Потомок Гайаваты. Ната Комлева

Потомок  Гайаваты.

- Наталья, привет, это Женя из Москвы…
- Привет, Женечка, как дела?
- Наташка, у меня щенки, кокеры!
- Америкашки?
- Нет, англичане, элита, по клубной цене…
- Жёлтые, чёрные?
- Жёлтых  разобрали, остались чёрные…
- Ну, не знаю, это так неожиданно, надо с мужем посоветоваться и вообще…
- Послушай, я тебе не случайно позвонила, желающих много, но я хочу раздать весь
  выводок только своим друзьям, так что приезжайте все вместе, посмотрите, а потом уже
   думать будете!
- Женечка, подожди, я отдышусь и тебе перезвоню…
- Жду Вас в субботу на смотрины, да не вздыхай ты так, целую, пока!
Наталья сидела и сосредоточенно смотрела на исходившую короткими гудками трубку. Лицо её выражало страдание и ежеминутно меняло цвет от  бледно-серого  до свекольного, модная «химия» стояла дыбом.
Пауза становилась невыносимой. Чья-то рука высвободила несчастную трубку и водрузила её на рычаг.
- Наталья, что случилось? Что-то ужасное? Да не молчи ты, из вашего содержательного диалога мы ничего не поняли…
- Что случилось, что случилось,  да ни фига  не случилось, завтра едем выбирать собаку…
Взрыв хохота разорвал пространство на молекулы, коллеги не могли остановиться, кто-то вытирал платочком потёкшую тушь…
Наталья обвела глазами рыдающую от смеха мастерскую, поморщилась и захохотала вместе со всеми.
Телефонный звонок ворвался в самую кульминацию её монолога, посвящённого кошкам, как лучшему творению создателя, или природы, или их в соавторстве.
- Кошки – высшие божества, - и служить им наше предназначение,- вещала Наталья с присущей ей безапелляционностью,  они знают о нас гораздо больше, чем мы сами. Кошки – это вершина пирамиды эволюции. Пропадёт в очередном катаклизме всё человечество, а кошки даже этого не заметят.
- А как же собаки?  - раздался чей-то осторожный голос.
- Собаки – простые до примитивности существа, честные служаки, генерирующие любовь и  вызывающие жалость, за  это про них пишут разные душераздирающие рассказы и повести типа «Каштанка – Муму».
Говорить на любую тему она могла долго и ловко, но сегодня её монолог был прерван самым неожиданным образом. Случилось что-то пугающее, непонятное, и,  собираясь домой, она проклинала себя за неумение  сказать атакующему собеседнику твёрдое «нет».
Была пятница,  и домой все расходились в хорошем настроении, предвкушая продолжение истории, которое ждёт их в понедельник.
По дороге домой, в переполненном троллейбусе, Наталья размышляла о том, что и как она скажет мужу и дочке. Ну, с дочкой проблем не будет, она собак не боится с детства, и вообще, Юлька - отважный человечек, умный и самостоятельный.
А вот как быть с Михаилом, который обожает их  здоровенного,  циничного и наглого кота и, конечно, приведёт тысячу веских аргументов против появления в доме собаки, сдобрив их фразочками  вроде: «Вы со своей Женечкой обе чокнутые». И ведь будет абсолютно прав.
Значит, сегодня надо  напрячься и приготовить на ужин  какую-нибудь вкусную еду, и, уже ближе к чаю, как-нибудь деликатно завести разговор о собаке.
Троллейбус дотащился до микрорайона, который был точно таким же, как и все новостройки, опоясывающие кольцом исторические центры российских областных городов.
И дом был типовой, панельный, и квартира была типовая, двухкомнатная, в которой, каждый своей жизнью, жили папа, мама, дочка и кот. А на другом конце троллейбусного маршрута, в похожем микрорайоне, в таком же доме и точно в такой же квартире жили родители Натальи.
Обе семьи больше десяти лет стояли в заколдованной очереди на установку телефона, поэтому общались вживую. Вот и назавтра намечалась поездка к родителям, но планы менялись, и это вносило определённый диссонанс в размеренный ход жизни.
«Придётся съездить к ним в воскресенье, а то разволнуются, начнут представлять всякие ужасы, но говорить о собаке пока не стоит», размышляла Наталья по дороге к дому.
Родители и кота не жаловали – одна грязь от него и блохи, а тут ещё и собака.
После ужина, за чаем, Наталья, как бы случайно вспомнив, самым будничным тоном сообщила, что звонила Женя из Москвы. Супруг напрягся,  Юленька заулыбалась: тётя Женя была для неё, как Мэри Поппинс с полной сумкой приключений.
- Женя предлагает нам щенка от своей   Басеньки, завтра можно съездить и посмотреть.
- Кто-нибудь меня спросил, хочу ли я собаку?, - Михаил резко поставил чашку на стол.
- Как здорово, завтра поедем в Москву!,- закричала Юлька.
Похоже, что в этой семье каждый слушал только себя и слышал только то, что хотел.
- Завтра встанем рано, метнёмся на электричку, потом в метро, потом в Пушкинский музей, на выставку картин  из коллекции Тиссена-Барнемиссы, давно ведь собирались.
Потом - обедать в «Шоколадницу» - для  создания благодушной атмосферы, а уж потом                – в Беляево, к Жене. С утра к ним ехать не стоит – они отсыпаются после ночных кормёжек. Вопросы есть?
- Но собаку взять ты, надеюсь, не обещала? - в голосе Михаила появились опасные нотки.
- Конечно, мы ведь не возьмём с собой сумку, просто поедем и посмотрим, может они там вовсе и некрасивые…
- Ладно, я согласен, только в кафе прошу меня не ограничивать, - смягчился папа.
- И я согласна, не пойду в школу, завтра у нас домоводство,- обрадовалась дочка.
- « Ненависть к домоводству – это у неё в маму», - подумал папа.
- « Ну вот, всё очень удачно получилось, а я думала, что будет скандал», - подумала мама.
- « Что они – с ума  что ли все посходили? – подумал кот, которого впервые забыли покормить перед ночным загулом.
А дочка подумала, что неплохо бы попросить у мамы, в качестве компенсации за содействие, новые туфельки.
 Убрав со стола и приготовив для всех одежду на завтра, Наталья задумалась и, кажется, начала понимать, что в последнее время ничего, абсолютно ничего в их доме, в их семье не происходило. А ведь было когда-то время, когда каждый новый день был, как  подарок.
Хотя, наверное, так бывает только в детстве. А детство-то у неё было настоящее.
Наталья родилась и выросла в большом и прекрасном южном городе, на берегу тёплого моря.
В детстве она была уверена, что в южных городах живут и всё время поют и танцуют весёлые, красивые, беззаботные люди, а на севере, где всегда тучи и дождь, пылят шахты и дымят металлургические комбинаты, на которых работают чумазые «стахановцы».                А в столице, за забором со звёздными башням, сидят серьёзные «члены Политбюро», которые  руководят всей этой необъятной, самой лучшей на свете страной.
Двор её детства был огромный, грамотно спланированный, с детскими и спортивными площадками, клумбами и беседками для отдыха взрослых. Его окружали помпезные пятиэтажные дома причудливой архитектуры, которую теперь называют «сталинский псевдоклассицизм». Жить в таком доме, да ещё и в отдельной квартире, было пределом мечтаний каждого советского человека.
Отец Наташи был кадровый офицер, прошедший войну, мать – домохозяйка.
Ещё у неё был старший брат, горячо любимый и бесконечно избалованный родителями.
Детство было чудесное, если не считать истории с  детским садом, в котором маленькая Наташа за несколько  месяцев  пребывания переболела всеми детскими болезнями и начала терять слух,  зрение и веру в человечество.
Не доверяя местным педиатрам, фанатично любящий дочку отец отвёз её в республиканский военный госпиталь к известному  врачу-«светиле». Осмотрев ребёнка, «светило» сказал, что некоторые дети физически не переносят заточения и равнодушия,                так что, после лечения не стоит ребёнку возвращаться в садик. Мама не работает, вот пусть и занимается  с дочкой сама.
Окончательно выздоровев, Наташа теперь  могла самостоятельно гулять во дворе сколько угодно. Она получила полную свободу, которую ограничивала только красная тряпочка, которую мама вывешивала на балкон, когда надо было идти домой. Из-за забора детского сада на неё с завистью смотрели детишки, которых теперь бы назвали  «легко адаптирующимися». Как-то, на ворчание мамы, что детей надо обязательно сдавать в детсад, дочка ответила, что тогда и стариков-родителей надо обязательно сдавать в «стардом».
Для полного счастья ребёнку был куплен большой аквариум с рыбками. Рыбки были красивые, но всё время почему-то болели и умирали. Потом в форточку влетел чей-то попугайчик, прожил в доме целый год и улетел дальше, следуя какому-то своему закону.
Всё было вроде бы хорошо, только вот собаку или кошку в дом приводить категорически запрещалось.
Мама была помешана на чистоте, пыль на мебели вытиралась по нескольку раз в день, окна сияли, паркет вкусно пах мастикой, в общем, животные в эту идиллию никак не вписывались.                Несколько раз Наташа притаскивала домой маленьких и не очень, котят, а, порой, за ней по собственной инициативе приходили жуткие, бродячие коты.
Мама обиженно поджимала губы, а на следующее утро сообщала, что котёночка отдали добрым людям, которым он был совершенно необходим.
«Добрые люди»  представлялись Наташе почти волшебниками, которые бродят по свету с кошками и собаками и дают представления. Она завидовала мальчику Реми из любимой книжки с грустным названием «Без семьи», которую они с бабушкой зачитали до дыр.
Бабушка жила далеко на севере, в деревне, и изредка  приезжала на юг «погреть косточки».
Она часами могла рассказывать внучке про свою «скотину»: корову Зорьку, козу Машку,  собаку Дамку, кота  Буско, про кур и петуха. Бабуля никогда не держала ни телёнка, ни поросёнка «на мясо», а куры были исключительно для яиц. В деревне посмеивались над чувствительной старушкой, но уважали её за доброту и щедрость.
«Бывает же у людей счастье» - думала внучка, - «Вырасту, уеду в деревню и заведу себе там всякого зверья».
-Мамаша, - говорил тёще папа - не морочьте ребёнку голову, нечего ей делать в деревне.
Девочка будет балериной, или  художником, у неё к этому все задатки.
-Зятёк, дорогой, вы б хоть котёночка завели, а то вон один пустой аквариум на балконе валяется. Дояркой или скотницей внучке необязательно становиться, но и балерине нужна живая душа в доме:  котик или собачка. А ещё у вас на базаре продают черепах, я бы купила, да, боюсь,  у нас ей холодно будет.
Действительно, Наташа успешно занималась в балетной студии, много рисовала и даже писала какие-то странные стихи. Вместо подписи под своими работами, и просто так, на клочках бумаги, она постоянно рисовала собаку, каких не бывает – небольшую, высоколобую, с висячими ушами и огромными печальными глазами, опушёнными длинными ресницами.                Всё свободное от учёбы и внешкольных занятий  время Наташка проводила во дворе, где проходила  основная, самая важная часть её жизни. Там её всегда ждали друзья – дворняги Пират и Шарик.
Пират был огромный, как телёнок, метис  волкодава с догом. Целыми днями он валялся у всех под ногами  в самых неподходящих местах, занимая слишком много пространства, и рычал на всякого, кто пытался его подвинуть. Странным образом он понял и оценил внимание к своей персоне маленькой девочки, от рук  которой всегда так вкусно пахло колбаской. Пёс решил, что его миссия отныне – охранять ребёнка.
Шарик – маленький комичный пёсик, лохматый и кривоногий – служил источником  смеха и издевательств детей и взрослых, и его самого надо было охранять.
Так и слонялась по двору эта неразлучная троица: дочерна загоревшая, часто босая, белобрысая девочка с тоненькими, как червяки, ручками и ножками,  и две разномастные собаки, увешанные клещами, как виноградинами.
-Все дети, как дети, - сокрушалась мама, - а у нас растёт Маугли.
-Ничего, вырастет – бросит все эти глупости, - успокаивал её папа.
Наташа выросла, окончила школу, легко поступила в архитектурный институт (сказались способности к рисованию).
Отличница в школе, она и в институте получала повышенную стипендию. Не особо напрягаясь, Наталья стала лучшей студенткой на факультете. И специальность, и общеобразовательные предметы давались легко, без ночных бдений. Теперь портреты загадочной собаки появлялись уже на полях конспектов и на планшетах.                Пожилой преподаватель истории архитектуры, страстный любитель собак,  как- то рассказал ей, что подобные собаки были у царя Николая II. Использовались они для охоты на вальдшнепов, но были не такие красивые, как на её рисунках. Наталья собиралась подробнее расспросить профессора об этой породе, но тот неожиданно умер от инфаркта прямо во время лекции. Наверное, такая смерть даруется святым людям: даже улыбка не успела сойти с его лица.                Гражданская панихида проходила на кладбище. Проститься пришли друзья, коллеги и большая группа студентов. Вместе с семьёй покойного на кладбище пришла его любимая собака – эрдельтерьер по кличке Керри. Профессор безумно любил свою «сестру Керри» и всегда говорил: - Будешь жену баловать - начнёт изменять, будешь детей баловать – вырастишь жадных эгоистов, будешь собаку баловать – получишь ответную любовь в десятикратном размере.
Наталья, стоя за спинами родни, слышала, как вдова препиралась со взрослыми сыновьями, кому, в отсутствие завещания, достанется бесценная коллекция ранних рисунков однокашников покойного, студентов ВХУТЕМАСа, в том числе и Маяковского. И только Керри, как изваяние, стояла у гроба и плакала, совсем как человек. Когда все расходились, собака неожиданно исчезла. Идеально  выдрессированная  хозяином Керри, не отзывалась ни на своё имя, ни на свисток. Нашли её только на девятый день.                Она лежала на могиле, на ковре из увядших цветов. Начальник  кладбища, вопреки правилам и не бесплатно, разрешил потихоньку «подхоронить»  собаку к хозяину, и позже, на памятнике их имена были выбиты рядом, с одной датой смерти.                Наталья не раз пыталась самостоятельно отыскать свою собаку в различных советских справочниках (а других тогда не было), но единственная похожая порода – русский охотничий спаниель - лишь отдалённо напоминала то, что было на её рисунках. Да и сами рисунки теперь всё реже появлялись на  чертежах и в конспектах.
Время шло, учёба подходила к концу, пора было подумать о выборе места работы.               
Родители  не  могли нарадоваться на доченьку - умную и серьёзную, и очень удивились, когда им, совершенно неожиданно,  был представлен будущий зять  вместе с перспективой распределения в далёкой сибирский город.
Сами-то они собрались переезжать ближе к родным местам – в российскую глубинку, и были уверены, что послушная (не то, что сын-разгильдяй) дочка поедет с ними.
Но Наталья приняла твёрдое решение – стать взрослой и самостоятельной. Вербовщик из крупного, «секретного»  института обещал ей с будущим  мужем, что они будут проектировать  только серьёзные,  индивидуальные объекты. Это было весьма заманчивое предложение для  «периода застоя», когда по всей стране  их коллеги-архитекторы занимались «привязками» типовых проектов и потихоньку деградировали, либо уходили из профессии.
Сибирь оказалась не такой, какой её описывали газеты и телевидение. Стройка века –БАМ ( Байкало-Амурская Магистраль) - стала очередной «дорогой в никуда», напрасной тратой молодых сил и энергии. Типовое проектирование добралось и сюда, в зону вечной мерзлоты. Каждое отклонение от типового решения приходилось бесконечно долго согласовывать с «головными» институтами. Пока согласовывался её проект химико-технологического техникума, Наталья успела родить дочку и вернуться на работу к тому, что, после бесконечных поправок, осталось от первоначального замысла.                Отработав в «ящике» положенные три года, молодая семья с ребёнком вернулась                «на Запад» (так сибиряки называют всё, что западнее Урала) и осела в том же городе, куда перебрались родители Натальи.
Жизнь потекла ровно и спокойно, как во сне: работа, дом, визиты к родителям и друзьям.
И Наталья, и Михаил любили свою профессию, вернее то, что от неё осталось.
Шли годы, Наталья «доросла» до должности главного архитектора проектов. Под её началом трудились молодые специалисты, которых она искренне любила и помогала им, как могла, «не изобретать велосипед». Они отвечали ей взаимностью, но особенно ценили за артистизм и умение посмеяться над собой.   
Михаил занимал приличный пост в городском управлении архитектуры, но не оставлял проектирования.                В общем, всё было хорошо и спокойно, как на кладбище. Сегодня, как вчера, завтра, как сегодня: застой – он и в Африке застой.                Возможно, поэтому, когда подрастающая дочка заикнулась о котёнке, Наталья с пугающим энтузиазмом отреагировала на эту просьбу. На экстренном семейном совете решили брать кота, чтобы не было проблемы, куда девать котят, ( не топить же их,  в конце концов). В ближайший выходной семья отправилась в Москву, на Птичий рынок (он тогда был практически  в самом центре столицы). Целая процессия: мама, папа, мамина подруга и дочка с красивой корзинкой (ах, – это эстетство!) двигались от продавца к продавцу и, наконец, выбрали пушистое чёрно-белое чудо. Пол крошечного «чуда» не мог определить даже хозяин, поэтому решили опросить всех продавцов подряд. Результат оказался 50 на 50.
Дочка расстроилась и никак не хотела расставаться с неопределённым в половом смысле субъектом, а тот не хотел расставаться с корзинкой. Решили: будь, что будет. Котёнок получил стандартное имя – Мурка.
Животное оказалось с секретом: только к году стало понятно, что это кот - Мурик, хотя он ещё пару лет не проявлял никакого желания выйти из дома погулять. Зато к трём годам это уже был настоящий корсар:  блохастый, с порванными ушами и  исцарапанной мордой.
В тот злосчастный вечер, когда кота, впервые, забыли покормить, ему исполнилось 8 лет.

               
Утро субботы  началось с суеты: когда торопишься, всегда что-нибудь куда-нибудь пропадает, да ещё и кот крутится под ногами, оря. В конце концов, Мурик получил свой стандартный лёгкий завтрак: отварную рыбку, яйцо, взбитое с толчёными грецкими орехами и сметану повышенной жирности.
Из дома вышли все вместе: хозяева помчались на вокзал, а кот направился в столовку соседнего общежития, на второй завтрак к щедрой поварихе, которая почему-то звала  его Бантиком.
Октябрьское утро выдалось чудесным: яркое солнышко, хрустальный воздух, волнующий запах прелых листьев. После бесконечных дождей это был первый день запоздалого «бабьего лета».
Умытый троллейбус подъехал, как по заказу, на вокзал докатили быстро. Электричка попалась новая, с мягкими сидениями и чистыми окнами.
Когда настроение тревожно-приподнятое, то и пространство вокруг чудесным образом преображается.
Всё в этот день шло, как по маслу: и выставка понравилась, и обед в «Шоколаднице» удался, оставался только визит к Жене. Деликатный намёк мужа, на то, что впечатлений на сегодня уже вполне достаточно,  Наталья пропустила мимо ушей,  и, вскоре,  они уже стояли с тортиком в руках  перед заветной дверью.
В ответ на звонок раздался сочный, музыкальный лай  Баси, за который её называли Кармен.  Когда Женя открыла дверь,  Бася вышла на лестничную площадку, измученная,  в ободранных «штанишках», всем своим видом говоря: «Посмотрите, что они со мной сделали!».
- Веди, Бася, показывай своих красавцев!
- Вам надо, Вы идите и смотрите, а мне пора перекусить, - и она зашлёпала на кухню.
В гостиной, в просторной коробке, копошились щенки – чёрно-золотая бархатная масса, блестящая глазками, и шевелящая обрубочками  купированных хвостиков.                Ловким движением Женя достала из кучки  чёрного щенка и, лучезарно улыбаясь, положила его прямо в раскрытые ладони Михаила. Это был верный тактический ход, и он, как всегда, безотказно  сработал.  Щенок удобно устроился в ладонях, поднял квадратную мордочку с висячими ушками-оладушками, вытянул длинную шейку и лизнул гостя прямо в нос. Вот так и бывает в жизни: одно мгновение – и ты навеки пропал!                (Люди!!! Учитесь у собак, как завоёвывать сердца друг друга!).                Польщённый вниманием гость, на глазах менял минус на плюс. Нехотя, он передал щенка дочери, та – матери:  вопрос был решён. Потом все вместе кормили щенков творожком, пили чай на кухне, обсуждали  цену – «своим»  можно было  расплачиваться  и в рассрочку. 
Домой засобирались затемно, и уж  было хотели забрать спящего щенка, но хозяйка строго сказала, что сперва надо подготовить в квартире место для новосёла, купить мисочки, игрушечки, а также провести санитарную обработку кота.
-А за щенком  приедете  недельки через две, после того, как им всем сделают прививки.
Бася провожала гостей грустным взглядом: –«Вот и эти не забрали ни одного из моих прожорливых демонов, господи, да когда же  всё это  кончится?».
В электричке, на обратном пути, бурно обсуждали имя будущего питомца. По правилам клуба  имена щенков этого помёта должны были начинаться на букву Р.
- Роджер, Рислинг, Роберт, Рене, Рублик, Рональд, Руслан, Рубик-джан, Рустик….
Соседи по электричке думали, что это что-то вроде игры в города.                Наконец, Михаил выдал окончательный, точный и правильный ответ: Робин (как ещё назвать английского кокера, если не любимым  фольклорным героем  Робин-Гудом!).
В понедельник коллеги завалили Наталью вопросами, как они съездили в Москву и как, насчёт собаки? В ответ она мычала что-то нечленораздельное, странно улыбалась  и стучала по дереву.   
Следующие две недели прошли в приготовлениях.
Половину спальни перегородили картонными коробками и застелили клеёнкой. В самом светлом и тёплом углу «загона»  появился домик-гнёздышко с подстилкой, для которой были заготовлены запасные наволочки.  Михаил соорудил дизайнерскую скамеечку-подставку с отверстиями под две мисочки, чтобы собака во время еды и питья  не опускала низко голову. Это сейчас в зоомагазинах есть всё, что душа пожелает, а тогда  многое приходилось мастерить по картинкам из книг и по советам бывалых собаководов.                В книжных магазинах и у букинистов были  приобретены всевозможные справочники:               на будущих владельцев свалилась гора самой разной, часто противоречивой информации.                На работе Наталья, по-прежнему, отмалчивалась, боялась сглазить ситуацию и потерять ощущение приближавшегося счастья. Коллеги уже стали привыкать к тому, что их главная архитектриса,  обычно очень собранная и деловая,  прямо во время беседы вдруг «выключалась» и сидела, закатив глаза и чему-то улыбаясь.
Вскоре  она попросила у начальника «отгулять» несколько оставшихся от прошлого отпуска дней, выдала молодым специалистам персональные задания и загадочным образом дематериализовалась.  Так, трудоголичка, убеждённая, что на работе без неё даже за  один день всё рухнет, превратилась в странноватую, но вполне симпатичную женщину.
За собакой Наталья решила отправиться одна. Что-то подсказывало ей, что первый, кого щенок увидит, и будет ему настоящим хозяином. В новую, просторную сумку без сожаления была положена любимая  меховая шапка - (щенок подумает, что он в сумке не один, пригреется и успокоится). Оставался только денежный вопрос. Первый  взнос - треть цены - Наталья имела (прощай новое пальто!), а вот дальнейшая перспектива оплаты выглядела более, чем туманно. И тут произошло нечто, весьма странное. Накануне поездки Михаил протянул жене всю недостающую сумму со словами, что у каждого уважающего себя мужчины должен быть «загашник» для самого важного, весёлого или печального случая.
К приезду  Натальи у Жени в коробке барахталось только 2 щенка: Робин и золотистая «девочка». Остальных уже разобрали нетерпеливые владельцы, а малышку оставили дожидаться, когда её хозяйка выйдет из роддома.  «Очень мудро, - подумала  Наталья,       -ребёнок и щенок будут расти,  есть, спать и гулять в одном режиме».
Щенков покормили, выгуляли на газетке, затем Женя проверила сумку и положила уже задремавшего щенка прямо в шапку.
- А теперь пулей мчись домой и постарайся, чтобы он по дроге не проснулся, да, вот тебе творожок на дорогу – покормишь, если проснётся. Посмотрим, какой из тебя получится собаковод, уж больно ты сентиментальная, вот, опять глаза на мокром месте, иди уже, а то у меня полно работы, на днях объект сдаём.
Всю  дорогу щенок спал, а новоиспеченная хозяйка думала, как же это всё в жизни странно и удивительно устроено. Женя и её муж тоже были архитекторами. Познакомились они с Натальей во время совместной работы над очередным  амбициозным проектом превращения скромного районного центра с самобытной провинциальной архитектурой в Новые - пяти-девятиэтажные - Васюки.
Потом было ещё несколько совместных работ, во время командировок останавливались друг у друга, так и подружились. Видимо, не случайно, Женя набрала именно её телефонный номер, и сразу дозвонилась, а ведь Наталья могла  оказаться в одной из своих бесконечных командировок. Наверное, где-то там, наверху, мудрый режиссёр воплощал в жизнь придуманный им же сюжет.
И теперь со щенком в сумке и  распечаткой клубной инструкции по воспитанию кокеров в руках  Наталья мчалась скорым поездом в новую, неизвестную реальность.
«Неужели все, кто заводит щенков, испытывают такие же чувства, или я одна такая, с приветом?».
На новом месте щенок быстро освоился. Ещё бы, всё внимание – только ему. В его поле зрения  всё время появлялись продолговатые существа и предлагали то поесть, то поиграть. А на табуретке посреди загона, время от времени, неожиданно появлялся огромный чёрно-белый, пушистый зверь с оранжевыми гипнотизирующими глазами. Зверь также внезапно исчезал, как и появлялся, перелетая через загородку.                «Интересно, что там, за этой стеной до неба? – думал Робин, - вот вырасту большой-огромный, сломаю её и отправлюсь в далёкое путешествие. А пока не плохо бы подкрепиться, ага, кажется, что-то опять  несут, наверное, мой любимый фаршик.»
Робин рос не по дням, а по часам. Голова по темпам роста обгоняла другие части тела. При ходьбе  щенок уморительно наступал на собственные уши.
Хозяева  взахлёб  рассказывали всем о каждом шаге своего питомца. Друзья и знакомые приходили посмотреть на «чудо» и находили его весьма симпатичным, но излишне эмоциональным и весьма кусачим. Коллега Дима – знатный собаковод, специализировавшийся  на выращивании английских догов, заверил хозяев, что они получили уникальный экземпляр – крепкого, красивого, хотя и несколько нервного пса.
А вот родители Натальи появление собаки в доме не одобрили.
- Лучше бы ребёнка второго завели, возни с псом - выше крыши, а толку никакого - сказала мать во время первого визита, увёртываясь от искренних поцелуев малыша.
- Это ты, мать,  виновата, не давала ей в детстве завести собаку, вот теперь жди, пока наиграется, - проворчал отец.
Однажды вечером, когда вся семья сидела перед телевизором, из спальни послышался странный треск и шум падающих предметов, затем в гостиную гордо вошёл Робин и уселся впереди всех. Его «берлинская стена» пала под натиском растущего организма.
Хозяева ещё не догадывались, что уборки в доме теперь значительно прибавится, а хорошую обувь придётся держать в ванной комнате.
Когда в доме растёт щенок, кто-то должен всегда быть рядом, а иначе происходят разного рода неприятности, из которых самая милая – это регулярное хождение в туалет на цветочек  в центре  ковра.
Провожая хозяев, щенок нетерпеливо переминался с лапы на лапу: -«Столько дел впереди, а они никак не уходят.                - Антенный кабель разгрызть на мелкие кусочки – это раз.
- Шнур от магнитофона  обезглавить – «обезвилить» – это два.
- От Юлькиных новых туфелек отгрызть пошлые бантики, а лучше и каблучки – это три.
- А линолеум выковыривать из-под плинтуса – это же вообще пахать до самого вечера…
А зубки –то, как чешутся, никакие вишнёвые палочки не помогают, придётся погрызть ножку стула».
Вот  ведь незадача:  если ребёнок натворит хоть часть таких дел, - ему здорово влетит, а если набедокурит собака, то, в самом худшем случае,  хозяева начнут препираться между собой,  кто виноват в том, что шнур от магнитофона  низко свисал со стола, а рыдающей дочери с остатками туфелек в руках,  скажут, что пора брать пример с аккуратных родителей и прятать обувь, к примеру, на шкафу.
В общем, жизнь пошла интересная и разнообразная. За короткое время семья (а теперь это была именно семья) многому научилась,  как  то: делать уколы, варить творожок и кашку с овощами, молниеносно убирать какашки и т.д. и т.п.
Время шло, щенок подрастал, и его начали приучать к ошейнику и поводку.
На первую прогулку вышли, когда выпал первый пушистый снежок, засыпавший всю «инфекцию», скопившуюся за лето и осень.
Раньше Робин был уверен, что  мир – это огромная двухкомнатная конура, а оказалось, что там, за дверью, куда, время от времени, исчезали хозяева и кот, – целая вселенная, полная невиданных существ, вкусов и запахов.
В первые дни щенок на улице терпел изо всех сил: такая кругом снежная чистота, и торопился домой, чтобы «сходить в туалет». Пришлось гулять с ним чаще и подолгу, что самым положительным образом сказалось и на хозяевах. У Натальи сами собой стали проходить мучительные головные боли, от которых  раньше не помогали никакие лекарства. Во время прогулок можно было спокойно  поразмыслить над текущими проблемами.  Теперь после работы не надо было сразу становится к плите, потому, что у дверей уже нетерпеливо перебирал лапками Робин, и они, в любую погоду, шли гулять. Оказалось, что плохой погоды не бывает, она всегда хорошая и разная, если гуляешь с весёлым и любознательным дружком.
В квартире  Робин сам выбрал себе место, - старое кресло в гостиной, куда он  перенёс свою подстилку. Кресло стояло напротив хозяйского дивана, и, по ночам,  когда  бы  Наталья не просыпалась, пёс тут же  открывал глаза и сообщал: - Всё в порядке, я с тобой.
В декабре позвонила Женя: - Родословная готова, приезжай поскорее, забирай, у нас в клубе с этим строго, а с кличкой окончательно определились?                – Определились, Женечка, послезавтра буду в Москве, в Госстрое, созвонимся.
В Москву, на совещание,  Наталья отправилась нарядная, в новых сапожках, не догадывалась, наивная, что ей предстоит. Покончив с делами, она помчалась в условленное место, где её должен был ждать Женин коллега, тоже начинающий собаковод, хозяин щенка из того же помёта, практически родственник. Каким-то шестым чувством Наталья вычислила его в толпе выходящих из метро мужчин, и они вместе двинулись бесконечными переулками и пустырями в  направлении к  клубу. Будучи идеалисткой, Наталья представляла, что клуб – это что-то вроде Дома культуры, где в торжественной обстановке им будут вручать документы под аплодисменты. А когда они, наконец, добрели до цели по занесённым снегом, нечищеным старым дворам с незакопанными,  дымящимися теплотрассами, то клубом оказался подвал - бывшее бомбоубежище – дитя «холодной войны». Помещение было  сырое, душное и, по иронии судьбы,  насквозь пропахшее котами.                Очень серьёзный, породистый мужчина, а это и был председатель клуба, записал в амбарную книгу клички щенков: Робин и Роджер, и выдал хозяевам родословные под расписку. Родословные были солидные, напечатанные на отличной плотной бумаге,                с печатями и подписями. Вдаваться в содержание документа было некогда, надо было успеть на последнюю электричку, и Наталья, не глядя, сунула её в свой объёмистый портфель. Сидя в вагоне, она решила  подвести итоги дня: новые сапоги за день промокли насквозь – это минус. Итальянские мастера не учли особенностей русской зимы с её морозами, оттепелями и реагентами. «Зима только началась, а сапоги уже кончились,                - вздохнула она – вот почему Женя ходит в заморских  резиново-поролоновых сапожках со странным именем «скиды».
Родословная на руках – это плюс. Надо её, наконец, внимательно изучить.
Внутри родословная оказалась ещё солиднее, чем снаружи. Ничего подобного Наталья ещё не видела. Прапрадеды – сплошные чемпионы -  были родом из Великобритании, Финляндии и Люксембурга.  Прадеды им не уступали, добавился ещё  чемпион Польши.
Деды с бабками – тоже иностранцы – сплошная элита.  Молодые папа с мамой – элита и «лучшие производители».
Наталья задумалась о своей «родословной». Оба её родителя  и дедушка с бабушкой были отнюдь не пролетарского происхождения,  и потому, всячески уходили от расспросов о своих предках. Но, в любом случае, в её роду и в помине не было таких имён и титулов, какими пестрела эта  родословная. Чего стоили одни только имена: Сьюзи Финстерталь, или Ливенворт Лондондейз. Почему-то больше всего понравилось имя Пуникон Гайавата, настоящее мужское, подходящее для серьёзного  пса. Пройдёт время, и она ещё не раз будет вспоминать это имя с гордостью и с печалью.
С родословной Наталья отправилась в местный клуб собаководов, который, как раз, и располагался в местном Дворце Культуры. Оказалось, что в их городе она единственная владелица английского кокера, - эти собаки только-только входили в моду.                И председатель клуба, и заместитель были заводчиками эрдельтерьеров и колли. Выписывая новому члену клуба удостоверение, председатель, как бы  между прочим, сообщил, что только такие вот кисейные дамочки приобретают породистых кобелей, когда надо брать сук.
- Начнёте ходить по выставкам, тогда и узнаете, чего, на самом деле, стоят все эти родословные, и как сложно кобелю из провинции получить хотя бы «хорошо».
Наталья пропустила его слова мимо ушей: она была абсолютно уверена, что мать – природа ещё никогда не производила такого совершенства, как её щенок.
Вскоре произошёл случай, который подтвердил это её убеждение.
Зима в том году выдалась на редкость мягкая, с регулярными оттепелями. Снег лежал кое-где, по лесам и оврагам. На дорожках, пересекавших обширный пустырь, где гуляли с собаками жители микрорайона, не по сезону рано появились страшные и опасные существа – велосипедисты. Робин как раз пристраивался «подкормить» свой любимый  кустик, когда прямо на него, гремя звонком и стрекоча трещотками на колёсах, вылетело чудовище в развевающейся плащ-палатке. Щенок взвизгнул, подпрыгнул и помчался по тропинке, а за ним погнался, хохоча и трезвоня,  великовозрастный идиот.                Напрасно Наталья кричала велосипедисту, что бы он остановился или ехал помедленней,  но тот, видимо, «имел зуб» на собак, и очень скоро оба в веере брызг исчезли из виду.
Наталья мчалась, оря и чертыхаясь, вдоль бесконечного забора, а когда он, наконец, кончился, полуживая от бешеного кросса, она не увидела ни велосипедиста, ни собаки. Вокруг было пусто и тихо, только дождь шуршал по прошлогодней траве.                Взвесив все за и против, она решила бежать на автомагистраль – самое опасное место для собак и самое вероятное направление для велосипедиста. Ещё целый час пассажиры автобусов и троллейбусов могли наблюдать, как в наступающих ранних сумерках мечется, громко крича, женщина с перекошенным лицом в распахнутой куртке. Щенок, как сквозь землю провалился. Размазывая слёзы по лицу и проклиная себя и все виды транспорта, убитая горем хозяйка двинулась, наконец, в сторону дома.  Ходу было минут 15, и за это время Наталья пыталась собраться с мыслями, как быть и что делать дальше. Когда она дошла до дома, было уже  совсем темно и, только подойдя к подъезду, она увидела на площадке маленькую, понурую фигурку своего «сокровища». «Теперь я знаю, какое бывает настоящее счастье!»- только и успела подумать она, потому, что в ноги к ней бросился мокрый, грязный щенок, который в этот момент, наверное, подумал о том же самом.
Отмыв и накормив Робина, хозяева весь вечер обсуждали, как мог совсем юный щенок в состоянии паники найти дорогу к дому через все препятствия. Он преодолел несколько улиц и проездов, превратившихся от талой воды в сплошные реки. А чего стоила пресловутая «свободная планировка» микрорайона с совершенно одинаковыми  домами,  с одинаковыми подъездами? Тут и взрослому человеку легко заблудиться, а вот, будьте - нате, такая кроха, а дом нашёл. Не зря его предок носил гордое индейское имя Гайавата, не зря пишутся все эти родословные, и недаром его родителей назвали «лучшими производителями».
Потом наступила весна, и Робин узнал, что кроме снега и грязи, есть ещё и зелёная травка с душистыми цветами, некоторые из которых ещё и летают. На время он даже охладел к своим, уже лысеющим, теннисным мячикам – так интересно было ловить бабочек.
Теперь он ждал прихода хозяев с поводком в зубах: не терпелось идти гулять, ведь весной каждый был день разный, и каждый приносил всё новые открытия.
Вросшие в скамейку у дома старушки, регулярно могли наблюдать одно и то же зрелище: с грохотом распахивается дверь подъезда, из неё  вылетает чёрная ушастая молния, а за ней, на поводке,  по воздуху летит хозяйка, кое-как застёгивая пуговицы на куртке. Не сбавляя скорости, парочка исчезает за углом, при этом свидетели утверждают, что так они будут мчаться ещё с полкилометра, до самого пустыря.  Старушки качали  головами: - Бес попутал женщину. Совсем недавно, в прошлом годе, она  была нормальная и уважительная: поздоровается, посидит с нами, поговорит о жизни. А теперь рысью с работы, галопом в поле, всегда в грязной куртке и в резиновых сапогах, тьфу, срам, да и только.                Натальина мама полностью разделяла их мнение. В прежние времена, она, имея свой ключ, могла прийти в квартиру к дочери в любое время, принести гостинцев, проверить, чем занимается внучка, а теперь здесь  её поджидала опасность. Щенок эту тётю невзлюбил, видимо взаимно, и при встрече утробно рычал и демонстрировал полный набор своих только что сменившихся, весьма крупных зубов.
В середине весны из московского клуба позвонили с просьбой привезти щенка на первую, щенячью выставку.
Наталья заметалась: срочно нужна была справка о здоровье щенка с печатью ветеринарной клиники.
Как назло, единственная в городе ветлечебница в эти дни была закрыта на очередное латание  крыши и затыкание сквозных дыр в ветхих стенах. Решили поехать без собаки,  присмотреться, что и как, да ещё прикупить поводков и ошейников «на вырост».                Качественные аксессуары для животных тогда можно было приобрести только на выставках, а то, что продавалось в местном магазине «Охотник», вызывало смех и слёзы. Жёсткие ошейники исключительно коричневого и чёрного цветов, убогие поводки с рассыпающимися на части карабинами вызывали  примерно те же чувства, что и товары в отделах женского белья.
На выставке были представлены все Басины щенки, кроме Робина. Все они были одинаково красивые, ровненькие, как бусины на ниточке. Наталья с Михаилом переглянулись: без всякого сомнения, их собака была на порядок лучше всех своих братьев и сестёр. Когда они поделились этим соображением с Женей, она хитро улыбнулась: поживём – увидим. Щенки на выставке дружно получили свои первые дипломы «Образцовый щенок», а их мама, которая снова была во всей красе, подтвердила свою элитарность.
А вскоре пришло приглашение на выставку юниоров от местного клуба.                На взгляд хозяев, щенок был умопомрачительно хорош, но дама, заведующая секцией спаниелей, поморщилась и дала адрес парикмахера, чтобы привести экстерьер собаки  в соответствие со стандартом. Адресок  был ещё тот: – единственный парикмахер, который мог постричь кокера, жил, вернее жила в соседнем городе. Таксисты ехать туда отказывались – очень плохие дороги: решили ехать на электричке. Собаку везли, как положено, в сумке и на руках. Потом долго петляли по почти деревенским улицам, разыскивая нужный дом. Парикмахер жила в собственном доме, который, как говорили, она построила на «собачьи» деньги.                Ответом на звонок, прозвучал дружный лай, и во дворе их встретили три «хризантемы» со сверкающими, летящими лепестками - хозяйка  уже приготовила к выставке своих «крошек-америкашек». Парикмахер оказалась красивой молодой женщиной. Она моментально подружилась с Робином (и куда подевался его дежурный оскал?), прощупала его заросшую спину, бесформенные уши, лапки в «тапках».- Собака отличная, сейчас отрежем всё лишнее, увидите, что такое английский кокер-спаниель.
Стрижка продолжалась два часа и полкило сушек. Хозяевам выдали видавшие виды халаты, и они по очереди фиксировали на столе одуревшего щенка.
Когда стрижка закончилась, взгляду папы и мамы предстало неземной красоты трепетное существо с потрясающим профилем, длинной шеей, мощной грудью и мускулистым телом.
Волнистая шерсть осталась только на лапках, да и то только до щиколоток.  Грязные «тапки» исчезли, зато появились красивые аккуратные лапки с короткими коготками.
Цена, которую попросила за свою работу эта волшебница, не шла ни в какое сравнение с результатом: на столе стоял просто-таки  Давид Микельанджело во всей красе. Сам Робин так не считал: что-то, где-то, как-то было не то, отовсюду поддувало, много света стало попадать в глаза. Когда гордые хозяева под восторженные комментарии  прохожих повели его к вокзалу, по дороге попалась чудесная, полная тины и прошлогодних листьев канава. Вытянув свою, теперь изящную, «щучью» голову из ошейника, пёс одним прыжком оказался в канаве и с восторгом окунулся с головой. То, что выбралось на берег, вряд ли бы пустили даже в тамбур электрички, поэтому пришлось сушить пса подручной ветошью и вычёсывать из «штанишек» содержимое канавы.
Выставка проходила тёплым апрельским днём на городском стадионе.
Ответственная Женя накануне приехала из Москвы. Она высоко оценила качество стрижки, а также и все прочие стати собаки. Секция спаниелей была небольшая: несколько разнополых русских спаниелей, два кобеля- англичанина,  и три американские кокерицы, выставленные уже знакомой парикмахершей. Окинув Робина  критичным взглядом, та засунула руку в свою волшебную, бездонную сумку, достала голубую выставочную «удавку» и ловко надела её на пса, а старый ошейник сунула хозяйке в карман.
- А почему голубая, красненькая больше бы подошла, - не узнавая себя, нагло выступила Наталья.
- А потому, Дуся, что на тебе голубой джинсовый костюм. Опытная хозяйка такого роскошного чёрного пса обязательно бы пришла в красных брюках.
«Господи, как всё сложно…» - начала было думать Наталья, но Женя уже потащила её смотреть конкурента. Второй кокер был красивого, золотистого цвета, идеально подстрижен и расчёсан. Хозяйкой его была девочка-подросток с такими же золотыми волосами. Когда собаки оказались рядом, стало очевидно, что Робин, хоть был и помладше, но по силуэту, красоте каждой линии своего совершенного тела, значительно превосходил соперника. Это отмечали и посетители выставки, и фотографы, делавшие снимки для каталога.
Девочка не на шутку расстроилась: 2 последние выставки она выигрывала по причине отсутствия наличия противников, и была уверена, что сегодня легко получит свою третью награду. «Откуда взялся на наши головы этот сверкающий Люцифер, - подумала она,- надо папе позвонить – пусть что-нибудь придумает». И позвонила. А папа у той девочки был не простой, а золотой,  вернее, секретарь Горкома партии. Он срочно  прислал гонца с запиской для председателя клуба. Девочка успокоилась и повеселела, а Наталья с Женей продолжали позировать  перед фотографами со своим красавцем.
На ринге Робин поначалу нервничал, дёргался и не хотел идти рядом. Парикмахер Ирина перехватила у Натальи поводок, облив её презрением, - И как таким дурам достаются такие уникальные экземпляры?. Она что-то строго сказала псу, и он пошёл ровно и красиво, даже как-то гарцуя. Это был очевидный лидер. Придраться было не к чему. Собакам посмотрели зубы, и судья – заместитель председателя клуба - с недовольным видом стала что-то диктовать  секретарю. Победителем был признан золотистый кокер.
- А Ваш кобель получает «удовлетворительно» и выбывает с соревнований, потому, что у него совершенно неправильный, недопустимый прикус,- ехидно улыбаясь, заявила она.
Наталья, Женя и парикмахер Ирина на время потеряли дар речи.
- Отправляйтесь к стоматологу, выправляйте зубы, а потом мы, может быть, его снова посмотрим.
Домой шли грустные, так до конца  не осознав, что произошло. Робин не понимал, почему хозяйка и её подруга, сначала были такие весёлые, и, вдруг, стали такие грустные. Неужели это из-за него, а он ведь так старался, даже терпел ужасный  шнурок, больно резавший шею.
Вечером Михаилу и дочке эту историю рассказывали и пересказывали  в малейших подробностях.  Потом все вместе долго, во всех ракурсах рассматривали пасть собаки, пытаясь отыскать там ужасный порок. Пасть была нормальная, зубки все ровные, как на подбор. Только левый клык на какой-то миллиметр уходил от вертикали. Решили завтра же отправиться к подруге – стоматологу.
- Будем выправлять тебе зубик, Робочка, - засюсюкала Наталья.
- А загляни-ка сюда, мать,-  прорычала красная от возмущения дочка, и широко открыла свой рот, в котором почти все зубы стояли по собственному желанию.                – Дикое средневековье, - констатировала Женя и укоризненно покачала головой, - вот что, завтра пойдём  все вместе и будем показывать врачу свои прикусы.
Стоматолог Полина  была хозяйкой роскошного выставочного ротвейлера. Она внимательно выслушала рассказ подруг о постигшем их горе,  бесстрашно раскрыла пасть обалдевшему  кобелю и тонкими, крепкими пальчиками несколько раз прошлась по обеим челюстям.
-Зубки отличные, эмаль крепкая, что касается клыка, достаточно на ночь, некоторое время надевать специальную резиночку, и всё выправится. У моего Клима  всё было гораздо хуже, а теперь не пасть, а праздник!  Юлия Михайловна, а теперь Вы покажите мне свой оскал…
Ух-ты, такого я давно не видела, мать, тебя надо пороть на площади: так запустить ребёнка. Челюсть изящная – мамина, а зубы крупные – папины, вот и стоят в два ряда, как у акулы. Пару зубов придётся удалить, и сегодня же поставим брекеты. А Вы, тётки,  идите уже,  гуляйте с собакой, часа через два всё закончу.
Таксист, вёзший всю компанию домой, не скрывал улыбки: две стильные сухопарые дамочки, похожие на борзых, девочка со страдальческим лицом, всё время разглядывающая в зеркало рот с  невиданными проволоками и железяками на зубах, да ещё и развесёлый, любопытный пёс норовит порулить, ну просто цирк с зоопарком!
Как это часто бывает, на выставке Робин подцепил инфекцию. Энтерит – опасная штука, особенно для щенков и молодых собак.
Очень опытный, пожилой ветеринар фактически вытащил вмиг ослабевшую собаку с того света. Весь июнь лечились и восстанавливались с помощью специально разработанной диеты. Получая заслуженный гонорар плюс премию, врач был весьма удивлён и озадачен: - хозяйка попросила у него ещё и справку о том, что у собаки правильный прикус. Когда Наталья в красках рассказала ему историю с выставкой, врач посерьёзнел и наотрез отказался давать какие-либо справки.
- Деточка, плюньте Вы на эти выставки, это же сплошная мафия, у них свои законы.
Я не хочу терять практику, поэтому не подписываю никаких бумаг. А Вам надо думать не о медальках и дипломах, а о том, как восстановить здоровье собаки. Состояние нервной системы вашего пса очень мне не нравится: спаниели не должны быть такими истеричными. Возможно это последствия перенесённого  заболевания, но, скорее всего,  результат близко-родственного скрещивания. Больше гуляйте в лесу и вполе, у Вас ведь охотничья собака, а спаниели – неутомимые охотники.
После болезни Робину потихоньку увеличивали количество и продолжительность прогулок. Уже через пару недель пёс опять начал таскать хозяйку «на край света». Пастух, «выгуливавший» небольшое коровье стадо, собственность жителей соседнего дачного посёлка, не переставал удивляться, до чего же люди чудят. «Это ж надо, по своей воле, каждый день, в любую погоду, в резиновых сапогах,  скачет по кочкам «интеллигентная мадама»  и, при этом,- абсолютно счастлива».  А «мадама» во время таких прогулок забывала обо всём на свете, и становилась той  маленькой девочкой из детства,  которая чудесным образом получила-таки ту самую собаку своей мечты.
Как-то возвращаясь с прогулки, Наталья нашла в почтовом ящике письмо. В графе «обратный адрес» стояло волшебно-манящее слово «Интурист». Раньше Наталья уже пыталась несколько раз пробиться с семьёй в  туристическую поездку за рубеж, но их с каким-то странным постоянством, в последний момент вычёркивали из состава группы, вежливо сообщая в письменной форме, что они «в резерве», и если у кого-нибудь что-нибудь случится, то их непременно будут иметь в виду первыми. В этом же письме было сухое сообщение о том, что семья такая-то, из трёх человек, включена в состав группы, выезжающей в Румынию, просьба подтвердить согласие и т.д. и т.п.
«Какая, к чёрту, Румыния, там же Чаушеску недавно расстреляли, там же революция - возмутилась Наталья- по видимому все блатные отказались, вот и собирают группу из таких вот «резервов»!
Вечером долго совещались и решились всё-таки поехать. «Вряд ли такой случай снова представится, что бы в июле, да  на знаменитый курорт, да в шикарный отель, да бог с ней, с революцией!   А родителям скажем, что едем в дружественную Болгарию, чтобы не волновались». Таким образом, русский менталитет, в очередной раз, взял верх над здравым смыслом.
Возникла  проблема: с кем оставить кота и собаку. Кандидатура была одна –единственная: Натальин папа. Не выдержав натиска дочери, зятя и любимой внучки, он с большой неохотой согласился пожить пару недель «с этими бандитами».
Накануне отъезда Наталья вместе с отцом несколько раз прошли с собакой по короткому, но любимому маршруту. Робин был душечка, спокойно шёл рядом, поводок не дёргал, оправлялся, где положено, и только искоса, оценивающе, поглядывал на старого знакомого. Отец, гордый тем, что всё у него  получается, благословил детей на отдых, а сам сел записывать в тетрадку режим питания и меню зверей.
Отдых пролетел быстро. Это сейчас есть сотовая связь, а в прошлом веке можно было позвонить домой только из номера отеля. Этой услугой туристы пользовались лишь в исключительных случаях: стоимость звонка иногда превосходила размер допустимого обмена валюты. Наши путешественники, подъезжая к дому на ночном такси, волновались, всё ли в порядке, как папа, как звери. На звонок из-за двери раздался хриплый собачий лай и кошачьи вопли. Дверь открылась. На порог вылетел невероятно грязный, вонючий пёс, равномерно, как котлета, «запанированный»  всем, в чём валялся, за ним вышел разъевшийся, наглый котяра, и, наконец, из-за двери осторожно выглянул отец. Как могло случиться,  что за две недели красивый, статный и моложавый пенсионер, военный лётчик- орденоносец,  превратился в печальное привидение? Не глядя детям в глаза, папа прошептал: - Ухожу сейчас же,- и  хотел  было прошмыгнуть на лестницу с заранее собранными вещичками,  но был возвращён в квартиру под обещание, что его разбудят, как только начнёт ходить транспорт. В половине  шестого утра,  нагруженный подарками и заморскими гостинцами,  отец,  наконец, почувствовав приближение долгожданной свободы, приосанился, тряхнул густой, седой шевелюрой, и, уходя, бросил: - Почитайте мои записки, там для Вас много поучительного, может быть, и прислушаетесь.
Далее автором приводится часть записей из дневника отца Натальи, посвящённая животным. Текст даётся почти без изменений (пришлось только убрать самые сочные выражения из характеристик пса и кота).

Робин – неуправляемый зверь – помоечник. Он Вас закабалит на всю жизнь, а возможно и
изуродует. Жрёт на улице всё подряд: полиэтиленовые мешки, промасленную бумагу, пробки, крышки, прищепки, но особо любит г….о.
Заплатите ещё полтысячи, чтобы кто-нибудь взял его себе.
С ним в доме будет «собачник», сами станете  собаками и будете лаять друг на друга..
.
Ни уюта, ни покоя, ни порядка в доме не будет. У меня он в комнатах не живёт. Коридор – его место  и кухня – но только на время еды, и для  Мурика  тоже: он, гад, сопротивляется - царапается и кусается.

Сами пропахнете псиной: не будут с Вами люди ездить в лифте и на транспорте, даже французские духи не помогут…

Оба зверя – прожорливые без предела. Оба просят жрать каждую минуту, смотрят в глаза, самому приходится прятаться в комнате, чтобы спокойно поесть.

Надо отдать кобеля кому-нибудь!

Поводок чёрный он порвал, вожу его на пояске от халата, и руку не так режет.
Три раза с ним погуляешь, а писать и какать он идёт домой, на газетку….

Нервы и физическая нагрузка на пределе. Три раза выгуливал, три – четыре раза подметал пол и кормил «зверей». В конце прогулки проводил кобеля вдоль забора садика, чтобы вытереть о травку ноги. Толстая старушка из первого подъезда и какой-то мужик лет пятидесяти отругали меня и послали «подальше», чтобы я не разводил псину в их районе. Я чуть не провалился сквозь землю от стыда.                Отсюда вывод: хватит играть с собачкой, надо отдавать её. Меня начала беспокоить мысль - бросить на улице эту собачку-«зайку»…

На прогулке Робин нашёл кошелёк с деньгами и документами. Отнесли по адресу. Это оказался тот самый мужчина, который меня посылал. Он извинялся и благодарил собаку, а я стоял рядом, как дурак…

 Предпоследний день кабалы.
Гадёныш помойный становится совсем неуправляемым, гадость изо рта не отберёшь. Силы у него много, а ума нет. Оба зверя без конца чешутся, оба  блохастые.

Надо быстрее освобождаться от «заиньки»!

Паразит нажрался всякой дряни на помойках, выпил все лужи, пришёл домой и писает, как лошадь. Из-за запахов Вас выселят из квартиры, а к себе домой не пущу! Без конца собираю с пола мочу….

Последний день собачьей кабалы.
Это не собака, а мусоропровод, мяса не заслуживает.
Чтобы содержать такую собаку, нужно нанять 2-3человека, и они все будут при деле.
Находите связи, чтобы от неё освободиться.
Это мои самые худшие дни: любая гауптвахта по сравнению с ними – просто рай.
Наташа, из-за этой собаки Миша тебя бросит. Останешься одна – через три дня горько пожалеешь, что взяла этого гадёныша…
Наташа, Миша, зачем Вам эта собака: от неё можно чокнуться!

Каторга собачья окончена. Жена будет неделю меня полоскать в ванне, чтобы не пахло мочой.

Отдайте собаку в хорошие руки!

Наталья читала этот крик  души и думала: какие эти  животные всё-таки хитрецы. Они сразу чувствуют в человеке «слабинку» и начинают его «строить» по полной программе.
Теперь она поняла, почему знакомые собачники, практически, никогда не ездят в отпуск всей семьёй.
Робина, как и  папу, тоже неделю отмывали в ванной, вычёсывали репьи, выводили блох. Похоже, это ему очень нравилось. Видно было, что в последнее время его не хвалили, не расчёсывали и не гладили. Не беда, зато жив-здоров, не убежал и не потерялся. А про «добрых людей» и про «хорошие руки» она наслушалась ещё в детстве.
Приближалась осень, из московского и местного клубов пришли приглашения на выставки.
Неприятный осадок после неудачного дебюта остался, но Наталья, как неисправимый романтик и оптимист, уговаривала себя и мужа, что первый блин всегда комом, и может быть, не стоит делать из этого трагедию. Робин с каждым днём становился сильнее и красивее. Он бегал, прыгал, таскал в зубах уже не палочки, а настоящие брёвна, точно выбирая центр тяжести. Пёс неутомимо  плавал во всех попадавшихся на прогулках водоёмах и прекрасно нырял, скручивая по спирали свой сильный корпус.
«Эх, была - не была, - решили хозяева, - надо показать народу такую красоту», и снова поехали к парикмахеру наводить выставочный глянец.
Местная  выставка, из-за состава участников, получила статус  всесоюзной. Собаки были привезены со всей области, из соседних городов и даже из нескольких «братских» союзных республик. Большинство судей были из Ленинграда, и это внушало определённый оптимизм. Красивой девочки с золотой собакой нигде не было видно. «Наверное, уехала с родителями на море ловить «бархатный» сезон, - придумала себе Наталья, - и теперь можно будет услышать объективную оценку независимого судьи».
Когда кокеров выставили на ринге, стало понятно, что это такое – бизнес на разведении модной породы. Все  местные и иногородние собаки не шли ни в какое сравнение с представителями сборной из прибалтийской республики. Это были идеальные представители породы, абсолютно стандартные, великолепно подстриженные, совершенно спокойные, даже заторможенные. Они двигались и останавливались, как по мановению волшебной палочки, и были похожи, скорее, на механические игрушки, чем на живых собак. Соседка по рингу шепнула Наталье, что эти собаки и на улицу не выходят, чтобы не испортить шерсть на лапках. В питомнике для них оборудовано несколько тренажёров «бегущая дорожка». Других собачьих радостей у них нет. Наталья чуть не разревелась от жалости к несчастным животным.
Судьёй на ринге была очень пожилая, интеллигентного вида дама. Она не скрывала своего восторга по поводу «дрессированных механизмов», и им достались все призовые места.
Когда Робин встал на столе в экстерьерной стойке, болельщики зааплодировали: наконец –то появился достойный противник этим куклам – настоящая, мощная собака.
Судья поморщилась, бегло осмотрела пса, заглянула в пасть, потом в  родословную, помрачнела  и начала диктовать секретарю своё заключение.
-«Кобель мощный, г,губый, мог,да, как у дога, г,ост на пг,еделе, гипег,тг,офиг,ованные мышцы, пг,осто Шваг,ценеггег какой-то – это не пиши. Я так и знала, что это потомок Гайаваты. Мы – питег,цы - отказались от собак финского г,азведения. Кому нужна на диване такая гг,омадина: он не только утку пг,инесёт, он кабана пг,иволокёт – это тоже не пиши. Москвичи там у себя с ума посходили: у них все собаки – неадекватные, как, впг,очем, и они сами.
А тепег,ь – пиши: кобель Блэк- Г,обин, оценка – очень хог,ошо».
Наталья была на седьмом небе. С ужасом она ожидала осмотра зубов, но ничего страшного не произошло. Мадам-судья ничего такого неправильного у пса во рту не обнаружила. А длинная тирада по поводу разногласий между москвичами и питерцами звучала на слух весьма изящно и даже красиво из-за грассирования судьи.
Сразу после ринга довольную хозяйку, сидящую на корточках в обнимку с собакой, обступили зрители. Собаководы-охотники наперебой нахваливали стати кобеля, многие просили телефончик, или адресок на предмет возможной вязки. И действительно, в течение зимы, к Робину несколько раз приезжали разномастные «невесты». Их хозяева привозили гостинцы: кто вяленого леща, кто домашнюю наливку. О деньгах никто речь не заводил, и Наталья, начисто лишённая коммерческой жилки, к удивлению соседей, вязала пса  за «просто так». «Ведь он пока не отличник, да и невесты все без родословных, думала она, - а пёс стал гораздо спокойнее, явно, жизнь половая идёт ему на пользу». Мужички –охотники тихо исчезали где-то в своих райцентрах, и она так никогда не узнала, были ли щенки, или их вообще не было.
Весеннюю городскую  выставку решили пропустить. Зачем зря мучить себя и собаку?                Но неугомонная Женя отругала  хозяев за лень и разгильдяйство – даже не постригли весной собаку - и взяла с них страшную клятву, что на осенней выставке в Москве они обязательно выступят.
Северное лето пролетело незаметно. Ни о каком отпуске на море никто уже не помышлял. Любимая внучка, однажды, завела с дедом разговор на  тему: посидеть с собачкой ещё разок, но получила твёрдый и окончательный отказ. Вдобавок, дед-лётчик обозвал её «пехотой». Когда-то он и Наталью так называл за самые ужасные проступки. Она не знала тогда, что это такое –«пехота», но была уверена, что это какое-то страшное ругательство, пострашнее мата. Став взрослой, Наталья поняла, что последняя мировая война была сложным, неоднозначным явлением, внутри которого даже между соотечественниками наблюдалась  вражда и «кастовое» расслоение. Красивые и бесшабашные молодые лётчики, которые легко жили и красиво умирали в воздухе, часто, с пренебрежением относились к разновозрастным, плохо обученным и всегда грязным пехотинцам.
Как оказалось, - летом и у нас можно хорошо отдохнуть, когда у вас есть весёлая, неутомимая собака. У Робина оказался очень красивый «охотничий голос». Он звучал звонко и тревожно, как охотничий рожок.  В лесу было уже невозможно потеряться. Пёс, звеня и трубя,  носился кругами вокруг хозяев, не давая им далеко разбредаться. Между делом, он то исчезал в непроходимых кустарниках, то выкапывал грибы вместе с грибницами, то переплывал речки и канавы. В общем, был совершенно счастлив. Однажды хозяевам пришлось вытаскивать его любопытный нос из проволочной петли- капкана, кем-то установленного на мелкую дичь, а может быть и на зайца.
Ясное дело, что ни у кого из его братьев и сестёр не было таких условий для гармоничного развития. Они-то просидели всё лето в душных, прокуренных квартирах своих «богемных» хозяев, изредка выходя погулять в каком-нибудь  пыльном скверике.
Неумолимо приближался сентябрь, а вместе с ним и клубная выставка в Москве. Пса постригли особенно тщательно, были вовремя получены все необходимые справки от ветеринара. Наталья придирчиво пересмотрела весь свой гардероб, выбирая себе костюм для ринга. Белые брюки и красный пиджак оказались вне конкуренции. Также тщательно подбирались и  аксессуары для Робина. Красный замшевый ошейник был украшен серебряными набойками ручной работы, и даже застёжка-карабин была необычного дизайна. Собака ни в чём не должна была проигрывать своим московским собратьям, чьи хозяева везли «из-за бугра» всё лучшее для своих питомцев.   
Дни проведения выставки попали на пик «бабьего лета». Организаторы решили провести её в  парке  при выставочном центре. Робин за лето основательно одичал, бегая по лесам и лугам. На всякий случай, во избежание ненужных эксцессов, на выставку он был приведён в строгом ошейнике. Когда хозяева, в ожидании ринга, прогуливались по аллее, им навстречу вышел печальный человек с чёрным терьером на поводке.               
- Конец света, - пробурчал он,- спаниели ходят в «строгачах», а «чернышей» снимают с ринга за ласковый нрав. «Да, - подумала Наталья, - чего нам не хватает, так это нежности, видимо, воспитатели мы никакие. Воистину, нет в мире совершенства!»                - До чего же хорош, зверюга! – восхитился, обходивший секции председатель клуба, - откуда такой взялся?
- Пёс приехал из Н-ска, собака из последнего помёта моей  Баси, - чётко отрапортовала Женя. Председатель нахмурился.
- А с Вами,  Евгения,  будет серьёзный разговор на тему: зачем отдавать лучших щенков чёрт-знает куда и непонятно кому.
- Мы очень стараемся его правильно содержать,- пролепетала Наталья.
- Вижу, вижу, что стараетесь, а «строгач» на нём зачем, небось не  слушается?
- Не слушается, пугается, когда много народу, и когда громкая музыка, как сегодня…
- Маша,- обратился «главный» к заведующей секцией  спаниелей, - походите с кобелём перед началом соревнований, успокойте, утихомирьте его, чтобы он нам тут ничего не натворил, уж больно мощный, грудь как у жеребца.
Маша забрала у Натальи поводок и направилась с псом в сторону ринга. Робин занервничал, задёргался, но вырваться из крепких Машиных ручек было не так-то просто.
Она бесцеремонно приподняла пса одной рукой за холку, другой за обрубок хвоста, и попыталась поставить его в экстерьерную стойку. Тут-то всё и приключилось…
С соседних площадок начались сбегаться зрители с фотоаппаратами, чтобы запечатлеть кадры из постановки по бессмертному  произведению Лермонтова - «Мцыри», а именно «бой с барсом».
Битва характеров шла с переменным успехом. Мат-перемат и рычание-визг доносились из странного сплетения человеко-зверя, мечущегося по рингу в туче листьев и вырванной с корнем травы. Человек победил. Теперь они стояли рядом: гордая Маша и спокойный Робин в идеальной стойке. Упоённая победой, зав.секцией ещё не осознавала, что изрядный лоскут, торчащий из пасти кобеля – это часть рукава её пижонской замшевой курточки, привезённой из самого Парижа.
Передавая хозяйке  доведённого до выставочной кондиции пса, Маша прошипела: А за куртку придётся заплатить. – И не вздумайте,-  председатель хохотал до слёз, - Ваш пёс – тёмная лошадка и интрига дня. Завтра интерес к спаниелям вырастет на порядок, а сегодня постарайтесь, чтобы всё прошло гладко. Желаю успеха!
Полумёртвая от пережитого, впечатлительная хозяйка хотела было передать поводок мужу, но тот решительно отказался: - Если ничего не получится, то я буду выглядеть идиотом, а ты -  слабая женщина, тебе всё простительно.
Наталья, как в тумане, вышла на ринг, где было очень много собак, красивых и разных.
Она с трудом воспринимала, что от неё хотят: они с Робином ходили, сидели, стояли, бегали, демонстрировали зубы и причиндалы. Потом снова ходили по кругу, где её всё время просили куда-то перейти. Когда же весь этот ужас закончился, оказалось, что в длинной шеренге собак они с Робином стоят на первом месте. После небольшого  перерыва на ринг вышли победители всех возрастных групп и всех пород спаниелей.            И опять долго ходили по кругу. Пошёл дождь,  и поляна превратилась в пузырящееся грязное болото. В конце концов, судьи, никак не приходившие к согласию, назвали имя лучшей собаки секции, рекомендованной на завтрашний финал, на звание «Лучшая собака клуба». Робин сел на попу и тонко завыл в небо: сегодняшний день был самым страшным в его жизни, ещё страшнее, чем тот, когда он попал в капкан. Хозяйка, которой до слёз стало жалко пса, автоматически, не глядя, приняла диплом и золотую медаль, и, как сомнамбула, удалилась с площадки. Довольные зрители завистливо поглядывали на собаку, и Михаил с удовольствием забрал поводок у жены. Теперь главной задачей  было – добраться до вокзала. Таксисты отказывались сажать в машину вымазанную в грязи компанию. Наконец, какой-то дачник сжалился  и подвёз их до вокзала на своей, не менее грязной машине.
Михаил купил в киоске еду (с утра они так и не поели) и отправился в кассу за билетами на поезд.
Спешащие на поезда и электрички люди, замедляли шаг, а некоторые даже останавливались, привлечённые необычным зрелищем. В зале ожидания, на мраморном полу, привалившись спиной к стене, сидела изящная женщина в когда-то белых брюках и неопределённого цвета  пиджаке. Одной рукой она обнимала очень грязную собаку с огромными, печальными глазами, а в другой руке у неё был здоровенный  пирог с мясом, от которого пёс и хозяйка по очереди откусывали одинаково большие куски.
Когда садились в поезд, проводница, поджав губы, сказала, что хоть собака и с билетом, но такую кучу грязи она дальше тамбура не пустит. Все, кто когда-нибудь ездил на поезде, знают, что такое тамбур. Туда все ходят покурить, стоит очередь в туалет, туда и обратно снуют пассажиры из соседних вагонов. Хорошо, что ребята-студенты из ближайшего купе разрешили поместить собаку под их лавкой. Робин быстро заполз под сидение  и «вырубился». Наталья, наконец, придя в себя, решила посмотреть, что ей вручили на выставке. Она запустила руку в сумку и вытащила за ленту угрожающих размеров «золотую» медаль, выполненную для клуба по специальному заказу. А из бокового кармана была добыта родословная, в которую  были вложены диплом за первое место с оценкой «отлично» и приглашение к участию в завтрашнем «бест ин шоу». Наталья вслух зачитала мужу текст  приглашения, на что тот сообщил ей, что ни за какие деньги, ни за что на свете, он завтра не поедет мучить животное. Они, не сговариваясь, заглянули под лавку, где мёртвым сном спал новый чемпион, и решили, что завтра пойдут с ним только туда, куда Робину самому захочется.

Остаток осени, до самых холодов, хозяева с собакой проводили всё свободное время в походах по лесам-полям-перелескам. В душе Робин был настоящим, неутомимым охотником. Он легко продирался сквозь густые, колючие кусты, куда другая собака и не сунется, ползал по болоту, кубарем скатывался с обрывистого берега. Наталья была убеждённой противницей охоты. Она искренне считала, что человек с ружьём должен охотиться не на беззащитное зверьё, а на себе подобных. Вот, к примеру, открылся охотничий сезон, взяли мужички ружья, выпивку, закуску, и пошли в лес. Кто похитрее, да посмекалистее, тот домой вернётся. А который расслабится, потеряет осторожность, тот и «дичь».
Но, глядя на свою роскошную охотничью собаку, которая впустую носится по полю, поднимая выводки куропаток, и гоняя молодых зайчат, она понимала, что Робину было бы гораздо лучше иметь хозяина-охотника. Говорят, охотничьи собаки сами могут уйти к новому хозяину, если почувствуют родственную душу. Когда Наталья поделилась своими мыслями с дамой-кинологом, та только посмеялась: - Милочка, английские кокеры – уже давно комнатные, диванные собаки. Это Вы, одна, расплачиваетесь за издержки финского собаководства. А, в прочем, можете сходить с ним на охотничью выставку. Следующим летом всероссийская выставка как раз будет проходить в нашем городе. Но я бы Вам посоветовала  сперва  сходить на нашу весеннюю выставку – закрепить успех после московской.
Зима выдалась холодной, ветреной. Гуляли мало, да и некогда было. В проектном институте работы стало значительно меньше, сказывался экономический спад. Заканчивалось и время «уравниловки». Деньги начали выплачивать по объёму работы, и по степени участия в проекте. Каждый, кто хотел и мог работать, старался набрать побольше объектов. Приходилось «пахать», практически,  без выходных, а тут ещё и дочку начали готовить к поступлению в художественное училище.
Ребёнок категорически не хотел идти по стопам родителей и становиться архитектором.          – Вы оба чокнутые, работаете круглосуточно, а в результате – скучные города со страшными домами-ульями, где в крошечных квартирках негде спрятаться друг от друга и отдохнуть. За границей у таких  работящих, как Вы, уже давно был бы собственный дом, построенный по своему проекту.
Девочка и не догадывалась, что проект  «дома мечты» уже давно созрел и отшлифовался в головах родителей, только время для осуществления замысла никак не приходило.
- Буду художником или дизайнером, - твердила дочь,- в общем свободной личностью.
Завуч школы, где училась Юленька, сообщила родителям, что место их дочери – в ПТУ,             и, что все девятые классы уже сформированы из дисциплинированных, хорошо воспитанных и умных детей. Наталья, отличница по природе, никак не могла взять в толк, откуда, из каких глубин в их семье произросло такое свободное существо, не признающее никаких рамок и не терпящее никакого давления. Втайне она гордилась упрямым характером дочери, хотя чувствовала, что, как правило, таким людям в жизни приходится особенно туго.
В общем, внимание родителей теперь всецело переключилось с собаки на дочку. Робин не мог понять, почему вокруг него больше не прыгают и не суетятся, заглядывая то в рот, то в уши. Зато кот теперь стал его лучшим другом и наставником. Они  ели из одной тарелки и спали вместе. Мурик сворачивался клубком и зарывался в роскошную, отросшую шерсть спаниеля. Гости  умилялись, как же дружно живут киска с собачкой, а  местные старушки очень уважали Робина за то, что он никогда не обижал их кошек и всегда  готов был подраться за них с пришлыми собаками, а уж подраться-то  он был большой любитель.
В хлопотах не заметили, как пришла весна. Юлю готовили к поступлению в училище, Робина начали готовить к местной выставке. Роскошную «бурку» с джигита безжалостно состригли (к великому огорчению кота). Пёс снова стал фактурным и стильным образчиком того, как люди представляют себе идеальную выставочную собаку. Михаил ворчал: опять из настоящего мужика сделали какое-то подобие пуделя, а бритый обрубок хвоста – это вообще ужас.
На выставку Робин пришёл с медалью на шее. Судьи на этот раз были московские. Они с удовлетворением отметили, что собака из провинции получила высшую награду такого именитого клуба. Пёс был спокоен и исполнен внутреннего достоинства. На ринге ни у кого не было сомнений, кто здесь чемпион. Кобель получил оценку «отлично», медаль, приз и приглашение на участие в конкурсе на лучшую собаку выставки. Хозяева, по традиции, решили проигнорировать «бест ин шоу». Было ясно, как божий день, что победит единственный, неземной красоты и обаяния кобелёк породы «йоркширский терьер». Как стремительно меняется мода на собак! Казалось, ещё недавно, на рингах царили колли и эрдельтерьеры, а вот уже и кокеры с ротвейлерами уступают место «йоркам» и «лабрадорам».
«А для меня, всё-таки, самыми лучшими собаками останутся дворняги Шарик и Пират из моего детства»,- мысленно  заключила Наталья, цепляя на шею Робину очередную медаль.
Казалось, все преграды уже преодолены, все высоты взяты. Их собака – лучшая: живи и радуйся. Но тут позвонили из охотничьего клуба и попросили зарегистрировать пса для  участия в их юбилейной выставке.
- Пёс мощный, выносливый, подходящий для улучшения породы наших рабочих собак, - уговаривал Наталью председатель клуба, - но ему надо «засветиться» хотя бы на одной нашей выставке. Такую собаку надо использовать по полной программе, а у Вас он превратится в украшение интерьера.                - Не могу Вам ничего обещать, очень много работы, дочь в этом году поступает, - вяло сопротивлялась хозяйка, - и экстерьер поддерживать – тоже деньги немалые.
- Экстерьер нас меньше всего интересует, приходите, какие есть, заросшие, только слегка причешитесь, не унимался председаткель, а официальное приглашение мы Вам вышлем почтой.
Наталье совсем не хотелось тащить собаку на охотничью выставку. Она помнила тех хитрованов – охотников, которые даже не потрудились сообщить ей, были ли щенки от её кобеля.
Тем временем, у дочки закончились выпускные экзамены и начались вступительные. Девочка, без всякой помощи извне, легко сдала рисунок, живопись и композицию.
История и литература, по которым в аттестате красовались «трояки», были сданы на «отлично».  Максималистка Наталья никак не могла взять в толк, зачем люди, ненавидящие детей, идут  в учителя. Вместо того, чтобы раскрыть в ребёнке способности, они их закрывают. И очень хорошо, что дочь ушла из школы, по общеобразовательным предметам  доучится в училище, да и обстановка здесь  посвободнее.               
Довольные родители, посовещавшись, решили, что папа с дочкой на месяц поедут отдыхать к бабушке, на Волгу, а мама останется с собакой и, заодно, прикупит всё, что нужно для нового этапа учёбы.
До отъезда оставалось ещё три недели, были куплены билеты туда и обратно, настроение было превосходное. И тут пришло приглашение от охотничьего клуба.
Наталья хотела «продинамить» выставку, но дочь сама вызвалась сопровождать маму с собакой и таскать за ними сумку с мисками и поводками.
Место для выставки было выделено в лесопарковой зоне. Вокруг сосен были намотаны цветные ленты, обозначавшие ринги. Множество собак с лаем носилось повсюду, а хозяева спокойно покуривали, сидя в тенёчке. Здесь не было такой чёткой организации, как на городских выставках, и это настораживало. Председатель клуба, видный и моложавый, подходил к охотникам и со всеми здоровался за руку. За ним семенила его очередная молоденькая жена с сыночком, только-только научившимся ходить. Наталья подумала, что только беспросветная дура  могла прийти с маленьким ребёнком в это скопище брызжущих слюной, заходящихся лаем собак и нетрезвых, дымящих папиросами мужиков.
- Ах, вот ты какой, Робин, - прервал её размышления голос председателя, - хорош, нечего сказать, даже слишком хорош, подозрительно хорош, а медальки-то снимите.
Он отошёл в направлении, где сидели хозяева «невест», и что-то им сказал.                Те поднимались и, по очереди, подходили  к Наталье с записными книжками: все намеревались вязаться.
Начались ринги для «девочек». Робин, одуревший от запахов и суматохи, сильно нервничал. Пришлось увести его подальше, в лесок. Мама с дочкой сели на поваленное дерево, пёс неторопливо кружил вокруг них, постепенно успокаиваясь. Вдруг, как чёртик из табакерки, из-за кустов выскочил маленький ребёнок и с воплем кинулся к собаке.
Фуууууууу!!!, - заорала Наталья пароходным гудком, но Робин, который детей и так недолюбливал, уже поставил лапы мальчику на плечи. На полянку с визгом вылетела молодая мамаша, - Зайка, он тебя укусил?
- Нет, он со мной поиглал, - ответил честный малыш, но мама подхватила его на руки и, сверкая глазами, прошипела: Всё, Ваша карьера закончилась, сейчас же убирайтесь отсюда со своей психованной собакой!
Мать, дочка и поникший, виноватый пёс  «убрались» подальше  и спрятались за судейскими палатками. Настроение было окончательно испорчено. Но это были ещё цветочки. Когда пришла, наконец, очередь выступать, и все собаки выстроились на ринге, председатель с какой-то жалкой гримасой объявил Наталье, что её собака им категорически не подходит, что у неё слабая нервная система, а это серьёзный порок.
-Если не хотите получить у нас «удовлетворительно» и испортить собаке биографию, сейчас же покиньте ринг, - заключил он.
Хозяйка и пёс, одинаково ссутулившись, поплелись прочь.
- А когда Вы вернётесь?, - спрашивали те, кто не успел записать адрес для вязки.
- Никогда, - буркнула Наталья. Она ещё не знала, насколько  вещим окажется это слово.
Вечером, Михаил, выслушав сбивчивый, противоречивый рассказ мамы и дочки о происшествии на выставке, долго и со вкусом ругался, а затем попросил неугомонную жену поклясться всем святым, что она больше Н-И-К-О-Г-Д-А  не потащит их «мальчика» ни на какую выставку.
Прошло несколько дней. Воспоминания о выставке уже не так бередили душу. Но тут с Робином начало твориться что-то неладное. Он, вдруг, стал  плохо есть, капризничал, уходил полежать в тёмные углы. Вначале Наталью это не особенно беспокоило: все текущие прививки были ему сделаны у хорошего врача и свежими вакцинами. Через пару дней аппетит вернулся, пёс повеселел и даже потащил хозяйку на прогулке по самому длинному маршруту – вдоль озера. Как обычно, Наталья зашвырнула мячик подальше от берега, и пёс ринулся за ним по мелководью, поднимая тучу брызг. Неожиданно Робин остановился и стал заваливаться на бок. Собака просто начала тонуть. Хозяйке пришлось «рвануть» за ним  и вытаскивать на берег вмиг обессилевшего пса. Лёжа на солнышке, «утопленник»  виновато смотрел на хозяйку, выливавшую воду из кроссовок. Когда оба отдохнули и высохли, Наталья поднялась и пошла домой. Обернувшись, она увидела, что пёс сидит на месте и смотрит куда-то вдаль, а может быть, внутрь себя. Сил у него хватило только на половину маршрута. Всю обратную дорогу Наталья тащила неожиданно отяжелевшую собаку на руках. Через каждые 100-200 метров приходилось отдыхать. Домой вернулись затемно, оба полуживые.
Наутро, бросив все дела, хозяева повезли пса к лучшему в городе специалисту. 
- На охотничьей выставке были?, - сразу спросил их ветеринар,-  это Вы ещё припозднились: мы тут уже с чумкой с ног сбились. Один разгильдяй  пришёл с недолеченной собакой, а мы теперь теряем своё элитное поголовье.
- Но, доктор, Вы же нас прививали недавно!
- В данном случае прививка, видимо, оказала плохую услугу: картина заболевания получилась стёртой, и Вы упустили драгоценное время… Боюсь, что и для Вашей собаки прогноз будет неблагоприятный. Я ведь, деточка, не раз говорил Вам, что у пса слабое место – нервная система. Вот Вам и осложнение.
- Доктор, говорите, какое лекарство нужно достать, мы всё, что сможем, сделаем!
- Я Вам выпишу  новейший препарат, попытайтесь его достать и проколоть собаку по прилагаемой схеме. Но хочу Вас предупредить, что, во-первых, достать его практически невозможно, а во-вторых, не факт, что это  поможет спасти животное. Хотя, усыпить его мы всегда успеем. 
Хозяева вышли из кабинета раздавленные. Весь коридор клиники и весь двор был полон людьми и собаками. Большинство собак лежало на полу или на руках хозяев, а очередь  в кабинет на усыпление выглядела  бесконечной. Наталья  заметила полную блондинку, которую видела на охотничьей выставке гуляющей с крошечным белым пуделем. Теперь хозяйка судорожно прижимала к груди трепещущее тельце уже почти неживой собачки. «Представляю себе, как она проклинает своё любопытство: потащиться на охотничью выставку с декоративной крохой. Да и мне, дуре, не следовало там появляться. Но теперь уже поздно думать, надо действовать», - заключила Наталья и стала перебирать в голове все возможные способы добычи заветного лекарства.
В экстремальных случаях, обычно мягкая и деликатная, Наталья демонстрировала железный характер и мощную энергию. Вот и теперь, она обзвонила всех своих знакомых и всех знакомых их знакомых, и, (о, чудо!) препарат нашёлся. Одному из местных руководителей он был недавно  привезён из сказочно далёкой  Швейцарии для лечения старушки-матери. Но старушка не успела им воспользоваться, и семья готова была уступить Наталье заветную коробку, естественно, не бесплатно. Не моргнув глазом, хозяйка выложила за этот призрачный луч надежды кругленькую сумму и помчалась колоть Робина, которому с каждым часом становилось всё хуже и хуже.
Задние ноги отнялись, и он теперь ползал на всё ещё мощных передних лапах, подтягивая неподвижное туловище. Аппетит был хороший, и это вселяло хоть какую-то надежду.
Уколы не помогали. Когда коробка опустела, у пса уже отнялись и передние лапы. Остались только слух, слабое зрение, обоняние и аппетит. Собака превратилась из чёрной в серую, лежала на боку и глухо стонала.
Муж и дочка решили отказаться от поездки к бабушке и собрались идти сдавать билеты.   - Вы уже ничем не поможете, только будете мешать, - ворчала Наталья,  механически собирая им чемодан, - отдых Вы заслужили, вот и отдыхайте, а мне, в случае чего, папа поможет.
И, действительно, папа, который недолюбливал и откровенно побаивался пышущего здоровьем пса, неожиданно согласился пожить у дочери и помочь ухаживать за «бедной больной собачкой».
Когда отпускники уехали, пёс был уже совсем плох. Наталья горстями засыпала ему в пасть анальгетики, постоянно перетаскивала собаку на сухие пелёнки.                Папа готовил простенькую еду, мыл полы и уговаривал упрямую дочку прекратить мучить животное: по ночам пёс глухо и страшно скулил.
Вконец устав от бессонных ночей, папа попросился домой  на  полдня - отоспаться.       
- Не забудь лопату, - услышал он вслед незнакомый, глухой голос дочери.
Как только за отцом закрылась дверь, Наталья начала действовать, как робот: накормила собаку бутербродом с таблетками, аккуратно, лапу за лапой, уложила уже слепого пса в ту же спортивную сумку, в которой он приехал в этот дом, оделась и потащила свою ношу в клинику. Соседи шарахались от неё: у многих теперь росли молодые собаки. Таксисты не хотели везти зарёванную пассажирку с сумкой, из которой торчала оскаленная собачья морда. Пришлось сумку закрыть. До клиники Наталью «подбросил» разговорчивый «частник», - Всю неделю вожу сюда людей – то на капельницу, то усыплять, вот даже клеёнку постелил на заднее сиденье, а главное, никто не торгуется.                Наталья тоже не стала торговаться, и он, довольный, укатил с очередным печальным пассажиром, который вышел из клиники с закрытой сумкой.
Ветеринар бегло осмотрел собаку.
- Собака умирает, ей уже не помочь, а вот хозяйка вызывает у меня серьёзную тревогу.
Шура, сделайте ей срочно пару уколов, ну Вы знаете, каких,- обратился он к медсестре, - и дайте ей кусок марли побольше, а то она весь стол нам зальёт слезами. Настоящий собаковод должен иметь твёрдый характер и большое мужество,- обратился он к Наталье,- собаки, к сожалению, живут меньше нас и часто болеют. Возьмите себя в руки, успокойтесь, если сможете. Собаку заберёте или оставите у нас? Мы, вообще-то, обязаны её вскрыть и утилизировать в установленном порядке..
Ну, вот, опять зафонтанировала! Ладно, идите, посидите в коридоре, через полчаса Вам всё вынесут. Шураа, ещё укол!
Через полчаса санитарка вынесла  Наталье тяжёлую сумку и очень удивилась, что та приехала в клинику совсем одна.
- Куда же мужики-то все деваются, когда нам плохо, ворчала она, - Вы же приходили на прививки с таким видным мужчиной, я помню. Слушай сюда, вымой весь дом с хлорамином, достань бактерицидную лампу, облучи всю квартиру к чёртовой матери  и не смей заводить новую собаку, потерпи хотя бы годик. А вообще-то с такими нервишками, как у тебя,  надо рыбок разводить - гуппи. Пошли, провожу тебя до машины, адрес-то свой помнишь?
Ну и тяжелая, -  хохотнул таксист, ставя сумку в багажник, - Золото, что-ли, везёте? 
Наталья проскрежетала адрес, стараясь не разрыдаться.
Дома она открыла сумку и  долго гладила ещё тёплую собаку. Потом прошлась по комнатам,  собрала все собачьи игрушки, рулетку, поводки, расчески и  положила всё в сумку.
Хотела бросить туда и медали, но подумала, что эти цацки меньше всего были нужны собаке в этой жизни, не понадобятся и в следующей.
Когда отец вернулся, Наталья с фанатизмом мыла лестничную площадку. Квартира была уже вся убрана, а в прихожей стояла красивая сумка, закрытая на все молнии.
- Дочка, а сумку-то не жалко? Уж больно хороша.
- Лопату принёс? Молодец. Сейчас пойдём, пока не стемнело.
Уколы, видимо, подействовали. Дочь была спокойная, как удав, непохожая на себя.
«Сумку, точно, не отдаст, нечего и пытаться. Нельзя её сегодня одну оставлять, такие «спокойные» уксус пьют и вены режут», - подумал папа и подхватил сумку.
Шли довольно долго. Наталья, наконец, выбрала подходящее место под высоковольтной линией, где  никто никогда и ничего строить не будет.
Яму копали долго, по очереди. Наталье хотелось, чтобы она была глубокая, всё-таки чуму надо закопать, как следует. Папа с грустью закидывал землёй роскошную сумку с блестящей фурнитурой. Лишнюю землю отодвинули  в ближайшую канаву, а могилу заровняли и укрыли аккуратно снятым дёрном. Получилось совсем незаметно. Отец положил на траву несколько сушек, которые так любил Робин. И тут хлынул дождь, а потом ливень, а потом началась гроза. Папа с дочерью вернулись домой мокрые до нитки, и не было заметно, что оба они плакали.
Отец достал из буфета бутылку водки и налил два полных стакана. Обычно, дочь предпочитала хорошие, сухие вина, а тут «хлопнула» стакан без закуски и не поморщилась.
В голове у Натальи  всё странным образом прояснилось, она внимательно посмотрела на отца и вдруг увидела, как он за последнее время постарел.
«Совсем я  забросила родителей со своим собаководством,- подумала она, - а ведь им с мамой сейчас очень нелегко». Дело было в том, что её старший брат, пропив всё, что, уезжая, оставили ему родители,  бросив две семьи и отсидев срок за воровство, как ни в чём не бывало, заявился к ним и начал жить в своё полное удовольствие.
Работать он не хотел, регулярно таскал из дома всё ценное и менял на выпивку.
Отец тоже выпил полный стакан. Он посмотрел на плачущую дочь, и сказал: - Вот умру я, и никто по мне вот так не поплачет, а сынок даже обрадуется.
Когда, через несколько лет отец умрёт, на поминках все будут спокойно, без слёз, вспоминать, какой это был глубоко порядочный человек, тонкий и деликатный и ,что таким людям особенно трудно прожить в нашем жёстком и жестоком мире.
И только Наталья, к недоумению гостей,  будет лить бесконечные, светлые слёзы, чувствуя, как чья-то невесомая рука тихо гладит её по голове, как в детстве.


Время остановилось. В голове у Натальи снова и снова прокручивалась видеоплёнка с событиями последних дней. Она искала и не могла найти себе оправдания. Наверное, другие, «добрые» люди, смогли бы уберечь собаку от болезни и смерти. Она слонялась по бесконечно пустой квартире, на работу  не ходила, на звонки в дверь не реагировала. Иногда приходил кот, скрёбся в дверь, и хозяйка его кормила какими-то продуктами.
Сама она ничего не ела, пила воду из крана, иногда чай. Кот надолго не задерживался, обходил квартиру, пропахшую хлоркой, внимательно смотрел на то, что осталось от хозяйки, и требовал его выпустить. Теперь он, практически, поселился в столовой общежития, у всегда весёлой и щедрой поварихи.
Целыми днями Наталья могла сидеть в оцепенении, затем вскакивала, хватала ведро и тряпку и мыла – мыла – мыла с остервенением полы, стены и мебель – прочь, Чума!
Муж с дочкой должны были вернуться ещё не скоро, а соседки, в полной уверенности, что «дамочка в очках» тронулась умом, перестали её беспокоить.
По непонятным причинам Наталья, зачем-то, начала распускать все свои вязаные вещи. Этот процесс помогал ей как-то ещё осознавать реальность. По дому катались, спутываясь, разноцветные клубки, нарушая картину тоскливой безысходности. День сменял ночь, где-то там, за окном, было лето. Однажды, разыскивая очки (как сквозь землю провалились!), Наталья наткнулась на пульт от телевизора и автоматически нажала кнопку. За пыльной пеленой на экране отобразилось «Лебединое озеро». «Ну вот, опять кто-то умер»,- подумала она, удивилась, что снова  может думать, и выключила телевизор. Через час любопытство, кого же на этот раз хоронят, взяло верх, и она снова включила телевизор. На этот раз, вместо ожидаемого портрета в траурной рамке, на экран выползла картинка, очень похожая на Леонардовскую «Тайную Вечерю», только в современной трактовке. Какие-то серые дядьки с трясущимися руками что-то вещали. Наталья сослепу  никак  не могла разглядеть их лица. До неё медленно и неумолимо  дошло, что её очки остались в кармане сумки, в которой она похоронила своё сокровище. В тоске она переключила канал и окаменела: ПО МОСКВЕ ПОЛЗЛИ ТАНКИ. Протерев экран, Наталья уткнулась в него носом. Она увидела толпы людей вокруг «Белого Дома», живые,  просветлённые лица. «Женька тоже, наверное, среди них» - пришла тревожная мысль, а за ней следующая: «А что мне-то, собственно, терять?». Быстро собрав сумку, Наталья проверила газовую плиту и краны, осмотрела квартиру, наткнулась взглядом на портрет с подвешенными к нему медалями, тряхнула головой и захлопнула дверь.
«Интересно, электрички до Москвы ещё ходят?».










С того дня прошло более двадцати лет. Великая империя под названием СССР развалилась, бывшие союзные республики, открестившись от «старшего брата», идут по своему собственному пути, кому куда хочется. Старая экономическая система рухнула, новая ещё не скоро наберёт силу и стройность. Как в калейдоскопе, меняются политики и правительства, только люди, терпеливые и наивные, остались те же самые.
Наталья продолжает работать архитектором, теперь уже в частной фирме, соучредителем которой  является. Они с мужем построили дом своей мечты и живут в нём, радуясь новому качеству жизни. Юленька  вышла замуж за красавца и умницу рок – музыканта           и живёт отдельно. Наталья и Михаил много путешествуют, занимаются спортом, не пропускают ни одного крупного культурного события  в их городе, в общем, живут полноценной, насыщенной  жизнью. Единственное мероприятие, которое эта семья, по умолчанию, игнорирует, - это собачьи выставки.
Через год после смерти Робина в доме (не без помощи Жени)  появился новый жилец, американский  кокер-спаниель Рони – умопомрачительный красавец бело-чёрного окраса.
Он был не менее породистый, чем Робин, но так никогда и не узнал, что такое  выставка.                Окружённый всеобщим вниманием и заботой, Рони, а по жизни – Проня, прожил совершенно счастливую жизнь и тихо скончался на своём коврике, будучи глубоким старичком. От него, на память, остался сын – метис Кузя, который, прожив восемь лет, однажды, бесследно исчез, просто зайдя за угол дома. Был ещё кот Милентий – (от миллениум)- загрызенный фанатичным убийцей – доберманом.
Сейчас дом украшает строгой красоты и благородства исполненный белый кот по имени Витус, глухой, как пень.
Компанию ему составляют два брата- акробата – чихуахуа – Бим и Бом.                В зимние холода, в саду  развешиваются кормушки для птиц, перед воротами выставляется еда для бродячих собак, вокруг дома, на деревьях, вьют гнёзда уже почти ручные вороны.
Хозяева не представляют себе жизни без животных. Когда Наталью спрашивают, с чего это всё началось – может быть, это результат воспитания?
-Нет,- начинает  Наталья свой рассказ, - моя настоящая жизнь, полная зверей и птиц,  печалей и радостей, цветная и чёрно-белая, началась с того самого, благословенного телефонного звонка…
А что было дальше, Вы уже знаете.