Год после дефолта 1999

ГОД ПОСЛЕ КРИЗИСА: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ

Пошел второй год с событий, открывшихся решением правительства С.Кириенко от 17 августа. Последствия разразившегося тогда  экономического кризиса, перешедшего в острый политический кризис,  ощущаются и сегодня, хотя однозначными их назвать нельзя. Среди этих последствий есть и отдельные позитивные (дан импульс развитию отечественного производства),  и значительно больше – отрицательных.  Кризис сильно сказался на жизненном уровне населения, а в политическом плане привел к существенной перегруппировке как внутри «партии власти», так и в стане оппозиции. И сегодняшняя нестабильность является прямым следствием этой перегруппировки.
 В общественном мнении сам кризис несколько «смикшировался» наслоением более поздних событий, также остро переживавшихся в стране, но остался не забыт и в целом не преодолен. Как показывают результаты исследований РНИСиНП, последствия прошлогоднего кризиса продолжают оказывать существенное воздействие как на жизнедеятельность весьма значительного числа людей, так и на их социально-психологическое самочувствие.
Так, ухудшение материального положения практически 70% россиян привело к сокращению потребления практически по всему спектру товаров и услуг, а также отразилась на возможности зарабатывать, иметь полноценный отдых (см. таблицу 1).
Таблица 1.
Как изменились после осеннего кризиса 1998 г. перечисленные ниже условия Вашей жизни?
Улучшилось Не изменилось Ухудшилось Затруднились ответить
1. Питание 1,7 30,3 67,9 0,1
2. Возможность покупать одежду или обувь
1,5
13,9
84,5
0,1
3. Возможность зарабатывать 3,9 33,2 62,4 0,5
4. Возможность отдыхать 1,3 21,7 76,7 0,3
5. Жизненные перспективы 2,4 27,4 69,7 0,5

Ухудшение уровня материального благосостояния сказалось также на самоотнесении себя в рамках статусно-имущественных групп. К настоящему времени лишь 0,5% россиян относят себя к высоко материально обеспеченным (до кризиса в июне 1998 г. таковых насчитывалось 1%), 20% - к средне материально обеспеченным (в июне 1998 г. - 34%), 60% - к низко материально обеспеченным (в июне 1998 г. 55%), 20% - живущим за чертой бедности (в июне 1998 г. - 10%) (см. таблицу 2). Таким образом, незначительная прослойка «богатых» еще немного сократилась; почти половина ранее среднеобеспеченных стала малообеспеченными; в свою очередь, за счет  последней группы вдвое выросло число тех, кто живет за чертой бедности.
Таблица 2.
Изменение доли разных имущественных групп в составе населения, в %
Имущественные группы В июне 1998 г. В январе 1999 г. В июне 1999 г.
Материально высокообеспечены 0,9 0,2 0,5
Материально среднеобеспечены 34,3 19,6 19,7
Материально малообеспечены 53,2 55,4 57,3
Живут за чертой бедности 10,3 20,6 20,2
Затруднились определить 1,3 4,2 2,3

Особенностью “августовского синдрома” является то, что в структуру массового сознания населения внедрился целый ряд страхов и фобий, которые подрывают доверие в саму возможность реализации успешной жизненной стратегии в современной России. Не случайно почти 70% опрошенных заявляют о том, что их жизненные перспективы значительно ухудшились. И это относится не только к обездоленным слоям населения, но и вполне благополучной части общества. Иначе говоря, сегодня никто не может быть уверен, что завтра в стране не произойдет что-то такое, что в один миг может перечеркнуть усилия многих лет. Более половины россиян (54%) заявляют о том, что живут в ощущениях постоянной тревоги: за себя, за своих близких, за то, что происходит в стране, и лишь 20% такой тревоги постоянно не ощущают. Резко возросли опасения, связанные с неконтролируемым ростом цен, потерей работы, угрозой гражданской войны. Политика, проводимая властями страны, из фактора развлечения, стала фактором страха, источником неприятных переживаний. Так на вопрос, что конкретно обрадовало и что огорчило за последнее время, среди «радостей» доминировали личные события – семейные праздники, рыбалка, вовремя полученная зарплата, просто хорошее настроение;  среди «огорчений»  - события политические, в основном связанные с негативно воспринимаемыми действиями российского руководства.
Итак, финансовый кризис действительно весьма существенным образом отразился на жизни и самочувствии значительного числа россиян. Одновременно с этим можно с большой уверенностью утверждать, что кризис осени 1998 г. не носил характер экономической катастрофы, во всяком случае, в восприятии значительного числа россиян и, соответственно, ни сейчас, ни в обозримой перспективе социальный взрыв России не грозит.
В чем же здесь дело? Только ли в извечном долготерпении российского народа? Отчасти, безусловно, и в этом. Но есть и другие, не менее значимые, причины сравнительно спокойной реакции общества на кризис.
Прежде всего,  для подавляющего большинства населения страны кризис начался отнюдь не 17 августа 1998 года, а как минимум 5-6, а то и 7 лет назад. Именно в первой половине 90-х оказались сломаны сформировавшиеся за десятилетия «алгоритмы жизни», способы добиться успеха, личного и профессионального, просто способы выживания. Лишившись привычной защиты, позволявшей в любом случае сохранить если не материальное благополучие, то приемлемый социальный минимум, население стало стремительно осваивать различные «экономические ниши», создающие достаточно определенные механизмы выживания в условиях хронического кризиса. Стала расти вторичная и третичная занятость, резко возросла роль садовых участков и приусадебных хозяйств,  изменилось отношение к ранее «непрестижным» видам труда. Наряду с обретением некоторой экономической устойчивости, независящей от непредсказуемого государства, общество быстро «атомизировалось», начал распадаться общий круг профессионального общения, исчезли привычные критерии о том что «можно» и что «нельзя».
И сегодня люди все в большей степени соотносят себя, условия жизни и существования своих семей с “ближним кругом” (родственники, соседи, сослуживцы и т.п.) В первую очередь, именно с ними идентифицируют себя до трех четвертей россиян. Поскольку эти условия, даже ухудшающиеся сегодня, по сравнению с началом 90-х годов, тем не менее, сопоставимы с условиями жизни их ближайшего окружения, то реакция на кризисные явления не столь остра (см. таблицу 3). Зато крайне болезненно переживаются социальные «опускания» тех, кто еще недавно как бы, пусть и немного возвышался над остальными. Именно в результате этого фактора и сформировался миф о том, что августовский кризис «уничтожил средний класс», что далеко не соответствует действительности, так как главными пострадавшими все-таки стали беднейшие слои общества. Сам же «средний класс» в целом выжил и в нынешнем году стал частично реанимировать утраченные прошлой осенью позиции. В целом, по совокупности ряда показателей к нему сегодня можно отнести до трети трудоспособного населения страны.

Таблица 3.
Сравнительная оценка населением уровня материального положения в настоящее время и в период 1990-1991 гг., до начала рыночных реформ, %

Уровень материального положения 1990-1991гг. В настоящее время
Значительно лучше, чем у окружающих 4,3 1,5
Несколько лучше, чем у окружающих 20,8 9,0
Примерно такое же, как у окружающих 61,3 53,7
Несколько хуже, чем у окружающих 7,1 18,8
Значительно хуже, чем у окружающих 1,6 10,8
Трудно оценить 4,9 6,2

И все же говорить о постоянном дрейфе в сторону общего снижения уровня жизни было бы упрощением, хотя субъективно населением ситуация именно так и воспринимается. Наряду с обнищанием целых социальных пластов, налицо изменение в положительном направлении ряда социальных стандартов – рост численности владельцев автомобилей, современной электроники, многие улучшили и  жилищные условия. Пережиты относительно «сытые» и благополучные 1996-97 годы, собственно и сформировавшие «новый средний класс», на фоне которых и прошли успешные для «партии власти» президентские выборы. И в то же время к середине 90-х гг. доля населения, живущего в условиях материальной обеспеченности, достаточной лишь для физического существования, достигла максимальной отметки за период с начала реформ - 45%. Именно в этом социальном расслоении наше общество подстерегает наибольшая опасность - не одномоментный социальный взрыв, а вялотекущий процесс деградации и вырождения, который уже начал захватывать целые пласты общества, включая некоторые крупные регионы.
Во всей этой уже пятнадцатилетней череде бед, потрясений, относительных успехов и провалов события 1998 года не выделяются как какая-то особая катастрофа. Тем  более  что от будущего общество уже давно ждет исполнения только худших прогнозов. А «спасительный круг» в лице правительства Е.Примакова, сумевшего избежать действительно самого худшего сценария, заслужил признательность населения и стал, пожалуй, главным политическим феноменом прошедшего политического сезона.
 
2. «Посткризисный» политический процесс и его отражение в массовом сознании

Как известно, осенний кризис 1998 г., помимо экономических изменений ознаменовал собой существенную трансформацию политического режима современной России. Причем, эта трансформация имела два этапа: 1-й, условно говоря,  “примаковский” и 2-й - “постпримаковский”. На первом этапе, видимо перед лицом общей угрозы, имела место беспрецедентная для последних десяти лет, хотя и короткая по времени, консолидация “партии власти” - правительства Е.Примакова, администрации Президента под руководством Н.Бордюжа, региональных лидеров и Государственной Думы, силовых структур – на фоне беспрецедентной для эпохи тотального разочарования властью поддержки общества. Сегодня это мало кто вспоминает, но приход Е.Примакова был достаточно прохладно воспринят российским общественным мнением. Он воспринимался как промежуточная, переходная фигура, лишенная ярких отличительных особенностей, проигрывающая на фоне таких энергичных политиков, как, например, Ю.Лужков, переживавший именно тогда пик своей популярности. Рейтинг Е.Примакова стал расти, как показывают исследования, лишь к концу 1998 г. - началу 1999 г., именно в тот момент, когда указанная консолидация была достигнута. О феномене Е.Примакова сказано и написано достаточно много, отметим лишь одно очень существенное обстоятельство.
Сегодня как никогда раньше общество заинтересовано в таком лидере, который одновременно демонстрировал бы альтернативу существующему политическому режиму и был способен консолидировать не только общество, но и власть. Иначе говоря, демонстрируя резкую оппозиционность к режиму Б.Ельцина, общество, тем не менее, заинтересовано в эффективной, дееспособной власти. Это власть или в широком смысле слова «партия власти» рассматривается обществом как субъект общенациональных стратегических интересов, которые оказались в последнее десятилетие «растащены» между  отдельными экономическими и политическими группировками, своего рода «кланами».  Это означает своего рода запрос «на повышение уровня субъектности», то есть на формирование политических сил, представляющих интересы общие, общенациональные, а не клановые или групповые. И именно Е.Примаков стал первым в современной России политиком, который смог удовлетворить этот запрос, так как никто не мог заподозрить его в реализации личных или групповых интересов. И, наконец, феномен популярности Е.Примакова обнажил еще одну характерную особенность сегодняшних россиян – при всем их яром неприятии нынешней власти, общество не готово к реальным переменам, так как после потрясений 90-х годов, еще не наступило осознания действительности, выражающегося к готовности к каким-либо действиям. Е.Примаков же – это возможность стабилизировать ситуацию, «поприжать»  существующий беспредел, восстановить единые «правила игры», сохранить шансы на будущее для всех. Нежелание же Кремля смириться с тем, что точкой консолидации власти становится не он сам, выразившееся в стремлении к дестабилизации ради дестабилизации – без сколько-нибудь очевидной для общества стратегии, привело к изоляции президентской вертикали – как со стороны самого общества, так и со стороны большей части элит.
Основным “виновником” своего бедственного положения население считает Президента России - Бориса Ельцина. Ответственность за произошедшие события, возлагаемая на его плечи, значительно выше ответственности, приписываемой другим влиятельным лицам и структурам. Особенно возрос негативизм оценки Б.Ельцина после майского политического кризиса, закончившегося отставкой популярного в народе правительства Е.Примакова.
 
Подобное расслоение внутри «партии власти» наложилось на ценностный кризис в обществе. За последние годы существенно изменились ценностные и политические ориентации граждан, их представления о себе, своем месте в мире, будущем страны. Неудачи российского варианта рыночных и демократических реформ, беспрецедентное в российской истории падение доверия общества к власти, заставили работать массовое сознание, искать новые пути и новые идеи. И эти поиски во многом объединяют общество, так как самые различные его слои приходят к похожим выводам:
- власть надо менять (с этим тезисом согласны примерно 70% населения);
- необходимо усиливать роль государства, как в экономике, так и во всех сферах жизни (75-80%);
- следует жить «своим умом», а не полагаться на «цивилизованный Запад» (75%);
- надо наводить порядок во всем (70%);
- следует стремиться к преодолению сложившегося гипертрофированного раскола общества на нищих и сверхбогатых (65%).
Наконец, все больший интерес проявляется к собственно «русскому» фактору, совокупности идей и мироощущения, определяющих нашу общность. В разных регионах от 15 до 20% населения готово поддержать, в первую очередь, тех политиков, которые ориентированы на самостоятельный «русский путь».
 Казалось бы, эти обстоятельства должны сильно повлиять на результаты предстоящих парламентских и президентских выборов. В частности, состояться мощная «национал-центристская коалиция», способная отодвинуть на фланги, как либералов, так и коммунистов.
Как показывают данные исследований, лишь трем политическим партиям гарантировано место в будущей Думе: это КПРФ, «Отечество» и «Яблоко». Они существенно оторвались по своему электоральному потенциалу от остальных партий и движений. В то же время, очевидно, что эти три партии не представляют в полной мере сложившуюся систему политических ценностей. Так КПРФ представляет «традиционалистские», патриархальные слои общества, преимущественно старшее поколение и аграрные районы страны; «ЯБЛоко» – вестернизированную городскую интеллигенцию, не слишком преуспевшую за последние годы («городские люмпены»), а «Отечество» Ю.Лужкова – напротив, преуспевших, относительно адаптировавшихся жителей мегаполисов и их окрестностей (электорат Ю.Лужкова наиболее обеспечен материально по сравнению с электоратами других движений). То есть «Отечество» Ю.Лужкова можно назвать относительно умеренной правоцентристской политической силой.
Радикально правые силы, неформальным лидером которых является А.Чубайс, сами по себе не имеют гарантий представительства в будущей Думе и ищут такую конфигурацию, которая способна решить эту задачу-минимум. Возможно, эта задача станет разрешимой, если во главе этих сил встанут два относительно популярных бывших премьера, С.Степашин и С.Кириенко, к которым сохраняется симпатия в самых разных слоях населения, и которые сами по себе не имеют репутации радикальных либералов.
Таким образом, правый фланг политического спектра, ориентированный на адаптивные слои населения, оказался плотно заполнен претендентами на места в Государственную Думу. Кроме «Отечества», «Яблока» и группировки А.Чубайса,  в качестве активного игрока выступает и Кремль, который, не имея ясной стратегии, способен постоянно «мутить воду», опираясь на сосредоточенные в его распоряжении огромные материальные ресурсы. Активность Кремля направлена, в основном, на подавление потенциальных альтернативных центров внутри «партии власти».
Особо следует остановиться на роли региональных элит, которые впервые напрямую стремятся участвовать в выборах Государственной Думы («региональные» блоки – «Вся Россия», «Голос России»).  Не имея серьезных электоральных перспектив (отсутствуют мотивации голосования за «чужого» губернатора или президента за пределами подконтрольных им территорий, да и на собственных территориях их позиции зачастую достаточно уязвимы), они служат своего рода «лакмусовой бумажкой» для определения той политической силы, которая может стать фаворитом для региональных элит, в том числе и на президентских выборах. Именно поэтому столь болезненный характер носит реакция Кремля на союз между «Отечеством» и «Всей Россией», хотя данный союз вряд ли сам по себе способен добавить «Отечеству» существенное число голосов.
Место же собственно политического центра до сих пор занимали политические силы, в общем-то, случайные в большой политике, сформировавшиеся не вокруг идей и ценностей, а вокруг амбиций их лидеров (А.Лебедь, В.Жириновский и другие).
На лево-протестном фланге сохраняются позиции КПРФ, которая, однако, не увеличила своих электоральных возможностей с 1995-96 гг,, несмотря на общее ухудшение экономической ситуации (в том числе, не преодоленные последствия прошлогоднего кризиса), рост числа недовольных властью. Основная причина относительной стагнации КПРФ, на наш взгляд, состоит в ее не слишком удачном соучастии во власти, особенно после серии губернаторских выборов  в середине 90-х. Приход к власти представителей КПРФ, в том числе в регионах «красного пояса» показал, что в условиях безвозвратного разрушения старой системы власти, коммунисты сами по себе не в состоянии стать альтернативой общему социально-экономическому вектору, а ряд «красных губернаторов» просто откровенно провалились.
В этой связи, единственной крупной фигурой, способной объединить протестную и адаптивную части электората, остается Е.Примаков, который действительно способен подтянуть к создающейся вокруг «Отечества» коалиции значительную часть протестного электората, в том числе традиционно голосующего за КПРФ. Е.Примаков остается и очевидным фаворитом предстоящей президентской избирательной кампании.
Прогнозируя результаты предстоящих выборов, можно отметить, что прошлогодний кризис резко ослабил «партию власти» в узком смысле слова (Кремль и его вертикаль), но не ослабил, а даже усилил ее в широком смысле слова (региональная элита, альтернативные Кремлю центры власти).  А значит, не произойдет радикальной смены политического и экономического курса, он сохранится в целом, но станет более предсказуемым и основанным на консенсусе политических элит.
Вместе с тем, эти выборы будут рассматриваться и под углом зрения обсуждения того круга проблем, которые сегодня волнуют население.
Как свидетельствуют результаты исследований последних лет, круг проблем, волнующих население и которые должны быть учтены в практической деятельности органов государственной власти, можно разделить на несколько блоков. Это комплекс проблем, преимущественно социального характера, затрагивающий повседневную жизнь каждого человека. Речь, прежде всего, идет о трех ключевых требованиях: 1) обеспечение своевременно и в полном объеме оплаты труда в соответствии с его количеством и качеством; 2) гарантии занятости для всех, кто в этом нуждается; 3) создание действенной системы социальной защиты; 4) возвращение чувства уверенности в завтрашнем дне, в особенности это касается перспектив детей, внуков.
Причем, результаты исследований показывают, что в обществе нет чрезмерных требований и иждивенческих настроений. Люди, в большинстве своем, в обустройстве собственной жизни, жизни своих семей, рассчитывают на себя, на свои собственные силы. Но одновременно с этим  требуют, и вполне обоснованно, "возвращения" государства в социальную сферу, безусловного выполнения им своих социальных функций, прежде всего,  в отстаивании основ социальной справедливости (понимаемое как равенство возможностей) и осуществлении политики смягчения резких разрывов в уровне жизни различных категорий граждан. В общей форме, имеющийся здесь запрос коротко можно сформулировать так: необходим переход от стратегии выживания к стратегии обеспечения нового качества жизни.
При этом, это новое качество жизни вовсе не сводимо лишь к материальной стороне жизни. Беспокойство граждан России вызывает наметившаяся тенденция “элитизации” культуры, образования, науки, когда разные группы общества имеют разные возможности доступа к духовным ценностям, а также деформированность самой модели достижения жизненного успеха, когда чуть ли не единственным мерилом этого успеха являются деньги, а такие качества как знания, профессиональная компетентность, трудолюбие оказываются во многом невостребованными. Недовольство этим обстоятельством высказывает, прежде всего, наиболее дееспособная и активная часть общества - группы и слои, примыкающие к “среднему классу”.
 Второй круг проблем и требований касается оценки ситуации в стране в целом, перспектив ее дальнейшего развития. Хотя большинство людей действительно погружены в свои повседневные заботы, им, тем не менее, как показывают исследования, далеко не безразлично, что сегодня происходит в России и что ее ждет в будущем. Причем, хотелось бы особо подчеркнуть принципиальное отличие нынешней ситуации и ее восприятие обществом от аналогичной, скажем конца 80-х - начала 90-х годов, когда страна также находилась на грани экономического коллапса и распада. Тогда, вследствие экономического и политического кризиса общество раскололось практически на два непримиримых лагеря - сторонников и противников реформ. Ничего подобного не наблюдается сегодня. Более того, существует определенная тенденция консолидации общества перед общей угрозой. Во всяком случае, сегодня практически нет социальных групп и слоев, политических сил, которые во имя неких идей могли бы “поджечь свой дом”, каким бы плохим этот дом не был.
Отчетливо выраженная тенденция к консолидации общества, в частности, выражается в формировании ряда консенсусных ценностей, разделяемых большинством граждан России. Среди них:
- восстановление статуса России как великой державы, способной эффективно защищать интересы своих граждан;
- сохранение и развитие сложившегося уровня индивидуальных и политических свобод граждан, включая свободу экономической деятельности, передвижения, доступа к информации, выборов органов власти;
- ограничение роли олигархии, причем не только в экономической, но прежде всего в политической жизни страны, реабилитация (за исключением "сталинизма") советского прошлого страны;
- умеренное антизападничество, которое, однако, не должно привести к обрыву реальных частных и государственных связей с внешним миром и запретом хождения в России иностранной валюты;
- общая направленность на умеренные перемены, связанная с неприятием основных черт, сложившегося в стране экономического и политического режима.
Итак, судя по имеющимся данным, общество не устраивает сложившееся положение дел, вместе с тем оно не настроено на революционный слом сложившейся системы: более 60% россиян ориентируются на постепенную смену социально-экономического курса реформ. Во многом поэтому, несмотря на болезненную реакцию на кризис, не наблюдается существенного роста ни праворадикальных, ни леворадикальных настроений.
Следует также учитывать, что около половины населения страны продолжает оценивать переход к рыночной экономике скорее как положительное явление, хотя и содержащее очевидные отрицательные моменты. К числу которых, например, относится та модель приватизации, которая была реализована в России. Большинство населения требует нового передела собственности и наказания владельцев "неправедно нажитых состояний".
В целом же образ будущего, наиболее предпочтительный для большинства россиян - это социально ориентированный капитализм с государственным регулированием определяющих сфер жизни и широкой экономической свободой на его нижних "этажах" - в мелком и среднем бизнесе, торговле и сфере обслуживания. При этом данная модель капитализма воспринимается как национально окрашенная, способствующая духовному экономическому возрождению России и ее народов. Отсюда, вполне органичное совмещение ценностей как либеральных, так и социалистических и национальных: идей социальной справедливости, национального возрождения, индивидуальной свободы и политической демократии. Видимо поэтому деление общества по линии "демократы-коммунисты" сегодня подавляющему большинству граждан страны (до 70% опрашиваемых) представляется неактуальным.
Третий круг требований обращен непосредственно к государству. Здесь можно выделить два принципиально важных для общества аспекта. Это, с одной стороны, требование повышения роли государства не только в социальной, но и в экономической сфере, включая требования реприватизации ряда предприятий добывающей отрасли, а также части коммерческих банков при сохранении доминирования частного сектора в малом и среднем бизнесе, сфере услуг и торговле. С другой, повышение "смыслополагающей" функции государства. Речь в данном случае идет о том, что государство обязано, по мнению россиян, формулировать четкие и ясные цели развития страны, те задачи, на которые мобилизуется основной общественный потенциал.  Пока же имеет место кризис идентичности, то есть фрагментация и расслоение в условиях идейного вакуума тех смысловых полей, которые и создают отождествление человека со своим собственным государством.
Второй важный аспект требований это - наведение порядка во власти, усиление ее ответственности за положение дел в стране, создание механизмов контроля за отправлением властных функций. Особое беспокойство вызывает наличие  множества никем не контролируемых "центров силы", которые сами вершат суд и расправу, вторгаясь уже не только в экономику, но и в политику. Большинство населения страны настаивает на том, что монополией на  насилие должно обладать только государство. Особенно недопустимым считается давление на правоохранительные органы разного рода лоббистских групп, шантаж и шельмование работников правоохранительных органов. И это несмотря на то, что к самим этим органам у населения достаточно много претензий.
Можно констатировать, что прошлогодний экономический и политический кризис не изменил общего вектора трансформации ценностей, установок и настроений общества, он лишь сделал этот вектор более определенным, отчетливым.  В результате кризиса и последовавших событий возникла предельная нетерпимость общества в отношении верхушки российских властей, что сделало едва ли выполнимой задачу политической преемственности режима. В то же время, очевидно, что преемственность социально-экономического курса будет сохраняться в гораздо большей степени – причем независимо от исхода выборов.