Бессонные ночи Господина Президента

Господин Президент был недоволен – вчера  были казни, а после них у него всегда портилось настроение.

Он так и не уснул  этой ночью, несмотря на то,  что его столичные апартаменты находились  недалеко от моря, и морская свежесть, всегда успокаивающая, заполняла просторную светлую спальню, и кабинет, и гостиную – обычно она прекрасно усыпляла. Но вот уже которая ночь проходила без сна, только это были не молодые возбужденные бессонницы, а  ночи  тяжелой маеты и призраков прошлого.

Он лежал, слушая шум прибоя, и вспоминал, вспоминал…

Он родился в тот год, когда   было закончено строительство третьей Башни Красоты  в его родном городе – с детства он помнил огромные голубые буквы в северном небе , над   километровой, главной Башней - KRASOTA SPASET MIR.

Он, как и все,  клялся в верности Корпорации на высоте 1003 метра – на самой вершине Башни. Ветер трепал голубые шелковые галстуки и сине-голубые  знамена, и он (тогда трехлетний – первая присяга Верности Корпорации Красоты  проходила обычно в три года, когда ребенок уже может повторить простые, но такие важные слова клятвы) запомнил  этот треск знамен на страшном ветру на всю жизнь.
Он особенно гордился, потому что его отец  принимал  участие в строительстве, и у них на машине и на оконных рамах был  знак отличия – сине-голубой флажок  с надписью  КORPORATSIA KRASOTY.

 

Конечно, он переживал, когда отца арестовали. Но он же не знал еще тогда, в свои 11 лет, что таковы правила,и когда его отец подписывал священный  контракт с Корпорацией, он знал, на что идет – и поэтому последний свой год перед арестом так много общался с сыном.

Господин Президент  рывком сел на кровати.

 Охрана за дверью выжидательно насторожилась, прислушиваясь. Начальник охраны скорбно  посмотрел на часы – три часа ночи – самое темное время в этой южной теплой ночи, а  Господин Президент  все не может уснуть. Он сверился с завтрашним , т.е. уже сегодняшним, расписанием Господина Президента – ну да, подъем в 6:30, в 8:15 Совет Старейшин, потом прием в Корпорацию новых членов, потом встреча с избирателями…(Эти десять бессменных избирателей тоже сейчас приходили в себя после операции по изменнению внешности и пола) Главный охранник послал сообщение  Личному Имиджмейкеру Господина Президента, что потребуется его помощь – следов бессонницы не должно быть на лице Господина Президента.

А тот, кому предстояло начать свой рабочий день через три с половиной часа, вышел на  мраморную террасу (невидимые и бесшумные снайперы, готовые в любой момент поразить любого, кто сделает угрожающее движение в сторону Господина Президента,  сконцентрировались).

Господин  Президент жадно вдыхал свежий ночной бриз, смешанный с запахом магнолий и эвкалиптов – запах молодости, силы и  своей Столицы.

И в этом воздухе ему снова привиделся призрак Юлии, такой, какой он ее запомнил – юной, худенькой, наивной.

Они познакомились на   ежегодных молодежных учениях – он ее заметил сразу, задорную и красивую.

Он в тот год  получил персональный номер в Корпорации (как и все, заключавшие Священный Контракт) и на его счет поступил первый безвозмездный кредит.

Поэтому  он с удовольствием тратил первые свои крупные деньги на эту девушку.

Она правда была занятной – была студенткой исторического факультета (еще того, старого,  дореформенного) и однажды прибежала к нему в слезах, говоря, что вокруг ложь, ложь (наткнулась на какой-то случайно оставленный не в том хранилище архивный документ, прочитала – и мир ее перевернулся), стучала по нему своими слабыми кулачками…Он как мог ее тогда успокоил (курсы убеждения и разубеждения в Корпорации проходили  все, с обязательным повышением квалификации раз в три года), и она перестала плакать и даже, кажется, улыбалась.

Но как-то отдалилась от него (а у него, новичка,  было столько работы в Корпорации тогда, что он упустил из виду, как редко они видятся и как странен при встречах ее взгляд). Это была его ошибка – никогда не ослаблять хватку, не выпускать из сети всех, кто в нее попал…больше таких ошибок он не совершал…

Она стала ездить на нелегальные археологические раскопки, не получая от Корпорации лицензии, и однажды пришла к нему, гневная и усталая, и сказала – Ты врал, и врешь сейчас, и Корпорация постоянно врет, и вообще – все вокруг ложь. И я не хочу так жить.

Два дня назад он видел ее имя и фамилию в расстрельных списках, поэтому сказал ей честно-честно:

- Ты и не будешь так жить

- Да, не буду,- сказала она, - я буду бороться и рассказывать людям правду, - развернулась и ушла.

Он улыбался, пока она уходила прочь, но это была не самая лучшая из отрепетированных на курсах Корпорации улыбок.

В ту ночь он впервые напился – все всё поняли -  когда в первый раз расстреливают близкого тебе человека – всегда немного тяжеловато.

 

 

Господин Президент помотал головой, словно стараясь стряхнуть воспоминания и произнес в воздух:

- Михеев. Патриарха ко мне с докладом через 40 минут. Все равно не сплю.

- Есть ,- раздался откуда-то голос Михеева.

 

Господин Президент  подошел к кофе-машине и нажал на кнопку. Личный доктор запрещал ему эспрессо (в крайнем случае – американо, и побольше воды, воды, а лучше –водой и ограничьтесь), но без кофе жить было   грустно. Нет, не для бодрости он его пил (для бодрости  ему сделают инъекции)– для вкуса и аромата.

Когда напиток был готов, он взял маленькую чашечку и снова вернулся на террасу.

 

 

Он был даже рад, что Юлию расстреляли до того, как  террористы практически разрушили серией  мощных взрывов старую столицу. Юлия бы не пережила , что уничтожены эти несколько церквей и монастырей. Она отчего-то их очень любила.

 Дура. Наивная дура.

Господин президент подошел к зеркалу – посмотрел на свое лицо – опять пора делать пластику, брезгливо и устало подумал он – эти жирненькие старческие  щечки,  эта дряблая кожа под подбородком – скоро ежегодная развиртуализация (кстати , еще не уточняли, где ставить декорации  завода, который он будет открывать). А он совсем обрюзгший. Нет, это не дело,  не дело, и куда смотрит его Личный Имиджмейкер?

Он прошелся по комнате и вернулся на воздух.

Нет, ну до чего прекрасно вокруг, подумал он. Вот это – Столица так  Столица – природа прекрасная, климат  великолепный, воздух, море…И что была за мода торчать на этом гнилом севере…

Он бы и свой родной город не пожалел для террористов, но – нельзя было, нельзя…После того, как он был назначен Корпорацией на  пост Президента, он так ловко сплел легенду про свою малую родину,  что город только и живет за счет паломников.

Ну, а  когда он, в ходе ловких интриг (так он называл несколько убийств,  вооруженный переворот и  несколько лет  тотального террора) подмял под себя могущество Корпорации, став ее фактическим главой, сосредоточив в своих руках бесконечную власть, отказываться от этой легенды было некстати, вовсе некстати…

Но как же он ненавидел свой родной город – холодный, промозглый,  на берегу странной реки, черный,  с нелепым старинным центром, плоский,  продуваемый всеми ветрами… Самое лучшее, что в нем было, это три Башни Корпорации Красоты, с которых так здорово было разглядывать игрушечные старинные домики, крепость, шпиль с корабликом. Наверху , на смотровых площадках Башен стояли подзорные трубы,  и паломники рассматривали   окруженный стеной город сквозь них. Можно было даже рассмотреть выражения лиц у людей, словно муравьи, ползавших по  улицам и проспектам.

После того, как группа  пожилых ученых (еще тех, кто умел  проводить опыты и знал, какие нужны реактивы) пыталась подложить самодельные взрывные устройства  в основание Башен Красоты (конечно. их обезвредили на месте, этих  старых дураков, вместе с их самодельными бомбами) – с тех пор Город Президента был обнесен стеной,  и для того, чтобы войти в него, требовалось разрешение и пропуск, выданные Корпорацией. Выйти же из него было нельзя никому из жителей.

Вот за этот мерзкий климат и за жителей-снобов Господин Президент ненавидел  этот северный город у северного моря. Он надеялся, что мировой терроризм однажды не пощадит и его  старых стен…

В воздухе раздалось:

-Господин Президент, Патриарх по Вашему приказанию прибыл.

- Давай, Михеев.

Вошел Патриарх. Он был недавно назначен Корпорацией,  имел еще не все допуски, поэтому Господин Президент порой лично вводил его в курс дела – такое было у него хобби.

Патриарх  был в облачении, и Господин Президент, вволю полюбовавшись на первосвященника, в конце концов сказал:

- Ладно уж, разоблачайся, не парься… Ну, так что там у нас с моей канонизацией? Подготовил документы?

 

 

Когда через пару часов Патриарх вышел (облачение он нес, перекинув через руку), к нему подошел  Начальник охраны Господина Президента.

Они закурили, глядя на    то, как красиво, на фоне розовой утренней зари горят огромные буквы КORPORATSIA KRASOTY.

 

- Ну что, - спросил патриарх. Выпуская дым.

- Все по плану, - ответил  Начальник охраны. – Ему через неделю надо новую подтяжку делать – как раз перед восьмидесятилетием – вот тогда и введем препарат.

- А кто будет виноват? – спросил Патриарх, не отрывая взгляд от синей надписи в небе.

- Ну, знамо кто – врачи-убийцы. Господин Президент очень ценит красоту…А красота – она требует жертв.

 

Господин Президент в спальне усмехнулся последней реплике - эти дураки что, не догадываются, что он слышит их всех?

- Да, Махеев. Тебе бы юморески, что ли , надо было писать, а не охраной командовать, сказал он себе под нос. Еле слышно.