Пролетая над гнездом Самрука

                1

Однажды репродуктор на кухне прервал заунывное звучание кобыза на радио Казахстан и прервался пронзительным скрежетанием, какие обычно бывают когда хотят объявить о чем-то важном, например, что в городе сложилась селеопасная ситуация. Я насторожился – а не очередное ли это землетрясение? Ведь было же совсем недавно, на майские праздники. Но потом, вспомнив, что я все-таки в Астане, облегченно вздохнул.  Ведь здесь, как говорится, ни то что землетрясение - тут под боком у Всемогущего Хана даже метеориты не страшны.

- Внимание! – прервал мои размышления женский голос в репродукторе. – Говорит служба ЧС Астаны. Просим всех граждан города соблюдать спокойствие.

«Что, опять нагрянул очередной саммит?» – мелькнула мысль. – «Это да… они похлеще любых техногенных катастроф будет».

- Тот объект, что упал сегодня в районе левого берега вовсе не космический корабль, - успокаивал женский голос с похоронным спокойствием.

«Ага», - смекнул я. – «Раз это говорит наш ЧС, то значит все ровно наоборот».
И тут я подскочил от своей же мысли – «Как это наоборот?!»

Через час я уже был на левом берегу. Район был оцеплен многочисленными полицейскими и желтыми лентами. «Прям как в фильмах», – подумал я.

- Сюда нельзя, – сказал мне держиморда в погонах, вырастая на моем пути как айсберг. Но увидав мой спецпропуск, оставшийся у меня еще со времен открытия Азиады, освободил мне путь.

В заболоченной яме лежал яйцеобразный предмет металлического цвета. Размером он был примерно как внедорожник Ландкузер 200, только овальный.
 
- С чего вы взяли, что это космический корабль? – спросил я громко у человека в штатском, стоящего неподалеку.

Человек в штатском взглянул на меня ошарашенным взглядом, как будто я произнес вслух военную тайну.

- Кто вам это сказал? – прошипел человек

- Ну, по радио ЧС-ники объявили. Вернее, они наоборот сказали, что это не космический корабль, но все их поняли так, как надо. Вот вы бы, если обращались к населению,  наверняка бы придумали…

- Я бы не придумал Наверняка! – бесцеремонно прервал он мою речь – Я вообще не знаю кто такой Наверняк.

Я немного опешил.

- Это у вас шутка юмора такая? – спросил я недоуменно.

- Пойдемте, – скомандовал человек в штатском, и я пошел за ним.

Когда мы зашли за угол, он огляделся и, убедившись, что больше никто не слушает, начал:

- Вы даже не понимаете насколько все серьезно, - сказал он, взглянув он на меня таким взглядом, будто он сильно хотел в туалет, но его туда не пускали целую неделю. - Наше государство оказалось в центре межгалактического скандала?   

Мне отчего-то показалось, что на фоне всех этих «Казахгейтов» и всего прочего, скандалы это наше нормальное состояние. Но смущало только слово «межгалактический».

- Простите, – уточнил я. – Может быть вы, имели в виду «международный»?

- Вы хоть понимаете, что может начаться война? – продолжал он, не обращая внимания на мои вопросы.

- С кем начаться? – удивился я.

- С пупизоидами! – ответил он впервые на мой вопрос.

В этом момент я окончательно утратил грань между  правдой и вымыслом.
Вы что меня разыгрываете? – спросил я.

- Пойдемте, – снова скомандовал он и повел меня за другой угол.

Когда я начал думать о том, как много здесь углов, человек вытащил из-за пазухи сверток с какой-то картой.

- Вот! – ткнул он мне – Секретная звездная карта Казгидромета!

- Что?! –  воскликнул я, вспоминая какими прогнозами погоды  нас «кормят» каждый день. – Послушайте, хватит надо мной стебаться. Всему есть предел.
 
- Не время для шуток, – человек посмотрел на меня таким испепеляющим взглядом, что я окончательно уверовал в серьезность его намерений.

– Вот читайте! – скомандовал он.

Я посмотрел на развернутую передо мной бумагу и действительно увидел настоящую звездную карту. Созвездие андромеды, большая медведица – всё как на ладони. Чуть в сторонке от этих известных созвездий виднелась надпись – «Галактика пупизоидов». Пока я изучал карту, я чувствовал на себе изучающий взгляд человека в штатском.

- Послушайте, а кто вы вообще такой? – внезапно спросил меня он.

- Я? Я работник администрации мужской балетной филармонии. Приехал сюда на семинар «Место искусства в Стратегии 2030». А если честно, то пожрать нахаляву и телок пощемлять за счет филармонии. Только это я вам по секрету, как мужик мужику, -  признался я, подмигнув собеседнику.

- Что? – растерялся он. Теперь выражение его лица сделалось таким, будто ему, наконец, разрешили в туалет, но было уже поздно.

– Какого  черта, вы сейчас смотрите секретные материалы?! – заорал он, опомнившись.

- Вы же мне сами их дали! – недоумевал я.

- О, боже! Какой же я мудак!  - застонал человек в штатском, делая для себя неожиданное открытие – Кто… кто вас пустил сюда?!

- Уже не важно, – заметил я – Но если у вас есть «стиратель из памяти» как в фильме «Люди в черном», пшшшш…. так,  помните? То я готов немедленно пройти этот сеанс.
 
В этот момент в районе упавшего яйца раздался глухой хлопок, и мы, позабыв про разногласия,  помчались туда сломя голову.

Перед нашим взором открылась следующая картина – В яйце была открыта дверца и изнутри вываливали клубы дыма. Автоматчики, окружившие объект, напряглись и вдавили приклады в плечо, прицеливаясь.

Из облака дыма появилась зеленая треугольная голова с большими красными глазами. Появившийся пришелец медленно покрутил головой по сторонам, с удивлением разглядывая окружающих. Он походил на большого зеленного богомола.

Автоматчики напряглись еще сильнее и передернули затворы.

- Не стрелять! – раздалось сзади – Не стреляяяять…

Обернувшись, все увидели бежавшего к яйцу полного и запыхавшегося человека с тонкими усами. Я сразу узнал в нем нашего министра иностранных дел.

- Не стреляйте! – продолжал орать министр, размахивая толстыми ручонками – Это наш гость! Он прибыл по личному приглашению президента!

При этих словах министр наклонился над яйцом, и дважды поклонившись пришельцу, вытащил его изнутри и понес на руках в сторону своей машины.

- Нихуя себе! – все, что смогло вырваться из уст, стоящего рядом со мной человека в штатском.

Через десять минут место падения пришельца было тщательно убрано, как будто бы ничего и не было. Яйцо увезли куда-то подальше. По слухам в спецгараж СОПа. Все разошлись и город вновь зажил привычной для себя жизнью.

С утра я проснулся с больной головой. Вскочив с пастели, я лихорадочно перебрал все свежие газеты, но нигде не было даже намека на вчерашнее происшествие. Везде были только сухие официальные сообщения: «Президенту Казахстана вручена премия международного общественного форума «Диалог цивилизаций».

Должно быть, мне все это приснилось - подумал я


                2

Внезапно я услышал какой-то посторонний шум со стороны кухни. Я насторожился. Взяв со стола бронзовую статуэтку Байтерека,  я медленно направился на кухню.

То, что я там увидел, не поддавалось абсолютно никакому объяснению. У плиты стоял незнакомец и с увлечением жарил яичницу. Напрягая зрение, я узнал в нем того самого человека в штатском, что показывал мне вчера секретную карту. Было разве только одно отличие – из штатского на нем были лишь одни семейные трусы.

- Что вы здесь делаете? – спросил я

Человек обернулся и улыбнулся.

- А, уже встал... – обрадовался он – Садись, скоро будет готово.

Он с деловым видом разложил на столе тарелки с вилками и начал нарезать колбасу.

- Кстати, моя фамилия Туктукбаев. Секретный агент, - представился незнакомец.

- Что все это значит?

- Так, ты совсем ничего не помнишь? – с восторгом в глазах ответил вопросом на вопрос Туктукбаев.

- А что я, собственно, должен помнить?

- Значит мой «стиратель из памяти» все-таки работает! – произнес он ликующим голосом, как Эйнштейн после открытия теории относительности.

Я напрягся и начал вспоминать события вчерашнего дня.

- Да, я действительно ничего не помню, - признался я, напрягая память.

- Вот и здорово! – сказал Туктукбаев.

- Хотя нет… Помню яйцо…

- Которое из них? – переспросил Туктукбаев, тряся содержимым семейных трусов.

- Я имею ввиду космическое… на левом берегу, – произнес я.

Туктукбаев перестал улыбаться. По его лицу читалась близость провала.

- Да, да… - злорадствовал я. - Ваш стиратель полное гавно. Он стирает из памяти только события последних двенадцати часов.

- Проклятье! – заорал Туктукбаев хватаясь за голову.

- Пупизоиды! – передразнил его я, скривив лицо.

При этом слове у него задергался левый глаз

- Ты хоть понимаешь, что может начаться война?!  – продолжал я передразнивать его скулящим голосом, выпучив глаза, как это делают на сцене театра сатиры. Дальше я уже не мог сдержать свой смех.

- Ааааа… заткнись! – не выдержал он.

И тут я остолбенел. Так что же все-таки случилось прошлой ночью? Этот вопрос все еще оставался закрытым. Как проник сюда Туктукбаев? И почему он, мать его так…  в одних трусах? Веселье сошло с меня моментально.

- Скажи, - начал я, подбирая слова – Что было в промежутке между яйцом и … тобой на кухне?

- Ничего особенного, - ответил он.

- А если точней? – настаивал я.

Он выложил яичницу на тарелки и посыпал сверху зеленью.

- Я пробрался ночью в твою комнату, чтобы произвести сеанс так называемого «мэмори-клиринга».

- Дальше… – торопил я его, нервно постукивая пальцами по столу.

- Во время сеанса ты проснулся, и мне пришлось тебя оглушить, – признался он.

- Чем оглушить? – спросил я.

- Стирателем, – он вытащил металлический предмет прямоугольной формы стального цвета с маленьким красным огоньком сбоку. По всей видимости из него выходило излучение стирающего свойства.

Я пощупал свою голову и наткнулся пальцами на шишку внушительных размеров.

- Извини, – сказал он, уловив движение моей руки.

- Это нечего. Но я надеюсь, этот «мэмори-клиринг» не перерос плавно в «жопо-пихалинг»?

-  Ты что?! – возмутился Туктукбаев - Нам при исполнении нельзя.

- А хотелось бы? – прервал я его рассказ – Шутка. Что было дальше?

- Потом я лег спать, чтобы на утро проверить результат. В комнате жарко, сам понимаешь. Пришлось раздеться. Но спал я в кресле, если ты об этом.

Я с облегчением вздохнул.

Плотно позавтракав, я поблагодарил его за приготовление пищи и всем видом я начал показывать, что мне пора собираться по делам. Намек был истолкован им правильно. Он тоже стал собираться.

- И запомни, - сказал Туктукбаев, посмотрев на меня через плечо, перед тем как уйти. - В следующий раз «стиратель» будет мощнее ровно на двадцать четыре часа. Но я надеюсь, он нам больше не понадобится.

- Уронил, - сказал я ему, показывая на пол, где лежала коричневая перчатка из тонкой телячьей кожи.

- А, спасибо, - опомнился он, нагибаясь. – Моя привычка с раннего детства, терять варежки и перчатки. Моя покойная матушка, земля ей пухом, постоянно ругала меня за это.
 
При этом воспоминании, он рассеянно улыбнулся, и глаза его увлажнились

- Потом, ругала жена, пока ни ушла к другому… видимо более собранному чем я. Сейчас мне пятьдесят и, слава Всевышнему, ругать меня уже некому. Но за перчатку все равно спасибо.

«И как таких еще держат в органах», - подумал я.

 Выпроводив незваного гостя из дома, я собрался и пошел в филиал нашей филармонии, дабы поставить заветный штампик в командировочном билете. Очередной день пролетел и ни одной телки, - подумал я – В гробу я видел такую командировку.

                ***

- Почему вы не были на семинаре? – спросила очкастая толстушка, ставя штампик в моем командировочном.   

- На меня напали пупизоиды, если вам так интересно, – сказал я на полном серьезе.

- Вы имеете в виду «золотую молодежь»? – спросила она.

- Нет, пришельцев, – ответил я.

- Под приезжих значит попали, - неожиданно расхохоталась она. - Ну что ж бывает. Скажите спасибо, что еще живы остались.

- Спасибо, – ответил я, поразившись ее опупительным чувством юмора.

Я заметил на ее столе программку прошедшего семинара и прочитал еще раз тему «Искусство в Стратегии 2030». «Это будет похлеще, чем секретная карта Казгидромета», - подумал я про себя. 

- Скажите, а вы вчера случайно ничего не слышали про гигантское яйцо? – спросил вдруг я у нее.

Толстушка посмотрела на меня укоризненно.

- Молодой человек, не забывайте, что мы с вами находимся в мужской балетной филармонии. А здесь про такие вещи вслух говорить не принято, – сказала она. – Сходили бы лучше в «Хан-Шатыр», развеялись бы что-ли.

Мысли о самом гигантском в мире шатре настроила меня на оптимистичный лад. Ведь там наверняка множество телок.

- Пожалуй, в этом вы правы, – ответил я и выбежал на улицу  ловить такси.

                ***

Оказавшись под гигантским полиэтиленовым куполом, я почувствовал спокойствие. Спертый воздух с запахом хлорки совершенно не портили общего впечатления от царящей внутри  атмосферы.

Девушек действительно было много и на любой вкус. Однако, мысли о яйце меня все еще не покидали. Эти мысли вкупе с дефицитом кислорода принеприятнейшим образом сказывались на моем психическом состоянии. Я видел за соседним столом привлекательную девушку, и тут же она превращалась в зеленого пупизоида. Встряхнув головой, я снова видел перед собой девушку, но уже другую. Однажды после очередного встряхивания я увидел перед собой Туктукбаева. Я снова встряхнулся, но лицо Туктукбаева не хотело исчезать.

- Что с тобой? – спросил он в тот момент, когда казалось, что моя голова окончательно отвалится от шеи.

- Опять вы… - произнес я обреченно.

- Да, парень, - подтвердил Туктукбаев. - Опять я.

- Что на этот раз? – спросил я. – Очередной сеанс «мемори-клиринга»?

Он сделался серьезным.

- Ты носитель большой государственной тайны, - начал он, глядя на меня тяжелым взглядом.

– Поэтому теперь, ты до конца своей жизни обречен на сотрудничество в нами.

- Короче я влип?

- Точно, - подтвердил он – В связи с этим у тебя есть выбор – быть заагентуренным или … быть заагентуренным.

- Предположим, я выбираю второе.

- Отлично, – Туктукбаев вытащил из-за пазухи бумагу. - Помнишь вчерашнего пупизоида?

- С зеленой головой?

Туктукбаев утвердительно кивнул

- Так вот. Как я сегодня вычислил, он является враждебным элементом. Иначе говоря, за ним стоит беглый банкир Аблязов.

- Вот как?! – присвистнул я – А сам Аблязов об этом знает?

- Мы здесь не в игры играем, - строго одернул меня он.

- Хорошо. Допустим, это так, – согласился я – Ваши доводы, пожалуйста.

- Вот смотри. Вчера было десятое мая. Так?

- Так…

- Яйцо упало ровно в шесть вечера.

- И такое было.

- А десять плюс шесть равно же шестнадцати.

- И что?

- А шестнадцатое мая – это день рождения Аблязова! Теперь сечешь?

- Точно! – согласился я – Только тут есть одна малюсенькая нестыковка.
 
- Какая?

- Голова пупизоида была зеленой. Так? А цвет брэнда БТА-банка в бытность его правления  был сине-голубым! – сказал я, посмеиваясь внутри себя. – Явная нестыковка…

Туктукбаев задумался. Чувствовалось, что я заложил в его стройную теорию тень предательского сомнения.

- Здесь должно быть объяснение, здесь должно быть объяснение… - запричитал он как мантру, закрыв глаза.
 
Я никогда не чувствовал себя так весело.

- Вот! – заорал он так, что я чуть не проглотил трубочку из-под колы. – Буквально перед своим бегством Аблязов произвел ребрендинг банка. Сине-голубая гамма сменилась на зелено-красную! Теперь все сходится. Голова пупизоида была зеленая, а глаза….

- Красные…… - вырвалось у меня из груди и мое веселье бесследно испарилось.

- Вот именно!

- Так значит … Родина в опасности, – продолжил я логическую цепочку.

Туктукбаев молча кивнул.

В это время за кадром зазвучала музыка Таривердиева, и голос Алибека Днишева тихо запел: "Секунд туралы аскактап ойлама...."


                3


- Это только мне одному слышится или нет? – спросил я прислушиваясь.

- Ты имеешь ввиду «Семнадцать мгновений весны»? - уточнил Туктукбаев.

- Ага, - подтвердил я.

- Да, только тебе.

Я подумал, что это уже начались последствия этих роковых двух дней.
 
- Но … как же вы тогда угадали мелодию? – удивился я.
 
- По движению твоих глаз. Шпионский опыт, – с гордостью произнес он – Ёпт! Это же моя сотка! – опомнился Туктукбаев, лихорадочно рыская по карманам. 

Вытащив свой  «Самсунг Дуос» и, узнав голос из трубки, он выпрямился в струнку.
- Так точно, товарищ полковник. Да, он здесь рядом, – докладывал Туктукбаев, косясь в мою сторону, так чтобы я понял, что речь идет обо мне. – Да, можно сказать и так. Он уже заагентурен. Что? Да. Хороший, толковый малый. Что? Симпатичный? Нуууу… можно сказать и так. Хорошо. Удостоверение мы ему выдадим сегодня.

Идея об удостоверении мне очень понравилась. Сразу представил, как директор начинает парить мне мозги, мол, где отчет о командировке? А я ему в ответ: Мне было некогда, я выполнял важное правительственное задание. А он: Чооо?! Издеваться вздумал надо мной?!  А я ему – в очооооо! И хоба так,  ксивой в морду. А там надпись – «Секретный агент». Директор так и сел на пятую точку от неожиданности.
 
-  Значит, твоя задача такая, – сказал он мне, прервав мои сладкие размышления. – Прямо сейчас едешь в «Интерконтененталь» и узнаешь, где там поселился господин Тарахтурчунджвалдан. Запомнил?

- Неа…

- Повторяю, сейчас едешь в Интерконти…

- С этим то все понятно, – прервал я его – Не запомнил фамилию господина. Какая-то она нечленораздельная.

- Что здесь сложного то?  Тарахтурчунджвалдан! – выпалил он, покраснев от раздражения.

- Это чо за хрен такой?

- Под таким именем туда поселили нашего клиента, - объяснил Туктукбаев.
- То есть пупизоида? – переспросил я.

- Верно, - подтвердил он. – Только давай называть его «субъект», чтобы не будоражить окружающих.

- А кто же мне даст такую информацию без ксивы? – заметил я.
 
- Молодец что напомнил, – он полез в дерматиновый портфель и вытащил оттуда голубое удостоверение. – Вот, держи. И не теряй!

Раскрыв корочку, я увидел там крупными буквами надпись «СЕКСОТ». Надпись произвела на меня удручающее впечатление. Оно звучало скверно. Да еще и на голубом… Я сексот из балетной филармонии, вовлеченный в спецзадание, связанное с яйцом. При этих ассоциациях я окончательно сник.

-  Тебе не понравилась формулировка? – уловил мое настроение Туктукбаев. При этих словах он вытащил из-за пазухи и раскрыл передо мной свое удостоверение. – На, полюбуйся.  У меня почти тоже самое.

Я посмотрел на его удостоверение и увидел надпись – «Главный СЕКСОТ».

- Теперь лучше? – спросил он, глядя на меня почти по-отечески.

- Да, – сказал я, почувствовав, как поднялось мое настроение. – Определенно лучше.

- Тогда вперед. За Родину, – подбодрил меня он. - Повтори еще раз фамилию субъекта.

-  Егеуаганберян… - попытался вспомнить я.

- Нет такой буквы в этом слове. Еще одна попытка…

- А… вот! Кажется, вспомнил. Магомед-Али-Тагиров.

Главный сексот обреченно покачал головой и, отбросив попытки проверять мою память, протянул мне визитку с фамилией пришельца. Визитка была весьма необычна, не прямоугольная как все, а овальная в виде яйца. Под фамилией субъекта была надпись его должности – Посол по особым поручениям Галактики Пупизоидов. Над всем этим была нарисована зеленая треугольная голова в мушкетерской шляпе с белым пером.

– Как только выяснишь, сразу же подъезжай к «Керуену», поднимайся на третий этаж и жди там.

- Понял.

- И самое главное, - он поднял указательный палец вверх. - Ни при каких обстоятельствах не вступай в контакт с самим Тарах… турчунджв…. тьфу ты блять …. Ну ты меня понял.
Я кивнул и направился к выходу. Выйдя на улицу, я пошел по направлению к Байтереку искать троллейбусную остановку. Когда я вспомнил, что в Астане нет троллейбусов, я улыбнулся своей забывчивости и изменил направление, взяв курс в район метрополитена. 


                4


Вспомнив о том, что в Астане нет метрополитена, я поковылял к дороге ловить такси. Сэкономить так и не получилось.

Степной неласковый ветер взъерошил копну моих волос. Должно быть, я сейчас походил на Калеба – главного героя древней компьютерной игрушки «The blood». По привычке захотелось нажать на Ctrl-F3 и вытащить вилы или ружье, но из всего его богатого арсенала у меня был лишь аэрозольный перцовый спрей. Ну и разве что еще ксива, могла запросто заменить деревянную куклу вуду с иголкой.

На мое удивление, долго голосовать не пришлось. Передо мной стояла темно-синяя «Мазда-626» производства 1986 года с напрочь затонироваными стеклами. Казалось, что внутри салона была глубокая ночь.

- Интерконтиненталь, – сказал я через опущенное стекло.

- Отыр, – ответил мне водитель.

Сев в машину, я почувствовал резкий зловонный запах. Едва работающий кондиционер давно не знал заправки и потому функционировал скорее как печка, передавая в салон пламенный привет от старенького мотора.
 
- Не могли бы вы открыть окно? – спросил я, расстегивая верхнюю пуговицу на воротнике.

- Жок, – ответил водитель – Стеклоподъемник истемийды.

Я смотрел в окно, разглядывая левостороннюю часть города. Это был какой-то архитектурный музей Мадам Тюссо. Только вместо восковых копий знаменитостей вдоль дороги тянулись копии других знаменитых зданий всего мира. Здесь тебе и Пирамида Хиопса и элементы МГУ, и башен близнецов, царство им небесное, и даже «Burj Al Arab». Для полного счастья не хватало Эйфелевой башни. «Город-музей» под снежными буранами или памятник девизу «Мы не ищем легких путей».

В этот момент я почувствовал чье-то тяжелое дыхание за спиной. Я понятия не имел, кто это мог быть. Залезая в машину, я никого не заметил из-за полной темноты в салоне.
Ну всё, начинается, – подумал я – Должно быть меня уже засекли и операция по моей нейтрализации уже началась. Мысли эти стались еще тверже, когда я увидел на панельке машины страховой полис с логотипом БТА-банка. Моя рука инстинктивно потянулась за пазуху, где лежал баллончик с перцовым спреем. Дыхание сзади становилось все тяжелее и тяжелее, пока внезапно не сменилось пронзительным блеяньем прямо мне под ухо.

От неожиданности,  я с криком вытащил баллончик и с разворота пальнул газовой стрелой  в сторону источника шума. Как выяснилось, сзади меня сидел живой баран. Мои действия тоже стали для него полной неожиданностью. Перцовый спрей обжог ему глаза, и он дико заорав, принялся с остервенением колотить мою голову передними копытами.

Под эти удары в моей голове не утихало четверостишье из далекого детства: «Идут бараны и бьют в барабаны…».

Продолжалось это до тех пор, пока животное не упало в бессознательном состоянии. Его сознание оказалось слабее моего черепа.

- Твою мать! – выругался я в неистовстве, держась за голову. – Ну-ка, быстро тормози!

- Неге? – спросил водитель с удивленным видом.

Его невозмутимость просто не поддавалась никакому объяснению, что еще больше взбесило меня.

- Ты что слепой?! Только что твой баран чуть не убил меня, а ты спрашиваешь «неге»?!

- Мал гой, - успокоил меня водитель.

Я посмотрел на себя в зеркало. Мое лицо представляло жалкое зрелище – свинцовые синяки под обоими глазами делали меня похожим на Кащея Бессмертного. Глубокие царапины на лбу и щеках наводили мысли на половую связь с дикой кошкой. Обезумив от злости, я с криком «Тормози!» вытащил из-за пазухи скиву и направил её на водителя как распятие на оборотня.

Вид казенной корочки с гербом возымел на водителя эффектное действие. Он с раскрытыми от ужаса глазами поднял руки вверх. Машина, потеряв управление, свернула на обочину и врезалась в фонарный столб. Мне повезло. Вылетев через лобовое стекло, я упал на мягкий стриженый газон перед каким-то зданием. Подняв голову, я понял, что мне повезло еще больше. Это был тот самый «Интерконтиненталь». 

                ***

Швейцар на входе не торопился открывать передо мной дверь и подозрительно косился на мое лицо.

- Что-то не так? – спросил я его.

- Прошу прощения, но здесь работает система «фэйс-контроль» – ответил швейцар.

Вспомнив про состояние своего фэйса, я понимающе кивнул.

- Это маскировка, – ответил я и предъявил ксиву. – Я нахожусь на спецзадании. Извольте не препятствовать.

Всемогущая корочка сработала и на этот раз. Швейцар изменил выражение лица с брезгливого на приветливое.

- Как долетели? – поинтересовался он, распахивая передо мной тяжелую дверь с никелированной ручкой.

- Спасибо. Посадка была весьма мягкой, – честно признался я.

Внутри здания моя внешность притягивала многочисленные взоры. Чувствовалось, что я выделялся из серой будничной толпы. «Лучшей маскировки придумать было сложно», - подумал я про себя. - «Что вылупились, суки. Не ожидали увидеть здесь честного пролетария?». 
В этот момент я ощущал себя раненым Щорсом, попавшим в логово буржуев и эксплуататоров.
   
Девушка на ресэпшне мило улыбнулась и услужливо спросила: «Can I help you?»

- Ес, ю кэн, – ответил я, улыбнувшись ей в ответ. – Говорят, у вас тут поселился …
Я вытащил из кармана визитку и зачитал – Та-рах-тур-чун…

- Джвалдан, - завершила мою мысль девушка. – Я уже наизусть выучила это имя. Но,
предвидя ваш дальнейший вопрос, отвечаю - информация о нем, к сожалению, закрыта и не подлежит разглашению. Его поселили как о-о-о-очень важную персону.
 
Я нехотя вытащил из кармана средство, открывающее все двери, и протянул ей. Но девушка с таким же неохотным видом бросила на нее равнодушный взгляд.

- Вы уже четвертый здесь такой за сегодня, – сказала она.

- И вы всем дали от ворот поворот? – удивился я.

- Разумеется. В том числе и вашему, как же его там… Туктукбаеву,  – вспомнила она, постукивая кулачком себе по виску, ни то признавая свою забывчивость, ни то в такт фамилии главного сексота.

«Ну и дела», - подумал я. – «Три раза уже обломались, но все равно прислали меня».

- Ну, послушайте, - настаивал я – Я уйду, придут еще десять таких как я. Оно вам надо? Поэтому, лучше скажите мне все здесь и сейчас, и я вам обещаю: больше вас никто не побеспокоит.

- А мне не жалко, – ответила девушка. – Скоро я буду знать весь ваш штат сексотов в лицо. Хотя признаюсь, вы из них самый особенный.

- Я могу воспринимать это как комплимент? – спросил я.

- Вполне, – ответила она, посмотрев на меня оценивающе. – Шрамы ведь украшают мужчин. Те, что приходили до вас, их и мужиками то назвать сложно.
 
Я засмущался и почти уже начал таять, но вовремя вспомнил, что нахожусь на задании.

- Вот видите, – нашелся я – Значит, сам бог велел рассказать все именно мне.

- Увы, не могу, - не поддавалась девушка.

И тут я смирился с провалом задания, но вспомнил про то, что впереди еще длинный вечер.

- Хорошо, в таком случае, что вы делаете после работы? – спросил я, улыбнувшись.

- С какой целью интересуетесь? – задала она наивный вопрос.

- Ну… если шрамы, как вы говорите, украшают мужчин, то одиночество их совсем не красит.

- Намек понятен, - сказала она. - Вы из общества сестер Еговых...

- ???

- Знаю, сейчас начнете утверждать, что мы не одиноки в этом мире. С нами Всевышний, который приведет нас к Царствию Небесному и всё такое. Вы уже пятый такой за сегодня. Только сразу хочу сказать, я не возьму ваших книжек и уж, тем более не пойду ни на какую лекцию.

Мне захотелось сильно выругаться вслух, но остатки воспитания держали меня под контролем. Эта несчастная так заработалась, что уже не различает элементарного флирта от корыстных намерений. Хотя, может быть это и одно и то же.
 
- Нет, не угадали, - сказал я. – Вообще-то я хотел рассказать про сетевой маркетинг и как можно стать миллионером на продаже продукции «Орифлейм». Я занимаюсь этим параллельно со спецзаданием. Это ведь очень удобно – вытащил удостоверение и говоришь: «Пройдемте, гражданочка», а потом внезапно так: «Вступай в нашу сетевую торговлю, или мать родную больше не увидишь…»

В это время я ощутил резкую перемену в ее настроении, оно постепенно превращалось в испуганное. Я подумал, что ее шокировало мое признание, и она приняла мою шутку за чистую монету, однако ее взгляд смотрел куда-то за мою спину.

- Что? – удивился я. Обернувшись, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Передо мной стоял Субъект. Тарахтурчуджвалдан собственной персоной. Его тонкое туловище украшал дорогой костюм от Кавалли и галстук удавка. Он смотрел на меня красными глазами, покачивая треугольной головой как китайский болванчик.
 
- При-вет… - произнес он каким-то булькающим голосом.

Я не мог произнести ни слова. И дело даже не в том, что я плохо воспитан, просто в этот момент мне казалось, что я проглотил язык и потерял дар речь.

- Йа зна-ю, чего ты хооо-чешь,  - заявил пришелец. – Йа по-мо-гу те-бе скрасить твоё о-ди-но-чест-во.   
   
«Только ни при каких обстоятельствах не вступай в контакт с субъектом», - всплыло в голове предупреждение  Туктукбаева.

Что было сил, я рванул к выходу, сбивая на своем пути орущих посетителей отеля. Выбравшись на улицу, я не оглядываясь побежал в сторону дороги.

«Так, сейчас доберусь до Керуена, встречусь с Туктукбаевым и верну ему нахрен эту ксиву. Всё! С меня хватит!» - лихорадочно думал я на бегу. – «А если будет препятствовать, обращусь в свободную прессу. В «Казправду» например. И разоблачу их всех к чертовой матери.» 

Убедившись, что за мной нет погони, я остановился у дороги и стал ловить такси. Проигнорировав остановившуюся «Мазду 626», я прыгнул в подъехавший следом за ней черный «Геленваген».

- Уф… ну и денек, - произнес я, откинувшись в мягком кресле.
 
- Устали? – спросил водитель.

- Как собака, - подтвердил я.

- Я тоже. Может быть по сто грамм?

- Я бы с удовольствием, но тороплюсь, - ответил я.

- Но я нас-тааа-и-ва-ююююю… - пробормотал водитель, повернув в мою сторону свою зеленую голову с красными глазами.

Я понял, что я влип. Внезапно мне показалось, что я начинаю терять сознание. Как выяснилось мгновение спустя, мне это ни казалось. Я действительно терял сознание. Вокруг все расплывалось как в грёбаном «Эффекте бабочки».

- Если так разобраться, у нас с тобой общая проблема, - продолжал Тарахтурчунджвалдан, как ни в чем не бывало, крутя баранку. – Мы оба в командировке в чужом городе и нам чертовки скучно. Не будь кретином, амиго. Давай побухаем и найдем баб. Шишка дымится уже второй день. 

При упоминании о выпивке и бабах мое сознание начало постепенно возвращаться назад.
- Я знаю одно хорошенькое местечко, - прохрипел я, окончательно придя в себя – Но там цены кусаются.

- Не ссы, я угощаю, - ответил пупизоид, подмигнув красным глазом. – У меня до хера бабла.   

- Это у вас такие командировочные? – спросил я.

- Нет, это мой гонорар за участие в Съезде мировых религий и цивилизаций. У вас очень щедрые организаторы, скажу я тебе.   

Он включил автомагнитолу и супер-басы затрясли весь салон автомобиля. «Now I’m feeling so fly like a G6…» - раздавалось из сабвуфера.

«Like a G6, like a G6… – подпевал субъект в такт музыке.

Я смотрел на него и думал, что они такие же, как мы. Им свойственно так же радоваться жизни, огорчаться и переживать. Я поймал себя на мысли, что он славный малый и что мы обязательно подружимся. Мои глаза увлажнились от умиления.

                5

- Ну что, по шестой? - спросил субъект, когда его треугольная голова начала двоиться в моих глазах. Я оглянулся вокруг. Всё вокруг двигалось, блестело, танцевало и хохотало. А также пило.

- А, давай, - махнул я рукой.

Его зеленая рука махнула официанту, а голова попросила еще по две двойных порции.
 
- Вот это жизнь! – закричал субъект, оглядывая бар.

Только сейчас я заметил, как его глаза стали уже, а голова перекрасилась в розовый цвет. Вероятно это у них это такой же первый признак опьянения, как у нас, скажем, красный нос.

- Ты чертовки изменился, - признался я.

- Я немного стал похож на казаха, не правда ли? – спросил он, глядя на меня узкими глазами.

- Нет, брат… Ты стал похож на обкуренного поросенка.
 
Официант принес еще бурбона и разложил лёд по бокалам. Мы стукнулись стаканами и выпили за мир во всем мире.

- А ты завтра будешь в форме? – спросил я, опасаясь за его состояние на съезде мировых религий, где ему предстояло выступать. Субъект ответил, что в их галактике не ведомо такое явление как похмелье. Я сказал, что они самая счастливая галактика во вселенной.
 
- А много ли участников в этом году на съезде? – спросил я, будучи не особо осведомленным  в делах всех этих саммитов.
 
- Пятеро, - ответил он – Еврейский раввин, муфтий из Палестины, еще какой-то там индус, я и Рахмонов. 

- С первыми тремя то всё понятно, мировые религии. С тобой тоже более или менее, представитель внеземной цивилизации, - высказался я – Но что там делает Рахмонов?

- Ну, вероятно, он представляет великую цивилизацию гастарбайтеров, – предположил субъект. – Если ты не в курсе, он очень влиятельный человек на самом деле, и контролирует всю постсоветскую элиту.
 
- Каким образом? – удивился я.

- А ты думаешь, его гастарбайтеры просто так делают ремонт на ВИП-дачах по всему бывшему союзу? – спросил он шепотом -  Хрен. Через них он посадил всех на прослушку.
 
Я вспомнил кадры из «Нашей Раши». «Как они искусно косят под дурачков», - подумал я -  «Отличная маскировка. Москвичи потешаются над Джамшудом и Равшаном, а в это время Рахмонов втихаря смеется над всеми ними. У него своя «Наша Раша».
 
Неожиданно я заметил, что после шестого стакана во мне стали просыпаться патриотические чувства, и я начал вспоминать о долге перед родиной.

- А правда, что за тобой стоит Аблязов? - спросил я напрямую, пристально глядя на него и потягивая из стакана алкоголь.

- Это не правда, - сказал он улыбаясь. – У меня, между прочим, на затылке есть потайной третий глаз. Так вот, сейчас я там никого не вижу. Хотя нет… вижу стол с тремя девушками.

«Хитёр…», - подумал я про себя – «Всё переводит в идиотские шутки».
   
В отражении барной стоики я увидел, что сзади меня сидят  девицы легкого поведения.

«Трое», - подумал я про себя – «Значит, одна сегодня будет лишней. Которую из ним можно отправить домой?». Я стал вглядываться в детали и осознал, что все они прошли огни, воды и медные трубы.

- А, по-моему, они все староваты, - сказал субъект, уловив направление моего взгляда, и уставившись в том же направлении. – А ведь это еще с учетом погрешности отражения. Уверен, если ты повернешься и посмотришь на них вживую, ты свалишься с этого стула. Причем, явно не от восхищения.

- Поверь, после тебя меня уже ничем испугать невозможно, – заметил я, хлопая его по плечу.

Тем временем, мой взгляд переместился к другим столикам. За вторым столом сидели парень с девушкой, поэтому я перешел сразу к третьему. Там в полном одиночестве сидел мужчина в черной шляпе, попивая пиво из длинного бокала. Вглядевшись в его лицо, я вздрогнул от неожиданности – за нами сидел сексот всея страны.

«Чёрт! Как он же он меня нашел?», - подумал я съежившись. В это время наши взгляды встретились. Он смотрел на меня, не моргая из под полей шляпы. Резко развернулся, я увидел все тех же девиц легкого поведения. Кстати, не так уж они были и стары. Парень с девушкой за вторым столом. И совершенно пустой третий стол. Остались только пустой пивной бокал и чашка с фисташками.

 «Это же надо, такому померещиться» - подумал я, протирая глаза.

- Слушай, что за дрянь мы с тобой пьем, - спросил я у субъекта.

- Бурбон “Black Hat”, –ответил он - Ну что, по седьмой?

- Давай! – ответил я.

                6

Меня разбудили звуки кобыза из репродуктора. Я поднял голову с подушки и посмотрел на настенные часы – было полдвенадцатого дня. За окном пели птички, но это абсолютно не радовало меня. Каждое нота их щебетания громко отдавалась эхом в моей голове. Во всем теле было ощущение тяжести как после глубокого похмелья, но я точно знаю, что вчера я не пил.

Я начал лихорадочно вспоминать обрывки вчерашнего дня. Левый берег, гигантское яйцо… Вскочив с койки, я включил телевизор и стал с надеждой вслушиваться в каждое слово диктора. 

«Мы ведем репортаж со съезда мировых религий и цивилизаций в Астане», - говорил слащавый диктор в очках. -  «Этот съезд проводится в нашей столице регулярно, во имя добра, мира и дружбы всех религий на земле».

- Слово предоставляется муфтию южных Палестин и западной части Сектора Газа Ахмет-ибн-Мусе-бен-Иляхун-Абдулу четвертому, - представил выступающего спикер.

- Дорогие братья и сёстры, ледиз энд джентльменз, – начал муфтий - Всё во имя чего я живу, и во имя чего бьется моё трепетное сердце – это любовь и мир во всем мире. Но скажу вам одну вещь, которую вы все и без меня знаете – Израиль не имеет право на существование как государство. Израиль должен быть уничтожен! Аллах Акбар! Аллах Акбар! Аллах Акбар!!!

- Ну-с?... И что я вам говорил? – обратился к присутствующим израильский раввин. – Я тебя тоже люблю, дорогой муфтий…  Поэтому тьфу на тебя, тьфу и еще раз тьфу…

«Ну а теперь, впервые в истории нашего съезда, в рубрике «Спешл Гест», - начал диктор телевидения – «Слово предоставляется…»
 
Я выключил телевизор и устало откинулся на кровати. В памяти вновь всплыл загадочный космический объект серебристого цвета, странный человек в штатском и некая звездная карта. А потом была зеленая треугольная голова из открывшейся двери…
 
«Приснится же такое!» - усмехнулся я про себя и начал быстро собираться. И хоть я уже опоздал на семинар, но нужно было еще поставить штампик в командировочном билете.
 
В это время я заметил на полу в прихожей какой-то предмет. Это была коричневая перчатка из тонкой телячьей кожи.