Караул!!!

Часть I. Накануне

Через день сдача моего дипломного проекта, а я – пою. Хочется выспаться и отдохнуть, но всё не получается. Ещё осталось макет доклеить. А речь? Я же речь для защиты не подготовила! Мне сегодня Анимедова всю пояснительную записку сказала переделать. Когда я что успею – непонятно! А диплом-то хочется получить! Ведь, как-никак, шесть лет отучилась на архитектурном факультете.
Извините, забыла представиться: меня зовут Таня, и послезавтра я стану дипломированным специалистом-архитектором. Согласитесь, это звучит гордо! Тема моего дипломного проекта – «Реставрация церкви Святой Троицы в усадьбе Чичериных в селе Караул». Я уже год тружусь над ним. Тяжело… Но кому сейчас легко? Тому, кто не архитектор!
Я лежала на кровати в обнимку с любимым ноутбуком, на экране которого мигали чертежи диплома, и мне ничего не хотелось делать – не было ни сил, ни желания…
           Неожиданно зазвонил телефон. Это Иван, мой любимый. Мы с ним уже три года встречаемся. А сколько вместе пережили! Он мне и чертить помогал, и макеты вместе клеил, даже подрамники за меня таскал.
– Алло! – улыбаюсь я, – Вань, ничего не успеваю! Говоришь, всегда ничего не успеваю… Обижаешь! Я трое суток вообще спать не ложилась, только монитор ноута и снится. Ну да, всё-таки снится. Прилегла на часок, поспала. И что? Мне сегодня надо, кровь из носа, пояснительную записку к диплому доделать. Завтра подписывать пойду… Спокойной ночи!
Я так настойчиво занялась переделыванием записки, что не заметила, как начало светать. Пришлось поставить будильник на 8 часов утра и заснуть под звук печатающего принтера… Проснувшись от звона будильника, я даже не заметила, что поспала.
В довершение хорошего утра внезапно зазвонил мобильный.
– Алло! – прохрипела я.
– Тань, привет! Ты где? – раздался в трубке звонкий голос моей подруги и одногруппницы Ангелины. – Ты что, спишь? Уже десять часов утра!
– Уже десять? – удивилась я, вскакивая с кровати.
– Мы же вчера договорились встретиться. Я тебя жду, а ты спишь! – обиженно сказала она.
– Лин, сейчас приеду, – одной рукой надевая джинсы, пробормотала я.
– Ладно, я тогда за мороженым успею сходить, – сказала Ангелина и положила трубку.
Я быстро подбежала к умывальнику. Боже мой! Кого я вижу? Опухшую, взъерошенную девицу с красными глазами. Если б увидела такую на улице, подумала, что она веселилась всю ночь, но уж точно не занималась архитектурой. Мне оставалось только умыться, накраситься и взять сделанную пояснительную записку. Уложилась ровно в пять минут. Выйдя на улицу, я всем телом ощутила июньскую духоту нашего города. Подбежав к остановке, я села на первый подъехавший автобус. Только тронулись, позвонила Ангелина.
– Тань, можешь не приезжать. Сейчас будет открытие нового корпуса, и в институт пускать не будут. И Анимедова не принимает.
– Да? А я уже на автобус села. Сейчас всё равно приеду.
Мы встретились в парке около нашего института.
– Ну что, пойдём за мороженым? Своё, смотрю, ты уже почти доела, – предложила я.
…С Линой мы дружим с третьего курса. Накрашенной её никто никогда не видел – она крайне отрицательно относится к макияжу. Я в институт всегда прихожу при красоте. Даже сегодня, хотя проспала, всё равно накрасилась. Для меня лучше не успеть позавтракать, чем не накраситься. А у неё всё наоборот. Возможно поэтому она всегда недовольна своим внешним видом.
– Тань, научи меня, как закадрить пацана, – попросила Ангелина.
Я даже растерялась от такого вопроса.
– Боюсь, я тебе ничем не смогу помочь, у меня опыта мало, точнее, вообще его нет. Но есть один дельный совет: для начала нужно накраситься.
– Накраситься… – пробормотала Лина. – У меня прыщи ничем не замажешь! А кроме как накраситься? Может, что-нибудь ещё работает?
– Нет, только это. Хотя… Ещё надо приодеться.
– Ты же знаешь – на мою задницу ничего не наденешь.
– Значит, плохо ищешь. И вообще, чего ты прибедняешься, нормальная у тебя фигура.
Действительно, среди мужского студенческого населения Лина особой популярностью не пользовалась. Но были и те, кто проявлял к ней повышенный интерес, – мужчины «кавказской национальности». Они всегда с восхищением заглядывались на её пятую точку. Вот и сейчас, когда мы пришли на рынок, из ларька с шаурмой раздались комплименты на ломаном русском.
– Вах! Какай персик! – громогласно закричал продавец. – Я бы хотел попробовать его на вкус!
– Тань, это он мне говорит? – испуганно сказала Ангелина, слегка толкнув меня локтем.
– А кому же ещё? – прошептала я. – Он пялится на твой зад, если ты не заметила.
– Нам два пломбира, – громко сказала Лина продавщице, делая вид, что ничего не слышала.
– Девушка, зачем мороженое, давай шаурма кушать!
– Сафар, ты что у меня клиентов отбиваешь, – ревниво прокричала продавщица мороженого. Казалось, что она имела на него права.
– Ешьте сами – то, что с вашими волосами, – не удержалась Ангелина, пристально посмотрев на волосатую грудь её владельца.
– Обижаешь, персик! У меня чистый продукт, без волос, всё стерильно! Хочешь, даже справку покажу?
– Поставьте вашу справку себе на авку… – Ангелина схватила меня за руку и потащила в сторону.
– Персик, а ты темпераментная! Я тебя уже люблю! Да! В постели ты, наверное, ураган! – поглаживая усы, вслед нам пробормотал Сафар.
– Маньяк! – неразборчиво, давясь мороженым, крикнула Ангелина, торопливо удаляясь и виляя объектом восхищения торговца шаурмой.
Дальше мы с Ангелиной направились в сторону парка. Долго блуждая и уже облизывая остатки мороженого на пальцах, мы наконец-таки нашли свободную лавочку, куда и присели.
– Лин, ты говоришь, никто на тебя внимания не обращает?
– Только такие маньяки и обращают.
– А что ты вообще эту тему с мужиками завела? Втюрилась, что ль, в кого?
– Да нет, просто мне один парень с дипломом помогает, он такой умный. Тань, а как предохраняться? – неожиданно спросила она.
– Ты что, сбрендила? – ужаснулась я.
– Да ладно, пора уже!
– А он тебе – что, уже предлагал?
– Нет, конечно! Просто так, на перспективу спросила. Я его несколько раз прогуляться звала. Только он не соглашается, занятой.
–Да не занятой он. Просто он к тебе равнодушен, вот и отказывается от свиданий.
– Вообще-то я тоже так подумала. У него даже девушка есть, два года встречаются. Он мне её фотку на телефоне показывал.
– У него ещё и девушка есть? Ну ты, мать, даёшь!
– Я хочу его отбить.
– Чем бить-то будешь? – удивилась я.
– Пока ещё не знаю… Надо что-то придумать. А ты что посоветуешь?
– Лин, я тебе советую отступиться от этой бредовой идеи! – решительно сказала я.
– Ничего ты не понимаешь. Мы с ним даже похожи.
– Ну и что с того?
– Короче, ехали мы с ним в лифте. Вдруг к нам какая-то тётка подсаживается на седьмом этаже и говорит: «Вы так похожи, как брат с сестрой». Он той тётке сказал, что мы, слава Богу, не брат с сестрой. И вышел из лифта. Тогда она сказала, что муж у меня нервный, его надо лечить. А он всё слышал… Представляешь?
– И чего?
– Да ничего, с тех пор со мной в лифте не ездит. Пешком на девятый этаж поднимается… Понимаешь, связь! Семь – это символическое число, да ещё и похожи, как брат с сестрой. Это же знак свыше!
– Лина, ты сегодня, наверно, совсем спать не ложилась?
– А как ты догадалась?
           – Не знаю, наверное, я экстрасенс, – подмигнула я.

Она опять начала говорить про тот знак свыше и символическое число. От этого у меня разболелась голова. Спасение пришло в виде звонка от Виктора Владимировича Беликова, руководителя моего дипломного проекта. Он сообщил, что ждёт меня на открытии нового корпуса.
– Лин, Беликов звонил. Говорит, всех в универ пускают. Ну что, пошли?
– Пошли… – глубоко вздохнув, согласилась Ангелина.
Когда мы пришли, никто нас не собирался выгонять из института – наоборот, все двери были открыты. Поднявшись на второй этаж, мы увидели наших преподавателей и известных людей города. Сам мэр читал поздравительную речь в честь открытия архитектурного корпуса в нашем городе. Десятки журналистов и фотографов прибыли для освещения этого события. К нам с Линой сразу же присоединились другие студенты.
– Привет! Вы тут многое пропустили, – заявила Ольга, моя одногруппница. – Нас заставили выставить дипломные проекты в честь открытия. Мы и твою дипломную работу выставили. Клёво?
– Что ж вы наделали! Она ж у меня не очень…
– Ага! Знаешь, как перед ней наш ректор распинался? Типа, хорошо, что наши студенты задумываются над проблемами восстановления архитектурных памятников исторического значения, – пародируя голос ректора, сказала Ольга. – Типа, Чичерин, мол, известный на всю страну чел, – продолжила она.
Спустя полчаса, слушая бесконечную поздравительную речь нашего мэра, от недосыпа у меня начала кружиться голова и подкашиваться ноги.
– А Анимедова здесь? Будет она сегодня принимать? – спросила я самое главное.
– Да здесь она, здесь! Вон стоит, курва! – Ольга показала на неё пальцем в тот самый момент, когда та повернулась в нашу сторону.
Анимедова бросила на нас характерный для неё ненавистный взгляд.

– Да, Оль! Может, принимать она и будет сегодня, но только не нас, это точно, – предположила я.
Затем мы с Ангелиной поднялись на четвёртый этаж, где были выставлены наши дипломные работы. В зале находилось порядка двадцати работ, но моя почему-то казалась самой ужасной. Меня не устраивало в ней всё, начиная с размещения на подрамниках и заканчивая цветовой гаммой.
           Вдруг в зал вбежала Ольга. Нервно достав из сумки пояснительную записку, она заявила: «Анимедова принимает!» И мы быстро направились на первый этаж к кабинету, возле которого ужё тёрлись человек пятнадцать с первого по шестой курс.
– Дипломникам без очереди, – заявила Ольга и нагло вошла в кабинет.
Через несколько минут она вышла с огромной улыбкой на лице и со слезами радости на глазах.
– Поставила! – выдохнула она.
Перекрестившись и сделав глубокий вздох, я решительно вошла в кабинет.
За столом сидела та самая Анимедова, которая шесть лет издевалась над нами как хотела. Только настроение у неё сегодня было чуть лучше, чем обычно.
– Ну что? Всё исправила? – мужским басом спросила она.
От её слов у меня, как всегда, по всему телу пробежала дрожь.
– Да! – несмело выдавила я.
Она начала мельком проглядывать страницы в моей пояснительной записке. Не глядя подписала и отдала её обратно. «Ничего себе!» – подумала я, ведь она даже не стала её просматривать! Я могла бы не заниматься запиской и выспаться!
– Сегодня к нам такие люди приехали, аж ноги подкашиваются, – с язвительной улыбкой заявила она, пристально посмотрев мне в глаза.
– Да! – пробормотала я, подумав, что у меня только от её вида ноги подкашиваются.
– Когда сдаёшь диплом? – поинтересовалась Анимедова.
– Завтра в девять часов утра.
– Всё! Можешь идти! – с отвращением произнесла она, кинув в меня пояснительную записку.
           – Спасибо! До свидания! – поблагодарила я, нервно кланяясь в знак благодарности и побыстрее выходя из кабинета. В этот момент вся студенческая жизнь пролетела у меня перед глазами: как поступала, как сдавала экзамены, как проводила время с друзьями. Вспомнились все бессонные ночи и все курсовые проекты… Закрыв дверь кабинета, я поняла, что больше никогда сюда не вернусь.
           Следом за мной к Анимедовой вошла Ангелина. В плену у Авдотьи она провела двадцать минут и вышла с недовольным лицом.
– Ну что, поставила? – поинтересовалась я.
– Нет! Сказала всё переделать, – в истерике заявила Лина.
– А почему ты смеёшься? – удивилась я.
– Не знаю! Завтра диплом сдавать, а у меня пояснительная не подписана! – смеясь ещё громче, пробормотала Ангелина.
– Можешь не переделывать! – захохотала я. – Завтра придёшь с той же запиской. И… она её, не глядя, подпишет!
– Офигеть! Что, правда? – не переставая смеяться, удивилась Лина.
– Правда! – разрываясь от хохота, пообещала я.
Все студенты смеялись не переставая. У меня уже текли слёзы, но я никак не могла остановиться. Вдруг из кабинета вышла Анимедова. Сразу всё стихло, как будто никто и не смеялся… Наступило гробовое молчание. Как только Авдотья закрыла за собой дверь, мы засмеялись снова…
После всей этой комедии мы с Ангелиной направились по домам. Времени оставалось совсем мало, а мне ещё предстояло доделать макет и выучить речь к защите.

Часть II. Последняя студенческая ночь

В моей съёмной квартире царил полный беспорядок. Повсюду были разбросаны бумаги, разлит клей, а в центре комнаты на сломанном стуле, как на пьедестале, красовался виновник всего этого – недоделанный макет церкви. Однако убираться времени уже не было. Я сразу же переоделась в заляпанные клеем шорты и футболку, включила телевизор и начала клеить недостающие детали для макета. Одновременно я писала речь для завтрашнего выступления и одним глазом смотрела телевизор, по которому показывали то «Нашу Russia», то «Comedy Club».
У меня уже совсем не было сил, чтобы что-то делать. Глаза закрывались, руки переставали слушаться, но я с упорством продолжала работать. «Господи, помоги!» – твердила я. Одна мысль грела меня – что это последнее мучение, которое надо довести до логического конца. Это моя последняя студенческая ночь, и её надо завершить достойно. Завтра я уже буду дипломированным специалистом! Прощай, молодость, и да здравствуют рабочие будни! Внезапно зазвонил телефон.
– Вань, мне завтра диплом сдавать, кх-кх, – проныла я.
– Ну ты всё успела сделать?
– Да всё, осталось только ласты склеить, тьфу, кресты прилепить.
– Во сколько завтра за тобой заехать?
– К полвосьмого. Нет, к восьми. Приезжай к восьми!
– Ладно, приеду к восьми. Спокойной ночи!
Доклеив недостающие части макета и вызубрив доклад, я легла на кровать, изнемогая от усталости. В голове был полный кавардак. Мне мерещились то церковь, то Чичерин, то Анимедова, то герои «Нашей Russia» и «Comedy Club» все одновременно, то сегодняшняя встреча с Ангелиной. В темноте я стала нащупывать телефон, чтобы поставить на нём будильник. Когда я его нашла, то увидела, что на часах 23:59. Оставалась одна минута до полуночи.
– Господи! – взмолилась я, – помоги мне, чтобы завтра всё было хорошо!
Вдруг ровно в 00:00 я увидела, как мой телефон самовольно начал набирать какой-то странный номер. Пошел вызов… Я пыталась сбросить набранный номер, но телефон как будто перестал меня слушаться. Как завороженная, я поднесла трубку к уху…
В телефоне заиграла прекрасная музыка... Неожиданно раздалось: «Внимание! Производится соединение… Оставайтесь на линии!» Последовали короткие гудки и долгожданное слово «Алло!». Внезапно у меня сильно закружилась голова, и я почувствовала неземную лёгкость. Все вещи, находившиеся в моей комнате, воронкой стали проникать в мобильный. Меня тоже стало засасывать в эту воронку. Казалось, я лечу вместе с моими вещами куда-то в пропасть. Моё сердце готово было выскочить из груди...

Вдруг я услышала, что зазвонил будильник. Слава богу, это всего лишь ужасный сон! Я почувствовала, что моё тело лежит на кровати. Голова раскалывается. Глаза не открываются. Будильник всё это время усердно продолжал звенеть. Ещё не открыв глаза, я стала искать свой телефон, и вдруг до меня дошло, что я вчера не успела завести будильник. Как он тогда может звенеть?
Продолжая его искать, я обнаружила, что вместо линолеума у меня на полу оказалась лужайка. Резко открыв глаза, я с ужасом увидела, что лежу в своей кровати посреди поля. Со всех сторон меня окружали женщины в старомодных одеяниях и большое количество рогатого и нерогатого скота. Они удивленно рассматривали меня с головы до ног. Необыкновенную тишину неожиданно нарушило мычание телёнка. Все женщины внезапно опустились на колени и начали причитать.
– Она прилетела. Значит, всё будет хорошо! – сказала одна из них, утирая слёзы фартуком.
– Всё будет хорошо! – радостно подтвердила старушка и начала плясать.
– Значит, скоро всё наладится? – спросила молоденькая рыженькая девушка, переглядываясь с другими женщинами.
– И мы снова увидим наших мужей! – улыбались женщины.
–Так-так, – пробормотала я, – главное – сохранять спокойствие. Это очередной бредовый сон, сейчас я ущипну себя посильней и проснусь. Так, внимание, прошу всех приготовиться – раз, два, три…
Я закрыла глаза и стала щипать себя за ногу.
– Сейчас я проснусь. Сейчас я проснусь, – повторяла я.
Я так сильно ощутила боль от своего щипка, что даже взвизгнула. Снова открыв глаза, я обнаружила ту же картину. Опять раздался рёв телёнка.
– Где я? – ошарашенно пробормотала я.
– В селе Караул! – хором ответили женщины.
– Ага! Всё понятно... Только непонятно, как я сюда попала… – растерялась я.
– Это мы тебя сюда пригласили, и ты прилетела! – начала объяснять рыжая девчонка.
– Постойте! Постойте! Я не суперменша и летать не умею, – дергаясь от страха, выдавила я.
– Ты для нас послана с неба как спасительница! – хором отвечали они.
– Бабоньки, милые! Не пугайте меня, мне завтра диплом сдавать!
– Ты должна помочь нам вернуть наших мужчин, – запричитала рыженькая. – Только тогда ты сможешь вернуться обратно в свой мир.
– Какой мир? Каких мужей?
– Наших мужей, которые превратились в жеребцов.

– Ну, теперь мне всё понятно, – иронично заявила я. – А вы не могли бы оказать мне маленькую услугу? – обратилась я к рыженькой.
– Для вас – всё что угодно. Вы же наша спасительница! – с радостью пролепетала она.
– Ущипните меня за нос, только посильнее. Ну же, щипайте!
– Я не смею к вам прикасаться… Вы же наша спасительница!
– Да ладно! Что уж там, щипай со всей дури!
– Нет! Что вы! Что вы!
– Щипай, кому говорят!
Она нежно взяла меня за нос, растерянно заглядывая в мои глаза, и стала его крутить. Окружающие с недоумением смотрели на нас и еле сдерживали смех. Когда я поняла, что это кручение не помогает моему пробуждению, начала паниковать.
– Как тебя зовут? – спросила я у рыженькой.
– Дарья!
– А меня Таня. Давай по порядку: что у вас стряслось?
– У нас такое горе, такое горе! Все мужики в жеребцов превратились!
– Что, прямо все? Ни одного не осталось? – с сарказмом спросила я.
– Все! – разрыдавшись, заявила Даша.
– Что ты брешешь? Не все! Один батюшка пока в мужиках ходит, – сказала полная женщина.
 – Да это ж разве мужик? – сказала Дарья.
Тут поднялся бабий переполох. Каждая верещала своё.
– Тихо, не галдите! Говорите по одному.
– Так вот, мы молились Святой Троице, чтобы к нам пришло спасение, и оно к нам пришло. Спасительница, помоги нам, верни нам наших мужчин!
– Отлично! И каким образом? – недоумевая, заявила я.
Тут все женщины стали переглядываться между собой.
– Мы не знаем… – пожимая плечами, заявила Дарья.
Я посмотрела по сторонам и тяжело вздохнула.
– А на каком транспорте от вас до города можно доехать?
– На жеребцах.
– Хорошо, я тогда позвоню Ваньке, – я взяла свой телефон, который валялся под кроватью, но он был вне зоны доступа.
– Что за ерунда? У вас тут даже мобила не ловит.
– У нас зато рыбу ловят, – радостно сказала женщина с удочкой и ведром карасей.
– Что же делать? Что делать? – я посмотрела на свои по всему полю разбросанные вещи. – Ладно, сейчас я переоденусь, и начнем ваших мужей искать.
Найдя потёртые джинсы и футболку, я хотела переодеться. Но по своей стеснительной натуре не могла этого сделать при таком количестве женщин, которые на меня пристально смотрели.
– Так! Бабоньки, попрошу всех рассосаться. Я решила одеть суперкостюм для дальнейших действий по спасению ваших мужей!
Женщины молчали и не сдвигались с места.
– Даш, гаркни на них, а то я не умею. Переодеться мне надо, ну ты понимаешь!
– Спасительница предлагает заняться своими делами и не мешать ей! – писклявым голоском прокричала Даша.
Наконец женщины постепенно стали расходиться в разные стороны. На поле остались только я и Даша.

– Спасительница, твоя одежда такая странная, – сказала Дарья, оглядывая меня.
– Почему странная? Писк последней моды!
– И эти дырки на твоих шароварах тоже писк? – пробормотала Дарья.
– Во-первых, это не шаровары, а джинсы, я в институт только в них и хожу. Во-вторых, это не дырки, а разрезы! Ну что, понятно?
– Понятно!
– А ты почему не красишься? Я вот сейчас накрашусь. Только зачем – не знаю! Привычка, наверное.
Я достала из своей косметички тушь и зеркальце и начала красить ресницы.
– Спасительница, а зачем ты чернишь свои глаза?
– Ты совсем деревня! Для красоты, неужели не понятно. Даш, запомни: лучше не успеть позавтракать, чем не успеть накраситься. Поняла?
– Поняла!
– Ну и молодец! – довольным тоном заявила я, подкрашивая блеском губы. – Теперь я готова. Веди меня, Дарья, к батюшке, будем его допрашивать. Только подожди, надо ноутбук найти. Я его с собой возьму, там у меня всё, короче, весь диплом.
Мы пошли по извилистой незнакомой тропинке… По пути я вспоминала, как приезжала сюда прошлым летом.

– Я сюда с Ванькой в 2007 году приезжала, обмеряла церковь для реставрации, только тебя я что-то тут не встречала…
– Ничего себе 2007 год! А конца света разве не будет?
– Будет, когда электричество выключат, – улыбнулась я.
– А то нам Авдотья-знахарка пророчит, что в 1888-м конец света будет.
– А что ты переживаешь? Уже с 1888 года больше ста лет прошло.
– Не прошло. Сейчас ведь 1808-й!
– Как?! Не может быть!
Неужели я телепортировалась в 1808 год?! Вот это прикол! Сев на корточки, я от изумления закрыла голову руками. Даша стала тормошить меня, пытаясь вывести из шокового состояния.
– Спасительница! Спасительница! – верещала она.
Она схватила меня за руку и повела куда-то через кусты. Открыв от изумления рот и оглядываясь по сторонам, я послушно шла за ней. Вдруг я увидела только что отстроенную церковь, которую я реставрировала по дипломному проекту. Храм блестел на солнце ярко-белыми красками, разноцветные витражи в окнах переливались на солнце. Я просто остолбенела от этой божественной красоты. Вдруг из храма вышел батюшка в черной рясе, крестясь и кланяясь до земли.
– Вот наш батюшка Михаил! – прошептала Даша, тихо посмеиваясь.
Батюшка повернулся к нам лицом, и я остолбенела ещё больше. Передо мной стоял тот самый кавээнщик из «Утомленного солнца» и великолепный комедийный актер «Нашей Russia» Михаил Галустян. Мы долго смотрели друг на друга, не понимая, что происходит.
– Михаил, всё понятно, это розыгрыш! – наконец очнулась я. – Вы тут решили меня разыграть! Типа 1808 год, старинные одежды… Я посреди поля… Басни, как все мужики превратились в жеребцов. Жеребцы! Тьфу! Молодцы! Здорово у вас всё получилась! Так смешно! Представляю, как на камере будет смотреться моя удивлённая физиономия, – задыхаясь от смеха, заявила я. – Только где у вас тут скрытые камеры спрятаны? Может, здесь? Нет! Наверное, всё-таки там, – рыская по кустам, бормотала я.
В это время Михаил и Даша переглядывались между собой, испуганно посматривая на меня.
Я подошла к Галустяну и по-братски ударила его по плечу.
– Ну вы молодцы! Разыграли так разыграли! И камеры спрятали – не найдёшь! Только я одного понять не могу – как вы так быстро церковь отстроили?
– С Божией помощью! Шесть годков строили, с 1800-го по 1806 год, – дергаясь от страха, пробормотал Галустян.
– Ну всё, хватит надо мной издеваться! Давайте рассказывайте, как вы меня сюда затащили?
– А мы не издеваемся, – робко заявила Даша, покачивая головой. – Это батюшка Михаил, он единственный из мужчин в жеребца не превратился!
– Ха-ха-ха, как смешно. Ну ладно, посмеялись и хватит. Когда домой поедем? Мне надо диплом завтра сдавать… И ещё автограф у вас взять, если вы не против.
– Не против, – без лишней скромности заявил Галустян.
– Блин, как же мне повезло! Только жаль, бумаги нет. А вы мне на майке распишитесь? – Я достала из джинсов черный маркер, протянула его Галустяну и выставила грудь вперёд.
– Что, прямо здесь? – дрожащим голосом спросил Михаил.
– Ага! Вот все обзавидуются.
Батюшка дрожащей рукой, отвернувшись и закрыв глаза, поставил на моей майке кривой крест. Затем, открыв один глаз, начал следить за моей реакцией.
– Да! Не густо! – разочарованно произнесла я.
– Не гневайся, спасительница, я письмом не владею, только учусь, – неожиданно упав на колени, стал причитать Галустян.
– Похоже, я действительно попала в прошлое, – вздохнула я.
– Не прогневайся, спаси нас грешных, – поглядывая на меня одним глазом, продолжал Галустян.
– Да что вы, что вы! Вставайте! А что если я вас Мишей буду называть, ты не обидишься? – перешла я на ты.
– Как вам угодно, хоть псом смердящим, – кивая головой, согласился Михаил.
– Ну, это уже слишком. Ты мне лучше расскажи, что у вас тут творится? Все подозрения падают на тебя. Ты ж только в мужиках-то остался!
– Не прогневайся, я ж необразованный, пёс смердящий.
– Миш, ты что-то совсем расклеился. Тебя вон вся страна знает… в будущем. Не смей себя так называть!
– Как вам… тебе будет угодно, – робко произнёс Галустян.
– Давай докладывай обстановку.
– Я не могу при посторонних докладывать, – по-детски захлюпав и прослезившись, заявил Михаил, поглядывая в сторону Дарьи.
– Даш, у нас тут с Михаилом Сергеевичем тет-а-тет намечается. Сходи-ка пока домой, приготовь спасительнице покушать. Как там, по-вашему… Потрапезничать мне надо. Желудок что-то сводит от голода, – притворно сморщившись, сказала я.
После моих слов Даша покорно удалилась.
– Дело в том, что я батюшка, – наивно прошептал мне на ухо Михаил.
– Надо же! А я думала – Галустян.
– Нет! Пёс я смердящий, прыщ надоедливый…
– Михаил Сергеевич, ты уж определись, кто ты. И рассказывай всё по порядку.
– Меня сюда послали, чтобы я главным батюшкой стал церкви энтой. Говорили, приедешь в Караул, найдёшь себе жёнку-матушку, станешь батюшкой … Я нашёл невесту, Анкой звать, а она от меня очи воротит. С другими мужиками по кустам шастает. Ну, я тогда тайком к нашей знахарке Авдотье пошёл. И говорю ей: «Авдотья, сделай так, чтоб Анка только на меня внимание обращала, больно люба она мне!» Ну, она мне и говорит, что всё будет, как прошу. Я, довольный, пошёл спать. А на утро просыпаюсь – вся деревня из одних баб состоит. Бес меня попутал. Что ж мне теперь делать, окаянному? Как всё исправить?
– Не надо было тебе, Михаил Сергеевич, к чёрной магии прибегать. Эх, не надо было…
– Эх, не надо было…
– Как же мы теперь мужиков будем расколдовывать? Надо к Авдотье наведаться, наверное?
– Надо!
           Неожиданно где-то рядом раздался знакомый женский голос, поющий о нелёгкой женской доле. Михаил сразу же выпрямился и нахмурился. К нам приближалась, как это ни удивительно, Анна Семенович – эротическая мечта Михаила Галустяна.
– Доброго здравия, Михаил Сергеевич!
– Здорова будешь, Аннушка. Что ж ты свои тителя не прикрываешь? Вроде соблазнять уже некого. Все мужики в жеребцов превратились, а ты растелешила свои телеса.
– А я, Михаил Сергеевич, может, тебя соблазнить хочу! Нравишься ты мне больно! Горит у меня внутри огонь неведомый! От твоей бородёнки мурашки по коже бегают! Так и манит меня к тебе, так и манит, – Анна рассмеялась и полезла обнимать Михаила.
– Тьфу, ты это брось, нашлась фурсетка, знаем мы таких растелешившихся…
– Да шучу я, шут бородатый! Я к спасительнице пришла объявить, что всё для трапезы готово…
И мы дружной троицей последовали на трапезу. Анна всю дорогу подшучивала над Михаилом, а он робко пытался съязвить в ответ. Через пять минут мы подошли к усадьбе. Я предположила, что она принадлежит помещику Арбеньеву, который владел землями Караула с конца XVIII века. Он как раз и построил церковь Святой Троицы. Около усадьбы в две шеренги собралось всё женское население деревни. Рядом с каждой женщиной стояли несколько жеребцов. Женщины представляли мне их в качестве мужей и сыновей, братьев, отцов и дедов. Они молили меня о помощи. Но я лишь разводила руками. Наконец, Дарья пригласила меня на веранду к столу и представила хозяину дома. Конечно же, им оказался конь.
– Можете не представляться, вы – Арбеньев, – решила я.
Конь махнул головой в ответ и начал ржать.
Стол протяжённостью в десять метров был накрыт по-королевски. Чего там только не было: и рыба, и курица, и мясо, всякие соленья и варенья. Ну и, конечно же, море жгучих деревенских напитков. При виде такого объедения мой желудок, почувствовав добычу, начал громко урчать. Мне аж неудобно стало перед хозяином дома, даже несмотря на то, что он был конём.
Дарья посадила меня в самый конец стола. Конь-Арбеньев стоял напротив меня и пил что-то крепкое из миски. Смачно рыгнув, он дал понять, что можно приступать к трапезе. Я предложила пригласить всех к столу, на что хозяин дома махнул головой и весело заржал. Женщины неловко расселись за столом, для жеребцов места не хватило. Я начала есть, а женщины к еде даже не прикоснулись. Как мне объяснила Дарья, они не могут есть, пока не накормлены их мужья.
– Бабоньки, не стесняйтесь, ешьте сами и кормите своих жеребцов, – заявила я, подняв стакан с самогоном. – Давайте выпьем, дорогие мои, за скорейшее перевоплощение, так сказать, ваших мужчин. Ну, вздрогнули!
Наконец-таки появился благородный повод напиться в начале XIX века. Женщины быстро сообразили, стали наливать себе алкоголь и чокаться друг с другом. Пригубив, они сразу же начали кормить своих мужчин-коней. В знак благодарности жеребцы махали хвостами и ржали от удовольствия. Когда все наелись до отвала, далеко не в трезвом состоянии сельские бабы начали петь русские народные песни о несчастной доле женщин.
Чтобы разрядить обстановку, я решила включить музыку на ноутбуке.
– Ну что, зажжём? Девчонки, что включить – дискотеку 80-х или 90-х?
В ответ последовала тишина, и я решила положиться на собственный выбор.
– Включу-ка я 80-е, всё к вашему поколению поближе будет.
Заиграла музыка какой-то иностранной группы. Народ, не поняв в чём дело, замолчал в ту же минуту. Почувствовав внутренний жар, я выскочила из-за стола и начала танцевать зажигательные танцы. Женщины неловко повторяли за мной. Время от времени я подбегала к столу и выпивала что под руку попадёт (чаще всего это оказывался самогон). Потом случился провал в моей без того маленькой памяти…

Я проснулась на столе в обнимку с зажаренным до хрустящей корочки поросёнком. Дарья пристально смотрела на меня, то вздыхая, то читая какую-то молитву. На ноутбуке всё ещё играла музыка той самой дискотеки 80-х.
– Дашь, что тут случилось? Почему я на столе? – почувствовав резкий перегар, поинтересовалась я.
– Мы сначала трапезничали, а потом стали танцевать. Спасительница показывала… танец XXI века – «стриптиз». Ну а потом уснула как младенец.
«Да уж, младенец», – подумала я. На мне были только трусы и майка.
– Хорошо, что мою срамоту никто не видел…
– Все видели – от начала до конца. Сейчас просто по домам разошлись.
– Всё, теперь никогда пить не буду! Дашуль, будь добра! Подай мне мои шароварчики, а то в труселях как-то негоже.
Даша принесла мои джинсы, ловко сложенные в трубочку. Некогда любимые разрезы на них напрочь отсутствовали, то есть были аккуратно зашиты.
– Даш, признавайся – ты мои джинсы зашила?
– Я, спасительница. Твои шаровары от работы совсем прохудились, и я решила их заштопать, чтобы тебе было приятно.
– Ну спасибо, действительно приятно, – едва сдерживая слёзы, поблагодарила я.
– Спасительница, не плачь! – радостно заявила Дарья. – Хочешь, я тебе ещё что-нибудь заштопаю?
– Нет! Только ничего больше не заштопывай, я тебя умоляю! Уже темнеет, а мы Авдотью не навестили. Надо же мужиков спасать!
– Ой, я к ней не пойду. Я её побаиваюсь, она ж ведьма, в лесу живет, в ветхом домике, пакости всякие умеет делать. Её никто никогда в глаза не видел! Неужели она мужиков в жеребцов превратила?!
– Она, она! А кто же?
– У нас только батюшка знает, где она живет. Он к ней давеча ходил, хотел на путь истинный наставить.
– Галустян, что ль? Знаем мы, на какой путь он её наставляет, сам бы не свернул с дороги истинной. Веди меня, Даш, к Михаилу Сергеевичу.
…Михаил жил рядом с церковью в конюшне. Когда мы отворили в неё дверь, то сразу же увидели батюшку, сладко спящего на стогу сена в окружении лошадей. Кони периодически обнюхивали и облизывали его. Галустян с довольным видом шептал: «Аннушка, что ж ты со мной делаешь? Зачем же ты тителями меня манишь за собой и манишь?» Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Дарья не выдержала. От её пронзительного смеха Галустян проснулся и, увидев перед собой жующую морду коня, от неожиданности закричал «Кто здесь?», прячась в сене.
– Да это мы со спасительницей пришли тебя проведать, – хохоча, сказала Дарья.
– Слава богу! А я уж подумал – бесы за мной пришли.
– А может ты подумал, что к тебе Аннушка наведалась? – спросила Дарья, вытирая слёзы.
– Ещё чего! Чтобы всякие фурсетки сюда ночью приходили. Не бывать энтому никогда!
– А кто ж тебя тогда манит и манит? А? – лукаво улыбнулась Дарья.
– А никто… Это мне моя прабабушка Анна приснилась.
– Ага, с большими тителями! Вот я Анке всё расскажу, смеху-то будет!
– Я тебе расскажу, окаянная, – пригрозил Михаил, помахивая указательным пальцем.
– Так! Посмеялись, и хватит. Надо мужиков спасать, – напомнила я о деле. – Михаил, собирайся, нам надо к Авдотье идти.
– А зачем это?
– А затем! Уже забыл, что натворил?
– Не забыл. Боязно к ней на ночь глядя идти.
– Бояться – в лес не ходить! Мне, может быть, тоже страшно, но дело прежде всего. Тем более если оно благородное! – гордо заявила я.
– Смотри-ка, испугался! Как во сне с Анкой встречаться – он не боится. А как к ведьме идти – струсил, – занегодовала Дарья.
– Ничего я не боюсь, я побаиваюсь, – признался Михаил и начал собираться в путь. Он снял со стены ожерелье из чеснока. Быстро смастерил осиновый кол. Достал припрятанную в чулане керосиновую лампу. И привязал к спине вилы в два раза больше его самого.
– Миш, а вилы-то зачем? – удивилась я.
– На всякий случай. Вдруг чего случится, надо же мне чем-то вас защищать, – объяснил Михаил, гордо подняв голову.
– Ну что, посидим перед дорожкой? – сказала я, глядя на обмундирование Галустяна.
– Посидим, – согласился он, усевшись на копну сена рядом с нами.
Через минуту мы отправились в путь. На улице стояла кромешная темнота. Михаил зажёг керосиновую лампу. Мы вышли на тропинку, ведущую к лесу. Пронзительные крики сов, какие-то шорохи, скрипящие деревья делали наш поход к ведьме ещё более устрашающим. Михаил шёл впереди, освещая путь. Казалось, что он вот-вот упадёт в обморок от страха. Мы с Дарьей, крепко держась за руки, шли, стуча зубами и оглядываясь по сторонам. Неожиданно Галустян закричал и побежал назад.
– Чудовище! Спасайтесь кто может!
– Кто там?!
– Там чудовище круглое и шипящее, – где-то за спиной пробормотал Галустян, крестясь и откусывая зубчик чеснока со своего ожерелья.
– Дай лампу, я пойду посмотрю, – заинтересовалась я.
– Возьми ожерелье, – неразборчиво произнес Михаил, разжёвывая зубчик и надевая украшение из чеснока мне на шею.
– Давай, – задыхаясь от чесночного благовония, согласилась я.
Я двинулась в путь и тут же увидела перед собой действительно какой-то шарик, состоящий из множества иголок. Приглядевшись, я поняла, что это всего лишь маленький ежонок, свернувшийся от страха в клубочек. Я взяла его в руки и понесла показать горе-первопроходцу Галустяну. Михаил и Дарья, обнявшись и дрожа от страха, ждали моего возвращения.
– Что дрожите? Я чудовище уже обезвредила! Миша, подставляй свои руки!
           Михаил, оглядываясь по сторонам и понимая, что спасения искать негде, протянул свои ладони, хныкая от страха. Увидев ежонка, он сразу же изменился в лице.
– Энто что, чудовище?
– Оно... Вот этого ежонка ты испугался.
– Не может быть, оно ж в три раза больше было!
– Теперь я первая пойду, всё равно из тебя проводник никакой.
– Спасительница, я с тобой, – рванула за мной Дарья.
Мы с Дарьей смело пошли вперёд, периодически спрашивая у Галустяна дорогу. Он, в свою очередь, замахивался вилами на каждый подозрительный куст. Вдруг на горизонте показался чей-то силуэт. Мы с Дарьей затаились за деревом, пытаясь разглядеть, кто там. Михаил, заметив, что мы замешкались, поспешил к нам.
– Там кто-то впереди! Человек вроде? – почти беззвучно прошептала я.
– Живой или мертвый? – трясясь от страха и грызя кулаки, спросил Михаил.
– Да живой! Вроде даже ходячий…
– Лучше б он был мёртвый и лежачий. Не так страшно было бы!
– Вон, вон, смотрите! Вроде женщина какая-то…
– Где? Где? – пытаясь разглядеть что-то через наши головы, забормотал Михаил. – Пойдёмте лучше отсюда, тут какая-то чертовщина двугорбая водится. Я сейчас в неё вилами запущу, у меня глаз меткий!
– Да подожди, Михаил Сергеевич. Какие вилы? Какая чертовщина? Это женщина, протри свой меткий глаз! – прошептала я.
– Что я, женщину от горбатой чертовщины не отличу?! – протирая глаза и щурясь, обиженно пробормотал Галустян.
– Так. У меня есть план. Будем действовать по моей команде. Никаких вил. На раз, два, три выбегаем и застаём врасплох. Эффект неожиданности лучше всего! Понятно?
– Понятно! А может, этот эффект неожиданности вы без меня сделаете? А то я на сердце слабый и на неожиданность тоже слабоват, – придерживая свою пятую точку, заявил Михаил.
– Ладно, оставайся здесь. Только не высовывайся, – пригрозила я.
– Раз, два, три, – скомандовала я, мы с треском выбежали из-за дерева и, громко крича, кинулись прямо к загадочному силуэту.
Таинственный силуэт, резко остановившись, закричал в три раза громче нас с Дарьей. Силуэтом, как ни удивительно, оказалась Анна Семенович. От страха она упала на землю и закрыла голову руками.
– Аннушка, а ты чего тут делаешь? – с недоумением спросила Дарья.
– Грибы собираю, – приоткрыв один глаз и поняв, что все свои, Анна поднялась и отряхнулась.
– Какие грибы на ночь глядя? – спросила я, улыбаясь.
– А почему ты плачешь? – сказала Дарья, подойдя к Анне и обняв её.
– Плачу потому, что ни одного грибка ещё не нашла, – заявила Анна, рыдая навзрыд.
Вдруг над нашими головами пролетели вилы, которые с треском вонзились в пенёк рядом с Анной. Через пару секунд выбежал Галустян, держа в руке осиновый кол.
– Ну что, попал? – спросил он. – Я же говорил, что у меня глаз меткий!
– Ребят, у вас тут полный караул! Одна по ночам грибы собирает, другой вилами кидается! – ужаснулась я.
– А ты чего энто тут делаешь, кого ищешь-то? – признав Анну, громко спросил Михаил.
– А тебе какое дело, шут гороховый? Меня вон чуть вилами не прибил!
– Радуйся, что промахнулся. А мог проткнуть насквозь, у меня глаз-то орлиный.
– Глаз у него орлиный. Представляешь, тебя двугорбой чертовщиной обозвал! – сказала Дарья Анне.
– Да ты ж не мужик, раз бабу от верблюда отличить не можешь! – возмутилась Анна.
– Бабу-то я отличить могу, когда у неё грудь, а не вымя.
– Ах ты, шут бородатый, ну я сейчас тебе покажу!
Анка начала лупить Михаила своими маленькими кулачками.
– Спасите! Она ж меня сейчас покалечит, у меня головная кость слабая. Долго не вытерплю! – Михаил в ужасе закрыл голову руками.
– Так, ладно, хватит драться! – разняла я их. – Нам ещё надо найти, где Авдотья живёт.
– Да недалеко она живет, через речку. Я случайно, когда грибы собирала, нашла её хату, – растерянно призналась Анна.
– Грибы она собирала… Небось ходишь к ней каждый день? – презрительно спросил Михаил.
– Тьфу на тебя, шут бородатый! Не хожу я к ней!
– Небось тителя-то такие Авдотья тебе наколдовала?
– У меня всё натуральное, в отличие от некоторых, – засмеялась Анна, дернув за бороду Михаила. Борода так и осталась у неё в руке. От удивления она широко открыла глаза и застыла на месте.
– Отдай! – резко выдернул из её рук бороду Галустян. – Семь дней назад бороду случайно спалил. Пришлось из конского хвоста новую бородёнку делать. И ничего тут смешного нет. Грех смеяться-то!
– Странно! И мужики в жеребцов семь дней назад превратились! Может, батюшку нашего в колдовстве винить надо? – сказала Дарья, прищурившись.
– Точно он во всём виноват, и на меня покушался, антихрист окаянный! – покачивая головой, изумилась Анна.
– Никого я убивать не хотел и в жеребцов превращать тоже! Спасительница, ну скажи им, чего они на меня взъелись, и так тошно!
– Девчонки, спокойствие, только спокойствие. Михаил убивать никого не хотел, это факт. Но он действительно замешан в этом грязном деле.
– Я так и знала, что батюшка наш липовый всему виной, – сказала Дарья.
– Да не липовый он! Просто влюбился в одну девушку местную, которая ему взаимностью не отвечала, и решил к Авдотье сходить, чтоб она ему приворот на неё сделала.
– Ах ты, шут бор… безбородый, – посмотрела на Михаила Анна.
– Так вот. Авдотья, видать, зелье перепутала, и все мужики по какой-то случайности в жеребцов превратились.
– Мало на него девок внимания обращали! Пожалуйста, выбирай. Нет, подавай ему особенную! – ревниво заявила Анна. – Интересно, и на кого же он приворот хотел сделать? Наверное, на какую-нибудь плоскогрудку!
– Ага, точно на плоскогрудку, – оглядев необъятную грудь Анны, захихикала Дарья.
Михаил и Дарья резко переглянулись. Дарья уже раскрыла рот, чтобы раскрыть все тайны, но я её перебила.
– Незачем терять время, нам нужно идти! И вообще, Даш, ты говоришь слишком много! Может, чуть-чуть помолчишь?
Дарья кивнула головой и послушно последовала за мной.
Приблизившись к реке, мы сразу же услышали сладкоголосое кваканье здешних лягушек. Не смолкая, они хором пели свой затяжной романс. Когда мы вышли на берег, то увидели старый деревянный мостик, по которому нам предстояло перейти на ту сторону. 
– Главное, не вызвать резонанс, поэтому предлагаю перейти этот мост парами. Сначала мы с Дарьей пройдем, а потом вы. Понятно?
– А что такое рензонанс?
– Не рензонанс, а резонанс. Это такое физическое явление, которое может возникнуть на мосту, если мы все пойдем по нему вчетвером. Ясно? – с умным видом объяснила я.
Схватившись за руки, мы с Дарьей двинулись вперед по шаткому мостику и успешно преодолели препятствие. Вслед за нами зашагали Галустян и Семенович. Галустян, как истинный джентльмен, пропустил Анну вперед, следуя за ней мелкими шажками и весь дрожа.
– Да не трясись ты, окаянный! – сказала Анна. – А то сейчас мы рензонанс вызовем.
– Я не трясусь, а пошатываюсь. Трясётся то, что у тебя под сарафаном, – не к месту сказал Михаил.
– Ах ты, шут безбородый, – вцепилась Анна в Михаила.
Анна начала лупить Михаила, забыв про шаткий мост. Михаилу ничего не оставалось, как только закрывать свои чувствительные места от ударов. Мост начал раскачиваться всё сильнее и сильнее. Мы с Дарьей, открыв рот, наблюдали за происходящим.
– Помогите! Спасите! Я ж не доживу до старости, калекой останусь! – взвыл Галустян.
– Всё, сейчас резонанс будет! – удручённо заявила Дарья.
Под Михаилом треснула доска, и его левая нога оказалась по колено в воде.
– Ой, спасите! Помогите, сейчас утону! Я ж с детства плавать не умею!
– Анка, хватай его за шиворот и аккуратно тащи обратно, – предложила я.
Перепугавшись, Анна незамедлительно начала предпринимать действия по спасению Михаила.
– Она же меня сейчас погубит, спасите! – неутомимо продолжал Михаил.
– Да не кричи, Миш, я ж тебя спасти хочу, – утешала его Анна.
– А-а-а-а-а! Аннушка, милая, спасай меня поскорее, а то утону!
– Сейчас, сейчас, Мишенька, – вытягивая ногу Галустяна, причитала Анна.
Вытащив Михаила, Анна крепко обняла его.
– Мишенька… – ласково прошептала Анна.
– Аннушка, – нежно ответил Михаил.
Вдруг Анна как будто прозрела и переменилась в лице.
– Да что ты заладил одно и то же, шут гороховый!
– А я разве жив? Я не умер?
– Да жив! Небось все штаны обгадил?
Михаил обиженно замолчал.

…Наконец мы подошли к дому Авдотьи.
– Ну, кто первый пойдет? – спросила я.
– Я с ведьмами не умею по-человечески разговаривать, – прошептал Галустян.
– Я тоже к ней не пойду, сегодня уже была… Я хотела сказать, что мимо проходила, – неловко оправдалась Анна.
– А я вообще ведьм не люблю, – выпучив глаза, зашептала Дарья.
– А ты думаешь, я их обожаю? – постучав в дверь и перекрестившись, сказала я.
– Кто? – из-за двери послышался до боли знакомый голос.
– Клиент, я же к вам записывалась.
(«Боже, какую же глупость я произнесла, – подумала я. – Какой клиент? Какая запись? Я же в XIX веке!»)
– Если по записи, тогда заходите, – прокричал голос.
Я открыла дверь и зашла в помещение, где царил полный мрак. Вдруг я услышала приближающиеся шаги. Мне хотелось убежать прочь из этого дома, но страх прочно сковал мои ноги. Вдруг свет лампы резко озарил лицо ведьмы, и я даже взвизгнула от страха. Это была Авдотья Валентиновна Анимедова – наш нормоконтролёр, которая вчера подписала мою пояснительную записку!!! Туша спичку о язык, Авдотья поставила зажжённую керосиновую лампу на стол.
– Ко мне уже одна сегодня приходила, просила дать совет по привороту.
– Это случайно не Анна была?
– Да хрен её знает, я с клиентками не знакомлюсь.
– Она такая видная, – прочертив округлости около груди, я постаралась изобразить фигуру Анны.
– Ну да, она самая, я таких титькообразными называю, – захохотала Авдотья.
«Да она ж, получается, к Михаилу неравнодушна…» – подумала я.
– Что надо-то? – забравшись на печку, спросила Авдотья.
– Да так… Я к вам с того света прилетела… А вчера, кстати, вы лучше выглядели.
– Я просто вчера дневной макияж делала, он мне лучше, чем вечерний, подходит, – достав зеркало из-под подушки и поправляя прическу, заявила Авдотья.
– Наверное. А я дипломница ваша, вчера к вам за подписью подходила.
– А, это ты, что ль, дипломница? Помню, помню. Ну нигде от вас покоя нет! Даже на том свете вы меня уже достали. Я ж вчера тебе пояснительную подписала.
– Ну да, подписали, – растерялась я. – А как вы и там и здесь гадить… м-м-м… бывать успеваете?
– Я всё успеваю, в отличие от вас, студентов. Вот объясни мне, почему вы всегда опаздываете, спите на лекциях, да и вообще ничего не соображаете? Да потому что вы лоботрясы!
– Вынуждена с вами не согласиться. Мы далеко не лоботрясы! Преподаватели слишком много нам задают, и мы просто вынуждены опаздывать и спать на лекциях, потому что не высыпаемся. А некоторые студенты у нас ещё и работают. Представляете, как им тяжело! А вы вообще святой человек, Авдотья Валентиновна, на метле успеваете гонять туда- сюда…м-м-м-м, то есть перемещаться в пространстве и времени.
– Да, мне очень тяжело. Хоть ты меня понимаешь, – чуть ли не смахивая слезу, заявила Авдотья.
– А я вот всегда знала, что вы ведьма, – вдруг вырвалось из меня. – То есть неординарный человек. А вы знаете, как вас студенты боятся?
– А если вы меня бояться не будете, то и учить ничего не станете. Я вас специально в страхе держу, чтоб вы по моему предмету всё знали. А на самом деле я очень добрая. Вот ты веришь, что я добрая? – пристально посмотрев на меня, поинтересовалась Авдотья.
– Конечно, – соврала я.
– Только ты никому не рассказывай, что я добрая, а то вы, студенты, возьмёте волю и совсем от рук отобьётесь, я вас знаю!
– Нет, вы что, я никому не расскажу, а если и сболтну чего, то всё равно никто не поверит.
– Давай перейдём к делу. Зачем ты здесь? Я тебя из того мира не вызывала.
– А я уж на вас стала грешить, подумала, вы меня вызвали, чтоб скучно не было.
– Мне никогда скучно не бывает. Ты думаешь, я от хорошей жизни в лес, в избушку без удобств, на двести лет назад прилетела? Ты церковь местную реставрируешь? – неожиданно поинтересовалась она.
– Я реставрирую.
– Так вот. В тот мир ты не вернешься, пока здесь не разберешься.
– А в чём тут разбираться? С церковью всё нормально.
– Дело не в церкви, а в батюшке! Ему надо жениться, чтобы стать настоятелем, а он не может этого сделать. Влюбился в одну, а она к нему равнодушна, даже я ему не в силах помочь.
– Да уж вы ему хорошо помогли, теперь он единственный завидный жених, да и мужик на селе.
– Как единственный мужик?
– Да вы же всех остальных в жеребцов превратили, чтоб в Михаила сразу весь женский коллектив влюбился.
– Никого я в жеребцов не превращала. Я дала ему рецепт по привороту: взять волосок девушки, которая ему нравится, и поджечь в полнолуние, она на следующий день в него влюбится. Этому привороту меня бабушка учила, действует безотказно.
– Только Михаил все ваши рекомендации по привороту мимо ушей пропустил. И всё по-своему сделал.
– Что же этот шут бородатый натворил?
– Он уже безбородый. Михаил в полнолуние всю свою бороду случайно спалил и затем из конского хвоста себе искусственную бородёнку смастерил, а на следующий день все мужики в жеребцов и превратились. Уже семь дней, как мужики в жеребцах ходят.
– Что же он натворил, почему ко мне сразу не обратился?! – ужаснулась Авдотья. – Сегодня же последний день, когда жеребцов в мужиков можно превратить, иначе так конями на всю жизнь и останутся. Сколько же сейчас времени?
– На моих без пяти двадцать три, – посмотрела я на часы в мобильном.
– Значит, до утра есть время. И если ты не поспешишь, то все мужчины так и останутся жеребцами.
– Что же мне надо сделать?
– Нарвать конскую траву и сделать отвар. Да, кстати, из очищенной болотной водки – болотница называется, по-современному – суррогат.
– Где же я этот болотный суррогат возьму?!
– Его надо у лешего раздобыть. Он на болоте живет, отсюда пять минут ходьбы.
– Я сюда еле-еле осмелилась прийти, а вы меня ещё к лешему посылаете! Он что, впрямь леший, как в сказках? Может, он тоже в жеребца, как все мужики, превратился?
– Да разве он человек, у него человеческих качеств уже и не осталось. Тьфу! Приходит с работы – и сразу свой суррогат употреблять, на меня даже внимания не обращает. Не человек он, леший самый настоящий!
– Неужели он тоже из нашего универа? – выслушав Авдотью, сказала я, сразу же подумав про её мужа, декана нашего факультета.
– Правильно рассуждаешь… Ты всё поняла, что нужно сделать?
– Нарвать травы, залить её суррогатом, потом… А что потом-то? – растерялась я.
– Потом всех мужиков этим отваром успеть до утра напоить, а кого не успеешь, тот жеребцом и останется, – громко рассмеялась Авдотья.
– А как же я домой в тот мир попаду? Мне же надо диплом получить!
– Пока Анка Михаила не поцелует, как в сказке, диплом не получишь. Да и здесь, в глуши, я думаю, он тебе не понадобится.
– Я тогда побежала за суррогатом, – ужаснулась я такой перспективе.
– Подожди! Не забудь лешему от меня привет предать! Пусть в гости приходит, если, конечно, захочет. Скажи ему, что у меня всё хорошо, бизнес процветает, от клиентов отбоя нет. А ещё пусть он на меня не обижается.
– Ладно, передам, – второпях прокричала я, несясь к входной двери.
Когда я её резко открыла, Михаил получил по лбу за своё подслушивание.
– Ну как там? – спросил он, потирая лоб.
– Да всё нормально, Миш! Короче, нам надо сделать отвар из болотной воды и напоить до утра всех жеребцов, чтобы они обратно в мужиков превратились.
– Чур, я за болотной водой не пойду… – начал ныть Галустян.
– Как ты на одно место слабоват, мы уже знаем! Никто тебя брать с собой не собирается, а то вилами декана-лешего проткнёшь, тогда мне вообще диплома не видать. Ты иди с Дарьей обратно в деревню и вели всем собраться возле церкви. Как я отвар сделаю, сразу же на месте всех антижеребцовым противоядием напою. Если кого не успею угостить, тот жеребцом и останется. Смотри, Михаил, никого не пропусти! – угрожающим тоном заявила я. – А ты, Дарья, составь списки всех мужиков. Не дай Бог, кого-нибудь забудем.
– Спасительница, я письмом не владею. Как же я списки составлю?
– Вот блин! Наука всё-таки иногда бывает полезна. А кто-нибудь у вас умеет писать?
– Только генерал Арбеньев.
– Так он же конь!
– Но всё же грамотный…
– С вами всё понятно. А ты, Анна Григорьевна, пойдёшь со мной к лешему на болото.
– Интересно, интересно. Я никогда леших не видела! Они, наверное, более темпераментные, чем мужчины? – игриво сказала Анна, наблюдая за реакцией Михаила.
– Тьфу, фурсетка, уже на лешего глаз положила! Спасительница, давай я с тобой лучше пойду, а то она тебе мешать только будет своими… – предложил Галустян, ревниво посмотрев на грудь Анны.
– Нет, Миш, спасибо.
Анна игриво показала язык Михаилу и рассмеялась. Михаил с Дарьей направились в село, а мы поспешили к лешему на болото.
– Ань, зачем ты к Авдотье сегодня ходила?
– Хотела одно место себе поменьше сделать.
– Не ври! Я всё про тебя знаю.
– Я ходила к ней, чтобы она уменьшила грудь, – разрыдалась Анна. – Правда! Авдотья и посоветовала мне нарвать ночью поганок, смешать их с крапивой и к груди приложить...
– А для кого же ты на такие жертвы решилась?
– Для шута безбородого!
– А зачем он тебе нужен?!
– Да люблю я его… – неожиданно призналась Анна.
– Ура! – обрадовалась я, крепко обняв виновницу торжества. – А зачем же ты чувства свои от него скрывала?
– Ничего я не скрывала. Бывало, подойду к нему спросить что-нибудь, а он на меня даже внимания не обращает. Только и говорит, что моя фигура ему не по нраву. Вот я и решила поменьше грудь сделать, чтобы любой ему стать.
– Да ты и так ему люба, дурочка! – призналась я, гладя Анну по голове. – Ты думаешь, ради кого он свою бороду спалил? Ради тебя! А ты, оказывается, без всяких приворотов любишь его!
– Спасительница, неужели это правда?! Я не верю своему счастью! А почему же он всегда мои формы попрекает? Грибочки я собрала, сейчас их с крапивой смешаю, намажусь и исцелюсь от двух недостатков, – сказала Анна, достав из-за пазухи огромный сосуд и начав мешать его содержимое. – Может, тогда Михаил Сергеевич меня ещё больше полюбит!
– Да ты что! Все мужики нашей страны тебя за твои недостатки и любят! А если ты от них избавишься, то и любить тебя не за что будет.
– А мне все мужики не нужны! Мне Михаил Сергеевич только люб. Раз ему мои недостатки не нравятся, я от них избавлюсь!
– Стой! – хватая из рук Анны антибюстовое зелье, выпалила я. – Фу, успела… Да если бы мужики нашей страны узнали бы, что я тебе позволила недостатки твои убрать, обратно в мой мир не пустили бы, так и осталась бы я тут с вами тухнуть в этом селе!

– Вот мы и добрались, а где же лешего теперь искать? Он, наверное, в болоте сидит? Понятное дело, не в кабинете… А как же его позвать? Олег Иванович или просто леший? – спросила я у Анны.
Аннушка пожала плечами.
– Была не была, – я набрала побольше воздуха в легкие. – Ле-ший И-в-а-н-о-вич!!! О-л-е-г И-в-а-н-о-вич!!! Ау-у-у-у-у!
В ответ мы услышали только эхо.
– Что же это такое? Ань, может, мы не туда пришли? У вас тут ещё одного болота нет? Здесь нечисть, видно, не водится, всё чисто.
– Барышни, а кого это вы здесь нечистью называете? – послышалось из-за кустов.
Испугавшись от неожиданности, мы с Анной сразу же спрятались друг за друга.
– Это мы не вас, а других имели в виду. Мы к вам с приветом! – дрожащим голосом пробормотала я.
– Что вы с приветом, я уже и так понял. Без привета нормальные барышни по ночам не ходят!
– Нет, вы нас неправильно поняли. Мы с приветом и ещё за болотницей пришли.
– Куда молодёжь катится? Ничего не боится. Что ж это такое творится?! За самогонкой ночью стали ходить, да ещё к лешему!
– Да мы по делу! Я – ваша студентка. По спецзаданию вызвана потусторонними силами. Мне тут мужиков надо спасти, они в жеребцов превратились. Ваша супруга, Авдотья Валентиновна, посоветовала у вас болотницы попросить для их перевоплощения. Мы, кстати, с приветом как раз от неё пришли.
– От Авдотьи? Я же ей сказал – пока она колдовские штучки не бросит, разговаривать не буду.
– Авдотья у вас прощения просит и говорит, что больше не будет… безобразничать, – вырвалось из меня.
– Неужели колдовать прекратит?!
– Ну да! Только точные сроки она пока не определила. Всё от вас, сказала, будет зависеть.
– Да, барышни, с хорошей новостью ко мне пришли! Если бы вы знали, как я давно ждал этого момента! Ждал, когда супруга бросит своё так называемое хобби и будем жить, как нормальные люди, в XXI веке со всеми удобствами. Чем же мне вас отблагодарить за такие хорошие вести? Загадывайте любое желание, всё исполню!
– Вы не подумайте ничего плохого, нам срочно болотница нужна для исцеления мужчин.
–А сколько вам нужно?
– Чем больше, тем лучше! – достав нереально большой сосуд из декольте, заявила Анна.
– Мне, конечно, для народа ничего не жалко. Но чем же я исцеляться буду? – горестно спросил леший.
– В вашем возрасте вредно таким продуктом исцеляться! Я по телевизору видела передачу о пагубном влиянии алкоголя на организм человека. Да что далеко ходить, я сегодня, представляете, никак не могла поверить, что в XIX век попала, ну и напилась. До сих пор голова раскалывается, – расчувствовалась я. – А вы вообще в таких условиях живете… Сыро, мокро, да ещё жена ведьма! Представляю, как вам тяжело.
– Поэтому и употребляю, а было бы всё хорошо, да пропади эта болотница пропадом!
– С супругой вам, конечно, не повезло, но она решила измениться, если вы употреблять перестанете.
– Ради неё я на всё готов, – отчаянно сказал леший, переливая болотницу в сосуд Анны.
– Спасибо вам, Олег Иванович! Народ вас не забудет!
– Конечно, не забудет, пока пить будет. Значит, для народа ты пожертвовала своим желанием, а могла бы что угодно загадать. Ладно, для тебя делаю исключение, даю ещё одно желание. Хочешь золота мешок или с мясом пирожок? Я же знаю, какие вы, студенты, голодные бываете.
– Да ничего мне не надо. Я хочу домой вернуться да диплом сдать!
– Молодец какая! Первый раз таких некорыстных людей встречаю.
           – Ах да! Олег Иванович, вы завтра на защите мне вопросов, пожалуйста, не задавайте, а то я переволнуюсь ещё.
– Ладно, не буду. Ну а тебе, Аннушка, чего хочется? Всё исполню!
– А мне… – растерялась Семенович, посмотрев на свою грудь.
Испугавшись за дальнейшие мысли Анны по поводу её недостатков, я погрозила ей кулаком.
– Я хочу… чтобы у нас с Михаилом дети были.
– Ну, с этим я, к сожалению, помочь не смогу, всё от Михаила зависит. Желания на сегодня закончились.
– А как же я? Вы же мое желание не исполнили!
– Всё, поздно, дорогая! Я же предлагал или золота мешок или с мясом пирожок, – леший достал из-под дерева мешок с золотом. – Пирожок я тебе не дам, потому что пока с вами тут болтал, сам проголодался!
– А я и на мешок с золотом согласная, – схватившись за мешок, сказала Анна.
– Пожалуйста, забирай! Только если жена моя проведает, кому я мешок отдал, то ему, думаю, не поздоровится. Она ведь у меня расчётливая.
– Нет, тогда мне ничего не надо. Мы с Мишей сами когда-нибудь себе по мешку заработаем.
– Когда-нибудь… Только не в этой жизни, лет так через двести, – предположила я.
– Лучше поздно, чем никогда, – вздохнула Анна.
– Олег Иванович, ступайте к Авдотье, а то она вас заждалась.
– Придётся. Без болотницы тут совсем скучно будет. Идите, в добрый путь, – помахал нам леший на прощание.
Распростившись, мы направились за конской травой, которая росла неподалеку от болота. Нарвав, поместили её в сосуд с болотницей и направились в сторону деревни.
– Ань, нам надо поспешить, – занервничала я, посмотрев на часы. – Всего лишь час остался до утра, да и зарядка на телефоне уже садится.
– Ничего успеем, нам еще 10 километров осталось до села, – задыхаясь от быстрого шага, утешила Анна.
– Вот как получается! Испокон веков бабы мужиков спасают, а в ответ никакой благодарности.
– Это точно! Особенно мой Михаил. Я перед ним и так и сяк, а он даже на свидание ни разу не пригласил.
– Поверь, Ань, в будущем всё так же. Пока в свои руки дело не возьмёшь, ничего с места не сдвинется. Закон Фостера.
Вдруг на мобильник пришло сообщение.
– Мне эсэмэска. От кого, интересно? Наверное, от лешего, – улыбнулась я.
– Что пришло?
– Да сообщение от неизвестного номера. Здесь написано, что у меня осталось всего лишь полчаса, чтобы спасти мужчин в селе Караул. Иначе я останусь здесь вечно, до скончания веков. Кх-кх-кх… Интересно, кто же такой добрый это сообщение послал? Я здесь оставаться не хочу! Я ж ещё не нагулялась совсем. Придется нам темп прибавить! – пробормотала я, перейдя на бег.
Вскоре, запыхавшись, мы добрались до назначенного места. Около церкви стояли жеребцы, жаждущие перевоплощения. Анна достала свой нереально огромный сосуд и начала поить местное население. Кони буквально на глазах начали превращаться в резидентов «Comedy Club». Мне оставалось только удивляться. Жёны истерично радовались их волшебному преображению. Михаил и Дарья нервно пересчитывали мужчин, боясь пропустить кого-нибудь.
– Такое ощущение, что кого-то не хватает… – я начала перечислять всех резидентов. Александра А Ревы в списках превращённых не оказалось.
– Генерала Арбеньева не хватает! – схватив сосуд у Анны, ужаснулась я и побежала к усадьбе генерала.
Весь сельский люд побежал следом за мной. Я бежала так быстро, что, казалось, установлю мировой рекорд. Внезапно я почувствовала, что, оступившись, падаю. Уже приземлившись, как в страшном сне, увидела, что сосуд с зельем всё ещё парит в воздухе. До его падения оставались считанные секунды. Неожиданно к нему подскочил Михаил и в самый последний момент, когда сосуд был готов разбиться на мелкие осколки, схватил его. Я вскочила и восторженно зааплодировала. Ко мне присоединилась вся деревня.
Галустян покраснел, как помидор, изредка поглядывая на объект своего обожания – Анну Семенович. Она восхищённо хлопала в ладоши, подпрыгивая от счастья, тем самым вызывая резонанс в области декольте. Михаил пристально сконцентрировал взгляд на её груди, раскрыв рот. Почувствовав внутренний мандраж по всему телу, он начал аплодировать, разжав руки и выронив сосуд, который разбился вдребезги.
Все сразу же изменились в лице. Лишь один Михаил продолжал восхищаться красотой Анны. Наконец, почувствовав что-то неладное, он посмотрел на уже неподвижный бюст Анны, потом на её недовольное лицо, затем, опустив голову, увидел разбитый сосуд… Подбежав к сосуду, я обнаружила на его осколках капли зелья. Собрав эликсир в крупный черепок, я пошла к дому Арбеньева, стараясь не уронить ни капли. Вся деревня присоединилась ко мне, крича: «Генерал Арбеньев!» Из двери усадьбы вышел Арбеньев и начал громко ржать. Проглотив оставшиеся капли, он резво фыркнул и перевоплотился в Александра А Реву.
Вздохнув с облегчением, я начала плакать от счастья, обнимая Арбеньева, а затем и всех, кто попался под руку. Когда очередь дошла до Михаила, я шепнула ему на ушко о серьёзных намерениях Анны по поводу их союза. Михаил сразу же подошел к Анне и, скромно потупившись, взял её за руку.
– Я, Анна Григорьевна, давно хотел сказать, что вы – та самая женщина, которую бы мне хотелось…
– Я согласна, Михаил Сергеевич, – восторженно произнесла Анна, жадно поцеловав Михаила в губы и прижав к груди.
Галустян не переставал ликовать, целуя грудь Анны, пока на них не обратила внимания вся деревня. Тогда он сразу же принял вертикальное положение, взяв Анну под ручку. Не выдержав, Галустян нежно ущипнул Семенович за пятую точку. Мне оставалось только порадоваться за созданную с таким трудом пару и пожелать им побольше детей и здоровья.
Вдруг ко мне на телефон пришло очередное сообщение: «Спасибо за работу. Вы можете возвращаться домой. Пройдите к вашей кровати и ждите звонка. Спасибо за сотрудничество». Все дружно ринулись провожать меня. Когда мы пришли на поле, мне почему-то стало грустно, что приключения на этом заканчиваются и завтра предстоит тяжелый день по сдаче дипломного проекта.
– Ну что, Миш, береги Анну. Короче, чтобы свадьбу шикарную сыграли, со всеми прибамбасами. Живите долго и счастливо! – пожелала я, обняв сладкую парочку.
– Жаль, что у нас на свадьбе такой музыки, как у тебя в плоской коробочке, не будет.
– А где же мой ноутбук?! У меня же все альбомы «Boney M.» там записаны!
–  Он у Арбеньева на веранде. Сейчас за ним сбегаю, – сказал Михаил.
– Даш, давай прощаться. Ты мне очень понравилась, ты хорошая девчонка. У меня на том свете таких преданных друзей почти нет. А ты и в деле по превращению помогла, и джинсы мои любимые зашила. Будь счастлива, я буду скучать.
– Я тоже по тебе буду очень скучать, – скуксилась Дарья.
– А вы, бабоньки, берегите своих мужей! Мужики, берегите своих женщин!

Глава III. Возвращение

Внезапно поднялся сильный ветер. Одновременно зазвонил телефон. Я подняла трубку, и приятный голос в ней произнес заветное: «Алло!». Затем телефон начал засасывать в себя разбросанные по полю вещи.
– Где же Михаил?! Кажется, началось!
Вдалеке я увидела бегущего Галустяна с моим ноутбуком в руках. Я уже попала в воронку, но сопротивлялась как могла. Анна и Дарья крепко держали меня за руки. Все мои вещи, включая кровать, каким-то фантастическим образом уже оказались внутри телефона. Смирившись с потерей ноутбука, я решила, что лучше остаться в моем мире без ноутбука, чем в этом мире с ним. И попросила Анну и Дарью отпустить меня. Затем почувствовала знакомое ощущение полета… Вздрогнув, я начала просыпаться в своей кровати от громкого звонка на мобильном телефоне. Открыв глаза, я сразу же взяла трубку, но мне никто не ответил. Я увидела три пропущенных звонка. Вдруг раздался скрип открывающейся двери. В комнату вошел мой молодой человек Иван с недовольным лицом.
– Тань, я уже тебе три раза звонил! А ты трубку не берёшь! Да ещё и не одета! Ты, вообще, в курсе, что у тебя сегодня сдача диплома?!
Ничего не говоря, я подбежала к нему и крепко обняла, поняв, что самая счастливая девушка на свете.
– Я мигом оденусь. Ванюш, ты даже не представляешь, что мне сегодня приснилось. Я попала в Караул, на двести лет назад, и там Анимедова ведьмой была, – рассказывала я, наводя марафет у зеркала.
– Ну вообще-то я давно догадывался, кто она на самом деле.
– А ещё мне Миша Галустян приснился, – призналась я, подкрашивая ресницы.
– Интересно, в каком виде он тебе снился? – заревновал Иван.
– В виде батюшки, представляешь! Он ещё с Анной Семенович в моём сне детей хотел завести.
– Да, Танюш, у тебя и фантазии! – покачивая головой, сказал Иван.
– Угадай, а кем был Олег Иванович, наш декан?
– Лешим, наверное.
– Странно! Откуда ты знаешь?
– Тань, давай скорей одевайся, времени осталось мало.
Взяв всё, что нужно, мы вышли из квартиры и сели в машину. Первой в университете мне встретилась… Анимедова. Я хотела сделать вид, что не заметила её, и пройти в каскадную аудиторию для защиты. Но она сразу же поспешила ко мне.
– Молодец! Всё успеваешь! Как добралась, ничего?
Я молчала. Неужели это всё мне не приснилось?
– Спасибо, что вчера всё моему мужу передала. Он так быстро ко мне пришел, я даже не ожидала. Я решила завязать со своей работой, передохнуть, перерывчик небольшой сделать.
– Правильно, колдовство – оно ведь так изматывает. И на здоровье очень плохо влияет, морщины всякие раньше времени появляются.
– Извини, какое такое колдовство ты имела в виду? – разозлилась Авдотья.
– Я имела в виду баловство, баловство студентов. Да… – растерялась я.
– Посмотри на них, выучила их на свою голову, совсем совесть потеряли! В колдовстве обвиняют! – закричала Анимедова.
– Ну я пойду?
– Да идите вы к черту!
– Вот видите, знаете, к кому посылать, – сказала я, торопливо поднимаясь с Иваном по лестнице. – Авдотья Валентиновна, забыла сказать, вы сегодня очень хорошо выглядите.
– Я знаю, мне всегда идет дневной макияж, – забыв про обиду и поправляя прическу, ответила Авдотья Валентиновна.
Поднявшись на третий этаж, я вошла в каскадную аудиторию. Взяв дипломные подрамники, я начала расставлять их на козлы. Председателем комиссии была Анастасия Петровна, она взяла у меня пояснительную записку и попросила через несколько минут приступить к защите. Иван всё это время находился со мной и очень переживал.
– Вань, да ты не волнуйся, всё будет хорошо!
– Тань, я за себя волнуюсь. Боюсь, сильно рассмеюсь, когда ты начнёшь диплом защищать.
– Я тебе засмеюсь! – представив эту картину, пригрозила я. – Вон уже наш декан пришёл, сейчас начнётся…
Неожиданно председатель комиссии произнес: «К защите приглашается Стрельникова Татьяна Олеговна с дипломным проектом «Реставрация церкви Святой Троицы в усадьбе Чичериных в селе Караул». У меня пересохло во рту и сильно забилось сердце. В голове мелькала только одна мысль: «Только бы не рассмеяться от страха!»
– Дипломница готова к защите?
– Готова… – выдавила я.
– Комиссия готова. Начинайте.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, я начала: «Перед вами представлен дипломный проект реставрации церкви Святой Троицы в усадьбе Чичериных в селе Караул. «Кара-аул» по-татарски означает «Чёрная деревня». В XVIII веке эти земли принадлежали помещику Арбеньеву, который решил на месте деревянной церкви построить новую, кирпичную. Она была сооружена в 1806 году, оштукатурена и побелена. Стены расписали фресками на библейские темы, – с восторгом рассказывала я, вспоминая приснившийся мне храм. – Архитектором данной церкви является Джакомо Трамбара, итальянец. В 30-х годах земли Арбеньева перешли к известному дворянскому роду Чичериных, которые превратили усадьбу в один из культурных провинциальных центров России. В 1930 году храм был разрушен. В настоящее время церковь находится в аварийном состоянии. Необходимы большие денежные средства, чтобы её отреставрировать. Очень хочется верить, что храм когда-нибудь будет восстановлен из руин, ведь он является не только памятником архитектуры, но и достоянием всей Тамбовской области. Данная церковь пережила многое и, возможно, ещё переживет нас... Пока стоят лишь полуразвалившиеся стены, куда местные жители приходят помолиться. Жива история, жива память, жива душа храма Святой Троицы… Спасибо за внимание! Доклад закончен!»
В переполненной аудитории стояла мёртвая тишина, которую неожиданно нарушила одна девушка, громко захлопавшая в ладоши. Аудитория сразу же взорвалась шквалом аплодисментов. Даже сами члены комиссии захлопали в ладоши. Лишь один Олег Иванович, декан нашего факультета, не проявлял никакой активности. С недовольным лицом он встал и призвал всех к тишине. А сев на место и вытирая пот с лысины, начал задавать мне вопросы.
– В настоящее время нет денежных средств на восстановление храма. На что вы надеялись, реставрируя его? Выходит, вся ваша работа по реставрации проведена впустую.
– Как это?
– Вот так! Мы, конечно, не сопротивляемся, когда студенты, проектируя объекты, строят иллюзии, думая, что они будут реализованы. Нужно понимать, стоит ли вкладывать средства в объект. Как говорится, деньги делают деньги! В вашем случае я не вижу никакого смысла в вашей дипломной работе!
– Да вы никогда и не увидите! Спросите, почему? Да потому что вы слепой! Вы ничего ни видите, кроме денег. Вы думаете, что в мире всё продается и покупается? А мы должны создавать только торговые и развлекательные центры, как будто всё время едим и развлекаемся. Есть то, что заставляет нас любить, творить, создавать… Да, действительно, может, восстановление данного храма нереально, но я буду надеяться на лучшее – что это когда-нибудь случится. По крайней мере, я сделала всё, что от меня зависит.
– Браво! – восторженно сказал декан. – Татьяна, а вы умеете отстаивать свою точку зрения, и это радует! Вы блестяще справились с защитой. Поздравляю вас!
– Спасибо! – выдохнула я, не ожидая такого поворота событий.
Аудитория снова наполнилась аплодисментами и восторженными криками. Я не понимала, что со мной творится. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Однокурсники радостно поздравляли меня с защитой. Улыбка на лице моего дипломного руководителя Беликова говорила о том, что я оправдала его надежды. Я стала продвигаться к выходу из аудитории, лёгким взмахом руки дав понять улыбающемуся Ивану, чтобы он следовал за мной…
Я проводила его до машины и вернулась, так как мне ещё предстояло дождаться окончания защиты и получить оценку.
– Тань, ты сейчас смешную девчонку с крестом на майке не видела?
– Какую девчонку? С каким крестом?
– Да ладно! Всё, мне на работу пора! Как всё закончится, позвони, я за тобой приеду.
– Ага, хорошо…– растерянно сказала я, вспоминая приснившийся мне сон.

Зайдя в универ, я стала искать глазами девушку с крестом на майке, которую увидел Иван. Почему-то мне казалось, что она знает ответы на все мои вопросы… Я стала вспоминать сегодняшний сон. А вдруг это был не сон? Внезапно в толпе я увидела ту самую незнакомку с крестом на майке и решила подойти к ней.
Тут ко мне подбежала однокурсница и сообщила, что все ждут только меня, чтобы объявить результаты защиты. Мы поспешили в аудиторию, где, зевая, долго и утомительно слушали поздравительную речь декана… Вдруг в аудиторию зашла та самая девушка. Меня аж передёрнуло, но речь декана всё никак не заканчивалась… А я уже ничего не видела, кроме этой майки с криво нарисованным крестом…
Наконец-таки декан начал объявлять оценки…
– Стрельникова – 5…Большаков – 4… Сергеева – 5…
Неожиданно девушка встала и направилась к выходу. Как только закончилась речь, я пулей полетела за ней. Догнав её, я извинилась и попыталась расспросить о происхождении креста… Вдруг, к моему удивлению, я увидела идущую мне навстречу ещё одну девушку, у которой на груди был нарисован точно такой же кривой крест! За ней шла ещё одна с таким же крестом, и ещё…
– Так что же ты хотела у меня спросить? – поинтересовалась остановленная мной девушка.
– Ничего! – сказала я, направляясь параллельно потоку девушек с крестами на майках…
На моем пути всё чаще и чаще встречались девушки в подобных майках. Подбегая к рынку, я обнаружила огромную толпу. Я поспешила протиснуться вперёд.
– Девушка, в порядке очереди! – сказал кто-то из толпы.
– Да я просто посмотреть! – ответила я, нагло двигаясь вперед.
– Мы тоже просто посмотреть!
Пройдя сквозь строй девушек, я узрела довольного Галустяна с моим ноутбуком под мышкой, рисующего автографы своим поклонницам. Это было уже слишком! Схватившись за голову и отбежав в сторону, я, не выдержав такого поворота событий, громко закричала: «Карауууууууууу–л!!!»

Продолжение следует…