Июль-5

ИЮЛЬ
(Окончание)

А я припомнил, как в библиотеке,
Давнишней, минусинской, мини-книжки,
Заманчиво-изящного формата,
Да ведь не с чем-нибудь, а со стихами! –
Я крал по-хитрому, пихну за пояс,
Пущу рубашку верхом, и за стойку –
Записывать подобранные книги,
И сколько раз сходило это с рук.
И снова, снова сердце защемило.
Хотел в посылке книги те отправить,
Да не сумел.
Но более того –
За мой уход безумный сердце сжалось.
Как я в ту ночь родных оставил дома?
И где они? И с кем идут теперь?..

Людской поток наш неостановимо,
Всё разбухая, множась, уплотняясь,
Шёл по зловещей, высохшей земле.
И, где в былые дни плескалось море,
Мы в трепете увидели провал,
Как будто в преисподнюю открылся
Ужасный вход.
Но этою дорогой
Мы шли и шли. И вот уже пустыни
Нам встретились. И жаркий свет багровый
С чернильно-фиолетовым оттенком
Лежал на них, как краска на песке...

Ах, вот и всё...
Людское наше море
В скалу упёрлось, твёрдую, людскую.
Всё. Больше некуда идти. Людское
Безмерное пространство видит глаз.
И только где-то там, за головами,
Какое-то опасное сиянье,
Какой-то непонятный скорбный плач...

Так вот он, Страшный Суд. Какое горе.
Какое непомерное волненье.
Казалось, с этой массою людей
Здесь вечность целую стоять придётся,
И в этом нескончаемом стояньи
Мы всё на этом свете позабудем,
Хотя и свет-то, он не свет уже...
Но нет! –
Каким-то небывалым чудом
Я на поляне свежей оказался,
Зелёной, росной,
но таким сияньем
Была она пронизана, что тут же
Я вмиг зажал ладонями глаза –
И голос металлический услышал,
Ужасно громогласный, неживой:
– Вот грешный человек.
Его грехами,
Как шелухой, всю гибнущую землю
Осыпать можно.
В нём одна гордыня.
В нём нет любви ни к ближнему, ни к Богу,
Ну, а к врагу – лишь ненависть и злость...

«Кто это говорит так безобразно? –
Подумал я. – Ни капли в этом правды!» –
И я взглянул сквозь пальцы,
но в сияньи
Увидел нечто тёмное и злое,
Такое же, как мёртвые слова...

Тут прозвучал другой могучий голос,
Исполненный величия и скорби:
– Скажи, а что в последний день земной
Он совершил греховного?
– Владыка
Несокрушимой Вечности!
Сей грешник
Обидел одного из самых бедных
Твоих рабов.
Просителю подал он
Лишь грошик малый, вовсе не последний
В бряцающем карманном серебре...

«Да что ж ты тень-то на плетень наводишь,
Ведь всё не так!» – хотел я прокричать.
Но снова прозвучал великий голос:
– Уж за одно за это он достоин
Геенских мук. Ошуююь! –
И я
Налево сделал шаг.
И тут же сердце
Оборвалось в груди.
И я проснулся...

Уже стояло солнце высоко.
Короткие вокруг лежали тени.
Жара к своим пределам подступала.
И воробьи попрятались куда-то.
Я взял в шкатулке деньги, что на чёрный,
На горький день копил.
Вот день настал.
Я дверь толкнул и вышел из подъезда.
К ступенькам банка свой направил шаг,
Где мой знакомец с разовым стаканом
Любил сидеть. Набрал – купил – и выпил.
И славно. И стакана не искать.
Но не было знакомца. 
В это время
Обычно он сидел уж на ступеньке
Уверенно, скучающе и гордо.
А нынче что-то не было его.
Прошёл по важным точкам – нет просящих.
На всякий случай к церкви заглянул,
И там всё было пусто, голо.
Право,
Куда ж они сегодня подевались?
Или совсем другая жизнь пошла?

Жара копилась. Снова изнывали
Обрезанные свечкой тополя.
Казалось, не пройдёт и полминуты,
Как бедные уродцы возгорятся.
Но и без них каким-то дымом пахло...
Не дай-то Бог.
Не дай-то Бог.
Не дай...

Конец - делу венец