Под красным знаменем против... большевиков

   Заслуги сибирских партизан в разрушении колчаковского тыла были огромны. Однако тотчас же после крушения режима «сухопутного адмирала» они были мгновенно забыты новой властью. Вместо обещанных выборных Советов победители железной рукой насаждали так называемые ревкомы, революционные комитеты, наделенные необъятными полномочиями и при этом абсолютно бесконтрольные.

"Железной рукой насаждать революционный порядок"

Для руководства всей властной вертикалью огромного региона постановлением ЦИК РСФСР был учрежден чрезвычайный орган управления – Сибирский революционный комитет. Его председателем был назначен Иван Никитич Смирнов ( автор вынужден именовать его таким образом отнюдь не из особого уважения. Ларчик открывается куда проще: Смирновых в большевистском руководстве было так много, что путаница почти неизбежна. Но чтобы земляки помнили именно этого Смирнова, палача Сибири после так называемой «его» победы над Колчаком, не без душевной боли иду на этот глубоко отвратный для меня поступок).
Вслед за этим на всей необъятной территории от Урала до Забайкалья органами власти стали не выборные Советы, как предписывалось Конституцией РСФСР, но назначенные вышестоящими органами пролетарской диктатуры  ревкомы. Они и стали главными исполнителями начавшейся летом 1920 года продовольственной разверстки, для проведения которой в сибирскую деревню были направлены сотни вооруженных рабочих отрядов из европейской части России. А в «помощь» им – еще и регулярные подразделения Красной армии. А каков был их идейный багаж? Его мощной опорой служило указание Ленина, который считал крестьянство «самым опасным врагом, которого, к сожалению, мы не можем физически уничтожить, но с которым мы поэтому должны бороться хитростью, компромиссом, уступками, отступая и наступая»...(полное собрание сочинений, том 21, страница 325). Поэтому «художества» наиболее ретивых деятелей ревкомов и продотрядов были настолько чудовищны, что перед ними меркли даже самые тяжкие воспоминания о произволе императорской администрации, которую сибирские областники именовали не иначе как колониальной. И даже деяния колчаковцев...

Менее чем за год из Сибири было выкачано около ста миллионов пудов хлеба. В наиболее тяжкие весенние месяцы 1921 года Москва и Петроград снабжались хлебом, реквизированным в Сибири и на Северном Кавказе. По сути дела, эти продовольственные ресурсы спасли большевистский режим от гибели. Если кто-то располагает данными иного плана, пусть опровергнет это мнение, отнюдь не только мое...    

Сибирская деревня, сохранившая свободолюбивый дух, ответила на жестокие деяния "продовольственных диктаторов" волной восстаний, проходивших под лозунгом "За Советы без коммунистов!"Самым масштабным и упорным из них стало Западно-Сибирское восстание, о котором в советские времена в открытой печати не было опубликовано ни строчки. Официальная историография, кое-что все же цедившая сквозь зубы о Тамбовском восстании, Западно-Сибирское окружила непроницаемой стеной молчания. А особенно глубоко и упорно молчали Несторы-летописцы большевистского разлива о том, что на всей огромной территории, контролируемой повстанцами, вся власть принадлежала Советам. Только крестьянским, куда на пушечный выстрел не подпускались коммунисты. И сражались крестьянские отряды под красным знаменем именно за такую власть...

...и полыхнула крестьянская война


Конечно, невместно было было поборникам единственно верного учения признаваться, что они без малого год с помощью артиллерии, бронепоездов и аэропланов подавляли массовое крестьянское выступление. Которое было спровоцировано идиотическими по своей сути и тираническими по форме деяниями "красных бригад". А последние, увы, таковыми и являлись. Например, "спусковым механизмом" восстания в Ишимском уезде Тюменской губернии стали неслыханные "революционные меры" продотрядовцев, которые выгребли у несчастных мужиков не только товарное и едовое, но даже семенное зерно. А на вопросы сельчан, чем же господа товарищи комиссары прикажут засевать по весне поля, оные товарищи отвечали со всей большевистской прямотой: " А чем хотите!"
Но особенно массовым протест стал тогда, когда те же продотрядовцы для выполнения планов разверстки по шерсти приказали сельским хозяевам стричь овец ... зимой! Это распоряжение, совершенно безумное с точки зрения крестьянина, обрекало на смерть от холода практически все поголовье овец! И вот уж тогда-то, в начале февраля 1921 года, полыхнул настоящий бунт, от которого не поздоровилось многим "пламенным революционерам" – еще вчера самовластным вершителям мужицких судеб. Восстание мгновенно охватило все семь уездов Тюменской губернии, четыре уезда Омской, Курганский уезд. Восставшие перерезали Транссибирскую железнодорожную магистраль, на два месяца утвердились в Тобольске, несколько дней удерживали под натиском регулярных частей Красной армии Петропавловск-на Оби. В марте повстанческие отряды взяли с боем Сургут и Березов. Правда, крестьянские полки не сумели овладеть Тюменью, зато на юго-западном направлении взяли штурмом Кокчетав и подошли к Акмолинску (ныне – столица Казахстана Астана).
Восставшие воевали под красными знаменами, а их лозунгами были: "Да здравствует народная Советская власть, но без коммунистов!", "Долой продотряды, даешь истинное народоправство!"
В Тобольске было создано Временное сибирское правительство, которое действовало в течение трех месяцев. Политическое руководство восстанием взял на себя Союз трудового крестьянства. Это было добровольное объединение единомышленников, не имевшее характера "классической" партии, но твердокаменно стоявшее на идейных "трёх китах":

-- собственником земли является та сельская община, которая эту землю обрабатывает;
-- никакая власть не имеет права отбирать что-либо у крестьян бесплатно;
-- пролетариат, составляющий в Сибири ничтожное меньшинство населения, не имеет никакого морального права на так называемую "гегемонию" над крестьянством и тем более на произвол над ним.

За эти истины повстанцы сражались умело и отважно, а если надо было – и умирали с честью. Народная армия насчитывала, по разным оценкам, от семидесяти до ста тысяч человек. Среди тех, кто командовал её отрядами, были и недавние партизанские вожаки, и бывшие красноармейцы, и младшие офицеры бывшей Сибирской армии генерала-эсера и областника Анатолия Пепеляева. В основном это были люди решительные, бесстрашные, умело строившие тактику боя. Будь это иначе – они бы, конечно, не сумели раздуть настолько грандиозное пожарище. А по сути дела, настоящую крестьянскую войну. Многие исследователи склонны расценивать её как самое крупное восстание за всё время коммунистического правления в России. Красноречивый факт: крестьянские отряды сумели на целях три недели перерезать обе линии Транссибирской железной дороги, и только переброска на борьбу с ними четырех большевистских бронепоездов позволила разблокировать Транссиб.

Но силы были, конечно же, неравны. Основные повстанческие силы, координируемые штабом Народной повстанческой армии, были разбиты к концу апреля 1921 года. Однако даже лишившись единого организующего центра, многие из восставших не сложили оружия. Отдельные их отряды, главным ресурсом которых была поддержка со стороны сельчан, продолжали сражаться до конца 1921 года. И только многократное превосходство в живой силе и технике позволило регулярным частям Красной армии и ЧОНам подавить последние очаги сопротивления.

Своего историографа крестьянская война в Западной Сибири пока ещё только ждёт. И понятно, что нужно будет немалое научное и гражданское мужество, чтобы во всей полноте раскрыть эту практически неизвестную страницу истории этого самобытногои свободолюбивого края...