О диссидентах. Николаю Адамову

Ответ на:http://www.proza.ru/2011/09/15/1069

Умер в Актюбинске журналист. Во время похорон шёл дождь. «Даже небо плакало» - написал о нём потом в газете другой журналист.

Оно понятно – погода, совпадение. Но – вот такой красивый журналистский приём – заметить, совместить, потом сказать такое, чтобы в горле запершило. Приём, чисто технический, рассчитанный на публику. Работает.

«Не кажется ли странным, что на произведение такого популярного и уважаемого автора до сих пор нет откликов?» - пишете Вы. А и, действительно – «народ безмолвствует».  Хотя связи качества произведения с его успехом на Прозе – как у дождика с похоронами. Читать произведение, его обсуждать будут тогда, когда автор принимает активное участие в жизни Прозы. Когда выступает с критикой, анонсирует свои творения. Мои рассказы лежали на Прозе пять лет, и никто их не замечал. У меня не было Интернета, и я элементарно не мог вовремя отвечать на редкие отклики.

Да, чего это я Вам, Николай Анатольевич, объясняю? Знаете Вы это всё не хуже меня. Но – журналистский приём – «на произведение такого популярного и уважаемого автора до сих пор нет откликов…». Дождик – похороны. Как тут было удержаться?

«Диссидентов» моих забрали на литературный сайт «Книгозавр». «Tirit kivi», на которого на Прозе нет никаких откликов, в ЖЖ, в сообществе «journalist» отметили, как один из лучших материалов за 5 сентября.

Вот читал я Вас и думал: Вам уже за шестьдесят. Взгляды уже на всё не просто сложились и откристаллизовались. Они загипсовались. На протяжении жизни складываются определённые взгляды на жизнь, которые в этой жизни помогают ориентироваться, находить среду, удобную для обитания. И у каждого – своя среда, к которой он привыкает, где  чувствует себя комфортно. Молодость – она для того, чтобы найти для себя такую удобную для обитания среду. Поэтому в молодости возможны всякие метания, поиски, ошибки. А потом уже – всё по полочкам. И реакция на события уже происходит блоками, по первой фразе. Например: «Ходорковский» - «Вор должен сидеть в тюрьме». «Горбачёв» - «Развалил Союз, юбилей свой в Англии отмечал!».

«Отметив юбилей в Москве, экс-президент СССР провел благотворительный вечер в столице туманного Альбиона». «…Все собранные от благотворительного вечера деньги пошли на лечение детей, больных раком…». («Российская газета» 01.04.2011г.).

Но кому нужны все эти подробности? Зюганов ходит по Красной площади с портретом Сталина и для него все документы об этом чудовище ничего не значат. И отнюдь не дурак Геннадий Андреевич. У него своя среда обитания. Где все мысли и чувства созвучны. Ему поддакивающих – миллионы…

 Нам говорили когда-то: - «Американцы хотели установить в Афганистане свои ракеты, поэтому мы ввели туда войска». Интернациональный долг.

Боюсь опять обнаружить свою дремучую неосведомлённость, но, мне кажется, нам вешали лапшу на уши. Хотели там американцы что-то установить или не хотели, а вожди СССР ребятишек наших в тысячи гробов пораскладывали.

Америка – это на все времена для наших политиков палочка-выручалочка. Если кто у нас в чём и бывает виноват, то – или Пушкин, или – Америка.

Ну, допустим, враги они, хотят развалить Россию. Ещё у нас враги Прибалтика, Грузия, Украина, Молдова, Белоруссия, Польша… Мы, как и сто лет назад, в кольце врагов. Нам все желают зла.

А, кто друзья? Уго Чавес, Ким Чен Ир…

Да, ладно, ну их, этих политиков…

Когда я писал про диссидентов 70-х, я не создавал всеобъемлющую научную статью. Я попытался высветить маленький кусочек инакомыслия, его маленькие, возможно, слабые, жалкие островки на фоне счастливой и прекрасной жизни Страны Советов. Ну, вот Вы – про Машковича – какой он, мол, герой?! Из-за бабы ему накостыляли – и правильно!

А Органы никогда и не действовали напрямую. В СССР все политические сидели по уголовным статьям. Параджанова упекли за гомосексуализм. Бродского преследовали за тунеядство.

И, что? Вы всерьез думаете, что все диссиденты – это люди с психическими отклонениями, или же агенты Запада? Не перечёркивали людям жизнь за прочитанную книгу «Самиздата», выгоняя из институтов, запрещая устраиваться на работу?

И не сидели у нас в лагерях люди за неосторожное слово, не гнили в ссылках? А, если и сидели, то за дело? Вы ничего этого не видели, не знали? 

А жизнь была, в принципе, хорошей?

Я не берусь в чём-то Вас переубеждать. Мы с Вами оба загипсованы в своих представлениях о мире, мирах, которые нас окружают. После шестидесяти уже не ломают кости, чтобы дать им возможность срастись правильно.

У меня есть ряд ориентиров, которые мне кажутся верными. Это – Булгаков, Бунин с его не только «Тёмными аллеями», но и с «Окаянными днями», Солженицын, Ахматова, Галич, Высоцкий, Сахаров… Да, Сахаров…

Вы говорите, Елена Боннэр, «превратила гениального мыслителя в записного инакомыслящего?». Вот строки из биографии Сахарова:

«Началом своей общественной деятельности Сахаров считал выступления в 1956-1962 гг. против ядерных испытаний в атмосфере. А.Д.С. - один из инициаторов заключения в 1963 г. Московского договора о запрещении ядерных испытаний в трех, средах (атмосфере, космосе и океане). В 1964 г. Сахаров выступил против Лысенко и его школы. В 1966 г. принял участие в коллективном письме против возрождения культа Сталина. В 1968 г. написал большую статью "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе", в которой обосновал необходимость конвергенции - встречного сближения социалистической и капиталистической систем - как основы прогресса и сохранения мира на планете. Общий тираж этой статьи на Западе достиг 20 млн.

 В ноябре 1970 г. Сахаров стал одним из основателей Комитета прав человека. В последующие годы он выступал в защиту узников совести и основных прав человека - права получать и распространять информацию, права на свободу совести, права покидать свою страну и возвращаться в нее и права выбора местожительства внутри страны».

А.Д. Сахаров и Е.Г. Боннэр поженились в 1972 году…

Довлатов, Бродский… Список можно продолжать. Это их я считаю «передовой, лучшей частью нашего общества». Кого-то из 70-х, кого – из далёкого прошлого, кого – из наших современников. По ним, я считаю, нужно жить, на них ориентироваться, сверять свою жизнь, свои поступки.

Скажите, Николай Анатольевич, Вы, правда, всему всегда верили, верите, что советский, а теперь путинский телеящик показывает? И Вам, правда, кажется, что «боржоми» отравлен, а молдавское вино кислое? Я езжу в Казахстан, пью вина из Кагула, Комрата. Ничего… Ну, конечно, знаток я не особенный… Но, неужели спирт с водой, с добавлением «юпи» и сахара, безопаснее?.. Или – пить отечественные суррогаты – это быть патриотом?..


Недавно я общался с одним интересным человеком. Интеллектуал. Компьютерщик. Изобретатель. Весьма приятный в общении. И у него тоже – Америка враг! Вот они с арабами закончат – за нас примутся! Каддафи - замечательный человек. Сталинские репрессии?.. - Ну, время было такое!..

Я потом понял, откуда такая стойкая ориентация. Этот мой знакомый двадцать лет проработал на военном, страшно засекреченном, заводе. Там, когда оружие клепают, всё время перед глазами представляют условного противника – США. Ну, кого же ещё? (Я ещё ему сказал, что как-нибудь, пока наша страна к войне с Америкой готовится, его сын проснётся в постели с китаянкой, а рядом с ними, в кроватке, будет спать настоящий китайский ребёнок… ну, это так, к слову…)

И вот – двадцать лет провести в такой обстановке!


Друг, когда пришёл из армии, рассказывал, что там их так накачивали, что, казалось, вот-вот война начнётся!..


А Вы, Николай Анатольевич, в Москве живёте. В городе, который в окружении бедных областей, полуразрушенных деревень, как в кольце врагов. Ему постоянно приходится обороняться. От всяких «понаехавших». Из бывших «братских» республик. Из тех же российских деревень… Городе, граждане которого, уже по рождению в нём, чувствуют, по сравнению с остальной Россией, своё расовое превосходство. Ну, наверное, действует обстановка…
Ну и – ладно.


Во всей этой нашей с Вами, Николай Анатольевич, истории, меня утешает одно, и это, пожалуй, главное: несмотря на обнаружившиеся у нас резкие противоречия во взглядах, я всегда видел в Вас порядочного человека. Говорят, что люди с годами не меняются. И я знаю, что, да, Вы за более чем, тридцатилетнюю нашу дружбу, ничуть не изменились.


Извините, если что не так.

С уважением -