Ветер

Падал снег. Густой тихий снег. Он медленно засыпал землю, делая очертания окружающего мира мягкими, нереальными. Мой день начинался как всегда. Я шла на остановку, садилась в маршрутку и ехала на работу. Все как всегда. Иногда это меня бесило, до злости, до тоскливых не выплаканных слез. Но сейчас в моей душе жило какое-то поседевшее чувство отрешенности, обыденности. Может потому, что на улице падал снег. Он не сильно баловал нас в эту зиму.

В маршрутку забивались люди, знакомые лица. Я с ними ездила каждый день. Я отмечала это краем сознания, но мне до них не было дела, как и им до меня. Я протерла в окне маленький глазок и отвернулась. За окном падал снег.

До моей остановки 20 минут езды. Погружаюсь в свои мысли, чтобы не замечать перемещений безликой толпы входящей и выходящей из маршрутки. Мои мысли редко радостны. Очень редко. Жизнь не сложилась. Вернее сложилась, может, даже как у большинства. Мать-одиночка сейчас стало нормой. Сыну уже десять весной. И он моя единственная радость, кроме него мало что радует. В душе, в основном, живет тоска по крыльям, когда-то давно росшим за спиной, но жизнь отняла их у меня, я даже не заметила когда. Одинокая птица, потерявшая крылья…

О чем мечталось птице? Когда-то прочитала в книге одну баснь. И заболела душа! Поняла, что все пройденное было неправильным. И потянулась она к несбыточному, ищет что-то не зная как объяснить что. И не радует мир, перестал радовать. А ведь раньше умела летать. Где тот единственный, который пробудет к радости, рядом с которым вновь вырастут крылья, и можно будет вместе лететь ввысь? Глупо. Вряд ли это случиться. Однажды потеряв крылья, птице не суждено взлететь. Я знаю это уже долгих восемь лет.

Остановка. Отрешенно выхожу из транспорта, все давно уже на автомате. До работы еще 20 минут пешком. Дорога знакома ногам, не стоит даже смотреть вперед, все изучено до мелочей. Я и не смотрю, оставаясь в своих мыслях.

Сколько лет уже пытаюсь понять, за что мне такая неизбывная тоска? Что я сделала не так в этой жизни ли, в прошлой? Как исправить это, вновь научиться радоваться, хотя бы и одной. Сын – это прекрасно, я его безумно люблю. Но он вырастет, у него будет своя жизнь, а я останусь одна. Совсем одна… Заведу себе собаку.

Внезапно окружающий мир ворвался в мое сознание какой-то неестественностью. Я очнулась от своих мыслей, огляделась по сторонам. Улица была пуста. Не просто на ней не было людей, их здесь никогда не было. Город казался мертвым. По трассе не ехало ни одного автомобиля, а их  ведь в эту пору должно быть пруд пруди. Даже ветер не дул, деревья стояли мертвыми черными изваяниями на светлеющем небе, не дрогнет ни одна ветка. Я повернула за угол, кинула взгляд вдоль домов стоящих ровными рядами. Пусто. Совсем пусто. И это ощущалось не зрением, а каким-то другим чувством, находящимся внутри меня. Кажется, крикни, и эхо покатится, не умолкая, отражаясь от пустых, внезапно оставленных домов. Во всем городе я была одна. И тихий, падающий снег.
Безумная мысль сверкнула в мозгу, обожгла мало не нас
мерть. Сын! Ноги уже повернулись бежать, преодолевая немыслимые расстояния, разбивая в груди сердце, туда, где я его оставила утром.

Но что-то изменилось в окружающей меня картине. Снег бросил в лицо горсть холодных белых хлопьев и подул ветер. Мой ветер, пахнущий свежестью и свободой. Ветер, который я очень сильно любила, лишь вдыхая его, я чувствовала, что крылья вновь вырастают за спиной, разрывая кожу, стремясь к полету. В конце улицы появилась фигура человека. Она медленно и осторожно приближалась ко мне,  боясь испугать. Я начала различать, что это молодой мужчина в черном драповом пальто с поднятым воротником, белые снежинки усыпали темную ткань замысловатым сквозным узором. Ветер не переставал дуть. Человек приближался. Я уже различала светлые волосы с мягкими кудрями, серо-голубые, кристально чистые глаза и лицо, чем-то очень знакомое мне, хотя я была четко уверена, что не встречала этого человека раньше. Подойдя ко мне, он остановился, немного застенчиво улыбнулся и произнес:

- Здравствуй.

- Здравствуй – ответила я машинально.

Я смотрела ему в глаза, и терзающая мысль крутилась в моей голове, не могла вылиться в четкую форму. Я видела уже где-то это лицо и более того, я знала, что безумно люблю эту улыбку, бабочкой порхающую на лице этого человека, встреченного мною  в первый раз.

- Ты не помнишь меня, – печально проговорил он. – А может быть, и совсем не знаешь. Меня зовут Денхай и, я не знаю, как объяснить тебе кто я и где мы. Боюсь, не поверишь мне.

Он замолчал. В этом молчании жила какая-то затаенная печаль. Я чувствовала ее, может потому, что в моей душе жило что-то очень похожее на эту тоску, может быть даже приходящееся ей родною сестрой – чувство.

- За сына не беспокойся. Все вернется на круги своя, и ты не потеряешь ни минуты. Наталья, ты просто попала в мой мир, а в нем нет времени… И, - я ветер.

Я не знала что отвечать. Смысл его слов не доходил до моего сознания, или в них не было смысла. А может быть, я впала в какой-то ступор, потому что никак не могла понять, что происходит вокруг, со мной. Что вообще происходит?!

- Пойдем со мной, - попросил Денхай, беря меня за руку и увлекая в сложный лабиринт строений.

- Я знаю одно место, которое тебе должно понравиться. Ты ведь любишь такие места. И ничего, что зима, там и зимой очень красиво. Я нашел это место для тебя и очень рад, что смогу показать его тебе.

Я покорно брела за ним, петляя между домов, проходя какими-то дворами. Я и правда сюда никогда не заходила. Мы остановились между старыми двухэтажными домиками, образовывавшими уютный дворик.  У красной кирпичной стены, с облупившейся штукатуркой, одного из домов росла огромная ива, спускавшая шатром золотые пряди ветвей до земли. Любимый мной ветер шевелил их, перебирая, словно струны арфы и восходящее солнце обливало их золотом. Денхай бережно раздвинул руками ветви и, вступив сам под их сень, ввел и меня туда. Под ветвями стояла старая скамейка с выгнутыми железными ножками и местами сломанными, почерневшими от времени досками.

- Садись, – пригласил меня Денхай.

Потом спохватился, отстранил от скамьи и со словами: «Здесь же холодно» - сел сам и, обхватив меня за пояс, усадил к себе на колени. Я хотела было дернуться из его рук, терпеть не могла когда ко мне прикасались чужие люди, но вдруг почувствовала… Вернее не почувствовала отвращения, посещавшего меня всегда в таких и подобных им случаях. И мне совсем не хотелось вырываться из его рук, говоря при этом что-либо грубое и обидное, как бывало. Над нами нависали голые желтые космы ивы. Солнце, их освещавшее, делало ветви золотыми и как бы прозрачными, сквозь этот шатер отчетливо проглядывался, тихо падавший крупный снег и там снова не было ветра.

Денхай заглянул мне в глаза, взял мои руки в свои. Я почувствовала, что отогреваюсь. Не от холода, а от отупения и непонимания, владевшего мною все это время. Он тоже почувствовал это и мягко произнес:

- Может, спросишь у меня что-нибудь?

- Кто ты? – выговорила я и губы еще слабо слушались.

- Я ветер. Юго-восточный. Тот, который тебе всегда нравился. Помнишь, как в юности мы бегали по улице перед грозой. Ты любила грозу, и я старался пригнать ее к тебе, и трепал твои волосы и ленты, которые ты отпускала в небо. Помнишь?

Он немного помолчал, а затем печально произнес:

- И слезы твои сушил, когда было тяжело. Помнишь, от моего дыхания тебе становилось легче и снова хотелось жить, на что-то надеяться.

Денхай закрыл глаза и его печальный голос лился мягким бархатом на мою душу, я не перебивала.

- Я ведь знаю каждую твою мысль, каждую боль переживаю как свою. Я почти всегда был рядом и, если бы знала, как хотел помочь. Но не мог. Я столько раз гладил твое лицо руками, целовал губы твои.

Он открыл глаза. Одинокая слеза скатилась по его щеке.

- Помнишь луг? Ведь мы любили бывать там вдвоем. Ты любила мчаться на велосипеде, а рядом что бы был я  - ветер. И на реке в маленькой деревушке. Помнишь? Я так давно и так искренне люблю тебя. Но я ветер, а ты человек.

Что-то в моей душе металось как заяц, какая-то мысль испуганная, встревоженная его словами. Я обхватила ладонями его лицо и заглянула в глаза. Они были так похожи на мои. Именно эти глаза я иногда видела во сне, а сон потом забывался. И я искала, искала эти глаза в жизни и не могла найти. И помнила, что крылья за спиной вырастали даже посреди беспросветной тоски, когда в лицо дул мой ветер, юго-восточный.

Я помолчала немного, собираясь с мыслями, потом коснулась его лба своим и зашептала:

- Я помню тебя ветер. Я видела тебя в своих снах. И сам ведь знаешь, сколько раз представляла себе тебя, целующим меня, идущим рядом. Но мне так сложно поверить, что это не сон, что все происходящее сейчас, правда.

Денхай снял шапку с моей головы и провел по волосам рукой.

- В это и, правда, очень сложно поверить. Я сам долго не верил, что могу вот так встретиться с тобой как сейчас. Но я рискнул и, может быть, мне за это еще влетит, а может все так и останется между нами.

- А почему город пуст?

- Он не пуст. Просто это другое пространство, где ветры материальны, а люди нет. Ведь в твоем мире нельзя ветер ни пощупать руками, ни увидеть. Так и здесь.

- А почему тогда я видна?

- Это очень сложно, да я и сам пока не очень понимаю суть. Просто я нашел способ увидеть тебя, и мне, в принципе, все равно как это происходит. Главное ты сейчас здесь и со мной.

Внезапно в глазах Денхая появилось беспокойство.

- Тебе пора, - сказал он с сожалением. – Скоро мы здесь будем не одни.  Не нужно что бы нас видели вместе.

Мы поднялись, Денхай не отпускал мою руку.

- Запомни Наталья, я у тебя есть и всегда буду с тобой. В твоей жизни не должно быть места печали, ведь мы вместе.

Он тревожно оглянулся, его состояние начало передаваться и мне. Денхай отпустил мою руку, я сделала шаг уходить.

- Поцеловала бы! – простонал он.

Сердце сжалось, болезненно колотясь в груди. Мне было страшно остаться, еще более страшно уйти, может быть, навсегда потерять эти глаза, к которым тянулась душой столько лет. Я обернулась, легким ветерком метнулась ему на грудь, прижалась губами к таким знакомым и родным губам. Они ответили трепетно и жарко. Потом, зажмурясь, я шагнула сквозь ветви, за пределы хранившего нас золотого шатра.

Шум города ворвался мне в уши. Я стояла в старом дворике, вокруг сновали люди, и слышался гул проезжающего транспорта. Посмотрев на часы, я поняла, что никуда не опаздываю. Золотое солнце радостно глядело мне в лицо, и мне было легко. Я взяла курс в сторону работы и в голове не было даже тени мысли о том, как я ненавижу туда ходить. Я шла по дороге, под сыпавшим легким пушистым снегом. Я не одевала рукавиц, потому что чувствовала, Денхай держит меня за руку, идет рядом. Больше мне не хотелось грустить, потому что я искала и наконец-то нашла того, с кем крылья вновь, прорвав нежную кожу, расправились за моими плечами, и я точно знала, что теперь смогу летать.