Глава тринадцатая На грани слышимости

Лучше всего смерть отпугивает жар пылкого сердца

Очнулся это ни банально, от боли в голове. Впрочем мне не привыкать. Разлепив глаза, я понял, что нахожусь в шатре. Шатёр был странный...всюду разбросаны вещи непонятного предназначения...впрочем их можно было перепутать с остатками обглоданных костей, кусками дерева, камнями, обрывками тканей и прочим мусором. Как ни странно, в целом я был здоров. Если не считать глухоты конечно. Но с ней я уже как-то свыкся. Меня даже не связали. Видимо глупо связывать пленника, находящегося в самом центре зеленокожего войска. Кое-как поднявшись, я обошел помещение шатра. Ничего дельного кроме мусора найти не удалось.

В этот момент в шатёр ворвался гоблин. Уставившись на меня, он разразился какой-то нечленораздельной руганью. Даже не умея читать по губам я ощущал исходящие от него вибрации ярости. Ничего не понимая, я пожал плечами. У гоблина в глазах словно вспыхнул адский огонь. Он схватил меня за грудки, начал трясти, что-то орать так, что слюна вылетавшая из зловонной пасти, которую ни один человек в своём уме не рискнул бы назвать ртом, брызгала прямо мне на лицо. Вид гнилых зубов тоже не слишком способствовал началу разговора. Какое-то время он тщетно пытался добиться от меня ответа, отвешивая мне удар за ударом...Но слуха они мне не возвращали, хотя и приходились зачастую на больную голову. Так что гоблин лишь злился еще больше. Наконец, когда от моего лица осталось лишь сине-красное месиво, ему надоело избиение, и он выскочил из шатра, бросив меня на полу.

Вы спросите, почему я так бесстрастно рассказываю о том, как меня избивали? Просто со слухом я лишился и еще чего-то. Я уже не мог стонать, умолять о спасении...нет, физически конечно мог. Но я не слышал бы этого. Наверняка я стонал, пока меня били. Но пока я не слышал своих стонов, я становился словно сильнее. Отстраненней. Мне казалось, что все происходит не со мной, и потому я даже не особо сопротивлялся. А что-то во мне начинало гордиться этаким "мужеством", способностью сносить боль не издавая ни звука. Пусть даже только для себя.

Не прошло и нескольких минут, как за мной пришли дружки зеленокожего. Вытащив меня наружу, они посадили меня на цепь, словно приблудного пса. Не прошло и получаса, как весь лагерь спохватился, словно по чьему-то незримому приказу и двинулся прочь от Колдегарда. Мне приходилось тащится за какой-то повозкой, на которой был сложен один из небольших шатров. Гоблины сидевшие на повозке каждый раз взрывались хохотом, когда я спотыкался и падал в грязь. Из-за ошейника, который на меня нацепили, привязав таким образом к повозке, иногда меня протаскивало по земле несколько десятков метров прежде, чем я смог встать. Однако даже когда я шел, лучше мне не было. Не представляю, как гоблины умудрялись сами тащить повозку столько времени, но я был измотан, избит и замучен даже просто плетясь за ней следом.

Лагерь передвигался поразительно быстро. По крайней мере Колдегард в скором времени исчез из виду. Всю дорогу до стоянки, которую гоблины устроили только поздно вечером, я терялся в догадках. Может они хотели меня пытать? Впрочем пыток особых не было, просто избиение…Может они хотели использовать меня в качестве заложника? Или хотели отомстить за тот случай, когда я…нет, не совсем я…когда мне удалось истребить немало их собратьев. У меня даже были мысли, что гоблины по варварскому обычаю хотят съесть меня, как съедают тела убитых врагов. Или нет…съесть меня можно мертвого, но они явно тащат меня куда-то живым.
Когда догадки кончались мне оставалось только плестись за повозкой, продолжая спотыкаться, падать, и подниматься вновь.

Когда лагерь был наконец разбит, гоблины торопливо ставили шатры. Как ни странно, меня тоже не забыли, и бросили под тент натянутый над каким-то ихним скрабом. Видимо они были уверены, что ничего испортить я не смогу. А может наоборот, только и ждали повода меня убить. Хотя они могли это сделать на протяжении всего пути. Ночью зеленокожие развели костры. Если не присматриваться к ужасающим мордам, заменявшим им лица, к зеленому оттенку кожи, они выглядели точь-в-точь, как люди. Маленькие люди, остановившиеся на привал. Я даже не слышал легендарного рыкообразного языка гоблинов…что лишь уменьшало разницу между ими и мной. Мы все были измождены. Усталы. Многие покалечены или ранены.

Забавно…прошло всего несколько часов с того момента, как я нахожусь в их обществе, а я уже их жалею. Так глядишь и позеленею скоро. Гоблины собрались небольшими группами у костров, грея руки и о чем-то разговаривая. На какую-то долю секунды я даже пожалел, что не могу присоединится к разговору. Видимо во всем виновата моя дурацкая бардовская натура. Я так и не смог вбить себе в голову, что враги есть враги. А никак не приятные собеседники. И мне до сих пор было интересно, кто они, о чем мыслят, чем существуют…и какую историю я мог бы сочинить о них.

Пока я размышлял подобным образом, произошло интересное событие. Из палатки, которая размерами не превышала мой тент вышел человек. Вернее человекоподобная фигура в длинном белом балахоне с капюшоном, опущенным так низко, что нельзя было рассмотреть его лица. Подойдя к самому большому костру, фигура обратилась к одному из гоблинов, выглядевшему наиболее межественно…вероятно к вожаку. Гоблин не успел даже встать, как фигура начала размахивать руками, всем своим видом олицетворяя гнев. Вся гордость исчезла из зеленокожего, и он как-будто внезапно ужался в росте, уменьшаясь под гневными взглядами и речами Балдахона.
Балдахон резко вскинул руку в сторону Колдегарда, после чего многозначительно провел оттопыренным большим пыльцем другой руки по горлу. Гоблин поник, и шлёпнулся на землю. Балдахон широкими шагами вернулся в свою палатку. Как только он скрылся, движение возобновилось…только сейчас я понял, что пока Балдахон находился у костра, все взгляды были устремлены на него, и никто не осмеливался пошевелиться.

Забавно…Откуда здесь человек? Да еще и столь властный. Возможно маг…но никогда маги не согласились бы сотрудничать с гоблинами. И что самое интересное, о чем гласили все легенды, ни один гоблин не согласился бы работать на мага. Как лишенный магии народ, гоблины просто ненавидели всех магов. Нет, у гоблинов были свои шаманы…но они являлись скорее знахарями, нежели магами. А если вдруг маг попадался в руки к зеленокожим…то о его участи следовало бы рассказывать в отдельной форме для каждого органа, причем ни одна из историй не повторилась бы, и каждая вызывала бы ужас от своей жестокости.

Интересно, если я, Сильвио, умудрюсь выжить, и записать свою историю, она станет известной? Будут ли её петь также, как «Три шаловливые монашки»? Хотя нет, эта песня явно подходит лишь для пьяный посетителей таверен. Может тогда она станет столь же эпичной, как «Легенда о Логане, голым дракона одолевшего»? Возможно. Хотя вряд ли…кому интересно слушать сказание о глухом флейтисте. Вот о голом рыцаре, который победил дракона при помощи своего…И о чем я думаю, будучи плененным гоблинами, и находясь достаточно далеко от Колдегарда? Почему-то опять о музыке. Душе не прикажешь…

Размышляя я случайно нащупал рукой флейту. Странно, она даже не поломалась. Может и правда заколдованная? Так как делать было нечего, я по привычке прижал ее к губам. Легкие произвольно сделали привычные движения, пальцы заиграли по дырочкам…Хотя я и не слышал, что я играл, музыка словно вливалась мне в голову. Или наоборот, выливалась из головы, наполняя руки, губы, флейту необыкновенной вибрацией, которую я ощущал каждой клеточкой тела. Флейта, от звуков приятно вибрировала, щекоча губы, однако вибрации музыки были глубже. На низменном, животном уровне я чувтсвовал как звук расходится сквозь меня, используя в качестве резонаторов не только флейту, но и каждую мою косточку, каждую клеточку моего тела. Музыка буквально исходила из меня. Захваченный этим процессом я не мог остановится. Пальцы бегали по флейте все быстрее. Легкие перешли с простенького вдох-выдох на куда более сложные композиции сочетавши в себе полувдохи, скользящие звуки, и приёмы, которые я придумывал прямо на ходу. Я не мог оторваться от флейты, однако брошенный в сторону взгляд явил для меня шокирующее зрелище. Все окружавшие меня зеленокожие с открытыми ртами уставились на меня.

В их глазах читалось понимание…Понимание музыки. Мне даже казалось, что я чувствовал биение их сердец, что я могу управлять ими. Словно каждый такт, каждая нота отражалась на душевном состоянии гоблинов. Стоило ускорить темп, и я чувствовал, как ускорялся темп биения их сердец, стоило взять печальную медленную мелодию, и их плечи опускались, а на глазах появлялась предательская пелена. У меня даже возникла мысль, что я могу вызвать у всех удар сердца и сбежать…но моё сердце билось в том же ритме музыки, и я бы погиб вместе с ними.

Я продолжал играть, забыв обо всём. Вдруг полог маленькой палатки распахнулся. Оттуда вышел Балдахон. Гоблины тут же отвернулись к кострам, изо всех сил делая вид, что не слушают мою музыку. Но тем не менее от каждой ноты они вздрагивали, кончики их заостренных ушей подергивались, выдавая чувствительность к музыке. Балдахон направился прямо ко мне.
Когда он подошёл ближе и чуть приподнял капюшон, я невольно остановился от ужаса. Его лицо было сожжено. Не в привычном смысле ожогов, нет…Оно сгорело совсем. Тонкая кожица обрывками скрывающая челюсти, две огромные дыры на месте носа, обуглившиеся края глазниц…на этом фоне особенно страшно смотрелись два красных глаза, в которых отсутствовал белок. Казалось, словно некий скелет вздумал стать живым, натянул на себя чью-то кожу, и вставил красные глаза. Но это монстр не был скелетом. Он был человеком. Когда-то…

И он мог говорить. Хотя я и не слышал его слов, само движение этих челюстей, лишь частично обтянутых кожей вызывало ужас. И тут мне в мозг ворвались слова. Словно некий древний бог-громовержец решил поиграться. Слова ударялись о стенки черепа с эхом, которое наверно можно было услышать даже извне.

- КТО ТЫ? КАК ТЫ УПРАВЛЯЕШЬ ЭТИМИ ГЛУПЦАМИ? –голос казался мне ненормально громким, он будто исходил из самой моей головы, заставляя отвечать.

- Я Сильвио. Я не знаю…просто играю музыку…- мысленно ответил я. Хотя кто знает, может мои губы шевелились в это время, и я продублировал фразу вслух.

- ТОГДА ЗАВТРА ТЫ БУДЕШЬ ИГРАТЬ САМУЮ БОЕВУЮ ВДОХНОВЛЯЮЩУЮ МУЗЫКУ, ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ? ИНАЧЕ УМРЕШЬ. – Человек развернулся и пошел прочь. Казалось, словно для него этот разговор был лишь мимолетной игрой, словно он и не заметил, какое влияние оказал на меня.
Возможно так оно и было.

Больше играть настроения не было, и я попытался заснуть. Хотя сон ко мне не шел…
Не шел он очень долго. Страх смерти не давал сомкнуть глаза, боязнь, что не удастся сыграть нужную мелодию тревожила сердце. Лишь когда начало светать, мне удалось ненадолго отключиться. Мне казалось, что гоблины привели к палатке человека огромного огра. Впрочем возможно это был уже сон…и огр вовсе не выходил из маленькой палатки в костюме шамана.
Сознание могло сыграть со мной любую шутку…И я предпочитал не думать о лишних проблемах. У меня и так их хватало. Мне надо было выжить.