Да сгинет тьма!
В ушибленной ноге Анастасия тоже ощущала полыхающее пламя, просто безумное в своей неистовости. "Перелом", - безошибочно определила она.
Где-то залаяла собака, и тут же смолкла.
;
***
...Бакинский дворик, тронутый первым лучом утреннего солнца. Школьная форма, ещё хранящая запах утюга. Букет цветов. Первый раз в первый класс...
А зимой того же года - смерть отца... Лейкоз...
Он сгорел быстро. За несколько лет. Всё время температура была. Оттого - и на щеках румянец. Когда хотел получить инвалидность - работать-то уже не было никаких сил - ему на комиссии так и сказали: "Какая тебе инвалидность?! Ты же здоровьем пышешь! Вон, румянец какой!". Потом, конечно, инвалидность дали. Да прожил отец, получая ту пенсию, всего пять месяцев. У этого многонационального города свои законы. Хотя - как и в большинстве других многонациональных городов, в чём Анастасия потом с лихвой имела возможность убедиться в течение всей своей, теперь уже достаточно долгой, жизни - лучше всех себя чувствовали армяне и евреи, а хуже всех - понятное дело - русские, которых всегда же и обвиняли в каком-то там шовинизме и прочей подобной ерунде, никогда не имевшей ничего общего с реальностью.
Вскоре после смерти отца, Настина мама решила уехать - совсем тяжело ей стало без мужа в этом "многонациональном" городе, куда приехали они много лет назад по распределению после института. А Настя твёрдо решила, стать врачом, что бы помогать тем, кто жизненно нуждается в этом.
Она выполнила клятву, данную в школьные годы - поступила в медицинский институт. Но, когда дело шло к его окончанию, приняла решение - специализироваться по психиатрии, в которой зла и несправедливостей во все времена творилось больше, чем где бы то ни было, в чём Анастасия успела убедиться.
Окончив институт с отличием, Анастасия имела право распределиться по своему собственному желанию. Вместе со своим однокурсником Михаилом, имевшим такое же право по той же самой причине, они выбрали один и тот же город. Между ними начал завязываться роман. Однако, не за него Анастасия вышла замуж.
А с Михаилом случилось вот что. Никогда Анастасия не забудет тот день, перевернувший жизнь Михаила, а в последствии - разрушивший и их отношения, фактически ещё не успевшие начаться. В то утро Михаил сдавал дежурство по больнице. Анастасии довелось присутствовать при том, поскольку она должна была заступать на суточное дежурство сразу же после него. Она запомнила всё в деталях. Запомнила до конца жизни.
Михаил докладывал, как минувшей ночью одному из пациентов стало плохо. Он умирал. Михаил не спал всю ночь, делая оживляющие мероприятия - массаж сердца, искусственное дыхание. Вводил - собственноручно вводил - внутривенно сердечные препараты. Лишь под утро, когда старику стало лучше и его жизнь была уже вне опасности, Михаил пошёл в ординаторскую, чтобы там вздремнуть часок перед сдачей дежурства.
Когда Михаил окончил рассказ, послышался презрительный смех врачей, каждый из которых проработал здесь не по одному десятку лет.
-Ну, и для чего ты это делал?!, - кривился заведующий отделением, - Да у этого старика нет никого из родственников, и сам он пролежал в дурке уже тридцать лет! Подумай сам: кто бы стал выяснять обстоятельства его смерти?! В конце концов: одним психом больше, одним меньше - какая разница?! Тем более, если молодых можно хотя бы задействовать в том же ремонте больницы или дворовых построек, а потом списать деньги, как оплату труда рабочих, которых, на самом деле, здесь не было. Хотя, и в этом случае, если кто-то из них от чего-то там будет помирать, то не стоило бы с ним возиться. А тут вообще - никому не нужный старик. А ты на него угробил целую кучу дорогих лекарств. Не говоря о том, что и сам не спал всю ночь.
-И как тебе самому было не противно делать искусственное дыхание?! Это же - такая гадость!, - вразумляла Михаила дама-врач предпенсионного возраста, работавшая в том же отделении.
Вскоре Михаил уволился из психиатрии. Помыкавшись туда-сюда, да так и не найдя применения своим силам и способностям, устроился грузчиком на плодоовощную базу. Со временем начал попивать, а потом - и вовсе спился, скончавшись от цирроза печени.
Анастасия решила продолжать борьбу.
Не без гордости она может вспомнить, как помогла выбраться из психоневрологического дома-интерната девушке, выросшей без родителей, окончившей ПТУ, получив прекрасную специальность штукатура-маляра. Кто-то из чиновников просто не хотел давать ей положенную по закону квартиру - ведь легче объявить человека невменяемым, отправив его на пожизненно в соответствующее учреждение. Тем более, "Что тому законы, у кого судьи знакомы"! Судебное заседание продолжалось всего минут пять - не больше. Девушке был задан единственный вопрос: "Сколько вам нужно зарабатывать в течение месяца, что бы жить самостоятельно?". Она задумалась. Эта десятисекундная пауза с её стороны позволила судье сделать однозначный вывод: "У неё полностью утрачена связь с реальностью! Она невменяема!".
А задуматься было о чём. Да и сам вопрос изначально сформулирован провокационно. Назови она не очень большую сумму, ей бы сказали, что на такую сумму прожить нельзя, а у неё всё та же утрата связи с реальностью, а значит - всё та же невменяемость. Назови она достаточно приличную сумму, ей бы сказали, что у неё мания величия, завышенная самооценка, и - как следствие - та же самая утрата всё той же связи с реальностью, и - естественно - опять всё та же невменяемость. Девушка и сама понимала всю степень правокационности заданного ей вопроса, потому-то и задумалась, что тоже сработало против неё. Это, как в шахматах. Есть такое понятие "Цугцванг", когда любой сделанный тобой ход только ухудшает твоё же положение. А сколько подобных судов протекает и вовсе в отсутствие тех, чьи судьбы там решаются!
Немалых трудов стоило Анастасии вызволить эту девушку из психоневрологического интерната. Но она добилась правды. Так же, как добилась правды и потом, много лет спустя, тоже вытащив из психоневрологического дома-интерната - хотя, это было уже в другом городе - совершенно здорового парня, отправленного туда после детдома, тоже по причине того, что кому-то из высокопоставленного начальства очень не хотелось предоставлять ему жильё. Этот парень провёл в психоневрологическом доме-интернате шесть лет. Репрессированным хоть льготы дают и компенсации выплачивают. А кто возместит - пусть даже в ничтожно малой степени! - душевные и физические муки тем, кто пострадал от подобных репрессий?! И таких - всё больше и больше...
Теперь тот парень живёт в съёмной квартире. Работает в фирме, торгующей мебелью. Водит грузовик, доставляя эту мебель заказчикам.
И ещё одним случаем из своей жизни может Анастасия по праву гордиться. Мальчик, страдающий детским церебральным параличом - тоже сирота, - жил в специализированном интернате. Он несколько раз обращался к администрации интерната с просьбой отвезти его в больницу, где бы ему сделали обследование на предмет того, возможно ли ему сделать операцию, способную облегчить его состояние. Мальчику отказывали в чрезвычайно грубой форме.
Анастасия, вмешавшись в это дело, и даже взяв на работе отпуск за свой счёт, сама же отвезла этого мальчика в Москву, где ему было сделано несколько операций, после которых он начал ходить. Сначала - с тросточкой, а потом - и без неё.
Там, где он жил прежде, ему был поставлен диагноз "слабоумие". Там же он должен был проходить программу первого класса в течение восьми лет. Теперь же, живя в Москве, он прошёл программу пяти классов - нормальной школы! - за два года и стал учиться дальше, мечтая о высшем образовании. И никто - включая, естественно и Анастасию - не сомневался, что при таких способностях и при такой фантастически высокой целеустремлённости, он всенепременно своего добьётся.
Навещая этого мальчика в столичной клинике, Анастасия видела детей, ездивших по коридорам на специальных велосипедах, тренируя, таким образом, свои мышцы, что тоже является частью лечебного процесса, и те велосипеды изготовлены специально для выполнения означенных задач. Как хотелось верить в будущее этих детей!
Позднее Анастасия столкнулась ещё с одним преступлением. На этот раз дело касалось абсолютный всех обитателей одного из детских домов, директор которого отправил на лето фактически их всех в психиатрическую больницу, в летние дни почти совсем опустевшую, что грозило значительным урезанием финансирования, уже успевшего стать подушевым. Разумеется, директор того детского дома имел с означенного грязного дела свою часть от главного врача той психиатрической больницы.
Детей держали в душных, тесных, переполненных палатах, не выводя даже на прогулку, пичкая таблетками и уколами, далеко не безвредными для их физического и психического здоровья.
И снова Анастасия добилась правды. Но это стоило ей потери работы.
...Через пару лет Анастасия вместе со своим мужем - кадровым военным, успевшим к тому времени выйти в отставку - переехала в Ростов-на-Дону. Ещё через год её муж умер от рака.
***
В тот год, когда Анастасия вышла замуж, её муж получил назначение в гарнизон, располагавшийся на берегу Енисея. Анастасия устроилась на работу - хотя, и не сразу - на должность врача-психиатра, в поликлинику того райцентра, где они с мужем и обитали. Здесь ей пришлось столкнуться ещё с одной крайне ужасной историей.
В дальней деревне, у родителей алкоголиков родилась дочь - Таня. По их вине, в шестилетнем возрасте она обморозилась. Пришлось ампутировать кисти обеих рук и обе ноги выше щиколоток. Вскоре помер её отец. От пьянки же и помер. Мать Тани - Полина - прятала от дочери куски хлеба, но Таня как-то их находила. Когда Полина это поняла, то посадила Таню на цепь. Так и росла она на цепи в собачьей будке, освободившейся после смерти старого дворового пса. Полина снова вышла замуж. Вместе со своим новым мужем они пропивали Танину пенсию. А когда денег на очередную выпивку не хватало, Полина продавала свою дочь за бутылку водки. Когда Тане было уже 15 - стоит ли говорить о том, что в школе она не проучилась ни одного дня! - дело кончилось беременностью. Родился мальчик. Его назвали Иваном. Ваня жил здесь же. Только, в другой будке. В соседней. Когда Полина из-за чего-то злилась на Ванюшу, то избивала его так, что Таня, видя это, заходилась в безумном крике, а когда Полина за что-то избивала Таню, то таким же безумным криком заходился Ванюша.
Всё это происходило в течение многих лет, на глазах у односельчан, предпочитавших жить по пресловутому принципу: "Моя хата с краю, я ничего не знаю". Знал об этом и участковый, нередко наведывавшийся к мужу Полины, с которым они вместе пьянствовали.
Однажды Таня и Ванюша попали в больницу. Там одна сердобольная старушка - между прочим, участница войны, много лет назад похоронившая мужа, а до того получившая похоронку на сына, служившего в Афганистане, - узнав об их жизни, плакала несколько суток подряд, даже - ночью. А потом сказала Тане:
-Знаешь, что? Идите с Ванюшей жить ко мне. Я вас обоих даже пропишу. А когда помру, мой дом вам останется.
Они пошли. Не малых трудов потом ещё стоило той старушке перевести на свой адрес пенсию Тани. Полина потом куда-то сочинила "телегу" на ту добрую женщину, что, мол, та хочет присвоить пенсию её дочери-инвалида.
Тогда в дело вмешалось даже областное телевидение. И лишь благодаря тому вмешательству, Таню, Ванюшу и их благодетельницу наконец-то оставили в покое. А ведь это тогда Анастасия постаралась. Она к тому времени успела познакомиться с одной молодой, ещё не успевшей отравиться тем духом карьеризма, цинизма, беспринципности и стяжательства, коим пропитана среда пишущих и снимающих людей, журналисткой, сделавшей тот репортаж. Тогда же Анастасия по работе оказывала помощь в восстановлении совсем искалеченной психики Тани и Ванюши.
В следующем году Ванюше исполнилось семь лет. Он пошёл в школу, где его, как вскоре выяснилось, жестоко избивали одноклассники, делая это практически ежедневно, оказалось - от зависти, вызванной тем, что Ванюшу - видите ли! - когда-то показывали по телевидению.
Немалых трудов стоило перевести Ванюшу в другую школу, находившуюся гораздо дальше. Теперь Ванюше приходилось ходить по полтора километра туда и столько же обратно. Зато, ребята там были более спокойные и более воспитанные. Хотя, учился Ванюша - по правде сказать - неважно. Но, могло ли быть иначе?
А своего ребёнка - девочку - Анастасия родила уже тогда, когда её муж служил в средней полосе России.
Девочке в честь матери тоже дали имя Анастасия. Но, радость родителей оказалась недолгой. Вскоре девочка тяжело заболела. Выяснилось, что у неё рак зрительного нерва. В результате неудачно сделанной операции Настюша ослепла. Ей тогда было полтора годика. Она целыми днями сидела в комнате, о чём-то тихо-тихо разговаривала со своими единственными друзьями - пчёлкой и мишкой. Это были её самые любимые игрушки.
Потом, когда пришло время, Настюша пошла в школу. В специализированную. Для слепых детей.
В восьмилетнем возрасте, во время большой перемены она выбежала со школьного двора на проезжую часть - ребёнок есть ребёнок - и угадила под колёса машины. Конечно, воспитатели не доглядели. Трое суток в реанимации шла борьба за жизнь Настюши. А на четвёртые сутки её не стало.
Больше у Анастасии и её мужа никогда не было детей.
А вот с той же самой специализированной школой, где когда-то училась её дочь, самой Анастасии через несколько лет вновь пришлось столкнуться. Это было, когда слепой мальчик-подросток, обучавшийся там, влюбился в учительницу, и из-за этого неразделённого чувства вскрыл себе вены. Тут выяснилось, что та учительница при приёме на работу скрыла тот факт, что сама состоит на учёте в психиатрическом диспансере по причине эпилепсии, которая за время её работы в школе-интернате для слепых детей - а проработала она там около трёх лет - никак себя не проявляла. Пока не проявляла. Но, как известно, всё когда-то бывает в первый раз. Так произошло и здесь. Недели через две после случая с порезанными венами, у неё случился припадок - прямо, во время урока. И о чувствах к ней того ученика тоже было уже известно. Ей предложили уволиться по собственному желанию, что она и сделала незамедлительно. Всё равно, ничего другого ей в той ситуации не оставалось.
А мальчик тот попал в психиатрическую больницу, где им занималась, работавшая там в то время, Анастасия. Вернувшись оттуда, примерно через год он снова влюбился в другую учительницу, к тому же - замужнюю. Это становилось для него какой-то навязчивой идеей. Теперь сотрудникам школы пришлось вынимать его из петли. Ещё год он провёл в психиатрической больнице. Но, на сей раз, выйдя оттуда он больше уже ни в кого не влюблялся.
Много чего ещё успела повидать Анастасия. Например, семилетнего мальчика, болеющего ДЦП, в шесть лет успевшего пережить клиническую смерть. Была Анастасия знакома с матерью-одиночкой, воспитывавшей дочку, страдавшую такой редкой болезнью, как буллёзный эпидермолис, тело которой представляло одну сплошную незаживающую рану.
Но всё чаще волновали Анастасию вопросы, касающиеся детей-аутистов. Всё чаще в научной - а в последнее время, и не только в научной - печати появлялись сообщения о результатах новейших исследований этого удивительного феномена - двадцать пятой хромосомы, которой, казалось бы, не должно быть в человеческом организме. Структура той хромосомы такова, что, если исходить из всех известных нам законов развития и существования органического мира, то её просто не может быть, потому что не может быть никогда. Но, тем не менее, она есть. Одно из двух: либо мы имеем дело с вторжением в нашу природу структур какого-то иного, явно внеземного мира, осознанным им самим, или вовсе неосознанным, бессознательным, стихийным, но всё же это мир имеющим свои особые, отличающиеся от нас, объективные законы функционирования и развития; либо - мы, действительно, не знаем ничего о подлинных законах того мира, в котором живём. А скорее всего - и то, и другое сразу.
Иногда Анастасия ловила себя на мысли о том, что здесь присутствует даже косвенная аналогия с металлом шунгитом, структура которого такова, что наука, изучая его, уже давно пришла к однозначному мнению: в земных условиях такой металл возникнуть не мог никогда. Но, опять же, он, тем не менее, существует. Неужто, когда-то, в незапамятные времена, на Землю падало такое огромное количество метеоритов, при чём - родственных по составу?! А если даже и так, то почему ничего подобного, ничего даже отдалённо напоминающего не происходит в наши дни?! Вопросы, вопросы...
Исследуя феномен аутизма, учёные всё больше и больше приходили к выводу, что это вовсе не слабоумие, как ошибочно было принято считать прежде, а полный уход в себя, болезненная зацикленность на самом себе, доходящая - в самом деле - до психической патологии. Но, ведь, такого человека можно - и даже нужно! - вывести из этого состояния, оживить его дремлющий пока что интеллект. "Расколдовать современных Каев", - этот призыв приобретал всё большую актуальность в свете новейших научных исследований и их результатов.
Но, как было расколдовать, как было раскачать косную, догматическую систему отечественной психиатрии, давно - ещё с времён авантюриста от медицины Снежневского, которому в Сталинские времена сидеть бы не пересидеть, но он вошёл в силу уже потом, в недоброй памяти 60е - превратившуюся в стоячее болото, где разводятся одни лишь инфузории. Пусть даже, и инфузории в человеческом обличии, и даже - имеющие диплом о высшем медицинском образовании с последующей специализацией.
В конце концов, окончательно порвав с ними и с их системой, Анастасия решила действовать самостоятельно. И правда: "Молодое вино в ветхие меха не наливают".
...Единомышленниками Анастасии стали родители детей, страдающих аутизмом. Они изъявили желание овладевать новыми знаниями, работать на благо детей, как своих, так и не только своих. Более того, это уже была работа на будущее!
Анастасия предложила зарегистрировать организацию юридически. Она же придумала и название "Лампада". Название это сложилось как-то само собой, после того, как Анастасия вспомнила об одном старом казачьем городе, где ей однажды довелось увидеть зажжённую лампаду, висевшую над входом в храм. Та лампада висела снаружи. Она светилась маленьким огоньком, который был не больше напёрстка, но при этом, озарял, казалось, всю огромную площадь, расстилавшуюся перед храмом на фоне пасмурных небес...
-Пусть наша организация называется "Лампада", - предложила Анастасия. Её поддержали.
В следующем году Анастасия поехала за границу, изучать опыт тех врачей, которые с успехом использовали и продолжают использовать интересующие её знания и методики. Там же она получила и ещё одно высшее образование. Там же её коллеги - врачи и учёные - провели благотворительную акцию, собрав деньги на покупку дома в Ростове-на-Дону, где сейчас и обитает "Лампада", на этой тихой, окраиной улочке. "Они сделали ставку на нашу духовность", - не без гордости говорила потом Анастасия.
Пришли и новые люди, тоже изъявившие желание помогать этим странным и необыкновенным детям.
Дети учились смотреть в глаза друг другу, смотреть в глаза окружающим, жить в естественных суточных и сезонных ритмах, что при их состоянии было ох, как трудно. Они учились рисовать, читать, писать. Учились ремёслам. А сама Анастасия скромно отказалась от должности заведующей, предложив всё вопросы и дела решать коллегиально.
...А сегодня - надо же! - засиделась допоздна, как это, впрочем, часто бывало. Когда ж, наконец, на этих улицах сделают освещение?! Пока всё только собираются! Транспорт уже не ходил. Анастасия пошла пешком. В темноте споткнулась. И - вот результат! А сколько же ещё дел! Сколько неотложных дел! "Впрочем, наши не подведут", - успокаивала себя Анастасия. И у неё были все основания не только к тому, что бы так думать, но и к тому, что бы знать это наверняка. Правда, пожалела она - быть может, впервые за всю жизнь - о том, что так и не обзавелась мобильным телефоном.
Сквозь колючую морось начинал брезжить рассвет. Улица понемногу оживала первыми прохожими. Приехала "Скорая", вызванная, видимо, кем-то из них.
Свидетельство о публикации №211092100994
Екатерина Горбунова-Мосина 16.09.2012 15:59 Заявить о нарушении