***

Я девочка, любящая лед больше всяких водных напитков. любящая Антарктиду больше Калифорнии и все-таки мерзнущая даже при минус десяти под пронизывающим и влажным Питерским небом.
Я девочка алогично-юная. На моем теле- гардеробе есть все: от трусов дольче габбана до невыносимых, рваных черно-белых кед. Я курю толстые и с рыжим фильтром, выдыхая каждый клубочек дыма, как свой последний воздух. В моей жизни все последнее не потому что я чего-то отчаянно боюсь, а потому что, больше такой жизни у меня не будет.
Я могла бы хоть каждый месяц летать в Нью-Йорк и, быть может, даже снимать небольшую студию на Трибеке или в Сохо. Могла бы, но не хочу, потому что мои Московские повседневности ежечасно сжигают все планы.
Я живу в поэтическом трипе и все пытаюсь понять тех, кто никак не может понять меня.
Мои мальчики чаще угрюмы и бородаты, с невыносимым цинизмом рассуждают о бытие и просто о том, как бы поуютнее устроится в этом бесконечно людном и невыносимо скучном мегаполисе.
Мои знакомые называют меня Богиней, потому что, все то, что я творю изо дня в день им действительно кажется божественным. Божественно- БОМЖественно, добавила бы я. Мои знакомые видят во мне то, чего я сама не вижу в себе.
Мои друзья охотно подставляют плечи моим пресным слезам и разливают крепленое в большие бокалы с длинными ножками. Мои друзья могут со мной молчать, потому что понимают, что в этом нашем молчании рождаются мои новые безумства.
Мои родители хватаются за сердца, видя как я одеваюсь, но им почему-то совершенно плевать на то, что твориться у меня в голове.
Поколение оголтелых хипстеров чаще принимают меня за свою, даже не зная как я их всех ненавижу.
Мой воспаленный мозг никогда не знает где я окажусь через пару минут, но все же никак не может запомнить то, что в моей сумке уже давно пора поселиться парочке сменной одежды.
Мой Вертинский поет о том, чего в моей жизни так сильно не хватает.
Мой Бродский пишет о том, что я и так знаю, просто очень часто хочу вспоминать.
Моя память подвластна только моей фантазии...
Мои мысли часто витают там, где я сама ни разу не была.

Просто ты меня больше не оберегаешь.