Белопенный прибой

 Ночью в город вошло море, взяв его в плен. Оно накрыло его невиданными утончёнными ароматами и, оставив повсюду шапки белопенного прибоя, к утру откатилось обратно, к своим берегам…
 Ночью в городе зацвела акация…
Утром чистая белая пена была повсюду. Закипая, пенились чаши дворов, пена стекала с крыш домов, она разливалась по бульварам и паркам широкой рекой.
Всё изменилось. Город проснулся в недоумении и, глядя в распахнутые настежь окна, не мог понять, что произошло. В воздухе витали тончайшие ароматы цветущих созвездий белой акации. Даже  знаменитые французские «Шанель» и «Диор» казались бледным подобием такого благоухания. Люди, вечно спешащие куда-то, вдруг оторвавшись на какое-то мгновение от привычных своих дел, устремили свои взоры к чистоте живых веток. Люди сверяли состояние своей души с чистотой белых душистых гроздьев, они старались стать похожими в своих помыслах и поступках на белопенный прибой…
      И тогда в город пришло умиротворение. Все перестали ссориться, злится, врать друг другу в глаза, в сердца людей вливалось какое-то удивительное равновесие, рождённое божественной красотой природы. Гнев смягчился, злоба и злость растворились в воздухе, настоянном на медовых благоуханиях.
Так продолжалось неделю и все уже начали привыкать к прибою акаций, покрывшему город чистым одеялом белой пены. Из такой же белоснежной пены родилась греческая богиня любви Афродита. Из этой же белой пены цветущих акаций рождались добрые помыслы и гармония души…
Казалось ничто не угрожает белопенному прибою, заполонившему весь город, но природа готовила сюрприз.
     Был знойный полдень. Огромная фиолетовая туча медленно наползала на город, стирая собой, как гигантской серой резинкой, все краски яркого небесного огня. В её чёрном сердце вспыхивали зловещие серебристые клинки молний и стремительно вонзались в сухую грудь земли. Казалось, сама земля издаёт  глухой стон, но это был всего лишь гром. Далёкий, раскатистый, он постепенно приближался, набирая силу. Всё замерло. Не ощущалось ни малейшего  дуновения ветра. Туча закрыла собой пол – неба, её край был пепельно – серый. И вдруг, первый порыв налетевшего резкого ветра качнул верхушки деревьев. Жалобно зашептались листочки, закивали душистыми цветочками гроздья акации. Туча надвигалась неотвратимо, росла на глазах и белый день потемнел, померк, уступив место сумеркам. Первые крупные капли упали на асфальт, затем превратились в тонкие струны и, наконец, уже тугие струи дождя ударили по зелёной листве, тротуарам, крышам и стенам домов. Прохожие прятались в подъездах домов, а во дворах дождь, перейдя в ливень, пенился и гудел в водостоках труб, играя в этом удивительном оркестре первую скрипку.
Ветер, налетев из тучи, начал помогать ливню смывать белопенный прибой акаций. На мокрый асфальт падали душистые созвездия соцветий и молча угасали. Деревья, запрокинув кроны, метались в такт порывам ветра в какой-то диковинной пляске, сбрасывая остатки белой пены…
Солнце, выйдя вечером после дождя, встретило безрадостную картину разрушения. Тысячи душистых соцветий, которые дарили радость людям, угасли. Они лежали  под ногами у прохожих, как клочья грязной пены…
Всё проходит, обновляется, а душа и совесть должны оставаться чистыми всегда.
Пусть не стихает в душе у каждого белопенный прибой акаций, как символ чистоты наших помыслов и стремлений, пусть он звучит призывом к добру, миру и гармонии. Пусть никакой шквал, ветер, никакое зло не сможет сорвать и растоптать этот белый цвет – цвет белопенного прибоя, шумящего в человеческой душе.