Глава 56. Пластина Александра Силлери

На следующее утро в комнату сына зашла Калиста, чтобы перевязать его.
- Как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовалась она у Ники, которая к этому времени уже проснулась и тихо сидела на диване, стараясь не тревожить сон своего бесценного друга.
- Я – в норме, спасибо, - ответила девушка, - спасибо за гостеприимство. И за все.
- Это Кристиан. И его отец. Благодарите их, - отозвалась женщина. – Мне трудно было делать выбор. Я мать. Меня можно понять.
- Я вас понимаю. По-видимому, мое присутствие здесь неуместно. Как только Кристиан поправится и сочтет нужным отпустить меня, я уйду, - поспешила пообещать Ника.

- Да нет же, - вздохнула Калиста, усаживаясь рядом с нею на диван, - дело не в вас. Вас я ни в чем не обвиняю. Хочу, чтобы вы знали это. И ваше присутствие или отсутствие ничего не изменит. Все дело в Кристиане. Он – наш единственный сын. – Она вдруг взяла девушку за руку, вглядываясь ей в глаза и вкладывая какой-то особый смысл в свои слова. – Пожалуйста, не давайте ему надежду. Из этого все равно ничего не получится. Он не может ничего изменить. Это причинит ему только боль.

Ника не сразу сообразила, о чем она говорит, потом смутилась и быстро заговорила:
- Нет, нет. Вы все неправильно поняли. Мы с Кристианом уже все обсудили. Мы просто хорошие друзья. Поверьте, мне очень дорога эта дружба и я не стала бы ею рисковать.
Взгляд Калисты потеплел, похоже, она была удовлетворена таким ответом.
- Что касается меня, то вы можете оставаться у нас столько, сколько сами пожелаете. И не бойтесь выйти из этой комнаты. Вы скоро поймете, что мы вам не враги, и никогда ими не были, - с улыбкой заключила она.

Пока Ника принимала душ, воспоминания о событиях последних дней нахлынули на нее с новой силой. И теперь она пыталась утопить в теплой воде все, что ее тревожило и терзало. С другой стороны, ей представилась возможность все обдумать, не беспокоясь о том, что вездесущие геллайцы подслушают ее мысли. Толстые каменные стены ванной комнаты и шум воды казались ей надежным основанием не волноваться об этом.

Наконец в отношениях с Кристианом все прояснилось. Он не дал ей надежды. Но ведь она была к этому готова. Ей просто необходимо было облегчить душу. И теперь, стоя под расслабляющими струями воды, она чувствовала умиротворение. Конечно, она не нашла ответной любви, но зато обрела чудесного друга. И теперь она могла быть рядом с ним со спокойной совестью. Просто быть рядом, ничего не требуя взамен. Скоро она свыкнется с этой мыслью, и, возможно, даже будет рада за Кристиана, когда он женится на Аллегре, потому что ей очень хотелось, чтобы этот замечательный парень был счастлив.

Когда Ника вернулась в спальню, облаченная в шелковый брючный костюм, чем-то напоминающий китайскую национальную одежду, и, судя по всему, еще накануне оставленный для нее Калистой, Кристиан уже не спал. Он весело поздоровался, поинтересовался ее самочувствием и, убедившись, что с ней все в порядке, попросил разыскать отца. Ника рада была сделать для него хоть что-то полезное, поэтому тут же устремилась выполнять поручение.
Она нашла профессора в кабинете. Он сидел за довольно старинным письменным столом из красного дерева. Кругом были такие же стеллажи, перегруженные книгами, написанными на различных языках мира. Некоторые надписи она могла бы прочесть, другие не поддавались расшифровке. На столе перед ним лежал точно такой же металлический кейс, какой Кристиан отдал Агмару.

Увидев в дверях робко переминающуюся с ноги на ногу девушку, он тепло улыбнулся и позвал ее:
- Идите сюда, Вероника. Хочу показать вам наше сокровище. Вы имеете право знать, из-за чего страдали.
С этими словами Силлери откинул крышку чемоданчика, и комната погрузилась в невероятно белое мягкое свечение.

Ника подошла поближе и заглянула внутрь кейса. В нем лежала отполированная серебристая пластина длиной не более тридцати сантиметров и шириной около десяти. Она ярко светилась изнутри, однако глазам не было больно. Если привыкнуть к свечению и лучше присмотреться, то можно было заметить, что вся поверхность ее испещрена различными символами, знаками, письменами. Два символа показались Нике знакомыми - свастика, направленная, в отличие от фашистской, против часовой стрелки, и восьмиконечная звезда, внутри которой был изображен солярный знак в виде круга с отходящими от него тремя, повернутыми влево, лучами.
- Символ правильной свастики означает единство жизни и смерти, света и тьмы. Это знак созидания, символизирующий движение Солнца по небосводу и охраняющий древнюю Мудрость Богов. А эта звезда символизирует солнечный свет, дарящий жизнь и оберегающий благополучие, - пояснил профессор.

Как и в первый раз, Ника ощутила обволакивающее ее тепло и мысленно восхитилась волшебством происходящего. Однако она уже видела нечто похожее раньше и особой разницы не почувствовала. Это она и сказала профессору.
- Значит, мы с сыном хорошо постарались, - заметил он. – На самом деле разница существует. И разница эта велика. Дело не в ее облике, а в содержании. Подлинная Пластина Мудрости несет в себе бесценные знания древних цивилизаций.

- Кристиан мне много рассказывал о Геллайе, о том, откуда пришли геллайцы, кем были и кем стали земляне, как развивались отношения между вами и нами и к чему мы пришли. Но он так ничего и не рассказал мне о Пластинах Мудрости. Когда он говорил о Хранителях, он даже не упомянул об этом. Откуда взялись эти Пластины Мудрости? Как попали к вам? – Ника с трудом отвела взгляд от реликвии и посмотрела на профессора.

Александр, казалось, и сам не менее был поглощен зрелищем, чувствовалось какое-то единение между ним и лежащим в кейсе предметом. Никогда еще Ника не видела столь одухотворенного выражения лица. Вся мудрость, все благо предшествующих поколений сейчас отражались на этом прекрасном бледном лице, и оттого оно выглядело совершенным. Глаза Александра, всегда темные, почти черные, теперь посветлели и стали лучисто-серебристыми и какими-то прозрачными. Весь он словно светился изнутри.

Глядя на него, Ника подумала, что если Хранители являлись древним людям в таком вот образе, то не мудрено, что их принимали за Богов. Сама она уже не знала теперь, что ее больше завораживает – действие древней Пластины Мудрости или неожиданное перевоплощение Александра Силлери.

Почувствовав на себе внимание девушки, профессор отвлекся от Пластины,  взгляд его снова потемнел и приобрел прежнее спокойное, чуть ироничное выражение.

- Существует древняя легенда о том, как сам Создатель спустился на Землю в самое трудное для Хранителей время, когда они особенно подвергались опасности со стороны землян, когда, казалось, уже не осталось надежды, и все их усилия тщетны. Создатель явился, чтобы поддержать их, и дал каждому из них по Пластине Мудрости, чтобы Хранители не теряли веры и надежды, чтобы могли черпать в Пластинах силы и вдохновение. С тех пор каждая из шести семей Хранителей владеет бесценной реликвией и бережет ее, передавая из поколения в поколение.

Ника была очарована такой красивой историей.
- Но если Пластина так ценна, не надежнее ли ее хранить на вашей планете в безопасном месте? – взволнованно воскликнула она.
- Возможно. Только этого допустить нельзя. В этом мироздании все находится в определенном равновесии. Ничто не должно нарушать баланс и существующий порядок вещей. Вы сами видели символы, изображенные на ней – все они, как и те два, которые вы узнали, связаны с Солнцем, с солнечной системой и с этой планетой. К сожалению, эта Пластина не имеет никакого отношения к Геллайе и не может ей быть полезна.

- Так вы храните эту Пластину для Земли? - удивилась Ника.
- Конечно.
- Но землянам, кажется, до этого нет дела. Они даже не знают о ней, да и, в общем-то, о вас тоже.
- Когда-нибудь все встанет на свои места. И мы – земляне и геллайцы - вновь будем союзниками, в содружестве, как и полагается братьям. А до той поры мы взяли на себя обязанность сохранить наследие и знания, да и саму реликвию, для будущего.

«Как все просто», - подумала Ника и, вспомнив слова Агмара, смущенно спросила:
- Это правда, что вы отдали бы жизнь, лишь бы ваша семья не рассталась с этой реликвией?
Александр задумался, потом усмехнулся и покачал головой. В его смеющихся глазах не было и тени неудовольствия или обиды.
- Свою? – Он улыбнулся шире. – Свою – отдал бы. Но не только потому, что это затронет будущее нашей семьи. Я говорил уже, что от этих Пластин зависит настоящее и будущее целой планеты. А это, поверьте, стоит жизни одного человека.

«Потрясающе! – подумала с восхищением Ника. – Пришелец готов пожертвовать жизнью ради нашей Земли!»
- Не только я, каждый из нас готов на это. Видимо поэтому Агмар и похитил именно вас. Он знал, что ни на одного из нас мы не обменяем Пластину.
- О, Боже! Даже на Кристиана? – Ника была поражена до глубины души.

- Даже на него, - с трудом переводя дыхание, признался Александр. - Хотя Кристиан – надежда нашей семьи. Без него у нас нет будущего. И все же мы не можем терять Пластину, не известно, что с ней станут делать похитители, как решат применить ее. В общем, не знаю, что бы я делал и как поступил
Нет, нет. Об этом ни думать, ни говорить не хотелось.

Ника поспешила перевести разговор:
- Значит, вы не знаете, зачем Агмару, точнее, его Братству, понадобилась Пластина Мудрости и как они собираются использовать ее?

Профессор недоуменно пожал плечами.
- Заполучить Пластину – не значит овладеть ее знаниями. Нужно уметь их извлечь, так сказать, прочитать их. Для этого надо обладать особыми способностями. Агмар, завладев ею, все равно не смог бы проникнуть в ее тайны, так же, как и его Магистр, если только он, конечно, не обладает даром Хранителя.
- Даром Хранителя, - в задумчивости вторила ему Ника и вдруг оживилась: - А у Кристиана тоже есть этот дар?

- Конечно. Мой сын очень талантлив, обладает прекрасными способностями, возможно даже в большей степени, нежели я, и он все еще развивается.
Ника улыбалась, ей очень приятно было говорить о Кристиане. Это можно было делать до бесконечности. Кстати…
- Я пришла передать просьбу Кристиана, - спохватилась она. - Он хочет вас видеть.