Путь к совершенству. Новогодняя комедия. 5

Баянист и Мороз заходят за вешалку и тихонько выпивают прямо из бутылочки.
Зима и кикимора вместе.


З и м а. Блин, все игры забыла. Честно говоря, я не готовилась совсем. Понадеялась на опыт, а оказывается, все забывается.

К и к и м о р а. Это администратор у нас такой. Сам недоработал, а мы отдуваемся. Почему бы ему, и правда, не собрать нас было, не прорепетировать пару раз. Мы же не дебилы какие-нибудь, что-то бы ухватили. А так с бухты-барахты. Вот сейчас смотрю в сценарий и все вспоминаю. А то -- давай отсебятину! Я что, Лев Толстой, отсебятину экспромтом гнать.

З и м а. А что Лев Толстой тоже чушь порол?

К и к и м о р а. А кто его знает, может, и порол бы, если бы его вот так же в круг вытолкнули  и заставили пятнадцать минут уродоваться.

З и м а. Не говори. Такая уж наша судьба. Такая работа. Ни дома, ни детей нормальных, ни семьи…

К и к и м о р а. А как у тебя на личном фронте? Что Витёк? Склеивается что-нибудь?

З и м а. Ты не знаешь Витька? Если честно, я специально в эту бригаду напросилась, когда узнала, что Витёк здесь будет морозить.

К и к и м о р а. И что?

З и м а. И то.

К и к и м о р а. Козел.

З и м а. Сто процентов.

К и к и м о р а. И эта еще студентка. Откуда она взялась на нашу голову? Была бы Вероничка или Маринка Железнякова, горя бы не знали… А то какая-то студентка! Те и игры знают, и поют, и танцуют. Час пролетал только так, со свистом.

З и м а. Не говори.

К и к и м о р а. Давай покурим.

З и м а. Ты что? В школе нельзя.

К и к и м о р а. Так нет никого, не дрейфь. Пошли за вешалку, откроем форточку. Пошли.

Уходят за вешалку, курят в форточку. Администратор беседует со Снегурочкой.

А д м и н и с т р а т о р.  А ты ничего, молодец. Неплохо для первого раза. Можно сказать, была сегодня не хуже профессионалов.

С н е г у р о ч к а. Каких профессионалов?

А д м и н и с т р а т о р. Ну, Мороза, Кикиморы, Зимы.

С н е г у р о ч к а. А они что, действительно профессионалы?

А д м и н и с т р а т о р. Не то слово. Ты знаешь, Кикимора у нас очень известная. Она такие характеры дает, потрясающе. И Зима тоже. Только у нее другой профиль, аристократок там всяких изображает. Героиня в общем.

С н е г у р о ч к а. Да?

А д м и н и с т р а т о р. А что ты сомневаешься? Что сомневаешься? Молодая еще. Знаешь, проколы бывают у всех. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Сегодня не очень сложилось, конечно, но первый утренник всегда риск. Всегда часа не хватает для разбора. Если бы успели, все бы прошло как по маслу.

С н е г у р о ч к а. А вы всегда так работаете?

А д м и н и с т р а т о р. Как?

С н е г у р о ч к а. Как на халтуре.

А д м и н и с т р а т о р. Так! Ты сценарий прочитала?

С н е г у р о ч к а. Прочитала.

А д м и н и с т р а т о р. А теперь учи.


Затемнение.

Звенит школьный звонок. Яркий свет. В классе все те же кроме администратора. Все уже в костюмах, готовы к предстоящему утреннику.
В дверь выглядывает администратор.


А д м и н и с т р а т о р. Ребятки, зрители идут, родителей больше, чем на первом. Фильтруйте базар, ради всего святого. Как баян, держится?

Б а я  н и с т. Порядок.

А д м и н и с т р а т о р. Девчонки, соберитесь, не подводите сами себя. Я все время буду в зале со сценарием. Если что забудете или не знаете, что делать, подбегайте, только не все сразу, по одной. Я бегу ставить фанфары.

Администратор убегает. Звучат праздничные фанфары. Зима крестится и выходит вместе с баянистом. Утренник начался. Слышны крики детей.

М о р о з. (Снегурочке) Да, тяжела ты шапка Мономаха. Что же ты затихла, птаха?

С н е г у р о ч к а. Я не затихла, я просто сосредоточилась, готовлюсь к выходу.

М о р о з. Не бойся, внученька, будь рядом, и всегда сможешь получить и совет и поддержку.

С н е г у р о ч к а. Нет уж, я как-нибудь сама.

М о р о з. Внучка! Говорю тебе, не стесняйся, идем за вешалку я покажу тебе пару расслабляющих ассан. Ты знаешь, что такое расслабляющие ассаны?

К и к и м о р а. Витёк, не приставай к студентке-дебютантке, ты подаешь плохой пример. Не мешай ей сосредотачиваться.

М о р о з. Угомонись, сестра. Дай напоследок воздуха глотнуть, а вдруг погибну я, а вдруг умру, и в свой последний час дай счастьем насладиться…

К и к и м о р а. Это откуда такой высокопарный монолог? Не с торжественного ли  подключения высоковольтной линии, где тебя совершенно случайно немного долбануло? Не с тех ли пор ты перестал хотеть детей? А об этом ты не хочешь рассказать своей дебютантке?

М о р о з. Эх, Кикимора, Кикимора, зайцем ты была, колобком была, черепахой Тортилой была…

К и к и м о р а. Еще плесенью была в подводном царстве и левой половиной Тяни-Толкая…

М о р о з. Вот я и говорю -- и плесенью была, и левой половиной была… А в душе чистая Кикимора, куда не глянь, одна Кикимора. Хоть в фас, хоть в профиль. Хоть сверху, хоть снизу. Кикимора и все.

К и к и м о р а. Ах ты гадость такая, вот тебе, вот тебе…

М о р о з. Спасите, люди, Деда -- седого бородеда. Кикимора болотная его совсем раздела! А…

К и к и м о р а. (Шутя, бьет Мороза). Что ты врешь, старый развратник, кому ты нужен? Кто тебя раздевает? Еще стошнит! Вот тебе, вот тебе… Получай! И за Кикимору, и еще раз за Кикимору, и за Ирку-Зиму, и за студентку, и за все хорошее…

С н е г у р о ч к а. Эй, товарищи, вы что, вы что, прекратите, вам же выходить сейчас. Вы что, деретесь? Вы деретесь?.. Вы что? Вау! Вы же профессионалы!

Н а с т я. Бабушка, дай ему, дай, он мне ни одного подарочка не подарил!


В дверях появляется администратор.


А д м и н и с т р а т о р. Я сейчас кого-то убью. Я всех поубиваю и сам повешусь. Кикимора, где тебя черт носит? Зима почти сдохла, сидит на конях. Сто раз уже звали Деда Мороза. Просил же следить за сценарием. Бегом! Я сказал, бегом!

Кикимора, поправляя парик, убегает. Администратор обессилено садится на пол у доски.


А д м и н и с т р а т о р. Мороз, дай глотнуть минералки. У, что это здесь так накурено? Кто курил? Кто курил, я спрашиваю!

Из-за вешалки выходит Настя.

Н а с т я. Я курила!
А д м и н и с т р а т о р. Вот оторва. Соврет и глазом не моргнет. Иди уже, курец-мудрец. Дай минуту отдохнуть.
Н а с т я. Я не мудрец. Я Настя!

Мороз приносит бутылочку. Оба делают по глотку.

А д м и н и с т р а т о р. Полегчало. Вроде, сейчас все получше немного. Ты это, того, Мороз, не подкачай. Бабы и так из-за тебя готовы друг друга поубивать. Кого я сейчас найду на замену. Спецов же днем с огнем не сыскать. Одни посредственности. Роль выучить это легко. Тут же одного актерского мастерства мало, это просто. На утреннике нужно, чтобы человек импровизировать мог. Понимаешь, искра у него должна быть. Что с тобой стало, не понимаю. Как зашел в класс, острил, языка не покладая. Я еще подумал, во Мороз молодец, в ударе сегодня. А как на детей вышел, столбняк, что ли, случился. Не понимаю. Давай, реабилитируйся.
М о р о з. Эх, Сергеич. Как тебе объяснить… ты знаешь, как эту заразу Ирку-Зиму увидел -- всё! Понесло!  Нравится она мне. Лет десять вместе морозим. Душой прирос, а сделать ничего не могу. Стесняюсь, как мальчик. Вот никого не стесняюсь, а ее даже боюсь. Оттого и несу лишь бы что.
А д м и н и с т р а т о р. Дай еще глотнуть. Всё. Вы мне еще со своей любовью… Хоть работу бросай. У вас любовь, а у меня заказы. Давай, Витёк, держись. Отлюбишь потом, есть еще пару лет в запасе. Снегурочка, Синицына, ты жива еще? Вставай, поднимайся, рабочий народ. Собирайся, Синицына, выходи вместе с Морозом, там подождешь своего выхода. Постоишь за дверью в зал, чтобы я больше не бегал, не собирал вас по классам… Вы что, дрались здесь или так, тусовались?
М о р о з. Тусовались…
Н а с т я. Они не тусовались. Они дрались. Ваш дедушка Мороз плохой. Он веник.
С н е г у р о ч к а. Настя, так нельзя разговаривать со взрослыми. Ты же обидела пожилого хорошего человека.
Н а с т я. А ты сволочь!
М о р о з. Ну, ну, ну, Настя, здрасьте! И как же ты можешь так называть эту красивую молодую девушку. Сволочь! И слово это нельзя говорить вслух, пока не вырастешь. Поняла? А если уж говоришь, то на вы надо обращаться. Не ты сволочь, а вы сволочь.
Н а с т я. Ладно. Тогда она веник, а вы сволочь.
М о р о з. Плоды просвещения, увы. За что боролись… Может, и хорошо, что не дал Бог детей своих, лучше уж веселить чужих.  Вот так, Настя-здрастьте…
Н а с т я. Я не здрасьте. Я Настя!

Затемнение.
 Полный свет. Все действующие лица возвращаются в класс. Настроение у всех хорошее. Последними входят Снегурочка, держа за руку Настю. У Насти в руках несколько игрушек и пакет с конфетами. Снимают костюмы, распределяются по всему классу. Настя со Снегурочкой уединяются в уголке, рассматривают подарки, о чем-то беседуют.

М о р о з (поет). Последний лист календаря остался на стене…
Б а я н и с т (подхватывает песню). Весь день трудился я не зря пора обедать мне.
М о р о з  и  Б а я н и с т (вместе). Весь день трудился я не зря пора обедать мне!
А д м и н и с т р а т о р. Слышу, слышу. Раз обещал, значит, обед будет. Вы, кстати, обратите внимание, там, где я администратором, там артист всегда сыт.
З и м а. У Капустиной в группе тоже всегда кормят. И пепси дают после каждого выхода.
А д м и н и с т р а т о р. Вот! Я ждал этого замечания! Давать-то дают, только потом из гонорара высчитывают.
К и к и м о р а. Ты, Сергеевич, еще скажи, что ты нас за собственный счет кормишь.
З и м а. Ну, за второй-то утренник мы заработали честно свой обед. Как, Сергеевич, получше уже?
А д м и н и с т р а т о р. Один час четыре минуты, даже с перебором.
К и к и м о р а. То недолет, то перелет. Когда же мы в яблочко сработаем? Настя, иди ко мне, милая. Пойдем, ручки помоем, сейчас кушать будем.
А д м и н и с т р а т о р. А я на кухню. Так, сколько нас сегодня? Раз, два, три, четыре…
Б а я н и с т. Бери десять порций, не ошибешься.

Администратор уходит. Следом уходит Кикимора с девочкой.

Б а я н и с т. Еще посчитал… Администратор тире Станиславский. Чего тут считать, все на виду. Ты да я, да мы с тобой. Прошли времена, когда в каждой бригаде по двадцать человек работало. И снежинки там разные, и солисты, и балалайки...
М о р о з. Не говори, брат. Мы с тобой немало праздников отбомбили.
Б а я н и с т. А ты что, с инструментом совсем уже не дружишь?
М о р о з. Только для себя, только для себя. Когда душа поет или плачет.
З и м а. Ой, неужели у нас, таких веселых и беспечных душа есть?
М о р о з. Ирочка-Зимочка моя, она, видишь ли, не только есть, она еще и страдает. Но вам за печкой не понять большого, чистого и настоящего…
З и м а. Ну почему же, кое-что и мы понимаем, хоть  и за печкой.

Возвращается Кикимора. Все переодеваются, снимают парики, костюмы, составляют парты для обеда.

К и к и м о р а. Такая очередь в туалет, даже в костюме не пропускают. Кто тут у нас за печкой?
М о р о з. Так это наш музыкантик бедный. Так устал, свою гармонь тягаючи, что одно у него на уме: молока бы с булочкой, да на печку с дурочкой!
К и к и м о р а (баянисту). Иди, солнце мое, я тебя пожалею, массажик сделаю.
М о р о з. Пожалею… Иди, друг она тебя пожалеет… Одна такая меня уже пожалела перед вторым выходом, до сих пор все тело болит.
Б а я н и с т. Не знаю, кто там кого и как жалел, но если б вы эту железяку на себе часик потаскали, как бы у вас все действительно заболело…
М о р о з. А то я не таскал? Я с этим баяном столько весей изъездил, столько дорог исходил.
К и к и м о р а (Зиме). Неужели он и правда играет, чудо-чудное. Никогда не слышала…
З и м а. Я знала, что он вместе с нашим баянистом учился, но слышать, тоже  не слышала.
К и к и м о р а. Мороз, так ты что, тоже лабух, оказывается?
М о р о з. Я лабух, Галина Петровна, но я не лох. Прошлое мое славное в нотах, гаммах и терциях. Погиб во мне гений музыки, понимаешь. Убили его невежественные люди, такие, как ты. А ведь помню, когда я на экзамене ригодон играл, вся комиссия плакала.
К и к и м о р а. От восторга, надеюсь?
М о р о з. К сожалению, от сожаления… Но я в душе артистом всегда был. Качаловым. Помню, так талантливо объявил свой номер, что председатель комиссии водой поперхнулся. Думал, Левитан по радио объявляет начало новой войны…
З и м а. Тьфу на тебя.
Б а я н и с т. Изобрази, Витек.
М о р о з. А… Дело прошлое.
Б а я н и с т. Ну, ладно, Витенька, давай, все равно надо же как-то расслабляться.
М о р о з. Пусть Кикимора попросит, а то еще забросает тухлыми яйцами.
К и к и м о р а. У меня яйца не тухнут, в отличие от некоторых. Свежаком кидаться придется. Настенька, иди, послушай, как великие артисты выпендриваются.
М о р о з. Иди, Настенька, послушай действительно хоть ты, какого артиста во мне такие, как твоя бабка убили. Кхе-кхе… Что бы такое изобразить? (Встает в позу и говорит в образе диктора): Внимание, внимание! Говорит Москва, говорит Москва. Работают все радиостанции Советского Союза! Передаем важное правительственное сообщение. Сегодня ровно в (смотрит на часы) тринадцать часов двадцать две минуты, внезапно,  без предварительного объявления, нарушив трудовое законодательство, администратор бюро по организации развлекательных мероприятий Игорь Сергеевич Станиславский уморил голодом лучшую артистическую бригаду в составе: Мороза Виктора Геннадьевича, Баяниста Алексея Алексеевича, Зимы Ирины Брониславовны, Кикиморы Галины Петровны,  Синицыной-Студентки-Снегурочки и Насти, в списках не значившейся. Вспомним светлым словом гениальных друзей наших и заклеймим позором горе-администратора, слово своего не державшего и позорно бегством спавшегося…


Баянист играет «Прощание славянки». Все смеются.
В класс спиной входит администратор, несет поднос, уставленный тарелками.

А д м и н и с т р а т о р. Э, братва, выключите радио, орет на весь коридор, дети останавливаются. И помогите, халтурщики. Дверь кто-нибудь подержите, видите, горячее прибыло. Только бы поесть, только бы поесть, а как работать так никого, все мне одному…

Зима и Кикимора бросаются на помощь. Расставляют тарелки на столе, раскладывают ложки.

Н а с т я. Ура! Кушать будем!
Б а я н и с т. Нормально, Мороз! Одобряю. Вот что значит истинный талант, его не пропьешь. Одно слово – и двери открываются: кушать подано, господа. Идите жрать, пожалуйста!
М о р о з. Хвалу и клевету приемлю равнодушно!
З и м а. Да ты, Витек, не перестаешь меня удивлять. И кстати, если бы ты в этом образе морозил, цены бы тебе не было.
М о р о з. А мне и так цены нет, ты просто этого не знаешь.
З и м а. Да как же мне было узнать? Днем ты спишь, вечерами халтуришь, ночью студенткам консультации оказываешь. Очередь к тебе занимать, что ли?
К и к и м о р а. И не надейся. У него, боюсь, очередь на пять лет вперед расписана.
М о р о з. Это для таких как ты, Петровна, на пять лет. А для хороших людей всегда найдется маленькая такая, маленькая лазеечка…
 

.