Флобер. Глава 62

                Глава LXII




                1877


   Как ваша подагра? Племянница написала мне, что вы показались ей мрачным? Не из-за денежных ли дел? Гонкур сообщает, что у него они очень плохи. Мои тоже складываются не очень хорошо. До чего же надо по-философски ко всему относиться, чтобы выносить эту жизнь, друг мой!  Хотел бы я знать, возможно ли будет когда-нибудь жить, не думая о деньгах, не будучи при этом банкиром, ничего не продавая и не покупая. Хорошенькая перспектива у человечества: все сплошь лавочники! Древние греки не создали бы того, что они создали, не будь у них серебряных рудников и флота.
  Вы не читали статьи Ги де Мопассана о французской поэзии? Мне она очень понравилась. Хотелось бы только, чтобы он уделил больше места Ронсару. Что вы думаете о «Западне» Золя, вышедшей вчера отдельным изданием? Я написал ему, чтобы мне он её не присылал, это бы меня отвлекло. Но я горю желанием её прочесть.
  Племянница спрашивает меня, кого я хочу видеть на первом воскресном обеде в этом году. Я не раздумывая ответил: Тургенева.
  Вы не написали мне, как долго на этот раз собираетесь пробыть в России. Мысль о вашем отъезде заранее отравляет мне зиму.
   А я закончу «Иродиаду» в начале февраля, может быть даже через неделю. Работаю без перерывов, и за столом, и в постели, так как почти совсем перестал спать. Вероятно, этому умственному возбуждению способствует царящая здесь удивительная тишина.         

                ***

  Прочёл начало вашей «безделицы» в «Тан». Ничего себе «безделица»! Да это шедевр! Уж я-то знаю в этом толк, чёрт возьми. И если ваши соотечественники считают «Новь» свидетельством вашего упадка, продолжайте падать и дальше. Ни одного лишнего слова! Композиция замечательная. Всё построено очень хорошо. Во всём видно перо мастера. Совершенно серьёзно, без всякой лести, нахожу вашу вещь первоклассной.
 
                ***

  Милостивый государь! Господин Гюстав Флобер имеет честь сообщить вам, что его Салоны будут открыты начиная с будущего воскресенья 4 февраля. Он надеется на ваше посещение. Дамы и дети не допускаются.

                ***

  Ваш Поликарп окончил сегодня ночью «Иродиаду», и уже этим вечером великий Тургенев начнёт её перевод. В апреле все три повести выйдут сначала в «Монитёре» и «Бьен пюблик», а затем и отдльным изданием. А если Тургеневу удастся опубликовать их перевод в России, это сильно поможет мне поправить материальные дела. 

                ***
 
  Этой зимой ваш друг работал так, что и сам этому удивляется! За последнюю неделю я спал в целом не больше десяти часов (буквально так!). Поддерживал себя кофе и холодной водой. И вот результат – на будущей неделе я заставлю скрипеть печатный станок. Впрочем, теперь они уже не скрипят. 16 апреля моя книжечка озарит собой мир. Прежде чем выйти отдельным изданием, мои три повестушки будут напечатаны в трёх повременных изданиях. Но выдлхся я совершенно. Ещё немного, и ваш бедняга лопнул бы как хлопушка.

                ***

  Достопочтенный Александр Дюма отказался войти в комиссию по сооружению памятника г-же Жорж Санд. И знаете почему? Господин Плошю, возглавляющий означенную комиссию, на днях передал мне его ответ. Видите ли, Жорж Санд – он употребил слова «эта бабёнка» - отказалась отписать ему в завещании картину Делакруа, на которую он зарился. Подобные анекдоты раскрывают нам глаза на великих людей. Вот вам благородная натура художника!  Бедные мы труженики! Почему Литература отказывает нам в том, что так легко даётся какому-то буржуа?
  Что касается меня, то я последний представитель вымирающей породы трубадуров.

                ***

  Моя племянница идёт в своём отвращении к «Западне» ещё дальше, чем вы. Это несправедливо. Роман Золя растянут и однообразен, но всё же в нём есть великолепные куски, написанные с большой силой и неоспоримой правдивостью. У этого молодца крепкая хватка. Беда Золя в том, что он сам ограничил себя рамками своей  системы. Просто хорошо писать он уже не хочет, ему важнее создать школу. Каждое воскресенье, читая его обозрения в «Бьен пюблик», я изливаю на него потоки брани, что, впрочем, свидетельствует скорее о моём хорошем отношении к этому доброму малому.