Чрезвычайное происшествие

Тамара Костомарова

Зима пришла неожиданно – Валерка увидел её, когда проснулся. Он вскочил с кровати, подбежал к окну и подпрыгнул от радости. На улице лежал снег – пусть тоненьким слоем, пусть и земля кое-где  проглядывала, но это был снег – чистый, белый, пушистый. Стоял мороз – аж целых пять градусов, – и деревья в инее были похожи на разодетых невест, Валера смотрел на них и не узнавал. Ещё вчера он собирал под ними  жёлто-коричневые, жухлые листочки, дышал на них, чтобы отогреть, только они ещё больше темнели и сворачивались, будто грустили.
Но это было вчера. А сегодня мальчишка радовался тому, что всё вокруг преобразилось, посветлело, похорошело, – радовался морозу и тому, что прямо сейчас можно махнуть на каток. Одним словом, вчера была осень, а сегодня – зима. Вот она – выйди на улицу, и белое тонкое покрывало – у твоих ног.
- Легка на помине, зимушка-зима, белая красавица, - приплюснув нос к стеклу, улыбнулся Валерка.
Прошлёпав босыми ногами к шкафу, мальчик достал рюкзак и, вынув оттуда коньки, принялся тщательно осматривать их. Проверил крепление, лезвие и, удостоверившись, что всё в порядке, уложил в спортивную сумку.
«Умоюсь, позавтракаю, зайду за Сашкой, и – на каток».
- Смотри, недолго, - сказала бабушка, накрывая на стол, - а то знаю я вас, – как вырветесь, так и до вечера.
- Ну, ба… выходные же, – что ты, в самом деле, лучше пшена дай.
- Да рано ещё, только снег выпал – твои птички ещё и проголодаться-то не успели.
- Ба, тебе жалко что ли?
- Конечно, нет, – как ты мог подумать такое? На вот, возьми, - она протянула внуку пакетик с зерном и, взлохматив его ершистую макушку, добавила: - Иди уж, только к обеду не забудь вернуться. 

Выйдя на улицу, Валерка первым делом высыпал зерно в кормушку, которую сам же и смастерил, постоял немного, вдыхая бодрящий морозный воздух, и обойдя дом, хотел было повернуть за угол, но его внимание привлекла соседка по площадке – тётя Люба. Она стояла у берёзы, задравши голову, и приговаривала:
- Соня, спускайся… ну, пожалуйста… миленькая, – замёрзнешь ведь.
Валерка проследил взглядом за тёти-Любиной головой и увидел почти на самой вершине дымчато-серую кошку – она сидела на большой ветке у ствола, не шевелясь. Это была Сонька – молоденькая кошечка с живыми зелёными глазами и пушистым хвостом, любимица соседки.
- Тёть Люб, как она попала туда? - спросил Валерка, подходя к дереву.
- Как… наверно, твой Барсик загнал, – вон он какой здоровенный! Тоже мне – гоняется как ненормальный, всех котов разогнал, да и кошек напугал. Раскормила его твоя бабушка...
- Тёть Люб, его и надо кормить, он ведь на улице живёт. Мы же не можем взять его к себе – наша Анфиска не пустит, она – тигрица ещё та.
- Да знаю я, знаю, – это я так… Соньку жалко, она как ушла вчера на улицу, так и не вернулась: видно, всю ночь просидела на ветке – видишь, уже и глазки не открывает, наверно замёрзла совсем. С утра под берёзой стою, а как снять – ума не приложу, хоть вышку из пожарки вызывай. Прям беда – настоящее чрезвычайное происшествие! Может слазишь, Валер?
- Конечно, слажу, что за разговор, – могли бы сразу позвать, щас коньки только положу… Тёть Люб, а всю ночь она не сидела на дереве.
- А ты откуда знаешь?
- Да если бы всю ночь, – она замёрзла бы. А так, – пряталась, наверное, где-то, и только, видать, под утро Барсик загнал её туда. Сейчас – я мигом...
Бросив сумку на скамейку, мальчик подошёл к дереву и, ухватившись за ветку, полез наверх.

Ощутив вибрацию, Сонька открыла глаза и, скосив взгляд на Валерку, стала следить за его движениями.
- Соня, Сонечка, - приговаривал мальчик. - Не бойся, подожди немного – вот доберусь до тебя, возьму за пазуху, и ты отогреешься.
Кошка смотрела на него, не отводя глаз.
- Вот-вот, - продолжал Валерка, - и глазищи-то у тебя зелёные, и хвост вон какой пушистый, и снежинки на нём застряли… и вся ты невозможно красивая. Сейчас-сейчас – потерпи!
Приблизившись к ветке, на которой сидела Сонька, он переступил ногами, проверяя опору под ними, и снова заговорил с кошкой:
- Ну что, Соня, пойдёшь ко мне? - кошка моргнула, будто согласилась. В этот момент, взяв животину за шкирку, Валерка осторожно подтащил её к себе и прошептал: - Видишь, какая ты хорошая кошечка, – сидишь себе спокойненько, будто приросла к дереву… Вот та-ак, молоде-ец. Ну, иди ко мне, – не бойся. - А Сонька и не сопротивлялась, словно почувствовала, что её мучениям пришёл конец.
Засунув её под куртку, мальчик стал спускаться с дерева, но, долезши до середины, неожиданно оступился.
- Осторожно, Валера, - закричала испуганная тётя Люба, - ты на сухую ветку наступил. Наступай вон на ту – слева от тебя, – она толстая, выдержит. Нашёл?
- Нашёл… Не бойтесь, тёть Люб, – не упадём.
Закрепившись на берёзе, он немного передохнул и снова начал спускаться.
Ступив на землю, мальчик сказал:
- Тётя Люба, не отпускайте больше Соньку, – смотрите, какая она холодная!
- Хорошо-хорошо, Валерочка, - принимая кошку, сказала женщина, - спасибо тебе большое… Ах, ты у-умница моя, застыла-то как!.. - засовывая любимицу под пальто, - проговорила она. – Кто тебя загнал туда, – Барсик, небось? Хулиган он этакий, вот мы ему уши-то надерём! – и снова к мальчугану: - А ты куда собрался? На каток?
- Ага.
- Решил приход зимы отметить? Молодец, правильно решил. Ты в каком классе сейчас?
- В седьмом.
- Ой, как время летит! Как учишься-то?
- Как обычно.
- Хорошо, значит. Стихи и рассказы не забросил писать?
- Нет, не забросил, - отчего-то смутился Валерка.
- Вот и напиши про зиму, да ещё про Соньку, а главное, – как ты спас её.
- Напишу, только лучше будет, если вы её на поводке приучите выгуливать, раз она такая шалунья.
- Да привыкнет ли?
- Привыкнет, а летом можно и без поводка. Ну, я пошёл, тёть Люб, - и повесив сумку на плечо, Валерка зашагал в сторону спорткомплекса, позабыв о том, что хотел зайти за другом. Настроение у него было преотличное. Ещё  бы – в копилке его добрых дел прибавилось ещё одно: спасение тёти Любиной Соньки.