Лилия Белая Глава37 Американец

ГЛАВА 37

АМЕРИКАНЕЦ


Медведевы прилетели за сутки до того, как давали званый обед в американском посольстве. С враждебной территории прибыл улыбчивый курьер и церемонно вручил растерявшейся Ядвиге четыре пригласительных билета.

— Любопытно познакомиться с новоиспеченным родственничком! — бодро воскликнул Егор Тимофеевич и крепко, по-отечески, обнял побледневшую после воздушного перелета жену.

Или отчего-то другого? Ядя подозревала мать в том, что та скрывает не только от нее, но и от супруга истинные свои мысли, но спросить о них не решалась.


А Лилия вновь и вновь вспоминала прекрасное лицо возлюбленного. Неужели она вновь увидит этот до слез родной облик, и совсем неважно ей будет, Артем предстанет перед нею или Герман? Или важно? Ядя утверждает, что ОН до сих пор не женат. Снова сработал закон подлости: именно тогда, когда злодейка-судьба дала ей возможность еще раз обрести счастье, она, взрослая женщина, как сумасбродная девчонка, спешно выскочила замуж за хорошего, но нелюбимого человека!

Впрочем, почему Артем должен увлечься ею, уже стареющей дамой? Это тревожило Улюшку, но и успокаивало. Уж тогда-то все встанет на свои места, мысленно рассуждала она, и чета Медведевых благополучно уедет в Михайловск, а близнец Германа останется в Москве в качестве иностранного подданного. А вдруг?

Собирались на прием они медленно, ибо каждый решал про себя важную задачу, что произойдет с ними после посещения американского, а значит, вражеского пристанища. Более всех был недоволен создавшейся ситуацией Алексей. Он даже придумал для посторонних ушей историю, в которой должен незамедлительно проконсультировать на дому важного чиновника.

«Трусит, — решила тогда Ядвига, и противоречивые чувства к супругу зашевелились в ее душе, — А Ашихмин бы не испугался, Володька ничего не боится».
За ними приехали на том же самом «Форде», который красовался в их дворе еще совсем недавно, и снова зеваки обступили машину и с подозрением проводили возмущенными глазами кучку советских людей, усевшихся в иностранное авто.

«Завтра об этом узнают на работе, и тогда прощай, карьера, и прощай, членство в партии, — обхватив руками голову, с горечью думал Лебедев. — Зачем он снова пошел на поводу у жены»?

«Я должен быть рядом с Лилией, — наигранно усмехался в усы Медведев, хотя на душе кошки скребли. — Поймут ли его старшие по званию товарищи»?

А обе женщины молчали до самых дверей посольства, и только там вежливо поздоровались с добродушными на вид охранниками. Их с почтением провели в большую, богато обставленную залу, где толпился немногочисленный народец, и на фоне мгновенно притихшей толпы Ульяна сразу же увидела его, того, о ком грезила все свои жуткие вдовьи годы.

Красивый, с сединой на висках, мужчина, как две капли воды похожий на ее возлюбленного мужа, стремительно подошел к гостям, энергично пожал руки мужчинам и поцеловал дрожащие пальчики растерявшимся от встречи и великолепия обстановки дамам. Ни один мускул не дрогнул на его застывшем лице, только холодная неестественная улыбка будто намертво приклеилась к знакомым до пронзительной боли в сердце губам.

К группке пришельцев стали по очереди подходить и представляться прочие служащие посольства, а потом русские под руководством будто окаменевшего Мороза побрели знакомиться с высокомерным, как представилось Алексею, моложавым, поджарым послом. И лишь после соблюдения всех необходимых светских церемоний, шушукающую компанию гостей торжественно пригласили отобедать.

Заморская еда, красиво украшенная, высилась горками на дорогом фарфоре, а что это было, Ульяна не поняла, так как не взяла в рот ни крошки. Она, забыв о неприятельском окружении капиталистов, супруге и великолепной пище, во все глаза смотрела на Артема Антоновича, и чудилось ей, что сам Герман спустился с небес и стоит напротив нее. Тот же взгляд, та же усмешка, те же повадки. Такого просто не может быть! Не может один человек, будь даже близнец, быть так похож на другого!

А их иностранный родственничек вдруг занервничал, и это заметили, наверное, все, кроме разве только прислуги, деловито снующей меж жующих и пьющих соотечественников, по праву богатых принимающих услуги неимущих земляков.
«У них это называется эксплуатацией, неравенством, — пронзила неожиданная мысль Егора Тимофеевича. — А у нас? Разве у членов нашего правительства нет слуг? И разве нет домработниц у Улюшки и Яди? Так чем коммунистический Советский Союз отличается от капиталистических Соединенных Штатов»?

Артем не пил, он даже не притронулся к шампанскому, да и любимый виски, которым он изредка баловался, стоял нетронутым в его стакане, он только искоса посматривал на ослепительно красивую белокурую особу, прожившую с его братом тот отрезок жизни, который немилосердная судьба подарила несчастному Герману. Как же она была хороша, его невестка! И как же, наверное, был счастлив с ней ее прежний муж! И нынешний!

Он стрельнул глазами в Медведева и с удовлетворением отметил, что тот не пара ему, ибо жизнь на советской родине не пощадила первого секретаря райкома, так как пришлось тому много и трудно воевать. С белыми, с фашистами, с диссидентами. Еще с кем? Мало ли с кем воюют в Советском Союзе! Мороз вздохнул и отвернулся от женщины, застывшей в тупом недоумении и не сводящей с него чудных голубых очей. Именно на нее похожа Ядвига.

— Почему не ешь? Тебе нездоровится? — переводя взгляд с супруги на новоиспеченного родственничка, обеспокоено прошептал Егор Тимофеевич.
— Да, мне нездоровится, — согласилась с мужем Ульяна. — Может, пора домой?

Но ее непослушное сердце не хотело домой, ибо оно неосознанно стремилось к вновь обретенному Герману и не желало терять его никогда.
Кто-то на русском языке, вероятно, в честь гостей произнесенном, громко провозгласил о начале танцев, и тогда к Яде и ее матери бросилась большая мужская половина янки.

Алексей морщился, не скрывая своего недовольства создавшейся ситуацией, ведь его беременная жена беззаботно вальсировала уже с четвертым кавалером, а недотрога-теща, словно молодая, строившая глазки невозмутимому Морозу, тоже не отказалась от предложений несчетных лысеющих ухажеров.

Немногочисленные иностранки кучковались подле важного посла и, бросая гневные взгляды на беззаботно порхающих аборигенок, о чем-то перешептывались. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что говорили они о русских женщинах.
А Уле была необходима небольшая передышка, и она с радостью приняла ее от судьбы и закружилась в вихре вальса, представляя себя в объятиях Германа.

Или его ледяного, непонятного двойника? Она видела почти испуганные глаза побледневшего мужа, видела, как хмурился зять, но не могла ничего с собой поделать.

«Надо уходить, — шепнул на ухо Медведеву Лебедев, — у меня завтра напряженный день».
Словно угадывая их совместное желание, музыка внезапно стихла, и парочки вернулись на свои места.

Раскрасневшаяся от быстрого танца, Уля обреченно встала подле супруга и умоляюще посмотрела в его встревоженное лицо.
— Все хорошо, — пожал ей руку Егор Тимофеевич. — Ты была великолепна.
— Нам пора, — обратился к Морозу Алексей и крепко-накрепко прижал к себе Ядю. —

Завтра я оперирую несколько тяжелых пациентов, мне необходимо быть в форме.
А потом они снова подошли к важно надутому послу, покорно выслушали его немногословный монолог о дружбе великих народов, и экспансивные американки, шумно выразив сожаление, разом вздохнули с облегчением, когда «эти русские» вышли из места их былого царствования.

Артем холодно проводил гостей до машины, и красавец «Форд» уверенно повез Ульяну прочь от того, без которого она теперь не сможет жить.


А дома их ждала беспредельная скука, и Лилия, сославшись на головную боль, удалилась в выделенную им спальную комнату, чтобы тихо выплакать свое горе.
— Не плачь, — незаметно подошел к ней Егор Тимофеевич. — Не плачь, родная, я все для тебя сделаю.

— Что сделаешь? — насторожилась женщина и неожиданно вспомнила Анну Каренину. Нет, она не хотела повторить ее судьбу!
— Это, конечно, не приветствуется партией, но мы, мы… можем развестись, — словно прочитал ее мысли Медведев.

— Не стоит, — улыбнулась сквозь слезы Улюшка. — Давай завтра же улетим в Михайловск.
— Только после пленума, послезавтра, — поправил Уленьку муж. — Завтра же к твоим услугам московские музеи и театры, а туда, поверь, стоит сходить.

— Спокойной ночи, Егорушка, — с благодарностью прошептала Уля и зажмурилась, пытаясь настойчиво призвать к себе капризный, все время ускальзающий от нее сон.
— Спокойной ночи, любимая, — отозвался мужчина и быстро, по-солдатски, разоблачившись, осторожно лег подле своей второй половины.


А Артем нервничал. Он раньше всех покинул веселящихся коллег и понуро побрел наверх, к себе в апартаменты, а там, не раздеваясь, бросился в неразобранную постель и стал вспоминать ее.

Ох, недаром прожил с этой удивительной женщиной долгое время его дорогой брат, недаром подарил ей троих детей! Не видел никого краше ее на белом свете Артем, не любовался так более никем. Снегурочка, одним словом, или, еще точнее, Снежная Королева. И надо же так влюбиться в его-то преклонные годы! А сколько лет ей, Ульяне Васильевне? Сорок? Пятьдесят?

А выглядит на тридцать, не более. И что ж теперь делать? Лететь в Михайловск, чтобы под покровом ночи выкрасть у мужа? Разразится международный скандал, и непорочный прежде Мороз станет посмешищем для всей общественности!
К утру Артем Антонович уснул, и снилась ему зазывно улыбающаяся прекрасная Снежная Королева.

— Почему ты не дождалась меня? — с восхищением наблюдая за сказочным персонажем, поинтересовался мужчина. — Я же искал тебя в Михайловске, как чувствовал, что ты моя судьба.
— Я тоже разыскивала тебя, всех спрашивала, — огорченно призналась Улюшка. — Но ты чересчур быстро уехал из моего городка.
— Уйдешь от него? — с надеждой прошептал Мороз и попытался ее обнять.

— Нет, — минуту помедлив, вздохнула его несбыточная мечта, — не смогу. Я не умею предавать.
— А любовь, которая нечаянно вспыхнула между нами? — в отчаянии вскричал несчастный. — Во имя чего мы предадим ее?
— Во имя элементарной порядочности, — сказал кто-то за его спиной. Спящий резко обернулся и задохнулся от ужаса: в углу его спальной комнаты, обернувшись в белое покрывало, стояла сама Смерть.


А Уля машинально готовилась к отъезду в аэропорт, она нехотя складывала в чемодан вещи и грезила о том, о ком не должна была грезить. Егор Тимофеевич чувствовал настроение жены и всеми силами старался не подавать виду, как ему нестерпимо больно, что его Улюшка не смогла запамятовать своего Германа. Не зря же она так растерянно и с такой болью смотрела на его двойника!

Ядвига провожала мать с тоскою: снова она остается одна, ведь Лебедев все время торчит на работе, наверное, и любовницу там завел. Мало ли в клинике хорошеньких женщин среди персонала и пациенток! Все-то у них с мамой не так! Лилия Белая сражена похожестью Артема Антоновича на отца и, вероятное всего, сейчас думает именно об американце, а бедный Медведев переживает непостоянство своей любимой супруги. Или постоянство? Ведь именно отец был первым мужчиной в жизни матушки.

К обеду Медведевы, взяв такси, уехали, уговорив Ядю остаться дома. Будущего малыша, мол, надо беречь. И Ядвига берегла его всеми силами и жалела о том, что не выдержала и пустилась в пляс там, в посольстве. Но уж очень ей хотелось показать равнодушному подчас мужу, что она ослепительно красива, и заокеанские мужчины не смогут устоять перед ее красотой.

Но Бог спас, плод ее любви не пострадал, и она вновь бесцельно сидит подле окна и уныло вспоминает прошлое. Сорокино, например. Одинокую колдунью тетю Полину, нашедшую избавление от одиночества в работе, Танюшку, Аришу, Кирка и умершую от тоски по мужу тетю Наташу. Ну и что приносит эта самая любовь?

К обеду неожиданно позвонил супруг. Он, волнуясь, сообщил ей радостную новость: Ядвигу берут на работу в хирургическое отделение.
— Только небольшие, несложные операции, — ворчливо произнес он.
— Обещаю, — взвизгнула от радости Ядя, — Спасибо, спасибо большое!
— Вот и хорошо, — повеселел ее любимый мужчина. — Завтра пойдешь проходить медицинскую комиссию. Только береги ребенка!

— Обязательно, — чмокнула трубку молодая женщина и подумала, что все у нее, наконец-то, налаживается. Только бы мама не совершила ошибку и не променяла преданного Егора Тимофеевича на скрытного, холодного американца. Русский муж — это все-таки совсем не плохо!

За окном по прежнему спешили куда-то многочисленные прохожие, а теперь и она будет по утрам так же, как и они, бежать на любимую работу, хозяйством же пусть занимается домработница.


Уже в Михайловске Ульяна вновь затосковала по новоявленному родственнику. Приклеив беззаботную улыбку к своему лицу, она в дороге крепилась изо всех сил, а когда супруг спешно уехал на очередное совещание, с ужасом поняла, кого потеряла. Жить и знать, что Артем тоже живет на свете, только не рядом с ней, стало для Лилии пыткой.

— Может, тебе тоже устроиться на работу? — посоветовал единственный ребенок по телефону. — Будет меньше времени для самокопания.
— А что я умею? Торговать? — в отчаянии воскликнула Улюшка.

— Съезди к Полине, поучись у нее колдовству, или пусть она снимет любовную заморочку, — по всей видимости, Ядя сердилась, — только не раскисай! Артем Антонович — закрытая шкатулка, в которой может оказаться яд!
— Ты права, — с готовностью закивала Лилия. Ну, всегда ее доченька может найти нужные слова. Надо было ей учиться на адвоката. — Я попробую.

И Мороз тоже пробовал. Вечерами он встречался с красивыми русскими женщинами, будто бы похожими на неприступную Снежную Королеву, с трудом заставляя себя ухаживать за ними, но дальше холодных поцелуев дело не доходило. Не мог он лечь ни с одной из них в постель, как не старался внушить себе, что именно эта блондинистая особа станет его возлюбленной, а возможно, женой.

В том, что хотел в супруги только русскую, Артем ни секунды не сомневался. А однажды, спустя четыре месяца, он взял несколько дней отпуска и полетел в Михайловск.

В аэропорту было непривычно тихо, немногочисленный уральский народец переговаривался друг с другом чуть ли не шепотом, не то что в далеком, но ставшем родным, Нью-Йорке, где энергичные, свободолюбивые граждане терпеть не могли эстетических условностей.

«Надо идти в райком партии, — пришла нелепая мыслишка Артему, — иначе как искать Снежную Королеву».
— Вы к кому пожаловали? — зазывно улыбаясь, нежданно-негаданно обратилась к Морозу кудрявая полная женщина с кожаным чемоданом.
Она стояла подле березки и, вероятно, ждала такси.

— К Медведевым, — отворачиваясь от любопытной толстушки, буркнул американец.
— А-а-а, — протянула дама и отвернулась от некорректного приезжего.
— А вы не знаете, где они живут? — понял свою оплошность янки.
— На Ленина, левый дом возле кинотеатра «Искра», — не обиделась аборигенка. — А квартиру спросите у соседей.

— Спасибо, — учтиво поклонился Артем. — А вот и такси!
— Мне туда же, — решительно направилась к авто дама.

Артем поднял ее тяжеленный чемодан и поплелся за чересчур словоохотливой спутницей. И чего только она не рассказала ему по пути! И о самом городке с его традициями, и о первом секретаре райкома, внезапно женившемся в преклонном возрасте на простой торговке, и о председателе исполкома, берущем, по всей вероятности, взятки, иначе как бы он недавно купил новенькую белую «Волгу».

«Черт бы побрал эту болтушку», — неприлично зевнул американец.
Заметив его полное пренебрежение ею, говорунья угомонилась и вышла из машины, поджав полные, ярко накрашенные губки.
«Вот и делай добро», — посетовал про себя Мороз и тут же увидел кинотеатр.
У первого подъезда на скамейке сидели истинно русские бабульки в белых платочках и кого-то увлеченно обсуждали.

— Простите, не скажете ли, в какой квартире живет первый секретарь? — почему-то сробел янки.
— В шестьдесят восьмой, — мгновенно смолкая, уставились на него старухи. — А вы ему кто будете?
— Родственник, — ослепительно улыбнулся Артем, чем тотчас покорил престарелых сплетниц.

— Ульянин брательник? — громко поинтересовалась за его спиной дружная компания, но гость Михайловска был от нее уже на безопасном расстоянии.
Ему открыли быстро, будто ждали за дверью.
— Здесь живет Ульяна Васильевна? — взирая на пожилую женщину в аккуратном белоснежном переднике, забыл поздороваться янки.
— Хозяйка? — переспросила незнакомца неизвестная особа и, приветливо улыбаясь, спешно удалилась в комнаты.

— Вы ко мне? — вышла из них Улюшка и ахнула, увидев американца.
На несколько минут они застыли, лихорадочно перебирая в памяти те нужные, необходимые слова, которые должны сказать друг другу, но не находили их.
— Здравствуйте, я решил навестить единственных на этом свете оставшихся в живых родственников, — наконец, нашелся Мороз.

— Заходите, — отмерла Лилия и посторонилась, пропуская гостя в квартиру.
Он разулся, сунул ноги в предложенные гостеприимной женщиной в фартуке тапочки, и, озираясь по сторонам, бочком-бочком прошел в апартаменты главнейшего человека в районе. К его удивлению, они были весьма небольшие, всего в четыре комнаты и, к тому же, крайне скромно обставлены.

— Прасковья Степановна, — срывающимся голосом распорядилась хозяйка дома. — На сегодня вы свободны, а завтра я жду вас к девяти часам.
— Но я не до конца доварила борщ, — недоуменно запротестовала прислуга, — надо еще положить туда томатную заправку из сковородки.
— Это я сделаю сама, — холодно заявила Уля и с деланным безразличием стала наблюдать за спешно одевающейся домработницей.

— До свидания, — услышал гость и, чувствуя слабость в коленках, обрушился на кожаный диван.
— Муж на работе, но к вечеру придет, а пока я вас накормлю обедом, — равнодушно проговорила Снежная Королева, через четверть часа появившаяся из кухни. Она взяла себя в руки и пристально посмотрела на двойника Германа.

— Я приехал за вами, — набравшись храбрости, ляпнул этот двойник и отвернулся, боясь увидеть возмущение в ее глазах.
— Как это…. за нами? — недоуменно переспросила Лилия.
— За тобой, — уточнил Мороз. — Прости, но я не могу без тебя. Ты колдунья?

— Колдунья — моя названая сестра, — помертвела Ульяна. — Вы не туда попали, Артем Антонович.
— А если я не могу без тебя жить, — скороговоркой произнес гость. — Неужели ты не любила Германа?
— Любила, — эхом откликнулась Уленька, и сиротливая слезинка медленно скатилась по ее щеке.

— Но я двойник твоего ушедшего в мир иной возлюбленного, — янки волновался и еще более терялся от неприступности Лилии Белой, так, кажется, звал жену его брат.
— А сейчас я люблю Егора, — не веря в то, что говорят ее губы, сургучом припечатала слова в душу американца Снежная Королева. — Он самый хороший на свете муж, не считая, конечно, отца моих детей!

— Понятно, — обхватил большими руками пылающую голову Артем. — Все понятно. В таком случае, разрешите откланяться.

Он встал, усталый и нездоровый. Внезапная волна острого, пронзительного чувства захолонула Улюшку. Невероятно, но у этого чужого мужчины то же лицо, те же руки, тот же горделивый стан. Ах, тогда, до проклятого тридцать седьмого года, она была так счастлива в его объятиях! В чьих? Германа или Артема?

— Подождите, скоро приедет Егор, — рванулась навстречу незваному гостю женщина. Но рассудок, возмутившись нелепым поведением тела, резко восстал против его неблагоразумия.
— Впрочем, идите, — Улю трясло, и янки с удовлетворением заметил это.
«Она тоже любит меня, — пришла ему в голову неожиданная, невообразимая мысль, — и я непременно увезу ее из этого полудикого Михайловска, а затем и из коммунистической России тоже».

— Кто к нам приехал! — послышался сзади приветливый голос Медведева. — Ты забыла закрыть дверь, дорогая. Я вам не помешал?
В его глазах плескалась тревога, но хорошо очерченный рот улыбался, и невозможно было понять, о чем думает главный человек в районе.

«Выправка, как у чекиста, — поморщился Мороз, — именно эти самые чекисты по поручению жадного до власти руководства лишили его всех родных. И если бы он, Артем, спешно не уехал в Штаты, то сидел бы сейчас в квартире противника с целью выкрасть его жену? Конечно, этот немногословный тип — исполнитель чужой воли, но нет прощения и исполнителям, так как исключительно у всех людей есть выход из любой ситуации, и только желание убивать может толкнуть человека на убийство».
— Какими судьбами, заокеанский родственник? — протянул ладонь американцу Егор Тимофеевич. — Будь как дома, ибо тебе всегда тут рады.

— Хай, — зачем-то буркнул янки и заметил полуобморочное состояние Лилии.
— Я здесь в командировке, — неожиданно для себя солгал Артем. Хотя… кто как не высокопоставленный благоверный Снежной Королевы должен знать обо всех передвижениях иностранных лиц на вверенной ему территории.

— Ясно, — сделал вид, что поверил первый секретарь райкома. — Где уважаемая Прасковья Степановна, и будет ли в этом доме обед?
Как и там, в боях за Родину, Медведев приказывал себе крепиться. Он нелепо кривил рот, неумело пытаясь изобразить радость от встречи с внезапно свалившимся на плечи горем, но его затравленный взгляд выдавал истинные мысли.

«Тебе б тридцать седьмой год, — намертво сжал кулаки американец, — вот бы ты разгулялся! Но как же быть с Лилией? Если уйти, то больше не будет возможности ее увидеть, так как этот влиятельный большевик запрет ее где-нибудь в карцере и даст неверной супруге яду»!

— Садитесь, а я накрою на стол, — поспешила проговорить Ульяна. — А Прасковью я отпустила по семейным обстоятельствам.
«Тоже врет, — с удовольствием разжал пальцы Мороз. — А я уж позабочусь о том, чтобы она от меня не ускользнула»!

Окончание следует


Рецензии
Еще раз вечера доброго, Лариса!

А знаете, вот не верю, что в этом случае присутствует любовь!
Ни с чьей стороны!
Ульяна просто слабо пытается бороться с самообманом, как навязчивой идеей, что видит не просто двойника Германа, а как бы новое его воплощение. Понятно, что в такой ситуации о разуме говорить не приходиться, женщина целиком под влиянием сиюминутных, подогреваемых воспоминаниями о другом (подчеркну!) человеке, чувств.
И точно так же не верю в искренность чувств Артема, это просто вспышка страсти при виде красивой женщины, желание обладать, точно так же подогреваемое мыслями о принадлежности белокурой красавицы к его семье. Психологи подмечали такие нюансы хитросплетений эмоций между родственниками, когда братья или сестры начинали считать мужей или жен своих близких чуть ли собственностью.
Хотя, можно понять, Ульяна сейчас как бы во власти наваждения, с коим почти невозможно бороться.

Кстати, еще замечу, если бы Егор Тимофеевич не знал разницу в прислуге в Нью-Йорке и Москве того времени, он бы никогда не стал первым секретарем. Но это уже частности...

А сейчас, как я понимаю, Ульяне предстоит решить самую важную дилемму в своей жизни...

С наилучшими пожеланиями,

Сергей Макаров Юс   12.01.2024 21:56     Заявить о нарушении
Конечно же, это не любовь, это острое ощущение той любви, которую Уля испытывала к первому (второму, по правде)мужу. А вот Медведев её по-настоящему любит, мне, как персонаж, он нравится. Если бы Уля ушла к Морозу, он бы её отпустил без скандалов.
Про прислугу не поняла.
Со Старым Новым Годом Вас!
Сегодня будут повторять ГОлубой Огонёк, который получился замечательным.
Счастья Вам, новых творческих успехов!

Лариса Малмыгина   13.01.2024 10:45   Заявить о нарушении
На это произведение написана 31 рецензия, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.