Женщина

Мне нечем дышать, я дышу никотином,
И звук моих слёз, отдаваясь от стен,
Звучит одиноким и траурным гимном,
А я головы оторвать от колен
Не в силах. Лишь только опять затянуться
И выпустить рваным дыханием дым,
И снова в свои же колени уткнуться,
Объятый глухим декадансом моим.
Я понял сегодня, насколько ничтожен
Безмолвно мой замерший внутренний мир,
Твоими насмешками я уничтожен,
Ты целишь в мишень, для тебя это тир,
Развлеченье. Подумай, одумайся, Солнце!
Ведь там, куда целишь, там сердце моё!
Там боль, как вода, что в бездонном колодце -
Не счесть и не вычерпать больше её.
Там пропасть разверзлась и нету надежды,
Холодный, пустынный заброшенный край.
Ведь я не прошу, чтобы было, как прежде -
Молю я, НЕ НАДО, НЕ ДОБИВАЙ!
Оставь мне хоть каплю чего-то живого,
Ведь я ЧЕЛОВЕК, я хочу быть живым!

***
Среди одиночества дома пустого
В прокуренном воздухе кружится дым
Давно позабытой в руке сигареты
И тихо как в склепе. Он дышит едва.
Небритый, ослабленный, полураздетый.
Склонилась к коленям его голова.
Гудки в телефоне. Закончились слёзы.
Непросто даются такие звонки.
"Чего?" - "Я люблю тебя..." - "Врёшь". - "Я серьёзно..." -
"Катись-ка ты к чёрту!" И снова гудки.

***
О женщина! Нету опаснее зверя!
Ты рвёшь на куски беспощаднее льва.
Тайпановый* яд твоё злое: "Не верю"
Ответом на искренние слова.
Он делал ошибки. Он понял, он знает,
Он тысячу раз извинений просил,
К чему ж эта злоба? Ведь ты не святая.
И ты ошибалась! И он же простил.


Всё это гораздо больнее затрещин,
Когда отвергают всё то, чем ты жил.
Нет зверя страшнее, ужаснее женщин,
Которых ты так и не разлюбил.



*Тайпан - самая ядовитая змея в мире.