Кондитерская на Старо-Конной

Из жизни воронежской мещанской семьи начала XX века.

Дом, где родилась моя бабушка, находился в переулке Бестужева. Переулок начинался сразу за Большой Дворянской, мещанской её частью. Над ним возвышалась Селиванова гора. В переулке стояли небольшие домики, первые этажи их были кирпичные, вторые из брёвен. Вниз, к реке шли улицы, застроенные до сих пор одноэтажными домами.

Наша семья приехала в Воронеж из Украины.  В конце XIX века прадед работал на кондитерской фабрике одного миллионера в городе Харькове. По делам фабрики ему часто приходилось бывать в крупных городах Российской империи. Семья моего прадеда решила перебраться в Воронеж.

Прадед поступил управляющим на кондитерскую фабрику к богачу Сазонову, человеку в городе известному и уважаемому. Cекрет приготовления хорошего шоколада являлся личной тайной кондитера.

Фабрика располагалась на Старо-Конной площади. Заказы поступали от известных купеческих торговых домов. Когда заказов было много, приходилось  брать в подмастерья мальчишек. Как-то раз прадед увидел, как Сазонов влепил подзатыльник мальчишке-подмастерью.
- Как вы могли ударить ребенка, - спросил он у Сазонова. Богач удивился, до сих пор ему никто не смел перечить на его фабрике, и строго посмотрел на своего управляющего.
- Вы мне не барин. Я вам не батрак, -  прадед снял длинный белый фартук и вышел из цеха прочь.

Он направился домой. Дома его встретили жена и дети. Папенька так рано домой не возвращался.
Не успел объяснить причину своего раннего возвращения, как у дома остановился открытый экипаж. Из него вышел Сазонов и прошёл в комнаты.
- Что же вы не говорили, что у вас столько детей,  - спросил Сазонов, поедем-те на фабрику, без вас работа стоит, рабочие не знают, что им делать.

- И правда, папенька, поезжайте, - сказала моя прабабушка, - берите фартучек и поезжайте, - и протянула ему белый фартук кондитера. На том и порешили. А через несколько дней у дома остановилась карета Сазонова, из нее вышел мальчик-посыльный, он привез подарки от Сазонова, разноцветные коробки с диковинными вещами из бакалейного магазина.

Фабрикант Сазонов бывал и строгим, и благодушным. Как-то одна их молодых работниц заснула, уронив голову на руки, в это время в цех вошел Сазонов, девушку спешно попытались разбудить, но Михаил Михайлович, заметил:
-Пусть поспит, она просто устала.

Родной брат богача Сазонова имел кондитерскую фабрику в Саратове. При фабрике находился кондитерский магазин. В те годы считалось особым шиком украшать витрины кондитерских магазинов фигурками и цветами из шоколада. Работа эта очень тонкая и требовала достаточного времени. Прадед умел делать из шоколада красивые фигурки, секрет этот пришел в Россию из Европы.

Витрина бакалейного магазина в Воронеже уже была украшена шоколадными шедеврами. Брат Сазонова попросил моего прадеда оформить витрину его магазина в Саратове. Тот согласился и вскоре саратовский бакалейный магазин получил красивую витрину с шоколадными фигурками.
В семье моей бабушки было на то время пять девочек. Маменька подумывала, не отдать ли одну ученицей в шляпную мастерскую, а другую – в мастерскую по пошиву модных платьев. Но потом, было принято решение – нет, пусть дочки учатся в гимназии.

В начале ХХ века очень любили домашние чтения, которые собирали за столом всю семью. Девочки учились музыке, танцам. Одна дама из благородных, давала уроки танцев, учила девочек театральному мастерству, когда пьесы были поставлены и отрепетированы, давали спектакль. Арендовали зал и продавали входные билеты на спектакль. Маменька посылала смотреть всех детей, как играют старшие девочки.

Старшая сестра моей бабушки, играла в пьесе «Без вины виноватые» на сцене нашего Драматического театра. Ее даже приглашали в профессиональную труппу.
Прадед-кондитер помогал дочери разучивать роли. Давал реплики: - Артист горд! 

В 1914 году началась Первая мировая война. Старшего брата бабушки, Александра, призвали в армию. Духовой оркестр исполнил «Прощание славянки» на перроне вокзала. Поезд увез Александра на театр боевых действий.

Семья стала жить ожиданием вестей с фронта. В 1915 году Александр приехал домой в отпуск. Родители были счастливы и смущены. Дело в том, что в августе 1915 году родилась в семье девочка Вера, моя бабушка.

Старший брат, Александр обрадовался малышке, взял девочку на руки, долго кружился с ней по комнате в вальсе под аккомпанемент старшей сестры. На следующий день Александр купил красивую детскую книгу «Первые шаги» в книжном магазине на Большой Дворянской и подарил ее маленькой сестренке.

Перед отъездом на театр военных действий Александр сфотографировался с сестрами на память. Фотоателье располагалось на Большой Дворянской улице. После революции 1917 года хранить фотокарточку брата-офицера царской армии стало опасно, ее прятали, но она сохранилась до сих пор.
После отъезда Александра на фронт, дома, в Воронеже, в квартире на Бестужева, несколько раз лопалось стекло лампы.
- Это что-то с Александром случилось, - сказала прабабушка с грустью.
Газеты со списками убитых, раненых и пропавших без вести читали вслух всей семьей. Александр оказался в списках пропавших без вести.

Потом, позже приезжал денщик, привез вещи и письма бабушкиного старшего брата.
-Такого барина нам никогда не найти!  - говорил денщик, пока сестры читали последние строчки не отправленного письма.

1917 год для нашей семьи оказался тяжелым. Погиб старший сын Александр, дела на фронте шли плохо, в Петербурге революция, очереди за хлебом, дровами. В Воронеже плохо с продуктами. Прабабушка простудилась в очереди, долго стояла за дровами на Романихинских складах. В городе было полно дезертиров, только что с фронта, многие были больны, кашляли.

Приезжал семейный доктор Бенинсон. Пытались лечить, но она угасала на глазах, в последний день едва дождалась девочек из гимназии.
Доктор Бенинсон плакал в соседней комнате, сочувствуя моему прадеду:
- Как он будет жить? Столько детей!

Пришел 1919 год. Город переходил из рук в руки. Два часа шел бой между казаками Мамонтова и Шкуро, пока не выяснилось, что Белые стреляют в Белых. В Воронеже остались казаки генерала Шкуро. Штаб их находился в здании гостиницы «Бристоль» на улице Большой Дворянской.  Тринадцатилетний черноглазый, темноволосый Вася, брат моей бабушки возвращался домой, когда его окружили белые казаки.

- Мальчик, скажи «кукуруза» - гоготали всадники, не желая спешиться. Мальчик был мал ростом, казачьи кони казались огромными, ужас выражали глаза ребенка.
Мальчик кинулся в дыру в заборе. Сердце выскакивало из груди, когда, едва живой от страха он вбежал в дом. Темные глаза сестер тревожно смотрели на него.
 
Отец видя, что дети бледны и перепуганы сказал:
- Ничего, ничего. Сейчас мы закроем окна подушками, пули нас не заденут. Будем пить чай под столом, я напеку оладьи.
Бабушке моей, Вере, было тогда четыре года, но она много раз рассказывала мне про чаепитие под столом в Гражданскую войну.

На улице Большой Московской, на площади Круглых рядов, стояли виселицы.
За хлебом пошла бабушкина сестра, девятнадцатилетняя Лидия, ее долго не  было, потом послышалась стрельба. На улице стреляли. Лидия стояла возле забора бледная, оцепенев от ужаса, прижав к себе буханку хлеба. Отец привел девушку домой.

Старшая сестра бабушки Марфенька учительствовала в селе Матренки. К ней в село приезжали брат с товарищем. Втроем они поставили пьесу «Медведь». Пьесу показали в сельской школе.

Ночью, потихоньку, к крыльцу школы крестьяне принесли продукты в мешках, девушка решила отвести их в город отцу и младшим детям. Возница долго отказывался везти до станции, боялся и Красных, и Белых. Потом согласился. Мешки с крупой спрятали под мешками с одеждой.

Несколько раз солдаты останавливали путников, прокалывая штыками вещи, в поисках зерна, крупы. После очередной остановки возница упал на колени и стал благодарить Николая-угодника за спасение.

Вечером, когда стемнело, извозчик остановился возле дома на Бестужева.  Отец не спал, обрадовался:
- Детей уложил пораньше, еды в доме нет.
- Будите детей, папенька, сейчас будем ужинать, я привезла продукты, - сказала Марфенька.

Вскоре власть в городе переменилась, пришли Красные.

Кондитерская фабрика продолжала работать и при Красных. Прадед с сыновьями-подростками продолжал работать на фабрике.

Отец часто отправлялся на Щепной рынок вместе с младшей дочкой, они шли по куриным рядам, по рядам с зеленью. В большую плетеную корзину складывали покупки, покупали фрукты и овощи.

Летом отец водил детей в Шиловский лес, брали с собой качели, еду и проводили там целый день.

После революции 1917 года и гражданской войны в стране началась новая экономическая политика – НЭП. Кондитерская фабрика Сазонова была переименована в артель «Красный пищевик». Соседи бабушки по переулку Бестужева занимались кустарным производством. Кто-то делал грузинский кефир - мацони, кто-то готовил сальники. Семью, которая готовила, сальники с гречневой кашей, так и стали звать Сальниковы, хотя у них была совсем другая фамилия.

Утром на Щепном рынке продавалась всякая еда, горячий борщ в огромных кастрюлях, завернутых от мороза в овчинные тулупы, сальники, лепешки. Рабочий люд заходил с утра на рынок съесть тарелку горячего борща прямо на улице. Бабушка моя, девчонкой ходила в школу на улице Пушкинской, мимо Старо-Конной площади. На обратном пути заходила на  кондитерскую фабрику к отцу. Детям разрешалось приходить, помогать заворачивать шоколадные конфеты в яркие цветные обертки. Приходили все, старшая сестра бабушки Марфа брала с собой маленькую дочку.

НЭП привел на кондитерскую фабрику всю мою семью. Все вместе дружно заворачивала конфеты в разноцветные обертки, тогда это делалось вручную. Иногда конфеты брали домой, и работа продолжалась дома, на Бестужева,  в кухне за столом с мраморной столешницей. И конфеты - трюфели, можно было изготавливать дома, только небольшими партиями. Ведь секрет хорошего шоколада хранился в голове моего прадеда.

С тех пор прошло много лет. Кондитерской давно нет. Старо-Конная площадь стала площадью Ленина. Улицу Большую Дворянскую переименовали в проспект Революции...