Оранжереи и ленты - гл. 8

Двадцать пятого августа на обочине возле одного из провинциальных городов местные гаишники обнаружили последний автомобиль, угнанный известной на всю Россию парочкой Nских бандитов. Больше заявлений об угонах не поступало. След угонщиков потерялся.
В середине дня на въезде в Ачинск Юдифь остановила белую иномарку и попросила подбросить до N. Ничего не подозревая, частник подобрал девушку и согласился довезти её до пункта назначения за пятьсот долларов. У неё оставалось чуть больше этой суммы, и она, конечно же, согласилась. Через некоторое время на другой трассе Филатов поймал такого же алчного частника, но отстегнул ему всего триста баксов и назвал всё тот же N.
* * *
На въезде в город проверяли все автомобили. Юдифь почувствовала, как в её груди бешено колотится сердце. От волнения и от сдерживаемого рыдания она начала задыхаться, закрывала глаза, чтобы из них не хлынули слёзы, перебирала в руках ремень безопасности. Голова у неё разболелась так, что, открыв глаза, она чуть не потеряла сознание от яркого света, бьющего через лобовое стекло. Она молчала. Говорить было не с кем. Филатов сейчас был далеко.
- Почему пробка? – вдруг спросила Юдифь и поймала себя на мысли, что у неё дрогнул голос.
- Бандитов ловят, - осведомлённо заметил бомбила, - не знали?
- Каких бандитов?
- Наталья, неужели это Вам может быть интересно?
- Да так, не особо, - Юдифь пожала плечами и отвернулась к окошку, - а Вы сами-то разве не боитесь?
  - Чего мне бояться? Я же не бандит, так что проедем без проблем, - отшутился бомбила, ни о чём не догадываясь.
- А-а, ну тогда ладно, - стараясь сохранять спокойствие, протянула Юдифь. Только звали её теперь Наташей. Она «возвращалась из Ачинска, где благополучно потеряла паспорт».
* * *
- Мужик, у тебя ксива с собой?
- Что, простите? – Филатов сделал вид, что не понял.
- Ксива, что… Паспорт, не ясно, что ли?
- Теперь ясно. Да, с собой.
- Ты кто хоть будешь?
- Юрист.
- Опа, вертухай что ли?
- Юрист, - повторил Филатов.
- Вертухаи всех тормозят, гады… Договорился бы со своими… Опаздываю я…
- Аналогично. Но договариваться я ни с кем не буду. Всё равно остановят, если всех останавливают... Порядок такой... Кстати, что им надо?
- Да ну их нах… Беглых ловят. Я чё, на беглого похож?
«Похож», - про себя подумал Филатов.
- Зэков что ли?
- Не знаю, не похожи… Мужик и баба, один юрист, вроде как ты…
- Что значит как я?
- Юрист, говорю. Как ты. Ты ведь юрист?
- Ну, юрист… А женщина?
- Шлюха московская, говорят. Красивая, сучка.
- Видели? – Филатов насторожился.
- Весь город рожей её обклеен. Красивая!
* * *
- Товарищ полковник, я с Вами поеду.
- А в отделении кто останется? Ты соображай хоть иногда, Переземцев.
- Сейчас главное преступников взять, товарищ полковник, а квартирные кражки подождут до лучших времён, - сказал Переземцев и сунул ордер на обыск в кожаный дипломат, - я хочу лично поучаствовать на задержании.
* * *
- Наталья, у Вас есть сейчас с собой документы?
- Меня ограбили в Ачинске… Такая волокита с документами, вот еду на родину восстанавливать.
- А, понятно… Вы мне кого-то напоминаете…
- Кого? – Юдифь переменилась в лице.
- Американскую актрису… Их там в Голливуде как собак, всех разве запомнишь?
- Спасибо за комплимент, - облегчённо вздохнула Юдифь и впервые изобразила что-то отдалённо похожее на улыбку.
* * *
Гаишник с новенькой полосатой палочкой по-деловому прохаживался вдоль длинной пробки и заглядывал в каждое окно, выискивая девушку, хотя бы отдалённо похожую на фоторобот. Юдифь сразу ему понравилась. Он сравнил её с фотороботом, одобрительно кивнул и постучал в окошко:
- Граждане, открываем окошечко.
Голову Юдифи начали переполнять разного рода мысли. Надо было держать себя в руках. И она приветливо улыбнулась гаишнику, который обязан был улыбнуться в ответ, но всё же не улыбнулся.
- Гражданочка, Ваши документики?
- Наталья, скажите, как есть… Быстрее отстанет…
- Товарищ майор, у меня украли паспорт в Ачинске… Это было ужасно… - Юдифи остро не хватало Филатова. Он бы помог выкрутиться. Или, на крайний случай, зарядил бы по менту файерболом. Приходилось выкручиваться на ходу, изображая жертву. – Я ехала по улице Гагарина, когда меня подрезали какая-то малахольная девка с мужиком, выволокли из машины, отобрали паспорт, выкинули меня на обочину и уехали на моей машине! Я могу составить их фотороботы, я их очень хорошо запомнила!
- Не надо, у нас уже есть… Похожа? – гаишник просунул в окошко её фоторобот.
«На меня!!!!!»
Юдифь молча кивнула. Неужели он сам не заметил поразительного сходства?
- Сочувствую Вам, - учтиво произнёс гаишник, - осторожнее на дорогах. Счастливого пути!
- Ну вот видите, Наталья, как всё быстро разрешилось. Вам до мэрии? Да, я помню, там и остановлю… А эта бандитка даже похожа на Вас, только, кажется, чуть младше; представьте, какое ей было счастье – завладеть Вашим паспортом!
- Да уж, - хмыкнула Юдифь и посмотрелась в зеркальце заднего вида. Выглядела она сегодня гораздо старше своего настоящего возраста.
* * *
- Господа, откройте органам правопорядка, - гаишник жестами велел приспустить стекло. 
- Ничего не нарушали, начальник! – возмутился толстопузый шофёр.
Филатов, не отводя взгляда, смотрел в глаза гаишнику.
- Машины проверяем, господа, преступников, так сказать, ловим! Господин в пассажирском кресле, Ваши документики!
- Пожалуйста, - Филатов вытащил из кармана брюк паспорт.
Гаишник взял паспорт и тут же одёрнул руку, внятно и крепко выругавшись, и чуть не выронив документ.
Филатов вопросительно посмотрел на него, но гаишник быстро отвёл глаза, почувствовав какую-то беспочвенную тревогу неизвестного происхождения:
- Статическое напряжение, током бьётся Ваш документик.
«Магия, а не статическое напряжение», - про себя самодовольно улыбнулся Филатов, борясь с искушением зарядить по менту файерболом. 
- Счастливого пути, - отвернувшись, будто прячась от взгляда Филатова, гаишник вернул ему паспорт.
Утонула педаль газа, и автомобиль тронулся с места. В город, где никто не ждал ни Юдифь, ни Филатова.                * * *
Двадцать пятое августа две тысячи девятого года; Иркутская область, N, здание городской администрации – условленное место встречи Юдифи и Филатова (в случае, если им обоим удастся прорвать кольцо оцепления и проникнуть в город).
Юдифь: - Как ты? Всё нормально?
Филатов: - Да, времени нет на разговоры. Иди к Шмелёву.
- Страшно.
- Не верю.
- А ты?
- Я подойду позже.
- А мне страшно одной. Очень сильно страшно.
- Поздно бояться. Ладно… Пойдём.
* * *
- Вадим Ерофеевич, мы в ловушке, - быстро оповестила Юдифь.
Филатов добавил:
- Теперь и Вы с нами.
- Заходите, - равнодушно пригласил Шмелёв.
Юда присела на край дивана, Филатов привольно развалился в кресле, а сам Шмелёв забрался на диван и, свесив ноги, тяжело вздохнул:
- Теперь всё с начала и по порядку.
- Начало? А уже конец, Вадим Ерофеевич, - со слезами на глазах проговорила Юдифь, готовая расплакаться, - менты наверняка сидят у нас на хвосте.
- Мы поняли, что Ваш друг адвокат Черимшенко – первая сволочь, попали в аварию… Вам в подробностях описывать все прелести столицы, или общими фактами обойдётесь?
- В подробностях, пожалуйста, - попросил Шмелёв и сунул под язык таблетку.
- После ДТП я перенёс несколько операций, спонсировал которые Черимшенко. А Юда возвращала ему долги: чтобы быстрее расплатилась, он пристроил её в бордель. Когда врачи перестали опасаться за мою жизнь, Юда вырвалась из борделя, грохнула этого паршивого адвокатишку, забрала меня из больницы. В принципе, это всё. Как мы опустились до угонов, это не суть важно. Это вообще не важно. Все пострадавшие живы, все машины целы. Ориентировки на нас висят по всему городу. Вы не в курсе, случайно, кто нас сдал?
- Переземцев приходил по ваши души. Он всё знает. Я ему ничего не сказал, - поспешил вставить Шмелёв.
Юдифь встала, прошлась по комнате, задёрнула шторы. Филатов напряжено думал, Шмелёв глотал свои таблетки и взбивал подушки.
- Вадим Ерофеевич, Вам всё равно, что с нами будет?! Вы обещали светлое будущее, безопасность, деньги, автосалон!! Где оно? ГДЕ?!!
- А вы обещали мне привезти адвоката! Где он? – Шмелёв развёл руками.
Юдифь упала перед ним на колени и в истерике закричала:
- Предатель!! У нас никого не осталось!! Никого не осталось!! Вы хуже любого мента, Вы… Иуда!! И сын Ваш – Иуда! И весь Ваш город!!!
Наткнувшаяся на безразличие, она валялась на полу и громко рыдала, и выкрикивала сквозь слёзы что-то невнятное, но язвительное и дерзкое, а под окном уже визжали милицейские сирены. Из состояния истерики её неожиданно вывели чьи-то сильные руки, мёртвой хваткой впившиеся в плечи: «Успокойся, истеричка!». Она машинально запрокинула голову, чтобы успокоиться, и на секунду замолчала, пытаясь вырваться. У неё ничего не получилось. Где-то близко прогремел настойчивый голос: «Всё! Возьми себя в руки, успокойся!!». Юдифь заплакала тише и сквозь слёзы увидела Филатова. Никогда не думала, что его голос может звучать так по-диктаторски требовательно.
- Вот видите, - прокричала она Шмелёву, - какого Вы потеряли начальника!! – и снова залилась слезами. – Теперь наш салон полетит к чертям!!
- И так уже полетел, - грустно констатировал Шмелёв, запивая горькие лекарства водой из гранёного стакана.
- Юда, приди в себя! – рассерженно вскрикнул Филатов и ударил её по лицу.
Ощущая горячий след пощёчины, Юдифь замолчала и внимательно посмотрела на Филатова. У него были страшные глаза.
- Уходим, - скомандовал он и дёрнул её за руку. 
В дверь протяжно позвонили, не отрывая пальцев от кнопки звонка.
- …Откройте, - потребовал Филатов.
Шмелёв горестно вздохнул, слез с кровати и поковылял к двери.
- Мильтоны, - обречённо сообщил он, посмотрев в глазок. – Все сразу сдадимся, или кто-то, может, окажет сопротивление?
- По ходу сориентируемся. Открывайте.
Вадим Ерофеевич толкнул дверь и впустил вооружённый спецназ, в мгновение растёкшийся по всей квартире. «Все на пол, руки за голову!», - закричали в рупор. Вслед за спецназом вошёл Переземцев, довольно покачивая рупором.
- Ну что, господа хорошие, попались?
- Докопался, мент поганый, - подал голос Шмелёв.
- Что-что? – издевательски переспросил Переземцев и перешагнул через него.
- Я говорю, пять лет тебе потребовалось. Быстрый ты, однако, ментяра. Небось, поверил, что за нас тебе звёзды дадут?
Переземцев склонился над Юдифью и за волосы приподнял её, чтобы увидеть её глаза:
- Вот ты какая, Юдифь Саидовна Кумелина… По всей стране наследила… Запомни, ты – преступница, тебе светит пожизненное. Запомнила?
На глаза Юдифи опять навернулись слёзы и потекли по лицу быстрыми ручьями.
- Не плачь, не плачь, красавица, тушь потечёт. А что это у тебя на лице? Тебя твой подельничек бьёт? Ну ничего, ничего, скоро суд, и определят вас по разным тюрьмам…
- Ты ничего не докажешь, - скептически ухмыльнулся Филатов, чтобы перетянуть внимание на себя.
Переземцев бросил Юдифь (она тут же прильнула к полу и покорно положила руки на затылок) и присмотрелся к Филатову:
- Молодой да прыткий. Самоуверенность тебя погубила, гражданин Филатов. Самоуверенность и ничего больше. Ты – жулик. Хитрый изворотливый жулик. Таких как ты через меня прошло несколько десятков. И все были убеждены, что я ничего не докажу. А я доказал. Доказал, представляешь? – Переземцев захохотал дьявольским смехом. – Можешь не сомневаться в моих способностях. Я способный. Так, ладно, пакуйте всех троих в автозак. Я сейчас спущусь. Без меня не уезжайте. Понятые, - позвал он.
В коридор вошли испуганные девушки лет двадцати.
- Пройдёмте внутрь.
* * *
В КПЗ Nского отделения милиции было сыро и холодно. По полу стелился подвальный дух. Юдифь сидела на краю лавки, поджав ноги, и беззвучно плакала. Филатов старался настроиться на исполнение своего суперплана и медитировал в углу, опустив голову на закованные в наручники руки. Шмелёв стоял возле решётки и пытался заговорить с конвоиром, то и дело угрожающе поднимавшим на него ствол автомата Калашникова.
Вскоре подошёл Переземцев и, засунув руки в карманы, прошёлся вдоль КПЗ.
- Картина маслом, - удовлетворённо заключил он и любезно предложил водички.
- Пошёл ты, - резко ответил Шмелёв и занял место рядом с Юдифью. Та закрыла глаза и легла, отвернувшись к стене. Филатов сидел на полу, ни на кого не реагируя.
* * *
- Товарищ полковник, - сбивающимся от радости, торжествующим голосом доложил Переземцев, заскакивая в кабинет начальника, - по Вашему приказанию капитан Переземцев прибыл!
- Молодец! – пробурчал полковник, дожёвывая бутерброд. – Я тебя зачем позвал… Преступники пойманы, доказательства налицо…
«Скоро к новому званию представит», - промелькнуло в голове Переземцева, и он просиял, не скрывая своих чувств.
- …Послушай, капитан, - с мученическим лицом вновь заговорил начальник, - у меня вон там, за твоей спиной, микроволновка… Нашёл? Вот, возьми бутербродики, Ленка мне навертела с утра, - и протянул ему полупустой пакет, - а у меня что-то ноги разболелись… Не могу встать… Помоги, капитан, разогрей, а? А то Ленка навертела…
- Есть, товарищ полковник, - разочарованно подчинился Переземцев, принял пакет и разогрел несколько бутербродов.
…Вскоре полковник с аппетитом уплетал высоченный сандвич, заботливо политый кетчупом.
- Эх, горяченькие… Спасибо, капитан, свободен.
- Да кушайте на здоровье, - съязвил Переземцев.
- Эй, постой… - остановил его полковник, отряхивая руки и приступая к следующему бутерброду.
Переземцев с надеждой обернулся.
- Капитан, чего у тебя мина такая кислая?
- Да ничего, - пробурчал Переземцев и вышел, разъярённо хлопнув дверью. 
- Ну смотри, - после его ухода негромко сказал полковник, - а то, если что случилось, обращайся. Я же всё понимаю.
* * *
Шмелёв скучал в КПЗ. Он не привык молчать в присутствии Юдифи и Филатова, но они не были заинтересованы в его обществе – и каждый занимался своим делом.
- Юда, - начал было Шмелёв, но Юдифь встала и отошла в угол, где сидел Филатов, - Юда, подожди, не уходи, послушай…
Она тихо запела какую-то заунывную песенку.
- Юда, мне до сих пор интересны некоторые вещи… Вот скажи мне, из-за чего ты бросила «Возмездие» и переметнулась к нам?
Она медленно повернулась к Филатову и, закрыв лицо руками, покачала головой, не желая разговаривать.
- А почему просила не посвящать его в подробности своей… деятельности?..
Она помолчала.
- Убийств, что ли?
- …Ты поняла…
Она снова помолчала.
- Я привыкла всё делать сама. Зачем вмешивать в исполнение заказа идеолога?
- А по-моему, ты просто не хотела сообщать о методах своей работы. Вы ничего никогда не делали вместе. Вы занимались каждый своим делом. Поэтому провалилась моя избирательная кампания, поэтому вы не смогли выжить в Москве, поэтому мы сейчас сидим в вертухайке и ждём суда!
- Спасибо за поддержку, Вадим Ерофеевич. Я Вас тоже люблю! – огрызнулась Юдифь.
- Но больше всего меня волнует другое: зачем тебе был нужен мой сын?.. Неужели из-за этой вонючей гостевой стоянки? Никогда не поверю!
Филатов не выдержал:
- Замолчите оба. Вадим Ерофеевич, отстаньте от Юды. Скажите ей спасибо за всё, что она для Вас сделала.
- Не для меня, а для нас всех!
- Мерзость, - заключила Юдифь и села рядом с Филатовым. – Можно я посижу с тобой? Мне без тебя очень плохо.
Он ничего не ответил.
* * *   
Переземцев хлестал кофе и вспоминал свои сны.
 …И тогда Юдифь произнесла: «Вот видишь, Переземцев, ты отрёкся от меня при первом же случае» - «Я не отрекался, не отрекался!! Да я просто…» - в ужасе закричал Переземцев. Переземцев хотел было опять посмотреть на Юдифь, но свет, исходящий от неё, практически его ослепил. «Ты нас сдал», - тихо и понятно сказала Юдифь. И снова воцарилось молчание. Переземцев, закрывая глаза рукой, чтобы не ослепнуть, поднял голову: «Кого я сдал?!» - «Я ведь просила нас с Филатовым не трогать. Ладно я. Я Талера убила, я «Возмездие» курировала, а он что тебе сделал?» - «Ничего не сделал, он просто…» - «Ну, давай, давай, продолжай! Ты хочешь сказать «пособник»? Скажи!» - «Пособник», - перехваченным голосом повторил Переземцев. «Больше ничего не хочешь сказать, или, может быть, сделать?» - «Я не сдавал вас! Я не успел! Я ничего не говорил никому! Я не успел! Послушай, Юдифь!!»
«А ведь я реально сдал их обоих… Если бы не я, в кутузке сейчас прохлаждались бы дешёвые вокзальные проститутки или местные бомжи, или мелкие воришки, или проворовавшиеся лавочники…»
…Но его слова, вылетая на волю, тут же теряли звучание и сливались с пустотой; в оранжерее только неслышно шелестели растения и где-то вдали переговаривались люди. Переземцев упал на колени и попробовал приблизиться до Юдифи. Но все его попытки доползти до неё или хотя бы дотянуться оканчивались неудачей. А Её образ кружился в воздухе, так что было видно лишь развевающиеся красные ленты…
«Это был просто сон. Просто сон… ПРОСТО СОН… Сейчас я пойду в КПЗ и докажу им, что я – власть, а они – никто…»
* * *
В КПЗ противно пахло табаком: лейтенантик с автоматом Калашникова, висевшим у него на плече, курил. Юдифь обессилено кашляла в углу, прижавшись к Филатову; он продолжал медитировать; Шмелёв ковылял вдоль решётки или, присаживаясь на край лавки, пытался достать из кармана сердечные таблетки, но в наручниках у него ничего не выходило. 
Переземцев взял у лейтенанта ключ, покрутил в замке и со скрипом открыл дверь КПЗ. Юдифь неприязненно глядела на него своими чистыми, большими, полными слёз глазами. В какой-то момент Переземцеву даже показалось, что в её взгляде не осталось ни ненависти, не злобы, ни укора. Она смотрела на него как великая грешница на Христа на Высшем Суде. «Она преступница. Она меня ненавидит, - убеждал себя Переземцев, - и я не обязан её жалеть». И тогда он вплотную приблизился к ней, дёрнул за косу вверх к своему лицу и зловеще прошептал на ухо: «Думаешь, ты здесь – всё? Ты никто. И он – никто. Вы просто подельники. Обыкновенные бандиты, каких миллионы. А я – мент. Да, я мент, каких тоже миллионы. Но вы – беззаконие, а я – закон». Филатов понимал, что впервые за долгие годы не может контролировать ситуацию. Юдифь больше не сопротивлялась, она смотрела в бешеные глаза Переземцева своими испуганными глазами, готовая к любым издевательствам. Окончательно решив убедить всех, и себя в первую очередь, что все вокруг твари дрожащие, а он – право имеет, Переземцев отпустил Юдифь, и она упала на холодный пол, ударившись локтем, и стала глухо стонать от боли и безнадёжности. Слёз у неё уже не оставалось. Переземцев быстро глянул на неё, затем перевёл взгляд на Филатова и сильно, с разворота, ударил его ботинком по лицу. Бил долго, со зверским выражением лица. Когда Филатов перестал подавать признаки жизни, Переземцев как ошпаренный выскочил из КПЗ. А Юдифь собрала последние силы, отползла в угол и ласково провела дрожащими пальчиками по щеке Филатова: «Я умоляю тебя, не умирай… Не умирай, пожалуйста… Боженька, прости его… - прохрипела Юда. - Мы не хотели, не хотели…» - и сама упала рядом.
* * *
  Избиения в КПЗ только временно удовлетворили Переземцева. Вернувшись домой, он уже не чувствовал той полноты и безнаказанности своей власти, которая заставила его сделать то, о чём он теперь вспоминал с отвращением. …Ольги не было дома. Она ушла несколько дней назад, заподозрив его в любовной связи с Юдифью. Переземцев заварил себе крепкий чёрный чай, но выпил оставленный Ольгой бренди. И в голове у него прокручивался всё тот же сон…
…И теперь над ним раздавались два голоса: мужской и женский. Женский голос плакал. Мужской говорил жёстко и лаконично. Переземцев открыл глаза и увидел в конусе белого света Юдифь и Филатова. «Он нас предал! Он предал нас, Алексей! Этот гадкий Nский мент нас предал!!» - «Ничего, Юда, он заплатит за это». Переземцев вскочил на ноги, рванулся к Юдифи, но она закричала, спряталась за Филатова; Филатов повернулся лицом к Переземцеву, сделал волевой жест, через его руку потекла энергия, острым клинком вошла в тело онемевшего от ужаса мента...
Наутро Переземцев пришёл в КПЗ и, взяв у лейтенанта ключ от двери, попросил его выйти вон. Лейтенант вышел. Переземцев стоял напротив двери в кутузку, перебирая в руках ключ, и никак не решался войти внутрь. Филатов сидел в своём углу и медитировал, опустив голову; Юдифь спала, положив голову ему на плечо; под ними валялось изъеденное молью советское одеяло, видимо, предложенное сердобольным лейтенантом. Шмелёв дремал на лавке. Переземцев боялся их – побитых, запертых в клетке, одиноких. Боялся своего сна.
«Я как баба, как тряпка! Идиотский сон, просто сон! Всем ночью снятся сны! Мало ли, что приснится. Скорее бы вас посадили… Надо будет с прокурорами связаться…»
Юдифь, у которой обострилось нервное болезненное чутьё, проснулась и вздрогнула, увидев Переземцева. Филатов спокойно сказал, не открывая глаз: «Юда, не бойся ты этого ублюдка… Знак полагает, что физическая боль – это предел страданий, но он заблуждается. И я ему это докажу» - «Только не убивай, не надо, - прошептала Юдифь, - не убивай его» - «Как получится», - решительно заявил Филатов.
Шмелёв услышал скрип двери и повернулся.
- А, это ты опять, ментовская рожа.
- Я. А вы все трое, как я вижу, хотите поскорее узнать дату суда. Хочешь? - он приблизился к Юдифи, намотал её косу себе на руку и дёрнул вверх. Юдифь вскрикнула и в одно мгновение её заплаканное лицо с распухшими губами оказалось рядом с его лицом. – Дату суда хочешь узнать? – настойчиво повторил Переземцев.
- Не хочу.
- Зря, - Переземцев отпустил её, и она отползла в угол и спряталась за Филатова, - а твой подельничек хочет узнать?
…«Он предал нас, Алексей! Этот гадкий Nский мент нас предал!!» - «Ничего, Юда, он заплатит за это». Переземцев вскочил на ноги, рванулся к Юдифи, но она закричала, спряталась за Филатова…
Из другого конца КПЗ послышался слабый голос Шмелёва:
- Слушай, мент, есть у вас здесь врач?
- Зачем тебе?
- Боюсь, не дотяну до судного дня…
Юдифь испуганно повернула голову в его сторону.
«Господи, ему же нельзя было так волноваться! Я люблю его, почти как родного отца! Что имею – не храню, а теряя – плачу! Господи, ну только бы он не умер!!»
- Дотянешь, недолго осталось, - огрызнулся Переземцев и неприязненно посмотрел на Филатова.
Тот сидел как ни в чём не бывало, сложив ладони в позу молитвы, и в маленьком пространстве между его ладонями циркулировал тёплый поток воздуха. Юдифь что-то нашёптывала, заворожённо глядя на собирающийся файербол. Переземцев вякнул неуверенным голосом какую-то гадость и почувствовал, как защемило его сердце. В ужасном предвкушении чего-то неисправимого он замер на месте.
Филатов повернулся лицом к Переземцеву, сделал волевой жест, через его руку потекла энергия, острым клинком вошла в тело онемевшего от ужаса мента...
…Филатов поднял на Переземцева глаза, ярко светящиеся на худом лице с неправильными, стёртыми чертами, и собранная в пространстве между ладонями энергия направилась мощным потоком и острым клинком вошла в тело онемевшего от ужаса мента...
Переземцев с грохотом упал. Юдифь вскрикнула: «Что это?! Что ты сделал?!» - «Быстро уходим» - «А Шмелёв?» - «Валим отсюда, я сказал!». Юдифь протянула ему руку. Лейтенант, куривший в коридоре, вскинул ствол автомата: «Я предупреждаю: при попытке к бегству…» и наткнулся на стальной взгляд Филатова. Словно под гипнозом, лейтенант замолчал, опустил ствол и скрылся за дверью. Капитан из дежурной части тоже пытался поднять тревогу. Но в последний момент Филатов зацепился за него взглядом и покачал головой: «Не надо, не делай этого». Капитан вымолвил что-то, заикаясь, а вскоре после побега предварительно заключённых и вовсе забыл, что произошло.
* * *
На Nской железнодорожной станции, с трёх сторон окружённой стеной соснового леса, было тепло и тихо. Филатов выглядел вполне презентабельно, но внутреннее беспокойство ещё не улеглось. Он вглядывался в узкую колею рельсов, и в душе у него усиливалось чувство уверенности в завтрашнем дне. Юдифь рассеянно следила, как кружится в воздухе однообразно-серая пыль, как по платформе ходят, курлыкая, голодные сизые голуби.
- Юда, я так и не спросил тебя… Как тебе удалось прорваться в город?
- Дурацкая случайность.
- Это не дурацкая случайность, это защита. Я поставил тебе защиту.
- Опять эта твоя магия, Филатов? …Да какая разница теперь… Главное – мы на свободе. Зачем ты меня привёл сюда?
- …Юда, а помнишь, пять лет назад, - ностальгически улыбнувшись, начал Филатов, уйдя от ответа, - ты перерезала ленточку на открытии автосалона, положила её в карман и потом хранила… Помнишь?
- Помню, в палехской шкатулке, которую ты мне подарил. …Зачем мы сюда пришли?
Воцарилось молчание.
  - Я уезжаю в Ачинск.
- Надолго? – проговорила Юдифь сдавленным голосом. Она ожидала такой поворот событий.
– Как получится, - бесстрастно сказал Филатов. – Плохой из меня предсказатель, но я знаю, что мы ещё встретимся.
С всепоглощающим шумом и резким порывом ветра подошла ачинская электричка.
- Не плачь. –  Он притянул её к себе и на прощание поцеловал её светлые волосы. – Юда, я тебя очень-очень сильно люблю.
- Я знаю, - вполголоса ответила Юдифь, - возвращайся, пожалуйста, Алексей. Да пребудет с тобой сила.
Он мягко улыбнулся:
- И с тобой.
Не говоря больше ни слова, Филатов проскользнул в раздвинувшиеся двери последнего вагона, и поезд вырвал землю из-под его ног, увлекая в новый мир.
…Через минуту на станции было уже тихо. Только голуби тихо курлыкали, пританцовывая, дабы отвлечься от голода.
Юдифь смотрела вслед унёсшейся электричке и, по-христиански сложив три тощих пальчика, крестила воображаемый образ Алексея Филатова где-то на западе от N…

               
СНОСКИ.
            1 БЕЛАЯ ЛЕДИ – героин
            2 ФАЙЕРБОЛ – энергетический шар магического происхождения, используется в боевой магии, поражает противника, при этом степень повреждений определяется мощностью файербола.