В Нью-Йорке на десятой авеню

В Нью-Йорке на десятой авеню еврейский ресторан,
Здесь, не от водки, от воспоминаний каждый пьян.

Гефилте фиш, картофельные латкес, цимес из фасоли,
Все блюда мамины, любимые, знакомые до боли.
В местечке под Одессой все соседки их варили,
Своим мальчишкам, утром отправляя к ребе в хедер:
Будь прилежным, честным! БоГ поможет! - говорили.
Потом погром пришёл в нелёгкую и страшную годину,
Кто выжил, все собрались и уехали за счастьем на чужбину.

На кухне у плиты хозяйка Циля с дочкой целый день хлопочет,
Всех накормить, порадовать своих клиентов хочет.
Хозяин Мойша тоже не зевает, советы ей даёт и денежки считает.
А в зале, улыбаясь каждому, средь иностранцев иностранка,
Заказы принимает милая девчонка официантка - китаянка.
С подносом быстро бегает, аж старый пол под ней трещит,
Старательно картавя, но с ошибками на идиш говорит.

Так было хорошо, но тут явился, чтоб он провалился, Хаимзон,
В местечке старое латал, бездельничал, и целый день гонял ворон.
Ещё читал там Маркса «Капитал», и к революции народ всё призывал,
А здесь в Америке уже три года, свой большой гешефт имеет,
От сшитых им дезабилье у местных миссис сердце просто млеет.
Американец я! И ваш язык забыл! - всё время утверждал,
А тут ввалился и с порога: Китаянка знает идиш! – заорал.

Хозяин ресторана подскочил к нему, сказал: Зачем же столько слов?
Ну, кем ты был? И кем ты стал? А идиёт! Чтоб ты мне был здоров!
Нью-Йорк, конечно, это не Одесса, но свободная, хорошая, столица,
Все говорят, что Ицик мой на китаянке этой собирается жениться,
Я это даже слышать не хочу! Но понимаешь, каждый месяц ей плачу.
А если сын мой в дом её невесткой всё же приведёт,
Я перестану ей платить, так из семьи же ни одна копейка не уйдёт!

И на прямой вопрос: Так что она не знает? – ответил, – Нет!
Уверена, что за работой параллельно тут английский изучает.


В Нью-Йорке на десятой авеню еврейский ресторан,
Здесь, не от водки, от воспоминаний каждый пьян...