Горькая любовь

Сергей держал в руках ключи от квартиры и не спеша поднимался на третий этаж. Но, подойдя к порогу, бросил их на дно кармана – дверь была не заперта.
 
– Опять, – Сергей тяжело вздохнул и прошел в спальню.

Марина лежала на кровати в пальто и ботинках, забрызганных уличной грязью. На полу валялась пустая банка из-под пива, на столике стояла еще одна и бутылка водки, пустая на треть.
 
–Ты бы хоть пальто сняла, – буркнул муж.
– А мне хо-лод-но, – еле ворочая языком, ответила Марина.
– Зачем пиво с водкой мешаешь? Завтра же не встанешь.
– Не учи. Умник!
– Мариша, надо что-то делать, ты же спиваешься на глазах!
– Почему ты меня не отпустил?..
– Маринка, не начинай!
– Нет, скажи, почему ты меня не отпустил? – закричала Марина.

Из пьяных, мутных глаз потекли слезы. Черные от туши ручейки грязными струйками сбежались к дрожащему подбородку.

– Да заткнись ты! – не выдержал Сергей и выбежал из квартиры.
Спускаясь вниз, он все еще слышал пьяные вопли жены.
– Господи, зачем я удержал ее? – сам себя спрашивал Сергей.

Марина Сафонова – его жена, его первая любовь. Смешная девчонка с облаком рыжих вьющихся волос. Когда она родилась, солнце, зачерпнув приличную горсть веснушек, щедро рассыпало их на лице и плечах девочки. Тонкая Маринка была похожа на золотую статуэтку. С детства мечтала о сцене. Сама записалась в ансамбль бального танца при Дворце культуры железнодорожников. И так у нее легко все получалось, что вскоре стала солисткой. Поступила в училище на хореографическое отделение и через два года стала дипломированной танцовщицей.

Однажды всем коллективом поехали в Сочи. Там отмечался День молодежи, съехалась масса коллективов. Выступали и ребята-батутисты. Для них под открытым небом натянули сетку, и все с любопытством наблюдали за кульбитами в воздухе. Марина с подругой Галей тоже подошли.

– Смотри-ка, тот парень с тебя глаз не сводит, – шепнула Галка.
– Вот еще, нужны мне эти попрыгунчики, – фыркнула Марина.

Сразу после выступления Сергей подошел к Марине и предложил вечером пройтись к морю.

– Я с незнакомцами не гуляю, – ответила Марина и села в подошедший автобус.
 
На следующей остановке Марина выходила. Двери открылись, и она с изумлением увидела перед собой Сергея, счастливого и запыхавшегося.
 
– Ты, что, всю дорогу за автобусом бежал?!
– Пустяки. Я же спортсмен. Ну так как, прогуляемся?

Сергей был парнем веселым и заводным. За один вечер рассказал все о себе, своих родственниках и любимой собаке. Сообщил, что уезжает на недельные сборы в Донецк, а по возвращении непременно заглянет к Марине, если она не против. Через семь дней пришел с букетом белых лилий.

– Я скучал и думал только о тебе, – просто объяснил Сережа.
Встречались полгода, выкраивая часы между ее репетициями и его тренировками.

– Слушай, так больше нельзя, – как-то возмутился Сергей, – надоело по подъездам зажиматься. Давай поженимся.
– Это ты мне вроде как предложение делаешь?

Марина представляла все иначе. С Сережей все легко и просто. Он – крепкий, надежный парень, правда, начисто лишенный романтики. Не было красивых ухаживаний, прогулок под луной, стихов. Как-то попыталась обсудить с ним только что прочитанную повесть «Старик и море», Сергей удивленно спросил: «А кто такой Хемингуэй?»

– Маринка, и не думай, – советовала Галка, – за Серегой будешь, как за каменной стеной. Не пьет, не курит, не гуляет, все в дом, все для тебя, а про красивую любовь только в кино показывают.

В конце сентября, теплым будничным днем они расписались. Вместо свадебного наряда – бальное платье для выступлений. Вместо торжественной музыки – листопад из золотистых листьев.

– Вот умница, – одобрил жених, – и красиво, и деньги сэкономили.
 
После загса приехали в общежитие к Сергею (там и жили первые четыре года), выпили по бокалу шампанского, и молодой супруг пошел на тренировку.

– Вот так свадьба, – пробормотала Маринка, – ну ничего, будут у нас еще счастливые дни.
Таких дней выдалось мало. Марина может пересчитать их по пальцам: получение квартиры, беременность, рождение сына. Практически сразу Сергей запретил жене работать, считая, что замужней женщине негоже скакать на сцене с голыми ногами.

– Но я не могу без танцев. Это мое призвание!

– Дорогая, твое призвание рожать детей и быть хозяйкой в доме.

На пятом году брака у супругов родился мальчик. Марина даже не ожидала, что появление ребенка так изменит мужа. Он готов был в лепешку расшибиться, чтобы достать малышу самую лучшую коляску, игрушки, одежду. В четыре года отдал его в школу батутистов, и с тех пор каждые выходные они пропадали в спортзал.

Сергей занимался сыном, а о жене как будто забыл. Был уверен, Мариша счастлива и всем довольна. А она буквально выла в четырех стенах. Наконец, когда Илье исполнилось десять, Сергей разрешил выйти из затянувшегося декретного отпуска.

О сцене можно было и не мечтать. За десять лет простоя Маринка превратилась в деревянный чурбан: руки, ноги не гнулись. Зато работа методиста в том же ДК пришлась по душе. В коллектив Марина вписалась легко, на работу не ходила – летала. Мысль о том, что она нужна не только дома, у плиты, окрыляла.

Счастливую жизнь оборвала «девятка», на скорости выскочившая из-за угла. Молодой водитель попытался вывернуть руль, одновременно выжимая педаль тормоза, но это только усугубило положение – заблокированные колеса пошли юзом на мокром асфальте. Визг тормозов, сильный удар, пронзительная боль, слепящий свет фар, –последнее, что запомнила Марина. Очнулась в больнице и увидела рядом с собой мужчину с темно-серыми глазами.

– Какие красивые глаза, – подумала и тут же потеряла сознание.
 
Прошло еще несколько дней, и Марина наконец поняла, что она в больнице. У нее сотрясение мозга, перелом ноги и ключицы, а сероглазый мужчина – ее лечащий врач.

– Тебе, деточка, повезло, – сказала медсестра, – Валерий Алексеевич у нас самый лучший доктор. По косточкам тебя собирал.

Марина долго лежала в отделение травматологии. Каждый день к ней приходили муж и сын, забегала Галка, но самыми главными стали врачебные обходы. Когда Валерий Алексеевич брал за руку, чтобы проверить пульс, у Маринки он всегда учащался. Хирург задерживался в палате чуть дольше обычного. Справлялся не только о здоровье. Марина попросила принести что-нибудь почитать на его вкус и обомлела, увидев томик Хемингуэя. Каждый вечер перед тем, как уйти домой, доктор приходил проститься. Маринка выведала у санитарки, что хирург Ершов был женат, год назад развелся, детей нет.

Марина стала пользоваться косметикой, упросила разрешить в воскресенье пропустить парикмахера.

– Вы у меня – самая красивая пациентка, – заметил Валерий Алексеевич, – хорошеете день ото дня!

Марина покраснела, как девочка. Как же давно не слышала комплименты. Когда сняли гипс, они вместе учились ходить. От прикосновений его теплых, крепких рук кружилась голова. Она бы все отдала, чтобы эти мгновения близости никогда не кончались. Настал день выписки, счастливый и грустный одновременно.

– Месяца два придется побыть дома, отлежаться, – напутствовал Валерий Алексеевич.
– Как же я буду без вас?
– А вы звоните, Мариночка, не стесняйтесь, можно прямо домой.

Маринка позвонила на второй день – дольше не выдержала. Разлука мучительнее, чем перелом, обезболивающее не выпьешь, нет лекарства от душевных мук. Поздно вечером, когда все улеглись, она дрожащими от волнения пальцами набрала номер.
 
– Я боялся никогда не услышать твой голос, – донеслось из трубки.
У Маринки комок подступил к горлу.
– Хочу видеть тебя сейчас, – зашептала она.

Через минуту, крадучись на цыпочках, вышла на улицу.

– Как долго я ждал тебя, – сказал Валерий, открывая дверцу своей машины.
– Я ждала дольше, – призналась Марина, – всю жизнь.

Они сидели в машине с выключенными фарами и целовались, как подростки, которых могут застукать взрослые.

Чтобы видеться чаще, Валерий Алексеевич прописал Марине курс массажа, на который она должна была ходить каждый вечер. Это были незабываемые сеансы. Проводил их врач у себя дома под музыку Джо Дассена. Маринка потеряла голову. У нее появилось столько сил, энергии. Неожиданно для самой себя она стала рисовать. Отродясь кисточку в руках не держала, а тут вдруг стала писать миниатюрные акварельные пейзажи, легкие, прозрачные, как воздух. Муж однажды застал ее за этим занятием и выпалил: «Ты что мазюкаешь? На выставку готовишься? Лучше бы картошку перебрала, сгниет вся!»

Марина проглотила обиду. Она поняла, что не любит и никогда не любила этого человека. Слишком поторопилась, выскочив замуж. Их встреча была, как вспышка – яркая, но быстро погасшая.
***
– Когда ты скажешь мужу? – спросил Валера.
– Я не знаю.
– Марина, так не может продолжаться бесконечно. Мы должны быть вместе.
– А как же Илюша, он без отца и шагу не сделает?
– Будет с нами. Парень взрослый – поймет.

Марина наконец решилась на разговор. Она призналась, что любит другого и не хочет больше лгать.

– Значит, все это время ты изменяла! Ах ты, тварь, б... подзаборная! – Сергей хотел продолжить, но схватился за сердце и беспомощно захрипел.

Марина вызвала «скорую». Врачи поставили диагноз – микроинфаркт, и утешили тем, что в этом возрасте каждый восьмой мужчина попадает на больничную койку с подобным диагнозом. Режим, покой, уход, и все будет нормально.

Когда Марина пришла его проведать, Сергей закричал на всю палату: «Убирайся, курва! Запомни, сына я тебе не отдам!»

Эти слова отрезвили, неужели придется делить сына?.. Перед выбором оказалась спустя неделю после случившегося.

– Маришка, у меня потрясающая новость, – сообщил Валера, – представляешь, друг приглашает на работу в Москву. Контракт на три года, зарплата в десять раз выше. Это шанс. Уедем, начнем новую жизнь.

Маринка не знала, что сказать. Еще совсем недавно она пешком бы пошла за любимым на край света, но после того, что случилось с Сергеем... А на днях он такую сцену устроил. Подошел к Маринке, опустился на колени и заплакал. Первый раз в жизни заплакал.

– Ты ведь не бросишь меня, Мариша? У меня никого больше нет, ты и Илюша.
 
Валерий уехал. Уехал с обидой. Не мог понять, почему любимая поступила так жестоко. После разлуки у Маринки началась жуткая депрессия. Ничего не хотелось. Уныние, одиночество и непреходящая тоска  разъедали язвой. Боль не утихала. Слезы уже не облегчали, а иссушали, выкатываясь из глаз колючими каплями. В один из выходных дней к Марине зашла Галина. Увидев ее, отшатнулась:

– Господи, Маринка, ты как с креста снята! Изведешь себя. Давай, подруга, посидим, выпьем, я винца купила.

Они долго говорили на кухне. Под конец вечера Марина заметила, что ей стало чуть легче: то ли от вина, то ли выговорилась.

– Галюня, ты не забывай меня, приходи чаще, – предложила Марина, – давай встретимся в следующую субботу.

Но Галя прийти не смогла, и Марина сама устроила себе вечер. Она и не заметила, как приговорила бутылку и впервые за несколько месяцев заснула без слез и тяжелых воспоминаний. На следующий день ужасно болела голова, но Марина не стала опохмеляться: «Что я, алкашка?» Правда, вечером она сидела на кухне с бокалом вина. Так повторялось снова и снова. Сергей пытался возражать. Один раз даже разбил бутылку, на что Марина выпалила: «Хочешь, я буду пить в баре или на лавочке у подъезда? Вот смеху-то будет: у Сергея Петровича жена – пьянь подзаборная».

– Да ты и есть пьяница! – взорвался Сергей.
– А кто виноват, Сережа?.. Почему ты меня не отпустил...