Человеческий фактор. Эпилог

2006 год, декабрь, г. Сибирск.

Перевод Дмитрия Хайдарова из Осетии в Сибирск произошел стремительно. Друг отца и новый родственник Павел Владимирович Логинов, как и обещал, подключил необходимые связи. Знакомые отца из Главного Управления Кадров Министерства обороны и ФСБ помогли ускорить бумажную волокиту. Они в рекордные сроки оформили перевод майора Хайдарова в Сибирский кадетский корпус на должность воспитателя. В конце ноября он вернулся в Сибирск, а четвертого декабря должен был явиться к новому месту службы и приступить к выполнению должностных обязанностей.

Должность устраивала Дмитрия по всем статьям. Работа знакомая. Последний год, пока заместитель командира заставы по воспитательной работе майор Синьков кантовался со своей язвой по госпиталям, Дмитрий Хайдаров, командир батальона, полуофициально совмещая обязанности, исполнял и воспитательные функции.

Жену Катю радовал его перевод. Застава в горячей точке не то место, где она мечтала жить и растить сына. Отпуск, проведенный на заставе, только убедил её в этом решении.
Петька, быстро привыкший к наличию отца и перемене фамилии, находился в состоянии бурного восторга. Он не отходил от него ни на шаг. Они вместе гуляли и играли. Дмитрий отводил и забирал сына из детского сада, возил его на занятия в бассейн. Все это он проделывал с превеликим удовольствием, понимая что, как только он выйдет на службу времени на общение с сыном почти не останется. Петька вновь перейдет в заботливые Катины руки и в не менее заботливые руки недавно появившейся бабушки.

Нина Васильевна, мать Дмитрия светилась от счастья по нескольким причинам. Во-первых, сын вернулся целым и невредимым. Во-вторых, он наконец-то женился. В-третьих, у неё появился замечательный внук, с которым они сразу нашли общий язык и подружились. Мать предложила поселиться у неё, но Катя единолично и категорично решила иначе. Она заявила, что переезд к Хайдаровым нарушит привычный уклад жизни абсолютно всех членов семьи, а потому пусть всё остается на своих местах.

Дмитрий поселился у Логиновых вместе с Катей, сыном и тестем Алексеем Ивановичем. Он чувствовал себя в их доме гостем. Катя, приняв его как мужа, по привычке выработанной годами оставалась хозяйкой и главой семьи. Она просто включила его в круг своих забот. Дмитрия самостоятельность жены слегка угнетала. В своей семье он привык к другому раскладу сил. Он не спешил менять матриархат на патриархат. Что-то подсказывало ему, что не надо торопиться. Всё образуется само собой или... не образуется.

Утро выдалось морозным и снежным. В семь утра ещё темно, но пока он ехал в тряской маршрутке из городка Нефтяников в центр, забрезжил рассвет. Мысли с семейных дел переключались на служебные. Возникали естественные вопросы о том, как все сложится, как его примут, и стоило ли вообще покидать заставу? Успокаивало то, что служить он будет под началом Павла Владимировича Логинова, которого безмерно уважал.

В 7.45 Дмитрий подошел к контрольно – пропускному пункту Сибирского кадетского корпуса, предъявил документы дежурному прапорщику. Он ступил на пустующий двор. Раньше он не бывал в корпусе, а теперь отметил, что территория корпуса ничем не отличается от территории пограничного училища, где он учился. Плац, спортивная площадка, гаражи, склады. Часовня и спорткомплекс – это в новинку. Дмитрий вошел в здание. В аквариуме – так обычно называют центральный пост Дежурной части, расположенный за стеклянными стенами, - дежурил молоденький старший лейтенант с красной повязкой на рукаве. Он направил нового сотрудника на четвертый этаж в расположение второй роты первого курса.
Помещение роты – типичная казарма, каких Дмитрий в своей жизни видел десятки. Длинный коридор, ряды по уставу однообразно заправленных кроватей, тумбочки между ними. Довольно уютно, чисто. Навстречу шагнул дневальный:

- Товарищ майор, разрешите узнать цель вашего визита? – спросил он и представился: - Дневальный, кадет Кириенко.

- Майор Хайдаров. Я ваш новый воспитатель.  Где начальник курса?

- Направо, первая дверь, - указал дневальный.

На указанной двери висела табличка «Подполковник Панкратов Юрий Степанович».

Дмитрий постучал и вошел в кабинет.

Начальник занимался весьма важным делом. Он раскладывал пасьянс на компьютере. Монитор суперсовременной модели повернут прямо к двери. Каждый входящий лицезрел его трудовой энтузиазм. «Хоть бы к окну монитор развернул», - подумал Дмитрий и только тогда посмотрел на начальника курса. Маленький, толстенький, лысенький, на вид лет сорок пять - пятьдесят, усталое, помятое лицо.

Дмитрий начал доклад:

- Товарищ подполковник, майор Хайдаров прибыл…

- Садись, майор, - Панкратов оборвал, не дослушав. Документы, не глядя, протянул обратно. – Уведомлен. Наслышан. Довели информацию.

Он закрыл файл с пасьянсом, посмотрел на Дмитрия с любопытством.

- Добро пожаловать! Давай сразу о делах. Рота на завтраке. Вернутся, представлю. В 10.00 совещание у Ратникова. Это заместитель начальника корпуса по работе с личным составом. Там сразу со всеми курсовыми познакомишься. Позже введу в курс дела подробнее.
Дверь кабинета без стука открылась, вошел немолодой черноусый старший прапорщик, сказал Панкратову по-домашнему:

- Мы прибыли, - и покосился на незнакомого майора.

- Хайдаров, - лаконично представил Панкратов.

Старший прапорщик улыбнулся, протянул Дмитрию руку.

- Зайцев Павел Павлович. Все Палычем зовут. Старшина курса, -  сказал он и тотчас расставил всё по местам, разграничивая обязанности. – У меня строй, дисциплина и порядок. У тебя человеческий фактор и учеба. У Степановича, - он кивнул на Панкратова, - общее руководство и внешние связи.

- Выходи строиться! – загремел в коридоре голос старшины.

- Выходим, - вздохнул начальник.

Они втроем направились на утреннее построение и развод на занятия.

Представление нового воспитателя кадеты приняли настороженно. На Дмитрия смотрела сотня пар внимательных мальчишеских глаз. Они вместе провели три месяца, прожили вместе, бок о бок, плечом к плечу. Наверно, много чего произошло за это время, сложились какие-то симпатии, антипатии, отношение к офицерам. А тут - незнакомое лицо. Равнодушная речь Панкратова о новом воспитателе и стандартные пожелания о том, что Дмитрий Михайлович станет другом ребят, никто не слушал. Они уже ученые, не верят словам. Жизнь поможет, расставит всё по местам. Дмитрий вглядывался в лица. Обычные ребята, чуть моложе солдат первогодков, приходивших на заставу. Он ощутил на себе презрительный взгляд одного из кадетов. Присмотрелся. Высокий юноша с самоуверенным, не лишенным интеллекта лицом, заметив к себе внимание, состроил неприятную гримасу. Поладят ли они?

Построение закончилось. Дмитрий вместе с Зайцевым повели кадетов на занятия в учебный корпус.

Совещание курсовых офицеров проходило в кабинете у полковника Ратникова. Обстановка деловая, спартанская. Разговоры только по существу. Ратников, высокий, подтянутый, седой полковник, лишних слов не тратил. Он вел себя так, будто не с тремя десятками офицеров разговаривает, а с каждым лично. Представляя Дмитрия, он произносил вроде бы те же фразы, что и Панкратов. Звучали они по-другому, не казенно, а с уважением к прошлым заслугам человека и с искренней надеждой на будущие. Потом по очереди поднимались курсовые офицеры и докладывали о том, что произошло за неделю. Математическая олимпиада, воскресный культпоход в Драматический театр, поездка в подшефный детский дом. Каждый из выступающих заканчивал доклад словами: «Происшествий нет, работаем по плану». Выслушав подчиненных Ратников, приступил непосредственно к текущим делам.

- Сегодня после ужина – уборка снега  на прилегающих к корпусу территориях. На носу конец четверти, зачеты и уже начинается подготовка к Новогодним праздникам. Приложите максимум усилий, чтобы сочетать то и другое.  Не давайте расслабляться кадетам и не расслабляйтесь сами.

Речь Ратникова напоминала оперативное совещание, при каком-нибудь серьёзном штабе. Логинов говорил Дмитрию, что до прихода в корпус Ратников работал в Центре оперативно – тактических исследований сухопутных войск. Штабная выучка чувствовалась в каждом пункте указаний.

- Берегите честь alma mater. Никакой расхлябанности и разгильдяйства. Внешний вид кадета – визитная карточка кадетского корпуса. Никаких нецензурных выражений. Следите за их и своей речью. Никаких пьянок на рабочих местах. Не забывайте о межличностных отношениях в кадетской среде. Избегайте конфликтов с родителями. Хватит с нас Севастьянова. Узнаю о подобных штуках, спуску не дам. Тем более что я получил от нового начальника четкие указания на этот счет.

Совещание закончилось. Дмитрия окружили новые сослуживцы. Они протягивали руки, называли имена и должности. Дмитрий запомнил лишь нескольких: Нурали Канатбаева, Федора Пахомова, Петра Гулыгу и пожилого подполковника Ивана Ивановича. Ратников, Пахомов и Канатбаев  подошли к нему особо. Ратников, указывая на нагрудный знак участника боевых действий, приколотый к кителю Дмитрия, спросил:

- Где воевали, майор?

- В Ханкале. Два года после училища. Потом в Осетии. На границе. А вы?

Ратников и его молодые коллеги имели аналогичные нагрудные знаки и наградные колодки. Без слов ясно – товарищи по оружию. Майор Пахомов ответил:

- Дагестан. Вторая Чеченская. ВДВ.

- Внутренние войска, Чечня, - отозвался подполковник Канатбаев.

- Обе Чеченские от звонка до звонка, - сказал Ратников и добавил: - Рад, что в нашем полку прибавление. Только учтите. У нас, у вояк нервы ни к черту, а тут дети. Не армия, а детский сад.  Ведите себя соответственно. Нас, как видите, по пальцам пересчитать можно. Все на виду. Есть ещё афганцы – Логинов и Сергеев.

- Логинов - друг моего отца, - сообщил Дмитрий.

Факт личного знакомства с Логиновым Дмитрию всё равно не скрыть. Так лучше сразу расставить всё по своим местам. Друг отца и точка.

- Отец тоже афганец? – осведомился Ратников.

- Нет, отец не воевал в Афганистане. Он в Чечне погиб в 2000 году. Помните вертолет с работниками региональных кадровых служб, разбившийся в ущелье? В том вертолете находился и мой отец.

Ратников понимающе кивнул и отошел. Пахомов дождался пока он отойдет подальше и предложил:

- Проставляться будешь, позови. Внесем свою лепту. Познакомимся поближе.

- Ратников предупреждал о запрете на пьянку… - удивился Дмитрий.

- А-а! – отмахнулся Пахомов. – Он не пьёт. Ему нельзя после ранения. Единственная радость нас строить. Ты не думай, он классный мужик. Позовешь?

- Само собой, без вопросов. Как что вырисуется, позвоню, - пообещал Дмитрий.
«Вырисовалось» очень быстро. Панкратов начал инструктаж именно с этого.

- Завтра после ужина наши бойцы отправятся снег чистить. Зайцев им задачу поставит, перепоручит старшинам. Мы сможем часика два, а то и подолее посидеть. Детки на свежем воздухе нагуляются, быстро уснут. Успеешь до завтра подготовиться и поляну накрыть?

- Успею, - ответил Дмитрий и осведомился: - Чем мне сегодня заниматься?

- График дежурств изучи, инструкции, приказы. Посмотри «Журнал учета личного состава». Планы и отчеты в столе у твоего предшественника. Человечек он пакостный, но бумаги в порядке держал. Как я его прошляпил? С виду вроде бы ничего... Твой кабинет по соседству. Ключ от комнаты воспитательной работы у Зайцева. Прилипни к нему на пару – тройку дней, чтобы узнать наши порядки. Потом пустим тебя в автономное плавание.

- Мне бы в кадры сходить, - напомнил Дмитрий.

- Сходи, - разрешил Панкратов. – И вообще, осмотрись, погуляй. … Кстати, ты приглянулся Ратникову, - в голосе начальника послышалась не то зависть, не то обида. – Оно понятно, вы с ним одной крови.

- Все мы одной крови, Юрий Степанович, - по-свойски ответил Дмитрий.

Панкратов улыбнулся добродушно и спровадил его:

- Ступай! Мне работать надо. – Он повернулся к компьютеру, защелкал клавишами.
На экране монитора появились игральные карты.

Дмитрий стал обживаться на новом месте. Он бегло просмотрел прошлогодние и нынешние приказы и инструкции. Ничего интересного. Штамповка. Перелистал «Журнал учета личного состава», всматриваясь в лица на фотографиях. Многие кадеты из неполных семей. В графе «Сведения о родителях» числится только мать. Отец либо вовсе отсутствует, либо погиб, либо родители в разводе, иногда имеется отчим. Много детей военных, милиционеров, пожарных, эмчээсников. Трое детдомовцев. Есть дети бизнесменов.
 
Планы и отчеты Севастьянов действительно содержал в полном порядке.

Когда он вышел из кабинета, дневальный Кириенко старательно натирал шваброй пол. При его появлении он разогнулся, замер в ожидании.

- Станут искать, ушел в штаб, в кадры и ещё несколько мест, - сообщил ему Дмитрий.

- Так точно, товарищ майор, - ответил дневальный.

***

В отделе кадров Дмитрий долго не задержался. Отдал недостающие документы, получил новые. До окончания занятий и обеда оставалось более двух часов. Возвращаться на курс он не спешил. Сидеть в кабинете не хотелось. Он зашел в пустующий буфет («чепок» по-курсантски), купил пару пирожков и кофе, перекусил, попутно обдумывая, чем заняться. Можно, конечно, забежать в приемную начальника к Яне Берг, поболтать, обменяться первыми впечатлениями. Но не далее как вчера, когда они с Бойченко навещали Хайдаровых, Яна жаловалась на полный завал в делах.

Яна Игоревна Берг, секретарь Павла Владимировича Логинова, в корпусе тоже человек новый. Логинов взял её с собой из пресс - центра. Прежняя секретарь, работающая с Лещинским, давно просилась на пенсию. Её отпустили, без лишних уговоров. Яна быстро освоилась на новом месте, а вот для её жениха, друга Дмитрия, инспектора пресс-центра Сергея Бойченко настали тяжелые времена.

Вопреки прогнозам, вместо Логинова назначили «варяга», человека со стороны. Поэтому майор Русаков, по праву претендующий на должность начальника, оказался не у дел. Он нервничал, срывался на всех, кто попадал под руку. Бойченко попадал чаще других, потому что занимал с ним один кабинет. Новый начальник пресс – центра подполковник Сахаров по формулировке Бойченко  выглядел «серьёзным мужчиной с серьёзными возможностями».

Возможности Серега определил с помощью автомобиля «Пежо», который не серьезному человеку просто не по карману. Сахаров оказался дотошным и въедливым. Каждый материал он прочитывает от первой буквы до последней, и что самое неприятное, вносит правки.

- Что тут неприятного? – удивился Дмитрий, не посвященный в тайны журналистики.

- Мало того, что в связи с призывом приходится не жалеть лаку и сахару, восхваляя наши доблестные вооруженные силы, - объяснил Бойченко, - так нас ещё и врать заставляют. Понимаешь, при Логинове мы освещали реальные факты и события, давая им соответствующую оценку и делая необходимые выводы. Мы ничего не придумывали. Сахаров заставил меня в материале про ветерана Великой Отечественной указать, что тот во время войны командовал разведротой. А ветеран в то время был рядовым красноармейцем, обычным пехотинцем. Только после войны он окончил училище, дослужился до подполковника и заместителя командира полка по строевой части. Возражений моих Сахаров слушать не стал. Я спросил: «Зачем приукрашать действительность, дядечка и без того геройский»? Сахаров ответил:  - «Публика любит романтику» и приказал мне не разводить демагогию.

- Что дальше? – спросила Катя, присутствующая при разговоре.

- Материал ушел с искаженными фактами. Представляете, что я выслушал от девушки - корреспондента телевидения, которая брала у ветерана интервью в прямом эфире. Она задала ему вопрос о разведке, а в ответ получила резкую отповедь о своей некомпетентности. Уж я извинялся, извинялся и перед ветераном, и перед корреспонденткой. А что толку? Я виноват. Под материалом стоит моя подпись, а не Сахарова. Если что, то погонят меня. А пока не погнали, надо самому делать ноги, - сделал вывод Бойченко и перевел разговор на Юлию Гусеву, сотрудницу пресс – центра.

Живо и с изрядной долей юмора Сергей поведал о безрезультатных попытках Юлии охомутать нового, неженатого, обеспеченного начальника. Сахаров на неё не запал, несмотря на короткую юбку, ажурные колготки и боевой раскрас. Напротив, заметив запрещенные уставом средства ведения атаки, начальник выставил Юлию на всеобщее обозрение и выстыдил. Юлия целый день рыдала.

- Подождите, женит она его на себе, - засмеялась Яна и Катя поддержала её. Но Дмитрий и Сергей презрительно хмыкнули, с женской точкой зрения не согласились, их прогнозам не поверили.

На место Яны, по словам Сергея, усадили « безмозглую курицу, у которой ума - ноль, понтов – море, но в тылу имеются высокопоставленные родственники». Посетители на неё жалуются, а Яну они обожали. Дмитрий обязательно навестит её, но позже.

Пока что Дмитрий вышагивал по коридору учебного корпуса, рассматривал развешенные по стенам картины с батальными сценами, попутно знакомясь с расположением аудиторий, отделов и служб. Вот он увидел табличку «Библиотека», вспомнил, что в планах часто мелькало данное словечко, и решил войти.

Библиотека резко отличалась от лакированного административного и припомаженного учебного корпусов. Требующие ремонта стены, покосившиеся стеллажи и шкафы, тусклые лампы. Впрочем, подоконники и столы уставлены цветами, а особо засаленные места на обоях стыдливо прикрыты яркими календарями и плакатами. При входе в помещение Дмитрий запнулся за торчащий кусок линолеума и чуть не упал. Библиотекарь Людмила Федоровна (на груди был приколот бейдж с именем) привычно извинилась и объяснила:

- У нас все запинаются. Павел Владимирович обещал к новому учебному году ремонт сделать, окна и мебель заменить. Вы наш новый воспитатель? – неожиданно поинтересовалась она.

Подивившись её осведомленности, Дмитрий подтвердил догадку и представился.

Людмила Федоровна улыбнулась:

- Я так сразу и догадалась. Вы на отца похожи. Я ведь знала его. Их было три друга – Миша Хайдаров, Женя Лещинский и Паша Логинов… Дмитрий Михайлович, вы по делу или на экскурсию?

- По делу, - подтвердил Дмитрий. – От моего предшественника остался план воспитательной работы. В нем запланировано несколько совместных с библиотекой мероприятий. Посмотрите?

- Не только посмотрим, но и новые запланируем, а потом проведем.

- Что от меня требуется?

Людмила Федоровна дала подробную консультацию о том, как в кадетском корпусе организуется и проводится воспитательная работа. Чувствовалось, что она человек опытный.
Когда деловые разговоры закончились, библиотекарь предложила ему записаться в библиотеку и взять что-нибудь почитать. Дмитрий не считал себя книголюбом. Читал он мало, от случая к случаю, в основном газеты и детективы, если попадались под руку. Потому, только из желания не огорчить славную женщину, он подошел к стеллажам открытого доступа и сделал вид, что рассматривает книги. Дмитрий копался на какой-то полке и только потом понял, что роется в детских книжках. Когда библиотекарь осведомилась о результатах выбора, он снял с полки первое, что попалось под руку.

- Вот, - сообщил он. – Сказки братьев Гримм для сынишки.

- Сколько ему?

- Шесть.

- Умеет читать?

- Немного умеет, но ленится и хитрит. Домашние книги он знает наизусть, ну и шпарит по памяти, делая вид, что читает. Пусть попробует незнакомую книгу почитать.

- Правильно, - согласилась библиотекарь и заполнила формуляр, черпая сведения из новеньких, только что полученных Дмитрием, документов.

Получив книжку для Петьки, он направился к выходу, но перед самым его носом дверь распахнулась. Запнувшись о злополучный линолеум,  в сердцах чертыхнувшись, в библиотеку вошел Павел Владимирович Логинов, начальник корпуса. Увидев Дмитрия, он воскликнул:

- Привет! Я думал, что вы, Дмитрий Михайлович, к работе приступили, а вы книжками интересуетесь!

- Привет, Батя! – машинально ответил Дмитрий, застигнутый врасплох.

- Не ругайте молодого человека, Павел Владимирович, - вмешалась Людмила Федоровна. – Он по делу зашел. Мы план воспитательной работы согласовывали.

- Так уж и план, - покосившись на яркую книгу в руках Дмитрия, засомневался Логинов.

Майор молча протянул ему листок с планом.

- Извини, - развел руками полковник. – Мила, познакомься. Это сын Миши Хайдарова.

- Мы уже познакомились. Вы за документами зашли, товарищ полковник? Вот, я приготовила. Обоснования, сметы, проспекты, заявки, - она подала ему прозрачные папочки. - На мебель и технику, на программу «Ирбис»…

Логинов слушал объяснения заведующей библиотекой, смущенно озираясь по сторонам, документы взял, не глядя, механически поблагодарил:

- Спасибо, Людмила Федоровна. Кстати. После обеда поеду в администрацию и в штаб округа, попробую пробить ваш «Ирбис». Пошли, Дмитрий. Ты ведь уже уходил, так пошли, расскажешь о первых впечатлениях. До свидания, Людмила Федоровна.

Логинов чуть ли не силой вывел Дмитрия из библиотеки. Очутившись в коридоре, он, внимательно рассмотрев смущенного начальника, спросил:

- Впечатлениями интересуетесь, Пал Владимирыч? Класс! Навели шороху, все на цыпочках ходят. «Логинов приказал, Логинов обещал, Логинов запретил».

- Вот и хорошо, что на цыпочках. Давай серьезно! Как тебе у нас?

- Нормально. Познакомился с кучей народа.

- И с Ратниковым?

- С Ратниковым в том числе.

- Держись за него, стоящий мужик. Я его давно знаю… Поляну с тебя потребовали?

- Потребовали.

- Гуляйте тихо, чтобы кадеты не видели. А мы с тобой в воскресенье у нас дома обмоем и твои майорские погоны, и начало службы в корпусе. Лещинского позовём. Он на седьмом небе от счастья. Машину новую приобрёл. Джип «Мицубиси – Паджеро». К новоселью готовится. – В голосе Логинова звучало недовольство.

- В чем дело, Батя? – удивился Дмитрий. - Ты не радуешься успехам друга? Это не в твоем стиле.

- Ох, Димка, чему радоваться! - тяжело вздохнул Логинов. - Не нравится мне его дружба с Шаталовым. Втянет он его в какую-нибудь разборку и подставит.

- Евгений Сергеевич осторожный человек и не глупый. Разберётся в ситуации.

- Только на это и надеюсь. Собираемся в воскресенье?

- Собираемся, - ответил Дмитрий.

Они дошли до галереи, ведущей в административный корпус. Надо расходиться в разные стороны. Дмитрию пора появиться в расположении курса. Логинова в приемной  ждет начальник ФИНО.

- Батя, - неожиданно спросил Дмитрий. – Прости, дурака, но я не понял. У тебя с библиотекаршей шуры-муры, что ли?

- С чего ты взял? – нахмурился Логинов.

- Огня, любви и кашля, как известно не спрячешь. У вас на лицах всё написано.

- Ничего там не написано, -  почти разозлился Логинов. - Наши, как ты выразился, шуры-муры закончились двадцать шесть лет назад, когда ты ещё в колыбельке лежал. Дружим мы с Милой, только и всего.

- Батя, ты о дружбе с женщиной внуку своему годовалому расскажи. Вероятно, он поверит. Но даже мой Петька, говоря о девочках, между словами дружба и любовь разницы не делает.

- Петька не делает, а я делаю. Понял. И закончим на этом. – Логинов резко повернулся к ступеням галереи, намереваясь уйти, но обернулся и спросил со смущенной улыбкой на лице. – Неужели так заметно, Дима?

Дмитрий кивнул.

- Я надеюсь на твою скромность. Поверь, мы действительно товарищи, друзья, сослуживцы.

- Не оправдывайся, Батя.

- Я не оправдываюсь, я объясняю. Отношения между людьми штука не простая. Личностные связи запутаны как в лабиринте.

- Слухов боишься?

- Слухи возникнут в любом случае, даже в вакууме. О нас с тобой, например.

- Я сказал Ратникову и остальным, что ты - друг моего отца. Во избежание домыслов.

- Хорошо. А ещё, хорошо, что Андрей успел выпуститься до моего официального назначения. Очень он не хотел быть сыном начальника.

- Как ему в  милицейской академии? Мы с ним не виделись с тех пор, как я вернулся.

- Учится, - пожал плечами Логинов. – Я разговаривал с курсовым офицером. Он его хвалит. Гены, говорит, со счетов не сбросишь. Сразу видно, что потомственный офицер. – Логинов задумался, потом сказал: - Гены, династия, наследство – это, разумеется не пустяк. Но, поверь мне, я об этом много думал, главное, человеком быть порядочным. Остальное приложится.

- Порядочность и другие личностные качества, откуда берутся? Из генов, из семьи. Они входят в человека с молоком матери, с голосом отца. Не знаю, как ты, а я хочу, чтобы мой сын Петька пошел по моему пути, по пути моего отца, по пути ваших с ним общих прадедов. Это было бы замечательно, Батя, поверь мне. Я тоже об этом много думал.

- Верю, - коротко ответил Логинов. – Я рад, что будем вместе служить.

- И я рад. Разрешите приступить к выполнению служебных обязанностей, товарищ полковник?

- Разрешаю, майор, приступайте…

За окнами кадетского корпуса виднелись купола Никольского собора, верхушки деревьев в Театральном сквере, крыша Музыкального театра. Внизу по улице Ленина нескончаемым потоком проносился автотранспорт, по тротуарам спешили пешеходы. С крыши капала неурочная для декабря капель. Средства массовой информации взахлеб, не переставая, вещали о глобальном потеплении, об аномалиях природы, о пожарах, взрывах, авариях, катастрофах, пятнах на солнце и магнитных бурях.

А люди, как ни банально это звучит, продолжали жить, любить, радоваться, печалиться, мечтать о будущем и надеяться на счастье…

КОНЕЦ