Транспортир и рейсфедер или Как Маруся отравилась

   Из книги « Судить нельзя помиловать».

               


               
                «Учиться, учиться и ещё раз учиться…»
                Из речи вождя.
      
      
      Поздним вечером 1 мая 1967 года шофёр маршрутного автобуса Бездынюк вернулся из поездки.
 Жил он в наследственном  домике. Из калитки мышонком прошмыгнул  к поленнице дров.
    
      Пошарил в заветном тайничке, и  перехватило дыхание, тяжко задавило в груди.
Инфаркт миокарда? Нет! По другой причине. Исчезла, загодя припасённая,  бутылка «Столичной».
   
     Смекнул: трезвенница-жена опустошила заначку, лишив сокровища, стоимостью 3 руб.07 коп.   
Раздосадованный мужик опрометью ринулся  в дом и остолбенел: на полу сеней лежала в сильном  опьянении его 15-летняя дочь Маша.
   
     Тяжело ворочая языком и сплёвывая кровавую пену, негодница прорыдала:
   
     - Папка, вызывай «Скорую». Я отравилась. 

     …На месте происшествия, убитый горем отец, передо мной огорчённо развёл руками:
   - Что за напасть!
Пока был в рейсе, жена с переломом ноги угодила в больницу. Маруська с пацанами не якшалась.
   
     Ума не приложу, с кем пировала.

     Осмотр горницы давал пищу для самых невообразимых следственных версий.
 
     На обеденном столе – опорожнённая поллитровка, два гранёных стакана, окурки сигарет.

     Ясно, не скучала в одиночестве. Задача в ином: на кой ляд тут же находятся готовальня, пассатижи и разломанный транспортир?
   
     К пострадавшей меня допустили спустя сутки, когда её состояние улучшилось.
Удивительно! Почему-то девушка находилась в  хирургическом отделении, и к тому же дежурный врач безапелляционно поставил… юридический диагноз:
   
     - Девочку изнасиловали!

     Гинеколог зафиксировала свежие разрывы девственной плевы при грубой дефлорации.
   
     Что случилось, от больной – ни звука! Кроме жалоб на боли в животе.
Провели рентген – изумились! Нафарширована чем ни попадя.   
   
     Усадили страдалицу на судно и зазвякали кусочки металла, а также, а также…
Хирург протянул мне…
   - Не поверите!  Замечательный сувенир – игла от швейной машинки!
Остриё – жало! А не зацепилось за кишки. И это не всё! В желудке застряла ещё какая-то вещица.
   
     Пациентка сейчас снова «восседает» на горшке. Боюсь, придётся не умывать, а мыть руки и брать скальпель для лапаротомии, то есть – чревосечения.
   
     В этот момент медсестра завела в кабинет дивчину с кудряшками, как  берёзовые серёжки.

     В руках она неловко мяла и вдруг выронила блестящую железку.
 
     Подняв её, доктор прогнал с лица мрачные тучи:
     - Рейсфедер!  А где циркуль?   

     Машенька, розовея от смущёния, призналась:
     - Его не глотала. И всё выкакала.
 
     Обрадованный шутник оставил нас наедине, и я нанёс смертельный укол «шпагоглотательнице»:
      - Ну-с, голубушка, выкладывай следователю прокуратуры кроме уже «выложенного» и то, что вчера с тобой приключилось.
   
     Однако миловидная скромница, потупив взор, не проявила желания к  общению.
Молчок и губки на крючок!
   
     Разумеется, не так-то просто исповедоваться перед чужим дядькой об интимных переживаниях.
Сжалась обречённой жертвой перед удавом и пустила слёзки на колёсках из-под опущенных век.
   
     Какими только окольными путями ни подбирался к её душе и сердцу – полнейший ступор!

     И наконец-то  подкрался с отмычкой к амбарному замку упрямства при помощи правил логики и судебной психологии.
   
     -  Знаешь что такое дак-ти-ло-ско-пи-я?
     - Не знаю и знать не хочу!
     - Придётся «снять пальчики» у всех твоих друзей и подруг. Сличить их с оставленными на стаканах. Представляешь, какие разнесутся о тебе сплетни?!
     - Ой! Только маме не говорите. Всё скажу.

     Вот оно в реальности, вычитанное когда-то в детстве бабушкой из «Евангелия»:
   
     - В начале было слово! (Там буква «В» отдельно).
Подействовал примат мысли, разума и воли!
   
     -  Никто меня не насиловал. Сама подурачилась с Михаилом Ивановичем. Не вините его.
   
     - Добровольная связь взрослого с несовершеннолетней – тоже преступление.
   
     -  Мишка Канюк, хоть дылда, но на год младше меня. Он толстопузенький, важный, как наш директор школы. Да ещё и  тёзка ему. Вот и прозвали  по имени-отчеству. Живёт в доме рядом.
   Подсмотрел, где папка спрятал  бутылку, спёр и зашёл ко мне. Попробовали. Спьяну всё и вышло.
Я от боли вскрикнула. Он увидел  кровь и удрал, а я перепугалась. Отец узнает – убьёт.
   
     И решила покончить с собой. Плоскогубцами разломала транспортир. Поела кусочки. Жива.

     Тогда вытащила из  швейной машинки иглу. Сглотила. Опять живая. Из готовальни рейсфедер взяла в рот. Глотать передумала.  Он сам скользнул внутрь.
И тогда  представила, как мама станет реветь обо мне. Хотела перед смертью поехать к ней в больницу и в сенях свалилась. Тут отец и поспел.
 
    …Десять суток отведено для проверки обстоятельств. Я уложился в срок и вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием  события преступления.
   
     В соответствии с действовавшим законом материал был направлен на рассмотрение комиссии по делам несовершеннолетних при горисполкоме.
   
     «Горе-любовников» поставили на учёт, родителей наказали в административном порядке.
 
     Постскриптум:

     Примерно через год на одной из улиц города я повстречал ту «Марусю, которая отравилась».
 
     Спросил, сам не зная для чего:
   
     - Как учишься?

     Ответила, бойко и задорно, захохотав:
   
     - Чему? Ведь уже всему обучилась.