Маленькая притча о большом вулкане

— Перилла! Дай лапу! Лапу, Перилла! Перилла, пожалуйста! — голос Абдула утратил строгие интонации, но собака по-прежнему не слушалась его. И лишь когда мальчик вытащил из кармана кусочек курицы, завернутой в банановый лист, Перилла протянула навстречу Абдулу лапу, но левую.
— Нет, не так! — подбодренный успехом, выкрикнул Абдул, и собака дала теперь правую лапу, тут же получив вознаграждение.
Бабушка Ларасати вышла из хижины и укоризненно покачала головой:
— Ах Абдул, Абдул! Что делает, проказник! Опять собаку хорошей едой кормит! Похлебку из наси на кокосовом молоке собака не ест! Пришлось утром отдать все свиньям. Разве так можно! Вот я отцу скажу!
Голос у бабушки был строгим, но глаза светились добротой. И Абдул понял, что ничего она взрослым и на этот раз не доложит. Мальчик взял палку, бросил ее в сторону моря:
— Перилла! Принеси!
Собака бросилась выполнять приказание, доставила палку и положила ее возле ног мальчика.
— Вот видишь, бабушка! Ей только год исполнился. А она уже знает команды «лежать», «сидеть», «место» и «фу». Я ее обязательно всему научу. Вот вернется с рыбалки отец, знаешь, как удивится! Хорошая у меня собака, правда?
— Правда, правда, — эхом отозвалась бабушка Ларасати и вздохнула. Она-то хорошо знала, какая судьба уготована Перилле. И надо же так случиться, посватался к Ананте, сестре мальчика молодой рыбак — филиппинец из соседней деревни. А по обычаям этого народа на свадьбу готовят тушеную собаку. Бабушка Ларасати запаслась рецептом. Непривычно индонезийцам употреблять в пищу собак, но ничего не поделаешь: чужие обычаи тут, на острове Себеси, принято уважать.
Гости уже заранее смотрели на Периллу плотоядно. Хорошо, двенадцатилетний Абдул ел кокос и ничего не заметил, а Ларасати до сих пор не по себе. Но что она может сделать? Ее сын сказал — значит, быть по сему! И три килограмма собачьего мяса по этому проклятому рецепту вместе с уксусом, черным перцем, растительным маслом, чесноком, луком, ананасом, острой приправой будут в назначенный час готовиться в большом казане у хижины.
Свадебная церемония была назначена на первый день сентября. К этому времени отец невесты обещал вернуться с уловом. Он хотел успеть отвезти его на рыбный базар, чтобы на вырученные деньги купить продукты для свадьбы, украшения для дочери и подарки гостям.
Еще утром Ларасати услышала отголосок далекого взрыва и посмотрела в сторону острова Кракатау. Она путешествовала в свое время на пароходе по Зондскому проливу и знала, что Кракатау состоит из трех сросшихся кратеров. Самый высокий, примерно 800 метров, кратер Раката высился на юге, кратер Данан был в два раза ниже и украшал остров в центре, а кратер Пербуатан высотой около 100 метров располагался в северной части острова.
Вот этот самый низкий кратер три месяца назад громче своих высоких собратьев неожиданно напомнил о себе. Толчки были не островах Себеси и Серами, но даже в столице островного государства — Батавии, расположенной далеко от Кракатау. Рыбаки, промышлявшие тогда неподалеку, рассказывали с чувством суеверного трепета перед мощным напором подземных сил, как в середине старого кольцевого кратера Пербуатана каждые пять минут слышались громкие взрывы, а столбы пепла поднимались на необозримую высоту. Не только на Кракатау — на всех соседних островах деревья были обсыпаны пемзой, словно серым снегом, и лишь тропические ливни вернули лесам прежний цветущий вид.
Рыбаки поспешили убраться оттуда подобру-поздорову, но их шхуне тоже досталось от вулкана, пепел взлетал высоко-высоко, а потом падал в море и на палубу судна. Мореплаватели и рыбаки решили держаться от Кракатау подальше, но теперь сильных толчков не было. Казалось, вулкан успокоился, снова задремал на столетия.
Бабушка Ларасати припомнила рассказ деда, который от своего прадеда слышал древнюю легенду о многократном повторяющемся гневе Кракатау. Вспоминала, что солнце тогда из желтого превратилось в зеленое — вулканы стали выбрасывать камни, которые, падая на землю, убивали людей, а подземные боги так трясли землю, что море поднялось на дыбы и поглотило немало кораблей. Ларасати было тогда двенадцать лет, как сейчас Абдулу. Она сильно удивилась: «Зачем боги, которые дали жизнь людям, потом отнимают ее у них?».
Ее дед покурил трубку, помолчал и важно добавил: «Даже в древних песнопениях этот вопрос прозвучал без ответа».
И навсегда осталась в душе жителей этих зеленых островов эта беспокойная тревожная тайна.

***

Ближе к сроку возвращения рыбаков далекие взрывы стали слышаться все чаще и ближе. Но бабушка Ларасати утешала себя мыслью, что Кракатау расположен далеко от Себеси, и беда обойдет их стороной. Вот и сейчас, прислушиваясь к голосу вулкана, она спокойно начала готовить наси с добавлением кокосового молока, крабов и специй, а Абдула вместе с Периллой отпустила на море купаться.
Это утро было ясное, и поверхность моря казалась глянцевой и величественной. Абдул проводил взглядом неспешно скользящий парусник и забежал в воду. Перилла обычно плыла рядом, но сегодня по непонятной причине она в воду не шла. Абдул затратил немало усилий, чтобы загнать собаку в воду. Они проплыли вместе, дружно наслаждаясь чистой лазурью, потом вышли на берег. Абдул опрокинулся на спину и растянулся на горячем песке, подложив под голову ладошки. Перилла улеглась рядом.
Неожиданно собака подняла нос к солнцу, тихо заскулила, а потом жутко завыла. Абдул испуганно покосился на нее:
— Что с тобой?
Неожиданно прибежавший друг Абдула Мати стал объяснять:
— Это она смерть чует.
— Чью смерть? — Абдул привстал, вгляделся в лицо друга, словно пытаясь определить, шутит тот или говорит серьезно.
Но Мати не шутил:
— А ты как будто ничего не знаешь? — он присвистнул, — даже мне известно.
И Мати поведал о судьбе Периллы.
Абдул не сразу поверил в его рассказ о свадебном блюде. Как же так? Его отец всегда ласково трепал Периллу за загривок и даже называл красавицей. Мать тоже хорошо относилась к собаке. А бабушка? Если она все знала, то почему ничего не сказала?
— Этого не может быть! — подытожил Абдул.
— Может! — отрезал Мати, — мой брат ходил на судне на Филиппины, в Китай и в Корею, там собак, как свиней едят. В конце концов, заведешь потом новую.
— Да при чем тут другую! — возмутился Абдул, —  нельзя ее вот так взять и съесть. Она же мой друг!
— «Друг», — передразнил Мати, — друг, неплохо откормленный. А лошади? Их тоже, представь, едят! Знаешь, если так разбираться, тебе станет жалко кур и индюков, а то и рыб.
— Мне жалко, — честно признался Абдул, — только я об этом стараюсь не думать.
— Вот и не думай! — посоветовал Мати, — я слышал, первого сентября у твоей сестры свадьба.
— Да, — грустно вздохнул Абдул, — а сегодня двадцать шестое августа. Немного Перилле жить осталось…
И глаза его наполнились слезами. Собака словно все понимая снова заскулила. От Кракатау покатился сильный гул, следом раздались несколько взрывов, приглушенных расстоянием. Водную гладь стало рябить, на ней образовались волны, они росли прямо на глазах и покрылись белыми барашками.
Мати был старше на два года, но плавал хуже Абдула и поэтому не стал искушать судьбу. Быстро зашел в воду по пояс, окунулся, чтобы не было так жарко, и выскочил на берег. И куда-то засобирался было.
— Что же мне делать? — с отчаянием спросил Абдул.
— Не знаю, — пожал плечами Мати, — мне кажется, ты своей собаке помочь ничем не сможешь!
— А вот и нет! — вдруг решительно сказал Абдул, — я спасу свою собаку.
— Шутишь? — усмехнулся Мати, — как же ты это сделаешь?
— А я… убегу с ней из дома и вернусь после свадьбы.
—  А гости?
— Гости не умрут без тушеной собачатины. Отец собирается накупить всякой еды.
— Так тебя же побьют! — заметил Мати.
— Это точно, — со вздохом подтвердил Абдул, — у моего отца рука тяжелая. Но зато Перилла будет жива.

***
Ночью, когда Абдул с Периллой расположились на ночлег под старой лодкой, шум со стороны Кракатау усилился. Но Абдул спал крепко. Он не мог видеть, что еще с вечера в селении Ламионге на острове Суматра пошел необычный дождь: с неба падали не дождевые капли, а хлопья пепла. И в некоторых близко расположенных к нему деревнях на острове Ява сразу же после заката солнца яркие звезды пропали, и глубокий мрак окутал селения. Время от времени из-под земли слышался глухой рокот, и тогда люди неистово молились. Но море на их молитвы не обращало никакого внимания. Оно разбушевалось и вода вставала на дыбы.
Абдул не мог видеть и знать, как небольшие рыбацкие шхуны захлестывали  волны небывалой высоты, переворачивая их, как скорлупки кокосов. Они шли ко дну или выбрасывались на камни. Почти никому в этот раз уцелеть не удалось.
Над Кракатау беспрестанно сверкали молнии.
Абдул продолжал спасть. Он сильно устал. Весь день и вечер они шли с Периллой по побережью в дальнюю рыбацкую деревню. Абдул не случайно выбрал эту дорогу. Как-то раз они заходили туда вместе с отцом на его шхуне и покупали новые снасти. И Абдул приметил, что мальчишки, его ровесники, вместо того, чтобы бездельничать и играть в мяч у моря, помогали взрослым ремонтировать суденышки, стоящие у причала. Рыбаки не отказывались от такой помощи и вознаграждали мальчишек звонкой мелочью, кормили обедом и относились к ним уважительно как к равным.
«Перилла будет охранять корабли, она умная, а я заработаю немного денег и куплю сестре бусы на свадьбу, — решил Абдул, — может, это смягчит гнев отца».
Шум со стороны моря усилился. Волны поднимались высоко и все сильнее заливали сушу. К счастью, мальчик и собака спали под лодкой, опрокинутой на пригорке.
А Перилла не спала. Она не находила себе места и не могла понять, как это ее умный хозяин выбрал такое ненадежное укрытие. Гул к полуночи усилился, значит, надо поскорее уходить как можно дальше от моря.
Собака громко залаяла, выражая страшное предчувствие надвигающейся беды. Но Абдул не шевелился. Что же делать? Перилла принялась выть, но и это не помогло…

***

Абдул видел хороший сон. Тихий вечер. Он стоит возле их хижины, крытой пальмовыми листьями. Бабушка Ларасати из кокосового молока приготовила баджитур с рисом и пальмовым сахаром. А его отец, большой и сильный, с натруженными жилистыми руками и обветренным смуглым лицом, вернулся с рыбалки и сидит в тени банана у хижины на небольшой скамейке и пьет пальмовую водку арак.
Мать стирает в хижине. Что-то не видно его сестры Ананты? Наверное, опять вертится перед зеркалом, примеряя наряды к свадьбе? А вот и она. Подошла, протянула напиток из сахарного тростника. Она улыбается. Что-то говорит бабушка. Повернулся к ней Абдул, а проказница Ананта больно-пребольно ущипнула его за мягкое место.
Хочет повернуться к ней Абдул, чтобы в ответ шлепнуть сестру легонько, для острастки. А не может — застыл на месте и окаменел. А сестра еще сильнее щиплется. Больно!
Абдул вздрогнул от этой боли и открыл глаза. Было темно. Это не Ананта щиплется, в него вцепилась со злобным рычанием Перилла.
— Что ты делаешь? — вскричал Абдул, — мне же больно!
Но собака словно обезумела. Она отпустила Абдула и вновь грозно зарычала, потом перешла на заливистый на лай. Никогда еще Абдул не видел ее такой. Казалось, она готова разорвать Абдула. Но тут перилла лизнула его в щеку, выскочила из-под лодки и призывно залаяла. Так они обычно играли в прятки. Когда Абдул не мог найти Периллу в зарослях, она теряла терпение и сама выбегала на открытое место.
Мальчик выбрался из укрытия и увидел странную картину. Море бушевало совсем близко, он всмотрелся в темноту и чувствовал прерывистое дыхание собаки — вот ведь как получается: он Периллу спасает, а Перилла его! Настоящие друзья!
Они со всех ног бросились бежать. А море, словно дождавшись наконец их ухода, обрушило весь свой напор на побережье, подбросило лодку, протащило ее и ударило ее о ствол огромного дерева — баньяна. Абдул бежал, целиком доверившись чутью собаки.
Стихия бушевала свирепо и долго. С неба обрушился страшный ливень. Вот тогда-то были стерты с лица земли многие селения. А города Анжер, Вентам, Мерак разрушены до основания. Почти все жители островов Себеси и Серами были погребены под пеплом и камнями. Только немногим счастливчикам удалось избежать смерти.
Утро внезапным затишьем внушило уцелевшим людям некоторую надежду. Небо стало светлеть. Но глубокая тишина почему-то пугала. И скоро все кругом быстро покрылось густым мраком, продолжавшимся почти сутки. И ближе к полудню раздался взрыв необычайной силы. Газы, пары, пепел и большие камни были подняты на высоту несколько километров и обрушились на землю. А многометровая волна цунами, вызванная взрывом Кракатау, достигла Цейлона.

***

Абдул брел в мокрых лохмотьях в сторону своей деревни. Он так и не понял, куда делась Перилла. Может быть, она умчалась вперед, почуяв близость дома. Он долго звал ее, устал от крика и плача. Он шел и ничего не мог понять. От сочной густой зелени не осталось и следа. Земля была совершенно голой, лежали вырванные с корнем деревья. Он посмотрел на небо, и все показалось ему ужасным сном. Некогда приветливое теплое солнышко стало зловеще зеленым и холодным. И он вспомнил рассказы стариков о таком же зеленом солнце после извержения Кракатау.
Абдул оцепенел и словно лишился всяких чувств. Он медленно обходил трупы людей, боясь всматриваться в раздувшиеся и посиневшие лица. Временами ему казалось, что надо бы немного отдохнуть, но он гнал от себя эту мысль, понимая, что стоит ему опуститься на песок, и он останется тут навсегда.
И он шел, и шел, а когда достиг места, где должна стоять их хижина, он увидел лишь какие-то обломки и серую грязь. Ничего не было. Скамейка, беседка и печка, на которой мама и бабушка готовили темпе, наси и сатэ, — тоже исчезли. И самое страшное — нет его родных — никого!
Абдул стоял, растерянно оглядываясь.
— Я здесь … — раздался за спиной голос.
— Бабушка Ларасати! — Абдул обернулся и бросился к ней. Прижался, как в те годы, когда она рассказывала страшные сказки про драконов, а он боялся уснуть и поэтому звал бабушку, чтобы она посидела у его кроватки.
Голова пожилой женщины была замотана побуревшей от засохшей крови повязкой, на руках и ногах были синяки, но в глазах светились такие же добрые лучики. Его любимая бабушка Ларасати была здесь, рядом с ним.
— Бабушка! Где все? Где мама?
— Ее нет с нами.
— А папа, Ананта?
— Они тоже там, — бабушка Ларасати показала на зеленое солнце — почти вся наша деревня вчера ушла… туда. Я почему-то тут задержалась. Наверное, ждала тебя…
Абдул вдруг понял, что и его Периллы больше нет, иначе бы она обязательно их нашла.
Горячий комок застрял в горле Абдула. Он отвернулся, чтобы скрыть слезы, такие же крупные, какие катились из глаз бабушки Ларасати. Но ведь он теперь один мужчина. Не хватало еще, чтобы бабушка увидела, как он плачет. Абдул собрался с духом и вымолвил то, что хотел сказать:
— Бабушка! Не огорчайся! Там, на небесах, папа, мама и Ананта встретятся с нашей Периллой, которая спасла меня, но сама ушла. И она будет теперь охранять их…


*События относятся к знаменитому извержению Кракатау в 1887 году.

Сокращенная версия для журнала «Проталина»