Знакомство с нашатырём

Букву 'р' я начала выговаривать с шести лет - это был результат интенсивных занятий, нуднейшего, для ребенка, многочасового труда. Но выглядело это, по видимому, не слишком убедительно, поэтому мне корректировали речь раза три, посредством мелких операции. Последний раз это случилось, когда мне уже исполнилось 14 лет. В этом возрасте подростка напугать трудно, особенно если он ещё в детском саду перестал бояться крови, и в целом был ребенком с устойчивой психикой.

В кабинете врача меня посадили в кресло, похожее на кресло зубного врача и попросили сказать 'а-аа', поставили в этот момент укол, действие которого еще в течение, наверное, часа не позволило бы мне повторить этот трюк. Я не чувствовала ничего, но зато прекрасно все слышала, а мое богатое от природы воображение помогало мне ориентироваться в происходящем.
Вот тут и произошел сбой! Звук, который последовал далее, заставил потолок надо мной грациозно сплясать джигу, а растерявшийся врач еще долго не мог остановить кровь, которая от стресса, позабыв, что надо сворачиваться, как в забытьи тупо текла. В это состояние меня ввёл скрежет крупных портных ножниц, с лезвиями как лопасти у вертолета, которые как будто резали то ли картон, то ли металл, а на самом деле всего лишь на какой-то миллиметр отсоединяли мой язык от нижней десны.
И вот уже когда критическое состояние стало отступать, мое сознание решили взбодрить и, так как в тот момент им было с кем еще возиться, не проконтролировав, сунули мне как взрослой в руку тампон, щедро смоченный в нашатыре с наставлением 'понюхать на вытянутой руке'. Я, все еще находясь под магическим воздействием 'потолочного танца', автоматически поднесла руку с ватой к самому носу, прижала и, с вдохновением, жадно, втянула в себя пары жестокого спирта, чудом не спалив ими себе всю носоглотку, но отключившись в ту же секунду.
Домой я добиралась как в забытьи, вдумчиво и сосредоточенно глядя в стеклянные стены троллейбуса, тщетно пытаясь поймать себя хоть на какой-то мысли…