Сновидец. Часть 2. Эдем

7

Утро началось с какого-то мелодичного перезвона. Оказалось, что на окне висит украшение из ракушек и маленьких колокольчиков, которое колышется от утреннего ветра. Я открыла глаза, и тут настало время удивляться. Со стороны кровати комната выглядела именно так, как в моих снах. Я ошарашено оглянулась по сторонам - не сидит ли в плетеном кресле Алексей? Может, я просто всё ещё сплю? Но в комнате никого, кроме меня, не было. Никакого кресла в углу, кстати, тоже не было. Даже не знаю, чему больше удивляться теперь: очередному дежа-вю или отсутствию кресла-качалки?

Я встала, умылась, быстро разложила вещи по местам и пошла искать столовую. Помнится, вчера вечером Наташа говорила мне что-то о завтраке на первом этаже. Туда я и отправилась. К шведским столам уже подходили люди, из всех комнат доносились голоса, звуки музыки. Микрокосмос «Надежда» просыпался, и мне предстояло стать его частью.

Столовую я нашла во внутреннем дворе. Под большим навесом располагалось штук двадцать четырехместных столиков, за некоторыми из которых уже сидели люди. В глубине дворика были накрыты шведские столы, и я направилась прямо туда. Пахло свежестью с моря, свежим кофе, выпечкой и цветами, и я вдруг почувствовала такой прилив сил, что мне захотелось петь. Но запеть я постеснялась, а вот чашку кофе с круассанами с удовольствием выпила. И отправилась искать основной корпус центра, где мне предстояло сегодня познакомиться с коллегами и приступить к работе.

Оказалось, что жилой корпус для врачей и преподавателей был четырехэтажным, довольно большим. Справа от него располагался большой пышный сад, а за садом были видны небольшие домики. Домики один за другим словно убегали вглубь парка и тонули в цветочных зарослях, из них образовывались целые маленькие улочки. Я подумала, что там, наверное, живут клиенты центра. Слева чуть поодаль стояло светлое трехэтажное здание, с большими окнами и просторными террасами. Его украшал логотип «Надежды», я поняла, что это и есть основной корпус, и отправилась прямо туда.
Пока я спускалась, в просвете за деревьями мелькнуло море, и я увидела, что от сада в сторону берега ведёт извилистая дорожка, вся утопающая в зелени и цветах. Красивое место! Здесь не нужна никакая психотерапия, нужно просто наслаждаться отдыхом!

Вот только мне-то предстояло не отдыхать, а работать. Что ж, в таком райском месте и работа воспринимается как удовольствие. Хотя, конечно, выходить на новую работу - это немножко страшно и очень волнительно.

В фойе главного корпуса я встретила Михаила, который куда-то очень торопился, но успел показать мне, где находится кабинет администратора. Я постучалась и вошла. В кабинете сидела миловидная девушка лет двадцати.

- Здравствуйте! Вы наверное новенькая, арт-терапевт? - сразу же спросила она меня.
- Не совсем. Я не терапевт, я учитель ИЗО вообще-то.
- Ну это пока. - Девушка улыбнулась. - Поработаете немножко и поймете, что творчество лечит душу. Так что любое творчество это терапия. И вы со временем обязательно станете настоящим арт-терапевтом, если захотите. Ваш кабинет - номер пятнадцать. На первом этаже, налево по коридору.

Она вручила мне ключи от кабинета и от подсобки с материалами для творчества, и я отправилась осваивать свою территорию.

Кабинет мне понравился. Это оказалась просторная веранда с выходом на широкий балкон. В центре веранды стоял большой овальный стол, а вокруг него удобные стулья. Вдоль обеих стен были сделаны широкие полки, уставленные красками, кистями и бумагой всех размеров и видов. На балконе стояли плетеные кресла. А вдоль дальней стены расположился шикарный длинный темно-розовый диван. Стены были покрашены белой краской и в нескольких местах красовались розовые розы, явно нарисованные вручную. Может быть кем-то из клиентов? Или предыдущим преподавателем? Люстра тоже была стилизована под большую розу. Прямо цветочное королевство какое-то. Но мне это понравилось. Вдоль балкона росли розовые кусты и шиповник, а за ними оказалась еще одна тропинка в сторону моря. Море с балкона тоже было видно. Вдалеке сновали катерки и яхты, солнышко припекало всё сильнее. Но я обнаружила, что на дальней стене комнаты есть еще и кондиционер. В общем, тихий милый уголок, вполне располагающий к творчеству и к плодотворной работе.
Пока я рассматривала всю эту красоту, в дверь кто-то постучал.
- Войдите!

В мой райский уголок заглянул директор.
- Доброе утро, Елизавета. Как вам ваше пространство, нравится?
- Да, очень. Спасибо вам за такую возможность.
- Спасибо вам, что не побоялись приехать сюда. - Он улыбнулся. - Я видел, что вам далось это решение нелегко. Не успели еще пожалеть о нем после всей этой пытки самолетом, автобусом, катером и машиной?
- Дорога мне далась тяжело... Но я не жалею, мне кажется, здесь будет очень интересно.
- Не сомневаюсь в этом. Ладно, Лиза, привыкайте к кабинету, через час вы познакомитесь с нашими гостями, так здесь принято называть клиентов. Я вас еще навещу вечером. Всего доброго!
- До встречи.

Я осталась наедине со своим восторгом. От места, от вида за окошком, от аромата роз, от своего нового кабинета и обилия хороших качественных кистей и красок. И конечно от сероглазого директора, который пообещал вечером зайти ещё раз.
Через час в кабинете начали появляться люди. Они приходили по одному и по двое, здоровались, тихонько рассаживались вокруг стола и с любопытством смотрели на меня. Наверное, пытались понять, чего от меня ожидать.

Пришла симпатичная старушка с очень светлым взглядом и прямой осанкой. Семейная пара в возрасте лет сорока-сорока пяти: красивая стройная женщина с грустными глазами и очень полный мужчина, говорливый и весёлый, полная противоположность своей супруги. Девушка лет восемнадцати, симпатичная, но какая-то очень зажатая, немного сутулая и неуклюжая. Парнишка лет двадцати, в огромных кроссовках и с серьгой в ухе. Ещё одна семейная пара, лет тридцати, явно гневающиеся друг на друга и постоянно о чем-то спорящие. Пожилой мужчина, который чем-то напомнил мне Василия Петровича, -  в дорогом костюме и лакированных ботинках. Видимо, это все. Я сверилась со списком, который мне принесла час назад девушка-администратор - количество гостей совпадает со списочным. Так что можно начинать…

Нужно ли мне сначала познакомиться с ними и спросить, что их привело сюда, в этот центр? Наверное, не стоит. Моё дело учить их рисовать, а не лезть им в душу. Я представилась и предложила каждому назвать своё имя и просто сказать о себе пару слов: что угодно, просто чтобы снять напряжение от первой встречи.

Первым откликнулся пожилой мужчина. Его зовут Глеб Фомич, он был банкиром, пока не вышел на пенсию. Теперь банком управляют его сыновья, а он решил уйти на покой, немного отдохнуть от дел. Тут-то, видимо, и обнаружилось, что он совершенно не умеет отдыхать. Глеб Фомич так сросся со своим банком, что без работы уже не мог чувствовать себя хорошо. Сыновья посоветовали ему съездить поправить здоровье в новый модный санаторий. И вот он здесь.

Парень в кроссовках оказался студентом из Москвы. Зовут его Гошей. Мне, конечно, интересно, что же привело Гошу на этот остров, но я не стану лезть с бестактными расспросами. Если он захочет, позже расскажет сам.

Пожилую даму зовут Елена Леонидовна, и она была когда-то балериной. Сейчас она чувствует приближение старости, и грустит об ушедшей юности. Дочка отправила её в этот санаторий, испугавшись суицидальных мыслей и постоянно плохого настроения матери. Но сейчас у Елены Леонидовны был такой светлый умиротворенный взгляд, что она совершенно не казалась мне депрессивной. Может, она принимает успокоительные таблетки?

Женщину с грустными глазами зовут Кирой, а ее мужа Иваном. Они хотят вылечиться от бесплодия и не скрывают этого. Кира очень хочет ребенка, и Иван надеется, что прогрессивные методы психотерапии в сочетании с лекарствами обязательно им помогут. Что ж, я тоже надеюсь на это. Они оба очень милые, и у них получились бы очень симпатичные детишки.

Стеснительную девушку зовут Карина. Она целый год пролежала в больнице с диагнозом анорексия, и теперь родители привезли ее сюда, продолжать психотерапию и набираться здоровья в приморском климате. Думаю, родители приняли правильное решение. Место действительно располагает к тому, чтобы приводить нервы и тело в порядок.

И наконец вечно спорящих супругов зовут Ира и Андрей. Они ничего не сказали о цели своего пребывания здесь, но я подумала, что они тоже приехали за ребеночком. Правда если они будут постоянно ругаться, то делать детей им будет просто некогда.

Я спрашивала у каждого, есть ли у них художественное образование, умеют ли они рисовать. Оказалось, рисовать никто не учился, но все по-своему творческие люди. Маша прекрасно вяжет, Ира и Андрей поют, а Елена Леонидовна сама сшила костюм, который на ней сейчас надет. А костюм, к слову, замечательный. Белая блуза из тонкой хлопчатобумажной ткани и светлые холщовые брюки, прекрасно скроенные. Я бы и сама не отказалась от одежды такого хорошего покроя. Что касается самых молодых участников занятий, то Карина, как выяснилось, рисует очень хорошо, а Гоша умеет играть на гитаре и петь, и даже иногда пишет песни. В общем, компания подобралась интересная и вполне вдохновляющая.

Мы нарисовали вид из окна нашего кабинета, и потом еще несколько минут сидели в плетеных креслах и смотрели на море, разговаривали, знакомились, обсуждали получившиеся рисунки. Одним словом, занятие прошло хорошо, я осталась довольна.
После короткого перерыва на следующие два часа ко мне пришли всего двое гостей. Две молодые женщины лет тридцати, Рита и Аня. Обе молодые мамы, плохо пережившие послеродовую депрессию и чуть было не впавшие, как они сказали, в психотическое состояние. Надо же, а по ним и не скажешь. Они обе прекрасно выглядели и уже собирались уезжать домой, к детям и семьям, им осталось находиться в центре еще пару дней. С ними мы рисовали детские портреты. Я увидела, как сильно они обе скучают по своим детям. И как обе они боятся быть плохими матерями для своих малышей. Конечно я не психотерапевт, но мне захотелось сказать им, что они обе замечательные, хорошие и светлые, и что им обязательно удастся справиться с временными трудностями и стать хорошими матерями.

На обед я не пошла, разбирала материалы к следующему уроку. Поскольку в этот день по расписанию я больше никого не ждала, мне захотелось пройтись, прогуляться в сторону моря. Я отправилась прямо по узкой извилистой дорожке, идущей от балкона моего кабинета вниз, на берег.

Дорожка шла между деревьев и цветочных клумб, аромат стоял дурманящий и терпкий. Заканчивалась дорожка небольшим каменистым пляжем, на котором загорала какая-то целующаяся парочка. Мне стало неловко нарушать их уединение, и я не стала спускаться к самому морю, а осталась на небольшом пригорке, с которого местность хорошо просматривалась во все стороны. Вдалеке виднелась рыбацкая деревушка, в которой бурлила жизнь. По морю сновали множество маленьких и больших лодок и катеров, а на горизонте, в дымке, медленно плыл парусник. Я вдохнула жаркий ароматный воздух и почувствовала такой восторг, такое умиротворение, какого не ощущала никогда в жизни. Парочка влюбленных на берегу напомнили мне Адама и Еву в Эдеме, и мне всё ещё не верилось, что и для меня нашлось место в этом удивительном райском уголке. За пышным розовым кустом я обнаружила небольшую деревянную скамейку и долго сидела за ней, слушая, как шумит море и кричат вдалеке чайки. Влюбленные побежали купаться. Насколько я могла увидеть, голышом. Опасаясь стать свидетелем совсем не библейских сцен, я решила, что пора удалиться, и отправилась обратно в сторону главного корпуса.


8

Через какое-то время, как и обещал, ко мне в кабинет снова заглянул директор.
- Добрый вечер, Лиза. Как прошел Ваш день?
- Здравствуйте, день прошел чудесно. Мне очень нравится здесь.
- Были какие-то трудности?
- Пока нет.
- Когда они возникнут, обращайтесь прямо ко мне.
- Простите, я не думаю, что стоит отвлекать Вас…
- Я буду помогать Вам разбираться с любыми сложностями, возникающими в работе. Вы всегда можете обсудить их со мной. Любые трудности, Вы понимаете меня? Любые.
- Хорошо, спасибо. Вы не доверяете мне?
- Если бы я не доверял Вам, я не стал бы брать Вас на работу. Каждый, кто работает здесь, в любой момент может обратиться за помощью к своему супервизору, старшему коллеге. Вас я беру под свой личный контроль, потому что Вы здесь человек новый и никогда не работали в сфере психотерапии.
- Спасибо. Но я надеюсь, что никаких трудностей не возникнет. Я давно преподаю рисование и…
- Лиза, послушайте, Вы не совсем понимаете пока, где Вы находитесь. Где Вы находитесь?
Я улыбнулась.
- Мне кажется, что в раю.
- Да, я это вижу. Вам и правда так кажется. Но это не рай. Это психотерапевтическая лаборатория, замкнутое пространство, где люди переживают очень много эмоций и серьёзно меняются. ВСЕ люди, понимаете? Не только наши гости, мы все.
- В таком красивом месте просто невозможно не измениться к лучшему. Здесь душа поет.
- Душа будет петь разные песни. Сегодня восторженные, а завтра могут родиться совсем другие. Так что запомните: когда Вы не знаете, что делать, и чувствуете растерянность или страх, обращайтесь ко мне.
- Пока я даже не могу себе представить, какие здесь могут быть страхи. Мне кажется, это место должно исцелять просто своей красотой. Здесь невозможно грустить или страдать. Здесь всё наполнено счастьем! От Рая оно отличается только строгим распорядком дня.
- В Раю, Лиза, тоже были строгие распорядки. И если бы Ева не нарушала их, её не выгнали бы оттуда, вместе с Адамом. Ваша эйфория скоро пройдет. Чтобы немножко отвлечь Вас от восторгов, я принес кое-что.

Он положил на стол несколько книг, самая верхняя сразу привлекла моё внимание - «Толкование сновидений», Зигмунд Фрейд.
- Вы ничего не знаете об арт-терапии и об истоках этого направления. И хотя Вас мы взяли на должность учителя рисования, а не психотерапевта, всё же я считаю, что вВы должны знать больше о людях, с которыми Вам предстоит работать. И о себе самой. Здесь шесть книг, я предлагаю Вам прочитать их за ближайшие три недели, потом мы с вами их обсудим.
- За три недели?
- Да. Вы как раз успеете, если будете читать каждый день страниц по двести. Я же предупреждал Вас о ненормированном рабочем дне, не так ли?
- Да, предупреждали. Я постараюсь успеть за три недели.
Он улыбнулся.
- Постарайтесь. Думаю, книги Вам понравятся. И вот еще что. Лиза, не увлекайтесь чтением слишком сильно, успевайте отдыхать и общаться с коллегами. Это важно, поверьте мне.

Он пожал мне руку на прощание и удалился, а я осталась наедине с шестью толстыми томами, которые мне предстояло осилить в очень короткий срок.

Я решила каждый день после обеда приходить на берег и читать, расположившись на той чудесной скамейке. Так можно будет совместить приятное с полезным. Мне казалось, что книги по психоанализу и психотерапии должны оказаться настолько скучными, что скрасить мою участь может только самый красивый пейзаж. Если читать это сидя в комнате, то я наверняка сразу засну от тоски.

Но «Толкование сновидений» оказалось вовсе не скучным чтивом. Я «проглотила» книжку за пару вечеров и взялась за другие. «Мужество творить» Мэя я прочитала на одном дыхании, как лирическую поэму. В книгу был вложен небольшой листок со списком рекомендуемой литературы. Не знаю, для меня ли он предназначался или был там случайно забыт, но я зашла в библиотеку и взяла указанные в нем книги. Ирвин Ялом, Карл Густав Юнг, брошюры Виникотта и даже руководство по арт-терапии русского автора, Копытина, совсем новая книжка, прошлого года...

Три недели промелькнули как одно мгновение. Я буквально «глотала» книжки одну за другой. Мне становилось всё интереснее работать, потому что я стала совершенно иначе относиться к тем рисункам, которые получались на занятиях у моих учеников. Я стала замечать детали, на которые не обращала внимания раньше. И хотя психотерапией я не занималась, моё дело было научить их рисовать, но теперь мне стало понятно, почему в этом центре так много разных творческих направлений. Люди приносили с собой на психотерапевтические сессии всё то, что создавали на занятиях - рисунки, вышитые картины, стихи, песни. И всё это использовалось как инструмент помощи, как язык общения с Бессознательным.

Пока я пропадала по вечерам на берегу в компании книг, жизнь в центре не стояла на месте. Каждый день кто-то уезжал домой, в отпуск, приезжали новые врачи, психотерапевты и медсестры. Я, будучи человеком не очень общительным, мало с кем успела познакомиться. Тем более, что книги так увлекли меня, что я по полдня сидела в одиночестве на своей любимой скамейке. Но с несколькими коллегами всё-таки удалось пообщаться благодаря Наташе, которая познакомила меня с семейной парой психотерапевтов из Питера и с молодым врачом-психиатром, приехавшим в центр на стажировку аж из Владивостока. Теперь во время завтрака я не одна пила свой кофе, а успевала поболтать с новыми знакомыми. Дни проходили интересно и не утомительно, и я всё больше утверждалась во мнении, что попала в настоящий Рай.
Мои ученики оказались очень способными. Мы рисовали пейзажи и натюрморты, а потом я решила предложить им рисунок на свободную тему. Вот тут-то меня и ждал первый сюрприз.

Студент Гоша, тот что постоянно ходил в одних и тех же чёрных кроссовках, изобразил нечто очень мрачное. Средневековый замок, весь окутанный тьмой. Летучих мышей вокруг замка и голые, словно обугленные деревья вокруг. От всей картинки веяло жутью и холодом, она производила очень страшное впечатление. Я спросила Гошу, почему он решил изобразить именно этот пейзаж, и он ответил, что картинка отражает его настроение. Удивительно, как можно пребывать в таком мрачном настроении в этом удивительном позитивном месте?

Маша, новенькая девушка, поступившая в центр через десять дней после моего приезда, нарисовала своих детей, заскучала по ним и всплакнула. Я постаралась её успокоить, говорила, что скоро она снова увидит своих малышей, что пребывание в центре временно. Но это не очень-то помогало. Она очень соскучилась и долго плакала, а я чувствовала себя совершенно неспособной ей помочь. Мне было жалко её, но я не понимала, зачем же она оставила своих детей и приехала сюда, раз так скучает теперь по ним?

В общем, к концу третьей недели я поняла, что мне действительно нужна помощь. Мне теперь было что спросить у Алексея. К тому же я прочитала те книги, которые он мне принес.

Директор назначил мне встречу в саду, после всех занятий, перед ужином. Там стояли три укромные беседки, в которых постоянно кто-то сидел и разговаривал по душам, и мы расположились в одной из них.
- Как вам книги? - сразу же спросил меня Алексей.
- Я не всё в них поняла, но они оказались очень интересными. Спасибо, что дали их мне. Раньше я избегала чтения на такие темы.
- На какие «такие»?
- Я всегда считала, что психоанализ и психотерапия - это занятия для глубоко страдающих людей, а мне это просто не нужно.
Алексей улыбнулся.
- А вам страдать никогда не доводилось?
- Доводилось, но… Такова жизнь. За черной полосой наступает белая. Если мне грустно, я могу нарисовать картину или послушать музыку, и постепенно боль проходит.
- Значит, у вас нет никаких проблем, и психотерапия вам совершенно ни к чему? - Он усмехнулся. - Как же вас угораздило приехать на этот остров?
- Ну я же приехала не лечиться, а работать.
Он, улыбаясь, несколько секунд внимательно смотрел мне в глаза. Потом проговорил:
- Лиза, мне кажется, книги вы прочли невнимательно. А может, дело не в книгах. Есть такие сферы знания и понимания, которые плохо передаются на бумаге. Невозможно понять, что такое психотерапия и как она работает, просто читая книги. Вы ведь ходите на группу к Михаилу?
- Да, хожу.
- Вам интересно там?
- Честно говоря, пока я еще не поняла.
- Может быть, поймете позже.
Он помолчал немного.
- Вы всё ещё считаете это место райским уголком?
- Здесь так красиво. Мне трудно понять, как можно здесь не радоваться жизни. Знаете, один из моих учеников рисует такие мрачные рисунки. Я принесла вам копии, вот, взгляните. Не знаю, как понимать это, как на это реагировать. Человек живет в раю, а рисует ад. Он сказал, что изобразил своё настроение.
- Вот видите, не для всех это местечко похоже на Рай.
Он взял в руки рисунок и долго смотрел на него.
- Любопытная работа. Что вы сказали ему?
- Что я сказала? Я спросила, почему он нарисовал это. Он ответил, что нарисовал свое настроение.
- И что вы об этом думаете?
- Я думаю, это очень странно. Здесь отличные условия, здесь уютно и красиво. Мне не понятно, как здесь можно находиться в таком угнетенном настроении. Что так гложет его изнутри?
- Он не сказал вам?
- Нет, не сказал.
- Как думаете, почему?
- Я не спросила его.
- Дело не в этом. Как вы относитесь к его рисунку?
- Он… пожалуй, пугает меня.
- Вот именно. Вы не принимаете этот рисунок. Вы отвергаете само право человека чувствовать себя плохо в вашем раю. Наш художник почувствовал себя отвергнутым. Если так и дальше пойдет, ваши ученики разбегутся по другим классам. Всегда можно пойти на иппотерапию, например, - лошади никогда не станут осуждать их за то, что им грустно.

- Выходит, я хуже лошади… Мои занятия ничем не помогают людям, верно?
- Да нет, выходит, Вам просто нужно учиться ставить себя на место другого и пытаться понять, что он чувствует и почему поступает так, а не иначе.  А еще лучше, обсуждать это с самим человеком. Потому что выдуманные вами мотивы могут оказаться не верными.
- Это не просто.
- А кто обещал, что будет легко? Основная нагрузка ложится на групповых терапевтов, к которым Ваши ученики приносят свои рисунки и обсуждают их. Возможно, вам стоит поприсутствовать на этих обсуждениях, если Вам позволят. Я распоряжусь, чтобы Вам разрешили. Вы будете совершенно иначе относиться к своей работе и к своим ученикам, поверьте. Пока что, по-моему, Вы их не очень хорошо понимаете, не так ли?
- Иногда бывают моменты, когда совсем не понимаю.
- Например?
- Моя новая ученица, Маша, приехала сюда, оставив дома мужа с двумя детьми. Они сильно скучает по детям, плачет, но всё равно остается здесь. Почему она приехала сюда, вместо того, чтобы быть со своей семьей?
- Вы осуждаете её за это?
- Не то чтобы осуждаю… Просто не понимаю.
- Вы осуждаете ее за это. Признайтесь в этом себе. Будет лучше, если Вы будете называть вещи своими именами и честно говорить о том, что думаете и чувствуете. Хотя бы самой себе.
- Да, наверное, осуждаю. Дети - это же такое счастье.
- Вы точно знаете, что дети - это только счастье?
- У меня нет своих детей. Но если бы были, я бы…
- Если бы, да кабы… У Маши после рождения второго ребенка случилась затяжная послеродовая депрессия. С ней, казалось бы, удалось справиться с помощью лекарств. Но теперь Машу мучают сильные головные боли, бессонница и слабость. Она бывает очень раздражительной. Как думаете, что лучше: оставить ситуацию в таком состоянии или приехать на месяцок в такое вот место, поправить здоровье и вернуться к детям в более радостном расположении духа?
- Но как же дети! Они же остались без мамы!
- Они остались с папой, бабушкой, парочкой нянь и полным домом прислуги. Наши гости - люди в большинстве своем обеспеченные, и их детьми зачастую больше занимаются няни, чем они сами. Так что не удивлюсь, если Машины дети вовсе не заметят её отсутствия. А приедет она к ним, надеюсь, в совершенно другом Вами и наши коллеги-доктора постараются.
- Наверное, Вы правы. Простите. Но всё же я не могу понять, как можно оставить маленького ребенка и уехать на отдых.
- Психотерапия это не совсем отдых. Это серьезная работа, которую не видно на первый взгляд. Маша может позволить себе этот месяц в центре, мы можем ей помочь, почему бы не сделать это? Не рассуждать о том, что ей следовало бы сделать и чего не следовало. Просто сделать свою работу. Постараться понять ее и помочь ей, насколько она позволит. И также с каждым, кто приехал сюда.
- Я стараюсь никого не осуждать.  Но иногда в голову приходят плохие мысли.
- Плохие мысли? Какая прелесть. А совсем недавно Вы утверждали, что у вас нет никаких проблем.
- Эти мысли связаны не с моими проблемами. Я думаю о том, что на свете очень много людей, которым действительно нужна помощь. Дети сироты, онкологические больные, инвалиды. На этот центр уходит много денег, только для того, чтобы богатые люди насладились красотой вокруг и перестали грустить. А кто-то другой нуждается в этих деньгах больше и… Ой, что я говорю… Простите меня.  За такие слова вы наверняка захотите меня уволить.

Алексей внимательно посмотрел на меня и расхохотался.
- Лиза, Вы меня удивляете. Вы едете за тридевять земель, чтобы изменить рутинный образ жизни. Вы искреннее верите, что попали чуть ли не в рай. Но при этом умудряетесь укусить руку дающего и заявить своему начальнику, что он не правильно тратит свои деньги. Это до безобразия прелестно!
- Простите меня… - Мои щеки горели, мне было очень стыдно. И в то же время я начинала злиться на него. Даже не знаю, что конкретно так задело меня. - Простите, я не хотела указывать Вам, как тратить Ваши деньги. Это место действительно лечит, и почему бы людям не платить за то, чтобы находиться здесь. Это справедливо. Просто… мне трудно понять, как вообще можно впадать в депрессию, обладая таким количеством денег, которое есть у Ваших клиентов.
- А Вы считаете, что богатые люди не имеют права страдать депрессией?
- При чем тут право! - Я уже ни на шутку разозлилась на него, хотя и старалась следить за своим тоном и мимикой, но уже не очень хорошо получалось. - У них всё есть для счастья. Они могут вести тот образ жизни, какой захотят. Чего же им не хватает? Почему они вообще оказываются здесь?
- По разным причинам. Знаете поговорку: не в деньгах счастье.
- Я знаю продолжение: не в деньгах счастье, а в их количестве.
- А я знаю другой вариант: счастье не в деньгах для тех, у кого они есть. Как Вам?
- Что Вы имеете в виду?
- Я имею в виду то, что Вы завидуете им, Лиза. Смотрите, сколько всего мы откопали в Вашей душе, несмотря на райские пейзажи вокруг. Непонимание, зависть, гнев. Вы ведь злитесь на меня, правда? У меня тоже много денег, и я этого не скрываю. И я решил потратить их на строительство этого центра, а не на детей сирот и не на онкологических больных. А знаете почему? Потому что именно работая психоаналитиком, я заработал свои первые серьёзные деньги. Потому что я сам прошел через личную терапию, и теперь знаю, что этот метод работает и помогает. Разумеется, только тем, кто хочет сам помочь себе. А еще я сделал такой выбор потому, что если отдать все свои деньги на благотворительность, то я не знаю, как ими распорядятся, а здесь у меня всё под контролем. И еще я знаю, что если нам удастся доказать эффективность наших методов в лечении депрессии, хронической усталости и бесплодия, то, возможно, пройдет еще несколько лет, и будут открыты подобные центры и для лечения рака, и для реабилитации инвалидов, и для детей-сирот. Понимаете меня? Нужно с чего-то начинать. Богатые клиенты готовы платить за то, чтобы приехать сюда. Я имею возможность приглашать сюда и других пациентов, мне хватает бюджета на то, чтобы разместить здесь около двадцати людей из совершенно других слоев населения. Быть может, такой возможности им никогда не представилось бы, если бы я не решил распорядиться своими (заметьте, СВОИМИ) деньгами именно так. Этот центр - моя давняя мечта, я шел к ней много лет, очень упорно преодолевая все преграды. И вот теперь на работу ко мне приезжает художница, которая говорит: Вы всё делаете неправильно! Как Вы думаете, что я должен ответить вам?

- Простите меня. Наверное я погорячилась.
- Вы задаете хорошие вопросы. Прекрасно, что они возникают в Вашей голове. Штука в том, что Вы будете делать с ответами. Какие Вы сделаете выводы. Вам предстоит прожить здесь довольно долго. Надеюсь. Так что учитесь внимательно слушать. Не только ушами, но и сердцем. Зрите в корень. Ищите причины поступков, пытайтесь понять каждого, с кем Вам доведется здесь встретиться. Потому что каждый из нас здесь - и учитель, и ученик. Мы все учимся друг у друга, каждый может что-то дать другому. И каждый может изменить здесь свою жизнь, к лучшему. Вы ведь за этим приехали сюда?
- Да, за этим. - Кажется, я опять покраснела.
- Вы обязательно найдете здесь то, за чем приехали. Даже если пока не осознаете истинных причин своего появления на этом острове. Вы получите именно то, что Вам на самом деле нужно.
На этом он попрощался со мной и ушел в сторону основного корпуса. А я побрела в сторону моря.

На душе у меня скребли кошки. Что это вдруг нашло на меня? Почему я стала так вести себя, злиться, задавать неудобные вопросы. Так некрасиво получилось. Вокруг было всё так же красиво, а у меня не получалось насладиться пейзажем, потому что мне было стыдно за свои слова. Вся на взводе я дошла до своей любимой скамейки, опустилась на краешек, и только тут увидела, что на другой стороне скамейке уже кто-то сидит.

- Добрый вечер, - поздоровалась со мной женщина моего возраста. Она сидела на скамье в одном сарафане, без обуви, без шали, хотя собирался дождь и поднялся сильный ветер. - Вы здесь в гостях или на работе?
- Здравствуйте, - откликнулась я. - Я здесь работаю, даю уроки рисования.
- Рисование. Какая прелесть. А я тут в гостях. Но рисованию предпочитаю работу в саду и общение с лошадьми.
Мне тут же вспомнился только что законченный разговор с директором. Да, лошади никогда не осуждают своих клиентов.

- А почему Вы не спрашиваете меня, как я сюда попала? - женщина заплетала в косу густые светлые волосы и смотрела на меня чуть насмешливо и весело. - Неужели Вам не интересно, почему люди приезжают на этот остров?
- Мне интересно. Но я не уверена, что имею право задавать такие вопросы.
- Да перестаньте! Здесь все всем задают такие вопросы. Каждому любопытно, чего ради люди тащатся в такую глушь, чтобы поковыряться в грядках или порисовать цветочки. Каждый хочет думать, что только он один приехал сюда просто из любопытства, а все остальные гораздо более нездоровы, чем он.
- У меня не сложилось такого ощущения.
- Вы просто еще не поняли, куда попали. Это же самый обычный изолятор!
- Изолятор? Мне кажется, это место больше похоже на Эдем.
Моя собеседница громко расхохоталась.
- Эдем? Да вы что, с Луны свалились? Хотя, может, Вы по-своему и правы. Знаете, тут в соседнем с моим гостевом домике живет один ученый, старый профессор Вязов, так он утверждает, что будто бы слово «рай» происходит от древнего «лагерь, огороженное место». И что когда-то это был лагерь космических беженцев - пришельцев с другой планеты. В этом смысле да, наш остров похож на Эдем. Потому что обратно в реальный мир возвращаться совершенно не хочется. Здесь безопасно и ненормально хорошо! Мы здесь так привыкаем к тому, что все смотрят нам в рот и пытаются всячески разнообразить нашу жизнь, что там, за морем, в реальности мы просто уже не сможем нормально жить! Где Вы видали в реальной жизни, чтобы люди жили вот так? Там всё иначе! Всё! Там сплошные предрассудки и рамки. Там опасно! Там нужно соответствовать своему статусу. Там нельзя самой полоть долбаные цветочки, потому что твой муж бизнесмен, и он хочет, чтобы вся планета знала о том, что он может позволить себе содержать прислугу, в частности садовника. А если я сама пересажу розовый куст, то все будут говорить, что у господина из соседней виллы нет денег на то, чтобы нанять профессионала для ухода за садом. А если я скажу, что мне чертовски скучно жить? Да найдется десять человек, которые будут говорить мне: «Как тебе не стыдно? У тебя денег куры не клюют, а ты сидишь и хандришь и копаешься в дурацких грядках. Возьми лучше в Париж слетай!»

Я уже начинала терять нить рассуждений в ее монологе, а она продолжала,  всё больше и больше распаляясь и переходя почти на крик.

- Вот Вы, почему решили приехать сюда, скажите, а? Наверняка Вы думаете, что здесь Вы сможете заработать побольше денег. Ведь так? И для чего Вам деньги, скажите мне? Что Вы будете с ними делать? Поедете в путешествие? Купите себе квартиру? А что потом? Всё это бесполезно, всё никому не нужно, потому что жизнь всё равно закончится. И каждый день приближает нас к старости. И только здесь время как будто остановилось. Все делают вид, что развиваются и выздоравливают. Все находят время для того, чтобы поработать: кто-то в саду, кто-то в столовой, кто-то в парке. Все много разговаривают о смысле жизни и о том, как важно каждый день воспринимать как чудо и радоваться, что ты пока еще живой. Знаете, что я об этом думаю? Всё это полная чушь. Этот центр - как анастезия для больного сгнившего зуба. Что толку колоть обезболивающее и сверлить дыру, если зуб уже невозможно вылечить и давно пора удалять?

- Извините, я не совсем понимаю, что Вы хотите сказать.
- Что я хочу сказать? Что большинство врачей и психотерапевтов здесь из бедных семей. Вам никогда не понять наших проблем. Вам кажется, что деньги решают всё и защищают от всего. Вы не знаете, каково это: каждый день и час думать о своей внешности и стараться выглядеть моложе и привлекательнее, любой ценой. Потому что иначе муж легко найдет себе другую жену, помоложе, ведь он привык, что может купить любую женщину. Вы не знаете, каково это, жить в постоянном страхе за детей. Потому что в любой момент их могут похитить и потребовать выкуп. Вы не знаете, каково это, постоянно бояться, что за мужем придут кредиторы и потребуют отдать всё, от недвижимости до носовых платков. Вы не знаете, не понимаете ничего этого! Вам кажется, что это можно вылечить. Но нет, это не так. От этого можно только спрятаться, убежать на время. И это не самое плохое место. Но рано или поздно придется вылететь из этого гнезда. И знаете, что? Мне совершенно расхотелось летать.

- Может, просто Вы еще не успели отрастить крылья?
Она покачала головой и уставилась куда-то вдаль, на горизонт.
- Крылья… Знаете, чтобы отращивать крылья, сначала гусеница должна свить вокруг себя кокон. Говорят, в коконе гусеница полностью растворяется, и потом там заново формируется бабочка. Я себя сейчас чувствую гусеницей в коконе. Точнее, не гусеницей, а каким-то раствором. Я больше не верю в то, что пребывание в этом центре может помочь мне.

И вдруг я, неожиданно для себя самой, предложила ей:
- А Вы приходите ко мне на уроки рисования. Кто знает, может быть Вам это понравится больше, чем пересаживать розовые кусты?
Женщина посмотрела на меня и улыбнулась.
- Вы здесь недавно, да? Еще верите в сказки и в науку, во всё подряд.
- Я верю в то, что жизнь - полосатая штука. И за черной полосой обязательно будет белая.
- Моя жизнь, похоже, вовсе не зебра, а лошадь Пржевальского. 

Мне стало смешно, и я не удержалась от улыбки. Женщина тоже заулыбалась, а потом и вовсе рассмеялась заливистым смехом.
- Меня зовут Ольга. И я приду на ваши дурацкие уроки рисования. Тем более, что лошади и розы мне уже осточертели.

Она легко соскочила со скамейки и босиком пошла к парку прямо по газону, через заросли цветов. А я осталась дожидаться заката и размышлять о том, как по-разному люди могут ощущать себя, даже находясь в Раю.


9
В ту ночь я спала очень беспокойно. Просыпалась много раз, мучилась от жары, дышала у окна, снова ложилась, проваливалась в сон и опять вскакивала с постели. Мне снилось, что Алексей протягивает мне чек на миллион евро и говорит: «Выбирай: можешь остаться здесь, а можешь взять этот чек и уехать отсюда. И жить так, как ты пожелаешь». И я собираюсь взять чек и вдруг понимаю, что наличие денег ничего не изменит в моей жизни. Ровным счетом ничего. Потому что я всё равно не знаю, кто я и каково мое предназначение на этой земле. Потому что у меня никого нет, кроме мамы, и даже если у меня будет миллион евро, я не смогу за них купить себе детей и мужа. Мне не нужен миллион евро, мне нужно понять, как жить дальше. И где еще можно поразмышлять над этим, как ни здесь, на острове? И я хотела бы сказать: «Я выбираю остров!», но тут снова просыпаюсь, выпадаю из сна в нестерпимую жару, и опять нужно идти дышать к окну.

Утром я проснулась с температурой. Позвонила по внутреннему телефону администратору и сообщила, что не смогу сегодня вести уроки рисования из-за болезни. Девушка-администратор пообещала, что ко мне зайдет врач и принесет жаропонижающее.

Самочувствие ухудшалось с каждой минутой, а невыносимая жара еще больше усугубляла ситуацию - температуру было никак не сбить. Около десяти утра наконец пришел врач - молодой парень лет двадцати пяти. Он сказал, что моя болезнь вызвана перегревом, может быть слишком долго вчера была на солнце, и велел отдыхать пару дней, много пить и принимать жаропонижающее. Оставил мне две двухлитровые бутылки воды без газа и ушел обходить других пациентов. А я осталась наедине с собой. Голова кружилась невыносимо, и в конечном итоге я опять провалилась в сон.

Не знаю, сколько я спала, но когда проснулась, в углу моей комнаты кто-то тихонько раскачивался в кресле-качалке.
- Доброе утро! - услышала я знакомый голос и снова вздрогнула от ощущения дежа-вю. Откуда тут кресло? Ах да, это то самое кресло, с пледом, которое раньше стояло в соседней комнате.
Алексей был без рубашки и без галстука, в обычной белой футболке и джинсах. Рядом на журнальном столике стояла недопитая чашка кофе. Давно он тут сидит? Надеюсь, я не разговаривала во сне…

- Что это вы, Лиза, болеть вздумали?
- Я не специально, доктор сказал, что это от перегрева. - Язык заплетался и был словно ватный. Глаза было никак не открыть, сон затягивал меня обратно. Видимо, в состав моего жаропонижающего входит снотворное.
- Вы нас здорово напугали. Температура под сорок. Не надо всё принимать так близко к сердцу. Если Вы будете так реагировать на каждую спорную ситуацию, Вы не сможете здесь работать. А Вы ведь хотите здесь работать, так?
- Да, хочу.
- Вот и прекрасно. - Он встал с кресла и подошел к моей кровати. Положил руку мне на лоб, проверяя, прошел ли жар. - Температура упала. Жить будете. Пару дней полежите, включите кондиционер, я попросил принести вам портативный телевизор. Посмотрите  хорошую комедию. Отвлекитесь. И потом снова в путь. Договорились?
- Да, спасибо.
- Ну давай, выздоравливай.

Он вышел из комнаты, а я опять уснула. Мне снилась темная комната с огромным камином. В камине ярко горел огонь, плясали языки пламени. У камина в большом мягком кресле сидел Алексей.
- Я перестаю понимать, где сон, а где явь, - сказала я ему. - В моей реальной жизни сбывается то, что я вижу во сне. Но так ведь не бывает! Что же со мной происходит? Сны переносят меня в будущее?
- Сны переносят тебе в Бессознательное, - ответил Алексей. - А в Бессознательном нет ни будущего, ни прошлого, ни настоящего. Вы же читали Фрейда? Сознание - это маленький островок в огромном океане Бессознательного. Время это не что иное как функция Сознания. Оно существует только на «острове». А мы с тобой сейчас перемещаемся по океану. Здесь никакого времени нет.

- Ну как же здесь нет времени? Вот ты произнес фразу «здесь никакого времени нет», и теперь она осталась в прошлом.
 - Здесь никакого времени нет, - сказал он снова и улыбнулся. - Почему бы сну не состоять из разных мгновений: прошлого, грядущего, настоящего. Когда ты рассказываешь или записываешь свой сон, он начинает состоять из впечатлений прошлого. Но пока ты здесь, пока ты спишь, ты можешь видеть не только прошлое, но и будущее. Точнее, ты просто видишь сон. Ни будущего, ни прошлого здесь нет.
- Тогда получается, если каждую ночь видеть во сне фрагменты будущего, то со временем картину будущего можно будет полностью воссоздать?
- А зачем его воссоздавать? Оно будет таким, каким должно быть…

В этот момент я проснулась от стука в дверь - мне принесли небольшой видеомагнитофон и пару кассет с комедиями, чтобы я отдыхала. Забавно. Они бы еще разбудили меня, чтобы снотворное дать. Но комедии будут очень кстати, посмотрю их потом. А пока - спать…

Назад...  Часть 1: http://www.proza.ru/2011/09/24/173
Дальше... Часть 3: http://www.proza.ru/2011/09/25/71