Ефим Ильич и Лука

. Ефим Ильич и Лука 

      Был у Ефима Ильича старый добрый приятель по имени Лука Палыч, врач по профессии, правда, врачевал он животных, потому чаще называли его ветеринаром. Впрочем, такое название профессии Луку Палыча ничуть не смущало, ибо в дипломе у него было записано- врач-ветеринар, а позже, уже в другом дипломе, - кандидат ветеринарных наук. Ему удалось однажды опубликовать статью в академическом журнале о генетической общности лошади Пржевальского и гиппопотама. Он был давно на пенсии, но практиковать не бросал, у него всегда было много клиентов, желающих подлечить своих собачек, кошек и кроликов.  Кролики и кошки плодились часто, потому  в клиентах недостатка не было.

  Встретились приятели на углу Садовой и Никольской улиц и решили зайти в бар. Когда-то в юности  здесь было отличное пиво и шашлыки. Ефим Ильич решил вспомнить молодость и попить пивка. Лука Палыч не возражал. На дворе было холодно, приближался праздник Крещения Господня, а Лука Палыч, помимо ветеринарии, страшно интересовался Мифологией народов мира. Он знал много сказок, хорошо разбирался в греческой и египетской мифологиях, но с мифами православия обращался довольно осторожно. Одно дело – греки и Египтяне, которые уже не могут заступиться за своих героев, другое дело- христианские православные, которых полно в любом городе и селении, да ещё РПЦ  стережёт и охраняет  веру. Скажешь не то - заклюют. Лучше молчать себе в трубочку или вот, как сейчас, поговорить по душам с приятелем.  Приятели попросили пива в старомодных стеклянных кружках из толстого стекла с толстой ручкой. Пиво оказалось в них вкусное и напомнило юность.

   « А что, Лука Палыч, -спросил Фима,- ты ещё печатаешься??!».  «Конечно, -отвечал Лука Палыч,- но я перешёл на беллетристику. Знаешь, надоела эта наука, этот строгий язык и точность формулировок. Пиши и оглядывайся, не сморозил ли ты глупость. А тут - пиши, что хочешь, о чем хочешь, придумывай, вспоминай, сочиняй, всё простят. И читателей больше. А наука- наука, брат, для специалистов. А где они, специалисты-то? Разве что лет эдак через триста прочтут твои опусы и скажут - всё устарело, сейчас новая наука». «Да»,- согласился Ефим Ильич и вздохнул. Тяжко-тяжко так вздохнул.  «Так вот, продолжал Лука Палыч, хлебнув из кружки пива,- сочинил я сказку, ещё не печатал, хочу тебе показать. Как раз перед Крещением». Фима вздрогнул - выходит, не он один копает под Крещение. Выходит, интересно это людям, если Лука захотел сказку сочинить.

     «Жили-были,- начал нараспев читать Лука,- жили-были священник Закария и жена его Елисавета. И не было у них детей. Ну, это бывает часто. Да вот беда, Закария был из рода Аарона, а Лисавета- из колена Давидова. Дети были нужны, чтоб род не позорился. И вот во время церковной службы явился к Закарии архангел и сказал: « Родится у тебя сын, многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей». Закария выразил недоверие ангелу, ангел обиделся на то и покарал его немотою. Никто и не знал, что сказал архангел Закарии, но все видели, что жена Закарии Елисавета беременна. Увидала то и её родственница Мария. Пошла навестить Елисавету, а младенец во чреве  взыграл, ножками-ручками стал двигать. А ты, Фима, знаешь, когда плод начинает ручками-ножками двигать ???». «Ну, месяцев в 5-6», -ответствовал Фима, хотя у него самого жёны никогда беременными не были. « И родился у Елисаветы Сын, который был старше Иисуса на полгода. Смекаешь, Фима??? Выходит, Мария-то к Елисавете уже тяжелая ходила…».  «Да…»,- удивился Фима. И вот родился сын. Елисавета захотела назвать его Иоанном, Ванечкой, Джоном по-нашему. Нужно было согласие отца. А Закария, как на грех, говорить-то не мог. Но он нашел дощечку, уголёк и начертал: «Иоанн имя ему». Я, правда, не знаю, на каком языке он начертал, но все говорят, что начертал он именно это. Когда Закария положил уголёк в печку, он вдруг понял, что может говорить. И рассказал он людям об архангеле и стал славить Бога.  И был страх на всех живущих вокруг них; и рассказывали обо всем этом по всей нагорной стране Иудейской. Все слышавшие положили это на сердце своем и говорили: что будет младенец сей?».
 
   «Полюбил Иоанн с младенчества пустыню. Часто уходил туда из дома, бродил там до явления своего народу Израиля. А отца его Закарию убили ироды между храмом и жертвенником»,- сказал Лука Палыч и опорожнил кружку с пивом. «Послушай,- попросил Ефим Ильич,- сказка трудная, дай почитать дома, а…». Лука согласился и бережно протянул рукопись другу. Они вышли из бара на свежий воздух. Вечерело. Трамваи по Садовой не ходили уже давно, Фима стал думать, как добраться до дому. Никольский собор светился золотыми куполами и бирюзовой краской стен своих. Он проводил друга до Крюкова канала, а сам пошел по набережной в сторону театра. «Ничего, погуляю, - сказал сам себе Фима и прибавил скорость. Становилось темно. Пошел крупный липкий снег. Рукопись Луки лежала в левом внутреннем кармане куртки  и промокнуть не могла.


 25.  Ефим Ильич завершает сказку Луки
Ефим Ильич вернулся домой поздно. Ему пришлось идти пешком от Театральной площади мимо Новой Голландии через мост Лейтенанта Шмидта к Благовещенскому собору на Васильевском. Шел мокрый снег, и Фима не сразу сообразил, что моста Лейтенанта Шмидта давно нет, а есть Благовещенский мост, последний мост на Большой Неве перед её впадением в залив. Если бы Фима взял курс чуть левее, он никогда не попал бы на Васильевский. А застрял бы между Мойкой и Пряжкой. И - прощай, Степанида. Застрять на Пряжке, Фима знал об этом, проститься с родными надолго, если не навсегда.


  «Где это ты шатался?» - сурово спросила Степанида, когда Фима, замерзший и мокрый, открыл дверь своим ключом. « Я??? Я встретил Луку Палыча, и мы пошли в бар попить пивка». У Степаниды  расширились глаза, и она перешла на крик: « Луку Палыча??? Ты в своём уме?? Он же умер пять лет назад! Мы же с тобой ходили на похороны!!». «Разве??-  сказал Ефим Ильич, и внутри  у него что-то ёкнуло,- а с кем же я тогда пиво пил и сказку читал???». Степанида запричитала: «Ой, горе луковое!!! Да ты не пьян ли ???» Она понюхала Ефима Ильича и успокоилась. От него не пахло даже пивом. Фима сунул руку в карман куртки, чтобы достать рукопись Луки, но рукописи не было. Карман был аккуратно застёгнут на пуговицу. «Наваждение какое-то»,- пробормотал Ефим Ильич. Он отчетливо помнил себя и Луку в пивбаре, стеклянные кружки с пивом, дымящиеся шашлыки (шесть штук), помнил, как Лука читал сказку. Помнил, как шёл по набережной Крюкова канала, как пересёк Мойку и Неву. Он ничего не понимал. Но рукописи не было.

       Фима лёг спать, не переставая размышлять о случившемся, потом решил сходить к врачу  обязательно и проконсультироваться. Он не хотел раньше времени попасть на Пряжку. Проснувшись поутру, он посчитал дни. До Крещения оставались сутки. Тайну Креста ему разгадать не удалось, но ему хотелось знать, чем закончился рассказ Луки об Иоанне. А поскольку не было никакого Луки и никакой сказки, Фима стал сочинять продолжение сам. Прежде всего, он вспомнил два праздника, посвященные Иоанну- Иван Купала и Иван Головосек. Потом он вспомнил Саломею, по наущению которой слуги царя Ирода отсекли Крестителю голову и возложили её на блюдо. Вспомнил он также и эпитеты Иоанна - Креститель и Предтеча. Креститель- потому что крестил Иисуса Христа, Предтеча- потому что  пришёл с проповедью прежде него в соответствии с ветхозаветными пророчествами.

 Ефим Ильич помнил, на чем они с Лукой остановились при чтении рукописи. Иоанн ушёл в пустыню. Ефим Ильич решил описать Иоанна. Он взял бумагу, ручку и стал писать: «Иоанн в пустыне носил  грубую одежду из верблюжьей шерсти и подпоясывался кожаным ремнём, питался диким мёдом и саранчой. И случился ему голос Божий в пустыне. И стал он проповедовать слово Божие. Он ходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение и покаяние для прощения грехов. Приходившим к нему фарисеям Иоанн говорил: «Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь». Эту фразу Фима взял как цитату из одного  справочника, коих у него на столе было неимоверное количество. «Пришедшим из Иерусалима священникам и левитам, явившимся, чтобы проверить его, он ответил, что не является ни Илией, ни пророком, но сказал: «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исайя». На вопрос иерусалимских фарисеев Иоанн ответил: «Я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его».

 И вот однажды подошёл к Иоанну Иисус с целью принять крещение, Иоанн сказал народу: «Вот Агнец Божий, который берет на себя  грех мира. Сей есть, о котором я сказал: за мною идет Муж, который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня. Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю». Оборотившись к Иисусу, сказал: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?». На это Иисус ответил, что «надлежит нам исполнить всякую правду» и принял крещение от Иоанна. Во время крещения «отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Моё благоволение!». Иоанн, увидев сошествие Святого Духа в момент крещения Иисуса, сам упал перед Христом на колени и сказал: «Молю Тебя, Господи, крести Ты меня. Но Иисус удержал его, говоря: всё, что надлежит, должно быть исполнено».

       «На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий. Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом». Около 30 года н. э. Иоанна схватили  его противники, и его проповедническая деятельность завершилась.  Иисус начал свою общественную деятельность только после того, как деятельность Иоанна прекратилась. Находясь в темнице, Иоанн услышал «о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: «Ты ли Тот, который должен придти, или ожидать нам другого?». Что ответил Иисус, Ефим Ильич не установил. Но надеялся, что ответил тот достойно. Ефим Ильич стал рыться в книжках, чтобы установить место крещения Иисуса. Ему открылась река Иордан, местечко Вифавара, возможно, сейчас это Бейт-Авара, где  находится монастырь Святого Иоанна, в километре от современной Бейт-Авары, примерно в 10 км восточнее Иерихона.