ПК - Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет...

Как злободневен ныне Пушкин!



…Отчего же бывает так трудно понять Пушкина? Что препятствует? Отдалённость исторического времени? Круг его общения? Начитанность и эрудиция, вершин которой не может постичь современный наш читатель? Традиции и уклад жизни? Что же ещё?..

Перечисление теперь малознакомых имён и фамилий, указание на их произведения, тонкие намёки и изменённые цитаты – это уже не понятно нашим современникам, и только весьма осведомлённые литературные исследователи могут внести ясность. Ведь надо отлично владеть материалом и хорошо ориентироваться в творческом наследии давно ушедших и полузабытых теперь писателей-поэтов.

И всё равно, довольно часто встречаются ошибочные толкования отдельных пушкинских строк. Для неспециалистов Пушкин понятен только на треть, если не на четверть. И как бы нас ни томили школьные учителя, что бы ни твердили нам университетские профессора, а внять всему, что написал великий поэт не всякому доступно. И дальше могу продолжить этот тезис крамольно: не всякому интересно, не каждому охота.

Увы, понимание, что Пушкин – «наше всё», приходит по мере того, как человек культурный получает жизненный опыт и может осознанно поразиться уму и светлому гению поэта, его провидческому дару.

Афористичность многих и многих пушкинских строк стала известна ещё с первого его опубликованного стихотворения «Другу стихотворцу», где пятнадцатилетний отрок словно предопределил и свою судьбу, говоря, что поэтам «не даны ни мраморны палаты, ни чистым золотом набиты сундуки».

Но хочется здесь вспомнить пушкинские наставления, не утратившие и сегодня своей злободневности. Особенно они интересны должны быть тем, кто собирается писать стихи – молодым и неопытным. А также небесполезно напомнить пушкинские заветы и тем, кто «крапает» строки потихоньку, величая себя профессиональным поэтом, лишь только по принадлежности к какому-нибудь творческому писательскому союзу.

...не тот поэт, кто рифмы плесть умеет
И, перьями скрыпя, бумаги не жалеет...

Александр, юный лицеист, указывает дерзко на тех, кто, по его мнению, далёк от истинного назначения поэзии. Это его современники, мэтры стихотворчества: С.А. Ширинский-Шихматов, Д.И. Хвостов, С.С. Бобров, поэты старой школы, с которыми он был в конфронтации..

Сколь много гибнет книг, на свет едва родясь!
Творенья громкие Рифматова, Графова
С тяжелым Бибрусом гниют у Глазунова;
Никто не вспомнит их, не станет вздор читать,
И Фебова на них проклятия печать.

Глазунов же, Иван Петрович, – издатель и книготорговец – это особая страница в истории российского книгоиздания!

Так коль речь зашла о пушкинских наставлениях, то что же делать тем, кто пока раздумывает, писать или не писать свои стихи?

        СчастлИв, кто, ко стихам не чувствуя охоты,
Проводит тихий век без горя и заботы,
Своими одами журналы не тягчит
И над экспромтами недели не сидит!

Рассуждает пятнадцатилетний лицеист так, как будто уже и сам побывал на месте Руссо, который «родился наг и наг ступает в гроб», Камоэнса, кто «с нищими постелю разделяет», российского поэта Ермила Ивановича Кострова, это он «на чердаке безвестно умирает». И вот, какой даёт в итоге совет другу стихотворцу В. Кюхельбекеру, а с ним и всем последующим поколениям «поэтов»:

Подумай обо всем и выбери любое:
Быть славным – хорошо, спокойным – лучше вдвое.

Для тех, кто ищет в стихосложении достатка и спокойной жизни, самый подходящий дружеский совет!

Ну разве это не актуально сегодня?!

Или вот, например, что написал он годом позже в стихотворении «Тень Фонвизина» – почти 200 лет назад, а как будто о сегодняшнем времени:

Всё так же люди лицемерят,
Всё те же песенки поют.
Клеветникам как прежде верят...

Но это, так сказать, «ценности» на все времена, поскольку лежат в основах психики человека. А вот и социальные мотивы, так и не изменившиеся с тех пор:

...Казну все крадут у царя,
Иным житьё, другие плачут,
И мучат смертных лекаря...

(Про лекарей – так в самую тютельку попал! Примеров у каждого найдётся предостаточно).

...Всё столько ж трусов и нахалов,
Рублёвых столько же Киприд,..

(Разве продажных красавиц уменьшилось? Нет, кажется, число их возросло прямо пропорционально возросшему количеству россиян).

И столько ж глупых генералов,
И столько ж старых волокит...

Размышляя над этим малознакомым полузабытым стихотворением, сделала я некоторые открытия для себя, а потом оказалось, что и друзьям стало интересно. Думаю, что и не только им.

Тень умершего автора «Недоросля» появляется в гостях почти у всех поэтов того времени (и всех Пушкин нелестно поминает. Получилась сатира на состояние русской поэзии конца 18-начала 19 века). Увидев покойного Фонвизина, многие приходили в ужас.

...И ты, славяно-росс надутый,
О Безглагольник пресловутый,
И ты едва не побледнел...

В комментариях к стихам поэта, сделанных известнейшим пушкиноведом Т. Цявловской, я нашла только краткое указание, кого имел в виду поэт. Это – Сергей Александрович Ширинский-Шихматов, теперь уже наш знакомец по стихотворению «Другу стихотворцу».

А за уточняющими сведениями пришлось заглянуть в справочники и энциклопедии, например, Брокгауза и Эфрона. Чем же так «не угодил» он Пушкину? С.А. Ширинский-Шихматов, князь, академик Императорской академии наук, писатель-поэт. Воспитанник морского кадетского корпуса, сотрудник с 1800 года ученого комитета при адмиралтейств-коллегии и потом – инспектор Царскосельского лицея(!). В 1827 году он оставил службу, а в следующем принял монашество, под именем Аникиты, в Юрьевском монастыре, где был в то время архимандритом известный Фотий, на которого Пушкин написал эпиграмму (Полу-фанатик, полу-плут...):

Поменьше пастырей таких
Пошли нам, Господи, греховным,
Полу-благих полу-святых.

Но почему Пушкин называет С.А. Ширинского-Шихматова «славяно-росс надутый»? Для себя делаю маленькое открытие. Не касаясь политических взглядов последнего, скажу, что он, как истинный «воспитанник» своего «учителя» Фотия, любил употреблять славянизмы и архаизмы и совсем не ограничивал употребление торжественной лексики, отчего его стих был чрезмерно напыщен. (Также все писания и проповеди Фотия маловразумительны, оттого что чрезвычайно перегружены «витийственными» выражениями).

А почему «Безглагольник пресловутый»? И снова пелены спадают с глаз! Путём логичных рассуждений можно и этот термин великого Пушкина попытаться разгадать. Есть данные, что современники отмечали версификаторское мастерство С.А. Ширинского-Шихматова, которое позволяло ему обходиться вовсе без глагольной рифмы. (Кстати, очень неплохое умение). Ну, и уже не трудно догадаться, почему Александр Сергеевич придумал такое ему определение – безглагольник.

Нельзя вспоминать творчество Пушкина, его жизнь и оставленную нам на все времена гордость, только во дни его памяти. Обидно, когда молодая зелёная поросль вторит вслед за зрелыми и перезревшими, не сумевшими пока постичь нашего российского гения, поэтами, что Пушкин сегодня не актуален.

И актуален! И злободневен! Читайте его почаще! Доискивайтесь до сути! И откроется, что он истинно – «наше всё».

Екатерина Мосина