Небесный странник

Часть 1, Depeche Mode – Precious

Нас окружала бескрайняя красная пустыня. Свет неведомых планет, пробивавшийся сквозь космическую черноту, озарял пустоши, покрытые песком цвета засохшей крови. Кое-где песок образовывал корку, похожую на наст, и она трескалась под неосторожными шагами. Из-под корки пробивались чахлые растеньица, усугублявшие и без того безрадостный общий вид.
Нас было двое в этой пустыне – я и он. Я следовала за ним по пятам – даже своим звериным чутьём он не мог осязать и чувствовать меня, незримую и неслышимую.
Он был похож на волка: приземистое, покрытое грязной жёлтой шерстью с проплешинами существо, не очень ловко бежавшее на четырёх лапах. Он двигался куда-то целеустремлённо, но часто оборачивался – думаю, не я тому была причиной. В эти моменты я рассматривала его уродливую и оттого привлекающую к себе внимание морду: очень короткая, будто обрубленная, свиные уши по бокам головы, длинные нижние клыки, которые не давали ему до конца захлопнуть пасть, и маленькие жёлтые глаза – он не мог быть ни зверем, ни человеком.
Он бежал, прокладывая свой путь между барханами и красными скалами, и я следовала за ним. Час шёл за часом, одни планеты на горизонте сменяли другие, а мы без устали двигались к какой-то только ему известной цели, и всё это время у меня в голове играла одна песня, и она не желала заканчиваться, обрываясь и начинаясь вновь, где ей вздумается.
Когда я почувствовала, что больше не могу выдерживать этой бесконечно и бессмысленной дороги и этой равномерно долбящей внутри головы музыки, человек-волк наконец-то замедлил шаг. Он покрутился возле ничем не примечательной с первого взгляда очередной красной скалы, передними лапами порыл песок под ней и вдруг исчез.
Подбежав ближе, я обнаружила почти незаметный ход. Непонятно, как его не засыпало песком, но разбираться мне было некогда, и я, не раздумывая, полезла туда.

Зажглась керосиновая лампа, осветив небольшое помещение с низким потолком и песчаным полом. Лампу держал в руках человек в светлом, молочного оттенка плаще и капюшоне с широкой узорчатой каймой по краю.
- А, это ты, - сказал человек, поставив лампу на стол из куска камня и сняв капюшон, отчего по плечам рассыпались тёмные волнистые волосы. Он был молод, но от прищуренных карих глаз разбегались весёлые морщинки.
- Я сидел в темноте, думал, - с виноватой улыбкой мужчина погладил короткую бородку, глядя в угол, где человек-волк, неловко задрав заднюю ногу, чесал себя за ухом. – Ну что, ты принёс добрые вести?
Его лохматый друг нехотя оторвался от своего увлекательного занятия и вдруг неразборчиво пролаял:
- Вождь… вернулся. Мы можем… идти.
- Это замечательно!
Мужчина сорвался с места и возбуждённо заходил по комнате, потирая руки.
- Я готов прямо сейчас бежать туда, друг мой! Они сами не знают, как им нужна моя помощь… - слегка картавя, восклицал он.
Человек-волк глухо заворчал.
- Да, прости… Ты устал. Но завтра! Надо идти завтра.
Я не понимала ничего из того, что происходило.
Тогда я включила Всезнание и взглянула на молодого мужчину совсем другими глазами. А тот, продолжая говорить что-то своему другу, вдруг поднял голову, и наши глаза встретились.
Я бешено зажала себе рот ладонями, чтобы не заорать, но мне очень хотелось затолкать туда руки по локоть и подавиться ими. Через мгновение или два немого крика я бросилась к ходу, по которому попала сюда.

- Куда… ты… смотришь? – зарычал человек-волк.
- Какая интересная… - с доброй улыбкой, невпопад отвечал ему мужчина. – Думаешь, ей хватит смелости вернуться обратно?

Я вдохнула свежий воздух, и песня, которая было притихла во время моего пребывания в пещере, вновь ожила и наполнила всю голову. Сбросив оракульскую незримость, я со всех ног помчалась обратно, туда, откуда пришла по следам человека-волка.

Сделав последние три шага, я опустилась на колени, поднимая одну из тряпиц, которые завешивали вход в пещеру, ставшую нашим временным домом. Наружу хлынул яркий жёлтый свет, будто от настоящего маленького солнца. Я хмыкнула, покачала головой и на четвереньках забралась внутрь.
Там уже всё было чинно и уютно: на невысоких каменных площадках возле стен лежали охапки сена, накрытые тонкими пледами, на пол тоже было набросано сено, а под потолком сияла гроздь электрических лампочек.
Яронда, мой спутник в этом путешествии, сидел на одной из импровизированных кроватей с ноутбуком на коленях и клацал клавишами.
- Как дела, Зуля? – спросил он, не отрывая глаз от экрана.
Я поднялась на ноги, подошла к своей лежанке и устало упала на неё вниз лицом. Потом повернула лицо к Яронде.
- Плохо.
- Что твой Небесный Странник? Нашла его?
- Уху.
Сразу перед глазами всплыл образ молодого мужчины, который теперь ещё более отчётливо представлялся мне: прищуренные карие глаза, нос, немного загибающийся книзу, улыбчивый рот, короткая бородка, тёмные волосы, волнами падающие на плечи и капюшон из светлой ткани, вспомнился голос с хитрыми интонациями и лёгкой картавостью, и весь этот образ наполнялся светом и силой всё больше по мере того, как ко мне возвращались воспоминания всего, что я увидела в его зрачках, когда включила своё Всезнание.
- А поподробнее?
Голос Ярика вытряхнул меня из потока мыслей. Парень уже отставил ноутбук в сторону и спокойно смотрел на меня.
Я вздохнула и села на кровати. Яронда сразу сполз со своей, подошёл ко мне и плюхнулся рядом, а я уже говорила, прижавшись спиной к гладкой холодной стенке:
- Он дурак, как будто не понимает, что делает. У него есть слуга, или друг, полузверь, они сливаются воедино и принимают вид любого существа. И он так ходил и втирался в доверие к тем мясникам… ну, ты понял, которых мы видели.
- Стоп, они же дикари, каннибалы, - удивлённо проговорил Ярик.
Я пожала плечами.
- А я о чём? Он Небесный… а они – дикари! И теперь он хочет прийти к ним в своём настоящем облике… осёл!
- Да, этот парень может нарваться на большие неприятности… - протянул мой спутник и вдруг, хитро прищурившись, добавил: - А что, понравился он тебе?
- Ещё бы… - я подтянула колени к груди и положила на них подбородок.
- Ну вот, и что я теперь Моде скажу, а? – Ярик со смехом потрепал меня по голове. Я сдёрнула со своей макушки его ладонь и несколько раз крепко сжала её в своей, глядя прямо в его смеющиеся глаза.
- Дурак ты, - шутливо-обиженно воскликнула я, - не в этом же дело! Мне просто его жалко…
- Дело не в этом. Дело в следующем, - словно не слыша меня, сказал парень и снова хмыкнул.
- И ещё у меня песня в голове застряла, целый день уже не выходит…
- Какая?
- Не помню. Даже исполнителя не знаю.
- Напой.
Я задумчиво поморгала, и мне показалось, что в голове всплыла одна из строчек.
- Angel with silver wings shouldn`t know suffering… - пропела я несмело.
- А-а, - Ярик сразу запустил руку в карман джинсов, вытягивая оттуда за провода наушники и плеер, - это же Precious Депеш Мода. Сейчас найду.
- Депеш? – удивилась я. – Я думала, я кроме одной песни у них и не слышала ничего.
- Азькиного Personal Jesus? Кто бы сомневался.
Яронда протянул мне один наушник, вкладывая в ухо другой.
- Песни просто так не приходят и не вспоминаются, - убеждённо проговорил он. – Давай переслушаем.

«Ангелы с серебристыми крыльями
Не должны знать, что такое страдание.
Как бы я хотел взять твою боль на себя!»

Я должна была вернуться к нему и предупредить его, как бы стыдно и как бы страшно мне не было.

«Если бы у Бога был великий план,
Который бы понимал только он один,
Надеюсь, он смотрел бы на всё твоими глазами».

И всё-таки я хотела ещё хотя бы раз услышать его голос.

Часть 2, Idoru – Monochrome
Я открыла глаза, и первым, что я увидела, был Ярик, сидевший на своей кровати и наигрывавший что-то на электрогитаре, которая была подключена к карманному комбику. Свет от грозди лампочек на потолке был не таким ярким, как вчера – добрая часть их перегорела за ночь.
Я зевнула. Аккорды, которые играл Ярик, показались мне смутно знакомыми.
А! Это же Monochrome.
Я спустила ноги с кровати и села, положив на колени плед. Дождалась верных аккордов и своим заспанным голосом подхватила:

Помощи не жду -
Ей неоткуда быть,
Я должен лишь помнить – печаль не будет вечной.

Советы только топят в одиночестве,
Молюсь о том, чтобы не утонуть,
Каждый день молюсь.

Нет ни лиц, ни цветов - один монохром,
В смене времён и столетий монохром,
В сломанных культурах монохром,
Нет ни лиц, ни цветов, один монохром.

Чувства незнакомые сердце наполняют,
Надежду даря,
Это луч света во тьме, луч света во тьме -
Печаль не будет вечной!

Когда я замолкла, Ярик выдержал паузу, задумавшись, а затем сыграл соло. И снова задумался.
- Ты на русском пела, что ли? – рассеянно спросил он, просто так нажимая на струны, отчего они издавали тихие звуки, пальцами правой руки (он обычно играл на гитаре как левша, хоть и не был им).
- Уху.
- Оригинал лучше.
- Ну так, ещё бы.
Ярик протёр глаза руками и взглянул на меня.
- Пойдёшь?
Я кивнула.
- Боишься?
Немного помедлив, я снова кивнула.
- Тебя никто не заставляет делать это, сама знаешь.
Я кивнула два раза и вздохнула.
- Можешь включить своё Всезнание и увидишь тогда, что будет лучше.
Я кивнула…и сразу помотала головой.
- Как хочешь.
Ярик почему-то грустнел с каждым моим немым ответом. Я вообще никогда не видела его таким печальным, как в то утро.
- Хочешь, я с тобой схожу?..
- Не, спасибо. Я сама справлюсь с этим, честно.
Парень запустил руку в волосы.
- Ладно… - наконец ответил он и потянулся за ноутбуком.
Я откинула плед и поднялась на ноги.

Через прежний лаз я попала в убежище, но несмотря на то, что я снова была в своей оракульской незримости, Странник, не таясь, с улыбкой смотрел на меня, стоявшую у стены. Он явно готовился к дальней дороге, и копна его волнистых волос уже была забрана в высокий хвост.
- Я хотел уже идти, но ждал, когда ты вернёшься, - сказал мужчина тем самым своим неповторимым, внушающим безоглядное доверие, голосом, отзвуки которого постоянно звучали и переливались в моей голове. – Покажись нам по-настоящему, красавица, а то мой друг так и не увидит тебя, - и он жестом показал на человека-волка, недоверчиво втягивающего воздух.
Его голосу невозможно было не покориться, и я сбросила пелену, скрывающую меня от глаз и ушей всех живых существ во всех мирах, кроме него. Зубастая пасть сразу повернулась ко мне, заклокотал язык – скорее всего, верному спутнику было досадно, что он не мог видеть меня раньше. Но в тот момент мне было не до него.
- Не ходи туда, пожалуйста, - как можно более убедительным тоном сказала я. Но мой голос в этой пещере после голоса Странника показался мне самой маленьким и жалким.
- Почему же ты думаешь, что мне не стоит этого делать? – спросил мужчина, всё так же улыбаясь.
- У тебя будут большие неприятности.
Глупая фраза вышла. Как будто я собираюсь их устроить…
- Эти люди – дикари, и нельзя даже близко находиться рядом с ними! Особенно такому, как ты…
- Не-ет, - покачал головой Странник, почему-то переставая улыбаться, - всё будет хорошо, милая. Мы всё проверили и всё узнали, и мы должны сделать то, что должны.
- Вы проверили? Вы? Да он при малейшей возможности предаст тебя, ты ничего о нём не знаешь! – от обиды мой голос сорвался, и я со страхом взглянула в глаза человека-волка. Тот омерзительно оскалился и зарычал, поднимаясь на четыре лапы.
- Ты не поверишь, но…
- Милый Оракул, – и голос Странника, словно мягкой ладонью, накрыл мой, - нет ничего страшного в этом. Он предал меня в моей первой жизни, предал и в пятой, предаст в этой и в следующей. Я ничего не могу с этим сделать – это мой крест, и я от него не бегу.
- Что…
Ничего не понимая, я, моргнув, открыла Всезнание – и ответом на все мои вопросы было Всезнание, открывшееся в его глазах навстречу моему.

Он путешествовал по мирам и по жизням задолго до моего появления на свет, и столько же он будет странствовать, когда меня не станет. Он вдоль и поперёк исходил Небеса.

Он знал, что будет, когда они придут к тем диким людям, знал и о предательстве, и о своей жестокой, никому не нужной смерти, словно это происходило уже не раз, и не два, и не три, и всё равно делал всё так, как считал единственно правильным. Он видел в этом единственную возможность спасти и спастись.

Я глубоко вдохнула и закрыла глаза. Связь оборвалась.
И вдруг я почувствовала крепкое объятие. Не призрак, не дух – простое человеческое тепло.
- Ты всё сделала правильно, Оракул Сущностей, - пронёсся его голос у меня над ухом. – Иди. Я справлюсь.

«Я справлюсь».
Эти два слова звучали нескончаемым эхом в моей голове, пока я брела, пошатываясь, по красной пустыне. Постепенно их начал произносить мой собственный внутренний голос, словно я говорила это сама себе, и неровный путь мой освещала неведомая мне доселе звезда.