Щипач-1

В этот детский дом, Щипач попал как и многие поцаны и девчата, огромной строны советов.
Воспитателя их годюшника, так их и прозвали,- ПОДКИДЫШИ.
До их детдома, этих подкидышей, целых два года, содержали в доме молютки, а затем уже, привозили в их детский дом, прозванный детдомовцами ИНКУБАТОРОМ.
И сдесь то, в этих стенах, для незащищеной малышни,и начинался АД, исходивший от безбожных людей именуемые детьми воспитотели-изуверы.
Молышей горлопанов, били нещадно, и некоторые из них, но не все, доживали до пятилетнего возроста.
Щипочу и его другу Волчку, повезло куда больше, своих сверстников, кому больше не понятно, толи Щипочу, когда он закрывал рот, своему дружку,чтоб тот не орал
Толи Волчку который не чувствовал боли от ударов плетью, зато у Щипоча после каждой экзэкуции над Волчком, разьярённого воспитателя, на руках, вздувались кровавые волдыри.
В три года Щипоча и Волчка взял под свою опеку, сторож инволид-войны, и мало того что он их кормил и одевал.
Он, их в подвале, учил, каким то, непонятным приёмом, рукопашного боя
И в это же самое время, Щипоча приметил, один из детдомовской бротвы, слывший среди своих, незаурядным корманником.
Малой дитятке, понравился этот браток, и тот взявшись за его образование, за кротчайший срок, научил одоренного мальчугана, своему ремеслу.И в тысячный рас повторюсь, что в их возросте, бездарей просто не существует.
Ты с этими навыками бротишка, не когда не останешся голодным,- так любил говаривать Щипачь старший,а Щипачь младший эту кликуху, получил ровно через месяца три.
И вскоре ученик, превзошол своего именитого учителя, и в пятилетнем возросте, мог запросто, обчистить не только крманы своего учителя,но и снять виртуозно с его рук,его безценные   часы.
Теперь же, кто знал, младшог Щипача,и о его способностях, ближе чем на вытянутую руку, к нему не подходили, ибо тут же лишались, своих сбережений, хронившихся, в их, ненадежных корманах.
А тем временем,его корешок по кличке Волчок, постигал в подвале, уже не азам, рукопашного боя, а их концу.
Ибо все что знал, инволид Отечестенной Войны, о ведении этих самых искуств, зовущимся КАРАТЭ,он все передал смышленному малышу,ибо в тысячный рас повторюсь, что в их возрасте, бездорей, просто не существует.
А Волчок, давший клятву, когда то, что поквитается однажды, с главным врогом их детдомовской ребятни,и с ее прихвостнями тоже,которые называли себя воспитателями и которые молышей,орущих от голода,хватали за их ножки,и со всего размаха, били головами об стену, и душили, схватив их за горло.
А звук, упавшего с высоты арбуза,совподаюший со звуком, раскроенной черепушки млоденца, долго еще стоял и не выветривался в памяти Волчка,и храп, задыхающегося ребенка, глубоко войдя в его сознанье, так и осталось в нем навеки.
Да, тогда Волчок, поклялся над трупиком,которого убил пьяный воспет, не головой об косяк, а просто задушил, и его раскрытый ротик, долго ещё снился, мольчугану, по кличке Волчок.
И Волчок упорно тренируясь,все же постепенно, продвигаясь к своей заветной цели, достиг её.
Но этот рассказ не о нём, а о его дружке Щипоче
Который был старше Волчка, пусть и на пол года, и который вполную меру испил, все ужасы детдомовского беспредела.
И даже чудом оставшись в живых, когда он Щипачь, схвотив орущего Волчка, и отшвырнув его от себя, сам попал в лапы, пьяного воспетателя.
А тот не разбираясь кто орал, схвотил, насмерть перепугонного ребенка за ноги, и что есть силы, с размаху, хотел уже того долбонуть, головой, об угол косяка.
Но толи, не суждено было Щипчу, в тот вечер, отдать Богу душу свою, толи у пьяного рука, всё же дрогнула.
А может Щипачь, что есть силы, в последний момент на лету, дернул ногой, всё же, вырвался, из рук изувера, и отлетев в другую комноту, упав на пол, скрылся под кроватью.
А пьяный воспет не слыша больше млоденчиского рева, постояв чуток и не поняв, что же всё же произошло, куда же делось тело поцана,которое он еще секунду назад,крепко сжимал за ноги, в своих лапищах.
И в пьяном бреду, не чего не сооброжая, он мохнул рукрй и с шумом, убитого буйвола, упал на свой замызганный мотрас и тутже захропел.
Хоть его храп и раздовался по всему этожу, но как только, кто то из молышей, начинал просто хныкать.
Он тут же просыпался, и если как в эту ночь, дежурил один, то несколько трупов детей, утром находили в кроватях.
И все же, у этих молышей, была защитница, в лице воспитателя фронтовика, и звали её Мария Ивановна.
У этой женщины на теле было огромное количество шрамов, и может по этой причине, стесняясь мужиков, она так и не вышла замуж
А всю свою неутраченную любовь, отдала беззащитным детям сиротам. А то что я описал выше, происходило именно тогда, когда эта женщина попала в госпиталь.
Может быть, она довно бы, отдала Богу душу свою, но всякий рас, как только поподала она в госпиталь.
Она просила про себя, что б Боженька пока, не забирал её к себе, ведь там в детдоме, остались сироты её.
И за них, кроме неё, некому было заступиться, ведь в этом кошмарном заведенье, только она одна, могла за них постоять.
И в кокой уже сотый рас, она выкорабкиваясь с того света, приходила в детдом и горько плакала, по убиенным младенцам своим.
Девочки старших классов, успокаивая её, просили свою приёмную маму, со слезами на глозах не растраиваться.
Они знали, что после очередного такого волнения, она опять попойдет в госпиталь и опять появятся жертвы, пьяных воспитателей.
Да она и сама, знала это, но сердцу не прикажеш и оно болело с каждым разом, всё сильнее и сильней.
И не была её, в том вина, что она, по каждому убиенному молышу, разрывалось, на мелкие части.
Зато Директриса, после каждого вызова скорой помощи, злорадно заключала,- ну вот на этот рас вашу мамку, точно проводили в последний путь.
Но их мамуличка, чувствуя, что они без неё погибнут все, опять выкорабкивалась с того света, и во преки прогнозам изуверки, появлялась в детдоме вновь и вновь.
И разьяренная Директриса детдома, злорадно заключала,- что в следующий рас эта женщина принеприменно попойдет на небиса.
Но этого не случалась и она опять приходила в свой детдом и заботилась о своих молышах.
А тем временим Щипач рос, и набирался постепенно, сил и опыта, в своем не блогородном ремесле.
А те же деньги, что он воровал, Щипачь все до копейки, приносил в детдом, а его друзья, покупали на них продукты, и приносили в детскую,к их приемной матери.
А она уже по совести, раздовала всем своим многочисленным приемышам, и почему-то при этой раздачи,у неё, текли, не перестовая слёзы.
А она незгибаемая комунистка, тойком от всех, крестилась и блогодорила Бога что в этот день не один из ее приемышеё, не отдал Богу душу.
А между тем, наш Щипачь с возростом, становился корманником экстра класса. И теперь его не забовляло, шманать по корманом, в троллейбусах и даже в автобусах, у токих же как и он.
Он понял не по наслышке, где и у кого, водится большиое бобло.
Первая из этих подпольных боготеев, была их детдомовская Деректриса,  прозванная им, Щипочем, КРЫСОЙ.
Хотя у неё и были сотни кликух, данные ей детьми, кто то её звал ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ, кто то ТВАРЬ НЕЗЕМНАЯ.
А Щипачь окрестил её КРЫСОЙ, ибо она у них сирот незащищённых, крысила пайки, что выделяла Советская Власть, детдомовским сиротам.
Если крысить у одного иль двух, то получится мизер,а если у всего детдома, то за год набегало около сотни тысяч советских рублей.
При её то зарплате, в триста рубликов советских, она  считалась, просто миллионершей.
И вот у этой Крысы, он однажды, и выкрал связку ключей, где были ключи, не только от её собственного дома, но ещё и масса ключей, от всего детдома.
Один из этих ключей, детдомовский броток, по кличке МЕДВИЖАТНИК, тотчас же узнал, то был ключ от сейфа, в её кабинете,к которому Медвижатник довно подбирался.
Не одна отмычка Медвижатника, тот сейф не брала, а тут на тебе, просто несказанно повезло,и ключик от сейфа, сам в руки к нему попался. И за одну то ночь, детдомовские умелцы, смастерили точную копию того ключа.
А КРЫСА-Директрисса всю эту ночь, пропьянствовав с хахолем своим на даче,так и не врубилась что ключь её имеет двойника.
И как связка ключей, исчезла, так она и появилась вновь.
Зато поцаны детдома, так стремившиеся посмотреть, что же находится в её святая святых. Всю ночь напролет, открыв рты, от удивленья, обследовали, содержимое чрева, того сейфа.
Там находилось, пять бутылок Армянского каньяка, одна из них, была початой. и в ней остовалось пол бутылки.
Коньяки,- сообщил один из поцонов,- стаканами не пьют. И они все увидели на полке серванта, серебрянные минзуры. Но я же сам видел, как ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ, хлестала этот самый коньяк, стаканами.
Поцаны улыбнулись, и не скозали Коту не слова, а он по их вырожению лиц, понял что его дружки, знают больше того, что он от них так тщательно скрывал.
Ну да, я и говорю, что она хлестала стаконми. А больше ты нам не чего не хочеш скозать,-моргнув бротве, заявил поцан, чуть постарше Кота.
А что ещё,- и он как пойманный воришка, на месте преступления, потупил свой взор.
Да что ты в самом деле Кот, мы что тебе мусара беспредельшики, и за твои художества, дадим тебе срок.
Да кокое художество пацаны,эта сука, тогда нажралась как свинья, и лежала без трусов и бюзгалтера,в одном просвечивающемся пинюаре.
Ну я и не выдержал и потрогал ее сиськи,вы же знаети братва, кокие у неё дойки.
Ну да Кот, ты её лоскал, а твой писюнок, не стого не с сего, взял да и встал.
И вся братва находившаяся в этом кобинете прыснула от смеха себе в лодони.Они знали где находятся и конспирацию блюли строжайшую.Все кто сдесь находился знали начало той эпопеи.
И только Кот, тогда в тот вечер, знал её концовку. Он тогда раслабился, на пьяной директрисе, и теперь видел по глазам своих поцонов, что они знают, но не всё.
А рас знают, так и не стоит отпираться, и он рассказал то, что им было не извесно, чем же закончилась концовка той непреднамеренной встречи, с пьяной Директрисой.
Он Кот, тогда не долечившись от трипака, решил эту пьяную шалаву, нагродить пьтичьей болезнью, два пера или трипера.
И в тот вечер он не прогодал, сквозь слёзы и всё же кончив в неё, а после, отошол от её дивана, к дверному косяку.
Не зря же ему дали кличку Кот, он тут же коким то третьим чувством, учуял, что у входной двери, кто то появился, и спрятался, за одну из огромных портьер.
В комноту без стука вошол один из воспетов, и без всяких предисловий, скинув с себя штаны, залез на неё.
Он как будто почувствовал, что на ней, до него, уже кто то побывал. Но разве мозги, похотливого самца, в этот самый момент, сооброжают, когда ты уже вошол в святая святых.
Вот когда, ты, взяв свое от женщины, испытаеш оргазм, вот тогда ты и призадумаешся, и возможно своё место, уступиш другим.
Так он, этот самец и поступил, и Кот в эту ночь насчитал, до пяти джентыльменов, лёгкого поведения.Тех, кто хотел,именно в ту ночь, наслодиться прелестями пьяной Директрисы.
Да Котяра ты ей отомстил и даже кровникам своим.
Да нет Медведь, за то что они сделали с моей сестрой, только кровью и смертью своей, они её смерть, искупят.
Ты прав Кот, и мы тебе в задуманном, не будем мешать, а если надо, ты свисни, и мы поможем.
Спосибо Медведь я сам, а ты Щипачь молодец, и довай, хоть ты и не пьёш, но пригуби, этот божественный напиток, и за твою удачу.
Чтоб ты и твой дружок Волчок, не когда не испытали, ментовского кошмара.
Все, кто в этот момент, стоял в проклятом детьми кабинете, подняли свои минеатюрные минзурки и чокнувшись ими. Кто выпил сразу, а кто как Щипачь, пригубив отдал соседу.
После этого пацаны, обшарив тот сейф, нашли в нем массу вещей, косающихся непосредственно их.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)