Разбитное сердце

Разбитное сердце    Она была ничего себе, так обычное ничтожество...          Порой, наслаждаясь музыкой Мерли Менса, перебирала нервными пальцами по своим   возбужденным соскам лоснящихся от постоянных «упражнений».          Он был лидером своего воображения   и знал, что эти дешевые уловки часто попадаются столь дешевые девки.           В его голове всегда звучал дикий RAP и отголоски оперы «Борис Годунов» М.Мусоргского, особенно его волновал «Колокольный перезвон» - потрясающая вещь - говорил он выкатывая прозрачно-белые глаза из покрасневших век.            
В нотах он шарил мало. Он не был ни Моцартом, ни даже Сальери. Он жил в своем кривом мире, был очень агрессивен, надменен и самоуверен, замкнув   весь круговорот событий на своей жалкой персоне.Именно это и привлекло ее внимание к нему: «У… лидер…» - думала она, «… он должен быть мой и только мой и тогда… я засияю на фоне этого ублюдка   как бриллиант. Меня все заметят, я всех подчиню своей воле и никто не смеет мне противиться и возражать. Я, Я, Я и только Я должна быть возле него и конкуренции не потерплю! Я БУДУ БОРОТЬСЯ ЗА СВОЁ ССЧАСТЬЕ!». Приходя по утрам в ненавистную школу, проходя по ее темным узким коридорам, она искала его призывным взглядом: «Где ты моя шатающеголовая мечта».           Он, как и положено лидерам, приходил самым последним на уроки. Она знала, где его можно было лучше всего настигнуть его врасплох - ему всегда нравилось ошиваться в столовой, как там пахло: смесь прокисшего борща и зеленого винегрета, киселя и жаренных на машинном масле беляшей начиненных прогорклым луком, стекшей корейской морковки и бочковых огурцов. Он обожал усаживаясь за столом наблюдать за любовной игрой местных тараканов, которые обнаглев от безнаказанности занимались сексом прямо на столе, между тарелками и объедками. Вид пусть даже   тараканьего секса приводил его в дикий восторг, его глаза становились безумными и он с увлечением поглощал все, что валялось на столе. Именно в эти моменты его можно было обольстить и она   р е ш и л а с ь... Не раз путая кабинеты с туалетом они вместе прогуливали уроки. В один из таких прекрасных весенних дней он, как всегда сонный и рассеянный спутал «Марс» с «флейтой» а она влюбленная и увлеченная «не заметила» подмены. Распахнув со знанием дела широкий рот она с ужасом застыла: «О Боже, где ЭТО у него, где же мои очки, может я плохо стала видеть? Да где же, ЭТО. Я начинаю нервничать и из-за этого сеанс орального секса может не удастся, Не может быть чтобы у такого как он, ЭТО было настолько ничтожно! О! как я несчастна!». На секунду поднял глаза на него, обливающего потом нетерпения, и.... сообщила, «что твой оргазм опередил мои мысли!» Она ядовито улыбнулась, поднесла к губам огромный банан и заржала подобно необъезженной кобылице. В его горле перехватило дыханье: «Как, эта даунша смеется надо мной???. И уже не важно, что ему говорил ему разум.... Он посмотрел в туалетный пол, покраснел.., а она продолжала поигрывать бананом на его глазах. О! как поразило его воображение это зрелище: она быстро перебирала тонкими пальцами по душистому изогнутому банану, касалась шелковистой кожурой своих тонких посиневших обветренных губ. Когда   линия ее движений была особо сложной и более откровенной, она прикрывала глаза и томно стонала. Когда набирала воздух в раздувавшиеся от возбуждения щеки, ее черные слегка линялые кудри падали с широких плеч на паралоновую грудь.            Неведомые школе звуки наполнили классы, учащиеся настороженно прислушались, преподаватели   вспомнили о супружеских обязанностях и суетливо стали поглядывать на часы. Словно лучи солнца озарили его смутные терзания счастливые мысли   и он поделился ими с нею: «…а давай после занятий прогуляемся, схаваем по «марсу», а за это ты никому из девок не скажешь про мой маленький член». Казалось музыка ее сердца пронизала каждую часть ее вожделеющего секса тела - «ОН ПОЙДЕТ СО МНОЙ ПО УЛИЦЕ И ЭТО УВИДЯТ ВСЕ», но   в классе, увы, занимала все пространство во Вселенной Мясогипопотамия, втирая сложную и превратную натуру глины.           В ее сердце щемило от того что все забили большой хер на это знаменательное событие.        Он еще не знал, что его ждет, когда она закончила играть бананом   и нажралась наконец «марсом». Она вопросительно смотрела на него : «Ну, когда же мы перейдем к самому главному, ну давай же…». Однако он, переминаясь с ноги на ногу он осторожно и виновато поднял на нее глаза и стал отступать потихоньку назад.        Она улыбнулась, но постепенно улыбка сходила с ее лица, превращаясь в гримасу неизмеримого горя и разочарования. Улыбаясь он отступал все дальше и дальше   и хотел уже было сигануть от нее в сторону, но она опередила его кинув в него тяжеленным портфелем путано выкрикивая маты и неожиданно даже для себя оглушительно пукнув на всю улицу   побежала за ним пытаясь дотянуться до его пиджака. Ей удалось схватить его сзади но он ловко вывернулся из одежды. Вонючая тряпка осталась в ее цепких когтях, а   он, на которого она так долго охотилась, ускользнул.            
Позже, он не раз винил себя за этот поступок, ему надо было бы узнать и ее слабости, а он лохонулся. Иногда ему казалось, что он поступил грубо и некрасиво, но это случалось с ним не часто. Вечером, того же дня, он позвонил ей по телефону. Написал аж целых двадцать SMS ок. Он мог написать еще больше, если бы не вечная чертова денежная нехватка - спутница талантливых интриганов. Вот так всегда, на самом интересном месте закончилось бабло.             Следующим утром он не в первый раз загулял школу. Он очень этого хотел - ему нужен был отдых. Он взял банку пива, у бабки на улице купил себе стаканчик креветок, зашел в лифт и решил провести там время. Лифт медленно поднимался от этажа к этажу, он цедил пиво, наслаждаясь запахом кабинки и чувством полной свободы. Доехав раз двадцать до первого этажа затем до девятого, он решил выйти на девятом. Пошатываясь от выпитого, съеденного и накатанного, он присел на подоконнике подъездного окна, посмотрел вниз и … вдруг ее образ у него четко возник в глазах.            Он не заметил, как вырвал на стекло. Блевотина медленно стекала и из бесформенной, постепенно приняла   ее образ. Портрет имел поразительное сходство.            Ему показалось, что он сходит с ума: без баяна, без колес и без клея, не выпив даже стакана водки он бредил ею,   она становилась навязчивой мечтой, которая как расплывшаяся на солнце жвачка липла и не отрывалась, въедалась в одежду в кожу в мысли НАВСЕГДА.            
«Н Е Н А В И Ж У!» - пронеслось в его воспаленном мозгу, подлая тварь и тут не дает мне покоя, испортила такой гужбан СУКА. Он вытащил   из кармана отстойную мобилу и осторожно набрал ее номер. Она взяла трубку: «Алло, слушаю…» Он сам не понял, почему мобила оказалась возле его задницы, которая разразилась оглушительным бздежом.            Последний раз он взглянул на блевотный портрет на стекле подъездного окна   и ушел гонимый подкатившим поносом.           Ему вновь не повезло! Быстрыми прыжками добежав до своей квартиры, вломившись в туалет, рухнув на унитаз из него полилась вонючая жижа: «О! как хорошо, давай еще, еще, какое облегчение, вот от чего можно получить настоящий оргазм!..» - с такими мыслями он кое-как вытер задницу и встал, чтобы удалить отходы пиршества к туркам, однако взгляд упал на дно унитаза - о ужас! Ее образина четко вырисовывалась из свежевысратого дерьма! Это наваждения, сглаз, порча, чур меня животным криком возопил он!   Уже позже, вечером, проходив мимо окна выходящего на ее балкон он увидел ее голые обвисшие сиськи, свисающие с перил на проспект - «настоящая сука!»- «я как всегда прав…» - подумал он.   
Она основательно засела   у него в голове. Сволочь... Лучшая из всех сволочей!... Это был конец их отношений и начало длительной кровавой войны. Он стоял за портьерами, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Его слух заострился…он сосредоточился. Точно рассчитывая стратегический план мести он не мог с собой совладать, чтоб не послушать Эммануэль - эту страстную симфонию секса. Секс - вот что мне нужно сейчас и он быстрым движением руки врубил видик.