***

Глава 1
Вестник судьбы

Погода испортилась внезапно. Небо затянули свинцовые тучи, погребая во тьме звезды и прижимая к земле промозглый воздух. Вихрь холодного ветра загудел провода высоковольтной линии, играя ноты растущего беспокойства. Где-то недалеко послышался тяжеловесный рокот, чьи отзвуки в мгновение разнесли по округе тревожную весть.
Крылатый менестрель - ветер играл все яростней и виртуозней. Под его самозабвенным напором голосила листва деревьев. Шершавые стволы трещали, кренясь. Но там, где они врастали кореньями в глинистую почву, сохранялась тишина: ночное зверье, по обыкновению, снующее в поисках добычи, ныне предпочло животворящей сытости голодное прозябание в норах. Хрупкая жизнь замерла, с трепетом ожидая скорой развязки.
Пламенные сухожилия молнии расчертили пустоту, нарисовав в черно-белых тонах скрытую чащей леса убогую лачугу. Когда-то в ней обитал лесник – человек невежественный и грубый. Впрочем, это не мешало ему водить знакомство с деревенскими и заезжими охотниками, травя под крепкое спиртное байки про лесную жизнь. Алкоголь старика и сгубил, разрушив печень раком.
Со временем зверья в лесу стало меньше. Городские охотники перестали приезжать, а местные спились. Эта доля постигла и сына лесника, Валерия. Совсем опустившись, он спалил добротный дом в деревне, и от безысходности переселился в избу отца, которая без должного ухода совсем обветшала.
Этой ночью Валерий с помповым ружьем наперевес, рыскал по лачуге, отыскивая огненных бесов. Они тревожили убитый алкоголем рассудок, желая окончательно свести с ума назойливым присутствием. Когда в мутных от хмеля зрачках отразилась собственная тень, Валерий вскинул ружье и принялся беспорядочно палить по сторонам.
– Твари! - различался пьяный рык в грохоте пальбы. - Меня вам не взять!
Багровея, Валерий орал, что было мочи, и глупый свинец вторил безумию стрелка, который дарил свободу. В буйном восторге картечь выгрызала из стен древесную труху, вскрывала подгнившие половицы, в щепки крушила мебель.
Изрыгнув из никчемной души ненависть, Валерий опустил дымящийся ствол и сплюнул горечь пороховых газов на продырявленный пол.
– Получили свое? И не вздумайте снова появляться, убью!
Валерий посмотрел в зеркало, висевшее на стене, и испуганно вздрогнул – под слоем ржавой пыли он увидел не себя, а какое-то ужасное существо.
– Вот ты какой, гад из преисподней. Твоих собратьев я перестрелял как воробьев, - Валерий зло скривил лицо. - Настала твоя очередь, сука! 
Валерий поднял ружье, ходившее в руках из стороны в сторону. Грязно матерясь, целил в чужака, так чтобы попасть прямо в лоб, и, наконец, нажал на спусковой крючок. Незнакомец из зазеркалья не дрогнул ни единым мускулом лица. Боек ружья сухо щелкнул его бесстрашию и заклинил.
– Ха, - тараща глаза, Валерий не поверил случившемуся недоразумению и несколько раз надавил на спуск. – Ха-ха-ха.   
Незнакомец из зазеркалья склонил голову к плечу и стал с интересом разглядывать Валерия. Пьяный мужчина не вызвал ничего кроме брезгливого отвращения: невзрачный, обрюзгший, с небрежной татуировкой на предплечье. На левой стороне лица застарелый шрам - от виска к подбородку, стягивающий щеку и приподнимающий угол губы в кривой ухмылке. По-бычьи насупившийся взгляд, казалось, выражал злобу на все, к чему когда-либо прикасался. 
Валерий почуял ненависть чужака и, стараясь избавиться от наваждения, мотнул головой. Из зеркала к худой шее потянулись руки, и мгновение спустя холодные пальцы мертвой хваткой вцепились в плоть. Валерий выронил ружье. Шея вздулась тугим бугром. Лицо скривилось от удушья. Валерий всхлипнул беззащитным детским голосом. Бессильно уткнулся в зеркальную поверхность, обмяк и словно марионетка, у которой оборвали все нити, повалился на пол.

Басовитый раскат грома потряс округу. Из разлома неба, где угадывалось призрачное свечение молнии, хлынул дождь и стал нещадно бить свинцовыми каплями землю. 
В прогнивших рамах лачуги жалобно звякнули стекла. Сознание Вестника пробуждалось медленно, подобно тому, как туман рассеивается с появлением утреннего тепла. Пальцы ощупали лоб, легли на глаза, сошли по носу на щеку и, обагряясь кровью из ран на лице, легли на подбородок.
Прикосновение быстро возвращало к реальности. Она взорвалась ярким светом сквозь сомкнутые веки. Животное чувство бытия поглотило эмоции, оставив место болезненному чувству голода и холоду разбуженной жизни.
На замусоленной, изрезанной столешнице взгляд отыскал черствый кусок хлеба. Желудок сдавило голодным спазмом. Вестник ухватил корку, словно та была последней в жизни, и вгрызся в нее, не обращая внимания на то, что хлеб покрыт плесенью.
– Кто я и зачем Вы облекли меня плотью? - прохрипел Вестник, отирая с губ прилипшие хлебные крошки.
– Что с лицом? - вместо приветствия воскликнул невидимый мужчина.
– Объект сопротивлялся, - Вестник посмотрелся в зеркало и хмыкнул. - Пришлось сбить с него спесь, - отыскал замызганное полотенце и старательно утер лицо. Раны саднило, но Вестник даже не поморщился, словно не чувствовал боли. - Так что произошло, к чему такая спешка?
– Теперь июль 2008 года, - сообщил Голос мягким баритоном. - Тебе сорок девять лет. Ты сын лесника, Валерий Прохоров - в конец опустившийся пьяница и дебошир. После смерти отца, живешь в сторожке на окраине леса, перебиваясь случайными заработками. В остальном… - Голос будто задумался. - Носитель чрезвычайно слаб. Его дни сочтены.   
– И что это значит? - без интереса спросил Вестник. - Я ведь все равно не могу выполнить своих … - он прервал поток слов, чтобы поправиться. - Ваших намерений. Ведь положенный срок еще не настал. 
– Дела обстоят неважно, - в интонации Голоса была озабоченность. - Если бездействовать, то может получиться так, что срок вообще не наступит.
– Куда вы клоните? - Вестник перестал жевать и по свойственной  человеку привычке, хотел взглядом отыскать собеседника. Но Голос, казалось, шел отовсюду, и определить местонахождение источника не представлялось возможным. - Блин! 
– Носитель не просто слаб от старости, - пропустил недовольную реплику Голос. - В течение последней недели кто-то изматывает его плоть, стремясь отнять душу. Мы не вмешивались, потому что хотели разобраться, кто это может быть, но напрасно потратили время. Некоторая часть энергетической составляющей души перекочевала от Носителя, и мы потеряли контроль над ней, а неизвестный объект в той же мере его приобрел.
– Значит, теперь он может управлять ею по собственному желанию?
– Скажем так, дальнейший захват души будут протекать безнаказанно с нашей стороны, пока объект окончательно ею не завладеет.
– Абсурд, - фыркнул Вестник. - Насколько я знаю, это не возможно.
– Теоретически, - согласился Голос. - Но, к глубочайшему сожалению, я вынужден признать - такая опасность реальна, и мы не в состоянии что-либо с этим поделать. Пока не в состоянии.
– Что так? - язвительно заметил Вестник, наслаждаясь беспомощностью того, кто с ним говорил. - Вам отвесили хорошую оплеуху, да?
– Нет, - сдержанно, но с тенью уязвленного самолюбия, произнес Голос. - Мы владением достаточным количеством информации, но требуется время для ее сопоставления и анализа. Такой ответ тебя устроит?
– Вполне! - усмехнулся Вестник. - Но мне не понятно, зачем нужен я?
– Носитель понимает, что происходит, и не видит иного для себя выхода, кроме как, устранить важную для нас часть своей души. Если это случится, точка выхода сил, питающих ее, будет колебаться в пределах двух-трех суток или вообще никогда не наступит. Все зависит от активности неизвестного объекта. В любом случае события будут развиваться крайне непредсказуемо. Это с большой долей вероятности, приведет к разрушению существующего мира, и последующие сто лет мы будет разбираться, что к чему, копаясь в груде человеческих останков.   
– Мрачная перспектива, - хмыкнул Вестник, потирая колючую от щетины щеку. - Выходит, я должен стать нянькой для Носителя? Так?
– Шутливый тон в данном случае неуместен, - осадил Голос. - Проблема серьезная и мы должны приложить максимум усилий для ее разрешения. Если Носитель свершит задуманное, мы потеряем и без того сомнительный контроль над ситуацией. 
– Если не хотите этого, то почему не заберете душу прямо сейчас? Это куда проще и безопаснее, чем пускать дело на самотек.
– Ты невнимателен. Я ведь сказал - давление неосознанное, значит, мы не знаем, кто этот человек, который терроризирует Носителя и, соответственно, не можем устранить его влияния. Впоследствии это создаст путаницу в правопреемниках души.
– Но, быть может, Носитель прав? В случае провала то, чего Вы так боитесь, все равно произойдет. Стоит ли овчинка выделки?
– Торг сейчас неуместен, - остался непреклонен Голос.
– Вы не оставляете Носителю выбора, - хмыкнул Вестник. - Хотя, чему тут удивляться? Подобным образом вы поступили и со мной.
– Хочу  напомнить, – назидательно возразил Голос. - В чьем бы обличии ты сейчас ни был, ты навсегда останешься тем, кто ты есть на самом деле. Ты должен беспрекословно подчиняться, а не решать что правильно, а что - нет. Или забыл, как однажды лишил себя права выбирать, отрекшись от всего?
– Спасибо за напоминание, - буркнул Вестник. - И все же, ответьте на вопрос, зачем привлекли именно меня? Ведь я обретаю плоть на недолгие часы и не могу глубоко понимать чувства обычного человека. Если мне придется задержаться дольше обычного, я вряд ли смогу быть чем-то полезен.
    Голос выдержал паузу, которая неприятным холодом коснулась Вестника.
– Я решил, что правильно пойти навстречу твоему желанию.
– Не понимаю, о чем Вы? - Вестник хранил на лице маску равнодушия, а у самого сердце колотилось от всплеска адреналина в крови. - Не припоминаю, чтобы я о чем-то подобном просил.
– Но всегда хотел, - заметил Голос. - Твой проступок, из-за которого ты стал тем, кто ты сейчас, тяготит, и тебе хочется доказать прежде всего самому себе, что тогда могло сложиться по-другому, прояви ты хоть малость терпения и чуткости.
– Гнусный бред, - уязвлено выпалил Вестник, - нынешнее существование меня вполне устраивает, и только из уважения к вам я не стану спорить.
  – Как тебе будет угодно, - с интонацией легкого, впрочем, наигранного, разочарования сказал Голос. - Но, это уже не имеет значения. Менять что-либо поздно, и хочешь ты того или нет, придется вживаться в непривычную роль. А теперь отправляйся. И будь осторожен. Носитель пойдет до конца, слепо веря в свою правоту.
В комнате стало тихо. В приступе бессильного гнева Вестник ухватился за край стола и изо всех сил швырнул его в стену.

Пожилая женщина бессильно покачивалась на занемевших коленях перед образом Христа, наблюдая за тем, как его лик то становится суровей в провалах мрака еле горящих свечей, то вновь ласкает проницательным взором.
– В руке Твоего милосердия, вручаю душу и тело мое, помышления дела мои, и тела и души моей движения. Вход и исход мой, веру и жительство мои, течение и кончину жизни моей, преставление мое, день и час издыхания моего, упокоение души и тела моего. 
Женщина просила поддержки у сил, во власти которых она находилась. Им известны ее мысли. Они обладают могуществом чувствовать гораздо глубже обычного человека.
– О распявших Тебя молись,  и рабом Твоим о вразех молиться повелевай, ненавидящих и обидящих прости, и от всякого зла и лукавства к братолюбному и добродетельному наставь жительству…
Христос не отрекся от нее, но стал сдержаннее в проявлении. Нахлынуло одиночество, и рассудок наполнился страхом умереть без прощения, непонятой никем.
– Даруй мне кончину христианскую, непостыдную, от воздушных духов злобы соблюди, на Страшном Суде милостив рабу Твоему буди и причти мя одесную благословенным Твои овцам, да с ними Тебе, Творца моего, славлю во веки. Аминь.
Божественный Вестник уже здесь. Он предстает слабому взору в момент, когда последний вздох вырывается из груди и с душой летит в холод бездонной пустоты. Так гласят древние постулаты и для всякого Носителя они одинаковы. Но для нее сделают исключение. Не из милостивых побуждений, а потому что правила и так уже нарушены, не ею, кем-то другим, и следовать им равноценно краху. Миссия Вестник - помешать таинству, которое способно поглотить душу. Подобный исход очевиден, но по какой-то причине ведающие ее судьбой силы, придерживались другой точки зрения. 
«Бездействие погубит жизнь, не деля роскошь и нищету, здравие и болезнь, не различая национальности, пола, возраста. Для смерти все едино. Она слепа. Думают ли Высшие силы, чем обернется промедление? Конечно! Но тогда почему ограничиваются присутствием Вестника?» 
Женщина мало интересовалась собственной жизнью. Ее осталось чуть-чуть. Не давала покоя мысль о том, что усилия, которые она прилагала для того, чтобы помогать  людям, окажутся погребенными в хаосе небытия.
«Нужно обмануть Вестника. Некогда бесплотный дух теперь он человек. В нем появились людские слабости, а значит, он уязвим».
Женщина прикрыла веки и стала искать Вестника в живой материи. Без толку. Женщина не увидела его, хотя явно ощущала присутствие. Задумалась и вскоре нашла объяснение: плоть Вестника жива, но его первородная сущность была и остается мертвой. Теперь уже не составляло большого труда найти его. Вестник пробирался сквозь чащу леса и вокруг него не слышалось ни шороха, ни звука. Рядом с ним всегда тишина преисподней.
За мрачной аурой Вестника, женщина отыскала чувства не свойственные ему. Она открыла глаза и теперь точно знала, как побороть Вестника.

         Голос прав - он долго ничего не чувствовал и ему безумно хотелось этого. Вестник наслаждался бьющим в лицо дождем и ветром, который пронизывал тонкие одежды. Обычному человеку не понять упоительного восторга, который испытывал Вестник. Но он, забывший людские чувства, радовался любым, даже неприятным. Последний раз воскрешение произошло полвека назад. Всего на час, но и его оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя тем, кем он так и не стал при жизни. Настоящим человеком. Покорным, без гордыни и спеси. Затем он опять скитался как бесплотный дух, не ощущая ничего. Это как находиться в глубоком сне, очнувшись от которого, помнишь множество деталей, но понять их не можешь, потому что они лишены чувственной игры красок.
Вестник отыскал в пелене дождя нужный дом и представил болезненное лицо Носителя, который молится о том, чтобы его избавили от мучений.
«Как объяснить, что нужно потерпеть, что скоро все закончится и станет легче? Как смотреть в мутные от боли глаза? - в отчаянии Вестник со скрежетом стиснул зубы. - Ненавижу быть человеком. Ледяной дождь хлещет по лицу. В сапогах хлюпает, натирая на босых ногах мозоли. От промозглости тело мерзнет, покрываясь гусиной кожей. Вот иная сторона человеческих ощущений - понимание не только добродетели, но и скверны. Плата за то, чтобы быть живым. Как я отвык от этого. И как мне не хватало жизни!»          
Вестник остановился перед домом Носителя. Запрокинул голову, ловя ртом капли дождя, невкусные и маслянистые. Потом тряхнул головой, сбивая с волос влагу, и поднялся по ступенькам к двери.

Женщина накрывала на стол и не обратила внимания на появление в доме постороннего. Не вздрогнула хрупким телом, когда Вестник лязгнул дверью, закрывая ее. С обычным человеком это могло показаться странным, но, зная о способностях Носителей видеть будущее, Вестник не удивился.
– Здравствуйте, Ефросинья!
– Возьмите сухую одежду! - женщина указала на стул у стены.
– Большое спасибо! - Вестник не ожидал проявления заботы к себе и потому растерялся. - Я вымок до нитки и здорово продрог.
– Вас называть как сына лесника? - с холодностью спросила женщина, не придав значения вежливому тону непрошенного гостя. - Валерием?
– Да, - кивнул Вестник, снимая намокшее белье. - Так будет проще, и Вы не запутаетесь. К тому же мне с трудом удается припомнить, кто я на самом деле.
«Ошибка? - подумал Вестник, разглядывая Ефросинью. - Прямая осанка. Четкие движения рук. Она не производит впечатления измученной бессонницей. В голосе нет интонаций отчаяния и боли».
– Знаете, для чего я здесь? - Вестник обтирался жестким полотенцем.
– Тот, кто управляет судьбами людей, видит, как мне нелегко, и прислал вас для поддержки. Затем, - женщина закрыла глаза и после недолгого молчания сказала: -  Вы сопроводите меня в мир забвения.
От этих слов Вестник ощутить себя лицемером, который пришел казнить, а не помогать страждущему человеку.
         – Извините за то, что я должен сделать. Я понимаю, насколько вам тяжело и …   
        – Правда? - женщина обернулась, и Вестник увидел мертвенно бледные скулы, глядящие с укоризной глаза. - Откуда вам знать? Ведь Вы не Носитель? И никогда им не были.
Уязвленный, Вестник опустил голову, признав опрометчивость слов.
– Давайте ужинать, - неожиданно мягко сказала Ефросинья, приглашая к столу. - А потом, если захотите, мы поговорим.
Вестник сглотнул. От запахов еды кружилась голова, и он принялся жадно запихивать в рот все съедобное, что видел.
“Как вкусно!” - Вестник время от времени поднимал взгляд на Ефросинью и хотел благодарить, но рот всегда оказывался забитым едой. Когда желудок немного насытился, пришла сонливость.   
«Черт, - Вестник, изо всех сил удерживал клонившуюся голову. - Провела меня, как ребенка». 
Ефросинья безучастно наблюдала, как непрошенный гость теряет сознание. В нужный момент ее ладони подхватили бесчувственную голову Вестника и бережно опустили на стол.   
– Простите меня, - с раскаянием в голосе, проговорила Ефросинья. - Но по-другому я поступить не могу.

Очнувшись с одурманенным рассудком, Вестник прежде матерно выбранил себя. Затем обвел мутным взглядом столовую и обнаружил, что он здесь один. Слух уловил бормотание из соседней комнаты.
– Почему вы сопротивляешься воле того, кто всегда был рядом? - Вестник хотел встать, но с грохотом повалился на пол, увлекая со стола посуду: зелье Ефросиньи, лишило привычной способности двигаться.
– Вы не должны этого делать, - он вцепился в стенную перегородку и на руках подтянулся к проходу, разделявшему комнаты.    
– Не мешайте, - резко оборвала его женщина. - Я говорила, просила мне помочь, но меня не слушали. Теперь поздно что-то менять.
– Вы не думаете, какие последствия несет таинство, - старался вразумить Ефросинью Вестник: - и все сводите к случайности. Но она непредсказуема.
– Верно, - согласилась Ефросинья. - Но я позабочусь обо всем, обещаю.
– Я не допущу этого безрассудства, - Вестник хотел подняться, но тело отозвалось острой болью.
– Не прилагайте сил. Будет только хуже, - предупредила Ефросинья и, убедившись, что ей ничто не грозит, отвернулась к иконе продолжить молитву.
Напряженный голос Ефросиньи холодил кровь и угнетал отчаянием. Скоро вокруг нее заплясали неясные тени, из которых отделился четкий образ сутулого человека, опиравшегося на посох. Голову и лицо существа скрывал капюшон истлевшей туники изабеллового цвета с красными плывущими вкраплениями. Явившийся демон склонился над Ефросиньей и посмотрел ей в глаза, желая что-то отыскать в них.
Ефросинья перестала читать молитву и заглянула под капюшон. Ее лицо в мгновение переменилось, отразив ужас увиденного там. Должно быть, этого и добивался демон. Он пронзительно взвыл и со звериным ожесточение ударил в грудь женщины посохом. Ефросинья выдохнула, когда шершавая древесина поразила ее, скривила лицо, от горячих капель собственной крови на щеках.
Демон дождался, когда иссохшая древесина в его руках впитает тайное существо Ефросиньи и, увидев ее предсмертную дрожь, рывком извлек посох из умирающей плоти. Кровь хлынула из пронзенной груди с неистовой силой. Ефросинья обмякла и грузно упала на пол, замирая без движения.
         Пламя свечей потускнело. Собрав силы, Вестник подполз к Ефросинье, надеясь, что она все еще жива. Но, жизнь навсегда покинула тело Ефросиньи, а в ее остекленевших глазах застыла умиротворенность, которая бывает, когда человек избавляется оттого, что его тяготило.
         Рядом с Вестником возник призрак волка-полукровки. Его глаза горели ядовито-желтым огнем. Щетинистая морда будто ухмылялась. Вставшая дыбом шерсть торчала рваными клочьями. Хищник оскалил крупные клыки и грозно рыкнул, отгоняя Вестника от тела. Демон покачал головой, давая понять, что все кончено, и ничего нельзя изменить.   
Вестник поднял взгляд и увидел под капюшоном туники лицо Ефросиньи с трупными пятнами и тьму белеющих костью глазниц. Перед смертью Ефросинья увидела противоположность, которая обитала в ней всю жизнь и с которой она отчаянно боролась. Война с собой. Без победителей и проигравших. Вечная война человечества.
Вестник почувствовал, как мороз бежит по коже. Но теперь ничего не поделаешь. С этого момента цепь событий, не подчинялась никому и по воле Ефросиньи замкнулась на ней самой, обратив мир в иллюзию. Его благополучие стало хрупким и в любой момент могло обернуться кошмаром от неосторожного движения. Вестник смиренно опустил веки.
– Да простит Господь душу твою, Ефросинья.
Демон и волк-полукровка медленно растворялись в полумраке комнаты, пока совсем не исчезли, погасив и без того слабенькое тление свечей.


Глава 2
Друзья

Ожидая зеленого сигнала светофора, Артем запрокинул голову к ясному без облаков небу и с улыбкой поморщился: светило в размытом ореоле желтого в избытке раздаривало тепло, словно извиняясь за непогоду предшествующих дней. В конце недели солнце внезапно исчезло в свинцовых тучах, и по прогнозам синоптиков над городом должна была пройти гроза. К счастью, ничего такого не случилось.
Автомобили замерли, пропуская пешеходов. Разглядывая железную свору, Артем достиг противоположной стороны и зашагал по уютной тенистой улочке.
        С переменой погоды город преобразился, изжив непривычную для летнего времени хмурость. Улицы выставили напоказ запыленные изумруды листвы, оживились птицы и теперь наперебой щебетали. Люди стали улыбчивее, отчего хотелось быть чрезвычайно вежливым с каждым из них. Артем этого желал, но, проснувшись, ощутил навязчивую пульсацию в висках. Она грозила перерасти в головную боль, и портила настроение отсутствием обезболивающего лекарства.
Артем достал сигарету и закурил, хотя много раз зарекался делать это как можно реже: очередная безуспешная попытка свести потребление никотина к минимуму и бросить курить. Артем затянулся, с сомнительным наслаждением вдыхая табачный дым, и получая удовольствие от легкого головокружения.
        Через месяц Артему исполнится двадцать пять. Подтянутый, русоволосый, неизменно улыбчивый он был приятен в общении и пользовался вниманием со стороны окружающих. Однако завязать отношения получалось не всегда. Порой это угнетало, но Артема вовремя брал себя в руки, не позволяя дурным мыслям захламлять рассудок.
Взгляд коснулся девичьих ножек в замшевых туфлях на среднем каблуке. Машинально отметил изящные икры, округлость покачивающихся бедер. Едва прикрытый цветастым топом плоский живот, озорно играл из пупа сиянием голубого камня. Красивая грудь волновала полнотой и правильностью форм. Артем поднял любопытный взгляд к смазливому личику брюнетки и улыбнулся. Девушка «стрельнула» серыми глазками и опустила взгляд, ускользнув из вида.
«Интересно, я ей понравился?» - Артем обернулся, надеясь, что так оно и есть, но, прекрасная незнакомка смешалась с другими прохожими, и теперь ее было не разглядеть.
По сердцу резануло щемящей грустью, усилив болезненную пульсацию в висках. Уже длительное время у Артема не происходило серьезных отношений с девушками. Большая часть увлечений заканчивалась, едва начавшись. Они ярко вспыхивали и скоротечно угасали после трех–четырех недель свиданий и безумств в постели. Прочие протекали без особенной страсти и навевали тоску.
Душевное непостоянство все чаще угнетало и Артему начинало казаться, будто глубокие чувства не для него. А ведь хотелось найти ту единственную и  неповторимую, которая очарует и уже не захочется отпускать ее от себя.
Артем остановился у выложенных мраморной плиткой ступенек и поднял тоскливый взгляд на здание, вид которого успел набить в сознании приличных размеров оскомину.
«Душная обитель на восемь часов», - фыркнул Артем, бросил окурок в мусорный контейнер и шагнул в распахнутые двери госучреждения. Уже в вестибюле состроил на лице кислую мину из-за витавшего повсюду духа процветающего бумагомарательства.

Дмитрий Николаевич, невысокий, жилистый, пятидесятилетний мужчина с сединой в черных, как смоль волосах, сидел за рабочим столом, уткнувшись в монитор компьютера. Артем улыбнулся, наблюдая, как, обхватив ладонью подбородок, и потирая пальцем щеку, начальник разбирает карточный пасьянс Солитер.
– Здравствуйте, - Артем протянул руку для приветствия.
Дмитрий Николаевич крепко пожал ее, затем посмотрел поверх очков в тонкой оправе на настенные часы и снова прильнул к монитору.
Артем прошел в следующую комнату к рабочему месту. Здесь небрежно швырнул портфель на стол и грузно опустился в офисное кресло, так что оно жалобно скрипнуло тугой пружиной. Головная боль напомнила о себе, не дав перевести духа. Она с большим старанием принялась биться в висках, медленно распространяясь на всю голову. Артем состроил гримасу отчаяния. Он мог терпеть любую другую боль, но головная превращала его в безвольное существо, которого хватало разве что на жалобное нытье.
Артем потянулся к ящикам тумбы, надеясь отыскать под ворохом бумаг обезболивающее, но здесь его ждало горькое разочарование: измятые блистеры оказались пусты. Молодой человек с досадой хлопнул ящиком и откинулся в кресле. Стоило набраться терпения и дождаться десяти утра, времени, когда в соседнем подъезде открывается аптечный пункт.
Динамик радио приятным голосом диктора сообщил о том, что в Москве девять утра. Артем нехотя раскрыл папку, над которой сидел вторую неделю и педантично поместил грифельный карандаш между страницами.
“Ну, вот. Остается только покурить и можно приниматься за работу”, - размышлял Артем, поднимаясь со стула и  направляясь в комнату для курения.
Головная боль усилилась его намерениям, становясь навязчивее и злее. 
 “Ай, - мысленно отмахнулся от нее Артем. - Хуже все равно не будет. А вот раздраженности может прибавиться оттого, что нет привычной “соски” во рту. Куда деться, если привычки сильнее человеческой воли. Ей богу однажды они меня доконают. Но это будет потом. Может даже в другой жизни”. 
 Артем затянулся сигаретным дымом и посмотрел в распахнутое окно комнаты для курения. На сияющее бирюзой небо, на зеленое море шелестящей листвы, на городское кладбище, расположенное в полусотни метров от здания. Артем устало закрыл глаза, опустил голову и потер пальцами  лоб.
“Господи, как же  болит голова”.
Дожидаться десяти утра оказалось не так просто. Коротая время, Артем то пялился в монитор, то в папку с документами, создавая видимость кипучей деятельности. На большее не хватало сил - боль стала невыносимой,  и любые движения усугубляли ее. Когда настенные часы показали без минуты десять, Артем поднялся со стула и направился к выходу, в недоумении отмечая, что в кабинете начальника собираются коллеги. Внутри Артема похолодело,  а боль  прогрохотала фанфарами.
- Е-мое, - ругнулся в полголоса Артем, совсем забыв, что сегодня вторник - день планерки. - “Будь она неладна”.
Артем нашел силы остаться вежливым и, обождав, пока все рассядутся, упал на стул рядом с замом - властной пятидесятилетней  женщиной. 
Планерка была посвящена грядущим изменениям в работе организации.  Сначала Дмитрий Николаевич вкратце обрисовал предстоящие нововведения, затем принялся разъяснять вопросы, которые коснуться отдела, комментируя важные для работы моменты. Сотрудники внимательно слушали, ловя каждое слово. Артем едва сдерживался, чтобы не закрыть глаза: ему было очень плохо.
– Имейте в виду, - строго заметил Дмитрий Николаевич, - сюсюкаться с Вами не станут. Не справитесь, положите заявление на стол и вы свободны.  Понятно?
Сотрудники посыпали вопросами. Дмитрий Николаевич старался на них отвечать, но его голос звучал не очень убедительно и Артем пришел к мысли, что никто, включая самых больших боссов, не знает, как будет работать доселе вроде бы слаженная система, после того как ее изменят. 
Далее планерка впадала в обычное русло. В конце концов, где круговерть нововведений, а где они, трудяги. Целая пропасть и всех, куда больше волнуют насущные проблемы, разрешить которые, уже не сможет никто и никогда.
Сотрудники сетовали на чрезмерную загруженность, но взявший слово зам все объясняла безответственностью и ленью. Некоторых это задело, и они перешли на повышенные тона, отстаивая правоту. Постепенно горячие дебаты сами собой сошли на нет. Дмитрий Николаевич провозгласил “Все. Работаем”, и народ стал растекаться по рабочим местам. Артем же немедля отправился в соседний подъезд в  аптечный пункт.
– Дайте, пожалуйста, какое-нибудь обезболивающее, а то голова на части раскалывается, - попросил он женщину–фармацевта, вымученно улыбнулся и сунул в окошко пару десятирублевых банкнот и какую–то звенящую мелочь.
Фармацевт изучающее посмотрела на посетителя, словно желая понять, что может быть причиной боли, потом взяла с полки лекарство.
– Вот, - она положила перед Артемом коробочку с таблетками.
– Большое спасибо, - довольный тем, что, наконец–то, сумеет покончить с ненавистной болью, Артем совсем позабыл об осторожности и, разворачиваясь, столкнулся с девушкой, позади себя. Папка в ее руках распахнулась, и на пол полетели какие–то служебные бумаги.
– Твою мать! - с досадой выругалась девушка, и Артем узнал в ней свою давнюю знакомую Веронику. Ее лицо стало пунцовым, а глаза блестели влагой.
– Прости! - виновато промямлил Артем. - Я тебя не заметил.
– Что за утро такое?! - негодовала Вероника. - Все так и норовят зацепить.   
Артем счел нужным помочь собрать документы. Вероника намеривалась сделать это сама, и так получилось, что они столкнулись во второй раз. Вероника шмыгнула носиком и несдержанно всхлипнула.
– Ну, что ты! - попытался утешить ее Артем. - Это такой пустяк.
Ничего ни ответив, Вероника уткнула лицо в ладони и заплакала. Артем растерянно пожал плечами и принялся складывать бумаги, а когда закончил, протянул папку Веронике.
– Спасибо, - утирая слезы, поблагодарила девушка. - Сигареты с тобой?
Артем похлопал по оттопыренному карману джинсов.
– Тогда пойдем, - Вероника прижала документы к груди и решительно направилась к дверям вестибюля.
Артем незадачливо повертел в руках купленное лекарство, раздул щеки и, шумно выдохнув, направился следом.

Они расположились в торце здания, укрытом пышной листвой молодого клена, подальше от назойливых взглядов. Артем втягивал порцию табачного дыма, на мгновения задерживал его в легком и выпускал плотной струей, чуть запрокидывая голову. Вероника делала с точностью, до наоборот - производила короткие затяжки, и немедленно с шумом выпускала сигаретный дым, еще не успевший достигнуть легких. Со стороны похоже на поведение одуревшего наркомана, которого лихорадит принять дозу, чтобы забыться в кумаре. 
Напряженный взгляд Вероники терялся в улице. Помня об особенностях характера подруги, Артем не торопился лезть с утешениями. В расстроенных чувствах Вероника была возбудима, и в ответ могла разразиться нецензурной бранью. Артем стоически хранил молчание, ожидая, покуда на него выплеснется скопившаяся в девушке горечь.
– Дура чертова, - со злой досадой ругнулась Вероника, не сдержав чувств. - Устроила балаган. Нет, чтобы разобраться, что к чему. Ворвалась как фурия, глаза вытаращили, и поперла на меня своей жирной тушей, - девушка состроила гримасу, искаженно передавая мимику беспокойной посетительницы. - Да вы, да ни хрена не делаете, - затянулась сигаретой, и красивое лицо обрело привычные для Артема черты. - Слюнями кабинет забрызгала. Даже противно вспоминать.
– Крутая баба? - Артем подводил разговор к тому, чтобы девушка могла выговориться. 
– Мне без разницы, кто она, - цинично бросила в ответ Вероника. - Все, что от меня зависит, я сделала. Единственно на бумагах не хватало подписи нашего руководства. А без нее я документ выдать не могу. Понимаешь?
– Угу, - Артем мягко коснулся плеча девушки. - Не расстраивайся и чтобы снова с ней не встречаться, пусть документы кто-нибудь другой выдаст.
  – Ну, уж дудки! - упрямо возмутилась Вероника. - В детский сад я играть не стану. Пусть попробует потявкать, - девушка выбросила скуренную сигарету и потушила ее носком туфельки. - Мне пора. А то достанется еще и от начальства, - она чмокнула Артема в щеку и подарила очаровательную улыбку. – Спасибо, что выслушал. Без тебя, я закатила бы истерику, наглоталась успокоительного и весь день проходила как мореная рыба. Кстати, как я выгляжу?
Артем посмотрел на волосы, струящиеся ярким отливом меди, красивое немного бледное лицо с выражением нервной привлекательности, заглянул в темно-карие проницательные глаза, которые всегда блестели, но трудно было наверняка сказать, что тому причина - веселое настроение или переполняющее девушку беспокойство.
– Потрясающе! - Артем поднял вверх большой палец. - Как всегда.
Вероника перехватила взгляд молодого человека, и несколько мгновений они стояли, просто глядя друг на друга. Потом улыбка сошла с лица девушки, и в ее глазах Артем прочел волнение. Словно Вероника хотела что-то сказать, но не решалась. Ее рот вздрогнул, отчего сердце Артема учащенно забилось. Но, нет, Вероника поджала губы, так и не озвучив того, о чем думала.
– Еще увидимся, - бросила она на прощание и заторопилась по делам.
Провожая Веронику взглядом, Артем ощутил в сердце тоску. Их дружба началась, когда девушка работала в его отдел. С самого первого дня знакомства они прониклись взаимной симпатией, и Артем все чаще ловил себя на мысли, что ощущает восторг от общения с Вероникой.
Потом ревновал, если видел ее с другими парнями. Обижался за то, что она, как казалось, не замечает его и еще много-много всего. Вероника прощала Артема, и он, научился доверять ей и принимать такой, какая она есть.
Спустя время Веронику перевели работать в другой отдел. Они перестали часто видеться, и Артема охватила тоска. Ему недоставало бархатного голоса и чарующих темно-карих глаз девушки.
Ветер качнул листву клена, украдкой подобрался к Артему и похитил из-под носа хрупкий аромат Вероникиных духов, ускользнувший прочь вместе с воспоминаниями. Артем меланхолично вздохнул и поплелся к вестибюлю здания.
С этого момента сухость рабочего дня стала невыносимой. Забыв о боли, Артем с трудом мог усидеть на месте и придумывал причины, чтобы отвлечься от бумаг: купить газету, заглянуть в столовую перекусить, несмотря на то, что есть, вообще-то, не хотелось, покурить.
Вероника встречалась Артему, но оказывалась настолько загруженной мыслями о работе, что не поднимала взгляда. В этом не было ничего ужасного, но почему-то сейчас эта рабочая отрешенность казалась особенно обидной.

Напрасно. Вероника чувствовала присутствие Артема, каждый раз, когда они встречались в холле или на этажах здания, и ее организм живо реагировал на это: кожа лица “горела”, учащенно билось сердце. Веронике стоило больших усилий не отвечать на вкрадчивые взгляды Артема. Она боялась, что волнение окажется заметным и Артем непременно захочет узнать, в чем дело. Вероника не была готова к расспросам даже со стороны человека, которому безгранично доверяла во всем. Ну, почти во всем.
Хватит и того, что Артем не упустил из виду желания высказаться. Благо этого не случилось потому, что Вероника с трудом могла предугадать его реакцию на свое предложение. Оно должно быть истолковано в нужном ключе. Иначе возникнет неразбериха и тогда… Потерять друга Веронике не хотелось.
«Нужно все обдумать. Артем ничего не должен заподозрить».

Хриплый от помех динамик радио отмерили восемнадцать часов. Артем накинул джинсовую куртку, подхватил портфель и шмыгнул к входной двери кабинета, бросив «До свидания», копошащемуся у стола начальнику.
В коридор Артем учтиво пропустил перед собой миловидную девушку.
«А жизнь не так плоха, - он позабыл о переживаниях, которые терзали весь день, и посмотрел на округлую попу. -  Я бы сказал, чертовски хороша!» 
Артем пропустил момент, когда девушка сместилась ближе к стене, кого-то обходя. Перед глазами молодого человека возникло нечто бесформенное в выцветшем платье, перетекавшее из спины в ноги без контрольной точки в той области, где у людей находятся ягодицы. Артем озадачился и поднял взгляд. Идущая впереди дама было очень тучной, и, наверняка, укладывалась в хороших полтора центнера.
«Но частенько в ней случаются прескверные события».
Артем убавил прыть ожидания, когда женщина, тяжело дыша, протиснет тело в дверной проем, но уже на лестнице без труда наверстал потерянное время.
Едва выбравшись из здания, Артем глянул в сторону соседнего подъезда, думая увидеть Веронику - иногда им случалось идти вместе, когда девушке по своим делам было по пути с ним.
“Только не в этот раз”, - глаза Артема потускнели от грусти. Он сунул в рот сигарету, чиркнул дешевой китайской зажигалкой и, втянув порцию дыма, неспешно отправился к троллейбусной остановке.

Потеснив в дверях вестибюля мужчину, Вероника выбежала под козырек здания.
На ходу достала из сумочки мобильный телефон и, нажав кнопку быстрого набора, приложила трубку к уху.
– Привет, Оль! Мне жаль, но я не смогу прийти сегодня.
       – Ну, вот начинается, - расстроилась подруга. - У крохи день рождения и ты прекрасно знаешь, как она тебя обожает. С твое стороны не прийти это… - Ольга хотела ввернуть что-нибудь незамысловатое, но сдержалась. - Что на этот раз случилось?
– Потом объясню. Только не обижайся, - умоляюще попросила Вероника. - С завтрашнего дня я ухожу в отпуск, и непременно проведаю тебя и Машу.
Так звали четырехлетнюю дочку подруги.
– Скажи, твое дело стоит того, - Ольга вздохнула,  - чтобы оставить мое Солнышко без внимания в ее самый главный день?
– Нет. Но по-другому, я не могу. Прости, - взглядом Вероника отыскала Артема среди идущих впереди людей. - Ну, хватит болтать.  Завтра увидимся и обо всем поговорим. Хорошо? И поцелую от меня Машу. Пока.
Вероника сбросила соединение и, убрав телефон в сумочку, ускорила шаг.

В громыхающей уличной суете, Артем услышал постукивание каблучков, ровное, уверенное и казавшееся знакомым.
«Неужели…» - Артем швырнул в траву газона докуренную сигарету и намеренно замедлил шаг. Стало любопытно, прав он в своем предположении или нет. Постукивание настигло и теперь отчетливо раздавалось позади слева.
– Торопишься? - непринужденным, чуть сбившимся от ходьбы голосом поинтересовалась Вероника.
– Да нет! - пожал плечами Артем. - Хочешь составить мне компанию?
– Как тебе будет угодно, - легкомысленно ответила девушка, убирая со лба прядь, и, тая волнение, соврала: - Мы с подругой договаривались погулять. Но у нее там какие-то обстоятельства.
– Ясно, - кивнул Артем, улыбаясь. - И чем вы собирались заняться, если не секрет? Хотя, постой, дай угадать! - с огоньком озорства во взгляде, Артем неторопливо потер подбородок, нахмурил брови, всем своим видом показывая глубокую мыслительную деятельность. - Для начала посидеть в каком-нибудь уютном баре за бутылочкой пива, посплетничать и перемолоть косточки всем без разбора мужчинам. После чего,  с этими мужчинами пойти знакомиться.
– Хм! - Вероника пропустила мимо ушей колкую иронию друга. – Звучит чертовски привлекательно. Особенно насчет того, чтобы посидеть, поболтать и… Что там еще было?
– Познакомится, - Артем смутился реакции Вероники, но виду не подал.
– Вот-вот! Но, мне чертовски повезло. Сегодня ты рядом и не придется из кожи вон лезть, чтобы понравиться симпатичному повесе и не остаться вечером в гордом девичьем одиночестве, - Вероника изобразила на лице раздумье. - Если ты будешь настойчивее, пожалуй, я соглашусь на свидание с тобой, - она с любопытством посмотрела на Артема. - Приглашаешь?
Молодой человек опешил. Такого проявления чувств со стороны Вероники за время их знакомства не случалось. Они гуляли вместе, но как друзья, и Вероника никогда, даже в шутку не называло это свиданием.
«Должно быть, она не оправилась после утренней нервотрепки», - решил Артем, хотя понимал - такое объяснение мало подходит: Вероника крайне редко позволяет себе беспечность в поступках и выражении чувств.
– Все вы парни, такие, - беззлобно укорила его девушка и отмахнулась, но Артем уловил в интонации ее голоса нотки взволнованного разочарования. - До вас пока дойдет… Ладно, не напрягайся.
Они остановились перед проезжей частью в ожидании разрешающего сигнал светофора. Ветер играл роскошными прядями Вероники, и ей то и дело приходилось поправлять волосы так, чтобы они не падали на глаза. Изящные движения девичьих рук привлекали внимание окружающих, и краем глаза, Артем заметил, что парень лет шестнадцати нагловато поглядывает на Веронику.
«Он не прочь шлепнуть по упругой попе», - хмыкнул Артем и, изобразив на лице циничную полуулыбку, уставился на парня. 
Тот перевел испуганно-смущенный взгляд в противоположную сторону, чем Артем остался доволен. В светофоре вспыхнул зеленый человечек. 
– Если серьезно, - заговорщически шепнула Вероника, переходя дорогу. - От твоей компании я, пожалуй, сегодня не отказалась бы. Ты как?
– Идет, - также тихо согласился Артем. - Ты потрясающая девчонка и мне всегда приятно провести с тобой время.
– А, знаешь, ты чертовски мил, когда перестаешь быть занудой, - губы Вероники расцвели улыбкой.
– Впервые слышу это от тебя, - Артем картинно передернул плечами. - Мне даже стало не по себе.
– Разве я никогда тебе такого не говорила? - Вероника удивленно подняла тонкие брови. - Быть не может!
– Наверное, я казался тебе недостойным столь лестных слов, - Артем намеренно сделал акцент на слове «лестных», стараясь поддеть девушку.
Они перешли проезжую часть и остановились на тротуаре.
– Я исправлюсь, - пообещала Вероника, и протянула руку. - Мир?
Хрупкая ладонь девушки с мягкостью пуха легла в сильную руку Артема. От нежного прикосновения покалывало в пальцах, и Артему вдруг захотелось никогда не выпускать руки Вероники. Он аккуратно пожал девичью ладонь, а уже в следующее мгновение она выскользнула из его горячих пальцев.   

В меру прохладный вечер, друзья решили провести в центральном парке на скамье под уютной аркой со львами. Неторопливо распивая пиво, Артем и Вероника делились новостями тех дней, когда не виделись. Молодой человек был не словоохотлив, потому больше говорила Вероника. Она не сбивалась на фразах, легко подбирала нужные слова и ее речь казалась настолько гладкой и простой, что ее можно было слушать бесконечно долго.
Когда содержание алкоголя в крови выросло, непринужденная болтовня потеряла остроту забавы, и из уст начали слышаться переживания.    
– В последнее время я стала ужасно рассеянной, - пролепетала Вероника. - И все чаще я переворачиваю квартиру вверх дном, чтобы отыскать нужную вещь. Еще утюг забываю выключить, - хмыкнула, кисло улыбаясь. - Моя хорошая подруга однажды сказала, ты, когда будешь на работу уходить, воду не выключай. Я удивилась, зачем? А она мне и говорит, что это на случай, если утюг запалить квартиру, то вода намочит все, пожара и не случится.
Вероника затянулась сигаретой и, с шумом выпустила из легких воздух.
          – У меня не осталось сил что-то делать. Еще эта работа, которая все больше начинает походить на дурдом. Надоело все до чертиков.
– А чего тебе хочется? - Артем отхлебнул пива из бутылки и выжидающе посмотрел на девушку.
– Больше свободного времени, - пожимая плечами, Вероника качнулась, но быстро обрела равновесие, ухватившись за плечо Артема. - Ой. Прости. Его сейчас катастрофически не хватает, - Вероника грустно посмотрела на Артема. - Уверена, даже ты злишься на то, что мы редко видимся. Что уж говорить об остальных. 
– Вероника, - Артем обнял девушку и посмотрел в темно-карие глаза. - Я люблю тебя. И, думаю, вряд ли кто-то или что-то сможет это изменить. 
– Я не шучу, - насупилась Вероника и убрала руку со своего плеча.
– Я тоже, - спокойно ответил Артем и чмокнул девушку в щеку. 
– Ну, вот, ко всему прочему я становлюсь стервой, - Вероника стыдливо потупила взгляд, и шмыгнула носиком так, словно хотела расплакаться.
– Не переживай из-за этого, - утешал Артем и чтобы ослабить возникшее напряжение, в шутку заключил. - Сколько тебя знаю, ты всегда ею была. 
– Ты действительно так считаешь? - Вероника поджала губки и несильно ударила молодого человека ладонью в грудь.
– Господи, - Артем обессилел перед замутненным алкоголем девичьим рассудком. - Перестань говорить всякие глупости. Ты устала. Тебе нужно немного отдохнуть и тогда все разрешится.
– Думаю, ты прав, - согласилась Вероника и как будто сама для себя тихо проговорила: – Значит, пора навестить бабушку.
– Хм, - удивился Артем. - Я всегда считал, что ее у тебя нет?
– Я просто о ней не говорила, - смущенно призналась Вероника.
– Почему?
– Ну, - Вероника замялась. - Бабушка у меня знахарка или колдунья. Да я сама толком не разобралась. Она травами лечит, молитвами, воду наговаривает.
– И что в этом плохого? - не понимал Артем.
– В детстве, когда заходила речь о бабушках, я отмалчивалась, боялась, что если сверстники узнают правду, то станут дразнить. 
– Ты, хотя бы, ее навещаешь?
– Конечно, - воскликнула Вероника. - Я ездила к ней на выходные месяц назад. И знаешь, все накопившаяся тяжесть улетучилась, а  внутри, - Вероника коснулась своей груди, - как будто всколыхнулось пламя, наполняющее теплом каждую клеточку тела. Невероятное ощущение. 
– Здорово, что у тебя есть такая бабушка, - вздохнул Артем, припомнив скверное настроение, которое одолевало его с самого утра.
Ощутив нотки озабоченности в голосе друга, Вероника нервно сглотнула: вот тот нужный момент, которого она ждала, и упустить его нельзя - времени не осталось и другого может попросту не случиться.
– Хочешь, съездить к ней вместе? - поторопилась она сделать заманчивое предложение.
– Не знаю, - засомневался Артем. - Не удобно как-то. Вдруг бабушка не обрадуется визиту непрошеного гостя?
– Перестань, - Вероника дернула молодого человека за рукав куртки. - Ты ее совсем не знаешь, чтобы так говорить. Она у меня замечательная, - девушка с молящей настойчивостью посмотрела на Артема, и он не устоял.
– Ну, хорошо. Когда мы отправляемся?
– В четверг вечером, - обрадовалась Вероника.
– А как же работа? - возразил Артем, чувствуя, как, едва сложившиеся планы рушатся прямо на глазах.
– Черт, забыла, - Вероника хлопнула себя ладонью по лбу. - Это ведь я с завтрашнего дня в отпуск ухожу, а не ты, - она задумалась на мгновение. - Ну, а тебе тогда придется взять отгулы. Или у тебя с этим проблемы?
– Вроде, есть два-три дня, - Артем озабоченно потер щеку, припоминая так ли это на самом деле.
          – Вот и решение проблемы. Завтра поговори с Дмитрием Николаевичем и, если все будет в порядке, обязательно позвони мне, хорошо?
– Идет, - согласился Артем.
Пивные бутылки опустели. Вечер заканчивался, и надо было расставаться.   Не тут-то было. Вероника решила, что, раз так хорошо все складывается, надо его продолжить и пойти в дискотеку танцевать. 
– Господи, Ника. Откуда у тебя столько сил? - Артем посмотрел на часы. - Без четверти двенадцать. Время лечь в кровать и уснуть до утра.
– Ну, Тема! - взмолилась Вероника. - Мне так не хочется домой. И потом, я решила, что должна больше уделять тебе внимания. Вот так.
Артем задумался. Провести время в прокуренном помещении ему совсем не хотелось. К тому же, завтра идти на работу. Но если отказаться, то Вероника пойдет в дискотеку одна. Артем знал, что будет так, и потому не мог оставить Веронику, которая к тому же была пьяна.   
– Ладно, - с неохотой, согласился молодой человек. - Но, учти, долго мы там не задержимся. Выпьем чего-нибудь бодрящего, потанцуем и домой.
– Как скажешь, Тема! - Вероника радостно заулыбалась и поцеловала его в щеку. 

Глава 3
Призраки ночи

“На абордаж” гласила яркая неоновая вывеска над входом в ночной клуб. Артем купил билеты, и, придерживая Веронику под руку, завел ее в фойе, где они нос к носу столкнулись с охранником. Верзила с тяжелым подбородком и глубоко посаженными глазами, попросил остановиться. Артем протянул ему купленные билеты. Охранник взглянул на них и, надорвав, вернул Артему. 
– Ключи, все металлические предметы, - охранник указал на подставку, которая располагалась по правую сторону от рамы металлоискателя.
Артем и Вероника вывернули наизнанку все карманы, в поисках нужных вещей, и только после этого прошли через раму. Охранник снова остановил их,  чтобы осмотреть содержимое сумочки Вероники и без намека на дружелюбие глянул на Артема. Тот все понял и распахнул полы джинсовой куртки, показывая, что там ничего нет.
– Откройте портфель, - потребовал охранник.
Артем вздохнул дотошности блюстителя порядка и раскрыл портфель.
– Что это? - нахмурился охранник, разглядывая бутылку без этикетки.
– Вода, - пожал плечами Артем, не понимая, чем она может угрожать.
Охранник посмотрел бутылку в тусклом свете входного освещения, затем скрутил крышку и понюхал содержимое.   
– Что-то не так? - Артем, почувствовал, как неприятный холодок коснулся спины, - “Мало ли что он там унюхает. Доказывай потом, что ты не верблюд”.
– Вода, - охранник отправил бутылку в мусорный контейнер. - Со своими напитками вход запрещен, - он отступил, пропуская молодых людей внутрь.
Возмущаясь бесцеремонности охранника, Артем и Вероника спустились по мерцающей огнями лестнице в небольшой зал и заняли свободный столик у танцевальной площадки за колонной, по внешнему виду напоминающей мачту старинного галеона. Как по волшебству возникла официантка в стилизованной морской форме: короткая юбка в складку, матросская блуза с прямым отложным воротником и бескозырка.
– Добрый вечер, - сдержанно улыбнулась официантка и, отдав меню, тут же исчезла из виду.
– Ты что будешь? - спросила Вероника, листая папку с файлами внутри.
Артем показал на ухо, давая понять, что из-за играющей музыки ничего не слышит. Вероника подалась вперед и повторила фразу как можно громче. 
– Что пить будешь?
– Может хватить? - перекрикивая ревущие децибелы, спросил Артем.
– Со мной порядок, - отмахнулась Вероника. - Есть Арсенальное, Миллер, Карлсберг, Балтика. Давай по бутылочке Карлсберг. Ты как?
Артем не стал рвать горло, чтобы высказать свои предпочтения, и кивнул в ответ. Вероника полистала меню и отложила в сторону. Спустя пару минут появилась официантка и приняла заказ.
– Все-таки здорово, что мы сюда заглянули, - сказала Вероника. - Я так давно никуда не выбиралась.
– Почему ты мне не говорила? - удивился Артем. - Мы бы пошатались по барам, сходили бы в кино или в ту же дискотеку?
– Ну, во-первых, я девушка порядочная и не привыкла навязываться даже очень близким людям, а во-вторых, ты только не обижайся, но с тобой хочется проводить время иначе. Погулять по парку или посидеть дома, забравшись с ногами на диван и болтая о чем-нибудь.
– Считаешь, я не компанейский? - Артема нахмурился и опустил взгляд.
– Нет, дурашка, - Вероника нежно коснулась плеча Артема. - Ты неверно понял. Мне приятно с тобой, потому что ты не ждешь от меня чего-то неодри… неорни… Тьфу. Короче, я могу расслабиться и быть такой, какой мне хочется быть. Понимаешь?
– Угу, - кивнул Артем, изобразив на лице улыбку.
– Ваш заказ, - к столику подошла официантка и выставила с подноса на картонные подставки два бокала с пивом, блюдо с вареными креветками, пиалу для мытья рук.
 – Спасибо, - Артем взял бокал с капельками влаги на запотевшем стекле, сделал несколько глотков и огляделся. Вот юные барышни, которые пьют сок из высоких стаканов и ожидают, когда молодые люди, наконец, отставят бокалы с пивом и обратят на них внимание. Группа из трех подруг, которые заглянули в бар с целью просто пообщаться. Употребляют крепкие спиртные напитки, имея сомнительное представление о норме выпитого. Одинокие молодые люди лет тридцати. Пьют коньяк и курят сигареты дорогих марок. Здесь они отдыхают от надоевших подруг и высматривают смазливых дурочек на ночь. Без обязательств и красивых ухаживаний. На это у них нет времени. Да и желания тоже.   
Артем поглядел на Веронику. Из-за духоты и алкоголя, ее щеки “горели” румянцем. Девушка потянулась к верхним пуговицам блузки. Одна за другой они выскользнули из петель, создав глубокое декольте, в котором стали видны кружевные чашечки сиреневого бюстгальтера. У Артема перехватило дыхание. Он взволнованно сглотнул, чувствуя, как низ живота наливается тяжестью.
– А сейчас, дамы и господа, мы сделаем небольшой перерыв, во время которого прозвучит романтическая композиция для всех влюбленных.
 Из колонок полилась приятная для слуха музыка. Вероника нашла взгляд Артема, маняще улыбнулась и положила свою горячую ладонь поверх ладони молодого человека. Такому приглашению трудно было противиться.
В танце Артем с неописуемым упоением ощущал девичье тело, которое казалось невероятно податливым. Пряный запах, смешанный с ароматом духов, кружил голову, вынуждая терять самообладание и думать о том, как приятно касаться Вероники, целовать и ласкать ее, сколько хватит сил. 
– Я счастлива оттого, что ты у меня есть, Тема.
Вероника с объяснимой неловкостью прижалась к молодому человеку. Ее губы оказались так близко, что их тепло жгло щеку и стало причиной смятения Артема. Мир как будто провалился в бездну, дав для спасения лишь влажный, ярко - красный блеск плоти. Потеряв волю, Артем, как во сне, потянулся к губам Вероники, чтобы поцеловать их, но ощутил болезненный толчок в спину.
“Ты ее друг”, - рука, начавшая движение к плотным ягодицам, вернулась на талию. Артем посмотрел на Веронику. Та провела ладонью по его волосам и, едва ли понимая, что творится в душе молодого человека, улыбнулась самой прекрасной улыбкой, которую Артем когда-либо видел. 
Он не знал, кто и когда принял решение быть только друзьями, но сейчас перешагнуть через это было непросто. Вероника часто говорила об их дружбе, отчего казалось, что она хочет убедить Артема в том, что другого между ними быть не может. Это задевало самолюбие, однако Артем никогда не устраивал сцен, предпочитая оставить все, как есть: его пугала мысль потерять Веронику.
Артем повернул голову. Рядом били ногами подростка. Защищая голову, он отчаянно уклонялся от сыпавшихся на него ударов, но это его не спасало: на полу уже появилась кровь.   
Артем взволнованно поглядел на входную дверь танцевального зала. Там девчонка c соломенным цветом волос что-то торопливо объясняла охраннику. Тот вытянул шею, стараясь разглядеть, что происходит на площадке, кивнул девушке и подал знак напарнику. Вместе они влились в море двигающихся тел. Где-то впереди раздались возмущенные крики. Артем подхватил Веронику и, огибая охранников, потащил ее к выходу.
– Что ты делаешь? - недоумевала девушка.
– Нам пора, - ответил Артем. - Сейчас здесь будет жарко.

В лицо пахнуло прохладой, и колкий ветерок приятно освежил влажную кожу. Вероника едва держалась на ногах и бессознательно ворочала головой. Похоже, ей никак не удавалось сфокусировать внимание на чем–либо одном. Будто Вероника видела все сразу и, одновременно, не видела ничего.
“Не нужно было давать ей столько пить”, - с досадой подумал Артем. 
– Зачем, ты меня оттуда вытащил? - недовольно буркнула Вероника.
Артем достал из помятой пачки сигарету и закурил.
– Господи, - негодовала Вероника. - Ты мог сделать это и там. И нечего было волочиться на улицу, - она вырвала руку из объятий Артема, строптиво пригрозив, - я возвращаюсь, и не смей меня удерживать.
В грохочущей темноте входа в дискотеку возникли охранники, которые волокли матерящихся подростков. Тех самых, что учинили драку.
– Пошли на хрен, придурки, - гаркнул охранник с тяжелой челюстью и глубоко посаженными глазами. -  Чтобы я вас здесь больше не видел. Усекли?
– Да пошел ты, - кипя бравадой, огрызнулся самый хлипкий из драчунов и ткнул средним пальцем руки охраннику в лицо.
Громила коротко размахнулся и врезал болтуну в челюсть, от чего тот, без чувств повалился на руки приятелей. Они притихли, боясь шелохнуться.
– Козлы, - с досадой ругнулась Вероника, потеряв интерес к танцам. - Все настроение испортили, -  зевнула. - Отвези меня домой. Спатьки хочу.
– Хм, - Артем провел по воздуху рукой, обращая внимание на обочину, вдоль которой были припаркованы автомобили. - Выбирай любую.
– Хочу вот ту, - Вероника капризно сложила рубиновые губки и ткнула изящным пальчиком в самый конец ряда. - Вишневую девятку.
– Как пожелаешь, - не стал противиться Артем, походу соображая, из-за чего Вероника решила, что это девятка и именно вишневая.
Они остановились у выбранного автомобиля.
– Свободен? - заплетающимся языком поинтересовался Артем.
Водитель кивну. Артем назвал адрес. Водитель подумал и оценил поездку в девяносто рублей. Артем, отдал нужную сумму и усадил Веронику на переднее сидение.
Сообразив, что сам Артем ехать не собирается, таксист наотрез отказался вести девушку одну. Поначалу Артем не мог взять в толк, почему такой вариант не устраивает водителя, но потом его доводы стали казаться убедительными.
– Ты посмотри. Она невменяемая, - резонно заметил таксист. - Ну, довезу ее до дому. И дальше? Ее там кто-нибудь встретит?
Артем мотнул головой, пожалев об этом: ему стало дурно и пришлось опереться на крышу автомобиля, чтобы не упасть.
– И, что тогда я буду с ней делать? Катать по городу пока не протрезвеет и сможет говорить? – не уступал водитель, возвращая деньги. - Нет, не повезу.
– Хочешь сказать, мне придется ехать вместе с ней? - промямлил Артем.
– Иначе ни как, - развел руками водитель.
– Ладно, хрен с тобой, - согласился Артем, после некоторого раздумья.
Он с трудом вытащил Веронику с переднего сиденья, усадил на заднем и плюхнулся рядом с нею.
– Только у меня к тебе просьба, - обратился Артем к водителю. - Когда довезем, обожди. Я уложу ее и сразу обратно. Мне тоже домой надо. А то …
– Я понял,- прервал его таксист, поворачивая ключ в замке зажигания.
– Послушай, - не удержался от любопытства Артем. - У тебя что, правда, вишневая девятка?
– Угу, - кивнул таксист, выезжая из переулка. - А почему спрашиваешь?
– Она мне сказала, - Артем показал на Веронику. - Я не поверил.
Таксист нашел в зеркале заднего вида отражение девушки и усмехнулся.
– Здорово же она надралась.
– И не говори, - кивнул Артем. - Как с цепи сорвалась: давай еще, давай еще. Я думал, рехнусь, а ей хоть бы что. Если бы малолетки не устроили драку, проторчали бы в дискотеке до утра.    
Автомобиль съехал с главной дороги, потрясся на разбитом асфальте и остановился во дворе девятиэтажного дома у слабоосвещенного подъезда.
– Приехали, - таксист забарабанил пальцами по рулевому колесу, ожидая, когда пассажиры покинут салон. Видя, что они не торопятся, поинтересовался, а знает ли Артем в точности адрес проживания спящей особы. 
– Конечно, - обиделся Артем. - Дом этот. Квартира 69. Или 79.
Артем шмыгнул носом и потер щеку. Под действием алкоголя ему было трудно припомнить адрес целиком. Возникла ситуация, разрешить которую мог только один человек, ныне пребывающий в абсолютном беспамятстве. 
– Твою мать, - выругался водитель. - Откуда вы взялись на мою голову?
– Вероника, - Артем легонько потряс девушку за плечо, надеясь привести ее в чувство. - Какая квартира?
  В ответ Вероника мотнула головой и пробормотала, что-то нецензурное.
         – Н-да, - таксист развернулся в кресле, чтобы лучше видеть происходящее. - Влип ты конкретно и девяносто рубликов будет маловато.
– Давай, просыпайся,- Артем с большим усердием затряс Веронику.
        Ноль эмоций. Не представляя, что еще можно сделать, Артем откинулся на сиденье и закурил.
– Приятель, - нарочито добродушно сказал таксист. - Я, все понимаю, но ты, надеюсь, не собираешься ждать, когда она очухается. Мне работать надо.
Артем приподнялся на сидении и выудил из кармана джинсов несколько потрепанных банкнот. Часть положил в карман куртки, часть отдал водителю.
– У тебя есть предложения?
– Давай к тебе отвезем, - таксист небрежно бросил купюры на приборную доску.
– Не пойдет, - покачал головой Артем. - Мы с нею друзья и мало ли что она утром с похмелье нафантазирует.
– У-у-у, - поморщился водитель и отвел лицо в сторону. - Все хуже, чем я предполагал. Настоящая засада, - он потер пальцами лоб, производя мысли. - Ладно. Залезь в ее сумочку. Может, там есть документы, - водитель помолчал и ехидно хмыкнул. - Друг.
“А что может сработать”, - про себя согласился Артема. Только очень он сомневался, что Вероника таскает с собой документы.
– Цигель, - процитировал киношную фразу водитель и постучал пальцем по циферблату своих ручных часов.
Вздохнув, Артем расстегнул сумочку. От смущения казалось, будто кожа на кончиках пальцев пылает огнем при соприкосновении с женскими вещами. Но, Господи, сколько всего: салфеточки, косметика, какие-то щеточки.
– Блин, - Артем укололся об острие маникюрных ножниц и разочаровано отбросил сумочку: среди вещей не нашлось главного - документа, который мог бы пролить свет на адрес. - Еще предложения будут? 
– Мобильный у нее есть?
Артем осторожно пошарил в сумочке и достал телефон.
– Попробуй обзвонить номера записной книжки, - посоветовал водитель. - И будет лучше, если ты сумеешь дозвониться до близкой подруги.
– А если нет? - насторожился Артем.
– Попадешь на завистливую сучку, которая передаст разговор ее парню, - водитель кивнул в сторону Вероники. - Утром он прижмет девчонку к стене, а к обеду начистит тебе физиономию, мама не горюй.
Артем нахмурился, припоминая ухажеров Вероники, и нервно сглотнул: хлипких ботаников насчиталось трое, остальные были рослыми гамадрилами, с накаченными мышцами. Успокаивало, что на сегодняшний день Вероника ни с кем из них не состояла в близких отношениях.
     Экран телефона вспыхнул голубым светом. В папке “Органайзер” Артем нашел меню “Зап.книжка”, где хранились не меньше трех десятков номеров.
         Артем просмотрел все. Имена, фамилии, прозвища. “Хм. Юльчик”. Артем решил, что фамильярность вероятна в общении с хорошей подругой, загрузил номер и приложил телефон к уху. Долгое время звучали гудки. Артем хотел сбросить соединение, когда в динамике услышал заспанный голос.
– Ника, какого черта, ты так поздно звонишь? - возмутилась девушка.
– Юля? - заплетающимся языком поинтересовался Артем.
– Да, - растерялась девушка. - Вы кто? Почему у Вас телефон Вероники?
– Она не может говорить, - не подумав, ответил Артем.   
– С ней что-то случилось? - обеспокоилась девушка.
– Не волнуйтесь. Она просто спит.
– Спит?  -  возмутилась девушка, перестав что-либо понимать.
– Дело в том, что мы находимся в такси рядом с ее домом, но я не помню номер квартиры, - Артем помедлил. - Может, я Веронику к вам привезу?
– Вы с ума сошли, я не одна, - шикнула “Юльчик”. - Квартира 89.
– Спасибо, - поблагодарил Артем и извинился. - Мне так неловко, что я вас разбудил посреди ночи…
– Идиот, - буркнула “Юльчик” и отключилась.
– Ну, что? - от нетерпения водитель заерзал на сиденье.   
– Ты был прав, - довольный, Артем отдал ему пару десяток. - Я скоро.

Массивная железная дверь, обитая черным кожзаменителем, на которой тускло поблескивала медная табличка с номером 89, оказалась прямо напротив лифта. Артем запустил руку в сумочку и выудил оттуда дребезжащую связку ключей. Правда, чтобы ими воспользоваться, нужно было освободить обе руки. Артем легонько пошлепал девушку по щеке, стараясь привести ее в чувства.
– Вероника. Мне нужно открыть двери. Я сейчас тебя отпущу, но ты не падай, хорошо?
Девушка хотела ответить, но вместо слов у нее вышло гортанное “Угу”. Артем боязливо убрал от Вероники руки. Колени девушки тут же подогнулись, и она шлепнулась попой на коврик, расстеленный под порогом.
– Ай, - отмахнулся Артем и стал подбирать ключи к замкам. 
Их было три: два для наружной двери и один для внутренней. С первыми двумя пришлось намучаться, потому что Артем никак не мог сообразить в какую сторону нужно ворочать ключи. Получалось, что, отперев один замок и, считая второй запертым, Артем ворочал в нем ключ и закрывал его, хотя он был открыт, и нужно было только потянуть на себя дверную ручку.   
Сопя от усердия, Артем открыл последний замок и, подхватив Веронику на руки, направился через прихожую в зал. Полумрак, царивший в квартире, вынуждал двигаться осмотрительно, чтобы не налететь на что-нибудь в темноте.
Артем аккуратно опустил девушку на диван и присел рядом, отдохнуть. Веки под тяжестью выпитого алкоголя стали закрываться. Артем растер лицо ладонями, чтобы взбодриться. Не помогло. Нужно было немедленно ехать домой.
        Артем заботливо укрыл Веронику пледом, кстати, оказавшимся под рукой. На прощание склонился к лицу спящей девушки, чтобы поцеловать, но вдруг услышал чье-то шепот: глухой, словно из подземелья.
– Оставь, - растянуто сказал голос.
Артем пригляделся к Веронике, думая, что она бормочет во сне. Но губы девушка были неподвижны.
– Прочь, - не унимался голос, становясь настойчивее и злее.
         Краем глаза Артем заметил, как справа от него мелькнула тень животного, и в тот же миг жесткая шерсть царапнула запястья. Внутри похолодело. Артем отдернул руку и, озираясь, пытался сообразить, что это может значить. На глаза словно упала завеса. Артем встряхнул головой. Мрак постепенно рассеивался светом уличного фонаря, светящего в незакрытое шторами окно.
         “Я не так много выпил, чтобы рассудок выкидывал со мной такие штуки”, - Артема прошиб холодный пот: чтобы там ни было, происходящее лежало за гранью разумного понимания. 
Листья комнатного растения в большой кадке, задрожали, словно кто-то случайно или, быть может, намеренно коснулся их. Падающая на стену тень, пришла в движение и не прекратила метаморфоз даже после того, как растение обрело первоначальное спокойствие.
Артем в оцепенении наблюдал, как черное бесформенное пятно делается похожим на силуэт дряхлой старухи. Ее вид вызывал брезгливое отвращение и тошноту. Страх комом застрял в горле, и Артему стало трудно дышать. 
Тень-старуха подняла обезображенную артритом руку с клюкой, и Артем ощутил удар в грудь. Сердце камнем провалилось куда-то вниз, да так глубоко, что Артем перестал чувствовать его биение.
– Оставь ее и уходи, - заскрипела старуха. Казалось еще немного, и она отделится от стены и двинется на Артема. - Тебе здесь не место.
        Из мрака сотворился волк-полукровка. Угрожающе крупный, с оскаленной пастью, он рычал грудным рыком, готовый напасть в любой момент, соверши Артем необдуманное движение. Но был ли он реальностью?
        Артем сглотнул и поднес руку к шее, будто хотел протолкнуть застрявший в горле ком. Затем, повинуясь настойчивости ужасных образов, стал пятиться, пока не вывалился в распахнутую входную дверь. Она скрипнула и пришла в движение. Артем изумленно наблюдал, как дверь закрывается. Когда оставался небольшой зазор, она резко захлопнулась, оглушив металлическим грохотом. Артем вздрогнул, и какое-то время ошарашено стоял на лестничной площадке перед запертой дверью, чувствуя на лбу крупные градины липкого пота.
 – Какого черта ты так долго? - с досадой воскликнул таксист, едва Артем  забрался в салон автомобиля. - Знаешь, сколько времени я из-за тебя потерял?
Артема молча отдал водителю последнюю банкноту в пятьдесят рублей и назвал свой домашний адрес.
         – Ты там ничего не натворил? - глаза водитель подозрительно сузились.
         – Я видел призрак дряхлой монахини в гниющей тунике, который пинками выгнал меня из квартиры, - признался Артем, закуривая. - А его волк-полукровка едва не порвал меня на части.   
Сначала водитель недоумевал. Потом, захохотал как умалишенный.
          – Раздолбай, - давился смехом таксист, разворачивая автомобиль.- Ничего глупее в своей жизни не слышал. Раздолбай.
На протяжении всего пути таксист ни о чем не спрашивал. Однако Артем время от времени ловил его напряженный взгляд в зеркале заднего вида.
“Думает, что я наброшусь”, - Артем безрадостно усмехнулся догадке и, не желая провоцировать водителя, уставился на пролетавший за окном ночной город. – “Глупость. Конечно же, глупость все то, что случилось со мной. Иначе это никак не объяснить”.

Вероника нервно мотнула головой и, закричав, проснулась. Трясущаяся рука ударила включатель на стене. Ослепив, под потолком, вспыхнула люстра и кошмар, преследовавший во сне, растаял. Надрывно дыша, Вероника обвела взглядом комнату. Не обнаружив ничего ужасного, она посмотрела на дамский столик и в зеркале увидела искаженное испугом лицо. Оно казалось настолько отвратным, что Вероника в бессознательном порыве схватила ключи с тумбочки и швырнула ими в зеркальную гладь. Зазвенело разбитое стекло, по полу покатились косметика. В глазах девушки блеснули слезы. Она уткнулась лицом в колени и зарыдала.


Глава 4
Видение апокалипсиса
       
     В пелене утреннего смога, солнце медленно поднималось над коробками домов, заглядывало в окна и улыбалось потягивающимся в постелях соням. Те недовольно ворчали, отводя взгляды от слепящего света, но затем подставляли ему заспанные лица и расплывались в счастливых улыбках. Начинался новый день, и все что вчера не удавалось сделать, сегодня могло разрешиться самым благоприятным образом. 
       Солнце добралось до окна квартиры Артема. Блеснуло на жестяной глади наружных подоконников и коснулось теплым лучом щеки Артема - “Эй, вставай, тебе уже пора”. 
        Артем хрипло замычал и, пытаясь спастись от назойливого солнца, тяжело повернулся на другой бок. Хотелось урвать хоть мгновение сна, но слух уловил предательский щелчок стрелок будильника - часовой и звонка, и уши заложило жизнерадостным трезвоном.
Артем лениво разлепил веки и, усевшись на смятой постели, потянулся к стеллажу над кроватью. Пальцы отыскали треклятого нарушителя спокойствия и отключили звонок. В комнате образовался вакуум тишины, и Артем готов был в него провалиться, но, увы… Он посмотрел на циферблат часов.
“7.30. Если не подняться, то останусь без завтрака и опоздаю на работу”.
Артем неуклюже откинул одеяло, вступил в тапочки и, зевая, поплелся на кухню готовить завтрак.
Пока закипала вода в чайнике, Артем отправился в ванную, где некоторое время скрупулезно изучал в зеркале собственное отражение. После бессонной ночи и спиртного, что было выпито накануне, оно походило на лицо человека, который сунул голову в улей. Артем крутанул вентиль водопроводного крана и поднес пальцы к шумящей струе. Вода оказалась до ужаса ледяной, так что по всему телу разом прокатилась неприятная, но вместе с тем бодрящая судорога. 
Пересилив отвращение к холоду, Артем набрал в ладони воды и опустил в них лицо. Затем еще и еще, пока не почувствовал, что кожа начинает неметь. Окончив экзекуцию, Артем снова посмотрелся в зеркало.
“Совсем другой вид. Только выражение лица слегка идиотское, но с этим ничего не поделаешь. Стоит запастись терпением, пока не пройдет похмелье ”.
Артем вспомнил прошлый вечер, и оказался весьма озадачен.
“Зачем Веронике понадобилось столько пить? Одной, двух бутылок пива для поднятия настроения хватило бы с лихвой. Но она добавляла снова и снова, пока не перестала что-либо соображать. Хм. Она никогда не позволяла себе так напиваться, да и меня, постоянно от этого предостерегала. Но тут ее понесло. Быть может, это от усталости. Замоталась, потеряла контроль”, - Артем шумно выдохнул. - “И я, болван, вместе с нею. Это же сколько нужно выпить, чтобы начала мерещиться всякая чертовщина: голоса, оживающие тени”. 
Спина нервно вздрогнула. Артем мог поклясться, что в тот злополучный момент не чувствовал себя вдрызг пьяным и был способен соображать.
“Разве это имеет значение?”- Артем взял с вешалки махровое полотенце и прижал к влажному лицу. - “Как же хорошо быть трезвым, здравомыслящим человеком ”.
Он закрутил водопроводный кран, вернул полотенце на прежнее место и отправился в кухню завтракать. Но едва взялся за чашку с чаем, как услышал тревожное верещание будильника в спальной комнате.
– Паршивое все-таки выдалось утро, - насупился Артем и, глотнув чаю, отправился выяснять причину необычного поведения часового механизма.
Будильник как ненормальный “прыгал” по стеллажу и вот-вот в безумной пляске должен был свалиться на пол. 
– Тебе нужно как следует вправить шестеренки и пружины, - Артем взял будильник, не позволив ему упасть. - Но без тебя я обязательно просплю. К тому же я привык к твоему прямо сказать неангельскому верещанию.
Артем хмыкнул, вертя в руках будильник: рычажок его звонка находился в положении “Отключен”. Затем посмотрел на циферблат и заговорил, будто с живым существом, которое могло его понимать:
– Что же ты творишь? Мало того, что не даешь выспаться, так еще из-за твоего сумасшедшего перезвона я не могу толком позавтракать.
Артем несильно потряс будильником. Внутри него что-то забренчало, но он не хотел успокаиваться, и казалось, от неаккуратного обращения, звенеть стал громче обычного. Артем раздраженно поморщился и переместил рычажок звонка туда и обратно. Будильник смолк. 
– Нужно отнести тебя в ремонт. А то однажды разбудишь посреди ночи, - Артем озабоченно глянул на движущуюся по циферблату секундную стрелку, а после осторожно поставил будильник на стеллаж.
За завтраком, Артем беспристрастно слушал болтовню радио и смотрел в окно. Оно выходило в уютный двор, где легкий ветерок ласково трепал листву деревьев, а в распахнутую форточку лилось щебетание птиц.
В низу под окнами заскрежетала металлическая тележка. Артем скривил лицо. Это работники коммунальной службы вычищали мусор из приемника, и, сгрузив в приспособленную для этого бочку, отвозили к контейнерам у дороги. Скрежетание отдалилось, и Артем продолжил жевать бутерброд. 
         Грязную посуду, которая осталась после завтрака, мыть не стал, посчитав, что практичнее будет оставить ее на вечер.
“После ужина все вымою ”, - решил Артем, улыбнулся своей похмельной находчивости и отправился в комнату одеваться.
       Выйдя из подъезда, Артем ощутил зловоние. Мусороприемник “благоухал” запахами испорченных продуктов, которые вывались из разорванных мусорных пакетов. Артем брезгливо отвернул лицо, чувствуя, как в горле от нестерпимой затхлости начинает першить, и заторопился к остановке.
Подошедший троллейбус оказался полон народом. Артем протиснулся к поручню между мужчиной со строгим лицом и веснушчатым школьником с большим ранцем за плечами. 
– Оплачиваем проезд, - услышал Артем позади себя голос кондуктора и полез в карман за мелочью.
          – Что у Вас? - поинтересовалась невысокая темноволосая женщина лет сорока в синей форменной куртке. На левой стороне груди закреплен бейдж – удостоверение: фамилия, имя, отчество, принадлежность к муниципальному управлению трамвайно-троллейбусного парка.
“Кондратьева Екатерина Михайловна” – прочел Артем, отдавая деньги. Женщина мельком сосчитала шесть рублевых монет, отправила их в сумочку и, вручив Артему билет, прошла дальше.
– Предъявляем проездные документы.
        Охваченный детской привычкой, Артем заглянул в билет, чтобы сосчитать цифры шестизначного числа. Левая и правая части давали в сумме одну и ту же цифру. Артем усмехнулся: как знать, быть может, это и в самом деле принесет удачу. Он аккуратно поместил билет в кармане джинсов, чтобы он не измялся.
Не представляя чем себя занять, Артем окинул взглядом пассажиров. Их лица казались отсутствующими и не выражали ни дружелюбности, ни гнева, ни вообще каких бы то ни было эмоций. Глаза остановились на молодой женщине, державшей на коленях сынишку трех-четырех лет. Мальчик с любопытством смотрел в окно. Увидев что-нибудь интересное, он просил мать объяснить это. Женщина не одергивала сына за любопытство и спокойно отвечала на вопросы. Когда они ставили в тупик, женщина говорила, что отец, вернувшись вечером с работы, все подробно объяснит. Этого хватало, чтобы мальчишка успокаивался и снова обращал взор детских глаз за окно в поисках неизведанного.
Артему ощутил, как чей-то локоть несильно ударил его в спину. 
– Простите, - услышал он чуть надтреснутый голос и сообразил, что его побеспокоила пожилая женщина.
– Ничего,  - принял извинения Артем, едва взглянув на нее.
         Мужчина со строгим лицом поднял недоуменный взгляд. Артем смутился,  мимикой лица спрашивая, в чем дело. Мужчина покачал головой и отвернулся.
“Странный тип, - решил Артем. - Подумал, что я перед ним извиняюсь”.
         Он скосил глаза и постарался разглядеть, что делает пожилая женщина, но к своему изумлению обнаружил, что рядом ее уже нет. Теперь она находилась в начале салона подле кресла, в котором сидела девушка, увлеченная прочтением книги. Артем сощурился, разглядывая вычурную обложку, и с улыбкой прочел название книги - “Маркетинговый коммуникации”.
“Студентка. Наверняка, вчера промоталась допоздна с друзьями, а сейчас спохватилась и решила хоть что-то почитать перед экзаменом. Но нельзя быть такой невнимательной. Рядом стоит пожилая женщина. Неужели не видишь?”   
Девушка не слышала обращенных к ней безмолвных призывов и вряд ли вообще что-либо замечала вокруг. Женщина глянула на Артема, и в ее глазах молодой человек заметил таинственный блеск. Это привело в замешательство. Артем вдруг ощутил некую нить, бесцветную и тонкую, которая соединила его ощущения с чуждым миром странной незнакомки. 
Она зачем-то провела ладонью над головой девушки, едва коснувшись ее темных волос. Студентка отвлеклась от прочтения, чтобы обнаружить причину беспокойства. Но даже теперь она не замечала женщины и смотрела как будто сквозь нее. Артем нахмурился, стараясь понять, почему девушка так необычно себя ведет, но ничего не придумал. Она растерянно пожала плечами и вернулась к чтению.
         Вот и его остановка. Артем развернулся к выходу, но перед тем как сойти, посмотрел в сторону пожилой женщины. Ее не оказалось на месте. Это привело Артема в замешательство. Он ощутил холод по спине: вне всяких сомнений с женщиной было не все в порядке, только непонятно, что именно. 
“Худое, невероятно бледное лицо старухи. Черные одежды, в которые она облачена. Это выделяло ее из массы пассажиров. Так почему ее игнорировали? Мужчина, решивший, что “Ничего” обращено именно к нему; девушка, которая при всей своей благовидности не уступила места. А то, как старуха коснулась ее головы? Жест нарочный, обращенный ко мне, - Артем потеребил мочку уха. - А может, я чересчур подозрителен?” - предположил он, меж тем чувствуя неясное беспокойство в душе. 

Когда Артем вошел в кабинет, рабочая сутолока поглотила раздумья над происшествием в троллейбусе. Нужно было придумать, что сказать начальнику, чтобы получить отгул. Дмитрий Николаевич либеральностью в таких вопросах не отличался и часто дотошно выпытывал подробности, желая убедиться в том, что полученные дни сотрудники используют не для шатания по магазинам или решения проблем, которые могут подождать до выходных.
Артем собрался с духом, но, застав Дмитрия Николаевича за прочтением почты, сник.
“Морщины на лбу четко различимы и глубоки, - отметил про себя Артем,  уловив озабоченность в лице Дмитрия Николаевича. - Следовало бы дождаться подходящего момента для просьбы, но что делать, если распирает от желания услышать “Что за вопрос, Артем? Конечно, ты можешь взять отгулы и идти на все четыре стороны прямо сейчас”.
Артем замер у стола Дмитрия Николаевича, так и не найдя смелости что–либо сказать, предпочитая обождать, когда на него, наконец, обратят внимание.
– Долго ты собираешься надо мной стоять? - недовольно буркнул Дмитрий Николаевич, не отложив бумаг. - Скажи что-нибудь. Только учти, если с ерундой пришел, то лучше потом. Сейчас мне некогда.
– Я отгулы хочу взять, - сбившимся от волнения голосом озвучил просьбу Артем и выжидающе посмотрел на Дмитрия Николаевича.
– Что так? - удивленно вскинул брови начальник, не отвлекаясь от своего занятия. - В самый неподходящий момент, когда в отделе работы выше крыши.
– Понимаю, но на моем участке вроде все в порядке, - как можно смелее произнес Артем и в сердцах испугался: “Господи, прости, что несу эту ерунду”.
       Дмитрий Николаевич прекрасно осведомленный о положении дел, все-таки не поленился отвлечься от почты, чтобы поверх очков, сидящих на кончике носа, скептически посмотреть на Артема.
– Нет, ну… кое-какие хвосты, конечно, есть, - замялся парень, подбирая слова для оправдания. - Я уверен, что быстро наверстаю потерянные дни.
– Разумеется. За тебя твою же работу никто делать не станет, – Дмитрий Николаевич с шумом выпустил воздух из легких, мгновение помедлил, затем отложил почту на край стола и, готовый слушать, небрежно откинулся в кресле. – Ладно. Что там у тебя стряслось?
– Бабушка, захворала, - пустил в оборот заготовленную историю Артем, ничуть не сомневаясь в ее действенности. Конечно, так лгать некрасиво, но по-другому отгулы вряд ли удастся получить.
– Серьезное что-то? - участливо поинтересовался Дмитрий Николаевич.
– Нет. Не настолько, чтобы ожидать худшего, - Артем потянулся потереть переносицу, но вовремя одернул себя: такой жест мог выдать его с головой. - Тьфу, тьфу, тьфу, - не заботясь, что за спиной мог кто–то стоять, он поплевал через левое плечо и постучал по столешнице. - Родители волнуются. Как-никак бабушке восьмой десяток и с хозяйством ей приходится справляться самой, без посторонней помощи. А тут эта болезнь.
– Как я понимаю, ты собираешься взять отгулы с завтрашнего дня?
– Угу, - кивнул Артем. - На четверг и пятницу. Не беспокойтесь, с работой я справлюсь в срок.
В раздумье над просьбой подчиненного и судьбой его бабушки, Дмитрий Николаевич поднес ко рту дужку очков. Возникла мучительная заминка. Чтобы как-то справиться с нетерпением Артем опустил глаза и стал разглядывать очки в ладонях начальника. Тонкая, позолоченная оправа идеально подходили к строгим чертам лица Дмитрия Николаевича и вкупе с добротно пошитым костюмом делали его похожим на сотрудника из госаппарата президента.
Артем сощурился, бездумно высматривая крохотные отражения в линзах очков. Там помимо прочего виднелся силуэт женщины, чья сутулость наводила на мысль о ее преклонном возрасте. Отражение казалось обычным, но смущало неподвижностью, и было настолько темным, что разглядеть его в деталях было крайне сложно.
“Разве только обернуться и посмотреть”.
Артем так и сделал, поразившись тому, что за спиной никого не оказалось - “Чертовщина какая–то”. Не поверил и снова посмотрел в линзы. Пресловутый образ начисто с них исчез.
Внезапное замешательство Артема не ускользнули от внимательных глаз Дмитрия Николаевича.
– Тебе нехорошо? Вид у тебя какой–то нездоровый.
– А? - вздрогнул Артем и, опомнившись, произнес. - Нет. Все в порядке.
– Ладно, Бог с тобой, - Дмитрий Николаевич, потер лоб и, не тратя времени на дальнейшие расспросы, согласился. - Похоже, тебе самому неплохо было бы взять тайм-аут в работе. Пиши заявление.
– Спасибо, - поблагодарил Артем и, развернувшись к двери, выпустил из напряженных легких воздух: “Не начальник. Черт. Умеет выдержать паузу так, что рассудок мутнеет. Ну, да Бог с ним. Теперь нужно пойти в отдел кадров и выяснить, есть ли у меня отгулы, из–за которых пришлось распинаться”.
В коридоре этажом выше как всегда многолюдно и в отсутствии должной вентиляции невыносимо душно. Повсюду скучающие, чаще недовольные лица, с ворохом бумаг в руках. Везунчики, которым посчастливилось занять места на скамьях, перебирают собранные по инстанциям справки, выписки из реестров и прочую документацию, лишний раз убеждаясь, что все они на месте. Тем, кого фортуна обошла стороной, переминаются с ноги на ногу, подпирая стены и теряя всякое терпение в ожидании своей очереди на прием к чиновнику.
Настолько привычное однообразие, что Артем давным-давно перестал его воспринимать. Именно поэтому в глаза сразу бросилась сутулая фигура пожилой женщины в темном одеянии. Она держалась особняком в слабоосвещенной части коридора. Артем опешил, узнав в женщине незнакомку из троллейбуса.
“Интересно она следила за мной или пришла сюда по делу?”
Завидев Артема, женщина двинулась навстречу. Ее шаги были плавными, но вместе с тем целеустремленными и твердыми. Это поразило, и Артем интуитивно решил, что спустя ничтожно малый отрезок времени должно что–то случиться. И это что–то будет не самым приятным в его жизни.
“Стало быть, все–таки следила”.
Гонимый недобрыми чувствами, Артем хотел скорее оказаться в кабинете отдела кадров. Но женщина не думала уступать. На ходу она сделала короткий пас рукой. Импозантная блондинка в дорогом плаще и не менее дорогих сапожках на тонком каблуке, переписывающая информацию со стенда, ойкнула и стала падать. Артем подхватил девушку на руки, и из вежливости, впрочем, фальшивой, улыбнулся:
– Будьте осторожней. Так ведь и покалечиться можно.
– Я…я…, - залепетала блондинка, часто хлопая ресницами.
Артем помог ей усесться на скамью, потеснив подростка с наушниками плеера в ушах. Из них доносилась ритмично бухающая музыка рока.
– Каблук сломался, - шмыгнула носиком блондинка и, хотела разрыдаться от обиды, но взяла себя в руки, вспомнив о макияже. - Дерьмо, на хрен.
        Артем поднял голову, отыскивая взглядом незнакомку. Избежать встречи с ней теперь не удастся. Артему стало трудно дышать. Он в недоумении наблюдал, как мир вокруг него стремительно преобразуется: людские фигуры растекаются многоцветной палитрой, голоса смолкают, отдаляясь.
Едва женщина поравнялась с Артемом, как ему в глаза ударил яркий свет. Артем закрылся ладонями от его режущей белизны, чувствуя на щеках крупные градины слез. Время будто остановилось в своем движении, погрузив сознание в пустоту небытия. 
– Извините за причиненное беспокойство, - услышал Артем надтреснутый старческий голос, - но мне непременно нужно показать Вам то, что в будущем станет частью Вашей жизни.
Незнакомка осторожно убрала руки Артема от лица, и он с содроганием почувствовал ледяной холод ее ладоней.
–  Вы слышите меня?
Артем качнул головой и осторожно приоткрыл глаза. Морщинистое лицо незнакомки в ауре мрака казалось чрезвычайно бледным и худым. С широкими скулами, тонким носом и едва различимой полоской бледно–фиолетовых губ. Незнакомка, не моргая, смотрела в глаза Артема, а он не мог отвернуться. Хотя хотелось этого: чересчур проницательным и сильным был взгляд женщины, и выдержать его, без того чтобы не закричать, было трудно.
        “Боже. Она слепа”. Мысленное откровение было шокирующим и заставило с силой биться в дрожи тело.
– Пожалуйста, не сопротивляйтесь. Я не желаю причинить Вам мучений.
        Умоляющий тон незнакомки подействовал как снотворное. Артем перестал сопротивляться, полностью отдавшись ее воле. Безжизненный взгляд поволок в глубь тусклых от старости зрачков. В голове Артема возникло мельтешение, в котором невозможно было что–то разобрать. Время от времени оно замирало, выдавая поражавшие реальностью картины, но потом снова пускалось в бег.
       Флоп. Невнятное тарахтение и дребезжание, блестящая сотнями маленьких солнц гладь реки, большие темно–зеленые листья и желтые цветки кувшинок, покачивающиеся на ее водах…
Флоп. Горячие лучи солнца касаются обнаженной кожи. Артем запускает пальцы в упругие локоны и улыбается молодой светловолосой женщины. Ее блестящие от влаги губы приоткрыты в нетерпеливом желании…
        Флоп. Забившаяся в угол девушка со спутанными на лице волосами, одетая в тонкую ткань ночной рубахи. Глаза девушки безумны, пробирающие ужасом. Но, как будто знакомы…
Флоп. А дальше… Такое количество боли Артему не приходилось видеть никогда. Он вздрогнул, ощутив дикий, первобытный страх в крови, зажмурился и с гримасой отвращения отвернулся. Незнакомка позволила ему это сделать.
– Теперь Вы все знаете, - проговорила она. - Простите. Так было нужно.
         С этими словами незнакомка отпустила ладони Артема и исчезла у него за спиной. Мгновение спустя неприятные ощущения прошли, и Артем понял, что коридор погружен во тьму, а со всех сторон слышится беспокойное шушуканье. Смутно поминая, что случилось, Артем незадачливо повертел головой, пожал плечами, и потянул дверную ручку кабинета отдела кадров. В ноздри пахнуло жженым пластиком, в горле запершило.
– Здравствуйте, Валентина Петровна, - Артем отмахнулся от едкого дыма. - У Вас что–то сгорело?
          – Кошмар какой-то, - растерянно бормотала Валентина Петровна, сжимая в руках небольшую вазу – подарок коллег на сорокапятилетние. Увядшие цветы  из нее были беспорядочно разбросаны на столе и полу. - Я печатала документ, когда в розетке заискрило, - женщина кивком указала на черный, оплавившийся кусок пластика на стене. - Испугалась, потянулась к шнуру выдернуть вилку из сети, и вдруг внутри принтера пыхнуло.
Валентина Петровна, по-детски неловко изобразила рукой случившееся. В подтверждение, Артем разглядел торчащий между валиками истлевший лист бумаги.
– Тогда я схватила первое, что попало под руку, - Валентина Петровна показала вазу. - И плеснула на принтер.
         Внезапно он затарахтел и, плюнув обожженными остатками бумаги, снова отключился. Валентина Петровна завизжала от испуга и выронила из рук вазу. Та с глухим хлопком ударилась об пол, расколовшись на крупные осколки. У Артема от этой чертовщины мурашки побежали по коже.
– Скажи, это нормально? - с надрывом в голосе обратилась к молодому человеку Валентина Петровна едва не плача.
–  О–о–о, - многозначительно протянул Артем и, в раздумье, как ответить,  потер ухо. - Вы бы видели, что в коридоре творится. Там все лампы погасли, и теперь люди пугливо переговариваются в темноте, словно увидели знамение о конце света. Наверняка, беда с лампами и принтером оттого, что в электросети напряжение скачет.
– Правда? - Валентина Петровна посмотрела сначала на Артема, потом на закоптившийся от гари принтер.
– Конечно, я не электрик, - поправился Артем, заметив, что женщина с неохотой ему верит. - Но часто подобные недоразумения случаются именно по этой причине.
Артем взял Валентину Петровну за руку выше локтя и помог ей усесться на стул подальше от строптивой техники.
– Присядьте, успокойтесь. Сами-то Вы в порядке? Не обожглись?
– Не знаю, - Валентина Петровна потрогала лицо ладонями, коснулась волос. - Господи, что с ними случилось?
– Все нормально, - поспешил успокоить Артем и, отыскав на полке зеркальце, подал его женщине. - Вот сами посмотрите.
– Уф, - Валентина Петровна придирчиво изучила отражение, поправила сбившуюся челку и взяла себя в руки. - Ты зачем-то приходил?
– В общем, да. Валентина Петровна, у меня отгулы есть?
– Посмотрим, - женщина достала из ящика стола канцелярский журнал в твердом переплете и стала перелистывать страницы. - Вот, - она указала на строку, где значилась фамилия Артема. Рядом с ней было написано несколько дат и еще какие-то цифры. - Три дня.
Валентина Петрова взяла ручку, чтобы сделать запись.
– Все будешь брать?
– Нет, – возразил Артем. - Только два.
Она вычеркнула две даты, расписалась и положила канцелярский журнал обратно в стол.
– Вы здесь справитесь? - поинтересовался Артем, перед тем, как уйти.
– Спасибо за заботу, - улыбнулась Валентина Петровна. - Уж как-нибудь.
Она подняла со стола вымокшую папку с подшитыми в нее документами. Из нее тонкой струйкой засочилась на пол вода.
– Хотя одна просьба у меня к тебе будет. Увидишь завхоза, скажи ему, чтобы немедленно зашел ко мне.
– Ладно, - кивнул Артем и вышел в коридор.
         Здесь по-прежнему не было освещения, но люди, чтобы не терять очереди, прекратили панику и с надеждой следили за тем, как в распределительном щите ковырялись электрики.
– Ну, что, Петрович? - хрипло спросил тот, что был с фонариком в руках.
– Ни черта не пойму, - отозвался напарник, приподнял на голове кепку и озадачено почесал лоб. - Нет никаких неисправностей.
– Может, главный посмотреть. Наверняка там что-то полетело.
Импозантная блондинка в дорогом плаще и не менее дорогих сапожках все так же сидела подле лохматого рокера.
– Какого хрена, ты уговорил меня приехать в эту дыру, - кричала она в трубку сотового телефона. - Здесь все стены увешаны стендами, не поймешь, что где. К тому же у меня сломался каблук и повсюду погас свет.
Девушка некоторое время молчала, слушая оппонента.
– Чего я хочу? - вытянув лицо от возмущения, переспросила она. - Чтобы ты забрал меня отсюда, идиот. Да плевать я хотела на твои дела. Понял?
Оказавшись в светлом за счет окон, холле, Артем подумал о том, что это уже вторая неприятность, случившаяся с ним за последние сутки. Сначала было происшествие в квартире, где живет Вероники. Теперь эта полоумная старуха.
        “Неприятно то, что под ее влиянием я смог видеть разнообразные картины, казавшиеся вырванными из какого-то фильма, - Артем  замер, желая воссоздать его целиком, но к изумлению ткнулся в пустоту - “Такого не может быть”.
         Артем сделал усилие и ухватился за воспоминания. Правда, пользы это не принесло: они оказались похожими на альбомный лист, на который то ли по неосторожности, то ли нарочно, разлили все краски разом.
        “Возможно, старуха меня гипнотизировала? - подумал Артем. - Так делают цыгане, когда хотят кого–то обчистить”, - хмыкнул недогадливости и осмотрел карманы джинсов. Все было на своих местах. - “Ай. К лешему”.
        Решив вопрос с отгулами, Артем хотел немедленно поделиться новостью с Вероникой и сел за телефон.
– Алло, - услышал Артем в трубке сонный голос и посмотрел на циферблат наручных часов. Одиннадцать утра. Слишком рано для Вероники. -  Прости, что разбудил. Хотел сказать, что мне подписали отгулы.
– Здорово. Слушай, если сегодня я не позвоню, то завтра приезжай ко мне часикам к двум. Мы вместе отправимся на вокзал, - девушка зевнула. - Извини, теперь я буду досыпать. Пока. 
В трубке послышались гудки. Артем положил ее на рычаг телефона и улыбнулся. Выходные дни рисовались ему в исключительно светлых тонах.


Глава 5
Тайная вечерь
.
        Наступивший вечер как нельзя, кстати, подходил для скромного девичника со слабоалкогольным пивом и хрустящим картофелем: муж Ольги, занимавший должность менеджера в небольшой фармацевтической компании, отправился в Москву на переговоры с поставщиками и должен был вернуться к выходным, а годовалую дочь Машу, Ольга еще утром отвела к бабушке. Девчушка немного поканючила и хотела расплакаться, но, узнав, что там ее ждет красивая кукла, закричала от восторга и не могла уже усидеть дома.
         Настенные часы - подарок родителей на свадьбу, оповестили мелодичным боем о наступлении одиннадцати часов и принялись отмерять следующий час. Неяркий свет в комнате, с примесью голубого цвета, шел от включенного бра, создавая умиротворяющую атмосферу.
Подруги в легких пижамах сидели на диване, забравшись на него ногами.  В руках они держали початые бутылки пива, а рядом стояло блюдо, доверху наполненное чипсами. В кресле напротив разместился лохматый медвежонок, которого Вероника принесла в подарок Маше. Он был в хулиганской кепке, сдвинутой набок и полосатом жилете, с прикрепленной к лацкану ромашкой.
– Все настолько серьезно? - спросила Ольга, внимательно глядя на подругу, чтобы не упустить ни одного ее мимического жеста. 
– Я не знаю, что ответить, - пожала плечами Вероника, задумавшись. - В последнюю неделю каждое утро для меня начинается с предчувствия скверных и неотвратимых событий. Это угнетает и выводит из себя настолько, что хочется схватить первый попавшийся под руку предмет и швырнуть в стену, - Вероника хмуро усмехнулась. - Подобным образом я уже лишилась нескольких тарелок и вазона, в котором держу фрукты. А вчера ключами вдребезги разбила зеркало.   
Пока доезжаю до работы, умудряюсь поругаться с неловким пассажиром в маршрутке, который случайно наступает на ногу или без умысла толкает. Мне уже стало стыдно ездить и дня три я добираюсь пешком, из–за чего опаздываю. Вся взмыленная, принимаюсь за дела. Из рук все валится. Я начинаю дергаться по пустякам, злюсь там, где раньше промолчала бы. До чертиков намотавшись, к вечеру чувствую себя древней старухой, которой перевалило лет за сто, так что, вернувшись, домой, валюсь на кровать и тут же засыпаю.
  Вероника выдержала паузу и продолжила:
– Но и здесь я не могу найти покоя. Посреди ночи просыпаюсь с криком, вся липкая от пота, - девушка сглотнула от волнения, и в ее глазах блеснули слезинки. - Еще немного и я сойду с ума.
– Думаешь, это из–за нее?
– Не знаю, но по–другому происходящее не объяснить.
– Ты же много раз говорила, какая она замечательная, - стараясь убедить Веронику в ошибочности ее предположений, высказалась Ольга. - Подумай, к чему ей вредить тебе?
– Не знаю, - Вероника принялась задумчиво сдирать пивную этикетку с бутылки. - Но правда такова, что ночами она приходит ко мне во сне, и я никак не могу отделаться от этого навязчивого кошмара.
          – Раз ты решила поехать к ней, то, может, мне стоит сопровождать тебя? - предложила Ольга. - На всякий случай?
– Перестань, - Вероника улыбнулась подруге. - Тебе незачем это делать.
– Но ты же не собираешься ехать туда одна? - настаивала Ольга. 
– Нет, конечно, - воскликнула Вероника. - На это у меня, пожалуй, духу не хватит. Я слишком напугана.
– И кто твой герой? - спросила Ольга, обо всем догадавшись.
  – Его зовут Артем, - Вероника отпила немного из бутылки и стерла с губ капельки напитка. - Я дружу с ним уже несколько лет. Он приятен и мил. И, что немаловажно, довольно-таки сообразителен. Хотя, наши отношения и не всегда протекают гладко - сама знаешь, какой стервой я порой бываю, но несмотря ни на что, мы неплохо ладим и я могу положиться на него.
– У вас с ним что-то было? - сгорала от любопытства Ольга. - Если это ни секрет, конечно. 
– Нет. Со мной он застенчив, и с глупостями всякими не пристает, - щеки Вероники зардели румянцем, а уголки губ приподнялись в смущенной улыбке. – Знаешь, будь он чуточку активнее, то, вероятно, мы могли бы с ним… - Вероника замолчала, не зная, как продолжить свою мысль.
– Быть вместе, да? - довольно заулыбалась Ольга.
         – Ага. Не берусь утверждать, что из этого получился бы толк. Но порой я ловлю себя на мысли, что другого мне не нужно, - Вероника оказалась во власти представлений о собственном будущем, но быстро вернулась к реальности. - В общем, сейчас это не имеет значения. Главное, он тот, с кем я по-настоящему чувствую себя спокойно. 
– Ты рассказала ему о цели вашей поездки? Ведь это может быть опасно.
– Ну, нет, - замотала головой Вероника. - Он мой друг и вряд ли станет за глаза называть сумасшедшей, но точно будет думать именно так. А я этого не хочу. И потом, вдруг мои страхи надуманы и ничего плохого в них нет? Как я потом все это буду расхлебывать?
– Наверное, ты права, - согласилась Ольга и, вздохнув, добавила: - И откуда это взялось? До сих пор не могу поверить, что такое возможно. В газетах читала, но чтобы явственно столкнуться. Б–р–р. У меня мурашки по коже идут.
– Хватит. А то мы совсем раскиснем и договоримся до того, что всю ночь просидим, как идиотки, с включенными по всей квартире лампами. Расскажи лучше, как прошел день рождения у моей любимой Машутки?
– Не напоминай, - Ольга приложила ладонь ко лбу и закатила глаза. - Это  первый день рождения, на который были приглашены ее сверстники, и я едва умом не тронулась от снующих повсюду неугомонных малявок! Они оборвали штору, мячом вдребезги разбили настольную лампу, измалевали фломастерами альбом с нашими семейными фотографиями. Когда я, кипя от злости, отобрала его, принялись охотиться на соседского кота. Бедолаге пришлось удирать через форточку. Это ничуть не расстроило гостей, и они отправились в туалет, искать утенка, - Ольга усмехнулась и покачала головой. - Я облазила весь санузел и, черт возьми, сунула руку в унитаз, в дурном предчувствии, что он окажется забитым, пока не сообразила, какого именно утенка они имеют в виду. Уф. Под конец я окончательно выбилась из сил, и меня хватало лишь на то, чтобы с тряпкой и веником следовать за стремительно перемещающимся ураганом имя которому дети.
 Девушки переглянулись и прыснули со смеху.
– Как представлю тебя, шарящей по дну унитаза… - хохотала Вероника. - Хотелось бы мне на это посмотреть.
– Конечно, тебя мой рассказ здорово веселит, - улыбалась Ольга. - А я до сих пор не понимаю, как все это выдержала. Вот посмотрю, что станешь делать, когда у тебя появится ребенок, который лет в пять устроит день рождения, на который пригласит кучу себе подобных сорванцов.
– Надеюсь, к тому времени, они уже не будут знать о туалетном утенке.
Время летело незаметно, и милая болтовня подруг окончилась далеко за полночь. Чтобы не таскаться с постельным бельем, легли вместе. Они крепко спали, когда торшер в противоположном от кровати углу заморгал и включился тусклым сиянием. В окно потянуло сквозняком. Шторы зашуршали тяжелой тканью и из складок возникли старуха в истлевшей тунике изабеллового цвета и ощетинивший шерсть волк–полукровка. Утробно рыча, хищник бесцеремонно запрыгнул на постель и принялся обнюхивать спящих девушек. Веки Вероники задрожали. На лице возникла гримаса отвращения. Опираясь на искривленный посох, старуха медленно подошла к кровати.
– Нет, нет, дитя мое, - сипло зашептала она с необычайной нежностью. - Я пришла не затем, чтобы нарушить сон кошмаром. В этом нет необходимости. Ты сделала выбор и теперь должна набираться сил. Впереди главное событие, ради которого, тебе пришлось испытать столько мук.   
Старуха провела гнилой ладонью по волосам девушки и зашлась мерзким хохотом–хрипом. Волк–полукровка взвыл, чуя добычу. Торшер ярко вспыхнул и погас, растворив во тьме безобразные призраки, голоса которых, продолжали слышаться, казалось, из самой преисподней.
Разбуженное сознание Вероники постепенно успокаивалось, возвращаясь к обычному сну, чьи картины забудутся утром. И только потаенный инстинкт будет терзать неясной тревогой. Слеза скатилась по щеке Вероники и пятном расплылась по наволочке.    

Глава 6
   Не все так просто

Ночной воздух - сырой и зябкий, ломился в распахнутые ставни и качал жалобно поскрипывающую на проржавелых петлях дверь. Трясущийся не то от холода, не то от нервного озноба, Вестник хаотично передвигался по комнате, укрывшись одеялом, из которого торчали клочья спрессовавшейся ваты. Но это не помогало: прижатый к полу сквозняк хватал за ноги ледяными клыками и с наслаждением пожирал тепло, двигаясь по телу снизу вверх.
        Причина неприятности крылась в сыпавшейся кирпичной крошкой печи. Осмотрев ее и не найдя в ветхой конструкции серьезных недостатков, Вестник поднес зажженную спичку к березовым поленьям. Языки пламени осторожно лизнули бересту, а, распробовав “кушанье”, стали живо поглощать его. Но едва поленья, источая жар, занялись огнем, из печи повалил едкий дым, от которого щипало глаза. Пришлось все потушить и настежь распахнуть окна и дверь.
Но это казалось пустяком в сравнении с животной, буквально сводящей с ума потребностью напиться так, чтобы потерять связь с материальным миром, где плохо, и сорваться в пустоту небытия, где свобода от любой ответственности.      
– Какого черта, меня нужно было впихивать в алкоголика? - зло процедил Вестник, отчаянно борясь с приступами ломки. - Уже неделю я только и делаю, что шатаюсь по деревне в поисках надворной работы и пью. Неужели нельзя было найти более пригодное тело?
– Мы исходили из принципа наименьшего зла, - невозмутимо ответил Голос. - Сам подумай, к чему лишать нормального человека будущего, если Валерий не жилец. Через месяц с ним случится внутреннее кровоизлияние. Это избавляет нас от необходимости стерилизовать память, а после наблюдать за восстановлением функций мозга. Потом, ты не хуже меня знаешь, что человек, прошедший процедуру стерилизации редко возвращается к нормальной жизни и до конца дней его преследуют видения, из-за которых он сходит с ума.
– Засуньте объяснения, в свою просветленную задницу, - нервно мотнул головой Вестник, не стесняясь грубости в словах. - Мне сейчас не до кого нет дела. Нужен спиртное, иначе я не смогу контролировать себя. Или Валерия. Черт бы все подрал. Я уже начинаю путаться, где я, а где он.   
– Посмотри, в печи, - попросил Голос. - Насколько мы смогли изучить повадки объекта, он обязательно оставлял что-нибудь про запас.
“Вот почему оттуда повалил дым”, - глаза Вестника живо заблестели и не тратя время на раздумья, он принялся вышвыривать из топки все еще тлеющие поленья, не чувствуя как они обжигают ладони. Потянулся и нащупал бутылку, которая была запрятана таким образом, что перекрывала дымоход.
– Как ему пришло в голову прятать спиртное от самого себя? - негодовал Вестник, трясущийся рукой распечатывая вымазанную в саже бутылку.
– Он часто напивался до беспамятства, а на утро искал, чем поживиться. Перевернув все вверх дном, злился на то, что ничего не осталось, - объяснил Голос. - В последнее время на этой почве у него развилась мания преследования и жуткий психоз: ему казалось, что помимо него в доме живет еще кто-то, кто выпивает все спиртное, пока он спит.
– Чертов параноик, - хмыкнул Вестник, утирая с губ жгущий самогон. - Вот почему он угрожал мне той ночью. Наверное, решил, что я тот вор.   
– Тебе уже лучше? - в нетерпеливой заботе поинтересовался Голос.
– Угу, - кивнул Вестник. - Теперь я готов выслушать все, что вы хотите сказать, - он выдержал паузу, и едва Голос стал говорить, прервал его: - Но, прежде, мне хотелось бы получить некоторые объяснения.
         – Тебя что-то беспокоит? - с настороженностью спросил Голос.
         – В общем да, - в пресыщенном удовольствии рыгнул Вестник и скривился от собственной дикой выходки. - Я подозреваю, что вы знали, что измотанный голодом, я поддамся на приглашение отужинать, а Ефросинья подмешает мне снотворного зелья, после чего я уже не сумею ей ни в чем помешать?
– Ты прав, - без смущения ответил Голос, чем здорово разозлил Валерия.
– Тогда, объясните, к чему был весь этот цирк? - с надрывом возмутился Вестник и взмахнул руками, пролив самогон из бутылки. - И зачем я нужен для участия в нем, если с самого начала предполагалось, что Ефросинья должна непременно совершить таинство?
         – Мой милый друг, - дружелюбно-снисходительно сказал Голос. - Если бы все было так просто, мы не стали бы хитрить. Но в теперешнем положении есть обстоятельства, которые приходиться аккуратно огибать, чтобы не свернуть на них шею.
– Что вы имеете в виду? - смутился Вестник, недоумевая.
– Видишь ли, столкновение противоположных интересов длится несчетное количество лет. Оно утомительно и не имеет смысла. Какой прок в борьбе, если стороны в принципе не могут существовать друг без друга? Разве что некоторое время, после чего власть исчерпывает себя, и начинается процесс деградации. Он, так или иначе, ведет к равновесию или к возвышению над ослабевшей стороной, и все начинается заново. Этот путь неоднократно пройден и воспринимается как аксиома.
– Что-то я не улавливаю сути ваших объяснений?
         – Элементарно. Пока стороны вырывают друг у друга символы власти, мы делаем дело. Одна из сторон настаивает на тщательном разбирательстве, другая на немедленном вмешательстве. Что остается нам?
– Сделать так, что бы все остались довольны? - предположил Вестник.
– Вот именно. И волки получаются сыты и овцы целы. Мы действуем по настоянию консерваторов ряда крупных церковных организаций, которые требуют немедленного вмешательства в целях предотвращения губительных последствий. Но совершаем оплошность, в которой едва ли можно найти умысел, что позволяет удовлетворить интересы радикально настроенных последователей Ордена Сатаны, которые под предлогом тщательного разбирательства надеются в возникшей неразберихе урвать власти.
– Хоть что-то прояснилось, - Вестник отпил из бутылки. - Но насколько я могу судить, во всей этой заварушке есть и Ваши интересы?
– Это дает Хранителям возможность удерживаться на ступени третейской силы и оставаться независимыми, как-то определено древними постулатами.
– А это большая власть и влияние, - хмыкнул Вестник.
– Они нам ни к чему, - ответил Голос и Вестник уловил призрачную тень нервозности. - Мы лишены человеческого понимания вещей. Власть для нас инструмент, посредствам которого исполняются мероприятия по поддержанию Мирового Равновесия. Попытки воспользоваться ею в корыстной цели, быстро пресекаются. С этим у нас строго.
– Только без обид, хорошо? - отступил Вестник, меж тем довольный, что сумел побеспокоить самолюбие Хранителя. Как не крути, но эмоциональное восприятие пусть в скудности, в них присутствует. - Расскажите–ка лучше, что вынудило вас пойти на риск и устроить шоу для высокопоставленной публики?
– Дело в том, что Орден и Церковь представили официальные заявления о непричастности к данному инциденту, едва о нем стало известно.
– Я бы поразился, случись обратное, - фыркнул Вестник.
– Вполне вероятно, что они искренни, - возразил Голос. - Как я говорил в нашу первую встречу, воздействие на Носителя не имело первопричины. В нем не наблюдалось приверженности к религии или идеям радикального толка. Оно, по сути, лишено смысла и идентифицируется нами как вампирство.
– Стоп. Что это еще такое?
– Прости, - спохватился Голос. - Современные веяния потребовали более детальной классификация исследуемых объектов, и ты, конечно же, о ней еще не знаешь. Энергетический вампир или попросту “паразит” - это человеческий объект, психофизическая деятельность которого, носит скрытый характер и не имеет четкой направленности.
– Надо же, - буркнул Вестник. - А можно проще объяснить, что это?
– Конечно, - согласился Голос. - К примеру, есть объект, переживающий потерю близкого человека. Если своевременно не оказать помощи, не принять на себя часть переживаний, то они начинают безвозвратно разрушать психику. Тогда объект перестает подчиняться самому себе, что открывает возможность притягивать разнообразные силы, в том числе те, которыми наделены Носители. Понимание того, что творится, приходит, когда сознание полностью замещается новой сущностью и принимает негативную сторону переживаний. И что важно, обратного пути нет. Это билет в один конец.
– Мне кажется, что без участия радикалов здесь не обошлось. Слишком явно прослеживается их интерес в этом деле, - предположил Вестник, впрочем, не надеясь на согласие Хранителя. 
– Возникшая неразбериха им только на руку и они, вожделеют  отломить кусок от властного пирога, но при этом испытывают страх.
         – Да ну? - ехидно заметил Вестник. - Что-то не припомню за ними такого?
         – Тем не менее, это правда. Корни их страха не в том, что Орден уличат в саботаже Мирового Равновесия. Несмотря на серьезность угрозы, наказание за нее смехотворно. Триада Верховных Жрецов ограничит управляющие функции радикалов, что сохранит за ними определенные властные полномочия. Члены Ордена боятся, что Мировое Равновесие может рухнуть сам по себе, поглотив в хаосе абсолютно все. Ибо кому как не им чувствовать зло сильнее других. Это весьма красноречивый знак непричастности.
          – Выходит, святоши лукавят, - флегматично заметил Вестник. – Среди них всегда находились психически неуравновешенные типы, которые на свой лад толковали заповеди Господа. Думаю, нелишне Вам напомнить, что именно религиозный фанатизм подтолкнул европейцев к завоеванию подконтрольного
мусульманам Восточного Средиземноморья, в сердце которого лежала "Святая земля", почитаемая христианами как место, где жил и умер Христос из Назарета.
– Куда ты клонишь?
– Возможно, святые отцы хотят воспользоваться ситуацией и под шумок устранить неугодных лиц, а после обвинить во всех смертных грехах радикалов. Согласитесь, Верховным Жрецам об этом может быть даже неизвестно.   
  – Это правда. Но, священные войны, когда рыцари “брали на себя крест” и становились крестоносцами, осталось в далеком прошлом. Да и Ватикан готов открыть для исследователей уникальные документы, касающиеся деятельности Инквизиции. А это сотни тысяч источников и свидетельств. Включая протоколы допросов великих ученых Галилео Галилея и Джордано Бруно. Нет, теперь все иначе. Мировые конфессии объединяют усилия в борьбе против глобальных бед, которые в будущем грозят уничтожить человека как вид. Терроризм, наркотики, загрязнение окружающей среды. Но как бы там ни было, мы, конечно, проверяли. К сожалению, или к счастью здесь не прослеживается взаимосвязей. А без этого не имеет смысла выдвигать обвинения. Именно поэтому было решено позволить Ефросинье совершить таинство. У нас появился шанс разобраться и найти пути благополучного разрешения событий.
– Теперь так называется физическое устранение ложного преемника - благополучное разрешение событий? - язвительно заметил Вестник.
– Я не берусь строить прогнозов, но если ликвидация случится, то будет правильным называть ее платой за дар свободомыслия, - было очевидным, что Голос недоволен словами Валерия. - Ведь, мы не навязываем людям принципы жизни. Не принуждаем их к тем или иным действиям. Они сами выбирают, что хорошо, а что плохо. Мы лишь присматриваем за тем, чтобы фундаментальные догматы Мирового Равновесия не оказались под угрозой из–за их беспечности. В связи с чем, тебе предстоит задержаться в этом мире, еще некоторое время, ожидая развития событий.
– И как долго? - негодовал Вестник. - Я торчу здесь почти неделю, и это не доставляет мне радости. А вся эта неразбериха может затянуться на месяцы.
– Не думаю, - возразил Голос. – Уже сейчас мы регистрируем активность сил погибшего Носителя, которые обращены к ее внучке. По предварительному анализу она появиться здесь через день–два, чтобы развенчать таинство.
– Но это большой риск, - возмутился Вестник. - Не принадлежащие к касте Носителей смертные, открывающие Печать, обычно гибнут.
– Думаю, в этот раз подобного не случится, - возразил Голос.
– С чего такая уверенность? - хмыкнул Вестник.
– Пока объяснить не могу. В деле появился еще один объект, присутствие которого ранее нами не предполагалось. Это молодой человек, который будет сопровождать внучку Ефросиньи.
– Думаете, его появление не случайно?
– Вот ты и выяснишь, просто ли он приглашен девушкой или у него есть цель, которая должна быть достигнута. Имей в виду, после смерти Ефросинья вступила с ним в контакт. А это обязательно должно что-то значить.
– Взаимодействие с объектами предполагается?
         – Разумеется. Только постарайся сделать это как можно деликатнее, чтобы не напугать, иначе все наши старания пойдут псу под хвост. Прямого контакта с девушкой лучше избегать. Ее психическое состояние крайне нестабильно и еще долгое время останется таковым. Но, если все–таки решишься пообщаться с ней, то будет лучше сделать это через кого–то.
– Не понимаю, каким образом я смогу это сделать? - фыркнул Вестник.
          – У женщины, к которой Ефросинья обратилась с посмертной просьбой, есть сын. Мальчишке двенадцать, но он довольно таки сообразителен и вполне подойдет для этого.
– Интересно, как я объясню ему, кто я и для чего мне нужна его помощь. Если только…, - Вестник смолк, наткнувшись на очевидную догадку.
– Мы наблюдаем за ним с момента смерти его отца. И должен заметит, мальчишка проявляет недюжинные способности парапсихологии.
– Получается, он знает обо всем, что сейчас происходит?
– В общих чертах, да. Многие понятия для него пока не знакомы. Однако психофизическая организация разума дает ему возможность чувствовать нас.
– Ясно. Значит, я могу полагаться на мальчишку?
– Только помни - он все же ребенок. И вот еще, что, - Голос помедлил. - Пока объекты не прибыли, не мелькай на публике и не устраивай пьяных дебошей. Излишнее внимание, тем более столкновение с органами правопорядка нам ни к чему. Запомни это.
– Справлюсь, - отмахнулся Вестник и приложился к бутылке.
– Я говорю серьезно, - сурово предупредил Голос. - Мысли и душа твои собственные, но они заключены в человеке, который по природе своей наделен скверными, опасными для жизни привычками. А плотские утехи у людей часто берут верх над разумом. И тогда мораль, принципы теряют силу, высвобождая истинное лицо человеческой сущности. Кому как не тебе об этом знать?
        Напоминание о прошлом, ранило самолюбие Вестник. Щетинистые скулы напряглись, а в белках глаз появились красные жилки.
– Я все помню, - зло процедил Вестник. - И ненужно об этом напоминать при каждой нашей встрече.
– Хорошо, не буду, - согласился Голос. - В следующий раз мы поговорим, когда объекты приедут и тебе удастся хоть что-нибудь выяснить.
В очередной раз наступила безмолвная тишина, и сколько ей предстояло длиться, было известно разве что Богу. Вестник посмотрел в треснутое зеркало.
          “…теряют силу, высвобождая истинное лицо человеческой сущности”, - вспомнил он и подумал, что Голос опять прав. - Как же паршиво от этого. Черт возьми, кому, теперь нужны нравоучения? И кто хоть раз задумался над ними?“
        Вестник запрокинул голову и влил в горло остатки самогона. Убедившись, что в бутылке не осталось ни капли, бездумно швырнул пустой посудой в стену и, шатаясь, побрел к провисшей пружинами кровати.      


Глава 7
Шила в мешке не утаишь

Лифт со скрежетом распахнул размалеванные граффити створки, и Артем оказался перед дверьми с табличкой потемневшей меди “89”. Звонок ответил из квартиры мелодичным верещанием, но Вероника не торопилась впускать гостя.
         “Наверное, я рано пришел?” - Артем глянул на часы, боясь, что перепутал  время встречи. Стрелки показывали без нескольких минут два. – “Нет, вовремя. Как и договаривались”.
Артем снова нажал кнопку звонка и долго не отпускал с нее пальца.
– Иду я, иду, - послышался из-за двери недовольный голос Вероники. Следом раздалось торопливое шлепанье тапочек, грохот и нецензурная брань.
– Ты там, в порядке? – спросил Артем, испугано приблизившись к двери.
– Да, черт возьми, - раздраженно отозвалась Вероника. Клацнули замки, и двери распахнулись. - По твоей вине я едва не убилась, - с досадой проговорила девушка, потирая ушибленный локоть. – Закрывай двери и проходи.
         Вероника ушла в комнату, оставив Артема в прихожей разуваться. Снимая обувь, молодой человек старательно прислушивался к внутренним ощущениям, но те упрямо не выказали никакой вражды к царившей повсюду атмосфере: не было ни загробного шепота, ни теней. Взгляд замер на диффенбахии в кадке, большие листья которой, были достаточно хорошо видны из прихожей. В свете дня она представлялась обычным комнатным растением,  не более того. Артем присмотрелся, стараясь отыскать черты сходства с виденными образами старухи и волка-полукровки, но ничего общего так и не нашел.   
“Все-таки, показалось”, - Артем шумно выпустил воздух между сжатыми губами, отчего раздулись щеки, и потянулся к ручке, чтобы закрыть входную дверь. Остановился, затаив дыхание. - “Что еще за чертовщина?” - взгляд засек едва уловимое качание двери.
         Спустя некоторое время Артем пришел к выводу, что это очередной обман зрения – входная дверь казалась тяжелой, и было понятным, что никакие силы, обитающие в квартире Вероники не способны сдвинуть ее с места. Подчиненный желанию все проверить, Артем взялся за ручку двери и с усилием потянул на себя. Дверь с невероятным лязгом захлопнулась. Молодой человек зажмурился и втянул голову в плечи, ожидая из уст Вероники грозную тираду.   
– Бог мой, - недовольно завопила из комнаты девушка. – Ты точно решил свести меня с ума.
– Прости, - извинился Артем, проклиная свою неосторожность. - Как-то само получилось.
Он всунул ноги в домашние тапочки и прошел в зал. Уму непостижимо, что здесь творилось. Повсюду в мнимом порядке были разложены вещи, среди которых Вероника старательно что–то искала.
– Ты только не пугайся, - опережая недовольные реплики Артема, сказала Вероника. – Я была в гостях у своей подруги, и мы проболтали с нею всю ночь. Придя утром домой, я решила вздремнуть, а после заняться делами. Без задних ног, упала на кровать и проспала до часу дня!
– Вероника, скажи, мы ведь только на три дня едем? – казалось, Артем совсем ее не слушает. – Правда?
– Ну, конечно, – ответила девушка, выудив из множества вещей короткую кофточку, и с непониманием в глазах посмотрела на друга. – А что?
– Тогда, скажи, зачем все это? – Артем поднял перед собой собранные в охапку вещи. – Ты говорила, что ездила к бабушке месяц назад. Должна же там была остаться хоть какая–то одежда.
– Разумеется, – смутилась Вероника. - Но она оказалась еще ничего, и мне стало жалко моих кофточек и юбочек. Я привезла все обратно, и вот теперь не могу найти, куда и что подевалось.
– Господи, – негодовал Артем. – Возьми другие. Разве это так сложно?
– А чем, по-твоему, я сейчас занимаюсь? – Вероника оставила поиски и, нахмурив брови, подняла на Артема недовольный взгляд. – И вообще чего ты прицепился? Сядь лучше и не нервируй меня!
  Артем вздохнул и покорно уселся в кресло. Скучающим взглядом обвел комнату, желая занять себя чем-нибудь, и отыскал валявшийся рядом с креслом женский журнал. С обложки улыбалась белокурая красавица в атласном платье цвета морской волны. Артем хмыкнул и взял в руки увесистое чтиво. Время от времени молодой человек прекращал листать глянцевые страницы и косился на Веронику, желая узнать, как далеко она продвинулась в сборах, но каждый раз ловил себя на мысли, что ее копошение безнадежно. 
Пролистав журнал с первой и до последней страницы, Артем отложил его и посмотрел на часы. Они показывали без четверти три. Молодой человек хотел поторопить Веронику. Но здравый смысл настойчиво рекомендовал ему этого не делать. Девушка же была так сильно увлечена поиском необходимых вещей, что, казалось, вовсе забыла о присутствии Артема в квартире, и, наплевав на все, он позволил себе этим воспользоваться.
          Тело Вероники одето в безразмерную, выцветшую футболку серого цвета. Из-за растянутого горла одно плечо девушки постоянно оголено. Артем не увидел тонкой лямки бюстгальтера и потому решил, что его на девушке нет.
Вероника отбросила ненужную юбку и, встав на четвереньки вполоборота к Артему, потянулась за другой, которая показалась ей куда интересней. Этот бессознательный жест увлек за собой футболку и открыл красивую попу, творя ощущение совершенной обнаженности: сиреневая ткань трусиков оказалась так мала, что за упругими ягодицами ее не было видно.
Неоднозначное толкование картины поразило Артема особым волнением. Вероника повела попой из стороны в сторону, прогнулась. Артем потянулся к шее ослабить давление ворота рубахи. Но, обнаружил, что был в футболке и просто потер шею.
Вероника подняла томный взгляд поверх оголенного плеча. Артем совсем растерялся и даже устыдился, но отвести взгляд было выше его сил. Продолжая игру, Вероника уселась на колени, взяла подол футболки и медленно потянула ее вверх. Из–под одежды показался плоский живот, нагая округлость груди… Артем ощутил частое биение собственного сердца, и дрожь в коленях.
– Эй? У тебя, что кома?
Резкий голос Вероники заставил Артема вздрогнуть, а домашняя тапочка, с силой угодившая в грудь, окончательно привела его в чувство.
– Задумался, - Артем поморщился и принялся растирать кончик носа.
       – Охотно верю, - щеки Вероники пылали стыдливым румянцем. - Только, прошу, не говори, о чем ты задумался, разглядывая мою … - она поджала губы, на что Артем глупо улыбнулся и развел руками. – Иначе, я порву тебя на флаги. Хам. Лучше бы сделал что-нибудь полезное. 
– Например? – вскинул брови Артем.
– Позвонил, чтобы прислали машину!
Вероника поднялась с колен, кокетливо одернула футболку и, подхватив найденные вещи, отправилась в соседнюю комнату переодеваться.
          “Как я об этом не подумал”, - Артем взял телефон и принялся обзванивать номера компаний, которые занимались перевозкой пассажиров. Похоже, они все–таки успевали на дневной рейс.

Припаркованный у подъезда автомобиль с желтыми шашечками и гибкой антенной связи, показался знакомым: марка, вишневый цвет. Артем сощурился, стараясь припомнить, где он мог видеть такси, но память отзывалась черным шумом. Разглядеть сидящего за рулем водителя не получилось из-за тонировки стекол. Артем оставил попытки что-то вспомнить. Он помог Веронике усесться на переднее сиденье - девушка предпочитала его остальным, а сам забрался на заднее, которое казалось не таким комфортным и сильно потрепанным.
«Жигули» девятой модели плавно тронулись с места и, миновав сложный поворот, влились в гудящий поток разномастных автомобилей.   
– Милая барышня, вы и представить не можете, как я рад, что с вами все в порядке, - завел разговор водитель без всякой на то причины и бросил взгляд в обзорное зеркало заднего вида. - То, что произошло двумя днями раньше, никак не выходило у меня из головы, и я тайком слушал милицейскую волну, ожидая сообщения о трагической гибели необычайно красивой рыжеволосой девушки.
       Вероника испуганно округлила глаза и в недоумении посмотрела на Артема. Тот не нашел, что ответить и только пожал плечами, что, по-видимому, должно было значить – Псих. Не обращай внимания.
– Ну, конечно. Вы же меня не помните, - сообразил водитель. - Позавчера во втором часу ночи я забрал вас обоих от дискотеки “На абордаж”.
– Постойте, – Артем поднес указательный палец к носу, восстанавливая в памяти недавние события. – То–то я смотрю и автомобиль мне знаком, да и вы сами. Кажется. Так значит, вы не частник?
– Не–а, – водитель улыбнулся тому, что его вспомнили, и втопил педаль газа в пол, стремясь проскочить на желтый сигнал светофора. – В тот вечер я был на вызове, но, подъехав к дискотеке, увидел, как мой клиент собачится с охраной. Потом ему и вовсе свернули челюсть. Я позвонил в диспетчерскую, объяснил ситуацию и уже собирался отъезжать, когда появились вы.
– Скажите, а что вы имели в виду, когда говорили, будто рады тому, что со мной ничего не случилось? – спросила Вероника, поборов оцепенение.   
– Похоже, я здорово вас напугал, да?
– Как, сказать, - хмыкнула Вероника. - Не каждый день услышишь, что кто–то в восторге оттого, что тебя не убили.
– Все потому, что ваш приятель, – водитель качнул головой в сторону Артема, – отправился проводить вас до квартиры и долгое время не появлялся, а когда, наконец, буквально выпал из слабоосвещенного подъезда, то на нем лица не было - волосы вздыблены, кожа бледная, взгляд шальной. Что я должен был подумать? Девушка пьяна. Ее приятель то же, хоть и держится на ногах. В таких обстоятельствах всякое может случиться. Если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.
“Вот уж спасибо”, – раздосадовано подумал Артем, понимая, что теперь придется каким–то образом все объяснять Веронике.
– Та–ак, - девушка нахмурила брови и смерила Артема недружелюбным взглядом. - Живо рассказывай, что произошло в квартире? Господи, поверить не могу, что ты мог себе такое позволить? 
– Да кого ты слушаешь, - возмутился Артем, прикидывая, насколько глупой в глазах Вероники будет выглядеть его история об ожившем растении. – Просто я перенервничал, вот и все.
        – Угу, - хохотнул водитель. Похоже, ситуация его здорово веселила. Артем же был готов накинуться на него и придушить. – Когда он сел в автомобиль, то поведал мне о том, что видел у вас в квартире привидение. А еще сказал, будто оно с ним говорило, и было похоже на старую монахиню в изорванной тунике.
Последняя фраза повергла Веронику в шок, и убрала с лица всякий гнев. “Монахиню ”, – сглотнула от волнения девушка, и ее губы задрожали.
– Ты, в самом деле, ее видел?
– В общем, да, – смутился Артем, не придав значения тому, что Вероника встревожена, и полагая, что в этот момент, и она и водитель в душе потешаются над ним. – Но, думаю, мне это просто привиделось. Ведь я был пьян, – Артем повернул голову в сторону водителя и, потеряв выдержку, повысил тон голоса. – Поэтому, не стоило на этом заострять внимание.
– Вот еще, – криво ухмыльнулся водитель. – Я два дня, как на иголках. Ждал, когда ко мне заявится сыщик из убойного отдела и попросит следовать за ним на опознание. Я боялся, что ты  мог навредить своей подруге.
– Смотри, чувствительный какой, нашелся - воскликнул Артем. - Видимо, из глубочайших переживаний за ее жизнь, ты не заявил на меня в милицию, а нашел под сидением биту и “незаметно” уложил рядом с собой, - Артем сделал страшное лицо, которое, должно было живо представить его в образе существа из преисподней. - Решил, что я вурдалак, который расправился с уличной девкой и, чтобы не оставлять свидетелей, выбрал тебя следующей жертвой.
Словесная дуэль становилось жарче, так что водитель и Артем перестали замечать Веронику. Теребя завязки на платье, она в глубочайшем отрешении смотрела в тонированное стекло автомобиля и напряженно размышляла.
  “Мои кошмары не вымысел. Они реальны. Как небо и солнце. Зачем, она так поступает со мной? Что ей нужно? Ведь мы всегда ладили. И вдруг такое?! Что происходит? Понять бы только. А если, я зря решила отправиться к ней? Быть может она только этого и дожидается, чтобы…? Вдруг это ловушка?”
– Если бы ты только знал, сколько раз мне приходилось возить придурков с такой жуткой рожей, как была у тебя в ту ночь, то и “ствол” бы под сиденье засунул. Откуда мне было знать, что у тебя на уме?   
– Все хватит, – воскликнула Вероника, и жилы на ее тонкой шее вздулись от избытка нервозности. – Достали уже! 
     Артем и водитель отвели друг от друга насупленные взгляды. Так прошло какое–то время, в течение которого никто не стремился нарушить тишину.
– Не обижайтесь, – на светофоре таксист протянул руку для примирения. - Я хотел выразить радость оттого, что у вас обоих все в порядке. Я не думал, что разговор выльется в ссору.
– Я тоже хорош, – Артем пожал руку. – Мне не следовало беситься.
– Вот что я тут подумала, - глядя прямо перед собой и как будто в никуда, Вероника выдержала паузу и закончила мысль каким-то неживым голосом. – А вдруг она и в самом деле существует?
Водитель кашлянул. Артем поддался изумлению, но быстро нашелся.   
– Ерунда это все, – он легонько сжал холодную ладонь Вероники в своей руке. – Прости, что сразу не рассказал о той ночи. Вместе бы повеселились.
Вероника посмотрела на молодого человека и со скрытым напряжением произвела улыбку - “Господи, только бы ничего не случилось. Ни со мной, ни с ним. А лучше, пусть все окажется вымыслом усталого рассудка”.

        Рейсовый автобус заканчивал принимать пассажиров. Их немного, человек двадцать. Пенсионеры, рвущиеся к дачным участкам полить грядки и мамаши с измученными лицами, сопровождавшие своих ненаглядных чад в разбросанные по району деревеньки к бабушкам и дедушкам. 
        Молодые люди отыскали места, указанные в билетах. Усевшись в потертое кресло, Артем потянул штору, чтобы свет солнца не падал в глаза. Ткань за что-то зацепилась, и Артем резко дернул ее. Штора жалобно треснула и подалась.
– С тобой все в порядке? – спросила Вероника, наблюдая нервозность в поведении Артема, и  заботливо положила ладонь на его плечо.
– Плохо выгляжу, да? – Артем откинулся в кресле и провел рукой по лбу.
– Я бы сказала болезненно, – уточнила Вероника. – Тебе плохо?
– Ерунда, – улыбнулся Артем с грустной иронией. – Просто от мысли, что придется ехать в автобусе, мне становится не по себе.
       – И чем он тебя не устраивает? – озадачилась Вероника.
– Не именно этот, а вообще, – Артем сделал жест рукой, который, должен был помочь Веронике понять масштабы негодования. – Теперешние автобусы во многом лучше тех ведер с гайками, что ходили раньше. Но, от этого не легче – в них все равно укачивает. А еще дизельные выхлопы чудовищно воняют.
– Хм. Почему ты мне об этом раньше не сказал?
– Ну, во-первых, ты не спрашивала, – язвительно заметил Артем. – А во-вторых, чтобы это изменило?
– Чудо, - улыбнулась Вероника. - Если бы ты сказал, что тебе становится плохо в автобусах, мы бы дождались вечера. Сводная сестра моей двоюродной тетки с мужем как раз собирались навестить престарелых родителей в деревне, которая немного дальше моей. Так что по пути они могли бы нас добросить.
– А почему ты сразу с ними не договорилась? - с досадой буркнул Артем.
Вероника пожала плечами, раздумывая, как ответить на этот вопрос.
– Наверное, потому что я терпеть их не могу, – призналась девушка. – Он страшный зануда, а она болтушка и сплетница, каких свет не видел. Стоит ей попасться на глаза и живым она тебя не отпустит, пока не выведает интимные подробности жизни, начиная с момента, когда ты был зачат. При этом ее муж косится в твою сторону и глупо хихикает. Фу. Даже вспоминать противно.
Вероника в отвращении скривила лицо и картинно передернула плечами.
– Зачем поддерживать отношения с этими людьми? – удивился Артем.
– Куда от них деться? – развела руками Вероника. - Они родственники, да и потом, у матери со сводной сестрой двоюродной тетки общность интересов.
– Какая? – усмехнулся Артем и скептически заметил. – Насколько я знаю твою мать, ей должно быть, по меньшей мере, неприятно иметь какие-то дела с этой женщиной.
– Они соседки по дачным участкам, - объяснила Вероника. – И этим все сказано. Присматривают за грядками, делятся секретами растениеводства и обе конкретно помешаны на цветах.
– Понятно, – кивнул Артем, вздохнул и постарался с большим комфортом устроиться в жестком кресле.
– Слушай, может тебе перекусить? – Вероника протянула яблоко, по виду очень сочное и вкусное.
– Потрясающая идея, - состроил кривую гримасу Артем. Ему не хотелось сочувственных расспросов и еды. Он жаждал покоя, чтобы уснуть. Для Артема это был единственный способ избежать мучительного времени поездки. – Меня стошнит еще до того, как мы выедем из города.
- Как хочешь, - обиженно фыркнула Вероника. - Уговаривать не стану, - надкусила яблоко, и принялась листать купленный на вокзале журнал.
 “Только этого мне не хватало”, – подумал Артем и, стараясь исправить положение, мягко коснулся ладони девушки.
– Не подлизывайся, – сердито буркнула Вероника, не отрывая взгляда от красочных страниц. – Не прощу, так и знай.   
– Пожалуйста, - Артем поднял на девушку умоляющий взгляд бездомного щенка. – Я совсем не хотел тебя обижать. 
Какое-то время Вероника продолжала дуться, затем отложила журнал на колени и без всякой злобы посмотрела на Артема.
– Вот объясни мне, почему мужики все время норовят нахамить хрупкой, беззащитной девушке?
– Не всем хватает ума и такта по достоинству оценить изящное созданий, подобное тебе, – ответил Артем, храня в голосе и мимике ноты раскаяния. – Ну, так что?
– Ладно, – улыбнулась Вероника. – Что поделать, раз ты такой болван.
– Знаешь, мне стало легче, – Артем приподнял левую бровь и с хитрецой посмотрел на девушку. – Может, мне тебя еще обидеть, чтобы прийти в норму?
– Вот только попробуй, - нарочито сурово ответила Вероника и погрозила кулачком у лица Артема. – Прибью на месте. Чтобы не мучался тошнотой.
       Едва автобус выехал за город, Артем почувствовал, что его клонит в сон. Некоторое время он провел в беспокойной полудреме, просыпаясь от тряски по неровной дороге. Но изнеможенность была такой сильной, что, в конце концов, Артем перестал обращать на это внимание и вскоре провалился в небытие.
Во сне он перенесся в полумрак небольшой комнаты, где увидел растение в горшке из обожженной глины. Его пурпурные соцветия производили сияние–ореол, и покачивались так, словно дышало живое существо. Артем заворожено наблюдал за этим, и, видел в нежных лепестках что–то необыкновенное, даже колдовское.
Внезапно, растение стало увядать. Его листья иссохли, нежные соцветия поникли. Не понимая, что произошло, Артем взволновано коснулся листьев. Они рассыпались, оставив на коже черный прах. 
      В очередной раз тряхнуло, и спросонья Артем ударился головой о стекло.
– Черт, – он потер ушибленный лоб и заспанным взглядом посмотрел в окно. За время дремы там ничего не изменилось: все те же лес и поле. Разве что теперь, за полсотни километров от города они казались непроходимыми.
– Тебе лучше? – спросила Вероника, протягивая бутылку с минералкой.
         Артем жадно глотнул воды, и поморщился. Минералка оказалась теплой и безвкусной. Артем убрал с губ остатки влаги и вернул бутылку Веронике
– Тошнит немного, а так вроде ничего, – поделился ощущениями Артем и спросил. – Что предвещает сон о цветке?
– Если я ничего не путаю, то удовольствие и выгоду, если цветок яркий и свежий. Увядшие цветы означают разочарование. Цветы, растущие без листвы, предсказывают какое–то переживание, но настойчивость поможет преодолеть все на пути к счастью, – Вероника потерла ладонь. – Это все, что я помню.
– Понятно, – Артем зевнул. – Нам еще долго трястись по колдобинам?
– Приехали, – кивнула Вероника на приближавшийся за пыльным стеклом дорожный указатель. – Я как раз собиралась тебя будить.   
“Пушково д.” прочел Артем и с облегчением вздохнул – “Наконец–то”.


Глава 8
Мертвая обитель надежды

Автобус остановился у кирпичного двухэтажного здания, подождал, когда пассажиры покинут салон и, стрельнув из выхлопной трубы коптящим смрадом, покатил дальше.
– Честно говоря, я представлял себе деревню немного иначе, - признался Артем, с любопытством оглядываясь по сторонам.
          Здание оказалось оплотом местной администрации, о чем сообщала неровно прикрепленная табличка над входом. Через дорогу, судя по вывеске,  размещался продуктовый магазин, стены которого носили грязно-желтый оттенок, а окна были защищены массивными, проржавелыми решетками.
– Ты, наверное, думал, что здесь повсюду бараки, - улыбнулась Вероника неосведомленности Артема о быте российской глубинки, - и стаи голодных собак, рыщущих в поисках добычи?
– А вдоль дороги, обглоданные кости животных и, быть может, людей, - с мрачной задумчивостью заключил Артем и кивнул. – Вроде того.
– Только не говори, что разочарован и немедленно хочешь отсюда уехать в поисках места, где смог бы отыскать всю жуть, которую только что выдумал?
– Напротив, я рад тому, что оказалось неправ. Мне здесь нравится.   
           Они подошли к мосту из литых, местами сильно выщербленных бетонных блоков и, пропустив дребезжащий трактор, свернули на право в тихую улочку. Она колыхалась в изумрудной листве берез, вздымая гибкие ветви под порывами щадящего ветра, и напоминала Артему море, на котором он никогда не был, но по которому с каждым годом скучал все больше.
Куря самокрутку, дым которой нес в атмосферу крепкий ароматом махорки, навстречу неторопливо двигался худой старичок.
           – Здравствуйте, Семен Егорович, - с улыбкой поздоровалась Вероника. – Как поживаете?
– Шаркаю потихоньку, - дрожащим хрипом ответил старик, быстро отвел взгляд, и, как показалось Артему, прибавил шагу.
– Странный тип, не находишь? – из любопытства, Артем оглянулся вслед старику и вздрогнул, найдя его вкрадчивый и боязливый взгляд. – Как будто замышляет что-то или скрывает.
– Ты чересчур подозрителен, - отмахнулась Вероника. - Семен Егорович самый обыкновенный старик. Простодушный и немного чудаковатый. Иногда, правда, перегибает, становится нелюдимым и даже грубым, но это случается по привычке и обид у окружающих не вызывает. Бабушка мне рассказывала, что Семен Егорович до пенсии то ли в милиции оперативником работал, то ли в органах госбезопасности. В общем, тот еще фрукт.
Где-то позади все еще слышалось дребезжание трактора. Взгляд Артема отвлеченно заскользил по темно-коричневой, мутноватой глади реки. Она была спокойной и только перед самым мостом ее воды, натыкаясь на камни, шумели и пенились. В местах, где совсем не было течения, с вельможной степенностью покачивались лилии в мантии темно-зеленых листьев.
Картина принялась сжиматься, теряя ненужные для восприятия детали. Сознание улавливало только назойливое дребезжание вдалеке и блестящую рябь водной глади. Они казались знакомыми, и Артем постарался вспомнить, откуда к нему пришло такое ощущение, но на раздумья не хватило времени. «Де жавю» продлилось мгновение и пропало так же внезапно, как и появилось.
– Ты не сказала, как зовут твою бабушку, - напомнил Артем, желая вместе с тем, чтобы Вероника не заметила его замешательства.
– Ефросинья Авдотиьевна, - внятной интонацией проговорила Вероника.
Артем несколько раз мысленно проговорил имя и отчество женщины, но оговорился и поморщил нос, отметив их сложность.
– Ты не будешь против, если я стану называть ее баба Фрося? 
– Нет, конечно, - согласилась Вероника. - Так даже лучше. Ее вообще мало кто называет полным именем.
        Внезапно из двора, мимо которого они проходили, выскочила большая псина с длинной, скатавшейся шерстью. Артем с детства недолюбливал собак  и потому испуганно отпрянул в сторону. Вероника на это расхохоталась.
– Не бойся, –  успокоила она Артема. – Он не кусается.
– Откуда тебе знать? – воскликнул Артем, с опаской поглядывая на пса.
– Я давно знаю Пирата. Поверь, он только с виду такой грозный, - Вероника присела на корточки и ласково потрепала пса за шею. В ответ тот приветливо завилял хвостом и стал поскуливать. - Видишь? 
– Угу. Вижу, что размером он с теленка. И зубы в пасти, здоровые. Ими запросто можно строительную арматуру перекусить.
– Не слушай нытье этого кошатника, – просюсюкала Вероника Пирату и чмокнула губами, словно целуя его лохматую морду. – Ты у меня лапочка. К тому же настоящий герой.
– И что такого героического совершило это чудовище? – хмыкнул Артем.
– Год назад Пират спас мальчишек, которые провалились на весеннем льду. В тот день пес беспокойно вертелся на привязи, не находя места. Потом разорвал цепь и стремглав помчался к заводи, где случилась беда с мальчиками. Вот так-то.
 Артем смутился, чувствуя, что был несправедлив по отношению к Пирату и, пересилив страх, потянулся погладить его. Закусив губу, Вероника дождалась, когда Артем коснется холки пса, и тявкнула на манер маленькой собачки. - А–а–в!
В результате безобидной шутки Артем шарахнулся от Пирата как от чумы. Чтобы не задеть самолюбие друга, Вероника постаралась сдержаться от смеха, но, увидев перепуганное лицо Артема, прыснула озорным хохотом.
– Если тебе забавляет то, что меня может хватить Кондратий, – не теряя самообладания, проговорил Артем, хотя был готов наброситься на Веронику и придушить, - продолжай измываться над моей чувствительной натурой. Но учти, когда-нибудь своими шутками ты меня угробишь.   
– Потерпи. Вот стану домохозяйкой с кучей комплексов, тогда вздохнешь спокойно, - с иронией пообещала Вероника и указала на стоявший в конце улицы дом. – Кстати, мы почти пришли. 
Артем присмотрелся, но в ветвях разросшихся деревьев ничего не увидел.
– Боже, - не то простонала, не то воскликнула Вероника и остановилась.
– Ты чего? - спросил Артем, не предчувствуя дурного.
Вероника резко мотнула головой, будто с чем-то не хотела соглашаться.
– Вероника, слышишь меня, что случилось? - от внезапно нахлынувшего беспокойства у Артема по всему телу выступила испарина.
– Нет, – девушка в растерянном недоумении посмотрела на Артема.
 Ее горящий ужасом взгляд, мертвенная бледность скул сдавливали сердце тисками, и Артем едва сдержался от того, чтобы не отвернуться, так ему стало страшно. Не найдя поддержки, Вероника жестом отстранила от себя Артема и не оглядываясь помчалась к дому бабушки.
– Стой? – крикнул Артем, но Вероника оставила без внимания попытку задержать ее, свернула на тропинку, ведущую к дому, и скрылась из виду.
Не найдя объяснений поведению Вероники, Артем ускорил шаг. Все стало ясным, когда он добрался до дома, где жила Ефросинья Авдотьевна. Его окна и двери оказались заколочены. Это значило, что пожилая женщина мертва, и, судя по поведению Вероники, она ничего не знала о смерти бабушки.
          Артем повертел головой, стараясь отыскать Веронику, но ее нигде не было видно. Ситуация складывалась критическая и Артем был не в силах ее изменить. Накатила слабость и тошнотворной горечью подобралась к горлу. Артем, уселся на выложенное кирпичом крыльцо. Достал из смятой пачки сигарету, закурил и обреченно уставился под ноги, размышляя над тем, что ему делать дальше. 
  – Здравствуйте, - услышал Артем над собой бархатистый голос и поднял голову. Перед ним стояла худощавая женщина, тридцати-тридцати пяти лет, в легком сарафане и платке, повязанном вокруг шеи. Артем мог поклясться, что не слышал, как женщина подошла к нему, словно она сотворилась из воздуха.
– Сожалею, что Ефросинья Авдотьевна умерла, - выразила соболезнования незнакомка. Ее лицо, обрамленное светлыми волосами, казалось холодным, что только острее подчеркивало его приятные черты.
–  Меня зовут Ксения, – женщина подала руку для приветствия.
– Артем, - представился молодой человек и легонько сжал тонкие пальцы. – Может, когда Вы шли, то видели рыжеволосую девушку?
– Вероника у пруда, – сказала Ксения и, предупреждая любые действия Артема, добавила. – Но сейчас Вам не стоит с ней говорить. Пусть какое-то время побудет одна.
– А если глупость натворит? – возразил Артем и решительно поднялся с крыльца. – Что тогда? Если не хотите помочь, то я сам найду ее.
– Ваш поступок больше навредит, - осталась непреклонна Ксения. - Сейчас вы ей ничем не поможете. И я уверена, вы понятия не имеете, как ведут себя и что говорят в подобных случаях, иначе не сидели бы в растерянности. 
Артем опустил взгляд, а после перевел его на поросший олешником берег пруда. В сердце неприятно закололо от недобрых предчувствий.
         – Будьте спокойны, - наблюдая смятение в глазах Артема, женщина мягко опустила ладонь ему на плечо. - С Вероникой ничего не случится. Позже мой сын проводит к месту, где вы сможете найти ее. А сейчас пойдемте ко мне в дом.
Скрепя сердце, Артем принял предложение Ксении.
– Ефросинья умерла неделю назад, после внезапной болезни, - по дороге стала рассказывать женщина. – Обеспокоенные, мы убеждали ее обратиться к врачу, но она наотрез отказывалась от помощи. Говорила, что ей уже ничто не поможет. Мы оказались бессильны перед упорством Ефросиньи. Простите.
– Не зачем себя винить. Вы сделали, что могли, - сказал Артем, чувствуя, что в голосе Ксении присутствует неловкость, оттого что ни ей, ни кому-либо другому не удалось помочь Ефросинье. – Я уверен, Вероника будет благодарна вам за заботу, - Артем тяжело вздохнул. - Плохо, что она ничего не знала о смерти бабушки и оказалась не готова к этому. Я очень переживаю за нее.
– Понимаю, - кивнула Ксения. - Для Вероники это серьезное потрясение. Ее отношения с бабушкой отличались особенной теплотой. Порой мне казалось, что они понимают друг друга без слов. По взгляду, настроению. Вероника была покорна, стремилась во всем помогать Ефросинье.
         – Совсем не похоже на ту Веронику, которую знаю я, - поговорил Артем и задумчиво потер щеку. - Сама себе на уме, капризна, но никак не покорна.
         – Печать городской жизни, суматошной и агрессивной. Жизни, где нужно хитрить и защищаться. А у Ефросиньи Веронику всегда ждали душевный уют и забота. Только здесь она могла быть собой. Мы пришли, - Ксения улыбнулась застенчивой улыбкой рачительной хозяйки. – Дом не так велик, но думаю, места хватит всем.

Артем поднял взгляд на жилище. Бревенчатый сруб оказался прост, без пафоса модернизма. В душу закралось тепло, а в воображении нарисовались непременно уютные комнаты, в которых теснится старенькая, но еще довольно крепкая мебель в потертой велюровой обивке.
Солнечный свет беззаботно играл хрустальной чистотой витражей веранды, пристроенной к западной стороне дома. Ее шероховатую крышу, с материнской заботой ласкала изумрудная листва древней березы, воссоздавая проникновенную, многими забытую картину единства природы и человека. 
Ксения повела Артема по узкому коридору. Его правую сторону занимала кладовая. Артем заглянул в щель неплотно закрытой двери: глаза нашли вещи и предметы обихода, судя по всему находящиеся здесь по причине неисправности или ненужности.
Дверь коридора открывала кухню. Здесь была установлена относительно современная газовая плита, находился массивный кухонный стол, громадный, окованный железом, сундук и низенькая скамья подле него. На стенах крепились вешалки с одеждой и полки с выставленной на них кухонной утварью. 
        Ксения потянула ручку следующей двери, открывая просторную комнату. На входе справа сияет белизной русская печь. Напротив - небольшой, на двух-трех человек, обеденный стол. Дальше вдоль стены диван и в углу тумба под телевизором, над которым нависает картина: плачущая у пруда Аленушка из сказки о братце Иванушке, который, несмотря на предостережения сестры, нахлебался воды из копытца и превратился в маленького козленка.
        – Откуда она у Вас? - не скрывая интереса, спросил Артем.
         – Муж неплохо рисовал, - ответила Ксения и на ее лице возникла грустная улыбка. - Как-то раз я проговорилась о том, что очень люблю эту сказку. Мне в голову не могло прийти, что муж будет об этом помнить и в мой день рождения преподнесет самый дорогой подарок в моей жизни – вот эту картину.
– У вашего мужа определенно есть талант к написанию сюжетных картин, – с неподдельной искренностью оценил работу Артем. - Кстати, где он сейчас? Мне было бы очень приятно с ним познакомиться.
– Он умер, – почти прошептала Ксения волнующим от тоски голосом.
– Извините, - растерянно пробормотал Артем, чувствуя себя бестолковым ослом, который только теперь обратил внимание на то, что женщина говорила о муже в прошедшем времени. 
Помимо всего прочего, в комнате находилась ножного управления швейная машина, за ней в углу стояла высокая кровать. Было видно только ее изголовье, когда как большую часть загораживал платяной шкаф. Кровать, поменьше стояла вплотную к печной стене.
– Вы напрасно переживали, тесно нам не будет, - заключил Артем, разулся в пороге и ступил на мягкий палас светло-коричневого цвета.
– По замыслу мужа в доме должны были быть две комнаты и второй этаж со спальнями для нас и сына. К сожалению, он погиб едва начав стройку. Мне пришлось спешно приводить в порядок то жилище, что он успел построить.
Ксения со скрипом распахнула дверцы шкафа.
–  Пока суд да дело, может, перестелите белье, чтобы не заниматься этим после ужина?
–  Хорошо, - кивнул Артем и задумчиво посмотрел в окно, из которого была видна песчаная насыпь пруда, - да и Веронике захочется лечь пораньше. 
– Мы постелем Вам на диване, - предложила Ксения, выуживая с верхней полки постельные принадлежности, и объяснила. - Кровати у нас узкие и вдвоем на них никак не поместиться. 
– Будет лучше, если вы положите нас порознь, - Артем почувствовал, как от волнения у него начинает “гореть” левое ухо.
Ксения оставила поиски и в недоумении взглянула на Артема.
– Понимаете, мы с Вероникой не вместе. В смысле, не живем, как… - Артем мялся смущением, старательно подбирая нужные для объяснения слова, и, в конце концов, нашел правильным сказать правду. - Мы с Вероникой просто друзья. 
– Ладно, - стесненным голосом проговорила Ксения. - Тогда, мы с Колей будем спать на диване, а Вы разместитесь на кроватях.
–  Спасибо за понимание, - Артем поджал губы. - Никто не верит, что мы с Вероникой друзья. Начинают ехидно ухмыляться и крутить пальцем у виска.
Ксения поразилась искренности Артема - “Ребенок в погрубевших чертах мужчины, который переживает внутренний протест и непонимание людей, из-за отношений, которые связывают его” - но не проявила возникшего интереса.
– Надеюсь, с заменой белья Вы справитесь?
– Постараюсь, - Артем пожал плечами и улыбнулся.
– Если, не будет получаться, я на заднем дворе, - Ксения показала на окно, за которым были разбиты грядки. – Посмотрю, что там есть для салатов.
–  Хорошо, - кивнул Артем, и едва женщина вышла, принялся за дело.
Он перестелил кровать у печи, затем принялся за ту, что была за шкафом. Когда расправлял пододеяльник, из него выскользнула небольшая книга в черном переплете. Упав на полу, она не раскрылась, но из ее страниц выпало множество кусочков тетрадной бумаги, размером с визитную карточку.
–  Черт, - Артем присел на корточки исправлять оплошность.
          На листах были записаны телефонные номера с фамилиями их владельцев. Внимание Артема привлек клочок пожелтевшей тетрадной странички в клеточку. Записанный на нем телефонный номер, казался знакомым, но цифры и фамилия владельца номера были накарябаны ужасно неразборчиво. Как если бы их писал человек, который торопился или может, был не в себе от страха.
Послышались шаги в коридоре. Испугавшись собственного любопытства, Артем быстро сунул листки в записную книжку.  Дверь в комнату распахнулась.
– Справляетесь? - с улыбкой поинтересовалась Ксения и выставила на стол пластиковый тазик, заполненный свежими овощами.
– Только пододеяльник осталось надеть, - ответил Артем и протянул Ксении записную книжку. - Вот. Она выпала из него.
– Совсем о ней забыла, - в глазах Ксении отразилось волнение.
Артем почувствовал себя ужасно неловко и постарался ретироваться.
– Как Вы думаете, я уже могу поговорить с Вероникой? 
–  Конечно, - торопливо согласилась Ксения. - Вы найдете ее по ту сторону пруда. Только будьте внимательны. Любое необдуманное слово может навредить.
–  Я непременно это учту, - кивнул Артем. - Ваш сын проводит меня? 
–  Да, - Ксения потянулась, чтобы ослабить узел повязанного вокруг шеи платка. - Он дожидается Вас на улице.
–  Спасибо, - поблагодарил Артем и немедля вышел из комнаты.
Ксения обождала, когда стихнут шаги в коридоре, с нервной торопливостью просмотрела листки с записанными на них номерами и отыскала тот, что был в клетку - “Господи, возможно ли что Артем его увидел”?
Ксению охватил жар. Нет, в этом тетрадном клочке бумаги не хранилось ничего интимного, что оправдало бы такую реакцию. Там было нечто, что могло разоблачить ее в неискренности по отношению к Веронике. Тот злополучный день вдруг вспомнился, словно был только вчера.
 
Ксении зябла от мысли, что сейчас войдет в дом Ефросиньи. В последние дни он стал мрачным оплотом страха. Все потому, что Ефросинья отгородилась от людей молчанием, стала недружелюбна. Причиной такого поведения могла быть усталость - Ефросинья не позволяла себе отдыхать и все силы, что были у нее, отдавала людям, которые обращались к ней за помощью. Но в тот момент  об этом никто не думал.
Ксения отворила дверь и замерла в пороге, размышляя над тем, как будет правильным поступить: дождаться приглашения или просто войти?
–  Ни к чему стоять в пороге, - послышался из дальней комнаты хриплый  полушепот Ефросиньи. – Из-под двери сквозняк, как бы тебе ног не застудить.
Ефросинья лежала на кровати. В комнате царил полумрак из-за наглухо задернутых шторами окон, а в воздухе витал нестерпимый запах парафина от горения свечей. Ксения ощутила головокружение и поднесла ко рту ладонь, чтобы сдержать кашель.
–  Сядь подле меня, - не глядя на женщину, проговорила Ефросинья.
Аккуратно, чтобы не громыхать ножками по полу, Ксения приставила к кровати стул и уселась на него, ожидая, когда Ефросинья начнет говорить.
– Знаю, что теперь обо мне говорят, - Ефросинья закашлялась. – Заперлась в доме, не иначе насылает проклятие. Я не стану держать зла, если и ты будешь думать также. Моей жизни осталось немного.
– Не говорите так, - дрожащими пальцами Ксения коснулась бледной щеки Ефросиньи. Кожа оказалась ледяной и как будто мертвой. От этого стало не по себе, но Ксения сумела совладать с эмоциями, не выдав страха, что у нее возник. - Вы обязательно поправитесь, вот увидите. Мы отправим вас в больницу. Там вас подлечат, и вы вернуться к нам здоровой, как и прежде.
– Нет, - сказала Ефросинья и в ее мутных зрачках блеснула непоколебимая решимость. - Тому, что ты говоришь, не бывать и никакие врачи не справятся с моей болезнью: старость не лечится, от нее просто умирают. И хватит об этом. Я позвала тебя не для того, чтобы выслушивать утешения. У меня есть просьба, и я надеюсь, ты сумеешь исполнить ее – это очень важно.
– Простите, - Ксения в безропотном смирении опустила голову.
– В следующий четверг моя внучка Вероника собирается приехать ко мне. Я хочу попросить тебя, после моей смерти позвонить ей и сказать, чтобы она этого не делала. 
– Но как я объясню причину? - смутилась Ксения и нервно затеребила подол своего платья.
         –  Убеди ее в том, что я отлучилась по делам в соседнюю деревню.
– Мы никогда не общались по телефону. Что если она заподозрит неладное, если я вдруг позвоню и скажу все то, о чем вы меня просите?
–  Это нужно сделать, - настаивала Ефросинья. – Иначе быть беде.
– О чем Вы говорите? - испуганно вздрогнула Ксения и от волнения сжала колени. - Должно случиться что-то ужасное?
– Не спрашивай об этом, - покачала головой Ефросинья. - Мои объяснения не дадут тебе ничего. Просто исполни просьбу и тогда все будет в порядке.
–  Хорошо, - согласилась Ксения, не смея ни о чем более расспрашивать.
– Там, на столе листок и ручка, - Ефросинья указала трясущейся рукой в нужном направлении. – Возьми их. Я продиктую тебе номер телефона.

Ксения открыла глаза. Последнюю волю Ефросиньи она не исполнила. В смятении вернулась домой, и неустанно размышляла над словами Ефросиньи, чувствуя в них скрытую опасность. Это нагнетало еще большую уверенность в том, что Вероника не поверит ни единому ее слову. В день смерти Ефросиньи и уже после него, Ксения в мнимой решимости брала трубку телефона, но, клала ее обратно, раздражаясь нудной протяжности телефонного гудка.
“Но ведь ничего не произошло”,  - оправдывала себя Ксения. - Вероника приехала и через два дня снова уедет в город. Что случится за столь короткий промежуток времени? И вообще, должно ли было что-то случиться? Вероятно, Ефросинья ошиблась в предвидениях. Испугалась близкой смерти и ошиблась”.
Ксения не задумалась над тем, может ли это быть правдой, скомкала листок и бросила в печь. Теперь он ей был ни к чему.

         Дожидаясь появления Артема, сын Ксении перочинным ножом вырезал на ивовой веточке замысловатые узоры. В его лице угадывались черты матери, а глаза казались по взрослому серьезными: такие редко встретишь у ребенка.
– Коля, - мальчишка протянул руку для приветствия.
– Артем, - молодой человек ощутил довольно крепкое рукопожатие.
– Идемте. Я отведу к месту, где вы сможете найти Веронику.
Они перешли асфальтную дорогу и спустились к воде.
– Зайти лучше с этой стороны, - указал мальчик на тропу вдоль пруда. Она вела, казалось, в самые густые заросли кустарника.
– Уверен, что я там пройду? - не желая обидеть мальчика, заметил Артем.
– Да. Но, будьте осторожны. Там есть яма, заваленная высохшими ветвями.
– Ловушка? – пошутил Артем.
– Нет, - возразил Коля и как будто растерялся. - Просто яма.
– Хорошо, - кивнул Артем и поджал губы из-за той сухости, с которой мальчуган с ним говорил. - Я пойду. Спасибо тебе.
Когда Артем перестал быть видимым в листве деревьев, мальчик некоторое время пристально вглядывался в размытую зеленым палитру. Но искал не Артема, а чужака, который таился на противоположной стороне пруда. Мальчик закрыл глаза. Вот и он. В брезентовом плаще, одетом на худое, обрюзгшее тело, плечи которого давит сутулость.   
Коля вздрогнул от неприятных ощущений. Мгновение раздумывал, стоит ли пытаться выяснить, кто или что скрывается под личиной чужака. Любопытство взяло верх над здравым смыслом. Мальчишка огляделся по сторонам и быстрым шагом, направился к зарослям олешника. 

Мерный шелест листвы успокаивал, и возникали моменты, когда Вероника прекращала рыдать, но тотчас начинала снова, чувствуя, как силы покидают ее изнеможенное тело.
“Как случилось, что бабушка умерла?” - спрашивала себя Вероника и не находила ответа в путающихся мыслях. - “Кто решил, что ей больше не нужно жить? Кто посчитал, что все, что она могла сделать, уже ею сделано?”
Вероника закрыла влажные от слез глаза и сглотнула от волнения.
“Морщины, хранившие мудрую покорность человеческой судьбе. Ровный, спокойный голос, почти как шелест над головой. Усталый, но всегда отзывчивый взгляд. В нем была сила, дарившая надежду на то, что рано или поздно в жизнь приходит счастье. Нужно только набраться терпения”.
“Ее больше нет”, - звучало в голове и, теряя человеческие интонации, превращалось в кровожадный рык хищника. Роняя с клыков хлопья слюны, он бродил неподалеку и выжидал, когда Вероника лишится рассудка от боли. Тогда зверь набросится и высосет из страдающего тела, жизнь без остатка.
–  Артем? - спросила Вероника, услышав треск ветвей под ногами.
В сумерках девушка ничего не разобрала, и первородный инстинкт начал ожесточенно вгонять в кровь страх от чьего-то незримого присутствия. Внезапно, движение стало слышаться не там, куда глядела Вероника. Она обернулась и с беззащитной раздраженностью воскликнула:
– Немедленно прекрати. Ты пугаешь меня. 
          Шорох смолк, и Вероника услышала, как ветер касается листвы. Теперь это не успокаивало, а досаждало страхом. Исполненный утонченных манер, он мягко трогал колени, обнимал плечи, нашептывая слова, смысл которых был туманен, касался губ ледяным поцелуем.
“Боже, я схожу с ума”, - всхлипнула Вероника и задрожала от отчаяния. - Прости, меня бабушка. Это я виновата во всем. Только я одна.

Царапая кожу Артем пробирался через стену разросшегося кустарника, и потихоньку терял надежду выбраться хоть куда-нибудь, когда, наконец, увидел потерянную тропу. От сиюминутного восторга, Артем забыл о предостережениях Коли и угодил в яму. Тонкая, неведомая нить, которая удерживала сердце в груди, со звоном оборвалась, и Артем едва успел ухватиться за ветвь деревца, чтобы не упасть. Миновав опасный участок, он без труда нашел поваленную березу, на которой сидела Вероника.
– Похоже, мое тайное место раскрыто, - обернулась девушка.
У Артема мороз прошел по коже, и он на мгновение усомнился в том, что сможет утешить подругу. Ее было не узнать: плечи осунулись, медные пряди потускнели, сбились в беспорядке, а глаза от плача припухли и раскраснелись.
– Маленькой девчонкой я случайно разбила любимое бабушкино блюдо. Она им очень дорожила и выставляла на стол, только в праздники. Я испугалась и спряталась здесь. Бабушка звала меня, но я боялась, что она будет ругаться  и не выходила. В конце концов, она стала искать меня. Ходила среди деревьев, а я в ужасе, что меня обнаружат, спряталась за березой. Постояв рядом, бабушка ушла.  В тот момент я испытала неописуемый восторг, перехитрив ее, и больше не могла усидеть на месте.
Бабушка поразилась тому, где я так долго пропадала, но я не выдала тайны, - Вероника стала задумчиво ковырять иссохшую кору березы. – Уже повзрослев, я поняла, что в тот раз она нашла меня, только вида не подала.
Артем несмело тронул волосы девушки. Погладил, как делает мать, стараясь утешить дитя. Вероника не отреагировала на жест. Артем заволновался, думая, правильно ли он поступает, не догадываясь, что Веронике приятны его нежные касания, и она просто не готова к тому, чтобы их вдруг не стало.
– Ты замерзла? – спросил Артем, видя, как дрожат плечи девушки. 
– Зуб на зуб не попадает, - поежилась от холода Вероника.
– Быть может, если я обниму тебя, ты сможешь согреться?   
Вероника прочла во взгляде Артема желание искренних, не отягощенных секретами чувств. Подалась навстречу губам молодого человека, но в последний момент передумала и поцеловала его в щеку.
– Тогда мы оба окоченеем, - Вероника провела ладонью по “ежику” волос Артема. - И нас до косточек обглодают комары. Пойдем лучше в дом. Ксения, наверное, уже волнуется.

Молодой человек взял спутницу под руку и повел ее прочь от поваленной березы. Вестник облегченно вздохнул: девушка едва не раскрыла его присутствия, что могло повлечь за собой массу неприятностей. Наблюдение, только это нужно для определения того, что скрывают слезы Вероники.
          “Избавление от переживаний и страдание от потери?”- размышлял Вестник. - “Сначала винила в своих кошмарах бабушку. А, осознав, что дорогого человека не стало, ощутила боль невозвратной потери. Хорошо. Как бы бессердечно это ни звучало. Теперь Вероника с головой уйдет в переживания и подчинится влиянию, откуда бы оно ни пришло. А это значительно ускорит развитие событий, которые стали порядком затягиваться”.
         Было еще кое-что. Вестник заметил нежность, с которой Вероника и молодой человек общались между собой, и подумал, что они влюблены друг в друга, но по ведомой только им причине, до сих пор не пожелали поделиться чувствами.
“Страх непонимания трудно побороть. Всегда найдутся причины, которые погубят даже самую сильно любовь. Быть может, они боятся именно этого?”
Вестник потер щетинистый подбородок. Если разобраться, ему, в общем-то, все равно, почему эти двое до сих пор не вместе, но, по его мнению, для пользы дела, было бы лучше, каким-то образом намекнуть им обоим, что бояться нечего. 
Вестник ощутил чье-то присутствие за своей спиной и, обернувшись, нос к носу столкнулся с вихрастым мальчишкой.
–  Блин, ты напугал меня, - ругнулся Вестник. - Что ты здесь делаешь? 
–  Извините, - смутился Коля. – Я не хотел. Просто впервые ощутив Ваше присутствие неделю назад, мне не терпелось, встретиться с Вами.
– Понятно, - хмыкнул Вестник и смерил мальчика изучающим взглядом – “Интересно, он действительно так хорош, как убеждал Голос?” - Что ж, Николай, раз ты сумел почувствовать меня, значит, знаешь, кто я.
– Не совсем…, - мальчишка вздрогнул. - Откуда Вы знаете мое имя? Ведь я его не называл? - от волнения он готов был задохнуться. – Хотя… Вы знаете очень много, - растерянно опустил взгляд. - Вы вошли в мир бесплотным духом. Появились, словно ниоткуда, захватили тело сына лесника Валерия. Я точно знаю, Вы - это не он и еще то, что Ваше появление каким-то образом связано с бабой Фросей. Вы были рядом, когда она умирала, - то ли спросил, то ли утвердительно заключил Коля. - Но не вы стали причиной ее смерти. Я чувствовал, как Вы хотели помочь, но у Вас ничего не получилось.
– Верно, - Вестник поразился способностям мальчика, но внешне этого не показал. - Тем проще будет с тобой работать. Скоро мне понадобиться помощь.
         – Хорошо, - согласился Коля. - Только не знаю, чем могу быть Вам полезен?
– Это не имеет значения, - поддержал мальчишеский пыл Вестник. - Куда важнее твоя готовность помогать. А о том, что именно ты сможешь сделать, мы поговорим позже. Мне нужно хорошо все обдумать. А сейчас и мне, и тебе пора.
– Да, я понимаю, - кивнул мальчик.
– Молодец, - Вестник пожал ладонь Коли. – И помни, о нашей встрече никто не должен знать. 
         Мужчина растворился в сумраке позднего вечера. Коля закрыл глаза и, с упоением втягивая ноздрями прохладный воздух, ощутил, как легко вдруг стало на душе. Теперь мальчик был уверен - слышимые ниоткуда голоса и призрачные видения не плод его фантазии, а реальность, в которой живет он, в которой живут все люди. Теперь он понимал это и перестал бояться.

Накрытый к ужину стол встречал ароматными щами, дольками помидоров, политых сметаной, и зелеными огурчиками с маленькими пупырышками. На разделочной доске лежали кусок сала, с широкой мясной прослойкой, и ломти черного хлеба. От вида и запахов еды желудок Артема начал капризно ворочаться.
– Пожалуйста, садитесь, - пригласила к ужину Ксения.
– А разве, Коли с нами не будет? - заметил отсутствие мальчика Артем.
– Не волнуйтесь, - нарезая сало, ответила Ксения. - Он, должно быть, еще хозяйничает во дворе и вот-вот появиться. 
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник Коля. Артем отметил, что с лица мальчика ушло напряжение, которое было при их знакомстве.   
–  Прости, что задержался, - Коля поцеловал мать в щеку и сел за стол.
За ужином Вероника была не проницаемой. Без аппетита ковыряла ложкой в щах, съела немного помидор, а к остальной еде даже не притронулась. Артем с утра без маковой росинки во рту, попробовал все, что было на столе. В голодной спешке он бросил взгляд на Веронику и почувствовал себя неловко.
– Если хочешь, забирайся в кровать? – предложила Ксения, глядя, с какой неохотой девушка ест, и как смущается проголодавшийся Артем.
Вероника подняла от тарелки рассеянный взгляд. Сейчас ее мысли были  далеко отсюда, во времени, когда она могла обнять бабушку, услышать ее голос.
– Выбирай ту, что за шкафом, - сказал Коля. – Она мягче и удобнее.
– Спасибо, - Вероника нашла в себе силы улыбнуться, и, поднявшись из-за стола, отправилась спать. 
“Ей очень тяжело”, - Артем искоса наблюдал, как Вероника распахнула дверцу шкафа и, укрывшись за ней, стала переодеваться ко сну. - “Пожалуй, только прочность семейных уз способна излечить горе потери и тоску”. 
Неожиданно для себя, Артем споткнулся в мыслях.
         “Бестолочь. Как же я мог забыть. Номер на листе в клеточку - это домашний телефон родителей Вероники”, - Артем посмотрел на Ксению, стараясь не показать возникшего подозрения. - “Теперь понятно, почему увидев в моих руках записную книжку, она разволновалась. Но, что помешало ей сообщить о смерти Ефросиньи еще неделю назад? Просто забыла или же все это подстроено?”
–  Давайте-ка переберемся на кухню, - Ксения взяла со стола несколько тарелок. – Пусть Вероника отдохнет.


Глава 9
Предположение

Вестник вошел в лачужку. Брезгливо обвел ее убогость взглядом - будь он даже привидением, здесь было бы находиться противно. Зачерпнул кружкой воды, которая стояла в проржавелом ведре несколько дней. Состроил гримасу ее затхлому привкусу, и, не разуваясь, упал на кровать. Вялая текучесть событий, начинала бесить. Несмотря на то, что появилась перспектива их разрешения.
–  Что тебе удалось выяснить? – спросил Голос.
– Как Вы и велели, я только наблюдал, - ответил Вестник и развернулся на кровати. Хотя нужды в этом не было. - Черт, никак не привыкну к потребности визуального контакта. 
– И…- Голосу не терпелось узнать подробности.
– Думаю, проблем с Вероникой не возникнет. Все что должно произойти и напрямую зависящее от нее, как я понимаю, случится помимо ее воли?
– В-общем, ты, прав, - согласился Голос. – Если только, она не впадет в истерику и не захочет убраться отсюда поскорее. Тогда все пойдет прахом.
–  Не думаю, - покачал головой Вестник. - Все произойдет если не сегодня, то завтра обязательно. Ведь Вероника в воскресенье уедет. А на развенчание таинства и перерождение требуется время, за которое, вряд ли, что-то способно выбить девушки из равновесия настолько, чтобы она перестала контролировать свои эмоции. Тем более, рядом с ней есть надежная опора.
– Ты имеешь в виду, Артема, ее спутника? - поинтересовался Голос. 
– Да. Ради ее благополучия он из кожи вон вылезет, и будет опекать ее до последнего.
– Откуда такая уверенность? - усомнился Голос. - Он человек, значит, непредсказуем? 
– Хранители, - устало вздохнул Вестник. - Вам никогда не понять истиной глубины людских чувств.
– Их разрушающая сила нам знакома, - возразил Голос. - Так, что твои упреки абсолютно напрасны.
– Не стану отрицать, порой эти чувства безрассудны. Но они могут создать крепкие узы, что навсегда свяжут две души, которые сумеют противостоять злу в любом его проявлении. 
– Ты говоришь о любви? Я прав?
– Именно о ней.
– Что-то я не совсем понимаю, куда ты клонишь?
– Неужели, еще остается что-то, что Хранители не способны предвидеть? – удивился Вестник и привстал на кровати.
– Не забывайся, - предостерег Голос. - А если есть мысли, то выскажи их.
– Хорошо, - согласился Вестник. - Но для начала ответьте мне на вопрос. Определена ли гибель Вероники после того, как она развенчает таинства?
– Это зависит оттого, по какому сценарию станут развиваться события. А почему ты спрашиваешь?
– Я уверен в том, что молодого человека Вероника выбрала не случайно. Она доверяет ему настолько, насколько способна доверять человеческая душа. Ефросинья поддержала выбор тем, что вступила в контакт с молодым человеком  во время которого, скорее всего, открыла ему тайны теперешних событий. Таким образом, она постаралась уберечь внучку от возможных опасностей. Иначе, зачем ей это вообще было нужно?
– Положим, ты прав. И что с того?
– А то, что, в отличие от нас, местонахождения Печати - главной реликвии, отличающей Носителя от прочих людей, молодой человек тоже знает. Если мы это допускаем, вероятно, подобным образом видят ситуацию и силы, которые убили Ефросинью. И они обязательно этим воспользуются.
– Ты хочешь сказать, что они постараются выставить против Печати чью-то жизнь. Единственный человек, который обладает знанием о ней – это Артем и единственное, что может затронуть его чувства – это Вероника.
– Именно так. Она станет разменной монетой в неравной борьбе, и волей - неволей, Артему придется играть по насажденным правилам, найти Печать и обменять ее на жизнь Вероники.
– Допустим, - согласился Голос, но тут же возразил. - А с чего ты решил, что он не струсит? Или, к примеру, испытав разочарование оттого, что Вероника обманом привезла его сюда, а это рано или поздно выясниться, попросту не станет утруждать себя ее спасением? 
– Возможно, и Земля однажды повернется вспять, - философски заключил Вестник. - Между Артемом и Вероникой существует сильная духовная связь. Я почувствовал это, когда наблюдал за ними. В их сердцах много нежности и во имя сохранения ее, Артем переступит гордыню и пожертвует всем чем угодно, даже собственной жизнью.
– Интересное предположение, но оно не подкреплено никакими фактами, - усомнился Голос.
– Это ни к чему. Ведь любовь не подчинишь расчету. Она либо есть, либо ее нет. Другого просто не дано.
– Но молодые люди не торопятся поделиться чувством друг с другом.
– Вы правы, - озабоченно вздохнул Вестник и поводил ладонью по затылку. – Но я придумал, как ненавязчиво растолковать им, что к чему. Немного попозже, когда заклятие будет развенчано. Тогда чувственное восприятие станет острее и будет проще их убедить. Кстати, я собираюсь подключить к этому мальчика.
– Как он тебе? - с нескрываемым интересом спросил Голос. Казалось, для него важно услышать мнение Вестник. 
– Вам решать, - пожал плечами мужчина. – На мой взгляд, мальчик обладает способностями, которые необходимо развивать. Будет жаль, если они распыляться без пользы.
– Если ты уверен, что он справится, то возражать не стану. В конце концов, ему придется столкнуться с этим в будущем. Пусть учится. 
– Вот и ладно. Кстати, где я смогу встретиться с Артемом так, чтобы нам никто не мог помешать?
– Завтра, на развалинах усадьбы. Помни, осторожность не будет лишней. Разумно подбирай выражения и не морочь ему голову заумными фразами.
– Не стану, - согласился Вестник. - Дам ему пищу для размышлений. Пусть поломает голову и постарается обрести свой взгляд на некоторые вещи. 
– Только не переусердствуй. Как мы только что с тобой выяснили, он нам может быть полезен, и потерять его, значит потерять единственную нить, которая приведет нас к Печати. 
          – Ладно. А теперь уйдите. Я чертовски устал и хочу как следует выспаться, - Вестник широко зевнул и отвернулся к источенной жуками стене.
– Понимаю, быть кем-то, кем тебе не приходилось быть до этого, тяжело. Но, мне кажется, ты прекрасно справляешься с непривычной для тебя ролью, к слову, более человечной, чем она была до этого. И, похоже, эгоистичная сущность Валерия уже не беспокоит тебя. Ты ее поборол.
– Не замечал за собой такого, - без интереса, ответил Вестник.
– Напрасно. Ты не раздражен, не мечешься в поисках спиртного. Более того, воспринимаешь чувства людей и сострадаешь им. Разве я не прав?   
– Быть может, - пробормотал Вестник, засыпая. - Но, откуда мне знать так ли это на самом деле, если в моей душе уже давно не было своих собственных ощущений и чувств.


Глава 10
Сны сбываются?

Справившись с утренней дойкой и кормлением подворного скота, Ксения присела отдохнуть на скамью у веранды. Не думая ни о чем, она слушала пенье птиц. Смотрела, как колышутся ветви берез, и листья роняют утреннюю влагу. Холодная капля попала на шею и скатилась по ключице на грудь. Ксения провела ладонью у сердца и ощутила, как изнутри ударил импульс вдохновения. Захотелось, нагреть воды, снять одежду и поливать себя.
Исполняя задуманное, Ксения столкнулась с проблемой. В бане женщина испытала стыд оттого, что ей предстояло обнажиться. Глупое, какое-то детское чувство. Никогда его не было и вдруг ни с того ни с сего появилось.
“Быт может, это предостережение?” - подумала Ксения, снимая платье и чувствуя, как щеки наливаются горячим румянцем, а по обнаженной коже плеч  бегут мурашки от скользящей по ним ткани.
         Ксения изящно переступила упавшее на пол платье. Теперь предстояло снять нижнее белье. Чашечки бюстгальтера полностью закрывали грудь. Трусики казались столь же консервативными, как и верхняя часть комплекта.
“Почему я одеваюсь так, будто стара и мое тело представляет собой жалкое зрелище? Ведь это не так”.
Грудь выпала из бюстгальтера, и Ксения захотела немедленно прикрыться.
“Зачем? Ведь я хочу поливать себя водой. Разве это делают в одежде?” - подумала Ксения, беспечно роняя ненужную деталь облачения.
Женщина приподняла груди снизу. Легонько, чтобы не навредить, сжала их. Отпустила и снова сжала. Это оказалось приятным. В жилах забился адреналин, предвкушая развитие необычной игры.
Ксения провела пальцами по ореолу груди, невзначай, тронула их упругие вершины. От прилившей крови, они стали плотными и пульсировали теплом.
“Подобное можно творить сколь угодно долго. Но, не стоит увлекаться”, - решила Ксения, оставляя забаву.
Медленно снимая трусики, Ксения с пришедшим восторгом ощущала, как в перепаде температур, становится холодно без них. Раньше она не обращала на это внимания. Теперь, чтобы не зябнуть, Ксения тронула ладонями ягодицы. Провела по ним сверху вниз, будто согревая.
Влажные от волнения ладони коснулись живота. Погладили его. Сначала из стороны в сторону, затем опустились в самый низ, где уже начинало рождаться вожделение. Пальцы коснулись шелка волос, легонько надавили на плоть.
Ксения убрала руку от интимного места, которое все больше наливалось истомой. Зачерпнула ковшом воды и стала лить ее на шею и грудь, представляя, что не влага касается тела, а сильные мужские руки нежно гладят его.
Вода собиралась у сжатых бедер и медленно просачивалась между ними. Для Ксении казалось невозможным их развести. Но раз за разом вода упорно начинала путь от груди и в момент, ускользнувший от внимания женщины, бедра сами собой разошлись в стороны. Влага омыла горячую плоть, и уже скоро она распустилось розовыми лепестками, требуя к себе большего внимания. Ксения постаралась дать его столько, сколько считала нужным, для того чтобы не перейти грань упоительного наслаждения и срамных ласк вожделеющей плоти.
Чувствительность достигла предела. Ксения свела ноги, и прижала ладони к низу живота, стремясь удержать истому внутри себя, но остановить ее рвущуюся агрессию было невозможно. Из груди вырвался тихий и протяжный стон. Не подчиняясь предостерегающим импульсам мозга, ноги подогнулись, и Ксении пришлось усесться на корточки, чтобы не упасть. Вода, протекая через лоно, становилась мутноватой, и, собираясь в вязкие капли, падала на пол.

Артем разлепил шершавые губы. В сонливой лени провел некоторое время, слушая тиканье будильника и размышляя над сном, который остался в памяти.
        У плиты кашеварит женщина. Ее лица невидно, но внутренним чутьем Артем понимает, что это Ксения. На краю плиты - наполненный жидкостью стеклянный кувшин. Неловким движением Ксения цепляет его. Кувшин заваливается на бок, проливая содержимое на пол. Подкатывается к краю плиты, падает, ударяется о половицы и рассыпается на множество осколков.
Артем не знал, что символизирует разбитый кувшин, и, пока Вероника спит, решил спросить об этом у Ксении. Потягиваясь и зевая, он сел на кровати. Зябко поежился, влез в брюки, и осторожным шагом вышел в коридор.
– Привет, - с хрипотцой проговорил Артем, зачерпывая воды из бочонка.
– Доброе утро, - с улыбкой приветствовала Ксения, укладывая в потертую сумку бумажные свертки.
– Подскажите, что значит сон, где разбивается кувшин с жидкостью, - спросил Артем, чувствуя внутри блаженную прохладу, которая чудесным образом утоляла его жажду.
– Сон, где кувшин наполнен обыкновенной водой, говорит о том, что о  вашем благополучии заботиться кто-то другой, кроме вас самого. Если вино - вас ждет здоровье и удовольствия. Если в кувшине оказался неприятный напиток, радостные ожидания не оправдаются и вас ждут разочарования и неприятные открытия. А разбитый кувшин предвещает неудачи.
– Интересно, - Артем задумчиво потер мятую ото сна щеку и кивнул на сумку. - Куда-то собираетесь?
– Теперь сенокос и каждый день приходится выходить на работу в поле.
 Артем встряхнул головой, избавляясь от остатка сна, и предложил:
– Давайте я с Вами пойду. Дома от меня все равно толку много не будет.
– Нет, нет, - отказала Ксения. - Вы гость и приехали не для того чтобы изнурять себя в колючей травяной пыли. Вам лучше остаться дома и присмотреть за Вероникой. Когда она проснется, ей снова понадобиться Ваша поддержка.
–  Уверен, Коля быстро найдет общий язык с Вероникой и они поладят. А Вам лишняя пара рук очень бы пригодилась, - Артем посмотрел в глаза Ксении. - Если я ошибаюсь, скажите об этом. Но знайте. Когда Вероника проснется, мне предстоит выслушать гневную тираду о том, что я тюфяк, потому что не проявил настойчивость и не помог женщине.
  – Вы только из-за этого хотите мне помочь? Боитесь разозлить подругу?
          – Нет. Просто подумал, что это убедительный довод взять меня с собой, - Артем потер лоб. - Я читал, что женщины восприимчивы к несправедливости. Если Вы не примете моей помощи, Вероника напрасно отругает меня. По-моему, это будет вопиющей несправедливостью. Как считаете?
Ксении задумалась. Ей было неудобно принять помощь Артема. К тому же пугала мысль остаться с ним наедине. Если он видел листок с номером телефона и вспомнил, чей он, то постарается узнать обстоятельства смерти Ефросиньи и, в конце концов, поймет, что ему лгали. Однако уверенность взгляда и наивность представлений о восприимчивости женщин к несправедливости поколебали волю Ксении. От них закружилась голова, приятно ослабли колени. Душа закачалось в колыбели нежности, чуть грубоватой, но такой желанной.
– Вам следует поменьше читать журналы, - улыбнулась Ксения, безотчетно трогая локоны у виска и пряча их за ухом. - Раз Вы настаиваете, то пойдемте.
         Погода выдалась чудесной: солнце было ярким и теплым; небо, куда хватало глаз, восхищало ровной, насыщенной лазурью; соловьи и прочие птицы радовали звонким щебетом, воспевающим идиллию жизни.
        Артем сощурился блеску волос Ксении, вкрадчивым взглядом провел по румянцу щек, чувствую их бархатность. На мгновение замер у ложбины красивой груди и упал к свободно покачивающимся бедрам.
Женщина поймала ласкающий взгляд Артема, но не проявила реакции - интерес молодого человека оказался приятен и как будто долгожданен, и Ксении хотелось насладиться его волнующей трепетностью в полной мере.
– Давно Вы живете в Пушкове? - спросил Артем, пряча за обыкновенной беседой порок мужского взгляда.   
– Почему Вы решили, что я не родилась здесь, а откуда-то приехала? – ответила нарочитым удивлением Ксения: она будто ожидала подобного вопроса.
– Речь, манеры поведения… Уверен, вы воспитывались в интеллигентной семье и за вашими плечами гуманитарный ВУЗ с отличием.
– Мой отец долгое время занимал пост в Администрации города,  - взгляд Ксении потускнел. - Потом возглавлял Департамент по образованию и культуре. Мать - преподаватель филологического факультета. Окончив школу, я поступила в университет, чтобы получить профессию журналиста, но в начале четвертого курса забрала документы.
– Вы были никудышной ученицей? – с иронией предположил Артем.
– Напротив, преподаватели гордились мной, и ставили в пример студентам, но я повстречала мужчину своей мечты, влюбилась в него без памяти и переехала в Пушково, чтобы выйти замуж.
         – Вы так просто разменяли успешную карьеру на быт в деревенской глуши?
         – Да. И ни разу об этом не жалела, - ответила Ксения и, не давая спрашивать по теме, которая, казалось, была ей неприятной, поинтересовалась. - Речь, манеры - это все что меня выдает?
– Ну, наверное, еще чистота в доме. Я помню извечно грязные полы в доме бабушки, которые казалось, никогда тряпки не видели. Потом, я сообразил, что в деревне по-другому вряд ли может быть, потому что когда справляешься по хозяйству, и бегаешь то на улицу, то в дом, не до чистоты полов.
– Боюсь Вас разочаровать. Я знала, что Вы приедете, и подготовилась.
– То есть, как знали? – оторопел Артем.
– От Ефросиньи. За день до того, как она умерла, я, зашла проведать ее. На вопрос о самочувствии, Ефросинья ответила, что скоро умрет. Я успокаивала ее, но Ефросинья была непреклонна и сказала, что спустя неделю после ее смерти приедет Вероника с другом, и просила, обоих приютить.   
– Это не возможно. Насколько я знаю, Вероника не планировала поездку.
– Предвидение было частью необыкновенных способностей Ефросиньи, так что удивляться здесь нечему, - Ксения остановилась. - Вот мы и пришли.
– Ого, - Артем присвистнул, оценив выкошенный участок земли: он был так велик, что, казалось, здесь можно было возиться бесконечно долго. - И что со всем этим нужно делать?
    – Сначала подсушим траву, а потом будем складывать в копны.
– Мрак, - пробормотал Артем. - Как Вы с этим в одиночку справляетесь?
– Потихоньку, - Ксения улыбнулась, показывая на грабли в руках Артема. - Вы хоть, представляете, что с ними нужно делать?
– Сельхозакадемию я не оканчивал, - нарочито задумчиво бормотал Артем, рассматривая грабли со всех сторон. - Но, думаю, с этими большими расческами как-нибудь справлюсь.   
Начав работу, Артем устыдился собственных слов. Дело шло из рук вон плохо. Ксения часто отвлекалась, чтобы разъяснить тонкости ремесла и во многом благодаря ее терпению Артем приноровился, и уже махал граблями так, словно занимался этим всю жизнь. Только одна напасть не давала покоя: Артем не мог привыкнуть к зверствам слепней, которые вгрызались во влажное от пота тело.

Веронике поморщилась падающим в окно лучам солнца и, приоткрыв веки, обнаружила, что кроме нее, в комнате больше никого нет.
– Артем? - позвала Вероника, думая, что он может быть в кухне, но никто не откликнулся. Внезапное одиночество ранило тоской, и девушка была готова расплакаться. Чтобы этого не случилось, она сильно-сильно зажмурила глаза. 
“Не буду вставать с постели! - в отчаянии решила Вероника. - Для чего? Чтобы как зомби, слоняться по дому? Лучше останусь в кровати, и буду спать. Или делать вид, что сплю. Все равно”.
На ум пришли слова бабушки - “Не думай о том, что случилось. Прошлого не вернуть и не переделать. Нужно учиться жить дальше с тем, что осталось”.   
– Я, скучаю по тебе, бабушка, - Вероника печально улыбнулась, вспомнив, что она не позволяла лежать в кровати без сна - “Что толку, – говорила бабушка. – Открыв глаза, нужно радоваться наступившему дню, и тому, как много хорошего ты успеешь сегодня сделать. С этим немедля поднимайся и тогда не будет в душе ни зеленой тоски, ни грусти пустой”.
“Бабушка права, - Вероника смахнула со щеки слезинку. - Не смотря на то, что ее нет рядом. И уже никогда не будет”.
Вероника нехотя поднялась с кровати. Частым гребнем, который ей когда-то дала бабушка, привела струящиеся блеском волосы в порядок, умылась и вдруг поняла, что голодна. Желудок заворчал, обращая внимание на стол, где стояла сковорода с прикрепленной к крышке запиской.
– Для Вероники, - прочла девушка неровный мальчишеский подчерк и  улыбнулась заботливости Коли.
Яичница, приготовленная с прожаренными кусочками домашней колбасы, была удивительно вкусной. Но насладиться завтраком, Веронике не пришлось, потому что с чердака раздалось жалобное мяуканьем хозяйского кота.
– Ну почему теперь, когда я завтракаю, - недовольно буркнула Вероника и запрокинула голову к потолку: ей совсем не хотелось лезть на грязный чердак, чтобы вызволять лохматого разгильдяя. Она решила дождаться Колю, но вскоре поняла, что надоедливого “мяу” вытерпеть не удастся.
Вероника отправила кусочек колбасы в рот и принялась за поиски люка, ведущего на чердак. Он располагался в кухне, над сундуком. Вероника забралась на него, аккуратно приподняла дверцу люка и, встав на цыпочки, осмотрелась. Света, падающего в небольшое окно под самой крышей, было достаточно, чтобы разглядеть уложенные друг на друга доски, печную трубу и провода антенны.
– Апчхи, - Вероника потерла кончик носа, чувствую, как микроскопические частицы пыли неприятно оседают на слизистой. - Не хватало еще здесь ползать. Тиша, выходи немедленно, - позвала Вероника и услышала пронзительное “мяу”. - Терпеть не могу настырности котов, - брезгливо морщась, Вероника забралась на чердак.
Ступая по мягкому настилу из ветоши, она прошла закоптившийся дымоход и увидела прикрепленную к стропилам бечеву, разлохмаченный конец которой свободно покачивался в воздухе. Веронике было непонятно, для чего она здесь нужна. Она поискала взглядом и, наконец, увидела Тихона. Бедняга запутался в мотке медной проволоки.
– Скажи, какого лешего тебя сюда понесло? - с досадой буркнула Вероника, тяжело вздохнула беспомощности кота, и, опустившись на корточки, принялась избавлять его из пут. К счастью, они были непрочными, и Веронике без труда удалось высвободить Тихона. Едва оказавшись на свободе, он принялся тереться о ноги Вероники и довольно урчать.
– Подлиза. Из-за тебя я толком не позавтракала, - с напущенной строгостью отчитала кота Вероника, затем ласково потрепала его за ухом. - Давай-ка, уберем эту дрянь куда-нибудь подальше, что бы ты снова не влез в нее.
Вероника потянула спутавшийся моток. Его большая часть была скрыта под тумбой. Дверца жалобно скрипнула на ржавой петле, когда показались остатки проволоки, и Вероника увидела, что к ним прицепился кусок грязной бечевы.
“Похожа на ту, что привязана к стропилам”, – отметила про себя девушка, не придав особого значения их идентичности.
Неожиданно кот изогнул спину дугой, страшно зашипел, оскалив мордочку, и стремглав помчался прочь с чердака. От выходки животного, у Вероники мороз пошел по коже. Она внимательно присмотрелась к бечевке, решив, что из-за нее кот повел себя так странно. Руки затряслись, на побледневшем лице отразилась гримаса ужаса – кусок бечевки был срезанной удавкой, часть которой до сих пор свисала из-под крыши. Вероника отбросила от себя бечеву, словно она была чем-то заразным и приложила ладонь ко рту, чувствуя, что съеденный завтрак вот-вот окажется снаружи.
– Вероника? - в открытом люке появился Коля. - Я видел Тихона. Он был весь взъерошен и едва не сбил меня с ног. У вас что-то случилось?
– Ничего особенного, - страх делал речь Вероники сбивчивой и невнятной. – Кот запутался в проволоке, долгое время жалобно мяукал, и мне пришлось забраться сюда, чтобы вызволить его из плена.
– Ты как? - насторожился Коля, заметив на лице девушки растерянность.
– Нормально, пыли только наглоталась. Давай выбираться отсюда, а то мне уже нечем дышать. И еще я чихаю. Апчхи!
Коля помог Веронике спуститься с чердака. Пристально огляделся. Увидел валявшийся кусок бечевы, который нашла Вероника, помрачнел и, поджав губы, торопливо спустился следом за девушкой.   

Ксения расстелила на траве полотенце и выложила на него принесенный из дому обед - нарезку сала, хлеб и зеленый лук. Еда по-деревенски нехитрая, но очень сытная и вкусная.
– Что там было? - Артем указал на развалины за пределами участка, взял нарезку с широкой мясной прослойкой, положил ее на хлеб, и в предвкушении вздохнув, вцепился зубами в непривычный для себя бутерброд.
– Барская усадьба.
– Да быть такого не может? – от изумления Артем перестал жевать.
– Понимаю, Вам это в диковину, но здесь к ней давно привыкли, - Ксения усмехнулась. - Правда, бояться так и не перестали.
– Что так? - пробормотал Артем, над чем-то задумавшись.
– До революции усадьба была богатой – с садами, клумбами и аллеей. Но, после череды странных происшествий внезапно опустела, - сузив глаза, Ксения изучающим взглядом посмотрела на Артема. - Догадываюсь, о чем Вы сейчас думаете, и потому должна предупредить - у этого места дурная слава: с тем, кто там был, случаются несчастья.
– Жутковато, - согласился Артем, с интересом вглядываясь в разрушенные стены. - Но, я рискну. Уж больно хочется пошляться по барской аллейке.
– Если так хочется…- улыбнулась Ксения, не предчувствия дурного. – Только будьте осторожны и помните, в каждой легенде, есть доля правды. И еще. Прямо не ходите. Там болотце. Утонуть в нем, конечно, не утонете, но вымокнете здорово.   
– Хорошо, - кивнул Артем и отправился к вожделенной груде камней.

При ближайшем исследовании руины смотрелись не так выразительно, как издали. Кладка стен, практически, не сохранилась, отчего понять, что и где было невозможно. Но Артема манила не архитектура, а таинственная обособленность, что витала повсюду. Казалось, нужно только коснуться замшелого камня и перед глазами станут погребенные временем картины: буйное цветение сада, красочное великолепие клумб, люди в старинных одеждах, гуляющие в тени аллей.
Артем потянулся к разогретому солнцем камню. 
    – Многое повидали эти стены, - голос за спиной оборвал яркие фантазии. От его внезапного появления Артема вздрогнул и обернулся.
         – Простите, - незнакомец воткнул лом между камнями. - Я не хотел напугать Вас, - он снял с худых рук протертые до дыр рукавицы и принялся отряхивать от пыли рубаху и штаны.
Артем внимательно посмотрел в щетинистое, с грубым шрамом от виска к подбородку, лицо мужчины и был готов поклясться чем угодно, что когда пришел на развалины, то не видел ни души, тем более не слышал стука, который должен был возникнуть при ударе лома о камень.
– Должно быть, Вас не пугают истории о проклятье? - незнакомец достал из кармана штанов замызганный носовой платок и промокнул вспотевший лоб. – Раз Вы здесь. Деревенские жители стараются обходить это место стороной.
– Просто боятся или тому есть веские причины? - заинтересовался Артем.
– Даже не знаю, что Вам сказать, - незнакомец потер подбородок. - Быть может, и то и другое. В былые времена здесь играло много ребятни. Но как-то раз сынишка председателя колхоза сломал ногу, упав с восточной стены, - незнакомец жестом показал место, где это произошло, - и долгое время не мог поправиться. Его приятеля стали мучить жестокие приступы астмы. Тогда-то жители деревни вспомнили немало несчастий, которые обрушивались на головы тех, кто бывал на развалинах. Порой они были чудовищно нелепыми. Например, история, которая случилась с местным почтальоном. Спасаясь от надвигавшейся грозы, он гнал на велосипеде, чтобы поскорее добраться домой. Казалось бы, велосипед - техника нехитрая. Но, его простота оказалась фатальной: штанину закрутило в велосипедной цепи, двигательный механизм заклинило. В результате почтальон выпал из седла и сломал себе шею.
– Если дело обстоит именно так, как вы говорите, то почему эти развалины не снесут? - самодовольно хмыкнул Артем. - Все бы разрешилось само собой.
– Вы напрасно считаете, что подобное никому не приходило в голову, - с  укоризной произнес незнакомец, и Артему стало не по себе: он уязвлено потупил глаза и потер кончик носа. - Эти останки не пали под ударами авиабомб во время войны, и после, какой бы совершенной не была техника, которой люди хотели сравнять их с землей, она приходила в негодность, не приблизившись к ним и на сотню метров.
– Но как я успел заметить, - нашелся Артем и кивнул в сторону груженой тележки. - Под Вашим ломом, развалины крошатся как сахар.
– Вы наблюдательны, - улыбнулся мужчина в хитром прищуре. - Но, я, как и Вы не боюсь историй, которые приводят в ужас местных жителей. 
    – Вы считаете их страхи надуманными? 
    – Тут я не судья, - незнакомец пожал плечами. - Ведь никто не знает, что на самом деле произошло с усадьбой и версий ее упадка ходит немало. Большая их часть абсурдна. Но две вполне правдоподобны. Быть может Вам интересно будет их послушать? - незнакомец выжидающе посмотрел на Артема.
    – Конечно, - холодок предвкушения лег Артему на позвоночник. 
    – Поговаривают, что обитателей барского двора убили взбунтовавшиеся крестьяне и захоронили растерзанные тела в клумбы под окнами. Но, есть другая история, по которой хозяин тронулся рассудком, истребил домочадцев, а следом покончил жизнь самоубийством. И теперь, не найдя покоя от свершенного греха, денно и нощно бродит по своим разрушенным владениям и несдобровать тому, кто встретиться на его пути.
– Впечатляет, - Артем задумался, что не ускользнуло от незнакомца.
– Похоже, Вам приходилось сталкиваться с необъяснимым в своей жизни?
– В-общем, да. Но я не причисляю эти события к чудесам.
– Наверняка, нашли им логичное объяснение? - предположил незнакомец
– Вы правы, - кивнул Артем, и его задумчивость обрела словесную форму. - Но мне кажется, что они не были чем-то случайным.
– Почему вы так решили? - заинтересовался незнакомец.
– Не знаю, - пожал плечами Артем. - Но, у меня такое чувство, будто кто-то спустил бездействующий механизм, и все пришло в движение.
– Вы говорите о событиях, что произошли не задолго до Вашего приезда?
– Да. В первый раз это было в доме подруги: мне показалось, будто помимо нас в комнате есть кто-то еще. Но тогда я был нетрезв, - Артем говорил, не боясь открыться перед незнакомцем. - Во второй раз была пожилая женщина с бледным лицом и невидящими глазами, в которых я увидел много реальных картин.
– Быть может, впереди события, участником которых вам суждено стать?
– Заманчиво, - усмехнулся Артем. - Но у меня нет на это желания: я приехал сюда только для того, чтобы отдохнуть.
– А Вы не думали, - взгляд незнакомца стал пронзительным, пробирая до сердца. - Что, если не вы, то ваша подруга приехала сюда не просто так?
– Она часто навещала бабушку, и причины тому были самые обыкновенные.
– Но только не в это раз, - то ли утвердил, то ли спросил незнакомец.
– Почему? -  Артем уперся в мужчину недоуменным взглядом.
– Вы ведь сказали, что Вам кажется, будто ваш приезд не случаен.
– Да, говорил…, - Артем растерялся.
– Значит, если Вы приехали без всякой причины, то ваша подруга сделала наоборот, имея в поступке какой-то умысел?
– О чем Вы говорите? - Артем с подозрением посмотрел на мужчину.
– Вы не допускаете, что Вероника просто не рассказала вам всей правды? - напирал мужчина, совершенно его не слушая.
– Вы ее знаете? - удивился Артем.
– Она мне знакома. Так же как и ее бабушка Ефросинья Авдотьевна. 
– Пожалуй, я как-нибудь сам во всем разберусь, - нахмурился Артем.
– Все-таки вы обижаетесь на мою назойливость, - незнакомец внимательно посмотрел на Артема.
– Просто неприятно, что кто-то пытается копаться во мне.
Некоторое время мужчина не сводил с Артема взгляда, пытаясь определить, стоит ли еще говорить, и решил, что это будет излишним.
– Мне пора, - незнакомец бросил в тележку лом и покатил ее к кромке леса.
Сознание провалилось в пустоту и Артема затрясло, как в лихорадке. Кожей он чувствовал жар, лившийся с неба, а внутри тела - холод, который пробирал до костей. В ушах еще слышалось надрывное скрипение тележки. Артем поискал ее взглядом и захотел кричать от отчаяния, потому что тележки нигде не было.   
Словно почуяв что-то, Артем крутнулся на месте, и цепко схватив Ксению за предплечья.
          – Господи, - вскрикнула женщина, морщась от боли. - Что с Вами случилось? Вы весь горите.

Ксения помогла Артему усесться и подала самогон во фляжной пробке.
– Почему Вы стали меня искать? - Артем отправил содержимое в рот и скривил лицо от чувства жжения во рту и горле.
– Вас долго не было, и я решила: что-то случилось, - объяснила Ксения и, помедлив, осторожно спросила. - Что с Вами произошло?
– Ходил среди развалин, - пожал плечами Артем. - Размышлял о том, что они могли представлять собой, когда были усадьбой. Вдруг меня окликнул какой-то мужик. Потом…, - Артем запнулся, но как ни старался, вспомнить, что было дальше, не мог: в этом месте память оказалась затерта до серого шума в голове. - Не помню, - рассеянно пробормотал Артем и глазами потерявшегося ребенка уставился на Ксению. - Кажется, он рассказывал историю развалин. О чем-то много спрашивал.
         – А как выглядел этот мужчина? - не без любопытства спросила Ксения.
         – Ростом с меня. Худой, темноволосый, - Артем подумал, чем дополнить описание и воскликнул. - Да, у него еще шрам на левой стороне лица.
– Странно, - с задумчивостью проговорила Ксения. - Если описания точны, то Ваши слова ложь от начала и до конца.
– Это еще почему? - недовольно хмыкнул Артем.
– Валерий, сын покойного лесника. Его Вы встретили на развалинах. Но говорить Вы с ним не могли, потому что не поняли бы ни единого слова.
– То ест как? – удивился Артем.
– У Валерия нарушена речь. Он “глотаете” практически все гласные звуки и некоторые согласные. В деревне Валерия мало-мальски понимают, но для того, кто говорит с ним в первый раз, его речь кажется белибердой.
– Да нормально он говорил, - воскликнул Артем и, словно заподозрив что-то, сощурил веки. - Хотите сказать, я все придумал?
– Нет, но… - Ксения смутилась своей настойчивости.
– Я абсолютно уверен в том, что говорил с ним, как сейчас с Вами и при этом прекрасно понимал каждое его слово, - Артем недовольно посмотрел на Ксению и, не скрывая раздраженности, произнес. - И вообще, какого черта мне нужно лгать?
Ксения виновато посмотрела на Артема, и он ощутил, как проваливается в омут ее расширенных зрачков. Флоп. В мозгу возникла черно-белая картинка. Он запускает пальцы в упругие локоны, улыбается красивому лицу светловолосой женщины…
Артем подался навстречу Ксении и их губы встретились в поцелуе. От его нетерпеливой жадности сердце бешено заколотилось в груди.
Пылко терзая друг друга, они упали на душистое сено. Артем тронул живот Ксении и скользнул ладонью под трусики. Губы родили сладкий стон, и женщина с неистовой силой сжала бедра, чтобы только не отпустить касавшихся ее пальцев. Насладившись ласками, Ксения ослабила хватку, позволяя Артему избавить ее от белья. Когда оно оказалось в руках, молодой человек прикоснулся тканью к губам и втянул ноздрями запах. Он был едва уловим и чист. Артему в голову пришла невероятная догадка, что происходящее не было чем-то случайным.
“Это какой-то невероятный сон”, - польщенное самолюбие кружило голову Артема, и он покорно склонился к нежному лону женщины.

– Не хочу отвлекать тебя от выпивки, - хлынул из-под потолка Голос, - но, скажи, что тебе удалось выяснить?
– А подождать, конечно, нельзя, - рявкнул Вестник.
– Прости, - остался вежливым Голос. - Я только думаю, что напиться можно в любое время, а толково во всем разобраться получается не всегда. К тому же, организм Валерия слаб, и поглощение суррогатного алкоголя только ускорит его кончину. Тебе не кажется, что ты торопишь события?
– Днем раньше, днем позже, - безразлично пробормотал Вестник и сделал несколько глотков из бутылки. - Он, небось, рад, что в желудке плещется такое  количество выпивки. А мне паршиво. Я чую, смерть, которая никого не пощадит. И боюсь. Мать твою. Я успел позабыть, что это такое - страх. Забыл, как сосет под ложечкой, как скручивает желудок тошнотой, - Вестник помедлил и закончил. - То, что определено, случится этой ночью. Я уверен.
– Ты прав, - согласился Голос. - Энергетический фон зашкаливает, а это означает, что в течение следующих двенадцати часов произойдет выброс.
– Веселая будет ночка, - пьяно ухмыльнулся Вестник. - Знать бы только, чем она закончится.
– Я уже говорил - девушка выживет. Хотя и испытает психический стресс.
– Мне стало гораздо лучше, - с мрачным сарказмом заключил Вестник. - Вы говорите так, будто все равно, что она может сойти с ума и этим искалечить свою жизнь.
– У меня нет возможности испытывать сострадание. Я делаю то, что должен делать - сохраняю Великое Равновесие и если для этого нужно принести в жертву человеческую жизнь я не вправе судить, насколько она полезна в совокупности с другими жизнями и как отдельно взятая личность. Так что оставь упреки при себе. И потом, мы часть одной системы. Так чем ты лучше меня?
        – Тем, что хоть изредка чувствую людскую боль.
– Это большее, что я мог для тебя сделать в Арбитраже Третейских Судей. Но и этим решением Жрецы Верховной Триады остались недовольны, посчитав, что вместо того, чтобы наказывать, тебя наоборот поощряют.
– Какая забота, - рассвирепел Вестник. - Сначала Вы отняли у меня любовь. Потом жизнь. А теперь хотите, чтобы я упал на колени и благодарил Вас? 
– Оставь ее тем, чья боль терзает тебя, - спокойно ответил Голос, - потому что нужен им. И если бы не это обстоятельство, твою душу по решению самого первого Арбитража навсегда растворили бы в ледяном вакууме Космоса.
– Как я Вас всех ненавижу, – процедил сквозь зубы Вестник. - Запершись в своих кабинетах, вы никогда не жили нормальной человеческой жизнью. Вам никогда не удастся понять тех чувств, что испытывают люди, когда влюблены или напротив, жестоко ненавидят. Вершители судеб, -  Вестник сгримасничал и развел руками. - Высоколобые ублюдки, вам наплевать, что чья-то жизнь в одночасье обратится в кошмар.   
        – Понимаю, - Голос не стремился отстаивать своих привилегированных прав. - Трудно изжить из сердца жалость и идти по зову долга. Но сделать это нужно, иначе для любви и ненависти завтра не наступит никогда. Уверен, ты понимаешь это лучше меня. Так что не зачем строить из себя жертву, ища виноватых там, где их нет. Возьми себя в руки и расскажи, наконец, что тебе удалось выяснить.
– Разговор с Артемом не дал четкой картины характера, - заплетающимся языком произнес Вестник после недолго молчания. - Через гипноз выяснил, что Артем взаимодействовал с интересующей нас Силой в квартире девушки. Это был прямой контакт: я заметил на внешней стороне ладони бледно-розовые, шелушащиеся участки кожи. Потом на Артема вышла Ефросинья. 
– О чем она с ним говорила?
– Парнишка ничего не помнит, - покачал головой Вестник. – В его голове только сумятица ощущений и больше ничего.
– Скверно, - задумчиво произнес Голос. - Если он не вспомнит места, где находится Печать, возникнут непреодолимые трудности. Ладно, будем надеяться, что Ефросинья не ошиблась, раскрыв перед ним тайну. В противном случае… - Голос помедлил. - И все-таки, уверен, что тебе пойдет на пользу столько пить?
– Не надо нравоучений, - огрызнулся Вестник. - Вы прекрасно знаете, что я в плоти алкоголика, без принципов и морали, единственная жизненная цель которого напиться в хлам. И это мне сейчас подходит.
– Решать тебе, - согласился Голос. - Лишь бы это не помешало делу.
Наступила тишина. Вестник пьяно хмыкнул: цинизм Хранителей оправдан, но жутко раздражал. Теперь, когда он человек, это ощущалось особенно остро. 

Жизнь остановилась частым биением сердца и в лучистых глазах Ксении возникла поволока сладострастия. Женщина прижалась к Артему и поцеловала его в щеку, словно кроха-дочь отца, в благодарность за красивый подарок.
          Артем радовался проявлению любовных чувств со стороны Ксении и без всякой осторожно верил в их искренность. Однако спустя время, когда пришлось вернуться к работе, все резко переменилось. Ксения не поддержала беззаботный разговор Артема, ограничившись неоднозначными “угу”, “быть, может” или, отмалчиваясь в ответ. Это казалось странно и непонятно. Иногда Артем ловил на себе взгляд Ксении и к изумлению находил в нем стыдливую отрешенность и брезгливость к самой себе.
– Ты в порядке? – спросил Артем, так, между прочим, продолжая работу.
– Да, - сухо ответила Ксения, пряча глаза. - Просто устала.
– Это многое объясняет, - кивнул Артем. - Но, думаю, дело не в этом.
– Я ведь сказала, что мне было хорошо с тобой, - Ксения оставила работу и холодно посмотрела на Артема. - Или тебе этого мало?
– Да нет, - смутился Артем. - Просто я вижу, что с тобой что-то происходит. Это же нормально, когда один человек беспокоиться за другого?
– Чего ты мне в душу лезешь, а? - раздраженно выпалила Ксения и хотела уйти, но, сделав несколько шагов, остановилась: загорелые ноги подогнулись, она упала и, закрыв ладонями лицо, расплакалась.
Артем никак не ожидать подобного и оказался совершенно растерян.
– Что случилось? - тихо спросил он и присел на корточки подле женщины. - Я чем-то обидел тебя? Скажи, это так?
– Чувствую себя шлюхой, - в голос рыдала Ксения. - Грязной шлюхой.
– Хм, - озадаченный, Артем больно упал на ягодицы. - Час назад тебе было все равно, и ты не боялась, что нас могут увидеть. А теперь такое. 
– Да что ты, понимаешь, - взорвалась Ксения. - Только и думаешь, как бы подцепить очередную девку и в койку ее затащить. А я мужа своего любила и до сих пор люблю. После того как его не стало, у меня не было мужчин, и я была уверена, что уже никогда не будет, - Ксения шмыгнула носиком и утерла глаза. - Деревенские мужики время от времени цепляют и за работу самогон не берут,   так и норовят залезть под платье. Считают, что если одна, значит продажная. А бабы волком смотрят, думают, мужиков их никчемных отбиваю. 
– Извини, - пролепетал Артем, чувствуя, как негодование из-за холодности Ксении предательски дотлевало в глубине сердца. - Я предположить не мог что у тебя все…, - он запнулся, подбирая слова. - Ну, не просто, что ли.
– Мне не хватает моего Ванечки. Его нежных ласк и чуткой заботы. Всего того, что делало его самым любимым и дорогим мужчиной.
– Я вряд ли смогу понять всю глубину твоих переживаний, но мне хочется сказать, что ты замечательная женщина, - Артем коснулся лица Ксении. - И тебя незачем себя винить. Это я глупый и бестолковый. Мне сразу об этом нужно было подумать. Но…, - он с виной потупил взгляд. - Еще до того, как все случилось, я в воображении касался твоих волос, нежной кожи. А голубые глаза были так прекрасны, что я не мог не шагнуть в их омут. Прости.   
Женское сердце оказалось беззащитным перед искренностью Артема. Оно хотело слышать его слова сколь угодно много, но не для напрасного оправдания собственной беспечности, а для того, чтобы окончательно уверовать в то, что причиной близости стала чистота желания, а не безрассудная похоть плоти.   
– А знаешь, ты молодец, - перестав плакать, сказала Ксения.
– Ну, вот, ты окончательно меня запутала, - поразился скорой перемене настроения Артем. - То ругаешь, на чем свет стоит, то нахваливаешь?
– Значит, есть за что, - Ксения провела ладонью по щеке парня и фыркнула. - Господи, какой же ты колючий. И как я могла этого не заметить.
– Это очень просто, - Артем улыбнулся в шутливой фамильярности и без всякой затеи провел рукою по бедру Ксении. - Я неотразим и чертовски обаятелен.
– А тебе приходилось слышать, что ты самоуверен? - улыбнулась Ксения, не принимая в расчет самонадеянности любовника, и нежно обвела контур его губ указательным пальцем.- Я счастлива оттого, что ты есть в моей жизни.
Артем вздрогнул: пару дней назад Вероника говорила ему похожие слова.
– Что-то не так? – спросила Ксения, увидев озабоченность в лице Артема.
– Да нет, все нормально. Голова только немного кружится.
Артем подумал, что всегда считал влечение к Веронике чем-то само собой разумеющимся и про себя называл едва ли не самым главным чувством в своей жизни. Но теперь понял, что есть не менее крепкие переживания, чем любовь и дружба. Это наслаждение без оглядки. Головокружение от нетерпеливого жеста, от трепетной дрожи тела, от ласкающих губ на теле. И дело вовсе не в близости как таковой, а в ее безграничной страстности. Не нужно спрашивать “зачем?”. Истинная страсть нема. Она мигом охватывает разгоряченных любовников и не отпускает до тех пор, пока тела не изопьют без остатка нежность друг друга. Это откровенное признание, которое изобличает ложь между мужчиной и женщиной. Все остальное - иллюзия, которую при случае можно создать, дабы не вызывать кривотолков меж друзей и близких.
– Наверное, от солнца, - Ксения коснулась темени молодого человека.
– Мне просто хорошо с тобой, - Артем улыбнулся и подался вперед, чтобы поцеловать Ксению.

С минуты на минуту Артема и Ксении должны были вернуться с работы в поле. Благодаря обоюдному старанию Коля и Вероника довольно быстро убрались на кухне и теперь занимались сервировкой стола для ужина.
Вероника закусила нижнюю губу. Грязная, разлохмаченная веревка не шла из мыслей, и девушке не терпелось  выяснить, откуда она взялась на чердаке.
“У кого сдали нервы? У Ивана или Ксении? Господи, трудно представить, что такое могло случиться. Насколько я знаю, в их семье было все благополучно. Да и бабушка отзывалась о них хорошо. Ксения часто бывала у нее. Они подолгу о чем-то беседовали и… Стоп! Возможно, у Ксении были серьезные проблемы?”
– Как познакомились твои родители? - спросила Вероника у Коли, надеясь разобраться в ситуации.
– На похоронах младшего брата отца, - Коля от волнения сглотнул. - Мама говорила, что они училась вместе в институте и были очень дружны. Когда брата отца убили хулиганы, мама переживала и приехала сюда на похороны. После она уехала в город, но через некоторое время вернулась и осталась здесь жить.
– Прости, я не знала, - Веронике показалась странной такая привязанность Ксении к младшему брату мужа. Все, конечно, могло быть, однако в этой истории чего-то не хватало. - А бабушка и дедушка. Они часто вас навещают. Или быть может, вы сами к ним ездите в гости?
– Нет, - загрустил Коля. - Дедушка умер несколько лет назад, а бабушка… Мама говорит, что она очень занята и потому не может к нам приехать. Я скучаю по ней, хотя видел только на фотографии, - вздохнул Коля. - Одна единственная хранится в самой любимой маминой книге Вальтера Скотта “Айвенго”. Я тайком смотрел эту фотографию, и еще больше захотелось увидеть бабушку.
– Ты говорил об этом маме?
– Нет, - смутился Коля. - Не хотел ее расстраивать.
В коридоре послышались голоса и дверь комнаты распахнулась.
– Ну, как вы, справляетесь? - с порога спросила Ксения и, увидев накрытый стол, воскликнула. - О, да нас ожидает настоящее пиршество.
– Спасибо, - засмущалась Вероника и взъерошила волосы на голове Коли. - Без него у меня ничего не получилось бы. Сами то вы как?
– Денек выдался тот еще, - Артем взял из рук женщины полупустую сумку, в которой находилась еда, оставшаяся с обеда в поле.
“Едва ли она тяжела”, - отметила про себя Вероника, встревожась.
– Это правда, - Ксения убрала с головы косынку. - В какой-то момент по небу поползли тучи, и нам пришлось здорово повозиться, чтобы поспеть к сроку, - в благодарность, провела ею по усталым морщинкам на лбу Артема. - У-у-у. Тебе здорово досталось от мошкары.
“Тебе”, – машинально проговорила по себя Вероника и поразилась.
Ксения присела на стул, чтобы избавить уставшие ноги от обуви. Легкая тапочка на шнуровке поддалась и упала с правой ноги на пол. Но когда пальцы дернули шнурок на левой, тот стянулся в узел.
– Черт, - с досадой выдохнула Ксения. - Без ножниц здесь не обойтись.
– Обожди, давай я попробую, - Артем опустился на  колено. Повозившись со шнурком некоторое время, подцепил нужную петлю и распутал узел. - Ну, вот, а то хотела срезать и испортить такие замечательные тапочки.
“Хотела”, - отозвалось в мозгу гулким эхом, причиняющим боль.
Артем коснулся щиколотки Ксении, невзначай провел по загорелым икрам. Поднял взгляд к красивому лицу, обрамленному светлыми волосами, и задержал его дольше, чем требовалось. Сердце Вероники часто заколотилось, в голове стало дурно от обиды. Из рук выскользнула тарелка и глухо ударилась о столешницу.
“Как подло ты поступаешь со мной”, - взвыла обиженная душа Вероники. - “Почему сейчас? Когда ты мне так нужен?”
– Тебе, наверное, было тяжело с непривычки? - Вероника отвела взгляд и продолжила накрывать на стол, не подав виду, что она обо всем догадалась. 
– Ага, - откликнулся Артем, снимая с себя рубаху. - Завтра все тело болеть будет. Но я нисколько не пожалею, потому что после работы мы отправились на пруд искупаться. Такой кристально чистой, как хрусталь, воды я не видел очень давно. Нам обязательно нужно будет туда сходить завтра.
– Я была там много раз, - с сухостью в горле ответила Вероника и, храня на лице беззаботность, обратилась к Ксении. - Этот городской неумеха доставил вам много хлопот?
– Что вы. Напротив, - Ксения улыбнулась такому определению Вероники. – Он, конечно, был зануден, расспрашивая, что к чему. Но потом приловчился и для новичка был бесподобен.
– Приятно слышать, - расплылся в довольной улыбке Артем и заметил, не предполагая серьезности. - От тебя Вероника, таких слов не дождешься вовек.
Девушка напрягла скулы, удерживая гневный пыл внутри себя.
– Ладно, хватит болтать. Остынет все, а мы с Колей так старались.

После ужина Артем уединился на веранде. Глядя на то, как солнечный свет уходит за горизонт, окрашивая его багрянцем, молодой человек чувствовал, как вместе с ним уходит нечто, что требует размышления. 
 “Незнакомец со шрамом. Валерий. Чего ты от меня добивался?” - вздохнул Артем, считая появление на развалинах мужчины неслучайным. - “А груженая каменьями тележка, запыленная одежда, лом в руках? Как с этим быть? Ведь это свидетельство того, что Валерий пришел на развалины задолго до меня и время провел не за праздным бездельем, а за тем, что дробил останки стен”.
Но среди неоспоримых фактов закрался один, который опровергал прочие: Артем мог поклясться чем угодно, что когда приблизился к развалинам и после, когда ходил среди них, не слышал звука, даже отдаленно напоминающего бой лома по камням. Не слышал надрывного вздоха, что вырывается из измученного работой тела. Валерий появился, словно ниоткуда. Просто не было его, а затем - бум! И сотворился из воздуха.
“Разве такое возможно? И почему Валерий, которого я до этого момента не знал, вдруг проявил столько интереса ко мне”.
Артем постарался вспомнить детали разговора, - нелепость, если учесть, что Ксения назвала Валерия плохо говорящим, - и обнаружил за словесной шелухой интерес к причинам приезда Вероники и самого Артема в Пушково, - “Для чего Валерию нужно об этом знать?”
– Ты переспал с ней? - спросила Вероника, зайдя к Артему со спины, чтобы внезапным появлением сбить с толку и не дать времени на раздумье.
Цепочка мыслей оборвалась. Артем вздрогнул и обернулся. Лицо Вероники было каменным, лишенным эмоций.
– Ты о чем?
– Не строй из себя невинного ребенка, - тон с которым девушка обращалась к Артему, выказывал серьезные намерения выяснить все до конца. - Уверена, ты понимаешь, о чем я говорю. Так да или нет?
– А это имеет какое-то значение? - Артем понял, что отпираться не имеет смысла, да и не хотелось прятаться, как трусу чем-то провинившемуся.
– Вообще-то нет, - напущенным безразличием ответила Вероника. - Но тебе не кажется, что момент для этого ты выбрал не самый подходящий?
– Что значит не подходящий? Разве этому есть какая-то определенность? - Артем пристально посмотрел на Веронику. - Если да, то скажи на милость, кто ее для меня написал? Уж не ты ли?
– Меня поражает твоя черствость, - девушка приподняла брови и покачала головой. - Ты мог бы проявить уважение к Ксении, от которой сбежишь, никогда больше о ней не вспомнив. 
Артем задумался, по-своему принимая правоту Вероники, но оправдывать своего поступка не собирался.
– Она вдова, - уязвленное самолюбие Вероники лишило ее здравомыслия. - Как думаешь, сколько у нее было мужчин после смерти мужа?
Пренебрежительный тон, которым говорила Вероника, вывели Артема из себя и он, не раздумывая, схватил девушку чуть выше локтя.
– Отпусти, мне больно, - взвизгнула Вероника, и постаралась вырваться.
– Когда мужа не стало, она оказалась совершенно беззащитна. Нелюбима ни мужиками, ни бабами, которые видели в ее внешней привлекательности повод для травли, - Артем мгновение удерживал Веронику, а поборов гнев, отпустил. - Хотя, ты, всегда расчетливая, можешь это понять?
– Ты сошел с ума, - потирая руку, Вероника была растеряна откровением Артема и напугана его жесткостью, которой раньше в нем не видела. - Посмотри, ведь это я - Вероника. Мы дружим с тобой много лет. Как ты можешь говорить мне такое? Куда подевались твоя забота и преданность?
– Ты никогда не относилась к ним серьезно. Лишь улыбалась, видя перед собой мальчика-пажа, который рядом, который никуда не подевается, чтобы не случилось. На все мои приглашения провести время вместе, ты отшучивалась или придумывала то головную боль, то дела. Ты хоть замечала, что в последнее время первой звонила ты. “Артем, давай пойдем туда. Артем, давай пойдем сюда. Артем помоги мне, пожалуйста, я так занята и у меня совсем нет времени”. Твое пренебрежение осточертело.
– Но, я никогда не лгала, - в глазах Вероники стали наворачиваться слезы. Она поняла, что проиграла, и что в этот раз склонить Артема на свою сторону ей не удастся. Слишком много в нем скопилось обиды. - И нечего выдумывать.
– Как же, - язвительно воскликнул Артем. - Однажды, после того, как ты в очередной раз сослалась на недомогание, я шатался по улицам, и случайно увидел, - Артем выдержал паузу, снова переживая неприятный для себя момент, - тебя в компании мужчины. Вы сидели в кафе и о чем-то оживленно говорили. Ты много хохотала, а его рука “случайно” касалась твоего бедра.
         – Ты следил за мной? - изумилась Вероника и сострила гримасу отвращения. - Как это низко. А ведь я тебе верила.
Она влепила Артему звонкую пощечину и ушла прочь. Но, едва скрывшись из виду, без сил сползла по шершавой стене дома на корточки.
“Сложилось все не так как хотелось”, - Артем понуро хмыкнул. - А, так, как прописано жизнью: если где-то прибыло, значит, где-то обязательно убудет. Жаль, никому не дано узнать, оправдан ли этот размен”.
– И я тебе верил, - вполголоса проговорил Артем, не думая, что Вероника слышит его. - Даже когда знал, что ты мне лжешь. 
Вероника уткнулась лицом в колени и тихо-тихо зарыдала.


Глава11
Взаперти

     Без нескольких минут полночь. В закрытое москитной сеткой окно льется умиротворяющий шелест листвы и стрекотание насекомых. Колыбельная музыка ночи. Под ее благоговейные аккорды веки тяжелеют и смыкаются. Мрак сознания наполняется размытыми, как будто в туманной дымке, видениями.
– Что ты делаешь в моем сне? - спросил Артем у Вероники. 
– Это все она, - был странный ответ Вероники.
– Я не понимаю. Кроме нас здесь больше никого нет?
– Она всегда рядом. Если хочешь, убедись сам. Ждать осталось недолго.   
       Из немой пустоты послышалось завывание ветра, похожее на старческие хрипы. И вот уже его потоки грязными лохмотьями ношеных одежд закружились вокруг Вероники, вырвав из ее сердца леденящий душу крик.
Не в силах пошевелиться, Артем сомнамбулой наблюдал за происходящим.  Вихрь в мгновение ока поглотил Веронику, и стал приближаться к нему. В ужасе, Артем выставил перед собой руку, будто это могло становить смертельный поток. Жар коснулся ладони. Артем почти примирился с гибелью, как неожиданно его вытолкнуло из сна посторонним шумом. Молодой человек одновременно дернул всеми четырьмя конечностями и открыл глаза.
– Вставай же, черт тебя подери, - что было силы, тормошила его Ксения. - С Вероникой, кажется, что-то случилось.
– Господи! С чего ты это взяла? – сонным полушепотом захрипел Артем.
– Сквозь сон я услышала шаги, - взволновано объясняла Ксения. - Открыла глаза и, увидав Веронику, спросила, что стряслось. Ее голова резко повернулась в мою сторону, и внутри меня все похолодело. Впотьмах лицо Веронике казалось бледным и хмурым, а под опущенными веками быстро перемещались глаза. Так и не ответив, она прошла рядом со мной и как была босиком и в ночной рубахе вышла в сени. Я немного обождала и решила проверить, там ли она еще.
– И что? - Артем старался найти в рассказе Ксении хотя бы каплю здравого смысла. - Нашла ее пьющей воду? Или таскающей сладости из буфета?
– Вероники там не было, - полушепотом воскликнула Ксения, злясь оттого, что ее слова не принимаются в серьез. - Тогда я выглянула в окно сеней и увидела, как она идет по тропе, ведущей от дома.
– Может, ты напутала чего? - зевнул Артем.
– По-твоему, я дура? - возмутилась женщина.
Артем с очевидным недоверием смотрел на Ксению, а потом его как будто осенило. Артем взглянул на свои ладони: та, которой он хотел оградить себя во сне от вихря, была раскрасневшейся и неприятно саднила.
         “Господи, что если это произошло на самом деле?” - за последние дни Артем насмотрелся всякой чертовщины с лихвой, и теперь был готов поверить самому невероятному предположению. 
– Куда она могла пойти? - Артем стал торопливо одеваться.
– В дом бабы Фроси, - боязливо прошептала Ксения.
– Да, что ей там делать? - в недоумении поднял брови Артем. - Ночью.
– Откуда мне знать, - ответила Ксения и будто мысль вслух сказала. - Но, сейчас она там, - встрепенулась от испуга, и обреченно потупила взгляд, поняв, что сказала лишнего.
– В чем дело? - Артем взял подбородок женщины, и, пристально посмотрел в ее беспокойные глаза. Не было никаких сомнений - Ксения знает больше того, что говорила раньше. 
– Пожалуйста, - взмолилась Ксения. - Я все объясню, но только не сейчас - там Вероника совсем одна и, кажется, ей грозит опасность.


         Вероника стояла босиком на сыром полу и тряслась от холода, чувствую, как в груди стремительно тает жар одеяла, которым она еще недавно была укрыта. Всматриваясь в темноту комнаты, девушка никак не могла сообразить, почему она вот так вот стоит на полу, вместо того чтобы, лежать в кровати?
         Вероника руками обхватила себя за плечи, чтобы унять зябкую дрожь, но это мало чем помогло. Казалось, что она находится среди ледников, которые в любой момент могут выскочить из непроглядной тьмы и убить смертельным холодом. За спиной скрипнули половицы. Вероника испуганно обернулась и позвала:
– Кто здесь?   
В ответ послышался неразборчивый шепот и в ноздри ударил запах гнили. Вероника поморщилась, настолько он был неприятен, но не оставила попыток разглядеть темноту. Скрипение приближалось. Медленное и неотвратимое, оно сдавливало горло страхом. Вероника ощущала его всеми чувствами, будто он был чем-то осязаемым. Так и не разобравшись, что происходит, девушка поддалась панике. В ее глазах стояли слезы, а сердце буквально выпрыгивало из груди.
– Пожалуйста, - умоляюще всхлипнула Вероника. - Ответьте.
Звуки смолкли, и некоторое время ничего не происходило. Глаза уже начали различать предметы в комнате. Все, что Вероника увидела, казалось ей знакомым, и только в незначительных деталях чуть-чуть позабытым.
– Это невозможно, - Вероника стала размахивать руками, будто ощупывая воздух, нервно, почти истерично, вертеть головой, ища то, что было скрыто в его прозрачной тьме. И нестерпимо боялась того, что сумеет отыскать. 
Из-под ног ударил слепящий поток, и мгновенно вся комната оказалась выбеленной светом.   
– Не-е-е-е-е-ет!

Артем потянул ручку входной двери, полагая, что доски, преграждавшие путь заколочены наспех, и Вероника попала в дом обыкновенно через дверь. Но к изумлению обнаружил ее абсолютную неподвижность.
– И что теперь? – с тревогой посмотрела на Артема Ксения.
– Не знаю, - он передернул плечами и потер лоб, так что на коже остались бледные полосы от нажима пальцев. - Абсурд какой-то.
– Но, ведь она туда как-то попала? - настаивала Ксения. 
– Ответь, наконец, почему ты решила, что Вероника здесь? - Артем ткнул пальцем в дверь. - Ты не думала, что она могла, пойти, к примеру, в туалет.
– Поверь, - шепотом произнесла Ксения, словно боялась быть услышанной. - Веронике грозит опасность, и нам во что бы то ни стало нужно …
Из-за стен дома раздался надрывный крик, от которого внутри похолодело. Вне всяких сомнений кричала Вероника. Артем узнал ее голос.   
– Сделай что-нибудь, - завопила Ксения и вцепилась Артему в плечо.
– Не ори, - рявкнул Артем и обратил внимание на пристройку слева: доски здесь были тоньше и казались менее прочными. - Через нее можно попасть в дом?
– Да, - беспомощно всхлипнула Ксения. - Пожалуйста, скорее.
        Артем изо всех сил потянул, расшатывая доски. Мышцы и сухожилия ныли от боли и вот-вот могли порваться в критическом напряжении. К счастью одна из досок поддалась и с треском оторвалась от дверной коробки.
– Нам туда, - указала Ксения на дальний конец пристройки. 
– Дрянь, - выругался Артем, зацепив ступней тяжелый предмет.
– Что? - испуганным ребенком Ксения огляделась по сторонам.
– Гантель? - фыркнул Артем, посветив под ноги. - Что она здесь делает?
– Ефросинья использовала ее для гнета, когда квасила капусту, - Ксения провела ладонью по щеке Артема. - Тебе больно?
– Ай, - отмахнулся он и осветил проход впереди. - Теперь сюда?
– Да, - кивнула Ксения, стараясь не отставать от Артема ни на шаг.
Едва они проникли в узкий коридор, молодой человек почувствовал зябкое дуновение, коснувшееся лица, и явное присутствие кого-то третьего.
“Совсем как ночью в квартире Вероники”, - Артем остановился и, затаив дыхание, стал напряженно вслушиваться, вглядываться и даже внюхиваться, в то, что происходило вокруг.
– Что-то случилось? - шепнула Ксения в самое ухо Артема.
          Стараясь отыскать хоть какое-нибудь оправдание возникшим ощущениям, Артем поводил фонариком из стороны в сторону, но ничего не обнаружил.
– Нога побаливает, - соврал Артем и указал на массивную дверь перед собой. - Она ведет в комнаты?   
– Угу.   
Артем коснулся ручки и медленно потянул дверь на себя. За ней творилось нечто неподдающиеся никаким разумным объяснениям: в отсутствии источников освещения, исключая блеклый луч фонарика в руках Артема, все пространство комнат было заполнено приглушенным светом, отчего казалось, что горит воздух. Ярким и насыщенным он был в том месте, где неподвижно лежала Вероника. У Артема перехватило дыхание  - “Неужели она мертва”. 
– Господи, - вскрикнула Ксения и закрыла ладонью рот. - Что с ней?
Артем встал на колено подле девушки и осторожно перевернул ее на спину. Вероника с хрипами простонала и болезненно поморщила лицо. Артем вздохнул с облегчением, решив, что все обошлось, но напрасно. Вероника открыла глаза и от бездонного страха, что Артем увидел в расширенных зрачках, мороз пошел по коже. Вероника истошно закричала и, высвободившись из рук Артема, отползла в глубь комнаты.
Флоп. В мозгу возникла черно-белая картинка. Забившаяся в угол девушка со спутанными на лице волосами, одетая в тонкую ткань ночной рубахи. Глаза девушки безумны, пробирающие ужасом. Но, как будто знакомы…
“Что за черт? - Артем сглотнул скатавшийся в горле ком. - Я уже видел это. Не здесь и не сейчас, но видел. Откуда?”.
– Сделай же что-нибудь, - надрывный полушепот Ксении вернул Артема к реальности.
– Вероника, успокойся, - голос Артема дрожал от волнения. - Я Артем. Мы вместе приехали к твоей бабушке. А это Ксения, - он схватил женщину за рукав куртки и, преодолев сопротивление, подтащил к себе.
Вероника затравлено следила за каждым движение, не подпуская к себе ни на шаг. Артем обреченно опустил голову и провел ладонью по ежику своих волос.
– Боже, - трясущиеся пальцы Ксении коснулись его плеча.  - Свет. Он… 
Артем поднял взгляд и зрительно ощутил, как свечение в комнате с каждым мгновением становится все насыщеннее. Но, невероятнее всего было то, что оно колебалось, словно прогретый солнцем воздух.
“Он на самом деле нагрелся”, - Артем заметил, что щеки Ксении приняли пунцовый оттенок, а со лба покатилась капля пота.
– Говори с ней, - умоляюще зашептала Ксения, поймам соленую каплю в уголке губ. - Иначе нам не выбраться из этого проклятого дома.
“Если свечение в комнатах каким-то образом связано с истерикой Вероники - размышлял Артем, - то, скорее всего беды не избежать - еще немного, и она попросту сойдет с ума. И тогда мы зажаримся как птица гриль”.
Не зная, что еще можно предпринять, Артем стал рассказывать Веронике  о дне их знакомства, о работе, родителях, времени, которое удавалось провести вместе. Артем боялся остановиться даже на мгновение, а когда голос срывался, его сердце замирало, предчувствуя ужасный исход.
“Господи, - молил Артем. - Пожалуйста, верни мне ее, и я исполню волю твою, какой бы она не была”. 
У Артема пересохло в горле, и язык едва двигался. Секунды таяли, вместе с ними уходила надежда. Ловя ее, Артем в отчаянии вспомнил о дне рождении, когда он по неосторожности опрокинул на Веронику бокал красного вина, чем испортил шикарное вечернее платье. Тогда это здорово ее разозлило.
Вероника обмякла. Ее руки, готовые вцепиться мертвой хваткой в любого, кто к ней приблизится, в слабости потянулись к Артему. Провели по волосам, коснулись горячей щеки. Страх в глазах Вероники сменился изнеможением.
– Сукин ты сын, - хрипло зарыдала девушка и упала на грудь Артема.
Озноб, который сотрясал Веронику, был так ужасен, что  мог остановить в жилах кровь. Артем покрепче прижал к себе девушку, чтобы хоть как-то унять его. Свечение в комнатах быстро гасло, и вскоре совсем исчезло.
“Хороший знак”, - Артем гладил спутавшиеся волосы Вероники, целовал их и снова гладил. - “Очень хороший”.
– С нею все в порядке? - Ксения была готова расплакаться.
– Не знаю, - пробормотал Артем и подхватил Веронику на руки. – Давай-ка выбираться отсюда, подобру-поздорову, а после разберемся, что к чему.

Артем сидел подле Вероники, с волнением наблюдая отсутствие в ее лице переживаний. Казалось, разум девушки погрузился в пустоту, и сил у нее хватает лишь на безвольное созерцание. Артем очень надеялся, что состояние Вероники только следствие пережитого шока и в скором времени прекратиться.   
– Как ты? - Артем с осторожностью подоткнул под бедро Вероники полу старенького пальто, которым она была укрыта.
– Не знаю, - Вероника закашлялась. Сейчас ее тело лишь мелко тряслось, а бледность сменил естественный цвет кожи. - Как вы поняли, что со мной случилось?
– Ксения была разбужена скрипом половиц, - принялся объяснять Артем. – Так, словно по комнате кто-то ходил. Открыв глаза, увидела тебя. Позвала. Ты, никак не отреагировала и вышла из дома. Ксения испугалась, разбудила меня и вместе мы отправились на твои поиски. Возле дома Ефросиньи, услышали крик и решили, что ты внутри.
Из комнаты в коридор вышла Ксения и осторожно затворила за собой дверь. В руках женщина несла небольшой пузырек из темного стекла. Едва она открыла  его, по кухне пополз запах настойки валерьяны. 
– Вот, - Ксения поднесла к губам девушки ложку с лекарством. - Выпей.
Вероника проглотила жидкость и поморщилась.
– А теперь чай, - Ксения подала чашку. - Только осторожней, он горячий.
– Спасибо, - Вероника сжала посудину в ладонях так, как будто совсем не чувствовала ее жара и стала отпивать чай небольшими глотками.
– Ты помнишь, что с тобой произошло? - спросил Артем, надеясь, что его вопрос не спровоцирует новой истерики у Вероники.
Некоторое время девушка хранила молчание, задумчиво ерзая ладонями по фарфоровым бокам чашки. Затем тяжело подняла голову, и Артем понял: сейчас будет сказано то, что до этого от него тщательно скрывалось.
– Даже если бы не помнила, - с отрешенностью проговорила девушка. - Все равно смогла бы описать все в мельчайших деталях.
Артем и Ксения обменялись недоуменными взглядами: такое признание Вероники пугало и завораживало одновременно.
– Каждую ночь в течение вот уже нескольких недель я слышу ее голос. Он доносится изнутри дома, попасть в который сразу не удается. Безумие охватывает меня, потому что я должна быть там, рядом с нею. Я колочу по запертым дверям. Затем неожиданно проваливаюсь сквозь них и стремительно падаю в темноту. Дух захватывает от ощущения бездонной пропасти, но мне не страшно. Я знаю, что не разобьюсь. Ноги касаются тверди. Некоторое время ничего не происходит. Только ощущается чье-то присутствие. И вдруг яркая вспышка света. Я щурюсь, тревога давит на сердце, но я снова слышу ее голос и успокаиваюсь.
Свет постепенно гаснет. Теперь я могу видеть. Она улыбается той доброй улыбкой, к которой я привыкла с детства, подходит, берет меня за руку.
Чашка с горячим чаем едва не выскользнула из трясущихся рук. Вероника сглотнула подступивший к горлу ком и по ее щекам потекли градины слез.
– Вдруг все меняется. С ужасом в глазах я вижу перед собой обрюзгшую старуху. У нее грязные волосы, серый, как у мертвеца, оттенок кожи и дряблое изъеденное язвами тело. Ее монашеская туника истлела от времени.
Сердце Артема похолодело. “Значит, в квартире я столкнулся с настоящим призраком. Или что там было на самом деле. Господи. Разве такое возможно?”
– Старуха хрипло смеется беззубым ртом. От этого мороз идет по коже. Из-под ног вырываются непонятные тени и начинают кружить. В нос бьет мерзкой вонью гнилья. Меня тошнит и… В этом месте я всегда просыпаюсь и уже не могу уснуть,  проводя оставшуюся часть ночи с зажженным по всей квартире светом.
В кухне повисла тишина, заполняемая шумом горящего в конфорках газа. Никто не хотел ее нарушить. Никто не хотел больших подробностей кошмара.
– Вероника, - наконец спросил Артем, не предполагая, каким ужасающим может быть ответ. - Ты не сказала, кто эта старуху?
– Моя бабушка, - с механичностью робота ответила девушка, и, отведя в сторону взгляд, разрыдалась. - Она пугала меня все это время.
– Почему ты не сказала раньше? - Артем был смущен незнанием ситуации в такой же степени, что и рассержен недоверием Вероники. - Для чего придумала историю о том, что хочешь поехать к бабушке отдохнуть. И меня так уговаривала?
– Я боялась, что если скажу все как есть, ты не поверишь мне. К тому же, я не понимала, что происходило на самом деле, и не знала, как все объяснить, - плакала Вероника. - А мне была нужна твоя поддержка. Прости.
– Дело не в этом, - в задумчивости Артем потер щеку. – Если бы ты сразу рассказала мне о своем сне… Ведь я видел гнилую старуху и волка-полукровку в твоей квартире. Возможно, уже тогда мы могли бы что-то предпринять и не допустить случившегося с тобой кошмара.
Вероника виновато посмотрела на друга.
–Той ночью я уложил тебя на диван и собрался уйти, как вдруг услышал невнятное бормотание. Затем тень от диффенбахии ожила и сделалась похожей на старуху в истлевшей тунике. Я почувствовал, как что-то шершавое коснулось меня и стало подталкивать к выходу из квартиры. Если бы я не был пьян, то рехнулся бы. А так решил, что мне это только мерещится.
– Наверное, у нас обоих с мозгами не все в порядке? - утирая слезы, предположила Вероника.
– Почему только у нас? - возразил Артем и посмотрел на Ксению. - Ей тоже есть, что нам рассказать. Когда я перестилал кровати, то из пододеяльника выпала адресная книга, в которой “случайным” образом - Артем намеренно сделал акцент на слове “случайным”, - нашелся телефон твоих родителей, Вероника. 
– Это правда? - с растерянным недоверием девушка посмотрела на Ксению.
– Угу, - кивнул молодой человек и потер лоб. - Но я, не сразу догадался, чей он. Почерк, которым сделали запись, оказался на редкость неразборчивым.
– Я была напугана, - тон Ксении походил на тон обвиняемого, которому дали последнее слово перед вынесением приговора. - Удивительно, что я вообще смогла что-то написать. 
– Что это значит? - недоумевала Вероника. 
  – За две или чуть больше недели до вашего приезда Ефросинья повела себя странно. По пустякам раздражалась и никого не хотела видеть. Однако за день до кончины она позвала меня к себе и сказала, что скоро умрет, - Ксения помедлила, не зная как признаться в истинной причине своей лжи и в том, как пренебрегла уважением к Ефросиньи, не исполнив ее последней воли. - Она просила меня о том, чтобы после ее смерти, я позвонила вам, Вероника, и убедила не приезжать в ближайшее время.
– Не понимаю, – пробормотала Вероника. - Зачем ей это было нужно?
– Она не объяснила. Проводив меня, заперлась в доме и больше никого к себе не пускала. После этого начались пересуды. Ведь в деревне знали, о силе, которой владела Ефросинья, и боялись, что она обратит ее во зло против всех.
– Но, она помогала людям, - возмутилась Вероника. - Почему вы решили, что она может навредить? 
– А мы, как и вы, Вероника, не решали, - тихо проговорила Ксения. - Меж людей быстро распространился слух о том, что из-за Ефросиньи нас постигнет несчастье. Все, как с цепи сорвались. Похороны состоялись после того, как из района приехала карета скорой помощи, и врачи засвидетельствовали смерть. Люди боялись и хотели как можно скорее предать тело земле. По этой причине твоим родителям не стали ничего сообщать. Я же, помня слова Ефросиньи, много раз собиралась позвонить, но так и не нашла в себе сил сделать это.
– Как так получилось? – растерялась Вероника. - Она никому и никогда не желала зла. Что с ней произошло, что так изменило ее?
– Не знаю, - с горечью произнесла Ксения. - Это было как снег на голову. У нас и мысли не возникало, что подобное когда-либо может случиться.
– Господи, - Вероника была готова разрыдаться от отчаяния. - Все, как будто сговорились против нее. И я… - Вероника уронила пальто и поднялась со скамьи. Артем хотел помочь, но девушка жестом показала, чтобы он к ней не прикасался.
– Теперь понимаешь, почему я не рассказала правды? - спросила Ксения, после того как Вероника ушла в комнату.
– Да, - кивнул Артем. - И это должно было остаться тайной.
– Ты сердишься на мою ложь? - Ксения коснулась плеча Артема.
– Не знаю. И честно говоря, мне думать об этом совсем не хочется.
В глубокой отрешенности Артем достал из пачки сигарету и несколько раз чиркнул зажигалкой, прикуривая ее. Ксения поняла, что молодой человек больше не будет говорить, и потому оставила его наедине с собственными мыслями.
“Валерий, кем бы он ни был, оказался прав, - Артем припомнил их беседу на развалинах. - Он ведь обращал мое внимание на то, что я здесь не по стечению обстоятельств, а потому, что так хотелось Веронике. Я оказался нужен ей для того, чтобы…”, Артему стало тошно от радужных мыслей, с которыми он приехал в Пушково. На поверку они оказались унизительно глупыми. Артем поморщился и смял в пепельнице недокуренную сигарету, вкус которой был противен.
Тишина в комнате показалась неуютной и давящей. В ней вряд ли получится скоро заснуть. Артем взял стул и уселся подле швейной машины так, чтобы быть неподалеку от кровати, где спала Вероника.
“Не дай Бог, с нею еще что-то произойдет!”
Убедившись, что сон Вероники достаточно крепок, Артем глянул в окно. После трагедии в доме Ефросиньи, признаний Вероники и Ксении, ночной мрак вовсе не страшил молодого человека, а наоборот, успокаивает забвением своей пустоты.


Глава 12
Туман рассеивается

Утром следующего дня Артем проснулся оттого, что чьи-то мягкие волоски  касались лица. Они заставляли морщиться. То и дело лезли в нос. Не открывая глаз и надеясь на то, что еще удастся поспать, Артем отвернул голову. О затылок принялся настырно кто-то тереться.
Артем нехотя “отлепил” верхнюю часть туловища от жесткой столешницы швейной машинки, на которой уснул и невнятным ото сна взглядом посмотрел на кота. Стоило наподдать Тихону за назойливые лобзания, но вместо этого Артем протянул руку, чтобы погладить его. Тихон принялся довольно урчать и щуриться, подставляя для ласки пушистую холку. Свободной рукой Артем отдернул штору на окне - «Черт бы подрал этого кота!»
Природа только-только оживала в бодрящей прохладе утра. По земле еще стлался туман, а зелень травы блестела влагой в лучах раннего солнца. 
Артем посмотрел на кровать, где спала Вероника. Одеяло едва укрывало ее, свисая с края постели, и было готово упасть от неловкого движения. Артем оставил в покое кота и осторожно укрыл Веронику. Ее лицо оказалось совсем близко от лица Артема, и выглядело умиротворенным, будто прошедшей ночи с ее кошмарными страстями не было вовсе.
В коридоре звякнуло стекло банок. Артем поднялся со стула и на мысках, чтобы не скрипеть половицами, направился к двери. Не желания оставаться, Тихон живо спрыгнул со швейной машинки и направился вслед за Артемом.
– Доброе утро, - с сонной нежностью молодой человек обнял Ксению сзади и поцеловал пульсирующую жилку на ее шее. 
Женщина обтирала влагу со стекла заполненной парным молоком банки, но отвлеклась, чтобы без особой страсти поцеловать губы Артема.
– Не уверена, что оно доброе, - понуро сказала Ксения. - Я почти не спала. Ворочалась с боку на бок, думая о том, что случилось. Все эти ужасы никак не укладываются у меня в голове.
– Со мной творится нечто подобное, - признался Артем, с шумом выпустив воздух через сжатые губы. - Но если бы не этот треклятый кот, то я, пожалуй, еще немного подремал.
– Завтракать будешь?
– Если только легоньким чем-нибудь. Не люблю с утра наедаться.
– Чаю?- предложила Ксения.
– Ну, уж нет, - Артем выразил свой протест взмахом руки. - Он мне порядком осточертел в городе, чтобы пить его и здесь. А, вот от парного молока я пожалую, не откажусь. Можно?
  – Да сколько угодно, - улыбнулась Ксения и достала из посудного шкафчика чашку. - И откуда, интересно, у тебя такая страсть к парному молоку?
Ксения налила его в керамическую посуду и вместе с ломтем черного хлеба подала Артему. Затем достала из-под стола глубокое блюдце и плеснула в него завтрак для кота. 
– Городским снобом я стал не так давно, - Артем отправил отломленный кусочек хлеба в рот и сделал несколько глотков из чашки. - Пока учился в школе, то каникулы непременно проводил в деревне. Это потом, когда поступил в институт на заочное отделение и устроился на работу, мне в голову мысли не приходило провести отпуск вне города. Размеренность деревенской жизни стала казаться до ужаса скучной. Вот так-то.
Артем перестал говорить, поймав на себе взволнованный взгляд Ксении.
– Как ты думаешь, - зашептала Ксения, - что произошло в доме Ефросиньи?
– Не имею ни малейшего представления, - также шепотом ответил Артем. – Но, хочу непременно во всем разобраться.
– И как ты это сделаешь? - заинтересовалась Ксения. 
– Вернусь в дом и все осмотрю, - Артем выглядел спокойным, будто то, что он намеревался сделать, было для него обычным делом. 
– Да ты совсем рехнулся, - в сердцах выпалила Ксения, повысив голос, но тут же опомнилась и снова перешла на шепот. - Это может быть опасно. Но, ты, конечно, об этом не подумал?
– Как раз наоборот. Но, это единственная возможность, хоть что-то выяснить. К тому же, я уверен, в доме нет ничего, что могло бы представлять угрозу.
– Думаешь, все произошло по вине Вероники? - изумилась Ксения.
– Я ничего не думаю, - оговорился Артем. - Но сон и пережитый ею кошмар есть одно и тоже. Мало того, это каким-то образом связано с самой Ефросиньей. Поэтому, в их отсутствии там вряд ли что-то может случиться. Логично?   
– И все-таки мне не хочется, чтобы ты туда шел, - настаивала Ксения.
– Но почему? – не мог взять в толк Артем.
– У меня скверное предчувствие, - Ксения тронула ворот платья, словно ей стало зябко, и она захотела теплее укрыться. - Произойдет что-то ужасное.
– Не волнуйся, - Артем обнял женщину. - Все будет в порядке. Верь мне.
Ксении старалась найти в глазах Артема твердость убеждений. Лишь это могло унять в ней тревогу. Но даже в мимическом жесте молодой человек не выказывал сомнений собственной правоты и решимости.
– Хорошо, - согласилась Ксения и щекой прижалась к его груди. - Только не будь там долго. Мне страшно и пока никто не проснулся, я не хочу оставаться одна.
– Я мигом, - Артем нежно поцеловал губы Ксении. - Взгляну одним глазком и сразу обратно. Ты даже не успеешь по мне соскучиться.


Если бы не происшествие с Вероникой, Артем ни за что не вернулся бы в дом, где при весьма загадочных обстоятельствах умерла ее бабушка. Артем был уверен, что никто в точности не знает, отчего скончалась женщина: тело было захоронено в кратчайшие сроки, вскрытие не производилось. Вряд ли кто-то из односельчан поспособствовал уходу Ефросиньи, однако, Артем не отвергал подобной версии. В этом стоило хорошенько разобраться и заодно выяснить, что случилось ночью. Артем чувствовал, что между двумя событиями существует связь. Только, вот какая, понять не мог.
Дом Ефросиньи уныло взирал пустыми глазницами наглухо заколоченных окон.  Артем представил густой полумрак комнат, укрытые зеркала, хранящие мгновения увядающей жизни, и повсюду ощутил ледяное дыхание смерти. Чтобы отогнать дурные мысли, Артем отвлеченно взглянул на посаженные перед домом кусты роз. Коснулся шелковых лепестков, стряхивая с них прохладную влагу, и сглотнул от внезапного удушья. Показалось, что ему  “посчастливилось” найти ту грань, за которой яркие краски жизни навсегда тускнеют. Один шаг, и ты в мире, где нет ничего, кроме гнетущего вакуума нескончаемой тишины. В него сейчас и предстояло войти Артему. 
“Интересно, как Веронике удалось попасть внутрь?”
Артем обошел вокруг дома, ища лазейку, подергал доски, которыми были заколочены окна, и выяснил, что они намертво прибиты к стенам, и снять их без специального инструмента невозможно. Значит, Вероника не могла попасть в дом просто так.
“Если только она, как во сне, не прошла сквозь дверь!” - Артем хмыкнул и постучал по дереву костяшками пальцев. Дверь не обнаружила никаких дефектов. - Похоже, путь, по которому Вероника попала в дом так и останется загадкой. Хотя это не столь важно. Куда интереснее, что произошло внутри”.
Внимательно глядя под ноги, Артем вошел в пристройку. В свет фонарика попала пресловутая гантель. На вид в ней килограммов семь-восемь, не меньше. - “Повезло, а ведь я мог к чертям переломать себе ноги”, - подумал Артем.
Он переступил гантель, и внимательно огляделся. В пристройке хранилось много самых разнообразных вещей - начиная с предметов одежды и заканчивая бытовыми приборами, о назначении которых можно было только догадываться, настолько они выглядели старыми. Будь проникновение в дом обыкновенным любопытством, Артем осмотрел бы вещи с большей тщательностью, но сейчас для этого момент был не подходящим.
Артем вышел в коридор с тремя дверьми. Не раздумывая, первой он открыл ту, что была посередине. За ней оказалась кухня: газовая плита, стол, застланный тертой клеенкой. На нем кастрюли и стеклянные банки различной емкости. Все выглядело так, будто Ефросинья перед смертью перемыла посуду и прибралась.
Артем потянул ручку двери, которая вела на улицу. Она оказалась запертой изнутри на шпингалет.
“Зачем Ефросиньи так поступила? - недоумевал Артем. - Вероятно, не хотела никого впускать в дом. Значит ли это, что ей угрожали? Хм. А может, все было иначе. И она не хотела что-то выпустить наружу? Полный бред. Насколько я понял из рассказов Ксении, Ефросинья жила совершено одна”.
Теперь нужно было проверить комнаты. Первая нежилая: печь, обеденный стол, высокий холодильник, рядом сервант. Его стеклянные задвижки покрыты сетью трещин, которые напоминали жилы древесного листа. Их происхождение казалось загадочным и, по мнению Артема, от удара вряд ли могли появиться.
“Странно. Почему Ефросинья не заменила потрескавшихся стекол? - Артем заглянул внутрь серванта и обнаружил, что вся без исключения посуда на полках разбита. - “Интересно, кому это могло понадобиться?”
         В жилой комнате разместилась пара кроватей, стол, двухстворчатый шкаф и трельяж с завешанными тканью зеркалами. В углу комнаты висел иконостас, отображавший лик святого Понтилеймона. Под ним Артем насчитал три десятка огарков церковных свечей. Это могло свидетельствовать о том, что Ефросинья в течение нескольких, видимо последних дней жизни, неустанно молилась.
Артем поводил фонарем из стороны в сторону и нашел развешанные по стенам фотографии. Присмотрелся и обнаружил, что стекло под рамами в точно таких трещинах, какими покрыты задвижки серванта. Артем провел пальцами по стеклу. Оно осыпалось колючими крошками и несколько фотографий, потеряв крепление, выпали наружу. Артем склонился, чтобы поднять их. Карточки были выцветшими и пожелтевшими.
Офицер времен Первой Мировой Войны с жесткими чертами лица держит на руках девчушку лет пяти.
Групповой снимок на фоне украинской хаты - на нем ничего не разобрать. 
Пара девушек под сенью цветущей липы - внешне очень привлекательные. Лицо той, что справа Артему показалось знакомым. Только помнилось другим.
“Старым!”, - по спине Артема пробежал холодок. - “Господи, это точно она. Ефросинья. Ее я видел в троллейбусе. С ней столкнулся на работе. Но как такое возможно?! Ведь к этому времени она уже умерла!”
Фонарик заморгал и погас. Артем тряхнул его, стукнул ладонью. Тщетно. Света из щелей между досками, которыми были заколочены окна, едва хватало. Артем набрался смелости и распахнул штору на окне, которое оказалось к нему ближе всего. Озадачено хмыкнул и проделал то же с другими окнами. Стекла в рамах оказались покрыты мелкими трещинами.
“Задвижки серванта, развешанные на стенах фотографии, оконные стекла, - размышлял Артем. - Это никак не может быть совпадением. Конечно, трещины на стеклянных поверхностях не объясняют происшествия, но обличают явление, с которым Вероника столкнулась, - Артем огляделся. - Вряд ли удастся найти еще что-нибудь. К тому же фонарик сдох!” - щелкнул выключателем, на что прибор никак не отреагировал. - “Черт бы его подрал” - сильно тряхнул, ударил ладонью и случайно зацепил ткань, которая укрывала трельяж.
Артем зажмурился под шорох падающей тряпки, и простоял так некоторое время, убеждая себя не открывать глаз, а идти к выходу, как ни в чем не бывало. Однако не сумел побороть любопытства и, глянув в зеркало, оцепенел от ужаса: в полутьме треснувшей глади была отражена худая фигура Валерия.

Ксения на кухне готовила завтрак, когда почувствовала себя дурно. Голова неприятно отяжелела и в мозгу заухала тупая боль. Надеясь, что она пройдет, Ксения присела на табурет и легонько стала массировать виски. Но стало только хуже.
Ксения поморщилась и сдержано, чтобы ее не услышали, застонала. Потом ощутила теплую солоноватую влагу на губах и увидела, как по фартуку плывут бурые разводы. Ксения поднесла ладонь к носу.
– Господи, - пролепетала женщина, глядя на обагренные кровью пальцы. 
 Внутри заколотил страх, и тело пронзил ледяной холод, обнимающий со всех сторон. Сначала он несильно оцарапал кожу. Затем резко рванул мышцы, и принялся ломать кости, расчищая путь к сердцу. Найдя цель, зазубренная льдина безжалостно пробуравила ядро человеческой жизни.
Спазм сдавил легкое. Хватая ртом воздух, Ксения импульсивным жестом порвала ворот домашнего платья, будто в нем заключалась причина удушья. Перед глазами поплыло. В серой пелене гаснущего сознания женщина увидела, как открылась дверь комнаты. Послышался испуганный крик, и чьи-то руки подхватили ее, не давая упасть. Веки безвольно сомкнулись. Наступила темнота.

– Понимаю, - заговорил Валерий, усаживаясь на диван. - Моя личность не располагает к дружеской беседе. Однако уверяю, я пришел с миром. Ты готов меня выслушать?
– Это зависит от того, что Вы хотите сказать, - Артем говорил ровно, чтобы не выдать волнения. - Что касается остального, то я Вас не боюсь.
– Оно и правильно, - Валерий расстегнул ворот рубахи и потянул его в сторону. - Душно здесь.
– Вы появились только для того, чтобы сказать мне об этом? - Артем усмехнулся. - Или объяснить, что происходит?
– И это тоже, - Валерий не подал вида, что язвительный тон задел его. - Так ты готов меня выслушать или нет?
– Хорошо, - в настойчивом вопросе Артем почувствовал ответственность за понимание того, что скажет Валерий. - Говорите.   
– С первого дня зарождения Земли на ней бушевали катаклизмы, и то, что творил Порядок, немедленно разрушал Хаос, мешая появлению жизни. Казалось, этому безумию не будет конца. Но однажды над мрачным от смога горизонтом поднялся огненный шар, озарив все вокруг, и воцарился мир на изнеможденной Земле, - Валерий говорил так, словно речь шла о чем-то обыкновенном, давным-давно известном и только Артем по непонятной причине этого не знал.
         Жизнь текла по руслу времени, пока однажды люди не воспротивились ей. Существование стало казаться им бессмысленным, а восприятие мира однобоким. Люди узрели, что нельзя познать любви, не ощутив боли от потери. Нельзя быть радостным, не зная горечи страданий. Нельзя наречься безгрешным, не зная цены греха. Разочарованные, люди перестали стремиться к чему-либо. Жизнь замерла в ожидании Хаоса, из которого еще недавно с таким трудом воспарила.
         Безысходность толкнула Порядок на перемирие с Хаосом, целью которого было установление баланса между непримиримыми сторонами. Вот тогда-то на Земле и появились Силы, которые в равной степени несли в себе добро и зло. Они дали безграничную свободу людским ощущениям. Теперь человек умирал в мучениях, страдал от неразделенности чувств, предательства, непонимания, лжи, но вместе с тем он мог радоваться жизни и ценить ее как самое дорогое, что может быть. Жизнь наполнилась смыслом, и каждый сам для себя выбирал, что в ней любить, а что ненавидеть.
Но, в этом таился порок, о котором на тот момент никто и не подозревал. Существуя во времени и пространстве без ограничений, Силы поглощали друг друга и с течением лет некоторые из них обособились настолько, что их мощи уже хватало для того, чтобы изменять судьбу цивилизаций. Великие пророки и жестокие тираны, благородные созидатели и лишенные человечности воители, есть продолжение этих Сил. Одной из них владела Ефросинья: профессия врача трансформировала Силу в Дар исцеления,- Валерий прервал речь, давая Артему  возможность осмыслить сказанные им слова.
– Бред сумасшедшего, - воскликнул Артем, не стесняясь определения. - Но, если в нем есть капля здравого смысла, то объясните, почему Ефросинья, обладая таким Даром, перед смертью умудрилась перепугать всех в округе?
– Причина этого неясна, - Валерий поднялся с дивана и стал расхаживать по комнате, скупо жестикулируя. - Думаю, тебе не стоит говорить о том, что за личиной горького пьяницы Валерия, скрывается совершенно иное существо?
– Я знаю, - сказал Артем. - Вы выглядите, да и пахнете тоже как человек, который неделями не выходит из запоев, и давно позабыл, что такое вода и мыло. Но, говорите вполне разумно и логично. Согласитесь, одно с другим не вяжется.
– А ты не так прост, как кажешься. Упрямый и хладнокровный. Это даже к лучшему, - как будто для себя сказал Валерий. – Но продолжим. В конце  концов, люди осознали необходимость, если не управлять Силами, то, по крайней мере, контролировать их. Так была создана древнейшая в истории человечества тайная организация, существующая до сих пор. В ней живут и работают несколько десятков миллионов человек по всему миру. Контактные группы, занимающиеся сбором и анализом информации, касающейся всех сфер земной жизни. Ученые, исследующие паранормальные явления. Медиумы-хранители. Они стоят во главе иерархии. Непосредственно контролируют действие Сил и принимают решения. Их называют Голосом, потому что общение с ними происходит телепатически.  Можно слышать их, но увидеть не удастся. Сам же я Вестник - низшая ступень иерархии, сопровождающая Силу на пути ее существования. Примерно за час до физической смерти Носителя - человека, который распоряжается данной ему Силой, я обретаю плоть и предстаю перед ним, чтобы подготовить к уходу из мира живых и забрать Силу до часа, когда будет избран новый преемник.
Но в этот раз цепь событий оказалась нарушенной. Сила преждевременно стала обретать самостоятельность не в лучшей из своих ипостасей. Я пришел в этот мир раньше срока для того, чтобы избежать осложнений. Но, Ефросинья не отказалась от намерений и провела над Силой таинство Нераспространения. Я был вынужден остаться следить за тем, как будут развиваться события. 
– И чего же Вы ожидали? - скептически заметил Артем.
– Твоего с Вероникой приезда, - Валерий поверг Артема в замешательство. - Как выяснилось, таинство могло быть разрушено лишь одним человеком.
– Господи, - Артем бессознательно потянулся ладонью к темени. - Хотите сказать, что Вероника… Нет. Это не возможно. 
– Я говорю правду, - Валерий перестал сновать по комнате и остановился напротив Артема. - Ночью таинство было разрушено, и сделала это Вероника.
– Но, почему Вы говорите об этом только сейчас? - несдержанно выпалил Артем, найдя в лице Валерия виновника происшедшего. - Когда все случилось?
– Не горячись, - осадил мужчина. - Ефросинья создала ситуацию, течение которой могла изменить только Вероника. Ее участие в развенчании таинства было неотвратимо, несмотря на то, что Ефросинья постаралась этому помешать.
– Она просила Ксению, чтобы та, не допустила приезда Вероники, - Артем догадался, о чем идет речь. - Но, просьбы умирающей она так и не исполнила.
– Верно, - подтвердил Валерий.
– Значит, на развалинах усадьбы Вы старались обратить мое внимание на то, что происходит вокруг.
– Именно, - Валерий качнул головой. - Было важно знать, как ты видишь ситуацию. Понять, причину, по которой Вероника приехала к бабушке.
– Но почему именно она?
– И Вероника и Ефросинья близки по эмоциональному восприятию вещей. Полагаю, эта генетическая нить и привела Силу к Веронике. Оставалось только принудить ее к поездке сюда.
– И каким образом это можно было сделать?
– Невнятные сновидения, растерянность, усталость. Это толкнуло Веронику к решению проведать Ефросинью, чтобы избавиться от напастей. 
– Так все и было, - поразился Артем. - Хорошо. Но, почему Вероника взяла в эту поездку меня, а не кого-то другого?
– Она сделала этот выбор, и я не знаю, на чем он основан. Быть может, Вероника сочла тебя надежным, способным помочь в трудную минуту. И то, что Ефросинья после смерти вошла с тобой в контакт, подтверждает правильность ее выбора.
– Ефросинья как будто хотела мне что-то открыть, - пробормотал Артем. - Но, черт возьми, я ничего не помню. Ничего.
– Помнишь, но не обращаешь внимания на детали. Наверняка, последний день или два, тебя не оставляет чувство, будто то, что происходит тебе знакомо? 
– Да, такое было, - озадачился Артем. - А Вы? В чем заключается ваша роль, если с самого начала все пошло не так, как должно было идти?
– Не взирая на сложившиеся весьма неблагоприятные обстоятельства, я должен забрать, Силу. Но одному мне не справиться.
– Отчего же? - удивился Артем. - Как я понимаю, Вы обладаете некоторой властью и способны вытворять штуки, которые не свойственны человеку? Я знаю, что Вы страдаете нарушением речи, и в деревне Вас мало кто понимает, меж тем каким-то образом со мной Вы умудряетесь говорить нормально.
– А с чего ты взял, будто воспринимаешь мою речь ушами, а не мозгом?
– Потому что по-другому я общаться не умею, - возмутился Артем. - Я ведь человек, а не инопланетянин.
– Хм, - с нарочитой задумчивостью Валерий потер подбородок. - Ты сейчас говоришь, и губы твои практически не шевелятся. А я все понимаю.
– Чушь, - Артем без страха заглянул в потрескавшееся зеркало, - такого не может быть, - и остолбенел, потому что Валерий оказался прав. - Кхм.
– Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Сила не подвластна ни мне, ни кому бы то ни было. Она сама нашла себе приемника и в ближайшее время произойдет их окончательное слияние. Этого нельзя допустить.
– И что может помешать? - Артем снова посмотрел в зеркало и, увидев, что губы все так же малоподвижны,  сглотнул подступивший к горлу ком.
– Ты, - ответил Валерий. - От того, как поведешь себя, будет зависеть, что произойдет, а что так и не случится. Понимаешь меня?
– Не совсем, - растерялся Артем и полез в карман за сигаретами. - При чем тут я? Черт.
Пачка выпала из рук. Артем потянулся поднять ее, а когда распрямился, то обнаружил, что Валерий исчез.
– Эй! - осторожно позвал Артем, стараясь разглядеть в полумраке фигуру Валерия, но тщетно. Его нигде не было. Фонарик в руках моргнул и заработал. - Блин, - озираясь по сторонам, Артем пошел к двери. Там он обернулся, словно, что-то почувствовав. Затем тряхнул головой и вышел из комнаты.

– Может, стоило подробнее обо все рассказать? - предположил Голос.
– Зачем? - ответил вопросом Вестник. - Я дал ему пищу для размышлений, чтобы он оценил происходящее и был начеку. Пусть теперь сам решает кто друг, а кто враг.
– Это ставит под угрозу те позиции, которых нам удалось достичь в деле, - предупредил Голос. - Ты уверен, что поступил правильно?
– А разве можно сейчас быть в чем-нибудь уверенным? - возразил Вестник.
– Ты прав, - согласился Голос. - Да, нам удалось найти точку выхода. Все случится вечером, часов в семь-восемь. Как раз во время поминального ужина.
– Этого только не хватало. Что должно случиться?
– Количество вариантов достаточно велико, - Голос помолчал и добавил. - По предварительной оценке существует вероятность человеческих потерь. Но их в любом случае не избежать и наша цель не в их спасение.
– А в чем тогда? - презрительно фыркнул Вестник. - Смотреть, как они умирают и ничего не делать?
– Сейчас ты мыслишь, как человек. Но, если мы пренебрежем принципом невмешательства, то это послужит отправной точкой для куда более серьезных последствий. И тогда мы вообще никого не сможем спасти. Считаешь, потерять несколько жизней для спасения сотен и тысяч других это жестоко? Ведь сам ты когда-то за одну единственную проклял весь мир.
– Я помню об этом, - процедил сквозь зубы Валерий. – И каюсь каждый раз, когда обретаю плоть человека. Но, мне осточертело прыгать из мертвецов в живые и обратно. Видеть, как пороки губят людей и не иметь возможности им помочь, - Валерий помедлил, и устало прошептал. - Скорее бы это закончилось. 


Глава 13
Ложь во спасение

Артем скользнул взглядом по листве олешника и захотел бежать в густые заросли, чтобы в одиночестве обдумать слова Валерия. Но удержал возникший порыв, трезво рассудив, что такое поведение будет странным для окружающих и потребует непростых объяснений. 
“На первый взгляд, - размышлял Артем, двигаясь по извилистой тропе к дому Ксении, - все, что сказал Валерий - ерунда. Ну, в самом деле, как поверить в историю зарождения жизни и существование сил, якобы наделяющих людей чувствами, когда наука, а не божественный умысел, вот-вот приведет человека к совершенству? Если, конечно, довериться высоколобым профессорам, чьи глаза скрывают толстые стекла очков.       
“Это от дьявола!” - воскликнет инок, крестясь, и будет прав. Ведь у него своя “наука” - Новый Завет - и она диктует особое понимание сущностей. Бог Отец, сын его Иисус и Святой Дух. Для верующего это является движителем людских чувств и всего того, что есть в мире.
“Бред”, - пьяно фыркнет атеист, и заплетающимся языком прочтет лекцию о дарвинистской теории эволюции человека. - “Все, что требовалось от древней обезьяны, отломить от дерева ветку покрепче и начать рыться ею в земле”.
“Не то”, - по телу Артема прошла зябкая дрожь. - “Валерий не склонял меня ни к тому, ни к другому определению. Он будто говорил о неком недостающем звене, которое связывает ныне существующие теории жизни в единое, осознанное понимание его истинности”, - Артем потер лоб. - “Нужно выстроить хронологию событий и попробовать отыскать связь между ними. Быть может, тогда ситуация прояснится”, - достал из пачки сигарету и закурил. - “Итак. Находясь при смерти, Ефросинья совершила некое таинство и подвергла Веронику опасности. Для этого нужны причины. Спасение жизни людей оправдывает такой поступок. Однако не объясняет той атмосферы страха, которую она создала.
Появление духа Ефросиньи случилось после той ночи, когда я согласился поехать с Вероникой в деревню. Можно заключить, что Ефросинья понимала всю серьезность грозившей Веронике опасности и выжидала момент, когда девушка выберет спутника в поездку. А затем, упреждая возможные трудности, открыла мне  будущее. Запомнись оно целиком, было бы проще во всем разобраться. Но  в любом случае это доказывает то, что, совершая таинство Ефросинья, находилась в здравом уме. В противном случае она не постаралась бы уберечь Веронику.
Этой ночью таинство было разрушено. Вероника сделала это не нарочно, не имея ни малейшего представления о том, какая роль ей уготована. Но это неважно. Со слов Валерия выходило, что подобного развития событий было не избежать. Он по этому поводу особо не распространялся. Но я чувствую, что он знает больше того, что говорит, но почему не желает открыть всей правды, не понимаю.
Как бы там ни было, события стремительно развиваются и никакие хитрые извороты этого не изменят. Правда, есть одно “но” - “От того, как ты поведешь себя, будет зависеть, что произойдет, а что так и не случится”, - сказал Валерий. Значит, можно что-то исправить или не допустить чего-то. Но как это сделать, если не знаешь, что должно произойти на самом деле.
И главное - как поступить в отношении Ксении и Вероники? Оставлять их в полном неведении бесчестно. Однако мой невнятный рассказ только усугубит положение. Трудно предугадать реакцию Вероники. Ее нервы могут сдать”, - Артем не почувствовал никотина во рту, и посмотрел на оплавленный фильтр. - “Придется молчать и каким-то образом постараться усыпить бдительность обеих женщин”.
Артем шагнул на крыльцо дома Ксении и настороженно замер. Внутри не было слышно ни позвякивания посуды, ни голосов, ни единого шороха. Будто дом опустел. Но такого быть не могло. Даже если Вероника и Коля все еще спят, то Ксения на кухне готовит завтрак, и отлучаться она никуда не собиралась.
“Это нервы, - Артем взялся за дверную ручку и потянул ее. - Не каждый день увидишь обрюзгшего провидца, который расскажет о судьбе человечества”.   
Однако предчувствия не обманули Артема. Пройдя коридор и открыв дверь комнаты, он обомлел. Ксения лежала на диване. Раскрасневшийся от волнения Коля, сидел рядом и сжимал ладонь матери. Вероника трясущейся рукой водила под носом Ксении ватой, судя по запаху, пропитанной нашатырем. 
– Где ты был? - воскликнула девушка, и Ксения простонала оттого, что та, близко поднесла тампон к носу. - Господи прости! - извинилась Вероника и отвела руку в сторону.
– Что произошло? - с замиранием сердца Артем взглянул на Ксению: ее лицо было невероятно бледным и изможденным, словно она могла умереть. 
– Мне вдруг стало плохо, - с трудом разняла пересохшие губы Ксения. - Я думала, что это из-за давления и скоро пройдет. Но упала без чувств, - испытывая неловкость под озабоченными взглядами, женщина добавила: - Господи. У вас лица, будто над могилой моей стоите. Успокойтесь, мне уже гораздо лучше.
– А эти пятна на фартуке? - Артем нервно потер щеку. - Откуда они?
– Просто, - Ксения зашлась сухим кашлем. - Просто носом кровь пошла.
– Расскажи лучше, где ты пропадал? - набросилась на Артема Вероника - ее взгляд был раздражен, черты лица суровы. - Мы с ног сбились, разыскивая тебя.
– Я ходил в дом твоей бабушки, - как можно спокойнее ответил Артем.
– Зачем? - в недоумении повела бровью Вероника. - Тебе мало вчерашнего?
– Я думал найти там объяснение того, что случилось с тобой этой ночью.
– Разве я просила об этом. Не хватало еще, чтобы своим безрассудством ты подвергал нас еще большей опасности, - Веронику здорово несло, но вдруг ее лицо покраснело, и любопытство смягчило голос. - И что тебе удалось выяснить?
– Ничего, - пожал плечами Артем. - Ни единого намека на то, что там могло произойти.
– Выходит, - пробормотала Вероника, - я во сне, забрела в дом бабушки?
– Вероятно, - Артем едва удержался, чтобы не отвести взгляда. Если бы это произошло, то и Вероника и Ксения могли что-то заподозрить. Однако Артем кое-что упустил.
– Постой, - Ксения приподнялась на кровати. - Она не могла туда попасть, ведь двери и окна заколочены. Даже тебе едва хватило сил, чтобы оторвать доску.
– Мы просто дверь пристройки не в ту сторону открывали, - незаметно для остальных, Артем скрестил пальцы за спиной. - Там ведь замка даже не было, и  дверь открывалась не как обычно наружу, а внутрь. Достаточно просто открыть ее и на корточках протиснуться под доской.
– Все равно, - в задумчивости проговорила Вероника. - Мне кажется, то, что произошло ночью, не было случайностью.
– Только не делай поспешных выводов, - предостерег Артем. - Ни к чему хорошему это не приведет.
– Конечно, - в сердцах выпалила Вероника, повысив от волнения голос. - Ты так говоришь, потому что не стоял во тьме дома, где умерла моя бабушка.
– Не обижайся. Просто я уверен, что этому есть разумное объяснение.
– Например? - Вероника пробуравила Артема недоверчивым взглядом.
– Учитывая подавленное состояние, кошмарные сны, еще то, что ты очень любила бабушку… Реальность смешалась с подсознательным желанием во всем разобраться, и ты оказалась в доме бабушки во сне, когда мозг свободен от всяких условностей.
– По-твоему, я чокнутая? - Вероника была готова сорваться в истерике. 
– Я хочу сказать, - терпеливо объяснял Артем, - твоя реакция нормальна. Было бы хуже, начни ты рвать на себе волосы и биться головой о стену. 
Веронику не нашла, что ответить и потому недовольно отвернула голову.   
– Давайте завтракать, - постаралась закончить разговор Ксения, боясь, что после непродолжительного затишья он может перерасти в нешуточную ссору.

Размывая грязную посуду, Ксения взволнованно глянула на Веронику - черты ее лица были напряженными и хмурыми, а в глазах читалась холодность.
“Неужели, из-за того, что Артем, вернулся в дом Ефросиньи? - задумалась Ксения. - Вряд ли. Это было сегодня. А раздраженность у Вероники появилась еще вчера”.
Ксения вспомнила, что за ужином девушка не сказала ни слова, а после вслед за Артемом вышла на улицу. Обоих долгое время не было. Вероника вернулась первой и по ее лицу, Ксения догадалась, что между молодыми людьми произошла ссора. Внезапно женщину осенило.
“Вероника догадалась, что у меня с Артемом случилась близость. Господи, ревность. Ревность ко мне”.
Ксения не боялась разоблачения. Наоборот, стала чувствовать себя легче. Теперь не нужно лгать и всем своим видом показывать безразличное отношение к Артему. Ксении вдруг стала невыносима мысль, что неприязнь подобная той, что была у деревенских женщин, боявшихся за своих никчемных мужей, теперь укоренилась в мыслях Вероники.
“Разве я заслужила это?” - смутилась Ксения. - “Ведь я никогда и не думала кого-то уводить? Не стоили они того. А с Артемом все иначе. В этом нет порока. И он, и я, мы оба свободны”. 
Поразмыслив, Ксения решила, что как бы там ни было, оставлять Веронику в угнетенном состоянии будет не правильным. Это усложнит отношения внутри образовавшегося треугольника. Если о его существовании вообще имеет смысл говорить.
– Боюсь вмешаться в ваши отношения, но думаю… - заговорила Ксения, не выдавая того, что нашла истинную причину переживаний девушки.
– Ты очень правильно сказала, - с надрывной сухостью в голосе перебила Вероника. - Тебе не стоит этого делать, потому что ничего о них не знаешь.   
– Согласна, - не отрицала Ксения, - но ты напрасно сердишься. Ведь в дом Ефросиньи он вернулся из-за тебя и только для того чтобы найти хоть что-нибудь, что могло бы тебя успокоить. Он ведь сам об этом сказал.
Вероника готовилась к непростому выяснению отношений и понимала, что его в любом случае не избежать, но вдруг оказалась сбита с толку.
– Знаю, - в замешательстве произнесла Вероника, и удивленно посмотрела на Ксению, не веря тому, что взрослая женщина не понимает происходящего. - Но это ничего не меняет. И Вы прекрасно знаете, почему.
– Нет, - не теряя самообладания, Ксения выдержала взгляд девушки.- И, если уж на то пошло, то я буду очень признательна, если ты все мне объяснишь.
– Я не стану ничего говорить, - сопротивлялась Вероника, думая злостью вывести Ксению из себя. - Незачем. Через день все закончиться.
– Хорошо, что ты это понимаешь, - Ксения, ждала этих слов, и помрачнела - “Она права. Для меня завтра с Артемом не будет. Его никогда не было”. - Я не стремлюсь занять чужого места. И твое, все равно останется твоим. По крайней мере, сейчас. В будущем только от тебя будет зависеть, как долго продлится твое счастье.
– Я нисколько не люблю его, - попыталась неловко защититься Вероника, вдруг осознав, что превратилась из хищницы в жертву. - И дело не в этом.
– Считаешь, что я во всем виновата? - наступала Ксения, не давая девушке опомниться.
– Нет, - Вероника испугалась, что Ксения угадала ее мысли, которые теперь стали казаться чудовищной нелепыми. – Господи, я совсем запуталась.
– Успокойся, - Ксения оставила мытье посуды, чтобы утешить Веронику. - Женщина всегда поймет женщину и ты вправе сердиться на меня. 
– Нет, - Вероника шмыгнула носиком, готовая расплакаться, - будь я более внимательной по отношению к Артему, то сейчас мне бы не пришлось скрывать попранной гордости, неискренне убеждая тебя, да и Артема в том, как скверно вы поступаете. Это так глупо.
– Не нужно, - Ксения с материнской нежностью убрала со щеки Вероники слезу. - Это я должна рыдать. Артем хороший парень и ради тебя готов на самые отчаянные поступки.
– Я знаю об этом, - потихоньку успокаивалась Вероника. - Он всегда такой.
– Он переживает, - заметила Ксения. - Думаю, вам стоит поговорить.   
– Ты без меня здесь справишься? - смутилась Вероника, думая, что сейчас просить о чем-то Ксению она не может.
– Конечно. Осталось только расставить тарелки в шкафчике.
– Спасибо тебе, - Вероника бросила на стол полотенце, которым вытирала посуду, и вдохновленная, вышла из кухни. Ксения проводила ее взглядом, а затем уронила лицо в ладони и тихо-тихо заплакала.

Вероника нашла Артема на летней веранде. Разглядывая, как ветер старит морщинами пруд, молодой человек был настолько сосредоточен, что Вероника хотела отложить разговор. Однако чувство вины за бесцеремонное вмешательство в личную жизнь и возможный разрыв отношений толкнули Веронику подойти.
– Извини, я не хотела на тебя кричать. Просто…, - от волнения Вероника мялась, подбирая нужные слова, что было совсем на нее непохоже. - Ты здорово рисковал из-за меня.
– Мы оба знаем, почему у нас все идет наперекосяк. Твоя раздраженность вполне оправдана. Я поступил некрасиво и готов просить прощения.
– Я тоже хороша, - Вероника провела ладонью по щеке, будто стирая слезу. - Наговорила гадостей про Ксению, хотя знаю, какой она замечательный человек. Если она тебе нравится, то…
– Главное, мы друг друга понимаем и давай оставим эту тему, - Артем прикоснулся ладонью к губам Вероники, чтобы она не могла больше сказать ни слова. - Я уверен, тебе важно знать, что твоя бабушка ни в чем перед людьми не виновата и твоей вины в ее гибели нет.
– Ты, правда, так считаешь или хочешь просто успокоить меня?
– В это трудно поверить, но накануне нашего с тобой отъезда я видел твою, к тому времени умершую бабушку, хотя не знал, кто она. Ефросинья показала, что случится. Я толком ничего и не запомнил, слишком быстро все произошло. Тогда мои мысли перепутались, но теперь знаю, Ефросинья сделала все, чтобы я перестал бояться и помог тебе, когда это будет необходимо. Она позаботилась о тебе. Понимаешь?
– Значит, ты мой ангел-хранитель? - ни отчего спросила Вероника.
– Вроде того, - смутился Артем.
– А, как же мои сны? - Вероника была готова поверить Артему, но причина ночных кошмаров все еще терзала ее. - Почему она так поступила со мной?
– Это была не она. Понимаешь? - Артем потер лоб, соображая как правильно объяснить мысли. - Ведь ты говорила, что держала за руку обрюзгшую старуху, совсем не похожую на твою бабушку. Она и не была ею. Человеческая душа как монета о двух сторонах. В ней есть хорошее и плохое. Добродетель твоей бабушки была великой, но ее обратное проявление не уступало по силе. Изматывающая борьба привела к тому, что, постарев, Ефросиньи уже не могла сопротивляться и тогда она приняла решение - отгородиться от мира, чтобы не причинить ему зла.
– Получается, я напрасно винила ее за страхи, что пережила? – растерянно пробормотала Вероника и в ее глазах заблестели слезы.
– Да, - кивнул Артем. - Она знала, что тебе будет нелегко, и от того еще больше страдала. Но, повинуясь долгу, она не могла поступить иначе. Только это мало кто понял.
Вероника обняла Артема и тихо заплакала. На своей щеке молодой человек чувствовал ее слезы, но утешать не торопился - это были нужные слезы. Вместе с ними из души Вероники уходили боль потери и неоправданных обид.
Под защитой листвы пышно разросшегося кустарника Ксения наблюдала за молодыми людьми и старалась понять, о чем идти речь, но расстояние было слишком велико.
Артем обнял Веронику. Скулы Ксении напряглись, взгляд стал жестким и мрачным. Она сжала ладони в кулаки так сильно, что костяшки стали невероятно бледными. Ногти пальцев левой руки впились в ладонь, образуя на ней глубокие бороздки. Кожа под мизинцем лопнула и пошла кровью. Она просочился между пальцев, собралась в густую каплю и, замерев на мгновение, устремилась к земле. Травинка качнулась, и кровь узкой дорожкой потекла по ее ярко-зеленой, будто вымытой, поверхности.
Неожиданно для себя, Артем почувствовал, что они с Вероникой находятся под чьим-то пристальным вниманием, и обратил внимание на кустарник, росший на пригорке. Ветви покачивались сильнее, чем их мог теребить ветер. Но Артем не придал этому значение: стесненное печалью, у его груди часто билось сердце Вероники.    
Ксения торопливо шла к дому, надеясь, что ее не заметили.
“Она моложе, она красивей”, - назойливо бухало в сознании.
“Это ничего не значит”, - вдруг возник неведомый собеседник. - “Возьми его тело, возьми его душу и наслаждайся ими сколь угодно долго”.
“Как я могу?” - возмутилась Ксения, не опомнившись, чтобы разобраться, откуда возник собеседник. - У меня была не одна возможность все исправить, но я погубила всякую надежду. Почему сейчас у меня должно что-то получиться?”.
“Раньше ты была беспечна. Теперь ты изменилась” - настаивал собеседник.
“Для того чтобы вцепиться в молодого парня?” - противилась Ксения.
“Я избавлю от предрассудков, и ты будешь счастливой, как давно хотела”.
“Глупости, это невозможно!”
“Я дам тебе решимости, и ты перешагнешь мораль, которую выдумали люди. Для этого, тебе нужно перестать бояться и принять меня в себе”.
Ксения остановилась перед крыльцом собственного дома и почувствовала назойливую, чуть саднеющую боль в левой ладони. С любопытством принялась разглядывать окровавленные пальцы. В тот же момент ноздри раздулись, уловив витающий в воздухе солоноватый запах. Ксения без отвращения слизала остатки крови, не успевшей свернуться, и улыбнулась только уголками губ. Лишенная чувств, улыбка блеснула в лучах солнца зябкой прозрачностью льда.


Глава 14
Последний отсчет

В двенадцать часов по полудню Артем, Вероника и Ксения отправились на кладбище почтить память Ефросиньи. Кладбище располагалось в деревне на берегу реки Каменки, в месте, где она разливается болотистой заводью. Артем с трудом понимал тех людей, которые живут неподалеку. Представьте: холодный утренний туман стелется по земле. Слышится крик петухов. Вы открываете глаза, нехотя поднимаетесь с постели и выглядываете в окно, чтобы посмотреть, какая погода. И что видите? Облупленную ограду, а за ней кресты да надгробия. Просто жуть. Хотя, наверное, со временем к этому привыкаешь.
В лица встречавшихся на пути людей закралось смятение, но раскаяния за неприязнь к Ефросинье, которая едва не вылилась в расправу, Артем не видел.
“Жалкие человечки”, - Артем ощутил во рту горечь тошноты и посмотрел на Веронику. Презрение в ее глазах красноречиво оценивало поступок людей и те стремились поскорее отвернуться, чтобы не испытывать на себе ненавистного взгляда девушки.
“Сами виноваты, - фыркнул Артем. - Ведь взрослые люди, а додумались до обвинения пожилой женщины в колдовстве. Прямо средневековье какое-то”.
Кладбище встретило проржавелым скрипом ворот и зябкой тенью берез. Артему стало не по себе от предостерегающего гостеприимства - он вновь, как у дома Ефросиньи, почувствовал невидимую грань, которая разделяет мир на две части - светлую, где цветет жизнь и темную, где, утробно урча, рыщет смерть.
– Как же здесь тесно, - Артем аккуратно перешагнул через одну могилу и буквально наступил на другую.
– Лет пятнадцать назад, - принялась объяснять Ксения, - оно располагалось за деревней. В конце восьмидесятых - начале девяностых годов люди из соседних деревенек, разбросанных в округе, в поисках заработка переезжали в Пушково, где худо-бедно работал колхоз, - Ксения безрадостно вздохнула, - теперь от него остались разрушенные стены ферм и заросшие травой силосные ямы. Деревня росла и постепенно поглотила кладбище. Так, что расширяться ему стало некуда: оказалось охвачено со всех сторон - дорога, река, жилые строения сельчан. Вот и хоронят людей могила к могиле, а кого и поверх.
Артем с интересом глядел по сторонам. Он не был страстным поклонником кладбищ, но, попав на них, проникался любопытством, отыскивая среди могил что-нибудь необычное. На глаза попался замшелый, плохо отесанный камень, который обрамляли кованые бутоны лилий. Надпись на нем порядком истерлась, но оказалась вполне читаема. Демьян Прокопов. 1883-1916.
– Рассказы о нем передаются от поколения к поколению и теперь кажутся легендой, - увидев в глазах Артема интерес к могиле, сказала Ксения. - Говорят, был хорошим кузнецом и из железа мог выковать что угодно. Вот эти цветы на камне его работа. Их нашли совершенно случайно, в груде прогнившего тряпья, когда разбирали вещи в кузне. А погиб глупо. Испытывал сделанный самострел. Видно не довел его до ума, потому что, когда выстрелил, оружие разорвалось, и пуля угодила в голову, - Ксения указала на могилу, располагавшуюся особняком от всех остальных. - Мы пришли. Здесь покоится тело Ефросиньи.
Над устланным еловыми ветвями захоронением возвышался массивный крест. У его подножия стоял блеклый венок, чьи черные ленты трепал ветер.
– Бабушка, - Вероника несдержанно всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

В отсутствие взрослых, Коля по настоятельной просьбе матери, убирался в доме. Мальчик интуитивно угадывал, что из вещей полезно оставить под рукой, а что напротив, создаст неудобства для гостей. В какой-то момент Коля задумался, хватит ли места всем, кто собирался прийти к ним в этот вечер и решил, насколько возможно, потеснить мебель для большего простора комнаты.
Когда с перестановкой было покончено, Коля огляделся и нашел забытое на подлокотнике дивана платье матери. Удивился тому, как мог его пропустить. Взял в руки и обнаружил на подоле несколько крошечных бурых пятен.
- Хм? - Коле помнил, что мать переодела платье, в котором у нее случился приступ, и это было другое, взятое из шкафа. 
 “Вероятно, это не кровь, а что-то другое”.
Коля тронул подсохшие пятна. От них стало жечь пальцы так, что мальчик скривил лицо в болезненной гримасе.
– Мама, - всхлипнул Коля. – Зачем тебе это? - раскрасневшиеся подушки пальцев пульсировали болью, и мальчик был готов в отчаянии разрыдаться, но ощутил присутствие незнакомца. Того, что был у пруда прошлым вечером.
– Не прячьтесь, - сдержанно, чтобы не выдать переживаний, попросил Коля. – Я вас чувствую. 
– Прости, - растерянный Валерий возник перед мальчиком. - Никак не могу привыкнуть к твоей проницательности. Обычно люди меня пугаются.
– Когда я ощущаю Ваше присутствие, мне бывает не по себе, - признался Коля и объяснил. - Трудно без страха принять то, что есть, но чего нельзя увидеть. Но, я знаю, что вы не причините зла, потому и не боюсь.
– Резонно, - согласился Валерий. - Чем занимаешься?
– Мама попросила к приходу гостей убраться в доме.
– Ты плакал? - Валерий внимательно посмотрел в лицо мальчика.
– Нет, - Коля с нервной импульсивностью потер глаза. - Просто за диваном пыль, от которой слезились глаза. Наверное, поэтому, кажется, что я плакал.
– Ладно, - за неимением свободного времени Валерий не придал значения вранью мальчика. - Я пришел посоветоваться. На твой взгляд, чувства Вероники и Артема друг к другу могут их сблизить? - тон Валерия был таким, словно он говорил с взрослым человеком, а не с одиннадцатилетним ребенком.   
– Вас интересует, любят ли они друг друга? - переспросил Коля, желая быть уверенным, что все понял верно, и, получив утвердительный кивок Валерия, сказал. - Мне трудно судить, ведь я никогда не испытывал подобного чувства, но думаю, в них есть особая духовная связь.
– Ага, - пробормотал Валерий и, подумав, спросил. - А что ты ответишь, если я попрошу мне помочь и поговорить об этом с Вероникой?
– Боюсь, я не смогу справиться! - от смущения Коля, густо покраснел.
– Это важно, - не стал скрывать Валерий. - Просто заговори с ней и скажи, что Артем влюблен в нее. Этого будет достаточно. Так, что, поможешь?
– Хорошо, - Коля закусил губу и с извиняющейся неловкостью посмотрел на Валерия. - Вы ищите того, кто после бабушки Ефросиньи готовится стать преемником ее Силы?
– Допустим, - насторожился Валерий. - Что тебе известно?
– Я знаю, кто им будет, - заикаясь от волнения, сказал Коля. – Это…
Валерий не верил ушам. Слова мальчика, казались абсурдом. Однако, узнав больше подробностей, Валерий понял - Коля говорит правду, выдумать которую просто невозможно. Слишком откровенной и жестокой она была.
– Не понимаю, как мы это упустили, - подавленно пробормотал Валерий. - Ведь проверяли. Буквально по нитям перебрали каждую душу. И все равно… Кто еще знает или может об этом знать?
– Вероника, - мальчик виновато опустил голову. - Она нашла веревку и много расспрашивала меня об отце, маме. Как познакомились, как жили.
– Испугалась и решила выяснить, что к чему, - Валерий потер лоб, приводя мысли в порядок. - Молодец, что обо всем мне рассказал. Возможно, нам удастся как-то исправить положение, - Валерий поднес ладонь к волосам мальчишки, и поборов волнение взъерошил челку, как сделал бы любящий отец своему сыну.

– Упокой Господь твою душу, - Артем опрокинул в рот алкоголь, поежился от нервного холода и подумал. - “Ведь она не упокоилась. Осталась между небом и землей, с грузом переживаний. Каково, интересно, быть мертвому среди живых? Звучит абсурдно. Ведь тела нет. Лишь иллюзорная материя непонятно чего”.
– Я должна была приехать раньше, - плакала Вероника. - Все сложилось бы иначе, и бабушка осталась жива. Это я виновата в том, что ее не стало.
– Не кори себя, - успокаивала Ксения. - Ефросинья знала - ее час пришел, и ничего с этим не поделать.
Глаза Вероники намокли от слез, и она прижалась к плечу Артема. Молодой человек обнял ее и поцеловал в висок, понимая, что это малое утешение ее горя.

          Теперь Вестник знал, кто станет приемником Сил Ефросиньи, переворошив мыслимые и немыслимые расклады в борьбе за души людей. Но только знание, к которому он так стремился, причиняло острую боль. 
Как Вестник он являлся частью системы Надзора и должен был раскрыть тайну, которой владел, перед Хранителем. Это значит, что в течение часа ложный приемник Сил Ефросиньи будет ликвидирован. Без попытки найти причину, по которой оказался подвластен темной ипостаси Силы. И это при всем том, что есть надежда на его спасение. Да, жизнь многих и многих людей окажется под угрозой. Но разве правильным будет из-за этого уничтожать человека только за то, что он стал жертвой ложного понимания собственного бытия? В чем тут вина? В том, что был отвержен людьми, и спасался бегством от угрызений совести?
Кто даст ответ? Тот, чья боль осталась никем незамеченной. Боль, которую не изживешь. Она будет преследовать денно и нощно и не отпустит даже тогда, когда тело перестанет существовать и окажется в земле гнить.
Ефросинья! Вестник был уверен в том, что она знала, кто станет ложным преемником, и только теперь понял, почему не сказала об этом, почему решилась на таинство Нераспространения и в одиночку повела борьбу за его жизнь. Одну единственную, которая оказалась никому ненужной и от которой отвернулись. Ефросинья не предала своей сущности. Умерла в муках, но не предала.
“Какой же я идиот. Ведь сразу было видно, что она не сумасшедшая”.
Этому могло найтись множество неумелых оправданий, но Вестник их не искал. Ему стало невыносимо стыдно за душевную близорукость. За гордыню и отчаянную злобу, которые были поставлены им превыше всего.
“Идя на очевидный риск, Ефросинья позволила ложному преемнику найти поддержку, которую она не могла дать и нужно ее использовать. А для этого” - Вестник с волнением сглотнул подступивший к горлу ком, - “нужно умереть. Но так, чтобы Голос ничего не заподозрил и не предпринял упреждающих мер. По-другому истины найти не удастся”.
Вестник подошел к платяному шкафу с расшатанными дверными петлями, и из его сырой темноты вытащил нечто длинное, завернутое в грязную тряпицу. Усевшись за стол, смахнул сухие крошки плесневелого хлеба и положил ношу на замызганную столешницу. На свету холодно блеснул приклад ружья.
Некоторое время Вестник в раздумье смотрел на оружие, потом нагнулся куда-то под стол и достал начатую бутылку водки. Медленно открутил пробку и, выдохнув, осушил посуду до дна. Адская горечь обожгла слизистую, заставляя в гримасе кривить лицо.
“Паршивое выдалось дельце”, - раздосадовано подумал Вестник и ткнулся в предплечье, чтобы жадно втянуть ноздрями запах пыльной рубахи.
– Не хочу отвлекать, - хлынул из-под потолка Голос, - но, можно узнать, что ты делаешь?
– А подождать нельзя, - рыкнул Вестник, оставив на время свою затею.
– Прости, - извинился Голос. - Ты уверен, что будет правильно размозжить себе череп прямо сейчас? Ведь дело еще не окончено.
– Можно хотя бы сейчас обойтись без нравоучений, - огрызнулся Вестник. - Вы прекрасно знаете, ситуация такова, что Силу придется отнимать, а в плоти чертового алкоголика сделать это вряд ли удастся.
– Ты прав, - согласился Голос. - Только сделай это потихоньку. Не хватало нам еще вмешательства милиции. 
– Это как получится, - Вестник снял сапог и пошевелил пальцами стопы, одетой в дырявый носок. Чувствительность тела заметно убавилась. Мышцы стали ватными от того количества спиртного, что мужчина влил себе в желудок. 
Приклад ружья стукнулся о пол. Вестник направил холодный ствол под подбородок и осторожно установил большой палец разутой стопы на спусковой крючок. Оставались считанные мгновения жизни. Не его собственной, но полной чувств и переживаний. Пусть диких, лишенных здравомыслия, но если опустить тонкости и обратиться к понятиям осязания, обоняния, вкуса, то все было не так уж и плохо. И прогретый солнцем воздух в легких, и порывы ветра в волосах, и влага дождя на погрубевшей коже, и голоса птиц. И еще много того, что человек почти не замечает в стремлении жить и удовлетворять телесные прихоти.   
Вестник зажмурился и стиснул зубы, чтобы не разрыдаться от отчаяния, но это было превыше сил. По щекам потекли слезы, и казалось трудным понять, чьи они на самом деле. В конец спившегося Валерия или его, Вестника, собственные. Хотя какая теперь разница? Вестник стал медленно давить на спуск, в мыслях прося Бога избавить от боли.
– А-а-а-а-а-а-а-а.
Чудовищный грохот заполнил комнату, поглощая крик. Иссеченный мозг вперемешку с костью, жирным шлепком ударил в стену позади мужчины. Его самого выстрелом повалило с табурета. Судорога прокатилась по мертвому телу и на полу под ним стала быстро растекаться стекленеющая лужа крови.

Узкий тоннель, с чернеющей пустотой вместо стен. В конце свет размером с булавочную головку - единственный указатель пути. Но до него не добраться. Вестник знает об этом, потому что не раз бывал в этой кромешной тьме. Он не идет, а скорее плывет в ней. При этом слышаться шаги похожие на стук каблука о мраморный пол. Они мерные до умопомрачения и могли бы стать неплохим инструментом, чтобы отсчитывать время. Булавочная головка внезапно погасла. Мгновения непроглядного мрака и слепящая белизна поглощает энергетическую сущность души.
Вестник открыл глаза и увидел себя в доме Ефросиньи. Это кажется явью, но здесь нет ни звука, ни движения. Только мертвая тишина безмолвия, посреди которой стоит женщина в истлевшей тунике с ярко-красными вкраплениями. Точь-в-точь как на демоне, когда он убил Ефросинью.
– Я потеряла надежду на то, что Вам удастся разгадать мой поступок, - не поднимая капюшона, сказал демон голосом Ефросиньи. 
– Это было не просто, - признался Вестник.
– Надеюсь, Хранитель не догадывается об истинной причине, из-за которой Вы покончили с собой. И уж тем более не знают о том, что вы здесь?
– Мой уход стал оправданной мерой, и не вызвал подозрения. Об остальном не волнуйтесь. Теперь, когда моя душа переместилась в другое измерение, ему понадобиться время, чтобы отыскать меня в искаженном пространстве.
– Хорошо. Тогда давайте не будем терять времени. Какие у Вас вопросы? 
– Вы здорово рисковали, совершив таинство, - заметил Вестник. – Люди испытали психологический шок и только Богу известно, что случится с ними дальше. Есть вероятность того, что многие из них погибнут. Из-за Вас.
– Напрасно Вы считаете меня бессердечной. Я думала об этом и корила себя за то, что по-другому нельзя. Души тех, кто оказался глухим к чужой беде - я их не виню, им Всевышний судья - не будут наказаны клеветой. А вот душа, из-за которой все спуталось, рискует навсегда остаться отверженной и раз за разом проходить свой путь в кошмаре. Но главная скверна не в этом, а в том, что, где бы ни возродилась эта душа, там всегда будет человеческий мор.
– Положение кажется безвыходным, - заключил Вестник.
– Отнюдь, - возразила Ефросинья. – Нужно постараться забрать боль себе и очистить душу того, кто волей или неволей отнял у меня Силу.
– Господи ты, Боже мой, но как, как я этого добьюсь? - в отчаянии Вестник взъерошил волосы на голове и принялся нервно ходить из стороны в сторону. - Замещение сознания произошло, и теперь ничего нельзя сделать. К тому же я не наделен правом, которое позволило бы мне отпускать грехи.
– Человеческая память - лучший священник в этом деле. Когда-то давно беспечный порыв души повлек трагические последствия, но она искупила вину и достойна уважения. Неправильно, если люди будут думать о ней плохо только потому, что остались непроницаемы к ее боли.
– Память? - озадачился Вестник, а когда понял, куда клонит Ефросинья, воскликнул, - Черт возьми, я пустил себе пулю в голову, чтобы постараться спасти жизнь. А Вы говорите, что для этого ее нужно убить. Абсурд. Если бы я знал об этом, то обратился напрямую к Хранителю.
– Но, Вы не сделали этого, - заметила Ефросинья. - Видимо потому, что хотели во всем разобраться и найти правильный выход из ситуации. Поверьте, в том, что я говорю, нет ничего страшного - тело, так или иначе, обречено на гибель, а вот душа… Она бессмертна. И в первую очередь спасать нужно ее.   
– Вы убедили меня, - помедлив, согласился Вестник. - К тому же теперь, когда я пошел против системы Надзора, мне остается лишь довериться вам. Но вы уверены, что у нас получиться?
– Никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Это дурной тон, свойственный людям необразованным и глупым. Быть уверенным, значит возвышать себя над  обстоятельствами, которые определены Всевышним. В жизни нужно верить в то, что делаешь. ВЕРИТЬ и никак иначе. Подчиниться воле того, кто понимает переживания человека и принимает их как свои. А теперь пора - Ваши частицы становятся хаотичными и вот-вот распадутся.
– Постойте, - воскликнул Вестник, собираясь что-то спросить, но вспыхнул яркий свет, который в один миг вернул его к суровой реальности.

У выхода с кладбища Артема почувствовал безотчетную тревогу. Замедлил шаг. Вяло, будто во сне, обернулся и испуганно вздрогнул. Ссутулив худые плечи, над могилой Ефросиньи стоял Вестник.
“Откуда он взялся? - Артем сглотнул от волнения. - Хотя какая разница. У меня появилась отличная возможность потребовать ответов на вопросы, которые остались с нашей последней встречи в доме Ефросиньи”.
Вероника шла впереди и потому не видела, что творится с Артемом. Ксения оказалась более внимательной. Увидев замешательство в глазах и даже страх, который был непонятным, она проследила за взглядом молодого человека.
– Тебе нехорошо? - не найдя ничего особенного, спросила Ксения.
– Кажется, я часы возле могилы потерял, - Артем скрытно отщелкнул замок, “уронил” часы в рукав куртки и показал голое запястье. - Вот.
– Ты в этом уверен? - скептически заметила Ксения.
– Не знаю, - Артем рассеянно озирался по сторонам. - Нужно проверить.
– Что у Вас случилось? - Вероника посмотрела на Ксению, затем на Артема и ровным счетом ничего не поняла.
– Артем обронил часы у могилы твоей бабушки, - ответила Ксения. - Хотя, мне кажется, если бы это произошло, то мы наверняка заметили бы.
–  Я не утверждаю, что потерял их там, - с заметной нервозностью Артем поглядел на могилу, боясь, что Вестник может исчезнуть также внезапно, как и появился. - Просто хочу посмотреть так ли это на самом деле.
– Мы поможем, - Вероника хотела вернуться, чтобы искать часы.
– Не нужно, - Артем замотал головой. - Это не займет много времени. Вы лучше идите, а я вас догоню.
Вероника удивилась протесту друга и, вместе с Ксенией вышла за ворота кладбища. Артем проводил их взглядом, а затем поспешил к могиле Ефросиньи.   
– Ты напрасно выдумал историю с потерей часов, - бесцветным тоном сказал Вестник. - Теперь не подходящее время для расспросов.
Артем застыл, словно гранитное изваяние и не мог выдавить из себя звуков, которые хотя бы отдаленно напоминали человеческую речь. Он таращил глаза и только открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
– Что… Что с тобой случилось? - бессвязно бормотал Артем, разглядывая  Вестника - прозрачную, с нечеткими линиями телесную оболочку, похожую на кисель.  - Т-ты… ты мертв? - наконец произнес он это ужасное слово.
– Если это важно, - ответил Вестник,- то около получаса назад я убил себя выстрелов в голову.
– Убил? - Артем больше прежнего вытаращил глаза. - Господи, зачем? 
– Видишь ли, то состояние, в котором я нахожусь, так же обыкновенно для меня, как для тебя твое собственное тело. 
– Хочешь сказать, что ты всегда был приведением? - изумился Артем и с опаской коснулся Вестника. Его теперешнее тело оказалась плотным и холодным настолько, что мерзла ладонь. - Разве с человеком подобное может произойти?
– Ты много не знаешь, - заметил Вестник. - Мир сложен и в нем всегда есть место вещам, которые люди называют невероятными. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство, и ты немедля оставишь меня в покое.
– Мне плевать, кто ты на самом деле, - заупрямился Артем, - безынтересна причина, по который размозжил себе голову. После того, что произошло в доме Ефросиньи, - Артем раздраженно указал на могилу, - я уже мало чему удивляюсь. Но у меня скопилась масса вопросов, на которые я хочу получить ответы.
–  Я сказал все, что мог сказать. До остального, что по твоему мнению, я от тебя скрыл, придется додумываться самому.
– Хм, - цинично хмыкнул Артем. - Мои подозрения были не напрасными.
– Что ты имеешь в виду? - Вестник как будто насторожился. 
– У тебя есть цель, которую ты во что бы то ни стало стремишься достичь. И не отпирайся, - предупредил Артем. – Это очевидно. Я ведь прав?
–  Да, - после некоторого раздумья ответил Вестник. - Но эта цель не моя. Я ведь уже говорил, что только наблюдаю за жизнью людей, наделенных Силой, и не вмешиваюсь в судьбы, мною не определенные и мне не подвластные. Я такой же участник событий, как и ты.
– Допустим, - согласился Артем. - Но знаешь больше того, что говоришь и я уверен, знаешь, что нас ждет в ближайшем будущем. Так почему не рассказать об этом мне? Ведь так было бы проще?
– Ты заблуждаешься, - спокойно ответил Вестник. - Порой человек силен тем, что прибывает в неведении относительно того, какая судьба ему уготована.
– Чушь, - нервно воскликнул Артем. - С малолетства человека учат, что его сила в познании мира. А ты все переворачиваешь с ног на голову. Чушь!
– Ты так и не понял, с чем столкнулся, - Вестник резко глянул на Артема мертвыми глазами. - Происходящее здесь не вписывается в привычные рамки человеческого восприятия и потому не надо изо всех сил его туда заталкивать. Мироощущение людей чрезвычайно скудное и многие вещи лежат за той гранью разумного понимания, которую они для себя определили. Я не собираюсь менять правил. Иначе жизнь потеряет свою ценность от предсказанного бытия. 
– Господи, - негодовал Артем. - Ты, верно, решил свести меня с ума. Не ужели нельзя все объяснить нормальным языком?
– Вот видишь, - с укоризной проговорил Вестник. - Твой разум не в силах понять то, что ему чуждо. Это подтверждает мою правоту. А теперь оставь меня в покое. Я не сторонник насилия, но твоя назойливость меня утомляет.
– Черт! - Артем, поморщился от неприятного покалывания в затылке. – Хватит! Я уйду, но по-прежнему буду считать, что ты используешь меня. И тогда посмотрим, сумеешь ли ты, или те, кто стоит за тобой, достичь своей цели.
Вестник безмолвно смотреть куда-то вдаль и Артем раздраженно сжал губы - точки на “i” расставлены - Вестник пальцем не пошевелит, чтобы помочь. От недобрых предчувствий по телу прошла колючая дрожь.
– Ты все делаешь правильно, - вдруг сказал Вестник. - И не нужно бояться того, что тебя ждет впереди. Просто доверься чувствам.
– Как это сделать? - Артем с беспокойной надеждой в глазах посмотрел на Вестника. - Я ведь ничего не понимаю и не знаю, каким будет будущее?
– Этого никто не знает…
– Но как же? - Артем растерялся. - Ведь ты говорил, будущее определено?
– Я не лгал. Будущее определено нашими мыслями и поступками. Если ты голоден, будешь наедаться. Если оказался в беде, попросишь совета у друга. Если жаждешь любви, станешь искать взаимного чувства. Все просто. Однако люди не хотят понять того, что жизненные перипетии напрямую зависят от них самих и не умеют быть благодарными судьбе. 
– Она порождает путаницу и страх. Разве это правильно?
– Блага нужно вытерпеть. Однако… Не каждому это под силу, - задумчиво проговорил Вестник. - Много столетий назад я предал то, во что искренне верил. Моя любимая, с которой я должен был венчаться, оказалась неизлечимо больна и увядала прямо на глазах. Как листья, трава, солнечный свет в пасмурной осени. Я молил Господа Бога, чтобы не отнимал ее у меня. Напрасно. Он послал смерть. Я возненавидел небеса и проклял самыми страшными проклятиями, которые знал. В безумстве прожил недолго и умер от злобы и тоски,- Вестник помедлил. - Но тот час воскрес, навсегда лишенный чувств. Моим уделом стала вечность и бездушное созерцание Вселенной. Я стал тем, кто я сейчас - призраком, - Вестник словно вздохнул. - Мне повезло. Я могу помогать людям, тем самым, искупая грех. Прочие души вынуждены раз за разом проживать одну и ту же жизнь, меняя время и плоть. Только Богу известно, когда, наконец, закончится их страдание. И закончиться ли вообще, - Валерий помолчал. - Не все поддается исправлению и нужно уметь с достоинством пройти испытания, которые посылает судьба.
Откровенность Вестника поразила. Артем испугался той злобы, с которой пытал все рассказать и безмолвно направился к выходу. Заскрипели проржавелые ворота. Сознание Артема ухнуло в пустоту и в то же мгновение вынырнуло где-то впереди по времени. Он увидел себя в доме Ксении. Услышал голоса и скрип столовых приборов о керамическую посуду. Однако людей нигде не было видно. Артем только угадывал чье-то присутствие, мысленно натыкаясь на уплотнения непрозрачного воздуха. Казалось, что его можно потрогать, как что-то осязаемое. Щелчок. Все затихло и некоторое время ничего не происходило. Артем испугался, что теперь навсегда останется в видении, когда рядом промчался мальчишка на велосипеде и исподтишка дернул язычок звонка. Глухое дребезжание привело Артема в чувства, оставив в голове неприятную тяжесть и смуту.
“Что должно произойти?” - Артем зябко дернул плечами и обернулся, думая увидеть Валерия, но у могилы Ефросиньи его уже не было.

– Не понимаю, - беспокоилась Вероника, расстилая на столе скатерть. - Куда Артем мог деться? Шестой час, скоро люди придут, а его нет.
– Думаю, поиски часов заняли больше времени, чем он полагал, - Ксения убедилась, что скатерть легла ровно и разгладила складки на ее поверхности. - Хотя… Тебе его поведение не кажется странным. Вдруг разнервничался, словно часы для него нечто памятное и дорогое.   
– А, знаешь, ты права, - согласилась Вероника. - Насколько мне известно, стоят они недорого, ломаются часто. Артем давно хотел их сменить, - Вероника внимательно посмотрела на Ксению. - Считаешь, дело вовсе не в часах, а в чем-то другом?
– Хм, - пожала плечами Ксения. - Когда я увидела его побледневшее лицо, то решила, что он увидел призрака.
–  Почему? - у Вероники мурашки пошли по коже, и она вздрогнула. 
– Кладбище, могилы, - смущенно объяснила Ксения, боясь, что напугала Веронику. - Много древних, без табличек, поросших травой. Вот и подумалось.
– А может, Артем просто заблудился? - решила Вероника. - Он в Пушкове первый раз. Свернул не на ту тропу и заблудился.
– Это вряд ли. С кладбищенского пригорка деревня, как на ладони. Давай немного обождем. Если он так и не появится, отправим Колю его поискать. 
– Хорошо, - кивнула Вероника. - Так и поступим.
Артем не имел ни малейшего представления о том, как долго отсутствовал и потому, когда вернулся в дом Ксении, был удивлен, сколько же времени прошло, если приготовления к помину начаты без него и почти закончены.
С горой тарелок Коля прошмыгнул в комнату, где Вероника сервировала стол. Ксения хлопотала на кухне, нарезая овощи для салата.
– Наконец-то, - воскликнула женщина. - Вероника, Артем объявился. Мы перепугались, что с тобой могло что-то случилось, и хотели отправить Колю на поиски. Где ты был так долго?
Артем рассеянно глянул на часы: “Как получилось, что меня не было два часа? Разговор с Валерием занял минут десять. Еще пятнадцать я потратил на дорогу обратно. Ерунда какая-то”.
–  Ты их нашел? - спросила Вероника, расставляя на столе посуду.
Артем смутился непониманием, но вспомнил, что причина, по которой он остался на кладбище, была в потере часов.
– Угу, - кивнул Артем. - Видимо они соскользнули с запястья. Простите, что заставил волноваться. Наверное, Вам нужна моя помощь?
–  Раз провинился, - лукаво улыбнулась Ксения, ссыпая нарезанные овощи в тарелку, - то может, наколешь дров?
– О, как! - от удивления брови Артема поползли вверх. Он решил отвлечь обеих женщин от расспросов по поводу того, где он пропадал и изобразил на лице нарочитое разочарование. - Я думал, вы пошлете меня на бой с драконами? Не, лучше я помечтаю о принцессе, которую заточил в башне уродец-колдун.
– Иди, иди, Рыцарь, - с усмешкой подтолкнула его Ксения к выходу. - Ты, должно быть, знаешь, что путь к ней лежит через дремучий лес, и потому топор поможет тебе до нее добраться и победить чернокнижника. Кстати, булатную сталь ты найдешь в сенях. 
– Ого! - воскликнул Артем, увидав за дверьми тесак с длинной ручкой и тяжелым лезвие. - А нет чего-нибудь…, - Артем задумался. - Изящнее?
– Пилочка для ногтей? - Вероника переглянулась с Ксенией, после чего обе женщины захохотали наивной придирчивости молодого человека.   
Артем недовольно насупился, что-то буркнул в ответ и отправился во двор. Там он нашел сваленные в беспорядке березовые чурбаны и иссеченную вдрызг колоду. Вздохнув своей доле, Артем принялся за работу. Какое-то время чувство опасности преследовало его. Имея в руках штуку с увесистым обухом и острым, как бритва лезвием, которое способно покалечить и при слабом ударе, волей-неволей задумаешься о том, что будет, если примитивное орудие соскочит на ногу?
Но, с каждым последующим замахом страх терялся, и сердце ухало, когда топор с треском расщеплял полено, за долю секунды проходил его длину и глухо врубался в колоду. Артем чувствовал себя не изысканным белоручкой, а диким существом из затерянного племени. Великолепное ощущение.
– Черт! - Артем уронил топор на усыпанную гниющими опилками землю, и посмотрел на руки. Между большим и указательным пальцами правой руки образовалась водянистая припухлость. На левой руке - красное пятно, которое начинало ныть от неосторожного прикосновения. 
“Кажись, отработал, - хмыкнул Артем и устыдился того, что кожа рук была нежной, совсем непривыкшей к грубой физической работе. - Хотя если тряпкой какой-нибудь замотать все это болезненное дело…”.
Артем повертел головой, отыскивая что-нибудь подходящее, и увидел под навесом выцветшую тряпицу. Она оказалась достаточно чистой, чтобы ею можно было воспользоваться. Артем расправил грубую ткань и аккуратными витками принялся накладывать на ладонь.
– Думаешь, я не поняла, что ты нам врешь? - услышал он за спиной голос Ксении, вздрогнул, но удержался оттого, чтобы обернуться.
– Ты это о чем? - продолжая бинтовать ладонь, Артем сделал вид, будто не понимает, о чем говорит женщина.
– О двери, которая открывается не как обычно наружу, а вовнутрь, -  Ксения постаралась в точности припомнить слова Артема. - Едва ли Вероника  обращала внимание на то, куда именно они открываются, и потому не обратила внимания на такую мелочь, но я-то знаю наверняка.
– Ну, а что я, по-твоему, должен был сказать? - Артем поморщился и стал разматывать ткань обратно из-за того, что она неровно легла на ладонь. - “Прости Вероника, но, ты сумасшедшая истеричка. И мы заодно с тобой, потому что ни черта не понимаем, что твориться”. Думаешь, так было бы лучше?
– Нет, - смутилась Ксения и взялась помогать Артему. - Ты правда ничего не нашел в доме Ефросиньи?
– Я уже говорил об этом, - утомленно вздохнул Артем, - а историю с дверью выдумал, только для того, чтобы лишний раз тебя с Вероникой не пугать.
– А про подсознание ты тоже выдумал? - с любопытством посмотрела на него Ксения.
– Да, - кивнул Артем. - Это с некоторой точностью объясняет поведение Вероники. Но все мои теории разбиваются об эту чертову дверь.
– Прости, - потупила взгляд Ксения. - Я знаю, что ты переживаешь за нее. Но мне очень страшно.
– Не волнуйся, - успокаивал Артем. - Вряд ли подобное случится. И если произошедшее каким-то образом связано с Вероникой, то все прекратится, как только мы уедем, - Артем увидел глубокий, проникновенный взгляд Ксении, каким он был на развалинах и вдруг захотел ее поцеловать.
– Пойдем со мной, - Ксения прикоснулась ладонью к губам Артема, и стала тянуть его за ворот рубахи к небольшому строению на заднем дворе.
– Стой, - Артем вспомнил, как тяжело переживал ссору с Вероникой, однако сопротивлялся вяло. Видя это женщина не оставила попыток увлечь Артема за собой. – Нам не нужно этого делать. Вероника может увидеть и тогда…
– Доверься мне, - не слушала Ксения. - Вместе с Колей она оправилась на колонку за водой. И будет не скоро.
– Что это? - спросил Артем, оказавшись в тесном коридоре.
– Баня, - Ксения распахнула дверь, приглашая внутрь. - Ее ты еще не видел.
Внутри пахло смолой и хвоей. Ксения выскользнула из платья и, прильнув к Артему, стала целовать его губы. Затем погладила грудь и опустила руку вниз, где изящные пальцы без труда разобрались с молнией на брюках. Перед тем как опуститься на колени, Ксения подняла взгляд. В ее глазах читались страсть и холоднокровие, от которых мороз шел по телу. Однако мгновением позже Артем не помнил ничего. Разум наполнился сладкой истомой, отвергая любые мысли, и закачал по волнам наслаждения.

Вода из колонки ударила в дно оцинкованного ведра, и стала заполнять его, бурля и пенясь. Коля украдкой глянул на Веронику. Она молчала и не смотрела в его сторону, будто мальчик превратился для нее в незначительное и крошечное существо. Но Коля не обижался, понимая, что у Вероники достаточно причин быть такой. Внезапная смерть бабушки. Кошмар, загнавший в заколоченный дом посреди ночи. Ссора с Артемом, причины которой из-за юного возраста были для Коли не ясны. Все это в глазах мальчика оправдывало Веронику, но он должен был непременно заговорить с ней.
– О чем ты грустишь? - волнуясь, спросил Коля.
Пребывая в задумчивости, Вероника не расслышала слов мальчика. Коля хотел повторить вопрос, но осекся, подумав, что если Вероника не ответила, то говорить с ним она не станет.
– Прости, - рассеянно извинилась девушка. - Ты о чем-то меня спросил?
– Да, - пробормотал Коля, теряясь. - Я спросил, почему ты грустишь?
Вероника вымученно улыбнулась и взъерошила голову мальчика.
– Просто… - она запнулась, раздумывая, как объяснить, что твориться в душе и не нашла ничего лучше чем сказать, - мне нездоровится.
          – Это из-за того, что с тобой случилось ночью? - Коля глядел на Веронику проницательным, совсем недетским взглядом.   
– Угу, - кивнула Вероника и с любопытством посмотрела на мальчика. - Ты разве не спал?
– Я слышал, как мама с Артемом тихо переговариваются. Мама была очень взволнована, и Артем не сразу сообразил, о чем она говорит. Потом они куда-то ушли. Я испугался и больше заснуть не мог, - Коля помолчал, а затем спросил. - Тебе было страшно?
– Очень, - кивнула Вероника. - Я ничего не помню, но до сих пор чувствую ледяной мрак комнат, - она закусила нижнюю губу и, ища поддержку, сказала: - Из-за всего этого я здорово поругалась с Артемом и думаю, теперь он считает меня ненормальной. Ведь по моей вине столько всего произошло.   
– Не правда, - с воодушевлением сказал Коля. - Артем никогда бы про тебя такого не подумал. Он совсем другой.
– Ты защищаешь его из мужской солидарности, я права?
– Нет, - смутился мальчик. - Просто мне кажется, что он влюблен в тебя, и потому не станет думать о тебя плохо.
– Он никогда не говорил об этом, - слова Коли поразили Веронику, и ей не терпелось узнать, что он думает по этому поводу. - И, наверное, уже не скажет.
– Для любви, слов не найти. А найдешь, это не будет настоящей любовью, - Коля помолчал и тихо добавил. - Так говорил отец моей матери. И так думаю я. 
Вероника поразила смышленость мальчика и то, как он понятно и просто все объяснил. Ее щеки налились смущенным румянцем. Захотелось, чтобы Коля оказался прав и тогда она вновь ощутит нежность, с которой Артем к ней всегда относился.
Волнующие мысли закружили голову, участили пульс и взорвали сердце беспечным озорством. Вероника прижала ладонь к носику колонки. Ледяная струя окатила Колю с ног до головы. Девушка расхохоталась нерасторопности Коли, но тот не думал оставаться в долгу. Собрал в ладони воды и плеснул на Веронику.
– Холодно, - взвизгнула Вероника и принялась брызгать водой на Колю. 
Мальчик не уступал и отвечал тем же. Так они бесились, пока хватало сил, а затем устало повалились на траву.
- Хорошо забыть, что ты взрослая, - Вероника распростерла руки и глубоко вдохнула прогретый солнцем воздух - чистый и очень приятный. - Так здорово!
Позади с сухим треском надломилась ветка. Девушка испуганно вздрогнула и поднялась на руках, чтобы увидеть, что происходит в кустах сирени.
– Котяра чертов, - ругнулась Вероника, глядя, как Тихон со свойственной этим животным вальяжностью выбирается из зарослей. Коля заметил досаду на лице девушки и его щеки раздулись, сдерживая смех.
- Дурачки, - нарочито серьезно Вероника толкнула мальчишку в плечо.
Коля разразился задорным хохотом, а Тихон, как ни в чем не бывало, стал тереться о руку Вероники. 

Глава 15
Некуда бежать

Около семи вечера, когда приготовления к помину закончились, гости стали собираться в доме Ксении. Женщина с радушием встречала стариков и искренне радовалась тому, что, невзирая на болезни, они пришли почтить память близкого человека. Однако за всем этим благополучием, Ксения переживала за бабу Надю, старинную приятельницу Ефросиньи.
– Из-за болезни ног, которой баба Надя страдает последний год, она редко куда-нибудь выходит без посторонней помощи, - шепнула Ксения Артему на ухо. - Будет обидно, если она так и не сможет прийти.
– Я позабочусь об этом, - ответил Артем. - И схожу за ней.
– Спасибо, - улыбнулась Ксения. - Она живет у реки. Мы видели ее дом, когда ходили на кладбище.
– Бревенчатый такой с серой черепичной крышей? - припомнил Артем.
– Да, - Ксения тронула плечо молодого человека. - Только, поторопись. Дом не далеко, но с бабой Надей обратная дорога будет неблизкой.
– Хорошо, - кивнул Артем и заспешил к реке. 
Бревенчатый дом с серой черепичной крышей на поверку оказался ветхим, здорово просевшим на ту из своих сторон, которая подходила к реке. Видимо, ее воды, подмыли почву под фундаментом и накренили жилище. Однако близость реки имела и благоприятную сторону: листва деревьев и кустарников, росших вблизи дома, выглядела свежо и ярко.
Из надворных построек в хозяйстве бабы Нади стояли хлев да пара сараев, которые, как и дом пребывали в чрезвычайном обветшании.
Отворив скрипучую калитку, Артем прошел во двор. Повертел головой, ища бабу Надю. Ее нигде не было видно, и тогда Артем решил искать на дворе позади дома. Здесь кормилась домашняя птица - десяток кур да несколько гусей, среди которых с важным видом расхаживал большой с пестрыми перьями петух.
Завидев чужака, куры пугливо раскудахтались. Петух повернул голову со свисающим на бок гребнем и издал угрожающее квохтанье.
– Тихо, тихо, - Артем старался утихомирить задиру. - Я пришел к твоей хозяйке. Надеюсь, ты не будешь против того, чтобы я поискал ее?
 Артем сделал шаг, и петух припустил в его сторону с явным намерением клюнуть. Молодой человек ругнулся и замер, не понимая, как вести себя дальше. Ударить пернатого было жалко, а бежать стыдно. Петух остановился у ног Артема и стал недобро поглядывать, выжидая ответных действий
– Не бойся, - послышался надтреснувший голос за спиной. - Он бойкий, но драться не станет.
Артем обернулся и увидел перед собой пожилую женщину среднего роста, с лицом, испещренным глубокими морщинами.   
– Добрый день, - поздоровался Артем, не решаясь двинуться. - Меня Ксения прислала помочь Вам. Беспокоится, что из-за болезни Вы не сможете прийти.
 – Знаю, - кряхтя, баба Надя уселась отдышаться на лавке под ясенем. - Как будто я уже и шагу не могу ступить без посторонней помощи, - причмокнула и, отвлеченно разглаживая подол перепачканного фартука, сказала. - Хотя права она. Ноги у меня страсть как болят, да и давление скачет. Будь оно неладно. Эх, жила Фрося, помогала! Бывало, наговорит воды, я ее выпью так сразу и легчает. А теперь худо мне совсем стало, - махнула рукой. - Пойду я скоро вслед за ней, - строго посмотрела на Артема, - Ну, что стоишь? Помогай, раз пришел.
 Артем усмехнулся, подумав, что баба Надя та еще штучка, и придерживая женщину под руку, помог подняться со скамьи.
– Там где-то костыль мой, - женщина указала на крыльцо. - За двор я без  него никуда.
Артем отыскал прислоненную к стене палку и вложил ее в трясущуюся руку.
– Ты не обращай внимания на мой голос, - сказала баба Надя по дороге. - Учительницей я была в школе. Сорок с лишним лет от звонка до звонка вместе с деревенскими оболтусами. Наговорилась столько, что не на одну жизнь хватит.
– Расскажите мне что-нибудь о Ефросинье, - попросил Артем.
– Душевный она была человек, - баба Надя задумалась и продолжила. - Ее означенная Богом судьба началось не с рождения, а в войну, когда она спасла немецкого офицера Крюгенштоффа. Мы его промеж собой Крюком называли. Он со своими солдатами охранял мост через Каменку. Лютовали фашисты, и одна радость была у сельчан: партизаны били их, чуть ли не каждый день. В одном из боев Крюка подстрелили. Рана пустяшная, но по не досмотру она загноилась и фрица свалила гангрена. Он вот-вот должен был помереть, но ночью, тайком ото всех Ефросинья, которой тогда было восемь лет, пробралась в дом немца.
Что там произошло, никто до сих пор не знает, однако на утро Крюк стоял на ногах. Когда люди об этом узнали, то были в не себя от ярости и едва не забили Ефросинью на смерть. Благо ее мать смекнула, что к чему и спрятала дочь ото всех, - баба Надя помолчала, собираясь с мыслями. – Тогда мы и представить не могли, что Фрося спасла нас от гибели, - по дряблой щеке женщины прокатилась мутноватая слеза. - Вечером того же дня немцы отступили и, уходя, не тронули ни единого человека. Деревня рыдала, и на коленях молили Фросю о прощении.
“Все возвращается на круги своя, - подумал Артем. - Спустя десятилетия Ефросинья оказалась в ситуации, когда люди не понимают ее поступка. Но, как и тогда, она хотела только помочь, оградив их от несчастий”.
– Потом мы узнали, что у соседнего села, немцы попали в окружение и были разбиты. В знак покаяния перед Ефросиньей, мы отыскали тело Крюка и в тайне от партизан схоронили его на деревенском кладбище.
Баба Надя остановилась, достала из фартука замызганный платок и шумно высморкалась. Шамкая беззубым ртом, утерла нос, и двинулась дальше.
– Мы поклялась молчать о том, что Ефросинья спасла немца, иначе ее семья, да и сама она сгинули бы в лагерях. Случай этот забылся. Фрося окончила школу. В городе с отличием и похвалами седоволосых профессоров выучилась на врача. Осталась там работать. Жизнь складываться так, как Ефросинья и хотела.
Но на то время ее мать захворала. Врачи районной больницы только руками разводили. Мол, не жилец она на этом свете. Фрося не верила и долго уговаривала мать лечь в больницу, но та отказалась. Видно чувствовала, что конец ее близок. Тогда Ефросинья перебралась к матери и, разуверившись в медицине, принялась собирать всякие травы, да отвары делать. Но мать все равно померла.
Женщина сглотнула от волнения и по ее телу пробежала крупная дрожь.
- Фрося убивалась, переживая ее смерть, и как-то посреди ночи прибежала ко мне сама не своя - волосы взъерошены, глаза горят. Перепугалась я страсть как. Но не гнать же ее было? Отпоила валерьяной и, успокоившись Фрося, рассказала, что видела сон, про свет, который охватил и понес ее не известно куда. Умершую мать, которая давала ей наказы, преподнося в дар способность к исцелению. Да я уж и не помню всего.
“Интересно”, - взволнованно подумал Артем. - Нечто подобное произошло с Вероникой. Может она и есть тот самый ложный приемник, о котором говорил Валерий? Нет. Он не рассматривал такую возможность, как вероятную. Значит, ложным приемником будет кто-то другой”. - А что было потом?
– Фрося не верила в сон. Долгое время никого к себе не подпускала. Боялась навредить. Но как-то я занемогла и уговорила помочь. С тех пор так и повелось. Не счесть, сколь Ефросинья народу исцелила, да из могилы вытянула. Такой она оставалась до конца своих дней.
За разговором баба Надя и Артем незаметно подошли к дому Ксении.
– Здравствуйте, - хозяйка тронула губами морщинистую щеку женщины. - Все собрались. Только вас дожидаемся, проходите.

Гости рассаживались за столом и, казалось, каждый из них точно знает то место, которое ему отведено и потому не происходит суеты. Старческие голоса звучат приглушенно, словно не хотят будить спящего человека. Это впечатление оказалось сильным, и Артем обернулся посмотреть на ближнюю кровать.
Приготовленная к помину еда была простой: несколько салатов,  тарелка с квашеной капустой. Плоская посуда с румяными блинами, пол-литровая банка кутьи. Вазон с печеньем и конфетами. Немного колбас и сала. В центре стола - блюдо с тушеным картофелем, а рядом бутыль самогона. 
Главенство за поминальным столом взял лысоватый, жилистый старик в старомодном клетчатом костюме, жутко пахнущим нафталином. Из-за темных, кустистых бровей и глубоких морщин над переносицей лицо старика казалось необычайно хмурым. Он молча откупорил бутыль и стал разливать содержимое по граненым стаканам до краев. Артем был ошеломлен и в мыслях поблагодарил Ксению, за то, что она выставила перед ним и Вероникой пятидесятиграммовые рюмашки.
– Мы знали Ефросинью с малолетства, - хрипло заговорить старик. – У нас на глазах немец истреблял русскую землю. Послевоенные репрессии отнимали родных людей и гноили в лагерях. Болезни и голод долгое время были нашими спутниками. Но какой бы страшной не была беда, мы верили в то, что выживем вопреки всему. Ибо Ефросинья была рядом и в ее словах мы находили утешение всем нашим напастям, - кадык старика пополз вверх и резко опустился. - Теперь не нужно скрывать - каждый, кто сюда пришел почтить память Ефросиньи желал себе смерти до дня, когда Господь возьмет ее к себе. Вышло иначе. И в этом нет ни чьей вины, - старик некоторое время молчал, потом, сдерживая слезы, тихо добавил. - Мы будем помнить тебя Фрося. Да хранит Господь твою душу. 
Гости осушили стаканы до самого дна, и ни один мускул не дрогнул на их лицах. Артем же, привыкший к менее крепким алкогольным напиткам, едва не лишился  рассудка, когда самогон полился в горло. Рот жгло, а скулы сводило так, что хотелось выплюнуть все обратно.
– Вот, запей, - шепнула баба Надя, пододвигая Артему банку с водой. - Ты не волнуйся, с непривычки оно всегда так. Вторая пойдет легче.
Непослушными пальцами Артем вцепился в посуду и стал глотать воду, пока огненный зверь, поселившийся внутри, не захлебнулся. Прикрыв ладонью рот, Вероника хихикнула и решила не испытывать судьбу. Она только пригубила из стакана, но и этого хватило, чтобы скривить лицо от сильной горечи.
  Старик в старомодном клетчатом костюме сунул в рот квашеной капусты и  закашлялся. Ксения торопливо поднялась со своего места.
– Как Вы? - спросила женщина, мягко опустив руку на плечо старика.
  – Пройдет, дочка, - хрипло ответил он, поборов приступ кашля.
По спине пробежал холодок, и Артем настороженно замер. Если бы кто-то в этот момент спросили его, что случилось, то в ответ молодой человек только бы растерянно пожал плечами. Всего в жизни не объяснить, однако сгустившаяся вокруг опасность казалась Артему совершенно очевидной. Чтобы найти причину внезапной тревоги, он заглянул в лица тех, кто сидел за столом. Повертел головой по сторонам. За хлебной плетенкой увидел банку с томатной пастой, на стекле которой образовалась тонкая трещина. Сощурился, чтобы исключить зрительный обман. На глазах трещина стала разрастаться мелкой сетью разломов, из которых засочилась густая багровая масса.
“Неужели никто кроме меня этого не видит?” - в памяти Артема возникло видение, которое случилось с ним на кладбище - голоса, позвякивание столовых приборов. Серая масса плотного воздуха легла на обстановку комнаты. Обрела цвет и задышала жизнью.
“Надолго ли?” – от волнения лоб Артема покрылся испариной.
–  С Вами правда все хорошо? - спросила Ксения. Ее левая рука лежала на плече старика, а правая коснулась его щетинистого подбородка.
Старик кивнул, давая понять, что беспокоится не о чем.
– Тут Вы не правы, - с холодной полуулыбкой на лице проговорила Ксения и склонилась к лицу старика, чтобы ее следующая фраза была услышана только им. - Вам необходима помощь.
Старик прекратил кашлять и в недоумении посмотрел на Ксению. Ее лицо,  как у ангела обрамленное светлыми волосами, вдруг почернело от злости.
- Маме, нет, - чуть слышно произнес Коля и изо всех сил зажмурился.   
Ксения сдавила старику плечо и резким движением на себя рванула руку, державшую подбородок. Хрустнули сломанные позвонки, и старик уронил голову на стол. Вероника вскрикнула и испуганно отпрянула в сторону. Надтреснувшие голоса оборвались.
– Что делаешь, окаянная? - с укоризной воскликнула баба Надя. - Мало с тобой Ефросинья носилась. Побойся Бог …
Ксения оскалилась и безжалостно ударила женщину сначала в лицо, потом  в горло. Баба Надя вскинула руки к разорванной аорте и с булькающим хрипом повалилась на пол. Из смертельной раны хлестала кровь, попадая на одежду и лица присутствующих. Опомнившись, они все разом повыскакивали из-за стола и бросились врассыпную. Ксения злорадно ухмыльнулась. Было похоже на то, что возня обезумевших от страха людей, забавляет ее.
“Об этом молчал Валерий”, - стиснув зубы, Артем перескочил через стол.
Подхватил Колю и, двигаясь к выходу, постарался отыскать Веронику, но в суматохе было трудно что-то разобрать.
“Возможно, ей удалось спрятаться?” - сердце сжалось от безысходности. 
Почуяв движение за спиной, Ксения резко обернулась и прожгла Артема ненавистным взглядом. Оскалилась, словно зверь, и, подхватив стул, швырнула им в беглецов.
– Уходи, - закрывая собой, Артем вытолкнул мальчишку из комнаты.
Сокрушающий удар поразил плечо и голову. Повалил с ног и с обломками стула протащил в коридор. В глазах помутнело. Артем хотел встать, но его вдруг  повело, и он снова оказался на холодном полу. Наблюдая беспомощность Артема, Коля подал ему руку, и они вместе пошли к выходу.
За их спинами продолжали слышаться хриплые крики умирающих людей.

Всякий раз, когда Иван намеревался отправиться к ее родителям и положить конец давней вражде, она убеждала мужа не делать этого. Говорила, что сама во всем разберется. Но рано или поздно это должно было ему надоесть. 
– У меня в голове не укладывается, - горячо восклицал Иван на возражения супруги. – Мы столько лет вместе, а я до сих пор не знаком с твоими родителями. Наш сын, которому одиннадцать лет, не знает своих бабушку и дедушку, - Иван смягчился, - я вижу, как ты скучаешь. Замечал, как рассматриваешь спрятанную между страницами книги фотографию. Объясни, наконец, почему ты не хочешь помириться с ними?
Она бормотала в ответ что-то невнятное, срываясь в истерике. Со временем это стало отравлять семейную жизнь, и она все чаще хотела, чтобы правда ее отношений с родителями стала известна мужу. Только очень боялась.
В тот день она не могла найти покоя. В глазах то и дело наворачивались слезы. Душу терзали смутные предчувствия беды, и вся работа валилась из рук: пролилось молоко, разбилась тарелка с крупой, выкипел суп, перепачкав плиту. 
Сгущались сумерки, а мужа все не было. Она упрямо гнала от себя мысли о том, что сучилось непоправимое, и хотела, чтобы он вернулся. Пусть  злобным, ненавидящим. Но живым. Поклялась, что примет от Всевышнего любую кару, только пусть сохранит ее Ивана. Их семью.
Окончательно выбившись из сил, прилегла отдохнуть и не заметно уснула. В грезах увидела солнечный день и цветущий яблоневый сад, который казался живым под порывами теплого ветра. Она ходила среди деревьев и как будто кого-то искала. Иван! Сердце защемило от боли, когда увидела мужа. Он улыбнулся, заключил в тесные объятия, и вдруг прошептал – Прости меня, милая!
Свет в глазах вял и чернел, а по щекам текли слезы, потому что она все поняла. И закричала, без звука, только одними губами.
Она проснулась от негромкого стука в дверь. На пороге стоял дородный мужчина с красными щеками. Он был сам не свой и старательно отводил глаза. Ксения в ужасе закрыла рукам рот, боясь того, что сейчас услышит.
– Иван не вернется, - сухо проговорил мужчина, нервно теребя кепку. - Его машина выскочила на встречную полосу и …
Она недослушала и взвыла. Громко. Страшно. До хрипоты в горле. И как будто умерла.

Ксения лежала ничком на полу, думая о том, зачем ей это нужно и почему вдруг наступила тишина. Постаралась вспомнить события последних минут, но все усилия оказались напрасными. 
“Такого раньше не происходило”, - растерялась Ксения. - “Быть может, мне стало плохо. Но, почему мне никто не помогает? Неужели я здесь одна?”
В мозгу появились обрывки воспоминаний. Ксения сосредоточилась, чтобы хорошенько их рассмотреть. Спустя немного время сквозь пелену беспамятства проступили перекошенные болью лица и предсмертные хрипы умирающих. 
Ксения зажмурилась и закрыла ладонями уши, чтобы ничего не слышать и не видеть. Но тщетно. Сменяющие друг друга образы зажили своей собственной жизнью, и теперь ничего нельзя было с этим поделать. Так продолжалась целую вечность, пока мучительная боль не взорвалась в мозгу светом. С ним пришла зябкость, но это не помешало наслаждаться покоем, который воцарился в голове. Именно его она так жаждала последние двенадцать лет.
          Совершенно некстати женщина поймала себя на нелепой, как ей казалось, мысли, что испытывает дискомфорт, похожий  на тот, когда примеряешь какую-то вещь и понимаешь - она тебе жмет, или наоборот свободно болтается. Ксения испугалась этого и постаралась как можно скорее избавиться от чужих непонятно откуда возникших ощущений.
По жилам засочилось тепло и стало медленно подбираться к сердцу. Ксения затаила дыхание, чтобы не мешать этому. Удар сердца эхом пронесся в груди, и в тот же миг его пронзила боль.
“Я устала, - обреченно выдохнула Ксения и взмолилась. - Пожалуйста, в чьих силах избавить меня от боли, услышьте!”
“Ну, так не сопротивляйся”, - попросил неведомый собеседник. Тот самый, что говорил с ней на пригорке, когда она наблюдала за Вероникой и Артемом.
“Мне кажется, что если я сделаю так, как ты говоришь, то случиться беда”.
“Оглянись вокруг. Теперь не время для сомнений. Но, если ты не готова, я уйду, чтобы не тревожить тебя понапрасну”.
“Нет, нет, - растерянно спохватилась Ксения, - Вы неверно меня поняли… Господи, я запуталась и сама не понимаю, чего хочу!”
“Всегда тяжело на что-то решиться, но я готов тебе помочь в этом”.
“Хорошо. Только не оставляйте меня”.
“Не волнуйся. Этого уже никогда не случиться”.
Разум начал сжиматься, пока не сравнился размерами с горошиной, а все освободившееся место заполнило нечто всеобъемлющее и кровожадное.
Ксения неторопливо поднялась с пола и обвела пустым взглядом комнату. Повсюду лежали мертвые тела, в глазах которых застыл леденящий ужас. Ксения посмотрела на свою руку и, не испытывая отвращения, лизнула окровавленные ладони. От солоноватого вкуса, прикрыла глаза, и нечто внутри нее довольно заурчало.
Переступая через мертвые тела, Ксения подошла к зеркалу на стене. В нем она увидела другую себя - растрепанные волосы, на которых видны запекшиеся сгустки крови, невероятно бледное лицо, с истончившейся кожей, через которую проступала сеть несущих кровь сосудов, глаза - совсем чужие и недобрые. В них кипела безудержная ненависть ко всему живому.
 Ксения вздрогнула и резко обернулась, почувствовав за спиной трепетание живой плоти. Горящий безумием взгляд устремился на дрожавшую в страхе Веронику, которая невероятным образом втиснулась в узкое пространство между шкафом и кроватью. Ксения медленно приблизилась к девушке.
– П-пожалуйста, - пролепетала Вероника, заикаясь.- Не трогайте м-меня.
– Встань, - спокойно сказала Ксения, не проявляя угрожающих намерений.
Вероника не посмела ослушаться и поднялась на ноги. Ксения улыбнулась ее податливости и, не проронив ни слова, наотмашь ударила девушку. Та неловко вскинула руки к разбитому в кровь лицу и, теряя сознание, упала на пол. Когда это случилось, Ксения схватила девушку за щиколотку и потащила через залитую кровью комнату в темный чулан за шкафом.

Глава 16
Колыбель преисподней

Артем сидел на земле и крепко держал собственную голову так, как будто она могла по какой-то причине оторваться. Перед глазами все плыло, а в ушах стоял гул турбин заходящего на посадку большегрузного самолета. Артем ощутил внезапное прикосновение к плечу, резко поднял одурманенный болью взгляд и увидел Колю. Мальчик отпрянул, боясь, что Артем начнет кричать на него. Но он жестом попросил не молчать. Коля кивнул и стал говорить. Артем сосредотачивал внимание на каждом движение его губ, но разобрать слов не мог. В мозгу они искажались до безобразной тарабарщины.
– Все в порядке? 
Артем услышал голос Вестника и неуклюже повертел головой.
– Я здесь, подле Коли, - направил его поиски призрак.
Артем, наконец, смог увидеть Вестника и поразился. Коля не был напуган его присутствием, будто он был для него чем-то обыкновенным.
– Не знаю, - ответил Артем и по реакции мальчика, понял что кричит. 
– Сейчас все пройдет, - сказал Вестник. - Ты только не мешай, хорошо?
Артем зажмурился, и Вестник простер свои руки над его головой. Какое-то время ничего не происходило. Затем боль троекратно усилилась, и тут же исчезла, не оставив следа. Скачок к почти что наркотической эйфории спазмом тошноты сдавил горло. Артема вырвало и тяжело дыша, он без сил повалился на холодную землю.
– Псих, - орал Артем, едва не плача. - Вечная жизнь щедрый подарок для тебя. В доме не осталось живых. Понимаешь? Ксения сошла с ума и всех убила, - Артем опомнился, виновато посмотрел на Колю и снова был поражен. Мальчика не тронули ненавистные слова в адрес матери. Артем поймал себя на мысли, что перестал вообще что-либо понимать.
– Я уверен, Вероника жива. Ксения не станет причинять ей вред.
– Откуда тебе знать? - горячился Артем ни на что, не обращая внимания. - Она устроила кровавую бойню, и в живых никого оставлять не собиралась.
– У тебя есть необходимая Ксении вещь, - настаивал Вестник, - и Вероника гарантия того, что ты отдашь ее.
– О чем ты? - непреклонность Валерия бесила Артема. - Что у меня есть?
– Печать Силы, - ответил Вестник. - Она нужна Хаосу, который теперь в душе Ксении. Женщина возродила его в себе, и в благодарность за это он наделил ее сверхъестественными способностями. Именно по этому она с такой легкостью расправилась со всеми, кто был в доме. Однако только через обладание Печатью можно обрести Истинную Силу. К этому и стремится Хаос.
– Господи, какой бред ты несешь, - возмутился Артем. - Там обыкновенная женщина, которая по непонятной причине сошла с ума. Вот и все. Причем тут какой-то Хаос?
– У нас нет времени для объяснений, - настаивал Вестник. - Нужно скорее отыскать Печать. Иначе живой Веронику ты больше никогда не увидишь.
– Ты этого ждал? - лицо Артема было злым, взгляд циничным и холодным. - Чтобы я оказался в безвыходной ситуации и начал плясать под твою дудку?
– Какой ты упертый, - тон Вестника был сдержанным, но крайне суровым. - Сколько раз повторять, я не собираюсь никому вредить.
– Этой болтовней ты мне все уши прожужжал, - насупился Артем. - Но внятных объяснений я так и не услышал.
– Тебе дорога жизнь Вероники? - Вестник поставил вопрос ребром.
 “Это кошмарный сон, - Артем внимательно посмотрел на призрак. – Или  чья-то злая мистификация”.
– Скажи, ведь ты его видишь? - спросил Артем у мальчика, показывая на призрак.
Коля сначала растерялся вопроса, потом кивнул.
- И он тебя не пугает? - давил Артем, стараясь найти истину.
Мальчик мотнул головой.
- И ты знаешь, что этот призрак, который называет себя Валерием… Или называл? Черт, я запутался. Он вовсе не Валерий?
Мальчик снова кивнул.
– Ты на себе ощутил воздействие Силы в квартире Вероники, - заговорил Вестник. - Видел умершую Ефросинью. Сначала в общественном транспорте, когда ехал на работу и потом, уже на работе. Ты вместе с Вероникой пережил кошмар развенчания таинства. Я уверен, ты веришь в реальность всего того, что с тобой произошло. Так что тебе сейчас мешает сделать то же самое? Просто поверить? 
Артем раздул щеки и с шумом выпустил воздух из легких. Ему не хотелось быть на поводе у Вестника, не зная, к чему это, в конце концов, может привести. Но, понимал, если он прав и Вероника жива, собственными силами вытащить ее из кровавой передряги, не удастся.   
– Где нам искать эту чертову Печать? Если она, конечно, существует.
– Ты общался с Ефросиньей после ее смерти. Ведь так? - спросил Вестник, намеренно не слыша грубости молодого человека. 
– Да, - согласился Артем, не понимая, куда клонит Вестник. - Но, я мало что помню. Это произошло быстро и в памяти остались несвязанные обрывки.
– В них есть информация о том, где находится Печать, - объяснил Вестник. - Ты должен постараться вспомнить. Иначе Ксения заподозрит, что ее водят за нос и тогда Вероника умрет.
Артему вдруг нестерпимо захотелось курить. Он достал сигарету, покрутил в пальцах и медленно сунул в рот, припоминая встречу с Ефросиньей. Тщетно. Взгляд нашел дрожащий на ветру цветок. Артем коснулся сиреневых лепестков и в памяти возник цветочный горшок, из которого торчал сухой с почерневшими листьями, стебель.
– Нужно вернуться в дом Ефросиньи, - так и не подкурив, Артем выбросил сигарету.
– Уверен? - мимикой Вестник дал понять, что ошибка может дорого стоить.
  – В доме Ефросиньи я видел горшок с сухим растением, но не придал ему значения. А теперь вспомнил про цветок, который приснился мне в автобусе. Если Ефросинья хотела что-то показать, то это именно то, что нам нужно.
– Тогда не будем терять времени, - поторопил Вестник. - Его у нас нет. 

Внезапно родившийся в мозгу нервный импульс пронзил затекшие мышцы и болезненным хрипом вырвался из груди. Вероника повела головой и очнулась. Сознание не достаточно устойчивое, то выпрыгивало из туманности небытия, то камнем туда проваливалось.
  Во рту жгло солоноватым вкусом крови. Девушка провела языком по губам и обнаружила припухлое рассечение. Сознание совершило очередной прыжок. Под опущенными веками возникло лицо Ксении и занесенная для удара рука с узловатыми суставами. Вероника мотнула головой. Видение пропало, и по щекам девушки поползли горячие слезы.
“Сколько я без сознания?” - Вероники не могла этого определить, потому что время в ее представлении перестало существовать. - “Пусть все остается как есть. Стоит времени двинуться, и его уже не остановишь. Кошмар вернется”.
Некоторое время Вероника ничего не предпринимала, но от бездействия стало только хуже. Страх, запрятанный в дальние углы сознания, настырно лез в мозг, и как вредоносная тварь, уничтожал оазисы надежды. Тогда Вероника открыла глаза и увидела тьму, окаймленную светом.
“Кладовая, - Вероника пошевелила руками, и запястья резануло веревкой, которая стягивала их за спиной.
Девушка запаниковала, но, несколько раз глубоко вдохнув, успокоилась. 
“Нужно выяснить, что происходит”, - она ногой сдвинула штору, боязливо выглянула наружу и едва не вскрикнула, увидев мертвые тела и залитую кровью комнату. -  “Нельзя. Пусть Ксения думает, что я все еще без сознания”.
Девушка вздрогнула, увидев ее, и, замерла.
Ксения склонилась над телом старика в старомодном клетчатом костюме, прильнула к лицу и широко открыла свой рот. Из него потек вязкий рой мелкой мошкары. Он обволакивал мертвое тело, проникал в его ноздри, уши и рот.
Старик в клетчатом костюме надрывно вздохнул. Затем неуклюже встал на ноги и поворочал головой, ставя на место сломанные позвонки. В шее противно хрустнуло, и голова приняла обычное для себя положение. Со стороны, можно было решить, что все в порядке, но безжизненное лицо старика “кричало” о том, что он мертв и ничто не сделает его живым.
        – Теперь посмотрим, на что ты способен, - Ксении подняла с пола уцелевший стакан и без предупреждения подбросила. Старика на лету схватил его и сдавил так, что стекло с карамельным хрустом раскрошилось в ладони. 
        Довольная результатом, Ксения переместилась в недоступную для обзора часть комнаты, чтобы воскрешать тех мертвецов, которые могли быть полезны. Стараясь не упустить ее из виду, Вероника подобралась ближе к проходу. 
– Рада, что ты, наконец, очнулась, - Ксения так неожиданно возникла перед Вероникой, что та испуганно вскрикнула и отпрянула в глубь кладовой.
Ксения сорвала штору, и мрак заточения рассеялся. Не обращая внимания на слепящий свет, Вероника старалась не упустить ни малейшего жеста Ксении, чтобы угадать ее намерения.
– Я чувствую, как страх натягивает струной жилы твоего тела, - женщина не старалась приблизиться. - Но сейчас тебе не о чем волноваться, - ее лицо было спокойным, но холодный огонь помешательства в глазах уличал во лжи.
– Зачем тебе это? - спросила Вероника и испугалась возможной реакции со стороны Ксении.
– Во имя жизни, - на бледном лице женщины возникло удивление. - Разве не понятно? Или ты думаешь, раз я зло, то все, что я делаю, лишено смысла?
– Нет. Но ты же убиваешь, забираешь жизнь, а не даешь ее?
– Глупышка, - мягко улыбаясь, Ксения наклонилась к девушке и та сжалась от колючей прохлады на своем лице. - Я говорю не о чьей-то жизни. И не о своей собственной, - в самое ухо зашептала Ксения. - Мой путь определен силами, которых людям никогда не постичь. Они дали человечеству возможность выбора, а меня наделили исключительным правом убивать жизнь. Так достигается баланс мироздания, который бережет от краха и дает развиваться. Так было и так будет всегда и не стоит забивать этим себе голову, - Ксения тронула губами мочку уха Вероники и зло прошептала. - Ничего все равно не изменить.
От этих слов Веронику затрясло как в лихорадке, а глаза помутнели от слез. Она поняла, что сейчас по какой-то причине она нужна Ксении, но когда в этом отпадет необходимость та, не задумываясь, убьет ее.

Сухая герань в доме Ефросиньи оказалась точной копией цветка, который Артем видел во сне: тот же разворот почерневших листьев, та же угловатость тонкого стебля. Молодому человеку стало не по себе от такого поразительного сходства.
 – Вот, - он осторожно коснулся истлевших листьев, и те рассыпались под его пальцами. - Его я видел во сне.
– Ничего не путаешь? - Вестник бросил на Артема недоверчивый взгляд.
– Без сомнений. Только я не знаю, где именно может находиться Печать.
Артем поднял глиняный горшок и посмотрел на выпачканное с ржавчиной блюдце под ним. Там ничего не оказалось.
– Если герань завяла, - предположил Вестник, - то возможно Ефросинья спрятала Печать в горшке?
– Верно, - Артем потянул за стебель, думая вместе с корнем вытащить наружу содержимое горшка, но тот обломился, оставив ни с чем. Артем хмыкнул и недолго думая, уронил горшок себе под ноги.
 Обожженная глина треснула и развалилась, высыпав на пол землю с сухой геранью. Артем отдал фонарик Коле, а сам принялся ворошить останки. Пальцы сразу отыскали нечто, что никак не могло находиться в цветочном горшке - перевязанный капроновой нитью мешочек из грубой ткани, в котором находился небольшой по размеру округлый предмет. Сердце Артема бешено заколотилось, когда он распутал узел и вытряхнул содержимое мешочка на ладонь. Им оказалась выпуклая монета с непонятными знаками и символами на обеих поверхностях.
– Это она? - спросил Артем, заранее зная ответ.
– Да, - воодушевился Вестник. - Печать Силы. 
– Здесь какие-то буквы, - Коля указал пальцем в обод монеты.
Артем глянул на аверс, чтобы лучше разглядеть надпись. Она была четкой, но прочесть ее не удалось, потому что состояла из одних иероглифов.
– Что здесь написано? – заворожено разглядывал монету, спросил Артем.
– “Избравший свой путь, пройдет его до конца”, - прочел Вестник.
– В чем смысл этих слов, и вообще, какое отношение это имеет к тому, что сейчас происходит? - недоуменно хмыкнул Артем.
– Человек, вставший на путь совершенства, - принялся объяснять Вестник тоном университетского профессора, - во зло или добро, будет нести полученные от Печати знания до конца своих дней и, как бы трудно ни было, не сможет ни отречься от них, ни лишиться каким-либо иным способом.
–  Но почему Печать дала Силу Ефросиньи или как сейчас Ксении?
– Печать Силы несет в себе Высший разум, который из множества людей выбирает достойного. Это непременно страстная натура, в душе которой никогда не стихают бури эмоции. Перед таким человеком Печать раскроет безграничные возможности. А, находясь в руках невежды или того, кто от природы своей ленив, Печать не принесет пользы, и будет цениться не дороже куска обыкновенного  металла. Но хватит болтовни. Нам нужно передать ее Ксении.
– Постой, - торопливо проговорил Артем. - Как ты себе это представляешь?
– Зайдешь в дом и отдашь Печать, - Вестник был невозмутим, словно речь шла о прогулки по парку в солнечный день.
– Всего-то, - язвительно заметил Артем. - Боюсь, что если я войду в дом, то живым мне оттуда не выйти. Должен быть другой способ передать Печать.
– Тебя хватит времени, чтобы уйти, - все так же спокойно говорил Вестник. - В Печати есть особенность. Попав к Преемнику, она на некоторое время делает его беспомощным. Этот момент называют Коридором Адаптации. Он длится минут десять или около того. За это время Сила оживает и растекается с кровью по телу человека, который теперь будет ею обладать. После этого он становится практически не уязвимым. Единственное, что способно прервать его жизнь это естественное старение либо… - Вестник запнулся.
– Либо что? - не дождавшись ответа, спросил Артем и его глаза сузились в подозрительном прищуре. - Неужели нельзя сказать без проволочек?
– Он пришел за мамой, - тихо проговорил стоявший рядом Коля.
– Ты о чем? - Артем недоуменно посмотрел на мальчика и перевел взгляд на Вестника.
– Это правда, - ответил Вестник и опустил на плечи мальчика свои ладони, так как это делают когда хотят защитить кого-то.
– Вы оба тронулись умом, - фыркнул Артем. - Вы что хотите, чтобы я… - Артему было дико произносить это слово, - убил Ксению? Это же абсурд!
– Когда папа умер, - волнуясь, заговорил Коля, -  я стал слышать голос в своей голове. Я думал, что отец разговаривает со мною. Но в какой-то момент понял, что слышу мысли матери. Она тяжело переживала смерть отца и однажды поднялась на чердак, когда я перебирал хранившиеся там вещи отца. К ним по ошибки попали игрушечные рыцари, которых он подарил мне на день рождения. Я дорожил ими и хотел отыскать, во что бы то ни стало. 
Укрывшись за мешками с ветошью, я смотрел как с веревкой в руках, мама остановилась у дымохода. Немного постояв, она забралась на шаткую тумбочку и перекинула веревку через стропила. Просунула голову в петлю, затянула ее на шее. Сжавшись от страха, я одним только сердцем молил ее не убивать себя. Она вздрогнула, будто могла услышать мои мысли, и стала искать меня взглядом. Ее воспаленные болью глаза казались чужими. Не сумев найти, мама разрыдалась и стала просить прощения у Бога за свою слабость. Она освободилась от веревки и спустилась вниз, - Коля помолчал. - Мама до сих пор не знает, что я был там. А петлю я в тот же день срезал. 
– Ты знал об этом, по роже гнусной вижу, что знал и ничего мне не сказал, - потрясенный словами мальчика Артем ожесточенно набросился на Вестника. - Сволочь, если бы ты сделал это, то всего этого не случилось бы.
– Для начала, - без надменности проговорил Вестник. - Не тебе решать, что должно происходить, а что нет. Ты не знаешь обо всех перипетиях, которые непрерывно идут в мире, минуя сознание людей. Будь все наоборот, человечество обезумело бы, поставив под угрозу свое существование. И потом, что изменилось бы оттого, что ты узнал бы, какое испытание приготовила тебя судьба? Ринулся спасать мир, что тебе не под силу или трусливо бежал?
– Я …, - Артем потеряно запнулся.
– Вот видишь, - заключил Вестник. - Обремененный полученным не в срок знанием, ты просто сломался бы, и от этого стало бы только хуже.
– А сейчас-то что изменилось? - думая оказаться правым, спросил Артем.
– Сейчас ты научился понимать гораздо больше, потому что увидел зло, ощутил его прикосновения и тяжесть неминуемой потери. Только обретя опыт, сопряженный с болью, ты можешь принять единственно правильное решение, от которого сейчас зависит очень и очень многое.
– Нет, нет и еще раз нет, - Артем судорожно потер висок. - Все это чистой воды мистификация и очень жестокая шутка, - он внимательно посмотрел на Вестника, потом на Колю. Глаза обоих были полны холодной отрешенности. - Господи! Вы и, вправду хотите, чтобы я убил Ксению. Бред какой-то. Ладно! Он, - обращаясь к мальчику, Артем жестом указал на Вестника, - уже мертвый и ему, похоже, на все плевать. Но, ты? Как можешь желать смерти родной матери? Это чудовищно.
Вестник не стал вмешиваться, позволяя Коле все объяснить самому.
– Я люблю маму. И у меня нет человека роднее, чем она. Но женщина в доме не мама. Там зло, которое никого не пощадит, - Коля сглотнул от волнения. – Если ты не остановишь его, то для нас завтра не наступит никогда.
– Он прав, - Вестник почувствовал, что Коля больше не в силах говорить и подхватил его мысли. – Те, кто хотел полюбить, уже не полюбят. И те, кто хотел покаяться, умрут не прощенными. Жизнь рухнет в бездну Хаоса.    
Артем шумно выдохнул и покачал головой. Он отказывался мириться с тем, к чему его подталкивал Вестник. Кроме того, считал бесчеловечным и жестоким допускать мысль о том, чтобы пойти и кого-то убить, не говоря уже о воплощении подобного в реальность. Но в доме все еще оставалась Вероника, что усложняло ситуацию, принуждая делать непростой выбор.
Артем закрыл глаза, и все внимание сосредоточил на биении собственного сердца. Его частые такты постепенно слились в один тревожный гул, и Артем провалился в пустоту.
Флоп. Нестерпимое страдание: чужое, пугающее отчаянием. Артем увидел  толпы людей, бредущих по выжженной солнцем пустыни. Ветер треплет грязные одежды на худых, покрытых язвами телах. Слезящиеся от колючих песчинок глаза страдальцев глядят обреченностью, из последних сил молящей о спасении.
– Вихрь Смерти, - от хриплого возгласа люди в панике бросились кто куда.
Артем обернулся и в ужасе замер. Прямо на него несся черный вихрь, из которого появлялись средневековые всадники в проржавелых доспехах и чумные зомби, вокруг которых роилась жалящая мошкара. Существа быстро настигали  своих жертв и безжалостно резали немощную плоть зазубренными мечами.
Вот рядом с Артемом упала женщина, рассеченная от плеча до поясницы. Горячие капли крови из смертельной раны попали на лицо молодого человека, вынуждая кривиться в отвращении. Всадник, убивший женщину, рванул поводья и поднял коня на дыбы, стремясь размозжить голову Артема. Копыта животного нависли над молодым человеком, и он зажмурился, решив, что ему конец.
– Там нельзя быть долго, - Коля сжал ладонь Артема, и видение исчезло.
– Что это было? - сухо хрипнул молодой человек, утирая со лба липкие градины пота. 
– Будущее, - ответил Вестник. - Если Хаос воскреснет в образе Ксении.
– А все эти воины? - рассеянно бормотать Артем. - Кто они?
– Болезни, голод, вражда. Все, что губит жизнь. Метафорически, конечно, - Вестник внимательно посмотрел на Артема. - Ты готов принять решение?
Мысли в голове Артема перемешались, и его представления о мире вдруг встали с ног на голову. Белое стало черным, а черное, казалось, стало еще чернее. Но деваться было не куда. Артем  крепко сжал Печать в руках и кивнул.
– Учти, - предостерег Вестник, - Ксения знает о Коридоре Адаптации и постарается сделать проход через него безопасным.
– Что она может предпринять? – сосредоточился Артем.
– Скорее всего, поднимет мертвецов. С ними будет трудно справиться. 
– Замечательно, - Артем перевернул табурет и выкрутил у него ножку. - Мне всегда хотелось провести выходные как-то по-особенному, - достал нож из ящика кухонного стола и принялся заострять узкий конец ножки.
– Что ты делаешь? - Вестник в недоумении следил за действиями Артема.
–  Я в фильмах про всякую нечисть видел, - Артем коснулся заостренного конца. - Там их только так и убивали.

Чтобы не обнаружить себя и не оказаться застигнутым врасплох Артем с осторожностью двигался вдоль стены. Однако вопреки стараниям под обувью предательски скрипели деревянные половицы. Артем хотел вспомнить какого-нибудь святого, чтобы попросить защиты, но на ум ничего не шло, а обрывки немногих молитвы, которые он знал, стыли в леденящем слове смерть.
Артем остановился перед дверьми в комнату и ощутил дрожь в коленях. Ему как трусу захотелось бежать из проклятого неизвестно какими богами дома. Чтобы побороть страх и отвращение к собственной беспомощности, Артем напряг каждую мышцу тела. Почувствовав их все, резко выдохнул и решительно открыл дверь в комнату. 
От вида крови в желудке Артема забилась тошнотворная судорога, а во рту появилась непереносимая горечь. Мертвые тела были обезображенные так, будто над ними глумилась стая оголодавших диких собак. Трудно вообразить, как же сильно нужно ненавидеть жизнь, чтобы так по-животному с нею расправиться и уж точно никому в голову не придет, что такая ненависть заключена в сознание одного единственного человека. Или это уже не человек? А кто тогда?
 Артем насчитал четыре трупа. Один у входа, два других за поваленным на бок столом. Еще один, с выпирающими наружу внутренностями у окна.
“Странно, - Артем настороженно оглядел комнату. - Куда делись остальные и где Вероника? Быть может, им удалось спастись? Нет. Ксения расправилась со стариком в старомодном костюме и бабой Надей. А их здесь нет. Когда я спасал мальчишку, убила того, что с разорванной брюшиной. Потом Коля тащил меня оглушенного, а из комнаты доносились предсмертные стоны: Ксения продолжала убивать. Так куда же делись тела?”
Артем услышал утробное рычание из кладовой и сглотнул подступивший к горлу ком, глядя, как оттуда появляются старики, но на встречу им не бросился.
“Мутная поволока в глазах. Разорванная одежда обвисла лохмотьями под тяжестью запекшихся бурых сгустков”, - Артем почувствовал, как зашевелились волосы на голове. - Они мертвы!”
– Бу-у! 
От внезапного восклицания Ксении Артем резко обернулся и попятился в глубь комнаты, сторонясь мертвецов. Теперь он находился далеко от двери и путь к отступлению был отрезан. Однако Ксения не приближалась, предпочитая оставаться в недосягаемости.
– Ты вовремя, - безмятежным тоном сказала она. - А то, признаться, я уже начала терять терпение и подумывала над тем, не убить ли твою подружку.
– Где она? - от волнения язык Артема стал ватным и прилипал к небу.
Ксения ухмыльнулась и подала знак старику в старомодном костюме. Он вырвал из темноты кладовой перепуганную Веронику.
– Ты цела? - спросил Артем, глядя в припухшие от слез глаза девушки.
 Вероника хотела ответить, но от пережитого кошмара лишилась голоса, и у нее вырвалось только сдавленное всхлипывание, как у человека, стонущего во сне.
– Печать, - потребовала Ксения.
Артем показал мешочек из грубой ткани, перевязанный прочной нитью:
– Прежде чем ты ее получишь, отпусти Веронику.
– Зачем? - удивилась Ксения. - Ты отдашь мне Печать. Я удостоверюсь, что она подлинная и тогда вы уйдете вместе.
– Ты чувствуешь мой страх. Но не думай, что я совершу глупость и сделаю так, как ты говоришь. Ведь тогда нам не выбраться из этого дома живыми.
– А ты не допускаешь мысли, - надменно фыркнула Ксения. - Что я могу убить вас обоих прямо сейчас и просто забрать Печать?
– Если бы ты хотела это сделать, то не заводила бы пустых разговоров, - заметил Артем. - Но, ты должна быть уверена в том, что это, - Артем покачал на нити мешочек, - именно та вещь, которая тебе нужна. В противном случае моя смерть для тебя бесполезна. Ведь только я знаю местонахождение Печати. 
На лице Ксении возникла холодная улыбка, которая граничила со злостью.  Повисшая в комнате тишина угнетала и вот-вот грозила взорваться неистовой яростью. Артем ощутил, как смерть подбирается к нему все ближе, и сжал свое оружие так сильно, что костяшки пальцев обескровились.
– Браво, - играя восхищение, Ксения похлопала в ладони. - Ничего другого я от тебя не ждала, - она подала знак старику, удерживающему Веронику.
Тот с оскалом пса, у которого отняли кость, освободил девушку от веревки и грубо толкнул к Артему. Вероника без сил упала ему на грудь и зарыдала.
– Тихо, тихо, - Артем гладил медные пряди дрожащей рукой. - Все хорошо. Слышишь? Посмотри на меня. Все хорошо. Теперь ты должна уйти. 
– Я не хочу,  - беззащитно взмолилась Вероника. - Я боюсь остаться одна.
– Сейчас же уходи, - Артем повысил голос и отстранил от себя девушку. - Там на улице Коля. Он поможет тебе. А здесь оставаться небезопасно.
– А ты? - продолжала рыдать Вероника. - Я не уйду без тебя.
– Иди, - потеряв терпение, взмолился Артем. - И жди меня на улице.
          Под жаждущим расправы взглядом Ксении Вероника попятилась к двери. Она не хотела уходить, но ослушаться Артема не посмела.
– Я выполнила условие, - сказала Ксения, едва за Вероникой закрылась дверь. - Теперь твоя очередь.   
       Лоб Артема покрылся испариной. То, что было в его жизни, и то чего, быть может, уже не случится, всецело зависело от куска неизвестного металла в руке.   
– Ну же, - в нетерпении потребовала Ксения. - Не заставляй меня злиться.
Артем сглотнул и протянул Печать. Ксения выхватила ее из ослабших рук молодого человека. Развязала мешочек и достала драгоценность на свет.
– “Избравший свой путь, пройдет его до конца”, - как в лихорадке прочла Ксения и сглотнула от волнения. - Это она! Печать Силы!
Внезапно женщина скривила лицо, выгнулась, словно через нее пропустили мощный заряд электрического тока. Когда же первая, не самая сильная судорога прошла, тяжело упала на колени и закашлялась. 
– Убейте его, - сдавлено хрипнула Ксения, и мертвецы ринулись на Артема.
Понадобились ничтожные доли секунды, чтобы адреналин, отравив кровь, обострил заложенные природой рефлексы. На коротком, резком выдохе Артем выбросил перед собой руку с отточенным колом. Низенькая старушка со смятым лицом, наткнулся на него грудью, взвыла и, источая из раны кровь, завалилась на пол. Быстро уходя влево и одновременно разворачиваясь, Артем уклонился от другой атаки. Подчиненный инерции мертвец пролетел мимо, и Артем вогнал кол ему в позвоночник. Третий мертвец оказался проворнее. Он обхватил Артема руками и стремительно поволок на стену.
Тем временем Ксения проходила Коридор Адаптации. Боли, которые она при этом испытывала, были жестокими. Плоть будто рвали дикие оголодавшие звери, вынуждая кривиться и стонать. В какой-то момент Ксении поймала себя на мысли, что она на самом деле видит животных оскаливших зубастые пасти.
Артем взвыл от боли, чувствуя треск собственных ребер. Нужно было что-то предпринять, иначе грудная клетка могла не выдержать и проломиться. Артем изловчился и ударил затылком в лицо мертвеца. Потом еще и еще, пока хватка не ослабла. Вырвавшись, Артем стремительным ударом сразил мертвеца в сердце и только сейчас заметил, что окружен.
Внезапный удар изнутри, подкосил ноги Ксении, и она упала, сотрясаясь в припадке. На теле появились багровые гематомы, к которым быстро приливала кровь и струйками просачивалась сквозь поры на коже.
Мертвецы цеплялись, рвали одежду и царапали кожу. От бешено гудящей в висках крови Артем перестал что-либо соображать. Он отталкивал нападавших, наотмашь бил и тыкал кольями. Мертвецы не отступали и дрались все яростнее. В конце концов, под натиском превосходящих сил Артем потерял равновесие и беспомощно растянулся на полу.
По истерзанному телу прокатила последняя судорога испытаний, и Ксения обмякла. Зловещая пустошь Коридора осталась позади. Внутри тела разливалось блаженство удовлетворения. Раны затягивались, не оставляя следов.
Артем оттолкнул последнего мертвеца и, запрыгнув на него сверху, всадил кол в горло. Понял что промахнулся. Занес руку для удара, теперь целя в грудь. Хрустнули продавленные ребра. Артем бил и бил, не замечая того, что мертвец перестал сопротивляться. Опомнившись, отыскал взглядом Ксению. Она пришла в себя и продетая бичевой Печать теперь тускло поблескивала на ее шее.
Легкой поступью Ксения подошла к Артему. Опираясь на окровавленный кол, он хотел принять вызов,  но сумел подняться только на одно колено.
– Ты прекрасно понимаешь, - Ксения подарила Артему поцелуй, - оставить тебя в живых я не могу.
Мертвенно-бледные губы оказались холодными, но такими же трепетными и бархатными, как прежде. Рассудок Артема помутнел и беспомощно всхлипнул.
– Это не в моих правилах, - взгляд Ксении был неподдельно тосклив. -  Но знай, мне жаль убивать тебя. Ты благородный противник, а таких мало.
– Стой, - прохрипел Артем, сплюнув сгустки крови, скопившиеся во рту. - Пока не поздно. Пока еще можно все спасти.
– Поздно, - Ксения показала свои окровавленные руки. - Теперь я другая. Мои мысли тоже. Они не ранят души, не отравляют рассудка. Это то, чего мне не хватало в жизни, чтобы быть счастливой, - Ксения сглотнула и тихо добавила. - Это расплата за мой грех.      
– А твой сын? Неужели ты про него забыла?
– Я уверена, он все понимает и обязательно простит меня, а если нет…Что ж такая у меня судьба, быть никем не прощенной, и ее не переделать, - с яростным блеском в глазах Ксении занесла руку, чтобы убить.
Артем на мгновение закрыл глаза, мирясь с судьбой и давая шанс Ксении остановиться. Но когда открыл их, то понял, что теперь уже ничего не изменить.
– Прости, - чуть слышно сказал Артем, изловчился и поразил ударом снизу.
Остро заточенный кол вошел под ребра с левой стороны, пробил легкое и ранил сердце.
Ксения резко выдохнула. Бледные губы изрыгнули пузырящуюся кровь и исказились болью. Женщина попятилась и, споткнувшись о ногу мертвеца, упала. Артем подполз к ней и вздрогнул от изумления. Глаза Ксении были мокрыми от слез. Слез человека, а не все ненавидящей твари.
– У Коли есть бабушка в городе, - тело Ксении мелко тряслось. - Обещай отвезти мальчика к ней, - замерла, собираясь с силами, и назвала адрес.
– Обещаю, - сказал Артем.
По телу Ксении прошла предсмертная судорога, и она обмякла.
– Не вини себя, - услышал Артем голос Вестника позади себя. - Прими ее гибель как данность и знай, никто не смог бы изменить хода вещей, который сложился очень и очень давно.
В ярости Артем вскочил на ноги и бросился на Вестника. Он ожесточенно наносил удар за ударом, но кулаки рассекали пустоту. Вестник молча наблюдал за помешательством Артема, и ничего не делала, чтобы утихомирить его. В конце концов, Артем выбился из сил и упал на колени. Глаза помутнели от слез. Артем хотел сдержаться, кривя лицо в гримасах, но скулы окаменели болью, и он взвыл.
–Тебе тяжело и любому на твоем месте было бы тяжело. Но там, на улице остались Вероника и Коля. Ты нужен им. Без тебя они пропадут.
Артем поднял голову. Впервые за те несколько дней, что он знал Вестника, в его голосе слышалось сострадание. Артем проникся этим и понял: Вестник не гадина, которой хотел казаться. Бесстрастность только часть его бытия. Он несет ее в себе для того, чтобы не сойти с ума от боли, принося в жертву человеческую душу за спасения тысяч других.
Артем сорвал Печать с шеи Ксении и протянул Вестнику. Едва он коснулся ее, призрачная тень его плоти стала таять в лазурном свете.
– Ты должен уйти, - Вестник подал руку. Медля, Артем потянулся к лицу Ксении, чтобы опустить веки невидящих глаз. - Пожалуйста, уходи.
Комната наполнилась гулом. Он нарастал и вскоре тонким острием ранил слух. Дом затрясся будто в лихорадке. Оконные стекла покрылись трещинами и взорвались бесчисленным количеством режущих осколков.
Вокруг призрака заплясали десятки искривленных светящихся лучей. Один угодил в розетку. По комнате поползла горечь плавленой пластмассы, забивая легкие едким дымом. Огонь лизнул обои и стал расползаться по стене.
Внезапно наступила тишина. Артем увидел, как пламя попятилось назад, а потом и вовсе исчезло в сожженной розетке. Где-то внутри стены послышался едва различимый вой.
– Убирайся к чертовой матери, - что было сил, закричал Вестник. 
Артем вскочил на ноги и бросился к выходу. Вой стремительно нарастал. Артем вышиб входную дверь, перемахнул прыжком ступеньки крыльца, а следом раздался взрыв. Поток горячего воздуха ударил в спину и швырнул Артема во двор дома, который уже полыхал.

Тряска по сельскому бездорожью привела в чувство.
– Ссадины на лице, ушибы грудной клетки и предплечий, - пробормотал седоволосый фельдшер. – Множественные колото-резанные раны, полученные, судя по всему, осколками стекла. Но, повода беспокоится нет. Они не причинили серьезного вреда. Не волнуйтесь, сударыня, с ним будет все в порядке.
Предплечья Артема коснулась ладонь. Молодой человек повернул голову и виновато улыбнулся испуганной Веронике. Рядом сидел перепачканный сажей Коля и держал на коленях притихшего Тихона. Фельдшер и медсестра обменялись взглядами и добродушно улыбнулись друг другу.
В районной больнице Артему оказали необходимую врачебную помощь и до завтрашнего дня оставили в палате интенсивной терапии. Веронике с Колей, несмотря на то, что никаких травм у них не было, дежуривший врач разрешил занять соседние койки. И даже Тихону он позволил остаться, нарушив строгий запрет, касавшийся  пребывания животных в лечебном учреждении.

Глава 17
История одного греха

В понедельник утром, воспользовавшись служебным телефоном дежурной сестры, Артем позвонил на работу и попросил у начальника дать ему еще один отгул. По сложившимся обстоятельствам. Дмитрий Николаевич был недоволен просьбой, ругался, на что Артем не обращал внимания, терпеливо ожидая, когда он, наконец, согласится.
– Черт с тобой, хоть совсем не приходи, - насупился Дмитрий Николаевич и, подумав, добавил. - Во вторник напишешь заявление. Оформим задним числом.
– По собственному желанию? – рассеянно пробормотал Артем, выглядывая в окно. Водитель рейсового автобуса докурил и нажал клаксон для пассажиров, чтобы те поторопились на посадку. 
– На отгул! - выдохнул Дмитрий Николаевич. - И прекрати морочить голову.
– Спасибо, - Артем положил трубку на рычаг, улыбнулся сестре и, получив смущенную улыбку в ответ, заспешил на автобус.

Город встречал их порывами зябкого ветра. Измученно-бледным солнцем, которое изредка появлялось в рваном полотне облаков. Пыльным от выхлопов транспорта воздухом. Артем поежился недружелюбию погоды и глянул на своих спутников. Коля крепко прижимал к груди Тихона, который боязливо смотрел по сторонам. Сам мальчик, до этого ни разу не бывавший в городе, казалось, не обращал  внимания на суматоху и надрывное гудение автомобилей.
Артем глянул на Веронику, но сложность в ее лице не позволяла понять, что с нею происходит на само деле.
“Вестник был прав. Люди заблуждаются, видя себя вершителями судьбы. Они всего лишь выбирают из множества путей один, который, рано или поздно, приведет в единственно возможную точку их жизни. Она определена до рождения и нет такой силы, которая смогла бы все изменить. Мы сделали свой выбор. Но был ли он правильным?”
– Нам сюда, - сказал Артем, разглядев номер дома на подтертой табличке.
Они свернули в тихий дворик обшарпанной пятиэтажки. На лавке у второго подъезда сидели две пожилых женщины, и о чем-то неторопливо разговаривали.
– Извините, Мария Федоровна здесь живет? - спросил Артем.
– Исакова-то? - басовито уточнила та, что была полнее.
Артем кивнул.
- Четвертый этаж, - женщина показала на сияющие белизной выкрашенные рамы.
Артем поблагодарил за помощь, и первым шагнул в веющий прохладной сыростью подъезд. Следом вошли Коля и Вероника.
– Готов? - спросил Артем у Коли перед квартирой его бабушки.
– Можно я сам позвоню? - попросил мальчик.
– Конечно, - пожал плечами Артем и посмотрел на Веронику.
С виду она была в полном порядке, но в ее взгляде таилась нервозность, и это беспокоило Артема. Он взял Веронику за руку и легонько сжал ладонь.
Коля потянулся к кнопке звонка и несколько раз коротко надавил на нее. За дверью послышались торопливые шаги. Клацнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стояла темноволосая с редкой проседью, женщина лет шестидесяти в домашнем халате и простеньких тапочках. В глазах женщины блестели слезы.
– Коленька, - ничуть не стесняясь, она упала перед мальчиком на колени и крепко прижала его к груди. Зажатый между ними Тихон жалобно мяукнул.

На электрической плите засвистел вскипевший чайник.   
– Не знаю, удобно ли спрашивать, - сказала Мария Федоровна, добавляя кипятку в чашки. - Но мне хотелось бы знать, как все произошло.
– В четверг я и Вероника поехали навестить ее бабушку, - Артем жестом показал, что горячей воды ему хватит. - Мы не знали, что за неделю до этого она умерла. Деваться нам было некуда, и Ксения согласилась нас приютить, - Артем изменился в лице. - Беда случилась в воскресенье во время поминального ужина, который устроила Ксения для близких людей Вероникиной бабушки. Пожар был внезапным. Спастись удалось только нам, троим.
– Вы пострадали? - участливо спросила Мария Федоровна, разглядывая раненое лицо Артема.
– Ерунда, - он коснулся шероховатой ссадины на скуле и так посмотрел на Колю, будто просил для чего-то разрешения.
Мальчик кивнул. Артем собрался с мыслями и продолжил говорить:
 - Нам повезло, что Ксения не растерялась и помогла выбраться из горящего дома.
– Бедная моя девочка, - надломленным голосом сказала Мария Федоровна. - Ей так и не удалось найти счастья в этой жизни.
– О чем вы говорите? - удивленно спросил Артем, найдя в словах женщины тайный смысл.
– Ксюша росла хорошей девочкой, - стала рассказывать Мария Федоровна. - Замечательно училась в школе, готовилась для поступления в один из лучших ВУЗов нашего города. На подготовительных курсах познакомилась с Сережей. Он приехал из деревни в город, чтобы, как он говорил, стать большим человеком. Между ними завязалась дружба, которая со временем переросла в любовь и к окончанию третьего курса они собирались пожениться.
Мария Федоровна сухо кашлянула и продолжила рассказ:
- В их честолюбивые планы вмешался случай. На дне рождения сокурсницы Ксюша повстречала своего бывшего молодого человека Дмитрия. Их отношения возобновились. Узнав об этом, отец Ксюши был в ярости, потому что ненавидел Дмитрия. Ходили слухи, будто он принадлежал к одной из самых кровавых и жестоких криминальных группировок в городе. Отец грозил лишить Ксюшу опеки. С ее характером это не возымело действия, и она рассталась с Сережей.
Никто не думал, что тихий и скромный мальчик подкараулит Дмитрия и затеет драку. Но именно так все и произошло. С травмой головы Сергей попал в реанимацию, где по прошествии нескольких дней умер.
Ксюша возненавидела Дмитрия за его причастность к убийству Сергея и себя за то, что допустила эту трагедию. Чувствую вину, Ксюша отправилась на похороны в Пушково, где познакомилась со старшим братом Сергея Иваном.
Трудно сказать, были ли хоть какие-то чувства у Ксюши, или она сделала это в расплату за грех, но только она осталась жить с Иваном. Владимир - мой супруг, болезненно принял решение дочери и заявил, что отказывается от нее. Никакие уговоры не могли этого изменить.
Расстроенный, что у Ксении не ладятся отношения с нами, Иван приезжал и пытался поговорить. Муж не сдержался и все рассказал, - Мария Федоровна помедлила. - Услышав правду, Иван побледнел. Затем его лицо стало серым с пятнами мертвенной желтизны и покрылось морщинами. На глазах молодой, крепкий мужчина превратился в старика. Иван даже не попрощался когда уходил. Спустя неделю от знакомых мы узнали, что, по дороге домой, он попал на своем автомобиле в аварию. Так Ивана не стало.
Неожиданно, Вероника вскочила с табурета и, едва не опрокинув чашку с чаем, бросилась из кухни в ванную, где скрылась, хлопнув за собой дверьми.
– Простите ради Бога, - спохватилась Мария Федоровна. - Я, наверное, сказала лишнего.
– Вы не виноваты, - поспешил успокоить Артем. - Просто она переживает.
– Господи, мне так неловко.
– Вы не будете против того, если я помогу Веронике?
– Да, конечно, - разволновалась Мария Федоровна. - Если что-то нужно…
Вероника сидела на краю ванной и рыдала. Артем пустил в кран воду, чтобы шумом заглушить голоса и некоторое время просто смотрел на Веронику, позволяя ей выплакаться и обессилить.
– Успокойся, - наконец сказал Артем и коснулся плеча Вероники.
– О чем ты говоришь? - Вероника подняла на Артема заплаканные глаза. – Ты лгал, а я молчаливо поддакивала. Это мерзко. Ты разве не понимаешь?
– А что было делать? - Артем чувствовал, как внутри его бьется волнение и страх. - Рассказать Марии Федоровне о том, что ее дочь сошла с ума, и какие это имело последствия? Объясни, зачем и кому это нужно?
– Нам, - в отчаянии воскликнула Вероника. - Погибли люди, а ты, как ни в чем не бывало, говорил всякую ерунду: пожар, паника, спасла. Зачем эта ложь?
– Ксения не исчадие ада. Она была любящей матерью, верной женой и просто хорошим человеком. Ее жизненный путь окончился и не нужно очернять его фактами, которые будут смаковать охочие до сенсаций желтые газетенки. Марию Федоровну с призрением окрестят матерью убийцы, а Колю отпрыском, который унаследовал от матери расшатанную психику. Их жизнь превратиться в кошмар. Или, быть может, ты хочешь разнообразить жизнь и попасть в прессу? А заодно в разработку прокуратуры и загреметь лет на двадцать в лагерь за соучастие в совершении массового убийства. Нам вряд ли удастся убедить судью в том, как на самом деле все произошло.
– Я хочу понять все это, - голос Вероники звучал без надрывов. - И чтобы кошмары не мучили и совесть не грызла.
– Ты не одна, - Артем поднял подбородок Вероники, чтобы увидеть ее глаза. - Вместе мы справимся. А пока утри слезы. Нас там ждут.
– Мы могли спасти Ксению, - Вероника шмыгнула носом и взяла из рук Артема махровое полотенце.
– Каким образом? - Артем не ожидал, что Вероника заговорит об этом.
– Доставая Тихона из проволочных пут, я нашла на чердаке удавку. Мне следовало рассказать тебе об этом и вместе мы помогли бы Ксении справиться с чувством вины за смерть дорогих ей людей. Но тогда мои мысли были о другом и в итоге…
– Ты неправа, - Артем поразился возникшей в голосе интонации. Она казалась зеркальной проекцией бесстрастной интонации Вестника. - Уже тогда ничего нельзя было изменить. 
– Говоришь так, будто смерть людей тебя совсем не беспокоит.
– Напротив. Я, тоже думал, что у нас была возможность все исправить. Но мы не Боги и у нас нет сил, чтобы все переделать одним щелчком пальцев. Мы люди, которым нужно с достоинством принять судьбу. Не испугаться, не предать, не бросить друг друга. Благодаря этому нам удалось выжить. А теперь пойдем.
Вероника некоторое время смотрела на Артема, и, кивнула головой.
– Нам, пора, - сказал Артем, когда они вошли в кухню.
– Понимаю, - согласилась Мария Федоровна. - У вас своего горя хватает, - она вздохнула. - Обязательно заходите. Мы с Колей будем рады вас видеть.
– Конечно, - Артем протянул мальчишке руку. - Ну, приятель, не горюй.
– Не буду, - грустно ответил он, пожимая ладонь. 

На улице вот-вот должен был начаться дождь.
– Куда ты сейчас? - спросил Артем у Вероники, думая проводить ее.
– Не знаю, - ответила она, голосую проезжающим автомобилям. - Может быть к родителям. Им нужно обо всем рассказать. Но прошу, не провожай меня.
  – Почему? - поразился Артем.
– Так будет лучше, - ответила Вероника, даже не посмотрев в его сторону. 
Перед нею притормозила белая шестерка. Вероника забралась на переднее сидение, и автомобиль тронулся с места. Артем проводил его взглядом и, зябко поежившись от холода, в растерянных чувствах поплелся домой. 
Глава 18
Потому, что это только начало

Ольга прикрыла дверь комнаты, где спала Вероника и направилась в кухню размывать скопившуюся за день посуду. Неожиданно тарелка выскользнула из рук и ударилась о раковину. Ольга сомкнула припухшие от недосыпания веки. В позвоночнике стало зябко от холодной стены, к которой она прислонилась. Был третий день, как Вероника стала жить у Ольги после возвращения из деревни. 
 “Но, что значит “жить”?” - с апатией усмехнулась Ольга. По ее мнению, это слово не подходило для определения того, что торилось с Вероникой. Живут, это когда сладко потягиваются, проснувшись. Завтракают чашкой ароматного кофе или чая с бутербродами и с благодарной радостью принимают отведенный Богом день. К изумлению Ольги, Вероника вела себя как настоящее зомби - не ела, вымучено улыбалась, ограничивая речь короткими “да” или ”нет”, а то и вовсе отмалчиваясь. Такой подругу Ольге видеть еще не приходилось.
На просьбу рассказать о том, что случилось, Ольга услышала сбивчивую историю, которая больше подходила для неудавшегося сценария фильма ужасов, чем для правды. Это первая ошибка, которую совершила Ольга и, к сожалению, не последняя: Вероника хоть и находилась в помешанном состоянии, но поняла, что ей не верят, сорвалась в истерике, чем жутко напугала Машу. Ольга хотела отчитать Веронику за ее поведение, но сдержалась. Это стало второй ошибкой, которую она допустила: наблюдая растерянность супруги, муж Саша дал понять, что подобных выходок Вероники терпеть не станет.
“Да ты посмотри на нее”, - надрывно шептал он, когда они остались одни. - Ей не поддержка нужна, а помощь психиатра. Еще день и она сойдет с ума”. 
Уступая, Саша даже пообещал показать Веронику хорошему специалисту, но Ольга ответила категоричным отказом. Это третья и последняя ошибка, после которой случился скандал. Саша настаивал. Ольга противилась, в глубине души понимая, что, так как он говорит, поступить будет правильным. Однако предать доверие подругу не могла. Устав спорить, Саша отвел дочь к своим родителям и перебрался на квартиру друга.
Ольга глянула на циферблат настенных часов и тяжело вздохнула. Было без минуты двенадцать. За окном холодная тьма и вот-вот смолкнет говорливое радио. От нахлынувшего отчаяния Ольга разрыдалась.
– Я знаю, о чем ты думаешь, и потому сейчас же уйду.
           Ольга испугалась Веронику, которая внезапно появилась в кухне, и стала торопливо утирать слезы:
 - Ночь за окном. Ну, куда ты пойдешь? 
– Домой, - без интонации ответила Вероника. - Мне нужно было сразу так поступить, чтобы не причинять тебе беспокойства.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, - от волнения во рту пересохло, сделав голос Ольги хриплым. - Ты здесь, потому что я - твоя подруга, которая готова ради тебя на все.
– Даже на ссору с любимым человеком и страх, который я принесла в ваш быт? - взгляд Вероники был пытающим и суровым. Ольга молча опустила голову. - Видишь, - резко заключила Вероника. - Будет лучше, если я уйду.
– Хорошо, - Ольга больше не стала отговаривать Веронику и с раскаянием в глазах сказала, - но, прежде чем ты уйдешь, я хочу попросить у тебя прощения.
– Ты не обязана, - сердце Вероники защемило болью. Она воспротивилась благодушию подруги, которого как ей казалось, она теперь не достойна. - Ты не сделала ничего плохого. Слышишь, не смей.
– Ты пришла, чтобы в этом доме, в этой семье найти поддержку близких и дорогих тебе людей, - Ольга коснулись плеча подруги. - А мы… Я не смогла тебе помочь. Испугалась и не смогла. Я скверная подруга.
Вероника сглотнула от волнения и нервно замотала головой.
– Останься, - в глазах Ольги помутнело от слез, и она заключила Веронику в объятия. - Хотя бы, до завтрашнего дня, тогда вместе и решим, что делать.
– Прости, - зарыдала в голос Вероника. - Я совсем не понимаю, что творю. От меня одни неприятности и беды.
– Не нужно так говорить, - успокаивала Ольга. - Мы обязательно что-нибудь придумаем.

С пустым выражением глаз Артем брел по тенистой улочке и думал о чем-то своем. Он не был пьяным, как могло показаться на первый взгляд. Более того, спиртного не употреблял с поминок Ефросиньи, потому что не умел заглушать переживания алкоголем. Да и не хотелось. Виденье мира, пусть даже болезненное  Артем рассматривал как неотъемлемую часть бытия. Как едва ли не единственную возможность понимать, кто ты есть на самом деле для окружающих и самого себя. Однако череда недавних трагических событий обратила аксиому, которую Артем старательно выводил в совершенную утопию.
“Быть зрячим и не уметь видеть, ощущать и не понимать чувств”.
Артем думал, что такого не может быть в принципе, но сейчас вдруг понял, что на самом деле это лишено парадокса. И все из-за желаний, которые до сих пор ютились в голове, и которые теперь стали казаться пустыми и приземленными, тянущими в мир, где блага жизни в изобилии, но где душе всегда тесно.
“Это как будто конец”, - печально подумал Артем.
Вернувшись из Пушкова, он зажил по нелепой программе, которая утром поднимала из постели, волокла на работу, принуждая вкалывать лошадью, чтобы остатками сил заглушить навязчивые мысли. Однако видения смерти всплывали в голове против воли, и Артем чувствовал, как его сознание приближается к той грани, переступив через которую обратно уже не возвращаются.
“Я не хочу, чтобы это случилось, - Артем остановился на перекрестке и, запрокинув голову, принялся разглядывать чистую лазурь неба. - Мне нравится солнечное тепло, а там, куда тянут воспоминания, омерзительно холодно”.
Артем не виделся и не общался с Вероникой с тех пор, как они попрощались у дома Марии Федоровны. Телефон девушки был заблокирован. На квартире она не появлялась. Ее родителям Артем звонить не стал, испугавшись утомительных вопросов, ответы на которые не знал. Он полагал, что сейчас Вероника живет у одной из своих подруг, что сводило поиски девушки на нет.
Артем услышал звуковой сигнал светофора и шагнул на проезжую часть. Взвизгнули тормоза…
“Я не посмотрел, если автомобили или нет. Хотя зачем? Горит зеленый”, - Артем запрокинул голову - на противоположной стороне горел запрещающий красный, а звуковой сигнал шел с другой стороны.
На Артема стремительно неслась вишневая “девятка”, и столкновения было не избежать.
“И все-таки конец”, - Артем обреченно закрыл глаза. - “А, может, это к лучшему”. В мыслях возникла жуткая картина: удар в бедро. Покалеченное тело, брошенное вперед и вверх, на мгновение повисает в воздухе и грузно падает на мостовую.
– Ты рехнулся, кретин, - раздраженный вопль в самое ухо оглушил Артема, а потом вдруг на некоторое время стало тихо. - А, старый знакомый, - хмыкнул водитель и дружелюбно коснулся плеча Артема. - Не валяй дурака, все обошлось.
Артем глянул на мужчину и узнал в нем таксиста, с которым уже не раз встречался.
– Объясни, зачем ты бросился под колеса автомобиля? - спросил мужчина. - Тут их пруд пруди, а ты выбрал именно мой. Почему?
– Ездить нужно внимательно, - ядовито огрызнулся Артем.
– Ты часом не пьян? - водитель картинно помахал перед носом ладонью.
– Ничего подобного, - возмутился Артем. - Хочешь ДТП на меня спихнуть?
– Угу, - мужчина озабоченно глянул поверх плеча Артема. - Это ты сейчас вон тому “кузнечику” из ДПС скажешь.
– Черт, - ругнулся Артем, и устало закатил глаза.
– Сержант Бортиков, - взял под козырек краснощекий блюститель порядка и обратился к водителю. - Ваши права и технический паспорт на автомобиль.
– Конечно, - водитель выудил из нагрудного кармана ветровки документы.
– Что здесь произошло? - потребовал объяснений милиционер, изучая права.
– А-а-а… Я-я, - замямлил Артем, но водитель решительно его прервал.
– Ничего страшного. Мой приятель, очень эмоциональный. Понимаете, мы с ним месяц не виделись. Вот он от избытка чувств и бросился под колеса.
– Это правда? - милиционер поднял на Артема недоверчивый взгляд.
– В общем, да, - согласился он и чересчур энергично закивал головой.
Милиционер внимательно посмотрел на Артема, думая, что от пережитого шока у него расстроилась психика, но, не найдя подтверждения догадкам, вернул документы водителю.
– В следующий раз будьте внимательны при переходе проезжей части, - козырнул сержант Бортиков и, развернувшись, увидел, как молоденькая девушка перебегает дорогу в неположенном месте. Милиционер приложил к обветренным губам свисток и по округе разнесся пронзительный свист.
– Наде же, какой шустрый, - прокомментировал действия блюстителя порядка таксист, покачал головой и протянул руку для знакомства. - Алексей.
– Артем, - молодой человек вяло пожал крепкую ладонь таксиста, толком не понимая, зачем им вообще нужно знакомиться.
– Ну, самоубивец, ничего не хочешь мне рассказать?
– О чем? - Артем непонимающе уставился на водителя.
– Садись в машину, - Алексей раздул щеки и махнул рукой. - Уверен то, что я расскажу, пойдет тебе на пользу.
Артем с тоской глянул на таксиста, вздохнул его оптимизму и забрался в салон “девятки”. Автомобиль резко тронулся с места и помчался в направлении, обратном тому, которое было нужно Артему. 
– Не припомню, чтобы я говорил о том, что меня нужно куда-то отвезти, - заметил Артем, разглядывая летящий за окном проспект. - Куда мы едем? 
– Не домой, это точно, - таксист мельком глянул в зеркало заднего вида. - Да не волнуйся ты так. Не съем я тебя. Тем более что мы уже приехали.
Алексей аккуратно втиснул “девятку” между Лексусом и БМВ у обочины перед девятиэтажным домом, и, заглушив двигатель, развернулся на сидение лицом к Артему. 
– Слушай и не перебивай. На днях звонит мой закадычный приятель и говорит, что поссорился с супругой, из дома ушел, нужна квартира на день-два.
Я с ним встретился, и под коньячок он поведал, что ссора с женой вышла из-за ее подруги. Бабушка у нее умерла. И все бы хорошо, но девушка вела себя как полоумная. Говорила ужасные вещи и, в конце концов, закатила истерику из-за того, что ей не верят. Приятель уговаривал жену показать гостью психиатру, но та отказалась. Тогда он отвел дочь к своим родителям и перебрался ко мне.
– Душещипательная история, - с сарказмом перебил Артем и скривил лицо в ухмылке. - Но объясни, зачем мне о ней знать?
– Вот я ума не приложу, откуда у меня такие мысли возникли, но рассказ приятеля странным образом напомнил мне некоторые события, - сказал Алексей. - Я спросил, как выглядит девушка. Приятель набросал портрет молодой особы среднего роста с красивым лицом. Посчитав описание неполным, я позвонил его жене и задал тот же вопрос. Моему любопытству она поразилась не меньше  чем ее супруг, но уточнила детали внешности. К известным добавились две, которые не оставили у меня никаких сомнений, - Алексей выдержал паузу. - Темно-карие глаза и рыжие с медным отливом волосы. Никого не напоминает?
– Вероника? - замер в изумлении Артем. - Ты знаешь, где она?
– А ты неплохо соображаешь, - с напускным удивлением, сказал Алексей.
– Прекрати морочить голову, - воскликнул Артем, желая поскорее увидеть Веронику. - Где она, черт возьми?
– Тише, тише. Сначала мне нужно сделать один звонок, - Алексей достал из кармана сотовый телефон, загрузил на дисплей номер и поднес трубку к уху. – Оль, привет! Да, я нашел его. Представляешь, он бросился под колеса моего автомобиля. Слава Богу, все обошлось. Даже вмятины не осталось. Что? Ты не про автомобиль? - Алексей будто расстроился. - С ним полный порядок. Хорошо, - Алексей прервал соединение и глянул на Артема. - Квартира шестьдесят три.
Артем выскочил из “девятки” и, едва не сбив с ног пенсионерку в цветастом чепчике на голове и авоськой в руках, стремглав помчался к подъезду.
– Черт, окаянный, - хрипло выругалась старуха, грозя вслед палкой.
Алексей усмехнулся и достал сигарету, чтобы закурить.

Датчик лифта горел красным, но кабина упрямо не шла на первый этаж, где ее с нетерпением ожидал Артем.
“Господи, ну почему так долго? - лихорадило рассудок молодого человека. - Вероника снова исчезнет, растворившись в городе навсегда”, - он с упрямством жал кнопку, но толку от этого не было. - “Черт!”
Где-то наверху заскрежетали створки лифта, и кабина стала опускаться. Но Артем этого не слышал, потому что мчался по лестнице. Второй этаж. Третий. Четвертый. Остановился на пятом перед дверью с табличкой шестьдесят три. В боку резануло, а сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди.
Артем постоял перед дверью, чтобы отдышаться и только потом, глубоко вздохнув, нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась, и Артем увидел девушку, которая казалась одинаково напуганной и растерянной.
– Привет, - сбившимся дыханием выпалил Артем. - Вероника! Где она?
– Там, - девушка показала в глубь квартиры, - в зале. Только умоляю Вас, будьте осторожны. Я не предупреждала, что Вы придете.
Укрывшись клетчатым пледом, Вероника стояла у окна и смотрела на улицу.
– Привет, - тихо сказал Артем, преодолевая сухость во рту. 
Вероника вздрогнула и обернулась. Артем увидел ее бледное, исхудавшее лицо, каждая черточка которого была родной и любимой. Смутился определению “любимой”, но, решив, что ничего плохого в нем нет, уверенно приблизился к девушке.
– Нет, не подходи, - Вероника выставила перед собой руки и в ее глазах заблестели слезы. - Я не хочу.
– Если я сделаю так, как ты хочешь, то мы потеряемся навсегда, - Артем обнял Веронику.
Девушка без особого сопротивления подалась к нему, но вдруг забилась в руках, будто испытывая насколько объятия нежны и крепки. После недолгого сопротивления обмякла, и уткнулась лицом в плечо Артема.
– Я думала, сойду с ума, - горько плакала Вероника. -  Мне хотелось, чтобы ты был рядом со мной. Но боялась. Ведь мы… - Вероника задрожала и смолкла, не желая вспоминать о кошмаре.
Они глядели друг на друга так, как глядят люди, которые обрели надежду. Ужас пережитого кошмара остался в прошлом, которое не сотрется из памяти, но уже не сможет терзать души сомнениями и болью.
– Пообещай мне, - Вероника убрала слезы с раскрасневшихся от плача глаз. - Что никогда, слышишь, никогда больше такого не повторится.
– Обещаю, - Артем поцеловал алый бутон девичьих губ и еще крепче сжал девушку в объятиях.
Взглядом Вероника нашла Ольгу, утиравшую слезы радости за подругу, и безмолвно, только одними губами произнесла. - Спасибо.

Вестник чувствовал, как его сущность начала расщепляться на миллионы атомов, которые вот-вот должны были затеряться в ледяной пустыне Вселенной и оставаться там неопределенный срок. Вместо этого тьма растворилась и спазмом продавила грудь. В ноздри ударило затхлостью. Вестник закашлялся и склонил голову на бок. Изо рта на продырявленный картечью пол потекла вязкая бурая жижа.
Откашлявшись, он потянулся трясущимися руками к голове и к изумлению обнаружил, что затылок цел и невредим. Остатки разума стремительно таяли в бессмысленной путанице, которая творилась в голове. Не в силах противиться, Вестник закричал с таким отчаянием, что казалось, легкое разорвется в клочья.
Напуганная стая птиц, вспорхнула с ветвей и шумно галдя, полетела прочь от скрытой в чаще леса убогой лачуги.