Одесса

       Теплоход «Абхазия» всю ночь барахтался в Черном море, но и утром с палубы судна вокруг корабля была только вода. Земля показалась лишь после обеда. Вначале это была тоненькая полоска слева по курсу нашего корабля, а затем все отчетливее стали проявляться береговые очертания. Мы входили в широкий лиман. Впереди стали угадываться силуэты города и порта. Их приближение ощущалось и по оживлению движения вокруг. На горизонте и в непосредственной близи к нашему судну появились большие и малые корабли деловито идущие и параллельно нам и навстречу.  Почти через сутки, после выхода из Ялтинского порта, мы приближались к знаменитому городу Одесса. Вот уже отчетливо виден маяк и сам порт. Наш маленький теплоход самостоятельно заходит в акваторию порта, к одному из причалов которого, мы не спеша и швартуемся. Спускаюсь по трапу на причал и выхожу в город, вернее на припортовую площадь, город наверху. Поднимаюсь по знаменитой потемкинской лестнице наверх и вот он, памятник Ришелье, вот она,  улица Дерибасовская. Сердце отчаянно колотится в груди: во-первых, я в городе, о котором столько читал и слышал, во- вторых, может впервые в жизни, я знаю чего хочу. А хочу я стать моряком, жить в этом прекрасном городе, который, сам не знаю почему, полюбил с первого взгляда, как будто он мне родной и я всегда здесь жил. Я и сейчас, на склоне лет, помню это ощущение, словно я там был, буквально вчера. Оно не покидает меня до сих пор. Удивительная магия, этого, прекрасного города до сих пор не отпускает меня.
      Детали, конечно, поистерлись, годы все таки берут свое. Например, не помню даже, как добрался до Одесского высшего инженерно-морского училища. Видимо сказалось волнение. Сдал в приемную комиссию документы и получил направление в студенческое общежитие. Общежитие в училище называлось: экипаж. Это было пятиэтажное типовое здание, находилось на Молдаванке, да, да, именно, на той самой, знаменитой Молдаванке. Туда ходил трамвай, номер, к сожалению, не помню, но сам трамвай, как «живой», стоит перед глазами. Это был не просто старинный, он был допотопный трамвай. Сейчас такой можно увидеть только лишь в фильмах про революцию. Но этот трамвай так прекрасно гармонировал с обликом города, что другого и представить невозможно. Он был естественной составляющей городского пейзажа. Наверное, их ликвидировали сейчас, не знаю, жаль если так. Было бы здорово, как в Сан-Франциско, оставить, хотя бы один, коротенький участок, на котором этот трамвай ездил бы, в качестве музейного. А, может, догадались сделать так, в Одессе ведь живут особые люди – одесситы, дай бог им благополучия.
      Поселился я в комнату, а вернее в кубрик, если правильно называть, к трем, раньше меня, приехавшим абитуриентам. Познакомились. Они посвятили в ситуацию с поступлением: конкурс в училище приличный, экзамены принимают всерьез и строго, так, что готовится надо. Крепко задумался я о своей судьбе, очень захотелось поступить в ОВИМУ, стать настоящим штурманом дальнего плавания, капитаном большого океанского лайнера. В розовых мечтах: матросская форма и парусный красавец барк «Товарищ» и я, вихрем взлетающий на высоченную мачту, смело передвигаясь по реям, ставлю вместе с другими матросами белоснежные паруса. От подобных мечтаний дух захватывало: « Вот это жизнь!». На этом учебном судне проходили практику курсанты училища. Сердце мое и сейчас замирает, если вижу, хотя бы по телевизору, корабль, ставящий паруса  и маленькие фигурки матросов на реях. Но на пути к этому  счастью, лежали вступительные экзамены. Мне кажется, никогда прежде я так не гнался за знаниями, Набросился на учебники, как путник, жаждущий воды, но, увы, школьные формулы и полученные когда то знания, улетучиваются, причем очень быстро, под девичьими юбками. Трудно за пару дней пробежать весь школьный курс. С сомнением и тревогой в сердце пошел на первый экзамен и, к великому удивлению, сдал на четверку. Будь она не ладна, эта четверка. Получив ее, я сразу же забыл об опасности, возомнив, что ни чего не забыл и сдам следующие экзамены легко. Что мне учебники, я и так все знаю. Сидеть целыми днями и вечерами за учебниками я не привык, тем более за дверью кубрика-экипажа прекрасная Одесса.
     Мне девятнадцать лет, совсем скоро исполнится двадцать, из деревенского мальчишки я превратился в городского парня, а лучше сказать в шалопая, уже познавшего прелести любви и обуреваемого жаждой новых впечатлений. А какой город может сравнится с Одессой в смысле получения этих новых впечатлений-удовольствий? И хотя я был один,  без привычной дружеской компании, не унывал, по мере возможности старался влится в городскую жизнь. Нет, я не ходил по театрам и в кино, но старался увидеть сам город, посмотреть на молодежь. Любил бесцельно гулять по тихим и уютным улицам. Все они были какими то домашними и простыми: проезжая часть покрыта булыжником, на тротуарах растут деревья, дома невысокие и симпатичные. Сам город не произвел на меня сильного впечатления, как какой то суперсовременный советский мегаполис. Здесь не было, во всяком случае, я не видел, больших новостроек типа московских черемушек, не помню также и зданий в стиле сталинской эпохи. Чувствовалось, что город построен давно и построен для людей живущих здесь. Этого ощущения не портила даже советская действительность, вынуждавшая людей жить в коммуналках и помещениях предназначаемых прежде для скотины. Я бы сказал, что город был хорошо обжит его гражданами. Конечно, мне понравились и отдельные «культовые» здания. Чего только стоит оперный театр, он не просто великолепен, а поражает своим величием и классическим совершенством своего облика. Внутри, к сожалению, побывать не довелось. Улица Дерибасовская, самая знаменитая улица, знаменитая на весь Советский Союз. Одновременно и уютная и роскошная, покрыта каменной брусчаткой, но вся утопает в зелени. Солидные красивые дома чередуются с простыми двухэтажками, но они не противоречат друг другу, а наоборот, как бы дополняют. И в каждом доме замечательный двор, заполненный людьми и жизнью, бытом горожан. Там же стоит памятник графу де Ришелье, основателю города. От него вниз к порту сбегает знаменитая Потемкинская лестница, которая до революции звалась Ришельевской. Как называется сейчас не знаю. Здесь же около памятника начинается Приморский бульвар с прекрасным видом на порт и море. Пассаж, Главпочтамт, Привоз это тоже примечательные места Одессы. Даже само название рынка единственное в своем роде, во всей стране рынки звались колхозными, а тут оригинально и точно: Привоз.
    Афористичность, образность и точность языка одесситов поражает. Не даром Одесса и стала столицей юмора в нашей стране. Это чувство юмора, присущее жителям славного города, является прямым следствием характера горожан. Их радушие и приветливость можно было возводить в эталон для подражания в других городах СССР. Казалось, что они только и ждут к себе гостей и всегда рады видеть их. Всегда ответят на вопрос приезжего человека, подробно объяснят, как добраться в нужное место и могут даже проводить. Для сравнения напомню о Москве, где на окошечках киосков около метро и вокзалов продавцы приклеивали бумажку с конкретной надписью: «Справок не даем». Почувствуйте, как говорится, разницу. Москва, москвичи и Одесса - два полюса приветливости и радушия к гостю.
     Однако, как и обычно, не существует идеальной модели. Оказалось, что по жизни существуют разные категории горожан: есть одесситы и есть одессисты. Одна буква часто мало что значит, но в случае с Одессой разница огромная, принципиальная даже. Одесситы, это коренные жители, настоящие патриоты своего города, они ни когда не откажут в помощи гостю, покажут, проводят, всячески помогут тебе, если ты обратишься с вопросом, просто удивительные люди. И есть одессисты, которые всячески выпячивают собственное я, используя при этом авторитет и обаяние города, не имея на это ни какого права. Они позорят город, к своему счастью я их не встречал, но слышал о них.
      Но истинным украшением города были девушки.  Таких красивых, так нарядно и изящно одетых и в таком  количестве сразу, в одном месте, я никогда не видел. Это не просто девушки, а картинки с обложки журнала «Советское кино», страшно подойти, не говоря уж о том, чтобы познакомится. Даже в Ялте, где женский пол всегда стремился устроить ярмарку тщеславия и показа себя, любимой во всей красе, такого не было. На танцверанде, в саду Аркадия, дух захватывало от обилия этой красоты и праздника жизни. Мне кажется, красивые девушки Одессы, это квинтэссенция приморского города. Город, стоящий на берегу моря, город-порт и трудяга до пота в лице, не пропах этим потом, а был просто красивым городом-праздником.
    Рассказывать об Одессе и одесситах можно бесконечно, надеюсь, за прошедшие годы город не утратил тот особый, присущий только ему дух и шарм, который поразил меня. С каким удовольствием прошелся бы я вновь по ее улицам, послушал неповторимый одесский говор, зашел бы на знаменитый Привоз, да и затерялся там. Знаете, сколько стоили настоящие южные помидоры на том рынке и тем летом? Шесть копеек за килограмм! Буханка хлеба в магазине стоила двенадцать копеек. Я знаю цены, потому что в середине экзаменационной страды, мне довелось спасаться от голода, этими нехитрыми продуктами. Не рассчитал, кончились деньги. Но, слава Богу, все закончилось благополучно.
     Но вернемся к экзаменам. Одесский привоз спас меня от голодной смерти. А спасать на экзаменах было некому. Подвела меня, моя самонадеянность, следующие экзамены я сдал на троечки и получил, так называемый, полупроходной балл. Абитуриенты, набравшие такое количество баллов, были зачислены,  но, к сожалению, не все. Для двоих мест не хватило, А теперь, отгадайте с трех раз, кому не хватило баллов? Списки зачисленных в училище, я просмотрел, наверно, до дыр. Но все бесполезно, моей фамилии там не было. Что тут говорить? Мир скукожился, как шагреневая кожа, до крохотного размера, мне стало так обидно на весь этот мир. Не очень помню, как удалось пережить мне это поражение. У меня хватило, все- таки, ума попробовать бороться за свою судьбу. Нет, я не пошел в деканат доказывать, что училище без меня не обойдется, я избрал другой путь. Одесса портовый город, это знают все, но она была еще и столицей торгового флота на Черном море. Именно для него и существовало училище. Потерпев фиаско на экзаменах, я решил идти напрямик в черноморское морское пароходство. Пробился к начальнику пароходства, изложил свое видение, свою идею - фикс: меня определяют на торговое судно матросом, через год я, как следует, подготовившись, поступаю в училище, и после учебы они получают бесценного штурмана, в моем лице. Мудр был этот человек, он не стал смеяться, не стал ругаться, он просто объяснил мне, несмышленышу и мальчишке, что к чему. Во-первых: матрос это специальность, которой нужно учиться, без этого нельзя, тем более в торговом флоте, который работает в мировом океане, ходит в зарубежные порты, а во-вторых, учитывая мой энтузиазм и перспективу мою, он может зачислить меня на судно каботажного плавания, коль я такой уж борзой. Очень разумное и правильное предложение. Но не для меня. В морских терминах я в то время уже поднаторел, понимал, что каботаж, это прибрежное плавание в акватории Черного моря, без заходов в иностранные порты. Опять повторю прописную истину: «какие все таки глупые мы в молодости». Опытный, умный человек, разъясняет мне, как лучше, а я талдычу свое: нет, мне не подходит каботаж, я птица высокого полета. Дурак, последний!
      Но все, что ни делается, делается к лучшему. Может в этой глупости и есть прелесть молодости, ее глубинная жизненная мудрость. Все идет своим чередом. В Одессе мне больше делать нечего. И я собрался ехать к своей ялтинской подруге, девушке из Западной Украины, что провожала меня в Одессу. Практика у нее уже закончилась, она вернулась к себе домой и очень настойчиво звала меня к себе. Я решил поехать, наверно больше из любопытства, чем по любви. На вокзале купил билет до Львова, вернулся на молдаванку в экипаж, за своими вещами. Простился со своими, более удачливыми, сотоварищами и сел в трамвай до вокзала. А в трамвае со мной произошло настоящее чудо. Почти пятьдесят лет назад было это, детали события уже стерлись, но навсегда осталось ощущение чего-то чудесного, словно я коснулся волшебства. Но это было в реальности, я же помню. Про Гарри Поттера в то время еще и не слыхивали. Правда, в одесском, дребезжащем на ходу и скрипящем на поворотах, трамвае всякое чудо может случиться. И оно случилось. Этим чудом была девушка, и не просто девушка, а юная прекрасная фея, возникшая из воздуха и стоявшая на задней площадке трамвая, напротив меня. Видимо я был так поражен ее красотой, что просто не совсем понимал, что происходит. Уставившись на создание, на эту, божественной красоты хохлушечку, а сомнений в том, что она украинка, быть не могло, я не мог вымолвить ни слова. Девушка улыбнулась мне и заговорила. Она говорила по украински. Вы, надеюсь, знаете, как красива, мягкая украинская мова, если говорит простой человек, а не депутат какой нибудь. А уж из ее уст, это было что то бесподобное. Я, наверно, плохо соображал в тот момент, не помню, о чем мы говорили и, вообще, способен ли был говорить я, помню лишь одну ее фразу: « Скильки ж, тоби рокив, хлопыць?» и все. Дальше как в тумане: то ли она сошла раньше меня, то ли я сбежал, не помню. Но чудное видение и та фраза на украинском, до сих пор со мной. Это был прощальный подарок для меня от прекрасной Одессы. Спасибо тебе, «в цветущих акациях, Город»!