Западенцы и баптисты

      
       Я ехал в полную неизвестность, ехал к девушке, с которой познакомился этим летом. Сейчас конец августа, всего лишь месяц назад мы расстались с ней, а кажется, что  не видел ее целую вечность. Познакомились мы с Лидой в Ялте и провели вместе чудесный июль месяц, который был для нас как сказка. Так хорошо было нам вместе. Теперь мне предстояла встреча с этой девушкой, в ее родном городе на Западной Украине. Была ли это любовь? Не знаю, скорее всего, нет. Я был не готов, к каким то серьезным отношениям, видимо, не пришло еще мое время серьезных отношений. Мне очень нравилась она: красивая, приветливая и ласковая, из нее получилась бы хорошая жена и мать, но мне это не нужно было. Я по- прежнему  жил, как когда то выражался мой дядя, Роман Евграфович: «Без руля и без ветрил». Вот и сейчас я ехал в незнакомый и чужой для меня край, где никого не знал, кроме этой милой молодой особы. Даже горький опыт с неудачным поступлением в морское училище в Одессе был забыт, как только поезд миновал городские окраины. А ведь мне уже казалось, что я нашел цель своей жизни. Нет, ничуть. По прежнему моими действиями управляли инстинкты, любопытство и, надо прямо сказать, легкомысленное отношение к жизни. Лида звала меня к себе от чистого сердца. Я понимал, что она строила планы на будущее, хотела простого, человеческого счастья. А строила она эти планы, потому что я ей подавал такую надежду, своим поведением и отношением. Но я, едучи к ней, уже заранее знал, что семейный человек из меня не выйдет. Знал, но поехал. Злого умысла у меня не было, скорее любопытство и желание вновь увидеть ее, вновь побывать вместе с ней. Мне даже в голову не приходило, что я могу своим поведением принести этой милой девушке страдания и боль.
      От Одессы до Львова путь недолог и вот я уже на вокзале этого города. О Львове я знал только, что там делают автобусы, да жили или еще живут до сих пор какие то бендеровцы. Кто они такие и почему нападают на наши советские органы, чего хотят, я имел смутное представление. Такое незнание о народах живущих вместе с нами в громадной империи под названием СССР было обычным явлением. Например, о народах живущих в Средней Азии я знал, что там раньше жили дехкане - бедняки, угнетаемые местными баями. А когда пришла туда советская власть, баи - басмачи стали воевать  с собственным народом, пытаясь восстановить проклятое рабство. Примерно такая же схема оценки исторических событий вдалбливалась в наши головы  при изучении истории нашей великой страны. Отсюда глубокое убеждение у молодежи тех лет о благородстве нашей революционной миссии для всех народов на земле. Отсюда и истинное непонимание, почему они еще смеют возражать против нашего присутствия на их земле. Ведь эта земля теперь общая и они должны жить по нашим правилам, потому что это верный путь к вечному счастью. Вот таким болваном, надутым советской, коммунистической спесью, я был. Но настоящая правда рано или поздно становится явью. Так получилось, что именно здесь, на Западной Украине, в городе Львов и этих краях, мне впервые довелось познакомится, а лучше сказать: столкнутся, с другой точкой зрения на наш Советский Союз.
     Мне нужно было ехать в город Борислав. Это не очень далеко от Львова, ехать нужно на автобусе. Я перебрался на автовокзал и поехал туда. Городок находится в предгорьях Карпат, почти у самой границы Советского Союза, это обстоятельство добавляло интриги в мою поездку. Ведь не только заграница была для нас тогда немыслима, но даже близость к государственной границе была дозволена только местным жителям, а не всем подряд гражданам СССР. По дороге было много нового, чего раньше видеть мне не приводилось. К чистоте городских улиц я привык еще в Ялте, там часто можно было встретить дворника и плакат с лозунгом от Н.С.Хрущева: « Чисто не там где метут, а там где не сорят». Здешняя чистота отличалась каким то особым состоянием. Здесь не было этих глубокомысленных изречений, но была просто чистота, украшенная зеленью садов и цветами. При этом не имело принципиального значения: городишко это или сельское селение. Люди аккуратно одеты, обстановка на улице тихая и спокойная. Вот в окружении этой идиллической обстановки я и ехал по живописной местности навстречу радостной неизвестности, на встречу, к ожидавшей меня девушке.
       Город Борислав оказался таким же милым, чистым и уютным, как и другие, в этих краях. Лида меня не встречала, потому что мы договорились в письме, что я найду  ее дома, по адресу. Но прежде чем идти к ней, я нашел гостиницу, чтобы устроится с жильем. К удивлению там были свободные места, что в советские времена было крайней редкостью. Поселившись, я пошел искать Лиду, которая жила на улице Першого Травня, т.е. Первомайской. Улочка, как и следовало, ожидать, была тихой и зеленой, домик чистенький и ухоженный. Лида, радостно выбежавшая мне навстречу, пригласила меня в дом и познакомила со своей мамой. В доме нас встретила приветливая, очень опрятная женщина, ее мама. Я поздоровался, она ответила и очень внимательно посмотрела на меня. И ни чего более не сказав, пошла на кухню. Мы с Лидой скромно сели на диван и молча смотрели друг на друга. Вскоре ее мама пригласила нас за стол, налила чаю и стала расспрашивать меня, кто я и откуда родом, как это делают все матери при знакомстве с потенциальными зятьями. Подробно и искренне отвечая, я, в свою очередь, внимательно разглядывал обстановку в доме. Интерес вызвал, висящий на стене кусок белой ткани, на котором было написано: «Христос – свет миру». Были и другие полотна, с подобными текстами. Для меня это было непонятно. Когда мы с Лидой, освободившись от допроса,  вышли на улицу, я спросил ее, что это за плакаты. Она сказала, что родители ее баптисты. Подобные цитаты из Святых книг вышитые на белоснежных полотнах, традиционный способ украшать свое жилье у местных сектантов. Они, видимо, заменяют им иконы. Так это или нет я тогда не узнал, так до сих пор и не знаю.. Оказалось, что баптистов в этих местах и в городе, в частности, очень много. Но моя Лида не входила в баптистскую общину, из-за этого в семье были постоянные конфликты Причем, внешне они очень смирные люди, знай себе, славят Христа, да все. Но это далеко не так, не все так просто. Свою дочь Лиду они подвергали жестоким преследованиям, принуждая ее принять их веру, требуя регулярно посещать их собрания, следовать их правилам. Но Лида не хотела такой жизни, она вступила в комсомол, против воли родителей поступила учиться и  всячески боролась за свое право быть вне секты. Этот семейный конфликт, вышел за пределы секты и семьи, получил городскую огласку. Лиду знали в горкоме комсомола. И когда я приехал в город, они узнали о моем приезде. Как узнали, бог их ведает, город ведь все таки маленький. Буквально на следующий день они пригласили меня к себе в горком и тщательно расспросили меня, кто я такой и каковы мои планы. Затем попросили помочь им в борьбе с баптистской общиной, за душу моей Лиды. Таким образом, волей неволей, я оказался втянут в идеологическую борьбу, на далекой и чужой мне, Западной Украине. Все это напоминало эпизоды из истории борьбы за советскую власть, в годы революции и после отечественной войны. Окончательно всю серьезность ситуации мне объяснили двое мужчин, которые вечером встретили меня около гостиницы и попросили вежливо, но очень строго, не тревожить Лиду и ее семью, сказав при этом, что москаль должен жить в России, а не совращать здешних девушек.
      Перед нами с Лидой возникла реальная проблема. Как быть? Ясно, что нам не дадут быть вместе, и никто помогать нам не будет. Что делать? Первое, что приходит на ум, уехать. А, куда? У нас даже денег нет в достаточном количестве, чтобы просто взять и уехать. Но это даже не главное, гораздо важнее решить куда уехать. Мы откровенно растерялись. Выручили горкомовские комсомольцы. Они подсказали, что можно поехать на ударную комсомольскую стройку куда нибудь. Кстати, сейчас есть путевки на  Дальний Восток. Кто же мог подумать, что меня разведут как последнего лоха. Хотя и таких то слов тогда никто не знал. Дело в том, что и в этом комсомольском штабе нашлись адепты Лидиных притеснителей. Они вежливо посоветовали нам следующую схему: ехать в такую даль разумнее мне вначале одному и затем после разведки на месте ко мне сможет приехать Лида. Совет с «червоточинкой» конечно, но внешне разумный и правильный. Таким образом они легко избавлялись от ненавистного «москаля», а дальше уж дело техники обработать молодую девицу. Мы легко попались на эту уловку и я собрался ехать в город Большекаменск Приморского края.
    В советское время страна постоянно испытывала нехватку рабочих рук. Во всех средствах массовой информации, в те годы проводилась тотальная рекламная компания по набору молодежи, на различные стройки, в том числе и Ударные комсомольские. Ведали этим процессом комсомольские комитеты на местах. Мне выдали бумагу и сказали, что бы я ехал во Львов, в обком комсомола, там мне все дадут. Проводила моя Лида меня в дальний путь со слезами и осталась ждать весточки с Дальнего Востока. А дома ее ждали родители, довольные, что так запросто избавились от чуть было не возникших проблем со своей непокорной дочерью.
     Вновь на автобусе, но уже в обратном направлении, поехал я в город Львов. Нужно было найти обком комсомола, но где он находится я не знал, поэтому, сев в трамвай, идущий по кругу от железнодорожного вокзала через центр, спросил пожилую женщину, где этот обком. К своему удивлению, в ответ я услышал: «Хиба ж, я знаю?» Пассажиры слышали наш разговор, но никто не проронил ни слова. Я остался в глубоком недоумении, пытаясь понять, что происходит. Но тут ко мне подошла одна женщина и на русском языке объяснила, где я должен сойти. Затем она сказала: «Не обращай на них внимания, сынок, они не скажут». Это был очень простой и понятный урок межнациональных отношений в СССР.
      Оказалось, что обком комсомола находится в центре города, в здании обкома партии и это, совсем рядом, трамвай идет мимо. А люди не хотели со мной общаться, просто потому что москаль. В обкоме со мной разобрались очень быстро, вручили путевку, дали денег и сказали: дуй отсюда. Никаких комсомольцев, рвущихся на великие стройки в России, я там не увидел. В гордом одиночестве отправился на ж.д. вокзал, где и купил билет до станции назначения. Для приобретения билета, пришлось предъявить путевку, оказывается еду в пограничную зону и без особого разрешения туда нельзя. Кстати, денег я получил достаточно: на билет через весь Советский Союз, прокорм в дороге и на полмесяца жизни по приезду. Мой поезд отправлялся только вечером и я пошел посмотреть город. В моем распоряжении было почти полдня времени.
       Теперь я уже сориентировался в городской географии и спрашивать не было необходимости. Сразу отправился в центр города. Гуляя по улицам еще раз убедился, что город Львов прекрасен. Это очень уютный и одновременно солидный город, с множеством красивых зданий. Я словно оказался за границей, в Европе. И хотя мое представление о европейских городах было очень наивным, а честно говоря никаким, интуитивно я чувствовал, что там именно такие города. В самом центре увидел храм необычной архитектуры и понял, что это католический собор. Двери были открыты, изнутри доносились звуки музыки. Робко зашел внутрь. В большом красивом помещении на скамейках сидели люди, а перед ними выступал священник. Он что то говорил им не по русски и время от времени  вместе с сидящими нараспев произносил какие то слова. Все вместе они походили на единый коллектив, который исполняет единый, хорошо знакомый им ритуал. Со стороны выглядело очень эффектно и красиво. Но главным участником хорового исполнения был орган.  Нужно ли говорить, что ничего подобного я до этого не слышал. Да и вообще, ни когда еще я не был ни в каком храме. Здесь же, в этом храме, я впервые в жизни воочию увидел религиозное действо и главное, увидел людей, которые открыто демонстрировали свою религиозность и веру в Бога. И все это происходило в стране воинствующего атеизма. До глубины души я был поражен и красотой увиденного и услышанного, а также самим фактом происходящего.  В глубоком молчании я простоял около двери до конца службы. И что удивительно, обстановка в соборе не давила на меня, я почувствовал себя, как бы частью храма и это было для меня, совершенно необычным.
    Рядом, через дорогу, находился другой храм, как я понял, православный. Теперь, уже гораздо смелее я зашел и туда. Впечатление совсем другое. В католическом был простор, а здесь какая то скученность людей, словно не храм это большой, а деревенская изба. Это ощущение усиливалось обилием позолоченных образов святых, горением свеч, дымом от кадила, которым размахивал один из служителей храма. И несмотря на благолепие иконостаса и нарядные одежды священников, я почувствовал себя здесь неуютно, словно попал в тесное помещение, где собрались малознакомые друг с другом люди. Все присутствующие стояли тесной толпой и усердно молились  вместе с попом, который беспрестанно махал своим кадилом, усугубляя ощущение тесноты и скученности. Мне не понравилось и  я вышел из церкви гулять дальше по городу, разглядывая дома и здания, тем более посмотреть было на что. Пешком я прошел большой круг по городу и вернулся на вокзал.
     Такое мимолетное знакомство с городом меня вполне устроило. За несколько часов я увидел много нового, чего никогда не видел.  Здесь все было не так, как в обычных городах российской части Союза. Он не был похож на другие города, которые довелось мне видеть раньше. Дома, улицы, скверы, планировка все это подчеркивало его солидный возраст. Даже мне молодому, безграмотному в архитектуре человеку, было понятно, что это очень старинный город над обликом которого трудилось не одно поколение талантливых строителей и архитекторов. Иногда казалось даже, что вот сейчас из за угла промарширует отряд средневековых стражников, направляясь охранять покой горожан.  Или  вот улица Русская, она настолько узкая, что два трамвая не могут разъехаться и ждут один другого, чтобы проехать. Городская трамвайная двухпутка, здесь превращается в однопутку. Несомненным украшением города являются здания храмов. Мне показалось, что именно они являются центрами городской жизни, а не обком партии. И все это происходило в годы расцвета атеистической советской власти.
   Хорошее впечатление осталось от жителей города, если с ними не общаться.  Молодые парни очень хорошо одеты, высокие и стройные, они вызывали восхищение и зависть. Мне невольно вспомнилась Одесса, где так красивы и нарядны девушки. А здесь во Львове напротив, очень эффектно выглядели парни.  Но настоящим украшением Львова, мне показались гуцулы, которых я увидел на вокзале. Это  очень веселые, красивые люди. Их усатые и веселые физиономии так хорошо  отражали их добродушный нрав и приветливость, что достаточно было только посмотреть на их и у тебя невольно улыбка появлялась на лице. Это было хорошей компенсацией такому угрюмому: «Хиба ж, я знаю?», из уст милых старушек.
        С хорошим настроением и надеждой на будущее, сел я в поезд и поехал на другой конец необъятной страны. Мне предстояло отмахать в плацкартном вагоне около двенадцати тысяч километров, почти треть окружности нашей планеты Земля.