Я крыса? 3 Червь

Я крыса?
Или Чаролом
Червь


Глава 1 Работа не волк

Подслеповатая кобылка чутко запрядала ушами. Кто-то к нам приближался. Вот не вовремя. Я тут искупаться решила, в тишине, вдалеке от дороги и человеческого жилья. Кого же сюда несёт?  Я быстро загрузила седельные сумки обратно на клячу, чему та покорилась с явной неохотой. Я успокаивающе погладила её по чуткой морде, и попыталась определить направление, откуда приближались. Несомненно, это были люди. Хотя эта лошадка была у меня совсем недавно, я уже научилась различать её реакции на различные ситуации. Надо сказать, что взамен тех жалких монет, что я заплатила за неё, я получила настоящее сокровище. Очевидно, из-за ослабленного зрения у неё были хорошо развиты слух, обоняние и то чувство, которое у людей зовётся наитием.
Кобылу звали Ласточка. По молодости она, вполне возможно оправдывала своё имя, но сейчас ей было далеко до арварских скакунов. Старовата для использования по прямому назначению, но мне грех было жаловаться, она вытаскивала меня из таких ситуаций, которые могли бы без её чутья оказаться если не фатальными, то чрезвычайно неприятными.
Мужик, что мне её продал, чуть не плакал и взял с меня клятву, что не отдам её на живодёрню. Своего то предыдущего коня я съела. Ну, в смысле, продала и часть денег проела. У каждого бывают трудные времена. Тот был порезвее, помоложе, подороже, но я даже имени его не знала, поэтому рассталась с ним без малейшего сожаления. А вот к Ласточке прикипела душой. Одни мы с ней на белом свете, никого нет ближе.
Вскоре я услышала шелест шагов и голоса людей. Они будто шли за мной следом, но то, что говорили не таясь, показывало, что о моём присутствии они и не подозревают. Я поспешила схорониться в зарослях ивняка, положив руку на морду лошади, чтобы она не выдала наше присутствие.
Я различила двоих мужчин, ведущих в поводу лошадей. Оба были молоды, оба одеты в воинскую одежду без знаков отличия, вооружены короткими мечами и стандартными щитами наёмников. Правда, оружие было приторочено к сёдлам коней. Они беззаботно разговаривали, направляясь, явно к той же заводи, что облюбовала я.
-Послушай, Дек, а ты уверен, что она не сама этого хочет? – спросил один из них. Они были похожи, как братья, только у этого короткие волосы были спрятаны под шапку, а одежда более скромна, чем у второго, того, что он назвал Деком. Да и ростиком этот был пониже.
-Эх, Веська… - тяжело вздохнул второй, убирая с лица прядь длинных русых волос, что выбилась из-под плетёной тесьмы, обвязанной вкруг головы. – Уверен, что её заколдовали. Вспомни, какая она стала. Не своей волей она привечает этого приморка.
Я навострила ушки: может быть, и мне работка наконец привалит. Колдовство, это по моей части. Колдовать то я не умею, а вот чары снять, сломать могу.
-Да кому она нужна, твоя Прелеста? - удивился тот, кого по-свойски назвали Веськой, - она не принцесса, не наследница сокровищ, а колдовство это дорого. Кто на неё будет его тратить? Думаешь навьянец раскошелиться? Или сам колдун?
-А кто его знает? – Дек раздражённо отпихнул ветку берёзы, и та чуть не сшибла с Веськи шапку.
-Эй, осторожней, - засмеялся тот, увернувшись, - тоже мне, древолом. Давно бы загрузил недотрогу на коня, умчал бы в чисто поле, а там бы и любовь случилась, волей иль неволей.
-Да как ты смеешь?! – возмутился Дек, резко останавливаясь и меряя друга огненным взглядом, - я на ней жениться хочу, а не просто за амбаром потискать. Это тебя устраивают эти междулавки, которые никому отказать не смеют. А я не такой, как ты!
-Кто бы сомневался… - усмехнулся Веська. Несмотря на явно оскорбительный тон товарища, он не обиделся и спокойно обошёл его, - пошли купаться. Не стой столбом. Или подраться решил, задира?
-С тобой нет, - поостыл Дек, - всё равно не говори так о ней, не заслужила она того.
-Ладно, не буду. Просто сердце рвётся, как вижу твои муки из-за этой гордячки. По-моему ни одна девка не заслуживает такого. Все они одинаковы, каждую купить можно, только одну за бусики дешёвые, а другой яхонты, смарагды подавай. Только самые глупенькие на слова о любви купятся.
-Просто сам ты любить не умеешь, вот и видишь только тех, кто продаётся, или глупость сплошную.
Вот так беззлобно переругиваясь, они освободили коней и отпустили их пастись. Оружие и вещи оставили на самом берегу, пока один плескался-полоскался, второй обязательно присматривался к округе. Таких врасплох не застанешь.
Ох, и противный был этот Веська с его рассуждениями, влюблённый Дек был мне более симпатичен. И вот ему-то я могу пригодиться. Только надо бы произвести на них впечатление. А то с какой дури они поверят приблудной девице. Пусть немного ошалеют от моего появления, даже испугаются, только не сильно, а то сбегут ещё.
У меня созрел план, и я тут же принялась претворять его в жизнь. Сняла с себя удобную дорожную одежду и надела то платье, что наверняка произведёт на них впечатление. Синий шёлк струился по плечам и коленям, колыхался от малейшего ветерка. В таком по лесу не налазишься, да и на коня не взлезешь. Вот пусть голову поломают, откуда я такая взялась.
Коснулась я Ласточки, без слов попросила её подождать меня, и тихонько пошла к их стоянке. Ветер дул в мою сторону, кони их меня не почуяли. Камушек с собой прихватила и бросила в сторону, чтобы отвлечь внимание.
Мига хватило, чтобы Веська за меч схватился и уставился в сторону потревоженных кустов. Дек как раз нырнул. Когда он вынырнул, то и увидел меня. Весь оглянулся и обомлел. Я сидела на камушке во всей своей красе и улыбалась. Меня не смущало, что оба были в чём мать родила. Правда они тоже не сообразили смутиться, да и как-то медленно приходили в себя, пришлось помочь.
-Не подскажете, куда меня занесло? – приветливо махнула я рукой. Без оружия любой бы почувствовал себя уязвимым, но я постаралась этого не показать. Пускай думают, что безоружную меня нисколько не смущают двое голых вооружённых мужчин.
-А ты сама-то откуда? – недружелюбно спросил Веська, не опуская меча. Я только молча улыбнулась, пусть сам придумает.
-Да, и кто ты такая? – с любопытством присоединился Дек к товарищу.
Я встала. Ветерок тут же подхватил и взметнул над моей головой шарф. Это должно было выглядеть необычно, жаль мне не видно.
-Я Криста Влася, Чаролом и я не намерена отчитываться перед двумя вооружёнными, обнажёнными мужчинами, которые не только не представились, но и не нашли нужным опустить мечи перед лицом невооружённой женщины.
Они переглянулись и опустили мечи, стыдно стало трусами показаться.
-Как вас там? Дек и Весь? Мамка так назвала или сами придумали? – продолжала насмехаться я.
-Так ежели сама знаешь, как нас зовут, что же спрашиваешь? – уязвленно сказал Дек.
-Да ладно, - одёрнул его Весь, - колдовка она, что с ней связываться? Сам же слышал Чаролом! – и отвернувшись оба три раза сплюнули через левое плечё в мою сторону.
А вот этого я не ожидала. Обычно колдуны здесь вызывают большее уважение. По крайней мере, никто в них не плевался.
-Ошибаетесь, - отчеканила я, изображая гнев, - я не колдовка, не магиня, не ведунья, не ворожея и даже не целительница. Не могу навести чары, только разрушить.
-Врёшь, - Весь скептически смерил меня взглядом и выразил явную неприязнь. Вот ведь зараза, все карты мне путает.
-Погоди-ка, - остановил его Дек, он-то заинтересовался моими словами, как я и рассчитывала, - значит, чары снять можешь?
-Могу, - кивнула я головой, снова взметая шарф.
-И дорого берёшь? – без околичностей перешёл он к делу.
-Сначала я должна увидеть твою Прелесту, может, нет на ней чар, а может заклятье мощное, времени требующее. Ты же когда нанимаешься, деньги за месяц или за год по-разному считать будешь.
-А ты посмотришь? – с надеждой воззрился он на меня.
-Ну и как она по лесу в своих тряпочках путешествовать будет? – всё же встрял этот противный Весь, - она же всё об ветки порвёт, - он оценивающе смерил мою фигуру, - хотел бы я на это посмотреть.
-Слюни подотри. С тебя и междулавок хватит, нечего под мои одежды заглядывать, - фыркнула я, - а как я с вами отправлюсь, это уж моя забота, - я издала тонкий, едва слышный свист и из-за кустов ивняка появилась моя Ласточка.
Оба пооткрывали рты и скрестили пальцы. Видимо, это был ещё один охранный жест от злых сил.
-Ну что смотрите, кляч давно не видели? – насмешливо поинтересовалась я, - извините, уж какая есть. А вам давно одеться пора, а то продует вам все достоинства и недостатки.
Про «недостатки» оба проглотили и не почесались. Пока я разбирала седельные сумки и снова доставала оттуда кожаную куртку, суконные штаны, рубаху и башмаки, они успели одеться. Дек подошёл ко мне и учтиво поклонился, словно с одеждой к нему вернулось и воспитание.
-Зовут меня Деккарий, а брата Вессалон. Простевни мы, наймиты по жизни, скитальцы по призванию. Прошу тебя Криста Влася Чаролом, проследуй за нами и услужи службу малую иль большую, но посильную. Лишнего не спрошу, а услуги оплачу по совести.
Вот теперь можно с ними и говорить. Признали, на службу зовут. То есть, зовёт-то Декарий, Вессалон явно меня не оценил, чем-то я ему не глянулась. Хотя в этот момент меня гораздо больше волновало то, что я больше недели не мылась. Спина чесалась, да и потом, наверное, пахло, как от дюжего мужика.
-Предлагаю вам неспешно двинуться в нужную сторону, а я приведу себя в порядок и догоню вас.
-А ты разве не можешь это сделать так? – Весь показательно щёлкнул пальцами.
-Нет, но буду тебе благодарна, если научишь, - не осталась в долгу я. Они не верили, что я не отношусь к волшебству.
-Вот некристь, - сплюнул Весь. Я не поняла, кем он меня обозвал, но решила пока не обижаться.
-Ладно, пошли, брат, дадим девушке время, - Дек положил руку на плечо Вессалона.
-Да где ты видишь девушку? Она же ведьма!
-Если она мне поможет, пусть хоть нечистью обернётся, мне всё одно, - показал Деккарий здравый подход к проблеме.
-Нечисть… а что, всё может быть… - пробормотал Весь под нос, подчиняясь брату. Моя кобыла аж фыркнула от негодования. Иногда мне кажется, что она понимает поболее многих людей.
Когда братья скрылись из вида, я достала мыло и предалась одному из величайших наслаждений этого мира. Приходилось ли вам мыться после большого перерыва? Когда на вас места чистого не осталось, когда тело уже не просто липкое от пота, пахнет отнюдь не благовониями, но и протестует самым свирепым зудом. Когда струя чистой воды приносит утоление, облегчение страданий, райское блаженство и совсем не важно горячая она или холодная, главное – она есть!
Ласточка тихонечко и очень тонко заржала. Вот так всегда, стоит намылить голову, как обязательно кто-нибудь заявится. Я нырнула под воду, смывая пену, и вынырнула у своих вещей. На них взгромоздился этот хам Вессалон. Он с показным безразличием жевал травинку и рассматривал мою фигуру. Теперь я тоже могла оценить элемент неожиданности, а заодно и посмущаться вволю. Девушкам же положено быть стыдливыми. Будь я обычной девушкой, рождённой женщиной от мужчины и воспитанной ими, я бы сразу этим и занялась.
-Ну и зачем ты вернулся? – упёрла я руки в бока.
-На деву невинную, цветок нераспустившийся ты не похожа. Развлечёмся, детка? – предложил этот разваляй.
-Не для тебя малина спела, - насмешливо отказала я.
-Ну что ты ломаешься? – Веська поднялся и оказался выше меня, видно так ему удобнее было на меня смотреть, - с такой фигурой грех отказывать мужчине в его естественном желании.
Вот ведь как завернул, если формы у мужиков вызывают слюноотделение, то и отказать нельзя, а откажешь, значит, страшна, как кикимора. Я промолчала, изобразив ожидаемое смущение. Он заулыбался, засиял глазами и потянул ко мне руки. Я резко присела и через плечо отправила его в заводь, только плюх большой раздался и брызги полетели.
Когда он профыркался, на мне уже были чистые штаны и рубаха. Он вышел на берег. Вода стекала с него потоками, а в сапогах явственно хлюпало. Весь уселся на траву и стал выливать воду из сапог. Я продолжала одеваться, краем глаза наблюдая за ним. Вдруг я недоумённо замерла. Его плечи подрагивали. Он что, плачет? Неужели его так расстроил мой отказ. Надо же какой чувствительный, а так сразу и не скажешь.
-Эй, ты чего? – окликнула я его.
Весь обернулся и выдавил из себя:
-Красиво летел, - тыча пальцем в заводь. И оглушительно заржал. Ласточка аж подпрыгнула. Я недоумевающее посмотрела на него, увидела мокрые волосы, облепившую тело рубаху, вызывающе голые ноги, и тоже не удержалась от смеха. Так и ржали мы вдвоём на берегу реки, как повредившиеся умом.
Наконец я без сил опустилась на траву, фыркнула и затихла. Весь отжал рубаху и примирительно сказал:
-Ладно, не держи зла на меня, Крита Влася Чаролом. Слишком уж ты хороша, должен же я был попробовать. Ну что, мир?
-Как тот петух, что бежал за курицей и думал: «Не догоню, так хоть согреюсь», - поддела я его. Он хохотнул и восхищённо произнёс:
-Востра ты на язычок, Криста Влася Чаролом, зарежешь без ножа. А покороче-то тебя звать как? А то такие перечисления каждый раз приходиться устраивать.
-Власей зови, коли боишься, что язык отвалится, - усмехнулась я.
-Язык-то не отвалится, кликать неудобно, - пожал Весь плечами и тут же, не смущаясь, стал выжимать штаны.
-Догонишь, кликуша. Пойду Дека догоню, расспрошу о его зазнобе, - я отвернулась и зашагала в сторону тракта.
По тракту немного до перекрестья двух путей оставалось. А там и городок стоял, где мои новые знакомые в городской страже служили. Город так и звался Крестень, а край Перекрестьем. Это мне всё Деккарий рассказал, когда догнала я его. Дек вёл в поводу своего коня и братниного. Не стала я пытать, куда брат его делся, а сам он не сказывал. Интересно, а Весь брату сказал, что за мной подглядывать вернулся?
-А что вы тут-то делали? – спросила я, кивнув в сторону реки, оставшейся за спиной по левую руку. Удивительно стало, что ж  это городские стражи так далеко от службы своей забрели.
-Да вот оказия такая. Кнес Перекрестненский Володыня Мстиславович нас заметил. Взял бы в своё войско, да испытать захотел, вот и ездили в Заславу с высочайшего повеления и соизволения начальства. Хотя, кажется мне, что Филькиных это рук дело. Больно радел он о том, чтобы нас в Крестене не оказалось. Письмо безделка, кнес даже ответа не велел ждать.
-А Филька это кто? – заинтересовалась я.
-Да науший Володыни Мстаславовича, Филарет. Глаз он положил на мою Прелесту, дочь верхового стражи городской. Вот и думаю я, что он её заколдовал. Сам ли иль нанял кого не ведаю, только была она добрая, слова худого не молвит, светилась вся изнутри, словно солнышко красное. А теперь ругается, как проклятич похмельный. Глаза вскинет, как морозом ожжёт, слово скажет, как секирой рубанёт.
Да, на обычную приворожку, что любая деревенская ведьма сделает, это было не похоже. Не могла девица так сильно поменяться. Это больше на колдовство походило на порчу иль проклятье. Разное колдовство в них, с каждым по-своему работать надо. Не знаю, справлюсь ли. Не всё я колдовство сломать могу. Есть высшее мастерство, меняющее саму природу вещей, превращающее одно в другое до самой маленькой частички. И наколдованное оно, вроде, да нет в нём магии. Вот такое колдовство мне не по зубам. Это надо самой магиней быть, да не из последних, чтобы процесс вспять обратить, переколдовать наоборот. Я-то ни знаний, ни силы таких не имею.
-Ну что молчишь, Чаролом, снимешь с неё ты мрак этот? – не вытерпел Деккарий и прервал мои мысли волнующим его вопросом.
-Наперёд не скажу, - строго ответила я, - Может быть, ты ошибаешься, может, она всегда такой была, просто любовь глаза застлала, блеск солнечный придала. А надоел ты ей хуже горькой редьки, вот и престала она блестеть, да язык сдерживать.
-Неправда! – пронзил меня Дек огненным взглядом, - не тусклая она, светлая, просто тучи на неё навели, колдовство злое наложили. Как ты можешь так говорить о Прелесте?..
-Должна же я убедиться в твоих словах, - холодно оборвала я его, - сам знаешь: верить, верь, а сходи, проверь.
Юноша с досадой замолчал, потом оглянулся.
-Что ж Весь-то не едет? Отошёл по нужде, но не думал я, что нужда такая большая, - раздражённо пояснил он.
-Да уж, за это время можно было справить нужду и за себя и за тебя и за всю вашу стражу, - улыбнулась я.
-А вот и он, лёгок на помине, - Дек заметил брата, - А что ж ты мокрый-то такой? – удивился он, рассмотрев Веся.
Вессалон быстро глянул на меня и понял, что я не стала рассказывать о нашей незабываемой встрече.
-Да и сам не пойму, - засмеялся он, засверкал зубами, - мавку встретил, вот и окунула она меня в воду, чтобы поостыл, горяч я для неё оказался.
Сам смеётся, а сам на меня смотрит и то ли смущается, то ли восхищается, не поймёшь-разберёшь. Мавкой назвал, русалкой по-другому. А я и не знаю, обидеться ли, иль посмеяться с ним.
-А я уж думал, что ты против ветра, - пробормотал Дек тихо, - ладно, пошли уж, мавколюб. В любом лесу юбку найдёшь, - он протянул брату поводья, - тракт уж недалече, хоть к вечеру в Крестене будем. Солнце уж на низ пошло.
И почти тут же вышли мы на дорогу, по ней и верхом можно двигаться. Пока мы садились на коней, Весь незаметно для брата подмигнул мне.
А ведь он мне начинал нравиться. Любвеобильный, конечно, циничен, для серьёзных отношений не годится, но как друг хорош, с таким не заскучаешь. Жаль к женщинам плохо относится. Видно отказу не знал, вниманием забалован. Всех доступными считает, да глупыми, словно самого не женщина родила, а мужик.
Крестень оказался не таким уж малым городком, как я полагала. Перекретье двух торговых дорог создало большие возможности для обогащения народа. Пересекались здесь водная тропа да сухопутная. Во все концы света можно было отсюда попасть и с востока на запад и с севера на юг. Крестеневцы, как жители любого другого города, наивно считали себя центром мира. В какой-то мере, здесь так оно и было.
Крепость на этом берегу была небольшая, старая, но сразу за крепостной стеной стояли каменные дома ремесленников, торговцев и прочих богатых обитателей города, они тоже были ограждены каменной стеной со множеством ворот. За ней сразу стояли глинобитные дома тех, кто жил не в таком достатке. Они были окружены земляным валом, а уж за валом начинались поля, да редкие хозяйственные строения. Я обратила внимание на несколько высоких, видимо, пожарных башен. Но самым грандиозным сооружением был мост через Великую реку.
Я впервые видела мост. Сколько уж дорог исхожено, наслышана об этом чуде света, но увидеть довелось впервые. Не считать же мостом три бревна переброшенные через ручей, что попадались порой на пути.
Торговый тракт пронзал земляной вал и входил за каменную ограду, но крепость не затрагивал. Я остановилась перед мостом, восхищённая этим зрелищем. Посреди широкой реки стояли шесть каменных опор, словно Боги поставили огромные сапоги на дно реки. Поверх опор шёл дощатый настил, а в середине, самой широкой части моста, между двумя башнями находилось то, чего не было нигде в мире – разводная часть, висящая на толстых цепях.
Говорят, что Перекрестенский кнес, светлая голова, повелел строить этот мост, как только принял власть из слабеющих рук отца своего Мстислава. Молод тогда был, горяч, но разумен не по годам. Дорого обошлось строительство для всего Перекрестья. Не одна тысяча людей трудилась над его созданием, многие умерли, так и не увидев венца своим трудам.
Камень добывали в каменоломнях за много вёрст, а грунт и со дна реки, и в карьерах неподалёку. В результате была создана удобная заводь для стоянки кораблей. Высокий берег немного срыли, а на низком насыпь сделали, чтобы мост ровный был.
Помогли мастера, что Володыня издалека пригласил. Окружил он их почётом, уважением, слуг приставил молодых да сметливых, дома выделил из лучших, да и жёнок подобрал иноземцам. Видом и языком чудны они были, но дело своё знали. Лопотали они по-своему, да всё на бумаге мост этот рисовали, работой грамотно руководили. Вот только взроптал народ, что ж это кнес голову чужую над нашим телом поставил. Но Володыня умом крепок был. Не стал он дожидаться кипения народного. Подарил чужеземцам дары богатые да и отправил восвояси. А как уехали мастера чужедальние, стали слуги их толковые сами мастерами. Повелел князь рисунки гостей заморских с бумаги на кожу перенести в точности, как рисовано, вот и завершили строительство моста уже без чужих.
Разводная часть моста была полностью придумана и воплощена Перекрестьинскими мастерами. Потрудились тут и кузнецы, и плотники и жестянщики. Это был простой и действенный механизм. С двух сторон лёгкие дощатые платформы, снабжённые тонкими, но прочными стальными креплениями с помощью заклёпанных цепей и системы блоков поднимались в вертикальное положение. И тогда движение посуху прекращалось, но по реке могли проходить корабли даже с низкой осадкой и высокими парусами. Пошлину, плату за проход брали, как с кораблей, так и с торговых караванов.
В течении без малого десяти лет велось строительство. Кнес истратил многие богатства, но по завершении Крестень стал просто золотым водопадом. Деньги потекли в казну рекой. Народ, долгое время недовольный налогами и бесконечным изматывающим строительством, воспрянул. Указом кнеса в городе появились школы по чтению и письму, разным ремёслам, больницы, пожарные взводы и команды по наведению порядка, сдерживанию воровства. Одинокие старики могли поселиться в общем доме, где за ними присматривали, так же появились сиротские дома.
Володыня добился расцвета своего удела, но и нажил множество завистников, врагов. Чуть не каждый сосед разевал рот на этот сладкий каравай. Потому и пришлось ему, кроме караула в башнях, на мосту да городской стражи, набирать крепкое войско. Гарнизоны были размещены на всех пределах: в Заславе, Перетопле, Алдаустье, Радируде.
После строительства моста, где многие научились задумывать и воплощать в жизнь любое строение, слава о Перекрестьинских мастерах разошлась во все концы света. Многие строили здания в родном Крестене и в окрестностях, но нашлись и такие, кто мог заткнуть за пояс любых заморских мастеров, звали их многие владыки земель.
Это всё мне рассказал Декарий, пока Вессалон тащил мою лошадь чуть не волоком в сторону крепости. Так и въехали мы в этот процветающий город я и двое братцев.
Дек замолчал и задумался, вдохновенный собственным рассказом он не обращал внимания на то, что его окружает. Весь же наоборот с живым любопытством поглядывал по сторонам. Как только он перестал обращать на меня внимание, как на женщину и оставил в покое мою кобылу, я смогла понаблюдать за ним. Как же сильно рознились братья. В противоположность мечтательному Деку, Весь был весёлым, жизнелюбивым, простым и непосредственным. Он улыбался, когда видел что-то смешное или доброе, хмурился, если ему что-то не нравилось, но улыбался всё-таки чаще. А когда он улыбался, то странные голубые глаза с кошачьими золотыми прожилками растапливали самые ледяные женские сердца. Ох, опасный тип, осторожно Влася, не влюбись.
Мы спешились возле ворот. Два дюжих молодца на карауле заулыбались, увидев братьев. А вот при взгляде на меня брови у них поползли вверх и изогнулись, как мохнатые гусеницы. Видно подумали, что у братьев странный вкус, - одну девушку на двоих взяли, да и та в штанах, но о вкусах не спорили. Мужчины поздоровались, и мы прошли к казармам, ведя лошадей в поводу. Оказалось, что это совсем недалеко.
-Давай ты сразу на неё глянешь, а там уже придумаем, где тебя разместить, - оживился Дек.
-А может, в трактир зайдём, есть хочется, - предложила я.
-Нет, сначала о выполнении доложим, - оборвал мои слюноточивые мысли Весь.
-Так я и говорю, пока докладывать будем, может Влася и Прелесту углядит, - исправился Дек.
-Ладно, - согласилась я, чтобы не тратить время на споры, - гляну и сразу есть. А если дело затянется, я от голода взвою.
Пока мы шли до казарм, которые располагались прямо в крепостной стене, я успела обозреть округу. Маленькие, почти кукольные домики для семейных стражников и воинов. Возле каждого домика огород, а кое-где были и сараи. Семейные держали коров, свиней, коз и много разной мелкой живности. Их хозяйства могли стать хорошим подспорьем на случай осады.
Холостые, в том числе и братья Простевни жили в казармах. Они при всём желании не могли предложить пожить у них, если дело затянется. Зато они могли поговорить с семейными, может быть, кто-нибудь из них согласится пустить меня на постой за сравнительно небольшую плату.
Миновав маленькие домики, мы вышли к довольно большой белокаменной усадьбе с садом. Именно здесь жил верховой стражи, к которому спешили мои новые знакомые, доложить по подчиненности о выполнении задания.
Не успели мы взойти в дом, как навстречу нам вышла девица прелести неописуемой. Светлые волосы, заплетённые в толстую косу, непослушными локонами вились вкруг головы, как венец золотой сияя на солнце. Округлые красивые руки, казалось, с невыразимой нежностью обнимали кувшин. Красная понёва, перехватывала белоснежную рубаху возле тонкой талии и подчёркивало крепкие ягодицы, монисто из монет колыхалось на высокой груди. Тут же на крылечке на солнышке, свернувшись клубочком, дремала кошка. Сердце заходилось от такой красоты, но тут девушка испортила всё впечатление.
-Пошла прочь! – раздражённо пнула она ногой невинное животное, - ишь, разлеглась на дороге, хочешь, чтобы я кувшин расколотила, тварь?
-Вот видишь, - тихо заметил Деккарий.
-Это она? – уточнила я.
-Да, - с безнадёжной тоской подтвердил несчастный влюблённый.
Я моргнула, переключаясь на своё особое зрение, которым видела магию, и вздрогнула от отвращения. Зрелище представшее передо мной не походило ни на что виденное мной прежде. Девица вляпалась во что-то очень мерзкое. Повсюду на ней обозначились ржаво-зелёные пятна, слизисто поблёскивающие на солнце. Казалось, что от неё должен исходить запах гниющего мяса. А в самой середине, в районе груди, копошилось, пульсировало нечто похожее на толстого белого червя. Эта дрянь замерла и высунула наружу свой тупой безглазый конец, будто с интересом меня разглядывала. К горлу подступил комок, и я поспешила вернуться к обычному зрению. Теперь у меня не было ни малейшего желания подходить к ней, зная, что этот червь копается в ней, как в яблоке. Грязные то были чары, не человеком положенные. До того, как Лесар, учитель мой научил меня их различать, я бы и не поняла, что это такое.
-Что-то вы не торопились, - обратилась она к братьям, - Володыня Мстиславович давно ждёт, отец уж третий кувшин требует. Или пока всех заславских девок не перещупали, домой без чести возвращаться? Смотрю и оборванку сюда притащили для общих надобностей, - удостоила она и меня взгляда. Ох, как мне захотелось вцепиться ей в волосы, но я не стала.
-Ой и язык то у тебя грязный, Прелеста. Что, недавно им отхожее место чистила и рот сполоснуть забыла? – прищурилась я. Она остолбенела от моей наглости. Видно до сих пор никто не смог ей ответить подобным образом.
-Да ты кто такая? Междулавка подзаборная, приморка струпьяная… - разозлилась девушка.
Дек и Весь ошалело уставились на нас. Мужчина частенько забывают, что у нас есть не только уши, но и языки и ругаться мы можем подчас изобретательнее.
-Сама кила немытая.
-Лишай стригучий! – не осталась она в долгу.
-Заворот кишок, - не отстала я. В болезнях-то я больше, чем девица разумела, не зря справочник ещё у Аттакона прочла.
-Бородавка на носу, - вошла она в раж.
-Прыщ на за… - мой ответ потонул в богатырском гоготе. Я оглянулась вокруг. Деккарий стоял с открытым ртом и то краснел, то бледнел, не в силах выдавить из себя ни звука. Зато Весь ржал за двоих. Ему вторили ещё двое мужчин, вышедших из дома. Оба воины бывалые, с солью в волосах. У одного из них лицо было пересечено старым боевым шрамом. Одежда на нём была богаче, ростом он был повыше и держался по-хозяйски, видно то и был кнес Перекрестьинский Володыня Мстиславович.
Второй пониже, пошире был, усищи знатные, лицо круглое, доброе. Этот полагаю верховой городской стражи Бытня Разумовый. Хороший мужик, за что ж ему дочку спортили? Смеялся он как-то натужно, потом смолк.
-Иди домой, - глянул он на дочь, и та безоговорочно ушла. Видно строгое воспитание получила ещё до того, как навесили на неё эту гадость.
-Ну что, орлы, доставили? – глянул кнес ясным взглядом на братьев.
-В лучшем виде, - заверил Володыню Весь.
-Пойдём ка, обскажете мне что там, да как, - кнес положил ладони на плечи Простевней и обоих увёл в дом.
И остались мы на крыльце вдвоём с Бытнем Разумовым. Ох нехорошо смотрел он на меня. Взгляд его тяжёлый гнул к земле, душу вынимал дремучей, звериной тоской. Это сначала я испугалась, что он за дочь заступится и отругает нахальную незнакомую девицу в штанах. Если он был старых взглядов, то это на его взгляд было верхом неприличия, почти оскорблением, лучше бы я была совсем без одежды, чем в мужской. А потом я поняла, что ему просто так стыдно за Прелесту, что вряд ли он заметил, во что я одета.
-Никогда не краснел за детей своих. Сыновей у меня трое, да дочек две, - не выдержал Бытня, опустил глаза, - одна совсем малышка, а эта, старшая, совсем от рук отбилась. Второй месяц пошёл, как её будто подменили. Была весёлая, добрая, а стала злыдня, змея подколодная. Младшенькая Оленюшка раньше любила её без памяти, а теперь вдвоём в доме боится остаться, убегает, прячется по тёмным углам, плачет. Прости, странница за язык её несдержанный, не держи зла на нас. Не могу я ей укорот дать. Бить рука не поднимается, разговоры не помогают. Не знаю, что с ней, день ото дня хуже становится. Мать слегла и не говорит уже месяц, с тех пор, как повздорили они с Прелестой. Что меж ними было, не ведаю. Эта злыдня только огрызается, а Живала молчит и чахнет на глазах.
Видно много у мужика наболело, раз мне, даже имени не узнав, рассказал такое. Моргнула я, чтобы по-другому на него посмотреть, как сердцем чуяла. И увидела те же ржаво-зелёные пятна, что и на Прелесте. Только много меньше, чем на его старшей дочери. Одно темнело над сердцем, небольшое, размером с яблоко, но очень тёмное, выпуклое и пульсировало, будто росло. Второе небольшим безобразным мазком шло поверх глаз.
-Ты Бытня Разумовый, верховой городской стражи Крестеня, кнеса Перекрестьинского Володыни Мстиславовича? – проявила я свою осведомлённость. Он просто кивнул.
-А меня зовут Криста Влася Чаролом, - представилась я.
-И какими судьбами к нам? – вежливо осведомился верховой. Только ни капельки ему неинтересно было. Плохо дело, похоже, эта ржавая зелень уже успела из него что-то выесть. И не ведает он в чём беда его. А если сражаться пойдёт, то и мига не проживёт, нет в нём воли к жизни.
-Хожу, чары разбиваю, людям помогаю, работа такая, - ответила я.
-И как, на жизнь хватает? – опять проявил вежливость Бытня. Я начинала терять терпение. С чего бы это верховой такой недогадливый? Что глаза ему застит?
-Разреши… - попросила я и рукой смахнула с глаз его мазок ржавой зелени. Не сразу сообразил он, о чём я его попросила, отшатнулся, а потом будто очнулся.
-Так ты чары ломаешь? – спросил он с проснувшимся интересом. – А может, и на нас чары какие лежат?
Не всё ещё потеряно, раз сообразил Бытня такое спросить. Вот только меня занимала уже совсем другая проблема. Чаролом-то я, чаролом, но до этого всё получалось, рассыпалась волшба в моих руках. А эта ржавая зелень пожелтела, съёжилась, но пристала к моим рукам, как грязь. Пыталась я её стряхнуть, потом скатать, потом счистить соломой, но эта зараза не поддавалась, размазывалась по ладоням. Меня охватил страх. Ещё не хватало нацеплять на себя эту гадость. И людям не помогу, и сама пропаду.
-Что с тобой? – спросил Бытня, когда я ему не ответила, сосредоточенно стирая нечто невидимое с рук. Может, он решил, что с головой у меня не всё в порядке.
-Чары, - нехотя ответила я сквозь зубы, - глаза твои застилали, а теперь с рук не стереть.
-Значит, есть чары, - мужественно принял он худую весть, - возьмёшься отчистить? Денег не пожалею, не сомневайся. А если дочь прежней сделаешь, всю жизнь тебе в ноги кланяться буду.
-Огня принеси, - попросила я, стараясь не впасть в панику. На что уж пожитой мужик, а мигом сообразил. Бросился со всех ног на кухню и вынес в глиняной чаше горячих угольев.
-Так пойдёт или соломки подбросить? – спросил он, поставив чашу передо мной. Я к тому моменту опустилась на первую ступень крыльца и с трудом держала себя в руках.
-Подбросить, - кивнула я, изо всех сил стараясь не сорваться в крик.
Мгновение и пламя взметнулось вверх. Я сунула руки в самую середину и закричала от боли. Жара огня я не чувствовала, но зелень вгрызалась в руки до самой кости, как голодная озверевшая собака. Длилось это сущие мгновения, пока не прогорел пук соломы, но они показались мне вечностью. Когда пламя опало, руки мои были чисты и от ржавой зелени колдовской и от ожогов. Бытня немного удивился, но сострадание в его глазах не исчезло. Видел он, что муки мои настоящие, не шутовские, не притворные. А я про себя возблагодарила старого учителя своего, ведуна слепого, который учил меня недолго до своей смерти, но главное вбил в голову. Каждое злое колдовство огня боится, очищает он, гонит зло. Даже огонь колдовской настоящего избегает.
-Терпимица, избавь семью нашу от этой напасти, что хочешь возьми, всю жизнь рабом твоим буду. Жизнь моя нужна, - бери, - он протянул мне меч, рукоять которого была украшена драгоценными камнями. Ну не буду же я при нём камушки выковыривать. Не приняла я оружие из его рук.
-На что мне жизнь твоя? Даже если отниму её, себе не прилажу, - усмехнулась я.
И в этот момент на улицу, выхватив мечи, выскочили встревоженные Декарий, Вессалон и кнес Володыня.
-Что случилось? – вопросил последний недовольно, окинув взглядом окрест и не заметив опасности.
-Не гневайся, кнес, - взял слово Бытня, - деве было больно, вот она и вскричала. Зовут её Криста Влася Чаролом, вот чары-то она и ломала.
-Какие чары? – насторожился Володыня, левая рука невольно легла на грудь. Видно, под одеждой висел у него бережок. Моргнула я и посмотрела на него другим зрением, на всякий случай. Чист был кнес от чар, работал бережок его чароломный. Даже пятно над сердцем Бытни, словно побледнело в его присутствии.
-Не волнуйся Кнес, нет на тебе чар, а вот у верхового твоего всё гораздо хуже, чем можно вообразить. Создание злобы людской поедает семью его. Сам же знаешь, что неладно у них дома. Жена Живала слегла и слова не молвит. Старшая дочь от рук отбилась, младшая одичала, по углам прячется. Сыновья из дома бедового чуть что, бегут подальше. Так ли, кнесюшка?
-Правду молвишь, Чаролом, - расслабился Володыня, но руку с груди  не убрал, - вижу я всё это, только не думал, что чары это. Кому же понадобилось на слуг моих колдовство наводить, жизнь ломать?
-Не ведаю того, Володыня Мстиславович, - узнаю, скажу. Только дело это нелёгкое, не в один миг делается, - поклонилась я ему.
-А, понимаю, - кивнул кнес, - проси чего хочешь, людей в помощь, золото, каменья самоцветные, всё дам.
-Спасибо, кнес, от заслуженной награды не откажусь, но и лишнего не возьму. А сейчас не серчай, с дороги я, а пока не знаю, где есть-спать буду. Братья Простевни к тебе без задержек спешили, не успели меня обустроить.
-Буду рад, Криста Влася Чаролом, если войдёшь ты в мой дом гостьей дорогой, - предложил верховой Бытня.
-Бытня Велегович, - обратился к своему командиру Весь, - мы пригласили сюда Власю, дозволь нам хоть в трактир её зазвать, покормить с дороги. Посмотри, она еле на ногах держится. Пока твои женщины еду приготовят, она ослабеет совсем.
Тут в глубине дома я заметила затаившуюся Прелесту. При виде её меня передёрнуло. Я забыла переключиться на обычное зрение и снова увидела девушку обляпанной этой ржаво-зелёной слизью с червём в груди. Только ухо, часть правой руки и ноги были белыми, без магии. Я быстро сморгнула, чтобы заслонить увиденное тем, что видят все, так оно было приятнее. Прелеста смотрела на меня с какой-то странной жадностью. Она наверняка подслушала, если не весь разговор, то уж часть точно. Что вызвало голодный блеск её глаз? Понимала ли она сама, что с ней творится неладное? Хотела бы она избавиться от ужаса, облепившего её? Или из неё выглядывал этот жирный белый червь, желающий и меня обляпать своей зелёной слизью, пожрать и дать такое же потомство?
Если даже маленький мазок этой дряни так лип к рукам, то как же я сниму её со всего тела? Да и позволит ли мне это червь? Огонь помог бы справиться и с этим порождением мрака, но не могу же я бросить девушку в очищающий огонь? Меня не поймут, ещё и проучат хорошенько за жестокость беспричинную.
-Если Володыня Мстиславович не возражает, и дева согласна, то может оставить лошадь и вещи в доме моём и идти туда, куда душа пожелает, - ответил Бытня. Отец не заметил мою реакцию на Прелесту. Кнес милостиво склонил голову и братья, подхватив меня под обе руки, повели в трактир.
-Влася, ты должна нам рассказать о том, что видела и сделала, - без экивоков заявил Весь. Дек тоже сгорал от любопытства, но предоставил право говорить брату.
-Ребята, - устало провела я рукой по лбу, - только не в трактир, там душно и шумно, не поговоришь.
-Тогда к мамаше Пинте, она столики на улице держит, - решил Весь.

Глава 2 Работа не волк

Мы вышли за ворота и зашагали в сторону порта. Вскоре мы действительно набрели на довольно приятное местечко. От обычного трактира этот отличало то, что с бокового входа росло несколько деревьев под которыми располагались несколько столов. Здесь не обслуживали, посетителям приходилось самим идти на кухню за едой и питьём, поэтому, наверное, охотников на эти места было пока маловато.
-Ты есть хотела, что же тебе принести? – напомнил Весь. Я сглотнула горечь во рту, вспомнила о Прелесте и решила пока воздержаться от насилия над собственным желудком.
-Принеси чего-нибудь сладкого и вина, - попросила я.
-Ай-яй-яй, - покачал головой Весь, - такая скромная дева и просишь вина, как портовая путалица.
-Ну что ты пристал? - заступился за меня Дек, - не видишь лица на ней нет. Неси, что пожелала, ей от тебя детей не рожать.
Весь ещё раз глянул на меня. Видно сообразил, что дело серьёзно, раз я не ответила на его ехидство, и пошёл за вином.
Мы расположились за крайним столиком. С него открывался вид на дверь трактира и на прилегающую дорогу. Кроме нас через стол шушукалась молодая парочка. Они ничего не ели и не пили, значит не трактирные, могли попросить отсюда в любой момент. Заняты они были друг другом настолько, что ничего вокруг не замечали. С реки дул лёгкий ветерок, принося с собой приятную прохладу. Крики чаек разносились над округой и смешивались с обычными звуками города. Справа что-то пилили, и даже пахло немного сосновыми свежими опилками. Из-за таверны послышался цокот копыт, да грохот деревянных колёс по дощатому настилу. В изгибе причальной бухты виднелись корабли с обвисшими парусами, оттуда пахло водой. В общем, шла обычная мирная жизнь. И только в белой усадьбе верхового городской стражи поселилась беда. Не могла я стереть из памяти эти зелёные пятна, что видела на Бытне и дочери его Прелесте.
-Что, досталось тебе? – с участием спросил до сих пор молчавший Дек.
-Не то слово, - вздохнула я, с трудом избавившись от острого желания расплакаться.
-Расскажешь?
-Вот Весь вернётся и попробую, не повторяться же потом, - жестом остановила я его расспросы.
В это время из дверей вышел подзадержавшийся Вессалон. Тут же стала ясна причина его задержки. В одной руке он тащил бутыль и три кружки, а в другой блюдо с горкой маленьких поджаренных рыбок.
-Не знаю как кто, а я проголодался, - первым делом заявил он, составив всё на стол.
-Садись уж, обжора, - с досадой сказал Дек.
-Они долго недоумевали по поводу твоего заказа, - обратился Весь ко мне, усаживаясь на табурет, - но Рамида обещала чуть позже сама вынести сладенького. Надеюсь, это будет варенье, а не глупости всякие, - прокомментировал он и отправил в рот первую рыбку.
-Дело очень серьёзно, - выдержав паузу, начала я, - сколько хожу, а с таким первый раз сталкиваюсь, - я насколько могла подробно рассказала братьям всё, что мне довелось увидеть и испытать.
-Кто ж эту погань на них наложил?! – возмутился Весь и стукнул кулаком по столу.
-Кабы знала, убила бы тварь не задумываясь, - ответила я, - этот тип, что такое натворил, всю семью извести может. Лучше бы топор взял и башки всем поотрубал, и то милосерднее бы было. А так умрут они в мучениях великих, распространяя вокруг эту волшебную злобу и заразу. Это ведь дальше перекинуться может. Сейчас только Прелеста сильно заляпана, вот и превратилась в злобную стервь. Но ведь и Бытня, отец её, заразился. Остальных я потом повидаю, посмотрю, что с ними. А может, эта дрянь и на чужих переходит, а не только в их семье. Кстати… - я моргнула и посмотрела на братьев. Слава Богам ни один из них не был тронут ненавистной зеленью.
-Ну что? – спросил Дек. Кажется, они оба поняли, что я только что сделала.
-Чистые вы, - пожала я плечами. Весь удовлетворённо кивнул и, отправив в рот следующую рыбку, аппетитно захрустел.
-Вы мне вот что скажите, кто этот навьянец, которого Прелеста в последнее время привечает?
-Филька то? – усмехнулся Весь, - да так, прыщ гнойный, даром, что кнесов науший. Старый, лысый, беззубый, а всё туда же, на молодое мясцо потянуло.
-Она не мясцо! – смертельно обиделся Дек, гневно воззрившись на брата.
-Всё, беру свои слова обратно, она не мясцо, а прелестная молодая девушка, твоя возлюбленная, на которую польстился этот замшелый пень,- Весь быстро запихнул в рот ещё одну рыбку, примиряюще поднял руки и захрустел. У меня возникло ощущение, что ему нравилось поддразнивать брата.
-Я должна его увидеть, - сказала я и отпила первый глоток вина. Оно оказалось кислым и немного отдавало пивом. Кружки они что ли не мыли?
-А может, мне его прикончить? – глаза Дека загорелись тёмным огнём.
-Ну и чего ты этим добьешься?  - охладила я его пыл, - даже если колдун он сам, не обязательно после его смерти чары развеются. А если он нанял кого, оборвётся единственная ниточка, ведущая к виновнику заразы. А можно допустить, что он совсем ни в чём не виноват. Желать молодую не грех, а она приветила его, только потому, что под руку попался. Просто повезло старику.
-Лучше бы я ей подвернулся, - недовольно откликнулся Дек. Я коснулась его руки.
-Ой, не знаю, лучше ли. Стало бы тебе легче, если бы и тебя так обляпало, а червь сожрал твою душу. Ведь без души ты и любить бы её не смог.
-А у неё… - побледнел Дек, - уже сожрал?
-Не знаю, - честно ответила я, - он уже в ней, а сколько съел можно понять, только избавив девушку от этой напасти. Боюсь, что она уже никогда не будет прежней. Вот очищу её, может тогда со временем зарастёт, зарубцуется. Почти и не отличить будет от прежнего, разве тише, скромнее, грустнее.
-Я её приму и такой, - тряхнул головой Дек, - я люблю её даже сейчас с червём в груди.
-Вот это любовь, я бы так не смог. У меня мурашки по коже, как представлю, - Весь показательно передёрнул плечами и отправил в рот очередную рыбку.
-Слушай, прекрати жевать, - разозлилась я, - ты меня отвлекаешь.
-Так присоединяйся. А то вопила, что есть хочешь, а сама нос воротишь, - поддел он меня.
-Хорошо, что твой нос не отвернула, - огрызнулась я.
-Всё, молчу, молчу, лучше вина выпью, чтобы рот занять.
Тут в дверях таверны показалась крутобёдрая молодая служанка. Волосы были убраны под чепец, на понёву наброшен передник сомнительной чистоты, но красные башмачки на красивых ножках выдавали желание обратить на себя внимание. Она принесла тарелку с малиновым вареньем и поставила на наш стол.
-Я тут сладенького принесла, кто заказывал? – стрельнула она глазками в Веся. Теперь я поняла его фразу о всяких глупостях вместо сладкого.
-Это нашей подружке, - подвинул он варенье ко мне.
-Вечером зайдёшь? – обиженно надула губки служанка.
-Рамида, детка, сегодня никак не могу, серьёзно занят.
-Чем это ты так занят? – уперла она руки в бока и смерила меня оценивающим взглядом. Я усмехнулась в ответ и с аппетитом стала уплетать варенье.
-А это уже не для твоего хорошенького носика, - ущипнул он её. Девушка взвизгнула и засмеялась. Видно посчитала, что я ей не соперница в своей невыразительной мужской одежде.
-Тебя там, наверное, ждут, - попытался Весь отправить её восвояси.
-Подождут, - беспечно махнула рукой Рамида, - что ж ко мне не заходишь? Да и у нас уже давно не был, - упрекнула она его так, словно он был её женихом.
-Кнес на службу зовёт, скоро ещё сильнее занят буду, - пожал плечами Весь и бросил в мою сторону странный взгляд. Похоже, этот разговор не был предназначен для моих ушей. Я вообще перестала замечать Рамиду. Мне какое дело до его шашней? Пусть хоть гарем себе заводит, мне-то что.
-Ой, как здорово, - искренне обрадовалась девушка, всплеснув руками, - говорят, кнес щедр к своим воинам.
-А теперь иди, нам поговорить надо, а то больше совсем не приду, - нахмурился Весь.
-Ну ладно, меня ждут, - радость её несколько потускнела, и она упорхнула обратно за дверь.
-Так на чём мы остановились? – прервал он наше затянувшееся молчание.
-Ты Прелесту очистишь? – Дек с надеждой посмотрел на  меня. Ну что я могла ответить, когда на меня смотрят такими большими доверчивыми глазами?
-А это ещё одна проблема, – выдавила я из себя
-Какая? – удивился слепой влюблённый.
-Я рассказала вам, что даже лёгкий мазок зелени, что я сняла с глаз Бытни и спалила в огне, пристал ко мне намертво. А ведь и я могла стать источником заразы. И представь, что произойдёт, если я сниму с неё всё? Какие муки мне придётся перенести? Какой костёр придётся разводить, чтобы сжечь всю эту гадость? Я могу умереть, сгореть заживо. По-твоему я этого заслуживаю.
-Ты рехнулся, - возмутился Весь, - ради своей червивой возлюбленной ты готов сжечь Власю!
Мне даже стало интересно, чего это он меня защищать принялся? Действительно воспылал дружескими чувствами или просто брата поддеть?
-Я этого не говорил. И Прелеста не червивая, - запротестовал Дек.
-Червивая, - упёрся Весь, - это видно и без колдовского зрения, разуй глаза.
-А, кроме того, - прервала я загорающуюся ссору, - где гарантия того, что я сниму всё? А если я погибну, больше никто вам не поможет. Если конечно, вы не найдёте того волшебника, что всё это натворил, и не уговорите по доброте душевной вернуть всё, как и было.
-А что же делать? – опустил глаза Декарий.
-Я должна понять природу этой волшбы, из чего она делается, чем питается, чего боится. А на это нужно время.
-А что могли бы сделать мы? – спросил Весь.
-Для начала покажите мне этого Филимона.
-Филарета, - поправил меня Весь, - договорились, - и он снова потянулся к рыбе. Но на сей раз, я его опередила и подвинула блюдо к себе.
-А ты себе ещё принесёшь, - усмехнулась я, с аппетитом вгрызаясь в хрустящий хвостик. Рыба оказалась просто божественной, таяла во рту, ни разу такой не ела.
-Ладно, ешь, - расплылся он в  довольной улыбке, - а можно я варенье доем?
-Доедай, - разрешила я, двигая к нему тарелку. У меня сложилось впечатление, что он специально дразнил меня, возвращал мой аппетит. Что ж, спасибо, ему это вполне удалось.
Вернулись в дом Бытни мы уже в темноте. После вина и вкусной еды мне уже не казалось всё таким страшным. Рядом шагали замечательные братья Простевни и, честно говоря, хотелось спеть.
В дверях меня встретила служанка. Крепко сбитая женщина средних лет в старомодном широком платке на плечах. В руках она держала фонарь.
-Криста Влася Чаролом? – уточнила она, прежде чем впустить меня в дом, неодобрительно оглядывая мой мужской наряд.
-Она самая, по приглашению Бытни Велеговича Разумовыя, - уточнила я.
-А чего ж ты в гости пришла и в кабак усвистала? – сварливо спросила служанка.
-С друзьями прощалась, - ответила я, недоумевая, что прислуга так вольничает в доме верхового.
-Останешься без ужина, - категорически заявила она.
-Спасибо, я уже поела, - вежливо ответила я, словно она настойчиво предлагала мне откушать.
-Зовут меня Залада, на мне здесь весь дом держится, так что спорить со мной не советую. Бытень Велегович тебя пригласил, а я и выгнать могу.
Я промолчала, хотя очень хотелось отметить, что я и слова поперёк не молвила.
-Пойдём, я твою комнату покажу, - удовлетворённая моим молчанием, Залада кивнула в глубь дома, и я безропотно последовала за ней.
-Завтрак, обед и ужин всегда в одно время, когда я их приготовлю. Те, кто опоздал, пусть пеняют на себя, я вокруг танцевать не буду. Я присматриваю за Живалой и не могу находиться сразу в двух местах, - несколько враждебно заявила она.
-Ну и как она там? – участливо спросила я.
-Молчит и тает, как свеча, - немного помолчав, ответила Залада. Мне показалось, что тон её несколько смягчился.
-В какое время я могла бы навестить её?
-А на кой тебе это сдалось? Её собственная дочь забросила, - удивилась служанка и остановилась на пороге маленькой уютной комнатушки.
-Я хочу ей помочь, - просто ответила я.
-А чем ты ей поможешь? Мы к ней уже стольких врачей звали и те ничего не сделали. Врут только, что она поправляется. Одно слово, - врачи!
-Вот навещу её завтра, там и увидим, что для неё смогу сделать, -  уверенно заявила я. Кажется, это подействовало на сварливую Заладу. Почувствовать бы самой эту уверенность.
-Завтра после завтрака приходи. У неё с утра сил больше, - пригласила она и тут же переключилась на свои непосредственные обязанности, - вот твоя комната. Мужиков не звать, в окне голой не мелькать, - изложила она правила поведения.
-Поняла, - кивнула я.
-Постельное чистое, умывальник в том углу. Вода, правда, остыла, но сама виновата, нечего было шлындать по всем ночам. Что тебе приготовить на завтрак?
-Я не привередлива, поставишь еду, буду есть, - пожала я плечами.
-Разносолов не жди, с утра будет каша, - предупредила она. Я поняла, что выбора-то у меня и не было, - долго не возись, нечего шуметь на весь дом ночь-полночь. Спокойной ночи.
Залада зажгла от фонаря свечу на столе и тихо затворила дверь. Я вздохнула с облегчением. Вот кому надо было командовать городской стражей, она бы быстро навела порядок, заставила бы всех по струнке ходить. Интересно, и давно она здесь распоряжается? И как она справляется с Прелестой?
Я от души хлопнула себя по лбу. Вот я растяпа! Надо было посмотреть, не заляпана ли и она этой гадостью, да вот не сообразила. Впрочем, я тут же потёрла место ушиба и успокоила сама себя. Лучше я посмотрю при солнечном свете, оно вернее будет. Работа мне досталась жуткая, я уже знала что соглашусь. Работа не волк, в лес не убежит…
Вымоталась я за этот насыщенный день до предела, поэтому задёрнула занавески, умылась и уже через пять минут нырнула в постель.
Только я закрыла глаза, как скрипнула дверь, и моих век коснулся свет. Волосы у меня на голове зашевелились. Неужели я успела что-то нарушить, и Залада вернулась, чтобы меня отчитать? Я решила лежать насмерть и делать вид, что сплю. Авось вредная тётка оставит нравоучения на утро. Но шли минуты, а свет всё так же просвечивал сквозь веки красным. Вот тут мне стало ещё страшнее. А вдруг это Прелеста заявилась ко мне со своим червём и готовится забросать меня этой зелёной дрянью?
Я рискнула приоткрыть глаза и через щёлочку глянуть, кто же всё-таки пришёл по мою душу. Но тут глаза мои распахнулись сами собой. Я ни разу не угадала. Передо мной стояла девчушка лет семи в длинной ночной рубашке, с растрёпанной светлой косой и большими печальными глазами. В руках она держала свечу.
-Я так и знала, что ты не спишь? – вполголоса заметило дитя.
-А ты что здесь делаешь? – от неожиданности я не придумала ничего умнее.
-Стою босиком на полу и мёрзну, - шёпотом призналась девчушка, - можно к тебе под одеяло?
Я обалдела от такой непосредственности. У меня никогда не было детей, да и, наверное, не будет. Я не знала, как с ними обращаться. Знала только, что пришла она сюда тайно, потому что в это время все дети должны спать. Я моргнула и не увидела на ней ни единого зелёного пятнышка. Что-то показалось мне странным, но я не смогла понять что именно. Конечно, я ей разрешила, а что мне оставалось делать? Девочка оставила свечу в изголовье и тут же вспрыгнула ко мне на кровать. Перебралась через меня к стенке и пихнула мне под одеяло ледяные ноги.
-Я Оленюшка, дочь Бытни, - представилась девчушка и задула свечу.
-А, младшенькая, - сообразила я. Чувствовала себя глупейшим образом. А как бы вы себя ощутили, если бы к вам в постель забрался незнакомый ребёнок?
-А я Криста Влася Чаролом, - решила поправить я положение хотя бы знакомством.
-Знаю, отец говорил, что ты у нас поживёшь. Я как твоё имя услышала, поняла, что ты пришла нам помочь. Ведь Чаролом означает, что ты чары можешь сломать?
-Есть такое дело, - не стала отпираться я, - только не всегда получается.
-Должно получиться! – уверенно заявила Оленюшка, - сама видишь, беда у нас. Прелеста совсем плоха, мама может умереть, да и отец недолго её переживёт. На каждом брате метка есть, хоть и не признаются они.
-А ты тоже это видишь? – удивилась я.
-Я не вижу, я чувствую. Папа редко бывает со мной, вот и растёт зло на нём. К маме меня не пускают. Братья все по гарнизонам разъехались вот и носят свои метки. Одну Заладу я выбелила. Прелесты боюсь, как поветрия. На ней столько зла поселилось, что одна я не справлюсь, задавит оно меня.
-Бедная ты моя, - я обняла её за хрупкие плечики и всхлипнула. Сколько же свалилось на эти плечи? Что пережила эта малютка? Горько мне стало оттого, что не знаю я, как с напастью этой бороться. Вряд ли дитё малое сможет мне в этом помочь. Какие её годы? Какая у ней сила?
-Добрая ты, всё у нас получится, - успокоила меня девочка. Так в обнимку мы и заснули.

-Эй, просыпайся, завтрак проспишь, - затрясла меня за плечо Оленюшка с утра.
-А? Что? – вскочила я.
-Завтрак, говорю, проспишь. У Залады не забалуешь. Не пришла, значит, есть не хочешь.
-Встаю, - простонала я и рухнула обратно на кровать. Голова раскалывалась, словно кто по ней молотом колотил. А Оленюшка была уже умыта, одета и причёсана. Словно солнечный зайчик запрыгнул ко мне в комнату.
-Я тебе воды принесла, умывайся и пошли есть, а то до обеда терпеть придётся.
Я нехотя вылезла из-под одеяла и,  не открывая глаз, поплелась к умывальнику. Оленюшка полила мне и протянула полотенце.
-Давай я тебя расчешу, а то Залада за стол не пустит, - предложила девчушка. Я безропотно отдалась ей в руки. Вскоре на затылке у меня красовалась тугая коса. Оленюшка даже одарила меня своей лентой.
-Какая ты красивая, - восхитилась малышка, когда я достала из своих вещей зелёное платье.
Мы вошли в трапезную и поприветствовали присутствующих. За большим столом уже сидели Бытень Велегович с дочерью Прелестой. Место по левую руку от хозяина дома пустовало, но там стояла пустая тарелка с ложкой. Словно хозяйка вот-вот войдёт, поприветствует всех улыбкой и займёт своё место. По правую руку три стула тоже были не заняты, но сыновей сегодня и не ждали. Меня посадили напротив хозяев на гостевое место.
-Сегодня совсем другое дело, - оглядела меня Залада и осталась довольна моим женским обликом. По крайней мере, по тарелке каши с яблоком мы с Оленюшкой получили.
Скорбный был то завтрак, будто тризну справляли. Бытень, после пожелания доброго утра и приятного аппетита, замолчал, погружённый в себя. Прелеста что-то пробормотала сквозь зубы и тоже затаилась, исподволь наблюдая за мной. Даже Оленюшка, как села за стол, посмурнела, словно чёрное кружево набросили на фонарик яркий. Одна Залада хлопотала на стол и чутко следила, чтобы все наелись.
Решила я не портить с утра аппетит, не стала разглядывать всех колдовским зрением, пока не поем. Бытень Велегович дождался, пока я насыщусь, и пригласил для разговора.
-Подожди, - остановилась я на пороге, моргнула и окинула всех взглядом.
Первым делом я увидела верхового. Он сегодня выглядел несколько лучше, всё же я вчера убрала с его глаз заразу. А вроде и над сердцем пятно побледнело, обмякло, как проткнутый пирог. Я перевела взгляд на Заладу. На той не было действительно ни пятнышка, как и обещала Оленюшка. Я удивилась проницательности девчушки и перевела взор на неё саму. Вот тут я поняла, что рано начала удивляться. Я увидела нечто поразительное, что проняло меня до печёнок. Не врала вчера девчоночка, действительно полыхал в ней очистительный огонёк. Пламя освещало всё вокруг. Даже Прелеста, обляпанная зелёной гадостью, отодвинувшаяся от сестры на самый краешек стула, вроде изменилась. С той стороны, которой она была обращена к младшей сестрёнке, рука её была обычного телесного цвета. Вообще, пятна по её телу будто выгорели на солнце, а червь спрятался в грудь. А ведь Оленюшка действительно может мне помочь. Главное понять, как она действует. Может быть, и я так смогу. Вместе мы выжжем эту заразу из дома хороших людей, приютивших меня.
-Пойдём, - я повернулась к верховому и сморгнула колдовское видение.
Мы вошли в комнату Бытня. Здесь стоял дубовый стол с резными скамьями с обеих сторон. В углу притаилась узкая походная кровать и умывальник. Видно он и спал здесь, как жена заболела. На стене висела большая телячья кожа. На ней было изображено всё Перекрестье с границами и соседними странами. Знатные картографы были на службе у Володыни Мстиславовича.
-Вот глаза у тебя сейчас были пустые, страшные, будто сквозь смотришь, это ты уже работать начала? – жестом приглашая сесть напротив, спросил Бытень.
-Можно и так сказать. Просто прежде, чем вычищать чары злые, надо увидеть сколько их и где. Ты же не выйдешь с мухобойкой против сотни или с тараном на карманника.
-Это верно, - согласился верховой городской стражи, - что ты будешь делать, расскажи мне, - попросил он, - какие распоряжения мне оставить?
-Во-первых, скажи, чтобы мне препятствий не чинили. Я должна осмотреть дом. Вот вычищу я семью твою, а может где под половицей приманка для зла лежит. Я уйду, а оно опять по дому загуляет.
-Скажу Заладе, - заметил Бытень, - что ещё?
-Сыновья твои по гарнизонам разосланы, их тоже вызвать придётся.
Бытень аж крякнул. Это ему к самому кнесу с просьбой обращаться.
-Не волнуйся, это ненадолго, - успокоила я его, - а здесь я всех домашних видела или ещё слуги есть?
-Конюх есть, он же скотник, - не стал скрывать хозяин дома, - остальные приходящие: мой праворучий в соседнем доме живёт. Потом мясник с рынка. Хотел я молодку взять в услужение, а то, как хозяйка моя слегла, Залада одна едва справляется. Да вот всё руки не доходят, - виновато сказал Бытень.
-Я должна прозреть всех, узнать, откуда напасть пришла.
-Хорошо, как придут, сразу к тебе отправлю, - согласился верховой.
-Лучше меня вызови, нечего их в дом приваживать, - поправила я. – Конюшню и сад тоже надо осмотреть. Пока ума не приложу, кто же на вас эту мару злобную навёл.
-Найдёшь виновного, мне отдай, - медленно попросил хозяин дома, - сам буду чинить суд да расправу.
-Договорились,  - кивнула я, - а теперь обсудим награду мою за труды?
Он не возражал. Договорились мы о том ко взаимному удовольствию.
Когда вышли мы из его комнаты, почти все домашние ждали нас с нетерпением. Одна Прелеста отсутствовала. Залада и Оленюшка выжидающе смотрели на нас. Я заметила на лице Залады свежие зелёные брюзги. Видно бессознательно моргнула, переключая зрение. Наверное, ляпнула Прелеста что-то на прощание. А девчушка рядом горела жарко, иссушала, сжигала зелёную слизь на служанке.
-Твой праворучий ждёт, Бытень Велегович, - сказала Залада, указуя на дверь, где стоял аккуратно одетый молодой человек с блестящей бляшкой на груди, означающей его принадлежность к городской страже. Довольно бледные зелёные чаровные пятна слегка задели его плечи. Но Оленюшка его не очищала, стояла далеко, значит, не успел ещё праворучий сильно извозиться в волшебной слизи.
В открытой двери было видно, что на улице топчется коренастый мужичок с клочковатой бородой. Видно, то и был конюх, распоряжений ждал. Он тоже был мечен ржавой зеленью. Тело-то было чистое, но на голове оказалась безобразная зелёная нашлёпка.
-Подожди на улице, - попросил хозяин своего праворучего. Тот с готовностью кивнул. Бытень Велегович проводил помощника до двери и повелительным жестом подозвал конюха.
-Зайди в дом, Желан.
В глазах слуги я не увидела ни проблеска разума, хотя подчинился он с неторопливой готовностью.
-Это Криста Влася, она будет здесь жить. Разрешаю ходить ей везде, смотреть всё, что пожелает. Препятствий не чинить, наоборот оказать ей любую помощь, какую только пожелает, - распорядился Бытень.
-Стало быть, она в доме будет? – медленно спросил конюх. Видно туповат стал от чар злобных или и до того большим умом не отличался.
-Везде будет и в доме, и в саду, и на конюшню может зайти. Поможешь ей, если попросит, - повторил хозяин. Слуга медленно кивнул.
-Это и к тебе, Залада, относится, - повернулся он к служанке, отпуская Желана жестом. Та тоже молча кивнула.
-Слаб Желан на голову, если не понимает, повтори ещё раз, - посоветовал верховой мне.
Когда верховой городской стражи покинул дом, я повернулась к Заладе. Она стояла возле Оленюшки и как-то недружелюбно изучала меня.
-Я надеюсь, что ты не станешь полюбовницей моего хозяина, - высказалась она напрямую. – Я не хочу менять хозяйку.
Мы с Оленюшкой обе потрясённо уставились на неё. Мне-то и в голову не приходило, что меня можно заподозрить в таком.
-Залада, она Чаролом, она нам помочь пришла, - заступилась за меня девочка.
-А по мне так одно другому не мешает. Если замечу, что голову хозяину крутишь, все волосья повыдергаю! – предупредила она.
-Хорошо, учту, - серьёзно ответила я. – А теперь не проводишь ли ты меня к Живале? Мы с тобой вчера договаривались.
Служанка с сомнением посмотрела на меня.
-Ладно, пошли уж, поможешь мне её покормить, может, сегодня хоть что-нибудь съест.
-И меня возьми! – Оленюшка обхватила руками талию женщины и подняла вверх лицо с большими умоляющими глазами. – Заладушка, я к маме хочу. Я скучаю. Возьми меня с собой, я хоть одним глазком на неё взгляну.
-Нечего тебе там делать, мама больна, ещё подхватишь заразу, - строго ответила Залада.
-Не болеет она, мара на ней, чары злые, ну скажи ей, Чаролом, - упрямо возразила девочка и требовательно взглянула на меня.
-Не сегодня, Оленюшка, - серьёзно возразила я. – Сегодня я должна сама увидеть твою маму. Тебе пока лучше не ходить со мной.
-Но как же так, ты же обещала, - отчаянно заговорила девчушка тоненьким голоском и отпустила Заладу.
-Я обещала помочь и я сделаю всё, что в моих силах, но сначала я должна понять как. Магия – она тоже бывает заразна, как и болезнь, поэтому я должна пойти к ней без тебя.
-Но Залада же туда ходит!
-Девочка моя, - я склонилась к дочери Бытни и взяла её за руки. – Залада взрослая женщина, она необходима там. Я постараюсь сделать так, что бы ты могла увидеться с мамой, но ты пообещай меня слушаться.
-Обещаю. - Глаза ребёнка засияли. И вдруг от её ледяных рук изошла волна нестерпимого жара. Она прокатилась по всему моему телу и бросилась в лицо. Неужели она колдует? Я отпрянула от девочки. – Передай, что я люблю её, - вымученно улыбнулась она.
-Хорошо, передам, - ответила я, ощущая что-то непонятное, словно искры в животе. Я моргнула и увидела, что руки мои засветились тем же огнём, что и Оленюшка. Это было не волшебство, а нечто более древнее, могущественное. Девочка зажгла меня, как искра поджигает клок сухой соломы. Я ощутила, что моё умение ломать чары как будто перешло на другой уровень, стало сильнее и изощрённее. Я знала, что теперь мне не придётся жечь руки в огне, что бы колдовская ржаво-зелёная слизь спала с рук. И мой очищающий круг захватил не только Заладу, но и перекрыл круг Оленюшки. Теперь я не была беспомощной перед этой злобной волшбой, даже сильнее этого дитя.
-Пошли, - кивнула мне Залада и увела меня в комнату Живалы – матери Оленюшки. Перед тем, как открыть к ней дверь она остановилась и тихо сказала:
-Это хорошо, что ты девчушку отвадила, совсем мамка её плоха. Ты сразу-то на глаза ей не показывайся, может покормить удастся. – В руках у Залады было блюдце с одной ложкой каши и детской ложечкой. У меня сжалось сердце. Что же такое с Живалой? Почему она даже есть не может?
Мы вступили в комнату, и я неприятно удивилась. В полумраке проступила кровать под балдахином, стол, таз на табуретке. Окна были занавешены плотной шерстяной тканью.
-Свет глаза ей режет, слезятся, - шёпотом пояснила Залада и прошла к кровати.
Я встала так, что Живала меня не видела из-за занавесей балдахина. Служанка уговаривала хозяйку поесть, но, похоже, что та даже глаз не открыла. Я моргнула и даже сквозь ткань увидела зелёную слизь, что покрывала грудь, горло и лицо женщины. Она плотно закрывала её губы, не давая ей ни говорить, ни есть. А по груди ползали маленькие белые червячки. Мороз по коже от этого зрелища. Эта заморочная нежить всё-таки расплодилась, как я этого и боялась.
-Ох, ты, горюшко моё, - расстроилась Залада, опуская руки. – Едва жива, в чём душа держится?
-Ну ка, открой окна, - приказала я, подступая к постели. Она открыла рот и не сдвинулась с места.
-Открой окна, впусти свет, слышала?! – жёстко повторила я. – Хочешь, что бы хозяйка твоя жила?
Она подчинилась. Оставив тарелку на столе, она пошла снимать занавески. Я присела перед Живалой, чутко наблюдая за ней. Солнечный луч скользнул в комнату и осветил её. Когда-то здесь было очень уютно и жизнерадостно. На стульях были красивые чехлы с вышитыми подсолнухами на спинках, скатерть на столе была сделана в то же время, там тоже красовались эти младшие братья солнца. Лоскутное одеяло было любовно собрано лоскуток к лоскутку. Возле стены были заброшены большие пяльцы с последней работой хозяйки. Жар-птица с вышитыми перьями, влюблёнными глазами смотрела на меня. Из-за того, что она не была закончена, казалось, что какой-то хулиган выдернул ей хвост. Хорошая была хозяйка этого дома, добрая, светлая. Даже в созданных её руками вещах свет этот отражался.
Почуяв свет, белые червяки зашевелились. Живала содрогнулась.
-Ей же больно! – всхлипнула Залада и бросилась к окну, что бы снова прикрыть его.
-Стоять! – рявкнула я. Она замерла, не поверив своим ушам. – Закроешь свет, попрошу, чтобы Бытень Велегович уволил. И он меня послушает.
В это время черви на груди Живалы начали корчиться, извиваться, заставляя делать то же самое несчастную женщину.
-Держи её за плечи,  - приказала я, и Залада не осмелилась ослушаться. Сама же я протянула руки и, не прикасаясь, начала греть своим светом этот выводок нежити. Вскоре они приснули, как черви на солнце. Перестала содрогаться и Живала. Я хладнокровно сняла всех пятерых червей с её груди, собрала в ладошку и раздавила мерзость. Только пепел разлетелся на пол.
Когда я отряхнула руки и оборотилась в сторону несчастной женщины, я увидела, что с зелёного облепленного лица на меня смотрят два страждущих глаза.
-Она открыла глаза, - потрясённо прошептала Залада, посмотрев на меня с явным уважением.
Ржаво-зелёная слизь в районе рта несчастной запузырилась, словно она силилась что-то сказать. Я протянула руку и провела ладонью по её губам. Колдовская слизь подалась с трудом, но мне удалось разомкнуть её уста.
-Ты кто? – с трудом пробормотала женщина.
-Так сразу и не объяснишь, - покачала я головой. Комната передо мной закружилась, я увидела, как по щеке Залады течёт слеза, и провалилась в беспамятство…

Глава 3 Первые победы

-Не пускайте Прелесту ни к маме, ни к Власе. Я сама буду ухаживать за Чароломом, - слышался упрямый детский голосок, и я открыла глаза.
Я лежала одна в своей комнате на кровати, без обуви, с распущенным кушаком и расстёгнутым воротом. Кто-то перенёс меня сюда и позаботился, что бы я не задохнулась. За дверью яростно спорили двое взрослых с девочкой, но её не так просто было переубедить.
-Ты же маленькая, куда тебе? – послышался медленный мужской говорок. Похоже, это Желан - конюх.
-А эта большая лошадь вымахала, а толку от неё нет, пусть хоть за гостьей поухаживает, - вступила Залада.
-Как бы от её ухаживаний не было бы ещё большей беды. А я справлюсь, - настаивала Оленюшка.
-Ну, ладно, - сдалась Залада, - попробуй. Но, если что, зови на помощь.
-Спасибо, Заладочка, - прощебетала девчушка и осчастливленная согласием влетела в комнату.
-Где болит? Пожелания есть? – бодро спросила она, заметив, что я очнулась.
-Сладкого, силы восстановить, - проговорила я вполголоса. На большее сил не хватило.
-Сладкого? – озадачилась Оленюшка.
-Горячий чай и какое-нибудь варенье, - улыбаясь, подсказала я.
-Варенье, ага, - с озадаченным видом произнесло дитя и вышло из комнаты.
А потом мы вдвоём сидели на моей кровати и одной ложкой на двоих прямо из банки ели ягодное варенье из последышей.
-Ты когда в комнате у мамки упала, мы все перепугались, - рассказала девочка. – Залада тут же Желана стала звать, а я в комнату проскользнула, с мамой хотела поговорить. Успела только сказать ей, что заколдована она, а ты Чаролом и что не надо ей с Прелестой видеться.
-А дальше? – спросила я.
-А потом Желан тебя перенёс в твою комнату, а уж расстегнула тебя я.
-Не смогла я мамку твою хорошенько от волшбы очистить, силы раньше кончились, - повинилась я.
-Вижу. Сил не рассчитала. Ты поосторожней. Без тебя нам совсем плохо будет, - строго пожурила меня девочка. – Но я тебе всё равно очень благодарна, мама оживать начала. А там потихоньку и всех подчистим. Ты ведь нас не бросишь, пока неладно у нас дома?
-Не брошу, - пообещала я.
-Обедать идите, - заглянула в комнату Залада и, увидев нас вдвоём, сидящими в одежде на кровати, задала нам взбучку.
-Не хочу обедать, - заупрямилась Оленюшка, стараясь ногой задвинуть банку из-под варенья под кровать. Но зоркая Залада быстро наклонилась и извлекла её на свет.
-Ну и кто тебя просил банку варенья съедать? – строго вопросила она. Потом повернулась ко мне. – Очень плохо ты действуешь на младшенькую Бытня Велеговича. Вздуть тебя некому и мне не по праву.
-Это верно, - с достоинством ответила я, и Залада примолкла.
-Ну, вы идёте есть? – раздражённо спросила она. – Сегодня и так с обедом запоздала из-за тебя. – И служанка вышла.
-Хорошо бы это было самым большим твоим горем, - усмехнулась я, когда дверь за ней закрылась.
Что удивительно, обед был вкусным, обильным и разнообразным. Как она успела всё приготовить, за то время, пока я была без сознания? Наваристый борщ со сметаной ароматно парился над глиняными чашками. Огромные пироги с ягодами и с грибами стояли на разных концах стола. А ещё свежий хлеб с жёлтым маслом, в капельках пахты. И не смотря на банку варенья, что мы умяли на двоих с Оленюшкой, мы обе не отказались от этой пищи Богов.
За столом мы сидели втроём: я, Оленюшка и Прелеста. Пользуясь отсутствием отца, младшенькая села не рядом с сестрой, а напротив, рядом со мной. Пожелание приятного аппетита из уст Прелесты прозвучало, как обещание смерти. Мы с Оленюшкой переглянулись и дружно пожелали ей того же.
После борща, я ощутила с правой стороны почти нестерпимый жар. Оглянувшись на девочку, что сидела с той стороны, я заметила, что она сидит с закрытыми глазами и сосредоточенным выражением лица. Что же она делает? С риском потерять аппетит, я переключилась на магическое зрение и увидела, что огонь, сжигающий волшебство, освещает и меня и Прелесту напротив. Старшая сестра откинулась к самой спинке стула. На лице её смешивались ужас и страдание. Обеими руками, как обнажившееся сердце, она прикрывала белого, съёжившегося червя. Жар опалил меня, и я ощутила, как во мне растёт пузырь восторга, даже экстаза. По телу моему разливалось неземное блаженство. Я готова была взорваться.
-Спасибо, Залада, - с трудом поднялась со стула Прелеста, лицо её перекосилось гримасой. Она бросилась прочь из трапезной, даже не договорив. И тут мой пузырь раскрылся. Та же сила, что и в чистельке Оленюшке объединилась с её.
Я сморгнула, с трудом возвращаясь в реальность, и невольно улыбнулась. Закрывшая глаза Оленюшка, от натуги даже щёки надула. Рядом стояла Залада и насмешливо смотрела на девочку.
-Ну и что ты так надулась? Ветры испустить решила? – спросила она.
-Нет, - покраснела младшенькая, - я просто хотела, чтобы она ушла.
-Кстати, - вспомнила я, - Залада, не допускай пока Прелесту к матери.
-С чего это вдруг? – сварливо спросила служанка, - пусть хоть чем то займётся, а то мать болеет, а она и в ус не дует, шлындает где попало. Захочет, из комнаты своей не выйдет, а захочет, усвищет неизвестно куда.
-Лучше бы уж в комнате сидела, под замком, - прервала я её гневную речь. – Колдовство на ней большое. Разливается по всем вокруг. Если хочешь, чтобы Живала поправилась, прошу - не пускай Прелесту к матери. Думаю, Бытень Велегович подтвердит моё право просить или сам прикажет.
-А может и под замок дочку посадит по твоей просьбе? – насмешливо спросила недоверчивая служанка.
-Всё может быть, - согласилась я.
-Ладно, доедайте, пойду к хозяйке, - вдруг поверила Залада.
-Я посуду помою, не беспокойся, - прокричала ей вдогон Оленюшка.
-Давай вдарим по пирогу и за дело, - предложила я.
Мы быстро справились с первой частью задуманного. А вот посуду помыть оказалось несколько сложнее. Чужая кухня, это как вражеская территория, непонятно что где находится. Но мы с честью справились с этим делом. Ещё в начале своей жизни я получила эти навыки.
Пора было приступить к своим обязанностям чаролома. Я обошла весь дом. Прелесты в её комнате не оказалось. Я даже не задумалась о том, где она может быть. Пол вокруг её кровати был словно усыпан сухими водорослями. Казалось они даже похрустывают под ногами. Это были уже мёртвые чары. На подушке, с одной стороны виднелся зелёный потёк. Будто червяк на ночь переползал на подушку рядом с головой девушки и пускал свои волшебные слюни. Больше нигде, кроме её комнаты не было следов зелёной слизи.
После дома я перешла в сад, а следом зашла на конюшню. Ласточка обрадовано всхрапнула и потянулась ко мне. Почуяла, что я принесла ей кусочек сладкого пирога. Огладив свою неизменную спутницу, я вышла из конюшни и уже хотела идти в хлев, как заметила Прелесту. Не задумываясь, я спряталась за телегу, что стояла рядом с дверьми. Девушка стояла ко мне боком и странно улыбалась. У меня мурашки побежали по спине, хотя я знала, что она меня не заметила. Я видела её точёный профиль, такой очаровательный в лучах вечернего солнца и червя, что высунулся из её груди. Эта взрослая особь не боялась солнца. Червь раскачивался перед грудью девушки, но не был виден обычным зрением, так что содрогалась от этого зрелища одна я.
Вдруг со стороны забора появился немолодой мужчина в одежде писца и красных праздничных сапогах. Белый венчик волос обрамлял лысину. Это писец снял шапочку в знак приветствия. В моём магическом зрении он был зелен с ног до головы.
-Здравствуй, краса ненаглядная, - поклонился старик, потрясая козлиной бородкой.
-И ты здравствуй, кнесов науший, - улыбнулась девушка и сама шагнула ближе к мужчине. Для незамужней девицы это был смелый шаг, граничащий с распущенностью. Этот пожилой мужчина, видимо, и был тем самым Филаретом, которого привечала девица. Да, братья были правы, действительно старый пенёк, льнущий к молодой берёзке.
-Ягодка моя сахарная, погляди, что я тебе принёс, - Филарет раскрыл кошель и протянул девушке красные бусы. - Это привезли из дальних стран купцы заморские. Вот и серьги к ним.
-Ах, какая прелесть! – девушка качнулась к старику, что казалось таким естественным. И так же естественно его рука легла к ней на талию. Казалось, Прелеста, увлечённая подарком, не заметила его вольности. Или позволяет, благодарная за его щедрость. Лишь я видела, что происходит на самом деле. Интересно, она сама чувствует склонность к кнесову наушему или её червь склоняет? Сам червь тянулся к старику с жадностью голодного. Вот он уткнулся в грудь мужчины, открыл пасть и исторг на Филарета ржаво зелёную слизь. Казалось, его выворачивает, как с хмельного перепоя. Одна судорога, ещё и ещё… и тут я поняла. На землю сыпались и мгновенно испарялись маленькие белые червячки, словно опарыши в тухлом мясе. Но большинство оседало на груди несчастного. Они шустро уползали от света к нему за пазуху. Меня чуть саму не стошнило от увиденного, я сглотнула комок и отвернулась.
И тут я увидела ещё кое-что. За оградой, возле кустов жимолости стоял Дек. Лицо его было маской ярости, он прямо задыхался от гнева. Он бы и не стоял, если бы на нём в прямом смысле не висел Весь. Брат обхватил его руками и ногами и не давал возможности двинуться. Дек пытался стряхнуть брата, а тот уронить его в бурьян. Я оглянулась снова на эту странную парочку. Сморгнула волшебное зрение и увидела дочь верхового и кнесова наушего и поняла Декария. Сама весна в лице Прелесты находилась в объятиях зимы. Морщинистое лицо старика льнуло к упругой щеке девушки. Они совсем не замечали возню у ограды. Вдруг девушка отпрянула от старика и оттолкнула руку с подарками.
-Дёшево решил купить, Филаретушка, - усмехнулась девица.
В этот момент оба брата, наконец, рухнули в бурьян. По колыханию лопухов было видно, что они там активно мутузят друг друга.
-Что ж дёшево? – обиделся Филарет, - немалых денег стоили. А уж как хозяйкой в моём доме станешь, ни в чём отказу знать не будешь.
-Ой, не знаю, если ты так щедр всегда будешь, то придётся  мне в этих побрякушках и в дерюжке у тебя хозяйствовать, - засмеялась гордячка.
-Будет тебе платье, хочешь из бархата заморского, аль шёлка восточного, из парчи заграничной иль шерсти столичной.
-Хочу, - кивнула Прелеста, - вот будет платье, тогда и приходи, - девушка выхватила бусы и серьги, развернулась и ушла.
Филарет замер с открытым ртом, потом бросил шапку наземь и крепко выругался. Братья в лопухах примолкли. Высунулись две лохматые, пыльные головы и уставились на кнесого наушего. Тот подумал, поднял шапку, отряхнул, надел на голову и пошёл восвояси.
-Эй, Простевни, - окликнула я братьев, как только старик скрылся за углом.
-Чего тебе? – поднялись те во весь рост, сердито глядя на меня.
-Это тот самый Филарет? – уточнила я.
-Тот самый, - подтвердил Весь.
-Мигом тащите его ко мне, - приказала я, - беда может быть, - пресекла я забулькавшие в них возражения.
-Уйдите, охальники, - визжал и сопротивлялся кнесов науший, - дворняги приблудные, иноверцы тёмные…
-А что, Филарет, знакомиться будем? – спросила я, когда братья поставили его передо мной.
-А ты кто такая? Откуда меня знаешь? – тут же спросил тот.
-Зовут меня Криста Влася Чаролом или по-здешнему Влася Кристовна. Что же ты, старик умудрённый годами, убелённый сединами к молодой девчонке ходишь, да подарки носишь? – укорила я дядечку.
-Так ведь один я, по чинам она мне, да и любовь у нас, - оправдывался Филарет.
-Я те дам любовь! – взъярился Дек, намереваясь въехать пленному по уху.
-Стоять! – остановила я расправу, - рассупоньте ему грудь.
Как ни странно ребята подчинились.
-С ума девка сошла, - верещал науший, - ты ещё в штаны ко мне залезь.
-Думаешь, там что интересное есть? – усмехнулась я, краем глаза отмечая, что его крики привлекли внимание любопытных. За оградой уже остановились несколько прохожих.
-Ну-ка ведите его в конюшню, - остановила я усердствующих братьев. Филарет извивался в их руках, не давался.
-Ты, Филька, не вертись, - посоветовал Весь, - эта девка плохого не сделает, тебе же на пользу.
И братья играючи перенесли наушего в конюшню, подальше от людских глаз.
-Я тебя, Филарет, позорить не хочу, - сказала я дядечке, - если орать будешь, сам позор на себя навлечёшь. Чары на тебе липучие, снять хочу, чтобы других не марал. А если совсем очиститься захочешь, бери кошель серебра, да ко мне милости прошу. А теперь будь ласков, не дёргайся, дай грудь оголить, а то как бы эта зараза дальше не расползлась.
Я моргнула и снова увидела зелёного человека, липкого, осклизшего. Белым рисом восточным налипли на нём червячки.
-Щекотки боишься? – спросила я, разгоняя по себе огонь чистельки.
-Что? – не понял науший.
-Я сейчас буду легонько касаться тебя, не хочу, чтобы ты ржать начал, как лошадь, - предупредила я и начала снимать червячков. Филарет не заржал, это сделала моя лошадь. Она тонко, предупреждающе подала голос. Я обернулась к двери.
-А что вы тут делаете? – спросил конюх Желан.
-А ты? – уверенно спросила я.
-Народ там, через ограду ломится, - подумав, сообщил он.
-Иди, прогони всех, да постереги, чтобы не подглядывали, - медленно, внятно распорядилась я. Он постоял и пошёл выполнять, спорить не стал, видно вспомнил распоряжение хозяина.
Одной рукой я собирала червячков с Филарета, складывала в другую пылающую ладонь. Дело было кропотливое и нескорое. Сопротивляться Филарет перестал, вот братья его и отпустили. Вдруг он повалился на пол. Весь поймал старичка у самой земли.
-Ты чего? – спросил он наушего.
-Да вот, заснул, - смущённо признался пленник, - больно уж девица пальцами нежно шевелит, тихо, как дуновенье ветерка, ласково.
Оба брата посмотрели на старика с завистью, а потом на меня. Самим захотелось.
-Внуков тебе пора нянчить, - усмехнулась я, - дети то есть?
-Не здесь, - сознался Филарет.
-А жена?
-Померла она, - потупился он.
-А детки не с тобой живут?
-Да разлетелись уже, своими домами живут.
-Значит, Прелеста моложе деток твоих, - усмехнулась я, - хорошую ты им маму подбираешь.
Смолчал Филарет, стыдно стало. За разговором я  закончила выбирать с его груди волшебных червячков и полюбовалась на дело рук своих. На зелёном теле старика появились светлые пятна, - следы от моих пальцев. Вот только от усталости у меня начали плясать цветные пятна перед глазами. Я взглянула на ладошку, куда клала многочисленное потомство нежити, там высилась горстка пепла. Сдунула его с ладони и услышала предостерегающий всхрап Ласточки. Повернулась к дверям конюшни. На пороге стоял Бытень Велегович и грозно смотрел на нас.
-Что за расправу творите? – строго спросил он, - почто надругались над кнесовым наушим? Там народ собрался, бить вас придут.
-Ну что, Филарет, застегайся, - отступила я от старика, - зла на нас не держи, если обидели чем. Будешь гневаться, так и будет зло на тебе пировать, жизнь вытягать да радоваться. Пальцем тебя не трону, будешь сам с марой своей разбираться, да судьбину лютую клясть.
-Не прогневайся, Чаролом, - бухнулся мне в ноги науший, - всё как ты сказала, сделаю. Сегодня же кошель серебра принесу.
-Сегодня не надо, - качнула я головой, - устала я, иди с миром, завтра приходи.
Старик поднялся, застегнулся, поклонился и пошёл восвояси.
-Пошли в дом, расскажешь, что да как, - не разгладил насупленных бровей верховой городской стражи. – А вы тоже ступайте отсюда, - приказал он своим подчинённым, - вам на улице, за порядком следить надо, а не по чужим конюшням лазить
Оба брата, как по команде взглянули на меня, словно подтверждения приказа ожидали. А я медленно стала оседать на землю. Весь подхватил меня под мышки.
-Вот я и смотрю, непорядок это, - заметил он, кивая на меня.
-Пока ты тут девиц обморочных ловишь, там в толпе, поди уж не один кошель срезали, - усмехнулся Бытень Велегович.
-Тогда сам её держи, - Весь подхватил меня на руки и подошёл к начальнику.
-Неси в дом, - приказал верховой, - и тут же на службу. А ты, Декарий, прямо сейчас.
Хозяин вышел из конюшни, следом шагнул Дек, а потом уж Весь вынес меня. За изгородью толпились любопытные, стоял негромкий гул голосов. При нашем появлении все смолкли. А потом пересуды пошли с новой силой.
-Так Фильку среди бела дня ограбили или сам он в чужой конюшне снасильничал? – спросили из толпы, - глянь ка дева совсем без чувств.
-Да нет, стражники-то что, рядом стояли да глядели? – возразили ему.
-Так это ж Веська с Деком, пришлые они, кто ж их знает?
-Сам верховой разберётся и уж накажет виноватых. Он у нас крут, но справедлив.
-Попрошу разойтись, - обратился Бытень Велегович к людям, - деву Чароломом зовут, помогала она наушему. Нельзя чтобы кнеса завороженные окружали. Сам кнес свободу ей дал в деле её нелёгком. Не мешайте ей в трудах, не шумите под окнами.
-То-то я смотрю Филька сюда зачастил, зачарованный значит? – удивился один.
-Айда, други в кабак, вино оно ото всех хворей да напастей очищает, - предложил другой.
Народ ещё постоял да разошлись. Ну и меня Весь в дом занёс. В трапезной усадил за стол, вскоре ожидался ужин, незачем было далеко уходить. Залада, хлопотавшая у плиты, хмыкнула, но при Бытне Велеговиче промолчала. Весь же на прощание посмотрел пристально, будто сказать что хотел, да вышел.
-Ну, рассказывай, - велел верховой городской стражи.
-Что рассказывать? – уточнила я.
-Что узнала, что сделала. Не просто же так ты Фильку на конюшню уволокла с помощью братьев.
Я задумалась. Взять вот так и вывалить на отца всю правду о дочери, непросто. Поверит ли он мне, что Прелесту пожирает нежить волшебная, невидимая, неощутимая? И солгать нельзя, потом хуже будет. Я решила не врать, но и правду по чуть-чуть выдавать.
-Неужели Филька, ворог, мару на нас навёл? – по-своему сообразил верховой.
-Нет, Бытень Велегович, - покачала я головой, - неверно. Филарет сам ничего не ведает о колдовстве, а что на себе носил, в твоём доме уцепил. Самое вредное я сняла, но от всего не очистила, тяжело это. Захочет, придёт, я не откажу.
-А кто виноват в том, что напасть в моём доме поселилась?
-Пока не скажу, а врать не буду. Дом твой обошла, сад и конюшню. Чары наложены лишь на людей. Хуже всех жене твоей, да старшей дочери. Из Живалы жизнь тянут, а Прелеста… - я замолчала.
-Что с Прелестой? – тяжело спросил верховой городской стражи, предчувствуя недоброе.
Я вздохнула и как в омут головой.
-Нежить на неё поселили зловредную. Жрёт нежить дочь твою, саму душу высасывает. Первый раз такое воочию вижу. Нежить в пору вошла, уже потомство разбрасывает.
-И что нам делать? – спросил Бытень.
-Скажу, что я бы сделала, а уж тебе решать, верховой. Я бы заперла Прелесту и никого к ней не пускала, пока я не очищу всех. Дочь твоя скоро нежитью ходячей сама станет. Много времени прошло, прежде чем я здесь появилась, как бы поздно не было.
-Не верю я, что Прелестушка моя нежитью поедена и под замок её сажать не буду, - мотнул головой хозяин.
-Что ж, я так и думала, - кивнула я, - моё дело с напастью справиться, только не пускай пока её к матери от греха подальше.
-А чего её к матери не пускать, сама не йдёт, - встряла Залада, протирая обеденный стол влажной тряпкой, - вон и сама она.
Мы оглянулись на дверь и действительно увидели Прелесту. По её виду было сложно сказать, слышала ли она, что мы про неё говорили.
-Добрый вечер, отец, - улыбнулась девушка и подошла поцеловать Бытня. Ангел во плоти, если не знать, что под этим скрывается.
Я моргнула, напоминая себе, как это выглядит. Леший с ним, с ужином, я ещё с обеда не проголодалась. У меня мурашки побежали по спине, когда я увидела червя. Он повернул в мою сторону один из своих концов, скорее всего голову. Ощущение злобного, пристального взгляда охватило меня с необычайной силой.
-Где Оленюшка? Ужин подоспел, - недовольно сказала Залада.
-Была у матери, - ответил хозяин, - сходи, Прелеста, позови.
-Лучше я сама позову, - подскочила я и едва удержалась на ногах. Тьма заслонила солнце, словно настали сумерки.
-Есть захочет, сама придёт, - оборвала меня Залада.
-Сядь Влася, - распорядился Бытень, - и ты Прелеста. Залада права, сама придёт, - видно подосадовал на свою забывчивость.
-Уже пришла, - звонко донеслось до нас от двери. Девочка солнечным зайчиком влетела в трапезную. Я и Бытень Велегович невольно улыбнулись, когда она подбежала поцеловать отца. Золотистый очищающий свет охватил всё вокруг. Настолько сильный, что заслонил, затмил моё слабое мерцание.
Я сморгнула и задумалась. Мы с Оленей сейчас обе чистельки, только она природная, а я от неё зажглась. Почему бы мне не научить её пользоваться своим даром? Она уже немного меняет силу своего очищающего свечения, пока неловко и невпопад, по наитию, способная девочка. Если она пришла от мамы с таким сильным свечением, значит, она светилась для неё. Бедная девочка. Я невольно ощутила сочувствие. Маленькая девчушка, ей бы ещё в куклы играть, а она взвалила на себя столь серьёзную ношу. Посильную ли?
Оленюшка так сияла, что Прелеста не выдержала и отодвинула стул, чтобы оказаться как можно дальше от меня и от сестры. Бытень Велегович невольно заметил это. Усы дрогнули, скрывая горькую складку у губ, но верховой ничего не сказал, только глаза опустил, да брови сошлись в тяжкой думе.
После ужина Оленя уговорила меня снова сходить к её маме. У меня от усталости глаза слипались, да тело гудело, как улей пчелиный, но отказать не смогла. И самой было любопытно, как там Живала. Не упустила ли я червячка? Достаточно одного паразита, чтобы загубить человека.
Я попросила Заладу и хозяина отпустить нас вдвоём, без сопровождения. Бытень Велегович снова невольно обратил внимание на злобный взгляд Прелесты, которым она одарила сестру и меня. Он резко приказал старшей дочери идти в свою комнату. Наверное, он скоро поверит мне. Мы пошли за Прелестой следом, и та поспешила скрыться в своей комнате.
А потом мы вошли в комнату Живалы. Исхудавшая женщина с ввалившимися глазами спала, положив правую ладонь на грудь. Худенькие, как птичьи лапки руки едва заметно подрагивали во сне. Что-то ей снилось хорошее, потому что на губах играла улыбка. Едва уловимая, как взмах крыльев бабочки, но хорошая.
Я невольно залюбовалась её чистым, худощавым лицом. С утра-то не успела её рассмотреть, так как сразу перешла на волшебное зрение. А сейчас обратила внимание на светлые вьющиеся волосы, миловидное лицо, добрые сухие губы и нежные, хрупкие руки. Несмотря на крайнее истощение, было заметно, что жена Бытня Велеговича удивительно красива. И Прелеста была очень похожа на мать. Если бы не нежить погибельная, самому кнесу иль кнесичу в пару.
Мы с девочкой приблизились к кровати. Оленюшка знаками попросила меня о тишине, не разбудить маму. Но я покачала головой. Постараюсь, конечно, но не обещаю, что бедная женщина не проснётся. Я должна посмотреть что с ней. Как на неё подействовало то, что я скинула с неё червяково потомство? Сколько на неё ещё осталось ржаво-зелёной слизи? А вдруг она прикрывает ладонью червячка, которого я пропустила.
Я с сожалением моргнула, настраиваясь на другое видение, и обомлела. Мать Оленюшки и Прелесты посветлела, как вымытая в молоке. А из-под ладони расходились светлые чистые лучики. Что же такое она прикрывает рукой, нежно прижимая к сердцу? Я вопросительно взглянула на младшенькую, указуя на то, что вижу. Она что-то попыталась объяснить мне знаками. Присела на корточки, а потом медленно поднялась, раскрывая глаза и ладони. Я непонимающе покачала головой. Тогда она наклонилась, будто что-то ищет, потом подняла двумя пальчиками, поднесла к лицу, втянула в себя воздух, блаженно прикрывая глаза.
Ага, понятно, это что-то приятно пахнущее, иначе бы она сморщилась. А что я гадаю? Я наклонилась над больной и, погладив её руку, вынудила разжать пальцы. Под ладонью её горела семиконечная живая звезда. Я сморгнула, чтобы рассмотреть её без волшебства и чуть не засмеялась. Как же я не догадалась? Это был семилистик, самый обычный цветок, что распускается порой в бурьяне. Я вспомнила, что учитель упоминал об этом скромном цветке. Выводит он магию, не терпит волшебства рядом с собой. Но откуда девочка знает об этом? Я вопросительно вскинула брови.
-Красивый он, маму порадовать хотела, - едва слышно прошептала Оленюшка, явно огорчённая моим бесцеремонным вмешательством. Ай да младшенькая, ай да чистелька. Почуяла родное, не знала да поняла, что маме нужно. А сейчас смотрела на меня, будто виновата в чём. Будто ругаю я её.
-Молодец, - прошептала я, - найди ещё семилистиков, одари всех домашних.
-Прелеста не возьмёт, - подумав, заметила девочка.
-Ничего, мы сами за неё скоро возьмёмся, - пообещала я и осторожно вложила цветок обратно в ладонь хрупкой женщине. Вдруг я заметила, что глаза её открыты. Серые, внимательные, проникающие в самую душу.
-Ты странная, - тихо сказала женщина. А у меня мурашки пробежали по спине. Что она во мне такого увидела? Неужели до сих пор каждому видно, что произошла я не от папы с мамой? Но я выдержала её взгляд, чувствуя, что жар пробежал по моему лицу и схлынул.
-Чем же? – спросила я.
-Не знаю, очень красивая, - ответила Живала.
От облегчения я чуть не села там же где стояла. Кажется, в ней проснулась всего лишь ревность. Оно и понятно, в доме появилась чужая молодая девушка. Сама то я не обольщалась на свой счёт. Нет, не уродина, конечно: спина прямая, не гундосю, носом не хлюпаю. Но и красавицей назвать трудно. Нос длинноват, зубы мелкие, глазки маленькие, волосы серенькие и плоская, как доска. Разве что моложе я хозяйки дома, вот и красива для неё.
-Влася Кристовна, - назвала меня Живала на местный лад, - что с дочерью моей Прелестой?
Вот она мать. У самой в чём душа держится, а всё равно болит за дочку. Ну и как же я ей правду выложу? Бытень Велегович не будет мне благодарен, если я его жену в могилу сведу своими откровениями.
-Заболела она, - соврала я с честными глазами и наступила Оленюшке на ногу, чтобы меня не выдала, - вот лечить её собираемся.
-Чаролом, да ещё и лекарка? – насмешливо поинтересовалась умная женщина, показывая хорошую память.
-Иногда и чары на болезнь похожи, тебе ли это не знать, - тоже улыбнулась я.
-Что ж, лечи, надеюсь это ещё возможно, - едва слышно разрешила мать семейства.
Силы начали оставлять её и я пожелала ей спокойной ночи. Взяла Оленю за руку и увела с собой.
-Ладно, девонька, дай маме отдохнуть, - проговорила я уже за дверью, - да и нам пора, я уже валюсь с ног от усталости. Назавтра тебе задание – поищи семилистик, одари всех домашних и для братьев приготовь.
Нырнув под лёгкое одеяло, пахнущее лавандой, я закрыла глаза и попыталась подвести итоги. Прошёл всего один полный день, а столько всего произошло, что хватит на целый месяц. Я познакомилась с семьёй Бытни Велеговича, верхового городской стражи. Узнала, что почти все домашние в грязных чарах, а на старшей дочери Прелесте поселилась нежить. Нежить, создание злобы людской, не нуждающееся в присмотре создателя, способное само размножаться. Паразит, который ест души. А плюётся грязными чарами. Чары те безмозглы и не направлены, но тянут из испачканного человека и силы, и волю, и жизнь саму. Тянут к себе несчастья, беды и немоготу. Нежить страшная в облике червя много бед несёт. И деток я её видела, на Живале жене Бытня. Уничтожила я потомство и в обморок ушла. А младшенькая его дочь чистелькой оказалась. Создание, которое очищает мир от чар злобных. Вместе мы обязательно справимся с бедой. Вот только бы не расползлась напасть. На моих глазах червь на чужого человека скинул следующее потомство. И этих задавила, даже на ногах смогла удержаться.
Но я до сих пор не могу сказать, откуда эта напасть пришла в дом верхового. Кто мару эту подсадил на старшую дочь? Кто зла ей пожелал настолько, что не только её со свету сжить захотел, но и всю семью на корню вывести? Могучий ли волшебник это сделал или неуч, силы не рассчитавший?  Филарет, которого я заподозрила, сам чуть детинцем для червячков не стал. Стало быть, невиноватый он…

Наверное, я заснула, потому что внезапно пробудилась без единого звука, но сердце во мне прыгало, трепыхалось, как заяц перепуганный. А с чего непонятно. Тихо вокруг и темень хоть глаз коли. Я прислушалась, но из-за топота собственного сердца ничего не услышала. Лишь чувствовала, что в комнате моей кто-то есть. Он затаился, затих, но смотрит на меня. И в отличии от меня не слеп, видит. У меня зашевелились волосы на голове, от них и мысли побежали. Я догадалась моргнуть, и открылось мне, что стоит надо мной девичий зелёный силуэт, а из груди её вылез червь и безглазо смотрит на меня. Ни рукой ни ногой не могла я шевельнуть, оцепенела от страха. Тихий голос без чётких согласных, с протяжными гласными разлился по комнате.
-Чаролом, злыдня. Всех моих деток погубила. Всех малышей изжарила огнём своим поганым. Даже новорожденных не пожалела, - давила тварь на жалость. Говорилось бы это о людях, места бы мне не было ни на небе, ни на земле.
-Мерзкое животное, прикидываешься человеком, а сама прах из-под их ног. Крысой была, крысой и осталась, - Откуда червь проведал о моём происхождении, не знаю, но попытался ещё больше меня подавить, ослабить.
-Тебе меня никогда не победить. Ты никто в этом мире, нет тебе здесь места, - изгоняла она меня. Неожиданно я возмутилась и леденящий страх растаял под жаром гнева, что разгорелся во мне и осветил, опалил гадину.
-Это тебе здесь места нет. Уж не знаю, откуда ты выполз, но убирайся туда откель возник. Оставишь девушку и семью её в покое и уйдёшь живой. А нет, так уничтожу тебя, - заявила я, поднимаясь с кровати.
Прелеста отпрянула, но не ушла, сильна в ней тварь. Снова червь с трудом протолкнул слова сквозь её непослушные губы.
-Она моя. Уйду и останется от неё одна оболочка без души и разума. Не заплатит тебе верховой за то, что дочь его сгубишь, - зашипел, захлюпал, засмеялся червь, - ты же девка продажная. Хочешь, я затаюсь, а ты денежки с Бытни получишь и исчезнешь из города? - предложила тварь. Вот это она зря. Слабину показала, боится она меня.
Силуэт открытой двери осветился. Я заметила массивную фигуру хозяина дома. Значит, слышал он её слова. Но ни Прелеста, ни её паразит не обратили на это внимание, так были увлечены мной.
-Нет, милая, - с угрожающей ласковостью произнесла я, - не уйду, и не надейся. Не за то деньги беру, чтобы твои прихоти исполнять, а чтобы люди могли жить без червоточин.
-Тогда девчонка умрёт, - снова засмеялась тварюга, - удавлю девицу и буду жить хоть на её папаше, хоть на конюхе.
-Не бывать этому! – вскричал Бытень Велегович, и я увидела, как сверкнул над головой его дочери меч острый. Едва успела выдернуть девицу из-под удара.
-Остановись, верховой! – воззвала я, ухватив голыми руками червя. Тот уже раззявил пасть и выплёскивал на меня ржаво зелёную слизь. Только мне нипочём, мигом она испарялась, как вода от раскалённого железа. А в реальный мир выплеснулся запах палёного.
-Это не моя дочь, это злыдень запредельная. Сама нежитью стала! – отчаянно кричал Бытень, но меч снова не поднял.
Червь извивался в моих руках и норовил цапнуть за руку, пришлось взяться за него обеими руками. Не до разговоров мне было. Червь с виду небольшой, а швыряло меня из стороны в сторону пушинкой. Мужчина не понимал, что происходит. Для него был невидим враг, с которым я боролась. Дивно и страшно было видеть, как пот градом катиться с моего лба, как обеими руками держусь я за нечто, что словно невидимая пуповина привязывало меня к его дочери. Он махнул рукой между мной и Прелестой, пытаясь разобраться, но рука прошла сквозь червя, не причинив ему ни малейшего вреда.
Тогда Бытень Велегович поставил свечу на стол, крякнул, примериваясь, и чиркнул меж нами мечом. Я отлетела к кровати и ударилась головой о ножку. В моих руках обвис, медленно сгорая, оплавляясь обрубок нежити. Прелеста, как кукла, у которой обрезали нити, рухнула на пол. Сам хозяин покачнулся и грузно осел рядом с нами. Глаза его без выражения смотрели на дочь. Видно произошедшее оказалось для него большим потрясением.
-Ну и что вы тут разлеглись? – раздался резкий голос Залады. Она стояла в дверях, держала в одной руке свечу, другую же упёрла в бок. Явно собралась устроить нам разнос. Непонятно за что, но никто не подумал ей перечить.
-Нет, я вас спрашиваю. Перебудили весь дом, ругались, гремели. А в доме больная женщина и маленький ребёнок. У вас совесть есть?
-Я не ребёнок, - пискнула из-за её спины Оленюшка.
-Цыц, тебя не спрашивают, - строго прикрикнула Залада. – Не знаю, что ещё может делать женатый мужчина в комнате молодой девицы, кроме как любиться. Совесть забыл, хозяин? Под старости лет не той головой стал думать?
Взгляд служанки упал на бесчувственную Прелесту.
-А что же вы со старшенькой-то сделали, изверги? Застукала она вас, вот и пристукнули? Глянь-ка, не дышит поди, - распорядилась она. Бессловесный конюх робко протиснулся мимо Залады и стал осматривать девицу.
-А ты, бесстыдница, - прожгла она меня взглядом, - собирай манатки, пошла прочь, путалица.
Я бы ушла, только даже пальцем шевельнуть не могла. По-своему, по-житейски, она рассудила о том, что увидела. Так и скажут все досужие пересудницы. Пусть Бытень сам ей всё объясняет, нет у меня сил говорить.
-Жива, вроде, - некстати встрял Желан, - дышит.
-Неси её в комнату, я потом ей займусь, - приказала Залада и снова обратила ко мне взор горящий, - ну что разлеглась, бесстыдница, собирайся и шуруй отсюда, пока я космы все не повыдергала, междулавка!
-Неправда! Она хорошая! – выскочила младшенькая Бытни Велеговича, - не верю я что любились они с папой! Тут другое, сама посмотри.
-Ты могла бы получше знать своего хозяина, - едва слышно проговорил верховой.
-А что мне прикажете думать? – смерила нас уничтожающим взглядом служанка, - тут же ясно всё, как светлый день.
-Мы трое чуть не погибли, - голос Бытни окреп, он преодолел минутную слабость, - сама слышала, как говорили мы про нежить, должна понять. Сегодня чуть не овладела она Прелестушкой. Я даже меч на дочку поднял, а Влася Кристовна не дала мне грех совершить.
Бытень Велегович поднялся, с уважением осмотрел свой меч, изукрашенный драгоценными камнями. Это было парадное оружие, не предназначенное для настоящих битв. Настоящие воины красовались с таким, но вот ценить не могли.
-Заговоренный он, - пояснил верховой и передал служанке оружие.
Та взяла, непонимающе глядя на меня. А я попыталась подняться, но рука, на которую я опиралась, подламывалась и я снова падала. Бытень Велегович склонился ко мне и поднял на руки. Кратко глянул в глаза и положил на кровать. Залада онемела от такой сцены.
-Перед женой-то не стыдно, Бытень Велегович? Или стара стала, не нужна, на молодую нужно сменить, чуть не ровесницу дочери? – ядовито осведомилась она.
-Глупости говоришь, - спокойно прервал её хозяин, - нам Власю Кристовну на руках носить надо. Всего один денёк она у нас побыла, а жена моя на поправку пошла, поела, говорить начала. А может и Прелеста теперь прежней станет. Хранить нам надо Чаролома, как зеница око.
Что-то ещё он ей говорил. Слышать было приятно, но я не смогла, провалилась в сон, как в смерть…

Глава 4 Чистелька

-Ну, ты и дрыхнуть! – раздался весёлый голос Оленюшки над ухом. Я продрала глаза, ощущая, как одеревенело всё тело. Видно спала, как убитая, залежалась. Потянулась, расправляя косточки, и посмотрела в окно. Солнце светило вовсю, было утро. И что удивительного, быстро я в себя пришла. Я вопросительно глянула на девочку.
-Две ночки проспала и денёк меж ними, - объяснила Оленюшка, спуская меня на землю, - папа запретил тебя будить.
Я села на кровати, свесила голые ноги и поправила ночную рубаху из тонкого полотна. Вспомнила всё, что было перед сном, а оказывается позавчера, и невольно подумала о том, что я не имею привычки спать нагой. Было бы действительно трудно объяснить появление ночью в моей комнате хозяина дома, если я обнажена.
Голова кружилась то ли от слабости, то ли с пересыпа. Я потихоньку просыпалась, одним ухом слушая новости. Оленюшка вчера собрала цветы семилитика и раздала всем домашним. Не отказался никто. Даже Прелеста не смогла. Отец запер её в своей комнате на всякий случай, но она стала, как младенец малый. Залада теперь кормит её с ложечки и ругается на меня. Желан вроде поумнел, как положил цветок в шапку, теперь с первого раза понимает. Вчера был Филарет с деньгами, но его отправили домой, сказали, что я занята. А сегодня ждут в гости среднего сына Даромира.
На рассвете он примчался в крепость и сразу пошёл на доклад к кнесу. Там его расспросят, накормят или ещё чем займут, так что в родной дом только к вечеру будет. Залада ругается на чём свет стоит: у неё на кухне опара, пироги затеяла, ещё полы помыть во всём доме, да печь затопить для гостя дорогого, а ей со старшенькой возиться приходиться.
-Поможешь мне полы мыть? – спросила Оленюшка.
-Не знаю, - зевнула я. С одной стороны не за тем я к Бытню Велеговичу нанималась, а с другой стороны надо и совесть иметь. Одной девчушке долго возиться со всем домом, а Прелесту считай, я из строя вывела. Да и по сравнению с покоями лорда Аттакона, которые я в своё время убирала, домик верхового был игрушечным.
-Чай с вареньем будешь? – лукаво спросила младшенькая, кивнув на стол. Оказывается, хитруша помнила о моей слабости и уже всё принесла.
-Опять варенье стащила? – засмеялась я.
-Нет, у Залады выпросила. Она хоть и ругает тебя на чём свет стоит, поняла, что с вареньем от тебя толку больше. Да и от меня тоже… - с этими словами Оленюшка достала из банки первую ложку вишнёвого варенья. У меня аж слюнки потекли.
-Ладно, ешь, - сжалилась девчушка, лукаво смерив меня взглядом, и протянула ложку мне. Я не отказалась. Вот так мы и сидели на моей кровати, я пила чай, а Оленюшка кормила меня вареньем с ложечки. Впрочем, и о себе не забывала. Косточки я сплёвывала в свободную руку, а Оленюшка точными плевками попадала прямо в таз для умывания, отчего он гулко звенел. Понимаю, что это очень невоспитанно и противоречит всем правилам поведения, но нам было очень весело.
-Слушай, Влася. Ты меня как-то чистелькой назвала. Что это значит? – между делом спросила Оленюшка.
-Это значит, что есть в тебе дар чары вокруг себя разгонять. Огонь в тебе горит, сгорает от него колдовство нечистое, злое, - объяснила я.
-Что, прям всё и сгорает? – не поверила девочка.
-Нет, не всё, только вокруг тебя, да и сила твоего огня меняется. Сможет ли пересилить огонь колдовство или оно сильнее окажется.
-Как это? – заинтересовалась девочка.
-Ну вот, к примеру, обычно мой свет сильнее твоего. Но когда я устаю, очистительный огонь во мне еле тлеет. А у тебя он после встречи с мамой разгорелся так, что глазам больно было.
-А я не видела, - недоумённо посмотрела она на меня.
-А ты, наверное, не умеешь колдовство видеть. Для этого надо моргнуть и сравнить то, что видела до этого, с тем, что видишь теперь. Если видишь что-то другого цвета или светится, или мерцает, то значит колдовство там.
Она несколько раз моргнула, но ничего не изменилось. Впрочем, я и сама не видела ничего колдовского. Так с чего бы ей видеть?
-Это надо проверять там, где колдовство есть, - вздохнула я. – Тут ничего нет.
-Слушай, а колдовство, оно какого цвета? – спросила Оленюшка, уставившись на пол.
-Разных цветов, - пожала я плечами и посмотрела туда же. Там, на полу в магическом зрении были видны несколько бледно-зелёных пятен. Видимо, остатки нашего побоища.
-Это со вчера осталось, - заметила я.
-С позавчера, - поправила девочка. – Вчера ты весь день продрыхла. Так что же тогда произошло? Отец какие-то небылицы рассказывает…
Пришлось рассказать о своей тяжкой битве с червём. Как Прелеста пришла в мою комнату, и нежить говорила через неё. Как Бытень Велегович услышал этот разговор, чуть родную дочь не зарубил. Как удержала я его от этого и вцепилась в червя. Как верховой, словно по наитию, вслепую ударил заговоренным оружием и разрубил червя. Теперь оставалось только убедиться, что обрубок, оставшийся на девушке не переродится в нового червя. Я помню, что если дождевого червя разрубить напополам, вскоре из двух половинок он превращается в двух червей. Поэтому хорошо, наверное, что пока Прелеста заперта. Позже навещу её, проверю, да дожгу обрубок червя, если сам не отвалился.
-Значит, вот так червяк и плевался, - заметила Оленюшка, спрыгнув с кровати, и безотчётно проведя над пятнами рукой. При этом свечение ладошек увеличилось, и пятна стёрлись, будто их и не бывало. Девочка удивлённо взглянула на свои руки, словно увидела их впервые. Теперь она и сама заметила свечение, которое постепенно угасало.
-Вот видишь, теперь ты сама сможешь видеть своё воздействие, - улыбнулась я. – Только не переусердствуй, силы быстро кончаются. А маму твою, Прелесту и всех домашних мы постепенно вычистим. Теперь меня ожидает трудная и нудная работа. Если хочешь, и тебя могу немного подучить.
-Да, хочу, - твёрдо заявило дитя, неожиданно став серьёзной. – Только у меня просьба. Не говори никому, что я чистелька.
-Почему? – удивилась я. По моему мнению, это был счастливый дар, дающий своему обладателю возможность помогать людям, уважение, почёт.
-Не принесёт мне это счастья, - едва слышно вздохнула Оленюшка. – Быть чистелькой хорошо, но быть женой любимой с детушками лучше.
Меня поразила почти взрослая рассудительность девчушки. Ведь она права. Я горжусь, что я Чаролом, что люди уважают меня, ждут помощи и хорошо оплачивают мои услуги. Но у меня нет дома, мужа, детей. Я вечная скиталица, обычное женское счастье не для меня. Я поняла востроглазую и молча согласилась с ней. Пусть будет так. Ей самой вольно выбирать свою судьбу.
А потом мы мыли полы. Я сама вызвалась покормить обедом Прелесту. Тяжелее зрелища, чем безвольная, бессмысленная красивая девушка, мне видеть не приходилось. Я чувствовала свою вину за то, что она такая, хотя и знала, что всё сделала правильно.
Червь на ней умер, но зелень всё ещё опутывала её второй рваной кожей. Я вкладывала ей еду в рот, вынуждала жевать и чуть не плакала. После обеда я немного её почистила и осталась довольна результатами. Её красивая голова и плечи полностью очистились от ржаво-зелёных испражнений червя. Я заглянула ей в грудь. В магическом зрении там всё было белое, мёртвое. У меня сжалось сердце. Жаль, если эта прекрасная девушка так и останется без души, без воли, без сознания себя. Как в дальнейшем сложится её судьба?
Я собрала грязную посуду и собралась уходить. К нам заглянула Оленюшка.
-Там к тебе пришли, - сообщила она, чему-то улыбаясь.
-Кто? – удивилась я и вспомнила, что Филарета-то я вчера принять не смогла. Опять пришёл от чар чиститься?
-Дека с Веськой. Интересно, кто ж из них к тебе женихается? – засмеялась девочка.
-Не знаю, - пожала я плечами, невольно улыбаясь. – Дек-то на Прелесту глаз положил, а Весь с братом за компанию ходит. О сестре твоей переживают.
-Да знаю я. Дека давно тут кругами ходит. Только отец бы ему её не отдал. Они наёмники из чужих земель, ни кола ни двора здесь. Живут тут всего третий год.
-Это раньше не отдал бы, а теперь? – Я обернулась к Прелесте, которая была тиха, как дерево бессловесное, будто и не было её здесь.
-А теперь, кто ж её такую возьмёт? – помрачнела Оленюшка. – Не человек, а растение.
Я вышла к братьям. Оба напряжённо ждали меня у калитки, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
-Почему вчера не вышла? – тут же набросился на меня Дек. – Что с Прелестой?
-Погоди, братишка, - одёрнул его Весь. – Ты чего бледная такая? Краше в гроб кладут.
-Спасибо на добром слове, - усмехнулась я. – Знаешь ты подход к девушке.
Я вкратце рассказала, что произошло со старшей дочерью Бытни Велеговича. Декарий слушал, затаив дыхание.
-Я её и такую возьму, если верховой наш против не будет, - тихо сказал он. – Даже если она всю жизнь такой останется.
Весь внимательно посмотрел на брата, но удержался от язвительного замечания. Слишком серьёзен тот был. Хотя на всю жизнь привязать себя к такой, какой стала Прелеста, глупость несусветная. По мнению Веся, ни одна любовь не сможет этого оправдать.
-Я надеюсь, что пробудится её душа, - нерадостно ответила я, отлично сознавая, что от этого зависит, насколько велика будет благодарность Бытни Велеговича. И будет ли он мне доверять. В конце концов, от этого зависит моя добрая слава, мой хлеб.
-А вон Филька идёт, - с неудовольствием заметил Весь.
Я оглянулась и увидела кнесова наушего. Тот поспешал ко мне бодрой рысцой и широко улыбался, показывая остатки зубов. Рукой он придерживал кошель на поясе. Видно он был полон серебра для меня, науший оберегал его от ворья. На братьев он взглянул недовольно, видно до сих пор сердце держал. Братья Простевни намёк поняли и ушли.
-Здравствуй, Влася Кристовна, - поклонился кнесов науший. – Вот пришёл, как ты и звала. От чар ты меня очистить обещала. Вчера-то занята была, меня Залада даже на порог не пустила. – Филарет воззрился на меня с надеждой.
-Пойдём в сад, что ж прохожих любопытных собирать, - пригласила я его. В дом звать не хотелось, всё же не к себе, а Бытень Велегович мог и не одобрить приглашение в дом чужого.
Мы прошли в глубь сада и устроились на лавке за кустами смородины. Вроде и уединились, а привстанешь, так у всех на виду.
-Мне кафтан снять? – спросил Филарет, глядя на меня с надеждой. Видно дюже понравилось, как я его прошлый раз от червячков чистила.
-Сегодня не надо, - отмахнулась я. – Просто посиди спокойно Разговорами не отвлекай.
Я переключилась на иное зрение, засветила ладони и стала его греть очистительным огнём. Я подносила руки то к его груди, то к рукам, то спине, но ни разу не дотронулась. Казалось, старик был разочарован. Сначала он сидел, потом начал елозить, намекающе покашливать и проявлять другие знаки нетерпения. Наконец я прервалась, решив, что на сегодня хватит, отёрла со лба капельки пота и прервала молчание:
-С тебя сегодня пять монет. Ходить ко мне будешь полную седмицу, как на кнесову службу, каждый божий день. Каждый раз будешь приносить столько. Или можешь сразу заплатить всё, а потом просто приходить.
Филарет молча отсчитал по полной, немного помялся и спросил:
-Чаролом, а ты порчу да сглаз снимешь?
-Могу, - кивнула я.
-У меня тут сватья думает, что на неё что-то навесили. Могла бы и ей помочь?
-Отчего же не помочь доброму человеку, - улыбнулась я, отмечая, как Филарет поморщился. Видно не слишком он сватью доброй считал. – Только сам пойми, я тут не просто так. И хозяина, и тебя очистить надо. Вот справлюсь, тогда и поговорим, займусь ли я этим делом.
-Вообще, бабы как с цепи сорвались. У всех вдруг родовые проклятия, венцы безбрачия, порчи, сглазы, чары всякие да чарки обнаружились. Все к тебе за помощью хотят обратиться, как узнали, что ты меня от чар чистишь. Только подойти сами боятся, вот ко мне и идут. А как откажешь, мы здесь все друг другу немного родственники.
-Интересно, - улыбнулась я. – Но всё это позже.
Я жестом показала, что больше не задерживаю его. Значит, на пользу меня Бытень Велегович славил. Мне действительно было бы интересно увидеть всё, о чём науший рассказал. Но я понимала, что действительно мог кое у кого сглаз оказаться, от силы порча, а остальные захотели меня повидать, что бы потом можно было посудачить с подругами.
-Идут!!! – послышался от крыльца крик Оленюшки, и я со всех ног бросилась туда. Когда я подбежала, востроглазая девчонка скатилась с берёзы, что росла возле дома. У ворот встал Желан, из дома вышла Залада. Вскоре в ворота вошли Бытень Велегович и сын его средний Даромир Бытневич.
Ростом он был чуть выше отца, в плечах, пожалуй, вровень, но талия уже. Могучий муж и зрелый. Можно было залюбоваться его пшеничными волосами и безусым лицом, похожим на лицо отца, только поуже, без усов и шрама. Статью самого князя затмит. И не юнец, видно, что и разумом и опытом не обделён.
Оленюшка выбежала к нему навстречу. Он подхватил и подбросил ввысь. Поймал, поцеловал, крепко обнял сестрёнку. Потом пожал руку Желану. Обнял и расцеловал прослезившуюся Заладу. А потом подошёл ко мне.
-Это Влася Кристовна Чаролом, - представила Оленюшка меня брату, так как Бытень Велегович так и не подошёл к нам ближе. – А это мой братик Даромир Бытневич Разумовый.
-Отец рассказывал о тебе, - улыбнулся Даромир. – Говорит, именно ты лечишь маму от чар и она уже пошла на поправку, даже говорить начала.
-Правду говорит, - кивнула я.
-А ещё отец сказал, что сестрица моя старшенькая после того, как ты её от чар избавила куклой безмозглой стала, - внимательно посмотрел он мне в глаза.
-И это верно, - печально кивнула я. – Но я не теряю надежду, что разум вернётся к Прелесте.
-Так благодарить мне тебя или проклинать?
-Выбор за тобой, Даромир Бытневич. Я с честью приму и то и другое. Сделаю всё, что в моих силах, что бы избавить вас от мары злой.
Он ещё немного постоял, испытующе глядя на меня. Я воспользовалась моментом, чтобы моргнуть и взглянуть на него колдовским взглядом. Нисколько не удивилась, увидев на правой руке его пятно ржаво-зелёного цвета.
-Тебе правая рука верно служит? – спросила я неожиданно для него.
Он удивился и нахмурился:
-Откуда знаешь?
-Метка на тебе, чары грязные, всю немоготу на себя они тянут. Болезни, несчастья, вражьи удары, - объяснила я.
-Я и правда в последнее время стал учиться владеть левой рукой, правая подводит, а в бою это смерти подобно. По силам ли тебе снять немоготу, Чаролом?
-Для этого я здесь.
-К матери зайди, она рада будет, - неслышно подошёл отец и положил руку на плечо среднего сына.
Тот просто кивнул и взошёл в дом. Бытень, Залада, Оленюшка и я двинулись следом. Служанка и хозяин ушли на кухню, а любопытная младшенькая и я не отстали от Даромира.
-Ой, как он заляпан… - с ужасом шепнула мне дорогой Оленя. Я резко остановилась, сообразив, каково ей будет увидеть мать, которая покрыта этой дрянью с головы до ног.
-Иди за стол, - приказала я. – Зажгись, подготовься хорошенько. Будем за ужином чистить и отца и брата.
Девочка нахмурилась, слишком резко я её остановила. Но спорить не стала. Склонила голову, словно её ударили, и ушла. Я пожалела о своей резкости, но развеять её обиду я ещё успею. Я и сама не знала, зачем иду за Даромиром, но что-то влекло меня с непреодолимой силой.
Когда я скользнула в комнату Живалы, средний сын стоял на коленях перед кроватью матери и обнимал её. Мне стало неудобно, словно я застала его в очень личный момент. Я постояла поодаль. Так же неслышно вышла. Зачем же я пошла за ним? Вот дурища-то. Ясно же, что они обниматься будут, тёплые слова друг другу говорить. Соглядатаи им ни к чему. Какая то неведомая сила удерживала меня подле двери в спальню Живалы, несмотря на терзания. Но недолго я казнилась. Послышался смех женщины и её сына. Потом дверь распахнулась и на пороге я увидела Даромира, который держал на руках больную мать.
-Пойдём, мама. Посидишь вместе со всеми. Нечего киснуть в одиночестве, - сказал средний сын.
Я оцепенела. Нельзя им за общий стол. Увидит Оленя маму новым зрением, перепугается до смерти. Вот только и задержать я их не могла. Не послушали бы. Да и у Живалы было такое счастливое лицо, что грех было лишать её этой радости. Что же мне делать?
Я переключилась на магическое зрение и отчаянно засветилась очистительным светом. Сама чуть не зажмурилась.
-А ты уверен, что мать достаточно окрепла для этого? – остановила я мужчину жестом.
-Сразу же, как притомится, я отнесу её обратно, - заверил меня Даромир.
-Сам не надорвись, - женщина нежно провела рукой по волосам сына.
-Ты же лёгкая, как пёрышко, - улыбнулся Даромир.
-Так может одеть её? Что ж она за стол в таком виде… - упрекнула я мужчину. Живала была в тонкой батистовой рубахе с кружевами. Одеяние было несвежим и должно быть неприятным самой больной. Это мужчины не всегда обращают внимание на то, как выглядят, а женщины иначе.
-Ах, и правда, Дарик, права Власенька. Что ж я такая некрасивая ко всем выйду? Кликни Заладу, пусть поможет мне принарядиться.
-Я могу помочь, - заметила я.
Даромир принёс мать обратно и уложил на кровать поверх одеяла. Сам пошёл за Заладой .
-Одёжу я не найду, не знаю, где лежит, но могла бы пока обтереть тебя влажным полотенцем, - предложила я.
-Ой, не знаю… - смутилась женщина.
-Не бойся, я не наврежу. И сразу легче станет, - успокоила я Живалу, - а тут и Залада подойдёт, одеться поможет.
-Ну ладно, - смирилась больная.
Стыдлива была. Когда я раздела её и стала обтирать, старалась прикрыть срамные места, стеснялась. Всё-таки я была мало знакома с ней. Это немного мешало, и я попыталась разговорить её.
-Я смотрю, средненький любит тебя без памяти.
-Да, и я его люблю, - заулыбалась женщина, - они у меня все самые любимые. И сынки и дочки. Старшенький Переслав, первенец мой, почти сразу родился, когда мы с Бытней поженились. Бытень Велегович тогда недавно только из отечества своего приехал послужить, а увидел меня и влюбился без памяти. Ухаживал, подарки дарил. Родители меня скрепя сердце ему отдали, не знали тогда, что выйдет он в люди. А для меня он лучше всех был. В сыне его отражение видела. Потому и люблю его.
-А остальные? – тоже улыбнулась я.
-Средненький как раз после войны народился, будто мир нам подарил своим появлением. Потому и назвали так Даромир. А вскоре и Медян вышел. Тот год мёда было много, на каждом углу продавали. И мы с мужем, как пьяные ходили от счастья. Бытень тогда праворучим стал прежнего верхового, и дом этот мы достроили. Как будто заново медовый месяц начался. Потому и назвали Медяном. Вот только характер у него не медвяный, а медяной. Хоть и одного цвета медь с мёдом, только от мёда сладко, а от металла больно. Мой любимый сыночек на медь похож, такой же блескучий, звонкий, но холодный да острый.
Пока женщина рассказывала о сыновьях, забыла как смущаться. А я тем временем всю её огладила мокрым полотенцем, обожгла очистительным огнём. Смыла грязь и обычную и колдовскую. Бледнела ржавая зелень, сворачивалась, отваливалась кусками. Тяжело мне было, в полную силу трудилась.
-А Прелестушка когда народилась, Бытень Велегович рад был больше, чем должности верхового. Дочка долгожданная, самая любимая. Но и капризная получилась, своенравная. Баловали её все, вот и залюбили… - появилась в глазах Живалы грусть-тоска материнская.
-Хоть и сказала ты Чаролом, что колдовство на ней, но я и верю и не верю. Характер у неё и раньше не сахарный был. Правда добрая она была, как ветерок летний. А как в доме кнесовом побывала, так злобиться начала, как собака цепная.
Так вон оно что. Вот где девица могла червя подцепить. Надо бы подробнее об этом узнать. Но не хотелось останавливать Живалу.
-А после Прелесты долго у меня детей не было. Мы уж решили, что и не даст больше Род на нашу долю родительского счастья. На охоте мы с Бытнем Велеговичем были. Олениху с оленёнком повстречали. Посмотрел муж в глаза мои и не стал в мать звериную стрелять. Там-то мы, видно, и зачали дитя наше последнее, любимое. Так и назвали Оленей.
-Скажи, а зачем Прелеста в дом кнеса ходила? – вернулась я к тому вопросу, который меня живо заинтересовал. Вот откуда у нежити могли ноги расти. А узнав когда и где на девицу дрянь эту навесили, можно было и на колдуна выйти. Прав был Весь, не такая уж важная птица эта Прелеста, чтобы на неё подсаживать это мерзкое, но очень сложное, дорогое существо.
-А у Володыни Мстиславовича сын третий в тот день в брак вступал. Вот и пир на весь мир они закатили. Много народу пригласили: купцов заморских, да соседей с детьми. Чтобы присмотрелись и другие молодые друг к дружке, а потом и браки заключили для скрепления старых договоров и союзов. Вот им в замке рук и не хватало. Тогда они многих девиц и женщин молодых созвали для помощи. А от чести такой ещё никто не отказывался. Каждая потом подарок с собой унесла. Кто отрез на платье, кто бусы, а кто и мужа себе присмотрел.
«А кто и червя на себе», - заключила я про себя.
-Прелестушке тогда медальон достался из рук самой кнесини. Так она была довольна дочкой моей.
-А что именно она помогала делать? – уточнила я.
-Да она в основном подле кнесинок да кнесича младшего была, приглядывала. Да кнесине одеваться к столу помогала.
Я бы ещё её поспрашала, но тут в комнату вошла Залада. Взгляд сверкает, руки в бока упёрты.
-Что это я слышу? – возмущённо вопросила она, - сынок-то твой совсем мозги потерял. Решил больную мать за стол усадить. Ты только есть начала, да недавно рот раскрыла, а сидеть за столом это утомительно
-Нет, Заладушка, - кротко вздохнула хозяйка этого дома. Похоже, она единственная, кто не робел перед грозной служанкой, - как вернулся мой сынок, так и мне будто сил прибавилось. Плохо мне одной-то в комнате, когда вы за столом веселиться будете. А посижу за столом со всеми, так глядишь, к завтрему совсем поправлюсь.
Я только рот открыла. Строгая Залада постепенно сникала пред очами Живалы.
-Так что помоги-ка мне одеться. Пусть Даромир меня отнесёт.
Тихо и мягко говорила женщина, ни разу голос не возвысила, но сварливая служанка покорилась ей. Принесла чистую рубаху, понёву, повойник и красные сапожки. Нарядила, как на праздник. Оглядела себя Живала, огладила одежду и обрадовалась, похорошела. Видно давно уже не имела возможности быть красивой женщиной, а так хотелось. Позвали Даромира.
-С каждым мигом сил прибавляется, - улыбнулась женщина сыну, - глядишь вскоре, и сама ходить буду. Давно тебе, сынок, приехать надо было.
Даромир взял на руки мать и понёс в трапезную. А я шла следом и думала о том, что Живала не догадывается о том, что не встреча с сыном вернула ей жизнь, а я. Но незачем ей это говорить. Не всё я с неё счистила, кое-где ещё остались ошмётки грязных чар, но я могла собой гордиться. Это были уже мелочи, основное я убрала, через годик само отвалиться, даже если я палец о палец не ударю. Вот только перед глазами теперь мельтешили серые мухи. Эх, не умею я вполсилы чистить, опять сил не рассчитала.
Мы расселись за столом. В этот раз Даромир сел меж сестрой и мамой, на место Прелесты. А за дальний конец стола были приглашены и Желан с Заладой. Они тоже были в некотором смысле членами семьи. У них тоже был праздник.
После первых радостных возгласов и тостов за встречу и здоровье родителей, я ощутила, что силы мои возвращаются понемногу. Вино очень быстро возвращало силы. Этот сок плодов земли, забродивший и настоявшийся был настоящим живительным элексиром. Я немного пришла в себя и заметила, как Оленюшка с состраданием смотрит на меня. Будто поняла всё, будто знает, что я опять чуть не надорвалась, очищая её маму. На той были ещё следы, куда ж им деться, но не сравнить с тем, что было до этого. Я-то здорово вычерпала свои силы, даже ненадолго ослепла в магическом зрении. Вошла в трапезную, верно, чернее тучи. И только вино вернуло мне некое подобие света.
Кроме младшенькой никто не видел моего состояния. Все были веселы. Даже Живала с двух чарок вина раскраснелась и совсем не выглядела больной.
-Пап, а можно я тоже вина попробую? – вдруг обратилась девочка к Бытню Велеговичу.
На мгновение все замерли, ошеломлённые этой странной просьбой.
-Мала ещё, - нахмурился отец.
-Пап, ну только попробовать, - упрашивала девочка. Видно надумала себе что-то.
-И не проси. Нечего рано так к вину приучаться. Ничего в нём хорошего нет.
-А чего ж вы его пьёте, раз ничего хорошего в нём нет? – надулась девчушка.
-Мы взрослые, нам так положено, - рассудительно пояснил Бытень.
-Кем положено? – не отставала девочка.
-Богами и людьми, - начал терять терпение верховой.
-А кто сказал, что Богами? А люди сами себе разрешили, да? – вредничала Оленя.
Бытень Велегович онемел, наливаясь гневом.
-Пап, ну что мне с глоточка сделается? – начала канючить младшенькая, - ну не глоточек, хоть язычок помочить…
-Хватит! Я сказал, не бывать этому! Чтобы моя дочка во хмелю за столом сидела. Стыдобища на весь город, - рявкнул верховой городской стражи и Оленя примолкла. Поняла, что ничего так не добьётся.
Живала положила руку на руку гневного мужа и тот утих, голос его помягчел. Хозяйка мигом сгладила неловкость, возникшую после брани мужа, разговорила, развеселила. А я продолжала исподволь наблюдать за девочкой. Не тот у неё был характер, чтобы просто смириться с запретом. Спорить она больше не будет, но сделает по-своему. А я не могла понять, как ей может повредить глоток слабого домашнего вина.
Через некоторое время, когда взрослые забыли о ней, захмелели и перестали обращать внимание, она стащила чарку из-под руки брата и сделала глоток.
В миг ослепительной вспышки я поняла, чего она хотела. Когда мы пришли в трапезную, я полу ослепла от усталости, почти погасла. А после вина снова засветилась очистительным огнём. Ещё неверным, слабым, но несомненно ожившем. Всё это видела Оленюшка своим новым зрением. И смогла сделать выводы. Она по моему совету разгорелась, готовилась пылать своим огнём, а когда увидела, как подпитывает вино, решила полыхнуть так, чтобы грязным чарам мало не показалось. И вспыхнула, как полуденное солнце. Из глаз моих брызнули слёзы, и сквозь это дрожащее марево я увидела, как всю зелень, всю грязь снесло, испепелило. А маленькая чистелька выронила кубок, который покатился под стол, и упала бездыханная со стула.
-Оленюшка, - всхлипнула я и бросилась к девочке. Не могла я бежать вкруг стола, нырнула под него и оказалась рядом с девочкой быстрее, чем остальные повернулись к ней.
-Что это с ней? – послышались недоумённые вопросы. Со всех сторон виднелись лица родных людей, постепенно становившиеся встревоженными. Они смешивались, крутились каруселью, плавились в слезах. Слёзы мои никак не хотели останавливаться и капали на лицо девочки.
Я боялась, что произошло непоправимое. Что маленькая, неопытная чистелька сама себя сожгла своим огнём. Что она умерла.
-Дочка! – каким-то глубинным материнским чувством первой неладное ощутила Живала. Она встала со стула, сделала несколько шагов и упала на колени перед дочерью.
Я подняла голову девчушки к себе на колени, гладила её руки и не могла понять, жива она или мертва. А в голове лихорадочно крутились, смешивались мысли. Я знала множество трав от болезней и даже злых чар, но ни одна из них не воскрешала. Я жалела, что я не целительница, не могучая волшебница. Я не могла вложить всю душу в чары и поднять Оленю из мёртвых. Слишком рано появились в ней силы, слишком много их было. Это дитя не должно было получить так много и умереть.
Я видела смерть, мой учитель умер у меня на руках. И мне тоже было невыносимо больно, хотелось кричать и раздирать ногтями грудь, чтобы вынуть сердце, заглушить эту боль. Но старик отжил свой век. Он готовился к смерти, он примирился с ней и ждал, как невесту, чтобы соединиться с ней.
Я даже убивала. Один раз. Когда не оставалось ничего другого, только убить или умереть. Я хотела жить. Но это был враг, ненависть меж нами давно убила в нём всё человеческое.
А может быть мне вызвать Амину? Это богоподобное существо из другого мира. Впервые я вспомнила о душе света, впервые мне захотелось её позвать. Только она могла воскресить маленькую Оленюшку. Но я не знала, как это сделать. Встать посреди трапезной, поднять лицо к небу и возопить: «Амина, приди, ты мне очень нужна!»? Или просто вспомнить её изменчивый облик и от всего сердца пожелать, чтобы она оказалась здесь? Я не знала, но была готова на всё.
-Эй, соседи, что у вас здесь происходит? – раздался женский голос.
Я резко подняла голову, смахивая слёзы. За спинами обступивших нас домашних стояла высокая статная пожилая женщина. Она улыбалась, что казалось столь неуместным в этой ситуации.
-А я стучу, кричу, а никто не откликается, - продолжила она. – Я на Дарика зашла взглянуть, о житье – бытье расспросить. Глядишь, и за стол зазовут… - усмехнулась она.
Да, наглости тётке не занимать. Явилась без приглашения, на угощение напрашивается, а того не видит, что горе у нас.
-А что это с Оленей? – соседка снова улыбнулась и склонилась над девчушкой. – Охо-хо-нюшки, вина хлебнула, егоза и сознание потеряла?
Женщина заметила чарку под столом и винные пятна на полу, покачала головой. И всё это с неизменной доброй усмешкой. Я должна была бы её возненавидеть за такую беспечность, но я вдруг ощутила симпатию к ней.
-Так что вы все тут собрались? – упрекнула она нас. – Быстро приведите её в чувство. Принесите жжёные перья.
-Желан, неси курицу, - тат же распорядилась Залада. Все вроде немного успокоились.
-Дочка, доченька моя, - шептала Живала. Она одна, казалось, даже не слышала незваную гостью и продолжала гладить руки Оленюшки, прикладывать ухо к груди, старалась услышать сердце.
-Мама, пойдём, - попытался поднять её Даромир, но она словно и не заметила предложенную руку и продолжала свои безуспешные попытки привести дочь в чувство.
Соседка тоже опустилась на колени перед девочкой, ослабила завязки на вороте рубахи и убрала прядь волос со лба. Я смотрела на неё во все глаза, а потом взглянула на мать девочки. Живала не верила, что дочь её жива, слёзы капали из глаз, а соседка была уверена, что та всего лишь в обмороке. И я то верила, то не верила, что Оленюшка будет жить. Казалось, сердце матери не может так ошибаться, но пожилая соседка вселяла уверенность, что всё будет хорошо.
В открытом, по случаю жары, но закрытом сеткой, окне было слышно, как конюх гоняется по двору за курицей. С той вовсю летели перья, но в руки она не давалась, а Желан исполнял приказ буквально, - сказали принести курицу, принесёт курицу, пусть и всю общипанную.
-Желан, - окликнул его в окно Бытень Велегович, - не надо курицу, собери перья и неси сюда.
Вскоре мы зажгли пучок перьев и помахали перед носом Оленюшки. Та сморщилась, чихнула и раскрыла глаза.
-Что со мной было? – удивилась она тому, что лежит на полу, а вокруг неё собрались все домашние.
-Выпороть тебя мало, - строго откликнулся Бытень Велегович, - я запретил тебе вино пробовать, а ты всё равно схватила. Чуть не умерла.
-Мы все переволновались, - чуть мягче сказала Живала, - никогда больше так не делай.
-Ишь, волю взяла, только с горшка слезла и за чарку хвататься, неслух! – внесла свою лепту Залада.
-Я думала, ты умерла, - едва слышно шепнула я. Из глаз моих теперь текли слёзы облегчения. И вот к моим словам Оленя отнеслась серьёзнее всех.
-Простите меня, я больше не буду, - залилась она слезами, обнимая маму. Та плакала вместе с ней, крепко обнимая дочку.
Я не сразу заметила, что соседка исчезла, как и не бывало. Надо же, а я думала, она за столом останется, напрашивалась же. Вдруг у меня перехватило дыхание от догадки. А вдруг это Амина в её образе приходила. Вдруг Душа Света ощутила моё желание, пришла и оживила девчушку. А я даже не успела спасибо ей сказать. И спросить, как у неё дела? И узнать, победили ли они свой мрак. Как там Дана, мать её и отец? Как она освоилась в родном мире? Хорошо ли ей там? И нашла ли она кого себе по сердцу?
Надо будет найти эту соседку, да порасспрошать. Она ли это приходила, или кто в образе её? Хотя, как её спросишь? Если не она, ничего, всё равно не поймёт, ещё и прискорбной на голову посчитает. А если она всё же Амина, то и прикинуться может, обмануть. У ней для того свои резоны. Хотела бы открыться, нашла бы как дать мне об этом знать.
Этот взрыв чистельки сильно облегчил мне задачу. Мне до слёз было жалко девчонку, но после её вмешательства брат её мог уезжать. Она его вычистила до печёнок. Я зашла к ней перед сном. Она плакала.
-Влася, я ослепла, - тихо призналась она.
-Как? – неприятно поразилась я, быстро заглядывая ей в глаза. Они были живые, зрачки двигались и увеличились, когда я заслонила свет.
-Да я не об обычном зрении, - снова залилась слезами Оленюшка, - я о новом. Я пытаюсь хоть что-то увидеть, но ничего…
-Прекрати! – рассердилась я, заметив, что она моргнула, переключив зрение. – Я запрещаю тебе сейчас пользоваться этим зрением. Ты чуть не умерла и благодари всех богов, что жива осталась. Если в тебе всего лишь выгорели способности чистельки и волшебное зрение, то это малая цена за жизнь.
Лицо девчушки вытянулось, в глазах появился страх. Видно, для неё было очень важно обладать этими способностями.
-А если благословение снизойдёт на тебя, - добавила я чуть мягче, - то вернётся к тебе и зрение волшебное и внутренний свет. Только надо подождать, немного потерпеть. Ты же надорвалась. А когда надорвёшься, таская тяжести, сразу за тяжкую ношу не хватаешься ведь. Нужно восстановиться, отдохнуть, выздороветь.
Я погладила её по голове. Незаметно этот необыкновенный ребёнок стал мне близок. Она прочно заняла место в моём сердце. А нельзя мне любить её как родную, ведь рано или поздно я выполню свою работу и уйду в дорогу. А она останется, и вместе с ней частичка моего сердца.
-Значит, если я потерплю, свет снова вернётся ко мне? – засветились робкой надеждой её глаза.
-Не могу обещать, - вздохнула я, - а обманывать не хочу. Время покажет, оставил ли свет тебя навсегда или лишь на время. Тебе останется лишь стиснуть зубы и терпеть. И даже если очистительные способности останутся для тебя лишь воспоминаниями, ты переживёшь это. Жила же ты как-то всё это время до моего появления, пока не знала, что являешься чистелькой, пока я не научила видеть волшебство.
-Хорошо, я буду ждать, - твёрдо пообещала Оленя. Надежда в её глазах не погасла, сменилась мрачной решимостью. – Сколько?
-Этого тебе никто не сможет сказать. На восстановление могут уйти годы. Но попробовать посмотреть ты сможешь уже через месяц, - сказала я и, попрощавшись вышла.
Прости Оленюшка. Я виновата, что не уследила, не поняла всего, а ведь могла бы. По моему недосмотру перегорел твой свет. А теперь ты не захотела услышать, что это может быть навсегда. Опять получается, я виновата. Не смогла объяснить тебе, подарила надежду, тем больше будет разочарование, если выяснится, что больше ты не будешь светить.

Глава 5 Проклятье

Даромир уехал не сразу. Он некоторое время гостил у родителей. Каждый день, после обеда, он ходил и по несколько часов сидел с Прелестой. День ото дня взгляд его становился всё мрачнее. Кажется, он совсем забыл, что Живала, его мать, благодаря мне встала на ноги. Он сердился на меня. По-моему, ему хотелось меня побить. Хозяйка дома действительно чувствовала себя день ото дня всё лучше. Залада постепенно передавала ей бразды правления и отходила в сторону.
Оленюшка уже на следующее утро выглядела вполне здоровой и вскоре уже все забыли, что она тогда потеряла сознание. Только я видела печаль, что поселилась в глубине её глаз.

Кстати, Филарет появлялся на сеансы очищения регулярно. И вскоре пригласил к сватьям. Когда мы подошли к дому сватьи кнесова наушего, до меня донёсся аппетитный запах пирогов. Хозяйка встретила меня на пороге.
-Знакомьтесь, Влася Кристовна Чаролом, - представил Филарет. – Родалеля Жаровна, хозяйка этого дома.
-Очень рада такой важной гостье, - Родалеля распахнула объятия и прижала меня к своей широкой груди. У меня перехватило дыхание.
-Какая ты молоденькая, худенькая. Что, в доме верхового кормят плохо? Ты проходи, проходи. Сейчас чай пить будем. Я подружек в гости пригласила. Надеюсь, ты не против.
Хозяйка подтолкнула меня в комнату, не давая опомниться. У меня было ощущение, что меня подхватил поток воды и несёт куда ему заблагорассудится, не считаясь с моими желаниями. Я вошла в комнату и замерла в замешательстве. Видно весь город обсуждал моё появление и хозяйка дома зазвала всех соседок – кумушек на чай. Казалось, в гости к Родалеле Жаровне заглянуло полгорода. Правда, среди них не было ни одного мужчины. Зато женских глаз на меня смотрело около сотни. У меня тут же вспотели ладони, я словно язык проглотила.
-Знакомьтесь, Влася Кристовна Чаролом, - выручила меня хозяйка, - она согласилась зайти к нам попить чаю, хотя живёт у Бытни Велеговича, нашла время, что бы навестить нас.
-Здравствуйте, - с трудом пробормотала я.
Женщины вразнобой поздоровались, всё так же внимательно глядя на меня.
-Ну, что смотрите? И ты не стой, гостья дорогая. Садись за стол, угощайся, чем Боги одарили. Налейте чаю Власе Кристовне.
Хозяйка захлопотала возле стола, подпихнула под меня стул и всучила огромную кружку чая. Со всех сторон ко мне потянулись руки.
-С яблоками, ещё горячий! С грибочками! С визигой. С мёдом и лимоном. Морковный. С ореховым вареньем. – Раздались голоса с разных сторон.
«Обожрусь», - обречённо подумала я, глядя на немаленькие куски пирогов. И все казались вкусными, аж слюнки текли.
-Может, ещё порежем, - предложила я. – Хотя бы на четыре части. Тогда я, может быть, попробую каждый.
Кстати, я только сейчас заметила, что Филарет смылся, как и не бывало. Действительно, и что ему делать в этом бабьем царстве?
-Влася Кристовна, - первой улучшила момент соседка справа. За столом стоял ровный гул разговоров. Уж и не знаю, как они установили очерёдность обращения ко мне. Я что-то неразборчиво промычала сквозь кусок грибного пирога, торопливо отпивая чай. – Чувствую я, порча на мне. Всё из рук валится, за что не возьмусь – перепорчу. Вот на днях стирать надумала, так свинья корыто с бельём перевернула, всё бельё теперь одноцветное.
-Ещё бы, - прокомментировала соседка слева. – Ты её, как за заднюю ногу схватила, так она тебя по всему двору и таскала. И по белью, и по воде, и по земле. Когда ты её выпустила, то по цвету вы как сёстры родные были.
Я  быстренько моргнула на волшебно зрение и глянула на своих соседок по столу сначала волшебным зрением, а потом другим, тем, которым можно увидеть суть вещей.
Ох, и ничего же себе. Ну и гадюшник здесь собрался. Желчь, сплетни, зависть всех цветов радуги, злоязычие, оговоры. Просто рассадник всех пороков человеческих. На другом конце стола одна тётка другой завидовала. Соблазнила её мужа, родила от него дочку и всё равно завидовала. И порчу на неё навела. Правда, колдушок заезжий слабенький оказался, а у порченной большое сопротивление к магии. Не почувствовала она пока чёрной меты под левой грудью, как раз напротив сердца. А так и сглаза хватало разной степени тяжести. Ну и со здоровьем проблем много, уже по собственной дурости…
-Тебе жирного нельзя и острого, - заметила я собеседнице слева и уточнила – Изжога мучает? – Она ошеломлённо кивнула. – Желчь, она не только в словах, она и в организме скапливается.
-Но я же первая спросила, - обиделась соседка, что сидела справа.
-Сглаз у тебя выдохся уж почти. Через пару месяцев сам отвалится, можешь подождать, - сообщила я и взялась за морковный кусочек. Все замолчали и перестали жевать, улавливая каждое моё слово. А я теперь опять разве что мычать могла.
-Нет уж, сними, - ещё больше обиделась тётка. – Мы люди не бедные, можем и заплатить. – И соседка справа с видом победителя посмотрела на соседку слева. Так, понятно, соперницы они по жизни, не надо даже ведовским зрением владеть и так видно. И ведь не из-за мужика, что удивительно.
-И про меня скажи… и мне… - раздалось со всех сторон. Отовсюду на меня смотрели жадные глаза. Ох, как им всем хотелось хоть на миг прикоснуться к заезжей известной личности. Что бы потом перед подругами хвастаться: «И я у неё была, она с меня порчу сняла». Теперь я без работы не останусь. Сейчас я в доме Бытни Велеговича почти ничего не делала, и он вскоре мог меня попросить удалиться. А учитывая, что жену его я спасла, а вот дочь без ума осталась, то и ничего не заплатить. Несмотря на это, я ощутила уверенность в собственных силах.
-Налейте-ка мне ещё бокальчик, - вдруг попросила я. – И дайте ещё пирога с ореховым вареньем. Очень уж вкусно.
-Это я пекла, - подала голос женщина с другой стороны стола. Я обернулась и увидела ту самую завистницу, что порчу на соседку навела, что чужого мужа увести хотела, что своему мужу чужого ребёнка родила. Ох, как же обидно, такая мастерица, пироги получаются, как пища богов, а такая тварь.
-Очень вкусно, - повторила я, улыбнувшись завистнице. Она даже зарделась от похвалы. Ничего, я с ней ещё поговорю. Это ведь правда, что порча может вернуться к тому, кто её наслал. В основном тому колдушку не повезёт, но ведь и ей что-то перепадёт. Она наверняка принимала участие в обряде и в отличие от колдуна ничем не защищена. А пирог таял во рту. Пышное тесто рассыпалось крошками, а ореховое варенье растекалось сладостью. Просто ум отъешь.
-Влася Кристовна, не побрезгуй от нас принять. – Родалеля поднесла мне узорный поднос полный серебряных монет. – Мы люди простые и не знаем, как тебе платить. Но каждая вошедшая в этот дом положила на этот поднос одну серебряную монету. Так что, будь ласкова, расскажи каждой, что с ней и возьми за труды.
-У тебя хозяюшка, всё хорошо, беды, печали обошли тебя стороной, - улыбнулась я, поднимаясь из-за стола и принимая поднос. – Правда с ногами беда. Скоро отекать начнут, да болеть. Но в этой беде тебе любой целитель поможет или лекарка.
Потом повернулась к столу и пошла по кругу.
-Всё у тебя в порядке, иди домой, - вернула я монету одной из женщин. – А у тебя лёгкий сглаз, - сообщила я другой и оставила монету себе, - а у тебя сына сглазили, спивается парень, с ним приходи, - сказала я третьей. – И у тебя всё хорошо, и у тебя… - Я возвращала монеты тем, для кого ничего не могла сделать. Незачем лечить здорового.
-А тебя с прибавлением, мальчик будет, - остановилась я возле молоденькой женщины и хотела отдать ей монету, но она не взяла.
-Спасибо, - поблагодарила она, целуя мне руку со слезами на глазах.
-Сглаз, сглаз, всё в порядке. Кости хрупкие, ешь больше творога и толчёный мел, - посоветовала я, обходя ряд. Дошла и до порченной и её завистницы.
-Порча, - сочувственно признала я. – Очень серьезно, времени терять нельзя. Обязательно приходи ко мне.
-И кто её на меня навёл? – совершенно спокойно спросила женщина, будто знала, что над ней сотворили.
-Я этого колдуна не знаю, - пожала я плечами, промолчав о мастерице пирогов с ореховым вареньем. Никто в тот момент не смотрел на завистницу, она же испытующе глянула на меня. Знаю ли я о ней? Я не пошла к ней и не вернула монету, просто пропустила.
-К тебе и не притронусь, - остановилась я рядом с симпатичной женщиной с роскошными волосами, выбивающимися из-под кокошника. – Я ведь разбиваю чары, даже если этого не хочу. – На груди её мерцал зелёным светом амулет прелести. Он-то и заставлял расти её роскошные волосы и блестеть глазам. Муж, наверное, до сих пор от неё без ума. Хотя того же можно добиться обычными женскими хитростями, правда это занимает немного больше времени.
-А что такое? – мило удивилась она.
-Хочешь, потом поговорим, - предложила я. – Но по дружески. – Я положила монету на стол, опасаясь даже прикоснуться к женщине.
Я вернулась к своему месту и обвела всех взглядом. Те женщины, что получили обратно свои монеты сидели понурившись.
-Я думаю, что те, у кого всё в порядке, могут идти домой. Незачем отнимать у себя и у меня время. С остальными я поработаю, - я твёрдо дала понять, что часть женщин должна уйти.
Родалеля поняла меня с полуслова и тут же начала вежливо избавляться от излишка гостей. Те вздыхали, завистливо косились на остающихся и всё-таки покидали гостеприимный дом. Когда хозяйка дошла до моей соседки слева и принялась говорить ей любезности, предваряя ими пожелание освободить стол от своего присутствия, та желчно заявила:
-Не трудись, подруга – никуда я не пойду. У меня личное дело к Власе Кристовне.
Я удивилась, но не подала виду. Остались сидеть за столом человек пятнадцать. На некоторых сглазик был слабенький. Они бы и сами от него избавились, но глаза у них сияли таким счастьем, словно их благословили, а не сглазили. А некоторых сглазили ещё в детстве и эта гадость прилипла к ним, как смола.
-А теперь, я должна поговорить с каждой в отдельности. Это можно устроить? – поинтересовалась я у Родалели. Хозяйка дома задумалась. У неё был небольшой дом, отделена только летняя кухня и веранда. Отдельной комнаты здесь не было. Гостеприимная хозяйка была в некоторой растерянности.
-Можно на веранде, - помогла я ей, - тут немного душно.
Так и решили. На веранду тут же вынесли кресло и сул. Я сама определила очерёдность. Первыми пригласила к себе самых лёгких, а порченную и завистницу оставила напоследок. Но самой первой ко мне рванула та самая желчная соседка слева, у которой не было никаких проблем ни с магией, ни с волшебством.
Я села в кресло, а она даже не присела на стул, а встала рядом с ним и пристально уставилась на меня.
-Ты не думай, денег у нас много, - начала она. – Я могу заплатить и за сглаз и за порчу и даже за снятие магической нежити. Я понимаю, что это на порядок дороже, - женщина серьёзно смотрела на меня.
Я ждала. К чему она это говорит?
-У меня обязательно что-то должно быть, - продолжила она. – Я на виду, завистников много, недоброжелателей, что-то да пристало. Зовут меня Багряна, меня тут всякий знает.
-Тебе так хочется, чтобы что-то было? Зачем тебе это? – удивилась я, уже догадываясь.
-Тебе этого не понять, - усмехнулась женщина. – Ты пришлая, как пришла, так и ушла. А мы все здесь останемся вариться в собственном соку, пересказывать друг другу старые сплетни, пережёвывать старые новости. И я не хочу, что бы моё имя забыли, вспоминая твой визит в Крестень. Я согласно заплатить тебе любые деньги, лишь бы иметь возможность упоминать о визитах к тебе. А то что же это, полгорода будет бывать у тебя, а у меня всё в порядке, мне незачем. – Даже возмутилась она под конец. Судя по всему, она готовилась к сопротивлению. Она буквально сверлила меня взглядом. Руки судорожно сжимали спинку стула, как будто она собиралась им драться.
-Пойми, я никому не желаю зла, никому ничего плохого не делаю, я просто хочу не выпасть из событий.
-Хорошо, - пожала я плечами, - приходи ко мне в дом Бытни Велеговича. Можешь сказать, что снимаем слабое давнее родовое проклятие. Чем у вас в семье больше всего болеют? Сумасшедших не было? Или только желудком маются?
-Маются, - с готовностью подтвердила женщина, глаза её засветились счастьем. Я назвала цену за это, она не возразила. Мы расстались чрезвычайно довольные друг другом.
Остальные были довольно лёгкими случаями. Некоторым хватило и одного сеанса, некоторым советовала зайти пару раз, кому-то три-четыре. К порченной я уже изрядно устала и почти забыла о ней. Она уверенно вошла на веранду и сразу села на стул. На меня смотрели серые, спокойные глаза.
-Порча? – спросила она. Видно, нисколько не испугалась.
-Порча, - кивнула я и всмотрелась в неё. Это была очень спокойная, доброжелательная и счастливая женщина. Округлые формы ничуть её не портили, скорее придавали законченность, завершённость.
-Я даже знаю кто. Лёна, скорее всего. Завидует она мне. Считает, что я мужа у неё увела, приворожила, - улыбнулась она.
-А это не так? – заинтересовалась я.
-Не совсем. Муж мой сначала с ней встречался. Мы с ней тогда подругами были. А потом меня рассмотрел и влюбился. И долго выбрать не мог с кем быть, обеих нас любил. Положился на разум и выбрал меня. Я спокойная, надёжная, хозяйственная. Правда, до сих пор и её тоже любит. Они думают, что я не знаю о том, что дочка у неё от него. А он и смотреть спокойно не может на кровиночку свою, дочку. Она у нас в доме часто бывает, а ему и не приласкать её при мне. Жалко мне их, и её, и его. А всё же себя жальче и своих кровиночек у меня шестеро. Не отдам ей мужа. Сними с меня порчу и будем мы жить по-прежнему. Я делать вид, что ничего не вижу, она завидовать лютой завистью, а он рваться меж нами.
Всё это она сказала так спокойно и безмятежно, что казалось, ничто не может поколебать её спокойствия. Только в глубине глаз пряталась боль.
-Сниму, но не сразу. Порча это не сглаз, её как пыль не смахнёшь. Её распутать надо, узнать какой обряд проводился, а потом нить за нитью рвать её связь с тобой, да следить, что бы на детей твоих не прилипла, как с тебя сниму, - я внимательно посмотрела на женщину. – А Лёна твоя очень рискует на себя её получить. Порча возвращается к тому, кто её наслал. Колдун первый её получит, но у него наверняка защита против этого есть, а вот она не защищена, она на полную катушку получит. Не жалко?
-А она меня пожалела? – усмехнулась собеседница. – Но, в общем, да, жалко. Если получится, пусть она порчу не подцепит.
-Добрая ты, - покачала я головой. – Сейчас разрыдаюсь.
-Один человек мне сказал, что моя доброта происходит не от безграничной любви к людям, а скорее от равнодушия и лени. От недостатка жизни во мне, - задумчиво призналась она, уже поднимаясь. – Может быть, он и прав.
Я за время нашего разговора успела рассмотреть порчу. Грязная она была, некрасивая, изломанная углами, очень сильная. Я уже примеривалась, как её снимать. А вот куда её потом девать? Липучая она была, даже ко мне пристать могла. В огне сжечь? Как бы и самой с ней не загореться. Интересная штука, я бы рассмотрела получше. Вдруг такую же встречу или автора этого уродства.
Следом вошла завистница. Она оставалась последней, истомилась ожиданием, сердилась.
-Лёна? – спросила я, когда она гневно открыла рот.
-Да, - растерялась женщина и вдруг испугалась. – Что у меня? Почему я последняя? У меня всё хуже всех?
-Зависть у тебя, - строго прервала я её, - чёрная, злобная, разрушающая. И я знаю, куда она направлена.
-Это тебе Василава сказала. Не верь ей, - перебила меня Лёна. – Это она у меня всю жизнь парней отбивала. Замуж первой выскочила, детей рожала и мне всё глаза колола. Это она мне завидовала, я всегда красивей была…
-А почему же ты на неё порчу навела? – усмехнулась я. Она захлебнулась своей торопливой речью. – Я же знаю, что это ты колдушка наняла. И, сама, небось, участие в обряде принимала. А теперь я порчу сниму и полетит она прямиком к вам. Колдушок-то отобьётся, он учёный, а ты поймаешь порчу. И расцветёт она на тебе буйным цветом. И заболит сердце, и красота завянет. И сама жить не захочешь. Что же тебе не хватает? Ведь любит он тебя… - Я остановилась. Во время своей речи я заметила, что лицо моей собеседницы из гневного стало пристыжённым, потом испуганным, а потом обиженным. Потрясающая женщина. И я понимаю мужа Василавы. С ней жить очень славно, но слишком спокойно, на её фоне эмоциональная, изменчивая Лёна была просто праздником.
-А почему же он на ней женился? Шестерых она ему родила! – чуть не на визг сорвалась женщина
«Или бедой», - подумала я, невольно отодвигаясь.
-А так бывает. Её он тоже любит, и любить не перестанет. – Я старалась говорить спокойно, монотонно, чтобы успокоить её. Не женщина, а вспышка огня.
-А я? – теперь было похоже, что она сейчас расплачется. Глаза стали большими, тёмными. А ведь она немного похожа обликом на Василаву, те же серые глаза, светлые волосы. Только худенькая и характер трудный.
-А тебе придётся принять всё так, как есть. Не можешь иначе, люби его. Только не смей больше Василаве вредить. Если он её потеряет, то и тебя быстро разлюбит. А порчу я сниму и постараюсь, что бы на тебя не осела. А теперь уходи. Пирог у тебя вкусный…
Когда она ушла, на веранду вышла Родалеля.
-Зайди в дом, сумереет уж, - позвала она. Из двери падал золотистый свет лучины. – Мужики скоро вернутся, ужинать будем.
-Сил нет, - отказалась я, - мне бы домой к Бытню Велеговичу. Сейчас передохну и пойду.
-Эй, хозяюшка! – окликнул с улицы мужской голос. – Здесь, что ли, Влася Кристовна гостюет?
-Нас Бытень Велегович послал, - вторил ему другой. Кажется, это были братья Простевни.
-Здесь, - отозвалась Родалеля. – Устала гостья. Может, вы её и до дому доведёте?
-А чем это она так  науставалась, что сама дойти не может? – поинтересовался Весь, вступая в круг света.
-Ах, а чарку-то мы тебе и не поднесли! – всплеснула руками хозяйка.
-Это зря, - заметил Дек. – И нам бы не мешало. Мы только сменились, так что не на службе.
Женщина скрылась в доме, а братья подошли ближе.
-Выгладишь ужасно, - заметил Весь. – Круги под глазами, будто неделю не спала.
-Спасибо. Умеешь ты обрадовать девушку, - усмехнулась я.
-Если огрызаешься, значит, жить будешь, - улыбнулся стражник, прислоняя секиру к стене. Тут вернулась хозяйка и принесла бутылку вина и три бокала. Я мелкими глотками выпила бокал, пока братья угощались ещё парочкой, и почувствовала, как оживаю.
-Спасибо, хозяюшка, за чай да пироги. Да и за возможность познакомиться со всеми, - поблагодарила я и попрощалась с Родалелей.
-Ну что, пойдём? – повернулась я к братьям.
Они честно сопроводили меня до дома верхового городской стражи, чтобы сдать с рук на руки Заладе.
-Как там Прелеста, - не выдержал Дек.
-Пока никак, - с сожалением покачала я головой. – Каждый день к ней хожу, но не в моей власти разум ей вернуть. В другом зрении белая она, как мёртвая…
-Заходи – заходи, - заторопила Залада. – У нас новости есть.
И закрыла перед носом стражников дверь.
-Какие? – спросила я останавливаясь.
-Иди в комнату Прелесты, - подтолкнула меня служанка.
-Что с ней? – обеспокоилась я. – Когда уходила там было всё по – прежнему.
-Кажется, к ней разум возвращается, - не смогла скрыть радости Залада. – Только я тебе этого не говорила, пусть тебя сами хозяева обрадуют.
На хозяев мы натолкнулись раньше, чем рассчитывали. Бытень Велегович и Живала в молчании стояли у двери в комнату старшей дочери. Чуть поодаль выглядывала Оленя и пыталась молча хоть что-то мне объяснить знаками, сделав страшное лицо. Но я ничего не поняла.
-Что случилось? – нахмурилась я. Родители переглянулись и Живала решилась сказать:
-Тебе лучше посмотреть самой. Нас она попросила уйти.
-Попросила? – удивилась я. Они неловко помолчали.
-Кажется, она всё вспомнила, - мрачно признался Бытень Велегович.
-Она вспомнила, разум вернулся к ней? – обрадовалась я, а потом поняла причину скорби родителей. Если она действительно вспомнила всё, то, наверное, ей было стыдно за своё поведение. А знала ли она, что за червь ютился в ней? Как она его ощущала? Как она чувствовала себя?
Мне дали в руки свечу, и я шагнула в тёмную комнату. Вошла и удивилась. Кто занавесил окно покрывалом? Почему в комнате темно? Меня это обеспокоило. «Неужели червь вернулся?» - похолодела я от мысли. Простоволосая Прелеста сидела на кровати, спутанные волосы падали на лицо, сжатые руки лежали на сведенных коленях.
-Здравствуй, Прелеста, можно войти? – спросила я на всякий случай. На первый взгляд всё казалось, как всегда, после того, как я вынула из неё червя. Она промолчала, и я сочла это знаком согласия. Я попыталась зажечь ещё свечей, что стояли у неё в комнате на столе.
-Не надо, - я даже не сразу поняла, чей это хриплый, измученный голос и обернулась к девушке. Она же отвернулась от меня. Я всё же зажгла ещё одну свечу, что бы стало посветлее. Потом взяла стул и села напротив Прелесты. Она склонила голову ещё ниже.
-Ты помнишь кто я? – спросила я. Она кивнула.
-Как ты себя чувствуешь?
-Спасибо, хорошо, - вежливо, но неубедительно ответила девушка.
-Почему же ты сидишь в полумраке, одна, непричёсанная, - попыталась взять её за руку, но она отдёрнула руку, будто я обожгла её.
-Как ты можешь меня касаться? – с ужасом воскликнула она и, наконец, подняла на меня глаза. Они были полны слёз и ужаса. – Ты же видела ЭТО во мне…
-Да, видела, - спокойно произнесла я. Это потребовало мужества от нас обеих, от меня, чтобы сказать, от неё, чтобы услышать.
-И… - она с трудом сглотнула, - тебе не противно тут… со мной?
Всё это время я сознательно не переключала зрение. Я боялась снова увидеть это белое, мёртвое на ней и вздрогнуть от отвращения. Но теперь я видела перед собой полное страдания лицо. Как я могла говорить с этой девушкой, если в её глазах явственно читалось отвращение к себе и желание умереть? Я знала, что должна хоть как-то зацепить её за жизнь. И я решилась посмотреть на неё другим зрением.
-Ты так странно на меня смотришь. Мороз по коже… - прошептала девушка. Слёзы уже сохли у неё на глазах. А я увидела нечто розовое, как свежая кожица, отросшая под коростой на месте бывшей раны. В ней совершенно не осталось магии. Я смогла освободить её от этой напасти. Это была хорошо сделанная работа. Я удовлетворённо улыбнулась. Лицо Прелесты вытянулось, она не поняла, что могло вызвать мою улыбку.
-Всё. На тебе даже и следа не осталось. Эта нежить и воспоминаний о себе не оставила.
-Правда? – Прелеста силилась поверить, но не могла. Я поднялась и сдёрнула покрывало с окна. Но сумерки за окном не дали света. Я хлопнула в ладоши.
-Свет сюда, много света, - позвала я всех, распахнув дверь.
-Иду – иду, - отозвалась Залада, спеша к нам из кухни. Я обернулась к старшей дочери Бытни Велеговича и увидела, как она снова опустила голову, обняла себя руками и забилась в самый угол кровати.
-Посмотри на меня! – приказала я, подойдя к ней вплотную. Она нехотя послушалась меня и зачарованно уставилась мне в глаза. – Дай руку! – снова приказала я. Прелеста боязливо отняла правую руку от плеча и протянула мне. Я ухватила её за руку и сдёрнула с кровати, поставила на пол.
-Ну-ка приведи себя в порядок. Считай, что ты болела, а я тебя вылечила. Что бы с тобой не произошло раньше, это не повод так плохо выглядеть. И больше не таи в глазах смерть. Есть люди, которые тебя любят, не надо причинять им боль.
Она меня не слышала. Залада осветила её лицо – маска страха.
-Доченька, - Живала подошла, обняла дочь и заплакала. Бытень Велегович крепился.
-Леста, мы все тебя любим, - Оленюшка подошла и обняла сестру с другой стороны. И тут девушка расплакалась в голос.
-Причесалась бы хоть, - сурово подала голос Залада, украдкой стирая слёзы.
-Сейчас я тебя причешу, - Оленюшка сорвалась с места и убежала за расчёской.
Бытня Велегович отозвал меня знаком в сторону. В глазах сурового воина стояли слёзы.
-Ты свою плату полностью заслужила. Даже сверх того. Проси чего хочешь.
-Рано ещё, - улыбнулась я. – Я ведь не всех твоих сыновей очистила. Почему не приехали остальные? У тебя ведь ещё двое сыновей.
-Старший не может. Он верховой заставы. Ему с поста не отлучиться. Он и семью туда перевёз уже. Сама к нему поедешь? - спросил верховой городской стражи.
-Поеду, - согласилась я, - хоть завтра.
-Нет, завтра не получится, - покачал головой Бытень Велегович, - Дня через три. Поедешь с праворучим, как раз.
-Договорились, - кивнула я.

За эти три дня мне ещё предстояло не мало сделать. После посещения Родалели, ко мне то и дело бегали женщины. Только порченная Василава не пришла, да завистливая Лёна. Вот я и пошла к ним. Помню, что они соседи.
Во дворе сидел лохматый мужик в окружении детей. Шестеро мальчишек слушали его, открыв рот, а седьмая – девочка, сидела у него на коленях. Он рассказывал им сказку. Я подоспела к завершению.
-И тогда Баба Яга прыгнула в колодец и утонула…
-Пап, расскажи ещё, - наперебой запросили мальчишки.
-Нет, хватит, бегите за водой, мамка стирку хотела затеять, - хлопнул сказочник в ладоши.
-Дядя Надёжа, ну пожалуйста… - тихо попросила девочка. Тот посмотрел в её умоляющие глазки и открыл рот.
Из дома вышла Василава и обрадовалась.
-Влася Кристовна, здравствуйте! – громко воскликнула она, - Проходите в дом, гостья дорогая.
Дети тут же заметили меня, повскакивали с насиженных мест и подбежали поближе. То есть все мальчишки, девочка осталась на коленях у Надёжи.
-Я не просто так пришла, - улыбнулась я, приближаясь к хозяйке дома.
Василава предупреждающе приложила палец к губам и жестом пригласила пройти в дом.
-Что же ты не пришла? Так с порчей ходить и будешь? – упрекнула я её уже в доме.
Она с тоской смотрела в окно, и я невольно шагнула к ней, чтобы увидеть то, что видит она. Там Надёжа таскал на руках девочку, а мальчишки прыгали вокруг.
-Вот она – Зорюшка, дочка Лёнина, чувствуют они с Надёжей кровь-то родную. А у нас с ним одни мальчишки… - с горечью призналась хозяйка. Я из сострадания взяла её за руку, хотелось ободрить её, утешить, но слов не было.
-Запутался Надёжа. И подружка моя бывшая мается. А пуще всех жалко мужа её Скопидома. Он же любит её, я вижу…- тихо и жалостливо проговорила она, словно про себя.
-Что будет с ней, если перекинется к ней порча? – повернулась она ко мне, глядючи прямо в глаза.
-Не знаю, - честно призналась я, - таких сильных ещё не снимала. Но после тебя к ней пойду, проверю. Только я думаю, что получится у меня снять его без остатка, ни капельки тьмы не расплещу.
-А может быть, оставим всё, как есть? – усомнилась она, - жили же мы как-то с этим…
-Тогда ты скоро умрёшь. И не будет у твоих деток мамки. А потом и Надёжа без тебя пропадёт. И не спасёт его страсть к Лёне. На кого детушек оставите? - жёстко, но совершенно справедливо спросила я.
-Да… себя-то пожальчее будет, - согласилась Василава, - что делать-то надо?
Растопили мы печь, и я снова осмотрела порчу. Пять узлов и три замка, очень сложный узор переплетения. А ещё внутри какая-то гадость. То ли сердце порчи, то ли ловушка. Переливалась она, как драгоценный камень или склянка с ядом. Да вот так сразу и не поймёшь, что это. Я решила быть очень осторожной.
-Подожди, - остановила меня женщина, - мы с тобой о плате не договорились. Даже не знаю, как оплатить тебе.
Я подосадовала на собственную глупость. Самой было настолько интересно снять такую сложную порчу, что о плате даже не задумалась. Но ведь после этого меня перестанут уважать, и придётся дальше помогать бесплатно. А это, по крайней мере, обидно, ведь я трачу своё время и силы.
-Понимаешь, Василава, мало попрошу и тебя и себя обижу. Много попрошу, ещё от моей помощи откажешься. Решай сама. Мне твоя плата тоже не даром достанется. Я ведь тоже рискую твою порчу подцепить.
Женщина задумалась. Достала ключ из-за пазухи, открыла сундук и достала увесистый мешочек, положила его на стол.
-Вот сколько есть. В могилу с собой не положишь. Не обессудь, Чаролом, больше нет. Это не серебро, медь. Не стесняйся, проверь, хватит ли тебе этого за свой труд.
Я взвесила мешочек в руке. Хозяйка явно прибеднялась, приличный был вес.
-Хватит, - успокоила я её, и положила мешочек обратно на стол, - плату возьму, когда закончу.
И начала я счищать её порчу, да в огонь кидать. Расплетать нити-веточки, развязывать узелки, открывать замки. Хорошо горело, аж жарко стало. По спине потёк ручеек пота.
Что-то не давало мне покоя. Слишком большая она была для порчи, мощная. Обряд проводился сложный, но такое ощущение, что чем-то усилили слова и действия. Я похолодела от посетившей меня мысли. А вдруг это проклятие? Точнее порча, усиленная проклятием. Я ведь не видела настоящее проклятие ни разу, но судя по действию, оно наложено на весь род. А веточки далеко тянулись, в будущее, прошлое и вокруг.
Василава сидела передо мной в исподнем и тоже покрывалась испариной. То ей жарко было, то холодно, то краснела, то дрожала.
-Скоро? – спросила измученная женщина.
-Ох, - вместо ответа выдохнула я, добравшись до сердца проклятия. Несколько минут не решалась притронуться к этому. Жалко, что никто кроме меня не мог увидеть и оценить эту хищную красоту. То казалось оно драгоценным радужным камнем, то выдвигались острые стальные иглы. А в другое мгновение эти иглы изгибались и трепетали, словно крылья бабочки. И оно танцевало. Кружилось, взмахивая иглами-крыльями в каком-то загадочном ритме.
-Жжётся, - простонала Василава.
Я очнулась от очарования и, примерившись, быстро схватила нечто и бросила в печь. Там завыло, заголосило и попыталось выскочить, но у меня была кочерга наготове. Я ловко отпихнула это в огонь и прикрыла дверцу. А потом меня ударило в грудь ослепительной болью. Яркая вспышка света, обжигающая мучительная боль. Я стиснула зубы, чтобы не закричать, но в комнате всё равно раздалось два крика.
Кричала Василава, а в распахнутой двери скорчилась Лёна. Она тоже кричала. Их два крика сливались в один. Я не думала, что это будет так больно. Время словно остановилось. В печи, в живом огне билось проклятье, а в избе кричало две женщины. Та, что сотворила это проклятье и та, на которой оно лежало. И между женщинами и их проклятьем стояла я, словно живой щит, словно плотина на пути бурного потока, словно подкова между молотом и наковальней.
Мрак накатывался на меня, угрожая накрыть с головой. Но мне нельзя было терять сознание, иначе мы все трое были обречены. Как же я ненавидела волшебника, сотворившего это зло. И он завязал обеих женщин в узел, если бы погибла Василава, Лёне тоже не жить. Это я поняла только сейчас. И, наверное, осознание этого и моя ясная, звонкая ненависть помогли мне удержаться на самом краю явьего мира.
А потом всё кончилось. Огонь в печи вспыхнул последний раз, шумно вытолкнул дверцу и погас. Боль отпустила, и я рухнула на колени возле печи. Женщины перестали кричать и ошеломлённо оглядывались.
Двое мужчин ворвались в избу и наткнулись на сидящую в дверях Лёну. Один из мужчин был уже знакомый Надёжа, второго я не знала.
-Что случилось? Почему вы так кричали? – в сильной тревоге спрашивали они. Лёну незнакомец поднял и поставил на ноги.
-Кто такая ваша Чаролом? – Надёжа отодвинул соседку и гневно посмотрел на меня.
-Что с вами сделала эта ведьма? – второй мужчина воззрился на меня почти с ненавистью. Видно это и был муж Лёны Скопидом.
А у меня совсем не осталось сил, чтобы объясниться с ними. Больше всего на свете мне хотелось упасть на пол и забыться, впасть в небытие.
-Пошли вон, оба! - послышался властный голос, и я даже не сразу поняла, что это говорит Лёна. Она первой нашла в себе силы заговорить.
-Но, Лёнушка, как же так? – растерялся её муж.
-Она права, - неожиданно поддержала её хозяйка, - не след вам здесь находиться, оставьте нас.
-Она сделала вам больно? – Надёжа переводил взгляд с жены на соседку и было непонятно, к кому он сильнее хотел броситься, обнять, утешить. Потом снова повернулся ко мне, и в глазах нежность стала гневом.
Но тут Лёна заступила ему дорогу ко мне, уперев руки в бока.
-Вы что, оглохли? Подождите на улице, мы позже вам всё объясним.
Мужчины медленно вышли и забрали с собой любопытных детишек, что уже успели набежать в распахнутую дверь.
Бывшие подруги, а ныне соседки и соперницы посмотрели друг на друга, и столько в их взглядах было раскаяния, понимания и прощения, что и без слов стало всё ясно.
-Спасибо, что сняла его, - тихо сказала мне соседка, - мне и самой легче стало.
Василава чуть улыбнулась и опустилась на лавку.
-А я ведь сюда ругаться пришла, - призналась позже Лёна и тихо засмеялась, - думала, что вы здесь против меня колдуете…
Не было у меня сил объяснять, что я не колдунья, а скорее нечто противоположное. Они обе уже пришли в себя, а я до сих пор сидела на коленях, не в силах пошевелить даже мизинцем.
-Ох, ты ж батюшка светы, что же ты на полу то сидишь? – спохватилась вдруг Василава. Обе женщины бережно подхватили меня под руки и усадили за стол.
-Чем тебе помочь? – обе участливо смотрели на меня, и я вдруг отчётливо поняла, что они похожи, как сёстры родные. Неужели можно было так сильно перессориться из-за мужика?
-Давайте чаю попьём со сладеньким, - предложила я. Обе слаженно захлопотали. Василава согрела воды и заварила чай. А Лёна сбегала за пирогами.
-Не знаю почему, с утра с орехами и мёдом напекла, - смущённо призналась она, - будто чувствовала, что придёшь.
А за столом разговорились.
-Значит, ты всегда знала о своём муже и обо мне? – вдруг спросила Лёна.
-Знала, - спокойно призналась Василава, - знаю, что и дочка от него.
-И ни словечка не сказала, ни мне, ни ему, - поразилась Лёна. Она была потрясена.
Василава спокойно отхлебнула чай, с улыбкой наблюдая за бывшей подругой.
-Васька, но как же ты могла? Неужели не жгло внутри? – почти отчаянно спросила Лёна.
-Жгло Ленок. И крутило, как на сковороде, - призналась хозяйка, - особо, когда он глаза прятал, а ты на меня победительницей смотрела.
-Бедная моя подружка, - чуть не заплакала соседка, как же ты могла при этом улыбаться мне, помогать по-соседски, да за дочкой присматривать? Я ведь не раз тебя об этом просила.
Василава печально улыбалась.
-Невинное дитя, плод вашей любви, ни в чём не виновата. А терпела из-за того, что мы всё же были подругами. И Надёжу люблю больше жизни, больше себя самой. Ему и так нелегко приходилось. И до сих пор он обеих нас любит…
Лёна задумалась о чём-то своём.
-Но тебе повезло вдвойне, - чуть погодя снова заговорила Василава, - тебя ещё и муж твой Скопидом любит. Любит и страдает. Он ведь не слепой, тоже всё видит.
-Ты действительно так думаешь? – удивилась соседка.
-Я вижу, это вы оглохли и ослепли с Надёжей.
-Я ведь никогда не любила его, - тихо призналась Лёна, - и замуж за него вышла, чтобы к Надёже поближе быть.
-Неужели же, за столько лет, что были вместе, он не стал для тебя близким человеком? – участливо спросила хозяйка дома, - посмотри ещё раз на своего мужа внимательно, и загляни в своё сердце. Попробуй понять себя. Что бы ты ощутила, потеряв его?
Лёна опустила голову и задумалась. Я не вмешивалась в их разговор. Видимо такого предела откровенности эти бывшие подруги, соперницы и уже тоже бывшие врагини не достигали. Незачем им было мешать. К тому же, для меня было сейчас гораздо важнее восстановить свои силы, чем вести серьёзные разговоры. Чай с травами взбодрил, несказанно вкусные пироги насытили, а яблочное варенье начало возвращать силы. Вот только время шло.
-Так, соседушки, - подала, наконец, я голос, - это всё замечательно, но как вы будете объяснять всё своим мужчинам? Они не забросают меня тухлыми яйцами, как только я выйду отсюда?
-Не забросаем, - услышала я в ответ мужской голос и увидела в дверях Надёжу. Подружки вскинулись, то ли опять меня защищать приготовились, то ли себя после таких речей.
-Да, мы с твоим мужем всё слышали, - подтвердил Надёжа наши худшие подозрения.
-А дети? – уточнила Василава.
-Дети купаться убежали, - успокоил её муж.
-А он… где? – испугалась вдруг Лёна.
-Муж твой домой ушёл. На нём лица не было. Слишком многое он тут услышал…
-Как вы могли? – возмутилась Лёна, вскакивая.
-Зачем подслушивали? – тоже нахмурилась хозяйка.
-Так уж получилось, - развёл руками мужчина, - услышали, потом уж было уши не заткнуть. Да и вы тоже хороши, хоть бы окно закрыли.
Мы оглянулись на окно, которое по случаю духоты от печи действительно было приоткрыто.
-Что же мне делать?! Что делать?! – вскричала Лёна, заламывая руки.
-К мужу бежать! – почти приказала Василава, - а то как бы он петельку не наладил.
Соседка обожгла её взглядом и бегом бросилась прочь.
-Если Скопидом теперь не примет дочку, мы можем забрать Зорюшку к себе. Я буду любить её, как родную. Да и мальчишки к ней уже привыкли… - Василава посмотрела на мужа, а тот давно уже смотрел только на неё.
-За столько лет я не рассмотрел собственную жену. Твой муж слепец, Васёнушка. Никогда не встречал столь большой, всепрощающей души, и вряд ли когда встречу…
-А зачем тебе встречать ещё одну? – засмеялась хозяйка дома, - тебе меня не достаточно?
-Теперь достаточно… - Надёжа подошёл и обнял жену, - теперь даже не посмотрю в её сторону.
Пожалуй, мне пора было уходить. Только вот как это сделать, не потревожив хозяев?
-Милый, у нас гостья, - отстранилась Василава.
-Кстати, а что за чары ломала наша гостья? – решил уточнить хозяин, с неохотой отпуская жену.
-Проклятье, - ответила я чистую правду, - кто-то завязал Василаву и Лёну в три узла. Судьбу, любовь и смерть. Смерть уже стояла за их плечами.
Надёжа долго смотрел мне в глаза и… поверил.
-Домой-то дойдёшь? – спросил он, - выглядишь плохо. Может, Простевней вызвать? Они сегодня дежурят, проводят до дома.
Сначала хотела отказаться, а потом решила, что повидать братьев будет не лишним.

Глава 6 Дела сердечные

-Слушай, может тебе нас нанять? – подколол Весь, возникая на пороге, - мы же только и занимаемся тем, что провожаем тебя до дома верхового городской стражи.
-Опять чары ломала? – понял Дек.
-Я тоже рада вас видеть, - улыбнулась я.
-Тебя сегодня нести или катить? – продолжил Весь упражняться в остроумии.
-В кошель положить, - не осталась я в долгу.
-Велика монетка, а сама не докатишься?
-Если подержусь за ваши секиры, то за волосы не придётся тащить, - подмигнула я.
-Ничего, ещё вполне живая, раз смеётся, - успокоил всех Весь, предлагая мне руку. С другой стороны меня поддержал Дек.
-Влася Кристовна, - окликнула меня хозяйка уже в дверях. Я обернулась.
-А деньги? – она двумя руками протягивала мне мешочек с деньгами.
Как же я могла о них забыть? Целый мешочек меди, заработанный трудом и болью. Я взяла его в руки, но не удержала. Полотняный мешочек глухо ударился о пол, ветхая ткань лопнула, и послышался звон. Медь блестящими искрами разлетелась по полу, раскатилась жёлтыми кругляшками. Обидно было до слёз.
-Ох, прости, - Василава упала на колени, пытаясь собрать деньги.
-Чаролом, - Надёжа остановил её, - давай я тебе серебром принесу, зачем тебе столько меди?
-Давай, - согласилась я устало.
-А где ты серебро возьмёшь? – удивилась хозяйка.
-Это уже моё дело, - муж поднял Василаву с пола, нежно обнимая. Ох, как же я засиделась в гостях! Эти двое должны были остаться наедине. Я покинула этот дом.
-Слушай, как ты всегда умудряешься дойти до такого состояния? – спросил Весь уже на улице.
Они с братом распределили обязанности. Дек взял обе секиры, старший же братец вёл меня, бережно поддерживая за талию.
-Это цена за высшее напряжение сил, - призналась я.
-А обязательно доводить себя до такого состояния? – осведомился Дек.
-А я и не всегда. Так получается, - пыталась я оправдаться.
-Расскажи лучше, как там дома у Бытни Велеговича. – Весь посмотрел на брата и ухмыльнулся.
-Налаживается. – Я поняла, что он для брата спросил, но начала не с Прелесты. – Бытень Велегович очищен, Живала почти совсем поправилась. Остальные члены семьи тоже уже избавлены от этой гадости. Осталось только его сыновей проверить. Старшенький-то далеко живёт. Дня через три поеду к нему.
-Власька, не выводи меня из себя, - раздражённо прервал меня Весь. – Сама понимаешь, для Дека спрашиваю. А его изо всей семьи Прелеста больше всех волнует.
-Даже не знаю, что сказать о ней, - нахмурилась я. – Нежить я с неё сняла. И память к ней вернулась и самоощущение.
-Так это хорошо, - обрадовался дек.
-Лучше бы она забыла, - покачала я головой, - она жить не хочет. Чувствует себя опороченной.
-Но это не её вина, - разозлился Декарий. – Она больше всех и пострадала от нежити. Влася Кристовна. – Дек  остановил нас с Весем, и его возмущение и тревога отразились в его глазах гневом. – Найди этого подонка. Того, кто сотворил с ней это. Найди и скажи кто это. Я посмотрю в его глаза и выберу наказание по вине.
-Хорошо, найду. Только сначала я выполню свои обязательства перед Бытней Велеговичем, - сказала я.
Мы доковыляли до  дома, и братья помогли мне войти. Навстречу нам распахнулась дверь и на пороге замерла Прелеста. Она держала в руках лохань с грязной водой, видно полы мыла. Увидев стражников, она замерла на месте, затравленно глядя на нас. В её глазах плескался ужас, граничащий с безумием. Она не смела убежать, закрыть перед нами дверь, но и пройти мимо нас была не в силах. Дек тоже замер, забыв обо всём на свете. Он тревожился за неё, он был рад её видеть, и в то же время ему было больно,  что она так реагирует на его появление. Смесь этих чувств отразилась на его лице, вызывая довольно странное выражение. Несколько минут никто не мог ни пошевелиться, ни заговорить.
-Прелеста, она, конечно, может и здесь поваляться, но я лично предпочитаю дотащить Власю до кровати, - сказал Весь, подхватывая меня на руки. Оказывается я начала падать. Этими словами он разрушил молчание и неловкость ситуации.
-Ах да, - спохватилась Прелеста. Она отставила лохань в сторону и обтёрла мокрые руки подолом. – Пойдём, Весь, я покажу тебе её комнату.
Она развернулась и пошла в дом. Весь хмыкнул и пошёл следом. Дек же остался стоять на крыльце. Я не могла видеть его лица, но услышала тяжкий вздох, который не мог заглушить даже тяжёлый топот сапог Веся. Он бережно уложил меня на кровать, снял обувь и укрыл одеялом. Девушка всё это время стояла рядом, словно стремилась быстрее проводить гостя.
-Прелеста, - сказал он неожиданно, не отводя от меня взгляда, - а ты знаешь, что Декарий тебя любит?
Она порывисто вздохнула и замерла, стиснув руки. Она знала, только её это приводило в крайнее замешательство. Я бы на месте Веся обернулась, но он продолжал странно смотреть на меня. В его глазах был тёплый золотистый свет, который завораживал. Я поняла, что больше не могу отвести от них взгляда. У меня даже возникло ощущение, что он хочет меня… укусить. Наверное, я испугалась, и на моём лице проступило какое-то выражение. Он моргнул и отвёл взгляд.
-Ты его не мучай, - попросил он девушку, - он же извёлся весь. Если не нужен, прогони…
Лицо девушки пошло некрасивыми красными пятнами. Ответить она так и не смогла.
-Ладно, иди уж, - решила я разрядить обстановку, - нечего сердечные дела брата расстраивать.
Он возмущённо глянул на меня, но смолчал. Неприветливо попрощался и пошёл. Девушка двинулась за ним, но я её остановила. Мы обе дождались, пока он выйдет на улицу. А потом Прелеста заплакала. Я в изумлении молчала.
-Мне он тоже нравился… - всхлипнула она.
-А сейчас уже не нравится? – осторожно спросила я.
-А сейчас ещё больше, но… но я его недостойна, - она осмелилась взглянуть на меня и опять залилась слезами. Я не мешала ей плакать, пусть выпустит наболевшее, пусть выговорится. Протянула к ней руку, и она села рядом. Вот так, держась за руки, мы с ней вместе и пережили заново историю её позора.
-Я была счастлива, только не знала об этом. Работала по дому, ходила на посиделки, бывала на городских праздниках. И ребята обращали на меня внимание. Можно сказать, что чуть ли не половина папиных стражников была чуточку в меня влюблена. Дек Простевень уже тогда нравился мне больше других, но он не сказал мне ни слова о чувствах, а я ждала этого. Может быть, он пугался ещё больше, когда я мягко останавливала других. Создалось ощущение, что я недоступная гордячка. Я не торопила его, считала, что ещё достаточно молода, и успею выскочить за него замуж. Когда он смотрел на меня влюблёнными глазами, мялся, краснел, бледнел, в моей душе просыпалась безграничная нежность. На меня поглядывал и папин праворучий. Иногда мне кажется, что с него-то всё и началось.
-А когда это было? – заинтересовалась я. Мне показалось, что я смогу узнать, откуда эта зараза пришла в дом верхового городской стражи.
-Сейчас, - сосредоточенно нахмурилась девушка, - по-моему, это было возле дня весеннего равноденствия. Немного до него оставалось. Я тогда в мятежном духе была. Многое вызывало во мне гнев, протест, неприятие, желание идти наперекор. А праворучий под руку подвернулся. Я даже и не помню за что, но я его даже ударила. И всё это на глазах у Декария.
-А когда твой мятежный дух появился? – я затаила дыхание, подбираясь к разгадке, откуда Прелеста могла подцепить свою нежить.
-Точно не скажу. Но уже после свадьбы сына кнеса. Это зимой было, уже после длинноночия.
-Расскажи мне о свадьбе, - попросила я.
-Кнес привёз соседнюю кнесинку в жёны сыну самолично ещё осенью. С ней и свита была. Они на том берегу жили в кнесовом доме. Ты же знаешь, что у него дома и на том и на этом берегу?
-Теперь знаю. А там такая же крепость и город? – заинтересовалась я.
-Не совсем. Там победнее, хотя тоже мастеровые есть, казармы, дома, и даже трактиры и гостиницы. Там даже посвободней, земли больше дают. Думаю, что кнес наш специально подгадал свадьбу к зиме, весёлым зимним забавам, что бы поразить воображение кнесинки чужедальней, которую её свита на свой лад принцессой звали.
Свадьба это значительное событие в каждой семье, а уж свадьба кнесича вообще грандиозное. Её готовили не один день. В крепость приглашали помощниц для подготовки праздника. Это было желанным для многих девушек. На такой свадьбе можно было найти себе жениха, подружиться девушкам рыбачкам, крестьянкам, купеческим дочерям и военным. Все девушки могут увидеть кнесову семью вблизи.
-Скажи, а ты с кем- нибудь подружилась или повздорила? – уточнила я.
-Да нет, все девушки были очень милые, но близкой подруги я там не нашла. Но и врагов, вроде, не заработала. Я в основном была рядом с кнесиней и маленькой кнесинкой. Она такая хорошенькая.
-Тебе, наверное, завидовали? – улыбнулась я, подбадривая её.
-Нет, - она с недоумением глянула на мня, - там всё было замечательно. Вот только… - Она поморщилась, словно припомнив что-то, - сестра кнеса не любит кнесиню. Взгляд у неё недобрый.
-А к тебе она как отнеслась? – уточнила я.
-Никак. Едва заметила, как и других девушек, - пожала плечами Прелеста.
-И никто тебе не позавидовал? – Я решила, что золовка кнесини действительно не могла питать к дочери верхового городской стражи такой ненависти, что бы навести на неё нежить, или заплатить тому, кто это сделает.
-Никто, все заняты были.
-А на самой свадьбе ты ни у кого возлюбленного не увела? – снова предположила я. Глаза её возмущённо сверкнули, а потом она покраснела.
-Нет, возлюбленного ни у кого не уводила. Но… - она понизила голос до шёпота, - на меня кнесич внимание обратил. Ну, не тот, который женился, а другой, средненький. Я постель застилала, а он вошёл и ущипнул меня, - Прелеста покраснела ещё больше, - ну я ему с разворота и врезала по лицу. Я же не видела, что это он. Наверное, не надо было, да только заслужил. Он упал, головой ударился, потом с такой шишкой ходил и смеялся, что у меня рука тяжёлая…
Я задумалась. Этот средний кнесич тоже не тянул на создателя или покупателя нежити. Ни один нормальный мужик не обижается на пощёчину настолько, чтобы унизиться до подлости.
-Ладно, мы ещё об этом поговорим, - закончила я разговор, - мне нужно восстановить силы, я ведь к Всеславу скоро поеду.

Залада разбудила меня, когда принесла умыться холодной воды из колодца.
-Вставай лежебока. А то без тебя ускачут, - сказала она, отворив дверь.
Я открыла глаза и послушно побрела к умывальнику, подставила ладони и вздрогнула, ощутив обжигающий холод воды.
-Ничего, ничего, скорее проснёшься, - проворчала она, - не зевай, в лицо скорее плещи, а то руки-то вон дырявые, всю воду пропустила.
Я без слов подчинилась ей, вздрагивая от холода. Всё-таки побаивалась я её, строга тётка.
Наскоро позавтракав, мы с Бытней Велеговичем вышли на крыльцо. Я увидела двух осёдланных лошадей, которых держал в поводу конюх. Тут же мялся праворучий.
-Молчан Поручевич Докута, - представил верховой городской стражи, - вы уже не раз встречались, да вот как-то познакомить я вас не подумал. А это Влася Кристовна Чаролом.
-Я знаю, - совершенно серьёзно ответил праворучий, - о ней теперь в Крестене все знают.
-Откуда? – удивился Бытень Велегович.
-Да после того, как Простевни для неё наушего кнесова раздели, она главная новость каждый день.
Вот уж повезло мне прославиться. И не знаю радоваться мне или кручиниться такой славушке.
Мы поздоровались. Но я с тревогой огляделась. Ласточки то я так и не углядела, как и своих седельных сумок, что собрала ещё с вечера. Я растерянно оглянулась на хозяина.
-На Звёздочке поедешь, - указал верховой городской стражи на кобылу с белой отметиной на лбу, - а вещи твои на другой лошади. Сядете и Желан их приведёт. Поторопитесь, вас уже ждут.
Праворучий помог мне сесть на лошадь.
-Кобыла смирная, но иногда озорует, молода ещё. Но я попросил праворучьего присматривать за вами, не бойся, - улыбнулся Бытень Велегович, и Молчан пришпорил коня. Звёздочка сама побежала следом.
На площади, возле крепости, нас уже ждал небольшой конный отряд. Я с облегчением увидела среди них Дека с Весем. Хорошо, хоть парочка знакомых лиц есть. Праворучьего я тоже знала, но мы с ним почти и не разговаривали. А эти двое были ближе, почти друзья.
Мы выехали через западные ворота, а солнце поднималась за нашими спинами, словно освещая нам путь. Очень хотелось спать, и я время от времени задрёмывала под мерную поступь лошади. Праворучий, заметив это, прицепил поводья моей лошади к луке седла и мы так же безмолвно продолжили путь.
-Эй, не спи, с лошади свалишься, - послышался рядом голос Веся. Я вздёрнула голову и увидела, что уже совсем светло.
-Теперь сама поедешь? – осведомился праворучий, передавая мне поводья. Я кивнула. Странный он какой-то. Держится холодно, отстранённо, при этом безукоризненно вежлив и внимателен. Он подозвал Дека, и мы с Весем отстали от них.
-Кажется, наш подголовник запал на тебя, вполголоса сказал Весь.
-Кто? – удивилась я.
-Подголовник, - объяснил парень. – Если считать, что Бытень Велегович над нами всеми голова, то его праворучий как раз под ним, значит подголовник.
Я хихикнула.
-Только ему не говори, - предупредил Весь. – Мы его так за глаза прозвали. Ничего обидного в этом нет, но вдруг ему не понравится.
-А почему ты решил, что я ему нравлюсь? Он даже не улыбнулся мне ни разу.
-А это для него обычное дело. Я ни разу не видел, что бы он улыбался. Но зато посмотри, как он внимателен к тебе.
-Так ему Бытень Велегович сказал присмотреть за мной, - пожала я плечами. – Вот он и старается. Такое впечатление, что ему слов на день выдают немного, вот он их и экономит в разговоре со мной.
-А ты и не слушай, что он говорит, ты смотри, что делает. А послушать можешь и меня, - засмеялся Весь. – У меня слова не кончаются.
-Слушай, ты что, в сваты подался? – удивилась я. – Хочешь, что бы я к нему присмотрелась?
-А что? – Весь не упустил шанс поддеть меня. – Глядишь, и сладится у вас. Он у нас парень видный, а до сих пор холостой. А там пирком, да за свадебку. Я это дело люблю.
Я выразительно фыркнула и отвернулась. Некоторое время мы ехали молча. Я даже заскучала и уже собиралась первой нарушить молчание.
-А если серьёзно, - сказал мой спутник, - поосторожней ты с ним. У него невеста умерла.
-Давно? – сочувственно спросила я, мигом позабыв свою надуманную обиду.
-Пару лет назад. Служанкой она была в кнесовом доме. Близка к кнесине была после рождения кнесинки. Красавицей её не назовёшь, но что-то было в ней такое… - Весь щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать слова, - хорошая она была, почти как ты.
-А я хорошая? – уточнила я. Немного насмешливо, очень уж приятно было слышать это от обычно остроязыкого Веся.
-Ты хорошая, только колкая, как крапива.
Я решила в этот раз смолчать. У меня ещё будет время, чтобы с ним поругаться.
-А от чего она умерла? – спросила я.
-Да тёмная история. Молодая была, не болела. Просто однажды заснула и не проснулась. Ходили слухи, что с кнесичем средним у них любовь случилась. Но не могли они быть вместе, вот она и отравилась. Только не верю я тем слухам. Знаю, как они с праворучим друг друга любили. Знаю, что кнес сам разрешил им пожениться. Даже посаженным отцом невесты на свадьбе быть. Да и ребята наши все точно знают, что не могла она на себя руки наложить. Но на каждый роток не накинешь платок. Вот слухи и гуляют.
Опять этот средний кнесич упомянут. И Прелеста говорила, что он её ущипнул.
-А что, кнесич действительно оказывал ей знаки внимания? Слухи-то на пустом месте не растут.
-Да этот вообще ни одной юбки не пропустит. Всех служанок перещупал. По-моему парочка уже и детей его растит. Но Вилена его к себе точно не подпустила. Не тот она человек. А ему и других междулавок хватало. Так что, если ты думаешь, что это он её отравил, то это зря. … не тот человек, что бы расстраиваться отказу. Думаю, он тут же нашёл в чьих объятиях утешиться.
Весь угадал, мелькнула у меня такая мысль. Уж и не знаю, отравили ли эту Вилену, или колдовством со свету сжили, только подозрительно это. Надо бы мне в дом кнеса попасть, да разузнать всё.
-А больше никто в кнесовом доме не помер? – решила я ещё раз закинуть удочку.
-Как не помер? Они же люди, вечно не живут.
-Не от старости, - уточнила я.
-Ну, мамка кнесинки болела, а потом умерла года три назад. А год назад постельничья кнесова с лестницы убилась, - начал перечислять Весь и вдруг остановился. – Думаешь, это неспроста?
-Пока не знаю, - пожала я плечами.
-А ведь ты права. Всё ж вокруг кнесовой жены вертится. Неужто это она?.. – Весь даже не решился досказать.
-Не торопись, - остановила я его.
-Она же чужеземка. А кто её поймёт, что у ней в голове, - стражник выглядел ошарашенным.
-И сколько она уже с кнесом живёт? – спросила я, отчаявшись остановить его с ходу.
-Да, почитай двадцать годков уже.
-И за все эти годы она не стала своей? – потребовала я у Веся, что бы он задумался. – двадцать лет она хранит верность месту своего рождения, а не мужу и родным детям?
Простевень задумался и признал мою правоту. Не так всё просто, как ему показалось. Но сомнения у него остались
-К тому же, скажи, милый, а ты сам-то в Перекрестье давно? – вкрадчиво спросила я.
-Твоя правда, - рассмеялся Весь. – Мы то с братом сами не местные. Правда наша родина далеко и никогда не враждовала с Перекрестьем. Вот только… - стал он серьёзнее. – Заставила ты меня задуматься. Родина то это там, куда душа стремится, за неё сердце болит. А с этой стороны получается, что душа стремится туда, где детство прошло, а вот сердце уже за Крестень болит. Думаешь, что наша кнесиня может чувствовать то же самое?
-Прости, Весь, я кнесиню не знаю, спросить не могу. Да и не каждому человеку она может раскрыть своё сердце.
-Я понимаю, - снова улыбнулся Весь, касаясь моей руки. И тут праворучий оглянулся и резко натянул удила. Я едва успела его обогнуть, а Ласточка, идущая следом, обиженно всхрапнула, чуть не столкнувшись с крупом коня Молчана. Лицо его ничего не выражало, можно сказать, что оно окаменело. Кажется, это гнев, но что его могло вызвать? Я была в недоумении: почему окаменел праворучий? И почему неожиданно побледнел Весь? Так что остаток пути я скучала в обществе молчаливого «подголовника». Весь больше не разговаривал со мной, он избегал меня даже тогда, когда я сама пыталась заговорить с ним. Честно говоря, было обидно. Я начинала злиться.
-Молчан ревнует тебя, - тихо сказал Дек, улучшив минутку, когда я была одна. – Не обижайся на Веся. Он не хочет заступать дорогу командиру.
-А ты не боишься? – мрачно спросила я.
-А я не боюсь. Во-первых, наш подголовник знает о моей любви к Прелесте. Во-вторых, со мной ты не хохочешь. Так что, он понимает, что я ему не соперник.
-То есть моё мнение здесь не учитывают? – разозлилась я.
-Извини, но в походе нет, - твёрдо сказал Дек.
Я задумалась. По идее, можно было взбрыкнуть, разобидеться на весь мир и по-бабьи устроить своим спутникам невыносимую жизнь. Заставить носиться со мной, как с писаной торбой, исполнять любые капризы. И ведь будут выполнять, никуда не денутся. Я достаточно значимая фигура для их непосредственного начальства. За глаза клясть начнут и мечтать выпороть, но не посмеют. Нисколько не преувеличиваю своё значение, но и приуменьшать не стоит. Вот только поняла я, почему Дек честно ответил, что моё мнение пока мы в пути значения не имеет. Если в отряде начнётся разлад, он может оказаться не готовым к нападению извне. Поэтому, придётся мне наступить на горло собственной гордости и поскучать в дороге.
Впрочем, почему поскучать? Я ведь могу просто подумать о своих делах. Меня не оставляло ощущение, что я делаю что-то не то. Или не вовремя, или забыла что-то. Что же я упустила? До сих пор я исправно ломала чары, изничтожала нежить, что поселилась в семье верхового городской стражи, выполняла договор, что заключили мы с Бытней Велеговичем Разумовыя. Вот осталось очистить ещё двоих его сыновей от следов нежити, если они тоже затронуты. И вроде, я выполнила свою работу. Конечно, не мешало бы узнать, откуда Прелеста эту дрянь подцепила, что бы снова не принесла домой. Я уже уверена, что в доме кнеса нежить прилепилась к девушке. Хотя, вроде, не нашлось там у неё врагов. Но творится там у них неладное. Девушки у них там гибнут и женщина молодая мамка кнесинки, кормилица, значит. Уж и не знаю, все ли смерти с магией связаны, но с чьей-то злой волей точно. По каким же таким «заслугам» выбирают жертв? И не досталась ли нежить дочери верхового городской стражи по ошибке, за кого-то другого? А что, мысль интересная, стоит её повертеть и так и эдак. Только опять у меня возникло ощущение, будто бежала я по дорожке шаг за шагом, а потом будто перепрыгнула куда-то. Как будто по другой дороге пошла или что-то важное пропустила.
Начну сначала и с другого конца. Нежить штука магическая. Создание злобы людской, но не людьми сделанная. Для этой нежити невидимой нужен был сильный волшебник. Ни человек, ни начинающий подмагик не сможет такого сделать. Вот оно! Я ведь помню, как тот червь выглядит. Почему бы мне по червю волшебника не вычислить? А найду волшебника, можно будет его обезвредить. Уж и не знаю, что с ним можно сделать, но уверена, что Кнес придумает что-нибудь. И тогда я уже точно смогу уйти. Семья Бытни Велеговича будет в безопасности.
А как найти волшебника в столь многолюдном городе? При этом меня не волнуют маленькие мастера. Мне нужно искать человека определённого уровня мастерства. Немолодого, потому что быстро этому не учатся. И, кстати, это может быть, как волшебник, так и волшебница. Интересно, а у кнеса есть личный волшебник? Ведь кто-то защищает его семью. И кто-то сделал ему бережок, за который он схватился, как только услышал о магии. Вот о чём мне надо расспросить Веся или Дека.
-Скучаешь? – раздался рядом голос, и я очнулась от дум. Молчан Докута наконец-то обратился ко мне.
-А что, Молчан Поручевич, снизошёл сам до развлечения попутчицы? – поинтересовалась я.
-Мой долг скрасить твой путь. Нам ещё двое суток трястись в сёдлах. И портить отношения по крайней мере глупо, - пожал плечами подголовник, как его прозвали подчинённые.
-Я думала, что уже никогда не удостоюсь чести разговора с тобой. А твои подчинённые не хотят лезть поперёк батьки в пекло. – Я попыталась скрыть сарказм.
-Пекло это ты? – Один уголок его губ дрогнул. Опа, кажется мне улыбнулись! Невольно глаза мои удивлённо распахнулись.
-А похожа? – достаточно невинно спросила я. Он задержал взгляд на мне и отвернулся.
-Если я скажу, что ты райские кущи, что ты подумаешь? – тихо спросил он.
Да уж. Райские кущи это такое место, в которое все мечтают попасть. Правда, только после смерти. Пожалуй, он хотел мне сказать нечто приятное.
-Я подумаю, что нравлюсь тебе, - прямо ответила я.
Снова Молчан ответил не сразу. Видно, привыкал к моей прямолинейности. Для девицы это было слишком смело.
-Ты права, - признал он. – Могу я узнать, что тебя связывает с Бытней Велеговичем и что ждёт тебя в Перетопле?
-С верховым городской стражи меня связывает одно дело. Я не в праве объяснять тебе его суть. Бытень Велегович сам решит, что тебе нужно знать.
-Ты ведь чаролом? – уточнил праворучий. Я кивнула. – Едешь ломать чары? – сделал он вывод
Я пожала плечами. Я не обязана ему ничего объяснять. И зачем он спрашивает?
-Ты не являешься родственницей нашему верховому и живёшь в его доме. Он тебя любит? – спросил Молчан.
Я сначала замерла, потом нервно хихикнула. Вспомнила о точно таких же подозрениях Залады, служанки в доме верхового.
-Бытень Велегович любит жену. А моё сердце свободно, между нами нет любви, - честно ответила я. – Почему ты об этом спрашиваешь?
-Скажи, откуда ты? Кто твои родители? – вместо ответа он задал мне вопросы.
-Полесье, замок Аттакон. Моя мать потеряла жизнь, даруя её мне, а отец… Я незаконнорожденная. Так что нет у меня на этом свете ни единой родной души, - ответила я настолько честно, насколько смогла.
-Значит, если я трону твоё сердце, только ты будешь решать, быть ли нам вместе? – спросил Молчан.
Теперь была моя очередь подумать перед тем, как ответить. Кажется, я действительно нравлюсь праворучему. И нравлюсь всерьёз.
-Не хочу обманывать тебя, Молчан Поручевич. Никто ничего за меня не решает. Но не вижу причин для столь серьёзного отношения к девице без рода-племени. Не думаю, что смогу отдать тебе своё сердце. Можно сказать, что я только что начала жить. Я не готова к любви, семье, детям. Моя судьба не в Крестене.
-Ты меня отвергаешь, даже не узнав меня ближе. Ты же не знаешь, от чего отказываешься… - рассудительно возразил праворучий.
-А ты не знаешь меня. Видел несколько раз, а поимённо мы познакомились лишь утром.
-Но уже вечер. И я наблюдал за тобой с того дня, как ты появилась в Крестене. Я думаю, что знаю тебя.
Я вспомнила этот месяц, что провела в благословенном городе. Что он мог видеть? Как я жгла руки в пламени соломы? Как Весь и Дек задержали Филарета по моей просьбе? Как я возвращалась от Родалели? Или от Василавы? Хорошего же он обо мне мнения. Два раза или даже три они приносили меня домой без чувств. И он думает, что знает меня.
-Ты так думаешь, - подчеркнула я последнее слово. Я могла бы ему многое рассказать, что заставило бы задуматься обо мне, отказаться от меня или даже испытать брезгливость и презрение. Но я не хотела вызывать этих чувств, впрочем, как и обиды. Но, кажется, у меня не получилось её избежать. Молчан отвернулся и отдалился. Чувств не отразилось на его лице, но я поняла, что глубоко уязвила его.
-Ты чего, с ума сошла? – послышался сердитый шёпот Веся. Я оглянулась.
-Ну и зачем ты его отшила прямо в походе? – спросил Весь. – Не могла подождать пока вернёмся?
-С тобой забыла посоветоваться, - огрызнулась я. – Просто он решил за мной поухаживать, а я прямо сказала, что в мои планы не входит остаться в Перекрестье. Он, похоже, ищет жену.
-Почему сразу жену? – удивился Весь, – можно же и просто повстречаться, полюбиться…
-Чего уж проще, - презрительно передёрнула я плечами.
Весь помолчал.
-Значит, мне с этой стороны тоже ничего не светит? – уточнил он. Я удивлённо глянула на своего спутника. Что он имеет ввиду? Он тоже собирался со мной «повстречаться, полюбиться»? Тогда он это прекрасно скрывал. Да и я видела его возлюбленную, тогда, в портовой харчевне. Или они расстались?
-Ну да, нравишься ты мне, - раздражённо признался Весь. – Даже очень.
-Ну, похоже, не только я. Помниться была ещё одна, к которой ты захаживал, Рамида, кажется? - напомнила я ему.
-А, Рамидка, - вспомнил он. – Так она на днях замуж вышла. Не за меня. – зачем-то уточнил Весь. Правда, по нему не было заметно, что это его расстраивает, о чём я ему и сообщила.
-Так я к ней ходить перестал ещё до того, как мы в Заславу поехали с братом. А в тот день, когда мы втроём к ним зашли, я расстался с ней. По лицу схлопотал, конечно. Надеюсь, ей с этого полегчало. Так что я теперь свободен, как ветер в поле. Считай жениться могу.
Я засмеялась.
-Заманчиво. Это можно считать предложением?
-Нет, - испугался Весь.
-Ты его так не пугай, - засмеялся рядом Дек.
-Почему это? – обернулась я к брату Веся.
-Молчи! – страшным голосом взвыл Вессалон.
-О чём? – спросила я его самого. Он не ответил. Его брата я ни о чём не стала спрашивать, а Деккарий исполнил просьбу Веся и промолчал.

Глава 7 Перетополь

В Перетополь мы прибыли затемно. Долго стучали в ворота, и вызывали старшего. Поругались со стражей и, наконец, были допущены в крепость. Мужчин довольно быстро разместили на постой, да и лошадей определили, а вот со мной возникли трудности. Пришлось будить хозяйку, жену старшего, спросонья она была совсем не приветлива. Правда мне уже было всё равно, я сама засыпала на ходу. Церемонии отложили на утро. Меня уложили спать, даже не спросив имени. Впрочем, я и не рвалась его называть. Из-за смертельной усталости я не смогла оценить внешний вид и военную мощь данной заставы. Я заснула сразу, как уткнулась лицом в подушку.
Проснулась я довольно поздно. Солнце пробивалось сквозь окно, луч скользнул между занавесей балдахина и потревожил меня. Ах да, было ещё ощущение, что там, за занавесями, гуляет сквозняк и какой-то человек. Если честно, меня это насторожило. Я осторожно высунула голову в этот самый просвет и почти уткнулась носом в чьи-то коленки. Они были скрыты синей юбкой, значит, это женщина. Под юбкой были видны хорошенькие туфельки с железными пряжками. Тогда я решилась посмотреть наверх. Круглое лицо в обрамлении светлых кудряшек улыбалось.
-Туфли подать? – спросила девушка. Я от неожиданности смогла только кивнуть.
-Тогда доставай ноги, не на голову же ты их одевать будешь, - засмеялась незнакомка.
Я закрыла рот и убрала голову обратно под балдахин. Немного посидела, пытаясь привести в порядок мысли. Правда, это не сильно помогло. Моё сомнительное одиночество было нарушено незнакомой девицей. Теперь она решила просунуть голову ко мне внутрь.
-Кстати, я воды умыться принесла, так что если ты пошевелишься, то сможешь умыться тёплой водой.
Похоже, это была местная служанка. Если хозяева заботятся обо мне, это уже неплохое начало.
-Как тебя зовут? – наконец подала я хриплый спросонья голос.
-Лилея, - ответила она с ударением на второй слог.
-Лилия? – зачем-то уточнила я.
-Нет, Влася Кристовна, именно Лилея, - возразила девушка. Похоже, у неё был самолюбивый нрав.
-Значит, мне представляться не нужно? – уточнила я.
-Нужно, как без этого? – снова улыбнулась Лилея, - вот сейчас, завтрак и знакомство со всеми. А то о тебе уже все слышали, а ты не знаешь никого. Все только тебя и ждут. Ты сама есть-то хочешь, Чаролом?
-Умираю с голоду, - призналась я. Мы обе услышали красноречивое урчание в животе. И обе засмеялись.
Лилея полила мне, помогла одеться и привести голову в порядок. Похоже, мы можем подружиться с молоденькой весёлой служанкой. Мы явно испытывали симпатию друг к дружке.
-Вся застава гудит, как потревоженный улей, - просветила она меня между делом, - нечасто к нам из столицы залетают такие гости. Что привело тебя в нашу глушь, Чаролом? Неужто у нас завелось какое чудо-юдо, чары небывалые, зловредные?
-А вот я и проверю, - попыталась я попасть ей в тон. – Если найду, развею.
-Ну, хоть мне покажи перед этим, а то семнадцать лет на свете живу, а до сих пор ничего не видела.
-Так-таки и ничего? – усмехнулась я.
-Ни магии, ни колдовства. Ничего, кроме этих камней да леса, - подтвердила Лилея.
-Вот и хорошо, - успокоила я её. – Ничего в них интересного нет, поверь мне. А встреча с чарами обычно ни к чему доброму не ведёт. Да и не увидишь ты их, для этого зрение особое нужно.
Девушка ввела меня в трапезную и привлекла внимание находившихся там людей.
-Позвольте представить, Влася Кристовна Чаролом, - громко произнесла она.
Я увидела представительного мужчину с окладистой бородой, чем-то неуловимо напоминавшего Бытню Велеговича.
-Это Переслав Бытневич, верховой крепости, - сказала Лилея. Мужчина внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул. Рядом с ним стояла его хозяйка. Я уже видела её, она устраивала меня на ночь. Только я не заметила ночью её круглый живот. Видно из-за беременности выглядела она плохо. Тёмные круги под глазами, отёчное лицо, тусклые русые волосы. Мне не понравились её светлые глаза. Кажется, ей было дурно.
-Это Онега Ладановна, жена его.
-Может тебе присесть, - обеспокоилась чуткая девушка, взяв хозяйку за руку.
-Да, пожалуй, - пролепетала Онега.
-Лилея, позаботься о сестре, - нахмурился Переслав Бытневич.
«Так она сестра его жены?» - удивилась я. Мы подхватили хозяйку под руки и усадили на скамью.
-Онежечка, может тебе прилечь? – захлопотала Лилея. Было видно, что она заботится о сестре.
-Тяжко, что-то, - призналась женщина. И мы с Лилеей увели её.
-Ну, вот, - с облегчением вздохнула женщина, когда мы устроили её на постели. – Испортила всем знакомство.
-Я не в обиде, - призналась я.
-Скажи, зачем ты приехала? – Онега проницательно взглянула на меня. Я задумалась. Слишком много придётся ей объяснять. Хотя, может быть проще рассказать ей, чем Переславу. Женщины чувствительнее к магии, она мне поверит, а вот её муж может и не поверить
-Ты ведь Чаролом, откуда у нас чары? – решила она помочь мне.
-Что ты знаешь о семье мужа? – в свою очередь спросила я, - об отце, матери, сёстрах.
-Знаю, что мать у него плоха, старшая сестра от рук отбилась, - спокойно перечислила она и вдруг догадалась. Глаза её широко распахнулись. – Неужели это ворожба?
-Вот это да! – вырвалось у Лилеи. Глаза её широко распахнулись от любопытства. От вопросов её удерживало только присутствие старшей сестры.
-А я-то думала, что это только девки милых привораживают, да бабы неверных мужей возвращают с помощью колдовства.
-И такое бывает, - призналась я.
-Я и не думала, что этой дрянью можно так уесть.
-Можно. И со свету сжить, и души лишить, и много чего можно сделать с помощью магии, - признала я, вспоминая, что увидела сама.
-Думаешь, что и у нас эта зараза завелась? – спросила она прямо.
-Пока не знаю. Только Бытне Велеговичу обещала всю семью от этой напасти освободить, вот и приехала посмотреть, - призналась я.
-Да муж читал письмо от отца, - Онега спрятала глаза.
-Не поверил? – догадалась я.
Хозяйка промолчала, ответила Лилея.
-А он вообще верит только в то, что может пощупать. И Богам кланяется без души, только внешне.
-Ты с мужем будешь говорить, меня позови. Я мешать не буду, помолчу при тебе, а потом поговорю, - сказала хозяйка.
-Так он, наверное, сразу после трапезы её к себе позовёт, - предположила Лилея.
-Тогда идите за стол. Проголодались поди. А я приду в себя и постараюсь прийти к мужу.
Тут в комнату пришла девушка, что бы присмотреть за хозяйкой, и мы покинули её.
-И много детей у Переслава? – спросила я Лилею.
-Двое. Девочка и мальчик. Было бы трое, да только один умер во младенчестве.
-Большие?
-Девочке шесть лет, мальчику четыре, - с охотой рассказала младшая сестра Онеги. – Зовут Навь и Явь. Не сильно отец задумывался, как детей назвать. Навка ещё намучается с этим именем. Девочке уже достаётся от детей, дразнят. Явка заступается за сестру, такой озорник растёт. Что ни день, то драка. Постоянно в синяках, одёжа на нём будто горит. Нежка переживает за сына. Сказала, что следующих сама назовёт, даже если для этого мужа придётся по башке огреть. А он уже наметил следующего Правью назвать.
Мы вошли в трапезную, смеясь. Лилея оказалась очень весёлой девушкой. Интересно, я здесь надолго задержусь? Мы подружимся?
Обед был не слишком задушевным. Слева от меня негромко переговаривались мои спутники с воинами Переслава Бытневича. Сам же хозяин сидел справа от меня и молчал. То ли думу думал, то ли я просто его не интересовала. И хотя я занимала почётное место по левую руку от хозяина, мне пришлось поскучать. Время от времени Весь бросал на меня сочувственные взгляды. Вот уж кто нигде не скучал, так это Лилея. Она сидела по правую руку от отца и беседовала с Молчаном. Он, впрочем, отмалчивался, что совсем не мешало юной девушке болтать за двоих, да ещё и успевать заменять хозяйку. Было любо-дорого послушать её болтовню, жаль верховой крепости, сидящий между нами, мешал и мне присоединиться к разговору. Впрочем, так тоже было неплохо. Мне со стороны показалось, что девица влюблена в «подголовника». А ему и невдомёк.
Наконец, трапеза была закончена. Переслав Бытневич встал из-за стола и пригласил меня следом. Мы прошли в его комнату. Когда он открыл дверь я увидела, что в углу, на стуле устроилась Онега. Женщина изучала книгу, которую по всей вероятности, только что сняла с полки.
-А ты что здесь? – удивился муж.
-Книгу выбрать пришла, - убедительно соврала жена.
-Не могла служанку за книгой прислать? – упрекнул Переслав.
-Да откуда же ей знать, что именно мне нужно? – довольно натурально удивилась Онега.
-Ну что, выбрала? – нетерпеливо уточнил верховой крепости.
-Нет, - она поставила книгу на место и скандально уткнула руки в бока. – А ты меня выгнать хочешь? Секретничать собрался? – недобро прищурилась хозяйка. Переслав оторопел. Видно не ожидал такого.
-Или пока жена на сносях можно с ней и не считаться? – придвинулась жена к мужу. – Или я тебе могу помешать?
-Да нет, что ты, - пробормотал он.
-Что я могу подумать, когда ты просишь меня оставить тебя наедине с молодой и красивой девушкой? – подкинула Онега мужу непростой вопрос.
А мне стало не по себе. Неужели, что бы избавиться от ревности мне нужно быть старой и уродливой. И ведь не на много я младше Онеги. Её только старит и совсем не красит её положение. Видно беременность протекает тяжело. Потом только я догадалась, что так она остаться при разговоре могла. Да вот от этого легче не стало. Не первый раз я с этим сталкиваюсь. Вон у Бытни Велеговича Залада тоже волком на меня смотрела.
-Хорошо, оставайся. – смирился Переслав. – Присаживайся, - указал мне на стул.
Я села напротив хозяина. Он тоже опустился на стул и достал письмо Бытни Велеговича, внимательно перечёл его. Всё это время я не проронила ни слова, да и со стороны Онеги не было слышно ни звука.
-Прочитал я тут о тебе, - начал разговор верховой крепости, - честно скажу, что не знаю, зачем ты сюда приехала.
-Я не знаю, что именно написал Бытень Велегович, но могу рассказать всё, что знаю. Тогда тебе самому будет виднее, зачем я здесь, - спокойно ответила я.
-Расскажи, - согласился верховой крепости.
Я ненадолго задумалась, с чего же мне начать? Потом решила начать сразу с того дня, когда братья Простевни привели меня к дому Бытни Велеговича Разумовыя. Как я столкнулась на крыльце с Прелестой. Я не стала жалеть её брата, рассказала о том, что увидела на девушке магическим зрением. О безглазом черве, что жрал её душу. А потом пачкал людей вокруг зелёной слизью. О том, как я смахнула липучую дрянь с глаз Бытни Велеговича и как сжигала её в огне. А потом рассказала о том, какой я увидела его мать. Полностью покрытой зелёной дрянью, светились одни измученные глаза. Она ни есть не могла, ни разговаривать, а на теле были разбросаны белые червячки – потомство червя. Как я счистила зелень с лица, как выбрала червяков с тела и сжигала их в очистительном огне. Как мать его заговорила и поела.
Переслав Бытневич слушал внимательно, он явно был захвачен рассказом. Вот только голову он повернул вправо, словно всё собирался услышать именно левым ухом. Мне даже стало интересно, почему это? О жене его Онеге я и забыла. И рассказала я ему, как в ночь заявилась ко мне Прелеста, ведомая червём. И как гнал меня наглый паразит прочь. И как искушала меня нежить, но устояла я перед его посулами. И как Бытень Велегович услышал речи червя и решил убить дочь. И только моё вмешательство спасло несчастную. А меч оказавшийся не простым, смог разрубить червя. И как сестра его казалась мёртвой, потерявшей разум. И как приехал его брат. У среднего брата правая рука была испачкана зелёной слизью и уже начала подводить его.
Я ни слова не сказала о способностях его младшей сестры – чистельки. Она просила хранить эту тайну. И о слугах я не обмолвилась ни словом. Я и так рассказала ему слишком много для одного раза. Было заметно, что мой рассказ произвёл на него впечатление. Он долго молчал. Видно, пошатнулся в своём неверии.
-Спасибо, что рассказала, - наконец он повернулся ко мне. – Никогда не слышал подобной истории. А теперь устраивайся здесь, познакомься с крепостью и людьми.
Я поняла, что не убедила его в своей полезности. Он отсылал меня, так и не поверив ни одному моему слову. Я опустила голову и вышла.
-Подожди, - меня догнала встревоженная Онега. Она слышала всё от слова до слова и, кажется, верила мне.
-Не поверил, - подняла я на неё взгляд.
-Зато я поверила, - взяла меня за руку жена верхового крепости. – Рассказ твой невероятен, но уж очень похож на правду. Я ведь кое-что тоже слышала. Доходили до меня слухи из Крестеня.
-Он меня отослал, - призналась я.
-Но ведь не выслал из крепости, - резонно возразила Онега. – Не всё ещё потеряно. Ты мне, главное, скажи, у нас-то эта зараза есть?
Я замерла. А вот это-то я как раз и забыла посмотреть.
-Не видела? – догадалась хозяйка.
-Не смотрела, - с досадой призналась я. – Мне ведь взгляд менять на другой нужно.
-Ну и как я буду его убеждать сломать чары, если даже не знаю, есть ли они? – всплеснула руками Онега.
-Не надо пока убеждать, - нахмурилась я. – Пусть задумается. Может быть сам, что поймёт. Чувствую я, есть у вас эта погибель. Не знаю где, но есть.
-Хорошо. Мой муж умом не быстрый, но въедливый и всегда до сути доходит. Может, ты и права, пусть поразмыслит. Но завтра ты всё равно посмотри своим «другим» взглядом. И если увидишь чего, мне скажи.
Я не стала обещать ей это. Сказать или нет, дело моё. А ей в её положении сильно волноваться нельзя. Может быть, и нет тут ничего. Оленя могла и ошибаться, когда сказала, что все три брата испачканы зелёной слизью. Но неясное ощущение у меня всё же было, в этом я не соврала.
А мы весь вечер провели с Лилеей и Навкой с Явкой. Онега быстро устала и ушла в дом. А мы с её младшей сестрой и детьми играли во дворе, а потом собирали малину в саду.
Следующий день не принёс ничего утешительного. Переслав Бытневич был занят. Выловили каких-то подозрительных типов, что пытались влезть в крепость и посадили в казематы для острастки. Верховой крепости допрашивал их, а потом писал кнесу. Лишь под вечер мы столкнулись за ужином.
Верховой крепости поздоровался, но смотрел на меня, как на пустое место. Не до меня ему было. Сегодня гостей усадили по иному. Я оказалась напротив хозяина, его жены и Лилеи. Со мной же рядом сидели Молчан и Дек. Тоже не самое разговорчивое соседство. Зато я имела возможность наблюдать за всеми. Что удивительно, младшая сестра Онеги тоже молчала и пыталась украдкой наблюдать за Молчаном. Впрочем, лучше прямо сказать, что она на него пялилась. Зато Онега пялилась на меня. Я не сразу поняла, что с ней происходит. Она гримасничала, как озорное дитя. То моргала, то кривила лицо, то прикрывала глаза ладонью. То вдруг вонзала в меня «взор горящий». И продолжалось это до тех пор, пока я не сообразила, чего она от меня хочет. Она просила посмотреть на её мужа другими глазами. Тем взглядом, которым я могу видеть колдовство и магию. И я выполнила её просьбу.
Посмотрела я на Переслава Бытневича и поняла, что не зря он поворачивался ко мне левым ухом. Видно червяк плюнул ему в правое и оно совсем не слышало. Зелёная слизь пузырилась на правом ухе, переливалась в свете свечи. Есть совсем расхотелось. А вот слабенькое вино, что подали к ужину, оказалось очень кстати. Я быстро схватила бокал и глотнула, опасаясь опозориться за столом. Казалось, еда вот-вот обратно пойдёт. И в своём, другом зрении я увидела, что руки мои запылали белым пламенем. Мне не терпелось подойти к хозяину и снять с уха эту уродливую нашлёпку. Но не могла же я сделать это у всех на глазах.
-Влася, тебе дурно? – спросил вдруг Молчан. Я в удивлении заметила, что почти все за столом смотрят на меня, разговоры смолкли.
-На тебе лица нет, - объяснил Дек, заметив мой беспомощный взгляд.
-Давай, мы тебя в комнату проводим, - тут же рядом очутился Весь.
-С вашего позволения, - кинула я взгляд на хозяев и поднялась, не чуя под собою ног. Братья знакомо подхватили меня под руки и уволокли в мою комнату.
-Что ты там углядела? – подал голос Деккарий, когда мы отошли от трапезной на достаточное удаление.
-И на ком? – спросил Вессалон.
-Да всё то же самое, - призналась я.
-Ещё одного червя? – замерли братья.
-Слава Богам нет! Всего лишь его слизь.
-Ну, тогда на верховом заставы, - догадался Весь.
-Да ну? – не поверил Дек.
-Так больше не на ком, не забывай - он сын Бытни, - объяснил брат.
-Я надеюсь, нам его не придётся ловить и раздевать, как Фильку, - поморщился Дек.
-Нет, - засмеялась я. – Это было бы уже слишком. Думаю, что вам не нужны неприятности. Хотя убедить его в существовании этой дряни будет трудно. Он мне не верит.
-Ну и пусть таким ходит, сам виноват, - буркнул Дек. Он, кажется, обиделся за меня.
-Нет, братишка, ты не прав, - мягко осадил его Весь. – Влася обещала нашему верховому очистить всю его семью.
Тут мы пришли в комнату, которая стала на время моей и задумчивые братья покинули меня.
Впрочем, пробыла я одна недолго. Вскоре послышался тихий стук в дверь и в комнату вошли Лилея и Онега. Судя по лицу младшей сестры, она уже успела услышать мою историю. И была испугана, но сильно заинтригована. Она жаждала услышать продолжение.
-Что ты видела? – начала всё же старшая сестра.
-Зелёную слизь, - кратко ответила я.
-На моём муже? Где именно? – уточнила Онега.
-На правом ухе.
-Это на том, на которое он начал глохнуть? – встряла Лилея.
-Да, кажется, на правое, - задумчиво ответила Онега.
-Дальше будет хуже. Слух словно железо ржа поест, - предупредила я.
-Но он этого не увидит, - заметила Онега. – А значит, никогда не поверит, что это колдовство.
-Наверно, это не так уж и важно, - устало пожала я плечами.
-Что неважно? – возмутилась Онега.
-Верит он или нет. Лишь бы снять с него эту дрянь. Вот только боюсь, что без его разрешения не получится.
-То есть он что-то сделать должен? – уточнила жена верхового крепости.
-Нет, но он не должен мешать, - объяснила я. – Это же не в один миг делается.
-А сколько времени? – снова встряла Лилея.
На мгновение у меня возникло искушение расписать сёстрам в красках, что это длиться сутками и сопровождается мучительной болью. Потом решила не пугать их, ещё поверят.
-По - разному бывает. От минут до часов, - честно ответила я.
А потом Переслав Бытневич уехал в объезд по окрестным хуторам. А я осталась. Подружилась с Навкой и Явкой, его детьми. Частенько мы рукодельничали с Онегой, Лилеей и девушками. В это время Молчан и его братия занимали нас разговорами. Особенно любо нам было слушать, как беззлобно переругиваются Весь с Лилеей. Оба за словом в карман не лезли, оба были полны задора. Я невольно сравнивала их и они мне казались прекрасной парой. Они были, как два башмака, хоть на разные ноги, да вместе неплохо смотрелись. Жаль молодая девушка не оценила Простевня, она всё на Молчана заглядывалась.
А так, день шёл за днём, а дело из-за которого я приехала не сдвигалось с мёртвой точки. Переслав вернулся, но для меня у него времени не находилось. Избегал он меня, как постылую любушку, что меня раздражало.
-Неужели я и до зимы не справлюсь? – как-то гневно вопросила я.
-А тебе у нас плохо? – огорчилась Лилея.
-Нет, хорошо, но ведь мне вернуться надо, меня в Крестене ждут. У Бытни Велеговича ещё младший сын есть, Медян.
-А он тоже? – спросила Онега.
-Может быть, я его не видела, - пожала я плечами.
-Как не видела? – ахнула Лилея, - в одном городе жили. Неужто он к родителям не заходит?
-Видно дома у Бытни Велеговича совсем худо, - нахмурилась Онега.
-Так он в Кристене живёт? – удивилась я. За всё время, что я жила в доме верхового городской стражи, я ни разу об этом не слышала. Это вообще ни в какие ворота не лезло. Считай под носом жил.
-Да. Только на другом берегу, в казармах.
-На другой-то берег я и не ходила, - покачала я головой. Но до чего же непочтительный сын. Ни разу у родителей не был. Как там о нём мать говорила: «А сердце то у него медяное». Что же меня за чудовище там в Крестене ожидает?
Я ощутила, что ох и непросто мне будет выполнить то, что я Бытне Велеговичу пообещала. Среднего-то сына я мимоходом очищала, а старший вон упёрся рогом  и на глаза не кажется. А если ещё и младшего месяц-другой уламывать придётся, то я тут ещё надолго застряну. А мне уже нестерпимо хотелось отправиться дальше. Зимой я уйти не смогу, дороги станут непроходимыми. Побыстрее бы закончить с этим делом. Всех почистить, отыскать зачинщика, отдать его в надлежащие руки и идти дальше, на юг, в тёплые края.
-Послушай, - предложила Онега. – Может Переслава спящего тебе повидать? Так и почистишь?
-Или напоить до бесчувствия? – подхватила её младшая сестра.
-Скажешь тоже, - возмутилась жена верхового.
-Так его спящего врасплох не застанешь, - резонно возразила Лилея, - он от малейшего шороха проснётся, а спросонья и убить может.
-Это точно, - понурилась старшая сестра.
-Остаётся или напоить, или уговорить, - заключила Лилея.
-Уж и не знаю, что предпочесть, - послышался голос Переслава Бытневича, и он шагнул в комнату. Мы притихли.
-И по какому поводу мне собираются устроить попойку? – обвёл он нас взглядом.
-Надо, что бы тебя от чар очистили, - пояснила Онега. – А то ты от Власи Кристовны бегаешь.
-Да не бегаю я, - усмехнулся верховой, - да вот где она на мне чары нашла? – развёл он руками и склонил голову направо. Мы переглянулись. Вот оно!
-Переслав Бытневич, заткни левое ухо, - смиренно попросила я его.
-Это ещё зачем? – подозрительно спросил верховой.
-Хочу доказать, что ты тоже чувствуешь чары, только увидеть не можешь. А я вот вижу, где они лежат и чему именно вредят.
-И что ты видишь? – уже серьёзно спросил Переслав.
-Что ухо правое всё слизью зелёной залеплено, - я невольно переключилась на магическое зрение и увидела новые подробности. – А по мочке уха она вниз стекает. Слуха уже лишила, теперь на плечо капает. Как руку охватит, так и меч держать не сможешь.
-А ведь ты права, - удивлённо признал мужчина, - туг я в последнее время на правое ухо стал. Думал уж возраст, а может болячка какая. Так ты точно не лекарка? – он всё ещё не доверял мне.
-Нет, - отвергла я эту мысль, - сколько у Живалы, матери твоей лекарей перебывало? И не счесть, наверное. Но не смогли её вылечить, потому что ни один из них магию не видел. Вам волшебника надо было звать.
Переслав недоверчиво хмыкнул. Было понятно, что не доверяет он этой братии.
-Мне же Бытня Велегович не на слово поверил, - напомнила я ему об отце. – Он не лыком шит. Пока не понял, что я всё-таки помогаю, тоже косился.
-Или ты родного отца дураком считаешь? – коварно спросила Онега.
-Нет! – воскликнул Переслав. Всё-таки он был почтительным сыном.
-Муж мой, ты знаешь где душа находится? – спросила Онега.
-Нет, - покачал головой мужчина.
-Я тоже не знаю, но она у меня за тебя болит. И я верю, что Влася вреда тебе не сделает. Ведь увидела она твою глухоту. Подумай, может и правда там лежит что невидимое и неощутимое.
-Предлагаю тебе верховой просто посидеть немного, расслабиться. А я счищу дрянь эту. И вот тогда ты сравнишь. Если разница будет, то ты признаешь, что есть нечто недоступное твоему взору, и я не зря старалась.
Крепко он задумался, словно секунды до шести сотен считал. Женщины его не торопили, видно решили не мешать. А я разогрела ладони очистительным пламенем и тихонько руки к Переславу протянула. Лилея что-то ляпнуть хотела, да Онега ей вовремя на ногу наступила. И вот пока верховой крепости размышлял, зелёная слизь на его ухе запузырилась, потом потела вниз, как тающий воск. Зрелище было незабываемое, жаль поделиться было не с кем.
Переслав не задумываясь потёр плечо. Видно что-то ощутил, только не понял что. Потом посмотрел на меня.
-Глаза у тебя странные, - сказал он и даже откинул голову, будто чего-то испугался. Брови его взлетели вверх.
-Ты чего сделала? – спросил он. – Я действительно слышу, словно воду из ушей вытряс.
Недоумение в его глазах меня позабавило, но ответить я не смогла. Я увидела неладное. Ладонь, которой он стёр с плеча зелёную слизь осталась зелёной. И тогда я рискнула подойти ближе и взяла его за руку. Он невольно кинул взгляд на ревнивую жену, но мне было не до этого. Оказалось, что сжечь эту магическую дрянь сложнее, чем я думала. История повторилась. Как и при первом столкновении с этой гадостью, она начала только размазываться, липнуть и к его рукам, и к моим. Ни чароломный дар, ни открывшийся чистелькин свет не помогал. Я ясно видела, что мои дары при мне, но столь же ясно поняла, что в данный момент они не действуют. Что происходит? Как такое может быть? Неужели здесь возникла ещё одна сила?
-Несите огонь! – сквозь зубы приказала я. Некогда было разводить церемонии. Я сдерживала панику, уставившись на зелёную слизь, что намертво облепила наши руки, как сосновая смола.
-Что-то осталось? – догадался Переслав. Он поверил. И не просто поверил, а был готов сделать всё, только что бы я не смотрела на него таким остановившимся взглядом.
Я перехватила его руку своей чистой, что бы он не размазал слизь ещё больше. Самое удивительное было в том, что ухо очистилось. Зелёное пятно на плече испарялось на глазах, а вот наши ладони были испачканы. Я присмотрелась к его руке и заметила колечко.
-Для чего оно? – спросила я.
-Это подарок, - пожал он плечами.
-Чей? – заинтересовалась я.
-А это уже моё дело, - ответил он.
-Если оно притягивает эту дрянь, то и моё, - заметила я. – Мало очистить вашу семью от магической заразы. Не мешало бы найти и того, кто это сделал. И лишить этого колдуна возможности повторить.
Онега с Лилеей, возившиеся у очага довольно быстро развели огонь. Я уловила заинтересованный взгляд жены верхового. Всё, мужик попал. Я будто мысли её прочла. Уж не любушка ли на стороне одарила Переслава?
Но больше не было возможности разговаривать. Мы подошли к очагу, и я протянула испачканную руку в огонь. Переслав колебался.
-Кольцо сними, а то ожог получишь, - предупредила я. Он послушался.
-А так не получу? – переспросил он.
-Смотри, - я достала руку из огня и показала ему. Ожога не было. Вот только я его не предупредила, что больно всё равно будет. Он сунул руку в огонь и страшно заругался. Но терпел, пока не стало просто горячо. Я сама отдёрнула его руку от огня, заметив момент, когда зелень съёжилась и отвалилась от ладони.
И вот тут навалилась усталость. Я успела сделать шаг в сторону, а потом у меня в глазах потемнело, и я опустилась на пол…

-Слушай, припадошная, - услышала я голос Веся и открыла глаза. Перед носом что-то дымилось и невыносимо воняло горелым волосом.
-Да чего ты к ней пристал, - возмутился Дек. – Дай в себя прийти.
-Нет, пусть она мне ответит, - скандально потребовал Весь, - почему мы регулярно таскам её на себе?
-Не нравится, не носи, - с трудом проговорила я, сама удивляясь слабости своего голоса.
-Ожила! – в голос обрадовались братья и убрали от моего носа пучок горелых перьев.
-Вина или варенья? – уточнил Весь.
-Варенья, - ответила я. – И вина, - добавила подумав.
-Задание ясно? – Весь посмотрел на брата.
-А чего сам не сходишь? – удивился Дек.
Вессалон посмотрел на брата такими глазами, что тот молча покинул нас. Мы остались с Весем вдвоём в моей комнате. Я видела его обеспокоенные глаза и вдруг поняла, - да он в меня влюблён. И так мне стало горько. Я не рождённая, я созданная. Я не знаю, что такое любовь. И если даже я стану совсем человеком и смогу узнать это чувство, то Вессалон во мне его не пробудил. Он хороший, он мне нравится, но не на столько, что бы познать любовь. Он наклонился ко мне и хотел поцеловать. Я подставила щёку.
-Как ты? – заботливо спросил он, даже не обидевшись на мой нарочитый жест.
-До Крестеня не добегу, - пошутила я.
-Но жить будешь, - улыбнулся он, - я каждый раз боюсь, что ты не очнёшься.
-Опять перестаралась, - пожала я плечами, понимая, что уже могу двигаться.
-Каждый раз, когда вижу тебя в таком положении, хочется кого-нибудь убить, - признался он.
-Уж не меня ли? – в притворном ужасе я прикрылась одеялом.
-А тебя за что?- обалдел Весь.
-Что б не мучилась, - засмеялась я. Мгновение спустя он присоединился ко мне.
А потом пришёл Дек с вареньем и вином. А потом меня по очереди посетили Онега, Лилея, Переслав и Молчан. Итак, объяснение в любви не состоялось. Что-то мне подсказывало, что наши отношения разрушаться, как только он скажет «я тебя люблю» и узнает, что я его нет. Отцовский опыт? Женская интуиция? Крысиное чутьё? А может быть всё вместе?
С этого дня хозяин Перетополя относился ко мне с предельным почтением. Меня окружили небывалой заботой. А в оплату за возвращение слуха Переслав подарил мне лучшую кобылу из своей конюшни. Огненно-рыжая, с роскошной чернявой гривой и хвостом. Так и звали Огня. Как же мне стало жалко свою Ласточку. На её фоне она выглядела совсем клячей. И моей старенькой лошадке не под силу было бы угнаться за новой, даже налегке.
На следующий день Переслав подошёл ко мне в комнату вечерком. Мне не следовало его впускать и оставаться наедине, это было чревато пересудами, но мне тоже надо было с ним поговорить.
-Кстати, - как бы между прочим заметил он после нескольких общих фраз, - а колечко моё пропало.
-Подарок неизвестной мне особы? – уточнила я.
-Да, то самое, - он пристально посмотрел мне в глаза. И тут до меня дошло, о чём он думает. Меня как ожгло.
-Вора ищешь? Думаешь, что после всех милостей, что получила от вашей семьи, я вас ещё и обокрала? – возмутилась я.
-Не думаю, что с твоей стороны это воровством кажется, - не смутился он. – Могла взять, что бы беду отвести, если думаешь, что кольцо магию тянет.
-Не брала, - еле сдерживала гнев я, - я со вчера его не видела.
-И я со вчера, - сознался Переслав Бытневич. – Как снял, что бы в огонь сунуться, так и не одел потом.
-А куда положил? – заинтересовалась я.
-Не помню. Не до того было, сама понимаешь.
Я задумалась и вспомнила заинтересованный взгляд Онеги, когда верховой отказался ответить, откуда кольцо.
-У жены спроси, - предложила я.
-А ей оно зачем? – удивился Переслав.
-Думаю, ей тоже интересно, кто тебе его подарил. Меня бы заинтересовало, кто мужу такие подарки дарит.
-Ладно, тебе скажу, - сдался верховой. – Никак нельзя мне это колечко терять. И Онеге о нём знать не стоит.
Я удержалась от вопросов, понимая, что сейчас сам расскажет.
-Молод я был. Не сразу верховым заставы стал. Довелось и разведником побыть. Ходил по соседним странам, узнавал о соседях, не собираются ли напасть, ни зреет ли война. Вот и забрёл как-то к ведьме лесной. Хороша была, как мёд дикий. И умна, не чета мне молодому. Вот только полюбил я её. Может и чары какие были, думаю, что и я ей глянулся. Год почти жил у неё. Она меня и любить научила и беречь друг друга. Много мудрости я у ней почерпнул. А потом она сама меня в дорогу собрала. Сама решила, что пора мне уходить. Не гнала, нет. Только подсказала, что ждут меня. А на прощание поменялись мы кольцами. Не в знак верности. Она сама сказала, что ждать не будет. И от меня не ждёт, что у меня будет единственной. Вот только сказала, что сын у нас будет. Когда-нибудь он найдёт меня. И узнает он меня по её кольцу. А я его по своему. И заколдовала она наши колечки, что как оденет сын кольцо на палец, так и будет их друг к другу тянуть. Где бы я не был, как бы далеко он от меня не находился, притянет его ко мне. Может и притягивает колечко магию, не знаю. Знаю только, что не от того оно колуна, что беду на нашу семью навёл.
-Пожалуй, согласилась я.
-Так что хочу я его вернуть. Вот только у Онеженьки спросить не могу. Тогда придётся ей всё рассказать. А я не хочу делать ей больно. Этому меня тоже моя ведьма научила.
-Понимаю, - я задумалась. В этом действительно была своя мудрость.
-А если понимаешь, помоги мне вернуть кольцо. И сохрани мою тайну. Ты первая, кто узнал о моей ведьме и я не хочу, что бы ещё кто-то узнал.
-Как её звали? – спросила я.
-Фида, - ответил он. – Сильфида, но я звал её Фида.
-Я постараюсь тебе помочь, - сказала я. – Но на колечко я всё равно должна взглянуть.
И на следующий день мы с Онегой довольно быстро и по взаимному желанию остались наедине.
-Мой муж вчера вечером приходил к тебе? – спросила она.
Как будто я могла это отрицать. Здесь же все у всех на виду. И смешно было бы рассчитывать скрыть вчерашнюю встречу.
-Заходил, - согласилась я, ожидая продолжения. Даже стало интересно, будет ли она ревновать. Она ведь упоминала об этом.
-О чём говорили? – полюбопытствовала Онега.
-О разном, - ушла я от ответа.
Она молчала, видно не знала, как продолжить разговор. Тогда заговорила я.
-Колечко у тебя? – спросила я прямо.
-Вот. – Она достала его из складок одежды и протянула мне. Я не взяла.
-Твой муж подозревал меня в краже, - заметила я. Нельзя мне было прикасаться к самому колечку. Я ведь чаролом, а если на нём действительно наговор лежал, то он разрушится от моих рук.
-Так и сказал? – испугалась женщина. Видно она и не подумала о том, что на меня могут пасть подозрения.
-Так и сказал, - подтвердила я.
-Ох, как нехорошо получилось, - огорчилась Онега
-Чего уж тут хорошего, - согласилась я. – Поэтому я бы хотела, что бы ты сама отдала мужу кольцо.
Онега до сих пор держала колечко в раскрытой ладони, и я имела возможность рассмотреть его. На первый взгляд оно было самым простым. Витое серебро сплющенное в полоску и свитое в кольцо. В месте соединения полоски оно было свито двойной спиралью. И в самой серёдке блестела красная искорка граната. Как капля крови на заиндевевшей траве. И в магическом зрении оно казалось простым. Лишь изредка проскакивали искры дремлющей магии. Если не присматриваться, можно и не заметить. Интересно, а я могу разрушить спящее колдовство? Мне удалось удержаться от искушения испытать себя.
-Скажи, а он тебе не поведал, откуда оно у него? – тихо спросила жена верхового. Можно было соврать, но я не смогла.
-Поведал, но я тебе не скажу. Обещала молчать, - ответила я.
-Хорошо, спрошу у него, - смирила своё любопытство Онега и убрала кольцо. Но не спешила уходить.
-Я знаю, он думает, что я не пойму. Но если это было до меня, то мне это безразлично. А если… - она остановилась. – Если он получил этот подарок в то время, когда мы были вместе, то мне тоже надо об этом знать.
-Зачем? – мне действительно стало интересно.
-Если он до сих пор со мной, значит я ему дорога, - помедлив, ответила она. – И значит, нет у меня соперницы, что могла бы разрушить мою семью. Но здесь ничего не скроешь. Если пойдут пересуды, я должна быть к этому готова.
Я поразилась её мудрости. Я бы так не смогла. Я вспомнила, как мне было горько только представить, что Ярик с другой.
Ярик, давно я не думала о нём. Возможно, он единственный, кто мог пробудить во мне любовь. А может и не любовь то вовсе, только тоска по любви и горечь от её невозможности. Но пусть он лучше останется мне братом, чем узнает, кто я на самом деле.
Итак, миссия моя была завершена. Пора было собираться в обратный путь. Меня ждал в Кристене Медян, младший сын Бытни Велеговича, родившийся в год большого урожая мёда.
-Пора нам Переслав Бытневич, - поклонилась я ему за обедом. – Завтра можно возвращаться в Крестень…
-Что ж, удерживать не буду, но печаль от вашего отъезда испытаю, - склонил голову верховой и коснулся рукой чела. Я заметила красную искорку, блеснувшую у него на пальце, и улыбнулась. Значит, вернула ему жена кольцо заветное. Если сказала ему всё так же как и мне, то не думаю, что он устоял перед её мудростью.
-Что ты Онежке сказала? – спросил он у меня после обеда, улучив минутку.
-Правду, - улыбнулась я.
-Правду? – он замер, дыхание у него перехватило. Он решил, что я нарушила слово.
-Правду, - подтвердила я, - что я обещала молчать о нашем с тобой разговоре.
Он вздохнул с облегчением, будто тяжесть с плеч свалилась. Я вопрошающе смотрела на него.
-Просто пришла и вернула кольцо, - ответил он на невысказанный вопрос. – Без вопросов и объяснений.
-И ничего не сказала? – удивилась я.
-Сказала, - он немного помедлил, - сказала, что для меня это, наверное, важно. Вот только… - он запнулся, - чужая она какая-то. Я и хотел спросить, что ей известно.
-Ничего, наверно, это и обидно. Может она уже напридумывала себе невесть что, - пожала я плечами. – А может горько, что не доверился ей, если это безобидно.

Глава 8 Возвращение

И вот на следующее утро мы собрались в путь дорогу. Пару седьмиц всего провели мы на этой заставе, но провожали нас как родных. Нашим ребятам молодки подсовывали домашние пироги на дорогу. Рядом с некоторыми стояли заплаканные девы, видно невесты. Онега обняла и поцеловала меня на прощание. Только Лилеи не было видно. А я думала, она придёт провожать Молчана, зря что ли все глаза на него проглядела. Может, на прощание поточили бы язычки с Весем, развеяли бы грусть. Но тут Переслав Бытневич подозвал Молчана.
-Поручаю я тебе младшую сестру жены моей. Проводи её в отчий дом, пусть погостит. Заневестилась она, вот пусть и найдёт себе с кем судьбу связать. И письмо к отцу дам, где всё написано. Но в дороге за неё головой отвечаешь, храни, как зеницу ока.
-Хорошо, - покорился праворучий. А что ему оставалось делать?
Вот так и появилась у меня в дороге подружка-вострушка. И путь коротать веселее вместе, и Весь теперь мог рядом находиться. Молчан не ревновал.
-Ну что, Лейка, за женихом в Крестень поехала? – подколол он первым делом.
-Да вот, еду посмотреть чем ваши женихи хуже наших, - весело ответила девушка. – А то выйду замуж в Перетопле и за всю жизнь так и не узнаю, какая я счастливица.
-А вдруг наши женихи лучше, что же вернёшься и будешь несчастной, - засмеялся Весь.
-Так чем же лучше то? У них может рук или ног больше? – не осталась в долгу Лилея.
-А наши и двумя руками обнимут так, что жарко станет, - принялся нахваливать Весь столичных женихов, - и на двух ногах бегают быстрее, чем на четырёх. Опять же, у нас кнес есть, а у вас нету.
-Уговорил, у вас лучше, беру двух, - засмеялась Лилея. Да и не одна она. Послушать беседу этих двоих подтянулись почти все из отряда
-С собой возьмёшь, али сторожить останешься? – не растерялся Весь.
-Так ежели вместе с кнесом с собой отдадут, так я не против, - под общий хохот ответила Лилея. Дальше говорить было невозможно. Шутку оценили все. Те, кто был поближе и всё слышал пересказывал её тем, кто не расслышал. Смеялись все, даже оглядчие, что находились впереди и позади отряда. В их обязанности входило посматривать по сторонам, что бы нападение на отряд не было неожиданным. Они слышали этот разговор чуть ли не в третьем пересказе и всё равно смеялись. Не удивлюсь, если у этой бойкой девицы в Крестене не будет отбоя от женихов.
На ночь нам с Лилеей растянули палатку, создав нам подобие уединения. Лилея не привыкла к путешествиям и, несмотря на то, что с её уст не сорвалось ни единой жалобы, она до смерти устала. Заснула почти сразу после немудрёного ужина.
А мне не спалось. Теперь я знала, что последний сын Бытни Велеговича Медян был досягаем. Надо было только перейти мост. Очистить его не составит труда. Вот только я до сих пор не могла сказать, кто же тот злыдень, что навёл беду на семью верхового городской стражи. «Плохо, очень плохо, Влася», - сказала я себе. Я не знала ни одного колдуна или мага в пределах города. Конечно, город стоит на перекрестье дорог и тут проходит мимо много народу, в том числе и некоторые из магической братии. Но ведь должны же быть и местные. Пусть их знают не все, и услугами пользуются избранные, но хоть как-то они должны себя проявлять. В этом смысле мне поможет мой визит к Родалеле, у меня появились знакомые, они могут мне помочь. Кстати! Сердце моё забилось быстрее. Я вспомнила о женщине, которая непременно хотела мне заплатить за визиты ко мне. На ней не лежало ни порчи, ни сглаза, а она была согласна раскошелиться даже на «изведение магической нежити». Откуда она о ней узнала? Мало кто настолько хорошо знает о колдовстве и магии, если специально этим не заниматься. Она ведь так и не пришла ко мне, а я среди прочих визитов и забыла об этом. Как же её звали? Я пыталась вспомнить… но не смогла…
Да и кроме того ещё эти Василава с Лёной и их проклятием. С чего я взяла, что завистница воспользовалась помощью проезжего колдуна? Только потому, что маги предпочитают «не сорить» где живут? А вдруг это всё же здешний «умелец» Ах я шляпа! Даже не расспросила её об этом.
Впрочем, когда мне было? Я ведь когда к ним пришла, никаких отношений с ней не было. Когда я сняла проклятие, мне вообще ни до чего было. А тут почти сразу и в Перитополь уехала. Я ведь ещё и плату за снятие проклятия не получила. Думаю, будет справедливо, если она сама и заплатит за то, что натворила по глупости. Так что, как вернёмся, отправлюсь в первую очередь к ней. Вот тогда и расспрошу её о том, кто для неё смастерил проклятие. Вдруг, паче чаяния, окажется, что колдун из местных. И даже если не он создатель нежити, то уж собратьев по ремеслу должен знать.
Мои размышления были прерваны странными звуками снаружи палатки. Словно кто ногтем водил по грубой ткани. Я насторожилась.
-Не спишь, Власька? – послышался шёпот от входа и я угадала в мужчине Веся.
-Нет, - тихо ответила я и перебралась к нему поближе.
-И мне не спиться, - признался парень, протискиваясь внутрь.
-Тут и без тебя тесно, - сердито посмотрела я на него, но он не смутился.
-А больше уединиться негде, - ответил он.
-Уединиться? – удивилась я. Я бы не сказала, что мы и тут были наедине, учитывая сопящую по соседству Лилею. В тесной палатке было не развернуться.
-Да Лейка сейчас спит без задних ног, считай и нет её. Я поговорить хотел.
-Поздно уже, - отозвалась я. – Другого времени не нашёл?
-Объясниться хотел. Ты не думай, что если я с Лилеей болтаю, то уж у нас любовь сразу? – неловко начал он.
-Я и не думаю так, - удивилась я. – Я знаю, на кого она глаз положила.
-Знаешь? – тоже почему-то удивился он, - это хорошо. А то тут некоторые нас уже почти поженили.
Я подумала, что этим ночным визитом в нашу палатку этих слухов он не опровергнет, но промолчала, ожидая продолжения. Чувствовалось, что самого главного он и не сказал.
-А я не хочу, что бы ты тоже думала, что у нас какие то отношения. Лейка девица неплохая, но не нужна она мне.
Я хотела спросить: «А я то тут причём?», но прикусила язык. Кажется я начала догадываться к чему он ведёт.
-Долго я думал, пока не решился… - он замер. Кажется, страшно ему было говорить то, что собрался. Наш доверительный шёпот и темнота создали круг тепла в котором не было места насмешке. И я сознавала неуместность некоторых язвительных мыслей, что посетили меня.
-В общем, ты нужна мне, Влася, - выдавил он из себя с решимостью отчаяния и замер. Я тоже молчала, пытаясь понять, что же ему ответить. Я понимала, что это равносильно признанию в любви. Не каждый мужчина согласится признаться женщине, что нуждается в ней. Но теперь мне  хотелось спросить: «И что?» Что он предлагает? В каком качестве я ему нужна?
-Ты сможешь любить меня, не требуя ничего взамен? Или ты непременно хочешь замуж? – спросил Весь и я чуть не рассмеялась. Вот это да. У меня что, на лбу написано что-нибудь о замужестве?
-Замуж я не хочу, - спокойно ответила я, - но и возлюбленной твоей становиться тоже не собираюсь. Хотя ты славный малый. Давай не будем обманывать друг друга. Я скоро опять уйду в дорогу, а ты останешься в Крестене. Нет у нас общего будущего.
-Ты сама сказала, что замуж не хочешь, - он явно злился, заговорил почти в голос, - зачем тебе будущее? Неужели тебе не хочется любить и быть любимой? Пусть несколько дней, недель, месяцев, но это счастье, которое мы можем подарить друг другу.
Я вспомнила его рассуждения о продажности женщин. В день нашего знакомства он сказал, что любую из нас можно купить, кого за бусики, а кого дороже. А на слова о любви покупаются только дурочки. Ко мне прицениваются или он поменял свои взгляды?
Я молчала, а Весь решил, что молчание знак согласия и погладил меня по ноге. Это было … приятно. Вот только ни к чему. Я отстранилась.
-Ты девая? – прямо спросил он. Видно, понял по своему.
-Согласись, что это моё дело, - мягко ответила я. Девая ли я? Наверное, нет. Но вот мужчины, которого я полюбила бы душой и телом у меня не будет. Я не рождённая от мужчины и женщины. У меня нет души. А тело моё опорочено. Я подавила в себе порыв неприязни, Весь-то в этом не виноват.
-А по тебе и не скажешь, что в твоём возрасте можно остаться недотрогой, - усмехнулся Весь. Видно решил, что всё же да. И к нему вернулась его привычная манера общения. Мне стало даже грустно. Он разрушил круг тепла и доверия, что витал в палатке. Удивительно, но он словно заметил моё состояние.
-Ладно, Чаролом, не расстраивайся. Сохраняй себя и дальше, - он с горечью засмеялся, - я ведь всё равно не женился бы на тебе.
Это было даже немного обидно. У меня то есть причины не желать замужества. Я до сих пор не могла забыть папочкиной шутки: «И родишь ты двенадцать крысят». Мне никто не ручался, что этого не произойдёт.
-Я ведь, Власька, женат… - неожиданно признался Весь.
Вот это было неожиданно. Я даже не сразу спросила:
-А где твоя жена?
-На родине осталась. Родители хотели, что бы мы вернулись, вот и приложили все усилия, что бы нас оженить. Деккарий как-то открутился от этого, а вот я попался. Хороша моя жёнка, как на картинке. Быстро она меня окрутила. А уж когда на ней поймали – не вывернешься. Молодой был, глупый. Мы и месяца с ней не прожили, как в Дорогу с братом ушли. Давно о ней ничего не знаю. Может детей «у меня» целый выводок, да всё от разных отцов. А может, объявили меня мёртвым и замужем она за другим. Только не думаю, что моя Веточка до сих пор меня ждёт и верна. Мало на своём пути встречал я верных жён. А может, и вовсе не встречал, просто тем, кто мне отказал, я не нравился. Хотя, если вернусь, ни о чём не спрошу. И детей всех своими признаю. Потому что и моих, может, кто растит.
-Ладно, я поняла, жена чужая, не лежит к ней душа. А о родителях сердце не болит? – нахмурилась я.
-Бывает, - признался он, - и домой тянет проведать, узнать, как там всё. Но ведь из семерых нас только двое ушло в Дорогу. Там осталось две сестры и три брата. О родителях есть кому позаботиться. Мы два раза писали домой с оказией. Только ответа не было.
Мы помолчали. Вот и выяснили всё. Не получится у нас любви, но это же не повод становиться врагами.
-Ладно, Весюшка, - я коснулась его руки, - спать давно пора, а то завтра носом клевать будем.
-Спокойной ночи, - Весь притянул меня к себе и крепко поцеловал.
Он уже вылез, а я так и сидела в оцепенении и гадала, за что он меня поцеловал. Вроде не от любви великой и не от желания непреодолимого. Если благодарил, то за что? За разговор откровенный? За то, что выслушала? Или за отказ?

Прибыли мы в Крестень утром. С последнего постоялого двора съехали ещё затемно. Лилея зевала и была не очень разговорчива. Весь мерил меня загадочным взглядом, но не приближался к нам. Молчан меня немного удивил. Он вдруг стал более заботливо относиться к нам обеим. Ехал рядом и пару раз даже спросил всё ли у нас в порядке. Лилея сдерживала свой острый язычок и наслаждалась его молчаливым обществом. Нас сопроводили до самого дома Бытни Велеговича и передали с рук на руки вместе с письмом.
Встречали нас сам верховой городской стражи, Живала, жена его, Оленюшка, дочка младшая и слуги, Залада и конюх Желан. Бытень Велегович и Живала сердечно обняли меня, как родную, после чего обратили внимание на оробевшую Лилею. В это время Желан и Залада поклонились мне. Конюх улыбался, словно действительно был рад. После чего, не дожидаясь приказания, увёл лошадей. В лице строгой служанки тоже что-то дрогнуло, когда я приветствовала её. А потом меня чуть не сбил маленький вихрь из рук и ног в юбке. Это Оленюшка бросилась ко мне и повисла у меня на шее. Я от радости засмеялась. Я действительно была рада видеть это дитя. Даже не ожидала, что буду так скучать. Троекратный поцелуй по обычаю оказался уместен.
-Мне с тобой поговорить надо, тут столько всего произошло, - жарко зашептала девочка мне на ухо между поцелуями. – Медянка приходил. Потом тебя какой-то Скопидом искал. Прелеста без тебя ночами кричать стала и опять прячется. Я тебя очень-очень ждала…
У меня аж сердце замерло от её слов. Моё замерло, зато её стучалось так сильно и часто, что я это ощущала. Дорогое моё сердечко. Милая моя девочка. Как бы я хотела, что бы в жизни твоей больше не было того ужаса, который я увидела, когда пришла сюда. Этот маленький человечек стал для меня самым дорогим существом. И вдруг меня буквально обожгло мыслью: «А может быть это и есть любовь?». Я бережно спустила на землю Оленюшку и безропотно пошла за ней следом, что бы отыскать её старшую сестру.
Та была в своей комнате. Снова задёрнуты занавески, а сама забилась в угол кровати и накрылась одеялом. Одни глаза испуганно таращились на нас.
-Ну-ка, Оленя, открой-ка окно, - попросила я, направляясь к кровати.
-Не надо, - слабо, но очень испуганно попросила Прелеста. Глаза её от испуга казались совсем чёрными и такими большими, словно на лице кроме них ничего не было.
-Надо, Лесточка, - успокаивающе произнесла я, присаживаясь рядом с ней. В это время свет упал на её бледное лицо, и она буквально сжалась.
-Рассказывай, что с тобой происходит, - твёрдо попросила я, - я помогу, - пообещала тут же. Но Прелеста диковато глянула на младшую сестру и я поняла, что она не расскажет, пока Оленюшка здесь.
-Малышка, оставь нас пожалуйста, - попросила я. Девочка с недоумённой обидой оглянулась на меня. Но глянув на сестру, смирила гнев и удалилась.
-Ну, рассказывай, - подбодрила я Лесту, когда за её младшей сестрой закрылась дверь.
-Он… вернулся… - прошептала она настолько тихо, что я едва услышала. Тут же моргнула, осматривая девушку. Но с ней было всё в порядке. Я не видела ни следа магии. Червя можно было забыть.
-Он приходит во сне и заставляет меня делать страшные вещи. Пока я держусь, но это такая боль… - так же шёпотом поделилась она. – Он терзает меня. Он каждую ночь снова в моей груди и требует, требует. – Измученная девушка сглотнула слёзы.
-Чего требует? – уточнила я.
-Не могу сказать, - замотала она головой.
-Ты понимаешь, что если я узнаю чего именно от тебя требуют, то пойму, что тому колдуну нужно. А узнав что, я смогу понять, кому. И среди них уже смогу найти самого колдуна. Ты мне очень поможешь.
-Я не могу… просто не могу, - уже вслух простонала девушка и не смогла сдержать слёз.
-Ты должна сказать, от этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь всей твоей семьи. Отца, матери, сестры, братьев, всех твоих близких людей. Скажи мне, - я завладела её холодными липкими от пота руками и не отпускала их.
-Я не могу! – закричала она. – Не могу, как ты не понимаешь!!! – Но в крике её не было гнева, была только боль.
-Тебе запретили говорить? – догадалась я.
-Да, - прошептала она даже с каким-то облегчением. В этот момент дверь в комнату распахнулась. На пороге стояли испуганные обитатели дома.
-Всё хорошо, - спокойно, насколько смогла, сказала я. Они сомневались в этом, не без оснований, но тут Прелеста склонила заплаканное лицо ко мне на грудь и я погладила по волосам бедную девушку.
-Пойдём отсюда, - решил Бытень Велегович, твёрдой рукой отстраняя родственников. – Оленя, пойдём! – потребовал верховой, заметив попытки дочери остаться в комнате.
Они ушли все, деликатно прикрыв за собой дверь. А я продолжала гладить по волосам плачущую Прелесту, успокаивая, утоляя её боль. Конечно, это должно было бы происходить у неё с мамой, с самым близким и родным существом, но я не могла оттолкнуть её. И вдруг пальцы мои наткнулись на обжигающую как уголёк заколку в её волосах. Она была железной, плоской, почти незаметной. Я вынула и хорошенько рассмотрела вещицу. От соприкосновения с моими пальцами лёгкий магический отблеск растворился, как и не бывало… но сама вещица была интересна. По ней я могла напасть на след колдуна, что сотворил чудовище. Интересно, кто во время моего отсутствия побывал здесь? Кто подсунул девушке этот «подарочек»?
-Не спрашивай меня больше, не мучай, - глухо попросила Прелеста.
Я промолчала. Наверно, я не имела права так её мучить, хотя сейчас она освободилась от действия чар, она могла сказать. Теперь остался только страх. Слишком много пришлось ей пережить. Я спрошу позже. Мы ещё посидели, пока у меня не затекла нога. Потом Прелеста заснула, видно намучалась она со своими страшными снами. Я аккуратно уложила девушку, накрыла её одеялом и вышла.
-Как она? – удивительно, что первым спросил Бытень Велегович.
-Надеюсь, что теперь всё будет хорошо, - успокоила я его, краем глаза заметив Оленюшку, которую тут же забрали.
-Жена с девочками, - заметил что-то и верховой. Наверное не дочку, скорее мой взгляд, - я ей сам скажу. Теперь ты вернулась и мне легче.
-Как давно она кричит по ночам? – спросила я.
-Три дня, - чётко, по-военному ответил Бытень.
-Кто был в доме после моего ухода, но не позднее трёх дней назад?
-Те же, кто и всегда, - нахмурился верховой.
-Кто мог сунуть в волосы твоей дочери вот это? – Я продемонстрировала невидимку, извлечённую из волос Прелесты.
-У неё самой не спрашивала?
-Твоя старшая дочь много пережила, она очень испугана и измучена. Я обязательно спрошу, когда она проснётся, но есть у меня подозрение, что она и сама ничего не знает об этом «подарочке». Кто-то воткнул это ей в волосы, скорее всего, не сам колдун. Хотя бы узнать кто его посланец.
-Можно посмотреть? – Бытень Велегович взял из моих рук железку. Мне стало интересно.
-Кнесовы кузнецы, - уверенно определил верховой городской стражи, - ручаюсь, что в кнесовом доме всё сделано в этой манере.
Следы опять вели к замку. В общем-то, я не узнала почти ничего нового. Это не была вещь сплавленная с магией. Просто на заколку наложили маленькое, но мощное заклятие. Постарались сделать незаметным. Значит, обо мне уже знают. И колдун или его слуги могут проникнуть в этот дом. Последняя его деятельность показывает, что меня он не боится. Правда, я до сих пор не могла понять, кому могла насолить девушка.
-Расспроси Желана с Заладой. Думаю, что они лучше расскажут тебе о тех, кто здесь был. Я иногда и не замечаю, кто именно прибежал вестовым из замка. Плюс продавцы, соседи, ребятишки и другие. У нас много людей бывают.
-Тогда мне сейчас надо со слугами поговорить, - решила я.
-У тебя полная свобода действий, - одобрил верховой городской стражи. – Я бы тоже хотел знать, кто в мою семью принёс эту напасть. Не забудь, ты обещала найти виноватого. Меня уж и кнес спрашивал. Обещал на днях зайти с тобой поговорить. Он сказал, что колдушка этого пакостного и сам не прочь проучить. Как бы силён не был, найдётся и на него управа.
-У кнеса есть волшебник на службе? – задала я вопрос напрямую.
-Хочешь с ним поговорить? – догадался Бытень Велегович.
-Мне нужен выход на городских волшебников. Думаю, что они меня уже заметили, а вот я их не знаю. Они ведь должны знать друг друга. И вероятно их уже раздражает моё появление. Я ведь уничтожаю их магию и колдовство. Хотя, так, по мелочи. До настоящего мастерства я ещё касательства не имела.
-Я поговорю с Гораном. Как человек слишком близкий к кнесу, он имеет право сам решать с кем знаться, а с кем уберечься от разговоров, - пообещал верховой.
Живала, Залада и Оленюшка ждали нас на кухне. Мать удерживала девчушку, а служанка что-то сердито выговаривала, занимаясь обедом. Когда мы с Бытней Велеговичем вошли, она замолчала.
-Как она? – тихо спросила хозяйка.
-Заснула, - улыбнулась я, успокаивая их.
-Неужели нам теперь никогда не избавиться от последствий? – с горечью спросила Живала.
-Избавитесь, - пообещала я, не сколько ей, сколько себе.
-Оленя, набери нам яблок к обеду, - попросил Бытень Велегович. Девочка укоризненно посмотрела на отца, прекрасно понимая, что её отсылают.
-Корзинку возьми, - кивнула Залада в сторону кухни. Девочка лукаво глянула в мою сторону и вышла. Чувствую, расспросов мне не избежать.
-Залада, подойди к нам, - попросила я. Мы сели за стол, на который я положила заколку.
-Это я нашла в волосах Прелесты. На ней было маленькое, но мощное заклятие. Оно заставляло её сделать что-то страшное. И оно же заставляло её молчать. Заклятие я сняла, но ваша дочь очень испугана и подавлена. Я попробую её расспросить, но сейчас я бы хотела знать, кто был у вас дома в моё отсутствие, кто мог подсунуть ей это? – я обвела присутствующих взглядом. Они переглянулись.
-От молочника заходили, от мясника. Но эти ребята бывают у нас постоянно, - тут же начала перечислять Залада. – Вестовые от кнеса, но я их тоже видела не первый раз. Даже, может быть, вспомню, как зовут.
-Багряна была, - вспомнила Живала. Я насторожилась. Чем-то мне это имя было знакомо. – Обычно и не смотрит в мою сторону, а тут зашла, якобы поболтать, - продолжила хозяйка.
-А кто она? – решила я уточнить.
-Дочь Ратоборца, военоначальника старого кнеса. Ныне жена сборщика налогов Адвертея Волыныча.
-Багряна Ратоборцевна, - задумчиво произнесла я, довольно примечательное имя. А потом вспомнила я эту Багряну. Это та самая гостья в доме Родалели, на которой не было никакой магии, но она очень хотела связать своё имя с моим. И она была готова заплатить за снятие нежити. Поразительная осведомлённость для не мага. Или она сама относится к клану волшебников? Я пыталась вспомнить, какая она в другом зрении. Я не видела в ней волшебства. Но ведь и Аттакон, и отец, и Ярик, и Лаола, и Лесар, когда не колдовали, выглядели обычными людьми. Надо будет проверить эту Багряну.
-Что ещё тут произошло без меня? – спросила я.
-Медян приходил, - упомянул Бытень Велегович.
-Кстати, - нахмурилась я, - почему никто не сказал, что до него тут недалеко? Я бы уже давно дошла до него и проверила. Если надо, очистила бы.
Живала опустила глаза.
-Сегодня после обеда и сходи, - как-то странно усмехнулся Бытень Велегович. Живала испуганно глянула на мужа. – Ребят возьми. Вы вроде с Веськой и Деком сдружились. Вот втроём на тот берег и сходите.
Я никак не могла понять, почему Живала прячет испуганные глаза и почему Залада так неодобрительно качает головой. Но ничего они мне не скажут, сама узнаю.
Желан сходил за братьями Простевнями и обедал с Заладой немного позже нас. Прелеста продолжала спать.
-Спасибо, мы уже отобедали, - отказался Весь за двоих на радушное предложение хозяев, - присоединиться к обеду. Я зашла в свою комнату, что бы переодеться. На моей кровати спала Лилея, не привычная к таким ранним подъёмам и долгим переездам.
-Вы пока вдвоём поживёте, - объяснила увязавшаяся следом Оленя.
-Я о ней совсем забыла, - улыбнулась я.
-И чего она сюда притащилась? Я хотела к тебе вечером забежать, посекретничать, - недовольно заявило дитя.
-Да ладно тебе, - засмеялась я. – Пока меня не будет, успеешь с ней подружиться. Втроём и посекретничаем.
-Да как с ней подружиться, она же спит? – резонно возразила девочка.
-Проснется, и подружитесь, - засмеялась я и, обняв её, ущипнула за бок. Я была готова к походу в гости.

Глава 9 Медян

Мы вышли из дома. Весь повернулся ко мне.
-Ну что, к Медяшке пойдем? – поинтересовался он.
-Желан проболтался? – усмехнулась я.
-Сама по дороге говорила, что к нему надо. А раз нас позвали, то догадаться было несложно.
-Почему? – уточнила я.
-Тебе точно надо к нему? – спросил Дек.
-Надо, - твёрдо ответила я. – Пошли, по дороге расскажете мне о нём.
-Я тебя наедине с ним не оставлю, - категорично заявил Весь, двинувшись следом.
-Опять подерётесь, - заключил Дек за нашими спинами и быстро догнал нас.
-Так и чем этот Медян так страшен? – уточнила я.
-Да рыжий он, - заявил Дек так, словно это всё объясняло.
-Наглый, бесстыжий и женщин ни во что не ставит, - пояснил Весь, - не любит он вас.
-А кого он любит, мужчин что ли? – удивилась я.
Братья переглянулись и расхохотались.
-Не вздумай при нём это ляпнуть, он не посмотрит, что ты женщина, может ударить, - предостерёг Весь, вытирая выступившие слёзы.
-Он уже избил тут одну, - подтвердил Дек.
-Родители его стыдятся, да и он их не жалует. Как отрезанный ломоть, а всё родной. Как натворит чего-нибудь, домой носа не кажет. Потом родители отойдут, появится, как месяц новоявленный.
-Считайте, что предупредили, глумиться над ним и драться с ним не буду, - усмехнулась я.
Весь одарил меня таким взглядом, что мне впору было обратно повернуть. То ли Весь глумиться будет надо мной, то ли младший сын Бытни Велеговича.. Надо запастись терпением.
Мы перешли мост и направились к баракам. Весь по дороге спросил у знакомых стражников где Медян Бытневич. Те ответили, что он у себя. А потом долго провожали взглядами нас. Наверное, я весьма экзотично выглядела на фоне братьев в белоснежном платье с золотой отделкой, что надела по такому случаю.
-Кстати, - обратил наконец внимание и Весь, - хорошо выглядишь. По тебе и не скажешь, что ты с дороги, после бессонной ночи, свежа, как роза.
Я просто улыбнулась ему. Мы уже пришли, бараки располагались под защитой стен. В комнате для новобранцев стояли двухэтажные кровати, но мы прошли мимо них. Опытные воины жили в отдельных комнатах, в которые можно было попасть с общей галереи.
В казарме стоял ни с чем не сравнимый запах. Где-то кашеварили, кто-то явно ел лук, ещё запах масла, которым смазывают оружие. И звуки. Где-то играли в карты, с плаца доносились звуки боя, неподалёку точили оружие. Это было так не похоже на всё, что я видела в городе.
Простевни подвели меня к одной из дверей, постучали и открыли дверь. Я шагнула в маленькую комнату с кроватью, крошечным столом и узким шкафчиком. Больше туда ничего не входило. Впрочем, и для гостей места не было. Следом не смог войти ни один из братьев. До меня донёсся запах перегара, пота и чего-то кислого.
-Ты кто? – хриплый пьяный голос застал меня почти врасплох.
-Влася Кристовна Чаролом, - чётко представилась я и шагнула к кровати, на которой лежал мужчина одетый довольно небрежно. То есть на нём были штаны из зелёного сукна и белая, расстёгнутая рубашка, которая совсем не скрывала его широкой мускулистой груди. Голые ступни ног вызывающе торчали с низу штанов.
При этом личико хозяина каморки было довольно молодым. Выглядел Медян даже младше Прелесты. Ещё не знакомое с бритвой лицо было гладким, как у девушки. Короткие волосы, цвета мёда или меди, а если не вдаваться в такие тонкости, то просто рыжие, торчали в разные стороны. Светлые глаза, замутнённые вчерашним возлиянием, тем не менее были весьма привлекательны. Длинные ресницы загибались так, что любая девица позавидовала бы.
-У нас с тобой что-то было? – поинтересовался Медян. И я поняла, что у него похмелье, и он ничего не помнит.
-Нет, не было, - честно призналась я.
-Жалеешь? – нахально произнёс он. Я открыла рот, не в силах вымолвить ни слова.
-Если принесёшь мне кружечку пива, я исправлю это досадное недоразумение, - пообещал хозяин этой конуры.
-Спасибо, не надо, - я нашла в себе силы процедить сквозь зубы.
-Да ты не стесняйся, проходи, - радушно предложил Медян, как будто здесь было куда проходить. Я и так стояла перед ним. Мой взгляд упал чуть пониже резного кожаного ремня на штанах мужчины, и меня пронзила догадка. Глаза сами собой закрылись и снова открылись, являя моему волшебному зрению подтверждение моей догадки. Червь проклятый!!! Я готова была провалиться сквозь землю. Эта нежить наплевала зеленью прямо на чресла младшего сына Бытни Велеговича. Отсюда и его чрезмерная озабоченность этим предметом.
-Присоединяйся, - Медян подвинулся и хлопнул по кровати рядом, - только дверь закрой, незачем твою красу нагую всем созерцать.
Ну и тип! Меня буквально замутило от него. Меня приняли за походную междулавку. Я отшатнулась и отступила на несколько шагов, покинув каморку.
-Что там? – вполголоса испуганно спросил Весь. Видно у меня было что-то с лицом.
-Парень с зеленцой? – догадался Дек.
-Где? – уточнил Веська, не дожидаясь подтверждения.
А я… Ну не могла я ребятам сказать о том в каком именно месте испачкан Медян. Язык не поворачивался, в горле ком, а ладони мигом вспотели.
-Эй. Чаролом, - окликнул меня из каморки Медян неожиданно ясным голосом. – Ты меня от волшбы чистить пришла?
-Да, - я сделала один шаг и остановилась в дверях, скрестив руки на груди, словно защищаясь от его насмешек и оскорблений.
-И чем чистить-то будешь? Веником, али матом? – поинтересовался младший Бытневич.
-Да тебя бы и тем и другим вычистить не помешало! – разозлилась я, напрочь забыв о том, что обещала не пререкаться с Медянкой.
-Это с чего это? – возмутился хозяин каморки.
-Что бы о чести и достоинстве вспомнил! – Я упёрла руки в бока и принялась перечислять: - Женщина стоит перед тобой, а ты даже сесть не соизволил.
При этих словах Медян наконец-то сел и посмотрел на меня с более близкого расстояния. У меня аж внутри всё перевернулось. Ох и хорош был, как бог.
-Во-вторых, неопрятен. Одет кое как, изо рта перегаром воняет, а ведь мы с тобой впервые встретились.
Парень усмехнулся, пригладил вихры и запахнул рубаху. Видно, посчитал, что этого достаточно.
-И вот в таком виде ты предлагаешь мне свою постель! – закончила я возмущённо. Он вдруг схватил меня в объятия.
-И что тебе в моей постели не устроило? – ядовито спросил Медян. – Ты хотела бы получить кольцо, руку и сердце? А ведь пришла одна в казарму. Беседуешь с незнакомым мужчиной наедине и совсем не задумываешься о своём достоинстве и чести. А ещё по всему городу ходят слухи, что от тебя ни на шаг не отходят Веська с Деком. Кто из них тобой обладает? Или обоих приголубила?
Я буквально задыхалась в его объятиях. Ни рук не высвободить, ни ног. Я стояла между его ног, как между тисков и на меня волнами накатывал ужас. Я вспомнила седоусого и свою беспомощность тогда. И что он со мной сотворил. Если бы могла, я бы без раздумий воспользовалась ножом. Разумом я уже не владела.
Но тут на моё и Медянкино счастье в каморку вошли Веська с Деком и освободили меня из медвежьих объятий Бытневича.
-Не одна она к тебе пришла, мы мешать не хотели, - сообщил Дек, а Весь едва удерживался от того, что бы не надавать обездвиженному Медяну тумаков. Я прижалась к шкафчику. А Простевни вдвоём держали сына своего начальника за руки.
-Нас Бытень Велегович попросил за Власей Кристовной присматривать, так что жалуйся отцу, - продолжил Дек.
-Да что мы с ним размусоливаем?!  - возмутился Весь, - Ты, Власька, давай чисти супостата, мы его ещё подержим. Где его там заляпало?
Я, наверное, была ещё не в себе, после объятий Медяна. Но в конце-концов чего мне-то стыдиться? Это такая же часть тела, как и все остальные. Я указала рукой.
-Вот тут на него червь испражнился. И я не испытываю ни малейшего желания, что-то там чистить!
Медян побагровел от гнева и дёрнулся с такой силой, что поднялся с постели вместе с братьями. На мгновение его лицо оказалось совсем близко с моим. Мне в глаза, заглянул полный ненависти, взгляд Медяна.
-Недотрога, значит? А в штаны уже заглянула?
Веська с Деком уже усадили его обратно, а по моим щекам разливался нестерпимый жар.
-И не желаю я спускать штаны перед шалашовкой, с которой дворняга спать побрезгует! – уже громко заявил он.
В комнате стало не только тесно, но и душно. Я задыхалась. Закрыв лицо руками, я выскочила прочь. Опрометью выбежала из казармы. Ничего не видя перед собой, я пошла к мосту. Слёзы застилали глаза, округа плавилась и текла.
-Смотри куда идёшь! – меня грубо толкнули, и я отлетела к чьему-то забору. Там я бессильно прислонилась к ограде и заплакала…
Там то и нашли меня Деккарий с Вессалоном. Я смутно помню, что у кого-то из них рыдала на груди, бессвязно выливая свои обиды. Меня дружески похлопывали по спине и клятвенно заверяли, что всё будет хорошо.
А потом я подняла глаза и обнаружила на лицах у обоих зреющие фингалы. Честно говоря, я испугалась.
-Да нет, всё в порядке, поморщился Весь, трогая глаз. – А этого обалдуя к вечеру кто-нибудь развяжет…
-Так вы его связали? – замерла я, разрываясь между тревогой и откровенным злорадством.
-Или сам развяжется, тогда и шкаф починит, - предположил Дек.
-Ну, напинали мы ему немного, так ведь за дело, - Весь поймал мой мрачный взгляд. - Да и он в долгу не остался.
Я посмотрела на их невинные лица и расхохоталась. Братья переглянулись и Дек пожал плечами. От этого мне стало ещё смешнее, даже слёзы на глазах выступили. Весь достал фляжку.
-Заканчивай истерику, на лучше глотни.
Он отвинтил крышку и почти силком заставил меня выпить обжигающей жидкости. Я закашлялась, глотнула и, наконец, смогла остановиться. Нехороший это был смех, не от веселья, а от пережитого.
-Пойдём, мы тебя проводим, - Весь мягко подтолкнул меня в сторону дома Бытни Велеговича, - ты ещё с дороги не отдыхала. Слишком много на тебя сегодня свалилось. Незачем было ещё и к Медяну сегодня идти.
Но в доме верхового нас троих сразу же позвали в комнату Бытни Велеговича. Хозяин сидел за столом. Чуть в стороне почти незаметно вязала жена его, Живала. Верховой городской стражи пригласил нас к столу. Прелеста подала вино и удалилась.
Старшая дочь Бытни Велеговича проснулась, но мне не удалось поймать её взгляд. По испуганно съёжившимся плечам и робкой манере передвигаться, я поняла, что страх владеет ей.
-Рассказывайте, - приказал хозяин, дождавшись, пока дочь прикроет за собой дверь.
-Пусть Влася начнёт, - предложил Дек.
-Есть на нём след червя, - не стала темнить я, - и снять его можно. Вот только неизвестно по какой причине Медян настроен ко мне враждебно. Оскорбляет и от очищения отказался, - постаралась я не дать волю своему гневу.
Родители были удивлены.
-Даже предположить не могу, по какой причине он так себя ведёт, - отозвался Бытень Велегович.
-А где след-то? – Живала смотрела не на меня, а на стражников.
-Не для женских это ушей, - замялся Весь.
-Она ему мать, - обернулась я к другу. Потом посмотрела прямо в глаза хозяйке, - на чреслах след. И след действует. Уж и не знаю, отказывает ли ему эта часть тела, но думать и говорить он может только о её потребностях.
-Расскажите, как дело было? – приказал верховой.
Мы начали рассказывать. Сначала неловко, с паузами, потом разошлись не на шутку. Перебивали друг-друга, уточняли, вспоминали детали. И вдруг я заметила, что Живала плачет. Мы мигом примолкли.
-Бедный мой мальчик, - проговорила мать, - ты и не виноват в том, что такой. А уж мы тебя корили, а уж мы тебя бранили…
Бытень Велегович смотрел с сомнением. Не верил он, что сын такой от колдовства, и что если очистить его, он вернётся в семью. Что не придётся больше его стыдиться. Ведь и виру не раз за него, бесстыдника, платили и из беды выручали, и от ран лечили. Чуть от семьи не отлучили.
-Сказал, что не спустит перед тобой штаны? – сжал губы верховой.
-Сказал, - кивнула я.
-Но ведь чистить его надо… - умоляюще сказала Живала.
-Надо, но не мне же штаны с него спускать, - усмехнулась я.
-Надо будет, силой сымем, - решил верховой.
-Можно, конечно, и силой, - сникла я, а потом неожиданно для себя поделилась: - Я ведь должна буду его касаться, как возлюбленного, как мужа, как самого близкого человека, которого восприму, как самоё себя. А между нами ненависть. Я видела его глаза. Даже предположить не могу, что могло породить такую сильную ненависть. Ну и сама не испытываю добрых чувств, потому как не за что…
-А ты не думай об этом, - предложила Живала, - думай, что колдовство с руки снимаешь, или с ноги. Ты ведь можешь всех нас сделать счастливее. Ты ведь меня понимаешь? – она долго смотрела мне в глаза. В её глазах стояли слёзы. А я думала о том, что понимаю её. Для неё Медян не ужасный вонючий мужик с отвратительным характером, а бедный, запутавшийся мальчик. И она безоглядно готова списать его отвратительное поведение на колдовство.
-Я понимаю, - кивнула я, - попробую. Ваша задача, предоставить мне такую возможность. Лучше, если вы его уговорите…
-Скажи, когда будешь готова. Простевни помогут. Так ведь, Весь, Дек, - обратился верховой к братьям.
-Поможем, Бытень Велегович, - согласился Весь.
-Поужинаете с нами? – спросил начальник.
-Не откажемся, - согласился Дек.
На сей раз, за ужином было больше людей, чем обычно. Вместе с Бытней Велеговичем, Живалой, Прелестой и Оленюшкой сидела Лилея. А теперь добавились братья Простевни. Залада даже конюха решила кормить позже и сама с нами не села. Сказала, что и так народу много, а если Желану так уж приспичило, пусть в сенях перекусит.
Деккарий глаз не сводил со смущённой Прелесты. А Веська с Лейкой, как всегда устроили словесный поединок. Но я не следила за разговором. Кажется, я заснула прямо за столом. Даже не знаю, кто меня уложил. Думаю Веська, ему не впервой…
Проснулась я от разговора в комнате. Говорившие явно старались не шуметь, но были слишком увлечены, чтобы выдержать тихий шопоток.
-А я тебе говорю, что Медянка тоже измазанный! – горячо доказывал один голос.
-Но она же к нему ходила, может, почистила, - возражал второй.
-Да нет. Если бы у неё получилось, она бы не пришла, Простевни бы её принесли. Я уже это не раз видела. Она даже в обморок падала, - знающе ответил первый голос. Видно это Оленюшка просвещала неопытную Лилею. Кажется, девочки всё-таки подружились.
-Часто? – заинтересовалась Лилея.
-Ну, до обморока пару раз, - важно пояснила Оленя. – Когда отца чистила, сил не рассчитала, и когда сестру от червя избавляла. Маму-то она без обмороков очистить смогла. Правда, как-то её Веська на руках принёс, не знаю откуда. Кстати, - вспомнила девочка, - тебе не обидно, что Веська на руках её носит?
-А почему мне должно быть обидно? – удивилась Лейка.
-Ну, вы, вчера за столом препирались прям как влюблённые, - заметила Оленюшка.
-Это только кажется. Он давно с неё глаз не сводит, - задумчиво объяснила девушка. – Только я не поняла, как она сама к этому относится. Неужели не видит?
Ой, как интересно было о себе послушать, пока все думают, что я сплю. Да и глаза Весь от меня очень даже отводит. Девушка у него есть, возможно, не одна. Думаю, что легко он ко мне относится, разве что тело потешить желал бы. Он об этом недвусмысленно заявил по дороге в Крестень.
-А ты-то сама к нему, как относишься? – задала Оленя очень правильный, но и совсем бестактный вопрос
-Хорошо отношусь, - было ясно, что Онежкина сестра улыбается, видно была готова к подобному, - но не люб он мне.
-А кто люб? – уточнила упрямая девочка.
Пора бы мне вмешаться. Ведь замучает девушку расспросами, а та, судя по всему, не собирается посвящать никого в свои тайны.
-Уже утро? – пробормотала я, пошевелившись, и открыла глаза.
-Уже обед скоро, - звонко засмеялась Оленюшка, - Залада злится, что ты на завтрак не была.
-Да, строга тётка, - не удержалась Лилея, - поневоле задумаешься, кто в этом доме хозяева, а кто слуги. У нас Онега такого не потерпела бы. Своевольные слуги быстро бы на улице оказались…
-Ещё неизвестно, кто бы на улице оказался, попробуй твоя сестрица у нас похозяйничать, - засмеялась Оленя, - Залада родная дочь маминой кормилицы, сестра молочная и преданнее её человека не найти. Думаю, она и без денег бы у нас работала. Отец сам решил её взять, когда верховым стал, но она и до этого приходила к нам, помогала. Своей семьи у неё нет, вот и прикипела она к нам сердцем. Да и нам она родная, как член семьи. Ты не думай, она строгая, но добрая. Это только на первых порах с ней боязно.
-Да уж, - поёжилась Лейка, - у меня от неё мурашки…
Тут дверь почти беззвучно распахнулась и в комнату заглянула сама Залада.
-Здесь сегодня вставать собираются или в спячку залегли?! – строго спросила служанка. Но в глазах я заметила искорки смеха.
Лилея оцепенела от страха. Оленюшка сделала самое невинное выражение лица, на которое только была способна. А я чуть не улыбнулась.
-Уже встаю, а девочки давно щебечут, - ответила я ей.
-Пусть сходят в огород за зеленью, щебетать и там можно, - почти приказала служанка и вышла.
Лилея и Оленюшка переглянулись.
-Как ты думаешь, она слышала, что мы о ней говорим? – шёпотом спросила гостья.
-Нет, наверное, - ответила маленькая хозяйка, но в глазах у неё было сомнение. Я не стала их разочаровывать. Я-то решила, что Залада всё слышала, просто не посчитала нужным показывать свою осведомлённость.
-Лучше сходите за зеленью, - посоветовала я, - а то сейчас вернётся Залада…
-Пошли, - Лилея испуганно посмотрела на дверь и потянула Оленю прочь из комнаты…
Я тоже встала, оделась и стала умываться, хватит бока отлёживать. Залада же, видно дождалась, пока уйдут девочки, и вернулась ко мне.
-Давай полью, - предложила она, перехватив кувшин.
Её помощь была очень кстати, я с наслаждением омыла лицо прохладной водой. Она терпеливо ждала, пока я закончу.
-Не говори Бытне Велеговичу, что готова Медянку почистить, - попросила она, подавая мне полотенце.
-Почему? – удивилась я. Так необычно было видеть старую служанку в плохо скрываемом волнении. Она помолчала, сжав губы, потом всё-таки нашла слова.
-Нельзя его ломать, - твёрдо произнесла она, - если Простевни его на глазах у всего города силком потащат, он же недоброй славушки не оберётся. Потом не докажешь, что он не разбойник, не насильник, не убийца. На каждый роток не накинешь платок…
В этом были свои резоны. Я вздохнула.
-Но чистить-то его надо? – спросила я. Залада кивнула. - И что ты можешь предложить?
-Я попробую его уговорить, только нужно время.
-А если не получится? – предположила я.
-Тогда уж лучше, как вчера, - тихо ответила женщина, - вы с Простевнями к нему на тот берег сходите. Братья его подержат, а ты почистишь. Но я уверена, что у меня получится его уговорить.
-Хорошо, - согласилась я, трёх дней хватит? У меня есть пока и другие дела.
-Спасибо, - Лицо Залады осветилось улыбкой. Я улыбнулась в ответ. Кажется, теперь я знаю, кого больше всех в этом доме любила старая служанка. Кто бы мог подумать, что это окажется непутёвый Медян. Судя по всему, он и раньше был самым большим нарушителем спокойствия. А вот поди ж ты, строгая Залада именно за него больше всех переживает.

Первым делом я решила проверить состояние Прелесты. Как она себя чувствует, освободившись от чар? И можно ли её спросить к чему вынуждала её магия? К сожалению, разговора не вышло. Она со слезами на глазах клялась, что ничего не помнит. Ни, кто принёс ей шпильку, ни что она должна была сделать. Но ужас в её глазах убедил меня, что она лжёт, просто ей очень страшно. Я чувствовала, что немного времени у меня ещё есть, и решила немного подождать, пока она сможет заговорить…
А после обеда ко мне прискакала Оленюшка.
-Там у ворот тебя Скопидом какой-то спрашивает, - весело сказала она.
-Спасибо, - я пошла к выходу.
-Кажется, деньги принёс, - остановила она меня. Вроде и не вопрос, но что-то заставило меня оглянуться.
-За что он тебе платит? – прямо спросила девочка.
-Проклятье, - ответила я кратко. Точно не знала, но могла предположить, что Василава с Лёной решили скинуться. И не беда, что одна проклинала, а другая была проклята. Проклятье мучило обеих, одной ниточкой были связаны. Но тут я заметила, как помрачнела Оленюшка.
-Я не ругаюсь, - не сдержала я улыбки, - проклятие снимала.
-Скажи, - девочка не перестала хмуриться, - а ты вот до сих пор не всю семью очистила, а уже других берёшься от чар защищать. Разве так честно?
Вот теперь я полностью повернулась к Олене. Вопрос она задала не детский и ждала ответа.
-Очистить осталось только Медяна. Но ведь я ещё должна найти волшебника, который наслал беду на ваш дом. А как же я его найду, если не буду никуда выходить?
-Думаешь, он сам придёт, когда ты поломаешь все его чары? – догадалась девочка, - для того и ходишь к другим, чтобы он знал.
-Думаю, я сама его найду, - твёрдо сказала я. Чуть не добавила: «или её», но не стала. Оленюшка могла броситься на поиски и попасть в беду.
Скопидом переминался с ноги на ногу. Дальше калитки его не пустил Желан. Конюх и садовник в одном лице в последнее время поразительно поумнел, но по-прежнему молчал в присутствии посторонних.
-Иди, Желан, - отпустила я слугу. Он кивнул, в знак того, что понял и удалился.
-Здравствуй, Влася Кристовна, - поклонился муж Лёны, - я Скопидом, помнишь меня?
-Помню, сосед Василавы с Надёжей. И тебе здравствуй.
-Жена прислала сюда с деньгами. Мы с Надёжей решили, что раз уж проклятье общее, то и платить сообща надо. Вот.
Мужчина отстегнул кошель от пояса и протянул его мне. Судя по весу, там была не медь, скорее серебро, но проверять я не стала.
-А ещё они тебя на ужин сегодня ждут. Просили в ножки поклониться, спасибо передать, но без тебя домой не возвращаться.
Он снова отвесил земной поклон. Судя по всему, не врал, действительно домой не пустят, без меня.
-Я и сама зайти хотела, - обрадовалась я, - мне поговорить с подружками надо. Глядишь что-нибудь и узнаю от них о колдушке проклятом.
Скопидом остро глянул на меня, насторожённо, будто знал о чём-то.
-Бедовая моя Лёнка, но с колдовством сроду не зналась, - после некоторого колебания, но твёрдо заявил он.
Я удивилась, у меня и мысли не было её подозревать.
-Знал я ведь о том, что Надёжу жёнка моя пуще жизни любит и Василаве завидует чёрной завистью, извести соседку готова. Видел я всё, сердце железными цепями крепил, потому как любил её. И дочку я Надёжеву не отдам, своих-то детей у меня быть не может. Только кончилось моё терпение. Устал я её любить и прощать. Опостылела она мне, даже не знаю, как дальше жить будем. Словно пелена с глаз упала, потому и говорю с тобой напрямик.
Я не знала, что и ответить на эту его исповедь, но он и не ждал ответа.
-Чую, что Лёнка руку к проклятию приложила, хоть и колдовать не умеет. Не знала, что и сама под удар попадёт. Заплатить мне нетрудно за её ошибки, не хочу, чтобы наша дочь осиротела. Но больше мне от неё ничего не надо. – Говорил он ровно, спокойно, словно ничего не чувствовал. Видно устал переживать, помертвел будто. Жалко мне его было, прямо сердце разрывалось. Только словно запер кто уста мне, слова вымолвить не могу.
-Не плачь, Чароломка, - усмехнулся вдруг Скопидом и по-отечески нежно отёр мне слезу, - мне тебя жальче. Девчонка ведь совсем, а вон за что взялась – чары рушить. Был бы я твоим отцом, не позволил бы труд непосильный брать. Взрастил бы, как цветок, да замуж отдал. Чтобы изведала ты простое женское счастье: муж любимый, детей гурьба, да дом свой. А не скитания по чужим углам, да неродным людям.
Я невольно улыбнулась. Ну, надо же, я вызвала в этом, ещё не старом мужчине отеческие чувства. Может быть, будет он ещё любить свою Лёну, просто переживёт свою боль и всё у них будет хорошо. Ведь не выгнал, не бросил за измену.
-Пойдём, Влася Кристовна, нас ждут.
И мы пошли.
На этот раз меня принимали в доме Скопидома и Лёны. Когда я вошла, по избе носились детишки, видно предвкушая что-то интересное. Но женщины тут же выставили их на улицу. Муж хозяйки исчез сам, я и не заметила как.
-Мы тут посоветовались и решили, что ты должна знать, - сказала Василава после первого насыщения.
Я посмотрела на Лёну, ожидая рассказа, но заговорила снова Василава.
-Не знает Лёнка колдушка, что на нас беду навёл. В лицо его не видела. А свела подружку с ним Багряна.
Я даже не удивилась, видно ожидала подобное. Посмотрела на хозяйку в упор, хватит чужими устами говорить, пора и самой рассказывать.
-Стыдно мне, вот слова и нейдут с языка, - тихо призналась Лёна, словно поняла, о чём я думала. Глаза отвела, но набралась мужества продолжить – У меня тогда уже дочка была, а Надёжа всё о Василаве толкует. Вижу, что любит меня, а она всегда незримо с ним. Выть иногда хотелось волчицей, измучилась я. Чуть в петлю не полезла. И нисколько не удивилась, что Багряна в дом вошла и предложила мне помощь. Я тогда ухватилась за её предложение, как утопающий за соломинку. Сказала она мне, что есть у неё знакомый колдун, извести может соперницу. Ты прости меня, подружка, помрачение какое-то нашло, - попросила Лёна Василаву.
-Да ладно уж, дело прошлое, - отозвалась та, - теперь не будешь с колдовством заигрывать.
-Не буду, честное слово не буду, - жарко отозвалась хозяйка дома, - мне и самой вроде легшее стало, как Влася Кристовна проклятие сняла. И любви Надёжи не надо больше. Мне теперь муж мил стал, - краснея, призналась женщина.
-Так что там о колдуне? – напомнила я о себе. – Какой он из себя? Где живёт? Имя, может, обронил или прозвище какое…
-Да не видела я его, - созналась Лёна.
-Как?
-Багрянка меня привела в пивную у пристани, но не с лица, а с той части, где матросы с междулавками ходят. Я поначалу возмутилась, за кого же они меня принимают? Так Багрянка высмеяла, что колдуна и так любят, без совращения замужних идиоток… - Лёна потупилась, но продолжила:
-Она велела ждать его, и я долго сидела одна в пустой комнате. Сами знаете, в таких местах никто не утруждает себя освещением, лучинка только горела. Чуть не заорала от неожиданности, когда он из тени вышел. Вот только плащ на нём был с головы до пят, лицо под капюшоном скрыто. Так что не могу сказать, как выглядел. Рост средний, но он вставать не велел, так что могу и ошибиться.
-А голос какой, молодой, старый? – пыталась я уточнить.
-Да и голос мягкий такой. Им и мужчина молодой может говорить, и старик глубокий. Да и женщина старая…
-Но хоть что-нибудь ты запомнила? – вздохнула я, уже и не надеясь на удачу.
-Да. Не зря же мы тебя позвали. Перстенёк у него на пальце был, - обрадовала меня Лёна, - приметный такой. Хоть и видела мельком, да запомнила.
Я готова была вытрясти из неё описание вещички, а Лёна будто время тянула.
-Несколько ночей сидела, рисовала. Похоже получилось, вот, - протянула она мне кусок холста. Я удивлённо уставилась на цветной рисунок. Уж и не знаю, что за краски она использовала, но, казалось, что на ткани переливается настоящая драгоценность. Изумрудные глубины камня омывали серебряные волны оправы. Роскошная вещь, редкая. Я просто онемела.
-Он тут немного больше, чем в жизни, но выглядит именно так, - смутилась рисовальщица.
-Здорово нарисовано, - смогла сказать я, - я могу это взять? Вдруг увижу такое колечко.
-Возьми, Влася Кристовна, для тебя и рисовала, - расцвела от моей похвалы хозяйка дома…
На том мы и расстались. Я была очень рада, что сняла с этих двоих проклятие, пустила меж любовников остуду, а меж законными супругами мир да лад. Возвращалась я домой в хорошем настроении. Неподалёку от дома Бытни Велеговича заметила братьев Простевней. Поздоровалась без задней мысли и только тут заметила, что Деккарий чем-то расстроен.
-Что случилось? – спросила я у стражников. Но Младший Простевень только поднял на меня страдающие очи и ничего не ответил.
-Да кнес наш на днях праздник устраивает. Ты пойдёшь? – вместо объяснения спросил Весь.
-Не знаю, но не вижу здесь поводов для расстройства, - осторожно ответила я.
-Только не говори, что и ты мне откажешь! – сердито воскликнул Веська.
-А тебе уже кто-то отказал? – не удержалась я от подковырки.
-Что ты! – усмехнулся Вессалон, - ты первая. Вот братцу Прелеста наотрез отказала. Она, похоже, одна дома собралась сидеть. Бытень Велегович с Живалой, Лилеей и Оленюшкой пойдут. Лейку Молчан позвал. Ты мне ещё не отказала, надеюсь, всё-таки примешь приглашение. А может и Прелесту уговоришь? – он с надеждой воззрился на меня, -  а то нас с тобой совесть замучает на братца моего смотреть.
-А если откажусь? – поинтересовалась я.
-Тогда делай это быстрее. Я ещё кого-нибудь приглашу, а то всех красивых девушек разберут.
-Ну, спасибо, что я хоть первая, - усмехнулась я, - спешу согласиться. А с Прелестой я поговорю.
Я коснулась щеки Деккария, подбадривая его. Он посмотрел на меня с надеждой. Я пошла к дому.
-А вот меня она так не погладила, - вполголоса с лёгкой завистью сказал Весь.
-Прелеста меня тоже так не гладит, - отозвался Дек.
Я вошла в дом и сразу поняла, что что-то случилось. Меня никто не встретил, и в доме стояла какая-то насторожённая тишина, словно все ходили на цыпочках и старались даже не дышать. А ещё стоял лёгкий запах подгоревшего. Чтобы у Залады что-то подгорело? Да что стряслось то? Я тихонько прошла по дому. На кухне никого не было. Странно-то как. Я ещё прошлась и только у комнаты Прелесты я увидела двух притихших девчонок. Лилея с Оленюшкой молча и сосредоточенно подслушивали под дверью.
-Ну что там? – шёпотом спросила я. Обе чуть не подпрыгнули.
-Фу, напугала, - возмутилась Лилея, - ты хоть когда подходишь, топай громче.
-Мамка с Прелестой говорит, - пояснила Оленя, - моя сестрёнка с ума сошла… с последнего…
-В каком смысле? – уточнила я.
Да, представляешь, её Деккарий Простевень на праздник к самому кнесу пригласил. Все мечтают об этом, а она в рёв? «не пойду и всё»!
-Странно, правда? – подхватила Лилея, - а я только об этом могу думать. Меня Молчан пригласил, я такая счастливая. Я чуть не до потолка прыгала. У меня даже всё подгорело там, - она махнула рукой в сторону кухни.
-А Залада где? – удивилась я.
-А она пошла к своему любимчику – Медяну, - скривилась Оленюшка то ли с насмешкой, то ли с завистью. – Вот уж она ему мозги прочистит. Больше-то никто не сможет.
-Ну и долго вы тут галдеть будете? – спросила Живала. Мы и не заметили, как с шёпота перешли на полный голос, и к нам вышла хозяйка дома.
-Ой, - Оленюшка прикрыла рот рукой. И так это у неё звонко получилось, что мать невольно улыбнулась, Лилея хихикнула. Через плечо Живалы я увидела лицо Прелесты. Глаза были заплаканы, но она тоже улыбнулась. Мы все расхохотались.
-Влася Кристовна, мне с тобой поговорить надо, - призналась старшая дочь верхового, когда мы немного успокоились. Живала тревожно оглянулась на дочь.
-Поговори, доченька, - кивнула она, - а вы девчушки-вострушки, чур, не подслушивать. Пойдёмте-ка ягоду соберём, завтра варенье самородиновое варить будем.
Хозяйка ненавязчиво уводила гостью и младшую дочку с собой. Лилея, хоть и достигла возраста замужества, но слишком живая, непосредственная, повадками ещё была совсем дитя.
Мы с Прелестой вошли в комнату и прикрыли дверь. Она жестом указала на кровать рядом с собой и мы сели рядышком. Отвела взгляд и начала теребить покрывало, видно не знаючи с чего начать.. А я и не знала как ей помочь. Видно было, что не просто так она отказывается на праздник идти. Что должна она сделать? К чему вынуждало её веление колдуна, которое передала Багряна?
-Я боюсь, - вдруг шёпотом призналась девушка.
-Чего? – кратко уточнила я.
-Мне по ночам до сих пор сниться, что я убиваю кнесиню… - так же тихо призналась Прелеста.
Я не нашлась, что ответить. Такого я даже предположить не могла.
-Это Багряна принесла мне веление, - продолжила девушка, не дождавшись от меня ответа, - и я боюсь, что сделаю это.
-И что тебе сниться? – всё-таки спросила я.
Одна и та же женщина принесла беду в дом моего радушного хозяина и свела Лёну с колдуном для проклятия. Уж не она ли сама колдушок пресловутый? Конечно, для опытного чародея самому всё делать зазорно, но ничего невозможного я не вижу. Надо познакомиться поближе с этой Багряной Ратоборцевной.
-Убиваю я кнесиню по-разному каждый раз. То сталкиваю её с окна или с лестницы. А иногда убиваю ножом или вертелом, - девушка содрогнулась. – Я даже во сне этого не хочу, но руки-ноги меня не слушаются…
У меня возникло сразу несколько ощущений, которые переплелись тугой верёвкой и сжали мне сердце. Такая тоска от этого брала, как будто бессильна я, замедлить бег событий. Мне показалось, что очень скоро ни в семье Бытни Велеговича, ни в Крестене места мне не будет. Я ещё не нашла колдуна, а уже всё складывалось одно к одному. Нежить появилась по ошибке. Должна она была кнесиню извести, а совсем не дочь верхового. И поняла я это только потому, что девушку ещё раз решили использовать. Кто-то так сильно ненавидит жену кнеса, что готов на всё. И рука убийцы не раз промахивалась. Не зря в замке погибла уже не одна молодая женщина. Видно, мощным щитом укрыта кнесиня Одарея Витольдовна. Интересно, это волшебник Горан её оградил или сама зачатками чаротворчества владеет? И откуда она сюда замуж вышла?
Непростой и враг у неё. Наверняка из кнесовой семьи. Никому со стороны смерть кнесини не нужна. Кнеса бы извели многие соседи, а жену его не тронут. Посмею ли я обвинить кого из семьи Володыни Мстиславовича? И не казнит ли он меня заместо виноватого?
Я жалела, что так плохо знаю о его семье, можно было бы погадать, кто так злобствует. Но теперь я могу это наверняка узнать…
-Ну, так мне идти, Влася Кристовна? – Прелеста подняла на меня умоляющие глаза. Я увидела, как ей хочется пойти. И сейчас, рассказав мне, она надеется, что я успокою её. Скажу: «Это всего лишь сны. Разведу руками и всё пройдёт».
-Идти, - кивнула я.
-Правда? – лицо её осветилось счастливой улыбкой, но тут же потускнело. Я не улыбнулась ей в ответ, не успокоила её. Сомнения терзали девушку.
-Да. Я присмотрю за тобой. И очень надеюсь, что всё закончится. Кнесиня останется жива, а ты навсегда забудешь о черве. Думаю, мне придётся нелегко, но иначе никак, - я успокаивала Прелесту, а сама готовилась к битве.
Она с благодарностью обняла меня, отбросив все сомнения. Глаза её сияли счастьем.
-Ой, как же Декушка обрадуется… - зарделась она.
Вон как она лаского младшего Простевня зовёт. Я скрыла улыбку….
Под вечер вернулась Залада и тихонько подошла ко мне.
-Медянка завтра придёт, готовься, будешь его чистить.
-Хорошо, - вздохнула я. Как же мне стало тяжело. Я не хотела касаться его чресел. Я узнала, что такое стыд. Это когда делаешь то, чему противится твоя природа. Я никогда больше не расскажу, что произошло со мной, когда я покинула замок лорда Аттакона. Как мужчина сломал мою волю, а мне пришлось его убить. Достаточно того, что я поведала об этом Лесару, своему учителю, человеку, которого любила, как отца, мужчине, которого я не смогла ненавидеть. И я до сих пор бы их ненавидела, если бы не он. Он смягчил моё сердце, заговорил сердечные раны. Но даже он не смог сделать так, чтобы я воспринимала мужчин целиком, со всеми их сокровенными местами. От одной мысли о том, что мне придётся касаться скрытых мест мужчины, у меня в животе что-то сжималось и шевелились волосы на затылке. Но я должна была это сделать, я обещала Бытне Велеговичу очистить его семью. И я сделаю это до того, как столкнусь с колдуном, распространяющим эту заразу. А я с ним обязательно столкнусь на празднике у кнеса.
Я могу разрушить не всю магию. Как там говорила колдунья Лаола? «Коварный дар, чары ломать. И враждебную магию разрушишь и дружественной не ощутишь» А потом Далия, мать Аминалукс, королева другого мира, показала, как и я могу воспользоваться дружеской магией. Она назвала её опосредованной. Но и враждебная магия могла быть таковой. Вот тут так и было, не могла я её разрушить полностью.
Времени у меня всего три дня. Надо подготовиться к встрече с колдуном. А ещё… вещи надо собрать, серебро на золото поменять, чтобы везти меньше было, да в пояс зашить, чтобы не бренчать кошелём, не искушать разбойничков. Чувствую, что не будет мне здесь места, даже если одолею я колдуна.

Глава 10 Обновки

За ужином Бытень Велегович сказал:
-Девы мои, собирайтесь ка завтра на Покупную площадь. Пойдём обновки к празднику брать. Так что думайте кому что нужно уже сегодня.
Оленюшка с Прелестой взвизгнули и бросились целовать отца. Залада улыбалась. А вот Лилея как-то погрустнела.
-Что ж закручинилась, Леюшка? - ласково улыбнулась хозяйка дома. Бытень Велегович для тебя всё затеял. Молчан тебя кнесу покажет, а потом и замуж предложит. Вот муж мой и хочет тебя принарядить, чтобы перед кнесом не стыдно было предстать.
Лилея зарделась от удовольствия.
-Спасибо, Бытень Велегович, - сестра Онеги отвесила земной поклон доброму хозяину дома.
-Пойдёшь за Молчана замуж-то? – усмехнулся тот.
-Так ещё не звал, - не растерялась вострушка, - вдруг кнес меня не одобрит.
-А куда ж он денется? Наш кнес людей насквозь видит. Вон на Власю Кристовну только раз глянул и тут же сказал, что добрая жена любому будет, за кого сама пойдёт. А Молчан рядом стоял, да на ус мотал. Звал что ли замуж-то? - верховой хитро покосился на меня. Я засмеялась. Вот оно что. А у меня мыслишка проскользнула, что Молчанка мне встречаться предлагал без кнесова соизволения.
-Что же, не люб тебе праворучий мой? – верховой понял меня по-своему. А Лилея вдруг обожгла меня ревнивым взглядом.
-К сердцу не прилип, - пожала я плечами, - да и не замуж звал, встречаться просто, чтобы узнать друг друга. Только я ведь дальше уйду, моя жизнь в дороге, а его жизнь здесь. Мы не сможем быть вместе. Что же тешить его напрасной надеждой?
Я снова поймала взгляд Лилеи и повернулась к ней.
-А ты не смотри на меня волчицей, девочка. У тебя ни права ревновать нету, ни повода. Не мучай себя.
В конце концов, мне ещё с дурочкой в одной комнате жить, не надо наживать себе врага.
Перед сном я размышляла о том, что одеть на праздник. Приглашение Бытня Велеговича напомнило мне и о том, что мне нужно кое-что в дорогу купить. Меня, конечно, не звали, но с верховым мне по лавкам сподручнее ходить будет, чем одной. А Медянка, если придёт, посидит, подождёт, не всё же мне его ждать.
Утром в нашу с Лилеей комнату ворвалась Оленюшка.
-Вставайте, завтрак стынет! – воскликнула она так, что мы чуть из кровати не вывалились.
-Уже встаём, - пробормотала подскочившая Лилея и рухнула обратно на подушку.
-Рано же ещё… - зевнула я, посмотрев в окно. Судя по положению лучей, мы проснулись часа на два раньше обычного. Ничего удивительного в том, что глаза у нас не открывались.
-Так мы ягоды закроем и за покупками. Залада сказала, что лентяйки подарков не заслуживают.
И чему я удивляюсь? Я и раньше подозревала, что настоящая хозяйка в доме не Живала. Ко мне, правда это не относится, это их семейное дело – подарки девушкам купить. Я на Покупную площадь пойду по своим делам. Но одна не пойду, так что помогу на кухне, от меня не убудет. Да и что скрывать, за те несколько месяцев, что живу здесь, уже многому научилась. К сожалению, отец мне не смог дать умения необходимые девушке, вот и приходится самой всему учиться. Мне даже нравится участвовать в работе по дому, чувствовать себя в большой дружной семье. Вот и сейчас можно вообразить, что я одна из дочерей Бытни Велеговича и как только мы закроем ягоды, мне тоже купят подарок за старание.
Залада наскоро накормила нас кашей и работа закипела. Стеклянные банки заполнялись ягодами с добавлением сахара и яблочного уксуса, прикрывались деревянными крышками и запечатывались воском. Так что к тому времени, когда хозяин дома появился на кухне, почти всё было готово.
-Доброе утро, какие вы у меня молодцы, - улыбнулся он, поцеловал жену, обнял старшую дочь и подхватил на руки младшую, - а что ж вы меня не будите?
-Да вот решили дать тебе поспать подольше, - нежно улыбнулась мужу Живала.
-Да и некогда нам было, - совершенно серьёзно заметила Оленюшка.
-Деловая, - хихикнула Прелеста и все рассмеялись.
-Ладно, девоньки, бегите, собирайтесь, пока папка поест, я тут без вас всё доделаю, - распорядилась Залада, и мы разошлись по комнатам.

Покупная площадь располагалась у причалов, что были от моста ниже по течению со стороны замка. Сколько раз я бродила с Простевнями по городу, а сюда мы не заходили. На знаменитой Крестеневской площади стояли деревянные торговые ряды, на которых торговали даже в обычные дни. А вкруг самой площади были построены дома, один краше другого и на каждом была вывеска. Тут располагались несколько кузнечных мастерских с лавкой. В лавке предлагались уже готовые изделия, но в мастерской можно было сделать заказ на то, что нужно именно тебе. И если в одной кузнице работал лучший мастер по оружию, то в соседней по другому инструменту. И точно так же несколько ювелирных кузней с мастерами – стеклодувами. Тут можно было заказать как простую утварь, так и изделия из окрашенного стекла. Помимо очень красивых блюд и ваз, здешние умельцы изготавливали потрясающие бусы и браслеты. Они были недолговечны, но из-за невеликой цены пользовались спросом. Я сама от некоторых из них не могла глаз отвести и с большим сожалением отложила в сторону. Не было смысла покупать такие вещи. Пользы от них никакой, а копить большой багаж мне, скиталице, без толку.
Несколько лавок торговали тканями. Здесь можно было купить как простую льняную, посконную, так и заморские полотна. А уж цветные ткани вообще поражали воображение. Тут и разноцветные крашенные и пёстротканые и печатные узоры. Тесьму к ним можно было купить самую разнообразную. И на вилках плетёную, и на подставках тканую, и с цветами, и со зверями, и с птицами. И с бусинами плоскими, и с бусинами круглыми, и с колечками из проволоки. Я, наверное, каждую ощупала, надивилась вдосталь. И пока дочки Бытни Велеговича Лилее ткань на платье выбирали, я тоже решила себе простой тканьки на рубахи взять. Безо всяких изысков, что бы в дороге было во что одеться.
Уж отмерили мне ткани, и деньги я достала, как на плечо мне легла широкая ладонь верхового.
-Постой, Влася Кристовна, - остановил он меня. – Ты почто ткань белую берёшь. Неужто с нами на праздник не пойдёшь?
-Пойду, Бытень Велегович, меня Весь пригласил, - улыбнулась я хозяину.
-А что ж красивой ткани на платье праздничное не возьмешь?
-Бытень Велегович, - я перестала улыбаться. – Я птица перелётная, сегодня здесь, завтра там. А где ты видел, что бы птица со скарбом летала? Всего вещей-то у неё, что перья на ней. А на праздник есть у меня платье одно, кнесу показаться не стыдно. И хватит мне. Я же не дева на выданье, что бы видом своим всех затмевать.
-Эх, Чаролом, - улыбнулся верховой городской стражи, - ты перед кнесом в мужских штанах предстала, и то не стыдно было. Он тебя и в таком виде высоко оценил. Володыня Мстиславович ведь не по одёжке оценивает, он внутрь смотрит. Это я, грешным делом, девку в мужских штанах осудил, не разбираясь. А он меня образумил. Ты – говорит – не на облик смотри, а на дела. Есть человек - ликом ясен, да душой мерзок, а бывает и наоборот. Сам суди, кто из них настоящий. Ты Влася Кристовна,  настоящий человек, а не птица, как говоришь. И не годится тебе в чём попало одетой быть. Да и лошадь запасная теперь у тебя есть, можно вещей поболее возить. Ты за всё время, что у нас живёшь, столько для нас сделала. И жену из могилы вытянула и дочь от того, что хуже смерти спасла, я, словно прозрел, средний сын снова рукой владеет, к старшему слух вернулся. И ни разу о деньгах не заикнулась. Дозволь и мне для тебя сделать, хоть такую малость. И за эту ткань я заплачу, - Бытень Велегович кивнул на прилавок, - и на платье красивое себе выбери.
-Спасибо, хозяин ласковый, - я чуть ли не впервые ощутила, что мне слов не хватает, чтобы выразить всё, что я чувствую, потому не торопилась. – Я живу у тебя, как родная, ем, пью, сплю на мягкой кровати, а это тоже дорогого стоит. Вижу я, что человек ты справедливый. Значит, не обидишь скиталицу бесприютную. Не заговорю я о деньгах. Ведь мало порошу, себя обижу, много порошу – тебя. Сколько рука твоя отмерит, столько и возьму. Поблагодарю и в ножки поклонюсь. Чувствую я, что скоро моя работа будет закончена. На празднике столкнусь я с колдушком. А уж если ты действительно одеть меня хочешь для этого дня, то полагаюсь на твой вкус. Одень меня, как на битву.
Верховой внимательно осмотрел меня, взял за руку и подвёл к самым богатым тканям. Набросил на одно плечо ало-пламенную, на другое золотую.
-Кровь и священная ярость, подойдёт? – спросил меня хозяин.
-И для праздника и для боя, - одобрила я вкус Бытни Велеговича.
-И я взял на себя смелость купить стекляшки для тебя, - признался верховой, доставая из кошеля несколько тех милых вещиц, что я крутила в руках. На его ладони лежали прозрачные бусы с капельками золота в глубине стекла. К ним прилагался такой же венец с наушами. Изумрудно-зелёные науши с вкраплениями серебра, такой же витой браслет. И чёрное кольцо с серебристыми звёздами. Я невольно с вопросом посмотрела на него. Как же он угадал, что именно привлекло моё внимание?
-У тебя так блестели глаза, - мягко улыбнулся Бытень Велегович, словно оправдываясь за своё решение. – Я не мог не заметить. Ты отошла, а я отозвал стекольщика и купил.
-Спасибо, - счастливо улыбнулась я. Много ли женщине нужно для счастья? Подарили разноцветные безделушки, она и рада. Сама бы я не купила никогда эти бесполезные вещи. Разобьются ведь быстро.
Мне отмерили указанной ткани. Краем глаза я отметила, что Лейка себе выбрала розовую с изумрудными листьями ткань. Прелеста решила лазоревый цвет соединить с красным. А светло-зелёное в горошек платьице замечательно будет смотреться на Оленюшке. Живала тоже не удержалась и купила тёмно-синюю и немного белой. Неужели мы успеем сшить столько платьев до праздника?
-Всё, мы с девочками домой, - Живала погладила плечо мужа.
-Я вернусь немного позже, - заметила я.
-Ну а мы начнём, - улыбнулась хозяйка. – Помощниц позовём, к твоему приходу, глядишь до чьей-нибудь примерки дойдём.
-В кожевню? – догадался Бытень Велегович.
Я кивнула. Теперь у меня целых две лошади. Надо позаботиться об упряжи для них. Если меня не обманывают чувства, то предстоящую дорогу надо сделать удобной и для них.
Мы вошли в кожевенную лавку, и я поморщилась. Мастерская располагалась на заднем дворе, но запах чанов и свежедублёной кожи был слишком крепок. Бытень Велегович невольно усмехнулся. Да, эта лавка не была рассчитана на посещение женщин. Нам навстречу поспешил молодой приказчик.
-Милости просим, - заулыбался он и взмахнул перед моим носом платком. Тут же вонь уменьшилась, забитая ароматом цветущего шиповника.
Я удивлённо вскинула брови, и улыбка молодого человека стала более естественна.
-В последнее время к нам заходят не только мужчины, - он словно извинялся за свою предусмотрительность, - я решил облегчить состояние прекрасных покупательниц. Что я могу вам показать? – Он посмотрел на верхового, и я поняла, что приказчик узнал моего спутника.
-Два полных комплекта упряжи на лошадей. Дорожный ремень и кошель, - ответила я.
-Мне пока ничего, Данко, - ответил Бытень Велегович на вопросительный взгляд молодого человека. – Я только мастера хочу пригласить к нам, может починка какая требуется.
-Хорошо, я скажу Никосу, - кивнул Данко.
Мы с моим любезным хозяином вместе осмотрели и выбрали  нужные мне вещи. Дорожный ремень с кошелём я одела сразу. Очень уж мне понравилась затейливая выделка вещиц. А упряжи обещал завтра принести мастер и примерить на лошадей. Если нужно подогнать.
-Платить буду я, - остановил меня верховой.
-Хорошо, - кивнула я, - но сменять серебро на золото я могу?
-Сколько? – заинтересовался Данко.
-Секундочку, сейчас, - я отвернулась. – Вот. – Я достала увесистый мешок из-за пазухи. Бытень Велегович переглянулся с Данко и мужчины в голос захохотали.
-Это от воров, - покраснела я.
-А я то всё думал, чего это у тебя живот колом встал, - еле проговорил верховой городской стражи, отирая с глаз проступившие слёзы.
-Да, без кошелька гораздо лучше, - смерил меня Данко откровенно восхищённым взглядом и тут же принялся пересчитывать серебро на золото. Получилось в десять раз меньше по весу, чем было, и я смогла уместить свой капитал в свой новый кошель.
-В дорогу? – проницательно спросил приказчик, протягивая мне платок. – Тогда могу предложить кожаную куртку.
-Нет, спасибо, - улыбнулась я шустрому молодому человеку, отказываясь и от ароматного платка и от покупки. Мы вышли из лавки.
-Никогда так долго тут не был, - признался Бытень Велегович. – С платком это он здорово придумал. Думаю, что со временем он всё-таки унаследует лавку.
-Он сын хозяина? – спросила я.
-Да нет. Нет у хозяина детей, а Данко подкидыш, потому и назвали так.
-Сирота? – удивилась я.
-Хуже. Он даже не знает чьё дитя, - покачал головой Бытень. – Девки, дуры, даже не смотрят на паренька. А ведь он ещё покажет себя.
-Не сомневаюсь, - согласилась я. – Ушлый Данко.
-А ты ему понравилась, - усмехнулся верховой.
-Опять сватаете? – засмеялась я.
-Есть грех, - не удержался от смеха верховой, - привык я к тебе, вот и отпускать не хочется. Думаю, может, и обратишь на кого внимание. Выдадим тебя замуж. Приданое себе заработала. С ним и жених быстро найдётся.
Так, смеясь, и разговаривая, мы дошли до дома верхового. Я открыла калитку, что вела к дому мимо конюшни и увидела Желанна. Тот тоже заметил меня и пошёл навстречу. Выражение его лица мне очень не понравилось. Улыбка слетела с моих губ. Но Желана опередил Медянка.
-И долго я ещё тебя ждать буду? – рявкнул он. Я замерла на месте, подыскивая подобающий ответ, но тут из-за моей спины вышел сам Бытень Велегович.
-Здравствуй, сын, - сказал верховой тяжело, будто мельничным жёрновом придавил.
-Здравствуй, отец, - сбавил тон Медян.
-Влася Кристовна, - из-за спины сына хозяина выглянул конюх. Обеспокоенное его лицо оправдывало то, что он столь неуважительно перебил хозяев.
-Что случилось, Желан? – я отодвинула в сторону Медяна, который уже открывал рот, дабы излить своё возмущение по этому поводу.
-Там с Ласточкой беда! – выпалил обычно такой неторопливый слуга.
-Что с ней? – спросила я, но, не дожидаясь ответа, сорвалась с места и как ошпаренная понеслась на конюшню.
Первое, что я увидела, это были больные глаза моей любимой лошади. Она просто лежала и смотрела на меня. Я упала перед ней на колени и обняла за морду. Она тихо, жалобно заржала, будто жалуясь на что-то. Сердце болезненно сжалось от этого почти человеческого голоса. А потом изо рта у неё пошла пена, она вздёрнула ногами и обмякла. Недавно живые глаза становились стеклянными, как у игрушки. И я потерялась, оцепенела.
Я уже видела смерть. Первым был Седоусый. Его я убила собственными руками. Кровь, дерьмо и омерзение, запомнились больше всего. В первую очередь омерзение к самой себе. Смерть его не могла опечалить, но и радости не доставила.
А вот другая смерть, - Лесар. Мой учитель, человек, которого я любила, как отца, даже, наверное, больше отца. И он меня любил, я знаю точно, любил такой, какая я есть. Он знал обо мне всё, но это не мешало его любви. Он долго готовился к своей смерти и готовил меня. Я испытала печаль, но было ощущение, что он просто уснул, а сам всё время был рядом. Я даже, как будто с ним разговаривала.
Эта была третьей. Мне было больно. Это был не Лесар, всего лишь лошадь. Животное… Но ведь и я наполовину крыса, животное…
-Разве можно так из-за лошади убиваться? – качал головой Желан. Он так неловко пытался меня успокоить, что мне выть захотелось. Что он знал о моих чувствах к этому животному? Как он мог так о ней говорить? Медян отодвинул его в сторону и поднял меня за руки с пола.
-Нашёл, чем утешить! – возмутился он и погладил меня по спине.
-Не надо плакать, - попросил Бытень Велегович, видно не выносил женских слёз. Отец с сыном переглянулись, и Медян обнял меня. Я не протестовала, спрятала лицо на его груди, чтобы никто не видел моих слёз. Я даже не задумалась о том, что вчера этот хам обидел меня, да и сегодня вёл себя не лучшим образом.
-А ну ка отойди от неё!!! – послышался гневный голос. Я обернулась к разгневанному Весю. Если бы его за плечи не держал Дек, Старший Простевень давно бы набросился на младшего сына верхового.
-Убери от неё руки, я сказал!!! – Вессалон сделал несколько шагов вперёд, несмотря на отчаянные попытки Деккария удержать разгневанного брата. Медян отпустил меня и шагнул к нему навстречу.
-А мне плевать на то, что ты сказал! – презрительно ответил он. – У тебя есть право на эту девушку? Она что, твоя жена?
-Она чиста и невинна, и не тебе порочить её своими грязными лапами! – продолжал кипеть Весь.
-Считаешь, что твои чище?! – неприятно засмеялся Медян. Весь чуть не вырвался из рук брата, тот уже просто висел на нём.
-Вам не кажется, что вы выбрали неудачное время для драки? – возвысил голос верховой городской стражи. Он умел это делать, Веська и Медян замерли. У меня бы так не получилось.
-Теперь мне не понадобится вторая упряжь, - сказала я в полнейшей тишине, поднимая глаза, и рыдания прорвались безудержно, неумолимо, как селевый поток с гор. Я выбежала в сад и прижалась к яблоне, даже не пытаясь сдержаться. Пропади оно всё пропадом. Я тоже имею права на чувства, я живая. И какая разница, есть ли у меня душа или нет, главное, что мне тоже может быть больно…

-Пойдём обедать, Власичка, - тёплые маленькие ручки Оленюшки ухватили меня за руку.
Они дали мне нарыдаться вволю. Никто не тревожил меня, пока я не успокоилась. А без сильных мужских плеч рыдать я закончила быстрее. Удивительно, но это действительно так. Чем сильнее мужчина рядом, тем дольше и искренне я могла бы изливать своё горе. Лишь бы слушали.
-Пойдём, - согласилась я
-А к нам Тела с Велей пришли. Моё платье уже почти готово, - поделилась девчушка по дороге новостями, - они и на обед останутся, и Простевни. Медянку тоже позвали, - она явно пыталась отвлечь меня от печальных мыслей, вот и болтала с несколько преувеличенной радостью.
-Много людей будет за обедом, - попыталась улыбнуться я.
-Только он не хочет оставаться…
Я хотела уточнить почему, но мы уже подошли к дому и увидели его самого
-Тебе сегодня, наверное не до меня, - угрюмо поинтересовался младший сын радушного хозяина дома.
-Останься, У меня будет время после обеда, - сказала я. Мне было всё равно, останется он или нет. Плакать я больше не могла. Чувства притупились. Сейчас я могла бы очистить его без внутреннего содрогания.
За столом я увидела незнакомых девушек. Мне их представили, но я тут же забыла, кто из них Тела, кто Веля. Они были похожи, наверное, сёстры. Девушки скромно молчали и не привлекали к себе особого внимания. Да и я не могу сказать, о чём шёл разговор за столом, настолько была погружена в себя.
Потом все как-то разом поднялись из-за стола и разошлись. В трапезной остались Медян, Простевни, Залада и я. Оленюшка на прощание пихнула мне что-то в руки под укоризненным взглядом Залады. Я поняла, что Бытень Велегович оставил стражников, не доверяя своему непутёвому сыну. И правильно, пусть присмотрят за ним.
-Вот что, - обратилась Залада к нам, - идите ка вы в баню. Там и огонь и вода есть. Я с утра ещё растопить Желана попросила.
Простевни переглянулись. Предложение Залады вызывало оторопь. В тесном помещении вчетвером  в одежде?
-Если тебе ещё что нужно, ты скажи, - настаивала служанка, - просто гадают и ворожат тоже обычно не дома, дабы жилище не опорочить. И очищать лучше так же. Понимаю, что у тебя раньше другого выхода не было, но теперь-то ты вольна выбрать любое место.
-Хорошо, пусть будет баня, - пожала я плечами. Права была Залада, и огонь там и вода, а больше мне, вроде, ничего не надо.
-А сладенького я тебе приготовлю, - улыбнулась женщина, - и вина всем.
Я кивнула, она уже знает мои потребности.
-Только перед этим зайди в горницу, с тебя мерки снимут. Тела с Велей шустрые девицы, к завтрему наряд будет готов.
Я раскрыла ладонь, как только оказалась одна. Оказывается, Оленюшка сунула мне семилистник, не забыла девчушка о его волшебных свойствах, Я улыбнулась, с любовью, пряча её подарок.
Я зашла в горницу, и действительно мои новые знакомицы быстро и аккуратно обмерили меня ленточкой. А потом мы мелом на стене нарисовали, как будет выглядеть моё новое платье. Судя по сноровке, опытные мастерицы действительно способны закончить к завтрему все пять платьев. Шили-то все. Оленя уже обрабатывала на своём платье швы. Живала прокладывала строчки на своём, Лилея с Прелестой смётывали детали. Дело спорилось.
Уж и не знаю, насколько швеи были посвящены в события, но обе знали, что я уйду. Та, что постарше сказала, чтобы я подошла на первую примерку. Я кивнула и вышла.
Мне предстояло находиться в жаркой бане в обществе молодых мужчин, значит, я не имела права раздеться, но одеваться сильно не стоило, употею, наверняка. Я переоделась в простую длинную рубаху, которая всё скрывала, но была достаточно тонкой, чтобы можно было дышать.
Мужчинам тоже было несладко. В рассупоненых рубахах и штанах они жарились в бане больше моего. Я заметила на лбу рыжего Медяна бисеринки пота. А я ещё даже не согрелась, несмотря на мою рубаху до самых щиколоток. Да он боится – поняла я. Это было несколько неожиданно. Я-то считала, что этот задира и хам не боится никого и ничего. Интересно, что же такое сказала ему Залада, что он всё-таки решился и пришёл ко мне? Неожиданно его страх придал мне уверенности.
-Сядь на лавку, - приказала я. Медян послушно опустился на деревянную лавку. Простевни притулились рядом. Я придвинула вторую лавку, налила в тазик воды, запихнула в пышущие жаром угли новое полешко, немного приоткрыла вьюшку и села напротив.
-Штаны сымай, небось не украду твоё богатство, - сухо заметила я.
Парень покраснел и послушно начал стягивать штаны. Попытался стыдливо прикрыться рубахой, впрочем, там пока и прятать было нечего.
-Тебе действительно придётся до него касаться? – мрачно спросил Весь.
-Придётся, - пожала я плечами, - но вы же не допустите, чтобы он со мной что-то сделал?
-Не допустим, - откликнулся Дек.
-Не затем пришёл, а глядишь, ещё сама попросишь, чтобы сделал, - огрызнулся Медян. Без штанов он явно потерял часть своего гонора, да и настроения это ему не улучшило.
Я помыла руки в тёплой воде, переморгнула зрение и постаралась разжечь огонь чистельки. Получилось довольно слабое свечение. Против той буро-зелёной массы, что текла в ином зрении по этой части тела, это было несерьёзно. Мне не хотелось касаться его чресел, и я попробовала провести рукой над телом, в надежде, что огонь разгорится сам собой. Но тут вступили в действие вполне понятные мужские реакции, увеличивая то, что должно. Я невольно прикоснулась к нему и отдёрнула ладонь. Нормальные реакции здорового организма, ничего удивительного. Но откуда же это чувство гадливости? Надо забыть чего я коснулась. Это рука – уговаривала я себя. Или нога… Но чего же у Медяна морда такая довольная? Веська не выдержал и уцепился за Медяна, словно удерживая его от действий.
-Я держу себя в руках, тебе тоже рекомендую, - едко посоветовал младший сын верхового.
-Лучше я тебя подержу, для надёжности, - процедил Весь сквозь зубы.
Я постаралась отключить слух и отрешиться от всего, что меня окружало, кроме грязной магии, от которой нужно было очистить этого красивого испорченного мальчишку. Зелень липла к рукам, и мне приходилось снова и снова окунать руки в тазик с водой, а потом греть их над огнём. Медянка действительно держал себя в руках некоторое время, а потом вдруг простонал:
-А вот теперь держите меня, я за себя не отвечаю…
И тут огонь на моих ладонях вспыхнул, мигом очищая зелень и освещая его чумовые глаза. Дек с Веськой держали его за обе руки и Весь, похоже был готов его придушить.
-Всё, - я бессильно уронила руки вниз, только теперь осознавая, что они трясутся, рубаха взмокла, а губы солёные от пота.

Потные и уставшие мы вернулись из бани в дом. От проведённых на жару часов голова гудела, как колокол. Я тут же ушла переодеться, слишком уж неприятно было находиться в липкой рубахе.. Но войдя в комнату просто бессильно опустилась на кровать. Вскоре раздался стук.
-Можно к тебе? – спросил Медян и вошёл, не дожидаясь ответа. Он уже был полностью одет в сухое и чистое и нёс в руках вино, бокалы и варенье.
-Ладушка сказала, что тебе это необходимо, - он налил вина и протянул мне. Видимо он именно так называл Заладу.
Я с трудом поднялась и села на кровати. От смущения, что он застал меня в таком виде, я не нашлась, что ответить и просто отхлебнула вина. Подняв глаза, я обнаружила, что он протягивает ложку полную варенья. Похоже, собирается кормить, как дитя малое, неразумное.
-Знаешь, я не заметил изменений, - признался он.
-А что же тогда пришёл? – усмехнулась я.
-Залада сказала тебя благодарить, - сознался Медянка, - да и сам вижу, как устала, так не притворяются. У тебя круги под глазами. Но я ведь ничего не почувствовал. Что ты сделала?
-Совсем ничего не почувствовал? – уточнила я.
-Ну не то, чтобы я совсем бесчувственный, - усмехнулся Медянка, - это приятные ощущения, но какое отношение они имеют к колдовству?
-Надеюсь, всё-таки со временем почувствуешь разницу, - пожала я плечами. Не собиралась я что-то объяснять, доказывать…
-Скажи, а ты действительно невинна? – неожиданно спросил он. Я посмотрела в его лицо и невольно усмехнулась. Он откровенно разглядывал меня. Представляю, какое жалкое зрелище было перед ним. Потная, измученная, со спутанными волосами, я несомненно была просто «неотразима».
-Извини, но это не твоё дело, - холодно ответила я. – И, кстати, откуда такой интерес ко мне? Насколько я помню, наша первая встреча вызвала в тебе чуть ли не ненависть.
Медян тоже «похолодел».
-А ты не думай, что я тут в тебя влюбился без памяти. Ты девка, конечно, справная, но и красивее тебя на шею вешались. А с утра я не в лучшей форме был. А тут ты пришла, гостья незваная. Голова у меня болела, потому и злобен был непомерно.
-А сегодня не болит?
-А сегодня, - Попытался объяснить младший Велегович, - Лошадь у тебя умерла, что ж я изверг какой душу тебе на части рвать? Ты скотину пожалела, что не каждая может. Девицы не обладают в таком деле ни умом ни разумением. Ты первая, кого я увидел искренне скорбящей о лошади. Она была тебе другом.
Я посмотрела на него. Похоже, не врёт, отношение поменял из-за смерти Ласточки. Или врёт?
-Залада просила прийти, не хотел я, - он попытался заполнить неловкую паузу. – Даже если ничего не изменится, не жалею, что пришёл. Сам вижу, что врут люди, не полюбовница ты отцу.
Вот, теперь я поняла причину его ненависти, - сплетни досужие.
-Это хорошо, - я залпом допила вино и протянула ему бокал, - а теперь я хочу переодеться.
-Эх, Чаролом, - он подмигнул мне, - переодевайся, дева непорочная. А я пойду Телу с Велькой совращать. Знаю, что не выйдет, они заказами завалены, а жаль, раззадорила ты меня.
Я уже не знала смеяться мне или злиться. Вот ведь поганец, с такой обезоруживающей прямотой говорит о своих желаниях.

Я переоделась и снова зашла в швейное царство в горнице. У Прелесты с Лилеей была уже вторая примерка, Оленюшка подшивала подол, а Живала конструировала белоснежный воротник на своё платье. Одна из швей подняла голову от шитья и улыбнулась.
-Мы тебя заждались, - обрадовались дочери и племянница верхового.
Вторая мастерица протянула мне смётанное платье, я окунулась в шуршащую ткань и поняла, что всё по размеру.
-Вот тут чуть прихватить, и здесь на толщину ногтя, - засуетились вокруг меня мастерицы, тут же втыкая иголки. Я не дёргалась, опасаясь уколоться, и во все глаза смотрела на своё отражение. Уж и не знаю, каким дивным образом тут была сделана столь гладкая, блестящая поверхность, но отражала она замечательно. Золотой лиф и рукава моего платья сияли на всю комнату, а ярко алый подол пламенел огнём. Конечно, зеркало немного искажало лицо, но я глаз не могла отвести от дивного зрелища.
-Я закончила! – запрыгала Оленюшка и тут же надела платье. - Теперь мы с тобой обе красавицы, - с удовольствием сообщила она, становясь рядом. - Ну и пусть золото с алым и зелёное в горошек не сочетаются. Мы красавицы и плюньте тому в ухо, кто скажет, что это не так!
Её слова приветствовал дружный смех всей семьи.
К ночи Тела с Велей покинули нас, оставив все пять платьев на радость нам. Запросили мастерицы немало, но за такое мастерство и срочность, стоило раскошелиться. А мне Бытень Велегович раскошелиться не позволил, заплатил за всех. Я под конец уже свою простую дорожную рубашку шила, полностью доверив дело быстроруким девицам, но дошить не удалось, не сравниться мне с ними в быстроте.

Только мы с Лилеей улеглись, и свет уж погасили, как в окно коротко, металлически стукнули.
-Кто там? – Лейка вскочила и уставилась в окно, натянув одеяло чуть не на уши. Стук повторился.
-Не знаю, - ответила я.
-Кого-то из нас вызывают, - в кромешной тьме я ощутила её взгляд.
-Да? И часто тебя так вызывали? – усмехнулась я её осведомлённости. До её появления мне в окна никто не барабанил.
-Не думаю, что это Молчан, значит, тебя, – она пропустила колкость мимо ушей.
-А я никого не жду, постучат и уйдут, – я звучно зевнула и отвернулась к стене.
Стук повторился, и я почувствовала чувствительный тычок по рёбрам.
-Он же сейчас весь дом перебудит, иди давай, - раздражённо посоветовала соседка по кровати.
-Кто он? Сходи сама, - недовольно отозвалась я. Мне гораздо больше хотелось спать, чем куда-то идти.
-Да я откуда знаю? Но это не Молчан, - заупрямилась девица. Не получилось у нас с ней дружбы. Спим в одной кровати и шипим друг на друга, как кошки.
Тут в окно опять стукнули.
-Сейчас как встанет Залада и нам мало не покажется, - мрачно предрекла сестрица Онеги. Этим она меня убедила.
-Ладно, схожу и прогоню слабоумного, - нерадостно откликнулась я, напяливая первое попавшееся платье.
А на улице было не так уж темно. Я не зажигала свечей, и глаза быстро привыкли к темноте в доме. После дома залитое лунным светом крыльцо казалось ярко освещённым.
-Ну, и кто тут бродит в ночь глухую? – грозно, но тихо поинтересовалась я.
-Влась, это я, - из кустов вылез Весь.
-И чего тебе не спится? – я по-прежнему не отличалась радушием. Хотя Лейка была права, это действительно ко мне.
Весь чего-то топтался и мялся. Я всерьёз начала опасаться, что засну раньше, чем он соизволит рассказать мне о цели своего позднего визита.
-Скажи, тебе Медян нравится? – наконец задал он самый дурацкий вопрос, какой только можно было сейчас придумать.
-Нет, - честно, не задумываясь, ответила я. Похоже, он ревновал. Ещё бы, сегодня в бане я на его глазах касалась другого мужчины.
-А почему? – похоже, это его удивило.
-А должен? – тоже удивилась я.
-Нет, но многие девки по нему сохнут, - он ответил и сам сообразил, как это глупо звучит, - но ты особенная, - решил он так же неудачно исправиться.
-Согласна, - усмехнулась я, - если мы закончили исследовать мои симпатии, то я пойду спать.
День был утомительный, и я действительно не собиралась оправдываться перед ним за свои действия и что-то доказывать. Если то, что произошло, отвратит его от меня, то это даже к лучшему.
-Подожди, - Веська ухватил меня за руку и тут же отпустил, - я подарок тебе принёс. Он раскрыл ладонь, и мне показалось, что с неё посыпались серебристые искры. Но это были жемчужные бусы, которые развернулись в длинную нить. Мелкий речной жемчуг с небольшими вмятинками был любовно подобран бусинка к бусинке.
Подарки я люблю. Вот только было ощущение, что не надо мне его брать. Хотя дело вовсе не в том, что он меня за бусики купить пытается. Наверное, нельзя мне его обнадёживать.
-Наклонись, я одену, - Весь легко набросил нить жемчуга мне на шею и потом ещё раз обернул.
-А теперь иди спать, - он развернул меня и легонько подтолкнул к двери. Так я и взяла его подарок.

Глава 11 Звенящая роща

Бытень Велегович поднял меня на заре, позвал с собой. Вставать не хотелось, но верховой сказал о моём последнем долге перед Ласточкой. Он прав, негоже оставлять непогребённое тело на праздник. Я не упрекнула хозяина в столь раннем пробуждении.
Когда я вышла во двор, уныло взглянув на свинцовые тучи, меня уже ждали. Простевни сдержанно поприветствовали меня. У конюшни мы увидели Желана. Три лошади под седлом и запряжённая повозка. Среди лошадей не было Огни, я оглянулась на верхового.
-В повозке с Желаном поедешь, - ответил он на мой немой вопрос.
Я посмотрела на лопаты, лежащие в телеге, и нечто большое, накрытое рогожей. Это и было тело моей Ласточки.
-Мы решили, что ты захочешь похоронить Ласточку, как боевого коня, со всеми почестями, - объяснил Бытень Велегович, - твоя скорбь показала, что для тебя это тяжёлая потеря.
-Как человека? – уточнила я.
-Не совсем, - покачал он головой и оглянулся на Веся, словно просил о помощи.
-Боевых коней, которые долго служили хозяевам верой и правдой у нас хоронят в священной роще ниже по течению реки Могуты, - пояснил Вессалон. - Их предают земле в полной упряжи иногда даже с сёдлами и оружием. Вместо знаков над ними сажают деревья. От того и роща. Тут почти все деревья людскими руками посажены. А ещё то место называют лошадиным погостом и звенящей рощей.
Тем временем мы с Желаном на телеге, а Бытень Велегович и Простевни верхом покинули двор. Пока Желан открывал и закрывал ворота, мы с Весем имели возможность побеседовать.
-Почему звенящая? – удивилась я.
-Увидишь, - загадочно улыбнулся Вессалон.
Но сначала я услышала. Порыв ветра захолодил щёки и послышался звон множества колокольцев. Я безмолвно вскинула брови, ожидая объяснений, но мои спутники не торопились. Разноголосые колокольчики звенели на все лады, то все разом, то попеременно, а то и вовсе стихая, словно подчиняясь неведомому музыканту. Это была какая-то неземная мелодия, и я невольно замерла.
Телега остановилась, и Бытень Велегович протянул мне на ладони маленький колокольчик.
-Вот возьми, привяжешь к дереву, будет звенеть, напоминая о Ласточке.
И тут я поняла, что вижу перед собой священную рощу. Возможно, когда-то отсюда брали лес для постройки моста. Это было большое пространство, на котором довольно давно проводилась вырубка. Потом лес начал восстанавливаться, молодая поросль пробивалась, где только могла и уродливые пеньки скрыла пушистая зелень. А щепки уже давно перегнили. Но в середине этого пространства располагалась роща, посаженная людскими руками. Ровные стройные ряды деревьев покачивались на ветру, издавая мелодичный звон. На каждом из таких памятных деревьев висел колокольчик. Деревья были разными по возрасту и толщине. На тех, которые были посажены раньше, до колокольцев было уже и не дотянуться, а на самых старых деревьях и сам скорбный атрибут либо отсутствовал, либо давно потерял «язык» и теперь безгласно покачивался на ветру.
Пока Простевни начали копать яму, Бытень Велегович провёл меня в глубину звенящей рощи. Здесь хорошо были видны стройные ряды разных деревьев. Только каждому был отведён свой ряд. Меня заинтересовало это разделение.
-Это дубовая аллея, - указал верховой в самую середину посадок, где шли дубы в два ряда. – Под дубами имеют право класть только кнесовых коней и членов его семьи. Под вязами и ясенями военные, под соснами и елями купечество. Под берёзами, осинами, ольхой и прочими лежат животные простого люда, - объяснил Бытень Велегович
Я заинтересовалась. Может, удастся узнать побольше о семье кнеса. Дубы в аллее были ухожены, ни один не потерял «языка», ни один не оторвался, не упал вниз, видно за ними присматривают. А звенели они реже, потому что колокольцы были крупные, ветер не всегда мог одолеть их тяжесть.
-Это вот Радуга кнесы, Одареи Витольдовны, - верховой указал на один из дубов, - тут вот кони сыновей кнесовых, Славомира, Изъяслава, Ярополка. У дочерей его мало коней было, всё-таки девицы. Может, у каждой здесь по одному колокольцу висит. А вот тут младшенького братца кнесова, Ветра Мстиславовича. А там сестры их Береставы.
-А у кнеса только брат и сестра остались? – уточнила я. Это удивляло, обычно у великих мира сего детей рождается много и можно запутаться в их многочисленных братьях, сёстрах, дядюшках и тётушках.
-Да нет, теперь только сестра. Ветер уже пять лет во сырой земле. А какой был толковый воин, золотая голова и в бою и наверху мог себя показать, - пожалел Бытень Велегович. – Только в войну его в ловушку загнали, не силой, хитростью, там и убили. Не было у Володыни лучшего воеводы, чем брат родной.
-А семья осталась? – спросила я.
-Осталась, сынок да две дочки. Володыня Мстиславович их как родных принял. Жена-то Ветрова, как муж погиб и родила, а сама за любимым мужем ушла. Так что увидишь младшенькую рядом с Одареей, не родная то кнесинка. Наследовать Перекрестье Ветровичи не смогут, но в остальном на тех же правах, что и родные дети.
-А что сестра его? Не замужем?
-Была замужем. Она старше Володыни, замуж вышла кнес ещё малой был и старший брат его жив был. Не был он тогда наследным кнесичем. А Берестава как раз за наследного принца Полесья вышла замуж. Три сына у них было. Вот только потравили их. В то время царь ихний в последний путь собирался. Ждали, что того и гляди отбудет. Вот кто-то и убрал наследного принца. Сама Берестава и сын старший чудом выжили, хотя отраву тоже приняли, думали, что умрут. Тайком она пробралась обратно в Перекрестье. Мы уж и не чаяли в живой её увидеть. Только рассудок её видимо ядами был помрачён. Обвинила она Володыню в смерти мужа. Якобы с нашей стороны потрава та была. Верно, что муж её Перекрестья не любил, но ведь родная кровь не водица. Она и была нашим гарантом, что войны меж нашими странами не будет.
-И что, так и винит брата? – ахнула я.
-Да нет, потом вроде одумалась, отпустила её хворь. Тиха, задумчива, сынка своего Ясеня пуще ока бережёт. Уже вроде не мальчик, но муж, а до сих пор не женат. А ведь старше Володыниных сыновей, детинушка.
-А он тоже думал, что наш кнес его семью потравил? – подозрение у меня закралось, что отсюда могла беда прийти.
-Никто не знает, о чём он думает, - пожал плечами Бытень Велегович, - голоса его не слышно, самого не видно. Редкий тихоня, почище Молчана. Я так очень удивлюсь, если у него вообще своё мнение есть. Мне кажется, что за него мать думает.
-И больше у Володыни родных не осталось? Ни братьев, ни сестёр, ни тёток, ни дядьев? – уточнила я.
-Братья да сёстры во младенчестве померли, да и тёток нет.
-А дядьки? – не отстала я.
-Дядька есть, - закашлялся верховой, - только не вздумай спрашивать ещё кого о нём, головы можешь лишиться. Из ума он выжил. В комнате отдельной с мягкими стенами сидит, с ложечки его кормят. Говорят, жену свою порешил. Давно уже, меня ещё тут не было. А старик крепкий, чуть не восьмой десяток разменял.
Так беседуя, они вернулись обратно. Яма для тела Ласточки была уже внушительной. Желан принёс молоденькую берёзку, видно выкопал там же, среди подлеска.
-Спи спокойно, боевой товарищ, - начал торжественную речь Бытень Велегович. - Пусть древо над тобой споёт тебе колыбельную, и станет лестницей в небо. Я желаю добраться тебе до острова Буяна и пастись на его зелёных лугах, и бегать по его необъятным просторам со скоростью ветра, и испытать любовь. – Бытень запнулся и быстро закончил, - Пусть душа твоя отдохнёт для нового перерождения.
Мне речь понравилась, надеюсь, что Ласточке тоже. Интересно, а у лошади есть душа? И вообще, есть ли души у животных? Если есть, то и у мамы моей была, значит и мне положена. В раздумьях я наблюдала, как ласточку кладут на дно ямы, как земля скрывает её, как на холм сажают дерево. А потом я привязала на макушку, согретый в ладонях колокольчик. Он тут же отозвался на колебания ветвей.
-Сороки не стащат? – спросила я, поглядывая на блестящую вещицу.
-Они тут не летают, слишком много звона, - покачал головой верховой.
Только когда мы отдалились от лошадиного погоста, я поняла, что с облегчением слушаю тишину. Оказывается постоянный звон, несмотря на красоту и разнообразие, долго слушать тяжко. Дуреешь.
Дождь настиг нас уже на подъёме к Крестеню. Мы поторопили коней.
-Ну вот, завтра праздник, а тут дождь, - прокричала я спутникам с повозки, когда вымокла до нитки.
-Ничего, завтра будет ясно, - ответил хозяин, - солнышко умоется и лишь ярче засияет.
Когда мы въехали во двор нас уже ждали. Я вымокла больше всех. У мужчин были плотные куртки, я же была в лёгком платье. Мокрая ткань прилипла к телу так, что мужчины демонстративно не смотрели в мою сторону. Один Веська исподтишка бросал на меня жаркие взгляды, но удержался от слов, за что я была ему благодарна.
-Все в дом, надо принять от простуды, - распорядился Бытень Велегович. Но мужчины сначала всё равно распрягли коней и завели их в конюшню, чтобы Желан быстрее справился. Тот уже готовил попоны, дабы обтереть животных.
-А ты, иди переоденься, - обернулся верховой ко мне, стараясь смотреть в сторону.
Я с удовольствием пошла выполнять его распоряжение. Потому что устала от их нарочитого невнимания, потому что прилипшая одежда это неприятно, да и подзнабливать стало.
-Ух, какая ты мокрая! – воскликнула Оленюшка, встретив меня на пороге.
-Гоже ли девке в таком виде по улицам ездить? – осуждающе покачала головой Залада.
-Стоять ещё хуже, - огрызнулась я. Лейка хихикнула.
-Несите полотенца, - приказала Живала дочерям.
-Согрею воду, - отозвалась старшая.
-А я достану горложёг, Бытень Велегович наверняка сейчас распорядится, - вздохнула Залада.
Оленюшка с Лейкой быстро раздели меня и растёрли полотенцами, но я всё равно подрагивала, пока Прелеста не принесла горячей воды.
-Залада пошла баню затопить, - сказала она, - Желан-то тоже промок.
Девушки помыли меня тёплой водой и облачили во всё сухое. Прелеста принесла шерстяные копытца, а Живала отдала свою пуховую шаль.
-Иди, тебя там сам зовёт, - сказала она.
Я вышла к столу закутанная, как младенчик.
-На ка, хлебни, - велел верховой пододвигая ко мне стакан с прозрачной, немного зеленоватой жидкостью.
-Да ты её убить хочешь, - всплеснула руками служанка.
-Молчи, женщина, - усмехнулся Бытень Велегович, - от этого ещё никто не умирал. Девка крепкая, выдюжит. А свалится с ног, так до кровати донесём, не уроним.
-Донесём, - подтвердил Весь.
 Долго же меня переодевали. Мужчины успели помыться и уже сидели за столом. Судя по блестящим глазам и весёлым лицам, они уже «приняли», как выразился хозяин. Желан сидел вместе с хозяином и братьями Простевнями на равных. Я решила, что подобный крепкий напиток мы пили с Яриком в гостях у Лаолы. Мне тогда ещё нехорошо наутро было.
-Пей, тебе сейчас нужно, - велел Бытень Велегович
Я выпила залпом на выдохе.
-Ай, молодец! – одобрил хозяин, братья тоже что-то сказали… А я вдохнуть не могла. В горло будто жидкий свинец залили, из глаз брызнули слёзы.
-Ты присядь, - Залада придержала меня за локоток, усаживая на стул. Я наконец смогла вдохнуть и выдохнуть, вытерла выступившие слёзы и с удивлением поняла, что жаркая волна, прокатившаяся по всему телу, выгнала остатки противной дрожи, что сотрясала меня.
-Ещё? – спросил хозяин. В руках он держал бутылку с этим напитком. У других мужчин уже было налито. Я помотала головой.
-Девку-то пожалейте, отозвалась с кухни Залада, - ведь с утра голову совсем оторвёт
Несмотря на её укоризненный тон, я была ей очень благодарна.
-На ка, закуси, - она заботливо подпихнула мне тарелку с жареным мясом. А потом на столе появились маринованные грибочки, квашенная капуста и поджаристый хлеб.
-Для похлёбки место оставь, - посоветовала Залада мне, сейчас готово будет.
-После первого насыщения Бытень Велегович заговорил о делах.
-Багряну мои ребята не нашли. Сгинула из города, как не бывало. Так что слугу колдушка мы потеряли. А ты ещё что-нибудь о нём знаешь?
-К сожалению, покачала я головой, - даже не знаю мужчина это или женщина. Узнала правда, одну штуку, вот только не знаю тот ли это колдушок, что вам насолил или ещё один, - заколебалась я. Могла ведь Багряна быть посредником при двух волшебниках.
-Может и наш, ту их не так много, как могло бы быть. Ну ка, рассказывай, - приказал верховой. У Простевней тоже глаз зажглись азартом. И даже Желан уставился на меня во все глаза.
-Да тут проклятие снимала, - я смутилась от такого чрезмерного внимания. – Нашла и ту, кто его желал наложить, заказчицу. Она полностью раскаялась и рассказала всё, что знает. Беда в том, что колдушка она видела в полутьме и в плаще с капюшоном, так что описать не может. Но вот перстенёк у него на пальце приметила. Но это может быть и не тот, - предупредила я.
-Проверим, - недобро пообещал Бытень Велегович, - перстенёк опиши.
-Она его нарисовала, сейчас принесу, - я подскочила и чуть не шлёпнулась, у меня закружилась голова.
-Ты потихоньку, не торопись, - сочувственно посоветовала Залада. Она стояла так тихо, что я про неё и забыла.
Когда я принесла рисунок, его долго изучали Бытень Велегович, Простевни и  даже конюх со служанкой. Потом разочарованно покачали головами.
-Жаль, перстенёк действительно приметный, но я такого не видел, - заключил верховой.
Я даже немного расстроилась, всё-таки надеялась, что мне повезёт, и кто-нибудь видел перстенёк.
-Да, чуть не забыл, у тебя до ужина встреча с Гор Аном. Помнишь, ты меня просила устроить встречу с колдуном кнесовым?
-Это хорошо, - отозвалась я, - а то завтра праздник, а я до сих пор с ним не знакома.
-Ты действительно думаешь, что на праздник с колдушком схлестнёшься? – уточнил Бытень Велегович.
-Думаю, - подтвердила я.
-Ты ведь не знаешь кто это.
-Плохо, что не знаю, он-то чувствую, обо мне наслышан. А я к встрече не готова, - посетовала я.
-Слышали? – обратился верховой к подчинённым, - глаз с неё не спускать! Головой за неё отвечаете!
-Слышали, - хором ответили братья.
-Впрочем, я точно знала, что Деккарий с Прелесты глаз не спустит, ослушается начальника. Но мне именно это и надо было. Не хватало ещё чтобы после всего, что я сделала Прелеста кнесиню отправила в мир иной. Грош цена мне тогда.

Я дошила рубашку и отправилась в замок. Веська вызвался меня провожать.
-Бытень Велегович распорядился, - нехотя признался он, - но я и сам хотел тебя проводить, ты же не знаешь, где кнесов маг обитает.
-А почему его то Гораном зовут, то раздельно Гор Аном? – спросила я. Явственно слышала различие, любопытно стало.
-Так нездешний он, с востока. Правильно его Гор Ан ибн Алхиен зовут. А уж мы тут по-свойски его Гораном прозвали. Ибо силища у него немереная, - Веська многозначительно усмехнулся.
-Такой сильный волшебник? – уважительно спросила я.
-Ну, и это тоже, - Веська покосился на меня с насмешкой.
-А что ещё? – я остановилась и посмотрела на него в упор. Он нехотя задержался и смущённо опустил глаза.
-До женского пола охоч, так что ты там осторожнее.
-И ты мне не собирался об этом говорить? – обиделась я. Парень, который имеет на меня какие-то виды, даже жемчуг подарил, отправляет меня к такому мужчине. Я нервно схватилась за нитку бус, ощущая округлые неровности речного жемчуга под пальцами. Он заметил, что я одела его подарок.
-Собирался, - помрачнел Веська, ненароком поправляя оружие, и теперь смотрел на меня в упор, - ещё говорят, что женщины сами падки на волшебника. Так что всё зависит от тебя, а не от него.
Нас пропустили беспрепятственно, хотя ребята из стражи с удовольствием бы расспросили по какому делу мы к волшебнику следуем. Но это из любопытства, а не по великой бдительности. Вот только указания строгие получили, поэтому смолчали. Только один жестами просил Веся потом рассказать. На что мой провожатый показал фигу, ткнул пальцем вверх и погрозил кулаком. Да… указания были очень строгие.
-Внутрь не пойду, - сказал он перед дверью, - его боятся, но мужик он не злой. И… - Весь явно с трудом произнёс это: - если что, кричи. Я не позволю ему совершить непотребство.
Я смотрела на него, как на настоящего мужчину. Прекрасно понимала, что ничего он против волшебника не сделает, да и на своей карьере поставит крест. Но он готов ради меня на это. А я? А я понимала, что не готова принять от него эту жертву. Лучше справлюсь сама.
Робкий стук в дверь отражал моё смятение. Дверь распахнулась, как будто волшебник с той стороны подслушивал.
-Заходи, Чаролом, - сказал чернобородый, круглолицый молодец с кучеряшками. Ростом он был вровень со мной. Карие, добрые глаза изучали меня с плохо скрытой улыбкой. Под синей свободной хламидой угадывалась коренастая фигура любителя плотских удовольствий, то есть большое брюшко. Он так был непохож на волшебника, что я улыбнулась, и бестрепетно шагнула вовнутрь.
В комнате у волшебника всё было необычно. Богатые ткани, непривычные предметы мебели и странные вещи. Прямо на полу стояла огромная ваза с сотней багровых роз. Но пахло не ими. Тяжёлый, сладкий аромат пропитал всё. Что-то курилось в бронзовой чаше.
-Присаживайся, - Гор Ан ткнул пухлым пальцем на высокую скамейку, покрытую тканью. Что-то в ней было неправильно. На всякий случай я взглянула на него магическим зрением. Не хватало ещё, чтобы я ненароком разрушила его колдовство. Всё-таки невежливо приходить в гости и что-то ломать. Но на этом предмете мебели не было и отблеска магии. Я опустилась на предложенное место и провалилась вниз. От неожиданности я вскрикнула.
-Мягко, правда? – улыбнулся Гор Ан.
Я утонула в его скамейке, как в болотной кочке, но сидеть было действительно очень мягко.
-Вина? Щербет? Фрукты? – спросил волшебник, не обратив внимания на моё невежливое молчание.
-Нет, спасибо, я поговорить пришла, - отказалась я.
-Расслабься, дитя моё, глоток вина никогда не мешал беседе, - он взял со столика пузатую бутыль и наклонил её над прозрачным бокалом из толстого стекла. Он действительно налил один глоток, столько я, пожалуй, осилю.
-Ты так напряжена… - посетовал гостеприимный хозяин жилья, - хочешь, помну тебе плечики?
-Зачем? – испугалась я. Слишком приторным был этот человек, что меня настораживало.
-Расслабишься, настроишься на беседу, а то ты, как натянутая струна, того и гляди, зазвенишь, - улыбнулся волшебник, бесцеремонно взяв меня за руку. Его прикосновение было мягким, но непреклонным. Я попыталась забрать собственную руку обратно, но замерла от тёплой волны мурашек, что разбежались от его прикосновений. Это было... приятно. Но он мне даже не нравится. Может, он меня околдовал? Да нет, глупости, я – Чаролом, на меня магия не действует. Хотя мурашки от неё бывают, но не тёплыми волнами и совсем неприятные. Что же он творит?
Я беспомощно оглянулась на столик в поисках того, чем можно было стукнуть странного человека, снять это наваждение. И увидела корзину с фруктами. Здесь были уже знакомые мне яблоки, груши и сливы. Пробовала последние у Аттакона, кислятина, не понравились. А тут я увидела невиданные доныне фрукты… или это овощи?
-Что это? – указала я на пучок длинных, жёлтых плодов, похожих на очень большие пальцы.
-Бананы, - улыбнулся Гор Ан и отпустил мою руку, - давай я научу тебя их есть.
-Хорошо, - покорилась я, лишь бы он снова не завладел моей рукой. Я так и не придумала, куда бы её спрятать во избежание повторения.
-Вот смотри, их нужно очистить, - он отломал от пучка два плода и один из них подал мне. Со второго же начал разворачивать шкурку, как лепестки в цветке. Он обнажил до середины белый плод. – Теперь ты.
Я попробовала, но у меня так не вышло. Шкурка никак не хотела сниматься. Я крутила банан и так и сяк, сначала нежно, потом с нарастающим раздражением. Потом одна полоска отколупнулась и отделилась до конца, плод сломался пополам, одна часть выпала из шкурки и шлёпнулась мне на колени, вторая же размазалась по левой ладони жидкой кашей. Скользко, липко, противно.
Волшебник засмеялся.
-Ничего не получается с первого раза, - успокоил он меня, - давай я тебя покормлю. – Он одной рукой снял с моих колен тушку замученного плода, второй же поднёс свой фрукт к моим губам. – Кусай, - велел он.
А что мне оставалось делать? Так глупо я себя не чувствовала ни разу в жизни. Я преодолела отвращение и подчинилась... это оказалось вкусно. Я с удовольствием проглотила сладкую массу.
-Ещё, - приказал волшебник, и я не могла ему отказать А он вдруг вынул из моих рук шкурку и принялся с аппетитом слизывать с моих рук жалкие останки моего банана. Ап! Да что он себе позволяет?! От возмущения мне захотелось плюнуть в него этой вкусной штукой, но, к сожалению, я проглотила её раньше. Я открыла рот для протестов, но там мигом оказались остатки банана.
-Я сейчас ещё почищу, - предупредил Гор Ан.
Я протестующе замычала.
- Запей, - он протянул мне бокал с вином.
Я поторопилась воспользоваться его любезностью, чтобы быстрее проглотит то, что во рту и всё же высказаться.
-Дитя моё, надо помыть руки, - он по-отечески строго глянул на меня. Да он же просто издевается!!! Всё! Стоп!
-Уважаемый Гор Ан ибн Алхиен, я пришла поговорить! - с нажимом сказала я, когда он поднёс мне воду с лепестками роз и белоснежное полотенце.
-А мы что делаем? – почти натурально удивился волшебник.
-По-моему, ты старательно пытаешься отвлечь меня от разговора, - прямо ответила я.
-Ах, малышка, ты обезоруживающе честна, - засмеялся толстячок.
-Ты уже знаешь, зачем я здесь? – даже не улыбнулась я в ответ.
-Хочешь найти одного колдушка, - пожал он плечами, - или двух? – лукаво спросил он, видно и сам знал ответ. Похоже, что одного.
Он налил мне вина, а я задержала взгляд на его пальцах. Можно было сказать, что они все были унизаны перстнями. Тут были и алмазы, и рубины, и чёрный оникс, и даже изумруд, но не в искомой оправе. Он специально нацепил всю коллекцию, чтобы продемонстрировать их мне или всегда так ходит? Это же неудобно. И что должен показать мой осмотр? Что у него нет такого кольца или, что он его не одел? Стоит ли его подозревать? Слишком много вопросов.
Я положила между нами рисунок перстня.
-Знакомая вещица? – спросила я.
-Возможно, - мельком взглянул он на рисунок и протянул мне бокал.
-Кому принадлежит? – упорствовала я, не принимая его любезности.
-Не скажу, - покачал он головой.
-Не знаешь? – удивилась я.
-Я бы мог солгать, сказать, что не знаю, - прямо ответил мужчина. – И ты бы успокоилась на этом. Но я знаю, чей это перстенёк, и могу дать только добрый совет. Уходи из Крестеня. Не по зубам тебе этот противник, раздавит, как букашку.
-Не могу уйти. Я верховому обещала виновного сыскать, - пришлось признаться мне.
-Незачем ему знать, - усмехнулся Гор Ан, - а семье Бытневой больше ничего не грозит. Дочка его случайно на нежить напоролась, не для неё была создана…
-Я ведь знаю для кого, но не знаю кем, - прервала я его.
-Откуда? – перестал улыбаться волшебник.
-Прелесту используют ещё раз, - я смотрела ему прямо в глаза. – Ты не знал?
-Рассказывай, - приказал он, превращаясь из милого смешливого толстячка во властного, сухого командира. Я кратко изложила последние события. Он буквально поедал меня глазами, словно на мне была написана вся эта запутанная история.
-Значит, на празднике принимаешь бой? -  понял он меня с полуслова.
-У меня нет выбора, - кивнула я.
Волшебник вскочил и прошёлся по комнате. Полы хламиды взметнулись крыльями. Он явно досадовал. Остановился он так же резко и заглянул мне в глаза.
-Хорошо, я помогу тебе, - сказал мужчина, - но не требуй от меня имени. Я тоже сильно рискую. Постараюсь сделать так, чтобы мы не потеряли голову от твоих открытий.
-Я бы не хотела подводить кнесиню и Прелесту, - заметила я.
-Просто приглядывай за Бытневной, - посоветовал Гор Ан. - Если что обнимешь её, как маму родную после долгой разлуки и снимешь зАморочку. Ты же Чаролом.
-А ты как помогать будешь?
-А вот это уже, девочка моя, не твоё дело, - мягко улыбнулся волшебник.
-Как это не моё? – возмутилась я, - по-моему, очень даже моё.
-Да я ещё сам не знаю, - признался волшебник, сбивая моё возмущение на взлёте. Мы оба рассмеялись. Забавный дядька. Сначала насторожил слащавостью, потом напугал строгостью, а теперь стал естественным.
-Пойду я, - с трудом поднялась с мягкого сиденья, опасаясь, что ещё немного и вставать не захочется. Ничего удивительного, что женщины к нему сами приходили. Ради того, чтобы посидеть на такой роскоши, действительно можно было и честью поступиться.
-Бананчиков возьми, - засмеялся он и пихнул мне в руки пучок жёлтых плодов. Я вышла от него, улыбаясь.
-Я уже беспокоиться начал, - отделился от стены мой провожатый. А я ведь о нём совсем забыла. Заботливо осмотрев меня, пришёл к выводу, что я не пострадала от волшебника. Похоже, действительно готовился ворваться в жилище волшебника и спасти мою честь. Он был бледен, но пытался шутить.
– Вдруг он тебя в лягушку превратил за язык несдержанный.
-Мировой мужик, - убеждённо заявила я.
-А что это у тебя? – спросил Веська.
-Бананчик хочешь? – невинно спросила я…

Ужинали мы опять с Простевнями. А после этого Дек долго и многословно благодарил меня за то, что Прелеста согласилась сопровождать его на праздник. Девушка смущённо молчала, не поднимая глаз.
Кошель с некоторым количеством золота, правда, он отдавал мне уже наедине. Он честно заплатил за то, что я расколдовала его возлюбленную. Её отец мне, конечно, тоже заплатит, но у Деккария был свой интерес. Это было очень кстати. В дороге деньги лишними не будут. А может, и лошадь покупать придётся. Ласточки у меня больше нет, а вещей изрядно прибавилось. Одна рыжая лошадка не свезёт и меня и мой скарб. Золото я зашила в нательный пояс, его под ремнём не видно будет, а стоит одну строчку распустить, и в руках пара монет окажется.
Утром, как и обещал верховой, умытое солнышко сияло ярко.
Перед праздником все волновались так, что даже есть не могли. Впрочем, Прелеста и Оленя нам с Лейкой все уши прожужжали, что там всё равно будут лепёшки, просяные и ячменные с различными затеями: с вареньем и с мёлом, и с солёным соусом. А так же крепкие ягодные квасцы. Так что на завтрак почти не ели, а уж к обеду и в замок собрались.
Как раз в это время к нам пожаловали Престевни и Молчан. Они с нетерпением дожидались нашего выхода. Но первыми к ним вышли Бытень Велегович с Живалой и Оленюшкой. Мы же втроём поочерёдно подбегали к окну и поправляли друг на друге одежду. Стражники в этот день тоже были хороши, в новой одежде и начищенной обуви. В отполированных медных бляхах на куртках отражалось солнце. Они восхищались тёмно-синим платьем хозяйки. Особенно нарядно оно смотрелось с большим белым воротником. Воротник подчёркивал её благородную бледность и мягкость миловидных черт. Отметили и зелёное в горошек платье младшенькой Бытни Велеговича. Оленюшка расцвела от похвалы.
-Иди ты первая!
-Нет, ты, - спорили Лилея с Прелестой. Прелеста оказалась сильнее худенькой Лейки и вытолкнула её за дверь.
Чуть не споткнувшись, та выпрямилась и важно прошла к Молчану. Розовое платье с печатными изумрудными листьями напоминали рассвет в лесу. Удивительно подходящее сочетание для невинной девушки. Она ещё нескоро привыкнет к столичной моде, хотя уже выбрала не свойственную Перетоплю свободу в одежде. Скромный покрой платья скрывал стройные ножки, зато складочки ниже талии увеличивали её бёдра и сборки делали пышнее грудь. Пока Простевни хвалили её платье, Молчан просто склонился и поцеловал её в щёку. Впрочем, он никогда не был многословен.
Мы с Прелестой переглянулись. Меня она так просто не выпихнет. Прелеста поняла, что идёт следующей. Она одного не понимала, что я тоже боюсь, тоже трепещу перед оценкой меня на фоне таких красавиц, как они.
Когда вышла она, Деккарий замер в немом восхищении. Веська присвистнул и заткнулся под строгим взглядом Молчана. Я даже по спине заметила, с каким напряжением она ждёт оценки от жениха.
Она действительно была изумительно хороша. Лазоревый лиф плотно облегал стройную талию и самый верх пышных бёдер, грудь же прикрывал ровно настолько, чтобы воображение дорисовало недостающее. Думаю, сегодня не один мужской взгляд упадёт в нежную ложбинку на груди. В то же время, цвет был сдержанный, не давая переступить черту за которой она казалась бы междулавкой. Зато пышные рукава и юбка красного цвета делали её похожей на яркий цветок, который так и хотелось сорвать. И вот этот цветок неуверенно стоял посреди двора, замерев под восхищёнными взглядами мужчин. И с каждой секундой девушка теряла уверенность в себе. Показалось, что ещё немного, и она сорвётся с места, сбежит прочь от разочарования. Я не выдержала:
-Не молчи, - вышла из дверей, - неужто не нравится Лестино платье?
-Нравится, очень нравится, слов нет… - пробормотал Дек, прекрасно понимающий, что это для него. Леста расцвела улыбкой. Но тут её жених перевёл взгляд на меня.
-Опа, - выдохнул Вессалон, но продолжить не смог
-Потрясающе, - подал голос Молчан, что вызвало недоумение у всех. Лейка обиженно надулась, но он взял её за руку, возвращая ей своё внимание. А вот Дек не спешил отрывать от меня глаза, Леста была готова треснуть его чем-нибудь тяжёлым.
Впрочем, я ведь знала, что так и будет. В этот день я не могла позволить себе быть мышью серой. Золотой лиф платья так и переливался в лучах полуденного солнца, а алый подол трепетал при каждом движении. Золотой обруч удерживал подобранные волосы, и две золотые капельки блестели в прозрачном стекле в районе ушей. Ожерелье на шее было им под стать. Единственное, что не гармонировало с этим, был чароломка. Он висел на шее на простом кожаном шнурке, и снимать его я не собиралась.
-Аж глазам больно, - тихо сказал Весь, приближаясь
-Да, печально, - притворно закручинилась я, - придётся не смотреть на меня, раз больно…
-Ну, уж нет, - возразил старший Простевень, - из-за такой красоты не жалко и ослепнуть.
Приятно было, просто слов нет. Я проверила, всё ли я взяла: Чароломка на шее, на поясе шелестел семилистник. Оленюшка сколько смогла, столько и принесла. Кажется всё на месте.
-Ладно уж, идите, веселитесь, - смахнула слёзы Залада.
-А у тебя и праздника не будет? – спросила вдруг я.
Она остро глянула на меня. Мне показалось, что в глубине её глаз засветилось что-то доброе, родное. Она улыбнулась мне.
-Будет. Вот провожу вас, а сама в гости пойду.

Глава 12 Праздник.

Праздник проходил во дворе замка кнеса. По такому случаю ворота были распахнуты настежь. И народу было много, яблоку негде упасть. Доносились сладкие ароматы обещанных лепёшек. Я насчитала по крайней мере пять бочек откуда наливали пенистый напиток всем желающим. С одной стороны три музыканта играли весёлую плясовую, а справа раздавались печальные песни. Я старалась глаз не спускать с Прелесты и Деккария. Мы с Веськой всюду следовали за ними хвостиком. Впрочем, о себе не забывали.
-Потанцуем или утолим голод-жажду? – спросил мой стражник.
-Хочу всё сразу, - засмеялась я.
-Не получится, - почесал затылок Простевень, - с кружкой кваса в руках и с лепёшкой в зубах танцевать неудобно.
-Знаю, что не получится, - засмеялась я, - но всё равно хочется.
-Тогда начнём с танцев, - решил Веська и увлёк меня за руку в пляс. Я не протестовала, потому что рядом уже кружились Дек с Прелестой.
А потом мы перепробовали лепёшки. С орехами и мёдом, с семечками и фруктами. Пили ягодный квас: смородиновый, земляничный, а потом ещё и смешанный.
А потом я увлекла его к одинокому певцу с лютней. Хорошо, что наши с Прелестой устремления совпадали и мне не пришлось делать то, что не хочется. Голос певца то был высок и чист, как пение соловья, то ласкал слух бархатными басами, то был резок, как сталь, то мягче пуха. Он пел о любви и о печали. У меня просто сердце сладко ныло от его песен.
Помимо его прекрасного голоса, сердце рвалось от того, что он слеп. Оба глаза его были мёртвые, неподвижные. Даже летящие в шляпу деньги не могли заставить его моргнуть. Волосы у него были длинные, неровно обрезанные, прихвачены вокруг головы разноцветной тесьмой. Было заметно, что он высок ростом. Его неуклюжие, большие руки и ноги казались медлительными. Да и неудобно ему было сидеть на скамейке, видно низенькая она для него. Но с инструментом он справлялся очень ловко. Струны под его чуткими пальцами то звенели, то шептали, то смеялись, то рыдали.
Мы довольно долго стояли рядом, Прелеста словно заворожённая смотрела на певца. Дек, кажется даже начал ревновать. И тут слепец вдруг обратился прямо ко мне.
-Эй, красавица, я спою для тебя.
-Для меня? – удивилась я, оглядываясь вокруг. Больше никто не принял его слова на свой счёт, хотя девиц и женщин вокруг толпилось больше, чем мужчин.
-Для тебя, дай только кваску глотнуть, а то в горле пересохло.
Я опустилась на корточки и вложила в его руку свою кружку с квасом.
-А откуда ты знаешь, что я красавица, ты же слеп, - усмехнулась я.
-Но нюх-то не потерял, - парировал он, осушив кружку до дна.
-Это да, - заметил Весь, стоящий за моей спиной, - назови он тебя уродиной, мигом бы в нос получил.
Многие засмеялись. Я забрала у лютниста кружку и поднялась. Никто не ушёл во время этой паузы.
-Слушай, - он перебрал струны и запел:
Ой, невестушка моя
Ходит с длинною косой.
И стройна-то и бела
Убегаю день деньской.

Мы помолвились на днях
А сговорены давно.
Только жду в каких кустах
Повстречаю я её.

А до свадьбы, вот беда
Столько надо мне успеть.
Ой невестушка моя
Мара Велесовна Смерть.

Народ засмеялся и захлопал, монетки полетели в шапку к увечному просто дождём. Я была в недоумении, и какое отношение эта песня имеет ко мне? Что-то подобное, о невесте-Смерти я слышала от седоусого, с год назад. И тут меня словно в живот ударило, аж дыханье перехватило. Где Прелеста? Я же обещала за ней присматривать.
Я бросилась в замок, расталкивая людей. Уж и не знаю, что меня вело в покои кнеса. Как ни странно меня нигде не задержали ни слуги, ни стража. Хороши охраннички, нечего сказать. Впрочем, может быть, всё дело было в Весе, который пыхтел сзади, не отставая от меня. Я влетела по лестнице и оказалась в жилой части замка. Я замерла, куда теперь?
-Туда, - ткнул Весь вправо. Я послушалась, и мы быстро пошли по полутёмному коридору. Я вдруг увидела, что у стены лежит тело. Склонилась и поняла, что это Деккарий. Он был бледен, без сознания или мёртв.
-Займись, - указала я Веське на брата. Крови не было, надеюсь, что жив. Одна дверь была открыта, от туда доносился какой-то странный шум Я устремилась туда.
По полу катались две женские фигуры. В одной из них я узнала Прелесту. Вторая, судя по всему, и была женой кнеса, Одареей Витольдовной. Несмотря на то, что кнесиня была крупнее, девушка явно одерживала верх. В её руках сверкал нож.
-Леста, опомнись! – сдавленно проговорила Одарея, - что происходит?
Но девушка будто её и не слышала. Её лицо ничего не выражало, лицо же кнесини искажало непонимание и страх. У стены плакала девочка. Кажется, это была маленькая кнесинка.
-Остановись! – крикнула я и бросилась к дерущимся.. Улучив момент я выбила оружие из рук дочки Бытни и схватила её за плечи. Магия огнём прокатилась по телу девушки, обожгла меня до боли, заставила крепче сжать Прелесту в объятиях. Девушка тут же обмякла в моих руках, глаза закатились, и она потеряла сознание. Я бережно опустила её на пол и уселась рядом, вдруг обнаружив, что ноги меня не держат. Это краткое прикосновение потребовало от меня такого напряжения сил, как будто я камни на себе таскала. А в боку кололо от быстрого бега. Хорошо, что я успела.
Мы с кнесиней сидели на полу рядом с Прелестой и вставать совсем не хотелось. Я понимала, что это краткий миг передышки и кнесиня обязательно задаст множество вопросов о произошедшем, вот только в себя придёт. Попыталась ненавязчиво рассмотреть её.  Какая она – кнесиня Перекрестья Одарея Витольдовна? Чего ждать мне от неё милостей или наказания за нерасторопность?
Ясно было, что жена кнеса иностранка. Скорее всего, родина её была Кленк. Они с Прекрестьем даже не соседи. По какиму принципу был заключон этот брак? Какая выгода была у обоих государств, когда поженили принцессу и кнеса?  Живёт ли в их союзе любовь? Насколько кнесиня участвует в жизни государства мужа? Влияет ли она на политику?
На первый взгляд не молодая женщина производила впечатление умной, образованной, но строгой. Прямая спина, будто аршин проглотила, каштановые с сединой волосы растрепались после борьбы. Но она тут же бессознательно пригладила их ладонью. Высокой причёске это не сильно помогло, но под головным убором этого было бы не заметно. Отсутствие оного показывало, что кнесиня была дома одна. Ещё и лиф простого тёмно-синего платья был расстёгнут. Видимо, она покинула праздник и собиралась отдохнуть, когда ей помешала дочь верхового городской стражи.
Но первой заботой кнесини стало отнюдь не удовлетворение любопытства.
-Иди ко мне, - позвала женщина девочку у стены и ребёнок, недоверчиво косясь, на тело Прелесты, подошёл к ней, уткнулся в плечо, стих.
-Что это было? – недоумённо спросила жена кнеса, оглаживая на себе одежду одной рукой. Она на удивление быстро справилась со своим страхом.
-Околдовали, - пояснила я.
-Кто? – недоумённо спросила Одарея, - ты ведь Чаролом?
-Да, - кивнула я.
-Много слышала о тебе, - она попыталась улыбнуться и погладила девочку, - успокойся, милая. Всё уже позади. Ты очень вовремя, но как ты догадалась?
-Долгая история, - неохотно призналась я. Говорить не хотелось, словно это мешки ворочать.
-Но рассказать придётся. Ты ведь никуда не торопишься? – вопрос был скорее не задан, а предложен к размышлению. Я поняла, что выбора у меня нет, кнесиня была здесь в своём праве. Так что я рассказала всё, что знала сама. Все события, которые привели меня сюда и все мои подозрения относительно того, что хотят извести кнесиню, а Прелеста просто попала под руку. И что недоброжелатель рядом, в близком окружении.
-Значит, Багряна, - уточнила женщина спокойно, по-деловому. Она мне поверила сразу, словно и сама обо всём догадывалась.
-Я знаю, с кем она дружит…
-Ещё бы тебе не знать, - нас прервал неприятный смех. Сначала показалось – мужской. Я обернулась и увидела ещё одну немолодую женщину в богатой одежде. Вот только облик её не располагал к себе. Бледная, как смерть, узкое бескровное лицо с тонкими губами и хищный крючковатый нос. Чёрное платье покрывал, завязанный на талии, золотистый узорчатый платок, - единственная яркая деталь. Высокий чёрный вдовий клобук скрывал волосы, но позволял видеть длинную и когда-то красивую шею. Теперь же морщины вызывали неприятное чувство. Длинные и широкие рукава напоминали крылья вороны. Она всё ещё была стройной, а когда-то несомненно слыла красавицей.
-Сестра Володыни Мстиславовича, Берестава, - спокойно представила мне её Одарея.
Так вот кто колдушок породивший червя, желающий убить кнесиню и мучающий Прелесту. Я поняла это сразу. Она действительно опасна. Сколько у неё власти? Против неё нас может защитить только сам кнес. Главное, доказать её вину. Именно её имя скрывал Гор Ан. Интересно почему? Не хотел впутывать чужачку в дела кнесовой семьи?
-Слишком много знаешь, челядь, - Берестава презрительно посмотрела на меня и кинула какое-то заклинание. По спине побежали мурашки. Очень неприятно, но не смертельно. Я невольно улыбнулась. Не так-то просто меня околдовать. Я заметила на указательном пальце перстенёк с зелёным камушком, знакомый по рисунку Лёны. Сестру кнеса действительно в плаще можно было принять за мужчину. Впрочем, я уже не нуждалась в этом доказательстве.
Берестава снова злобно засмеялась и что-то метнула в кнесиню. Я вскочила на ноги, готовая прикоснуться к околдованной. Но моя помощь не понадобилась. Лицо Одареи вспыхнуло, вся она засветилась, и словно шелуха с неё слетело колдовство. Видно, я, даже не задумываясь, переключилась на волшебное зрение. И тут я поняла, что Береставу это не остановит. В комнате валялась беспомощная Прелеста и маленькая девочка, они обе были в опасности. Я шагнула к ней с намерением ухватить за руки, не дать сплести заклинания, погасить силу. Но тут она вскинула руку в повелительном жесте, и с пола воспарил нож, что недавно был в руках Прелесты и оказался в её руках. Как же я это упустила? Ведь могла бы подобрать его сразу. Нет ведь, уселась передохнуть! Будь он в моих руках, не откликнулся бы на её призыв.
-Значит мастерство тебе не по вкусу, Чаролом? – показала она, что знает меня, - Я могу испачкать руки и о грязное оружие. Жаль, конечно, но зато никто мешать не будет. Сначала тебя, Влася Кристовна, потом невестку мою Одарею свет Витольдовну, а затем и до детей её очередь дойдёт. А вину свалю на дочь верхового. Скажу, что взбесилась девка. И мне поверят, даже родные отец с матерью. Ну, ты же знаешь почему, - Берестава подмигнула мне, как подруге.
Я была ошеломлена такой смесью дружелюбия, восторга и желания убивать. Маленькая кнесинка замерла от ужаса в объятиях Одареи. Кнесиня же не потеряла присутствия духа.
-За что? – подала она голос, - Как ты можешь так относиться к семье брата?
-Ты и твои ублюдки меня не волнуют, - оглянулась на Одарею Берестава. - Мой братец, а твой распрекрасный муженёк убил моего мужа, осиротил моих детей. Если бы не это, мои дети могли бы наследовать Полесье. А теперь я всё сделаю, чтобы не Бытнево поганое семя наследовало Перекрестье, а мой Ясень. Хотела начать с тебя, чтобы не стояла ты больше между мной и любимым братом.
Так вот откуда её чёрные вдовьи одежды, - догадалась я. Сколько же лет она носит траур?
-Сумасшедшая, - ахнула кнесиня. Берестава и любила брата и проклинала его семя.
-Ошибаешься, - усмехнулась сестра кнеса, - с больной головой я бы не смогла освоить колдовство, так что со мной всё в порядке.
-И когда ты постигла Мастерство? – заинтересовалась кнесиня.
-Давно, - горделиво призналась Берестава. -  Начал учить меня ещё Горанчик, но потом сказал, что у меня тёмное сознание и перестал. Хотя я всё равно собиралась его бросить. Выйти за него замуж я не могла, но о наших уроках жалела. – Лёгкая тень сожаления скользнула по бледному лицу сестры кнеса.
А быть может, Гор Ан стращал меня карами за знание имени колдуна именно потому, что когда-то любовь крутил с сестрой кнеса. Быть может, и сейчас чувства к ней остались. И на помощь его нечего рассчитывать. А если они в сговоре, то не выстоим мы против двух волшебников. Даже кнес не поможет. Где же Веська? Неужели до сих пор рядом с братом? Мог бы и позвать кого на помощь!
-Да только он не единственный маг на белом свете. В Полесье я нашла другого учителя. Теперь колдун кнесов меня боится. – Она радостно засмеялась, а потом насторожилась: - А ты ведь и сама не проста. Недаром с тебя всё, как с гуся вода. Признавайся, злыдня, где и чему училась?
-Не училась, - спокойно ответила Одарея, - я чистелька.
Я удивлённо уставилась на жену Володыни. Как же я сразу не догадалась? Ясно же видела, что засветилась она, сжигая магию. Береставу это знание не обрадовало.
-Что ж, значит, придётся резать, - заключила она почти весело, - а девчонке язык отниму, чтобы не рассказала. Тебе-то она не родная дочь, Ветрова. Её убивать незачем.
Я увидела, как из широко открытых глаз девочки потекли слёзы. Но она молчала, как будто уже потеряла способность говорить.
-Не двигайся! – послышался мужской голос из-за спины Береставы, и она замерла. Казалось, она не была испугана, но сильно потрясена.
-Ясенёчек, сыночек… - пролепетала она, - как же так?…
-А вот так, сестрица, - в комнату вошёл Володыня Мстиславович, братья Простевни и кнесов маг. Толстый волшебник был одет в золотое одеяние, а на пальце на этот раз было только одно кольцо с огромным рубином. Я обратила внимание на то, что мы оделись, как будто для того, чтобы быть рядом. Несмотря на брюшко, Гор Ан совсем не выглядел смешно.
-Прости мам, но думаю, что с тобой беда, тебе нужна помощь, - заговорил сын Береставы, - Я тебя не узнаю. Мы с кнесом долго стояли за дверью и слушали ваш разговор. Какая же пропасть лежит в твоём сознании. Володыня Мстиславович принял нас в семью, относится ко мне, как к сыну, дал нам не только еду и кров, но и заботу, любовь. А ты на него напраслину возводишь. Ни Перекрестью ни кнесу невыгодна была смерть отца. Именно наша семья была залогом мира между Перекрестем и Полесьем. Если бы нас не отравили, этой войны бы не было, и дядя Ветер был бы жив. Так что не на того ты вину возлагаешь. Ты хочешь наследия для меня. А мне ведь не нужно это, если я останусь один, без родных и близких.
Пока он говорил, Простевни по знаку кнеса связали Береставе руки за спиной, чтобы больше не могла она творить заклинаний. И только после этого Ясень опустил меч, которым упирался матери в спину. Он вышел из-за её спины, и я невольно залюбовалась им. Ясень казался картинкой к собственному имени. Ясные голубые глаза, светлые прямые волосы, могучая, хотя и не слишком высокая фигура. Только глаза его были печальны. Почему же он до сих пор не женат? Но этого я не узнаю.
-Как же ты мог на родную мать руку поднять? – кротко спросила Берестава, как будто не она тут обещала всех убить, начиная с меня вплоть до всех Володыневичей. Ясень не успел ответить, Володыня невольно пришёл ему на помощь.
-Что же мне с тобой делать? – тяжело спросил кнес. Горькая складка пролегла возле губ.
Берестава уверенно улыбнулась.
-А ничего ты со мной, братец, не сделаешь. Рано или поздно руки разомкну, и буду творить магию.
-Да уж, под замок, как дядьку не посадишь, вырвешься ведь, - задумчиво продолжил Володыня.
-Тогда лучше убить, - подала голос кнесиня.
Золовка смерила её уничтожающим взглядом. Все понимали, что это лучший, если не единственный выход. Ведь зловредная магиня действительно освободится и примется за старое. Снова попытается  убить, околдовать, извести… мастерство-то её никуда не денется. Не могу же я при ней неотлучно находиться, дабы ломать её чары. Вот бы на неё саму чароломку наложить, чтобы колдовать больше не могла. Я даже улыбнулась своей мысли.
-Интересно, а можно будет лишить её магии, с помощью чаролома? – я достала шнурок с амулетом и продемонстрировала окружающим.
-Вложить в неё? – заинтересовался моей идеей кнесов волшебник и приблизился ко мне, - надо подумать.
Берестава попыталась сорвать с себя путы, зарычала и стала извергать из себя проклятия. Неужели она знала, как это сделать?
-И она потеряет дар чаротворчества? – уточнил кнес
-Да, - подтвердил Гор Ан.
Ясень придержал мать за плечи.
-Молчи, - приказал он, - это твоя жизнь. Я бы тоже на месте кнеса убил тебя, это гораздо проще и безопасней. Но ты моя мама и я не хочу тебя терять.
-Да сестрёнка, ты у меня тоже одна осталась, - покачал головой Володыня, если бы мог, я тебя вылечил. Но мне дороги мои дети, я не могу ими рисковать.
-Ты знаешь, как это сделать? – спросила я толстяка.
-Тебе свою монетку не жаль? – вместо ответа спросил он. Я улыбнулась, и он взял чароломку из моих рук за шнурок.
-Отойди подальше, я буду творить большую магию, не хочу, чтобы ты с ней соприкоснулась, - попросил он.
Я отошла почти  к противоположной стене. Не сговариваясь, рядом оказались кнесиня с девочкой. Теперь я знала, что это не родная её дочь, но девочка так доверчиво обнимала её, что это казалось совсем неважным. Володыня Мстиславович встал перед нами, стараясь защитить от происходящего, и заслонил весь обзор. Я видела из-за его плеча, что Простевни отступили к двери, чтобы никто не мог помешать действу. И только Ясень по-прежнему стоял и держал мать за плечи. А та словно смирилась со своей судьбой, стояла покорно. То ли вняла доводам, то ли имела свои соображения.
Чародей несколько раз взмахнул руками и произнёс непонятные слова. Сразу же заложило уши, словно в них вода попала. Судя по всему, это произошло со всеми. Берестава и Ясень тоже поморщились. А на остальных я не могла посмотреть, словно что-то приковало мой взор к предстоящему таинству. Странная музыка зазвучала на краю восприятия, а потом незнакомые, тонкие голоса запели песню. Волшебник повторял непонятные слова за этим навьим хором и шаг за шагом приближался к Береставе. Сама же сестра кнеса смотрела в ужасе на волшебника, но даже не шевелилась.
Подойдя вплотную к бывшей своей ученице, маг опустил чароломку ей на грудь.
-Прости, девочка моя, - печально произнёс он, - мне жаль, что я разбудил твой Дар. Без него ты была бы гораздо счастливее.
-Не тебе судить, в чём моё счастье, трус несчастный, - огрызнулась вдова.
Видно что-то она предлагала волшебнику, а он не согласился. Вот и сейчас его не задели её слова. Вот только смотрел он на неё с нежностью.
-Я думал, что обезвредил тебя, моя тёмная душа и наказан за то, что переоценил свои силы. Надеюсь. это тебя успокоит.
Я думала, что он сейчас набросит ей на шею шнурок, и амулет приклеится к ней намертво, но вместо этого кругляшок прошёл сквозь кожу, словно она стала невещественной. Женщина сдавленно вскрикнула и выражение её лица застыло. Казалось, что она умерла на месте, и только какое-то чудо удерживало её в вертикальном положении. Или руки сына…
-Дай острый нож, - приказал волшебник Ясеню. Тот колебался всего мгновение, но протянул требуемое, доверяя чародею жизнь своей матери.
Гор Ан перерезал кожаный шнурок и вынул его из тела побеждённой волшебницы уже без чаролома.
-Влася, подойди, - вдруг приказал он. Я удивилась. Это сильно противоречило его недавним указаниям.
-Да подойди же, - раздражённо прикрикнул Гор Ан, сердясь на моё промедление. Я подчинилась.
-Держи нож, - протянул его мне волшебник, - мне нужно немного твоей крови для печати. Всего несколько капель ей на грудь, только не смей дотрагиваться до нас! – предупредил он.
Я решительно уколола палец и простёрла руку над Береставой. Капельки упали на одежду волшебницы и вспыхнули ярким светом, взметая ветром нашу одежду. Алое с золотом моё платье, как живое зашевелилось на мне, окрашивая всю комнату в красный цвет. А золотые одежды мага отразили свет. В этот момент женщина взвыла дурным голосом и выгнулась дугой так, что почти коснулась пола затылком. Ясень отлетел от матери в сторону, едва удержавшись на ногах. Нас тоже отшатнуло от волшебницы.
Берестава потеряла сознание, и всё закончилось. Я снова смогла нормально слышать. Все издали вздох облегчения, а толстяк обессилено опустился на пол рядом с Прелестой, как совсем недавно мы с кнесиней. Та вдруг встрепенулась и села.
-Где это я? – удивилась она, оглядываясь вокруг. Видимо, девушка ничего не помнила. Я тоже смогла осмотреть комнату. До этого момента мне было сложно обратить внимание на обстановку.
На стенах горели несколько довольно ярких светильников с изящными стеклянными абажурами. Мягкий свет освещал стол и поваленные стулья вокруг. Каждый стул был обит тканью. Было ещё несколько мягких скамеек, расставленных вдоль стен. Здесь могло усесться довольно много людей. Несколько шкафов с книгами выдавали увлечения просвещённой кнесини. Я не сомневалась, что это её комната. К тому же открытая дверь в комнату с кроватью и незаконченный наряд Одареи, выдавали то, что её застали врасплох.
Тем временем Деккарий подошёл к невесте и поднял её с пола. Мы же с Вессалоном подошли в бледному волшебнику.
-Сладкого?
-Вина? – почти одновременно спросили мы.
-Да, - вымученно улыбнулся толстяк. И я вдруг поняла, что выглядит он гораздо моложе своих лет. Что не зря он назвал Береставу девочкой, хотя она и выглядела старше его.
-Посидите со мной, - попросил враз постаревший человек. Мы с Весем переглянулись.
-Оставайтесь здесь, - заметила кнесиня, - я распоряжусь о еде и напитках.
Мы усадили старика на мягкую скамью с широкими подлокотниками и мужчины подвинули к нему стол. Остальные тоже остались за столом. Только Ясень всё ещё держал на руках мать.
-Не думаю, что тебе стоит оставлять её возле себя, - обратился он к кнесу.
-Что ты предлагаешь? – Володыня Мстиславович внимательно посмотрел на племянника.
-Лучшим выходом будет выслать нас в какой-нибудь гарнизон. Я за ней присмотрю, там она не сможет навредить.
-Добро, - кивнул кнес, - в Алдаустье верховой заболел. Примешь под командование?
-Это честь, - кивнул Ясень.
-А пока можешь унести её. Только без присмотра не оставляй, - отпустил Ясеня кнес.
Когда Володыня присоединился к нам за столом, слуги уже принесли пищу и напитки. Угощение было обильным, вино вкусным, под него приятно было беседовать. Я думала, что наелась ещё на празднике и не смогу съесть ни крошки, но с удивлением обнаружила, что проголодалась.
-Что же всё-таки здесь было? – спросила Прелеста Бытневна.
-Тебя околдовали, - ответила сама кнесиня.
-И что же я… делала? – смертельно побледнела девушка, видно вспомнила свои сны.
-Всё уже позади, - положила ей руку на плечо женщина, - благодари Власю Кристовну, что подоспела вовремя, и сбросила чары.
Прелеста обожгла меня растерянным взглядом и прямо спросила Одарею:
-Я пыталась тебя убить?
-Зачем спрашивать, знаючи ответ? – укорила её женщина.
-И что теперь со мной будет?
-Ничего не будет, тебе и так пришлось натерпеться, - пыталась успокоить кнесиня Прелесту. – Ты не волнуйся, я уже попросила найти твою семью, скоро должны прийти.
Девушка опустила голову, скрывая слёзы, но Одарея приподняла её за подбородок и вынудила посмотреть в глаза.
-Дитя, - мягко заговорила она, - к сожалению, жизнь по своей сути совсем не для добра и справедливости. И то и другое может творить только человек. Этим он и отличается от животных. Я не хочу уподобляться животному, которое не смогло бы понять, что ты не виновна и не смогло бы простить твоё невольное участие в событиях. Выпей вина, развей тяжёлые думы.
Кнесиня собственноручно налила вина дочери верхового. Та удивилась, расцвела, задохнулась от оказанной чести. И тут в комнату вошли её родные: Бытень Велегович, Живала, Оленюшка, Медян. Они встревожено смотрели на дочь и сестру.
-Проходи, садись, верховой, - показал Володыня Мстиславович на место рядом с собой, - разговор у меня к тебе есть.
-И вы пожалуйте, - подхватила кнесиня, обращаясь к остальным.
-Леста, что случилось? – чуткая Оленюшка сразу же заметила состояние сестры и не стала соблюдать приличия, предписывающие ей молчать в присутствии старших. Я заметила, с какой жадностью прислушался Медян. Его тоже волновала судьба сестры. Старшая же сестра покраснела, стыдно ей было сознаваться в произошедшем.
-Ты младшая Бытневна? – спросила вдруг кнесиня, обращаясь к девочке.
-Да, а ты наша кнесиня – Одарея Витольдовна? – полюбопытствовало дитя. Её первый раз взяли на праздник, она ещё ни с кем не была знакома.
Такие разные девочка и женщина смотрели друг на друга с огромным интересом и не могли понять, почему их потянуло друг к другу. А я поняла – они ведь обе чистельки. Только Оленюшка надорвала свой дар, а у кнесини всё было в порядке. И подсказать я им не могла. Это не всем расскажешь, а тут столько людей. И Оленюшка просила молчать. Впрочем, смотрела я на них и понимала, что их ещё притянет друг к другу, сами поймут, без меня. Не буду я в каждой бочке затычкой, да и уходить мне пора.
Я поймала взгляд Медяна и поняла, что этот готов душу вытрясти из меня, только бы я рассказала, что произошло с его любимой сестрой. Его останавливало только присутствие кнеса.
-Бытень Велегович, Влася Кристовна, - жестом хозяин замка пригласил нас следовать за собой. Нас ожидал разговор. Было любезно с его стороны дать нам возможность утолить первый голод и только потом уводить из-за стола.
-Хочу тебя, верховой поблагодарить за службу верную, да за деву эту чудную, - обратился он к нам, как только мы оказались в его комнате. – А тебе, Чаролом готов поклониться до земли, ты спасла меня от беды неминуемой, от смерти жены и детей. Проси чего хочешь.
Володыня Мстиславович действительно поклонился мне в самые ноги, слова у него не расходились с делом. От такой чести я даже ответить не сразу смогла.
-Не о чем мне тебя просить, Володыня Мстиславович, - спокойно ответила я, - отпусти ты меня на все четыре стороны. Если останусь здесь, буду только глаза мозолить, да о беде напоминать.
-Мудра ты не по годам, - удивлённо покачал головой кнес. – Я думал о том, чтобы предложить тебе замуж выйти за своего среднего сына. Семейные тайны должны остаться в семье, понимаешь? С удовольствием приму тебя в семью.
Он видимо заметил выражение моего лица.
-Вижу, что до тебя уже донеслась славушка о моём беспутном сыне, - улыбнулся Володыня, - Изъяслав действительно не сможет быть верным мужем. Да и нет у вас склонности друг к другу, а неволить ни его ни тебя не буду. Поэтому, я думаю, что если ты уйдёшь, это будет лучше для нас всех.
-Тогда, кнес, обеспечь деву в дорогу, - подсказал Володыня Мстиславович. – Кобыла у неё на днях издохла, а я знаю, что есть у тебя рысак, чистых кровей. Быстрый, выносливый, умный.
-Да ведаешь ли ты о чём просишь? – нахмурился кнес.
-Ведаю, Володыня, - кивнул верховой городской стражи, - потому и прошу для неё. Неужели жизнь твоей семьи стоит дешевле рысака?
-Да не надо мне ничего, - устало отмахнулась я. Мне теперь просто хотелось уйти. На жизнь я здесь заработала, с голоду не помру.
-Ох, хитёр ты, Бытня, - рассмеялся кнес и повернулся ко мне, - а ты и не ведаешь от чего отказываешься. Поверь, что это достойная награда за твои труды. Мне должно быть стыдно за то, что я не подумал об этом сам. И бери Сокола, пока меня снова не обуяла недостойная жадность…

Мы вышли от кнеса и немного постояли в тишине, передохнули.
-Уходишь, значит? – спросил верховой.
-Здесь меня больше ничего не держит, - пожала я плечами. Честно говоря, столько всего пережила за этот день, что даже улыбаться не было сил.
-Жаль, очень жаль, - искренне заметил Бытень. – всем ты здесь на сердце легла. Веська так ни на шаг не отходит, всё время почитай на руках носит. Дек уж на что в мою дочь влюблён, а и то с такой теплотой и заботой относится, что поневоле заподозришь в глубоких чувствах. Молчанка с восхищением о тебе говорит, не зря Лейка ревнует. Кнес тебя с первого взгляда оценил, даже дочерью готов назвать, если за сына его замуж выйдешь. Да и я скучать буду, ты мне тоже, как дочка стала…
-И родные дочери замуж выходят, да из отчего дома в другую семью уходят. А я в дорогу уйду, судьба у меня такая…
После всех потрясений, пережитых нами, мы ушли с праздника задолго до его окончания.

В тот же день о моём уходе узнали все. Видно Бытень Велегович поделился со своими этой новостью. Первым ко мне подошёл Медянка. Он долго топтался, прежде чем заговорить. Я уж думала о сестре спросит, но не стал.
-Знаешь, Чаролом, помогла ты мне, - признался он.
-Каким образом? – уточнила я.
-Понял я, что одна мне нужна. Что многими я её пытался заменить. Хочу разыскать и жениться.
-И что мешает? – удивилась я.
-Думаю, что уж дитя у неё родилось. Может и замужем за другим. И мой ребёнок другого папой зовёт.
-Давно её не видел? – участливо спросила я.
-Давно, - посмурнел он. – Братец её обещал меня убить и почти смог.
-Тебя это ведь не пугает? – улыбнулась я
-Осенью свадьбу сыграем, даже если ей для этого придётся овдоветь, - решительно произнёс Медян.
-Надеюсь, что она тебя ждёт. Удачи тебе.
-Так может, останешься до осени? Я на свадьбу позову, - предложил он
-Извини, - покачала я головой, - до осени ещё далеко, а мои дела здесь уже закончены…

А потом меня разыскал Филарет. Вот уж кого не ожидала увидеть. Тоже благодарил. И у него всё сладилось после очищения. С одной молодой вдовицей любовь закрутилась. Я могла только за него порадоваться.
Как же отличался этот мой уход от прошлого, из замка Аттакона. Там я бежала от преданного мной мага, от отца, которому была не нужна и от Ярика. Ярик, боль моя. Единственный, кого я могла бы любить. Брат по отцу, но не мой кровный родственник. Вот такая незадача. Пусть он лучше считает, что любовь между нами невозможна, что мы брат и сестра, чем узнает о моём настоящем происхождении.
Сейчас же все меня любят, но я должна уйти из-за тайн кнеса, из-за непонятной тяги сердца и из-за того, что мне здесь не было места.
Вот в таком расположении духа меня и нашёл Веська. Я увидела его и не смогла ничего сказать. Да и не нужно. Он порывисто обнял меня. Тоже любит. И пусть думает, что мне так хочется замуж, что я не согласна на меньшее. Что не люблю его только потому, что он уже женат. Сам же мне рассказал.
-Власька, не уезжай, - тихо попросил он. И от его голоса у меня навернулись слёзы на глаза.
-Ты мне так нужна, - признался он.
Я пыталась проглотить ком в горле, чтобы что-нибудь ответить, но слёзы пересилили и покатились по щекам. Я промолчала, не хотела, чтобы он заметил. Кого же я люблю, его или Ярика? Я бы хотела любить его, потому что Ярик никогда не будет со мной. Но и он не будет. Сам сказал, что рано или поздно вернётся к жене и признает всех детей. Но лицо Ярика уже расплывалось в памяти, я понимала, что его черты лица сливаются с другими чертами тоже дорогого мне человека. Почему же так больно?
-Останься, - повторил он, так и не дождавшись ответа, а потом посмотрел на моё мокрое от слёз лицо.
И казалось, что вечность остановилась. Он стал осыпать поцелуями мои щёки, глаза, губы… а быть может, гори оно всё синим пламенем? Может быть, единственный раз в жизни отдаться во власть этих ласковых губ, нежных рук, его ошеломляющей страсти? На прощание, я ведь больше его не увижу…
-Нет, - с трудом пробормотала я. Лицо моё пылало. Он остановился тяжело дыша.
-Не останусь, - продолжила я, выравнивая дыхание. – Мне здесь больше нечего делать.
-Ты не хочешь быть со мной? – уточнил он. Я горько усмехнулась. Хочу ли я? Не всё зависит от моих желаний. Если бы я только могла, стать его женщиной, возлюбленной и женой. Пусть не женой, но женщиной, с которой бы он делил ложе, которой он дарил бы свои чувства и заботу, которая родила бы ему ребёнка, я бы согласилась даже на эти краткие мгновения счастья. Но у нас даже такого будущего не было, зачем что-то начинать? Зачем терзать себя страхом и лгать? Зачем мучить друг друга?
Он с горечью, почти с ненавистью посмотрел на меня.
-Ну и пень с тобой, - оттолкнул он меня и отшатнулся сам, - ну и носись по свету со своей драгоценной девостью, пока тебя не обесчестит какой-нибудь разбойник на дороге. Не хочешь моей любви, получишь только боль!
Он ушёл, хлопнув дверью, а я осталась стоять, как дура, закрыв лицо руками. Он решил, что я отвергла его, и на прощание, даже не подозревал, насколько больно мне сделал. Твоё пожелание Вессалон Простевень уже сбылось, но об этом на всём белом свете знаю только я, остальные умерли.
Кое-как я стала собирать вещи. Всё валилось из рук. Как же я выеду завтра? Но выехать надо, иначе затянет меня, как в омут. Итак расставания камнем давят на сердце. Вдруг дверь распахнулась и в комнату ворвалась заплаканная Оленюшка. Она бросилась мне на шею, и я прижала её к себе, плача вместе с ней.
-Оставайся, Власенька, миленькая, - рыдала девочка.
-Не могу, - рыдала я в ответ. Ох дитя, ты рвала мне сердце.
-Оставайся, выходи замуж за кого угодно. Хочешь за нашего Медянку, хочешь за Веся, или за Молчанку.
-Да как же за Молчанку то? Он же на Лейке женится, - улыбнулась я сквозь слёзы.
-А Лейка себе другого найдёт, ей не трудно, - пылко возразила девчушка. Видимо, несмотря на дружбу между дочерью и племянницей Бытни, я оказалась для девочки важнее Лилеи.
-Ой, не думаю, что она согласится, - покачала я головой.
-Тогда Медянку, он знаешь, как тебя уважает? – не отступилась Оленя.
-А у него невеста есть, он мне сам сказал, - сказала я.
-Да у него этих невест на полкопья с десяток, - сердито сказала девочка, явно повторяя слова взрослых.
-Нет, осенью женится, сама увидишь.
-Это тоже он тебе сказал? – недоверчиво спросила Оленюшка.
-Да, - кивнула я.
-Ну, за Веську тогда, он-то свободный, - продолжала упрямствовать девчушка.
Я отвела глаза. Вот ведь заеда, и не отстанет. Но это я пока не могла обсуждать, слишком тяжело.
-Поссорились? – ахнула Оленя. Я смолчала.
-Ну, так помиритесь. Он тебя так любит, так любит.
-Зато я его нет, - скрепя сердце, соврала я.
-И совсем никого не любишь? – разочарованно протянула девочка.
-Тебя люблю, но выйти замуж за тебя не могу, - засмеялась я.
Оленюшка была озадачена.
-Да уж, девочки на девочках не женятся, - признала она.
-Пойми, маленькая моя, моя судьба не в Крестене. Я обязательно встречу того, с кем мы поженимся, но не здесь. Поэтому я не остаюсь, а иду навстречу своей судьбе.
Девочка снова порывисто обняла и поцеловала меня в щёку.
-Я тоже тебя люблю, - сказала она, - и хочу, чтобы ты была счастлива. Просто ты ведь больше никогда не вернёшься, а я буду очень скучать…

Залада напекла мне пирожков в дорогу и, не скрываясь, плакала. Эта суровая ворчливая служанка тоже, оказывается, привязалась ко мне. Хотя помнится, обещалась мне космы выдрать и выгнать с позором. Я заставила её улыбнуться, напомнив об этом.
Выехать удалось на следующий день только после обеда. Я больше не могла ждать. Считай, что со всеми уже попрощалась. Провожать меня вышли не только семья Бытни Велеговича Разумовыя, но и многие горожанки. Из тех, кто был у Родалели Жаровны сватьи Филарета. Многие дарили подарки. Желан, обычно молчаливый и неторопливый, превзошёл самого себя. Конюх горячо благодарил меня за то, что вернула ему разум, и помогал вьючить животных. Он помнил, насколько заторможенным и несообразительным был раньше и понял, что именно благодаря мне стал другим. Очень серьёзно предложил свою жизнь, если она мне понадобится.
Медянка не пришёл провожать, потому что не отпустила служба. А Весь… видно сильно я его обидела. Осталась от него только нитка жемчуга. Надо было вернуть, кому-нибудь ещё подарит…
-Береги себя деточка, - обняла на прощание меня Залада.
-Ты всегда будешь желанна в нашем доме, - сказала Живала со слезами на глазах, - если захочешь вернуться, знай, что здесь тебя всегда ждут.
-Спасибо за всё, - просто сказала Лилея. Она единственная из женщин не плакала. Впрочем, мы не так долго жили бок о бок, чтобы расстаться с ней было тяжело. Да и теперь у неё не будет повода ревновать Молчана.
-Удачи тебе, Чаролом, - улыбнулся он, приобняв меня напоследок одной рукой, несмотря на ревнивый взгляд невесты.
-Власичка, - Прелеста тоже не скрывала слёз, - спасибо тебе за мою душу и за любовь, - она украдкой оглянулась на Деккария.
-Он будет очень жалеть, что не пришёл, - прошептал Дек мне на ухо, - не держи на него зла, Влася Кристовна. Если он обидел тебя, то не со зла, просто любит очень.
-Я не сержусь, - откликнулась я, - но может быть так даже лучше. Пусть забудет меня и возвращается к жене.
-Доброго пути, дочка, - Бытень Велегович погладил меня по голове, как послушного ребёнка, - ты как Огня-то жеребая будет, побереги её. У них с Соколом должно быть справное потомство, деньги за них большие дадут, если продать надумаешь. А сейчас к каравану какому-нибудь примкни, всё не одна будешь, - Давал он мне последние наставления.
Деньгами меня набили, как свинью копилку, такой куш для разбойничков, если поймут на кого нападать. И в дорогу всем необходимым обеспечили, не поскупились. Но на сердце словно мельничный жёрнов лежал. Я привязалась к своим радушным хозяевам гораздо сильнее, чем сама бы хотела. Видно мой удел везде, где бываю, находить дорогих людей и рвать душу, расставаясь с ними. Или что у меня там вместо души? Впрочем, как сказал Лесар: «Если есть чему болеть, значит, что-то должно быть!»
2009г