Я крыса? 4 Драконоборец

Я крыса?
Драконоборец

Из глубины к вершинам
Драконоборец.
Глава 1 Бер
И вот опять я оставила близких, любимых людей, почти родных. Снова какая-то сила толкала меня в Дорогу, как проклятье какое-то или судьба. Хотя... ну кто меня может проклясть? Я же Влася Кристовна Чаролом. Так меня звали здесь, так и запомнили. Чаролом потому, что дар у меня такой чары ломать и волшбу, и ворожбу, и проклятие, и сглаз.
Мне было всё равно, в какую сторону идти, работа для меня везде найдётся. Только послушать разговоры, посмотреть особым взглядом, увидеть на ком проклятье, на ком злой глаз, а может, повезёт, и расколдую кого. Жаль только знают обо мне мало, никто не обратится, самой приходиться искать, куда себя приложить.
Ну а пока я решила двигаться на юго-восток, очень мне любопытной показалась восточная магия, дед мне много о ней рассказывал. Тут по Перекрестью путешествовать было безопасно, извёл разбойничье племя Володыня Мстиславович, а вот дальше всякое могло быть. Ума не приложу, как бы устроить себе безопасное путешествие. Ну а пока обликом я походила на юношу и не собиралась открывать, что я дева. На голове у меня был кожаный шлем, который я редко снимала. Куртка из того же материала застёгивалась на груди и без тёплых вещей сидела свободно, скрывая особенности женской фигуры, а уж штаны и сапоги для верховой езды и без того были мужскими. Догадаться, правда, можно было, если порыться в моих дорожных сумках, но кто ж позволит?
Честно говоря, в эту деревню я забрела случайно. Сама не знаю, что меня поманило в сторону от торгового тракта. Продукты что ли кончились, дешевле их прикупить решила? Хотя никогда себя скрягой не считала. А может, слышала что краем уха? Сейчас уж и не помню.
Я въезжала на главную улицу уютной деревеньки. Впрочем, главная она, потому что одна. Не считать же улицей три дома на отшибе. Несколько десятков домов тянулись двумя рядами, бревенчатые стены, крашеные крыши, резные наличники, сады вокруг дома и огороды, за деревней поля. Видно было, что здесь и скотину держат и жито выращивают. Виднелась кузница, кожевня, а в конце улицы была даже площадь. Храминка стояла чуть поодаль на возвышении. Богов здесь чтили: Небо и Землю, Солнце и Воду, Огонь и Жизнь. Невелика храминка, но каждому Богу по комнате отведено, над каждым куполок поставлен.
Ехала я на Соколе, поклажу везла лошадка Огня. Встречные мужики снимали шапки, кланялись, женщины тоже склоняли голову, прятали глаза, видно принимали за знатного господаря. Так здесь называли знатных особ, владеющих землёй. Правда, такие особы путешествовали со свитой или хотя бы со слугой, но мало ли что могло случиться в дороге. С поручением слуга отлучился, заболел и умер. Я остановила перед одним из мужчин коня и, придав голосу подобающую низину, спросила, где можно остановиться.
-Да вот, молодой господарь, проедешь до конца улицы, на торжищной площади и будет гостевой дом, рядом с питейной. Завтра торг большой у нас, народу много собралось, но для богатого господаря, небось, комнату найдут, - говорил мужик, то и дело кланяясь.
Я поняла, что прибыла накануне ярмарки, так что за ночлег переплатить придётся, зато выбор товаров богаче. Хотя после столичных изысков это не могло впечатлить. Да привезут сюда не только товары, но и множество слухов со всей округи, так что я смогу найти здесь работу. Надо же когда-то начинать, деньги рано или поздно кончатся. Но как же после Червя страшно-то было. Успокоила себя только тем, что в этой тихой деревеньке на отшибе вряд ли будет что-нибудь сложное. Это же не столица. Поблагодарила я мужичка и поехала на тот край деревни.
Гостевой дом я распознала сразу: длинный, добротный, несколько печных труб показывали, что отапливался он зимой хорошо, сейчас же дымилась только одна - кухонная. Несколько десятков подвод стояло во дворе. Распряжённые лошади были устроены прямо под навесом во дворе. Были видны овцы, телята, ивовые клети с птицей. Мальчишка лет двенадцати в теньке у стога сена. Было видно, что без указания хозяина он и пальцем не шевельнёт и травинки не выдаст. Красивенький, волосики светлые, глаза голубенькие.  Но худющий, кожа да кости, и в чём только душа держится? Про таких говорят, что не задерживаются они на этом свете. Он хоть на ногах стоять может? Не успела я и глазом моргнуть, как мальчик оказался рядом.
-Молодой господарь может поставить коней на конюшню. Вычистим, накормим отборным овсом, напоим, - пацан щербато улыбнулся, оценив одним взглядом мою платежеспособность. Я скупо улыбнулась и отдала поводья мальцу. А малый не промах, такому палец в рот не клади.
-Как звать? - спросила я.
-Кривко, - готовно откликнулся мальчишка.
-Кривко, хозяин где? Кто перенесёт вещи в комнату? Где можно поужинать?
Медная монетка скользнула в грязную ладошку, должна же я была подмаслить его язычок.
-Хозяин в питейне, там и поужинать можно, - мальчик кивнул на резное крыльцо избы, что соединялась крытым проходом с гостевым домом.
-А о коне и поклаже мы с Васем позаботимся, - мальчик поклонился. Из конюшни выглянул бородатый детина, видимо, тот самый Вась.
-Меня зовут Чаролом, за коня и вещи головой отвечаешь. – Я ещё раз внимательно оглядела его на прощание. Вот уж неудачно родители ему имя выбрали, так далеко от правды. Мальчик, в самом деле был красив, его бы ещё приодеть. Он вытянулся в струнку. Сдвинула кошель поближе к кинжалу на поясе и пошла к гостеприимно распахнутым дверям питейни.
Характерный запах этого заведения выдавал, что здесь пьют пиво, едят мясо и ведут свои неспешные разговоры простые мужики, крестьяне, ремесленники. Женщинам сюда был ход заказан, если не считать нескольких служанок, что ловко разносили по столам густое, тёмное пиво в тяжёлых глиняных кружках и переговаривались с посетителями. В первое мгновение я вздрогнула от жути. За высоким, длинным, закрытым столом стоял дюжий мужик со стриженой бородой и страшноватым выражением лица из-за шрама, пересекающего его бровь и губы. Потом стало стыдно, понадеялась, что никто не заметил, мало ли что в жизни случается. За его спиной был виден ход на кухню, а может и в кладовую. Видно хозяин. Разговоры, притихшие при моём появлении, возобновились. Не вызвала я излишнего интереса среди местных. Правда, вон за крайним столом уже принялись меня обсуждать, кинули несколько взглядов.
-Рады-рады господарю, - улыбка и странное подёргивание рассечённой левой брови хозяина питейного заведения заставили бы нервных особ шарахнуться, но была на удивление искренней. И бородач был рад не только заработать.
-Мне нужна комната и ужин. У меня лошади и вещи, - я постаралась небрежно кивнуть в сторону конюшни.
-Комнаты ноне дороги, торжище у нас господарь, - предупредил бородач, но тут углядел кошель, - хотя для гостя дорогого всегда место найдём. Пивка в ожидании? - предложение выглядело заманчиво.
-Да, пожалуй, - согласилась я, оглядывая просторную избу, забитую народом. Свободные места были, но не столики. Мне предстояло выбрать к какой компании присоединиться. Вот та выглядела наиболее привлекательной. Трое молодых парней, с ними мужчина постарше. С разных деревень, но близки по возрасту и пока не пьяные.
-Здравствуйте люди добрые, - обратилась я к ним, претендуя на место за столом.
-И тебе не болеть, молодой господарь, - ответил старший. Не старый он был, но седой, как лунь. Лик тёмен от долгого пребывания на свежем воздухе. Чем он меня заинтересовал так сразу и не скажешь, придётся думать.
-Не помешаю? - спросила я, уже поставив свою кружку на стол.
-Добрый сосед не только бок, но и душу греет, - получила я разрешение от старшего.
-Особливо если пивом угостит, - усмехнулся один из троих молодых.
Старший глянул на наглеца, укорачивая.
-Отчего б не угостить, если пиво слаще мёда, желаннее зазнобы, - в тон молодому усмехнулась я. За столом засмеялись, оценив шутку. Второй из молодых стукнул меня по плечу.
-Садись молодой господарь, хорошо сказал, веселее хмеля.
Я решила, что сейчас буду знакомиться с невольными соседями, расстегнула куртку, уселась поудобнее, но пошло всё иначе.
-Тут и от зазнобы отказываться не резон, вон идёт тоска ночей моих, - не удержался от улыбки острый на язык парень.
Я оглянулась и обомлела. По залу шла темноликая. крутобёдрая дева с чёрными кучеряшками на голове. Белая рубаха, красная понёва на талии, алая лента в волосах, да монисто из монет на груди показывали, что она не мужик. Это диво несла в руках по пять кружек пива, что показывало её недюжинную силу.
-Маврушенька, сюда пивка! Мавка и мне кружечку! - слышалось со всех сторон.
-Мавра, потряси монетками. - подначил наш языкастый парень, видно имел в виду монисто.
-Давай монеты, Жародар, твоими всегда позвеню, - белозубо усмехнулась чернявая девица. Между делом, она раздала пиво по столикам, и моим соседям досталось по кружке.
-Вот наторгую завтра воз меди, хоть купайся в ней, моя ненаглядная. Замуж за меня пойдёшь? - разошёлся не на шутку сосед по столику.
-Ой, Жарик, язык у тебя без костей, да ещё кое-что, да вот не знаю, что тебе раньше прищемят, - покачала головой Мавра. Раздался дружный хохот. Видимо, языкастый сосед мой по столу был тут известный жох.
-Э, Маврёшка, - нимало не смущаясь, покачал головой Жарик, - всё тебе на сохранение отдам без остатка. Днём и ночью присматривать друг за другом будем.
-Окстись, Жарик, ночью и я бы за ней присмотрел, - засмеялся ещё один молодой за нашим столом.
-А я бы и днём не отказался, - заметил третий.
-Мечтайте, телята мокроносые, пока не оженитесь, - усмехнулся старший.
-Красавица, ещё по кружечке пива на наш столик, за мой счёт, - попросила я, пока она собирала пустые кружки с нашего стола.
Она с интересом глянула на меня чёрными, добрыми, как у коровы глазами и кивнула. И я вдруг поняла, что эта необычная дева, острая на язык, весёлая, неунывающая, но очень ранимая. Кажется она сирота. И Жарик на ней никогда не женится, потому что никто из его семьи не признает её. Чистый выговор этого языка подсказывал, что росла она тут сызмальства. Видно, подбросили ещё малюткой. От торгового тракта далече, караваны с юга здесь не ходили, не могли чернокожие торговцы оставить вот такой подарочек местным девам. Верно, кто-то от греха избавился, подбросил дитя хозяину гостевого дома. Чёрная дева уже упорхнула, а я всё смотрела ей вслед. Жалко мне её было. Так ведь и останется одна, ни мужа любимого, ни детушек.
-Что, господарь, понравилась тебе наша Мавра? - усмехнулся старший сосед по столу, - хороша девка, только недотрога, каких свет не видывал. Не тронь её не языком, ни руками. На одно слово тремя ответит, да так, что сам не рад будешь, а на шлепок такую плюху закатить может, что потом костей не соберёшь.
-Да ладно, недотрога, - усмехнулся второй молодой сосед по столу, видно в нём уже играла вторая кружка пива, - цену набивает чернявая. Здесь перед ней все медью звенят, а поманил бы кто серебром-златом, прибежит вприпрыжку и подарит ноченьку жаркую, да тело своё чумазое.
Едва он успел договорить, как чуть не захлебнулся. Брызги пива полетели в разные стороны, и я вскочила с лавки. Мавра спокойно долила ему вторую кружку пива на макушку, остальные поставила на стол и одной рукой подняла его за шиворот, как нашкодившего котёнка.
-Ну что, пиво попил? Язык почесал? Теперь плати за пиво, что в тебе да на тебе и шуруй до дому, пока Бер не оторвал твой поганый язык и не скормил его собакам.
-Давай, пошевеливайся! Умей платить за язык свой грязный. Нечего нашу Маврушку обижать! - послышалось со всех сторон. Мой бывший сосед по столу совсем вжал голову в плечи, к нам шёл хозяин питейни, кажется, это его называли Бер. Было в нём что-то медвежье, неловкое, но в то же время мощное, опасное. Мне стало интересно, отругает ли он столь неуважительную к посетителям служанку. Слугам в гостинице не пристало так себя вести, вводить хозяина в изъян. Если только... я быстро глянула на обоих. Да он ей всё простит, сердце к ней лежит. Да и у неё глазки на него горят. Да вот нет ничего меж ними.
К моему удивлению хозяин питейного заведения не смотрел ни на любимую служанку, ни на наглеца, посмевшего её оскорбить, он низко поклонился именно мне.
-Господарь, Чаролом, мы рады приветствовать тебя в наших краях, - заговорил он.
Я поняла, что это Кривко донёс до него моё имя.
-Тебя ждёт лучшая комната нашего скромного дома. Ты пришёл... ты пришёл... - тут его явно замкнуло. Он смотрел на меня и то краснел, то бледнел.
"Чаролом" - изумлённо зашептали по залу. И только тут я осознала, почему он заикается. Дело в том, что вошла я сюда, как юноша, только вот жарко мне стало, расстегнула я кожанку, а на рубаху нательную пиво попало с соседа, и та облепила моё тело, проступила сквозь неё вся моя женская сущность. Шёпот становился всё громче.
-А Чаролом-то девка! - звонко выразила общую мысль Мавра.
Смолкли все. Я запахнула куртку, меня бросило в краску. Раздражение на замечание черноликой было нестерпимым, я едва держала себя в руках.
-Да, я женщина и если это кого-то не устраивает, я никого рядом не держу, - я обошла глазами комнату, кое-кто опустил взгляд.
-Эх вы, мужики называетесь, - Мавра в очередной раз встряхнула за шиворот злоязыкого юнца и оглядела моих соседей по столу, - напросились господарыне на угощение, подъедалы бессовестные. Сами-то что, калеки безрукие-безногие? Денег не заработали и стыд последний пропили?
Я с удивлением поняла, что Мавра защищает меня. Раздражение унесло ветром удивления в тот же миг.
-Плати, убогий, - дева глянула на трясущегося наглеца. Тот дрожащими руками выложил медяки.
-Мужики-то остались? - Мавра обвела насмешливым взглядом питейню, - кто-нибудь поможет этому мешку отбросов покинуть нашу честную компанию?
-Всё для тебя, радость моя, - вызвался Жарик, выскочив из-за стола. Парень оказался чуть не на голову ниже Мавры. Впрочем, это никого не смущало. Мокрый обидчик девушки даже не сопротивлялся, когда Жарик вытолкал его вон.
-В качестве извинения мы бы хотели заплатить за ужин господарыни Чаролом. Особливо, если она не побрезгует нашим обществом, - заговорил старший сосед по столу.
-Ну не в таком же виде, - укорила его Мавра, - я помогу господарыне переодеться в её комнате. Там она и подумает, принять ли это предложение или поужинать в одиночестве.
Черноликая дева посмотрела на меня с такой заботой, что возникло ощущение - если я не пойду с ней сама, она возьмёт меня на ручки, как дитё малое, и отнесёт куда следует. Ей было не трудно, выше меня она на пару голов.
-Веди, - покорилась я.
Крытым переходом мы шли в дом, где размещали гостей. Она шла впереди, но чутко ощущала моё присутствие, даже подхватила раз под руку, когда я о порожек споткнулась. Вскоре она отворила одну из комнат. Большая кровать с пологом, удобства за деревянной перегородкой, стол с лавкой и мои седельные сумки. Что же, вполне уютно и действительно для этой деревеньки лучшие условия.
-А это ничего, что я тебя... ну пивом забрызгала? - смущённо спросила Мавра.
Я вспомнила, как пиво стекало с ушей её обидчика, и засмеялась.
-А здорово ты его за шкирку, - я посмотрела на неё с восхищением. Она неудержимо рассмеялась вместе со мной.
-Да он новенький, ни разу у нас не был. Те, кто у нас был, те станут язык распускать, все знают - спуску не дам! Да и этот в следующий раз поостережётся.
Мавра помогла мне освободиться от липкой одежды. Я сняла шапку, выпуская на волю свои серые мышиные волосы. Травки для подкрашивания я так и не нашла, а они отрастали.
-Ух ты, никогда таких не видела, - удивилась Мавра и погладила меня по голове.
-А я таких, как у тебя не видела. Можно? - я протянула руку к её кучеряшкам и она наклонила голову.
Волосы оказались жёсткими, пружинистыми, как витая проволока. Эх и тяжело такие в косу заплести, ещё тяжелее расчесать.
-Сейчас Кривко или Данко горячую воду принесут, и помоем тебя, а одёжу я вечерком постираю. Выйдешь, что ли, в питейню ужинать? - спросила служанка.
-Пойду, Мавруша. Мне работу свою чароломную искать надо, - вздохнула я. Усталость и голод давали о себе знать. Всё пошло не так, как я предполагала. Вместо того, чтобы послушать, присмотреться, Бер вот так сразу меня на  всеобщее обозрение выставил. Хотя, может это и к лучшему? На ловца и зверь бежит.
-А что у тебя за работа? - любопытная дева не давала мне покоя.
-Колдовство ломать, порчи снимать да сглазы, - коротко поделилась я.
-А трудное дело-то?
-Когда как. Когда одним касанием сниму, а когда и долго приходится расплетать-распутывать, силы тратить да огнём жечь.
В дверь постучали. Мавра забрала горячую и холодную воду, наполнила ванну.
-Мавра, а почему тебя то Маврой, то Мавкой кличут? - спросила я, опускаясь в воду.
-Ну, Маврой назвали, потому что чёрненькая. Я ведь ни отца ни матери не знаю. Меня ещё грудничком сюда подбросили, зимой. Видно папаня мой, знойный мавр, сильно полюбил мамку мою, и принесла она дитя в подоле. Боялась позора, вот и подбросила меня к Беру. Он ведь давно сирот принимает. Мы тут у него все безродные.
Я с удовольствием слушала то, о чём догадалась и то, чего не знала.
-А Мавкой за то, что плаваю, как русалка и под водой долго пробыть могу. Любого мужика обгоню, если тягаться начну.
Мавра вытерла меня большим мягким полотенцем и достала из моих вещей красное с золотом платье, памятное мне по битве с кнесовой сестрой в Крестене.
-Слушай, а почему ты одна путешествуешь? Без спутника, без слуги, опасно же одной в Дороге, - черноликая дева обеспокоилась обо мне.
-Да вот спутника пока не нашла. Ни любимого, ни товарища доброго. А слуга... ведь не господарыня я, землёй не владею, людей верных нет, а кого попало, брать не хочу. Ремесло моё случайных людей не любит.
-Значит, равная ты нам, - задумалась служанка, - не говори никому, пусть считают тебя господаркой, больше уважения окажут.
Похоже, я окончательно попала под её покровительство.
-Вижу, что ты образованная. Небось, и к господарам вхожа? - она хотела узнать обо мне больше.
-Кнес Перекрестинский Володыня Мстиславович меня знал, - согласилась я, - но работала я на верхового городской стражи Крестеня Бытню Велеговича.
Не захотела я рассказать доброй деве о том, что появилась в замке лорда Аттакона и предала его из-за отца. Да и кому бы о таком захотелось упоминать?
-Да, Чароломка, - уважительно протянула Мавра, укладывая мне волосы.
-Зови мне Власей, - улыбнулась я.

-Влася Кристовна Чаролом моё полное имя, - говорила я уже за ужином.
В алом с золотом платье, с замысловатой причёской, что сделала мне черноликая служанка, я выглядела как царевна. При моём появлении раздался восторженный вздох мужчин, что сидели в питейне. Видно, что они не видели ещё таких женщин. Надо отдать им должное, к моему приходу они не перепились, и никто не ушёл, народу даже прибавилось, видно любопытство не давало покоя. Лавку, на которой я должна была сидеть, помыли и освободили для одной меня. Вместо пива на моём столе красовалась переплетенная бутыль с вином и кубок с зернью. Ароматно дымилось жаркое с овощами и зеленью. Я чуть слюной не истекла. Большого труда мне стоило не наброситься сразу на еду, а сначала удовлетворить любопытство жителей нескольких сёл, что собрались здесь на торжище.
Чувствовала я себя, правда, странствующим скоморохом, столько жадного внимания было в их глазах.
-Можете называть меня просто Власей, Кристом звали моего отца, а Чаролом, потому что чары я ломаю. И волшбу, и ворожбу, и магию, и приворот, и сглаз снимаю, и порчу могу, и даже проклятие. Так что, если у кого есть беда с чарами связанная, приходите, помогу.
Соседи мои по столу наливались важностью с каждым моим словом. То ли значимыми себя чувствовали только потому, что сидят со мной за одним столом, то ли потому, что заплатили за ужин.
-Меня Устим зовут, - представился наконец-то тот, кто был старше других за моим столом, - с Жариком ты уже знакома, он свояк мой, а второго Тимохой кличут. Сам я коров развожу, готовлю молоко, масло, творог, сыр. Меня тут все знают. Жародаров род лучше всего хлеб растит, а Тимохин птицу домашнюю.
Я улыбнулась, словно одобряя род их занятий. Да и с чего бы мне быть против? Хотя больше всего в его неторопливой манере разговора мне понравилось то, что это давало мне возможность приступить к трапезе.
-Значит ты, Влася Кристовна, любую беду сломать можешь? - восторженно влез в разговор Тимоха. Юнец хотел ещё послушать меня, и я постаралась побыстрее прожевать.
-Не любую, а только волшебную, - наставительно заметил за меня Жарик.
-Да дайте же ей поесть, болтуны. Не видите, оголодала она с дороги, - одёрнула ребят Мавра, возникая перед нашим столиком. Её заботливые руки вскрыли бутыль с вином и наполнили кубок. За что я была ей очень благодарна, потому что никак не могла прожевать мясо.
-Лучше бы вспомнили, есть ли у кого знакомые с порчей, сглазом или чем-то таким. Вдруг Влася Кристовна им поможет, - напомнила она всем. Посетители питейни до сих пор молчали и не вступали в разговор.
-Так есть тут у нас одна, замуж никак выйти не может, говорит, венец безбрачия на ней, - заметил голос с того конца комнаты. Дружный хохот был ему ответом. Я удивлённо вскинула брови. Что их так развеселило?
-Не снимет Влася Кристовна тот венец, - заметил другой голос, - на лицо страшна, и руки не с того места растут, да и норов не задался.
Я вспомнила Любаву Надеевну и улыбнулась. А может и можно её беде помочь, кто его знает. Один раз-то у меня получилось. И ведь не магия там была, не волшба, да и помогла я ей без чар рукотворных.
-Да просто мужик ещё не родился, которому она по вкусу придётся, - усмехнулся третий голос
-Пока народится, она уж помрёт, - засмеялся ещё кто-то.
-Один-то уже с ума сошёл, - проговорили рядом почти неслышно в общем гомоне. Я не успела заметить кто именно.
-А мне тёща говорит, что у меня глаз недобрый, она как видит меня, заикается, - отозвался ещё один мужской голос. Ну не могут мужчины эту тему вниманием обойти.
-Не смотри на неё, - дружно захохотали мужики.
Я во время их разговоров смогла спокойно поужинать. Устим следил за тем, чтобы мой кубок не пересыхал, да помалкивал. Видно была у него какая-то забота, да не для зубоскальства. Я ни следочка волшебства на нём не увидела. Ведовской взгляд выявил, что здоров он, женат, детишки были, кажется, мальчики. Только кручина какая-то томила его. Ну да сам расскажет в свой черёд.
На остальных посетителях питейни тоже кое-где слабо поблёскивала парочка завистливых взглядов, да ссор остатки, слова сказанные в гневе, да так и прилипшие. В целом же чиста была деревенька. Или же устойчивы мужики к волшбе, не липла к ним гадость.
Интереснее всех был Бер - сам хозяин гостевого дома и питейни. Правду мне Мавра сказала, собрал он под этой крышей сирот. Помимо уже знакомой Мавры по залу ходили ещё пара девушек. Точнее одна была незамужняя женщина, лет немалых. Волосы светлые, полновата, спокойная, как озёрная вода в безветренный день. Она двигалась неторопливо, а вокруг неё словно всё само собой происходило. Пиво возникало на столах, пустые кружки исчезали, столы протирались. На сиротку она не тянула, лет десять с Бером разницы. Вторая из незнакомых служанок была девчонка лет четырнадцати на вид, тёмненькая, бойкая. Мавра по возрасту была в аккурат меж ними. Восемнадцать лет, может больше. Её диковинный для этих краёв вид, не давал возможности определить точнее.
И на Бера я засмотрелась, разгадывая историю его жизни. Не женат, покалечен, без рода, по одёже видно. Выгнали его или сам ушёл? Почему сирот стал к себе принимать? Расскажет ли он мне свою историю? Хотя незачем ему это, я для него просто досужая прохожая.
Кисленькое, ароматное вино приятно растекалось по всему телу, сытый желудок отяжелел. Я таращила закрывающиеся глаза и пыталась уловить нужное в общем разговоре. Но речи в питейне сливались в общий гул, как тихое кипение в котле.
-Устала, Власичка? - сильные заботливые руки темноликой служанки помогли мне подняться, - давай провожу тебя в твою комнату.
Посветить нам взялся Устим. Мавра пробормотала себе под нос, о том, что не ко времени он сейчас, но делать было нечего, не в потёмках же идти, на улице уже стемнело.
-Чаролом, мне надо с тобой посоветоваться, - заговорил мужчина, как только мы шагнули в комнату.
-Совесть потерял? - обернулась к нему Мавра, - дай Власе с дороги отдохнуть.
-Мне только спросить, - упрямо повторил Устим.
-Я выслушаю его, Мавра, - подала я голос. Мой сонный интерес мог меня продержать ещё немного в вертикальном положении.
-Только я бы хотел поговорить наедине, - мужчина явно хотел избавиться от общества служанки.
-Ой, какие тайны! Какие секреты! - всплеснула руками Мавра, - будто никто не знает, что утопленница к тебе твоя приходила.
Опа, мне стало ещё интереснее. Даже слишком. Слабый свет свечи не смог скрыть внезапную бледность нашего сопровождающего. Лицо его исказилось, и он схватил Мавру за руку.
-Кто видел? - почти прошептал он, будто голос в миг потерял.
-Не знаю кто, - дёрнула служанка плечом, с лёгкостью стряхивая его руку, - но кто-то, значит, видел.
-Маврушенька, дорогая, не говори никому, - взмолился мой посетитель, - измучила проклятая, хоть самому впору утопиться.
-Я сплетен не ношу, - обидчиво ответила черноликая дева, - и сегодня молчала, пока мужики вспоминали, кому Чаролом помочь может.
Мы закрыли дверь. Гостю предложили стул, сами же присели на кровать. Мавра расплетала мне волосы, а гость поведал свою историю:
-Молод я тогда был, удал. И любовь у нас закрутилась с дочерью мельника, взаимная, жаркая, могучая. Виделись мы редко, но каждая встреча была, как жизнь. А поврозь будто и не жили, и не дышали. Да вот только отец её против нашей любви был. Пришёл я поговорить с ним о честном сватовстве и замужестве. Вместо ответа сыновья его избили меня до полусмерти, голову разбили, рёбра переломали и на дорогу выбросили.
Неделю я без памяти был. Лишь когда очнулся, понял, что жив. Подобрали меня хуторяне с хлебодарного рода, что везли зерно молоть, лекаря вызвали и выходили. Считай с того света вытащили, хотя поначалу не был я за это благодарен. Такая боль была, что казалось, лучше бы умер. А уж когда встать смог, узнал, что невесту мою замуж за другого отдают. Выл, как зверь, знал, что дитя она моё под сердцем носит. Хотел бежать к ним, убить его. Повязали меня, как умом повредившегося, не пустили. Благо дело слаб я ещё был. А потом пришла другая весть, о том, что Меленка моя, прямо как была в свадебном платье, так и кинулась в омут с камнем на шее, там и сгинула. Не снесла душа испытаний.
Я услышала тихое хлюпанье и, оглянувшись, увидела Мавру всю в слезах. Впрочем, я тоже видела её нечётко сквозь слёзы. Мы обнялись, задетые рассказом Устима за живое. Но история ещё не закончилась.
-Здорово я горевал, казалось, что душа вместе с ней умерла и жизнь кончена. Думал, что с ума сойду, да вот не судьба. Спасительница моя, что все дни от постели моей не отходила, вылечила, выходила, слёзы горючие надо мной проливала, утешала, как могла. Видел я, что любит она меня больше жизни, больше себя самой. И вдруг словно сломалось что во мне. Дочь мельника теперь всё равно было не вернуть с того света, а спасительница моя была нежна и очень несчастна. И захотелось мне хотя бы её счастливой сделать. Ну и оженили нас через год. Не любил я её, не скрою, но жили мы хорошо. Жили, не тужили. Жена у меня ладная да складная, ласковая, работящая, двух сыночков мне родила, грех такой не гордиться. Детишек своих люблю, весёлые они у меня, озорные, но незлобивые. Уж не один годок минул с той поры, казалось, что прошло всё и быльём поросло, как после пожарища.
Да только год назад случилось продолжение. Ночевал я тогда в избушке на дальнем выпасе, что у речушки Овсянки. Луга там заливные, сочные, места тихие, потаённые. Днём-то женщины приезжали коров доить, а на ночь я с товарищами оставался, стадо по очереди охраняли. И вот среди ночи проснулся я, будто толкнул кто. Холодом повеяло, распахнулась дверь избушки, и в лунном свете увидел я белёсую фигуру. Со сна сразу и не разобрал кто это, думал может кто из наших, попросил дверь закрыть, а она вдруг рассмеялась и ближе подошла. Меня пот холодный прошиб, узнал я мельникову дочку, бывшую любовь свою. Волосы у неё длинные, распущенные, с самой вода стекает. Одежда почти и не скрывает тела белого, красивого. И ничуть она не изменилась, такая же юная, голос звонкий льётся, как ручеёк ласковый. И говорит она мне: "Что же ты, любимый, не рад мне. Али не узнал?" А сама всё ближе подходит. "Узнал - говорю, - Меленка, только долго тебя не было. Где же ты пропадала?" А она вдруг давай плакать да жалиться, что сынок наш умер в ней, не смог жить под водой. И такая меня жалость к ней взяла, что обнял я её в утешение. И ведь знал, что утопленница, и холод в ней чуял, да вот не устоял. А она давай целовать меня, да шептать, что дочку от меня хочет. И тонул я в ней без разума, без воли. И сливались мы бесстыдно воедино. Забыл я и о том, кто она, и о том, что мои сородичи рядом. Только ни один не проснулся, не помешал нам.
Утром проснулся я, а подо мной постель мокрая, будто обмочился, как дитё малое, только пахнет тиной. Никто из друзей и слова не сказал, будто не видели, хотя должны были, и посмеяться от души. И только как домой вернулись, все ахнули, волосы у меня совсем побелели.
Я вцепилась в руку Мавры так, что она посерела. Только тут она это заметила, отняла руку и принялась растирать. Но зашевелились мы рано, Устим-то ещё не закончил.
-Вот с того дня каждое полнолуние она приходит ко мне, где бы я ни находился, с кем бы ни был. Друзья спят мёртвым сном, не разбудить, так что я всегда один. Хочу уберечь свою семью от этой встречи. И сладко мне с моей утопленницей, и стыдно и страшно очень. Стыдно потому, что жена меня никогда не предавала, а я который раз соединяюсь с нежитью, словно малолеток похотью измаянный. А вот страшно... - Устим замолк, преодолевая себя, - страшно после того, как сказала она, что дочка у нас будет. Живот то у ней и, правда, округлился, как у беременной, а я-то думал, что мёртвые не могут иметь детей. И хочет она теперь, чтобы я жену с детишками утопил. Обещается тогда ко мне прийти жить с дочкой...
Мавра шумно выдохнула.
-Вот ведь навье семя! - возмутилась она.
-Вот я и подумал, если она волшебное создание, неживое, так может Чаролом сломает это злое колдовство? - робко спросил Устим.
-Вот уж и не знаю, - покачала я головой, - видеть мне твою утопленницу надо, чтобы понять это. Но если она нежить из навьего мира, так может, и не волшебная вовсе, тогда не смогу помочь.
-Ты моя последняя надежда, - опустил голову Устим, - ведь со свету сживёт. Ладно бы меня одного, а за деток и жену я сам готов в омут головой, только бы они жили.
-Попробуем с ней встретиться, - решила я.
-Только ведь... - Устим смутился, - засыпают все, кто со мной в этот миг находится. Хоть кричи, хоть тряси. Меленка всё равно приходит.
-Вот это уже похоже на волшебство, - обрадовалась я.
-И кто-то же её всё-таки видел, - напомнила служанка.
Она права, значит, радиус действия колдовства ограничен. Я зевнула.
-А теперь иди-ка ты отсель, спать пора. - Мавра выставила гостя за порог. И опять-таки она права. Только вот удастся ли мне заснуть после такой истории?
Удалось. И даже сны никакие не снились. Хотя могли бы, я теперь научилась их видеть, правда, так и не поняла, зачем они нужны. Эти неверные отражения яви обманывали чувства, дарили на краткий миг исполнение самых заветных желаний. И порой так горько было пробуждение. Снились мне до сих пор отец, Ярик, лорд Аттакон, Лаола, Вью. А так же Лесар, Перусь, Любава и Перекрестьинские Весь с Деком, кнес Володыня Мстиславович с сестрицей своей сумасшедшей, Лёна с Василавой, Оленюшка с Заладой. Порой причудливо они сплетались, хотя знать друг друга в жизни не могли. Мучили порой сны о мраке и черве. Только Амина не снилась никогда.

Проснулась я сама, никто не будил, никто не бормотал над ухом, просто выспалась. Нашла воду за перегородкой, умылась. Увидела странный дорожный костюм, он сох на перегородке. Мои седельные сумки были разобраны. Верно, Мавра разложила всё по полочкам. Я открыла гардероб и удивилась. С одной стороны там были мои вещи, с другой висели чьи-то большие платья. Мне этот размерчик не подойдёт, впору разве что самой Мавре. Других таких высоких женщин я тут не видела. Так что одела я своё зелёное повседневное платье и выглянула за дверь. Тут же столкнулась со светловолосой служанкой.
-Завтракать будешь? - спросила она со спокойной улыбкой.
-Да, а что у нас на завтрак? - невольно улыбнулась я в ответ.
-У тебя, Чаролом, уже ухажёр появился, за ужин вчера заплатил, на завтрак молоко прислал, масла да сыр.
-Он не ухажёр, - опровергла я, но ничего рассказывать не стала.
-Меня Милаша зови, сейчас завтрак принесу, - служанка не стала любопытствовать и ушла на кухню.
Вернулась она действительно быстро и расставила передо мной большую пивную кружку с молоком, сыр, масло, хлеб, нож и тарелочку с вишнёвым вареньем.
-А скажи, чью комнату мне дали? Кого потеснили? - решила я уточнить.
-Мавра сама решила уступить тебе комнату. платяной шкаф только освободить не успела, ты уж прости...
-Я чувствую её покровительство, - смущённо улыбнулась я.
-Да, так и есть, - засмеялась Милаша, - она большая, сильная дева, видно ты, Влася, понравилась ей очень.
-Удивительная девушка. Да вы тут все особенные. Она ведь не здесь родилась?
Служанка смерила меня смущённым взглядом. Не хочет говорить?
-Её маленькой Беру подбросили? - уточнила я.
-Ты веда? - открыла служанка рот.
-Мавра сказала, - разочаровала я её, - но ведь она не единственная сирота. Как Бер решился взять вас всех?
-Да, Бер очень смелый, - женщина восхищённо улыбнулась и присела рядом. Похоже, о нём она готова говорить часами.
-Бер был самый лучший охотник на всю округу, звали его тогда Берестав.
Я вздрогнула. Это имя напомнило мне о сестре кнеса Перекрестья, сумасшедшей магичке, которая его ненавидела и пыталась извести. Берестава - Берестав, случайно ли это созвучие имён или это знак судьбы?
-Строен, статен, молод, красив, умён, удачлив. Казалось, что он любим Богами, сама судьба улыбается ему. И в жёны ему была уготовлена самая красивая девушка со всей округи, дочь старосты из соседней деревни. Молва о ней шла далеко за пределы нашего удела. Казалось, что меж ними живёт любовь. Оба с нетерпением ждали осени, уж сговорено всё было, гости приглашены. Да только вот в один день медведь его поломал. Печаль охватила округу, когда узнали об этом люди. Выжил он чудом. Сильный здесь лекарь живёт, он его и на ноги поставил. Да только вот когда красавица-невеста увидела Берестава, побледнела, как молоко, покачнулась, чуть сознание не потеряла. А потом заявила, что никогда не выйдет замуж за такого урода, лучше в петлю. И вернул Бер предательнице обещание выйти замуж, а сам ушёл из рода. Не один год о нём не было вестей, долго он скитался по дороге, не одно девичье сердечко тревожилось о нём, не одни глазки плакали, представляя, что сгинул он на чужбине. Любили его девушки и со шрамами, да только не верил он больше ни одной.
Уж забывать его начали, когда вернулся он сюда и стал строить гостевой дом. С собой привёз двух сирот - пацанят и кучу денег. Никогда никому не рассказывал он, где был то время, откуда взял деньги, но платил исправно. Сиротки те, Минька с Гринькой невелики помощники, но бойкие да работящие. И дом помогали ладить, и огород садить, и хозяйство завести. Ещё и дом не был достроен, как привели к нему девчоночку махонькую, сиротку круглую. Ни отца у ней, ни матери, ни других родных не осталось. Правда худая была, бледная, по дороге застудилась, и зимы не пережила. Минька с Гринькой убивались сильно, да и Бер почернел от горя, жалко было девчушку. Вот по ту пору и Мавру ему подбросили. Вьюга в тот день была, мела да выла. Вдруг услышали они стук в окно. Пацаны побежали открывать, да так и ахнули. На крыльце стояла корзина плетёная, а в ней маленький чёрный младенец. Это и была наша Мавра.
У соседей по ту пору сенник сгорел, и корову нечем кормить было, а у них излишек для лошади заготовлен был, вот они и прикупили корову по случаю, чтобы девчонку кормить. Сильно прикипело это дитя к сердцу бывшего охотника, да и она к нему привыкла. К тому моменту, как я сюда пришла, у него уже много сирот было. Слава о нём по всем окрестностям пошла, вот и вели к нему детишек, что без родителей остались. Иногда совсем уж издалека. Всякое тут было. И по родителям умершим плакали, и учить многому пришлось, порой от воровства отучать. Минька вон к кузнецу в ученики пошёл, сейчас уж дом себе справил, на кузнецовой младшенькой женился. Девочка одна тоже замуж вышла. И сиротой безродной взяли в семью, а уж приданное мы ей справили, как дочери старосты, перед людьми не стыдно. Правда, скучает она по нам, всё равно в гости ходит. Это ведь кажется, что сироты они, а ведь мы все здесь, как одна большая семья.
Милаша с таким воодушевлением рассказывала обо всех, а вот о себе упомянула вскользь, между делом.
-А ты ведь сюда взрослой попала, - вдруг заметила я. Непонятно мне было, как её взрослую сюда приняли.
-Грех мой, - спокойно улыбнулась служанка. Видно не хотела говорить, но тут решилась, - ребёночка я нагуляла без мужа от проезжего молодца. Да это бы полбеды, ещё обещана была вдовцу одному. Он мне казался стариком противным, от него и бежала, когда отдалась чуть не первому встречному. Думала отступиться он от меня такой. Да вот отец разозлился на меня так, что выгнал на мороз голяком, отрёкся и проклял меня. Считай, на смерть послал, замёрзла бы до смерти, если бы не люди добрые. Одеждой поделились, сюда привели. Правда ребёночка я всё равно потеряла, выморозило его. Теперь я детей иметь не могу, сбылось проклятие отца…
-Поэтому и замуж за Берестава не вышла? – догадалась я.
-Наверное, ты веда, - заключила она, - только ты его так не зови, не любит он полное имя. А ведь действительно все думали, что женится хозяин на мне. Да вот не оправдали мы людских надежд. Видно он невесту свою забыть не может, да лицо моё испуганное, когда его увидела. Молодая была, глупая. Люблю я его, да и кто ж его здесь не любит? Мы все ему жизнью обязаны, никого роднее нет. И я не могу ему поганить жизнь, не нужна ему жена неплодная. Мой это грех, сама за него страдать должна…
В её голосе не было гнева на проклявшего её и выгнавшего на мороз отца, не было злобы. Я была поражена этим. Безграничная её доброта была для меня удивительна. По сравнению с ней я жалкое, злобное существо, вон как своего отца изводила…
-Пусть он лучше на Мавре женится, или на Тайке, младшенькой нашей.
-Это та, тёмненькая? – уточнила я.
-Да, она. Правда, недавно она у нас. Что удивительно, она одна, когда его увидела, в лице не изменилась, не испугалась. А ведь все пугаются, кто впервые видит. Только Мавра сызмальства видела, привыкла уже, не замечает его шрамов. А Тайку все любят, добрая она, бойкая, работящая, весёлая, как лучик солнышка. С братом она пришла, родители у них погибли. Правда братца семья тут одна взяла бездетная, а вот она великовата для них оказалась. Хозяйка не хочет такую взрослую сиротку в дом брать, боится, что муж к ней совсем не как к дочери отнесётся…

Глава 2 Артисты.

Ох, и весело гулять было по большому торжищу. Где пели, где плясали, где торговали, а где и пироги пекли, сладости делали. Я успела прикупить провиант в дорогу, отослала в гостевой дом, потом просто бродила по торговым рядам, угощалась всякими вкусностями. Многие торговцы помнили меня  со вчерашнего вечера и угощали бесплатно. Похоже, я стала приносить удачу. Тех, у кого угощение брала, мигом народ обступал и товары раскупал. Вдруг музыка притихла и я заметила необычайное оживление с того конца.
-Едут! Едут! – кричали мальчишки и размахивали руками.
Я оглянулась в ту сторону и увидела, как к деревне подъезжает большой, раскрашенный фургон, запряжённый двумя старыми лошадёнками. Парусина была уже выцветшей, но когда-то на ней были изображены силач с гирями, бородатая женщина, фокусник в шляпе и кто-то с летающими предметами над головой, кажется жонглёр. Необычайно красивая темноволосая девушка в странной бесформенной одежде, маленькая, как ребёнок, правила лошадьми. Рядом же с ней сидел чем-то знакомый мне человек. На нём тоже была необычная одежда. И не скажешь, то ли они муж с женой, то ли брат с сестрой. Ни признаков рода, ни социального положения. Но для брата с сестрой слишком разные они.
Я присмотрелась высокому русоволосому мужчине и вдруг узнала в нём слепого лютниста, что так здорово играл на празднике у Володыни Мстиславовича в Крестене. Меня потянуло поближе, как и тех любопытных мальчишек. Фургон остановился, и лютнист поднялся над толпой. Фигура его поражала воображение. Высок, хорошо развит, длинные пальцы, волосы – дева позавидует, и мощный голос.
-Уважаемая публика,
Не желаете ли бублика,
Но у нас здесь не печенье,
Начинаем представленье.
Мальчишки засмеялись. Слепец легко спрыгнул с козел, даже не скажешь, что слеп. Правда, когда его спутница нырнула в фургон и подала ему две длинные жердины, он нашарил их не сразу. В толпе мальчишек, что окружали фургон, я наблюдала за странными приготовлениями. С помощью добровольных помощников из числа зрителей, артисты мигом установили эти две жердины вертикально и натянули меж ними верёвку, будто бельё сушить собрались.
-Начинаем представленье,
Будет все на удивленье,
Поспешите повидать,
И знакомым рассказать.
Продолжал зазывать лютнист, доставая свой инструмент, пока девушка снова нырнула в фургон. И чего надрывается? Уже все, кто мог, сбежались. Он заиграл бодрую мелодию. Все ждали, что же будет. Один из вчерашних знакомцев молча протянул мне леденец на палочке и уронил его на землю, когда девушка буквально выпорхнула из фургона. На ней был красный, облегающий фигуру, костюм с блёстками и почти символической юбочкой, не скрывающей даже коленей. На руках у неё серебрились огромные кольца, слишком большие для браслетов. Лютнист сменил ритм и девушка, разбежавшись, кувыркнулась так, что  руки и ноги её были похожи на спицы огромного колеса. Все восторженно захлопали. Она не потеряла ни одного кольца с рук, хотя они скакали по ней, как тарантайка на ухабах.
Девушка вскинула руки, и кольца залетали над ней серебристой каруселью, искрящейся на солнце. Они сливались почти в сплошную линию. В её проворных руках трепетала на солнце живая серебристая лента. Постепенно она вбросила в эту карусель все кольца с запястий и лента вытянулась в верх. Все опять захлопали.
Девушка, не переставая их подбрасывать, обошла круг, давая возможность каждому увидеть её ближе. И постепенно, то одно, то другое кольцо возвращалась ей на запястья. Последние четыре кольца она поймала одновременно и поклонилась. Все взрослые и дети от души захлопали мастерице. Им понравилось представление. Она снова исчезла в фургоне.
-Оставайтесь, подивитесь,
По домам не расходитесь,
Почему? Поймёте сами,
Продолжаем с чудесами.
Напевно продекламировал лютнист, и девушка снова выскочила. Теперь вместо колец у неё в руках были продолговатые разноцветные предметы, похожие на бутылки. Она разбежалась и три раза кувыркнулась через голову, без помощи рук. А потом взвилась птицей и уселась на верёвку, как на жёрдочку. Один из предметов выпал из её рук. Казалось, она не обратила внимания. Осторожно подобрав под себя ноги, она вдруг встала на этой тонкой верёвке на ноги, раскинула руки и сделала шаг, потом другой. Все затаили дыхание. Она была похожа на Жар-птицу в своём красном костюме, деревяшки зрительно удлиняли руки, делали их похожими на крылья. Она прошла по верёвке от одного столбика до другого и все вздохнули с облегчением, когда она ухватилась за твёрдую опору.
Я стояла ни жива ни мертва. Я никогда в жизни так не смогу,
очень боялась, что она упадёт, казалось, даже не дышала. Когда она снова отпустила столб и сделала шаг по верёвке, мне хотелось завопить, чтобы она больше так не делала. Но мой голос мог сбить её равновесие. В этот раз она остановилась точно посередине верёвки и  подбросила предметы, что были у неё в руках. Они закружились над ней. Это было похоже на танец или кружение осенних листьев. Все наблюдали за этим необычным танцем в воздухе.
-Подай мне булаву, - попросила вдруг она, ни на кого не глядя. Никто и не отозвался.
-Да, ты, девушка в алом с золотом платье, - уточнила стоящая на верёвке.
Я удивилась, она же смотрит в другую сторону. Но подошла и подняла предмет. Видно его она назвала булавой. Рукоять деревяшки очень удобно легла в ладонь, дерево было тёплым и гладким от частого использования. На рукояти краска облупилась.
-Подбрось повыше, я поймаю, - попросила она, и я не отказала ей. Руки артистки мелькали с такой скоростью, что их было не видно. На землю не вернулась ни одна булава. Я даже перестала замечать музыку и завистливые взгляды мальчишек, которые мечтали оказать на моём месте. Это кружение над головой завораживало. Я с трудом вернулась на своё место.
В тот же момент мастерица остановила кружение булав и сбросила их вниз. Всем показалось, что она падает, народ ахнул, но она повисла на подмышках. Все снова захлопали. От облегчения хотелось радоваться. Она сделала на верёвке кувырок и соскочила вниз.
Несколько раз прошлась колесом, а потом вдруг изогнулась назад, так, что вытянутые руки коснулись земли. Она была похожа на арку, лёгкая, изящная. С лёгкостью вскинула ноги вверх, и прошлась на руках, вызывая бурное восхищение мужчин и косые женские взгляды. Юбка упала ей на голову, но приличия были соблюдены. Второй, нижний слой юбок был пришит прямо к штанам, облегающим ноги. Она прошлась по кругу и снова исчезла в фургоне. Аплодисменты не смолкали.
Похоже теперь на представление сбежались и те, кто не мог, все, кто был на рынке и в деревне. Особенно рады были мальчишки. Кое-кто из них в этом небольшом перерыве уже пытался кувыркаться, смешно взбрыкивая босыми ногами. Кто-то пытался пройтись на руках, но почти сразу падали. Один паренёк, шлёпнувшись в третий раз, заявил, что будь он волшебником, он вытворял бы и не такое.
-Никакая она не волшебница, - заспорил с ним мальчишка, в котором я узнала Кривко, паренька из конюшни гостевого дома, который вчера принимал у меня лошадей. Они чуть не подрались, но отвлеклись на действо.
Девушка вышла, вывесила на столб мишень и снова скрылась. Лютнист проговорил:
Спеши увидеть, расскажи,
Агата острые ножи,
У нас сегодня смертельный номер,
Правда, пока никто не помер.
Мальчишки уже смеялись. Агата – вот как звали артистку. Она выбежала из фургона и действительно несла ножи. Поверх красного платья успела накинуть зелёный жилет, на голове красовалась зелёная шляпка с пером, а за кожаным поясом блестело ещё несколько ножей. И вот ножи уже взвились в воздух, заиграли, закружились, сверкающие, опасные. Никто не понял, когда и ножи из-за пояса присоединились к остальным.  Все молчали так, что было слышно мычание далёких коров, клохтание потревоженных кур и свист ножей в воздухе.
-Не пытайтесь повторить, это смертельно опасно, - прервал тишину лютнист на этот раз прозой. Я до сих пор не знала, как его зовут.
Агата, не прекращая смертельный танец над головой, изогнулась, чуть не доставая головой до земли. Малейшая небрежность и ножи вопьются в её незащищённый живот. Затаивать дыхание уже было некуда, никто и так не дышал. Она резко распрямилась и вдруг, выхватив нож из общего хоровода, метнула его в мишень. Следом ещё один и ещё, пока в руках ничего не осталось. Раскланялась под общие овации, сняла мишень со столба, а с головы шляпу и понесла показывать.
-Вот Агата справилась,
Если вам понравилось,
Вы теперь не поскупитесь,
И деньгами поделитесь
Весело проговорил лютнист, и люди не заставили себя упрашивать. В шляпку полетели деньги. Медь весело сверкала на солнце и звенела. Агата улыбалась каждому мужчине, женщине, ребёнку и гордо демонстрировала мишень, на которой чудным образом ножи образовывали шестиконечную звезду. Я дала серебряный, они его честно заработали, никогда в жизни не видела ничего подобного.
-Я тебя помню, - улыбнулась она именно мне, - Крестень, правильно?
-А я тебя нет, - удивилась я.
Впрочем, чему удивляться, я в том же платье. Видно она была рядом с лютнистом, просто я её не заметила. Она уже прошла мимо.
Маленькая женщина уже унесла шляпку, а люди всё ещё хлопали и просили ещё.
Агата выбежала улыбающаяся, лёгкая и снова взлетела на верёвку, села на ней на шпагат. Потом повисла на спине поперёк верёвки, подогнула ноги, вытянула руки и замкнулась кольцом.
-Во даёт! – услышала я снова голос Кривко. Что-то такое было в его возгласе, что отличало его восхищение от остальных. Он бы хотел делать всё тоже самое, как и многие из здешних мальчишек с горящими глазами, но душа его горела ярче и чище, чем у других. Мне почему-то представилось, как он втихомолку кувыркается до головокружения и ходит по натянутой верёвке. Лишь бы шею не сломал.
Отвернулась от мальчишки и увидела, как Агата снова раскланивается. Глаза её сияли. Было видно, что ей нравится то, что она делает. И тут я поняла, что непременно подойду к артистам, они мне на сердце легли.
Ага, как же! Размечталась!!!
-Чаролом, -  нерешительно дёрнула меня за рукав уже не молодая женщина.. ой нет, девушка на выданье… судя по одежде. Правда, очень давно на выданье. Девичий венец на жиденьких волосах не оставлял сомнений. Мда… Берушинская Любава Надеевна, по сравнению с ней, яблочко наливное.
-Слушаю, - откликнулась я и постаралась без содрогания осмотреть серое лицо, тусклые волосы, грубые черты лица, щербатую улыбку и костлявые плечи.
-Задарка меня зовут, - поклонилась великовозрастная «девица», - я слышала, чары ломаешь. Сними венец безбрачия, - потребовала она, наглея с каждым мигом. Я освободила рукав и ещё раз задумчиво осмотрела «красавицу». Кажется, это о ней мужики в питейне шутили. Тут безо всякого венца спросонья лопатой не отмашешься. Даже не знаю, чем ей помочь.
-Избранник есть? – уточнила я на всякий случай. Почему-то совсем не хотелось быть любезной.
-Есть, - всё-таки зарделась она, - но мне бы хоть за кого, - поспешно поправилась, видно в зеркало себя всё-таки видела.
-Я посмотрю, что для тебя можно сделать, - решила я, - приходи вечером к Беру в питейню, я там буду.
-А возьмёшь-то дорого? - Глаза «девицы» блеснули жадностью.
-Если получится, то дорого, если нет, останешься при своём, - отрезала я, закончив разговор, и отвернулась от неё. Впервые мне так сильно не нравился человек. Ни разу до этого мне не хотелось помыться после простой беседы.
Вот после Задарки, бабы как с цепи сорвались. То сглаз у них, то порча, то заколдовали бедняжек, тоже мне – принцессы зачарованные. Я всех в питейню звала вечером. Хоть и не положено там бабам быть, но, думаю, мы с Бером сговоримся к взаимному удовольствию. Кстати, из мужиков ни один не подошёл. То ли чароустойчивые все тут, магоупорные, то ли на глазах стеснялись заговорить. А девушка, женщины, старушки, будто красовались друг перед другом. Подойдёт такая, да ещё оглянется по сторонам, все ли заметили, что она ко мне подошла. Правда, некоторым сразу пришлось сказать, чтобы время не теряли. Делать им у меня нечего было, чистые от волшебства. По-моему, кое-кто обиделся. Хотя, на что обижаться? Радоваться надо, что всё в порядке.
Как же мне не хотелось этим заниматься. Я бы с удовольствием научилась ходить по верёвке и кувыркаться через голову. Но придётся ломать чары, это то, что я умею, и этого от меня ждут.
-Бер, - я подошла прямо к хозяину, едва избавилась от повышенного внимания женской половины деревеньки, - где бы мне посидеть, поговорить с вашими зачарованными, порченными, сглаженными.
У него странно дёрнулся шрам на лице. Непонятно, то ли улыбка, то ли неудовольствие. Слишком мало его знаю, чтобы судить.
-В питейню звала? – уточнил он без одобрения или осуждения, - я подумаю. Ко мне артисты подходили. Лютниста Яхонт зовут, договорились, что он сегодня играть будет. Народа много будет.
Он покачал головой, видно просто озабочен был. Не каждый день к ним артисты приезжают. Хотя, радоваться должен, больше народа – больше прибыль. Это мне впору расстроиться. Я бы с удовольствием послушала пение лютниста, вместо рассказов о неудачах и болячках. Почему- то все считали, что я и в этом должна помочь. Хотя, я слышала,  что лекарь у них тут хороший. Вон Бер и Устим живые свидетели, а могли быть и неживыми.
А имена себе артисты звучные выбрали, как камни драгоценные – Яхонт и Агата. Не забудешь, так перед глазами и сверкают. Или их мама с папой так назвали? Красивая пара, нашли друг друга, оба одарённые люди. Жалко, лютнист слепой, мог бы ей помогать, а так только играть может. С другой стороны, если мог бы кувыркаться, не стал бы учиться играть на лютне. Очень хорошо играет, мне ещё в Крестене он понравился. Видно тогда Агата меня и приметила, а мне на глаза не попалась. Я же глаз с певца не сводила, чуть Прелесту не потеряла. А полюбоваться было чем: песни поёт – заслушаешься, сам стройный, статный, руки сильные, пальцы длинные. Жену, наверное, жарко обнимает…
Я улыбалась своим мыслям, пока готовилась к вечеру. Лютниста расположили прямо у стола Бера. Слышно и видно его с любого места хорошо. А мне уголок на кухне отвели. Тесновато, конечно, да и служанки пробегать будут, но зато, я хоть немного Яхонта услышу. Жаль, посидеть в зале не смогу. А может, ещё успею с ними пообщаться. Надо будет спросить, надолго ли они сюда? Впрочем, я ведь тоже здесь не прикована. Можно и вместе тронуться в Дорогу, если по пути будет.
На кухне было уютно и не так суетливо, как я думала. Люди в питейне больше пили, чем ели, так что служанки между залом и погребкой скакали, без захода на кухню. Но на кухне были готовые блюда.  На малом огне покипывал чугун с горячей водой, томилось мясо в горшочке. Огонь был, воду холодную в ведре рядом поставили, всё, что для моей работы нужно. Ах да, на всякий случай я ещё варенье попросила и… нет, не вина, пива. Пиво по сравнению с вином у них было очень вкусное. Густое, ароматное, настояно на травах. Мавра сказала мне, что принесёт мне его столько, сколько потребуется. Но обойтись я надеялась одной кружкой – не напиваться сюда пришла.
Ничего особо сложного мне не попалось. Несколько полудохлых сглазов, парочка гневных наговоров, так и не дотянувших до проклятия, порчи были. Кому-то земли кладбищенской под порог насыпали, кому иголку в дверь воткнули, а кому просто на след плюнули.  К ним завтра сама схожу. Негоже им самим за уборку браться, прилипнет ведь намертво. А так, всё то же самое: злоба, зависть, желчь. Простые человеческие пороки. Может, и не стоит мне так уж убиваться, что не совсем человек я? Может, и хорошо, что я создание чистой магии и появилась «не из места, которое сами же люди зовут срамным», - вспомнила я слова Лаолы.
Впрочем, я не справедлива, люди разные. Взять ту же Милашу. Отец из дома выгнал на верную смерть, дитя выморозило, и она стала бесплодной, но ведь простила отца, слова злого не сказала, считает своим грехом. А черноликая Мавра. Дитём безвинным подкинули, но не озлобилась на родителей. Отца любвеобильным посчитала, а мать просто слабой. Выросла сильной, доброй, великодушной. Приняла всё, как данность.
Не дали мне долго раздумывать. Дверь снова отворилась, и я некоторое время слышала приятный голос Яхонта:
-Если на сердце тоска у меня,
К милой губами прижмусь,
Мёда не надо, не надо вина,
Только со мной будет пусть.

Я чуть не расплакалась. Кто бы мне такое сказал! Хотя, от кого бы  хотела это услышать? От Веся? Перуся? Ярика? Все в разное время легли мне на сердце. Перусь горел ярко и быстро, как вспышка сухой хвои. Недолго слова его мне голову туманили, как опьянение и схлынуло всё. Я о нём и не вспоминала почти. Веся сама оттолкнула, не любил он меня, желал только. Сейчас уж, небось, с другой красой утешается. А Ярик? В груди что-то тихонечко заныло. Счастлив ли он без меня? Любит ли кого? Рассказал ли ему отец, что я не сестра ему по крови? Презирает ли он меня, как создание без души или любит, как сестру? Если любит, почему не нашёл? Ведь не чужие же. Хотел бы, нашёл. Ни от кого не пряталась, а у волшебников есть возможность найти, отца же он нашёл. Может быть, было лучше сказать самой, кто я такая, увидеть его лицо, пусть полное презрения и гнева, но пережить это, как тяжёлую болезнь…

Кто-то прочистил горло, я услышала женский голос:
-Я тут насчёт венчика…
Подняла глаза и чуть не застонала. Я ведь совсем о ней забыла. Принесла её нелёгкая. Было громадное искушение заявить, что устала и путь приходит завтра, но я его отогнала. Лучше уж разделаться с этим неприятным делом сейчас. Я привычно сморгнула и обомлела. Вот он – венчик, горит на челе синим светом, тянет из неё краски жизни. И почему ей никто не верит? Даже я не верила, пока не увидела. Ведь на торжище даже не взглянула другим взглядом.
-Что там? – испугалась посетительница, увидев моё лицо.
-Венчик, - криво усмехнулась я, - снимать будем?
-Сколько? – помрачнела она. Похоже, собралась торговаться.
-А во сколько ты оценишь это своеобразное украшение? – язвительно спросила я, - мне не жалко, носи на здоровье.
-Я замуж хочу, - разозлилась Задарка.
-Будешь ещё долго хотеть, - пообещала я, с трудом удержавшись и не показав ей язык. Жмотина. Хочет всё сразу и задарма. Не зря у неё имя такое.
Она начала белеть от гнева. Я назвала реальную сумму, с учётом того, что мы не в столице. Ну была мыслишка, накинуть ей, но как я людям потом в глаза посмотрю?
-Хорошо, - слишком быстро согласилась, видно рассчитывала на больше, - заплачу, как выйду замуж.
-Как соберёшься, сразу скажи, тогда и сниму, - не уступила я. Некоторое время мы ели друг друга глазами. Она не выдержала первой, опустила взгляд.
-Завтра после обеда зови в гости. Баньку истопи, деньги приготовь.
Я поняла, что победила. Залпом допила тёплое пиво и попрощалась. Она вышла нехотя, будто ещё не всё сказала. А я хотела пойти в питейню, послушать Яхонта, но поняла, что сил никаких нет. Да и закончит он скоро, поздно уже. Я не теряла сознание, как в Крестене, это меня так разговор с Задаркой подкосил. Мне теперь обмороки противопоказаны. Дека с Веськой нет, чтобы меня на себе таскать, надо самой силы рассчитывать.

-Устала? Что тебе принести? Есть хочешь? Может, ещё пива?
Я подняла голову и увидела Мавру. Она с искренним участием расспрашивала меня. Есть я не хотела, и так почитай тарелку варенья умяла.
-Яхонт уже закончил петь? – мне действительно было интересно.
-Не знаю, его угощают, просят ещё что-нибудь спеть, но он только шутит пока. Ты знаешь, - Мавра улыбнулась, - а ведь ни одна женщина не ушла, все остались его послушать.
-Я тоже хотела, - позавидовала я им со вздохом.
-Так пойдём, может для тебя он споёт.
Мавра лёгким движением подняла меня со стула и помогла дойти до питейного зала.  Устроила за отдельным столиком, не дрогнувшей рукой вытряхнув из-за него кого-то. Принесла целую кружку пива. Яхонт не играл. Я сделала глоток и прислушалась к умиротворяющему журчанию разговоров.

-Значит, тебя Чаролом зовут? – рядом кто-то сел, и я вскинула, поникшую было, голову. Яхонт, а больше и некому. Слепой певец не мог меня видеть, но по трепету ноздрей, я поняла, что он меня нюхает. Надеюсь, я не сильно воняю. Впрочем, от него шёл такой запах «плодово-ягодного» букета, что лучше выдыхать, чем вдыхать. Своё-то оно не пахнет.
-Чары ломаешь?
Дурацкий вопрос. Надеюсь, он прямо сейчас не нуждается в моих услугах.
-Я тебя помню, я твой квас в Крестене выпил, Мара Велесовна Смерть, - улыбнулся Яхонт. Я тоже улыбнулась.
-Влася Кристовна Чаролом, для вас с Агатой просто Влася, - поправила я его.
-А в Крестене тоже чары ломала? – полюбопытствовал лютнист.
-На тебе нет, - усмехнулась я. Не его это дело. Рисковала обидеть человека, но он понял и обижаться не стал.
-Мавра сказала, что ты хотела услышать, как я пою, - небрежно перевёл он тему.
Он хочет, чтобы я его упросила? Вот уж не ждала, что он так тщеславен. Это неприятно царапнуло. Да и упрашивать не буду, мне не до того.
-Ты пел, я чары ломала, - я пыталась попасть ему в тон, а получилось, будто в грехах каюсь.
Улыбка скользнула по его губам, и он не заставил себя упрашивать. Бархат его голоса окутал слух тончайшим кружевом, расстелился пуховым одеялом на сердце, увлажнил сладостной влагой глаза. Мне казалось, что он поёт только для меня. Что он не видит, но чувствует, почти, как Лесар. Может быть, я сама себя обманывала, но так хотелось верить…
-Не плачь…
Ощущение его ладони на щеке. Оказывается, песня уже кончилась. Он действительно чувствовал мои слёзы. И мне хотелось прикоснуться к нему, провести ладонью по щеке, по такому одухотворённому слепому лицу. Но я оглянулась на его спутницу.
-Ох, представляю, как сегодня в фургоне вонять будет, - она остановилась рядом и сморщила нос.
-Мы бы сняли тебе комнату, но говорят, что места нет, - улыбнулся ей Яхонт, нехотя убирая руку с моего лица.
-Ещё два дня торжище, - откликнулась Мавра, - если завтра кто отторгуется и уедет, место будет.
-Уговорила, уйду я от тебя, - Яхонт явно дразнил Агату, - Мавра, Бер, можно у вас в сеннике переночевать?
-Можно, - отозвался хозяин заведения.
Агата подсела к нам и искренне поблагодарила мужа.
-Она ведь ни капли не пьёт, нельзя ей. Иначе на канате это увечье, а то и верная гибель, - теперь певец посчитал нужным объяснить этот жест благородства мне, будто я просила.
-Здорово вы сегодня выступали, никогда такого не видела, - я уже смотрела на эту маленькую женщину.
-Да? – Агата посмотрела на меня с интересом, - тогда ты точно видишь такое впервые. Программа очень бедна, поэтому мы и стараемся ездить по глухим местам. Я ведь делаю номера в одиночку, а тут нужно двое-трое.
-А почему одна? – заинтересовалась я.
Понадеялась, что не задену слепого Яхонта. Какой уж из него акробат?
-У нас была целая труппа. Бородатая женщина, силач, фокусник-шпагоглотатель и мы с Яшкой, - маленькая женщина понизила голос, рассказывая это только мне. - Фокуснику отрубили руки за кражу, дофокусничался. Он, как подзажило решил милостыню просить при храме. А силача с женщиной убили. Так мы и остались вдвоём.
-За что? – возмутилась я.
-Оказались не вовремя и не там, - резко закончила она и опустила глаза.
Яхонт положил ей руку на плечо, поддерживая. Больно ей было об этом говорить, видно не так давно товарищей лишились. Как же они нежны друг к другу… наверное, я завидовала.

Глава 3 Венец безбрачия

-Власичка, Власичка, птичка небесная, - пропел рядом высокий мужской голос. Я мигом оборотилась и заметила немолодого мужичка с кудлатой головой и древесными стружками в нечесаной бороде. Босой, в рваной одежде, подпоясанный обрывком вервия. А в голубых глазах плескался восторг. Кто это?
-Власичка, шкурка серая, коготки острые, мысли быстрые, - продолжил мужичок.
Спину обдало холодом. Неужели он видит, кто я на самом деле?
-Не ходи к Задарке, змея она подколодная, радости от неё никакой, - продолжал распевно этот большой ребёнок. А я-то думала, никто не знает, что я к ней иду. Согласна была с кудлатым мужичком, да обещалась уж венчик с этой неприятной особы снять, назад хода нет.
-Или знаешь что, - он будто мысли мои прочёл, - сходи, сними венчик, да мне принеси. Сам одену, красоваться буду. Пусть все завидуют, меня молодца жениться уговаривают.
Бабы, оказавшиеся рядом, дружно засмеялись над нелепым мужичком.
-Влася Кристовна, не слушай ты его речи глупые, дурачок это наш, Федулка. Ума у него, как у дитя трёхлетнего, но душою чист, - одна из женщин мягко оттирала от меня этого большого ребёнка. И обратилась к нему самому: - Ты, Феденька, иди, на качелях покачайся, не мешай гостье нашей, Чароломице. Мы тебя и без Задаркиного венчика любим. Я уж и подарок тебе припасла к осени, башмаки ношенные мужнины. Будешь в них первым красавцем на деревне и ноженьки не стопчешь.
-Да мне венчик нужен, что же я, башмаки на голову одену? – насупился Федулка.
Народ стал подходить, радуясь бесплатному представлению. Нас уже обступили со всех сторон. Из толпы меня за руку вывела Мавра.
-Вижу, глянулась ты нашему Федулке, - усмехнулась она, - значит хороший ты человек, душевный. Плохих он за версту обходит. Только Задарка это его больная мозоль. Он ведь бывший жених ейный.
-Да ну? – от удивления я замерла. Не думала, что у этой некрасивой бабы жених был.
-Верно говорю. Нормальный он парень был, когда сговорены были. Свадьба на осень назначена была. Да вот пожар у них случился. Он лошадей выводил, когда на него балка горящая рухнула. Думали – пропал парень. А он из огня чистый вышел, ни царапины, ни ожога, только глаза такие удивлённые и ума нет совсем. А без ума-то какая женитьба? Вот и расстроилось у них всё. Теперь уж и родители у обоих померли. У него-то братья есть, да чураются они его. Он сам из дома ушёл, никто не задержал, а она вековушкой осталась. Любим мы его, всё-таки наше он чудо, подкармливаем, да одёжу ношенную даём. Новую он сам не берёт, говорит – душу царапает…
Незаметно довела меня Мавра до дома Задары да обратно пошла. Увидела я дом с крыльцом покосившимся, аккуратный сад-огород, банька топится, правда забор весь палками подпёрт да прорехи кругом виднеются. Чувствуется, что хозяйка она ладная, чтобы языки о ней не врали, только мужских рук нет.
Я как раз к дому ступить хотела, а тут меня за рукав дёрнули. Я удивлённо вытаращилась на Федулку. Как же косматый мужичок от толпы ушёл? Неужто отпустили? Натешились или сейчас сюда придут? Ой, не ко времени, мне зрители тут без надобности. Не желала я так Зарарку славить.
-Чароломка, крыска серая, сердобольная, - снова начал слабоумный напевать-бормотать. И я задохнулась от его слов. Убила бы на месте! Если бы не эти голубые глаза.
-Дарку мою ослобони от венчика и женюсь я на ней.
Я почти пришла в себя, улыбнуться пыталась, отвести от себя хотела. Не дадут дурачку-то жениться.
-Ты ить тоже любви хочешь, яровой, сладкой, недоступной. Ты бежишь от неё, а сама оглядываешься, не догнал ли он. Глядишь, и я в ответ помогу тебе, поспособствую. Нитку к ниточке завяжу в узелок…
У меня только рот открылся от его слов.  Он же чуть имени мне не назвал. Словно насквозь видит. Ну и кто из нас здесь дурачок?
-Проходи, Влася Кристовна, благодетельница наша, - в дверях появилась хозяйка и с поклоном пригласила в дом. Со вчерашнего вечера уважения у ней прибавилось. Миг и будто не было кудлатого Федула рядом. Задарка его не заметила. Что это было? Морок? Или у меня с головой плохо? Я встряхнулась, что бы это ни было, надо приступать к работе.
В бане мы с ней почти не разговаривали. Усадила я её на скамеечку и принялась ледяной венчик рассматривать. Красив был, гранями так и поблёскивал. Кто же ей подарок «дорогой» сделал? Чем заслужила она эту «милость»? Я могла попытаться узнать.
-Интересно тебе, кто венчик-то навесил? – спросила я, примериваясь к волшебству. Спрятала хозяюшка глазки, видно знает и неприятно ей об этом вспоминать.
-Мой грех, - сдавленно ответила Задарка, - что с другим накануне свадьбы спуталась. Повелась на речи сладкие. Не любил, а всю жизнь поломал. Пообещал, что век его не забуду и замуж не выйду. Про Фелулку, небось, уже знаешь?
Я кивнула.
-Думаю, и разум жениха моего бывшего его рук дело.
Глянула я на несчастную. И как она с этим жила? И не сказать ведь никому. На мой взгляд, искупила она грех свой сторицей.
-Да не вскидывайся так, Чаролом. Нет уж того другого тут. Венчик вот навесил и ушёл. А я не сразу сообразила…
-А подарков от него никаких не осталось? – для порядка спросила я.
-Разве я младенец неразумный? Сожгла всё и пепел в лесу закопала, да поздно, видать…
Я потянула ледяной на ощупь венец, чувствуя, как волны иголок катятся по рукам и доходят до самого сердца. Боль была терпимой, хотя приятным это занятие не назовёшь. А вот снялся венчик на удивление легко. Неужели «тот другой», таким образом, просто пометил девицу, для себя берёг? Может, ещё вернётся и сам расколдует.
-А возвращения ты его не ждёшь? – на всякий случай спросила я.
-Не жду, надеюсь, сгинул он в краях дальних в мучениях страшных, и следа его на земле не осталось, - спокойно ответила Задарка.
-И никто его здесь не ждёт, ни друзья, ни родные? – продолжала я держать в руках страшную вещицу.
Венец плавился в моих руках, пламя из печи жидким огнём катилось по коже. Жуть брала от этой картины.
-Чужак он в наших краях. Хотя и жил некоторое время. Но не прижился, как саженец на каменистой почве. И ведь никто не знал, что колдовством владеет. А тогда пожар от его дома и пошёл, когда Федулку моего балкой ударило… - Задарка всхлипнула и скрыла лицо за руками.
Я решительно зашвырнула в жерло остатки волшебной конструкции, где он с шипением и растворился.
Охнула Задарка, да за голову схватилась, будто угорела. Подхватила я её под руки и в предбанник выволокла, водой из ведра спрыснула.
-Кабы разум ещё моему Федулу вернуть? – тихо вымолвила она, отдышавшись. И столько было в её взоре надежды...
Вспомнила я косматого мужика. Вот уж не чувствую я его безумным и… боюсь. Боюсь его взгляда ясного, наивного, всепроницающего. Не по себе мне от знаний обо мне, что он высказал. И даже безумные его слова о любви, о связанных нитях не казались мне бредом больного воображения. Хотя, чем он может мне помочь?
-Это не в моей власти, если нет на нём колдовства, - так же тихо ответила я.
Растворилась моя неприязнь к жадноватой Задарке. Сочувствовала я ей. Похоже, до сих пор любит она своего жениха, не для другого венец снимала.
А потом мы помылись и поели. К гостевому дому пришла я под вечер.

Пропустила я в тот день выступление Агаты. Жалко было, ну да делать нечего. Зато, перед конюшней я увидела не менее увлекательное зрелище.  Артистка верховодила небольшой ватагой мальчишек и девчонок. Я с улыбкой наблюдала за тем, как возится с деревенскими детьми маленькая женщина. Учит их кувыркаться, ходить на руках. Подумала, что в ней бездна нерастраченной нежности. Видно, завела бы она детей, только тогда будет не прокормиться. Как тяжёлой ей по канату ходить? Как деньги зарабатывать?
В этот вечер женщинам в питейню вход был заказан. Лютнист развлекал исключительно мужскую публику забористыми куплетами. А ведь на него с любовью смотрела не одна пара женских глаз. Вчера от усталости я этого не замечала, а вот сегодня приметила несколько девушек недалеко от питейни. Видно, пришли хотя бы так послушать сладкоголосого певца. Из душного помещения вырвалось:
-У милашечки моей,
Замечательный филей
И грудинка хороша,
И широкая душа.
Девушки замерли. Почти не скрываясь, они с вожделением смотрели на вновь закрывшуюся дверь. Бедная Агата. Как же она терпит такое отношение к мужу? Я бы извелась вся. Артистка же спокойно занимается чужими детьми. Или она настолько уверена в нём? Думает, что он ни на кого и не взглянет? В прямом смысле слова действительно не взглянет. Но ведь его могут соблазнить. Он же слепой, беспомощный...

Шёл третий день торжища. Люди веселились последний денёк с какой-то сумасшедшей разудалостью. Кое-кто уже отторговал и уехал. Агате могла достаться комната рядом с моей. Да только уже не надо было. Уезжали они. Устим предупредил, что после обеда и мы поедем. Кривко обещал оседлать коней к тому времени, Мавра собрать вещи.
Ко мне больше никто не подходил с просьбами, видно, все тут чары поломала. Я смогла спокойно посмотреть представление, просто пройтись в своё удовольствие. Мне улыбались, со мной здоровались, как со старой доброй знакомой, что было приятно. Подарков надарили.
-Здравствуйте, Влася Кристовна, - поклонилась мне красивая стройная женщина.
Я не сразу поняла, кто это. Белая с алым девичья лента в блестящих волосах, бледный, но ровный цвет лица, а глаза так и сияют счастьем. Да это же Задарка! Вот уж не думала, что перемены произойдут столь разительно быстро. А кто это рядом с ней? Аккуратная бородка, коротко стриженые волосы, картуз с цветком, рубаха алая, сапоги новые со скрипом… да это же Федул! – поняла я и ошеломлённо замерла. Вот это да! И это его ещё вчера дурачком звали?
Мужчина усмехнулся и поклонился:
-Спасибо тебе, Чароломица, за невесту мою и разум вернувшийся. Век за тебя всем Богам молиться буду.
Я всё так же молчала, не в силах вымолвить и слова, хоть и не вежливо это. Не делала я с ним ничего, сам в себя пришёл. Вот только говорить я этого не стала. Даже, когда смогла. Пусть счастливы будут. Скорее всего, в Задарковом венце и был разум бывшего жениха… или уже не бывшего.
-Полно тебе, Власенька, - блеснул улыбкой приметливый Федул, - рот-то закрой, ворона залетит. А может крендельком побаловать? Будет чем открытый рот занять.
Но Задара сердито глянула на жениха и увела его к моему облегчению. Вот теперь я его совсем не боялась. Обычный мужик, ну язвительный немного. Но речей странных не ведёт, излишним знанием не пугает. А всё-таки жаль. В его безумии было столько притягательного. Особенно его слова о связанных ниточках…

Вернулась в гостевой дом, отворила дверь в свою комнату и услышала горькие рыдания. Над моими седельными сумками сидела Мавра и плакала. Вещи она уже разложила по порядку, осталось только уложить, но горе горькое исказило чёрное личико, заставило литься слёзы из глаз.
-Что случилось, Маврушка? – спросила я, присаживаясь рядом. Она взглянула на меня, скрыла лицо в ладонях и разрыдалась ещё безутешнее.
Я обняла девушку, погладила по кучерявым волосам. Она уткнулась мне в грудь и продолжала плакать. Я только гладила её по волосам и по спине, понимая, что ей нужно выплакаться. Через некоторое время она успокоилась.
-Бер и Тайка… - произнесла она, и горло снова перехватило.
-Тайка? Тёмненькая та? – уточнила я.
Она кивнула и тяжело вздохнула.
-Они, наверное, теперь поженятся, - мужественно закончила она.
-С чего ты взяла?! – резко, недоумённо спросила я. Её искренние слёзы тронули меня, но эта жестокая резкость поможет ей взять себя в руки. Пусть объяснит толком.
-Они… они обнимались, - девушка даже заикаться стала, но слёзы удержала.
А я… не поверила. Да не может такого быть. Не могла я так ошибиться. Я же веда, хоть и недоученная. Видела же ясно, что он Мавру любит, с такой нежностью на неё смотрит. Она только этого не замечает, потому что сама любит.
Хотелось полететь к этому Беру, притащить сюда и пусть, наконец, объяснятся. Я чувствовала себя оскорблённой, будто это он меня предал. И Тайку эту тихую сюда привести. Как там Милаша говорила: «весёлая, как солнышко… все любят». А не в ней ли всё дело? Или это какое-то недоразумение? Я даже не задумалась, что это не моё дело и лезть никто не просил.
Я бежала по дому, искала Бера с Тайкой и нашла их на кухне. Надо сказать, что Мавра сильно преувеличила. Девчонка рыдала стоя на коленях, а Бер растерянно вытирал ей слёзы. Видимо, он отчаялся поднять её на ноги и теперь просто стоял рядом, а она обнимала его колени. Когда я вбежала, девочка испуганно вскочила и убежала прочь, а Бер удивлённо посмотрел на меня. К шраму я его уже попривыкла, но всё равно было не по себе.
-Что случилось? – спросил он с неудовольствием.
-Я хотела спросить о том же, - набралась я смелости.
-У младшенькой нашей дела сердечные, тебе, Чаролом, без надобности, - усмехнулся мужчина.
-Уж не с тобой ли? – язвительно спросила я.
-Да ты думай, о чём говоришь! – возмутился хозяин гостевого дома.
-А о чём я должна думать, ежели застаю вас в таком положении? – вкрадчиво поинтересовалась я.
Бер нахмурился, отчего лицо его стало страшным.
-Думай, что хочешь, Чаролом, но мне и любить-то нельзя, - вдруг признался он.
-Это почему ещё? – я посмотрела на здорового с виду мужчину, вроде всё на месте. Неужели природа его мужской силой обделила?
-Сядь, - он кивнул на стул и прошёлся по кухне, пряча глаза. Я послушно опустилась в уголке.
-Что уже знаешь обо мне? – криво усмехнувшись, спросил он и уставился на меня пристальным взглядом.
-Много, - честно призналась я. Что медведь поломал, что скитался ты где-то, а вернувшись, стал сирот принимать.
Взгляд бородатого мужчины затуманился, словно не на меня он смотрел, а в себя.
-Тебе одной расскажу, может, сможешь помочь мне, - вдруг решился он и рассказал:
Никто не знает, что, когда бежал я отсюда без оглядки, думал, на смерть ухожу. Да не вышло. Вместо этого поступил я в дружину к царю Полесскому. Верой и правдой служил, пока не появилась у них княжна соседская, замуж она за его сына вышла. Красавица была, идёт, лодочкой качается, посмотрит, словно золотом одарит. Да вот не знал никто, что с колдовством она зналась. Я-то сразу, как увидел её, так и легла она мне на сердце, ночей не мог спать и днём её образ перед глазами стоял. Даже не думал, что приворожила она меня, потом догадался. Стала она мне дороже службы, дороже серебра и злата, дороже жизни самой. А она и не смотрела на меня. Детей царевичу родила и счастлива была.
А потом настали времена тёмные, потравили её с детьми и мужем. Она с единственным сыном чудом спаслась. Вот тогда-то и пригодился её приворот давний. Помог я ей бежать, живот был готов за неё положить. И мне казалось, что она меня полюбила жарко. И любила всю дорогу, пока я её в отчий дом провожал к брату. А, когда привёл, она меня деньгами одарила и прогнала, как пса шелудивого. Да ещё один дар мне на память оставила. Стукнула по лбу и сказала, что отныне никого любить не буду, что закрывает она моё сердце навсегда. А душу мою себе навек забирает.
Я чуть не крикнула имя. Уж больно история знакомой была. Знаю я ту княжну, из-за которой Бер себя изводит.
-Не хотел я с этим смириться, потому и сирот собирал. Не может человек без любви жить, не должен. Ибо не затем ему душа дана, чтобы сердце его ледяным оставалось. Да только получился у неё дар прощальный, оказалось, не та это любовь. Деток люблю, а вот жены любимой никогда у меня не будет, заперла она моё сердце на замок и ключик себе оставила.
-Так ты её до сих пор любишь? – удивилась я.
Мужчина поднял на меня тяжёлый, как кузнечный молот взгляд.
-Ненавижу. Потому и Береставом не хочу называться, ибо звать нас одинаково, всё о ней напоминает.
Вот сестрёнка у Володыни Мстиславовича, и тут о ней уже знают. Но неужто колдовство её по сей день не разрушилось? Мы хоть и не убили её, но теперь не колдунья она. Я сморгнула и поразилась. И точно, на лбу горел синим пламенем венец похожий на Задаркин, только сложнее. Он не просто обрекал мужчину на безбрачие, но и его сердце от женщин отвращал. Как он с таким заклятием Мавру полюбил, ума не приложу. Это какая же любовь у них сильная, что сквозь чары пробилась и сердца связала? Мне даже завидно немного стало. Мне-то уж такой любви не видать.
-Помогу, - кивнула я, - с радостью, но при одном условии.
-Каком же? – спросил хозяин гостевого дома.
-Как чары сниму, сразу же к Мавре пойдёшь и о любви своей скажешь.
-Да ты в своём уме? Незачем уроду девке жизнь портить, - разозлился Бер. Но теперь я его не боялась.
-А не послушаешься, так и останешься с «подарком» Береставы Перекрестьинской, - поклялась я. Мужчина понял, что я о ней больше его знаю, раз даже назвала откуда колдунья.
-Хорошо, скажу, - скрипнул Бер зубами.
Я протянула к нему руки и поразилась насколько яркий чистелькин свет от них льётся. Он опалил лоб Бера так жгуче, что тот за голову схватился, когда я потянула венец. Мужчина упал на колени, и я с трудом стянула с него заклятье. То плавилось в моих руках и капало на пол, как горячий воск. Несколько капель попало мне на ногу и ошпарило, как кипятком. На мгновение меня окутало белым, густым паром, горячим, как в бане. Мне здорово не хватало воздуха. Я попыталась сделать глубокий вдох и закашлялась. Влажные щупальца страха коснулись моей груди. Ощутила, как слабеют руки, темнеет в глазах. Но мне нельзя было терять сознание. Я в последнем усилии сжала руки, вспоминая, как победила ту, что создала это заклятие. Оно последний раз обожгло мои пальцы, будто кусило за руку, а потом сгорело без следа, испарилось белым дымком.
Очнулась от дурноты, даже на ногах. Бер так и держал меня стоя на коленях, чтобы не упала. Я тяжело упиралась ему руками на плечи. Положение было самое предосудительное. Я усмехнулась. Вот так и рождаются нелепые слухи. Как же здорово, что свет так вовремя разгорелся. Отчего же он у Задары еле тлел? Неужто от моей симпатии к человеку зависит? Или ещё от чего?
-Иди, - я твёрдо смотрела на него.
-А ты не упадёшь? – недоверчиво спросил мужчина.
-Теперь нет, - я стёрла со лба капельки пота и поспешила оттолкнуть его. Потом решила первой зайти к Мавре. Заодно пойму, успели ей донести о том, что произошло на кухне.
Девушка всё ещё вытирала слёзы.
-Всё хорошо, - попыталась я улыбнуться. Лицо её опять горестно исказилось.
Бер шагнул в комнату и замер. Лицо его со шрамами странно исказилось. Мавра охнула и чуть не залезла под кровать, но я удержала и вперила возмущённый взгляд в «изменщика коварного». Ну давай же, что застыл?!
-Что случилось? – спросил он, глядя на черноликую служанку. Она стала коричневой с просинью и закрыла глаза. Видно бледнеет она так, лишь бы в обморок не вздумала упасть, я же не удержу.
-Она видела тебя с Тайкой, - ответила я вместо Мавры.
Он широко шагнул к нам со зверским выражением лица, и я отшатнулась.
-Выйди!
Я даже не подумала возразить, вымелась из собственной комнаты. Вот только, закрывая дверь, я улыбалась.
Вышла на крыльцо, а там Тайка стоит за столбиком. Такая несчастная, потерянная, как котёнок бездомный. И смотрит в сторону соседского дома. А там парень молодой, чуть старше её возрастом, с девушкой разговаривает. Так что не Бера она любит. Жалко мне её стало.
-Нет меж ними ничего, - вслух сказала я. Тайка вздрогнула и оглянулась.
-Чаролом, - охнула она испуганно, и тут же живой интерес зажёг щёчки румянцем: - Правда?
-Истинная, - серьёзно кивнула я.
Кажется, теперь здесь всё будет в порядке. Теперь можно и уезжать. Чувство завершённости наполнило меня до самых пределов. Я сделала всё, что могла.

Глава 4 Меленка

-Навязались на мою голову, - бормотал время от времени Устим, думал, я не слышу.
Он трясся на своей почти опустевшей телеге, следом ехал фургон артистов. Я же болталась между ними, то догоняя телегу, то отставая к фургону. Сокол – великолепный жеребец, немного озорной, но не злобивый, резвился. Огня бежала налегке, привязанная к фургону. Багаж лежал в том же фургоне. Ехали мы с Устимом знакомиться с его утопленницей, если это можно так назвать. А артисты решили меня сопровождать. Не знаю почему. Сути дела мы им сразу не рассказали, с собой я их не звала. Наоборот, это я была готова последовать за ними хоть на край света. Три дня я слушала песни слепого певца и всё более пленялась его голосом и стихами. Он был настоящим мастером Слова, умеющим слагать стихи, трогающие самые глубинный, потаённые струны сердца.
Я действительно ушла бы за ними следом, как только выполнила обещание, данное Устиму, тем более определённо цели путешествия у меня не было. И была очень удивлена, когда именно они решили последовать за мной.
А вот как у меня получится отвадить утопленницу от Устима, я даже не предполагала. Туго ему приходилось от её наглых притязаний. Меня посещала иногда мысль, что если бы не чрезмерная требовательность бывшей возлюбленной, его бы всё устраивало. Подумаешь, раз в месяц испытать не самые ужасные телесные ощущения. На запах гниения он не жаловался, кости не выпирали и красоту признавал. Ну, холодновата немного, так что с мёртвой взять?
Подозреваю, что дедов ведовской взгляд открыл о человеческой природе слишком много мерзкого. Я гнала эти мысли, пыталась его оправдать. Всё равно его жалко. Пусть даже нравилось ему это поначалу, сам уж, небось, не раз пожалел, что спутался.

-Прибыли, - Устим остановился у одного из самых больших домов в деревне. Сразу видно – человек уважаемый.
Сама деревня была небольшая, домики почти игрушечные, зато огромные хозяйственные постройки: зимние сараи для коров, крытые сенники, погреба углублённые в землю. Мелкая река протекала недалече, да не совсем рядом, видно разливала по весне. Храминка оказалась маленькой, потемневшей от времени. Но картины не портила. Лес казался светлым, не страшным, люди приветливыми. Здоровались издалека, обещались к вечеру быть.
-Папка приехал!!!
На шее нашего гостеприимного хозяина повисли двое шустрых мальчишек. И гадать не надо, оба на него похожи – сыновья. Следом показалась хозяйка. Худенькая, русоволосая, большеглазая женщина с обожанием смотрела на мужа. Он уважительно поздоровался с ней и крепко поцеловал. И он говорил, что не любит её?
-Родная, а эти люди поживут у нас несколько дней, - он повернулся к нам, - артисты Яхонт и Агата, да Влася Кристовна Чаролом.
-Хорошо, я баню истопила. Добро пожаловать, - ответила она с улыбкой.
Подозреваю, что если бы любимый муж привёл домой дружину на постой, она ответила так же.
Мы распрягли коней и пустили их пастись неподалёку, а хозяин меж тем радовал родных подарками. Визг мальчишек и счастливый смех хозяйки показывал, что он всем угодил. Приходили и другие родственники, но мы держались в сторонке. А потом была баня. Ну и что, что я мылась два дня назад? Кто же от такого отказывается? Яхонт с Агатой обрадовались, нечасто им в бане мыться приходится.
Первыми мылись мы с Агатой и хозяюшка. Милая, простая женщина, немного наивная и восторженная. Нет, дурочкой она не была. Чуяла, что не всё у них в порядке, но очень хотела верить, что с мужем у них любовь. Расспрашивала и о цели нашего визита. Но не могли же мы ей, в обход мужа, рассказать про бывшую его возлюбленную, утопшую Меленку. Сказали, что заехали по дороге, муж её позвал Яхонта песни петь. Она даже не обиделась на грубое враньё. И ежу ясно, что селение их вдалеке от дорог. А лютнисту нашему обрадовалась, они тут музыкантов очень уважали. Хозяйка нам и сообщила, что не миновать нам посиделок в священной роще. Так и сказала: «Волос любит голос», так что петь сегодня нашему Яхонту.
Вечером действительно сидели в священной роще у костра. Поклонились каменному идолу, принесли жертвы из сыра и молока и услаждали его слух песнями. Жрец местный был очень доволен. Похоже, что они здесь больше всего чтили воду, вот и подзаброшена храминка остальных богов, поставленная тут во времена запамятные велением местного господаря. Никто уж давно не проверяет, далеко они от дорог. Лютниста нашего слушали все, наградили нас достойной трапезой, да и приношения полезные были. Спать отправились поздно.
-Чаролом, - окликнула меня хозяйка.
Я обернулась. Мы отстали от остальных, и никто этого не заметил. Но сказать она едва решилась:
-Ты его расколдуй. Люблю я его, - глаза отчаянно блестели.
Не осмелилась я разуверять её. Пусть уж думает, что муж околдован.

-Я тоже думаю, что артистам придётся всё рассказать, должны же они быть готовы, - вынужден был согласиться Устим.
Спать мы отправились в сенник вчетвером. Жене он ничего не сказал, а она спрашивать не посмела, с чего это вдруг хозяин решил с гостями заночевать. Лишь в глубине её глаз плеснулась грусть-тоска невысказанная. И хорошо, что артисты с нами были. Оправдаться, если бы мы с Устимом вдвоём на сеновал ушли, было бы сложно. А так всё под приглядом. Кажется, Устим впервые решил, что артисты нам нужны.
Мёртвая бывшая его возлюбленная могла появиться и этой ночью. Луна уже округлила свой глаз, ей было самое время. Приходила Меленка всего раз за седьмицу полной луны, но какой из дней она выберет, предугадать было сложно.

-Ого, - покачал головой Яхонт, когда мы рассказали им историю появления утопленницы. Честно, было страшно. Огонь мы в сеннике зажечь не могли, не такие мы дураки.
Этот крытый сеновал местные звали зимником. Конечно, сено у них хранилось в скирдах, но по весне или в тёплую зиму могло сопреть. Сейчас тут оставалось совсем немного прошлогоднего сена. Вот на нём мы и расположились, натащив каждый себе по охапке в разных углах строения. Не сказать, чтобы там было очень уютно, щели здоровенные, но погода была не ветреная, терпимо.
-Я мертвяков боюсь, - неожиданно призналась Агата.
Мы с Устимом беспомощно переглянулись. Чуть бы раньше, пока хозяйка детей не уложила, мы отправили бы её в дом, а теперь поздно.
-Может, она этой ночью и не появится? – неуверенно предположил Устим.
-Всё равно теперь всю ночь не усну, - пожаловалась маленькая женщина, забиваясь в самый дальний угол сенника. Видно решила, что там её мертвячка точно не достанет. Я даже почувствовала себя виноватой, надо было раньше рассказать.
Пожелали друг другу доброй ночи, а сон не шёл. Потихоньку переговаривались, но без охоты. Агата молчала, видно дулась за страшную историю на ночь.
-Эх, бабы! - шумно вздохнул Устим.
-Что-то я не заметил, чтобы ты жену сюда звал, - язвительно откликнулся Яхонт.
Защищает Агату, что приятно, но мог бы обнять, успокоить. Чурбан он всё-таки бесчувственный.
Утопшей мы в ту ночь не дождались, так и заснули. Кажется, первой Агата, что бы она там не говорила.

На следующий день артистка дала представление для детей и взрослых, а после сосредоточенно упражнялась. Мы с Яхонтом сидели на брёвнышке и наблюдали за ней. То есть наблюдала, конечно, я, Яшка слушал. И было похоже, что слух ему не хуже зрения говорит о том, что происходит. Жаркий вечер навевал истому, даже говорить не хотелось, но я спросила:
-А почему она не поёт с тобой?
Он беззвучно рассмеялся.
-Громко она поёт, но предсмертный крик курицы благозвучнее. Я благословил то мгновение, когда она оставила попытки мне подпевать. Только не говори ей…
Я фыркнула, вот уж не ожидала, что он столь скромного мнения о моём уме.
-Я бы хотел, чтобы она танцевала, - заметил он через некоторое время, - танцевать гораздо безопаснее, чем ходить по канату. Но она научилась именно этому, и танцевать отказывается, упряма, как ослица.
-Можно ли так говорить о жене? – обиделась я за Агату.
-О ком? – Яхонт замер и вдруг хрюкнул.
Я не поняла причину его бурного веселья, но на всякий случай обиделась. А этот верзила смеялся, хрюкал, хихикал, корчил рожи, и просто покатывался от хохота. Неплохо бы его треснуть чем-нибудь тяжёлым. Как же он меня раздражает!
-Она. Моя. Сестра, - наконец простонал он. Раздельно так, понятно.
Жаркая волна окатила моё лицо, уши, шею. Ой-ёй-ёй, как же я могла быть такой дурой?! А ещё ведой себя звала. У самого Лесара училась. Позорище!!! Я была готова провалиться сквозь землю от стыда. Даже закрыла лицо руками.
-Да ладно, успокойся, - Яхонт напоследок ещё раз фыркнул и нашёл мою руку, отнял их от лица. Я сердито пыталась отнять собственные руки обратно, но ничего не вышло.
-Но, если вы брат и сестра, почему такие разные? - недовольно спросила я, - ты высокий, русоволосый, она же маленькая, тёмненькая.
-Она в папу, я в маму, - просто пояснил лютнист.
Я вскинула брови, забывая о том, что не может он лица моего видеть. Но он почувствовал.
-Ну да, папа был меньше мамы, зато шустрее и он её завоевал. Мал золотник, да дорог, - улыбнулся Яхонт.
Одну свою руку я решила ему на время оставить. Может, ему просто поддержка нужна, - решила я.
-Они тоже были артистами? – мне действительно было интересно.
-Нет, мама булочница, отец пожарный в одном из приморских городков Литании. Отец погиб на пожаре. А у мамы появился новый мужчина и мы с сестрой сбежали с бродячими артистами. Ей теперь намного проще жить с новым мужем.
Верзила закончил рассказ легкомысленным тоном. А я усомнилась. Мать там, наверное, с ума от горя сходила, искала пропавших детей, бегала по городу…
-Яшка забыл сказать, что на том пожаре, где погиб отец, он и потерял зрение, - послышался голос Агаты. Мы и не заметили, как она подошла к нам. Примостилась рядышком на брёвнышке, посидеть, отдышаться после тренировки.
-Ты чего так пыхтишь? – спросил вдруг Яшка. Я сначала думала, что он задал этот дурацкий вопрос сестре. Но он и второй рукой притянул меня к себе, значит, меня спрашивает.
-Да мы уже достаточно взрослые были, - искоса глянула на меня Агата, - маме потихоньку сказали. Она, конечно, возражала, но потом признала, что так лучше. Мы были у них потом. Братишка у нас младший от нового мужа. Она счастлива, и мы нашли себя в Дороге.
-Ну вот, слышу, успокоилась, - усмехнулся Яхонт, отпуская меня, - почему люди так смешно пыхтят, когда злятся?
Я его треснуть не посмела. Зато с удовольствием наблюдала подзатыльник от сестры.
-Дурак, переживает она за нас, - пояснила та.
-А вот драться совсем не смешно, - обиженно заявил он, но рассмеялись мы все трое. Видно было, что он дурачится.
Он вдруг поднялся во весь свой огромный рост и подхватил меня на руки. Потом подбросил меня. Я испугалась, что он меня уронит. Взвизгнула и вцепилась ему в шею. Теперь он мог оторвать меня только с собственной головой. Ну что за мальчишество? Он опустил меня на землю, и мне вдруг стало немного жаль той лёгкости, которая охватила меня над его головой.

А спать Агата всё равно наладилась с нами в сеннике. Когда ей напомнили, что она боится, она рассерженно фыркнула:
-Да, боюсь, но если не увижу вашу утопленницу, помру от любопытства!
Разрешили мы ей с нами остаться. Не могли же допустить столь нелепую смерть.
Да и не очень-то мы ждали в этот день Меленку. Устали, расслабились. Никакие предчувствия меня не терзали. Когда Устим стал похрапывать, у меня уже тоже глаза закрывались. Я и насторожилась не сразу на звук скрипнувшей двери. Луна стояла напротив и прекрасно освещала фигуру спящего хозяина и ночную гостью. Простоволосая, в белой ночной сорочке. Видно жена зашла проведать, как тут любимый муж почивает, - решила я. А мешать мужу с женой последнее дело, так что я снова сомкнула глаза.
По моей руке что-то скользнуло, я вздрогнула и чуть не заорала. Пальцы сжались на моей руке, и я сообразила, что это Яхонт меня нашарил. И тут до меня донёсся запах сырости, водорослей и тины. Она!
Хрупкая фигура с длинными волосами, осторожно ступая по шуршащему сену, подошла прямиком к Устиму. Утопленница склонилась над ним. Казалось, где-то протекает ручей. Журчание её тихой речи не было похоже на человеческий голос. Храп тут же прекратился.
-Ясный мой, горячий мой, - различила я слова. Устим даже не шелохнулся.
-Заждался меня, вот я и пришла в объятия твои… - утопленница погладила Устима по лицу и, нимало не смущаясь, скинула одежду.
Мы с Яхонтом стали подниматься и замерли, стараясь даже не дышать. Предательское сено шуршало так, что могло нас выдать. Но она не ожидала никакого подвоха, так что внимания не обратила. И всё-таки мы двигались лишь тогда, когда двигалась она, дабы не выдать себя Яшка отлично угадывал на слух, когда это можно делать.
Девица принялась целовать и ласкать недвижимого мужчину. А он и не сопротивлялся. Я даже решила, что мы здесь лишние. Она так увлеклась, что мы приблизились вплотную. Ой, бесстыдная деваха, она творила с ним такое, что у меня горели уши. Хорошо, что певец наш этого не видит. Она была красива, это даже я понимала. И животик не такой уж большой для беременной. Длинные волосы почти не скрывали округлости и впадины.
-Жаркий мой. Земной мой, сладость моя живая, - бормотала меж тем утопленница, неловко освобождая вожделенного мужчину от одежды. А он и не помогал. Мы остановились прямо за её спиной. Я увидела широко открытые глаза Устима, а в них бескрайний ужас. И тут она оглянулась.
-Хватай её! – я подтолкнула Яхонта в сторону мертвячки и он действительно перехватил её поперёк туловища.
На мгновение она замерла, а потом открыла рот и завизжала. У меня мигом заложило уши от её мощного писка. Никогда не думала, что можно так надрываться. Наверное, она перебудила всю деревню. А потом она замолотила руками и ногами. Я бросилась помогать, ухватила её за ноги и чуть не выпустила. Они были холодные, скользкие и… в чешуе.
С большим трудом мы закрутили её в одеяла. В рот я запихнула ей пучок сена, и она заткнулась. Уронив её неподалёку от Устима, мы присели отдохнуть. В голове до сих пор звенело от её визга. Оба были исцарапаны, а у Яшки, кажется, зрел синяк под глазом. После такой странной победы даже говорить не хотелось.
Я попыталась её рассмотреть. Несколько раз сморгнула на другое зрение, но это мало помогло. Волшебством сейчас от неё и не пахло. Нет, что-то вокруг было, лёгкая неопределённая дымка, но сама она была чиста, как младенец. Видно, я в пылу борьбы смахнула с неё всё, что было. А ведовской взгляд показал мне, что не мёртвая она, но и живой она не была тоже. Точнее не так, я вообще усомнилась, - человек ли она?
-Да что же ты такое? – возмутилась я. Она уставилась на меня с таким же раздражением.
-Ты ей, вроде, кляп вставила, - заметил Яхонт, стараясь не улыбнуться.
Ах, ну да! Я смущённо отвела взгляд от утопленницы на Устима. Тот был по-прежнему недвижим, и одежда в том же беспорядке. Кажется, заколдован. Я невольно отвела взгляд от него. Хотя видела я у мужчин эту часть тела, пора бы и привыкнуть.
-Очнись, - я погладила его по лицу, освобождая от чар.
Он пошевелился и первым делом оделся.
-Давай подумаем, кем же стала твоя бывшая возлюбленная Меленка, - я снова села рядом с лютнистом и попыталась успокоиться.
-Была дочкой мельника, потом, говорят, утонула. Но я же вижу, не мёртвая она. Волшебства теперь нет на ней. Похоже, она не человек.
-А кто? – спросил Яхонт.
Мои размышленения внимательно слушали все, даже наша загадочная пленница. Хотя, ей-то как раз деваться было некуда.
-Не знаю, но что интересно, у неё чешуя на ногах.
-Точно! – подтвердил Яшка, вспомнил, как держал её в руках.
-Но если она русалка, то должен быть хвост, - Нахмурился Устим.
-А много ли ты знаешь о русалках? – не стала я сбрасывать со счетов эту мысль и посмотрела на злющее лицо нашей ночной гостьи.
-Можно вытащить кляп и спросить, - усмехнулся Яхонт.
Это пришлось делать мне, лютнист не видел, что и откуда вытаскивать, а Устимушка, похоже, побаивался любвеобильную особу.
-Ты кто такая? – я спросила сразу.
Вместо ответа пленница начала отплёвываться и сочно ругаться. И, хотя половина слов была на незнакомом языке, по тону было понятно, что это отнюдь не пожелания любви и благоденствия.
-Предатель! Трус! Обманщик! – переключилась она на хозяина сенника. Видно, знала его получше, и сказать было что.
-Я тебя не звал, Меленка и в верности не клялся, - огрызнулся тот.
-Ага, значит, забыл, как ноги целовал, как клялся любить до самой смерти? – ядовито напомнила пленница.
-Так ты и померла. Утопла. Как раз накануне свадьбы с другим, - не остался в долгу Устим.
-Но ты-то не помер! – бывшая дочь мельника с ненавистью ела его глазами.
-Ну, извини! – выкрикнул он без капли раскаяния. Гневно отвечал, обвинял, не оправдывался: - после того, как твои родственнички избили меня до полусмерти и, пока я лечился, решили выдать тебя замуж, было сложно на что-то рассчитывать. А ты тоже нашла выход – пошла и утопилась, а теперь чего-то требуешь от меня! У меня теперь живые жена и дети, а ты умерла, так умерла!!!
Взаимная ненависть их, казалось, может вспыхнуть огнём. Они уже никого вокруг не видели, не замечали нас. Мужику впервые представилась возможность высказаться, и многое для неё было откровением. Тут пленница словно опомнилась, зашептала любовно, но с тем же жаром:
-Зачем она тебе? Ты не любишь её и никогда не полюбишь. Не обманывай себя. Ты всегда любил только меня.
И Устим не смог ответить. То ли был сбит с толку сменой настроения, то ли была в её словах правда. Он подошёл ближе.
-Я тебе дочку рожу, слышишь? Махонькую, на тебя похожую, - её шёпот становился всё менее разборчивым. Мужчина склонялся к ней всё ближе. Я сморгнула и поразилась. Вот дрянь, опять колдует! И не нужны ей для этого жесты. Изнутри шло какое-то серебристое сияние, как огонь освещающий всё вокруг Я взяла его за плечи и оттащила, разрывая сети, в которые он попался.
-Нет, Меленка! – тот очнулся и голос его отвердел, - я не знаю, кем ты стала, где пропадала эти десять лет и почему снова появилась. Но я точно знаю, что жена меня выходила полумёртвого, что была со мной все эти годы и родила двух сыновей, что она меня не предаст, не оставит. А ты?
Лицо пленницы перекосилось.
-Вы всё равно умрёте! Я позвала друзей! Они убьют всех, кто здесь живёт: и соседей, и жену, и гостей твоих, на которых чары не действуют. А тебя, милый, я убью собственноручно… - и она во всех подробностях описала пытки, которым подвергнет бывшего возлюбленного. Какая-то нечеловеческая жуть пробежала ознобом по спине.
-Эй, а кто твои друзья-то? – неожиданно перебил её нахальный женский голос.
Резко обернувшись, я узнала Агату. Мы о ней совсем забыли. Неудивительно, что она проснулась, Меленка так визжала. А может, она просто не попала в круг чар, потому что из угла так и не вылезла. Было удивительно, что она до сих пор молчала.
-Вам это знать не дано! – гордо отрезала пленница.
-Это почему же? Уж объясни, снизойди до убогих, - насмешливо откликнулся Яхонт, - а то у меня руки чешутся выпороть тебя как следует, а потом попробовать на тебе хотя бы часть того, что ты пообещала нашему другу.
-Ты меня и пальцем не тронешь, смерд! – зашипела пленница.
-Не смердее тебя, - парировал лютнист, - от самой тиной воняет, хоть нос затыкай!
Меленка снова разразилась ругательствами. Я даже уловила общий смысл её высказываний. Как я поняла, там, откуда она пришла, мужчины назывались самцами и служили только для тяжёлой работы и продолжения рода. И вообще, всё, что было на земле, считалось грязным и вонючим. Судя по, гневно пыхтящему Устиму, он тоже кое-что понял.
-Похоже, мужчин у них там нет. Интересно, как они размножаются? – пихнула я локтём Яхонта.
-Не твоё щурячье дело! – взвилась пленница.
-Икру мечут, - высказался наш певец.
Мы дружно засмеялись, под новый взрыв ругани Меленки. И без признаний пленницы мы решили, что она русалка. Ну, без хвоста, бывает. Может, не вырос за десять лет, только ноги успели чешуёй обрасти.
Принялись решать, что же с ней делать. Добрых чувств она не вызывала. Ещё неизвестно, сама ли это Меленка или подлая русалка приняла её облик. Устим считал, что это сама Меленка. Ему виднее, он дочь мельника знал. Яхонт предложил утопить её обратно, только камушек побольше привязать, чтобы не всплыла. Устим возразил, что надо её подвесить за ноги и дождаться дня, посмотреть, что будет. Агата умоляла взять её с собой и показывать за деньги. Это же такое диво – ноги в чешуе. Хотя, если у неё появится хвост, это будет гвоздём программы. После этого предложения пленница снова зашлась в тоненьком писке, так ей это не понравилось. Получила пинок от Агаты, что подействовало успокаивающе на обеих. Я сама предпочла бы уговорить пленницу не трогать нашего гостеприимного хозяина и отпустить подобру-поздорову. Но не решалась высказать это вслух. Популярным это предложение не назовёшь.
Наш спор прервали довольно странным образом. Потянуло холодом и запахом рыбы. Мы обернулись к двери.
На пороге стояла ещё одна незнакомая фигура.

Глава 5 Владычица

Тонкая, высокая, худенькая, бледная до прозрачности. Она напоминала морозные узоры на стекле. Светлое платье, ниспадающее до земли, длинные мокрые волосы, серебряная диадема с огромной розовой жемчужиной в россыпи мелкого речного жемчуга. В левой руке мягко светился золотистый шар, позволяющий нас рассмотреть, а в другой руке был дивный меч. Тонкий, длинный, прозрачный, но твёрдый, он отливал алмазными гранями. Не медный, не железный, не стальной. Для стекла слишком тонкий, для воды слишком твёрдый, для льда было слишком тепло, он бы растаял. Судя по тому, с какой лёгкостью хрупкая дева держала это оружие, он был почти невесом. И от него во все стороны шли лучи волшебства.
Мы замерли перед новой гостьей, гадая, друг она или враг. На друга похоже не была. Очень красива и холодна, как лёд, улыбка её была полна мороза, вьюжный голос тих, меланхоличен:
-О, здравствуй, лоно моё, - произнесла холодная дева, увидев скрученную Меленку.
Бывшая дочь мельника начала дрожать. Она боялась эту деву. Мне тоже показалось странным такое обращение к нашей пленнице. Что эта новая пришелица имеет в виду? Морозная гостья, меж тем, двинулась к Меленке и склонилась над ней.
-Что же ты убежала, глупая? Ты же знаешь, что хозяин всегда найдёт свою вещь. А ты, сосуд плода моего, слишком ценна для меня. Теперь я буду вынуждена наказать тебя, хотя на твоём содержимом это не должно отразиться.
Слова холодной девы были причудливы, и я никак не могла до конца осознать смысл того, что она говорит. Похоже, Меленка наша является рабыней этой вновь прибывшей. Та предъявляла на неё права. И говорила она на том, другом языке, который я почему-то понимала.
-Не отдавайте меня ей, умоляю! – воскликнула Меленка, обращаясь ко всем нам сразу.
-Они тебе не помогут, икринка моя, они всего лишь примитивные воздуходышащие, - снисходительно пояснила гостья с мечом.
-Минуточку, - напомнила я о себе, - это наша пленница. Вы обе находитесь во владениях этого человека, - я указала на Устима, - и мы бы хотели знать, что привело тебя сюда?
Даже в таком неверном свете пронзительные синие глаза вызывали дрожь, когда морозная дева глянула на меня. Взглянула с недоумением, как на букашку, овладевшую человеческой речью. Тут я сообразила, что заговорила на их языке. Видно, мой отец когда-то общался с подобными существами. Меленка смотрела на меня с отчаянной надеждой. Так как наша гостья всё ещё раздумывала, отвечать ли мне, я продолжила:
-И кто ты такая? Откуда пришла? Куда собираешься забрать бывшую дочь мельника?
-Ого, сколько вопросов для животного, - усмехнулась холодная дева, - для тебя я Владычица вод. Эта полуводная моя по праву спасения и вместилище моего потомства.
-Ты русалка? – уточнила я, лихорадочно соображая, как же эта водная раса размножается. На «животное» я решила не обращать внимания, обидеться всегда успею.
-А ты что такое? – похоже, я тоже заинтересовала холодную деву.
-Криста Влася Чаролом, - представилась я. Звучало моё имя на её языке иначе, да и Чаролом я перевела буквально.
-Что она говорит? – Устим дёрнул меня за рукав.
-Говорит, что владычица вод и в Меленке её потомство, - быстренько перевела я.
-Так она мужик? – чуть не взревел Устим. Неужели приревновал? Того и гляди пойдёт Владычице морду бить.
-Не похоже, - откликнулась Агата из-за спины.
Только тут я заметила, что все трое держаться за меня, словно защищаясь мной от незваной гостьи.
-Чаролом… поэтому вас не заколдовать? – улыбнулась дева морозной улыбкой и направила на меня свой прозрачный меч. Тонкий синий луч скользнул в меня. Это было… больно, но не смертельно. Мы стояли между Владычицей и Меленкой. Справа меня за руку держал Яхонт, слева Устим, сзади касалась спины Агата. Даже мысли не возникло, с чего это мы защищаем нашу пленницу. Только что думали, куда деть, чтобы не беспокоила. Если сейчас отдать без возражений, похоже, больше проблем не будет.
-Вы отказываетесь выдать мне мою рабыню? – прямо спросила холодная дева.
-Не отдавайте, я лучше буду на ярмарке хвост показывать! – возопила несчастная дочь мельника.
-Да, - ответила я прежде, чем сообразила, какую глупость делаю.
-Я её всё равно заберу, или она сдохнет. Днём, как только коснётся воды, ноги её срастутся в хвост.
Какая прелесть, Агата именно об этом мечтала. Но перебивать владычицу я не стала.
-А если она не будет пить, то проживёт не больше двух часов, после чего засохнет, как вяленая рыба. До рассвета осталось не так много, так что думайте. Я не убью её, чтобы вы там себе ни думали. Она слишком ценный экземпляр. Я вложила в неё труд и магию. Она должна гордиться, что стала сосудом продолжения моего рода. Древнего рода подводных магов. Вам, простейшим, это не понять.
-Ну почему же, - возразила я, - мы тоже любим наших детей, у нас тоже есть маги и древние родовые семьи. Кое-где процветает и рабовладение…
-Мне это не интересно, - обронила наша гостья, - вы – низшая раса, не способная ко многим вещам, принятым у нас. Вы даже в воде жить не можете, если не создать подходящие условия. И лишь некоторые из вас способны к перерождению для того, чтобы жить в воде. Единственно ценное у вас, это способность к живорождению. Именно она даёт уникальные личности, которые только и способны быть магами и творцами. Всё, что получается из икры, это планктон, годный только для тяжёлой работы и пропитания, даже если они развиваются в русалок.
Сколько в её голосе было презрения, сколько неприязни, что оставалось только дивиться, как это она снизошла до разговора с низшим существом? Интересно, она нам зубы заговаривает? Или поговорить больше не с кем?
-Но самое ужасное, что за вами, уродами, будущее, - в голосе проскользнула горечь. Похоже, именно это заставляло её ненавидеть всех, кто живёт на поверхности земли.

Она на миг опустила глаза и тут сзади её ноги оплела верёвка. Она рухнула, как подкошенная. Кто-то выбил из её рук прозрачный меч. Светящийся шар отскочил и нырнул в сено. Нападающий сорвал с головы владычицы диадему и замкнул её на руках сзади. Теперь уже и вторая гостья валялась обездвиженная на полу. Судя по молчанию, она потеряла сознание.
Я пнула сияющий шар на середину, чтобы осветить наши позиции. Стало совсем интересно.
-А вот и планктон пришёл, - сверху на холодную деву уселся юноша лет двадцати, с мокрыми волосами, перевитыми шнурком, неплохой фигурой под мокрым зелёным одеянием. Штаны и рубаха не выглядели дорогими даже по нашим меркам. Босые ноги отсвечивали зеленью чешуи. Ещё один из той же шайки.
-Рыжий, где остальные? – откликнулась наша пленница.
-Не смогли пройти изменение. В реке ждут, - отозвался он.
-Это твой друг? – спросила я Меленку.
-Развяжите её, - потребовал наш новый гость, опасно поворачивая в руках прозрачный меч.
-Положи это на землю, - кивнула я на его трофей. Мы всё ещё не размыкали рук. Мало ли и этот решит поколдовать. На его лице появилось упрямство, он решил, что сможет заставить нас сделать по-своему. Правда, я подумала, что он просто сейчас им воспользуется, как оружием.
-Положи, - твёрдо приказала дочь мельника, - они защитили меня от Владычицы.
Он посмотрел на женщину и признал её право командовать. Видно она была старше не только по возрасту. Нехотя положил оружие на пол.
Я шагнула и взяла в руки диковинный меч. Золотая дрожь пронзила моё тело, волна жара, прокатившись, отхлынула, оставляя горькое сожаление о том, что всё закончилось.
-Развяжите, - попросила я мужчин.
Агата продолжала цепляться за меня. Устим нехотя подчинился. Стыдливо отведя взгляд, протянул своей бывшей возлюбленной одежду.
-Двинься, - попросила я того, кого назвали Рыжим. Пока было неясно, подходит ли ему это имечко. Ничего, скоро подсохнет, увидим. Он удивлённо вскинул брови. Я села на Владычицу рядом с ним.
-Пока я её касаюсь, она не сможет колдовать, - пояснила я.
Меленка уже оделась и смотрела на Устима. Тот не знал, куда глаза деть. Хотя, кто из них должен был стыдиться?
-Прости, милый, это действительно не твоя дочь. Просто мне очень хотелось уйти оттуда.
-Рассказывай, - попросила я.
Похоже, мы могли закончить дело мирно, по моему варианту, но никто не понимал, что же на самом деле произошло.

И бывшая дочь мельника рассказала свою историю начиная с того дня, когда она твёрдо решила умереть. Как только вода попала в лёгкие, желание пропало. Менять что-то было поздно, она накрутила на себя такой камушек, что выплыть не было никакой возможности. И уже умирая, увидела холодное прекрасное лицо своей спасительницы. Потеряла сознание, а пришла в себя уже во дворце этой самой Владычицы. Роскошная постель, красивый интерьер, замечательная одежда. Сначала даже не поняла, что находится под водой. И лишь когда попыталась поесть, поняла, что дышит водой. Чуть не захлебнулась с перепугу. А когда обнаружила у себя рыбий хвост вместо ног, чуть не сошла с ума от ужаса. Орала так, что переполошила дворец.
Тут вернулась хозяйка подводного дворца и попыталась успокоить новопереродившуюся русалку. Объяснила, что теперь она подводная жительница, наверх ей путь заказан. И хорошо, потому что земля грязное, презренное место. Рассказала, что оказалась в их реке случайно и очень счастлива спасти утопленницу. Теперь эта жизнь принадлежит ей. Девушка была рада спасению, даже не задумалась, что это может означать. Хозяйка ей казалась прекрасной волшебницей. Владычица объяснила, что она потеряла младенца мужского пола, которым была беременна ещё на земле. Но перерождение в русалку, произошедшее в бессознательном состоянии, прошло нормально.
По-своему Владычица даже любила свою подопечную. Как любят домашнее животное. Поначалу Меленка боготворила хозяйку. Пока та не сказала, для чего она ей нужна. Оказывается, магиня давно хотела получить живородящую особь для получения потомства. Она могла купить такую на невольничьем рынке, но там слишком много подделок. Для живорождения подопечной придётся пройти ряд процедур, возвращающий её в двуногое состояние. Первый раз Меленка согласилась легко, с радостной жертвенностью. Для любимой Владычицы она была готова пожертвовать жизнью, а не то что родить ребёнка. Но тут выяснилось, что весь её опыт по зачатию детей никуда не годится. Во-первых, хозяйка была женщиной и не могла оплодотворить подопечную естественным путём. Во-вторых,  мужчины на дне не выживают, переродиться могли только женщины. Правда мужчины там были, но их хозяйка презрительно звала «планктон», они рождались из икры.
Так наивная дочь мельника поняла расслоение подводного общества на избранных и рабочих. Постепенно поняла и то, что она всего лишь редкий, дорогостоящий товар, сосуд для рождения детей. А само зачатие стало для неё настоящим кошмаром. Мель в двух словах объяснила, что это происходило с помощью костяных инструментов. В неё сажали уже готового, но очень маленького ребёнка, который постепенно рос. Потом она его рожала на поверхности какого-то острова в пресной воде. Она родила четверых, из которых выжило только двое. Сразу после рождения малышек отнимали, и о дальнейшей судьбе она могла узнать только у слуг.
Так она познакомилась со своими друзьями. Они ей помогли во многом. В том числе иногда видеться со своими дочерьми. Девочки считали Владычицу своей матерью, но к Меленке потянулись сразу, будто почуяли родную кровь. А потом дочь мельника узнала, что после пятого удачного зачатия, Владычица решила её продать. Очень уж выгодные условия предложила соседка, Владычица северных пределов. Даже часть территории за живородящую рабыню, способную к продолжению рода.
Такие рабы были редкостью. Северная соседка услышала о четырёх удачных зачатиях и двух живых младенцах от этой рабыни. Вот тогда у Мель и родился план по переселению на землю. Друзья её поддержали. Она собиралась родить здесь дочь, а потом вернуться обратно. За время служения Владычице она немного поднаторела в магии. И, чтобы там не говорили «избранные», это всё же изредка случалось. «Планктон» решил сменить Владычицу на новую, и Меленка вполне подходила на эту роль. Конечно, магической практики, у неё было десять лет урывками, а не пятьдесят, как у нынешней хозяйки, но они решили, что она справится.
-И что вы с ней сделаете? – я кивнула на лежащую подо мной и Рыжим поверженную владычицу.
Та молчала, хотя пришла в себя. Розовый рассвет уже тронул верхушки деревьев, утренняя прохлада вливалась в открытую дверь зимника. Рыжий вполне оправдывал своё имя, высохшие волосы рдели в начале дневного света. У Меленки пересохли губы и горло, судя по глухому покашливанию, прорывавшемуся сквозь слова. Интересно, два часа уже прошло?
-Казним, - отозвался Рыжий. Как его назвать? Русал? Или водяной?
Связанная пленница стрельнула в него обжигающим взглядом.
-На площади, чтобы видели все. Иначе будут кривотолки, будут искать, создавать легенды, найдут самозванок. Хотя, пока предел не возглавит одна из дочерей Меленки и бывшей Владычицы, будет некоторый разброд. Легко после этой победы не будет.
Я заметила, что холодная дева прячет улыбку. На что-то ещё надеется? Я кивнула Рыжему. Он смерил её взглядом.
-Пить хочу, - прошептала Меленка.
Сухие губы лопнули, и потекла сукровица. Злорадный взгляд низвергнутой Владычицы объяснил мне всё. Совсем без хозяйки пределов Рыжий вернуться не осмелится. Иначе в пределе не останется никого, кому можно законно передать власть, до совершеннолетия девочек.
-Устим, быстро неси воды, - приказала я. Тот подчинился сразу, выбежал бегом.
-Так что Владычица сама ускорила свой конец, когда обнаружила исчезновение Мель и погналась следом, чтобы призвать её к порядку, - Рыжий встал и поправил путы на пленнице. Гнутую диадему на руках заменил на верёвки.
-А Мель теперь незачем возвращаться сюда. Её ждёт целый дворец и власть.
Кажется, всё разрешилось. Устим бережно напоил бывшую возлюбленную. Мы с удивлением наблюдали, как ноги у неё срастаются и соединяются в зеркально блестевший хвост. Рыжий жадно сглотнул, глядя на ведро воды, но пить не стал. Теперь к реке надо было нести двоих: обращённую русалку и пленницу. Рыжий с Устимом долго смотрели друг на друга. Похоже, Рыжий тоже не равнодушен к потенциальной Владычице.
-Поможешь донести до воды? – чуть улыбаясь, спросил он своего земного уже не соперника. Вероятно, давал возможность последний раз ощутить её в объятиях, попрощаться.
-Позаботься там о ней, - попросил в ответ наш гостеприимный хозяин. Он понял, что видит её последние мгновения.
Так мы и отправились к речке: Устим с русалкой на руках, Рыжий с низложенной Владычицей через плечо, да мы трое. Агата так и не выпустила мою руку, а Яхонта взяла за руку уже я. Не могла я бросить его без сопровождения. Очень неудобно было нести прозрачный меч, но он мне очень нравился. Вещь была магическая, сильная. И от моего прикосновения он не терял своей силы. Он искрил волнами по моим жилам, потом затихал на время, а потом с новой изысканностью ласкал мои чувства. Мне казалось, я могу радоваться этим ощущениям бесконечно. Возможно, я даже дрожала от его нереальных, но ощутимых прикосновений.
В заводи, возле священной рощи нас ждали ещё пять русалок: три женщины и двое мужчин, похожие, как близнецы. Видимо, именно столько смогло откликнуться на зов Меленки. Они приветствовали нас насторожённо, хотя своим, несомненно, обрадовались. Неверный предутренний свет падал на длинные волосы, грудь, по которой и можно было понять кто из них девушки, да время от времени они всплывали повыше, являя миру хвосты. У всех были короткие кинжалы из рыбьих костей. Казались они весьма воинственными. Но пленная Владычица вызывала у них неоднозначные чувства, они её боялись даже связанной.
-Осторожнее с ней, если сбежит, мы умрём мучительной смертью, - предупредил Рыжий, передавая пленницу мужчинам.
-Не сбегу, - разомкнула она спёкшиеся губы, с видимым наслаждением соприкоснувшись ногами с водой. Я снова могла видеть процесс срастания конечностей в хвост. И никак не могла понять, почему же моё прикосновение не смогло сделать то же самое. Или это не магия?
-Поверь, мальчик мой, Владычица, это не совсем то, что ты думаешь. Слышишь, рабыня?!
Меленка обернулась на презрительный крик бывшей хозяйки. Та наливалась силой, голос креп, снова почудилась морозная свежесть в утреннем воздухе.
-Запомни, девочка. У Владычицы нет друзей. Её удел одиночество. Она даже не может позвать на помощь, ибо некого. И никто, по большому счёту ей не нужен. И не думай, что именно ты будешь другой. Лет через тридцать ты уже казнишь тех, кто был сегодня с тобой, чтобы даже не напоминали обликом своим о положении рабыни. А они даже не смогут сопротивляться, потому что нет у них свободной воли, что бы сейчас не придумал о себе этот планктон. Они слишком зависимы от хозяйки предела.
Я видела, что бесстрастные русалочьи лица напряглись. Да и кому такое понравится? Пленница с презрением не замечала крепче натянутые верёвки, которые, несомненно, причиняли ей боль.
-Тебе ещё повезло, не придётся убивать своих единокровных сестёр, чтобы освободить дорогу к власти, как это пришлось делать мне и поколениям до меня и придётся делать поколениям после. Власть, это такая потаскуха, тебе кажется, что ты владеешь ей, а на самом деле она владеет тобой. Она меняет тебя, ломает под себя, гнёт под обстоятельства. А если не согнёшься, то умрёшь и твоё место займёт другая. Это место без любви и веры.
Не знаю почему, но мы все слушали её, как зачарованные. Вроде бред, но получалось, будто мы верили, что всё именно так, как она говорит.
-Когда ты захочешь детей, наследниц, ты уже готова к смерти. Потому что рано или поздно твои собственные дочери возжелают власти и начнут травить друг друга. Одна из них должна обязательно умереть, чтобы осталась только одна наследница. И самым милосердным будет, если одна из них сообразит, что мать лучше убрать раньше. Тебе не придётся видеть смерти своих детей. Я знала об этом и давно готова к смерти. И ты уже покойница, ведь это наши общие дочери.
Пленница хрипло засмеялась и, с силой взмахнув хвостом, утащила на дно свою охрану. Мы все потрясённо молчали. Меленка задумалась. Она допускала, в чём-то Владычица права. Но она постарается сделать всё иначе. Её дочери уже знают, что такое любовь. А рядом будет преданный Рыжий…
Тот отвернулся. Устим на прощание приник к губам возлюбленной русалки. Добровольно, без принуждения, по желанию. Только такой поцелуй может быть сладостен, только он имеет право на существование, а не те, почти укусы, что силой срывала с его губ Меленка.
Я не стала портить им прощание, а про себя подумала: Устим упрямо не хочет понимать, что Меленка его не любит. Она решила хладнокровно им воспользоваться. Подбивала его убить жену и детей, а сама родила бы дочь и ушла опять на дно, бороться с Владычицей. И остался бы он опять один с тяжким грехом на душе.
А теперь пора было прощаться. Я не нашла для этого слов, ждала от них. Но что же они медлят? И Рыжий не отходит от меня ни на шаг?
-Лучше отдай, - дёрнул меня Яхонт за руку. И я сразу поняла, о чём он. Наш трофей, прозрачный меч, мой нежный артефакт…
-Я расскажу тебе о нём, - Рыжий смотрел на меня испытующе. Моё нежелание расстаться с этой вещью видели все. Безмолвные русалки осуждали.
-Это очень древняя вещь. Она сделана силой Императора морей, изменившего свойства самой воды, много веков назад, отдавшего свою жизнь, для сохранения жизни этого мира. В каждом пределе существует подобная вещь. По законам нашего мира Владычицу можно убить только им. И пока кровь прежней владычицы не коснётся граней меча, она будет хозяйкой предела. И держать его должна обязательно следующая хозяйка. Завтра это сделает Мель. Мужчина не может наследовать власть, в его руках это просто оружие. Передача власти любым другим способом ведёт к вырождению в пределе и безумии. У нас есть перед глазами примеры…
Они все уставились на меня. Ждали. А призрачный меч льнул к моим рукам, словно умолял не отдавать его. Не просто дрожь, а настоящее тепло расходилось от него волнами, скапливалось в самой середине моего существа, обещая настоящее блаженство. Мне показалось, что он желал меня со страстью мужчины. Что же за разум скрывается в этой форме? И только ли я понимаю его, благодаря своей нечеловеческой природе? А что будет, если я сама убью Владычицу? Но мне этого совсем не хотелось. Как не хотелось и отдавать меч. Но у меня не было другого выхода. Оставить его не позволят. Пришлось буквально вытолкать из себя слова:
-Как волшебная вещь он бесполезен для меня. Я Чаролом, и колдовать не умею, - сухо признала я очевидное. Меч дрогнул, тепло сменилось холодом. По спине потянуло изморозью. Ох, и не нравилось этой вещице моя уступчивость. Одна из русалок понимающе улыбнулась. Казалось, она видит насквозь всё, что творилось внутри меня, но я была благодарна ей за молчание. И всё-таки решилась:
-Могу поменять его на диадему вашей владычицы. Надеюсь, она-то хоть не волшебная?
-Ничего, что она гнутая? – Рыжий отдал мне диадему, похожую на раздавленную жабу. Но крупные жемчужины по прежнему притягивали взгляд. Русалки облегчённо улыбнулись.
-Ничего, - успокоила я его, принимая такой роскошный подарок. Напоследок призрачный меч одарил меня новой волной сладкой дрожи, будто прощался и хотел, чтобы я жалела о нём. И я пожалела. Как только меч перешёл в руки Рыжего, я чуть не кинулась к нему, рискуя напороться на лезвие, положив жизнь за расставание с этой вещью. Яшка удержал.
-Пусти меня, - сухо пожелала я, как только русалки скрылись в волнах. И вытерла слёзы. В момент прощания я даже их не заметила.
-Пришла в себя? – спросил певец, но отпустил.
-Да, - ровно ответила я, всё ещё ощущая боль потери. Как будто разлучили с самым дорогим существом в мире… любимым…
Но какая же страшная вещь этот меч. И держала я его недолго, а успела попасть в такую сильную зависимость. Но об этом я подумала немного позже.

Агата именно после этого случая уверилась, что не зря избрала меня в спутницы. А ведь я тайно надеялась, что выбор был продиктован Яхонтом.
Именно он задавал больше вопросов о моём даре. Все ли чары рушу? Различаю ли я их по силе? Есть ли на волшебстве метка его создателя? Как я ощущаю чары? Чем отличается колдовство от магии? Узнаю ли я волшебника с первого взгляда? И я рассказывала. Не видела смысла таиться от него.
Мы в это время вместе ехали в фургоне. Местечко нашлось всем. Мои лошади были только рады, что их освободили и от поклажи и от шпор хозяйки. Я правила повозкой, а он сидел рядом на кОзлах. Агата отдыхала внутри. Я рассказывала ему и удивлялась. Высказанное словами это становилось отдельным, как не моим, позволяло совсем иначе воспринимать волшебство. И тут он задал мне вопрос об ощущениях магии. Я вспомнила ту сладкую дрожь, что подарил мне прозрачный артефакт, и замерла, не в силах говорить, от нахлынувших чувств. Мои самые порочные инстинкты рождали во мне бурю. Яшкино дыхание шевельнуло волосы возле моего уха:
-А ты ведь не хотела его отдавать, - прошептал он.
Я взглянула на него. Ну, вот как он догадался? Он же слепой. Лютнист взял меня за руку. Я залюбовалась ладонями с длинными, чуткими пальцами. Подушечки были жёсткие от струн, а сама ладонь сильная, мягкая, нежная.
-Не фыркай, как лошадь. Он тебе точно понравился. Ты дрожала так, будто тебя ласкали.
Я возмущённо оттолкнула нахала. Не его это дело, такие вещи замечать, да ещё и спрашивать о них.
Не знаю, как он это сделал, но улыбнулся, и лошадь шарахнулась, а меня прижало к нему. Я натянула поводья и уничтожающе зыркнула на нашего драгоценного певца. Слов я сразу не нашла. Был бы зрячим, сам испепелился… или я бы померла со стыда. Мои чувства его совсем не касаются. Вот чего он лезет?
-Сопишь так, будто драться будешь, - улыбнулся Яшка.
Искушение было велико, но я не смогла. Он чувствовал, но даже не заслонился. Такой огромный, слепой, беззащитный… он вдруг притянул меня к себе, стиснул в медвежьих объятиях и опять зашептал:
-Хочешь, я подарю тебе такую дрожь? Докажу, что ни один артефакт не заменит человеческого тепла. И ты перестанешь о нём вздыхать…
-Да иди ты…! – я возмущённо выложила маршрут, скрестив выражения седоусого и папочкины.
Он отпустил меня и продолжил улыбаться. Меня это взъярило ещё больше, хотелось орать, а то и драться, остановилась я с большим трудом. А он будто понял, что уже подарил мне эту дрожь. Я была готова расплакаться. О, лучше бы я оставила меч. Он всего лишь вещь…
-Эй, а мы что, уже приехали? – послышался недовольный голос Агаты. Заспанное лицо её показалось из фургона.
-И чего стоим? – задала она резонный вопрос, увидев по сторонам чистое поле.
-Лучше смени меня, а то я твоего братца убью просто, - мрачно ответила я.
-Не возражаю, - зевнула девушка, - я сама порой не прочь это сделать. Не забудь меня разбудить, я тоже посмотреть хочу.
На этот раз даже смеяться не хотелось. Девушка потянулась и сменила меня, отправила подремать.
Хотя, какое там – подремать! Давно я не была в таком смятении. Прекрасно понимала, что со мной творится. Я же живая, из плоти и крови. Хотелось мне ласки, как и любому существу, но… страшно мне было. Больше меня не переворачивало от мужчин. Излечил меня Лесар после седоусого. А после Медяна, я могла не только видеть, но и касаться тех мест у мужчин, которые причастны к деторождению. Не уверена, что ценят их именно за это. Для людей они, прежде всего, дают возможность единения, выражения любви. Но я не могу забыть об их главном назначении. А я – человек? Что родится у меня? Наверное, я всё-таки спеклась…

Глава 6 Рыцарь

После соединения с Яхонтом и Агатой мы двигались во Флосс, крупный город в Ландрии. Девушка мечтала о пополнении труппы. Она хотела поставить новый номер: ночное жонглирование факелами на земле и на канате. Он имел бы успех только в крупных городах, где люди не ложатся с заходом солнца, чтобы встать с петухами.
Ландрия, великая империя. Как потрепали тебя годы правления слабых правителей и уставшие от войн жители. Некогда могущественная страна расползлась на лоскутки, как старое одеяло. Происходило это довольно безболезненно. У императора уже не осталось зубов, чтобы напоследок впиться в горло врагам. Когда-то в её состав входили и Латунея, и Кленк, и Асфар, и даже часть Зимодара. А сейчас на имперских картах обозначены территории и народности, которые ныне даже не подозревают о своей принадлежности к империи или сознательно хотят забыть об этом периоде своей истории.
К герцогству Флосскому это, конечно, не относится. Слишком недалеко они расположены от столицы, слишком дружны с императором. Молодой герцог Барс Флосский оказался неожиданно близок стареющему императору. То ли оказав какие-то услуги, то ли в силу нежных отношений с одной из его незаконнорожденных дочерей.
Не сказать, чтобы меня интересовали великосветские сплетни, но я ничего не придумала. Ручаться, что это правда, тоже не буду. Рассказал нам об этот вот тот воин на мохнатом тяжеловозе. Только этот конь и способен увезти эту груду железа с начинкой, которую наш новый спутник зовёт латами. Сам себя он зовёт рыцарем. Правда, обычно это тяжёлое вооружение несёт его второй конь. Но не в этот раз. Видно был подходящий повод, чтобы облачиться по всем правилам. Третий конь весело тащит худощавого, длинного оруженосца, настолько молчаливого, что мы заподозрили его в немоте. А четвёртая лошадка тащит одеяла и еду. После присоединения к нам этих двоих с четырьмя лошадьми, мы оказались с хорошим эскортом. Теперь напоминали то ли табор кочующих ирков, то ли малый военный отряд с обозом.
А присоединились они к нам на границе с Ландрией. Моим друзьям немного не хватало денег для выплаты пошлины, и они дали представление. Мне было нетрудно заплатить за них, но Яхонт сказал, что грех упускать такую публику, к тому же Агата  соскучилась по канату. Девушка действительно выступала с необычайным вдохновением.
Два каравана торговцев, стражи границ и обитатели заставы были благодарной и платёжеспособной публикой. Выступление подарило нашей подружке радость громких аплодисментов, полную шапку монет и… неистового поклонника.
Звали его Реджаль Балийский. На первый взгляд могуч, пузат и волосат. На второй, к прочему, недалёк умом и болтлив. Пегие волосы росли у него на голове, лице и других частях тела неровными клочками. Почти везде, ну, может, на ладонях не росли или стёрлись от оружия.
Упал к ногам нашей Агаты он сразу после выступления в прямом смысле слова. Подошёл и рухнул плашмя в дорожную пыль, гремя латами. Я даже испугалась, а Яхонтова сестричка оказалась не промах. Она дождалась, пока оруженосец поднимет его, и воин снова рухнет перед ней на колено. На то, которое согнулось. Ждала не зря, сей рыцарь объявил себя её защитником «пока не сорвёт с губ последний поцелуй сама смерть».  Агату назвал своей дамой сердца, нас… никак не назвал. Может и совсем не заметил.
Зато мы не замечать его не могли. Жизнерадостный хохотун трещал, как сорока, выкладывал последние новости и смеялся над собственными шутками. Раздражал неимоверно, но судьба наградила его шпорами и титулом, так что я старалась не открывать рта, дабы не облечь в слова свои мысли. Хотя так хотелось его послать куда подальше. Но у нас тут имелись свои резоны, мы ценили его предложение, потому что лихие разбойнички частенько попадались в этих краях. Так что мы целых два часа его терпели.
Язык тут был немного другой, не тот, на котором говорили в Перекрестье, и в замке Аттакон, и в Берушах с Кольпеньками. Каждый раз, меняя место обитания, я замечала, что меняется язык. Порой это происходило почти незаметно, несколько новых слов появлялись, несколько пропадали, остальные, сохранив главный слог, немного меняли звучание. А тут всё изменилось очень сильно, но мы все трое быстро перешли на новый язык. На нём и вещал сейчас Реджаль.
Агата, державшаяся лишь усилием воли, попросила прощения и покинула наше общество. Она устала после выступления на границе, ей надо было переодеться и отдохнуть. Артистка скрылась в фургоне. Рыцарь сразу же заткнулся, давно бы так. И вдруг из недр фургона донёсся визг. Мы подскочили от неожиданности, и я откинула полог на входе.
-Посмотрите на мой улов! – девушка за ухо извлекла на свет мальчишку.
Видно в фургоне прятался. Ростом он был чуть ли не с миниатюрную артистку, зато худущий, как скелет. Мальчишка не сопротивлялся, хотя, наверное, было больно.
-Вор?! – грозно вопросил Реджаль, лязгнув мечом.
-Кривко?! – признала я, спасая его от немедленной расправы, - ты что тут делаешь? Как ты сюда попал? Ты что, сбежал?
С каждым вопросом мальчишка всё больше съёживался. Агата отпустила его и отступила на шаг.
-Точно Кривко, - подтвердила она, - что молчишь?
Реджаль Балийский величаво вернул меч в ножны. Яхонт взял мальчика за руку и повернулся к нам.
-Ну чего набросились? Дайте дух перевести, - укорил он нас.
-Я хочу быть акробатом и канатоходцем! – твёрдо заявил наш маленький приятель. Мы с Агатой понимающе переглянулись.
-Точно сбежал, - кивнула она.
-И что теперь делать? – Перед моим взором уже предстала картина перепуганной Милаши, переживающей Мавры, гневного Бера. Мы обе снова посмотрели на мальчишку.
-По совести, его надо отправить обратно, - высказала мои мысли девушка.
-И кто повезёт? Ещё два раза платить пошлину никаких денег не напасёшься, - заметил Яхонт.
-Кстати, он на границе, наверное, и влез, пока Агата выступала, - высказала я предположение, - А там Бер с ума сходит…
Покосилась на агатиного поклонника. Может, его попросить? Девушка глянула на меня, как на слабоумную. Я, молча, согласилась. Слишком плохо мы его знаем, чтобы доверить мальчика.
-Если налегке и вскачь, за неделю обернусь, - поделилась я ещё одной мыслью
-Не вздумай, - оборвал Яхонт, - этак недалеко до беды.
-Не поеду обратно, - упрямо заявил малец, вцепившись в Яшку, как клещ, - я хочу танцевать на канате и жонглировать.
-Порки тебе не хватает, - с досадой заявила Агатка.
-Выпори, если тебе легче станет, но я всё равно с вами останусь, - дерзко согласился Кривко.
В этот момент рыцарь толкнул речь о «недопустимости поведения отрока ледащего». Я почти не слушала. Я ведь ещё у Бера заметила, какими он глазами на Агатку смотрит. Худенький мальчишка не вписывался в окружение. Красивое лицо его, наводило на мысли о том, что долго такие не живут, любят Боги их к себе призывать. А может быть, ему тут самое место? Очень мне симпатична его дерзость была.
-Послушай, - Агата заговорила серьёзно, - ты, наверное, думаешь, что вся наша жизнь похожа на выступление? Все радуются, смеются, а мы с лёгкостью ходим по канату и получаем монетки. А ведь это совсем не так. Чтобы быть акробатом нужно тренироваться каждый день, до пота, до слёз и кровавых мозолей. А ещё есть риск сделать неверное движение, не удержать равновесие, упасть и сломать шею. А в Дороге нас подстерегают лишения, голод, холод, дождь и неприятные встречи…
-Я знаю, - перебил её Кривко, - не надо думать, что я мальчишка. Хоть и мал возрастом, что такое Дорога знаю. Немало пройдено, прежде чем к Беру попал. И мёрзнуть пришлось, и голодать, и даже… - мальчик оглянулся на рыцаря, - еду воровать. И попрошайничать и драться…
Мы переглянулись. А ведь и правда, сирота познал многие тяготы Дороги, до того, как его принял Бер. Уж кого тут этому учить, так это меня.
-Давайте я вам покажу, чему научился, - предложил Кривко.
Два раза перекувыркнулся через голову, прошёлся на руках и, разомкнув ноги, плавно опустился на шпагат. Кажется, у него треснули штаны, но мы не обратили внимания. У мальчишки действительно был талант. Научиться этому за три дня почти невозможно. Агата сама подняла его со шпагата и крепко обняла. Именно о таком помощнике она мечтала. Она всё решила.
-Мы вернёмся, и ты обязательно попросишь прощения у Бера и остальных за то, что сбежал! – строго наказала Агата.
-А ещё я всем покажу, чему научился! – восторженно согласился мальчишка, прекрасно понимая, что прямо сейчас его обратно не отошлют.
Кривко остался. Мы перешили на него один из костюмов Агаты, зелёный с кусочками фольги. Он принял сценическое имя Малахит. А то Кривко, как-то совсем не звучало. Правда Агата хотела назвать его Изумрудом, они долго спорили, даже поссорились. После ссоры, он неожиданно из её помощника превратился во вполне самостоятельного артиста. Оказывается, он разучил номер с трюками на лошади. Причём на моей Огне. Эта рыжая кобыла фыркала на меня, а у него просто с рук ела. И вот что мне теперь делать? Сманил наш Кривко-Малахит мою скотинку. Нет, чтобы пристроить к этому делу одну из кляч нашего рыцаря. Хотя, мы все оценили главный талант мальчишки по сбору денег. Этот худенький проныра с большими глазищами, наполнял шапку даже в самых захудалых деревеньках.

Вообще, я здорово заскучала без работы. Талантов к акробатике у меня не было, а о том, что я чаролом, на лбу написано не было. Я больше отиралась рядом с артистами, чем пыталась найти себе работу. Яшка первый почувствовал мой состояние.
-Хочешь, я про тебя песнь сочиню, - предложил мой менестрель.
-Зачем? – удивилась я.
-Буду славить тебя в веках, глядишь и работу найдёшь. Вижу, что от безделья маешься.
Мы как раз стояли по случаю поломки колеса. Рыцарь, оруженосец и мальчишка поехали до ближайшей деревни за помощью. Агата тренировалась, я кашеварила, а Яшка маялся бездельем.
Яхонт взял в руки лютню и начал небрежно перебирать струны, настраиваясь на нужный лад. Меня это заинтересовало, песни про меня ещё не сочиняли, только сплетни. Лютнист сделал вдохновенное лицо и на три аккорда пропел первые строчки:
-Живёт средь нас давным-давно, девица Чаролом,
И если вдруг у вас беда, зовите её в дом…
-Давно?! – возмутилась я, - ты на что намекаешь, струнный гвоздь? Ты меня решил старушкой выставить, тренькальщик бездарный?
-Не перебивай, - попросила сестра, - потом сразу за всё и побьёшь.
-Она придёт и всю беду руками разведёт,
Проклятье, сглаз и наговор тот час от вас уйдёт. - Как ни в чём ни бывало, продолжил наш поэт.
-Ты полностью про волшебство пой, я же напрочь его сношу, так и говори, а то выбрал несколько… - почти обиделась я.
-И как же вам её найти и как её узнать?
По старой дружбе с ней смогу я это рассказать…
-Снова старой? – взревела я, но сестра прикрыла мне ладошкой рот, чтобы я дослушала.
-Красива, статна и стройна и личиком бела…
Я уже почти поверила, что получила комплимент…
-Как шкурка мыши волоса и серые глаза, - заливался наш соловей общипанный.
-Что?!!! – вырвалась я из рук его сестры и набросилась на обидчика. Разозлилась я всерьёз, вцепилась в самое для него дорогое – в лютню с намерением разбить об его же пустую голову на кусочки. Да как он смеет намекать на мою мышиную масть? Да кто он вообще такой, чтобы славить моё грызунское происхождение?! Сейчас я его так уделаю!
Но не тут-то было. Яхонт вцепился в свою драгоценную лютню и не отдал её. Я обзывалась и рычала на него, а он тоже что-то орал и отбивался. Нас хватило минут на пять. По истечении которых Яшка уложил меня на обе лопатки и прижал к земле, лишая возможности вцепиться ему в волосы. Мы оба тяжело дышали, я смотрела на него в упор, он тоже гневно дышал на меня так, что губам было щекотно. Но если он рассчитывает меня поцеловать, то я его за нос укушу!
-Ну, вы закончили придуриваться? – спросила Агата, разряжая обстановку.
-Закончили, - проворчала я и оттолкнула певца. Он неохотно отпустил меня.
-Нет, ты слышала, как он меня оскорбил? – обратилась я к сестре этого мелкого склочника.
-Не оскорбил, а назвал вещи своими именами, - пыталась она меня успокоить.
-Да он меня грызуном мелким назвал!
-Помолчи и послушай меня, - акробатка начала злиться и я примолкла, - у тебя уникальный цвет волос. Я ни у кого такого не видела и он мне нравится. А кому нет, пусть идут мелкими шагами, но очень быстро и далеко. И я думаю, что в песне о тебе твой уникальный цвет волос должен быть упомянут. Кто угодно может назвать себя Чароломом, но ни одна сволочь не сможет выкрасить волосы в твой цвет. Ты уникальна и пусть те, кто нуждается в твоей помощи, знают, кого им искать.
Я долго сидела и пыталась усвоить то, что только что услышала. Это получается, мне можно гордиться своими непрезентабельными волосами, которых я всегда стеснялась? Я никогда не смотрела на проблему с этой стороны. А надо было. Я даже благодарна Яшке за эту дурацкую песню. И как-то он это почувствовал.
-Это ещё не всё, - он сел и поцеловал меня в щёку, - потом досочиню, но я знал, что тебе понравится.
Я не выдержала и засмеялась. Его самоуверенность меня смешила.

А однажды мы проснулись и не обнаружили нашего рыцаря. Хохотунчик испарился вместе с оруженосцем и лошадьми... моими тоже. Меня пронзило подозрение.
-Быстро проверяйте, всё ли на месте, - приказала я.
Ну да, мы не досчитались вчерашней выручки, моего денежного пояса и двух моих же лошадок. Вот тебе и "рыцарь". Оказался обычным вором.
-Давайте догоним и отберём, - сгоряча предложил Кривко.
-Ага, он за оскорбление размажет вас по ближайшему забору, - предположила Агата.
А ведь она права. Нас же потом и побьют за клевету. Ну кто поверит, что этот "благородный" господин обворовал нищих артистов?
-Как пришло, так и ушло, - пожал плечами Яхонт. Он бережно держал в руках лютню.
-Огня, - всхлипнул Кривко.
Он так сильно привязался к рыжей лошадке, что мне его стало жалко. Я обняла его и выдала потрясающую глупость:
-Знаешь, а я ведь почти решила её тебе подарить, вы так хорошо выступали вместе. А мне бы купили лошадку попроще...
Не выдержав, я сама разревелась. Агата тоже захлюпала носом.
-Устроили тут слозомойню, - проворчал Яхонт, хотя было видно, что и ему не по себе.
-Хватит рыдать, - я вытерла слёзы, - главное, мы живы, а деньги ещё заработаем.
В груди что-то потеплело. На мне ведь был отцовский амулет - птица феникс.
-Ты песню про меня сочинил? – спросила я Яхонта. Он понял сразу, какую именно песню я имею в виду.
-Да, в следующем же месте попробуем.
Снова чароломная работа, мне даже показалось, что я этому рада. Прилив сил позволил мне собрать стоянку гораздо быстрее, чем всегда.

Огня вернулась через час, пока мы ещё не снялись с места. Вся в мыле, губы порваны удилами, глаза шальные, сбруя измочалена, на крупе две длинные кровавые полосы. Она заржала и затормозила прямо перед Кривко.
Смотрела я на то, как счастливый мальчишка обнимает нервную взмыленную лошадку и понимала, что эти двое созданы друг для друга. Кривко чуть не плакал, осторожно освобождая израненные губы лошадки.
-Бери, - я вложила ему в руки уже снятые поводья. Совершая, таким образом, передачу животного.
Он ошеломлённо смотрел на меня, не веря своему счастью. Он ведь думал, что это я с горя сболтнула, чтобы утешить его. Ну да, так и было. Я же не думала, что она вернётся. Если бы не украли, я бы и не подумала её дарить. Но ведь она вернулась. И вернулась не ко мне...

Перебор струн ласкал слух. Яшка пел. По дороге мы остановились в одном поселении и решили наудачу спеть на базаре. Я стояла неподалёку. Видела, как постепенно прибывает народ. Много мы не заработаем, но для начала хоть так. Кривко с Агатой обещали прибыть позже. Мы их оставили с Огней у местного лекаря. Они должны были уговорить его вылечить лошадку. И поначалу нам пришлось объяснить разочарованным мальчишкам, что выступления тех, кто нарисован на фургоне, не будет.

Живёт, как чудо среди нас девица Чаролом.
И если вдруг у вас беда, зовите её в дом.
Она придёт, и беды все руками разведёт,
Проклятье, сглаз и наговор тотчас с вас упадёт.
И как же вам её найти? И как её узнать?
Всё лишь влюблённый менестрель вам может рассказать…

Вот тут я насторожилась. До этого было просто приятно, что он учёл мои замечания, немного изменил слова, но вот последних строк я никак не ожидала. Он это серьёзно?

Красива, статна и стройна и личиком бела.
Как шкурка мыши волоса и серые глаза.
Признаться ей сейчас хочу, робея пред лицом,
Пусть безответно, но люблю я Кристу Чаролом…

Все замерли, не говоря уже обо мне. Лютнист отложил инструмент и безошибочно шагнул в мою сторону, опустился передо мной на колени.
-Я знаю, что ты не любишь меня, но это ничего не изменит, - улыбнулся он.
Я была в таком смятении, что и слова не вымолвить. И тут все захлопали, лишая меня необходимости говорить. Но как он мог?! Вот так, во всеуслышание заявить такое? Лицо пылало от стыда.
-Ты правда, Чаролом? – мужичок одним из первых потянул меня за рукав.
-Да, - я постаралась улыбнуться и мигом сморгнула на волшебное зрение. Убедилась, что это надо делать сразу, а то потом бывают неприятные сюрпризы. Лютниста почти незаметно оттеснили от меня.
-Тебя-то мне и нужно, - мужик щербато улыбнулся, - говорят сглаз на мне.
-Есть, - кивнула я, рассматривая уже знакомую туманность в области головы.
А дальше была работа. Мы превратили наш фургон в место, где я принимала людей, создавая подобие уединения. Ничего выдающегося, интересного, трудного, всё это я уже не раз встречала. Да и денег платили не так много, а устать я успела…
В какой-то момент я краем глаза отметила, что поток желающих сломать чары иссяк, ко мне направляется наш лютнист. На улице свечерело, я откинула полог и села так, чтобы дышать свежим вечерним воздухом. Масляный светильник на деревянном шесте неимоверно чадил и плескался искрами в стекло. Не столько освещая нашего лютниста, сколько искажая его лицо в страшном подобии маски.  Мне хотелось бежать от него, но неведомая сила отняла у меня ноги. А может, просто усталость.
-Не беспокойся Криста, - Яхонт уловил моё настроение и опустился рядом со мной, - Я не буду тебя домогаться.
Я молчала. Он второй раз назвал меня по отцу. Что это значит? И кто дал ему право судить о моих чувствах? Он сегодня с такой уверенностью заявил, что я его не люблю, как будто считает меня не способной на это чувство…
-Ты не готова к любви, и я не могу тебя заставить…
Только тут я поняла, что ему нелегко говорить. Лицо словно окаменело, а пальцы рук были сжаты, он пытался не выдать волнения. Но голос был спокоен, он не выпустил бурю из души. И я решила молчать дальше, дать ему высказаться. Мастер слова умел говорить длинными красивыми фразами. Чувствовалось, что речь он подготовил в заранее, слова лились легко, свободно.
-Ты чудесная девушка, я таких никогда не встречал…
Начало было впечатляющим. Хотелось сдержать этот поток слов объяснения в любви, но тут выяснилось, что это всего лишь вступление:
-В жизни мне пришлось столкнуться со многими женщинами, и они оставили у меня стойкое ощущение порочности. Многие из них, наслушавшись моих песен, мечтали оказаться со мной наедине. Даже замужние женщины и девицы из благородных семей. Их не останавливала моя слепота. Но ни одна из них не была способна продолжать эти отношения, они все презирали меня и смеялись, стоило мне заговорить о любви.
Я чувствовала его боль, но ответных слов найти не могла. Неужели его тоже никто не любил? Он, как и я ищет ответ на вопрос: что же такое любовь?
-Так и получилось, что для меня существовала только одна святая женщина, - моя сестра. Она уже могла выйти замуж и оставить меня подыхать на улице. Она же сделала для меня всё, что могла. Сначала из-за меня сбежала из дома, а потом осталась со мной. Мужчин до себя совсем не допускает и смеётся, когда я говорю ей о том, скольким я ей обязан. Остальные женщины в моём понимании не заслуживали ни любви, ни верности, ни уважения.
Приговор всем женщинам прозвучал в его голосе. Да, женщина и верность две несовместимые вещи. Я до сих пор не могла понять, как я могла предать лорда. Но отца я точно не могла предать. И что есть верность, если приходится выбирать, кому её сохранить?
-Когда мы впервые встретились в Крестене, я был поражён твоим запахом. Такого притягательного и необычного я не ощущал никогда, и голос твой был волшебным. Я не мог его забыть, хотя и пытался. Я часами был готов слушать Агату, которая видела тебя. Правда, она совсем не была под впечатлением и описывала тебя неохотно.
Значит, Яхонт действительно узнал меня по запаху. Это было приятно. Но был в этом ощущении полынный привкус.
-Поэтому, когда мы встретились второй раз, я уже не мог тебя упустить. День за днём я наблюдал за тобой и ждал, что ты тоже окажешься такой, как другие. Иногда мне казалось, что я дождался, и ты станешь моей. Пусть несколько мгновений, а потом презрение и боль, но отказаться от этого я уже не мог.
В какой-то момент, он хотел взять меня за руку, даже запнулся, но сдержал себя. У меня возникло чувство мышки перед кошкой. Значит, он прекрасно чувствовал, что делает со мной и целенаправленно добивался этих искр по коже и смятения в душе. А Яхонт всё продолжал говорить, причиняя мне боль.
-А ты каждый раз ускользала, как песок сквозь пальцы. Чистая, недосягаемая дева… Я вдруг понял, что мне никто не нужен. Я не был с тех пор ни с одной женщиной. Но теперь, я боюсь тебя трогать. Хочу остаться рядом, не смотря ни на что. Я понимаю, что не заслуживаю любви, я всего лишь слепой калека. Я ничего не могу тебе предложить кроме верности и моей жизни. И они твои, даже если я никогда не коснусь твоей руки…
Слёзы текли сами собой. Я ничего не могла поделать. Если бы у меня была душа, я бы сказала, что у меня заболела именно она. Он был всё так же обманчиво спокоен, холоден и ждал от меня слов. Но что я могла ему сказать? Я боялась, что голос больше не подчиняется мне. Я не считала его калекой. Наоборот, это я не заслуживаю такой любви. Создание без души, скрывающая это, и своё происхождение. И не девица я, как он считает. Предательница и убийца.
-Прости, что сделал тебе больно, - сухо произнёс лютнист, поднимаясь, - я буду исполнять другой последний куплет, - и он продекламировал:
Теперь я представляю вам, с поклоном бью челом
Девицу благонравную Кристу Власю Чаролом.
Он взял меня за руку, шутовски кланяясь. Рука его была холодная и неприятно влажная. Как ножом по сердцу он мне этим благонравием.
-Пусть не попадаю в ритм, зато имя твоё полное…
Я сжала ладонь, но он стряхнул мою руку и ушёл в сторону деревенского кабака. Там он мог выпить, деньги теперь у нас были. Я сидела и беззвучно плакала.
-Привет, - из темноты показались наши друзья с лошадью. От Огни резко пахло смолой, и она несколько нервно подрагивала. Пришли они пешком, поэтому я заметила их не сразу. Я украдкой стёрла слёзы, надеясь, что они не заметили.
-Я рада, что вы пришли. Вижу, с лекарем договорились.
-Да, правда, пришлось переделать ему кучи работы в оплату за мазь, - отозвался Кривко, оглядывая лошадку под немилосердно чадящим фонарём.
-Всё, спать, - простонала Агата. Видно ей тоже досталось.
Они оба зашли в фургон, и я не успела опомниться, как там стало тихо. Я заглянула внутрь. Фургон условно делился на мужскую и женские половины. Просто, мы с Агатой спали с одной стороны, а Яшка с Кривко с другой. Сегодня артисты заснули посередине. Оставалось позвать Яхонта и тоже лечь спать.
Вышел он из кабака, когда совсем стемнело. Ждала его не так уж долго. Каюсь, зайти туда не решилась. Надеялась, что он не нарвётся на неприятности. Были сомнения, что он вообще меня послушается после сегодняшнего объяснения. Я ведь не сказала ему ни слова. А зря, были у меня слова. И возможно именно сейчас мне нужно самой объясниться с ним. Он так меня и не выслушал. Ещё не знала, что скажу, но так больше оставаться не могло. Вот только говорить у кабака я не могла. Решила ближе к фургону к нему подойти, а сама тишком следом пробиралась. Он тоже шёл к фургону, да получше зрячего дорогу находил. Вдруг белая рубаха мелькнула в ночной тиши.
-Певец, - окликнул его девичий голос, и я притаилась в тени яблони у забора.
-Да, нимфа? - отозвался пьяный голос моего спутника.
-А для меня споёшь? – хихикнула то ли девушка, то ли молодая женщина, - у меня и еда и чарочка припасены. И овин с сеном духмяным.
Я вжалась в плетень, мечтая провалиться сквозь землю. Было так больно, словно пронзили меня насквозь мечом острым.
-Спел бы, краса-дева, да вот боюсь овинник потом ославит, - усмехнулся Яхонт.
-Что, боишься, не в голосе будешь? – ехидно спросила девица.
-Боюсь, что ты будешь в голосе, - в тон ей ответил Яшка и пошёл прочь.
Девица громко фыркнула и удалилась. Я тихонько пошла следом за ним. Вроде, боль отпустила. Не согласился он на предложение её бесстыжее, и мне светлее стало.
-Давно ждала?
Я наткнулась на Яшку перед фургоном. Да, он был пьян, но не настолько, чтобы не заметить меня. А я действительно надеялась, что удачно скрывалась.
-Агата с Кривко вернулись, - вместо ответа буркнула я.
-Знаю.
Мне казалось, что он смотрит прямо мне в душу. Что он там видит? Боль, смятение, стыд? Или то, что её нет?
-И ты ложись спать, Влася. Считай, что я сегодня ничего тебе не говорил. Пусть всё остаётся по-прежнему…

Глава 7 Светоносный

Мы въехали в предгорья, оделись потеплее. Подъезжали к святым источникам. Яхонт охотно и много рассказывал о людях, что живут рядом с ними, об обычаях этой области Ландрии и этого города - Сансан. Мы с Кривко дивились, а Яшкина сестра откровенно позёвывала. Большинство этих историй она сама же и рассказала слепому брату.
-Они верят в единого Бога-Творца, молятся ему почти круглосуточно. Признают аскетичный образ жизни праведным, а всякое веселье от злого противобожества. При этом они настолько веротерпимы, что воду из источника могут продавать даже поклонникам зла, не говоря уже об иноверцах.
-Веротерпимы? - вскинула брови я. Брат с сестрой засмеялись.
-Да, они это так называют, - Агата потрепала по волосам заслушавшегося Кривко.
-Ничего удивительного, если они будут продавать только своим, то денег будет немного, - заявил он.
-В точку! - Агата снова попыталась погладить мальчика, но тот вывернулся из-под руки.
Видно, у неё проснулся материнский инстинкт, а он считал себя взрослым. А ведь годами он уже вступил на порог юности, так что не надо ей так с ним.
Вот кстати, а не из этих ли краёв братья Простевни? Они как раз верили в единого Бога. Жаль не спросила название их села, можно было бы заехать к их родным, родителей навестить, жену Веся проведать. Правда ли у красотки дети не от мужа имеются?
А у нас с Яшкой, кстати, настал странный период лёгкого общения. Он много шутил, а я шутила в ответ.

Мы решили расположиться неподалёку от трёх источников, на площади перед местной храминой. Здание было песчанно-жёлтым круглым, как каравай, только необъятный в охвате. По краям утыкана белыми колоннами. Голубой купол, выложенный кусочками местной лазури, сиял на солнце. И площадь была выложена булыжниками, так что чисто и удобно.
Предгория Флосских гор были богатейшим краем. Здесь делали и гончарные изделия, и медные, и поделки из камня. Одежда из шерсти овец поражала воображение теплом, мягкостью и невесомостью. И всё это продавалась на площади перед храминой. Цены были неописуемые. У меня спервоначала глаза стали чуть не шире плошки.
Перед выступлением, я взяла Яхонта за руку, и мы пошли прогуляться по рынку. Мне было очень любопытно.
Каких только чудес на этом рынке не было. Помимо обычных товаров, шла довольно бойкая торговля «магическими средствами» Чудодейственные мази от потери волос, прыщей и коросты на ногах. Капли от насморка, дурного глаза и… потери невинности. Скребок для выведения волос на теле, порошок от крыс, блох и муравьёв. Амулеты для привлечения любви, власти, богатства. Последний столь дорог, что его бывший владелец точно обогатиться, если найдёт дурака, который его купит. А ещё во флакончиках из разноцветного стекла продавались слёзы невинных дев, кровь единорога, пот святых и мучеников, да местная вода от всего сразу. Можно было по сходной цене сторговать чешуйку дракона, кусок рога единорога, чучело медведя-оборотня, парик из волос русалки и ещё кучу дутых «чудес». Просто сборище шарлатанов, мне хватило одного взгляда, чтобы это понять. Я не выдержала и хихикнула.
-Власька, только молчи, - Яшка догадался о моём мнении об этом торжище. Перед ним как раз трясли очередным «приворотным зельем», которым я не рискнула бы накормить даже крокодила. Зеленоватая мутная масса пузырилась в глиняной чашке без помощи огня и мерзко воняла. Я поинтересовалась, как же это потреблять? Выяснилось, что залпом.
-Кого приворожить хочешь? – вполне серьёзно спросил лютнист.
-Тебя, - хихикнула я. Чувствую, что не выдерживаю.
-Я это есть не буду! – с притворным ужасом возопил мой спутник. И торговца, как ветром снесло.
Мы оба давились от смеха, а потом он пробормотал мне на ухо:
-Не любо, не слушай, а врать не мешай. Они придут пение послушать, нам с них ещё деньги собирать.
А деньги нынче нам были нужны. После знакомства с «рыцарем» их было мало. Почти всё уходило на еду.
Яхонт, не смущаясь, сел на ступени храма, уместил лютню на колено, и весёлый мотивчик вплёлся в многоголосье перекликающихся торговцев. В первой лёгкой песенке он поздоровался и пригласил народ послушать. Внимание привлёк, хотя и очень осторожное. Остановилась пара прохожих и покосился один из торговцев. Шляпа сиротливо лежала перед ним, ожидая монеток, как птенец с раскрытым ртом, ожидающий червяка, только не пищала.
Яшка почти без перехода запел следующую песню. Для зачина я первой бросила ему монетку в шляпу. Мы с Агаткой стояли среди публики и присматривали за слепым певцом. Следом ещё несколько женщин разворошили кошельки. Публики явно прибавилось, а несколько ближайших торговцев перестали зазывать покупателей и вытянули шеи, стремясь увидеть певца.
И снова лютня загремела, захохотала, дробно застучала:
Деньги не просто даются,
Я это точно знаю,
Деньги в адской кузне куются,
К ним и грехи прилипают.

Зависть, разврат и жадность
В людях они порождают.
Кажется сладость, а в общем-то, гадость
Душу порабощают.

Эй, господарь и селянка,
Я расскажу стихами,
Вы не скупитесь и поделитесь,
Хоть на пятак грехами.

Яхонт прервал аккорд, публика засмеялась, захлопала, стала бросать деньги в шапку.
Агата в самом скромном платье и платочке старательно собирала подношения. Кроме денег нам досталось несколько вещей полезных и не очень. От потери волос, для невинности, для возврата стойкости… духа. Интересно, к чему их можно приспособить? Литров пять воды в разной посуде, ну попить пригодиться. Вон Яшка уже приник к одной из бутылочек. Порошок от насекомых штука полезная, если действует.
-Не боитесь чужие грехи подбирать? – насмешливый голос одного из слушателей отвлёк брата с сестрой от их занятий.
-Да мы их сейчас и потратим, - задорно усмехнулся Яшка, закончив пить.
И вдруг толпу раздвинул грозный беловолосый старик. Коричневое, сморщенное, безбородое лицо, а длинные волосы собраны в пучок на макушке, перехвачены золотой лентой. Белые одежды сияли на палящем солнце.
-Светоносный, - зашептали вокруг на разные голоса и я насторожилась.
-Ты!!! – он резко вскинул указующий перст прямо в лицо нашему Яхонту, - как ты смеешь порочить эти ступени своими безбожными стихами?!
Яхонт отложил лютню и поднялся перед стариком. Он был ничуть не меньше ростом и тот потерял часть своего величия.
-Поэзия от Бога. Слова могут быть святыми и им уместно звучать, как в храме, так и в отхожем месте. Первое они не оскорбят, второе облагородят! – уверено заявил певец. Ловко он это сплёл, я аж заслушалась.
-Богохульник! Растлитель умов! Порождение зла!!! – зашёлся старичок в крике и вдруг резко развернулся ко мне.
-А ты пойдёшь со мной!
Это с какого панталыгу? Но спросить я не смогла, челюсть отвисла.
-Никуда она не пойдёт! – заявил Яшка, перехватывая собственную лютню, как оружие. Я была с ним полностью согласна, но не успела даже вякнуть.
Слишком поздно я заметила, что воздетый вверх узловатый палец старичка блеснул магией. Раздался гром, запахло палёным, и я вдруг увидела, что драгоценный инструмент моего спутника разлетелся на мелкие кусочки. Жалобно звякнули струны, свиваясь спиралями на части деки, обломились колки, как выбитые зубы. Лицо Яхонта исказилось мукой. Это действительно была самая драгоценная вещь в его жизни. Без лютни он уже не мог петь песни, не мог зарабатывать на жизнь.
-Да как ты смеешь!!! – В порыве гнева Агатка бросилась на Светоносного, выставив вперёд ногти. Но она не успела его даже коснуться, полыхнуло второй раз, и девушка упала бездыханной к ногам этого припадочного мага.
Вот что меня порадовало, так это летящий кулак в морду этого психопата. Отвлёкся и словил от Яшки по мордасам. Мага этого даже отнесло на пару метров. Радовалась я недолго. Его глаза налились кровью.  Яшку он тоже уложил разрядом рукотворной молнии. В душе словно что-то оборвалось. Но тут я настигла его в прыжке и вцепилась в белую одежду, за руки схватить не успела. Меня он тоже молнией шандарахнул. Да не на ту напал, волшебные искры почти болью пронзили моё тело, окатили с макушки до самых пяточек и растворились без следа. Жаль, этих мгновений ему хватило, чтобы оторваться от меня, отшвырнуть в сторону.
Земля под нами дрогнула, заворочалась, вздыбилась, разрушая каменную кладку площади, нечто чёрное, мощное поднималось из неё. Фигура ростом раза в два выше Светоносного, состоящая из земли и камней, с трогательными кусочками лазури вместо глаз, трещиной вместо рта и без носа оглядела площадь. Нет, оглядел, создание несло в себе мужское начало. Торговцы с визгом разбегались с площади, в панике бросали товар и давили покупателей.
-Убей их! – Светоносный воздел руку указывая на меня и две недвижимые фигуры моих друзей. Значит, молния их не убила. Но теперь это было неважно, если это создание довершит начатое. Я заступила ему дорогу. Мелькнула мысль, что слишком много суетится маг из-за бродячих артистов, но не задержалась.
Создание из земли и камней сделало шаг ко мне. Огромный, как гора, он мог бы раздавить меня и не заметить. Но я стояла и ждала, ведь стоит мне коснуться его и он рассыплется, потому что только магия давала ему это подобие жизни. Мимо он не пройдёт! Монстр вдруг замер напротив и опустился на одно колено, заглядывая мне в глаза.
Клянусь, там был разум и понимание. Такого со мной никогда не происходило. Между нами словно проскочила искра, мы одновременно осознали, что единой природы. Только создание может понять такого же не рождённого, только нам двоим в этом мире, было близко понимание этого. Он сделал движение ко мне и словно оробел. Меня тоже неудержимо потянуло к нему. Хотелось броситься к нему в объятия и рыдать. Жаловаться на несовершенство мира, в который нас призвали, и ощущать упоительное чувство понимания, сопричастности.
Но тут я увидела светящийся поводок магии, ведущий к сумасшедшему старику. Эта пуповина, связывающая создателя и создание, натянулась, понуждая убивать. Светоносный протягивал руки к нам. Ещё мгновение мне казалось, что земляное создание не подчинится, не будет нас убивать, мы же одной природы, и эта махина чувствует, даже осознаёт, что делает. Но монстр взревел и попытался встать на ноги. Ничего разумного не осталось в его лазури.
Прости, собрат мой, что убиваю тебя. Я протянула к нему руки, словно для самых нежных объятий. Иди ко мне мой несчастный, не живой не человек, получивший подобие жизни взаймы на несколько мгновений лишь для того, чтобы убивать. Я единственное существо, кому бы ты мог стать другом. Ведь у тебя тоже нет души. Одно волшебное создание лишает другое поддерживающей его магии, какая ирония.
Меня пронзило такой нереальной, сладкой и нестерпимой болью, казалось, весь мир перевернулся, ослепив и оглушив меня. Через мгновения бесконечности я поняла, что стою на коленях на куче земли и камней. Руки мои были зарыты в неё по локти, а сверху кучи укоризненно лежали два безжизненных кусочка лазурного камня. Всё?
-Сильна… - с непонятным выражением протянул Светоносный
Он не думал, что я опомнюсь так быстро. Меня словно подбросило на месте. Я вцепилась в его руки своими грязными, исцарапанными. Замарала его белые одежды землёй и кровью. Крепко взялась, не вырваться. Заглянула в проклятущие красные глаза и спросила:
-Зачем ты это сделал? Зачем ты напал на них? Что они тебе сделали? Кто ты такой?
Он был выше меня и сильнее, но отцепиться не мог. А я и сама в этот миг не знала, о ком переживаю, о своих друзьях или об этом создании, которому он дал жизнь, призвал к себе, чтобы позволить умереть. Светоносный чего-то ожидал от меня. Я чувствовала это с такой ясностью, как никогда прежде. Волны холодной ярости омывали сознание, выделяли из шелухи главное.
-Падшая женщина, отпусти меня! – возопил старичок и вцепился мне в волосы. Было так больно, что из глаз брызнули слёзы, но я его не выпустила.
-Не отпущу! – прорычала я в крайней степени гнева.
Вот тут мир снова полыхнул множеством ярких искр и угас…

Очнулась я в полной темноте, в полусидящем положении. И тишина… а ещё запах странный, едкий, горелый. Похоже, я в плену. Пленников содержат обычно в подвале. Что же тут могло так вонять? Но больше всего изумляли ощущения. Поверхность вокруг меня была твёрдой и гладкой, как стекло. Она окружала меня со всех сторон, изгибаясь без углов и трещин, словно я оказалась внутри огромного яйца. А ещё… я была голой, как в день создания. Видимо моим пленителям показалось недостаточным обыскать и разоружить меня, они не оставили на мне и ниточки. Значит, возможно, уже знают, что я не человек. Пупка-то нет. Хорошо, что не связали и не побрили, как зловредную ведьму.
Только вот радоваться не получалось. Шишка на макушке болела просто нечеловечески. Кто-то звезданул меня по голове, не размениваясь на волшбу. Просто и эффективно. Потеряла бдительность, не обратила внимания на происходящее сзади и вот результат.
А где остальные? Тоже в плену? Если да, то не рядом, я никого не нашарила. Ещё раз прислушалась, чувствуя себя гораздо хуже слепого Яшки. Тот уже привык использовать другие органы чувств взамен потерянного зрения. Тишина... хотя… попыталась подняться. Стоять можно было строго посередине моего странного места заключения, и касаться стен ладонями. Ладони потели, то ли от страха, то ли от жары и липли к поверхности. До потолка я не дотянулась, ощутила слабое движение воздуха и именно там тишина мне показалась не столь плотной. Звук? Точно, еле различимое журчание. Река?
Кто и зачем поместил меня в столь загадочное место? Плен я понять могла. Слишком много причин для этого могло быть, выбирай любую. Этот седовласый маг сильно обиделся на выказанное неуважение. Мог кто-то решить продать меня в рабство на юге. Могли просто обворовать, изнасиловать, убить. Я склонялась к первому предположению. Но почему, же столь странные стены меня окружают? Стеклянный саркофаг какой-то…
И тут меня прошиб холодный пот. «Стеклянные перчатки, а лучше саркофаг, чтобы не разрушала магию…» Именно так однажды сказал мне Лесар. И такое мог мне устроить только этот сдвинутый волшебник. Он может знать о свойствах стекла. Мне бы в руки какой-нибудь твёрдый предмет, я разбила бы стекло! С досады я стукнула в стену и ушибла кулак. И тут вспыхнул ослепляющий свет, заставивший меня зажмуриться.
-Ну, здравствуй, Чаролом, - услышала я голос и заставила себя открыть глаза.
Меня действительно окружало стекло, зеленоватое, толстое, искажающее предметы. А напротив меня стоял уже знакомый седовласый старик и с любопытством разглядывал меня. Люди звали его Светоносным, вот и познакомились. К разговору я была не расположена, потому молчала. Дедок не обиделся.
Сияющий шар в его руках горел ярко и мешал видеть, что находится за спиной моего пленителя. Зато слышала я его прекрасно. Правда, постоянно хотелось задрать голову вверх, на звук. Я убедилась, что моя догадка верна. Прямо надо мной в моём яйцевидном месте заключения зияло отверстие для воздуха. Дотянуться до него я не могла. Да и отверстие на первый взгляд было тесновато в бёдрах. А на второй… если подпрыгнуть, можно подтянуться и тогда… Но примерку я произведу без этого типа. Не хватало ещё его веселить неуклюжими попытками. Интересно, закруглённый нижний конец моего «яйца» был устойчив благодаря песку или держался заклинаниями? Сквозь стекло я перестала видеть магию.
Как же он меня сюда засунул? С помощью волшебства? Но оно не должно на меня действовать. Да и создать эту грандиозную стеклянную банку не смог бы ни один кузнец-стеклодув. Но стекло без следов волшебства. Правда, в своё время лорд Аттакон показал, как такое может быть. Из песка и меди он сделал мне стеклянный венец, имитировав естественные процессы плавления. Это необратимая высшая магия. Нашего Светоносного можно уважать, достойный противник. Правда, пока не понятно, по какому поводу он к нам прицепился? Что ему нужно? Где остальные?
Всё время, пока я размышляла, он рассматривал меня. Не отвлекали мы друг друга от наших углублённых занятий. Но пришло время заговорить, а я была в замешательстве. Какие вопросы ему задать в первую очередь? И на какие он ответит? Какие слова убедят его отпустить меня? Или нас, если мы все в плену. А ещё я осознала всю унизительность своего положения. Я находилась, по сути, в стеклянной банке, как таракан. Без одежды и еды. Будут ли меня кормить? Как долго продержат? Внизу отверстий нет. Если я захочу в туалет, то мне придётся делать это прямо здесь? А потом топтаться, ощущать босыми ногами, нюхать… меня передёрнуло.
Я качнулась в его сторону, упёрлась ладонями в стекло и посмотрела ему в глаза.
-Да, меня зовут Чаролом. А кто ты?
-Носитель божественного огня, за то и зовут Светоносным, - гордо вскинул голову старик. Видно обиделся, что я не знаю столь популярную личность. Я усмехнулась, не дала сбить себя с толку.
-Маг, ты поэтому заточил меня в стеклянную банку? Боишься ущерба для своих деяний?
-Я никого не боюсь, - опять задрал лицо к потолку. Это было почти забавно.
-А тебя? – спросила я, не опуская глаз.
-Что меня? – на миг он растерялся.
-Тебя все боятся?
По его лицу скользнула тень. Что бы это значило?
-Боятся, - согласился он спокойно.
-Что с моими друзьями? – сменила я тему.
-Ничего, - старик поднял шар повыше, и я рассмотрела подземелье.
Судя по инструментам на столе и на стенах, это было что-то между пыточной и чаротворней. Пространство довольно большое, со столбами, поддерживающими свод. У противоположной стены лежали связанные Агата и Яхонт. Оба были одеты, но безоружны. У строптивой артистки во рту был кляп, а глаза метали молнии. Яшка же сидел безучастный ко всему. Он склонил голову набок и словно перебирал связанными руками струны сломанной лютни, губы его беззвучно шевелились. Гнев жарко защипал уши. А вот за нашего певца этот метатель молний мне ответит! Мастер слова мог потерять рассудок иначе как же объяснить его состояние? А потом я вспомнила о Кривко. Где же наш Малахит зеленеющий? Но о нём спрашивать было глупо, может, хоть один из нас на свободе. Я снова посмотрела в упор на седовласого мага.
-Зачем мы тебе? Что собираешься с нами делать?
Он отступил на шаг и усмехнулся.
-Тебя изучать. Ты интересное творение, Чаролом.
Он смотрел на меня с издёвкой. Я ему что, крыса подопытная?! Он точно видел отсутствие пупка и знает, что я не рождённая. Мне бы волноваться, - мои друзья узнают о моём происхождении, которое я тщательно от них скрывала. Если Яшка не в себе, то Агатка точно всё слышала, уши ей не заткнули. Вот только меня это перестало волновать, гораздо больше  сейчас меня интересовала их судьба.
-Стихоплёта придётся убить, похоже, он последние мозги потерял. Да и без своей лютни он никто.
У меня задрожали ноги, захотелось завыть. Я и не заметила, насколько слепой лютнист стал мне дорог. Чтобы скрыть свою слабость, я опустилась на дно своего стеклянного яйца и уставилась на собственные коленки. Сложно сохранять достоинство в голом виде, но я постаралась. Острый взгляд старика заметил моё состояние.
-А может быть я и оставлю его в живых, - добавил он, пристально разглядывая меня.
-Так я не поняла, бьешься ты молнией, а говоришь, что носитель огня небесного, - небрежно перебила я его. Сейчас бы поиграть бокалом вина или съесть банан для разрядки обстановки. Жаль, что от пищи мне придётся отказаться. И неприятностей с естественными потребностями избегу, и в объёмах уменьшусь. Может и отверстие сверху будет как раз.
-Молния это и есть огонь небесный, - дедок посмотрел на меня, как на тупицу. А не начать ли соответствовать? Иногда помогает.
-А что там за монстр из мостовой сегодня вылез? Твоя работа? – уточнила я без видимого интереса.
Меня вдруг заинтересовали собственные коленки. Так близко я их ещё не разглядывала. Тоненькие, редкие, мягкие волоски напоминали ковыль в степи. Обалдеть, никогда не думала, что у меня такие пушистые коленки. И в степи никогда не была, но откуда-то знала о ковыле…
-Ты слышишь? – Светоносный раздражённо постучал монетой по стеклу.
-А? Что? – переспросила я. Мне удалось пропустить мимо ушей его рассуждения о не моём собачьем деле. Про коленки было интереснее. А так же его «великодушное» предложение накормить меня. Он ждёт, что я завиляю хвостом или восторженно взлаю?
-Есть хочешь? – повторил он вопрос.
-Спасибо… - я с улыбкой выдержала паузу, - нет!
Он, мягко говоря, не ожидал отказа. Да и я врала напропалую, есть хотелось с самого обеда, мы даже не завтракали.
-Я бы лучше в туалет сходила, - поведала я ему со всей откровенностью. И попробовал бы кто осудить меня за нескромность. С тех пор, как я стала человеком, у меня были и вполне человеческие потребности. Маг поморщился, видно чувство эстетики чуждо ему не было.
-Исключено, - отрезал он.
-Боишься? – усмехнулась я.
-Не хочу, чтобы ты питала иллюзии. Сбежать я тебе не дам. Твой чароломный дар в умелых руках очень мощное оружие.
Это свои грабищи он именует «умелыми руками»? Я смолчала. Разговор меня заинтересовал. Но Светоносный уже сообразил, что сболтнул лишнее и тоже не спешил делиться секретами.
-Думаю, что тебе лучше изложить свои планы до того, как я описаюсь или чего похуже, - надавила я на него, - и возможно, мы придём к разумному решению. Чего ты от меня хочешь?
На лице просто нарисовано было, как он борется сам с собой. Не знаю, кто победил, но в конце концов он выдал:
-Я хочу, чтобы ты лишила силы волшебников и магов, на которых я тебе укажу.
Опа, лучше ещё раз по голове получить. Дедок не только не понимал, как работает мой дар, но и не предполагал, что это невозможно. Я могу хоть наизнанку вывернуться, но маг или волшебник не сможет колдовать ровно столько, сколько я его касаюсь. Как он это себе представляет? Всех собрать в кучу и водрузить на них красивую меня?
Но что мне мешает согласиться на его несбыточные планы и поменять унизительное положение на более приемлемое? Я выдержала паузу.
-Хорошо, я согласна, всё сделаю, только ты устраиваешь меня в отдельной комнате, возвращаешь все вещи и платишь за работу, - решила начать скромненько.
-Ну, нет, - он усмехнулся, - слишком быстро согласилась, я считал тебя умнее. Значит, есть какой-то подвох. Ты не выйдешь из стекла, пока я не найду способ полностью контролировать тебя.
Дураком я его и не считала, но попробовать же надо было.
-Но мои спутники тебе не нужны, отпусти их, - внесла я следующее предложение.
С его стороны послышалось какое-то бульканье, потом хрюканье, а затем чуть ли не хрип. Я даже не сразу поняла, что это такое. И что смешного я сказала? Старичок совершенно неприлично чем-то давился, чуть не помирал со смеху. А я бы не пожалела. Подкинуть что ли ещё пару шуток, чтобы наверняка? Жаль, что он отхрюкался раньше, чем я их придумала.
-А они и есть средство воздействия на тебя. Если они тебе дороги, смиришься с заточением и будешь выполнять мою волю. Я уже видел, что стихоплёт тебя волнует. Если не будешь слушаться, его я убью первым. Или покалечу, чтобы помучился, чтобы сам возжелал смерти. И поверь, сердце у меня не дрогнет. Этот бродяга уже не первый год появляется здесь. Когда он распевает свои песни перед храмом, народ уходит со службы и мы не получаем пожертвований.
Так вот оно что. А я-то думаю, какой дверью ему Яшка хвост прищемил? Оказывается всё просто, из-за денег. Вот правда я никак не ожидала, что маг окажется ещё и жрецом. Это было не принято. Боги и маги считались противоположными силами. Да и не любили они друг друга. Вот только теперь я была уверена, что к Яшке он прицепился исключительно, чтобы выявить меня. Как же он обо мне узнал? Кто рассказал ему обо мне, да ещё и о способе, как меня обезвредить?
-А его сестру я уже Доде обещал, - добавил старик.
-Кому? – удивилась я.
-Дода, это мой глухонемой слуга, верен и предан до смерти. Это он тебя по голове приложил возле храма.
А вот это я запомню, тоже при случае ему по голове заеду.
-Он умеет читать по губам, но не слышит и не разговаривает. Мозги у него, как у трёхлетнего ребёнка и он слушается меня, как маму родную. Кстати, сюда из слуг заходит только он, так что кричать можно сколько угодно, - любезно предупредил маг.
-И зачем твоему трёхлетнему Агата? – не удержалась я от вопроса.
-А тело у него тридцатилетнее, - мерзко ухмыльнулся Светоносный, - у нас полное взаимопонимание. За верность я предоставляю ему послушных девушек. В обычной жизни ему бы не досталось от них и взгляда, а я делаю так, что они ему не сопротивляются, чего бы он ни пожелал….
И тут никто не ожидал, что Агата прожуёт кляп:
-Ты сморчок, по какому праву задержал нас?!  - возмутилась артистка, выплюнув ошмётки, - За что лишил моего брата разума, раздел Власю, украл наши вещи, лишил чести и достоинства, и осиротил наших лошадей?!!
-Я? – удивился маг. Видно последнее обвинение ему показалось особенно обидным.
-А то кто же?! – скандально подтвердила девушка.
Я расхохоталась. Конечно, Агата ни на шаг не приблизила нас к освобождению. Да и вообще сильно рискует. Сейчас дедок разозлится и молнией в неё шарахнет. А я даже защитить не смогу, сквозь это стеклянное яйцо чары не сломаешь. Но ведь она права. А напоследок она приберегла потрясающее оскорбление, объясняющее причину её глубокого возмущения:
-А своего тридцатитрёхлетнего Доду сам удовлетворяй, патриарх занюханный!!!
-Заткнись! – Светоносный сплёл пальцы, словно пельмени заворачивал, и она действительно замолчала. Рот так и остался открытым, а вытаращенные глаза чуть не выскочили из орбит. А потом она расплакалась.
-Прекрати!!! – замолотила я руками в стекло.
Но кто бы меня послушал.
Светоносный подошёл к связанной пленнице и отвесил ей оплеуху. Пользуется тем, что она ответить не может. Потом оторвал от её одежды кусок материи и соорудил новый кляп. Девушка закрыла глаза и накренилась на бок, похоже потеряла сознание.
-А ты, - он повернулся ко мне, - только дёрнись, этих двоих повешу, а тебя утоплю, как крысу! – старичок был просто вне себя от гнева. Не привык, что его обзывают.
-Вытащишь и утопишь? – с надеждой поинтересовалась я. Стоит мне покинуть стеклянный сосуд и я снова смогу ломать чары.
-Нет! – рявкнул маг, - просто сброшу банку в озеро со святой водой.
Светоносный вытянул перст, и полыхнувшая молния выхватила из тьмы спуск к воде. Так вот откуда доносилось журчание, значит, озеро проточное. Жаль, я так и не оценила величину озера. Миг света был слишком краток, да и сравнить было особо не с чем. Но если банка окажется в воде, мне ничто не помешает из неё выплыть. Так что не сильно-то он меня напугал.
-К твоему сведению, это единственное настоящее подземное озеро со святой или волшебной водой, каждый называет, как ему нравится. Все остальные источники в нашем городе не имеют никаких свойств. Но смешавшись с этими водами, отчасти их приобретают, - похоже, Светоносный решил похвастаться.
-Но тебе это утонуть не помешает. Ты ведь чаролом, - он снова мерзко захихикал и покинул нас. Утопал куда-то наверх и свет унёс с собой.
Давно я уже не была в таком кромешном одиночестве. Агата без сознания, Яшка разум потерял. Вещи все этот маг-жрец забрал. Даже Феникса не оставил, оберег мой. Я не привязывалась к вещам, но именно эта была мне дорога, как память об отце. А, между прочим, я старичку не соврала, в туалет действительно захотелось. И зачем я на рынке пила? Ещё немного и я опозорюсь. Пришлось лечь на пол или скорее на дно своей банки и баюкать тяжёлый, как камень живот. Я даже умудрилась задремать.

Глава 8 Освобождение

Проснулась от звука шагов и бледного света, скользнувшего по векам. Это кто у нас тут припёрся? На сей раз это был не Светоносный. Его слуга. Я во все глаза уставилась на гостя. Толстое стекло искажает видимое или он действительно такой «красавец»? Глаза навыкате, лицо ширит кривозубая улыбка. Ой, и не повезло же Агате. Это ему наш старикан припас девушку? Надеюсь, она не умрёт от отвращения. Насилие пережить можно, это я знала по своему опыту. А может, у него душа красивая… только вот мы об этом никогда не узнаем…
Мужчина поставил свечу на стол и подошёл к моей банке. Мы немного попялились друг на друга. Учитывая, что этот Дода глухонемой, поговорить я даже не пыталась.
-Ыыыы, - промычал он, не переставая улыбаться. Я подумала и решила, что он здоровается.
-Привет, - постаралась я быть вежливой.
-Ыыыо, - нахмурился тот. И только тут до меня дошло, что он держит в руках некий сосуд с ручкой. Дурачок потыкал пальцем в меня и в глиняную вазу. И что он хочет этим сказать?
-Ыэээ, - Дода знаком показал мне, что это как раз я тут умственно отсталая. Он снова потыкал пальцем в меня, в вазу, а потом сел на неё и на лице его отразилось неописуемое счастье.
Я медленно сползла вниз по стеклу. Так это Светоносный позаботился об удобствах и прислал мне горшок? Смеяться мне нельзя, я же лопну! Пока я давила в себе приступ истерического смеха, этот деятель подтащил к моему стеклянному сосуду приставную лестницу и залез наверх.
-Ууу, - озвучил он падение горшка.
Я едва смогла его поймать. Хорошо не на голову и не разбился. Мне ещё тут черепков не хватало. Я примерилась к горшку. Жаль расколотить им стекло нереально. Да и использовать по назначению вряд ли получится. Обратно-то у меня его не заберут. Ну, если только я решу швырнуть его в мага через верх. Соответственно наполнив. Я даже мстительно улыбнулась от этой мысли. Дода с чувством выполненного долга убрал лестницу и пошёл к Агате с Яриком. Улыбаться сразу расхотелось.
Бедный Яхонт даже положения не поменял за это время. Он не спал, только руки больше не перебирали струны невидимой лютни. Агата до сих пор была без сознания, а может быть, уже спала. Бедная девочка. У меня волосы на затылке зашевелились, и сдавило горло. Разбудить бы её, но я как представила, что вижу спросонья такое чудовище и передумала. Может, он уйдёт?
Зря надеялась. Глухонемой склонился над Агатой и похотливо запустил руки ей под одежду. Девушка распахнула глаза и задёргалась с силой отчаяния. Она даже закричать не могла от отвращения, Светоносный лишил её этой возможности.
Хорошо, что я сама не заорала. В следующее мгновение я увидела, как безучастный ко всему Яшка поднялся на ноги. В руках блеснула металлическая струна от лютни, и он склонился над дурачком. Я зажала рот ладонью. Теперь кричать было совсем глупо. Несколько конвульсивных движений и вот уже слуга мага опал на пол бесформенной грудой.
Этого я от слепца никак не ожидала. От облегчения хотелось плакать, а от восхищения броситься ему на шею. Я вдруг поверила, что он освободит нас. Яхонт очень мужественный человек. Даже лишённый зрения, он может совершать настоящие подвиги.
-Молодец, что не закричала, - тихо заметил Яшка, - дальше тоже молчи. Агат, я тебя развяжу, но кляп вытаскивать не буду, и верёвки оставлю, чтобы была видимость, что ты ещё связана.
Агата судорожно закивала головой, соглашаясь. Но он же не мог этого видеть. Я рот открыть не успела, чтобы озвучить её ответ.
-Слышу, что пыхтишь согласно, - усмехнулся Яхонт и опять повернулся ко мне, - Влась, я так понимаю, его предложения тебя совсем не устраивают?
-Совсем, - тихо ответила я. Не улыбалось мне жить в стеклянной тюрьме всю оставшуюся жизнь и служить мутным целям этого мага-жреца.
-Тогда я и дальше буду изображать из себя идиота, чтобы он ничего не заподозрил. От удара по голове, как выяснилось, даже волшебник может не извернуться.
Это он на меня намекает? Но я же не волшебница.
-Подскажи, куда можно спрятать тело слуги? – совершенно серьёзно спросил слепец, - чтобы маг не сразу на него наткнулся.
-Повернись налево, сделай пять шагов, там ниша в стене будет, - подсказала я. Иногда я забывала, что он слеп, вот как сейчас. Но уж беспомощным его точно не назовёшь.
-Подожди, ты меня собираешься здесь оставить? – вдруг догадалась я. Но Яшка не ответил. Он в это время оттаскивал мёртвое тело Доды в одну из ниш, чтобы его сразу не обнаружили. Наощупь это было делать тяжело.
А молчание знак согласия. Ну дурак! Как же он собирается в одиночку с магом справиться? С помощью струнок? Тоже мне вояка!
-Ну, уж нет! – повысила я голос, - больше тут сидеть не собираюсь!
Я примерилась и подпрыгнула. Не достала, да ещё чуть ноги об горшок не переломала. Надо получше подготовиться к прыжку. Сделать несколько вдохов, насыщая себя дыханием, позволяя зарядиться каждой жилочке тела. Мне надо было прыгнуть вверх с места так, как ещё ни один человек не прыгал. Но я же крыса! У меня всё ещё оставались некоторые звериные навыки, хотя я и нарастила массу. Надеюсь, толстая попа не помешает мне пролезть в эту дыру. Кстати, и горшок пригодится, попробую с него. Может быть, так получится прыгнуть чуточку выше. Перевернув сию посудину, встала на донышко.
Я внимания не обращала на рассерженное шипение Яшки. Он хоть и не видел, но хорошо меня знал, уже догадался, что я выпрыгиваю. Но он ведь не справится с волшебником один, это ясно, как день. А вот с моей помощью шанс есть. В крайнем случае, повисну на дедушке, чтобы колдовать не смог. А уж Яшка его скрутит.
Вдох и прыжок на самой границе моих возможностей. Казалось, что разом распрямились все мышцы, зазвенели струночками, заныли от радости движения. Я вцепилась в краешки своей стеклянной «банки». Скользкая, дрянь! Это я ощутила, когда прыжок закончился, и меня потянуло обратно вниз, разом оборвав аккорд моего тела. Каким-то чудом я удержалась на кончиках пальцев. Это было больно, каждая жилочка, казалось, завязалась в тугой узелок, в неимоверном усилии и яростно протестовала болью против такого издевательства. Но я решила не обращать на это внимание. Теперь надо было зафиксировать ладони и постараться только на них вскинуть своё тело повыше, хотя бы на локти. Точки опоры снизу не было. Ладони начали потеть, ещё немного и станут скользкими, а я всё ещё не была уверена в успехе. Если с первого раза не получится, то я упаду обратно и сил на третий прыжок уже не будет. Но и ждать больше было нельзя, иначе я упаду даже не попытавшись.
Я уже почти решилась, но тут Яшка погасил свечу. Да что он себе позволяет?!! Я ему что, мышь летучая, в темноте всё делать? Это ему всё равно со светом или без, это делать, всё равно слепой. Я бы разразилась гневной тирадой, но тут услышала грохот. Казалось, кто-то стучится в дверь с помощью тарана. И делает это так громко, что и Дода бы услышал, если бы не умер. От неожиданности я шмякнулась обратно, пребольно ударившись об горшок. Нежности к дару глухонемого это совсем не прибавило. Хотя сей сосуд выдержал меня и не раскололся. Молчать смысла уже не было. Там наверняка не до нас.
-Что это?! – взвыла я, пропустив ряд непристойных выражений. И кого спросила? Можно подумать, что кто-то из нас троих знает ответ.
Мы все уставились на дверь. Даже я не испытала желания выскочить и посмотреть, кто это там в гости пожаловал. И куда это Светоносный смотрит? Ему же сейчас все подсобные помещения разнесут!
И тут дверь распахнулась. Всполох огня высветил фигуру воина. Ростиком он был чуть ли не ниже меня, да и в ширину едва ли больше. Нечего сказать «могучий воин», курам на смех. Только вот смеяться над коротышкой совсем не хотелось. В одной руке он держал горящий факел, а в другой отрубленную голову волшебника. Окровавленный меч висел в петле на поясе. Кожаный доспех с железными шипами тоже маслянисто поблескивал в свете факела. Наручи и поножи шипастые, как огурцы. Дикий человек, таких уже давно не носят. Полный шлем скрывал лицо воина, и в первый момент я почувствовала холодок в животе. Светоносного было ничуть не жаль, только вот его убийца, совсем не вызвал приступа радости.
Коротышка увидел моих связанных друзей, подошёл к ним и бросил к ногам Агаты отрубленную голову мага. Девушка чуть от ужаса не умерла, когда мёртвая голова подкатилась к коленям и уставилась на неё злыми глазами.
-О прекрасная, Чаролом, я победил проклятого колдуна, его голова у твоих ног. Теперь ты свободна и я предлагаю тебе последовать за мной, - из-под шлема его голос звучал глухо и холодно.
А это он хорошо придумал, предложение сделать до того, как развязать и кляп вытащить, а то мало ли не согласится… то есть не соглашусь. Сообщать незнакомцу о его ошибке мы не спешили. Яхонт вообще замер, как истукан, пытаясь угадать с помощью оставшихся ему чувств, что же здесь происходит. Этого с помощью струнки не уделаешь, да и совесть надо иметь, он же нас освобождать пришёл. Правда, для чего, пока не ясно. Если мага победил, то и сам не прост, вдруг он тоже меня использовать хочет?
Коротышка всё-таки сообразил, что девушка ему ответить не может. Пинком откинул голову Светоносного, опустился перед пленницей на колени и вытащил кляп. Правда, Агата и после этого не смогла заговорить.
-Да мы уже и сами почти справились, - ответил за неё брат, сбрасывая верёвки и показывая, что девушка тоже не связана.
-Что с ней? – озадаченный спаситель подозрительно вгляделся в обоих.
-Светоносный её заклинанием заткнул, - пояснил Яхонт, - видно ещё действует.
-Заклинанием? – удивился незнакомец. Сообразительный. И правда, какой же она чаролом, если её заклинанием заткнули? Да ещё и вежливый оказался, стоит, ждёт объяснений.
-Чаролом это я, – подала я голос, подозревая, что Яшка ничего объяснять не будет.
Воин поднялся с колен и подошёл к моему стеклянному месту заключения. Долго меня разглядывал, освещая факелом, наконец, удовлетворённо кивнул.
-Да, ты Чаролом, всё сходится, волосы мышиной масти я ещё ни у кого не встречал.
Воин потянулся и снял шлем. Я снова чуть не упала. Он оказался юнцом, у которого ещё и усы пробиваться не начали. Лет восемнадцати от силы.
-Криста Влася Чаролом, - поправила его я, - с кем имею честь разговаривать?
Сама не знаю, откуда взялся этот холодный, вежливый тон. Может быть, я пыталась отвлечь внимание от своего вида. Юнец так пристально меня разглядывал, что я ощущала себя очень неудобно. Хотя надо отметить, что излишнего интереса к обнажённому телу у него не было. Он даже факел приткнул куда-то на стол, чтобы не держать его в руках.
-Эрл Бастиарий Одинил Невобрежный, - вежливо поклонился юнец и добавил, - Драконоборец.
Похоже, последнее означало его род занятий. Интересный мальчик. Не здешний, его выдавало не столько имя, и лёгкий акцент, а скорее немного иначе составленные фразы.
-Эрл Бастиарий… - дальше я не запомнила, - если ты меня отсюда вытащишь, мне будет гораздо приятнее продолжать наше знакомство.
Я опять вспомнила, что хочу в туалет и это совсем не подняло моего настроения.
-Я думаю над этим, - откликнулся юноша, - боюсь, что разбив сосуд, я могу тебя ранить. Сейчас я опрокину его, и ты попытаешься покинуть это место через отверстие.
Яшка фыркнул от смеха. Действительно фраза звучала фривольно. Я же улыбнулась над самонадеянностью юнца. Маленький, худенький. Один он не справится, вот если Яшка с Агатой помогут… я не поверила своим глазам, когда этот юноша, почти не напрягаясь, опрокинул моё стеклянное яйцо на бок. У меня аж зубы клацнули от сотрясения. Я хотела выругаться, но оказалось, что это не всё. Первым делом от такого обращения треснул и разлетелся на куски горшок, а потом стеклянная махина вдруг куда-то покатилась. Мир закрутился вокруг меня разделённый на две части, одну с моими друзьями, освещённую факелом этого… Драконоборца и вторую, полную тьмы. С каждым вращением свет всё уменьшался. Я панически соображала, куда же меня несёт? Да под уклон же, в «святое» озеро. Сейчас этот недотёпа утопит меня, как кутёнка… или чего похуже, судя по намёкам мага.
-Помогите!!! – завопила я и… кажется, описалась…
Почти в тот же миг моё вместилище замерло возле самой кромки едва мерцающей воды. Остановил его всё тот же тощий богатырь. Я выползла из этого отвратительного сосуда, ощущая каждый синяк, каждый порез на своём многострадальном теле. Голова кружилась. Вывернуло меня прямо в «святую» воду. Юнец стоял рядом и пялился на меня. Гадёныш, унизил меня и радуется, наверное. И пусть смотрит, только молчит. Как же мне плохо!
-Ей нужна одежда, - подсказал подошедший Яхонт. Я лежала на краю и ждала новых едких спазмов. Юнец молча кивнул, снова поставил стеклянное яйцо на попа и ушёл.
-Уйди! – простонала я, почувствовав Яшкино прикосновение. Всё тело горело, как в огне, но внутри горело сильнее. Он не послушался и обнял меня дрожащую, униженную, воняющую неизвестно чем.
-Поплачь, - шепнул он. И меня прорвало, как дамбу по весне.
Ненавижу волшебников! Уроды, сволочи, паразиты!!! Да пропадите вы все пропадом со своей магией! Почему из-за ваших амбиций все остальные должны быть в дерьме?! И этот гад-освободитель пусть тоже пропадёт! Драконоборец, мать его… Так как он, меня не унизил даже этот чокнутый маг! Ну почему я не кинула в него сразу горшком?!!!
Что-то из этого я даже выкрикивала между рыданий.
-Госпожа Чаролом, - напомнил о себе юнец прямо посреди моих словоизлияний. Первым порывом было броситься в воду и утопиться со стыда, но Яшка крепко меня держал.
-Отойди, не видишь, ей и без тебя плохо! – рявкнул он на юнца. Я от удивления замерла. На моей памяти Яшка ни на кого не кричал. Не думала, что он на это способен.
-Я всё понимаю, ей надо поплакать, но у нас мало времени, надо уходить. Я тут раздобыл одежду…
Оглянувшись, я поняла, что он держит в руках окровавленную белую хламиду мага. Так он всё это время раздевал труп? А теперь предлагает одеть ЭТО мне?!! Меня передёрнуло.
-Ни за что!!! – заорала я.
Одеяние полетело мне в лицо.
-Одевай её и пошли. У нас нет времени на истерики, - кинул он Яшке.
-Ни за что это не одену! – стянув окровавленные тряпки с лица заявила я.
-Пойдёшь голой! – отрезал воин.
Некоторое время мы поедали друг друга глазами. Я сдалась первой. Он прав, надо отсюда уходить. Свято место пусто не бывает. Кто его знает, вдруг сейчас сюда ещё какой колдун придёт и начнёт среди нас свои порядки наводить. Поэтому, стиснув зубы, я полезла в ледяное озеро, избавляя Яхонта от необходимости терпеть мою вонь. Надо было смыть кровь из неглубоких, но многочисленных порезов, керамическую крошку от разбитого горшка и… остальное тоже.
Но вот чего я совсем не ожидала, что как только я коснусь воды, она взовьётся вверх облаком пара. От неожиданности я отпрянула. Пар должен обжигать, но этот был ледяным. Вот только множество мурашек по телу подсказали мне, что происходит. Озеро действительно было волшебным, чуть ли не каждая капля, прикасаясь ко мне, утрачивала свои свойства и взвивалась вверх ледяным паром. Теперь я поняла, на что намекал маг. Утонуть в такой водице я бы не смогла, но меня могло либо удушить парами, либо лишить чароломного дара надолго. И как такой водой мыться?
Кое-как я справилась с этой задачей. Погружая руки по локоть, мне удалось зачерпнуть несколько пригоршней нормальной не волшебной воды и смыть самую грязь. Потом я, стуча зубами, напялила кровавую хламиду мага. Наш новый знакомый поднял на руки до сих пор молчащую, недвижимую Агату, и мы вышли в безлунную, звёздную ночь.
Интересно, этот мелкий воитель знает, что Яшка слепой? Иш ты, идёт и не смотрит в нашу сторону. Теперь наш задача - не отстать от него. Шагал он с неожиданной для его комплекции скоростью, особенно учитывая, что он нёс Агату. Я взяла за руку лютниста. Яшка-Яшка, как же ты теперь без своего инструмента? Неизвестно кто кого вёл, я незрячего Яхонта или он дрожащую меня. Ночная прохлада пронимала до костей, заставляя вздрагивать и жаться ближе к тёплому, большому спутнику. Я окунулась в ощущение защищённости, что дарила большая ладонь мужчины. Даже отпускать его не хотелось.
Мы вышли из сада, покинули пределы города, и я заметила знакомый фургон с лошадьми. Свою лошадку я узнаю сразу. Огня приветственно всхрапнула, я потрепала её по шее. После того, как я её подарила мальчишке, она признавала меня своей. Двух других лошадей я не знала. Из фургона выглянул мальчишка.
-Кривко, - обрадовалась я. Оказывается, за время пути мне удалось взять себя в руки.
-Малахит, - спокойно поправил меня мальчик. Он как будто не был рад нашему освобождению. Я даже удивилась. Но его взгляд на Эрла Бастиария пояснил мне всё. Да он же ревнует Агату к этому худосочному Драконоборцу.
-Тише, она заснула, - сурово прервал нас воин.
-Положи в фургон, - посоветовала я и выпустила тёплую Яшкину руку.
Давно надо это сделать, просто было не до того. Я подошла к Яшкиной сестре и прикоснулась к лицу. Знакомое покалывание прокатилось волной по пальцам. Это мой чароломный дар работал, а не чистелькино умение. Я уже научилась различать их, как правую и левую руку. Девушка вздохнула и вскрикнула. Драконоборец тут же оказался рядом и пребольно ухватил меня за запястье.
-Ты что сделала?! – юнец сверлил меня взглядом.
-Освободила от заклятья, - ответила за меня Агата, поднимаясь и пробуя сделать шаг. Тут же потеряла равновесие и чуть не ухнула вниз. Эрл Бастиарий подхватил её на руки.
-Спасибо, конечно, - язвительно пробормотала она, - но мне надо когда-нибудь и самой ходить. Или ты всю жизнь на руках меня носить будешь?
И тут я впервые увидела, что наш драконоборец смутился. Он опустил взгляд и молчал. Сердце сделало четыре удивлённых удара, прежде чем он снова поднял взгляд.
-Поехали, - приказал снова тот же бесстрашный воин, - на рассвете нас тут не должно быть.
Он сел на коня и поехал вперёд. По молчаливому согласию, Яшка с Малахитом сели править, предоставляя нам возможность отдохнуть. Я переоделась, в темноте нащупав первое попавшееся платье.
-Спасибо тебе, - тихо сказала Агата, определив по шуршанию, что я закончила.
-За что? – с горечью откликнулась я, - Эрла Бастиария вон благодари, по сути, он нас спас.
-Не просто так… - тихо высказалась девушка.
А что я могла ответить? Сама это прекрасно поняла. А вот что ему от меня нужно, не знала. Кривко может знать. Я тихонько отодвинула ткань фургона спереди и спросила.
-Парень, это ты его нашёл?
-Можно сказать и так,  - откликнулся мальчик.
И он рассказал нам свою часть приключений: Он чуть с ума не сошёл, когда старик поразил нас всех молнией. Кроме меня. Меня вырубили ударом по голове, мальчику хватило ума спрятаться в толпе. А после того, как неизвестные люди быстро уволокли нас с площади, он пристроил фургон с лошадьми под присмотр и проследил за ними. Ещё в процессе слежки, он понял, что мы не мертвы. С мёртвыми так не церемонятся. Значит, была возможность, что мы просто попали в плен. Но когда он узнал, что пленил нас сам главный жрец единого Бога, было кисло. Мальчик уже успел услышать об этой могущественной и влиятельной фигуре. И даже не представлял, как нас выручить.
В расплату за присмотр, он отвёл одного типа в кабак. Фургон и лошади остались стоять у того во дворе. И вот в кабаке, его сама судьба столкнула с рыцарем. Тот спрашивал о лютнисте, который поёт о девице Чаролом. Он был готов заплатить за эту информацию, а ещё больше, если кто-то сведёт его с самой этой девицей. Люди молчали. Может, кто-то и был сегодня на площади, но никто не рискнул распространяться на эту тему. И тогда Кривко… то есть Малахит подошёл к незнакомцу. Это был единственный шанс спасти нас из плена.
Он сначала рассказал рыцарю о нас, а потом вместо денег, попросил выручить друзей. И незнакомец согласился. Оказывается он не один день шёл по нашим следам. Точнее вслед за песней обо мне. Она многим понравилась, и теперь её пели все, кто мог, да и не мог тоже. Чудовищно фальшивили, перевирали слова, но главное оставалось. И вот он нагнал нас тут…
-А зачем он меня искал? – было страшно любопытно. Только ответ на этот вопрос мог меня продержать в состоянии бодрствования.
-Этого я не знаю, - честно ответил мальчик.

Глава 9 Драконоборец

-Эрл Бастиарий… не помню, как там дальше, давай поговорим, - предложила я на следующий день.
Раннее утро. Молочный туман пронизывали первые лучи солнца. Дорога то окуналась в ложбинку с промозглой сыростью, то выныривала на жаркие взгорки. Яшка с Кривко улеглись спать после ночного бдения за вожжами. Агатку я не добудилась, да и ладно, пусть выспится. Драконоборец наш худосочный ехал рядом. То ли охранял, то ли тоже устал изрядно, а попроситься в фургон отдохнуть гордость не давала. Говорить с нашим спасителем не хотелось совсем, но надо было выяснить несколько важных вопросов.
-Для простоты можешь звать меня Власей, - добавила я и уставилась на юнца. На свету Эрл Бастиарий оказался почти рыжим, зеленоглазым и, без доспехов, даже застенчивым малым. Правда, нос задрать тоже любил, обычно сразу после того, как смутится.
-А ты меня Эрл, - снизошёл воин до разговора со мной. До этого ехал на лошади ровно, и даже морду отвернул, дабы не мешать мне наслаждаться глубинами своих мыслей, деликатный наш.
-Нет, Эрл сложно, язык сломаешь, - отказалась я, опробовав словцо, - лучше Баст. И куда мы едем?
Он помолчал, видно переваривал собственное имя, пришёл к выводу, что вполне удобоваримо и легко так ответил:
-На юг.
Как будто я без него этого не вижу. Если солнце встало слева, двух мнений быть не может. Но это явно была не дорога во Флосс. Значит, мы едем туда, куда нужно этому юнцу, а не туда, куда намеревались.
-Хорошо, зачем ты меня искал? – решила я попробовать с другого конца.
-Мне кажется, ты ещё не готова к разговору об этом, - подумав, ответила эта наглая морда.
Вот так, готовилась, готовилась, а он всё решил за меня. Сейчас закиплю! Я стиснула зубы.
-Тогда хотя бы объясни, как ты победил мага? Ты тоже имеешь отношение к Мастерству? Кто ты вообще такой? Сколько драконов уже поборол? И откуда взялся на нашу голову?
Выпалив ему подряд вопросы, я быстро переключилась на магическое зрение и честно за ним наблюдала. Ни всполоха силы, ни ниточки волшебства.
-Я не маг и не волшебник, - успокоил он меня.
Врёт? Этого я не могла понять. Толку от ведовского умения, если собеседник бесит, никакого.
-Ну и как же ты смог его убить? – с досадой уточнила я.
-Быстро, - пожал юнец плечами, - для любого волшебного действия требуется время, а для удара мечом почти нет. Он был не готов к нападению.
-И ты его убил просто так, ни за что? – оторопела я.
При всей своей обиде на Светоносного, на моей памяти этого парня он не задевал. Эрл Бастиарий смерил меня ледяным взглядом и отвернулся. Даже «пф» не сказал. Видно, это совсем не моё дело. Но бить по его высокомерному лицу я не стала, успеется.
-Ты с севера? – что-то из тех краёв звучало в его имени, и я отважилась предположить. Он долго молчал. Забыл?
-А ты откуда, Чаролом? Где родилась? Кто твои родители? – юнец смотрел на меня в упор.
Я снова стиснула зубы. С какой стати я ему буду свою родословную рассказывать? Нету у меня родословной и быть не может. Даже создатель мой биологически моим отцом не является, хотя я и зову его так. Я уже молчу о казематной крысе, что условно можно считать моей мамой. А о замке преданного мной лорда Аттакона, месте моего возникновения, я вспоминать не хочу, слишком больно.
Но мне есть что скрывать, а ему? Неужели он тоже возник каким-то нетривиальным путём? Я с интересом глянула на юнца. Он что, тоже созданный? Нет, маловероятно. Слишком много факторов должно совпасть для появления подобных мне. Я уникальна в своём роде, хотя счастья это не приносит. Да и почувствовала бы я. А почему он спрашивает? Что знает обо мне?
-Вот видишь, у меня тоже есть причины не упоминать о своём происхождении, - наставительно заметил Бастиарий. Я вспыхнула от негодования.
-О твоих, я не спрашиваю, - он снова отвернулся, как будто потерял ко мне интерес.
Я смолчала. Ладно, не будем пока касаться и этой темы, загадочный юноша. Следующий вопрос я задать не успела, он заговорил сам:
-Мне нужно убить дракона.
-Зачем? – обалдела я. Мда, я действительно ожидала, что он ответит? Морду вздёрнул и отвернулся. И я снова совершила насилие над собой, не треснув его, как следует.
-А мы тебе зачем?
-Циркачи мне не нужны, они твои спутники. А ты мне нужна для защиты от дракона, - снизошёл он до ответа.
Я так и представила: выходит он супротив дракона, меня перед собой держит, навроде щита. Чудовище огнём дохнёт разик и всё… прошу к столу на жаренную Власю. Или именно это он и называет «готова»? Ну нет, я не согласна. Я даже почти сказала ему об этом.
-Издревле каждый Драконоборец берёт с собой на поединок с драконом колдуна. Но насколько я успел изучить этот вопрос, ничего хорошего из этого не выходит. Драконы сами древние волшебные существа. Можно сказать, что они сами и есть волшебство. Я долго искал, как можно победить дракона. Проехал множество земель, изучил не один учёный труд на эту тему. Но тут удача улыбнулась мне. В одном из трактиров я услышал песню о тебе. Если ты действительно разрушительница волшебства, то именно ты можешь мне помочь. Ты станешь моей спутницей в этом походе? Ты поможешь мне уничтожить древнее зло?
Похоже, юнец всё-таки решил узнать и моё мнение на этот счёт. А если я откажусь, что будет? Меня так и подмывало спросить, но не стала. И вообще, что ему драконы такого сделали, что он их сразу в древнее зло записал? Хотела и по этому поводу съязвить, но захлопнула рот. Тут было над чем подумать.
-Знаешь, я никогда не видела драконов, - серьёзно ответила я, - не думаю, что чем-то смогу тебе помочь. Я ведь не всё волшебство рушу, какое-то может разрушить и меня. Но увидеть дракона я бы хотела. Перед тем, как дать тебе ответ, у меня есть важный вопрос. Что будет с моими друзьями? Ты сказал, что они тебе не нужны.
-Пусть едут с нами, - безразлично пожал плечами Драконоборец, - стихоплёт твой может песнь о моём подвиге совершить, я даже заплачу. А сестра его… - Баст смутился и неуверенно закончил, - ну не разлучать же их.
Я не выдержала и фыркнула. Ага, он будет её на руках носить!
Мы некоторое время ехали в молчании.
-Кстати, - заметила я, - ничего тебе Яхонт не сочинит, у него больше нет лютни. Вот если бы мы заехали во Флосс, смогли бы купить инструмент, а то и сделать на заказ.
-Во Флосс мы не поедем, - отрезал юнец.
-Почему? – упрямо спросила я. Но эта наглая морда не удостоила меня ответом и обогнала повозку, заканчивая разговор.
-Влась, - окликнула меня Агата, - давай сменю, а ты иди ещё поспи.
Я передала ей вожжи и нырнула в фургон, в тёплую духоту ставшего родным запаха.
-А я пойду на Огне покатаюсь, - Малахит уже даже не спрашивал разрешения, просто ставил в известность.
Он выскользнул из фургона, оставив полог открытым. Теперь я могла видеть уже не спящего Яшку. Если бы он был зрячим, я бы поклялась, что он испепеляет меня взглядом.
-Влася Кристовна Чаролом, - как-то очень официально обратился он ко мне, - ты так мало веришь в мои способности?
Я не поняла о чём он, но холодок недоброго уже катился по спине.
-Ты действительно думаешь, что я не смогу сочинять без лютни? – уточнил певец.
Такой дурой я себя давно не чувствовала. Не думала, что его так заденут мои слова, которые я и сказала-то в надежде, что наш Бастиарий свернёт во Флосс. Похоже, Яшка всерьёз обиделся.
-А я вам докажу, что ещё чего-то стою в этой жизни. Я сочиню балладу о Драконоборце без инструментов и спою её так, что люди будут рыдать во всех трактирах от побережья ледяного Нево, до знойных песков Ионаттики, - поклялся он и замолчал.
Я не думала, что он ни на что не способен. Наоборот, считала его сильным и мужественным. Он слеп, но смог защитить сестру от домогательств слуги мага. Убеждена, что он смог бы освободить нас, просто его опередил этот наглый юнец.
-Яшк, я просто хотела купить тебе лютню, - попыталась я объяснить. Лицо у него стало таким, будто я его ударила. Нет, даже не ударила, плюнула, унизила, втоптала в грязь. Но что я такого сказала? Совершенно здоровые, зрячие артисты принимают в дар инструменты от своих почитателей. Почему я не могу купить его своему другу? Я беспомощно глянула на Агату. Та покачала головой и пожала плечами. Бесполезно, он глух к словам.
Сидеть рядом с ним в фургоне было невыносимо тягостно. Он уйти не мог, я же решилась попросить дать мне лошадь нашего Драконоборца, чтобы освободить лютниста от своего общества. Всё-таки у того была запасная лошадь. И он мне не отказал, несмотря на то, что морду при этом скорчил высокомерную. Может быть потому, что мне орать ему долго пришлось, чтобы подозвать…

Мы подъезжали к селению. Агата остановила фургон и попросила её сменить. Кривко наш малахитовый сделал вид, что не слышит и пересесть пришлось мне.
-Пошла переодеваться, - постаралась она улыбнуться. Сорванец будет проезжать, скажи ему, что он следующий.
-Вы сможете выступать без музыки? – мрачно спросил Яхонт. Он нехотя уместился рядом со мной, чтобы освободить место. Он был рядом, но бесконечно далеко от меня, как чужой.
-У нас нет другого выхода, - без особой радости ответила ему сестра и нырнула внутрь.
Кривко-Малахит вернулся не один.
-Почему остановились? – Эрл Бастиарий был особенно холоден. Обнаружив, что мы отстали, он вернулся не в настроении.
-Надо подготовиться к выступлению, - слепой лютнист ответил спокойно.
-Я буду содержать вас, - юнец принял начальственный тон, - вам больше нет нужды фиглярствовать. Выступлений больше не будет!
Мы просто онемели. Яшка побелел, у Кривко сжались кулаки.
-А чего это ты раскомандовался?! – первой опомнилась я, от сдерживаемой ярости голос был, змея обзавидуется. Эрла… как его там дальше, должно было пронять до печёнок.
А вот дулю во всю ширь, не впечатлился. Бастик ещё больше налился сознанием собственной важности.
-Потому что вы мои спутники. Вы роняете моё лицо.  Драконоборец не может быть фигляром, и я оплачиваю это путешествие!!!
Последним доводом он нас просто припечатал. Я бы за это ему не только лицо уронила…
-Послушай Дра… - нарочитая пауза произвела впечатление, - коноборец недоделанный, мы к тебе на содержание не напрашивались. За себя я всегда заплачу и друзей не забуду. В подачках мы не нуждаемся. А если тебя не устраивает то, чем мы зарабатываем на жизнь, то шагай отсюда всем лицом, пока оно ещё сверху!
Юнец не ответил на мою пламенную речь. Он смотрел на вышедшую из фургона Агату и лыбился. Интересно, чему? Я оглянулась на артистку. Одета та была, как картинка.
-Знаешь, Влась, - на лице смешались несколько чувств, - а я бы отложила выступление. Если рыцарь даёт мне передышку, почему нет? Я бы разучила новые номера, а там и у Яшки инструмент, может, появится. Он же без лютни сам не свой. Я боюсь, что мы ничего не заработаем…
На её брата страшно было смотреть. Глубокая, горькая морщинка пересекла лицо, сделала старше, плечи опустились, спина сгорбилась. Похоже, он был согласен с сестрой. А она… как она могла его предать? Убила бы этого Бастиария. Он принёс нам одни несчастья!
-А вот тебе, Чаролом, я разрешу поработать, - насмешливо продолжил Эрл, чувствуя себя хозяином положения, - сломать волшебство спутнице Драконоборца не зазорно! Мне будет полезно посмотреть на это, я должен знать, как ты работаешь.
-Зато я тебе ничего не должна! – отрезала я.
У меня было огромное желание заявить, что и следовать за ним я не обязана. И на волне гнева послать его… к дракону в места всякие. Но тут Яшка взял меня за руку.
Впервые после нашей размолвки. Мы даже не разговаривали, а тут он прикоснулся ко мне. Я замолчала.
-Мы не будем выступать, - решил Яхонт и отпустил мою руку.
Эрл Бастиарий удовлетворённо кивнул и  тронул коня.
А я почувствовала себя обездоленной. Хотелось плакать от того, что Яшка больше не касается меня своими большими руками. И пока я не расплакалась и не передумала, я нашла его тёплую ладонь, схватилась, как утопающий за соломинку. Только бы он не оттолкнул меня, не отверг, как не нужную, постылую.
Я, та, кто оттолкнула не одного мужчину, та, что вещала о благоразумии и не умела любить, дрожала от мысли, что сейчас меня стряхнут, как пыль с ног. Ясный день темнел на глазах… Яшка рыкнул и вдруг стиснул меня в объятиях так, что зашлось дыхание, а от ярких красок пришлось заслониться веками.
Кажется, я… люблю его. Не как отца, учителя или ребёнка. Люблю, как мужчину и героя.
-Не отдам тебя никому, - прошептал он одними губами, но я услышала. И была согласна. Я буду с ним, где бы он ни был. В Дороге или на пиру, во дворце или в лачуге, в зените славы или на плахе. Он нужен мне, а я ему. Нужна больше, чем Лесару.
И мы поедем следом за этим хамом Драконоборцем и поможем ему убить дракона. Яхонт сочинит об это песнь, а Эрл Бастиарий заплатит ему столько, что хватит на новую лютню. Потому что кто-то должен разнести песнь по свету. И мой… любимый, о как непривычно это слово, купит то, что не может принять от меня в дар. Мой гордый мужчина, который может всё… почти всё.
Деликатное покашливание Агаты вернуло меня с небес на землю. Я смутилась и отодвинулась, но Яшка вернул меня в свои объятия, как на законное место. Законное… несмотря на смущение, эта мысль наполнила меня ликованием, как ледяная родниковая вода ладошку.
-Влась, прости, и ты, Яш, тоже, но ты гордый, а я всего лишь слабая девушка, - заговорила артистка. В первое мгновение я и не вспомнила о чём это она.
-Без музыки нам будет очень трудно выступать. Да я-то ладно, а вот Кривко… Малахит, то есть. Мальчику на лошади обязательно нужен ритм. Он может сбиться и слететь.
-Да он вон целыми днями на лошади. Что ему сделается? – усмехнулся Яшка, почти точно кивком указывая на мальчика. И как он различает топот Огни от топота коней Эрла?
-Тем не менее, это опасно, - осталась при своём мнении Агата.

Отлучение от профессии первым не выдержал наш Кривко-Малахит. Однажды мы проснулись и обнаружили, что его нет. И лошадки моей не было. То есть его, я же Огню ему подарила. Но всё равно это не повод в одиночку покидать нас. С ним может случиться всё, что угодно. Не знаю, как Эрл Бастиарий путешествовал один, без слуги, оруженосца, но его судьба меня не волновала, в отличие от судьбы Кривко. Мальчишка стал уже, как родной.
-Уехал без седла, - отметил Бастиарий.
-Куда он мог поехать? – Агата тоже была встревожена.
-Если он хочет, чтобы его догнали, то вперёд. Дождётся нас в ближайшем селении и будет хвастаться подвигами, - поделилась я соображениями.
-Или в любую другую сторону, если решил сбежать, - Эрл тоже умел думать, а не только мечом махать.
-Ты дашь мне лошадь? – я в упор смотрела на своего работодателя. Мальчишку надо догнать, а то недалеко до беды.
-Бери, если сама запряжёшь. Я еду с тобой, - Драконоборец сделал приглашающий жест и занялся своей лошадью. Я кивнула. Пусть подстрахует, мне это не помешает. Но я поеду вперёд, что бы там ни думал этот юнец.
-Мы тоже потихоньку поедем, как соберёмся, - Агата помогла мне седлать лошадь.
-Спасибо, что едешь со мной, - я едва ли не впервые подумала об Эрле без неприязни.
-У нас договор. Ты пока нужна мне живой, Чаролом, - усмехнулся юнец, - и попрошу впредь не принимать решения раньше меня. Не забывай, это я плачу вам, чтобы вы путешествовали со мной, а не наоборот, - добил он окончательно зарождающиеся добрые чувства.
-А мальчишку я бы выпорол за такие вольности, - заметил он, прежде, чем мы сели в сёдла.

А потом была адова скачка. Я чувствовала, что нужно спешить. Меня даже слегка лихорадило, и это состояние передалось лошадям Эрла Бастиария. Юнец не возражал. Временами даже вырывался вперёд.
Вот так же во весь опор, с трудом огибая неторопливые крестьянские телеги, ворвались мы в следующее селение. Я ещё издалека увидела на площади скопление народа и поняла, что наш беглец там.
-Берегись! – орала я немногочисленным жителям деревни, что попадались по дороге. Прохожие шарахались по сторонам, прижимались к домам и заборам. Затормозила я только перед толпой. Лошадь нервно встала на дыбы и я, почти стоя в стременах, распластавшись по всему телу животного, лишь чудом осталась в седле. Толпа безмолвно расступилась и я увидела то, от чего замерло сердце. Не успела. Рыжая лошадь с налитыми кровью глазами билась в истерике. Её с трудом удерживал за узду дюжий мужик в одежде кузнеца. А на земле лежал Кривко в зелёной одежде с блёстками – своём сценическом костюме. Даже не помню, каким образом я покинула лошадь и бросилась к мальчишке.
-Не трогайте его! – кричала я на ходу, понимая, что при переломе позвоночника его нельзя двигать. Но я не волшебница и даже не целитель, в этом случае я не смогу ему помочь.
-Остановись! – навстречу мне шагнула женщина лет сорока.
Взгляд охватил её целиком. Светлые волосы убраны в высокую причёску. Тёмно-зелёное строгое платье с белым воротником, горделивая осанка всё ещё стройного тела.  Необычные черты лица для жителей этих мест. Широко расставленные голубые глаза, высокие скулы, маленький рот. Невероятно красива. Надеюсь, это местная целительница и она поможет Кривко.
-Что с ним?
Я смотрела ей в глаза и поняла раньше, чем она произнесла:
-Всё, ему уже ничем не поможешь.
-Как? – почти прошептала я. Голос мне отказал, ноги ослабели, а перед глазами полетел серый пепел. Звуки стали удаляться, стихать.
-Перелом позвоночника, - едва слышно ответила незнакомка. А потом шагнула ко мне и сунула под нос пузырёк с какой-то гадостью. Едкий, неприятный запах мгновенно вернул всё на свои места
-Вот только обмороков мне тут не хватало, - насмешливо заметила она. Ничего удивительного, мальчика она не знала, искренне страдать из-за его потери не могла. Я не стала ничего ей говорить.
-Вы родственники? – уточнила женщина, остро рассматривая меня.
-Он сирота, мы самые близкие люди, - ответил Эрл Бастиарий из-за спины. Только тут я осознала, что это его руки удержали меня от падения в обморок и держат до сих пор. Я рывком освободилась от нежданной поддержки.
-Не слишком близкие, раз сбежал он от вас, - неодобрительно заметила незнакомка, - теперь осталось отдать ему последние почести.
-Ты лекарь или волшебница? – уточнила я. Хотя теперь уже не было никакой разницы. Вот немного раньше, у волшебницы было намного больше шансов его спасти. Она повременила с ответом, потом вздохнула:
-Ясновидящая, - неохотно признала она.
Я была удивлена. Какое отношение она имеет к… Сердце отчаянно заколотилось надеждой, - а вдруг мальчик жив! Я заглянула ей через плечо. На нём ни следов крови, ни синяков, просто повёрнута голова.
-Зовут меня Эйша и поверь, я могу отличить живого человека от мёртвого. Он умер мгновенно, не мучился.
Я могла её обидеть недоверием, но какое это имело значение? Обогнула, заступившую дорогу, женщину, опустилась на колени перед светловолосым мальчиком и взяла его за руку. Она была ещё тёплая. Бедный мой Кривко, так и не успевший сжиться с именем Малахит. Не познавший столько прекрасного в этой жизни. Забывший тепло родительских объятий, так и не нашедший ничего взамен. Он столько не успел, а теперь не сделает никогда. Эйша права, он мёртв. Слёзы сами текли из глаз, а сердце разрывалось от жалости.
И тут я вспомнила Амину. Всемогущее существо из другого мира, которое предлагало обращаться к ней в любое время, обещала меня найти, где бы я ни была. И однажды, кажется, уже помогла мне. Помоги же ещё раз! Оживи мальчика! Вдохни жизнь в красивое лицо, в холодеющие губы и приоткрытые зубы.
-Амина… - прошептала я и не почувствовала отклика. Только пустоту. А самое главное, я не могла вспомнить, что чувствовала тогда, когда мы думали, что умерла Оленюшка.
-Я тоже не успела, - ладонь Эйши легла на плечо. От этого плакать хотелось ещё больше. Я внимательно посмотрела на женщину. Нет, она не Амина. Быть может, я обманываю сама себя, и её никогда и не было? А с Оленюшкой действительно тогда случился просто обморок? И всё это время я сама себя обманывала?
Боль грозила прорваться потоком слёз, но я не могла этого себе позволить. Не сейчас. Вытерла глаза, огляделась вокруг.
-Лошадка не виновата, малец совсем безголовый, ничего не боялся, вот и не справился, - угрюмый кузнец стоял неподалёку и гладил бока дрожащей Огни. Я и не собиралась наказывать лошадь.
- Но выступал хорошо, - подала голос зарёванная девчонка лет десяти. Смелая, мало того, что многих взрослых опередила, так ещё и шапку знакомую с земли подняла и…
-Неужто мы его без награды оставим? – она подходила к каждому человеку и заглядывала в глаза. Мало у кого хватало совести отвести взгляд, не дать денег.
-Вот, - девочка протянула мне полную шапку меди, - этого должно хватить на достойную хоронку.
Я кивком поблагодарила девочку. Говорить мешал комок в горле. С трудом его сглотнула.
-Езжай за Яшкой с Агатой, - я повернулась к Бастиарию. Пусть только попробует сейчас сказать, что я снова опередила его, распоряжаюсь! Видно глаза у меня были страшные, Драконоборец наш послушно кивнул, запрыгнул на своего коня и поехал обратно.
Теперь мне нужны были те, кто поможет провести обряд похорон. В кого здесь верят? Какие Боги отвечают за жизнь после смерти? Женское или мужское божество главное? Я снова наткнулась взглядом на Эйшу.
-Неспроста мы с тобой встретились, Чаролом, да не вовремя, - заметила беловолосая женщина, - ну да свидимся ещё, не поминай лихом, - она поклонилась и пошла прочь.
Я смотрела на гордую осанку и медленно понимала, что не представилась ей. Откуда она узнала моё имя?

Самое страшное после смерти человека это осознание вины. Все обиды, придирки, ссоры вдруг обрушиваются на живых и давят так, что останавливается дыхание. Память в красках рисует картины, где мы были жестоки к умершему или невнимательны.
Не уберегли мы красивого мальчишку. Не доглядели за сиротой. Как же я теперь посмотрю в глаза Беру, Мавре, Милаше? А ведь теперь у нас даже нет повода туда возвращаться. Хватит ли у нас смелости прийти в гостевой дом и рассказать его хозяину о мальчишке, которого он приютил, одел, накормил, а потом тот сбежал с нами? А самое главное, сможем ли мы принести ему весть о смерти?
Все деньги ушли на обряд похорон. Яшка, Агата и Бастиарий сидели неподалёку от избы, где шли приготовления к обряду. Мы угнетённо молчали, лишь наш рыжий юнец пытался вести разговоры. Я сидеть не могла, ходила кругами. И так, казалось, тяжесть к земле придавила. Заплакать я уже не могла, хотя теперь было можно.
Заботы по подготовке тела к погребению взяли на себя женщины в чёрном. Здесь их звали Марами, служительницы Богини смерти. Ждать было невыносимо. Внутри бушевала целая буря. Я даже не вслушивалась, что там спрашивает наш рыжий юнец и что ему отвечают мои спутники, пока не выхватила одну фразу Драконоборца:
-Значит, он не первый раз сбежал?
-От нас первый! – выпалила я, резко развернувшись к нему лицом, - ему с нами очень нравилось, пока ты не запретил выступать.
Юнец побледнел, глаза превратились в две узкие щёлочки.
-Хочешь сказать, это я виноват в его смерти?
-Да. Ты виноват! Если бы не настоял, что фиглярство не подобает спутникам Драконоборца, он бы не сбежал. Не стал выступать без седла и стремян и остался бы жить!
-Если бы у него была голова на плечах, он бы подумал, прежде, чем это сделать!
Бастиарий вины не чувствовал, говорил тихо, отчётливо. В чём-то он прав, но и в моих словах есть правда. Я набрала воздуха. Не знаю, что ещё скажу, слова рождаются сами.
-Влася, не ищи виноватых, сейчас это бесполезно, - перебил меня Яхонт
Агата просто плакала, не в силах совладать с собой. А в моей душе царил злой дух. Пусть этот юнец прочувствует всю тяжесть мук совести. Ах, как мне хотелось поделиться этим грузом именно с ним. Пусть он тоже почувствует вину!
-Ты! Именно ты убил его! Никогда тебе этого не прощу! – жестокие злые, несправедливые слова вырывались сами. Остановиться я уже не могла.
Яшка вдруг обнял меня и крикнул ошалевшим спутникам:
-У неё же истерика! Уходите!
Странно и Бастиарий и Агата послушались моментально. Бледный юнец даже не задумался, что им опять командуют.
-Яшка, ну ты-то хоть пойми, я не успела! А он… он убил его!
Я задыхалась, как будто вокруг кончился воздух, вцепилась в своего любимого лютниста, и тогда из глаз брызнули слёзы. Сразу стало легче, будто эта солёная вода душила, сжигала меня изнутри.
Яшка затащил меня в наш фургон, что стоял тут же во дворе, обнял крепко-крепко, шепнул:
-Поплачь.
И я послушалась, зарыдала в голос, завыла, захлёбывалась в слезах. Никогда так не плакала, ничья смерть не приносила мне такого опустошения.
Я плакала, а он гладил меня по волосам и плечам. А потом дальше. В какой-то миг я ощутила, что его руки, как языки пламени высушили мои слёзы. Нет, сначала слизали одежду. А до этого согрели теплом. Не спрашивайте меня, в каком порядке это произошло. Может быть в один момент, а может, связь времён и восприятие событий были нарушены. Я поняла, что его руки делают со мной то, о чём я даже представления не имела. А самое главное, мои руки и губы действуют независимо от головы. Ещё немного и мы соединимся в единое целое, как любящие люди. А самое главное, я даже не вспомнила…
Двенадцать крысят!
Казалось, кто-то произнёс эти слова, и я замерла скованная неведомой силой. Яхонт почувствовал это мгновенно.
-Что случилось? – спросил он. А что я могла ему сказать?
-Я не могу.
Он помолчал.
-Ты просто боишься, это всегда бывает первый раз, - ему казалось, что он понял причину.
-Да не девая я! – выкрикнула в запале.
Он замер. Я уже ненавидела себя за эти слова. Теперь на мою долю останется только брезгливость и презрение.
-С тобой это сотворили насильно? – тихо спросил Яшка.
Я даже не думала, что он настолько меня чувствует. Всхлипнула вместо ответа, он понял, что прав. Обнял меня.
-Запомни, я никогда, ничего не сделаю против твоей воли, - торжественно сказал он, - и обязательно почувствую, когда ты будешь готова. А пока могу подождать, не юнец нетерпеливый…
Мы просто лежали в обнимку. Я смирилась со смертью мальчика. Это нелепая случайность. Никто не виноват, ни я, ни Огня, ни наш Драконоборец.
-Скажи, а почему Светоносный назвал тебя созданной? – спросил Яшка.
Я замерла. Это было, как удар в спину. Ждала я этого момента, готовилась к нему, но оказалось, что к этому подготовиться невозможно. Когда были в плену, было всё равно, что подумают друзья, а теперь словно льдом сковало. Что он обо мне подумает, когда раскрою своё происхождение? Нужно ли лютнисту создание без души? Не превратится ли краткий миг счастья в вечность беспросветной муки?
Но имею ли я право скрывать от него свою сущность? Не обману ли я его, если скрою, что не рождена? Чтобы сказать, надо было набраться мужества. Но в его объятиях я была слабой. Попыталась освободиться, но он не отпустил.
-Скажи, ты волшебное создание? – Яшка угадал сразу. У меня захватило дух.
-Да, - обронила я, как свинцовый шар. Он катился по мгновениям вечности и подпрыгивал при каждом ударе сердца. Я ожидала смертельного приговора.
-Это чудесно, - вдруг сказал он.
Я не поверила своим ушам.
-Я знал, что ты самая лучшая девушка, но даже не думал, что волшебная. Теперь мне остаётся молиться всем Богам за возможность быть с тобой или умереть от счастья.
Он говорил искренне, но судя по голосу, его «молитвы» будут весьма фривольны. Лёгкая насмешка погасила излишнюю патетику слов. А у меня от облегчения навернулись на глаза слёзы. Чтобы их скрыть, я прошептала:
-Не умирай, - и поцеловала его.

Когда Бастиарий с Агатой робко приблизились к нам, мы сидели на краю фургона и смотрели на звёзды. Не знаю, как Яшка чувствует звёзды, но казалось, что он тоже смотрит на них и мечтает о своём. Было совсем темно. Почти прогоревшие угли не давали света, и я не могла видеть их лиц.
-К вам можно? – Агата вела за руку нашего Эрла Бастиария. Тот молчал. Что-то было не так. Только я не могла понять, что именно.
-Истерика кончилась, - подтвердила я.
Добрых чувств к Драконоборцу я всё равно не испытывала. Хотя, надо признать, была несправедлива. Но как же тяжело просить прощения. Яшка выпустил меня из объятий. Я подошла к Бастиарию, хотела увидеть его лицо.  Агата отпустила его руку, и он отпрянул от меня. Лица его я так и не увидела, но сдавленный вздох заставил меня задуматься? Он что, тоже плакал?
-Прости, я была несправедлива, - с трудом выдавила я, с удивлением замечая в своём голосе нотки раскаяния.
Если я довела юного воина до слёз, то мои слова оказались более ядовитыми, чем я рассчитывала. Впрочем, я в тот момент не рассчитывала, просто стремилась причинить ему боль. Я уже хотела сказать, что так не думаю, как он бережно взял меня за руку. У меня рот открылся от удивления, хорошо, что было темно, никто не видел.
-Я хотел тебе кое-что вернуть, - сказал Драконоборец. Точно плакал, слышно по голосу.
В ладонь ткнулось что-то железное, колючее, но я узнала моментально, - Феникс, подарок отца. Который не так давно отобрал Светоносный. Так он всё это время был у Бастиария? И он об этом молчал? Гнев снова поднимался во мне. С одной стороны, скотина я неблагодарная, человек мне очень дорогую вещь вернул. С другой было ощущение, что присвоить он хотел моего Феникса.
-И ты меня прости, - сказал рыжий юнец.
Что я могла на это ответить?

-Подождите, подождите!
Мы уже уехали, за околицей заметили девичью фигурку, бежавшую за фургоном во весь дух. Я придержала лошадей. Нас догнала дочка кузнеца. Та самая смелая девчонка, что заставила односельчан заплатить нам за выступление Кривко. Девочка тяжело дышала и не сразу смогла заговорить:
-Вы не думайте, мы не забудем вашего наездника! Он останется в наших сердцах навсегда. Мы вырастем и расскажем о нём нашим детям, а те своим внукам. И могила его не зарастет травой и бурьяном.
-Клянёмся! – послышалось множество голосов. Мы с удивлением увидели, что вокруг собрались дети. Некоторые были невелики, а некоторые одного возраста с Кривко.
-Спасибо вам, - сдержав слёзы, достойно ответила я.
Когда селение почти скрылось за поворотом дороги, моя лошадка вдруг заржала и остановилась, вынуждая остановиться и фургон, в котором ехали мы. Она косилась дикими глазами на что-то сзади. Я повернула голову и обомлела. На изгибе дороги стояла рыжая лошадь, а на ней восседал мальчишка в зелёном костюме с блёстками. Лошадка, так похожая на Огню слегка пританцовывала, но мальчик играючись управлял ей одними коленями. Седла под ним было незаметно. Потом махнул нам рукой и скрылся из вида. Через несколько секунд Агата шумно выдохнула рядом. Я тоже вздохнула с облегчением. Не знаю, что это было, но теперь его точно здесь не забудут.
Вот и стал ты Кривко-сирота легендой. Я словно обратилась к умершему мальчику. И, уверена, он улыбнулся.

Глава 10 Горы

Фургон надсадно скрипел, лошади уставали быстро. Дорога шла на подъём. Правда, давненько ей не пользовались, травой заросла, а местами прорастали молодые деревца. Воздух холодный и свежий наполнял изнутри звенящим ликованием. Красота снежных вершин и живописность извилистой дороги заставляли забыть о трудностях пути и опасностях, ожидающих впереди.  Но мне не хватит слов, чтобы описать это великолепие.
Именно здесь, по словам местных жителей, поселился дракон. Хлопот доставлял немного, даже скот не воровал, только время от времени пролетал мимо. Опасались его на всякий случай, так положено было. Да и кто знает, что в голове у этого звероящера? Жили по принципу – я тебя не трогаю, и ты меня не трогай. Но мы-то сюда пришли с определённой целью. Нашему юнцу приспичило непременно победить дракона. И он этого не скрывал.
Смотрела я на Драконоборца нашего, и не понимала, на что он рассчитывает? Да дракон его соплёй перешибёт!
По сведениям, что мы собрали в деревнях, дракон был от семи шагов до сорока. У страха глаза велики, так что будем рассчитывать на пятнадцать шагов. Видели-то ящера в небе, оценить его размеры точно не могли. Кроме этого никто ничего не знал, ни как выглядит, ни где живёт. Ткнули в горушку – там. Очень точно, нечего сказать. Упомянули, правда, о горной ведьме, что живёт в этих краях. Но и на её жильё не указали, хотя уверена, знают. Сказали, что остановиться нам надо на стоянку, она сама нас найдёт. Вот туда-то мы сейчас и направлялись. Если она откажется показать нам логово дракона, придётся самолично излазить все окрестности.
Там на стоянке мы и оставим наш фургон. Дальше можно будет проехать только на лошадях. Если распрячь фургон, то лошадей хватит на всех. Либо мы с Бастиарием оставим Агату с Яхонтом на стоянке и отправимся дальше вдвоём. Решим после встречи с горной ведьмой.
Вдруг лошади встали, захрипели и попятились. Я изо всех сил натянула вожжи, пытаясь удержать фургон на дороге. Яшка перехватил поводья и помог остановиться. Огня рвала привязь. Бастиарию пришлось соскочить и удерживать своих лошадок под уздцы. А я вдруг подняла голову и замерла.
Раскинув крылья, над нами пролетал золотой дракон. Это было, как сон. Такой красоты я не встречала за всю свою жизнь. Он был прекрасен: изящный силуэт, длинное тело, горящие нестерпимым жаром крылья, золотая грива ореолом окружала почти треугольную голову. Я, как и многие до меня, не определила его размеров. Но от всей души пожелала, чтобы Драконоборец наш его не  убил. Я не хочу, чтобы на земле перестала существовать такая красота. Надо уговорить Эрла отказаться от своих намерений. В конце концов, я ему не обещала помочь убить дракона, согласилась ехать, чтобы посмотреть. И я очень надеюсь, что дракон неуязвим.
-Что ты видела? – спросил Яхонт, когда мы тронулись в путь. Всё время забываю, что он слеп, но очень чувствителен.
-Дракона, - нехотя ответила я. Душу терзали томительные сомнения. Видел ли его кто-нибудь кроме меня? Смогут ли оценить его красоту мои спутники? И что мне делать с Эрлом Бастиарием?
-Страшный? – неправильно понял моё смятение Яшка.
-Красивый, - тихо ответила я и попыталась рассказать, что видела. Готова была рыдать от того, что в языке не было подобающих слов для описания этой красоты, проклинала себя за косноязычие, осознавала, что не смогу передать своё восхищение. Но Яхонт понял. Не зря же он был поэтом.
-Нельзя его убивать, - тихо сказал лютнист, сжимая руки.

-Лошадей брать с собой нельзя, - они бояться дракона, - говорила я уже вечером на стоянке.
Место для стоянки, будто специально приготовили к нашему приходу. Ровная площадка вместила бы и куда больший, чем наш, отряд. Неподалёку протекал ручей. Замшелый валун всегда мог прикрыть от ветра. И даже площадка для костра была не новой, выгоревший круг так и не зарос травой, хотя давненько им не пользовались.
-Ты видела дракона? – спросил наш Бастиарий, догадавшийся от чего днём шарахнулись лошади.
-Видела, - подтвердила я.
-Эх, проспала всё на свете, - огорчилась Агата.
Я молчала. Вряд ли на нашего хладнокровного Эрла Бастиария Одинила Невобрежного подействует мой рассказ о великолепной красоте золотого дракона. Мне предстояло понять, какими словами я смогу его отговорить.
-Большой? – юнец стал деловит и собран.
-Огромный, - почти не покривила душой.
-На каком расстоянии пролетал? – Эрл соображал лучше, чем я ожидала.
-Намного выше деревьев.
-Как выглядит? Уязвимые места есть?
-Вот этого не скажу. Я таких не заметила. Не думаю, что его вообще можно убить, - честно ответила я.
-Убить можно кого угодно, - рассудительно заметил Драконоборец, - главное знать как.
-А ты знаешь? – прямо спросила я.
-Есть несколько способов, - уклонился он от темы.
Я скептически смотрела на Драконоборца, но он не замечал.
-Возможно, придётся нанять повозку, чтобы перевезти тело. Или только голову, если экземпляр слишком крупный, - задумчиво делил Бастиарий шкуру неубитого дракона.
-Мир вам, добрые люди.
В круг света от костра шагнула фигура в плаще. Приятный женский голос звучал из-под капюшона.
-И тебе здоровья и благополучия, – откликнулась Агата. Сегодня кашеварила она, поэтому приглашение исходило с её стороны, - проходи к костру, раздели с нами тепло и пишу.
-Не откажусь, - женщина присела рядом и сняла капюшон.
Мы так и открыли рты. Она была совсем девчонкой, лет семнадцати, даже младше нашего Драконоборца. А ещё потрясающе рыжей. Казалось, на голове её разгорелся ещё один костёр. Простоволосая, длинные ресницы, миндалевидные глаза на красивом лице. Выглядело странно, непривычно, но очень органично. Это она страшная горная ведьма? Никто из местных здесь так просто не ходил.
-Приехали убить дракона? – первый вопрос задала она. Мы так и не решились заговорить с незнакомкой.
Откуда она узнала? Уже успела поговорить с местными? Эрл откашлялся.
-Меня зовут Эрл Бастиарий Одинил Невобрежный, это мои спутники. А с кем мы имеем честь делить тепло огня?
Девушка удивилась.
-Вам не рассказывали обо мне? Я местная ведьма. Хозяйка этого места, сохраняю его в равновесии. Иногда помогаю людям.
Имени она не назвала, хотя мы все этого ждали. Значит ли это, что мы ей не нравимся?
-Может быть, и нам поможете? – спросил Бастиарий.
-Может быть, - легко согласилась она, - сначала только пойму, что вам действительно нужно.
Она не брала на себя обязательств, оставляла всё на своё усмотрение. Умная и хитрая. Краем уха мы все слышали о коварстве и жестокости горных ведьм. Но здесь о ней говорили с исключительным уважением.
-Откуда ты, Эрл? – ведьма с благодарностью приняла чашку с кашей, но ела неторопливо, понемногу.
-С севера. Наш воинственный народ живёт в Зимодаре у самого заката солнца. Наша стихия море и лёд. Наши Боги суровы и справедливы, а воины отважны и великодушны.
-Чей ты сын? – девушка не сводила проницательного взгляда с рыжего юнца. Пожалуй, ей не семнадцать, как мне показалось вначале. Она гораздо старше. Бастиарий едва заметно стушевался, вздёрнул голову, но не ответить не посмел.
-Мать моя, добродетельная Белинда разговаривает с духами моря, ветра и солнца. Она мудрая заступница нашего народа.
Эрл остановился, похоже, продолжать был не намерен, но и мы молчали. А отец? Кто отважился покуситься на добродетель его матушки? И так ли она добродетельна, как он говорит? Судя по его горячности, за сомнения в его словах, он готов снести голову любому из нас. Ведьма хладнокровно ждала и вынудила его продолжить.
-Мой отец сам ледовитый океан. Зачат я был в зимнее купание, это один из обычаев моей родины.
Говорил он уже не столь уверенно, как о матери, рука до белизны сжимала рукоять меча. Ведьма смотрела на него с пониманием. Похоже, ещё мальчишкой на его долю выпали презрение и насмешки. Кто-то сомневался и в добродетели матери, и в том, что отец океан.
Я тоже не уверена, что можно зачать от воды, но мало ли в жизни странного? Учитывая его необычайную физическую силу, можно допустить, что и происхождение его необычно. Что я знаю о том тонком, вездесущем мире, который порождает магию и проявления Богов? Быть может, Бог океана воплотился в человеческий облик или вселился в обычного человека. Разгребать чужие кровати дело грязное. Так что не буду говорить о том, чего не знаю. Сделаем допущение, что это правда, но на нынешнюю ситуацию никак не влияет.
Он до сих пор готов перегрызть горло каждому, кто его обидит. Возможно, именно сомнение в его родителях и заставляет его совершить подвиг, - убить дракона. Чтобы покрыть своё имя славой, заслужить уважение соплеменников. Мне даже стало его жалко. Он свято верит, что это ему поможет. Но кто изменит его обиженную душу? Кто растопит лёд его сердца? Да и как он докажет, что убил именно дракона? Может и стоит ему попробовать убить золотого дракона? Всё равно ничего не выйдет. Очарование того момента, когда над нами пролетел дракон прошло. Юнец не стал мне другом, но я его поняла.
-Ты хочешь убить дракона и привезти его в Зимодар? – уточнила ведьма.
-Да или хотя бы голову. Хочу водрузить его череп на крышу дома моей матушки, - подтвердил Эрл.
Очень заботливый сын. Интересно, обрадуется этому подарку его мать? И выдержит ли крыша?
-Твои цели понятны, - улыбнулась девушка, - но они не совпадают с моими.
Наши с ней взгляды пересеклись, и я ощутила взаимопонимание. Казалось, мы думаем одни и те же мысли. Пусть это неудачно сказано. Это как вытираться одним полотенцем или качаться на одних качелях. Очень странно, мы же и словом не перемолвились.
-Ты мне не поможешь? – Эрл Бастиарий был уязвлён до глубины души, - ты не хочешь, чтобы я убил мерзкое чудовище?
-Нет, - очень мягко улыбнулась она. С таким лицом обычно говорят «да», - я даже объясню почему. Мы – ведьмы особые люди. Не совсем волшебницы, хотя наши силы в родстве и могут скрещиваться. А ещё мы одиночки. Есть, конечно, ведьмы, живущие среди людей, но это редкость. Даже в этом случае ведьма одинока. Она не поклоняется Богам, не принимает участие в праздниках, не выходит замуж, да и живёт на отшибе. Чаще ведьмы уходят от людей, поселяются неподалёку в лесу. Их так и зовут «лесные ведьмы». Дорогу к ним всякий может найти, а они не отказывают людям в помощи. Кстати, ведьмы немногочисленны, но каждая обязательно оставляет после себя наследницу. Чаще это дочь, дитя любви, не от мужа. Изредка бывает, что дочери не остаётся и тогда умирающая ведьма делает привязку на первую смелую девицу, что заглянет в её избушку. Именно поэтому ведьмы в лесах не переведутся.
Мы молчали. Какое отношение всё, что она рассказала, имеет к дракону? Она поняла, что затянула речь и закончила:
-Горные ведьмы немного отличаются от лесных. Мы сильнее, меньше связаны с людьми и можем им отказать. Люди всё равно ходят и надоедают. А с тех пор, как тут поселилось «мерзкое чудовище», - она насмешливо посмотрела на нашего Драконоборца, одарившего этим титулом золотого дракона, - я могу спокойно уйти надолго, не опасаясь, что кто-то напакостит, пока меня нет. Дракон бод боком, это большое преимущество. Так что я не помогу тебе, достаточно того, что не буду мешать.
Эрл Бастиарий и так далее с досадой и обидой смотрел на ведьму.
-Но как я найду его логово? Не могу же я ловить его в небе!
-А это твои проблемы, - осадила его девушка, - я не нянька.
Миг мне казалось, что он перепрыгнет через костёр и вцепится зубами ей в горло. А она, улыбаясь, смотрела ему в глаза. Он стиснул зубы и сдержался.
Я подумала о том, что за всё время пути наш спутник и слова не проронил о том, откуда он, а ведьме выложил всё в первый же вечер. То ли мы спрашивать не умеем, то ли не нравимся этому зимодарцу отмороженному.
Горная ведьма ушла. На прощание, мне показалось, она оглянулась именно на меня, посмотрела с интересом. Да что происходит? Кто она такая? Только тут я сообразила по-иному взглянуть на нашу новую знакомую. В следующее мгновение огненная фигура скрылась за деревьями. Я ничего не поняла. Не раз видела, что волшебники выглядят, как люди, пока не начинают колдовать. Ведьм я не видела ни разу в жизни. Может быть, это их особенности. Или она в этот миг колдовала? Тогда что за мощное заклинание оплело её? Какие силы она пробудила? Враг она или друг? И за что я удостоилась её внимания?
-Значит так, - Бастиарий пришёл в себя, - лагерь будет здесь. Яхонт остаётся на месте. Делим округу на кусочки и внимательно осматриваем каждый. Вы девушки, выезжаете со мной по очереди. Пока одна со мной, вторая отдыхает и готовит.  Далеко от меня не отходить, понапрасну не рисковать!
Наконец-то наш юный воин принялся командовать. Надо сказать, про поиск, это он довольно толково.
-А что ищем-то? – прикинулась я дурочкой.
-Логово дракона. Они любят селиться в пещерах, заброшенных замках и тому подобных местах. Тут замков никогда не было, значит, смотрим пещеры и гроты, достаточно большие укрытия, чтобы вместить большое животное. Пропустить его мы не должны.
-И что делать, если найдём? - спросила Агата, - зайти и проверить, есть ли там дракон?
-Ни в коем случае! – возмутился Эрл нашей глупости, - сразу ко мне и тихо, чтобы не спугнуть.
Ха! Это ещё кто кого спугнёт. Мы с Агатой переглянулись. Она что, тоже не хочет, чтобы юнец нашёл дракона? Такие глупости она могла сказать только специально.
-А теперь спать, силы нам ещё понадобятся!
Мы с Агатой беспрекословно подчинились приказу и отправились спать в фургон. Мужчины дежурили по очереди, охраняя наш сон. Бастиарий признал, что чуткий слух Яхонта прекрасно заменяет ему зрение ночной порой.
-Скажи, а ты думаешь, он правда его убьёт? – шёпотом спросила Агата, когда мы устроились.
-Кто кого? – уточнила я.
-Эрл дракона… или дракон Эрла, - Яшкина сестра задумалась об обоих вариантах.
-Не знаю, - продолжила я прикидываться.
-А может, нам стоит его «не найти»? – невинно предложила она, - я за мальчишку боюсь.
-Может, и стоит, - я чуть не засмеялась. Я за дракона переживаю, она за Драконоборца, а действовать будем заодно. Интересно, это у меня моё «животное начало» сказывается?
-Ты не думай, он хороший. Молоденький просто, глупый, - прошептала Агатка.
Где-то тут нас обеих и унесло в страну снов.

Эрл Бастиарий снова был в своих доспехах. Старомодных, но очень практичных. А напротив стоял золотой дракон. Ещё миг и оба сошлись в схватке. Огромное существо, которое язык не поворачивался назвать животным, взметнуло крылья, но не поднялось в воздух, лишь отбросило от себя воздушной волной.
Бастиарий устоял на ногах и снова ринулся в атаку. Я знала о его нечеловеческой силе и нисколько не удивилась, когда его меч вспорол золотую шкуру. Дракон взревел от боли, и тугая волна пламени окатила Драконоборца. Тот лишь прикрыл щитом глаза и, не замечая чудовищного жара, нанёс удар вслепую, оставив кровавую отметину на прекрасной треугольной морде.
Сердце моё заныло. Дракон плакал кровавыми слезами и смотрел на меня глазами, полными нечеловеческого страдания. И тут я поняла, зачем у меня в руках меч, кого я буду защищать. Я подняла его и вонзила в спину Эрла Бастиария Одинила Невобрежного по прозванию Драконоборец.
Подло, со спины я убила его ради незнакомого дракона, который смотрел на меня в удивлении. Несколько шагов юный воин сделал как во сне, потом осел на землю и сделал движение, чтобы поднять меч. Не смог, с трудом обернулся ко мне. Удивление, разочарование, обида, как у ребёнка, ни капли ненависти. Я бросилась к нему и упала на колени.
-Прости, я не знаю, почему это сделала! - кричала я, не пытаясь сдержать слёзы. Раскаянье гнуло меня. Но что теперь сделаешь? Смерть непоправима. Я не хотела, чтобы он убил дракона, но так я тоже не хотела. Его голова лежала на моих коленях, а ветер шевелил короткие рыжие волосы. Как я теперь посмотрю в глаза Агате? Ей так нравился этот юнец. Как я теперь сама буду жить с грузом предательства на душе?

-Влася, проснись!
Меня грубо затормошили за плечо. Пришлось открывать заплаканные глаза и смотреть на Агату. Как же я перед ней виновата!
-Тебе приснился дурной сон, ты стонала и плакала. Так что пробуждение тебе только на пользу. Там уже Яшка с Бастей чуть не подрались. Брат хотел, чтобы ты поспала подольше, а наш бравый командир против, - весёлый голос артистки разгонял остатки сонливости.
Так это был сон? Я не убивала Эрла Бастиария? Я должна его увидеть, чтобы убедиться.
-Я уже до ручья сбегала, воды принесла. Умывайся и завтракать. Учти, семеро одного не ждут.
Агатка полила мне, я поплескала в лицо холодной водой. А сон всё ещё не выходил у меня из головы. А ведь действительно, я так сильно не хочу, чтобы Драконоборец наш убил золотого дракона, что волей-неволей могу убить его самого. Например, бездействием. Осознание было болезненным. Несмотря на то, что рыжий юнец мне не нравился, смерти его я не хотела.
Именно поэтому, когда мы выехали со стоянки, я попыталась с ним поговорить.
-Послушай, Бастиарий, - я сомневалась, что он поймет, но попытаться была должна, - я не хочу убивать золотого дракона.
-А ты и не будешь, - он внимательно глянул на меня, словно оценивал, не отправить ли меня обратно, пока не поздно.
-И я не хочу, чтобы это делал ты. Золотой дракон никому не сделал зла, он не заслуживает смерти.
-А это не тебе решать.
Его голос был спокоен, но тут я ощутила, что меня схватили за волосы, ногу стиснуло между лошадьми, а ледяные глаза северного жителя смотрели в упор.
-Я слишком долго сюда добирался, чтобы отказаться от этого в двух шагах от цели. И уже немало терплю твои капризы, но моё терпение на исходе. Если ты мне посмеешь мешать, я выпорю тебя вожжами так, что ты не только сесть, но и встать не сможешь. В моей стране женщины никогда не перечат мужчинам.
По спине прокатился озноб. Я поверила каждому слову рыжего юнца. Бороться с ним глупо, с его чудовищной силой, пикнуть не успею, как скрутит колбаской. Но и отказываться от своих убеждений не буду.
-Волосы вырвешь, дурак! – я отвесила ему оплеуху, даже не ожидала от себя такой глупости.
Он засмеялся, но не отпустил
-И ещё, никогда не бей того, кто сильнее тебя, если не уверена, что он не ответит.
Пара мгновений я ожидала, что он выполнит угрозу, ударит меня, но он отпустил мои волосы и отвернулся, потеряв ко мне интерес.
И тут мы оба услышали хлопки в небе. Оба задрали головы. Дракон величественно парил над нами.
-Он и правда золотой, - пробормотал Бастиарий, не в силах сдержать изумление.
-Красивый, - я не вняла его предупреждениям, всё ещё надеялась смягчить его сердце.
-Вот бы живого домой привезти, - мечтательно произнёс Эрл и тут же спустился с небес, - жаль, не выйдет.
Дракон, прилетевший с севера, словно в насмешку сделал над нами круг и улетел обратно на север.
-Жаль, логово не выдал. Будто чует.
До самого обеда мы лазили по кустам и оврагам. Лошадей, чтобы не мешали, пришлось оставить на дороге, сами же чуть руки-ноги не переломали. Юнец приказал мне справа от дороги искать, сам же налево пошёл, так что мы не мозолили друг другу глаза. Только изредка перекликались, чтобы проверить, всё ли в порядке. Я тоже искала логово дракона, но не для него. Если найду, ни словечка не скажу, сделаю всё, чтобы он туда не вернулся.
После обеда по кустам лазить пошли Агата с Эрлом, а я оставалась с Яшкой в лагере.
-Надеюсь, добродетель моей сестры в безопасности, - заметил Яхонт, глядя вслед отбывшим, - очень долго они остаются наедине, нехорошо это.
-Она считает его слишком юным для того, чтобы потерять голову, - заметила я и тут же вспомнила, что она хочет уберечь его от дракона. Что это, как не симпатия? Неужели сердце артистки наконец-то растаяло под лучами любви? Что это несёт нашей маленькой компании? Но вот симпатия Эрла по отношению к девушке куда-то испарилась. Я помню, вначале она точно была, а вот теперь, я бы не поручилась.
-Я тоже надеюсь на её благоразумие.
Лютнист приобнял меня, и я чуть не закричала от боли, - мышцы болели, словно меня колотили камнями.
-Прости. Больно? – он видно услышал по сбившемуся дыханию.
-Пойду в ручей окунусь, - проскрипела я.
-Возвращайся скорее, сделаю тебя, как новенькую.
Когда я вернулась, на земле было расстелено одеяло, Яшка разминал руки.
-Ложись, - приказал он.
Я озадачилась. Менее всего я была расположена к любовным утехам, а он согласился ждать.
-Не бойся, просто разомну тебе мышцы, будет легче, - усмехнулся он, будто прочитав мои мысли.
Я растеклась по его рукам, как тесто. Он мог бы налепить из меня пирожков. В какой-то момент я не смогла бы воспротивиться ничему, что он пожелал со мной сделать. Думаю, он догадывался об этом, но не пошёл против моей воли, не воспользовался моментом слабости. Неизвестно, чем бы это обернулось позже, я могла бы не простить ему этого.
Но я ему верила. Это доверие, как крепкая верёвка привязывала мою душу. Мы оба знали, что настанет день, и мы соединимся без страха и смятения.

Эрл Бастиарий вернулся грустный. Агата тайком улыбалась. Ничего не нашли.
-Я и не рассчитывал, что мы наткнёмся на него в первый же день, - рассудительно заметил наш предводитель.
На ужин к нам снова зашла гостья. Рыжая ведьма улыбалась.
-Здравствуйте, зашла вас проведать.
-Заходи, гостьей будешь, - я так обрадовалась, что не смогла этого скрыть.
Сегодня у нас был запеченный фазан, которого подстрелил Бастиарий, а я приготовила, так что имела право пригласить.
-Здравствуй и ты, безымянная ведьма, - Эрл внимательно смотрел на нашу гостью. Было непонятно, рад он ей или совсем наоборот. Девушка же просто улыбнулась ему, присаживаясь к костру.
-Зови меня Марь, Эрл Бастиарий, - пропела она его имя. Как язык об него не сломала? Я вот не сразу привыкла.
-Проголодалась? – спросил вдруг наш рыжий юнец и улыбнулся ей в ответ. Я так и замерла с ножом в руке. Неужели он умеет улыбаться? Ну, надо же! За всё время пути, я этого не заметила, а тут эта малознакомая ведьма выдавила из него этот знак дружеского расположения.
Ведьма сглотнула и якобы смутилась:
-Есть немного, - но не выдержала и стрельнула лукавым взглядом в нашего юнца-командира. Всё! Перед этим оружием ни один мужчина не устоит. Бастиарий держался на последнем издыхании. Ещё немного и он будет есть у неё из рук. Пока же она приняла из его рук фазанью ножку и вонзила в неё зубы.
Я с интересом наблюдала за этими манёврами. Ещё немного и она сможет его убедить не убивать золотого дракона. Уехать искать другого, или вообще ехать домой к маме и к папе… ой, только к маме. Процесс пошёл. Интересно, она на него колдует? Я сморгнула, настраиваясь, и снова увидела перед собой живое пламя ярче, сильнее обычного костра. Она не просто колдовала, светилась так, что казалось, опаляет жаром. Вот только не на Эрла. Не знаю на кого. У этого мощного волшебства вообще не было направления.
-Как успехи? – спросила гостья, и Эрл рассказал ей всё без утайки. Как мы бродили по кустам и как, словно издеваясь, над нами покружил золотой дракон.
-Жаль, он так и не сел, не засекли мы место, где может быть логово, - признался Бастиарий с досадой.
-А дальше? – гостья слушала очень внимательно, но фазана уплетала так, что за ушами пищало.
-Что дальше? – не понял Драконоборец.
-Ну, нашёл ты логово, что дальше делать будешь? - она будто подзадоривала его, - это тебе не фазана стрелой сразить, - девушка с сожалением отложила обглоданную косточку. Я поспешила предложить ей кусок грудки.
-Убить дракона можно несколькими способами. Один из них описан в «Драконоведении» пера некоего Прониса Аритейского. Автор малоизвестен, но уже имеет несколько фундаментальных трудов. В этом, в частности, говорится, что у драконов существует несколько уязвимых мест, положенных природой любому живому существу. Добравшись до них, дракона можно поразить даже обычным оружием и без использования магии, - Эрл говорил правильными, длинными фразами, будто читал по писанному. Я даже не думала, что он может быть столь словоохотлив.
-И что это за места? – тихо спросила Агата. Я догадывалась.
-Как у любого животного, это глаза, глотка, органы размножения и анальное отверстие, - не моргнув глазом, просветил всех юный воин. Кажется, наша артистка покраснела. Юнец же наливался осознанием собственной значимости. Столько внимания сразу с нашей стороны ему ещё не доставалось.
-Чуть менее уязвимы места сочленения крыльев и лап с телом. По-нашему это подмышки и…
-Я поняла, - прервала его Агата, не зная, куда девать глаза.
-Но, уважаемый Драконоборец, не логично ли предположить, что эти уязвимые места любой дракон будет защищать и у тебя не получится его поразить, - насмешливо улыбнулась Марь.
Эрл Бастиарий кивнул и откупорил бутылку вина. Он почтительно сделал первый глоток, показывая, что вино не отравлено и передал его гостье. Юнец нисколько не был обескуражен её замечанием.
-Поэтому и существует другой способ. Мне изготовили меч особым образом. Точной технологии не знаю, но он пробивает любую броню и ни разу меня не подводил, ни в бою с людьми, ни с волшебными животными.
-И многих ты уже убил? – взгляд ведьмы ласкал нашего Драконоборца. Впрочем, я сама была поражена, насколько просвещённым оказался этот варвар.
-Драконов у меня ещё не было, но парочка морских змеев, железные рыбы, каменные великаны и ледяные девы не устояли перед этим оружием, - кажется, Эрл решил прихвастнуть и небрежно добавил: - я перечислил только самых крепких, остальные чудовища не обладают такими защитными свойствами.
-А были и остальные? – восторг в глазах ведьмы не давал ему остановиться.
-Да, не зря же я Бастиарий. У нас так зовётся перечень всех зловредных существ. Я освобождал наши земли от их присутствия, за то и прозвали, как эту великую книгу, - скромно похвастался Эрл. Всё, теперь она может из него верёвки вить.
-Покажи меч, - попросила Марь.
-Зачем? – подозрительно глянул на неё Бастиарий. Я знала, сколь ревниво воины относятся к своему оружию, а наш скрытный Драконоборец на моей памяти лишь раз его доставал, когда Светоносного бил и то не при нас.
-Посмотреть хочу. Что в этом странного? – удивилась ведьма.
Юнец очень неохотно достал из вещей некий свёрток и бережно, двумя руками, как младенца, протянул девушке. Я даже не сразу поняла, что это.
Зато ведьма ничуть не удивилась. Она осторожно выпростала из толстых, мягких, матерчатых ножен сверкающий меч и смерила его взглядом знатока. Даже я, не разбираясь в оружии, была поражена. Пару локтей длиной. Для двуручника коротковат, а для одной руки тяжеловат. Впрочем, для нашего силача в самый раз. Двусторонняя заточка, ложбинка посередине будто заполнена жидким золотом, и сам сверкает так, что глазам больно. Марь с удовольствием разглядывала своё отражение в лезвии. Рукоять я рассмотреть не успела. Марь провела пальцем по своему отражению и ойкнула.
-Какой острый… - растерянно сказала она, протягивая Эрлу Бастиарию указательный палец, на котором зрела тёмная капля крови.
-Осторожнее надо, не накапай на него, - расстроился он. Недолго думая, как у себя самого, слизнул кровь и заботливо протёр меч. Упрятал его снова в мягкое одеяло.
Я тоже расстроилась. Правда не тому, что она на меч может накапать. Я глаз с неё не сводила, буквально грелась в лучах её сияния. Вдруг меня за руку взял Яхонт.
-Можно тебя на минутку? Поговорить, - застенчиво спросил он.
Я удивилась. Что это с ним? Но не видела причин ему отказывать. Мы извинились и немного удалились от костра. Наш Драконоборец даже не заметил, он уже рассказывал ведьме об охоте на морского змея. Агате тоже было интересно, но, судя по грустному взгляду, она чувствовала себя лишней.
-Скажи, ты влюбилась? – Яшка развернул меня лицом к себе и будто смотрел мне в глаза. Я знала, что он слушает, нюхает и получает почти ту же информацию, что зрячие. Но видеть моего удивлённого лица он не мог.
-В кого? – искреннее недоумение он должен услышать.
-В горную ведьму.
Я засмеялась. Он шутит? Но он был серьёзен.
-А так бывает, что девушки в девушек влюбляются? – недоверчиво спросила я.
-Иногда, - Яшка ответил кратко, но не смог сдержаться, - какая же ты наивная, Чаролом! Даже не верится, что взрослая. Неужели ни разу не слышала об этом?
-До сего дня нет. Так что не переживай, я не испорчена такого рода знаниями, значит не могу любить девушек, - я постаралась быть серьёзной, но губы сами расползались в разные стороны. Яшка меня ревнует! И к кому?!! Нет, чтобы к Драконоборцу нашему худосочному. Так он к ведьме горной. Совсем с ума сошёл!
-Не обязательно. Ты можешь этого не знать, а потом вдруг осознать, что тебе не нравятся мужчины, тянет к подружкам. Может быть, ты именно поэтому не можешь быть со мной?
-Глупости! – фыркнула я, даже разозлилась немного, - ты обещал подождать, пока я буду готова. Чтобы на меня давить, мог бы придумать что-то поинтереснее!
Мы вернулись к остальным. Я снова посмотрела на гостью. Губы сами расплылись в улыбку. А вдруг Яшка прав? Откуда я знаю, что там из меня получилось из-за папочкиной магии. Он лепил меня по своему образу и подобию. Правда, сложно было сказать, какая именно часть знаний оказалась в меня вложена. Проявлялись они довольно хаотично. Характер у меня был свой собственный, да и привычки я выработала свои. А вот вкусы… Я точно знаю, что папа у меня женщин любит.
На лбу выступил холодный пот. Меня ведь притягивает к Марь, так и хочется до неё дотронуться, быть рядом, греться в этом свете. А вот что касается её интимных мест. Я спокойно смерила грудь, бёдра, коленки.  Мне значительно полегчало. Нет, это не то. Ну и напугал меня Яшка! Вон сидит понурый. Я подсунула ладошку в его большую руку, склонилась к его уху и шепнула:
-Нет, Яш, я её не хочу.
И задохнулась от счастья, когда он сгрёб меня в свои объятия.

Глава 11 Драконий пастух

Ещё через несколько дней мне уже изрядно надоело лазить по кустам. От лагеря мы удалялись всё дальше и планомерно обследовали кусочек за кусочком. Ни в терпении, ни в упорстве нашему Драконоборцу не откажешь. Правда и я уже не уставала так, как в первый день, стала крепче, загорела до черноты, волосы выгорели.
Сегодня выехали пораньше, достигли намеченного куска, спешились, стреножили лошадей, и тут я подняла голову.
-Смотри! – невольно воскликнула я. Бастиарий послушно задрал голову. Мы не видели, откуда появился золотой дракон, но удалялся на север. Крылья величественно воздымались, а потом замирали в потоках воздуха. А на спине у него был… я протёрла глаза. Мне кажется или это человек?
-Я слышал о таких, их иногда зовут драконьими пастухами или наездниками, - откликнулся на мою мысль Бастиарий.
-Слышал? – удивилась я. Обычно он любит щегольнуть писанными знаниями, обязательно указывает источник.
-Именно. В сказаниях одного народа. Они не пользуются письменностью, но слово в слово из поколения в поколение передают сказания, которым не одна сотня лет.
Меня разрывали на части два вопроса. Что же это за народ, до сих пор не пользующийся письменность? И что там о драконьих пастухах? Как тот, так и другой могли надолго увести в сторону. Наш начитанный юнец любил блеснуть знаниями. Пришлось выбирать один.
-И что говорится в сказаниях?
-Что иногда среди людей рождаются драконьи пастухи. Они не волшебники, не обладают никакими талантами, пока не встретят своего первого дракона. И вот тогда все понимают, что они необычные люди. Говорят, что они могут вести за собой целые драконьи стада…
Я усмехнулась. Да где ж они их возьмут? Мы одного-то с трудом… даже пока не нашли.
-Может быть, раньше их было больше, - пожал плечами Бастиарий, - конечно, драконы не стадные животные, но, может быть, эти люди действительно могли их на время объединять. В любом случае, если человек сможет управлять одним драконом, то и он заслуживает уважения. Даже один дракон может принести на крыльях смерть и разрушения.
-Думаешь, у нашего золотого дракона есть свой пастух? – спросила я.
-Думаю у какого-то пастуха наш золотой дракон, - мрачно ответил Эрл

А вечером к нам снова зашла Марь. Даже странно, она появлялась каждый раз после полёта дракона. Будто проверяла, не сожрал ли нас ящер.
Сегодня наш предводитель обрадовался ей больше меня. Даже не спросил, хочет ли она есть, сразу протянул ей тарелку с лепёшками, что я напекла. Агата утром в деревню съездила, продуктов привезла.
-Марь, - перешёл Бастиарий сразу к делу, - помоги мне найти логово дракона. Ты наверняка знаешь, где это.
Она улыбнулась и покачала головой.
-Я тебе уже объясняла, почему не буду тебе помогать.
-Но я тебя не прошу убить дракона, это я сделаю сам, - Бастиарий заметно волновался.
-Нет, я не покажу где обитает наша местная диковинка. Вдруг у тебя всё-таки получится его убить.
-А ты в этом сомневаешься? – юнец замер, обиженный до глубины души.
-Я убеждена, что дракон неуязвим, но ты слишком хорошо подкован, так что у тебя есть шанс.
-Ты знакома с драконом? – вдруг заподозрил Драконоборец.
Марь пожала плечами.
-Летает. Уже примелькался, если это можно назвать знакомством…
Отчётливо почувствовала – врёт! Интересно, я одна это ощутила? Предпочла ни с кем не делиться. Если она знакома с драконом, а может и с драконьим пастухом… я присмотрелась. А вдруг она и есть драконий пастух? Мы ведь не различили мужская это была фигура или женская.
-А что ты знаешь о драконьем пастухе? – задал Эрл следующий каверзный вопрос.
-Ты о человеческой фигуре на его спине? – уточнила ведьма. Бастиарий кивнул.
-Я слышала, что драконы разумные и некоторые могут с ними договориться…
-Сказки! – фыркнул Драконоборец прерывая ведьму, - нет ни одного достоверного факта или даже свидетельства об этом!
-Тем не менее, я долго живу рядом с ним и могу засвидетельствовать, что его поведение вполне разумно, - возразила Марь, - он удачно избегает ловушек, не ворует у крестьян и вообще очень осторожен.
-Глупости! Обычная животная хитрость! – парировал юнец.
Ведьма не стала с ним спорить, кажется, обиделась. Но чему она удивляется? Она же усомнилась в способностях юнца, а он в ответ усомнился в её уме. Обиделась так, как будто сама была этим самым драконом. Я усмехнулась. И тут меня пронзило подозрение.
А вдруг она и правда дракон. Хитрый и коварный звероящер, проникший к нам, выведывающий наши планы. Меня аж пот прошиб. Вдруг её человеческий облик какая-то хитрость, которую даже я распознать не могу. Как говорил о драконах наш Бастиарий? Они само волшебство или что-то вроде этого. Как же я раньше не догадалась? Она же всё время пылает ненаправленной магией. Она вовсе не колдует, просто не в силах скрыть свою сущность. А наш Эрл тут перед ней распинается в изображении её смерти. Я ощутила, пробивающееся нервное хихиканье и постаралась его обуздать.
Я продолжала краем глаза наблюдать за пылающей в ином зрении фигурой Марь. Кое-что я всё-таки заметила. Иногда от её огненной фигуры отделялись какие-то нити света и отлетали в сторону, как сброшенная вуаль. Но на собственный свет девушки эти потери нисколько не влияли. Если она дракон, то почему выслушивает нашего юнца? Почему до сих пор не пришибла его? Может быть, она настолько сильна, что он просто забавляет её? Хотя, что может быть забавного в детально описании собственной смерти? Меня бы это точно не заставило смеяться. Делиться ли мне с кем-нибудь своими подозрениями? Эрлу точно не расскажу, а Яшке с Агатой? Или не торопиться?
Вдруг свет Марь заслонила какая-то тень. Протяжный рёв раскатился по окрестностям. Мы с Агатой даже вздрогнули.
-Это дракон? – удивлённо спросил Яхонт, прислушиваясь к отзвукам эха.
-Наверное, - Эрл Бастиарий не был уверен.
-Мне пора, - поднялась ведьма.
Значит, она всё-таки не дракон? Я вздохнула с облегчением. Девушка слишком нравилась мне, и было неприятно ждать подвоха. Я расстроено взглянула на неё. Никуда бы её не отпустила. А вдруг дракон там не в духе и слопает нашу новую знакомую?
-К дракону торопишься? – насмешливо спросил Эрл.
Нашёл чем шутить, толстокожий зимодарец! Но горная ведьма совсем не боялась.
-Возможно, на гору проник чужак, вот дракон и беспокоится. Я должна проверить, кто забрёл в мои владения, - спокойно ответила она.
Я пыталась её образумить, меня даже все поддержали, в том числе и Драконоборец наш, но она всё равно ушла.

Подходила к концу вторая седмица. Мы уже лазили по горам без особого энтузиазма. Агата тайком от Эрла начала тренироваться. Больше всех скучал Яшка. Он по большей части молчал, даже не улыбался. Плохо ему было. Я тоже уже мечтала найти это проклятущее логово и полюбоваться, как дракон Эрла уделает. Или наоборот. Стало уже почти всё равно. Золотой дракон манил, как недостижимая мечта, но не приближался ни на шаг.
Мы ещё несколько раз видели золотого дракона с пастухом и без. Марь приходила почти каждый день, уже независимо от того был дракон или нет. Небольшая размолвка Эрла с Марь почти не повлияла на их отношения. Она по-прежнему, строила ему глазки, а он уговаривал показать, где живёт дракон. Кстати, Яшка перестал опасаться за добродетель своей сестры. Зато Агата очень страдала.
Накануне я как раз утешала её. Она сбежала во время разговора Эрла с горной ведьмой. В общем-то, мы все трое были лишними, нам с Яшкой тоже можно было спокойно уйти, они бы и не заметили. Но лично я, никуда от костра бежать не собиралась. Тем не менее, когда Агата ринулась в темноту, я последовала за ней.
Далеко она не убежала. Спустилась в ложбинку среди кустов и рыдала, прислонившись к стволу единственного дерева.
-Агат, ну ты чего? – я положила ей руку на плечо, - он же совсем мальчишка. Стоит он твоих слёз?
-Стоооит, - прорыдала жертва нашего сердцееда.
Я попробовала зайти с другой стороны.
-Да он же тебе никогда не нравился, сама говорила, юнец.
-А теперь нравится…
Да, ничего не получается, неудачная из меня утешительница. Но Агата была рада и такому сочувствию. Она вдруг обернулась и заговорила лихорадочно, глотая окончания слов.
-Эта ведьма его приворожила. Она заставила его выпить капельку своей крови, вот увидишь, добром это не кончится!
-Вот и ладно, мы обязательно её раскроем. Я присмотрю за ним, - бормотала я успокаивающе, - пойдём умываться.
Я умывала подружку из ручья, а сама думала над её словами. Не верила я в злонамеренный приворот, хотя права Агата, неспроста он ту капельку слизнул. Но мне нравилась горная ведьма с рыжими волосами и я ничего не могла с этим поделать. Возможно, у меня просто тяга к необычному, волшебному, дракон мне тоже нравится.
-Он мне ничего не обещал и ничем не обязан, не говори ему ничего, - попросила Агата, успокаиваясь. Конечно, я обещала.

Утром я чуть не расквасила нос, скатившись с одного обрывчика, поцарапалась жутко, устроила Эрлу форменный скандал.
-Надоело мне тут лазить! Не хочу я этого дракона убивать. Может, его и не существует вовсе. Уйду я от тебя! – логики в моих словах не было никакой, орала всё, что приходило в голову. Эрл Бастиарий схватил меня за грудки и встряхнул, чтобы прекратить истерику. Глаза у него вблизи были страшными.
-Только попробуй уйти. Из-под земли достану. Ты мне не очень-то и нужна. Думаю, что твоя кровь тоже может гасить магию. Так что могу взять твою кровь вместо тебя, сия жидкость истерик не устраивает. Вот только на дракона нужно очень много крови. Выпустить придётся всю…
Я испугалась и замолчала. Вот влипла я с этим Драконоборцем. Чем он лучше Светоносного? Тот, по крайней мере, не обещал меня обескровить. Когда я замолчала, юнец погладил меня по плечам.
-Я погорячился, извини. Ты мне нужна для победы над драконом. Ты же умная женщина. Вон уже сколько времени Яхонта на расстоянии держишь. Я не спрашиваю, почему ты это делаешь и как, но уверен, что у тебя есть на это причины.
Я вывернулась из его рук. Этот свинтус лезет не в своё дело, ещё смеет меня лапать! Да я ни одному его слову не верю. Умной женщину называют, когда считают полной дурой!

У меня вдруг действительно заработали мозги. Когда на поиски уехали Агата с Эрлом, я задумалась. А, может, моя мысль о том, что горная ведьма и есть драконий пастух - верна? Возможно, логово дракона находится совсем рядом. А уж жилище самой ведьмы, точно под боком. Не зря она к нам в гости зачастила. Кажется, я даже знаю, где оно может быть. Не зря мы так долго по окрестностям лазили.
-Ты куда? Не уходи, - Яшка поймал меня с корзинкой.
-Да вот, ягод хочу к ужину набрать, - я помахала лукошком, мысленно уже проходя по дну оврага.
Он меня не слушал. Его поцелуи становились всё настойчивее. И я бы сдалась, если бы мысль об овраге не захватила меня полностью. Сидела, как гвоздь в голове, мешала.
-Яшенька, я быстро. Туда и обратно, а потом я тебя малиной покормлю, - я почти умоляла отпустить меня. И он понял, что я почти сдалась.
-И я тебя, - улыбнулся он столь многозначительно, что мне стало жарко. Да, это произойдёт сегодня.
Я почти бежала к тому оврагу. Там действительно росла малина, но я бросила корзинку рядом с зарослями и поспешила в глубину вдоль ручейка. Сердце раскатисто стучало в висках. Жар всё не отпускал. Наверное, от бега.
Всю дорогу в голове крутилось: «говорят они разумные». Надеюсь, Марь права. Если я наткнусь на логово дракона, попробую с ним договориться. Иначе даже тапочек не останется. А если я найду жилище ведьмы…
А вот и оно: дверь, окно, ступеньки. Зайти что ли? Или поискать рядом подходящую по размеру пещерку? Зайду, она к нам уже не раз заходила, здесь-то меня никто не съест. Я толкнула дверь и шагнула внутрь.
Полумрак после солнечного дня казался тьмой, на мгновение я ослепла. Меня вдруг притиснули к стене, у горла оказался нож.
-Это ещё кто? – недовольно спросила я. Вот тебе и «не съест».
-А ты что здесь забыла?
Мужской голос казался знакомым. Я всмотрелась в лицо и узнала…
-Ярик… - прошептала я. В горле мгновенно пересохло.
-Влася…
Звякнул упавший нож, и он жадно приник к моим губам. Я обняла его в ответ. Ярик, как же я соскучилась по тебе! Братик мой… нет, он не был моим братом. К тому же, братья не могут делать такого с сёстрами. В нас не течёт одна кровь, мы никогда не были братом и сестрой. Любимый! Мне казалось, что мы превратились в языки пламени, одежда сгорела или испарилась, не помню. Он не остановился на этом. Наши тесные объятия стали ещё теснее, соединив нас в единое целое. Как же долго я этого ждала! Ярик, жизнь моя, смерть моя!
А потом мы обессиленные лежали на кровати, застеленной шкурами, приходили в себя.
-Значит, ты уже знаешь, кто я такая и что мы не брат и сестра? – тихо спросила я, ощущая весь мир иначе. Тепло его тела даже на расстоянии. Мягкий свет обрисовывающий его волосы, всклокоченные в беспорядке. Глаза, мерцающие в полутьме. А ещё я неуловимо изменилась. Утомление во всех членах тела, приятная тяжесть в животе, волоски меха под собой.
-Давно. Отец рассказал почти сразу, после того, как ты сбежала из замка Аттакон, - усмехнулся он, разглядывая меня.
-Тебя это не смущает? – спросила я.
-А почему меня это должно смущать?
Он провёл кончиком пальца по моему бедру. Я наслаждалась звуком его голоса, казалось давно забытым, но таким родным.
-Ну, я же создание без души, даже отец так считал, волшебный уродец… - я говорила и сама не верила в эту чушь.
-Это ты-то уродец? – Ярик склонился и поцеловал меня в губы, - да ты само совершенство. Я люблю тебя. Чуть с ума не сошёл, когда ты исчезла, искал тебя везде…
Смысл слов с трудом доходил до меня, потому что он опять творил со мной такое… жизнь он творил, детей, если можно так сказать. А внутренний голос всё ещё не напоминал шутку о двенадцати крысятах. Я сама себе напомнила, но не остановилась. Стало всё равно. А может, я была уверенна, что возвращение Ярика и поддержка отца решит все мои проблемы. В том числе и рождение дюжины грызунов. Всё равно я буду их любить. Я умею.
-Это ты меня нашёл или я тебя? – уточнила я чуть позже.
-Найти тебя с помощью обычного волшебства стало невозможно. Видно твой чароломный дар действует и на этот род магии. Она просто тебя не видит. Так что мне пришлось прибегнуть к очень необычному способу. Я приманил тебя.
-Как это? – удивилась я. А в памяти вдруг запрыгал деревенский дурачок Федулка: «нитку к ниточке завяжу в узелок…»
-Это долго объяснять.
-Давно здесь живёшь? – я осмотрела то ли комнату, то ли нору. Широкая кровать, очаг, стол для письма с горящей свечой, стул. Скудно. Дверь вон ещё какая-то, то ли в уборную, то ли в гардероб.
-Не очень.
Взгляд упал на стул. Там висело знакомое платье. Внутри всё заледенело.
-Один? – успела я задать глупый вопрос. Если соврёт, сделаю вид, что поверила и уйду.
-Нет, временами тут живёт одно существо, - Ярик улыбался, как ни в чём не бывало. Эк он горную ведьму-то обозвал. Платье её. Она в прошлый раз в нём была. Не ошиблась я, её это жильё.
-И спите в одной кровати? – уточнила я, нарочито медленно обводя взглядом полупустую комнату.
-Нет, - он снова засмеялся и попытался привлечь меня к себе. Я упёрлась руками ему в грудь, остановила, не смогла смолчать.
-Я тебе не верю, - тихо сказала я.
Он услышал, остановился, долго смотрел мне в глаза, становясь серьёзным. Как же он красив! Тёмные растрёпанные волосы, серые глаза, складочка у губ, готовая снова превратиться в улыбку. Такое всё родное, до боли, до слёз. Но плакать я не буду. Как говорит Агата: он мне ничего не обещал и ничем не обязан. Более того, он меня не принудил и не хотел обидеть. Я оказалась здесь и в этом положении по собственной воле. Теперь только бы уйти. Но он держал меня.
-В чём именно ты мне не веришь?
-Что ты искал меня, что любишь и что эту постель не делил с ведьмой, - честно ответила я. Пыталась отстраниться, отвести взгляд, но невольно возвращалась к его лицу.
-Ты о Марьке? – догадался он. Если он так её называет, значит, у них очень близкие отношения.
Но вот чего я совсем не ожидала, что он отпустит меня и начнёт хохотать в голос. Весело ему! Униженная и оскорблённая я соскочила с кровати и подхватила одежду.
-Стой! Подожди! – пытался он крикнуть сквозь смех, но я и слушать не стала, выскочила из земляного дома нагишом.
Прислонилась к двери с той стороны, вдохнула воздух, ощутила, как дрожат колени, внутри что-то сладостно ворочается и заплакала.
Он не любит и никогда не любил меня. Такие, как он, не умеют быть верными. Глупо надеяться, что ради меня он изменится. Я для него лёгкое развлечение. Вот и сейчас воспользовался и посмеялся. Наверное, ведьмы давно дома не было, не удовлетворяет она его. Всё у нашего костра засиживается, Эрлу Бастиарию глазки строит. Хороша ведьма, не ограничивает себя кем-то одним.
Вот только, не чувствовала я к ней ненависти. Не было обиды на неё, как на разлучницу. Мысли только скользнули по её образу и словно убоялись её огня, убежали прочь. Я потом о ней подумаю.
Оделась я уже в малиннике. Тут же наткнулась на своё лукошко. Обещала набрать ягод к ужину, надо поспешить, иначе получится, что обманула я Яшку… сердце упало.
Я не просто обманула, я предала его. Он долго и терпеливо вёл меня к соединению. Понимал, ждал, боролся с моими страхами, а я слилась с другим. На месте Ярика должен был быть мой лютнист. Если бы я так не спешила на поиски, то всё было бы правильно. Мне стало так стыдно и больно, как никогда в жизни не было. Яхонт меня любит, жалеет, а я… животное, самка, крыса!
Несколько мгновений я, придавленная раскаяньем, даже не пыталась оправдать себя или что-то подумать. Одно понимала чётко, терять Яшку не хочу. Первым порывом было броситься ему в ноги, рассказать всё, попросить прощения. Сказать, что это было помутнение рассудка, моя самая страшная ошибка. И я не сомневалась, что он простит. Вот только… ему будет очень-очень больно. Он долго ещё будет думать о том, что я сравниваю его со зрячим, здоровым мужчиной и мучится своей кажущейся несостоятельностью.
А потом я всиряхнулась. Я нужна лютнисту, я люблю его. Имею я право сейчас причинить ему боль? Могу ли рассказать? Яшка мой, светлые волосы, нежные руки, внутри аж заныло. Ничего я тебе не скажу. Пусть мне будет больно, тягостно, невыносимо стыдно. Я буду лгать тебе даже тогда, когда больше всего на свете захочется прыгнуть со скалы и расшибить голову. Я буду с тобой рядом, чего бы мне это ни стоило. Я сделаю тебя счастливым, даже если для этого мне придётся умереть…
Вернулась я с ягодами, почти спокойная и весёлая. Главное было не выдать себя голосом, остальное для Яшки не так важно. Одежду привела в порядок для Эрла с Агатой, если вернуться.
-Я ягод принесла, - крикнула ещё издалека. Яхонт поднялся мне навстречу во весь свой огромный рост, улыбнулся тепло и безмятежно. В груди всё замерло от щемящего чувства нежности, отравленного виной. Захотелось подбежать к нему, спрятаться в его объятиях и заплакать. Но что я ему отвечу, если он спросит: «Что случилось?»? Пришлось сдержать свой порыв.
-Иди ко мне, - он протянул ко мне руки. Похоже, он ещё не остыл и желал продолжения того, что мы начали перед моим уходом. Внутри снова всё перевернулось, но я держала себя в руках. Я засмеялась и игриво предложила.
-Садись, я тебя малиной покормлю.
-Мне это нравится, - он послушно опустился на траву. Я присела рядом и выбрала ягодку.
-Открывай рот, - предложила я.
Он губами поймал ягоду и поцеловал мои пальцы. Эта шутливая ласка отозвалась во мне потоком искр, прокатившимся от рук до живота. Я была ошеломлена. Кажется, я играю с огнём. Но остановить то, что затеяла, уже не могла. Я шутила, смеялась, а душа моя плакала ото лжи. Меня опалял жар желания и обжигающий холод вины.
Именно с этим человеком я должна была делать то, что недавно бесстыдно вытворяла с Яриком. Именно он пробудил во мне способность любить душой и телом. С ним я поняла, что у меня есть душа. Ему принадлежал весь жар моего сердца. Но прямо сейчас, ещё не остыв от объятий другого, я не могла соединиться с ним. Может быть, я хотела наказать себя за свою слабость, искупить свою вину, исправить ошибку. А быть может, я рассчитывала, что время очистит меня, затушует воспоминания о собственном бесстыдстве, позволит начать отношения с Яшкой словно с чистого листа.
Но всё произошло иначе. Он опрокинулся на спину, вынуждая меня лечь ему на грудь. А потом начал целовать. И я ощутила, что теряю голову. Обновлённая чувственность вынуждала ответить и я сдалась. Я сама целовала его неистово, неудержимо и пыталась освободить от одежды. Но вдруг он замер и заставил замереть меня. Я не сразу поняла, что он делает. Казалось, он посмотрел мне в лицо, осмотрел шею, грудь. Руки проникли под подол и погладили соединенье сомкнутых ног. Я была в панике. Неужели остались следы? Впрочем, что он мог увидеть? Он же слеп! Но он мог обонять. И он обнюхал свои пальцы. Лицо окаменело.
Я ждала, что он обвинит меня в том, о чём догадался. Тогда бы я убедила его в ошибке. Клялась, кричала, землю бы ела. Только бы не сделать ему больно. Я не хочу его потерять.
-Пора готовить ужин, - произнёс он и отодвинулся так резко, что лукошко с ягодами покатилось, роняя красную малину по зелёной траве.
Он прав, наши спутники скоро вернуться, но как же больно! Он мог бы сказать хоть что-то о своих подозрениях, но он не дал мне солгать. Я чувствовала себя одновременно виноватой и отверженной. Ненавижу Ярилодана Криста Луасена, он разрушил мою жизнь, лучше бы я никогда не встречала его!

Сначала вернулись Бастиарий с Агатой.
-Ужинайте без меня, - приказал он, даже не спешившись, и опять ускакал.
Я недоумённо посмотрела на подругу, которая устало сползла с седла и поспешила помочь расседлать лошадь.
-Он решил проверить, куда ведёт эта дорога, - призналась она, - ему показалось, что туда пролетел дракон.
Ужин проходил в молчании. Мы с Яхонтом не могли смотреть друг на друга.
-Что у вас произошло? – не выдержала Агата.
Признаваться не хотели оба. А я бы послушала версию Яхонта. Что он думает о нашей размолвке? Я всё ещё была готова лгать и оправдываться.
-Ничего, - ответила я, когда поняла, что он отвечать сестре не намерен.
Вернулся Эрл Бастиарий уже затемно, устало сполз с лошади и сел у костра. Я подала ему остывшую кашу, что мы оставили для него.
-Я нашёл пещеру дракона, - усталый, невыразительный голос нашего Драконоборца произвёл на нас впечатление. Я стиснула зубы, а Агата заломила руки. Нашёл дурачок, что искал!
-Туда можно проехать даже на фургоне, дорога заканчивается прямо у пещеры, - он не выдержал и ударил кулаком по бревну, - нет, чтобы сразу поехать! Дурак я!
Потом принялся дуть на ушибленную руку. Совершенно с ним согласна, - дурак. Правда, ему вообще не следовало ехать убивать дракона. Я промолчала. Он моим мнением не интересовался.
Нужно признаться, что никто этого не мог предположить. По словам местных жителей, дракон здесь и двух лет ещё не прожил. Мы предполагали, что дорогу забросили из-за него, но вот куда она ведёт, даже не спросили. Что было в той пещере до появления дракона? Зачем туда ездили местные? Ох, сколько вопросов теперь я бы хотела задать местным жителям.
План был прост. На рассвете мы с Эрлом Бастиарием вооружаемся и едем к пещере дракона. Следом, не торопясь, едет фургон с Яшкой и Агатой. Бастиарий вполне серьёзно пояснил: в случае победы, они смогут полюбоваться на поверженного дракона. Агата всё расскажет незрячему Яхонту и тот сможет написать свою песню. В случае же поражения, они смогут забрать наши останки для достойного погребения. Если, конечно, будет что забирать.
Похоже, наш юнец не питал иллюзий, допускал, что может и не победить. Дежурили Агата с Яшкой по очереди, мы с Эрлом бессовестно дрыхли.

Глава 12 Битва

Проснулся Эрл Бастиарий раньше меня и подготовил лошадей. Мне запряг Огню. Я не стала возражать, хотя не сильно доверяла этой лошади после гибели Кривко. Ни разу не садилась на неё верхом.
Я как раз завтракала, когда Драконоборец подошёл ко мне с чем-то интересным в руках.
-Давай вооружим и защитим тебя, - сказал он. Пришлось отставить тарелку.
-Это плащ ледяных дев, - развернул он прозрачный кусок материи с очень простым кроем, - он спасёт тебя, если дракон будет дышать огнём.
Второй такой же плащ он накинул поверх доспехов. Кстати, он что-то говорил про «ледяных дев».
-Ты что, гонялся за какими-то девицами с целью раздеть их? - мрачно спросила я.
-Ледяными девами у нас зовут огромных животных, которые издали действительно напоминают женские фигуры, - решил пояснить юнец, снисходительно глядя на меня, - только они не люди. Огромные туши с головой, как у коровы. Во рту острые, длинные зубы треугольной формы. Охочи до мяса особенно женщин и детей.
Я содрогнулась. Да, этих жалеть не стану. Может быть Бастиарий действительно герой, раз избавил свой край от таких чудовищ.
-Заодно эта одежда защитит от ударов острым, плащ непробиваемый, хотя смять его можно, - невозмутимо закончил Эрл, как будто не заметил моей реакции.
Интересно, а как его шили, если он непробиваемый? Это же и иголку не воткнуть. Правда я на одежде не обнаружила даже следа строчки. И волшебства на первый взгляд на нём не было.
Следующим он мне подал железный обруч на голову, на котором были закреплены гигантские когти. Опасаюсь предположить, какая «кошечка» их сломала. Они были плотно подогнаны друг к другу, кольцо напоминало какой-то венок смерти.
-Это тоже защита, чтобы дракон тебя не съел, - пояснил юнец, - водрузи на голову поверх капюшона.
Я послушно выполнила его требование. Юнец полюбовался.
-Надеюсь, когти снежных котят встанут дракону поперёк глотки, - высказался он.
Я закашлялась от такой перспективы. Представляю, дракон меня - ам! А потом беднягу от меня мной же и тошнит. Осторожно сняла венчик с головы и полюбовалась на коготки. Каждый с полторы моих ладошки.
-Если такие коготочки у котят, что там у взрослых особей представить страшно, - поделилась я впечатлением.
-Они всегда котята, - Бастиарий улыбнулся мне вполне по человечески, - это общее название этого вида животных. Они большеголовые потому всегда похожи на молодняк. На вид очень милые, даже неуклюжие, но очень опасные. Способны убивать, даже если вытащить внутренности ещё в течении получаса.
Кажется, я начала проникаться к нему уважением. Он действительно был воителем, а не у мамки под подолом отсиживался. Я видела, что это не хвастовство.
-И последнее, - Эрл протянул мне прозрачный будто ледяной или стеклянный клинок, - кинжал из кости морского змея.
Я взяла оружие в руки и ощутила знакомую дрожь. Он волнами волшебства прокатился по моим чувствам, заставил трепетать. Словно я снова взяла в руки прозрачный меч, что унесли на дно русалки. На мгновение я опять почувствовала изысканное удовольствие, почти очеловеченную душу предмета, обещание блаженства и горечь расставания.
Но я стряхнула с себя наваждение и улыбнулась. Врешь, хитрая вещь для убийства, теперь я не попадусь на эту удочку. Я была с мужчиной, и это мне понравилось больше. В животе сладко заныло от воспоминаний. Ярик…
-Знакомая вещь. – Яхонт протянул руку и потрогал лезвие. Он чувствовал не только действие предмета, но будто и присутствие в моих мыслях другого. Он всегда очень хорошо меня чувствовал. Вот и теперь стоял напротив и словно ожидал смертельного удара от меня. За кого он меня принимает?
Я уронила из рук кинжал и венец, шагнула к нему, обняла за шею, вынудила наклониться и крепко поцеловала. Что бы он ни подозревал, я могу погибнуть и пусть, хоть в эти мгновения, между нами не стоит тень Ярика.
Эрлу Бастиарию хватило соображения оставить нас наедине.
Яшка поднял меня на руки и целовал, как сумасшедший.
-Я люблю тебя и что бы ни случилось, хочу, чтобы ты была жива и счастлива, - тихо сказал он, обуздав себя.
-Я тоже тебя люблю, - честно сказала я. - И что бы ни произошло, хочу быть с тобою рядом.
Пойми же, пусть я виновата перед тобой. Пусть я сволочь, но выбрала-то я тебя, потому что ты лучший.
Вот так, из недомолвок, невысказанных подозрений, недовыраженной просьбе о прощении рождалось новое доверие. Ещё очень хрупкое и непрочное.
-Пора ехать, - прервал наше объяснение Эрл Бастиарий и подал мне то, что я уронила.
Огня покосилась на меня, но стояла смирно. Умная скотинка чуяла, что я до сих пор не могу простить ей смерть красивого мальчишки. Я понимала, что несправедлива, но ничего не могла с собой поделать, поэтому не ездила на ней. Но сегодня мне нужна была верная лошадка. Сегодня у неё будет шанс доказать, что она не убийца. Я протянула ей кусок сахара на раскрытой ладони – жест доверия. Она аккуратно взяла его, не задев руки, хрумкнула и нежно ткнулась в ухо, любяще дыхнула, фыркнула. Просила прощения, безмолвно говорила, как она скучала. Я не выдержала и чмокнула её в морду. Потом времени на сантименты не будет.

К пещере мы прибыли уже не ранним утром. Дорога действительно выводила к её мрачному зеву. На площадке перед входом были разбросаны кости крупных животных и несколько крупных золотистых чешуек. Мы нашли то, что искали. Теперь бы понять, - где дракон? Он мог улететь, пока мы ехали. Если двинулся на юг, мы вполне могли его не заметить.
Спешились одновременно, оставили коней и прислушались к тишине. Внутрь пещеры идти было боязно. Что там, было не видно, для боя не развернуться, да и к дракону в пасть не хотелось. Я уже хотела спросить, что делать-то будем? Сунемся в пещеру или тут подождём, пока дракон сам соизволит вылезти? Что там в книжках об этом написано? Но наш начитанный варвар заговорил сам:
-Ты, Чаролом, держись неподалёку, действуй по своему разумению, но на рожон не лезь. Ты не воин, тебе не обязательно погибать. И прости, если обидел тебя. Я и пальцем бы тебя не тронул.
Я ошеломлённо смотрела на зимодарца. Так это про «выпорю вожжами» и «выпущу всю кровь» он пошутил?
-Просто я должен был понять, на что ты способна.
Вот так просто? Я не скрывала изумления. Получается, что он всё это время специально меня провоцировал? Хотел отследить реакции? Мы смотрели друг другу в глаза. Он снова меня изучал. Я же попыталась удержать рвущийся наружу гнев. Я ему кто? Он на мне опыты будет ставить? И кто скажет после этого, что зря я его не люблю?
Но тут до меня постепенно дошёл глубинный смысл и даже некоторая логика его действий. Не секрет, что я его невзлюбила сразу, хотя и согласилась на него работать. Я не скрывала своих чувств, да и неодобрения его намерений убить дракона. Как он мог узнать, буду ли я ему верной помощницей? Смогу ли переступить через себя? Буду ли подчиняться? Испугаюсь ли? И этот способ ничуть не хуже других.
А вот теперь мне хотелось знать, к каким выводам он пришёл? Когда он меня за волосы схватил, я испугалась, хотя и старалась не показать этого. Он сильный мужчина и лучше его слушаться. Но что мне помешает вонзить оружие ему в спину, как во сне? Хорошо, что я молчала о своём кошмаре.
-Ты умеешь держать себя в руках, - холодные глаза северянина замечали малейшие движения на моём лице. Он оказался наблюдательней, чем я думала.
-Ты не безрассудна, - отвесил он мне следующий комплимент. Что же, трусость можно истолковать и так.
-А ещё, ты меня не предашь, - уверенно закончил юнец.
Я вскинула брови. Это на основе чего он сделал такие выводы? Но оказывается, Драконоборец закончил. Он резко развернулся, надвинул на глаза прозрачный капюшон плаща ледяных дев, быстро пересёк расстояние до пещеры и гаркнул туда дурным голосом:
-Эй, выходи, чудовище!!!
Это он так громко кричать умеет, магии не использовал. Я сморгнула и отследила это. На всякий случай я тоже накинула прозрачный капюшон на лицо. Наш Драконоборец очень на него рассчитывал в плане защиты от огня. Остаётся только положиться на его мнение и рассчитывать, что мой чароломный дар не лишит плащ его свойств.
Я взглянула на вход в пещеру и обомлела. На свет вышел… Ярик. А он-то что тут делает? Тоже дракона бить пришёл или наоборот, в гости к нему? Ладно, потом спрошу. Волшебник сонно жмурился от яркого солнца и смерил нас совсем неласковым взглядом.
-Ты кого чудовищем назвал, сосунок? – мрачно осведомился он.
Несмотря на расслабленную позу, я видела, что в его руках опасно поблёскивают готовые к действию заклинания. Сути их я не поняла, но судя по количеству вложенной силы, мало юнцу не покажется, если они упадут на него. Не отдавая себе отчёта, я шагнула к Драконоборцу и взяла его за левую, свободную руку. Тот напрягся, хотел стряхнуть, чтобы не мешала, но передумал, видно сообразил, что не просто так я это сделала.
-Ты драконий наездник? – спросил юнец.
А что, мысль здравая. Как я сама об этом не подумала? Очень удачно устроился, полетает на драконе и к ведьме под бочок. А ещё посмел мне врать,  что искал меня, точнее «приманивал» с помощью какой-то магии, которая даже на меня действует. Врун несчастный. Не дам убить нашего Драконоборца. Пусть наш Эрл Бастиарий и зараза высокомерная, но хотя бы не врёт и в любви не признаётся.
-А ты кто такой, чтобы мне вопросы задавать? – усмехнулся волшебник.
Я только на морду его глянула и поняла, знает он и кто и зачем. Так что ответ Бастиария новостью не назовёшь:
-Я пришёл убить дракона.
Юнец был серьёзен. Ярик перевёл взгляд на меня и окатил меня жгучей волной презрения, почти ненависти.
-Шёл бы ты лучше домой к мамке. И шалаву свою прихвати!
Мне кровь бросилась в голову. Значит, Ярик думает, что мы вместе? Ревнует что ли? А вот права на это не имеет! У него ведьма есть, пусть её и ревнует.
-За оскорбление Чаролом ты мне потом ответишь, как мужчина мужчине. Я надеюсь, что ты всё-таки мужчина, - усмехнулся Бастиарий, ввернув оскорбление, - где твой дракон?
-Здессссь, - послышался голос из пещеры и длинное золотистое тело зазмеилось на солнышко.
Дракон был прекрасен. От его сияния было больно глазам, но зрелище притягивало взгляд, заставляло ронять слёзы. Изумруды глаз манили глубиной. Чувство восторга наполняло меня. Покуситься на такую красоту не мог бы никто. Эрл Бастиарий выставил меч. Я не могла в это поверить. Неужели на него не действует?
Но тут случилось нечто странное. Дракон свернулся колечком и перекувыркнулся через голову. Тело его стало уменьшаться. Не сжиматься, а… не могу толком объяснить. Часть его сущности, словно растворилась в окружающем мире. Он распался на множество маленьких частичек. Эти пылинки стали камнями, травой, землёй, воздухом. А часть сложилась в человеческую фигуру. Золотая грива превратилась в волосы, а золотая чешуя в платье. На меня смотрели зелёные глаза горной ведьмы. Вся она, словно пылала в волшебном огне, светилась ярче солнца. Так она и есть дракон? А ведь я об этом догадывалась. Она не творила волшебство. Она сама была им. Как же называется дракон женского рода? Драконша? Драконица? Да, так лучше.
Эрл Бастиарий приставил ей клинок к груди.
-Оказывается, убить дракона проще, чем я думал, - спокойно произнёс он.
Кинжал в моей руке задрожал. Самое время защитить драконицу, если я не хочу смерти Марь. А я не хочу её смерти, несмотря на то, что именно из-за неё отказалась от Ярика. Не хочу и не буду ни с кем делить своего мужчину, пусть будет счастлив целым, не разрываясь между мной и Марь.
-Ты ведь превратишься обратно в дракона после смерти? – уточнил Драконоборец.
-Да, - улыбнулась девушка, выглядела она всё-таки на семнадцать лет, - только ты меня не убьёшь…
-Почему? – Эрл даже не удивился, судя по голосу.
-Я уже сроднилась с твоим мечом, смочила своею кровью, да и ты выпил капельку…
Юный воин опустил меч. Казалось, она издевается над ним.
-Получается, ты теперь моя кровная сестра? – растерялся юнец.
-Можно сказать и так, - Марь покусывала губы, чтобы не засмеяться. Если, конечно, нашу драконицу звали именно так.
-Жаль, - обронил Драконоборец. А я готова была ей аплодировать. Столь изящного выхода я не ожидала. Интересно, о чём именно он жалеет? Что ему не дали убить дракона? Или что мнимая ведьма оказалась золотой драконицей?
Но тут он стряхнул мою руку, шагнул к рыжеволосой девушке, и я получила ответ на свой вопрос. Он обнял драконицу и смотрел ей в глаза так, будто поцеловать хочет. Что-то его удерживает. Видимо, запрет на близкородственные связи. Можно подумать, что капелька крови драконицы действительно сделала их кровными родственниками. Две рыжие головы, как два маленьких солнышка светились рядом. Действительно, как брат с сестрой.
-Ну что. Признаёшь, что драконы разумны? – прервала девушка затянувшуюся паузу. И он нашёл в себе силы, отпустить её.
-Скорее безумен я, - пробормотал юнец. Я не поняла, это он ей комплимент отвесил или у него действительно что-то с разумом?
-И с нами, наверное, можно договориться? – в её глазах плескалось лукавое веселье.
Эрл Бастиарий глубоко задумался. Я тоже не сразу поняла, к чему это она.
-Ты ведь думал о том, что прилететь домой на живом драконе гораздо почётнее, чем тащить мёртвую, протухающую голову?
Думал! Я помню! Когда в первый раз увидел золотого дракона. Правда тут же отказался от этой мысли, она казалась несбыточной мечтой. Откуда драконица об этом знает? Впрочем, если её частицы часть этого мира, то возможно от неё вообще нет тайн.
-Я могу пригласить тебя в гости? – сообразил Бастиарий.
-С удовольствием принимаю твоё приглашение. С мамой познакомишь? – улыбнулась Марь… или не Марь.
-Мариса, ты уверена? – с тревогой спросил Ярик.
Так вот, как её полностью зовут, - Мариса. Тогда Марь, это дружеское сокращение, не соврала она нам. Я обернулась к волшебнику. Можно было позлорадствовать, теперь Мариса его бросит, будет путешествовать с этим юнцом.
-Да, Ярилодан, я уверена. С тобой за услуги я расплатилась. Вот твоя Чаролом, теперь всё зависит от тебя.
Я не поняла, о чём это она? В каком смысле «вот она»? Она что меня присвоила и дарит? Вроде: «делай, что хочешь, только от меня отстань». И за какие услуги она мной расплатилась?
Но спросить я не успела. На поляну перед пещерой выехал фургон циркачей. Агата я Яхонтом сидели рядом. Сестрица так и впилась взглядом в Марису, едва остановила лошадей.
-А где дракон? – спросила она.
Яшка, как всегда прислушивался, оценивая ситуацию. Мой слепой лютнист, поэт и певец. Я подавила порыв подбежать и обнять его. Теперь я была спокойна, не поддамся на обаяние волшебника. И плевать, что именно он думает обо мне.
-Я дракон, - серьёзно ответила золотоволосая драконица. Агата уставилась на Марь с явным сомнением в её умственной полноценности.
-Да, Агата, она дракон, - поспешил вступиться Эрл, - просто она умеет превращаться в человека.
-А кто же тогда кричал, когда Марь с нами у костра сидела? – задала резонный вопрос Агата.
И тут я поняла, что тоже хочу знать ответ на этот вопрос. Мы даже не подумали об этом. Поверили своим глазам, когда она превратилась из дракона в человека. А вдруг это какой-то хитрый трюк? Незнакомое мне волшебство, совершенная иллюзия. Или тут есть ещё один дракон? У них ведь бывают дети? Несмотря на её юный человеческий облик, я была убеждена, что она старше. И для дракона вполне половозрелая особь.
Волшебник усмехнулся.
-Пойдёмте, покажу, - предложил он нам, - только лошадям завяжите уши, уведите за валуны и покрепче привяжите.
Мы все двинулись в пещеру. Ярик впереди, следом взявшись за руки Бастиарий с Марисой. Мы с Агатой, не сговариваясь, взяли за руки Яхонта.
Прямой проход в глубину. Как она тут помещалась в естественном облике? Правда, после узкого коридора начался большой зал. Тут явно ночевал золотой дракон. Камни были почти перемолоты в песок, повсюду, как золотые монеты, валялись чешуйки. Она линяет?
-Возьми на память, - обернулась ко мне Марь, когда я подняла одну с пола.
-Спасибо, - пробормотала я. Конечно, если она дракон и это часть её существа, то она просто почувствовала это.
Кстати, человеческого места обитания мы не нашли. Всё-таки, в человеческом облике она жила в том самом доме, где мы столкнулись с Яриком.
-Долго ещё? – нетерпеливо спросила Агата, когда мы снова вошли в узкий проход.
-Почти пришли, - откликнулся волшебник и жестом остановил нас возле странной медной трубы. Она была огромной. Даже не представляю, чьи руки могли такое изготовить и доставить сюда. И как Ярик будет в неё дуть?
-Заткните уши, - посоветовал он.
Дуть он в неё не будет. С одной стороны к отверстию он присоединил что-то вроде кузнечных мехов и нажал на рукоять механизма. И мы услышали тот самый рёв, который тогда напугал нас до полусмерти. Звук родился в трубе, прошёл в большую пещеру, резонируя, разрастаясь в её глубинах, и вышел наружу, многократно усиленный. Теперь я поняла, почему мы увели лошадей. У меня и с заткнутыми ушами душа в пятки ушла от страха.
-Ты призвал тогда Марису? Почему? – тихо спросила я, дождавшись пока последние отзвуки стихнут. Впервые после нашей последней встречи я обратилась прямо к нему.
-У нас были гости, но это уже не относится к вам никак, - Ярик смотрел на меня в упор. Это «у нас» больно резануло. Он дал понять, что они с Марь вместе, а остальное не наше дело.

-Хорошо, что вы приехали, - говорил Эрл Бастиарий, не выпуская руки Марисы. Она так и ходила за ним хвостиком, - поможете мне разобрать вещи, какие я возьму с собой, а какие останутся вам. Мы когда полетим? – повернулся он к драконице.
-Как только будешь готов, - решила Мариса.
Драконоборец снял с меня плащ ледяной девы, венец из коготков снежных котят и забрал прозрачный кинжал. Это были уникальные вещи, и подарить он их не мог. Зато обеих лошадей юнец оставил нам. Марь наотрез отказалась тащить их на себе. Перелёт впереди был немалый. Ну и деньгами заплатил, не обидел. Хотя, конечно, не сравнится с моим кожаным поясом золота из Крестеня.
-Я надеюсь, что ты напишешь хорошую песню и купишь себе лучшую лютню, - юнец подошёл к Яхонту. Я как раз вкратце рассказывала им с Агатой всё, что произошло без них.
-Надеюсь, что она дойдёт и до ваших отдалённых краёв, – ответил лютнист.
А я гадала, о чём он думает с таким отстранённым лицом? О чём догадался? Мне пришлось сказать, что Ярилодан Крист Луасен давно знакомый волшебник. По спине бегали мурашки. Поэт действительно хорошо чувствовал и понимал меня, порой лучше меня самой.
А может быть, мурашки бегали от неотступно преследующего меня взгляда Ярика. Брошенный волшебник наблюдал за мной, но заговорить даже не пытался. Что он чувствовал? О чём думал в эти мгновения? Понял ли, что с ним был просто момент слабости, неожиданности, а выбрала я лютниста? Захочет ли он теперь, отверженный Марисой, вернуть меня?
Даже смотреть в его сторону не хочу! Пусть всё остаётся, как есть. Яшке я нужна больше. Мы с его сестрой будем по-прежнему колесить по дорогам, зарабатывая, как придётся… кстати, а где Агата? Я не заметила, когда она исчезла. Куда она делась?
Я заглянула в фургон, осмотрела окрестности, даже ещё раз заглянула в пещеру. Тут точно что-то было до появления Марисы, на стенах были какие-то знаки. Прихватив ещё пару чешуек, а что, Марь мне разрешила, я вышла наружу.
Я уже хотела поднять тревогу, но Марь молча тронула меня за руку и указала на пирамидку камней. Там бил родник и я ещё не была.
В этот раз Агата даже не плакала, но на ней лица не было. Я подошла и молча села рядом. А что тут скажешь?
-Да всё понимаю, - она искоса глянула на меня, - с самого начала знала, что ничего у нас не выйдет, а сейчас будто душу вынимают.
Я только вздохнула. У самой неразбериха на душе. Куда уж мне с советами лезть…
-И дело даже не в Марь. Будь это обычный дракон, он бы всё равно подрался и уехал бы к себе на север, а я осталась с Яшкой. Никогда его не брошу!
-Втроём нам будет легче, - я постаралась улыбнуться, хотя получалось плохо.
Агата кинула на меня взгляд и тут же спряталась за ресницами. Долго решалась спросить:
-Скажи, а почему этот волшебник так странно на тебя смотрит?
Она испытующе смотрела на меня. Я взяла себя в руки. Ответить надо, как можно честнее. Мы будем вместе всю оставшуюся жизнь, если она себе кого-нибудь по сердцу не найдёт.
-Мы знакомы давно и у нас сложные отношения. А запретить ему смотреть я не могу.
Девушка кивнула, принимая объяснение.
-Яшка очень любит тебя, и я не хочу, чтобы ты причинила ему боль.
Я краем глаза заметила движение и повернулась туда. На тропинке к роднику стоял Ярик. Не сомневаюсь, он слышал то, что я говорила о нём. Бледный, кулаки сжаты. Меня пронзила почти физическая боль, от сердца до пяток. На мгновение показалось, что он меня убьёт, а самое главное, правильно сделает. Но он развернулся и молча, ушёл.
-Терять тяжело, - Агата тронула меня за плечо. Я вздрогнула. Напрочь забыла о её существовании за эти несколько мгновений. От участия стало легче. Я сделала правильный выбор.
-Пошли с Марисой попрощаемся, посмотришь, как она в дракона превращается, - предложила я
Мы вернулись к остальным. Драконица о чём-то разговаривала с Яхонтом. Ноги сами понесли меня к ним, мимо задумчивого Ярика. Ничего, жить будет. В себя уже пришёл. Бастиарий последний раз проверял седельные сумки. Оказывается, их драконица могла прекрасно нести на шее. А вот седло с упряжью, чтобы Драконоборец наш не сверзнулся в полёте одолжил Ярик.
-Нас драконов очень мало. По вашим понятиям мы долго живём, может, потому и не торопимся продолжить свой род. Способность превращаться в людей наградила нас возможностью общаться с вами, но загнала нас в ловушку, мы почти не общаемся друг с другом. Хуже того, не знаем, где наши сородичи. Многие давно уже не возвращались в драконье обличье. Я вот не выдержала, ушла от людей, вернулась в естественное состояние, но чувствую, что больше мне здесь оставаться нельзя, слишком много внимания привлекаю, - рассказывала Мариса.
Но почему возникло ощущение, что до этого драконица и лютнист говорили обо мне? Ожидаю пакости от неё? Знала ли она о том, что произошло между мной и Яриком? Расскажет ли Яхонту? Надо было сделать это самой, а теперь могло быть поздно. Или мне только кажется, что все вокруг только мою персону обсуждают?
-Я напишу стандартную песню, не обижайся, Мариса. Пусть Драконоборец будет героем, покорившим Дракона.
-Но это почти правда. Мальчик мне очень понравился, я покорена, - улыбнулась драконица, понижая голос, - к тому же он так похож на моего брата…
Бастиарий не слышал её откровения.
-Ты его любишь? – Агата всё-таки решилась спросить, застенчиво пряча глаза, ведь другой возможности уже не будет.
-Нет, просто давно собиралась слетать на север. Так я долго ещё смогу остаться драконом, - улыбнулась Мариса, внимательно рассматривая артистку, - но и он тебя не любит, так что лучше вам сейчас расстаться.

Марь опять перекувыркнулась через голову, не хуже Агаты. Я наблюдала другим зрением, как человеческая фигурка вбирает в себя мелкие частицы этого мира: травы, камней, земли, солнечного света, превращаясь в дракона. Я не могла понять, те же самые это частицы или другие. Быть может, драконы всегда часть этого мира или даже сам этот мир их часть.
Эрл Бастиарий Одинил Невобрежный Драконоборец сел в седло и Мариса взмыла в небо.
Прощайте воин и драконица. В ладошке пять золотистых чешуек на память, а в душе затишье перед бурей. Мы остались вчетвером: Яхонт, Агата, Ярик и я.
Опустив глаза, увидела, что мужчины стоят друг напротив друга. Стоят молча, но от этого ещё страшнее. Будто разговор у них без слов. Разговор или приговор… мне.
Высокий, статный, сильный, светловолосый Яшка, музыкант и поэт. Именно с ним я осознала душу, он своим терпением научил меня важной части любви. И Ярик, темноволосый, тонкий, на голову ниже лютниста. Волшебник, сын моего отца, но не брат. Человек, о котором я так и не смогла забыть, а, встретив, упала в пучину страсти. Моя боль, моя ошибка…
Два «Я», два разных человека, раздирающих душу на части.
Если бы они стали драться, я бы бросилась защищать… наверное, Яхонта. В рукопашной он пересилит тонкого соперника, но Ярик волшебник, так что он сильнее.
-Вы с волшебником поговорите, - подала голос Агата, - Яш, поедем, Влася нас догонит.
Яхонт повернулся ко мне, будто пытался незрячими глазами заглянуть в самую душу.
-Влася, - он хотел коснуться меня, но передумал, - пойми себя и будь счастлива.
Он развернулся, сел в фургон и Агата тронула поводья. Две лошади Бастиария на привязи бежали следом. Огню они оставили мне. Я могу их догнать.
Когда стих скрип фургона, я подняла глаза на Ярика. Он всё так же изучал меня.
-Ты понимаешь, что у нас с Марисой ничего не было? – начал он с оправданий, - мы разных видов.
Я вскинула брови. Не верила я этому. Легче было признать её ушедшим прошлым.
-И что же вам помешало? – спросила я. На мой взгляд, у них било всё, чтобы любить друг друга, она же принимала человеческий облик.
-Не было самой любви. Люди для неё примитивны, чтобы испытывать серьёзные глубокие чувства.
Я усмехнулась. Ну, значит, это было неглубоко и несерьёзно.
-Но Бастиком нашим она покорена.
-Это не любовь, - отмёл жестом он мои слова, - ты же не будешь любить, как мужчину котёнка или щенка.
Да, это было бы глупо, но он-то не щенок или котёнок.
-Для неё я не мужчина, - словно угадал он мои мысли.
Кажется, моя решимость начала таять.
-Ты останешься со мной? – спросил волшебник без улыбки.
-Зачем? – спросила я. И это был не риторический вопрос. На него я рассчитывала получить ответ. Кем он видит меня? Нужна ли я ему? Мариса, как девушка довольно привлекательна. Может быть, его сердце  принадлежит ей, ведь она исполнила его мечту, он хотел летать. Рассказал об этом давным-давно, на башне у лорда Аттакона.
Глаза его стали холодными.
-Ты его любишь? – спросил о Яшке.
-Да, – я не колебалась ни секунды, это же правда.
-Тогда желаю счастья, - он подал мне руку, чтобы помочь сесть на лошадь. Сначала я даже испугалась его жеста. Отпрянула. Потом дрожащей рукой, почти не коснулась его руки, вспрыгнула на Огню. Он мог бы понять всё, если бы пожелал. Хоть одно движение навстречу, и я не смогла бы уехать. Если бы он чувствовал меня, как Яшка…
Не выдержала, через несколько шагов оглянулась. Волшебник исчезал в неизвестном направлении, как они это умеют. Лёгкая радуга указывала место, где он только что пребывал. Видимо лучи солнца преломились, как через воду. Я пришпорила Огню и помчалась следом за человеком, с которым хотела остаться всю жизнь, мою или его. Я ведь не знаю, какой у меня срок жизни человеческий или крысиный.
Удивительно, но отъехали они недалеко. Агата хмуро возилась с одной из лошадей. Наверное, сердится, что я долго. Или переживала расставание с Эрлом Бастиарием.
-Поговорила, больше мы не встретимся, - сказала я то, о чём думала. Вот только счастливой себя не чувствовала. Хотелось плакать.
-Но ты его любишь, я же чувствую, - Яшка был спокоен, даже слишком. Каким-то неживым, мертвящим спокойствием.
-Я тебя люблю, - пролепетала я, готовая разреветься.
-Нет, малыш, ты меня жалеешь. Любовь и жалость разные вещи, - поучительно заметил лютнист и погладил меня по щеке. Я заплакала.
-Я ценю, твою жертвенность. Это значит, что душа у тебя есть. Но нам не по пути. Возвращайся к нему. Агат, ты собрала её вещи? – Яхонт обернулся к сестре.
-Собрала.
Только тут я поняла, что она действительно всё это время навьючивала одну из лошадей моими вещами.
-Ты всегда любила его. Даже то, что наши имена начинаются на одну букву, говорит об этом. И я сам виноват, что ты не осталась со мной…
Они уже уехали, а я всё не могла прийти в себя. Я опять осталась одна…