Свидетельство

               
      Вы никогда не задумывались, почему в поездах дальнего следования мы часто распахиваем свои сердца совершенно незнакомым сопассажирам и говорим, говорим, словно наш собеседник родной нам человек. Да нет, пожалуй, иному родственнику и не скажешь всего того, чем поделишься с новым знакомцем. И что интересно, если  вас деликатно слушают в пол-уха и даже иногда поддакивают,  вам это уже почти безразлично, главное, чтобы был Он – слушатель. Вы погружаетесь в приятные воспоминания и, как бы, вновь проживаете какие-то, значимые для вас, страницы жизни, ведь дорога дальняя и ехать ещё сутки – другие, а занять себя нечем.
      Потом вы слушаете истории собеседника и хорошо, если новый знакомец окажется интересным рассказчиком, рассказ увлекательным, а вы внимательным слушателем, тогда завязывается приятная беседа. У вас могут оказаться общие знакомые, да и учились вы в одном институте, только в разные годы. Пойдут общие воспоминания  о чудаковатом профессоре, студенческой жизни и польются эти бесконечные разговоры за жизнь. Так в приятной беседе, незаметно вы и проезжаете время до своей станции.
      Почему люди так откровенно открываются друг другу в ограниченном пространстве купе поезда, однозначно на этот вопрос не ответить. И, пожалуй, главное это не дорожная скука, ведь можно занять время чтением прихваченной с собой интересной книги, подготовкой к совещанию, которое вскоре вам предстоит, разработкой планов на будущее и наконец, просто поразмышлять. А вот размышлять о чем-либо, - лучше собеседуя, ведь человек так уж устроен, что он хочет быть услышанным и понятым. В наше же стремительное и напряженное время, порой и остановиться то некогда,  не то чтобы спокойно и обстоятельно поговорить, а в дороге, как говорится, и Сам Бог велел отвести душу. 
      Вот и у Николая Ивановича однажды состоялся такой доверительный разговор, но произошел он не в поезде, а в поликлинике, в ожидании доктора. 
      Николай Иванович, проживший  большую  часть своей жизни, находился теперь на пенсии. Это был спокойный, уравновешенный и безотказный человек. 
      Он беззаветно любил своих сыновей и, как-то случайно узнал, что коллеги по работе называли его за глаза второй мамой.    Через долгую жизнь Николай Иванович пронёс нежное, трепетное отношение к своей супруге, с которой он надеялся встретить золотую свадьбу. Судьба подарила ему замечательную спутницу, без которой он просто не представлял себя. 
      Сидящая рядом с Николаем Ивановичем женщина  располагала приятной улыбкой и вызывала доверие. - Ксения  Георгиевна, – представилась она. Они познакомились.
      Ксения Георгиевна, уже немолодая женщина, последнее время часто хворала, но её беспокоили не столько немощи, сколько болела душа о младшем сыне, который попал в дурную компанию подростков и совсем отбился от рук.  Она не знала, что предпринять, чтобы сынишка изменился в лучшую сторону.   
      Николай Иванович предложил почитать свои стихи.
      - Так вы поэт! – воскликнула Ксения Георгиевна.
      - Что вы, до настоящей поэзии мне не дорасти, да теперь уже и времени не хватит, –
заметил он.
      Николай Иванович скромно относился к своим поэтическим опытам и не считал себя поэтом и, чтобы было более понятно, он вначале рассказывал, при каких обстоятельствах было написано стихотворение,  поэтому, когда женщина милостиво согласилась послушать, он продолжил так:
       - Промозглая осень, дождь, ничего не радует и вдруг, обгоняя меня, спешит  куда-то юная девушка, просто неземной красоты. Кожаное пальто, сапожки, сумочка, прекрасная шляпка – всё это дополняло её очарование, единственное, что кричало и выбивалось из чудесного образа, была сигарета. А ведь шла будущая мама. Да что сигареты, а алкоголизм, наркомания. Какое духовное и физическое здоровье подарят своим детям будущие родители? Ведь девчушки 12 - 13-ти лет, не говоря уже о мальчиках, без мата просто не могут общаться. Что же дальше?
      - Да всё это печально. – перебила Николая Ивановича собеседница, - а где же стихотворение?
      - Простите, пожалуйста, слушайте:
    
Слезинки из детских глаз

Мы в кожах, косметике,
Словно в железах лат.
Смолим табачище в патетике,
Только бы черт был рад.

Смолим табачище,
Гуляем и пьем вино,
Забыв назначенье свое.
Забыв назначенье святое
Здоровых рожать детей,
Здоровых растить детей.

Аукнутся горем и болью
Слезинки из детских глаз,
С тоской неизбывной о жизни
Молить они будут нас.

Молить они будут и плакать,
Не зная причины беды,
И святостью детства согреют
Погибшие наши мечты.

Аукнутся горем и болью
Слезинки из детских глаз,
Так может, найдем в себе волю,
И бросим курить сейчас.
 
      Прочитав стихотворение, Николай Иванович задумался и как-то отрешённо смотрел на женщину.  Стихотворение острой болью напомнило ему о рано ушедшем сыне. Нет, сын не страдал пороками современной молодёжи, напротив, это был жизнерадостный, поразительно добрый и светлый молодой человек. Он прожил недолгую, но яркую, насыщенную добрыми делами жизнь. По-прошествии лет, боль несколько утихла, но не оставляла Николая Ивановича.   
      Из задумчивости его вывел вопрос собеседницы, который она повторяла уже несколько раз:   
      - Вы, как я представляю, не курите?
      - Простите, задумался, - очнулся Николай Иванович.
      - Да, не курю. И вы знаете, всю жизнь уговаривал свою маму бросить курить. Она прожила долгую жизнь, дождалась внуков и правнуков, но так и не смогла отказаться от этой привычки, за  что однажды и «поплатилась». Преклонный возраст, конечно, не подарок, тем более для курящей женщины. Просто однажды правнук испугался своей прабабушки и с детской непосредственностью назвал её бабой ягой, - сказал Николай Иванович и опять ушел в воспоминании, теперь уже о своей маме.
      И тут женщина, прерывая его воспоминания, произносит сакраментальную фразу:
      - Вы извините, но я пойду немного покурю.
      -  Да, да, пожалуйста, - почти меланхолично ответил Николай Иванович.
      Возвратившись,  Ксения Георгиевна не без иронии говорит:
      - Вы позволите присесть рядом с вами? Вы же не курите…
      Николай Иванович милостиво согласился. Разговор переключился на поэзию.
      Вы знаете классику, современных поэтов, какие ваши любимые поэты, что можете прочитать на память? Вопросы сыпались один за другим. Николай Иванович отвечал откровенно,  совершенно не стараясь казаться лучше, чем он есть на самом деле.
      Мои любимые поэты Пушкин, Есенин, Некрасов. Блока не понимаю. У меня техническое образование и мне очень не хватает знаний литературы, русского языка, простой начитанности, наконец.
      - А как вы относитесь к религии? Верите в Бога? – теперь уже Николай Иванович задавал женщине вопросы.
      - Очень трудно ответить определенно, - уходя от прямого ответа, сказала она. 
     - А я вот верую, но никак не могу заставить себя регулярно посещать храм. Бываю в церкви от случая к случаю, - откровенно признался Николай Иванович.
    - Вы знаете, - продолжала Ксения Георгиевна, – я ведь тоже очень редко там бываю, многого не понимаю, а потом и не все священники располагают к общению. Мы же все из советского прошлого, прожженные атеисты.
     - Да, - соглашаясь, кивает  головой Николай Иванович, - потому нам и трудно, но нам просто необходимо воцерковление. Я несколько раз испытывал Его присутствие... Трудно это описать, вероятно, Господь награждал меня своей благодатью. Это были нелегкие времена в моей жизни. Если позволите, по-моему, как раз будет к месту  моя молитва. 
      - Да, конечно, пожалуйста, – ответила собеседница..

                Покаяние

Ты прости нас, Господь, прости,
Мы еще украдкой крестимся
И совсем  неумело молимся,
В Храм идем лишь в минуты горести.
Ты прости нас, Господь, прости.
 
Ты прости нас, Господь, прости,
Что мы стали нехристи,
Что мы были  нехристи,
Ты прости нас, господь, прости.

Ты прости нас, господь, прости.
Что отринули благодать твою,
Что блуждали мы не в твоем краю.
Ты прости нас, Господь, прости.

Ты прости нас, Господь, прости,
Что порушили Храмы многие,
Потому теперь и убогие,
Пожинаем плоды неверия,
Бездуховности, лицемерия.               
Ты прости нас, Господь, прости.

      - Храмов мы разрушили много и вместе с храмами  пытались уничтожить и нашу духовность,- соглашается  Ксения Георгиевна,
      - Вы совершенно справедливо заметили, что именно пытались поколебать веру в Бога, отринуть народ от духовных ценностей христианской культуры, но за эти долгие семьдесят лет,  слава Богу, - так ничего не получилось. Да и не должно было получиться. Я думаю, это невозможно.      И сейчас, не смотря вседозволенность верующих становиться всё больше и больше. Примите во внимание совершенно простую вещь, как заповеди Христа. Да если бы большинство людей стремилось им следовать, разве в таком сейчас мире мы с вами жили? Конечно же  нет. Позвольте предложить Вам ещё одно стихотворение. Я не очень Вас утомил? – закончил свой монолог Николай Иванович.
      Собеседница, вздохнув, согласилась.
      Ксения Георгиевна, скажите вы знакомы с историей Христианства?- последовал вопрос Николая Ивановича.
      - Да, конечно, я знакома с Библией, читала Новый Завет, - ответила она.
      Он любил  это стихотворение и при любом удобном случае  читал его, вот и сейчас с чувством декламировал:
      
Вера

Без Христа не остались мы сИроты.
При Понтийском Пилате и Ироде
Мы не жили, не видели,
Как Предтеча крестил Христа,
Как отверзлись Ему небеса               
И схождение Духа Божия,    
Мы не видели, мы не видели никогда,
Но любовь ко Христу в нас жива.
И мы Веруем! Веруем! В Господа Бога,
И Духа Святого, и во Христа!

Глас Господень не слышали,
Что изрек нам благую весть:
«Сей Сын - Сын Мой возлюбленный есть
И во спасение всех в Нем воля Благая. Моя»,-
Но любовь ко Христу в нас жива.
И мы Веруем! Веруем! В Господа Бога,
И Духа Святого, и во Христа!
 
Мы не видели светлых  деяний Христа
И «Распни Его», - мы не слышали,
Как в безумье кричала толпа,
Но любовь ко Христу в нас жива.
И мы Веруем! Веруем! В Господа Бога,
И Духа Святого, и во Христа!

Возопил как Христос в мучениях:
«Боже Мой, Боже Мой!
Для чего Ты оставил Меня?
И, если не может чаша сия
Миновать меня,- да будет воля Твоя»-
Не могли мы слышать тогда,
Но любовь ко Христу в нас жива.
И мы Веруем! Веруем! В Господа Бога,
И Духа Святого, и во Христа!

Воскресения, вознесения
Не могли мы видеть тогда,
Но любовь ко Христу в нас жива!
И мы Веруем! Веруем! В Господа Бога,
И Духа Святого, и во Христа!

Ученикам-апостолам Господа моего
Трудно было поверить воскрешению Его,
Чем  же теперь измерить
Веры в Христа торжество?...
 
Не дано нам понять сего,
Сердце лишь может  принять
Всё величье Его.
И мы Веруем! Веруем!В Господа Бога, 
И Духа Святого, и во Христа!

      Ксения Георгиевна слушала с интересом и, Николай Иванович чувствовал, что каждое слово находит живой отклик в её душе.   
     - И как это вам удалось так коротко и просто рассказать почти всю историю Иисуса Христа? - комментировала она.
      Николай Иванович не знал, чем это объяснить, - возможно, простым стечением обстоятельств, а может  и чем-то иным - стихотворение и комментарий  явились логическим завершением беседы. Пришел доктор.
      Николай Иванович встаёт со стула, пытается раскланяться и благодарить Ксению Георгиевну за приятную беседу, но происходит нечто невероятное.
Он прямо таки физически ощущают, как расправляются его плечи,  он становится выше, моложе, приходит необыкновенная легкость и  кажется, ещё чуть-чуть и он взлетит туда, на Небеса. Поразительное ощущение полёта наяву.
      Николай Иванович с интересом смотрит на окружающих, видят ли они происходящие с ним перемены. Но никакого удивления или повышенного внимания к себе не видит. И тут он «опускается» на землю. Это восхитительное, ни с чем несравнимое состояние  Души длилось мгновение и для Николая Ивановича стало незабываемым.
       Вот как это необычное ощущение   он выразил   позже в стихотворении.

К Богу лететь Самому
 
Зрелище чудное виделось мне:
Плавно парю я один в вышине
Я поднимаюсь всё выше и выше,
Ангелы рядом, я их уже вижу.

Там Серафимы крылами махали,
К Господу нас увлекали. 
Светлое чувство со мною летело,
Трепетно сердце сияло и пело.

Я с удивленьем смотрел на людей -
Видел ли кто, как я полетел?
Нет! Не тщеславие Душу томило,
Всё необычно и ярко так было…

Ведь не поверят, скажи я кому,
Да и возможно ли в жизни
К Богу лететь самому,
К светлой стремиться Отчизне...

      Размышляя о пережитом волнении, Николай Иванович предположил, что и он, и Ксения Георгиевна пришли к пониманию чего-то нового и важного, и это было угодно Богу.
      Да вот и священник осторожно заметил: - Очень рад Вашему свидетельству  - по сути разговор был о Духовном, не так ли? Это воистину могло быть присутствием Святого Духа в Вас, его действием. Не читаем ли, что Бог есть Дух? и что ОН всё во всём?