Джульета

Нет повести печальнее на свете чем повесть о Джульетте и корсете. Эта дурацкая присказка терзала меня вот уже вторую неделю. И если б это была только присказка. Хотя я привык ко многому. И привык, надо сказать, не от хорошей жизни. Как известно – привычки, это вторая натура. И вот эти самые привычки из меня усиленно выдавливали. Я не ошибся в словах, а просто перевел их на литературный язык. Если бы мне можно было озвучить их в прямом эфире в, так сказать, привычной артикуляции, то ничего, кроме пи-пи-пи-пи-пи из динамиков не донеслось.
 Но я не находился в дикторской кабинке. И не блистал 32мя с экрана телеящика. И даже не терроризировал неизвестного абонента случайным образом набранного номера. Я мог только мычать … и думать. Думать когда не впадал в забытье. А эти мысли и заканчивались мычанием, транслитированным из этих самых пи-пи-пи.
 Я не мог со всей дури пнуть дверь. Не мог смачно чавкать, украденным на базаре у бабок огурцом. Не мог из тех же закромов сплевывать семечковую шелуху. Не мог на виду добропорядочных граждан пустить струю на забор. Не мог подобрать чинарик и вдыхать горечь никотина.  Не мог. Не мог. Не мог…
 *****
 Дверь в отсек «обезьянника» патрульного воронка, приткнувшегося на краю пустыря, заскрипела несмазанными петлями и почти все головы, находившиеся по ту сторону решетки, повернулись на ее стон. Были они все как одна всколоченные и грязные, отличаясь только длиной буклей. По большому счету,  только по этому показателю, в более чем полутемной от грязного плафона тесной загородке,  можно и было отличить девчонок от мальчишек.
 - Сегодняшний «улов». Как говориться - с миру по сосенке. Еще не докладывал дежурному. Вы подоспели в самый раз.
 Пузатый сержант-патрульный подобострастно, тыльной частью не менее «трудового» бедра придерживал дверку, давая обзор кому-то еще.
 - 10 душ. Как апостолов.  Берите всех. Мне меньше мороки с рапортом.
 - Мне нужно три. Плачу, как говорил вам посредник, сразу.
 Морда дрогнула от разочарования. Нет, не от скорого получения импортных дензнаков, а от меньшего их количества. Но на безрыбье и плавниковые обабятся. Шесть сотен, это все ж не пустой карман, правда, напарнику надо будет отстегнуть, вон, как рожа любопытная в окошке маячит.
 - Столько же через два месяца. Может раньше. Я позвоню.
 От этой перспективы улыбка снова заиграла на регулярно ознакомленном с дешевым спиртным лице.
 Холодные, без эмоций глаза прошлись по тельцам маленьких заключенных, вгоняя ледяные иглы страха в их сердца, заставляя укрыться за спинами друг друга или, хотя бы, отвернуться.
 - Эту. Эту. И вот эту.
 Сержант рванул на себя две первые жертвы и  покачнулся, оглушенный диким визгом. Так визжит загнанная в угол хрюшка, вчера еще ленивая, раздобревшая на отрубях без меры, а сейчас почуявшая мясницкий нож за спиной щедрого хозяина. А тут визжали и орали десять глоток. Отчаянные смельчаки попытались прорваться мимо туши на волю, но отлетали от ударов кулака на своих товарищей по несчастью.
 - А ну, цыц! - заорал страж порядка. – Цыц, я сказал.
 - Давай по одной. Остальных отпустишь позже.
 Визг стих, словно повернули выключатель. Перед отловленными в этой «зачистке» замаячила перспектива избежать радостей казенного гостеприимства. Всех их раньше ловили не раз и не два. Все знали, что сбежать в очередной раз удастся только из приютов, да и то не сразу. Все ценили голодную свободу в противовес государственной похлебке.
 Всхлипывать и затравленно вертеть головами продолжали только отобранные. В руках у гостьи материализовался пистолет- иньектор.
 - Подтаскивай спиной ко мне.
 Меченные отталкивались в общую кучу и только потирали, хлюпая носами, ужаленные места.
 - Последнюю.
  - Я не девчонка!..
 Но «пшик» уже отыскал щуплую шею.
 - А это точно, кажется, не девчонка, хоть мордаха и смазливая.
 - Поверни к свету.
 - …
 - Тогда давай вон ту. Этот пойдет в полцены. Через пятнадцать минут в машину. Всех остальных на улицу. Уже и так темно. В рапорте при нужде  напишешь, а при смене оговоришься, что перехватил по дороге машину из спецраспределителя. Вот бумажка. Липовая, но форменная. Да и кого, собственно, судьба этого отродья волнует. Можешь не писать и не волноваться.
 Скоро  иньекцированные начали зевать.  И сержант по одной стал скорее тащить, чем вести их в машину заказчицы, сваливая их как мешки на заднее сиденье. Скоро в сумраке ночи растворились и габаритные огни обеих машин и стайка сдержанно галдящих беспризорников.
 *****
 Пробуждение было тяжелым. Болела голова. Тело было ватным и не отзывалось на инстинкт «бежать». Превозмогая себя попытался встать на четвереньки и упал обратно на воняющую резиной надувную кровать. Повернул голову. По соседству на таких же кроватях обездвижено лежали девчонки. И все. Ни окон, ни мебели, ни ясности что и зачем.
 Ходили, правда, в нашей среде разные слушки, что исчезают девчонки. Но воспринимались они как страшилки. Мало ли чего. Попали под облаву, или умотали в другие города. Правда и на Юге зимой не сладко. Лучше уж в больших городах. И метро и теплые коллекторы. И пропитание легче добывать если есть своя «банда». Даже в ярме у цыган, говорят, перезимовать можно, если правда те специально не калечат, чтоб жалостливее выглядел. Хотя видел я таких «калеченных» -грим и все. Может точно у цыган…  Нет,  та краля на цыганку не похожа и на «Мерседесах» те не вышивают. Ладно, подождем.
 Зашевелилась Маринка, единственная из здешних, кого я знал. Та даже не рыпалась, а вполглаза обшаривала потолок и стены , пока не уткнулась в меня.
 - Мы где?
 - Сам не знаю.
 - Тут туалет есть? А то я ус_сусь.
 - Не знаю. Сам хочу.
 Попытка подняться кончилась для нее с тем же результатом, что и у меня. То есть никак. Она затихла, собираясь с силами.
 - Постучи, может придет  кто.
 - Я встать не могу.
 - Давай тогда покричим. Эй. Нам в туалет надо. Эй…
 Все было без толку. Вдруг зажурчало со стороны товарок и в затхлый воздух вплелась новая запаховая гамма.
 - Ой, не сдержалась, - это уже Маринка. – Сами виноваты гады. Уфф.
 Все ж она умудрилась сползти на пол и только подбородок остался на спальном месте. Отталкиваясь руками она приняла коленопреклоненную позу, раскачиваясь как китайский болванчик.
 - А ты чего терпишь. Ссы, бл*я. Давай все тут зассым . Ленка, вон, не просыпаясь под себя сходила. Ты. Да Галька только остались. Неа, она тоже под себя. Первая. Первопроходец, бл*я.
 И зарыдала в голос.
 Когда открылась дверь, не знаю через час или два, я уже сползал в угол и внес свою лепту в общее дело. Маринка прижалась ко мне. Галька и Ленка оккупировали ее место. На пороге в черном комбинезоне охранника стоял средних лет мужчина с наушником в ухе, бусинкой микрофона перед лицом и хлыстом в руках.
 - Госпожа! Они тут все загадили. Дышать нечем.
 - Понял.
 И застыл манекеном. Вошло еще трое.
 Армада двинулась на нас. Засвистели хлысты. Пока еще по воздуху, но так рядом и жутко.
 - Раздеться!
 Когда страшно – не слушаешься даже приказов, только потом, на животном уровне…
 - Аааа!!! – болью пронзило до костей.
 - Снять все!
 - Бросать на пол!
 - На колени!
 Вокруг горла защелкнулся ошейник, а запястья поймали кожаные браслеты, соединенные с ним же короткими цепочками со стороны спины.
 - Вперед.
 Нас завели в другую комнату, полностью облицованную кафелем  и пристегнули за свисаюшие с потолка цепи.
 - Сейчас будет банный день.
 Вас хлестала струя брансбойта? Сбивал с ног кипяток и тут же ледяная вода? Четыре мокрых бича не имели снисхождения и от них нельзя было спрятаться или хотя бы прикрыть самое чувствительное. Что бы вы говорили при этом? Правильно. Конечно не «ты не прав Вася».
 Мы орали во всю ширь наших двенадцатилетних глоток и нашему вульгаризму нашлось бы место и в академических специализированных словарях. Потом поток иссяк. Иссякли и наши крики. Последние капли слез смешались просто с каплями.
 - А- я- я- я –яй, ребята. Ну нельзя же так буквально понимать просьбу отмыть от грязи и вони. Свои нечистоты в комнате они хоть не языками вылизывали? А, еще не убирали? Послали туда среднюю группу?
 Это была она. Та. Из машины. И взгляд ее не потеплел ни на градус. От него хотелось бежать. Зарыться головой в песок. Провалиться в самую глубокую пропасть. Но в группе парнем был только я.
 - Отпусти нас су*ка, не то пожалеешь…
 - Оу, волчонок раскрыл пасть! Из тебя выйдет прелестная игрушка! Люблю обламывать строптивцев. Этого к Кларе. 20 ударов по пяткам. Потом ко мне. Этих пока в трико и на видеоурок. Потом скажу что дальше.

 *****

 - Оу, мачык! Я люблу малэнький малшик.

 - Клара. 20 по пяткам. На этом все.

 - Парниша, не учите нас снимать кино. Хотя могу посодействовать стать кинозвездой.

 Комбинезон передернуло.

 - Малшык. Я гладит твой пятка - ты кричат. Ферштэйн? Клара лубит крики. Я твой палач. Я дам тебе 30 пятка. Мне надо знать, гдэ рашэн партызан. Малчык молчат - я дам еще. Яволь?

 Где-то под потолком щелкнуло.

 - Клара. Это не для фильма. 

 - Так сразу говорить надо. А то я уже и в образ вошла.

 - Это тебе для разминки. Но камеры включены. У нас еще три новеньких будут смотреть на твое мастерство. 

 - А это чучело на что предназначен - в артисты или на мясо?

 - Я хочу игрушку. Для начала покажи ему, что такое боль  даже от маленького прутика.

 Черная, с высокой тульей, с огромной свастикой кокарды фуражка полетела в угол. Короткая команда:

 - В станок…

 *****

 Три девочки в черных трико, стягивающих  тело от горла до стоп, но с открытыми для доступа грудкой, лобком и ягодицами , с неизменно закованными за спиной руками сидели за обыкновенными с виду школьными столами. Перед ними в мягком кресле восседала Та.

 - Для вас и остальных я Госпожа. Мне не нужны ваши имена. Сами их тоже можете забыть. И думаю это произойдет очень скоро. Отныне у вас только номер.

 Хлыст описал три коротких дуги:

 - 07. 08. 09. Сейчас с литерой «Ю» – юниор.

 - Судьба у вас отныне одна – учиться тому чему будут  учить. И альтернатива одна – под нож на органы.

 Все это было сказано настолько буднично и безразлично, что принялось сразу и полностью.

 - Калечить вас никто не будет, наоборот приложат все усилия вылепить из вас красавиц. За прилежание будут поощрения, за нерадивость – наказание. Неотвратимо и сразу.

 Засветилась метровая плазменная панель, висящая на стене.

 - Это Клара. Мое орудие наказания. А это ваш товарищ. Узнали? Отныне он просто «И». У него сейчас будет легкое наказание за непочтительность.  После «урока» вас отведут к доктору, и вы получите в собственность  «два в одном» - и боль и наслаждение. Дальше вы будете встречаться редко. Только на общих занятиях. Может быть на экране.

 Она нажала кнопку коммуникатора:

 - Клара. Начинай…

 Камера двинулась с места и на экране стал вырисовываться интерьер помещения.  Чувствовалась рука дизайнера, реализовавшего бредни заказчика. Готика в суровой ее изнанке. Блочно каменная кладка. Сводчато арочные завершения стен. Серо – черно – красная палитра. Ржа множества цепей. Темного, почти черного,  цвета колесо в рос человека. Такого же брусы и колоды. Кровавые отблески пламени из камина по стенам. Меха кузнечного горна... Все, словно сошедшее с картинки – «Средние века . Святая Инквизиция.» И мальчишка. Голый. Голова и руки зажаты колодкой. Рот заклеен скотчем. Ноги задраны вверх и на уровне ниже коленок в разведенном состоянии зажаты еще одной колодкой. Брус под задницей мешает сползти вниз и удушиться. 

 Камера наезжает и во весь экран глаза. Дикие. Расширенные. Не понимающие. И только провалы зрачков медленно сползают, следя за чем-то из уголков к переносице. Мгновенная гримаса. Расширение зрачка. Схлопывание век. 

 Небольшая заминка. Руки с узловатыми пальцами вставляют в веки приспособление препятствующее закрытию век.

 Гримаса. Зрачок, перекрывший всю радужку.  Поток слез, забивших фонтаном. И полная тишина. Звук выключен.
 Не лицо, маску из фильмов ужасов, перечеркивает очередная судорога. Еще. И еще…  И еще.

 Зрачки слепо катятся куда-то вниз. Замирает голова. Хоть на экране крупная цифра 11 сменяется на 12. Безмолвие классной комнаты нарушается шорохом сползающего на пол тела одной из Ю. Другая заворожено влипла в экран, от нетерпеливого ожидания даже приоткрыв рот. Третья так и не шевелилась, зажмурив глаза с выскочившей на экране цифрой 2.

 Госпожа не смотрела на экран. Она смотрела на них и цвела в их страхе.

 Камера отъехала, показывая, как на мальчишку выливают ведро воды. Как Клара деловито меняет пруток на более толстый.  Как беззвучно шевелятся ее карминовые губы, замирая в презрительной усмешке. Как голова начинает пошатываться.  Рука вскидывается вверх и размытая тень вминается в ярко красную пятку мгновенно выделяя на ней белую борозду, тут же наливающуюся тем же пламенем. Цифра меняется на 13.

 Когда она застыла на 20 – экран погас.

 - Привести в чувство.

 Ватка с нашатырем вернула Ю в сознание, но не кровинки не осталось на лице, как и  у третьей, прятавшей свое сознание от картины избиения закрытыми глазами. С лица же второй не сходило возбуждение.

 - Каждая из вас может порадовать Клару. Так что - только усердие и послушание. А «И» походит до недельки на цыпочках. Если я позволю ему ходить.
 - К доктору.

 - Клара я сейчас зайду. Побеседую с игрушкой.

 *****

 Сквозь звон в голове до меня донеслось.

 - Клара, опусти его, чтоб был на коленях и не рыпался.

 Глаза не видели ничего, хоть и не закрывались. Резь в веках была мелочью по сравненью со схлынувшей болью. Ноги дернуло и тут же прострелило в позвоночнике, когда он разогнулся в нормальное состояние.  Колени ощутили холод камня, а щиколотки сдавили вновь.

 - Ну что, волчонок. Получил хорошее угощение от тети Клары? Хочешь еще? Она будет рада. Кстати, кадры были замечательные, я смотрю, наш оператор растет в профессиональном плане. Можно сделать клип. Спрос есть.

 - Открой ему рот.

 - Поздравляю с кино дебютом. Девочки были впечатлены твоим талантом, но мы еще отшлифуем его грани.  Станешь порнозвездой по имени «И». 

 Язык распух и слушался плохо. Вместо слов выдавилось какое то мычанье:

 - Я Р-о –мэ…а –нн.

 - Оу! Ро-мео!!!  Джулькой ты станешь, щенок!

 - Клара! Добавь. Эта скотинка еще не поняла, что говорить можно, когда на это есть прямой приказ. Пять.

 Ужас засвистел за спиной и ничего не случилось. Спазмом свело желудок. Снова свист и когда  в пятку вонзилась раскаленная игла, он изверг скопившийся газ и дерьмо.

 - Аааа!!!!

 - Засранец!!! Клара сделайте этому щенку клизму, что б из горла полилось. Потом проверить на простую и анальную возбудимость. Все равно будет нужно. Задействуй Эсок. Пусть потренируются на живом макете сосать. Будет им как лабораторная работа. Действуй. 

 - И вставь ему до горла кляп, что б и не мычал. Да, кстати. У тебя, возможно, появилась  личная  ученица.


 *****
 - Ну что, «И». Продолжим?

 - Перетаскивайте в манипуляционную.

 Заскрипели барашки колодок и меня выдернули из станка.

 - Векорасширители снимите. Все должно быть на своих местах.

 Обращаясь  как с бревном, меня за руки вздернули вверх. Краткий миг полета и ступни коснулись  ледяной кладки  пола.

 - Ааа. Су*ки!. Больно!..

 Едва тяжесть тела переместилась на пятки – по ним словно грохнули кувалдой. Инстинкты среагировали параллельно с руганью, и вышла милое балетное па – стойка на пальчиках.

 - Похвально, «И». Так и надо теперь себя передвигать. А то будет бо-бо пяточкам.

 - Су*кА, бля* дь, Я тебя на кусочки…

 Огненная затрещина прервала мой эмоциональный спич.

 - «И» опять не понял когда можно говорить!

 Повторная пощечина, ленивая и небрежная, заставила клацнуть зубами по языку. Только – только рассеивающийся туман в глазах вновь загустел потоком слез и всхлипов. Я был слаб и бессилен перед   этими церберами. Накапливалась жалость к себе, - Боже, за что мне это!!! В чем я провинился перед тобой!?

 - Рот открыл!

 (- Ну почему, почему они так. Они взрослые. Неужели им не жалко меня?)

 Сильные пальцы схватили за нос, перекрывая воздух, и дергая его вверх.

 -Ап, эп, эп… - холодное и скользкое полезло в горло, вызывая рвотные спазмы, усиливая слезы, лишая остатков воли, вообще выбивая даже жалостливые мысли.
 - эп, эп…

 Надавило на гортань. Демонически врезалось в уши пророчество:

 - Ничего, через месяц будешь хоть до желудка заглатывать и бровью не поведешь. Тащите.

 Перебирая большими пальцами я еле успевал за тащившими меня к новым мукам. Больно. Больно. Как же больно уже сейчас. Что будет дальше?

 Вновь рывок вверх. Спина соприкасается с преградой. Освобождается одна рука. Ударить. Ударить куда угодно! Лишь бы попасть хоть в кого-нибудь.

 - Звереныш! Ничего, обломаем.

 Руку ловят и стискивают. Прижимают к чему-то и чем-то обкручивают. Брыкаюсь ногами, но без толку. Только делаю себе еще больнее, натыкаясь пятками в невидимое мне. Оплели и вторую руку. Следом кожаными тисками охватило голову. Потянули за ноги, и застегнули в лотки. Ни повернуться, ни ударить, ни лягнуть.

 Прошло минут пять. Слезы чуток высохли. В стороне ( я не мог посмотреть) чем-то звякали. Кафельные стены. Белый потолок. Глухая штора. Там, наверное, окно и воля. Стойка – штатив из нержавейки. Купол хирургической люстры. На грани видимости – уголок стеклянного шкафа. И –«дзвяк»… «дзвяк» нечто упало и покатилось. Замерло последним «двяк». Опять начало сжимать ужасом:

 - Что они будут делать со мной!? Эп. Эп.

 Судорога свела горло. Голос комбеза.

 - Рвотой не захлебнется?

 Грубый мужской:
 - Пока еще никто не задыхался.

 Клары:

 - Ты, сердобольный, молчи в тряпочку. Это не твоя забота.

 В поле зрения появился белый халат, руки в резиновых перчатках, марлевая маска и примятая шапочка.

 - Нутесь, нутесь. Какие у нас предписания. Жалобы. Просьбы. Пожелания? А. Не можем говорить? Клара?

 - Полная промывка. Обгадился прямо в кадре сучонок. Проверка на стояк. И Средние еще «доить» его будут. Внеплановый факультатив.

 *****

 Комнаты. Они одинаковы, как близнецы. 3 на 4 метра. Пастельные тона окраски. Двустворчатый шкаф. Письменный стол. Широкая кровать. Тех же тонов белье на ней. Полуметровый  TFT на стене. Несколько тумбочек. Ковровое покрытие более темного колера. Точечные светильники на протянутой шине струне по диагонали потолка. Более мощные – на суставчатых шарнирах из стен над кроватью. Внутренняя дверь приоткрыта. За ней угадывается санузел. В общем, почти гостиничный номер полулюкс. Такой же обезличенный постоянной сменой жильцов живи в нем хоть день, хоть месяц.

 Только вот не гостиничный это номер. И даже не больничная палата люкс. Хоть при более внимательном взгляде на апартаменты можно прийти и к этому заключению. Покрывало на кровати, не скрывало свою пластиковую сущность. Как не скрывало оно и группу стальных сочленений по бокам, что явно указывало на возможность трансформирования. Три пары выступающих по бокам бортиков  - ограничителей только подчеркивали этот факт. А штанги-штативы в изголовье с медицинскими склянками и пластиковыми трубками из них? А жгуты проводов из нескольких приборов с экранами и множеством кнопок, стационарно подвешенных рядом? А кресло типа гинекологического в центре?

 Вот и не больничная палата -  подсказывает взгляд, удивлено упираясь в целую кучу цепочек на стенах. На лебедку с крюком. На девочку, распятую как лягушка на этом самом кресле ремнями, серповидными зажимами на голове, шариком кляпом во рту, векорасширителями, черном трико с открытым  доступом к интимным зонам.

 И так в каждой из трех комнат для новых «Ю».

 Яркая точка на экране раскрывается изображением. Там  Та – Госпожа. Им уже объяснили. Она госпожа в полном смысле этого слова. Властная как жаловать, так и наказывать, так и … Убить.

 -Ну что же. Все готовы? Продолжаем наш урок. Все наши материалы свежие и информационные. Зачастую в режиме онлайн. Как сейчас. Тема – «Клизма»
 - Несколько вступительных слов.
 - Различают клизмы: очистительные, послабляющие, промывательные, капельные и питательные. Все вы познакомитесь с ними в процессе учебы и все потренируетесь друг с другом. Но позже.
 - Клизма очистительная  применяется при запорах, отравлениях, перед рентгеновскими исследованиями, а также перед применением лекарственных и питательных клизм. Эту клизму можно делать из чистой кипяченой воды или с добавками растительного или химического происхождения для достижения лучшего результата. На нее достаточно 1,5 – 2 литра. И наконечник вводится до 15 см.
 - Промывательная еще эффективней. На нее надо уже до 20 литров и наконечник вводиться до 30-40 см. Так же вводиться и отводная трубка. И начинается цикл. Кишечник наполняется через одну, а через вторую отводится «отработка» пока не польется чистая вода.
 -И наконец, клизмы питательные — самый простой и распространенный способ искусственного питания при бессознательном состоянии, когда питательная смесь вводиться капельным методом при глубоко погруженном кишечном зонде. Знаете, какая длина кишечника? Правильно 12 метров.
 -Ну, теперь от слов к делу.

 Картинка сменилась.

 *****

 Перчатка влезла в банку с желтоватым содержимым. Заскользило по заднице.

 - (Если бы не кляп… Я бы тебя…) Ээ-э…

 От разрывающей боли спазмом свело все мышцы живота. В глазах заплясали звездочки.

 - Нда. Девственик. Больше трех пальцев не влезает… Мелочь. Разработается.  А дерьма…

 Док брезгливо сбросил испачканную перчатку в таз. Клара помогла натянуть на руку новую.

 - Блин. Они что все такие. Как не домашний, так дерьма выше крыши. Не знают что ли, что срать надо вовремя. Вредно держать все в себе. Да тут и агрегат забьется с первого же цикла.

 - Клара давай с классической начинай. Машину я потом подключу. Возьми фартук, а то и тебя загадит.

 Клара, облаченная в широкий и длинный черный резиновый фартук, в таких же, как у доктора перчатках, подкатила штатив с клизмой. Раздутый мешок выглядел угрожающе. Не говоря ни слова, она вдавила наконечник с шарообразным утолщением и сняла прищепку со шланга. С журчащим звуком и опадающими боками красного монстра меня начало заполнять водой. После дикой боли проникновения пальцев Дока, первые секунды не доставляли больших неприятностей. Так дискомфорт, стыд и страх от беспредела. « Ну, я вам потом. Я…» - зациклилось в голове. Потом когда живот начало раздувать как мячик, боль начала нарастать по крутой дуге. И словно подталкиваемый ей стал набухать и подниматься мой писюн.

 - Ты посмотри, - прокомментировал Док. – нормальная реакция, а вторично половые выражены еще не ярко. Госпоже это понравиться. Значит есть шанс,  на первых порах, приучить к  эрекции через боль, а там, глядишь, и еще какой-нибудь прикол придумаем. Эксклюзивный. Да, Клара? Докторскую защитить можно. Жалко не здесь.

 Глаза его мечтательно закатились.

 А боль все нарастала и нарастала ударами волн. И диаметр утолщения наконечника вдруг перестал быть запорным клапаном.  Выдавить. Выдавить из себя эту распирающую боль. Полилось. Железная рука, сжав тисками прорыв, прервала облегчение.

 - Клара, брось стараться. Вытягивай. Что выскочит – то выскочит. Остальное машиной доделаем. Только, чувствую, раздувной плуг  придется применять. Ты глянь, с трехсантиметровым на двух литрах прорвало.

 Хлестало и стукало, а тело, казалось, с каждой струей теряло по десятку килограммов и воспаряло ввысь от этой легкости. Но «недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах» … меня «обвенчали» с машиной.  Вот тут-то и начался ад с вкраплениями рая. В мою многострадальную попу ввели новый наконечник. Сначала шел сантиметровой толщины зонд 30ти - 40ка сантиметров длиной. Его я почти  и не почувствовал. Только хрустящее трение внутри, когда он под напором воды, большая часть которой тут же из меня и выливалась, находил себе дорогу в моих внутренностях. Потом скользнул более толстый шланг с двухсантиметровым  грибообразным  навершием с прорезями по бокам. И наконец , как сдвоенные лампочки , хреновина в которую и входили и выходили эти трубки. С внешней стороны была еще одна трубочка, оканчивающаяся резиновой грушей. Док начал ритмично сжимать ее, и хреновина начала расти в объеме, растягивая кишку и «пломбируя» дырку.

 Док, как репку за ботву, подергал шланги из стороны в сторону и удовлетворенно хмыкнул:

 - Ни капли не просочится, а просочится – подкачаем.

 Машину – никелированный куб с  толстостенными стеклянными колбами в смотровых окошках, подкатили поближе и сочленили со шлангами. Заурчала помпа и меня начало раздувать и сдувать. Я был футбольным мячиком. Я доходил до девятого месяца беременности тройней… и разрешался от плода отсосом. И каждый раз Док что-то нажимал на хреновине и змея зонда вползала в меня все глубже и глубже.

 - Ну, вот и по  тонкому кишечнику пошли и муфта почти не подтекает при продвижении.  Ай, я да молодец! Все верно сконструировал. Вымоем все к едрене фене.

 А «родовые схватки» все продолжались и продолжались, чередуясь с мигами блаженства в состоянии опустошенности, а время потеряло свой смысл. И после очередного просветления, я не сразу и понял что « слоник» родился. Сам он был виртуален, но хобот торчал стойко и незгибаемо.

 - Клара, ты только посмотри на этого красавца, - и он охватил перчаткой ствол. – Где там твои Эски?  Считай, первой повезло. Возбуждать не надо. Уже все готово. На блюдечке с голубой каемочкой.

 Он, не снимая перчатки, почесал переносицу.

 - Может его сразу хреном покормить, пока чистенький? Да нет. Не будем нарушать чистоту эксперимента – по простате и импотент кончит. Кстати надо взять анализ на гормоны до и после. Клара, «бабочку».

 Игла «бабочки» вошла в вену и была надежно зафиксирована к локтевому сгибу с  наложенной прежде лоток-шине.

 - Клара, пустой шприц. Пятикубовый. Да не тот. Который меньше. Ты что читать не умеешь.

 Было видно, что Клара робеет перед Доком. Так как не обмолвилась и словом в ответ. Тягучая краснота потянулась за штоком и заполнила объем. Док сдвинул прищепку.

 - Ну, где там твои факультативщицы. Видишь, и первой теперь придется попотеть.
 Их пикировка мало трогала меня. Я был пуст. И это было восхитительно. Было восхитительно на животном уровне – мне не больно. А эмоционально, а тем более осмысленно – было уже все равно.

 Было все равно когда теребили и глотали мою сосиску, вялую как лежалая  морковка. Не понимал я и действа на огромной плазме, полного голых задниц и сисек, громких ахов и стонов. И только когда в меня опять вошли пальцы Дока, и начали что-то усиленно мять, накатила волна тепла и судорожных конвульсий и из мягкой головки выкатилось на подставленное предметное стекло несколько прозрачных капель.

 Док прокомментировал:

 - Эмоциональный шок.

 И опять закачал в другой шприц кровь.

 ******

 - Госпожа, если вы хотите вылепить из этого подопечного игрушку, то я бы порекомендовал не подвергать его несколько дней болетерапии. В идеале – даже без любого грубого психологического давления. Пусть сам придет к выводу, что деваться некуда и смирится с уготованной ролью раба, а со временем мы заставим его полюбить этот статус. Кнутом и пряником. Можно конечно применять и химиотерапию теми препаратами, которыми  пользуемся при  переправке товара за границу, под  видом тяжелобольных детей транспортирующихся на лечение. Но какой интерес  пинать  безучастный овощ?

 - Хорошо. Засунь его на пару-тройку недель в «корсет». Проколи гормоны. Когда посчитаешь нужным, забей голову уроками с 25 кадром. Потом Время Клары. Пусть учит сосать, и кончать от боли. Твое же дело - сделать его счастливым от того, что его тра*хают или он сам делает интимные приятности мне.  Я хочу собачонку. Уже и кличка есть – Джульета.  Жулька  - когда покажу что сержусь, и пусть это вызывает эффект эпилептического припадка. Ты же у меня кудесник, Док. Я помню тот заказ на V-одиннадцатую. Как ее плющило от желания быть трах*нутой только от слова «К ноге!».

 - БРАВИСИМО!!!

 Неожиданно с нажимом бросил он. Мадам разрумянилась. Ее глаза лихорадочно заблестели фанатизмом и похотью:

 - Я хочу, чтобы мой песик захлебывался восторженной слюной от вкуса моей…

 Док, зная ее секрет, не акцентировал о чем идет речь.

 - Как угодно, Госпожа. Я могу начинать?

 - Да, - то ли выстонала, то ли выдохнула мадам.

 Док в коридоре злорадно усмехнулся.  Сегодня, если уже не сейчас, Ю ждут внеплановые занятия. Он остановился и оглянулся на прикрытую дверь. Губы сложились в шевелящуюся трубочку.  У него в арсенале были и другие психокоманды, произносимые с особым нажимом в интонации. Убойная это штука – лингвокодирование.

 Он догадывался о почти гипотетическом Большом Боссе и как легко можно отрубить всяческие ниточки от «госпожи» через посреднико – посредникам к нему. Внезапно его прошиб холодный пот – «А вдруг и у меня есть СЛОВО… Нет. Я профи в этом вопросе. Я бы почувствовал…» Излишне резко повернувшись, он пошел прочь.


 *****

 Я лежал в неподвижности, сжатый в кокон целого вороха пеленок, на широкой кровати. Тишина и покой. Я плыл и плыл в их волнах. Методичное капанье в какую-то посудину из трубки,  вставленной в мой писюн, действовало как усыпляющее…

 …теперь у меня было много времени. Просто прорва времени. Уйма времени…

 … я кипел и дергался тогда, когда меня приволокли сюда… засунули в ванную с теплой водой… держали, сидящего, мертвой хваткой за плечи…

 … постригли и побрили голову… Кричал, корчась рвотой, от резинового фаллоса в горле…


 … сейчас у меня другой… такой смешной… как большая детская пустышка… вчера была розовая… сегодня белая…

 … когда мне хочется пить я начинаю сильно - сильно давить ее губами и энергично сосать…

 … тогда мне прямо в горлышко струйками бьет молочко или сладкая кашица… но надо постараться… когда я просто сжимаю ее губами ничего не происходит и только крылышки ограничения щекочут нос… я специально так делаю… так забавно получается…

 …еще цямкать…

 - Цям. Цям. Цям. Цям...

 … а зубами нельзя. Бьет током… Особенно та, первая, синяя. Брр.

 …ой, о чем я… потом пришла женщина. Замотала и высушила меня полотенцем… и качала – качала меня на руках… потом сказала что оденет меня в корсет… чтобы я не боялся… в нем будет хорошо и удобно… у нее были такие добрые глаза… и

 … нежные руки… я ей поверил…

 *****

 Она раскатала сверток, который ей дал Док. Стандартный для их заведения «корсет». Помня наставления, она не переставала улыбаться и говорить односложные ласковые слова. Какие угодно. Это не имело значения. Ни род, ни падеж – главное безостановочно и ласково. Двигаться только замедленно и плавно. И улыбаться – улыбаться -  улыбаться… Говорить и говорить. Заволакивать сознание нежными словами. Играть добрую. Расположить к себе. Не торопиться и не торопить. Все как по нотам. На все около часа. К началу вхождения в заключительную фазу действия релаксанта этого времени хватит с лихвой. Он уже немного заторможенный и уснет, ощущая ее рядом и полностью доверившись ей.

 - Вот потрогай, лапушка, какой он мягонький, тепленький. Потрогай, потрогай. Зайка, тебе же стало тепло в полотенчике,  а он еще лучше. Правда – правда. Вот возьмись за краешек, солнышко…

 - Вот видишь. А теперь смотри, какой он славненький. Тут и носочки сразу есть. Как здорово! Смотри – смотри какие. Ножкам будет тепло - тепло! У тебя, ягодка, ножки замерзли? Давай скорее их согреем!

 - Тепло. Правда тепло?! А давай я тебе еще теплее сделаю. У меня что-то есть! Такие трусики специальные. Все-все их могут носить. Даже я. Хочешь, покажу?

 Она прижала его ладошку к своему бедру. [«Вот же гадость какая. Пришлось для убедительности натянуть «памперс». И если у меня когда-то будут дети, то стану пользоваться немодными подгузниками, чем этой пароваркой»]   Следуя роли и продолжая улыбаться, приподняла подол юбки, частично выставив напоказ синеватую пленочную поверхность дерьмосборника.

 - Хочешь такой же? Вот я его ложу-у на кроватку. Раз-во-ра-чиваю.  А теперь, сладенький, давай на него попочкой. Ап.  Давай на нем попрыгаем. Чувствуешь, зайчик мой, какой он пушистый и мягкий.

 Не давая опомниться и начать протестовать, быстро продернула нижнюю половину между ногами и свела  липучки вместе. Так же быстро подтянула чуть выше штанины трико, скрывая младенческий прибамбас. 

 - Аюшки – без полотенчика плечикам зябко. Давай скоренько ручку, ладушка.

 Его кисть попала в беспалую варежку – завершение рукава и он попытался инстинктивно вырвать руку из ее плена. Шас, не на того нарвались! Женщина прижала его к своей мощной груди, утопив голову между ее половинок и продержала так с минуту. Поглаживала второй ладонью по спине и ворковала –ворковала как горлица птенцу.

 - Сладкая ты моя ягодка. Птенчик мой милый. Котеночек…

 Без всяких задержек было покончено со вторым рукавом и молнией под шею. Даже облегающий капюшон прошел на ура. («Ему двенадцать, а реакции пятилетнего. Прав Док. После болевого стресса реакции только на простейшее или буйство, или впадение в детство»)

 - А сейчас мы все поправим и завернем тебя еще и в простынки. Я тебе скажу по секрету на ушко, что в эти трусики можно даже делать пи-пи, и ты даже не будешь мокренькой. Так что наша Джульета будет сладко …  (« О, господи, нельзя же еще называть его по новому. Фу. Не заметил. Можно было все испортить. Да он уже почти отключился. Запеленать и покачать на всякий случай на руках»)

 - Баю, баюшки, баю
 Тебе песенку спою…

 Еще через час она распеленала сверток. Стянула до необходимой сжатости корсетную шнуровку на спинной части трико. Зафиксировала молниями - рукава к торсу, а ноги между собой и, напротив, расстегнула расположенные в нужных местах. Ввела зонды в мочевой пузырь и в кишечник. Подсоединила к «бабочке» капельницу и вновь упаковала свертком.

 Капельки мочи начали работать метрономом, отсчитывая секунды, часы и сутки дурмана забвенья. Она поправила дыхательную трубку в ноздре новоокрещенной Джульеты, бросила взгляд на  зеленую змейку сердечного ритма и освободила зажим первой из многих бутылочек капельницы. И, уже не осторожничая, захлопнула за собой дверь.

 - Если не подохнет от ударных доз гормонов, то через полгодика  начнет вылупляться чудненькая шималя!..

 ******

 … как ей не верить?... У нее такие, такие руки…

 … Я только открыл глаза и она тут же подошла ко мне… и голос ласковый, ласковый…

 …я хотел к ней прижаться… не смог повернуться… нос так чесался,…а она как будто слышала мои мысли… взяла и нежно его потерла…

 …потом говорит – мне нельзя шевелиться… что-то там во мне лопнуло… да меня же мучил тот в халате… потом сказала что я спал три дня… наверное правда… я и сейчас сплю почти все время…

 …сколько же дней прошло? Наверное много… я помню что долго сердился… что старался вырваться из этого, как его корсета… и сердился что даже она называет меня Джульетой… зачем сердиться? …какая разница как тебя зовут… мне даже стишок в голову пришел…  «Джульета в корсете – печальнее нету…» или «повесть про эту – Джульету в корсете. Печальнее нету. Печальнее нету»

 …дальше чего-то не складывалось… И почему печальнее… наверное это, как ее там, во! Рифма! Не придумывалась… Ну вот опять привязалась  эта «корсета»… попробовать что-то другое…

 …корсета. Корсета. – Света! Карета. Согрета… чего мне раньше такие слова не вспоминались?

 Светом согрета.   …ну давай же думай… Джульета в карете. Вот получилось же!!!!

 - Светом согрета
 Джульета в карете.
 Едет …  да, да, да. В каретах ездили раньше. Лошади там. Рыцари. Тетки  такие красивые в платьях до земли.

 - Платье!!! Да! «Та» была в длинном платье. Убью. Убью, Убью!!!

 *****

 Система контроля была всегда начеку.

 Коммуникатор пропел всое «бип-бип» и голосом дежурного оповестил:

 - Объект сильно взволнован. Сильно изменен сердечный ритм…

 - Как же  мне осточертела эта Джульета! Чай нельзя попить нормально!

 Но деньги платят за неустанное внимание и, надо сказать, немаленькие. Поменять выражение лица. Улыбаться… Вот и комната:

 - Маленькая моя! Что такое. Ты соскучилась. Дай я потрогаю твой лобик.

 - Сладенькая моя. Все, все, все. Я с тобой.  Хочешь, я мультики тебе включу про кота и мышку? Вижу, вижу, что хочешь…

 Засветился экран панели и побежали кадры где Джери вновь стал гоняться за Томом. 24 кадра за секунду, но были и лишние – ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЕ. И через них вбивалась в голову лингвопрограмма. Вбивалась уже третий месяц. Пора было проверять усвоение.

 - А хочешь я сосочку уберу.

 Это было так неожиданно для Джульеты, что даже глаза оторвались от экрана и замерли на ней.

 - Хочешь? Вижу что хочешь. Хорошо, но чуть позже. Время. Сейчас уже прийдет девочка делать тебе массажик. Тебе нравиться массажик? Девочки умнички. Они хорошо научились.

 Очередная «С» зашла, блестя глазами, в комнату и нетерпеливо двинулась к кровати.

 - Разрешаю распеленать.

 Ее пальцы слегка подрагивали, когда она взялась за края верхней пеленки и рывком откинули первый слой.

 - Спокойнее! Медленней.  Еще медленней. Все надо делать плавно и красиво!

 Но было видно, что той не хочется медленно, но она стала сдержанней. Оголился пах.

 - Вытащить катетер! Теперь можно.

 Еле дождавшись этого разрешения голова девочки метнулась вниз. Зачмокало и зацемкало.

 …  …  …

 - Достаточно. Хватит, я сказала! БЭГ!!!

 Только после ЭТОГО губы оторвались от такой сладкой конфетки. Мордочка корчила недовольную рожицу.

 - Ну, хорошо, можешь погладить еще немножко рукой. СТРЭЙС!

 Улыбка подтвердила согласие хоть на такой бонус. Пальчики начали перебирать кожицу... Но команда оказалась обоюдной и теперь начали поблескивать глаза и у Джульеты. Стал напрягаться детородный орган…

 - Ты же хочешь подышать ротиком? Давай свою сосочку.

 - А хочешь поблагодарить девочку за ее старания? Ну конечно хочешь.

 - На колени над лицом. Сосать!

 Девочке не надо было повторять дважды. Как не надо было даже понуждать мальчика. И опять только после обоюдных судорог, продолжающееся паритетное ублажение было остановлено только командой – «БЭГ» и то она подействовала не сразу…

 - Правда хорошая игра?

 Лица игроков выражали полное согласие.

 - Ну хорошо. Тогда поиграем и завтра.

 После-после- послезавтра правила игры усложнились и удлинились на несколько таймов. Первый оставался классическим разминочным. Во втором добавлялся искусственный фаллос в попе Джульеты, а в третьем, финальном страпон таранил его горло на полную свою длину, увеличивась в размерах к следующему «остязанию».

 - БЭГ !!!

 И обоих игроков, из которых только один был константой, разводило на исходные…

   *****

 Прошел еще один месяц…

 Госпожа развалилась в кресле Дока в его кабинете. Такая стандартная ее бесцеремонность его раздражала, но… надо сохранять предписанный статус-кво.

 - Док. Когда уже у моих ног будет ластиться мое животное. Мне уже надоело ждать. И за что я плачу вам такие бабки?

 - («Да уж. Ты платишь. Голь ты перекатная и никто. Кусок разменного мяса на случай обрубания хвостов.») Но. Госпожа! В таких вопросах нельзя торопиться.

 - Мы же сделали уже очередной выпуск. Или новые «Ю» требуют слишком много вашего внимания. Я хочу Джульку.

 - Госпожа. С этим термином вам нужно быть поосторожнее.

 - Да знаю я, знаю. Но Джульета – так длинно…

 - Это было ваше желание. И, кстати, только эта команда носит эксклюзивный характер. Остальные – стандартный набор. Кстати.

 Док бросил взгляд на настенные часы:

 - По времени сейчас начнется урок в лежачем положении. Мы продолжаем раз в три дня его в качестве поощрения. Джульета очень полюбила пеленки. Вы можете проследить  с экрана за ходом урока. 10 минут до начала потерпите.

 - А чему вы еще ее обучили.

 - О. Многому.

 - А конкретней нельзя?

 - Полное, заданное реагирование на Слова Команды.

 - А?

 - Я же сказал. На ДЖУЛЬКА она реагирует как вы и заказали – с катанием по полу от фантомных болей и пеной из рта.

 - Интересно! Попробую в первую очередь…

 - На СТРЭЙС – до физического истощения. Правда из-за этого БЭГ воспринимается несколько заторможено. Но мы еще будем работать над этим. Я установил срок предварительной обработки в 6 месяцев. Тем более гормональная перестройка почти закончена. На днях можно будет удалять лишнее. Семенные канатики уже полностью атрофированы. Растет грудь. С удалением яичек процесс ускорится.

 - И это все!?

 - Почему же. Ваша собачонка с удовольствием питается из фалосса и лакает из миски. Рвотный эффект задавлен полностью. Может принять в себя как с переди так и сзади до 25 см и до пяти в диаметре.

 Он умолк и скептически хмыкнул, мельком глянув на бедра Госпожи.

 Ходить может только на каблуке с пяти сантиметров. Стопы перестроены под 10. Без них, без раздумий и возражений, на четвереньках… Кстати, пора отвлечься на просмотр.

 И нажал кнопку пульта. Надо сказать секунда в секунду:

 - …ЭЙС!!!
 - С-07 не надо торопиться. Джульета никуда от тебя не убежит. И свой «чупа чупс» не отдаст другой. Разворачивай медленно. Растягивай свое удовольствие. Не забывай, что тем самым подогреваешь не только свое, но и желание партнера. Молодец.
 Теперь нежно - нежно пощекочи мошонку. Нежнее. Как вас учили на тренажерах. Еще нежнее. Пробеги коготками вверх. Замри.
 Видишь как он отзывается. Как начинает дрожать. Ущипни!  Я же говорю нежно. Боль должна быть строго дозированной. Сразу проведи по этому месту язычком. Прижми язычек. А теперь легонечко дуй. Раз. Раз. Раз. Пробеги снова когтками, но не поднимай головы. Щекочи бедра волосами.

 - Теперь медленно – медленно продвигайся вверх, слегка касаясь его грудью. Только кончиками сосков. Вытягивайся как змея. Прижмись. Замри! Приподнимись не отрывая сосков. Теперь медленно назад. Замри! Вверх. Замри! Назад.

 Док не смотрел на экран. Это ему осточертело хуже горькой редьки. Конвейер! Нет простора для полета мысли. Он смотрел на «госпожу» и ее реакцию на происходящее по ту сторону экрана. И эта реакция ему была не по душе.

 Вся она подалась вперед и ее губы беззвучно двигались словно дублируя мысли. Нет. Одну мысль… даже не мысль, а слово…

 - Господи, - вдруг догадался Док. – БРАВИССИМО…

 - Я хочу его!

 - Госпожа!

 - Я сказала ХОЧУ!!!

 Она вскочила и бросилась в дверь. Док схватился за голову и вдруг плюнул синхронно со взмахом руки и вышел вслед.

 - Да. Недоработка. Надо и для нее «ушат воды» вбивать в мозги.
 Когда в коридоре он наткнулся на юбку с вырванными пуговицами, то резко перешел на бег.

 Госпожа только откинула девчонку и та бесформенной куклой сползала по стене и рвала, не обращая внимание на завязочки, свои стринги.

 Он попытался перехватить ее, но она уже прыгнула на кровать и, направляя рукой, всадила, утробно рыча, свою тайну в горло мальчишки…

 - Та! – неожиданно осознал тот и, как питбуль, сцепил зубы.

 -ДЖУЛЬКА – орала ТА. – ДЖУЛЬКА!!!!. Но его трясло и выворачивала и без этого. Даже без внушенной команды.

 Ее колени инстинктивно сжались и рванулись в сторону и толчком рук – вверх. Глухо хрустнуло… На обоих навалилась тьма…

 *****

 Как утверждают – все развитие идет по спирали. От развития цивилизаций, до брутальных мелочей. Обкатанный временем сценарий воплощался в жизнь и сейчас. Бедные дети орали и крутились под  безжалостными струями. Комбезы соревновались в точности попадания  ограниченных в передвижениях живых мишеней. По прошествии заданного времени появилась Та, которая станет для них Госпожой. Только двигалась она как-то скособочено, мелкими шажками. Да и лицо ее напоминало восковую маску.

 - Отдраили гаденышей?  Свои нечистоты в комнате они убрали? Послали туда Ю? Зря. Запоминать на будущее! Все чтоб языками вылизывали. Теперь всех к Кларе. Пусть с ученицей займется пятками.

 Она уже поворачивалась к двери, когда до нее донеслось:

 - Госпожа! Пожалуйста, не надо меня по пяткам. Я хороший мальчик. Я не писял – это девчонки. Я терпел. Не надо меня бить. Я все-все сделаю для Вас! Только прикажите! Мне страшно, когда мне хотят делать больно. Ну, пожалуйста!!!

 Голос мальчишки дрожал от слез, а глаза с надеждой смотрели ей в спину.

 Госпожа неловко полуобернулась.

 - И что ты можешь сделать все-все?

 - Я… я могу лизать Вашу писю. Все –все могу…

 Госпожа вздрогнула…

 *****

 - Клара. Мальчишку не бить. Пусть стоит и смотрит. Кажется это будет более действенный метод.

 - Да. Еще. Потом пусть Док, на всякий случай, вырвет ему все зубы. Имитатор можно заправлять и жидкой кашкой.

 *****

 Был немилосердный удар по нервам рыбака, зацепившего блесной не щуку, а…

 *****

 - Тут еще у одного срок хранения вышел. Нужна ваша подпись на извещении для прокуратуры. Потом под… утилизацию.

 - Бомжара?

 - Получается так. Это, если помните, пацан - утопленик со свернутой шеей и растянутым анусом.  Явный криминал. А с разрешением на захоронение никто не пришел. Висяк чистый.

 - Я б этих изуверов и таких «матерей»…

 Судмедэксперт горестно взмахнул рукой.  Даже его профессиональная выдержка, закаленная годами работы, сейчас дала трещину…