Мутант

      Александр нажал красную кнопку, и пронзительный визг циркулярки умолк. Уложив последнюю доску в штабель и отбросив горбыль, он вышел из-под навеса, достал из портсигара дешёвую «Приму» и уселся на нагретые солнцем сосновые брёвна. Рядом с ним устроился Генка, его напарник по пилораме и сосед по дому. Александр вспомнил о вчерашнем телефонном звонке и слегка ткнул локтем в бок Генку:
     - Слышь, Ген, мне вечером братан двоюродный звонил из Зареченска. У него свадьба скоро, приглашал. Да ещё интересовался насчёт мяса подешевле, там на рынке очень дорого. Нет ли у тебя хороших знакомых в совхозах, где можно разжиться?
     - Надо подумать… - поскрёб сивый ершистый затылок Генка. – Вообще-то у Нинки брат  зоотехником в Первомайском. А там телятник большой… Я после работы с Нинкой потолкую, может, мы с тобой на двоих целого телёнка возьмём. Поделим – и ты, сколько надо, на свадьбу увезёшь.
     - Мысль дельная, - поддержал Александр, - её после работы смочить не грех!
   Закончив работу, друзья взяли по пути в магазине поллитра и спрятали в Генкином сарае, оборудованном под домашнюю столярку. Их большой пятистенок был поделён на две квартиры, а обширный двор с огородом, как водится у добрых соседей, разграничивался только межой. В единый дощатый хозблок были объединены два сарая и дровяники.
Пока не пришла домой жена, заходившая вечером в детсад за дочкой, Александр выловил из банки пару солёных огурцов, настрогал ножом мороженного сала, щедро раскладывая его на ломти чёрного хлеба, почистил пару фиолетовых луковиц. Сложив закуску в миску, он вышел на крыльцо. Генка уже ждал его в сарае.
     - Сань, я позвонил шурину, - доложил он, - тот сказал, что поможет, скотинка на убой есть. Обсудим с бабами, деньги возьмём да и съездим.
     - Ну, дай бог! - Александр с воодушевлением поднял полный гранёный лафитник.

   В субботу едва встало позднее осеннее солнце, а друзья уже тряслись в пустом, гремящем на колдобинах разбитой грунтовки, бортовом УАЗике. Старая машина, на которой Александр проездил уже более десяти лет, была незаменима в хозяйстве, для выездов в лес и на реку. Грохота добавляли две старые оцинкованные детские ванны, предусмотрительно припасённые с собой под мясо, которые, сталкиваясь, прыгали и ездили по кузову.
   Полсотни вёрст по осенней распутице – путь не скорый. Проехав около десятка километров и добравшись до речки, Александр свернул с дороги на берег, добыл из-за сиденья бутылку «Перцовки». Генка подозрительно посмотрел на него:
     - Не боишься? А вдруг на Березина напоремся!
     - Не напоремся, я вчера специально в райотдел позвонил. Березин сегодня дежурит по отделу, так что в районе на дорогах никого из гаишников не будет.
     - Тогда наливай! –  обрадовался Генка.
   В совхоз они приехали почти к обеду. В старой бревенчатой конторе Генка нашёл своего шурина, откормленного увальня лет сорока в «болотниках», распахнутом брезентовом макинтоше, лоснящейся шляпе с обвислыми полями и замызганном галстуке неопределённого цвета. С трудом затолкав начальство на пассажирское сиденье, Генка прыгнул в кузов, и машина поползла по тракторному следу к телятнику, затерявшемуся в ложбине между голыми чёрными черёмухами.
   Преодолев пешком последнюю сотню метров основательно размятой копытами жирной глины, троица вошла в телятник и остановилась, чтобы глаза привыкли к полутьме. В нос ударил резкий аммиачный «аромат».
   Появление людей подействовало на население телятника возбуждающе. С обеих сторон из-за длинных загородок к проходу потянулись блестящие, с гладкой шерстью, черноносые и черноглазые, слюнявые, но тем не менее – всё же очень симпатичные телячьи морды. Они с явным удовольствием позволяли гладить себя, старались лизнуть протянутые руки.
   Громкое многоголосое мычание выгнало из подсобки некое существо женского пола, одетое в серую телогрейку, бывший когда-то клетчатым платок и сплошь залепленные грязью и навозом резиновые сапоги. Существо подошло к посетителям, сплюнуло себе под ноги окурок и спросило:
     - Чаво пришёл, Сергеич?
     - Да вот, Наталья, люди будут телёнка брать.
     - Которого? – равнодушно спросила Наталья.
   Генка посмотрел на Александра, но тот растерялся:
     - Хрен его знает! Я не разбираюсь, они тут вроде все одинаковые.
   Генка попытался оценить телят потребительским взглядом, но не смог. Все они смотрели на него так доверчиво, что у него не хватило сил указать пальцем: «Вот этого!», приговорив таким образом это милое существо к казни.
     - Забивать сами будете? – обыденным голосом спросила Наталья, ковыряя в носу.
     - Нет, ты организуй, а мы после обеда подъедем, - скомандовал Сергеич и пошёл к выходу.
   За дверями все трое облегчённо вдохнули свежего воздуха и пошлёпали по грязи к сиротливо стоящему поодаль УАЗику.
     - Имейте в виду, забойщикам все потроха полагаются, - предупредил Сергеич. Генка согласно мотнул головой.

   Через пару часов, уговорив под свежепросоленные рыжики и наваристые щи литр водки, отдав Сергеичу деньги за мясо, компания вернулась к телятнику, таща с собой привезённые ванны. Там кровавое дело уже было закончено. Два полупьяных скотника побросали мясо в ванны и поочередно перетаскали их в машину. Получив в дополнение к потрохам ещё и поллитровый гонорар, они поинтересовались:
     - Ноги брать будете?
   Генка взглянул на Александра, тот кивнул:
     - Будем,  за них тоже уплачено!
   В деревне выпили "на посошок". Изрядно захмелевший Сергеич, отягощённый полученными за телёнка деньгами, рвался к магазину, но Генка наставительно поднял к его носу свой указательный палец:
     - Нам больше нельзя, мы за рулём!
   Друзья, несмотря на заклинания Сергеича остаться, мужественно забрались в машину и двинулись в обратный путь.

   Нужно отметить, что пьяному на селе ездить гораздо безопаснее, чем в городе. Здесь и встречные реже, и дороги - не разгонишься, да подчас и баранку крутить не надо - никуда машина из колеи не денется. Здесь главное – не уснуть и на мента не нарваться.
   Когда до дома осталось около километра, друзья ещё раз остановились, совершенно обоснованно подозревая, что выпить сегодня последнюю оставшуюся бутылку «Перцовки» супруги им уже не позволят…

   Дома у Генки лишь хватило сил затащить ванну с мясом на крыльцо и плюхнуться в холодной террасе на старый продавленный диван. Он захрапел, не слыша ворчанья своей раздражённой благоверной и не подозревая о проблеме, свалившейся на соседа…
   Александр уволок свою ванну с мясом в сарай и позвал жену, мол, разберись сама, что куда. Ушёл домой, нацелился прикорнуть, но пришла любимая и завопила:
     - Ты почему, пьянь нахальная, все четыре ноги себе забрал, если пополам платили? Или Генка отказался, холодца ему не надо?
   У ошарашенного Александра и сон пропал:
     - Как все забрал! Да и Генка, вроде, не отказывался, не помню…
     - Пить надо меньше! Не помню…
   Александр вздохнул, поднялся, пошёл к соседу. На крыльце услышал бодрый храп соратника, зашёл в террасу и с трудом растряс Генку:
     - Ты почему ноги телячьи не взял?
     - Взял я, все четыре… - пробормотал Генка и снова вырубился.
   Ничего не понимая, Александр вернулся домой:
     - Чего болтаешь зря! Генка говорит, что забрал все четыре ноги.
     - Что-о-о?! – жена пулей вылетела из дома. Александр услышал, как за окном она судачит с Нинкой и удовлетворённо свалился спать. Бабы сами разберутся…
   Но уснуть он не успел. Жена вновь подняла его и потащила за собой во двор, где, освещенные фонарем с крыльца, рядышком стояли две ванны с мясом, в каждой из которых поверх мяса лежало по четыре свежих телячьих ноги…

   Он не успел отойти от шока, как рядом с ним Нинка поставила непроспавшегося Генку. Генкина реакция на увиденное была не менее убедительной…
     - Ты что-нибудь в телятах понимаешь? – осторожно спросил он.
     - Вроде, - неуверенно ответил друг.
     - У телёнка должно быть четыре ноги! – объявил  Генка, ясно осознавая, что реальная действительность не оставляет камня на камне от его легкомысленного утверждения.
     - Может – мутант? – ещё более неуверенно предположил Александр.
     - А ты там мутантов видел?
     - Да кто знает, их там много было…
   Генка не выдержал, бросился в дом. Не прошло и трёх минут, как он, радостный, соскочил с крыльца:
     - Позвонил Сергеичу. Оказывается, пока мы там обедали, на телятнике забили двух телят! Одного забрали до нас, но покупатели ноги не взяли. Потому и ног - восемь, а ты – мутант, мутант…
   Александр облёгченно вздохнул, взглянул уничтожающим взглядом на супругу и ушёл домой. Он свалился на диван, мысленно представил большую глубокую тарелку с холодцом, украшенную по полям хреном и горчицей, но попробовать не успел, потому что отключился.
А ночью ему приснился восьминогий, длинный как многоместный велосипед, весело мычащий телёнок.