Шумят тополя у лимана Гл 10

     Степан проснулся по привычке, когда за окном едва стало сереть. В голове гудело. Поёживаясь, он выбрался из конюшни наружу, сделал малую нужду и вернулся обратно. На глаза попалась стоящая на столе вчерашняя бутылка. Не долго думая, он вылил остатки содержимого в стакан и залпом выпил. Скривился, прищурив левый глаз, передёрнул плечами. Схватил со стола огрызок луковицы, кинул в рот, зажевал, и, завалившись обратно на сено, задремал. И привиделся ему дивный и странный сон. Будто кто-то подарил ему красивую белую лошадь с серыми книзу разводами…. Степан хотел взять её под уздцы…. Глядь, а лошадь эта – вовсе не лошадь, а бугай Сигал, которого знают, и бояться все в округе…. Степан отдёрнул руку, отшатнулся от бугая и проснулся. Открыл глаза: перед ним стоял в форменном одеянии урядник, рядом – Демид Михайлович, за ними садовник Алексей.
     Степан, ничего не понимая, что происходит, приподнялся на локтях. Первое, что пришло Наум: «Наталья? Неужели? Что я наделал?..»
     В это время к уряднику подошёл молодой казак, лицо которого Степану показалось знакомым, и прошептал:
     – Одна из лошадок забрёхана с ночи грязью…             
     Второй незнакомый Степану казак неожиданно вышел из-за закутка, и что-то поднял за спиной Степана.
     – На, возьми, а то затеряется в сене.
     Степан недоумённо взглянул на казака и как-то безразлично ответил:
     – Не моё это…
     Демид Михайлович сразу признал то, от чего отказался Степан.
     – Знамо дело, не твоё! – с гневом приступил он к Степану.– Этот кисет накануне я подарил Афанасию, а ты, тать, душегубец, убил и ограбил его! Вон и кровь на рукаве.
     Степан только сейчас увидел ржавые пятна на манжете рубахи, и снова мелькнуло в голове: «Наталья?» Он на мгновение прикрыл глаза и отчётливо увидел её лицо. «Уходи, уходи…» – повторяла, усмехаясь, она. Но мог ли Степан сказать, откуда кровь? Нет, не мог! Был ли у него другой выход? Нет, не было!..
     От отчаяния Степан вскочил на ноги и, подавшись вперёд всем телом, прокричал в лицо Хорошило:
     – Не повинен я!
     Казаки тут же схватили его с двух сторон за руки.
     – Ну-ну, не балуй!