Симино хозяйство

Серафима Аркадьевна Арш, Сима по прозвищу «Дона Роза», поняла как ей жить дальше, случайно оказавшись в пивном баре, по пути от работы к дому, в тот день, когда ее сын Эдик, прорезавшимся, наконец, мужским голосом, попросил оставить его в покое.
Вместе с созданным ею же самой автотранспортным предприятием по международным грузоперевозкам.

Серафима Аркадьевна так долго ждала взросления своего единственного сына, что сейчас,хотя в её носу пошипывало, а в сердце покалывало, тем не менее была, непонятным ей самой образом, огорченно обрадованна.

Эдик у Серафимы был ребёнком «ворованным», в том смысле, что никогда Сима Арш замужем не была. И не потому что внешности была не особенной, а роста не значительного,вовсе не поэтому.
Мужчины у Симы водились, огорчая до невозможности ее недоброжелательную первоэтажную соседку Галю Полушкину, женщину выдающуюся и спереди, и сзади, но на мужском поприще не очень удачливую. Была Галя подслеповата, но слышала отменно, и давно уже связала звук тихо закрываемой в третьем этаже симиной двери с удаляющейся от их подъезда быстрыми шагами очередной бравой мужской спиной. Поэтому, задыхаясь от подобной жизненной несправедливости, со злым не то одобрением, не то осуждением часто шипела она в симину худую спину : - Ни рожи-ни кожи, а, гляди ж ты, всю жизнь без мужика, но с мужиками!. Завидовала.

А Сима и думать не думала никогда ни о какой семье. Опасалась. Сгоревшая от алкоголя, сначала в переносном, а потом и в прямом смысле симина непутёвая мамаша Зойка, навсегда отбила у неё охоту на эту тему думать.
А симина бабка, Мария Семёновна, оставшись с четырехлетней внучкой на руках, с младых ногтей внушала последней жестокое отвращение к брачному институту по причине своей собственной ненависти «ко всем кобелям, что Зойку споили и сгубили».
И не снимала с себя вины баба Маня за то, что поддалась она в свое время уговорам ловкого и веселого, исчезнувшего вскорости в неизвестном направлении Изи Арша, записалась с ним да ребеночка от него прижила.
- Видать, нельзя было от нерусского рожать! Неосмотрительно поступила,- корила себя симина бабка,- не дело это-кровя смешивать!

Вот от чего и не мечтала Сима ни о семье, ни о детях, а потом, вдруг, увидела ,выходящего из соседской двери напротив, замечательно красивого, армейской выправки мужчину, да и решила от него родить. Для себя, любимой!
Так балерина, годами не позволяющая себе ничего высококаллорийного, решается,вдруг, однажды купить огромный тор в центральной кондитерской и съедает его в одиночку, в один присест, потому что захотелось, что аж прямо невмочь! Ну и чтобы себя, единственную и неповторимую, порадовать!

Как захотела Сима, так  и  родила. Мальчика Эдика.

Украла, стало быть, потому что был тот мужчина мало того, что женатым, так еще и заезжим- ненадолго-к-родственникам-гостем, в череде отпускного хмельного тумана не отчетливо помнившим и не совсем понявшим, что же произошло у него с этой соседской замухрышкой.
Так и гадал он некоторое время спустя : было-не было, а потом и вовсе думать забыл, отпуск закончился!

Из всех малых социальных групп, в которые вступает человечество на своем жизненном пути, Сима Арш отдавала предпочтение лишь трудовому коллективу.
Во-первых, баба Маша в канве тогдашней политики партии и правительства уголовной ответственностью за тунеядство попугивала.А во-вторых, пятидневка трудовых отношений, с пол-восьмого до пол-пятого, с получасовым кефирным перерывом, Симу вовсе не обременяла, к тому же окрашивалась два раза в месяц денежными знаками, а порою дополнялась двумя радужными двадцатипятирублевками, ловко засунутыми в журнал регистрации входящих документов первым симиным начальником, директором ремонтно-строительного управления № 5, товарищем Клячиным, в случае, проявленной Симой на её бухгалтерском поприще, сноровкой.

И та же самая профессиональная смекалка, да богатый жизненный опыт  подсказала Серафиме Аркадьевне в один из пригожих дней лихих девяностых, когда ворвались квадратоподобные молодчики в их контору по продаже спиртного, показать только на один сейф с наличными деньгами.

Про второй сейф, из всех присутствующих в тот день в офисе ее "пьяной" фирмы, знали только трое: главный бухгалтер предприятия Арш С.А., да два ее непосредственных начальника- братья Муштаковы, которых увезли тогда же в неизвестном направлении жуткого вида братки, да так и не вернули обратно.

Не рассказала Дона Роза про второй сейф и милиции, деловито приехавшей по вызову, и очень живо интересовавшейся возможно оставшейся наличкой.

Свое предприятие она обозвала «Феникс», что было, вобщем, очень символично и намекало на ту историю , из которой Сима Арш так блестяще вышла, хотя голубоватый след от наручника еще долго оставался заметным на ее худом, почти что детском запястье.

То ли по воле случая, то ли по плану,спущенному свыше, оказалась Сима Арш в этот день по дороге от работы к дому, в пивном баре, облюбованном, в ожидании проездных документов, водителями-дальнобойщиками из зарубежных стран, бывших социалистических и капиталистически постоянных, потягивающих здесь прохладное пиво и разглядывающих всех имеющихся в наличие барышень, от двадцати до шестидесяти, стройных и не очень.

Под зажигательную и оптимистическую бразильскую мелодию, ритмично проталкивающуюся через пары пива и клубы табачного дыма к симиному столику, и снизошло на Серафиму Аркадьевну озарение.
- Все это от моего эгоизма,- осмысливала про себя Сима-Дона Роза, - Эдьку для себя родила, работала всю жизнь для себя! Эти сотки и пятидесятки треклятые на доллары меняла тоже для себя. Ни о ком не думала, только о себе. У бабки последний раз на кладбище десять лет назад была. Ну, конечно,эгоистка!
 Вот оно,оказывается,  где все сходилось!

- Пора, пора начинать жить и для других, хотя бы по-немногу, - решалась Серафима Аркадьевна, - уж если не опыт передавать да делиться, то, по крайней мере, помогать. Ну не то, чтобы материально, а так вообще, в принципе, по жизни....
-А кому?- здесь Сима Арш задумалась,- ну, конечно же им, то есть нам, женщинам! А что? В Уставе преприятия ограничений нет и название подходящее – «Феникс», птица , к тому же, из пепла возрожденная..... Вот и нужно всех наших тетенек-девушек замуж возрождать!,- обалдело замкнула Сима круг своей бухгалтерской мысли.
-Точно! Замуж, всех замуж....ну,  не бесплатно, конечно, но и наглеть не буду,- последним куплетом  прокурчивалось в самой середке ее ососознания. Слышанное давным-давно красивое слово "альтруизм" бриллиантово зафиналило симин бизнесс-план новой жизни. Лицом к людям.

Милая брачная контора маячила в симином бухгалтерском мозгу, а профессиональная сноровка уже подсказывала ей и тариф, и категорию будущего бракопредшествующего предприятия- эконом-класс! Самый надежный. К тому же чартер.

Деятельная натура Серафимы Аркадьевны жаждала немедленного претворения ее плана в жизнь, к тому же позволяла ей заниматься собственным хозяйством,не спуская цепкого глаза с Эдика.

Первым делом была найдена Лиля, племянница давнишней подруги, не старая еще девушка со знанием трех языков, находящаяся уже с полудня в легком подпитии, но бодрости речи при этом не теряющая.
Лилька должна была осуществлять в новом предприятии внешние связи, и под это дело в контору был закуплен маленький холодильник для шампанского, которое Лиля потребляла вместо обеда-ужина, для проддержания хорошей физической и боевой формы.

Налаженные Симой связи с заграницей дополнились новым содержанием. В придачу к обычным шариковым ручкам, вину, пластмассовой посуде и резиновым изделиям, в народе именующимися презервативами,расчищались в кабинах тягачей места для другого товара, живого- невест, симиных клиенток.

-И чтобы там ничего такого,- проводила инструктаж своих сотрудников Серафима Аркадьевна,- доставить до места под расписку, потом забрать обратно. Все! Про плохое узнаю- уволю в пятнадцать минут!- симины орлы верили не на шутку - эта уволит!

Самым непростым в новом бизнесе было найти желающих большого человеческого счастья, хотя и по эконом-тарифу, на том, на другом берегу. Здесь была нужна своя собственная фишка, по умному величающаяся ноу-хау! И у Симы она была: только личные контакты, почти что сватовство, никакой казенщины в виде списков с фотографиями и параметрами в сантиметрах, метрах и килограммах.
-Нет, нет,- рассуждала Дона Роза,- мы пойдем своим путем.
И пошла.

Все знакомства и личные связи в зарубежных логистических конторах были обналичены, все винтики закручены, все колеса смазаны.
Лильке была отпушена дополнительная бутылка в день любимого ею шампанского, чтобы, значит, окончательно не охрипнуть, объясняя на одном из трех языков, всем этим фрау, синьорам и госпожам, что лучшей подруги жизни для их племянника, сына, двоюродного дедушки или соседа по парковке, просто не найти. Уфф!

Первую невесту отправляли в Финляндию, словно корабль со стапелей спускали, только что шампанское о борт красненькой «Скании» не разбили- Лиля не позволила добро переводить.
Девушка Вера, штукатур-маляр из Тамбова, всю дорогу до финского города со смешным названием Кокемяки, нервно подергивала дверь кабины, в надежде ее открыть и убежать, исчезнуть, раствориться, до того страшно ей было.
Серафима Аркадьевна волновалась не меньше и встречала Верку от ее финского жениха почти что с генеральскими почестями- все-таки первая ласточка!

С тех пор так и повелось, а вернее поехалось…Укреплялось симино хозяйство человеческим, сидящим в кабине тягача в надежде на нелегкое женское счастье , фактором, ну еще и материальным компонентом прорастало, не обложенным налогом на прибыль.
И не чувствовала себя Серафима Аркадьевна больше эгоисткой, все-таки для людей старалась, хотя и за копеечку.

А недавно, одна знакомая симина сеньора, дядю которой так удачно осчастливила простая русская девушка Роза из Татарии, и вовсе переправила для Серафимы Аркадьевны письмо приватного содержания. Из Бразилии, между прочим.
С вложенной в конверт фотографии улыбается Симе широкой южноамериканской улыбкой джентельмен в красиво сшитых ортопедических ботинках, уверяя ее в том, что она и есть мечта всей его жизни.

Говорят, что небеса благоволят тем, кто живет для других. А что? Может и вправду станет скоро  Серафима счастливой бразильской женой и оправдает, наконец, прозвище, данное ей когда-то в детстве недоброжелательной Галей Полушкиной, за симину правую,толику короче левой, ногу.

Как же назывался этот фильм? Не помните? Там еще было : « Я старый солдат, Дона Роза, я не знаю слов любви!» Ах, да, «Тетка Чарлея из Бразилии». По-моему, так.