Бредовый рассказ. Как всё начиналось

По безлядому медвежью
Ты вперед беги, беги,
Скоро будет опромежью
Лес сиреневой руки.


Глава 1.

«Все, я так больше не могу! Идите вы все!» - сказал Пылесос, и выбежал на лестницу коробом для пропытьевых люзек. В большой, и единственной комнате воцарилось долгое молчание. Патефон, промолчав минут пять, заявил, что не намерен больше теряться в прошляпах, и, хлопнув дверью, вышел в коридор. «Допрыгались, черти! - произнес Рекорд -  Сегодня, среди бела дня, мы теряем нашего дрюбеля,  а уже ночью большие сардельки будут в лапах у дерикаков!» В комнате было очень жарко, и Причудель позволил себе открыть окно. Один из дрюбелей воскликнул: «Какого черта мы должны их ждать?! Сардельки должны быть отправлены в подземных самолетах в полночь немедленно».  Но спать в шкафу было бы не выходом из положения. Тогда Рекорд сказал, что пока день, можно и ванной поплескаться, но к ней и подойти-то даже страшно! Так бы это было, или не так, но всем пришлось ждать до семи часов вечера, пока не стемнело. В семь ровно, Рекорд, Патефон, к тому времени остывший и успокоившийся Пылесос, и еще пара дрюбелей, прыгнули в дурдулину, и двинулись к складу больших сарделек.  До склада было езды часа три, но те как рванули зусулину на себя, так и придрыгали за час. Когда поддали к складу, нужно было по-тихому огромные сардельки в подземные самолеты выностить ночью! Вместе с персоналом Де-Ля-Фо, все распределились по зоне шлагарации, и начали грузить сардельки в подземные самолеты. «А вдруг дерикаки подвалят? Что нам тогда, "сисяграс дерипипос"? Тогда мы котлет должны будем напихать, чтобы тот, когда ссычки прикроет, те сардельки не уронили на небо! А то нам всем ураган сисюльки на бок задерет и дождь ветром станет!...» - только это и успел подумать Пылесос, следивший за тем, чтобы ни одна сисюгарина не подозрела сардельки. Было очень темно, к тому же уже грозой свистело! Фонарь еле-еле светил, да и бумаги совсем не было. В воздухе пахло неладным. Все были в напряжении, и прислушивались к каждому шороху извне и инвне, чтобы, если дерикаки будут приближаться, те сумели уволочь сардельки за складовскую ограду. Вдруг шорох, а потом и шум, дыгдыги привлек работающих свердой. Да, это были те, кого меньше всего сейчас все ждали.  Дерикаки все-таки подвалили, но те достали карпу, и шарахнули из нее ветром в самые сериказы! Дерикаки схватили огромную сардельку, и поволокли в свою каракатицу, но не тут то было: замок расклячивания заклинило! Они взяли, и стали шмонадить и швындирить по отверстию в ножке стола. Каменистые бугры развалились, сардельку вписячили в каракатицу, и защелкнулись! Стали ухидрякаться, но тут как ветром хердычнет, да так, что сарделька пердисячнулась на бок! Дерикаки звезданулись, и начали мутить в сухом дожде, а те карпой как еще раз шарахнули, так ветер в яму пухнуть стал! Пришлось собирать грибам в ночи, чтобы те огнем не брызгали, но те все-таки забрызгали! А потом как бахнуло, каракатица ухидрякнулась, и поперла к чертям.  «Сперли гады! Сардельку сперли!» - воскликнул Пылесос, взыкнулся, и понесся вслед за черной каракатицей, чтобы карпой пылить, и влетать и вылетать в деревья, черт их возьми!




Глава 2.

«Сперли гады! Сардельку сперли!» - воскликнул Пылесос, взыкнулся, и понесся вслед за черной каракатицей, чтобы карпой пылить, и влетать и вылетать в деревья, черт их возьми! «Ну все, я до вас доберусь!» - пробормотал он по пути себяриказы. Каракатица уфигулила налево резко, Пылесос закхикался, но помчался за ней. На двух он потерял ее из виду, взвилился,  и увидел, что что-то там такое. Захирдыкиваясь плашмя, он подлетел в темный переулок огромного здания, и спрятался за мостом. Было очень тихо, чуть не заснуть когда. Вдруг, он увидел приближающиеся к зданию огни. То были дерикаки на каракатице. Взвизгнуло. Ворота расшаркнулись с шарахом, и оттуда вышли двое в синей суле. Открылась, из нее вылезли дерикаки, шорохнулись, и что-то пробормотали. Фонарь светил неважно. Став вытаскивать сардельку, один из них вскричал:

-Алис дайр! Альтс вальт дас! 

По этим словам можно было легко понять, что они местные. Тут выблекли еще несколько, сарделька с трудом выкрячивалась наружу. Пылесос бзыкнулся от ужаса, но, сдерживая себя, старался все подозреть. Чувствовалось, что все торопились, а то всем тогда «Тра-та-та-та-та!». Вдруг, что-то резко гарбанулось. «Сериписяграс!» - воскликнул один из них, сардельку быстро выкрипнули, и затащили в здание. Все опять затихло. Пылесос еле раскриписячился,  выползучился, и взыгракнул вдаль.
Когда он прибыл на место, где совсем недавно огромная сарделька попала в лапы к дерикакам, Причудель, Патефон и Рекорд стояли без действа. Персонал Де-Ля-Фо тоже не отличался деятельностью. Пылесос подлетел, и вонзился на холодный взгляд Рекорда.

-Сарделька… Куда они ее…?
-Украли. Я заятухнулся за ними, но курдыська!
-Ясно.

Подлетел Патефон:

-Украли, да? Украли?

Рекорд молча кивнул зевакомкой.

«Герматуре ля фо! Синдарясяграс!!! Серибиссимоссо! Карде ля фанос мена кербиссимас сердягро гериматокранос сярда по!!!» - злостно выкрикнул Патефон. Рекорд было шагнул к нему, но Патефон выкрикнул: «Ля Фо!!!», и тут же удрыскался за кусты.
К Рекорду подбежал один из персонала Де-Ля-Фо, и сказал:

-Подземных самолетов не хватает, сэр.
-А может можно?
-Нет, сэр!

Теперь, когда подземных самолетов не хватало, можно было биться об забор, но там дрова лежат. Так и к тому же мимо тещиного дома и так ходить не следовало бы, так что либо «сервио дель манос», либо придется все грузить. Но как же тогда им дерикулины суваздить?
Рекорд, приказав все задерипачить, и отправился на квартиру вместе со своей командой.

-Причудель, открой окно. Слишком уж жарко.

Было действительно жарко, ведь ночь закончилась, и вновь наступил день. Сидеть безвылазно в этой карбарамаятине было бессмысленно,  ведь никто не знал,  что причучудрят дерикаки с огромной сарделькой. Пылесос взвился: «Ну, так больше невозможно сидеть, лапы зградив, а там уже серабурюк ягрятится!»
Причудель, хотя всегда и старался быть молчаливым, спросил: «Ну правда, что мы тут дюгдюги поразвешивали? Нужно что-то уже карючить!»
 
-Спокойно, мой друг – сказал Рекорд – спокойно, будем брать!




Глава 3.

-Спокойно, мой друг – сказал Рекорд – спокойно, будем брать!
Патефон ринулся к аппарату, вбрыкнулся, и начал вжигжигалить крутилку. «Мараканагра!» - воскрикнул Рекорд, и жблямкнул так, что все к чертям похреначилось! «Звездуюлины свои оставь на потом, серипузель!»  Нужно было немедленно что-то делать, а то тогда, когда не бекумбы не тустуевить, а по-хребенски ни фига! А ни фига и не надо. Так и решили, что этих дерикаков нужно было шляндырить немедленно. Однако, Причудель и Пылесос, когда зажевались, обнаружили зюзи в углу стола. И пришлось тогда сисюгарить по полной, с ужасом пролетая над городскими трущобами. И когда они летели, то заметили, как у места, где пылесос застал этих горемакоков, там разгружаются. Причудель остановился, и, спрятавшись под лестницей на улице, они с Пылесосом услышали, что «матаноес фон сягра фон какбраркаде», а это значило, что в скором времени, а именно сегодня вечером наконец-то можно. Около трех часов дня, они вернулись к Рекорду на квартиру.

-Ну, что там?
-Сегодня будет карабанос де мартинес ля по! Давайте!
-Давайте!

И тогда они начали собирать всех тех, кто мог передрипичить,  серибазачить и гарбаначачить.  Когда всех собрали, а их было не менее пятидесяти человек,  было уже шесть часов вечера. Нужно было вползаться, и рвать уже туда! Тогда все похватали бирюльки, и стали вандалачапиться! Когда огромная каракатица была готова, и все уже вписячились, было половина девятого. «Срочно дыгдыгулину хабать!» - приказал Рекорд. Прибыли на место в два ночи, и тут же керибандулились. Все готово. Послышались голоса дерикаков. Дерибанавр хотел рвануться и жахнуть, но Рекорд и Патефон сдержали его. «Тшшш!!! Еще не время.» - сказал Рекорд шепотом. Дерикаки, опасаясь конечно, стали вытаскивать огромную сардельку. Фонарь светил тусклым сине-зеленым светом. Команда Рекорда стала окружать дерикаков с разных сторон незаметно. Что-то где-то грохнуло, и двое дерикаков помчались за угол, но Рекорд встал на их пути, с громким заявлением: «Ну что, господа, сисягрос дерипипос дель манос!». Дерикаки уже хотели завязать драку, Причудель побежал на помощь, но тут всех ослепило лазером, и шандарахнуло так, что у всех уши в зюзюльку завертячились. И тогда Патефон с Пылесосом стали дубасить и швындырить так, что у всех все поразлеталось стульями в прошляпных бирюгальках! Дерикаки попытались, даже если не взять каракатицу, но сардельку не отдавать ни под каким предлогом, схватили ее, и вроде бы бегом, но тут подоспел персонал Де-Ля-Фо, и как пропихнячил все по полной засандалив! После этого все загремело и затряслось! Везде был огонь кадрача! И все тряслось! Причудель ринулся с трататахой на дерикаков и как жабарабахнет из нее, и как все затряслятилось!
Но тут неизвестно что случилось, и трататаха не дубасила так, как нужно. Тогда Патефон взял ее у Причуделя со словами: «Ты просто устал. Дай-ка я пораздриначу!». И Патефон схватил трататаху, и, полетя над землей, начал дубасить из нее так, что уже через минуту было невероятно, сто пятьдесят человек лежат, множитель шесть!!!! В это же время Дерибанавр так жерибабахнулся, что те как карекуську  зашкандыбились, то все им было гадам! Все неимоверно тряслось, повсюду был огонь, и взрывы дарабакада дерижабили все вокруг. Дерикаки решились на отчаянный шаг: они решили взять каракатицу с леталищем, и, прикрывши ссычканутые гричули, упердисячить вон! Только защелкнулись, и взыганулись, но тут Холодильник как звезданул из своего баранихазного трубища, то каракатица взя завизгичилась, и засисюгарилась! Все стали грибабаначить, и, засерибазачившись въегорили им по полной! Думали, конец близок, но тут леталище сорвалось с разбабахивавшейся каракатицы, взыгарибалилось, завьюгагарилось и за зафурыкало! Дерипудель крикнул: «Ложись!», но было уже поздно. Это турбофигулевина взмылисилась над землей, и стала влетать и вылетать! Блин, так уж она дыгдыгарилась, что серизюки все повыписяндрились! И тут неожиданно все закрутило! И как завращалось, и туда сюда так, что все стало сносить и стряхивать вниз. Тут Рекорд крикнул, что ванаграс дас, но не все так сюбириказилось, как хотелось. Было очень крутивно и вертливо, что невозможно было ухватиться за барандажину. И Твист! И вдруг ветер зафигуярился, а потом и вовсе уж зафиюгарибарился! И вообще ужас! И вновь думали, что все законцовкой хватанулось. Вдруг прогремел взрыв! Рекорда отнесло метров на пятьдесят так, что он звездыкнулся шмондялиной о сиреневую дыру. Припичудель схватил звездуевину, и давай с ней махая шпиндыриться! Но вдруг всех как обольет! Плеснуло зеленой жижей, которая тут же вспыхнула! Персонал Де-Ля-Фо понял, что писюгариться времени нет, и начал серибанзакачудить напропалую! Все горело к чертям, и надо было лязгаться базля, но ту как выфигранаторы понаставили, так и стало свердылить, черт их подери! И так, прилично турбулило, что живьем поддаться! Рекорд поднялся, и жутко все побаливало, но нужно было все же отобрать сардельку у дерикаков! И, когда персонал Дя-Ля-Фо подскочил влашмя, сардельку погрузили в каракатицу, и заскрипучив барикалями, со скоростью света сквозь огонь и бесонечные взрывы на метлах летевших. Но тут как засрибабулилось все, и огромное здание поперлось хряпаться! Причудель крикнул: «Беги! Беги быстрей!», и тут все накрыло ночной волной прошляпнутых сердюлек и жабарабабахнуло! Но, ведь все могло быть совсем не так, а как во сне. Но тут же наяву, блин!!! 


Глава 4.


Но тут же наяву, блин!!!  Уже заждались у складовских оград члены персонала Де-Ля-Фо, когда сардельку приписянгрили. И тут же, не дожидаясь прибабухи, начали грузить ее в аэрогратический поезд, но тут вспомнили, что там как жахнуло и вдребесючились в ночи! Ну надо же! Но тут Причудель пришел, и сказал, что Алис дайр им всем, если сейчас же не отправим. Ну и стали тогда отправлять ее к чертям в ночи зеленым. Рекорд с пылесосом, взыгнувшись, влетели в дерево и вылетели из него, увисячившись. В тихом шуме все суетились, пытаясь эту сардельку уже отправить скорей. Но тут показалась какая-то фигудрюлина, и все узнали в ней каракатицу дерикаков. «Гады! Хрен теперь получите!» - крикнул разгневанный Патефон. Дерикаки, остановившись, вытащили свою гомодрятину, и сказали, что если эта сарделька, черт ее дери, не окажется у них, то манос дель я фо! Следом подобрюкнулась серая какракатица, из которой выползли дериписы. Связываться с дериписами – себе было дороже кондо, и потому, схватив сардельку Рекорд со всеми остальными поперся за двери склада. Тут можно было спрятаться, и переждать, но дериписы шутить не хотели, и тут же выставились бортом крезе. Рекорд и все остальные дрюбели спрятались в помещении склада. Послышался шорох, потом какое-то пыканье, а потом все услышали голос из микрофона: «Рекорд! Рекорд, мы знаем, что ты там. Выходи, и немедленно сдавайся! Я обещаю, что повешу тебя первым!». Рекорд был несколько потрясен сейми словами, но тут Причудель подал ему железную воронку от прификатора. Рекорд взял эту воронку, поднес к губам, и крикнул: «Повесь лучше себя за свою задницу, разграчудель!».  Снова голос из микрофона: «Мы не собираемся шутить! Отдайте нам огромную сардельку, и выходите! Мы не собираемся тут торчать до ночи!». Рекорд задумался, не зная, что бы ответить, но тут Патефон выхватил у него из рук воронку, и гаркнул: «Да хрен тебе в попу! Мы ничего вам не отдадим, и не мечтайте!» После этих слов в рядах дерикаков и дериписов возникло некоторое волнение. Послышались щелчки грамадулин, рыгирыгыги бронелядовых каракатиц, и стало понятно, что если не уписяндриться отсюдова, то хана! Кто-то скомандовал: «Охонь!», и тут же последовал удар, все затряслось, и завращалось вокруг своей оси! «Черт, надо где-то взять то, на чем можно удрать» - подумал Пылесос, но тут хердычнуло ветром, и от грозного порыва его всем стало несладко, ой как несладко! В микрофон послышались какие-то сигналы, и голос сообщил: «Рекорд! Все сроки закончились. Выходи и сдавайся немедленно, иначе чемоданчик с пропеллером на желтом фоне разхребиначит все на куски!». Снова дунуло и поддало по костям. В темном углу склада сарделек почудилось что-то, и даже не что-то, а кое-что.  То была каракатица. Времени на размозгования не было, поэтому все, среагировав на знаки Причуделя о том, что удирать нужно во-о-он на той штуковине, тихонько подокрались к ней, и заползли внутрь.
«Отлично. Вот теперь, мои дорогие ребята, все зависит от того, сможем ли мы вырваться рабабам!». Причудель сел вперед, поправил центральное глядалово, и вдруг как жарабахнуло! «Все, Рекорд! Ты допрыгался! Охонь!», и вырвалось так, что разбабахнуло, и все поразшибахало. Все тряслось с неимоверной силой.

-Причудель, помнишь, как ты в прошлый раз взыганул по полной?
-Помню, сэр.
-Так вот, сейчас нужно сделать так, как тогда, но только в сорок раз сильнее. Сделаешь?
-Постараюсь, сэр!

Причудель стал пробовать ухидрякаться, но было никак не раскрутятиться. «Ну же, ну, ну, ну, давай!» - изо всех сил крикнул он.  Наконец каракатица ухидрякнулась, но тут же зашарабахалась. «Ничего, просто еще не прогрелась - сказал Рекорд.- сконцентрируйся, и все получится». Увеличивая обороты, каракатица стала шарабахать все сильнее, но вскоре, очевидно прокашлявшись, загудулила нормально. Послышались бабахи, бубухи, тратататата! Снова предупреждение от дерикаков и дериписов. На этот раз они были реально разбузюканы, и грозились взорвать какие-то мины с пропеллером на желтом фоне.  «Ну все, теперь либо пан, либо пропал. Давай, Причудель, чего уж ждать-то?». Причудель взыганул, потом еще раз взыганул, еще, еще, еще, и еще раз, а потом резко сорвал каракатицу с места, и как рванул зусулину на себя, что чуть не вырвал ее! Каракатица понеслась к воротам склада, вышибла их к чертям, вылетела из помещения склада, как ошпаренная, и как дала по газам так, что дерикаки разбуягарились, и как рванули мины с пропеллером на желтом фоне, да как завращалось все, да как дало всем так прикурить, что все затряслятилось, и забуягарилось, и ссычки прикрыли эти уроды, черт их возьми!!!

…………………………………………………………………………

В комнате было ясно, светло и тихо. Рекорд сидел в кресле весь в белом, Причудель был в черном костюме, Пылесос оделся в синюю сулу, а Патефон стоял в черной куртке с красными полосками у стола. «Ну что ж, вот все и закончилось, друзья мои. И закончилось, я считаю, неплохо, как вы считаете?» - спросил Рекорд. Все согласились. А что, ведь действительно все получилось очень даже ничего. Огромная сарделька была отправлена восвояси, дерикаки получили по заслугам, дериписы все-таки взорвали свои дурацкие ракеты, но не учли главного: ракеты, они на то и ракеты, что взрываются. Пора было собираться. Ясная жаркая погода сменялась прохладной и пасмурной, набегали тучи, постепенно начинало грохотать. Рекорд встал, походил по комнате, сел за рояль, потом опять встал, и, походив еще минут пять, сел на диванчик. Грохотало. Неожиданно полило. По стеклу забарабанили капли дождя. Лило прилично.  «Ну вот, кажется и все. Мы закончили то, что начали, и поэтому можем удалиться. Причудель, открой окно». Причудель распахнул обе сворки окна, и полило прямо на пол. В дверь постучали. Вбежал Холодильник.  «Сэр, уфф…. Сэр, там дерикаки и дериписы буерачить хотят, выставили трибутуляторы и выфигранаторы, и готовы сандалить из них!» Рекорд посмотрел в пустоту, и спокойно сказал: «Ну, это уже не наше дело. Пусть они там сами друг с другом разбираются». С этими словами он залез на подоконник, бросил цилиндр на стол, повернулся ко всем, находившимся в комнате, и громко сказал: «Все мы с вами… еще обязательно встретимся, ребята!». Сказав это, он выпрыгнул в окно. Все дрюбели, находившиеся в комнате ринулись к окну, и посмотрели вниз: внизу уже никого не было. Все вздохнули с облегчением. «Уфф, получилось» - сказал кто-то. Цилиндр, лежащий на столе, шлепнул и взорвался. Рекорд исчез, как и должен был исчезнуть. Больше его никто не видел.



Эпилог.


Вот и все.  Ветер по-прежнему дует ну о-о-очень активно, и по-прежнему все иногда вращается вокруг своей оси. Пусть эта ось никем еще не задана, но все, очевидно, знает, куда и как ему вертеться, а главное – зачем. И каждый раз, что-то постоянно взрывается и воруется со складов, а потом летит до дождя. А когда начинает неистово серибазачить от безумия, то неизвестное оно всегда жерибабахнет, и кто-то обязательно захочет влетать и вылетать в деревья, дерипачить, ставя остальных в нелепые положения. И вот, оно начинает свой путь здесь, в прошляпной глуши, постепенно срывается с места, и начинает ползти себяриказы, затем доходит до состояния легкой подвижности, влетается, шмонадит и швындырит. И укуси мою кусаку, оно, само не замечая этого, разгоняется до звезд, и вновь падает холодами. По ночам оно безумствует, находя свои нелепые отражения в стеклах окон, за которыми стоят рояли, или в поднебесьях прудов, где наскоками живут неизвестные существа. И оно, разгоняясь и резко тормозясь, ощущает при этом смазлявые побудки, которые обычно сменяются парящей неизвестно откуда жарой. Оно пролетает, уфигуливает в стороны, закхикхикивая на сложных виражах, скачет по пустыням, где уж, ну выколи глаз, ничего не видно ночью, а потом снова оказывается в городе. Пролетая мимо гаражей, оно наверное думает себе, что ванаграс дас, и алис дайр альтс вальт дас,
но откуда же ему знать, что оно там себе думает? И это вовсе не глупая фантазия малолетних детишек, и не сказочка, сочиненная бабушкой лет восьмидесяти на скамеечке, а все это – реальные события, происходившие некогда здесь, у нас, и вряд ли когда-нибудь еще они произойдут повторно. Хотя никто не знает, может быть через тысячелетие или два, а может и неизвестно когда, но все же, как приятно знать про что-то там такое. Но все же, как приятно знать, что где-то оно рождается в тишине и покое, слегка пошуршиваясь вдали, затем набирает скорость, и, оказываясь в городе, оставляет за собой невоображаемые гримасы и образы, и пугает остальных своей сисягристой внешностью ветра.  И когда наступает критический момент, оно, словно магнитом тянется туда, куда ему подсказывает оно само, оно залетает неведомо куда, завьюживается вихрем, и шумит там, где, казалось бы, безуспешно ухидрякивается каракатица, и вдруг, ухидрякнувшись, начинает взыгиваться, а потом резко страгивается с места, и, рванув зусулину на себя, разгоняется в порыве безумия, затем сносит все на своем пути, и, прибавив газу на финишной прямой, вылетает наружу к чертям!