Звезда

         Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из-за любви к ближнему.
         Из-за любви к Родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки.
         Мудрецы поднимаются в небо и бросаются в самый ад из-за любви к истине.
               
                «Обыкновенное чудо»


        Когда я приду, я обязательно узнаю, как тебя зовут — думал человек. Он уже начал забывать сколько ночей он говорил так. Он смотрел на неё и старался не думать о заканчивающейся последней банке тушёнки, о ледяном ветре, о том что идти осталось, судя по его расчётам, ещё не одну ночь. Далеко не одну. Ничего — думал человек — ничего, я дойду. Пусть будет так. Если ты не появишься завтра, то тогда мне не дойти. А если появишься, то я буду идти за тобой. Хоть вечность.
        И она появлялась. А как же иначе? Ведь она звезда. Холодная и бесстрастная. Которой всё равно кому светить. И которой всё равно кто и зачем на неё смотрит. Всё равно кто ей любуется и кто и зачем идёт за ней. 

       — А действительно, зачем я вообще иду за тобой? — думал человек. — Ведь там куда я иду, у меня ничего не осталось. Последняя надежда погибла в этих снегах в недавней катастрофе. Так зачем я иду, звезда?

       — Молчишь? — спрашивал её человек. И иногда ему начинало казаться, что он уже бредит.
       — Ну, молчи, молчи. Так почему я должен идти за тобой? Любовь к жизни? А что такое эта любовь? Не инстинкт ли самосохранения? И что такое вообще любовь? Любовь к девушке, например. Инстинкт. Тот же самый инстинкт. Как там... Воспроизведение потомства. Не слишком ли высокие слова, чтобы называть это любовью? Или вот звёздное небо. Любуемся мы его красотой.   — Чушь. Любопытство это. Банальное любопытство. Как и вся эта наука. Мы всего лишь набор функций. Не более. Так что вот тебе, звезда, и вся любовь к жизни.
      Так почему я цепляюсь за это? Почему не лягу сейчас в этот тёплый и ласковый снег, чёрт бы его побрал, и не усну? Вот она ещё одна любовь. И самая сильная. Сон. Спокойствие. Блаженство. И это уже не инстинкт, звезда. И ты не ответишь мне, для чего и зачем я иду. Ты будешь молчать. Так ведь, звезда?

       —  Так? —  Тогда ложись и засыпай. Сон это отсутствие жизни, отсутствие инстинктов и это отсутствие любви. А значит — единственная истина. Раз всё остальное банальные функции электрических импульсов в твоей голове. И если ты веришь в это, то ложись и засыпай. — Или во что ты веришь?

        И ему вспомнилось, как он сам молчал, когда его спрашивали про нечто похожее. Это было, как будто уже в другой жизни, но это всё-таки было. Девушка (а цвет волос у неё почти такой же как твой, звезда, цвет — улыбался про себя человек) смотрела ему в глаза и доверчиво спрашивала: 
       — А что же ты ни слова не сказал о картинке-то? Это — моя картина под названием "Радость". Я тебе другую показать хотела — "Я иду и пою" называется, но ошиблась и достала эту.
     — А? Картинка-то? Да, картинка...
  Он молчал... Опустил глаза — она не видит их, поэтому не поймёт. Он не смотрел на картинку — он слушал:

     — Это моя картина под названием Радость... Это моя картина... Почему же ты молчишь?

      А он улыбался. Улыбался и улыбался. Грустно только. Потому что недавно ещё очень хотел, чтоб ему вот так вот кто-нибудь показывал картинку и говорил - это моя картина. Вот именно с такой вот интонацией. «Картина». Доверительно и гордо одновременно. Он бы, кажется, всё отдал за это...
      Но она же говорит. И он слышит её интонацию. Поэтому и молчит. А что он может сказать?

     А сейчас молчит звезда. Холодная и бесстрастная.

     Но теперь я знаю кто ты. Ты — все звёзды, весь этот мир, ты та девушка, и ты, наверное, Любовь. Вот поэтому ты и молчишь. А что ты можешь сказать? Но теперь я знаю, почему ты молчишь. 

     И завтра наступит новый день. На солнышке станет чуть-чуть потеплее и я усну. Но я обязательно проснусь, звезда. Ты не думай! Я проснусь. Ведь ты же опять появишься. Так ведь? А значит я буду идти за тобой.