Погранично-таможенные страсти

    Сколько раз в наших путешествиях мы пересекали границы государств? И чего только ни случалось с нами, особенно в те времена, когда ещё существовал Советский Союз и страны так называемой «народной демократии»! Я часто рассказывал друзьям эти случаи, и вот, снова, как в рассказах о наших телевизорах и машинах, решил объединить эти истории в один рассказ.

                Мутоновая шубка

    Это было в 1983 году. Мы тогда совершили наше первое зарубежное путешествие. Друзья устроили нам приглашение в Венгрию, и мы на нашем «Жигуле» отправились в далёкий путь. О самом путешествии рассказывать не буду – это отдельный рассказ. Коротко: мы провели две недели в Будапеште, а потом ещё сделали круг по Венгрии. Конечно же, накупили всякой всячины, но главное – купили Наташе прекрасный полушубок из мутона. Как теперь помню, стоил он 3000 форинтов, и это было чуть более половины суммы, которая у нас была при въезде в Венгрию. Наташа не могла нарадоваться обновке, каждый день примеряла её и вся светилась от удовольствия.
    Но вот, настал день возвращения на родину. Примерно в 20-30 км от границы мы остановились отдохнуть и перекусить. На стоянке было несколько столиков,  мы сели за один из них. Молодой человек, сидевший напротив, оказался соотечественником. Он тоже возвращался домой - не то в Орёл, ни то в Тулу. Он-то нам и поведал то, чего мы не знали, хотя знать-то должны были заранее. Оказалось, во-первых, что стоимость покупок не могла превышать суммы, с которой мы въезжали в страну (у нас она «немного» превышала), и, главное, ни одна из покупок не должна была стоить дороже 1000 форинтов.
    Это был удар! Наташа сникла, начала теребить меня, чтобы я что-нибудь придумал. А что я мог придумать, куда прятать? Шубка не иголка! Но Наташа сама придумала: спрятала шубку среди грязного белья, лежавшего в большой и тоже грязной наволочке.
    - Не найдут, - с уверенностью сказала она, - не станут же они рыться в грязном белье! И ещё: к границе лучше всего приехать ближе к ночи, часам, этак, к 11. Ночью, думаю, они не такие бдительные.
    - Ты не забудь убрать подальше ценник или вообще выброси его, - посоветовал я, - в крайнем случае, скажем, что шубку нам подарили.
 
     Ещё пару часов мы посидели, дождались темноты и поехали. Оставшиеся до границы  километры я ехал с грустной думой. Всё время мне представлялось: вот мы приезжаем на границу, таможенник открывает багажник, суёт руку в наволочку и достаёт то, что Наташа спрятала. Но я молчал, не хотел своими грустными думами тревожить Наташу.
    Мы подъехали к пограничному пункту, стали в очередь. Впереди и сзади нас сплошь машины с польскими номерами. Очередь продвигалась медленно: ночью работал лишь один пропускной пункт. Наконец настал наш черёд. Подходит таможенник:
    - Откройте багажник.
    Открываю, и всё то, что я только что представлял, повторяется на моих глазах в точности. Было такое впечатление, что кто-то позвонил таможеннику и сообщил, где лежит шубка. Таможенник сразу же полез в наволочку и достал её оттуда.
    - Это подарок, - начала, было, Наташа, - и вещь это не новая.
    Таможенник, молча осмотрев шубку, полез в её карманчик и достал оттуда ценник. Там была указанна и цена, и дата приобретения.
    - З’поворотом, - сказал он. Это по-польски означает: езжайте назад, не пропущу. По-польски, потому что в основном поляки пытались провозить запретное.
    - Но мы не можем обратно, у нас виза только до сегодняшнего дня, - робко встреваю я.
    - З’поворотом! -  сказал он решительно.
    Мы оба начинаем ему что-то объяснять, просить, надеясь, что он изменит решение. После 5-и минутной перепалки таможенник берёт шубку и идёт в помещение. Он садится за стол и начинает писать протокол, а мы продолжаем ему что-то объяснять. Наташа чуть не плачет, обидно! Так продолжается 10-15 минут. Уже другой таможенник пошёл на пропускной пункт, а этот, взяв наши паспорта, всё пишет и пишет протокол.

    Тут в помещении таможни входят две женщины, одна постарше, другая молодая. Спрашивают у таможенника, в чём дело. Он им рассказывает, и тут я почему-то понял, что это его родные, может быть, жена и дочь. Я начинаю уже им рассказывать о покупке, о том, что жена давно мечтала иметь такую шубку,  о том, что у нас скоро юбилей – серебряная свадьба (это была чистая правда), что к юбилею я купил ей подарок, а теперь такая вот неприятность! Всё это я говорил по-русски, и они отвечали мне тоже по-русски.
 
    Дальнейшие события разворачивались так. Женщины что-то сказали таможеннику на венгерском, он им сердито возразил. Они ему опять что-то сказали, и между ними началась отчаянная перепалка. Мы успевали только поворачивать туда-сюда головы. И тут вдруг таможенник подскочил, как ужаленный, сунул нам в руки паспорта и шубку, что-то в сердцах по-венгерски крикнул ни то им, ни то нам.
    - Проезжайте! И быстро! – тихо сказали нам женщины. Мы выскочили из таможни, забыв даже поблагодарить их, сели в машину и через минуту были на родной территории.   

                Досмотр в Чопе.

    Через два года после Венгрии мы отправлялись в путешествие по Чехословакии. Наши соседи по даче, услышав о наших планах, попросили об одной любезности. В Чехословакии несколько лет работали их родственники, молодая семья из трёх человек.
    - Заедите к ним, погостите. Они вам многое расскажут и покажут,- сказала соседка Зоя,- заодно отвезёте им наши гостинцы. Они так соскучились по российскому чёрному хлебу и, особенно, по селёдке.
    Мы были не против: ведь едем на машине, можем и гостинцы прихватить. Сказано – сделано. За день до нашего отъезда приезжает Зоя и привозит подарки, но в каком виде! Ну, хлеб – понятно, а маринованную селёдку, которую мы покупали обычно в металлической банке, Зоя привезла в пластиковом мешке, да ещё вместе с маринадом. Вероятно, это были остатки от ранее купленной банки, частично  уже употреблённой.
    - Куда же мы это положим? – спрашиваю я Зою.
    - Ну, положите в ещё  один пакет.
    Что было делать, не отказывать же ей. Ну, и везти в таком виде тоже было нельзя. Решил поместить пластиковый пакет с селёдкой в резиновое ведро, в котором обычно лежал ножной насос. Ведро было прямоугольной формы, квадратное в основании. Селёдка заняла полведра и там спокойно плавала в своём маринаде. Чтобы она не очень воняла, мы сверху надели на ведро целлофановый пакет.
    Два дня ехали до границы, и вот мы  в пограничном городе Чоп. Впереди уже видна таможня, а там, через мост - Чехословакия. Подъезжаем к таможне, кроме нас – никого. Подходят трое таможенников и начинают досмотр. Перешерстили всё, дошла очередь до резинного ведра. Ни слова не говоря, таможенник снимает целлофановый пакет. Мы молчим, мгновенно оба понимаем – сейчас будет цирк! И правда, не спрашивая, таможенник суёт руку в ведро и тотчас выдёргивает её обратно. Вся рука в селёдочном рассоле! Мы с трудом сдерживаем смех – так ему и надо, не суй руки без спроса, куда не надо. Ещё двое таможенников громко смеются.
    - Проезжайте, - командует один из них. И мы едем через мост. Там чешская граница и чешская таможня. Границу проезжаем без задержки, на таможне спрашиваем:
    - Будете нас досматривать?
    - А чего нам вас досматривать, - отвечают они, - после досмотра ваших, нам делать нечего. Проезжайте! Добро пожаловать!

                Три пары женских туфель

    Этот случай был на границе ГДР и Польши. В тот год мы объехали почти всю Восточную Германию, увидели много достопримечательностей, ну и, как обычно, купили всякого дефицита, которого в Москве тогда было трудно раздобыть, да и стоили вещи эти раза в два дороже. Наташа купила себе три пары отличных туфель. Откуда нам было знать, что в тот год в ГДР вышло постановление, по которому более двух пар купленной обуви нельзя было вывозить из страны.
    Полные впечатлений и довольные многочисленными покупками мы приехали во Франкфурт на Одере, стоящий на границе ГДР и Польши. Подъехали к пункту пограничного контроля. Там сначала проверили наши документы – всё в порядке, потом подошёл пожилой таможенник.
-  Zeigen Sie bitte auf, dass Sie bei uns gekauft haben und wollen durch die Grenze befeordern (Покажите, пожалуйста, что вы купили у нас и хотите провезти через границу) – вежливо улыбаясь, обратился он к нам.
    Половину из того, что он сказал я, естественно, не понял. В немецком языке я тогда был слаб: в школе у меня по нему в основном была 3. Однако понял главное – надо показывать вещи. Спокойно открываю багажник. Таможенник внимательно осмотрит вещи и обнаруживает три пары новых туфель. С его лица сходит улыбка, и он говорит строго:
- Drei Paare der Schuhe zu exportieren es ist verboten. Ich soll das Protokoll jetzt bilden (Три пары обуви вывозить запрещено. Я должен составить протокол).
    И он идет в помещение таможни, а я плетусь следом. Настроение сразу же испортилось. Таможенник начинает заполнять протокол, спрашивает имя, адрес и всё такое. «Этого ещё не хватало! – думаю я,- ещё, не дай Бог,  пошлёт протокол к нам, в Союз».
    Дописав протокол, он встаёт, и мы вдвоём возвращаемся к машине. Наташа невозмутимо и совершенно спокойно стоит около всё ещё открытого багажника. Таможенник снова смотрит на коробки с туфлями в недоумении: все три коробки на месте, но в одной из них – старые, явно давно ношенные туфли. Я тоже, как и он, ничего не могу понять. Только замечаю, что в стоящей сзади нас польской машине все хохочут, что есть силы. Их не слышно, только видно, как они надрываются от смеха, глядя на  нас.
    В недоумении покачав головой, таможенник прячет написанный протокол в карман и, махнув рукой, разрешает нам ехать дальше. Ничего не понимая, я сажусь за руль, мы трогаемся.
    - Ну, ты что-нибудь понял? - спрашивает Наташа
    - Нет, - честно признался я.
    - Посмотри, какие на мне туфли!
    И тут я понимаю, почему смеялись поляки: они-то видели, как Наташа переодела туфли. Думаю, что и таможенник тоже всё понял. Он наверняка заметило на Наташе новые туфли из коробки, но что он мог сказать? И сделал вид, что ошибся.

                Шапка из нутрии

    И ещё один забавный случай. Мы путешествовали по Польше. Наташе тогда очень хотела купить себе шубу из нутрии. Очень была она красивая и недорогая в сравнении с московскими ценами. В ней Наташа выглядела просто королевой. Но польские законы тогда запрещали вывоз меховых изделий из страны. Поэтому из осторожности шубу решили не покупать, но меховую шапку из нутрии, всё-таки не удержались, купили. Решили: она маленькая, спрячем, как следует – не найдут. И спрятали: за запасное колесо, которое у Жигулей крепилось к боковой стенке багажника.
    Путешествие наше закончилось, подъезжаем к границе. Я пошёл к пограничникам делать отметку в паспортах. Возвращаюсь обратно и вижу: Наташа в панике. Буквально вся дрожит от возбуждения.
    - В чём дело? – спрашиваю.
    - Смотри, впереди поляков «шерстят». И первое, что сделал таможенник – снял  запаску, и там что-то нашёл. Мы – следующие, всё пропало – я без зимней шапки!
    - Ну, - говорю я, если ты будешь так дрожать, всё так и будет, как ты говоришь. Сейчас же успокойся и думай о чём-нибудь приятном.
    Наташа немного успокоилась или сделала вид. Подошёл таможенник, бегло осмотрел вещи и молвил:
    - Проезжайте. Следующий!

                Opel Rekord

    В 1990 году мы во второй раз посетили ФРГ. Приехали в Бонн всей семьёй, Наташа, Митя и я. Приехали поездом, намереваясь купить в Германии машину и обратно вернуться на ней. В один из дней поехали на автомобильный рынок, долго смотрели машины и выбрали Opel Rekord – белого красавца, правда, уже немолодого, 10-и летнего, но в вполне  приличном состоянии.
    Продавец, турок, объявил цену – 1800 марок. Таких денег у нас не было, и мы стали торговаться.
    - 1700 марок - последняя цена,- объявил нам турок.
    Нас сопровождал приятель, Иоганн. Он был хорошим человеком, достаточно владел немецким языком, но торговаться не умел абсолютно. А я мог бы поторговаться, да мой немецкий оставлял желать лучшего. И тут на наше счастье подошли трое молодых людей, бывших наших соотечественников. Оценив обстановку, они решили нам помочь: стали искать недостатки машины, и цена сразу поползла вниз.
    - 1300 марок вас устроит? – спросили они меня. Я отвел утвердительно, и сделка состоялась
    Зная заранее о таможенных тратах, я попросил турка указать в документе о купле не 1300, а только 300 марок. Ему было всё равно: 300 так 300, главное -  получить свои 1300 марок. Вручив нам необходимые документы, он тут же смылся, а мы, довольные, покатили домой. Только потом обнаружили, что выхлопная труба Опеля болталась, и её надо срочно приварить. Досадно:  можно было бы ещё поторговаться, ещё сбавить цену. Но поезд уже ушёл!
    Прошло несколько дней. Мы ещё немного попутешествовали по Германии и, вот, настало время ехать домой. Путь был далекий: через ФРГ, ГДР и Польшу, а там ещё 1100 км от границы до столицы. Через заграницу проехали без задержек, и  теперь стояли и ждали своей очереди на российской, (тогда ещё советской) таможне.
    Когда подошла очередь, к нам же сбежались сразу три таможенника. Как же, ведь едем с купленным авто! Можно поживиться, наверняка что-то окажется не так! Но оказалось – всё так! Все документы на месте, технический паспорт присутствует и временные номера, выданные в Германии, не просрочены. Оставалось только содрать с нас налог на ввозимую машину. Он складывался из суммы, зависящей от объёма цилиндров двигателя (у нашего Опеля было 2 л) и 15% от продажной стоимости. Что ж, я показал документ турка.
    - Не может быть, чтобы такая машина стоила всего 300 марок! – заявил один из таможенников, - не морочь нам голову!
    - Здесь что-то не  так! – вторили ему второй и третий, и они все смотрели строго на меня, ожидая моей реакции.
    - Машина старая, и она действительно стоила мне 300 марок, - возразил я им совершенно спокойно, - вы держите в руках официальный документ, другого у меня нет. Я готов заплатить таможенный сбор.
    Они в некотором замешательстве, не знают, как реагировать.  У них тогда ещё, вероятно, не было большого опыта. Ведь мы были одними из первых, кто вёз купленную на Западе машину. И тогда они принялись за привычное дело: поставили машину на смотровую яму и начали её осматривать: снизу и сверху, в моторном отсеке и в багажнике, демонтировали даже одну из дверей.  После этого потребовали открыть чемоданы и основательно их перетряхнули. Мы были спокойны, ничего запретного там не было. Ведь все наши деньги мы отдали за машину, на покупки практически ничего не осталось.
    Наконец-то «шмон» окончен. «Не солоно хлебавши», государственные люди выписывают нам налоговую квитанцию и покидают место «битвы». Я отгоняю машину в резерв - она там должна стоять до тех пор, пока мы не оплатим таможенный налог. Наташа с Митей остаются, а я отправляюсь в Брест. Там в сбербанке лежат оставленные нами на этот случай деньги. Как я попал туда, как платил и как добрался обратно – не помню совершенно. Но вот, слава Богу, всё закончено, и мы на нашем Опеле мчимся в Москву!
    
                В  Швейцарию без визы

    На следующий год Маша с Эдиком снова в гостях у нас. Мы договорились, что поедем отдыхать на итальянский остров Исхия. В немецком агентстве мы заранее купили путёвки в это интересное путешествие: автобусом до Неаполя, а там кораблём до этого прекрасного острова в Неаполитанском заливе. И вот, когда они уже приехали к нам, выяснилось, что автобус в Италию едет не через Австрию, где с шенгенской визой – без проблем, а через Швейцарию. А эта страна, как известно, вне шенгенской зоны. Что делать? Попытались взять визу в швейцарском консульстве – бесполезно, обратились в немецкое ведомство, через которое мы приглашали гостей – ответ: визы для россиян можно получить только в России! И главное, чем нас «обрадовали»: выехав из шенгенской зоны, обратно в неё въехать нельзя.
    Исчерпав все возможности, решили: будь, что будет! Высадят из автобуса Машу с Эдиком на границе со Швейцарией, мы тоже дальше не поедем. Заранее договорились, что в этом случае нас там заберут наши друзья, жившие недалеко от границы.
    Настал день отъезда. Мы садимся в автобус – единственные говорящие по-русски, все остальные – немцы, и едим на юг. Через четыре часа прибыли к пограничному пункту, остановились. У Наташи начинается дрожь, вслед за ней мелко начинает дрожать и Маша. К нашему автобусу подходит пограничник, что-то говорит водителю, и они вместе идут к пограничному домику. Женщины продолжают дрожать, мы с Эдиком – их успокаивать:
    - Ничего страшного, - говорю, - высадят, позвоню друзьям, они нас уже ждут и будут очень рады гостям.
    Томительно текут минуты, нам кажется, что проходит час. Но тут из домика выходит шофёр с пограничником. Шофёр спокойно садиться на своё место, и мы без всякой проверки пересекаем границу. Фу, слава Богу, пронесло, мы в Швейцарии!
    Потом были 2 недели великолепного отдыха на острове Исхия. Мы побывали в Неаполе, посетили город Помпею, остров Капри. Обратный путь был без проблем: автобус проехал не через Швейцарию, а через Австрию.
    Здесь хочу заметить, что описанная выше история на границе со Швейцарией, в точности повторила ту, что случилась с нами за пять лет до этого. Тогда мы с Наташей отправились тоже с немецкой экскурсией в Лихтенштейн. У нас тогда ещё не было права въезда туда, т.к. княжество Лихтенштейн формально является частью Швейцарии. На границе Наташа дрожала так, что автобус тоже весь дрожал вместе с ней. Но всё закончилось так же,  как и в этот раз.         
                Апрель 2008 г.