Быль небыль Колесо

(Примечание авторов: историческая неточность и недостоверность)


  Это было очень давно, никто уж и не помнит, было ли или не было ли это, но все знают такое историческое лицо, как Пётр Змейский. Пётр Змейский был богатырём, и ещё каким! Силищи в нём было немерено, он мог тащить на себе сразу трёх быков, если б это было возможно. И вот именно он и являлся главным действующим лицом того события. Он, а также вся деревня Волжская.
  Ранним утром Змейский встал, потянулся и слопал три кастрюли беляшей, что остались со вчерашнего ужина. Были это те славные времена, когда каждый ел, пил и жил вволю.
  После завтрака он умылся, выпил ковш квасу и отправился к кузнецу Матвею Повязке. Матвей Повязка был потомком девяти поколений кузнецов и, между прочим, у него уже был сын, которого он тоже хотел сделать кузнецом. Жил он в кузнице, где на втором этаже находилась кровать и кухня. Сын и жена Матвея спали в гамаках. Иногда кто-то из них ходил спать к соседям, Ивану и Марье Квасным, что часто отлучались, так как были купцами.
  И вот, Змейский постучался к Матвею Повязке и крикнул:
 - Сделал ли ты мне подковы?
  Дверь открыл седой маленький и щуплый человек с седой аккуратной бородой до шеи, коим являлся Матвей Повязка.
 - Не тебе, а лошади твоей, - сказал Матвей Повязка.
 - Это кто тебе сказал?! Мои подковы, что хочу, то и творю с этими чёртовыми штуковинами!, -возмутился Змейский.
 - Ишь, разошёлся! Ну да ладно. Заходи. Будут тебе подковы..., - сказал Матвей Повязка.
  Змейский нехотя зашёл внутрь. В кузнице сильно пахло полынью.
 - Ну чего тебе надо?, - спросил он друга.
 - Да ты присаживайся, присаживайся... Разговор имеется, - ответил тот.
  Змейский огляделся, но ничего, на что можно было сесть, не приметил.
 - Ничего, я постою, - сказал он сквозь зубы, продолжая оглядываться по сторонам в поисках табурета.
 - Петя, слыхал я тут, что у нас в селе гадалка появилась..., - сказал Матвей Повязка.
 Змейский взглянул на Матвея и обнаружил, что тот сидит на стуле, хотя несколько мгновений назад его не было. Пётр был готов поклясться своей головой, что это мистика какая-то, но отвлёкся от этих мыслей и продолжил разговор.
 - Слыхал, слыхал. По-моему, всё это лишь сплетни и домыслы, - ответил Змейский.
 - Шо?! Ну ладно, не в этом дело. А дело вот в чём, - сказал Матвей Повязка, - Сосед мой, Пахарев, ну тот, что всю жизнь огород свой облагораживает, тут погостить к гадалке пришёл. Уж не знаю, чего она там ему наплела, но он забросил свой огород и теперь пропадает где-то.
 - Чертовщина какая-то..., - задумчиво сказал Змейский.
 - Да... А этот, как его, дай мне Бог памяти, Плотников, - вспомнил Матвей Повязка, - После встречи с бабкой заперся в хате и ни шагу из дому не делает, кроме как...
 - Это не тот ли, кого недавно балкой придавило?, - перебил его Змейский.
 - Ты имеешь ввиду брата сына дедушки Полипина, который уехжал в село Частушкино свататься к Анне Сергеевне Белокрыловой, но уехал, так как получил отказ?, - ответил вопросом на вопрос Матвей Повязка.
 - Да нет же! Это Кирилл Полипин, а я говорю о дяде Кирилла, Никитке Плотникове.
 - Да, да, тот самый, у него ещё недавно баня сгорела!
 Змейский призадумался а потом изрёк:
 - Эх, иди ты к чёрту! Запутал меня совсем, старик ты обезумевший!
 И Змейский засмеялся во всю свою богатырскую мощь. Два старых друга ещё немного поговорили, а затем Матвей Повязка подковал коня Змейского, и последний отправился в путь.
 - Кусок скалы... В небе ворона... Предчувствие грозы... Я еду на коне..., - пытался сочинить стихи Змейский, скача на коне и оглядываясь по сторонам в поисках рифмы. Он мог бы ещё долго скакать куда-то, но его раздумья прервал чей-то дикий крик, доносившийся из-за холма:
 - Демоны! Демоны! А-а-а! Прочь, демоны, прочь!
 Змейский, недолго думая, рванул на звук. Объехав холм, Пётр увидел старика, лежащего на траве и кричащего какую-то билеберду.
 Спрыгнув с коня, Змейский бросился к старику, взял его за шиворот и принялся трясти, поняв, что он спит.
 - Эй ты, демон проклятый, отдавай мои монеты!, - закричал старик открыв глаза и со всего маху огрел Змейского по голове здоровенной дубиной, которую он схватил с земли.
 Ошарашенный Змейский отпрянул от старика:
 - Ты чего творишь, чёрт окаянный?! Какие монеты?! Совсем с ума сошёл?!
 Ещё несколько мгновений старик непонимающе глядел на богатыря, а когда понял, что он сделал и кто перед ним, воскликнул:
 - Эх, молодёжь! Вечно под горячую руку лезете! Вот это будет тебе уроком, который ты на всю жизнь запомнишь!
 - Да ну тебя!, - сказал Змейский и почесал голову.
 - А я, сынок, не простой дед, - сказал лукаво старик, - Я философ!
 - Это что ещё?, - опешил Змейский.
 - Я великий мыслитель, - сказал старик.
 - И что же ты осмыслил?, - спросил Змейский, глядя на белую кошку, пробежавшую мимо них. Конь Змейского заржал.
 - Да вот, - скромно опустил глаза старик, вертя в руках какие-то письмена.
 - Расскажи лучше, - сказал Змейский и сел на траву.
 - Хорошо, - пропел старик и стал читать, поглядывая на богатыря, - Человек не осознаёт своего предназначения в мире до тех пор, пока с неба не упадёт камень... Нет, не то... Тут... Ах, да... До тех пор, пока он не достиг мудрости, и неважно, в каком возрасте. Ведь верно, ведь правильно?
  Змейский кивнул.
 - И вот человек решил посадить дерево, - начал было старик, но тут вдруг наползли тучи, и пошёл град.
  Змейский вскочил на коня, махнул ногой старику и поскакал в чисто поле.
 - Вдумайся в мои слова и тебе станет не по себе!, - прокричал ему вслед старик.
  Змейский не слышал его. Он наслаждался просторами Руси-Матушки и пил дождь, сменивший град, а потом вообще прошёл. Солнце выглянуло из-за туч и мокрая трава заблестела. Змейский поскакал дальше, размышляя о своих деяниях. Деяний-то много у него не насчитывалось, однако мыслить он о них любил. Он остановил коня перед холмом, называемым Волжским Великим Буй-Холмом. И стали его величать так из-за одного случая.
  Однажды приехал в Волжскую деревню Буй Михайло Олегович и сказал:
 - Люди добрые, Русь-Матушка зовёт воевать вас в далёкие края, но половцы поганые напали на нас, и надо бы дать отпор всемогущий!
  После таких слов зазвучали роги в Волжской, стяги подняли на копия свои богатыри и поднялась рать Волжская на холм, тот самый Волжский Великий Буй-Холм, и встретились с половцами погаными, и одержали славную победу над войском чёрным!
  Секрет победы был прост - молодой в те времена Матвей Повязка предложил идти в бой нетрезвыми и небритыми, что и послужило главною силою в битве для Русичей!
  0тмечая победу, Буй Михайло Олегович так скакал, что свалился под откос и контузил руку. Вот с тех пор и прозвали сей холм  Волжским Великим Буй-Холмом.
  И вот стоял и размышлял Змейский о себе и о Руси, как вдруг на глазах его из холма стало что-то расти ввысь и вскоре было метра четыре высотой, над холмом возвышаяся. Поскакал Змейский туды и увидел такую картину:
  Двое мужиков, Плотников и Пахарев, держали огромный камень, похожий на колесо от телеги, а под холмом стоял Тимоха Петрухин и что-то кричал, махая руками.
 - Я вот понять-то не могу!, - сердился Плотников и махал рукой с холма.
  Тимоха развёл руками.
 - Стой, Никитка, - сказал Пахарев, - Это он, видать, говорит, что следует пустить колесо с горы, но осторожно, мол, говорит, вон вишь, руки растопырил, токмо не повредить, а он уж поймает.
  Весь вид Тимохи говорил об обратном.
 - Да, - ответил Никитка Плотников и закивал Тимохе, - Спустим как следует! Так его и пустим, да!
 - Тимоха!, - крикнул Пахарев, отпуская камень, - Лови скалу!
 - Стой!, - завопил Тимоха и в ужасе шарахнулся в сторону.
 - Лови!, - орал Плотников, размахивая руками.
  Колесо набрало скорость и с грохотом покатилось в деревню и, не доехав до села всего полверсты, со страшным треском упало на бок.
 - Эх, - сказал Пахарев, глядя на поднимающегося к ним ошарашенного Тимоху, - Видать, не вышло ничаво!
 - Эт точно, - приуныл Плотников.
  Змейский нахмурился, потом улыбнулся, но потом, видать, передумав, снова нахмурился и поехал к Плотникову и Пахареву.
 - Эй! Добры молодцы! Вы что тут за бардак устроили?!, - закричал Змейский во всё своё богатырское горло, - Совсем, видать, с ума сошли! Вы же чуть всё село не разгромили!
  Тимоха, услышав, что дело неладно, потихоньку скрылся с места разбирательства. Пахарев и Плотников, будто не замечая Змейского, продолжали разговаривать.
 - Видно сразу, что Тимоха чего-то напутал!, - сказал Плотников.
 - Видать, видать..., - задумчиво произнёс Пахарев.
  Змейский, неприятно удивлённый невниманием, вновь закричал:
 - Эй! Я с вами разговариваю!, - он спрыгнул с коня, - Вы что, ещё и оглохли?
  Пахарев и Плотников ошарашенно взглянули на Змейского, будто видели за ним самого дьявола.
 - Чертовщина какая-то, - подумал Пахарев, - Его же ещё мгновенье назад тут не было...
 - Какого чёрта вы эту глыбу вниз покатили?!, - не унимался Змейский.
 - Какую ещё глыбу, - одновременно и удивлённо произнесли Пахарев и Плотников, будто не понимая, о чём идёт речь.
 - Да вот эту самую!, - сказал Змейский и повернулся, дабы указать место, где упало колесо, но там ничего не было. Он разинул рот от удивления и застыл на месте.
  Тем временем к холму подходила толпа разъярённых жителей, вооружённых вилами и лопатами. Видимо, они подумали, что снова какие-то черти село атакуют.
 - Что здесь происходит?, - крикнул Фёдор Николаевич Знающий, главный в селе, - Отчего такая шумиха?
 - Да, да, отчего?, - поддержала толпа.
  Змейский, отойдя от шока, начал рассказывать Фёдору Николаевичу, что было:
 - Я, значит, еду себе, еду и вдруг вижу - колесо огромное из камня с холма катится. Ну я бросился к Плотникову и Пахареву, тем, кто эту глыбу и пустил, а потом смотрю - а никакой глыбы уже и нет!, - сказал Змейский Знающему и повернулся к Плотникову и Пахареву, чтобы они подтвердили его слова, а их уже и след простыл.
 - Так отчего такой шум?, - снова спросил Знающий.
 - Чертовщина..., - изумился Змейский, не обращая на него внимания.
 - Что? Чёрт? Бес? Где?, - заволновался Вячеслав Изяславович Римский, первый на селе, после Знающего.
  Толпа зашумела и начала спорить. По мнению одних, бес попутал Змейского, а по мнению других - самих жителей. Змейский решительно ничего не понимал, а Знающий и Римский считали, что Змейский самый главный в мире злодей и колдун.
 - Вот что!, - кричал вернувшийся Тимоха в толпе, - Колесо было, дурни вы!
 - Нет!, - отвечал ему Гаврила Дубинин.
 - Было, было!, - кричали Григорий Правдин и Николай Башкобар.
 - Дураки, вот вы кто!, - отвечала толпа.
 - Так!, - решил Знающий, - Не знаю ничего, что тут поделаешь, ехать придётся в другую деревню, да альянс создавать меж Русскими деревнями против нечистой силы!
  Толпа одобрительно зашумела.
 - Итак, сказал Знающий, - Вячеслав Римский поедет по деревням, но ему нужна свита. Раз Змейский всё устроил, он тоже едет! Кто с ними?
  Из толпы вышли Гришка Правдин, Матвей Повязка и Гаврила Дубинин.
 - Постойте, - возразил Змейский, - Тимоха тут тоже замешан!
 - А, Петрухин!, - закричал Знающий, - Ну так вот и ты поедешь. Всё. Решено. Собирайтесь в путь.
  Односельчане разошлись. Змейский решительно ничего не понимал, и от этого злился. Съев вареников, взяв копиё и меч свой булатный, сев на коня, он двинулся в путь, а с ним и все остальные. Вечером Змейский, Римский, Повязка, Тимоха Петрухин, Гришка Правдин и Гаврила Дубинин приехали в деревню Ворон-Темирово. Отличительной чертой этой деревни было то, что всех, кто проживал в ней, звали Фёдорами или Феофанами, но каждый носил прозвище, что отличало всех друг от друга, а вот фамилия была у всех одна - Копейщиков.
  И вот, глава деревни Фёдор Ян-Хэ-Тур Копейщиков вышел навстречу делегации деревни Волжской.
 - Чего надобно вам, волжские?, - спросил Фёдор Ян-Хэ-Тур Копейщиков, - Что привело вас к нам? Али печенег прёт из-за Волги-матушки, али на  Волжский Великий Буй-Холм кто стяг вражий поставил? Али...
  Но тут его перебил Римский:
 - Слава Христу, Волжский Великий Буй-Холм не осквернён, а печенег уже десять месяцев как не суётся в наши края, но привело нас к вам предложение нашего Фёдора Николаевича Знающего объединиться против нечистой силы.
 - А что, где нечистая сила поганая появилася?, - закричал Фёдор Ян-Хэ-Тур.
 - Ну вот..., - начал было Змейский, но их разговор прервал крик как всегда пьяного Феофана На-Лей-Вай Копейщикова:
 - А я... иду... с веником..., - орал он во всё горло.
 - Эх! Скотина ты неумытая! Опять пьяный! Иди к чёрту отсюдова!, - закричал Фёдор Ян-Хэ-Тур Копейщиков, а потом снова обратился к Змейскому, но запнулся, намекая на то, чтобы тот сказал своё имя.
 - Пётр. Змейский, - сказал Змейский.
 - Да, да, Пётр. Мы сейчас живо армию сколотим!, - с энтузиазмом продолжал Фёдор Ян-Хэ-Тур, - Сколотим...
  И он развернулся и направился в деревню. Змейский слез с коня и сказал:
 - Ну что, добры молодцы, подождём...
  Римский, Повязка, Петрухин, Правдин и Дубинин слезли с коней и принялись размышлять, как время убить.
 - Может, поспим?, - предложил Гаврила Дубинин.
 - Да ну тебя! Ты ночью спать будешь, - отрезал Римский.
 - Тише!, - вдруг крикнул Змейский и указал на лес.
  На несколько мгновений все замолкли.
 - Ты чего? Увидел кого, что ли?, - поинтересовался Григорий Правдин.
 - Не знаю. Почудилось, будто из леса огромное колесо катится, - ответил Змейский.
 - Видать, тебя явно бес попутал, - сказал Гаврила Дубинин и улёгся на травку.
 - Ладно, небось почудилось, - неуверенно сказал Матвей Повязка, - Поскорей бы этот Копейщиков вернулся.
  Становилось всё темнее и темнее, только спать никто не собирался. Все знали, что недалеко есть ещё одна деревня, где и решено было переночевать.
  Послышались крики, разговоры и вообще гул, который стал набирать силу. Все оглянулись и увидели толпу человек из сорока, вооружённую дубинами и лопатами. У некоторых, правда, были и мечи закалённые, но этих Фёдоров и Феофанов было немного. Во главе "войска" шёл Фёдор Ян-Хэ-Тур Копейщиков, который ещё издали крикнул:
 - Вот войско могучее!
 - Люди!, - закричал Змейский в ответ, - Держите путь к Ясному Колодцу. Завтра мы встретимся с вами там!
  Толпа загалдела пуще прежнего и повернула к Ясному Колодцу. А делегация Волжского отправилась в село Нижние Камни. Поздней ночью они прискакали в Нижние Камни. Их встретил священник Иикон, духовный наставник всех здесь проживающих.
 - Как добрались, путники?, - спросил Иикон.
 - Да неплохо, - сказал Римский.
 - Зачем пожаловали?, - вновь спросил Иикон.
 - Объединяемся мы против нечистой силы, - ответил Змейский.
 - Да где ж вы внаших краях силу нечистую отыскали?, - засмеялся Иикон, - Я вот-с сто лет уж как не видывал их!
 - Да вот взял и попутал бес его, - пояснил Гаврила Дубинин.
 - Э-эх, - сказал Иикон, плюнул, снял шапку и, бросив её на землю, пошёл по домам.
 - Подождём, - сказал Римский.
  И отряд тут же уснул на травушке Русской у села Нижние Камни.
  Иикон вернулся с десятью людьми и бадьёй святой воды. Разбудив приезжих, он накормил их, напоил, омыл святой водою, и отправились они в село Нижнеозёрское, славное армией своей могучей.
  И нашлась там армия в тысячу богатырей, и пошли они к Ясному Колодцу и воссоединились с Нижнекамским войском, а затем и с Волжскими добровольцами. И вышло ровно 1143 человека всей армии, выступившей супротив нечистой поганой силы.
  Во главе войска оказался Фёдор Знающий, и при нём ещё Вячеслав Римский с Нижнеозёрским князем Андреем Кривым Мундштуковичем, и вышло это войско на Волжский Великий Буй-Холм вечером третьего дня с начала событий. Никто не знает, почему именно Волжский Великий Буй-Холм был избран местом битвы, однако русичи там свой лагерь и разбили.
  Прямо с юга была поставлена ставка Знающего, Римского и Андрея Кривого Мундштуковича; засим по центру расположилась тысяча человек во главе с Матвеем Повязкой; слева от них было пятьдесят человек с бадьёй святой воды и дубинками во главе с Ииконом; справа от центра было выставлено пятьдесят человек конницы во главе с Нижнеозёрским воеводой Данилой Удалым, а с севера по центру остальные выстроились под начальством Фёдора Ян-Хэ-Тура Копейщикова.
  И вот стояла Русская рать три дня на Волжском Великом Буй-Холме, мигая и грозя небу оружием, и на третью ночь встал на табурет Фёдор Знающий и сказал:
 - Братия! Нечистая сила бусурманская испужалась нашей рати всемогущей и попряталась, но предлагаю поганую силу обмануть и сделать вид, что сложили мы оружие, а как повылезет из кустов и земли нечисть, тут мы её и очистим копиями и мечами Русскими!
  Люди так и сделали. Засобирались все по домам и вот возник вопрос: Как разместить 1143 человека в небольшой деревушке? Проблему решили очень просто: одна часть войска разместится в деревне, а другая разобьёт лагерь в лесу, да не тут-то было, ведь все начали спорить, кому оставаться в уютных домах, а кому ночевать в лесу. Спор длился бы очень долго, но внезапно какоё-то звук заглушил вопли воинов и все обернулись, смотря на  Волжский Великий Буй-Холм. Было темно, но все сумели разглядеть нечто, возвышающееся над холмом.
 - Нечисть!, - завопил Знающий и все бросились к холму.
  Кто-то кричал "Сгинь, нечисть!", другие - "Хочется есть!", а третьи просто орали во всё горло. Пётр Змейский нёсся впереди всех.
 - Опять чёртово колесо!, - закричал он.
  Воины окружили колесо, но не решались к нему подойти. Вдруг от колеса отделилось что-то, в чём различили Дмитрия Сельского.
 - Эй! Дмитрий! Это ты?, - спросил Змейский.
 - Да, это я, - ответил он, испуганно оглядывая армию, которая его окружила.
 - Ты чего тут забыл, адский ты посланник?, - закричал Знающий, грозя вилами.
 - Подожди, - остановил Знающего Змейский и спросил Сельского, - И вправду, чего ты тут забыл?
 - Да я с того самого момента, как вы рать пошли собирать, за вами ходил и колесо с собой катал. Ещё когда только Пахарев с Плотниковым колесо с холма пустили, когда ж переполох начался, я сразу это колесо и откатил. А потом задумался, зачем оно мне нужно, и решил, что не нужно, то хотел обратно его вернуть и за вами его покатил.
 - Но как ты такую громадину укрыл?, - спросил Змейский.
 - Не как, а где!, - торжественно произнёс Дмитрий, - В лесу!
 - Ну ты и дурак!, - сделал вывод Змейский и пошёл домой.
  Дмитрий Сельский подумал, поглядел на войско и вдруг закричал:
 - Айда нечисть бить!
  Армия завопила и набросилась на каменное колесо, и в два часа оставила на том месте насыпь из камней и поломанных копий и мечей, а потом все разошлись по домам.
  А кучу эту каменную с тех пор не убирали в память о той битве, только вот в эпоху просвещения растащили эти камни и обломки, да на памятники культуры переплавили.
               
            
7 сентября - 1 октября 2006 г. 
В.Глухотко, А.Лимонов