Закавыка

          Шестьдесят четыре чёрно-белых квадрата, образующие собой площадку размером пять на пять метров, редко уже привлекали внимание любителей шахмат. В Парке Развлечений имелось много других замечательных аттракционов, поэтому мало кому могла улыбнуться перспектива таскать с места на место деревянные фигуры ростом едва ли не со взрослого человека, а тем более карабкаться на стремянку, чтобы с её высоты оценивать сложившуюся на клетчатом поле ситуацию. Так уж теперь повелось, что тридцать два рвущихся в бой создания являлись в основном приманкой для самых маленьких посетителей Парка. Но отнюдь не стратегия и тактика древней игры интересовала их — попытаться уронить какую-нибудь фигуру набок, или просто побегать по чёрно-белому полю, да поглазеть на выстроившихся в шеренги деревянных истуканов, вот что было основной целью тех малышей, чьё внимание вообще привлекали эти ростовые шахматы.
          Белая пешка Зита стояла на клетке «h2» и невольно ёжилась под угрюмо упиравшимся ей в спину взглядом туры Асконы. Слева-сзади нетерпеливо постукивал копытами конь Трумэн. Чуть далее блистательный офицер Митхун хранил в общем-то отнюдь несвойственное ему молчание. Хотя, оно и понятно — рядом с ним находился Его Величество Белый Король, с которым не очень-то поговоришь. Другое дело, когда в собеседниках оказывалась Королева! Совсем другое дело! Но возле неё сегодня занимал место второй офицер. И таким образом порядок вещей был категорически нарушен. От чего, кстати, слегка взгрустнувшая Зита всё-таки испытывала некоторое удовлетворение, поскольку (вот глупая!) невольно ревновала Митхуна к Королеве.
          Никто из людей даже понятия не имеет о том, что все шахматные фигуры обладают ярко выраженной индивидуальностью и живут, хотя и сугубой, но очень интенсивной жизнью. Это касается и маленьких, домашних шахмат, а уж про большие ростовые и говорить нечего! Страсти в компании тех и других кипят зачастую совсем нешуточные.
          Служащий Парка Развлечений Назар Копейкин, естественно, тоже не знал о подобных тонкостях, и, по утрам расставляя фигуры на шахматное поле, никогда не учитывал сложившихся между ними взаимоотношений. Отчего, как правило, портил кое-кому из них настроение на весь день.
          Сегодня, с точки зрения Зиты, расстановка фигур снова была произведена неправильно. Офицеру Митхуну следовало бы находиться позади неё! А вовсе не там, через линию, возле смазливой пешки Шейлы, которая уже начала бросать лукавые взгляды себе за спину. Спустя некоторое время либо она, либо сам Митхун дадут старт легковесному вроде бы разговорчику, который, тем не менее, тяжело отразится на самочувствии Зиты, влюблённой в блистательного офицера, и совершенно не желающей делить его с кем бы то ни было из семи соперниц-амазонок. Это только с виду все они похожи друг на дружку. На самом же деле и мысли, и поступки у каждой разнятся. Зита, например, во время сражений мечтает всегда быть поближе к Митхуну, чтобы надёжно прикрывать его тыл, а при необходимости и вовсе пойти за любимого под сруб. Остальные же пешки озабочены в первую очередь тем, как бы изловчиться и дойти до заветной восьмой линии, после чего торжественно надеть на свою голову королевскую корону!
          Конечно, в их страстном желании нет ничего предосудительного, но…
          «И даром не нужна мне эта ваша корона! — восклицала мысленно Зита. — Лишь бы Митхун всегда был рядом и неуязвимо разил противника ловкими диагональными выпадами!»
          Теперь, когда шахматные поединки случались крайне редко, и приходилось тоскливо стоять целыми днями в ожидании событий, да ещё и находясь за несколько линий от любимого, Зита всё чаще ловила себя на мысли, что совсем не прочь сбежать с ним вдвоём куда-нибудь подальше из этих мест.
          «Право же, это было бы очень славно! — мечтательно вздыхала Зита. — Безумно надоело торчать всё время либо в строю на поле, либо в обществе одних и тех же лиц на складе, и не иметь ни малейшей возможности остаться с любимым наедине.»
          Блистательный офицер Митхун, разумеется, знал о том, что Зита к нему неровно дышит. Он и сам постепенно проникался к ней ответным чувством, особенно усиливавшимся в те дни, когда они оказывались в непосредственной близости друг от друга. Но всё-таки Митхун был крайне удивлён, услышав однажды из уст амазонки идею о совместном бегстве.
          «Вот это да! — замер от неожиданности офицер. — Кто бы мог подумать, что дело зашло так далеко! Похоже, от моего обаяния крошка совсем теряет голову.»
          Митхун был чрезвычайно польщён. В связи с открывшимися обстоятельствами он поневоле погрузился в глубокие раздумья. Благо, что отсутствие какого-либо оживления на игровом поле предоставляло прекрасную возможность как следует собраться с мыслями.
          Бежать накануне очередного сражения, пусть даже под руку с хорошенькой дамочкой, было бы, конечно, бесчестным поступком, недостойным звания офицера. Однако, в том-то и заключалась пикантность ситуации, что никаких сражений давно уже не только не происходило, но даже и не предвиделось. Нынешние посетители Парка Развлечений были почему-то равнодушны к шахматам. Обе армии стояли день за днём друг напротив друга и откровенно скучали. Моральный дух бойцов неудержимо падал. Смысл существования постепенно сходил на нет.
          Кроме того, Митхун вдруг вспомнил о том, что срок его службы Белому Королю исчислялся уже весьма солидным количеством лет. И, пожалуй, он имел теперь полное право подать в отставку. А раз так…
          «Почему бы мне и в самом деле не поселиться где-нибудь в тихой деревеньке, на лоне природы, с этой славной, любящей меня пешкой? — размечтался офицер. — Как, должно быть, приятно жить-поживать вдвоём, в покое и неге. Не носиться больше по клетчатому полю взад и вперёд, ожидая, что в любой момент тебя могут срубить и грубо отшвырнуть в сторону. Забыть, наконец, всю эту утомительную суету, и получить взамен возможность полёживать себе в объятиях красавицы Зиты и вкушать день за днём тонкие прелести семейной жизни!»
          Вот так оно обычно и бывает — если некий персонаж надолго оказывается вне сферы трудовой деятельности, во власти бесконечных размышлений и рассуждений, то этим самым он получает возможность додуматься чёрт знает до чего, а в результате и совершить однажды поступок, коего никогда не сделал бы, будучи крепко загружен работой.
          Митхун «загорелся»! В смысле — страстно возжелал как можно скорее воплотить свои мечты в жизнь. Являясь грамотным офицером, он скрупулёзно продумал все детали предстоящей операции, и некоторое время спустя посвятил «соучастницу преступления» в свой замысел. И, хотя Зита немного испугалась яростного блеска в его глазах, отказаться от предложения значило для неё потерять всякую надежду на лучшую долю. Побег был одобрен. Теперь оставалось только терпеливо ждать и ни в коем случае не упустить подходящий момент.
          Совершенно невозможно совершить предосудительный поступок среди бела дня, под беспощадным взглядом бдительных коллег. Другое дело — в объятьях темноты, после захода солнца. Обычно, правда, к этому времени Назар Копейкин уже уносил с поля всех своих шахматных подопечных и запирал их в складское помещение. Однако, сегодня вышла накладка — после обеда Назар отпросился с работы, ушёл, а замену ему так и не назначили. Вот и получилось, что клетчатое поле, вместе с расставленными на нём деревянными фигурами, постепенно погрузилось в вечерние сумерки, а следом и в ночную тьму.
          И это оказалось событием воистину из ряда вон выходящим. Все были чрезвычайно взволнованы, шумели и ругались, бурно обсуждая сложившуюся ситуацию. Сразу же вспомнили, что подобное упущение со стороны администрации однажды уже имело место быть, и дело тогда едва не закончилось трагедией — какой-то пьяный идиот пробрался ночью на территорию Парка и умыкнул с поля белого коня. Благо, фигуру нашли на другой день целой-невредимой в кустах крапивы. А если бы нет?! Если бы нет!
          Пешка Зита тоже была возмущена безобразием, вплетая свой звонкий голосок в общий недовольный гул. И вдруг услышала неподалёку от себя отчётливый шёпот:
          — Любимая! Будь готова, сейчас мы совершим бросок на свободу!
          Зита не сразу сообразила, о чём идёт речь. Но как только до неё дошло, что Митхун от слов и рассуждений собирается перейти к делу, пешка почувствовала лёгкое головокружение. Ведь это было совсем не то что мечтать и строить планы, вроде бы даже искренне сожалея о постоянной невозможности воплотить их в жизнь. О, нет, намерение немедленно приступить к действию — это было уже очень и очень серьёзно!
          — Ой… — пробормотала Зита. — Митхун… любимый… я не могу… я боюсь!
          — Какого дьявола! — послышался в ответ сердитый шёпот офицера. — Немедленно возьми себя в руки! Пойми, такого удачного поворота событий мы уже никогда не дождёмся! А ну-ка, давай, вдохни побольше воздуха, и на счёт «раз-два-три» — стартуем!
          Пешка обмерла. О, нет, только не это!
          — Раз. Два. Три! — пронзительно выдохнул Митхун.
          И… ничего не произошло. Ноги Зиты буквально приросли к клетке «b2». Сзади-справа от неё послышалось вначале досадливое бурчанье.
          — Ну, что такое? — произнёс затем офицер. — Зита! Любовь моя! Ты губишь всю операцию. Соберись. Возьми себя в руки! Ну!
          Пешка, кое-как, трясущимися губами, проговорила в ответ:
          — Любимый… н-нет… н-не могу… прости.
          В то же мгновение Митхун решительно рванулся с места, подхватил Зиту на руки, пересёк угол шахматного поля, и, оставив за спиной клетку «a3», оба беглеца растворились во тьме.
          Некоторое время Зита пребывала в полуобморочном состоянии, потом она услышала прерывистое дыхание офицера, вздрогнула, и обхватила руками его шею.
          — Митхун! Любимый!
          — Держись крепче. — задышливо буркнул офицер, продолжая быстро двигаться в выбранном направлении. — Сейчас отойдём подальше… вон туда, на полянку… там передохнём.
          Вскоре они оказались на крошечном пятачке парка, слегка освещённом фонарём со столба. Митхун опустил пешку на землю и устало выдохнул:
          — Ффу… Притомился я что-то.
          Взволнованная Зита благодарно обняла его и расцеловала.
          — Любимый мой! Смелый, решительный, сильный! Настоящий мужчина! А я, дурёха такая, растерялась… ах, если бы не ты, что теперь было бы? Ужас!
          — Да ладно. — Митхун, собиравшийся вначале как следует отчитать амазонку за нерешительность, передумал и благодушно приобнял её. — Теперь всё позади. Теперь, моя милая, мы свободны, и сами станем решать свою судьбу.
          — Ой, как это здорово! — захлопала в ладоши Зита. — Мы всегда будем вместе! Я люблю тебя, Митхун! Ты мой король!
          Офицер самодовольно подкрутил длинный ус.
          — А ты моя королева! — промурлыкал он в ответ.
          На некоторое время влюблённые позабыли обо всём на свете и предались страстным поцелуям. Затем Митхун отстранил Зиту и озабоченно посмотрел вокруг.
          — Однако, пора. Нам следует продолжать движение по азимуту. Надо уйти как можно дальше, до того, как начнётся рассвет, чтобы никакая погоня нас уже не настигла.
          Зита мгновенно прониклась задачей.
          — Да, да, милый. — сказала она. — Не станем терять ни минуточки. Вперёд! Вперёд, к новой жизни!
          — Держись за мной. — строго произнёс Митхун и сделал несколько быстрых шагов.
          — Постой, любимый! — послышался за его спиной сдавленный голос пешки. — Куда же ты?
          Офицер замер на месте, затем обернулся. Зита стояла всё там же, растерянно разведя руки в стороны.
          — Что случилось, милая? — спросил он. — У тебя возникли какие-то сомнения? Ну и напрасно! Я, между прочим, выпускник высшего военного училища, где прошёл полный курс ориентации на местности. Так что, можешь быть уверена, идти надо вон туда.
          — Но… мне кажется… лучше выбрать немного другое направление. — всё-таки возразила пешка.
          На лице Митхуна появилась ироническая улыбка. Кажется, мадемуазель пытается его учить? Забавно, забавно.
          — Н-да? — небрежно бросил он. — Ну и куда же, по-твоему, мы должны держать путь?
          — Вот сюда. — чуть слышно пробормотала пешка и ткнула пальцем.
          Офицер с трудом преодолел желание громко расхохотаться, немного поразмыслил и махнул рукой.
          — Какого дьявола? — пробормотал он себе под нос. — В конце концов, можно и туда. Невелика разница, лишь бы оказаться подальше от коллектива.
          Митхун вернулся к Зите, щёлкнул каблуками сапог и сделал жест, предоставляющий ей право первого хода. Пешка ответила реверансом и гордо подняв голову шагнула в выбранном ею направлении. Не успела она, однако, сделать и десяти шагов, как услышала неподалёку в стороне звук треснувшей под чьей-то ногой сухой ветки. Вздрогнув, Зита бросила туда взгляд, встревоженно обернулась, но, к величайшему удивлению, не обнаружила за своей спиной никого.
          — Митхун! Где ты? — вскрикнула от неожиданности пешка.
          — Да здесь я. — негромко откликнулся офицер.
          Его голос прозвучал из сумрака, как раз оттуда, где недавно был слышен звук хрустнувшей ветки. Но что же это такое? Как он там оказался? Получается, он всё-таки предпочёл идти своей дорогой! Что за нелепое упрямство!
          — Милый, — едва сдерживаясь произнесла Зита, — вернись ко мне, немедленно!
          Глаза пешки уже немного привыкли к темноте, и она с раздражением наблюдала, как Митхун, спотыкаясь, передвигался какими-то нелепыми зигзагами, словно страдал куриной слепотой и шёл просто наугад.
          — Слушай, Зита, — недоумённо произнёс он, когда, наконец, приблизился к пешке, — творится что-то непонятное...
          — Я вижу, не дура! — сердито перебила его амазонка. — Вы, милостивый государь, оказывается, чрезвычайно упрямы. Норовите всё сделать по-своему. Ну, и чем вам не понравилась избранная мною дорога?
          — Да нет же! — пылко возразил Митхун. — Мне совершенно по-барабану, какой дорогой двигаться. Хоть туда, хоть сюда — лишь бы подальше отсюда. Но… я не могу идти за тобой! Никак не могу. Вот в чём дело.
          Зита задохнулась от ужаса и гнева. Как! Он уже готов бросить её и сбежать на сторону, к какой-нибудь другой даме? Так следует понимать его признание? Ах, негодяй! Предатель!
          — Что это значит, милостивый государь? Объяснитесь немедленно! Вы желаете избавиться от меня? Вы воспользовались моим к вам расположением, преследуя исключительно свои гнусные цели?
          Митхун аж подскочил.
          — Что?! — страшным до невозможности шёпотом закричал он, оскаливая зубы. — Сударыня, да как вы смеете произносить такие оскорбления?
          В испуге отпрянув, несчастная пешка закрыла лицо ладонями и безутешно разрыдалась.
          — Ох… — тут же спохватился офицер. — Сударыня… прошу великодушно простить меня! Ну, пожалуйста… любимая… — он обнял слабо сопротивлявшуюся Зиту и прижал к себе. — Ну, всё, всё. Прости. Это какое-то чудовищное недоразумение. Успокойся. Что со мной случилось, сам не понимаю. Заносит на поворотах. Скорее всего, сказываются последствия контузии. Тот чёрный конь в прошлом бою всё-таки слишком сильно лягнул меня копытом!
          Зита вздрогнула. Да, она была свидетельницей упомянутого кошмарного происшествия. Бедный Митхун! Оказывается, он страдает от полученной травмы!
          Влюблённые замерли в объятиях друг друга, постепенно успокаиваясь.
          Спустя некоторое время было решено возобновить движение. Пешка взяла офицера под руку и обменявшись улыбками они дружно шагнули.
          — Куда ты? — одновременно произнесли оба и остановились.
          Возникла пауза. И тут, постепенно, до них стала доходить суть происходящего. Нет, ничего особенного не случилось, всё было, как обычно, то-есть, пешка сделала шаг по прямой линии, а офицер — по диагонали. Относительно занимаемых ими позиций они всегда двигались именно так. Это было обусловлено Правилами Игры. И неважно, что сейчас под ногами у них лежало не клетчатое поле, а земля, противоречить императиву оказалось невозможно.
          — А как же нам тогда?.. — произнесла в замешательстве Зита.
          — Н-да-а… Вот это номер так номер! — крякнул Митхун и, машинально достав из кармана портсигар, отправил в рот папироску. Следовало признать, что, планируя операцию, он, к своему стыду, совершенно упустил из виду столь серьёзное обстоятельство.
          «Но, в конце концов… всё на свете предусмотреть никак невозможно!» — попытался оправдаться в собственных глазах блистательный офицер.
          — А кстати, — вдруг вскинул он голову, — помнится мне, что ты тоже способна делать определённые шаги в диагональном направлении, не так ли? И почему бы нам теперь этим не воспользоваться, ммм?
          Зита нахмурилась.
          — Это ведь не обычные шаги, Митхун, это боевые движения амазонки! Их невозможно совершать просто так. Однако, кого, по-твоему, я должна здесь рубить?
          — Ну… извините. — картинно развёл руками офицер. — Я просто поинтересовался. На всякий, знаете ли, случай — а вдруг? Но раз нет, значит, нет. Как говорится, на нет и суда нет!
          «О, небеса, — раздражённо подумал он, — зачем я вообще с ней связался!»
          Возникла пауза. Оба утонули в тяжких размышлениях.
          — Ой-ё-ёй… — наконец потрясённо прошептала пешка. — Это что же такое вообще получается? Это значит, мы навеки обречены двигаться каждый своей дорогой? И даже под ручку не сможем с тобой никогда прогуляться?.. Это же ужасно! Это немыслимо!
          — Н-да-а… — меланхолически протянул офицер, выпуская из ноздрей две струйки табачного дыма. — Н-нет, — вдруг возразил он, — в принципе, я смогу идти почти рядом с тобой… только не по прямой, а этаким, знаешь, лёгким, изящным зигзагом.
          «Как пьяный. — мгновенно представила себе эту картину Зита. — Влево, вправо. Влево, вправо. Влево, вправо. Пародия, да и только! Народ, глядя со стороны, просто ухохочется.»
          — Постой, — вдруг спохватилась она,  — но ведь сюда-то мы дошли вместе! По одной линии!
          — Увы. — откликнулся Митхун. — Это только потому, что я нёс тебя на руках. То-есть, шёл, собственно, я один. Иначе… иначе мы потеряли бы друг друга ещё там, на клетчатом поле. — офицер на секунду задумался, не выдержал и захохотал. — Ты так и рванула бы сломя голову прямо на шеренгу чёрных фигур, тем временем как я улепётывал бы, отклоняясь всё дальше и дальше в сторону. Н-да, вот это была бы картинка!
          — Смешно тебе! — сердито воскликнула пешка и от досады топнула ногою.
          «Нет, — подумала она в отчаянье, — жить таким образом… это… это будет просто какое-то издевательство! Когда влюблённый мужчина описывает вокруг тебя замысловатые зигзаги… оно, конечно, приятно… некоторое время. Но потом поневоле начнёшь злиться — сколько же можно! А изменить себе он никогда не сможет. Поэтому, скорее всего… изменит мне. И уйдёт зигзагами к какой-нибудь там королеве. Ведь королевы… они и по диагонали способны передвигаться. Вот так. И выходит, не в свои сани я пытаюсь устроиться, офицеры, они только для королев и хороши, простым пешкам, вроде меня, рядом с ними не место.»
          Зита с тоской посмотрела по сторонам, и опустила голову.
          Положение, меж тем, всё более усугублялось, ибо в любой момент неподалёку могла объявиться погоня. Белый Король всегда славился принятием быстрых решений. Вполне вероятно, так случилось и на этот раз. Не исключено, что обе туры уже были отправлены на перехват, второй офицер — вдогонку, а кони — на подстраховку.
          Беглецы лихорадочно размышляли над сложившейся ситуацией, но чем больше проходило минут, тем безнадёжнее она представлялась. А нервное напряжение уже достигло своего апогея. Ещё чуть-чуть и наверняка случилось бы что-то ужасное.
          И вдруг!
          Вдруг амазонка широко распахнула глаза.
          «Стоп! — мысленно воскликнула она. — Стоп! Ну, конечно же! Выход есть! Как я сразу не догадалась! Если простым пешкам ловить с офицерами по жизни нечего, то надо стать не простой! Надо стать королевой! Вот и решение всех проблем! И тогда уж Митхун, как миленький, будет моим, и никуда не денется!»
          Щёки Зиты запылали алым цветом. Идея была исключительно великолепна. Воплощение её, правда, потребует значительных усилий и времени. Но ради любви пешка готова была пройти долгий, тяжкий путь до 8-й горизонтальной линии клетчатого поля.
          — Митхун, милый! — волнуясь произнесла Зита. — Нам необходимо немедленно вернуться назад, на шахматную доску. Да, да! — видя молчаливый вопрос в глазах блистательного офицера, пешка вложила в свои слова максимум убедительной интонации: — Поверь, я знаю, что говорю! Выход из этой тупиковой ситуации существует. Придётся только на некоторое время отложить побег. Ты должен будешь помочь мне преодолеть некоторые препятствия… ммм… детали мы чуть позже хорошенько обсудим. И вот уже потом!!! О-о, потом всё будет так, как мы захотим! Да, да! Вот увидишь!
          В голосе пешки было столько страстной веры, что мрачный Митхун вначале криво усмехнулся, затем внимательно вгляделся в сияющее лицо Зиты, недоверчиво покачал головой, улыбнулся и добродушно проворчал:
          — Ну, что же. Надеюсь, ты действительно знаешь решение этой шахматной задачки. Взбирайся ко мне на руки и пошли назад, пока не рассвело. Будем считать, что сегодня мы просто воспользовались оказией и совершили лёгкую прогулку по ночному парку. Вряд ли кто-то поставит нам это в вину. Мало ли какую глупость может отчубучить влюблённая парочка со скуки!