Ляна

          Злодейка жизнь взнуздала и пришпорила Семёна Вершина довольно-таки круто. Впрочем, учитывая те перемены, что происходили в родном государстве, исключением из общего правила он, конечно, не являлся. Огромное количество людей пребывало подобно ему на положении муравьёв, чей привычный уютный муравейник оказался изрядно разворошённым некими злонамеренными силами. Эх, постперестроечные девяностые… годы без руля и ветрил… ни дна вам, ни покрышки!
          Автотранспортное предприятие, на котором Семён всю свою сознательную жизнь подвизался электросварщиком, медленно, но верно шло ко дну. Смешные деньги, зарабатываемые, однако, всё тем же нелёгким трудом, никак не могли удовлетворить насущных потребностей семьи, тем более что эти потребности неумолимо продолжали возрастать. Например, дочь Оксана умудрилась как раз достичь того возраста, когда для укрепления социального статуса ей требовались довольно приличные капиталовложения, каковые затраты в сочетании со всеми остальными расходами регулярно наносили семейному бюджету серьёзный урон. И вот уже в связи с постоянным безденежьем супруга Виктория Львовна начинала терять терпение, и едва ли не каждый божий день устраивала Вершину скандалы, отчего он чувствовал себя всё более и более виноватым в происходящем. Следовало срочно искать какой-то выход из финансовой западни. Начинающий уже окончательно терять голову от всего этого кошмара, Семён однажды поддался на уговоры своего давнего приятеля Жеки Махинько, и согласился с его предложением сколотить торговый кооперативчик. В конце концов, чем они хуже других? Другие-то вон чего проворачивают! Для того оно и разлилось по всей матушке Руси, это коммерческое море, чтобы каждый имел возможность вознестись на волне успеха к индивидуальным вершинам финансового благополучия!
          Набирая стартовый капитал новоиспечённые предприниматели по уши влезли в долги, выбраться из которых продолжительное время не удавалось. Однако, не боги горшки обжигают, мало-помалу дело пошло на лад и впереди наконец замаячили определённые радужные перспективы. Оба почувствовали запах удачи. И вот тут-то дружочек Жека проявил себя во всей своей красе. Будучи, как ему казалось, уже вполне состоявшимся коммерсантом, и имея вдобавок на кармане солидную сумму денег, этот авантюрист однажды сел перекинуться в картишки в некоей довольно пёстрой по составу компании. Изрядное количество алкоголя в крови плюс безудержный азарт сделали своё дело. Итог получился ужасающим. Жека не просто продул весь оборотный капитал, он ещё и солидный карточный долг повесил на свою шею. Похмелье оказалось горчайшим, аки полынь. Осознав на трезвую голову, что из-под ног его уходит земля, Махинько в отчаянии обратился за помощью к одному «очень хорошему» знакомому. Тот, как смог, разрулил ситуацию. В результате кооперативчик пришлось отдать за долги чужим дядям.
          Обалдев от такого поворота событий, Семён не смог придумать ничего лучшего, как сорваться и уйти в запой. Виктория Львовна же, вместо того, чтобы на правах  законной супруги поддержать мужа и вселить в него уверенность в своих силах, повернула штурвал корабля на совершенно другой курс. Такое количество упрёков, которое она вывалила на злосчастного экс-предпринимателя, просто не могло в итоге не закончиться разрывом семейных отношений. Правда, постоянно пребывая где-то между небом и землёй, Вершин довольно долгое время игнорировал любые оскорбления в свой адрес. Но однажды, под похмельное настроение, в процессе очередного скандала он постепенно был доведён до белого каления и уже готовился взорваться от распиравшего изнутри бешенства, как вдруг… как вдруг произошло нечто странное — откуда-то сверху на него снизошло невероятное, прямо-таки олимпийское, спокойствие. Вершин замер, недоумённо тряхнул головой и с удивлением осмотрелся по сторонам.
          «Где я? — подумал он. — Почему? И что я тут, собственно говоря, делаю?»
          Пожав плечами, Семён сосредоточенно собрал в рюкзак самые необходимые на первое время вещи, и, не обращая уже никакого внимания на дребезжащую рядом женщину, вышел из квартиры вон.
          — Если вдруг понадоблюсь, я — у матери. — безразлично, словно бы в никуда, произнёс он напоследок и прикрыл за собою дверь.
          — Ага. Вали! Пролетарий недоделанный. Вали, скатертью дорожка! — оскорблённо завопила Виктория Львовна, с возраставшим гневом наблюдавшая за всеми манипуляциями супруга. — Вот там теперь и ночуй, в своей «дярёвне», откуда я тебя в своё время вытащила, да похоже, зря!
          «Ну, положим, окраина города это вовсе не деревня. — мысленно подкорректировал  жену Семён. — А за то, что ты меня «осчастливила» проживанием в своей «трёшке», конечно, спасибо. Только вот вечные подначки на этот счёт серьёзно испортили всю грандиозность полученных впечатлений. И если бы не дочка, усвистал бы я от тебя, Викуля, уже давным-давно, и никакая квартира не удержала бы. — Вершин горько усмехнулся. — Впрочем, чему быть, того не миновать. К тому всё и пришло.»
          Пока маршрутный ЛиАЗ уносил его в своей утробе на малую родину, Семён смотрел в окно на неопрятные апрельские пейзажи и мысленно прощался с привычным укладом жизни, возврата к которому отныне он даже не представлял.
          «Ладно. Обойдусь без унитаза и ванны. Как-нибудь.»
          В памяти назойливо крутились воспоминания о прошлых обидах, недоразумениях, ссорах, скандалах. Вершин сделал над собой усилие и постарался отогнать эти мысли прочь, поскольку ничего исправить уже было нельзя и не стоило трепать себе нервы. Пришло время начинать жизнь с новой страницы, вот и всё.
          «Мама узнает — расстроится. — с грустью подумал Семён и помрачнел. — Когда же это я видел её в последний раз? Месяца два назад? Или больше?.. Сын, называется. Вечно она одна там бьётся, по хозяйству, да на огороде этом чёртовом выматывает себе жилы. Всё для нас старается. То грядки, то теплицы, то полить, то прополоть, продыху не видит. А мне всё некогда приехать, помочь. Всё проблемы семейные разруливаю, за качество быта бьюсь, бюджет латаю, да с женой ругаюсь. Падающие стены пытаюсь плечом подпереть. Только тщетны мои усилия… Ну, ничего, — пообещал самому себе Вершин, — теперь всё по-другому пойдёт, гадом буду.»
          Отчий дом выглядел печальным и каким-то чужим. Едва бросивши взгляд на маму, Семён с болью в душе понял — она серьёзно хворает. За то время, которое они не виделись, Клавдия Андреевна очень сильно изменилась, и у Вершина просто упало сердце, когда он встретил её потухший взгляд. Далее, из разговора выяснилось, что у мамы четвёртая стадия онкологии.
          — Почему же ты раньше молчала? — холодея от ужаса глухо спросил Семён.
          — Да я и не думала, сынок, что это… что это так серьёзно. Не хотела лишний раз беспокоить вас. — виновато забормотала Клавдия Андреевна. — Ну, побаливало там что-то, да и побаливало себе. Давно уже началось-то. Дак, вроде, притерпелась помаленьку. Понятно же, возраст всё-таки, обязательно где-то болеть должно. А нынче в марте-то и прихватило. Кое-как дотелепала в поликлинику. Ну… там оно и выяснилось.
          — Как же ты справлялась всё это время?
          — Дак ничо, справляемся. Валюша, соседка, помогает. В жизни завсегда проблем полно. Что теперь… А в больницу не лягу. На всё воля Божья. Значит, время приспело.
          Вершин едва не до хруста стиснул зубы. Вот такая вот новость. Что тут сказать. Ничего не поделаешь. Судьба. По крайней мере, теперь он рядом будет. А там уж как бог даст.

          Отныне перед Семёном стояла задача заново приспособиться к тем суровым условиям быта, от которых он успел как следует отвыкнуть.
          «Главное — не падать духом. — твердил он себе. — Терпеть, работать, и, глядишь, дела наладятся.»
          Однако, нацелившись для начала на приведение хозяйства в мало-мальский порядок, Семён довольно скоро разочаровался. Дом и особенно надворные постройки были уже очень старыми, запущенными, они требовали не просто косметического ремонта, латания отдельных дыр, а скрупулёзного восстановления. По сути же дела, следовало вообще руины эти развалить и отстроить всё с нуля.
          «Куда пальцем ни ткни — всюду труха. — в отчаянии думал Вершин, сдирая однажды с крыши сарая куски ветхого рубероида и обнаруживая под ними жестоко изъеденные плесенью доски. — Н-да. Крыть по-новой глупо. Всё это может рухнуть под тяжестью снега уже нынешней зимой. Бесполезная трата сил и денег получится.»
          Обескураженный, Семён медленно спустился с крыши и сел на травяной бугорок. Закурив сигарету, он прокашлялся, выпустил струю дыма и блаженно замер, ощущая, как солнце припекает ему спину. Вот так сидеть и сидеть бы, ничего не делая, и ни о чём не думая.
          — Совсем плоха мамка твоя. — раздался вдруг голос соседки тёти Вали. Она привычно заходила помочь обиходить больную подругу. Сейчас, сойдя с крыльца и приблизившись к Семёну, она смотрела на него сощуренными глазами, и печально покачивала головой. — Долго не протянет Клавдя. Слабеет с кажным днём. Как всё равно нарочно, тебя дождалась и сразу сдавать начала… Деньги-то у тебя есть, если чё?
          — Есть, тёть Валь, тратить некуда! — махнул рукой Вершин. — Тут ещё, оказывается, и на ремонте сараев сэкономлю копеечку. — он горько усмехнулся. — За ненадобностью никакого ремонта. По причине желательной замены всего имеющегося в наличии оборудования.
          — Раньше надо было спохватиться. Теперь-то чё уже. На дрова разбери постройки свои, да и только. — попеняла соседка.
          — Раньше, тёть Валь, мы в благоустроенной квартирке изволили с супругой проживать. — подняв лицо к небу и грустно улыбаясь ответил Семён.
          — Дак отсуди у стервы-то своёй сколь там тебе положено процентов! — посоветовала соседка. — Всё легше будет.
          — Не, тёть Валь, — покрутил головой Вершин, — мы люди гордые, нам чужого добра не надо.
          — Ну, храни тя бог, Сенюшка. — согласилась с таким доводом соседка. — Пойду я, однако. Своих забот — полон рот. А ты поглядывай за мамкой-то. Следи.
          — Ладно.

          Вопреки ожидаемому, на похороны свекрови Виктория Львовна приехала, и разумную помощь оказала. Ни наедине, ни на людях лишнего не болтала, держала себя спокойно и соболезнующе. Однако, ни словечка о возможности сойтись вновь Семён от неё так и не услышал. Напротив того, дочка Оксана вскользь сообщила, что у мамы уже завёлся какой-то «благообразный состоятельный мэн».
          «Оно и к лучшему. — опустошённо подумал Вершин. — Долгие проводы — лишние слёзы. Будем считать наше совместное предприятие благополучно ликвидированным.»
          Именно об этом Виктория Львовна, кстати, и заявила напоследок:
          — Я подала на развод. Тебе надо будет явиться в суд.
          И так далее, и тому подобное. Семён поморщился и поспешно заверил супругу, что с его стороны никаких препятствий не возникнет.
          После похорон, чтобы не утонуть в тягостных размышлениях, Вершин старался без дела не сидеть. Днём он работал на местном бетонном заводе, куда недавно устроился сварщиком, а возвращаясь домой, по вечерам, методично разбирал надворные постройки, попутно перепиливая порченые доски и бревёшки на дрова, поскольку к зиме тоже необходимо было готовиться.
          Не успел, буквально, оглянуться, а уже и лето к концу подошло.
          Сентябрь выдался великолепным — сухая, тёплая погода держалась уже вторую неделю. Втянувшийся в повседневную хозяйственную работу Семён этому только радовался, ему хотелось успеть до начала дождей «разложить всё по полочкам», отделить пригодное от никчёмного. Не слишком испорченные материалы он надеялся в будущем как-то использовать, остальное должно было уйти в топку. Поленница дров неумолимо росла.
          В субботу, однако, Семён всерьёз озаботился делом, которое уже не стоило откладывать на потом. Пока ещё держалась подходящая погода, ему следовало выкопать в огороде яму поглубже, и перенести на неё дощатый «скворечник». Так что поутру он обосновался на выбранном месте и принялся рьяно шуровать лопатой, равномерно углубляясь в землю, и прикидывая в перекурах, сколько времени ещё понадобится затратить на эту задачу, с учётом постепенно меняющихся условий труда — преодолевая очередной слой грунта, копать становилось всё неудобнее, а усталость нарастала.
          В процессе работы краешком сознания Семён отметил, как штык лопаты уже несколько раз чиркнул обо что-то непонятное, показавшееся в стенке ямы. Сделав паузу, Вершин пригляделся повнимательнее к некоему округлому предмету, совершенно неуместному в слое чистого супесчаного грунта.
          «Кувшин, что ли, какой-то?» — недоумённо подумал он, осторожно поддевая странную штуку остриём лопаты.
          И тут, вместе с осыпавшейся землёй, на дно ямы скатился… человеческий череп. Вершин на секунду замер, затем присел и осторожно взял его в руки. Что сразу бросилось в глаза, так это сохранность предмета. Он был светло-жёлтого цвета, совсем не тронутый тлением. При более тщательном рассмотрении складывалось впечатление, что череп не настоящий, сделан каким-то очень искусным мастером, слишком уж пропорционален он был, вдобавок целёхонькие жемчужные зубки присутствовали на своих местах все до единого, чего обычно у людей не наблюдается. Впрочем, небольшие размеры черепа позволяли предположить, что принадлежал он сравнительно молодому человеку, не успевшему ещё столкнуться со стоматологическими проблемами.
          Задумчиво покрутив находку в руках, Семён услышал, как внутри неё что-то тихонько перекатывается. Ага, подумал он, недаром, значит, отверстие снизу, ведущее внутрь черепной коробки, наглухо заросло. В полости явно находится некий сюрприз. Невольно Вершин вспомнил своего недавнего приятеля Жеку Махинько, на столе в кабинете у которого «для внушительности» стояла модель человеческого черепа с аккуратно спиленной верхушкой, что откидывалась на шарнирах и исполняла роль крышки в этом своеобразном ларце. Хранилась там всякая канцелярская мелочь, навроде кнопок и скрепок. Похоже, найденный Семёном череп тоже являлся чем-то подобным. Хотя здесь, правда, никакой «крышкой» не пахло.
          «Ну, это не беда, — деловито подумал Вершин, — если аккуратно поработать пилкой, может выйти неплохая шкатулочка-сувенир. Потом ещё покрыть её сверху лаком… Красивая вещь получится! Главное сейчас — удостовериться, что это не настоящие останки человека, а просто искусная поделка.»
          Вечером, когда работа была закончена и дощатый сортир должным образом установлен на новую яму, Семён убрал шанцевые инструменты в сарай, немного передохнул, пришёл в себя, после чего с нетерпением приступил к тщательному изучению своей находки. Он уселся на верхнюю ступеньку крыльца и стал поворачивать череп в руках так и сяк. Чем внимательнее он вглядывался в детали, тем больше приходил к убеждению, что череп когда-то принадлежал человеку.
          «И значит, превращать его в шкатулку никак невозможно. Это был бы нехороший, аморальный поступок. — Вершин бережно погладил ладонью словно бы отшлифованную костную поверхность. — Какая всё-таки совершенная конструкция! Без малейших изъянов. Красивый, должно быть, это был человек… особенно, если девушка. — Семён задумался и нахмурил брови. — По идее, вообще-то, следует отнести этот череп на кладбище и похоронить, как полагается.»
          Сделав столь серьёзный, прагматический вывод, Вершин вздохнул и потянулся в задний карман джинсов, чтобы достать сигареты. В то же мгновение на нос его, откуда ни возьмись, злобно жужжа, спикировала толстая муха. От неожиданности Семён дёрнулся и резко мотнул головой. Непредусмотренный рывок нарушил хрупкое равновесие вещей в природе, отчего череп выскользнул из пальцев левой его ладони. Ахнув и попытавшись удержать этот гладкий предмет, Вершин вдобавок ещё как следует наподдал ему поспешно выдернутой из кармана другой рукою, отчего череп крутанулся в воздухе и упал на бетонную дорожку со всей возможной отчаянностью. Следом за чем раздался звонкий звук — бэмц! — и всё было кончено.
          — Во-тэ-то-да. — членораздельно произнёс Вершин, вжав голову в плечи и испуганно глядя на множество мелких осколков, в которые превратилась потенциальная шкатулочка. — Значит, экземпляр всё-таки был не настоящий! Иначе не разбился бы, словно какая-то хрупкая фарфоровая безделушка!
          Изрядно раздосадованный Семён спустился с крыльца, присел на корточки и аккуратно поднял с дорожки ту самую штуку, которая ещё недавно с лёгким стуком перекатывалась внутри черепа.
          — Грецкий орех?.. Что за нелепость. — пробормотал в недоумении Вершин и, немного поразмыслив, хмыкнул: — А вдруг это человеческий мозг? Просто иссохший до невозможности. Похож ведь… Натурально похож! Странно всё это. Если орех, то очень любопытная у него была скорлупа… Н-да. Раз такое дело, вот возьму и закопаю его в землю! Полью водичкой, глядишь, и вырастет у меня ореховый кустик. А орешки не простые — все скорлупки золотые!
          Идея показалась забавной и достойной воплощения. Недолго думая Семён смёл осколки черепа в совок, положил туда же «грецкий орех» и высыпал всё это в углубление, вырытое в огороде, возле забора.
          — Ну, вот. Расти, репка, большая-пребольшая. — пробормотал он, забрасывая ямку землёй.
          На этом приключения дня были закончены.
          По прошествии некоторого времени Вершин ещё вспоминал иногда об этом маленьком событии, но потом повседневные хлопоты отвлекли его, а наступившая зима очевидно окончательно поставила точку в непонятной истории.

          В самом конце декабря Семён изрядно простудился на работе. Так получилось, что целый день пришлось сваривать металлоконструкции на пронизывающем ветру, и результат не заставил себя долго ждать. В поликлинику, правда, обращаться он не стал — лечился по привычке дома, народными средствами. Благо, к новогодним каникулам накоплено было ещё и несколько отгулов, чем Вершин с радостью воспользовался. Отлежался на диване, возле телевизора, мало-помалу оклемался, и спустя должное время был как огурчик. Единственное, что не удалось снять с повестки дня, это кашель. Но разве кашель когда-нибудь являлся проблемой? Да нет, конечно! Поначалу казалось, что он постепенно пройдёт сам собою, как обычно и бывает в подобных случаях. Семён даже не задумывался на эту тему. И по-настоящему спохватился уже в марте — оказывается, кашель стал привычным элементом жизни!
          «Блин, — на всякий случай тревожно подумал Вершин, — сходить, что ли, в поликлинику, к терапевту?»
          И мгновенно представил себе бесконечную людскую очередь в регистратуру, а потом вторую такую же возле кабинета врача. По спине пробежали холодные мурашки и здравая мысль испарилась бесследно. Да ну её, эту поликлинику, в пим дырявый!
          «Ладно, — решил Семён, — прикуплю какую-нибудь серьёзную микстуру. Да и вообще, скоро уже лето. По теплу моя болячка всяко излечится, не впервой!»

          Так уж получалось, что Вершин всё своё время проводил либо на работе, либо дома. Как-то обособился он от друзей-приятелей и «светской жизни». Начатые прошлым летом тотальные преобразования в хозяйстве далеко ещё не были доведены до ума. Следовало сделать и то, и сё, и пятое, и десятое, разложить все имеющиеся элементы по полочкам, дабы затем собрать из них нормальную конструкцию, внутри которой можно было бы сравнительно комфортно существовать. Вот тогда и наступит время для дружеских визитов и всего такого прочего.
          Вообще-то, Семён не слишком страдал от одиночества. Он и раньше не особо стремился зависать в компаниях. Так что судьба как будто закономерно привела его к осознанному уединению.
          В конце мая Вершин занялся очисткой огорода от сорняков. Многочисленная зелёная армия шла в атаку и её срочно требовалось укоротить, иначе нахальные заросли грозили превратиться в настоящие джунгли. Вот в процессе этого благородного сражения Семён и обнаружил, что посаженный в прошлом году «грецкий орех» выпустил на поверхность стройный светло-коричневый побег. Чуть было не смахнув его по инерции тяпкой, Вершин вовремя спохватился, сообразив, что это растение здорово отличается внешним видом от разномастной окружающей швали. Сорняки, кстати, не приближались к стройному стеблю слишком близко, оставляя вокруг него полоску чистой земли шириной сантиметров в пятнадцать.
          «Ах, ты ж какой красавец! — восхищённо шептал Семён, с умилением глядя на аккуратные строгие веточки и шелковистые крохотные листочки. — Неужели и в самом деле ореховый кустик получится? Ты посмотри только, как он себя гордо держит среди здешней сорнячьей шелупони! Ну, чистый принц!»
          С этого момента Вершин уделял «принцу» самое пристальное внимание. И конечно не мог не заметить, что растение увеличивается в размерах не по дням, а буквально по часам. И этот факт, и память о его странном происхождении не могли не вызывать время от времени лёгкую панику в душе Семёна.
          «Кажется, столкнулся я в своей жизни с чем-то по-настоящему мистическим. — озабоченно думал он, рассматривая необычное деревце. — Вот только к чему это всё приведёт?»
          Конечно, можно было в любой миг насильно прекратить ход эксперимента, но даже сама мысль о том вызывала мучительное неприятие. Очень уж хотелось увидеть, каким станет деревце, когда наберёт настоящую силу. Да и вообще, Вершин не мог представить себя с топориком в руке возле такой прелести.
          К середине июня растение достигло высоты полутора метров, а расположение ветвей и листьев на нём заставило Семёна однажды тихонько воскликнуть:
          — Э, друзья мои… да это вовсе и не принц заморский стоит перед нами, а самая что ни на есть настоящая принцесса!
          Заявление сие, конечно, было спорным. Определять на глазок «пол» деревьев занятие весьма неблагодарное. Но Вершин, как участник эксперимента, всё-таки имел право позволить себе некоторую вольность в обращении со словами. Впрочем, в очередной раз нагрянувшая к нему в гости дочь Оксана вполне разделила с отцом его убеждённость.
          — От неё и аромат такой… — подвигав носиком, сказала девушка. — Словно от хорошей парфюмерии! Прелесть, какое деревце! — она взглянула на Семёна. — Пап, а что это будет? Яблонька?
          — Наверное, это будет всё-таки ореховый куст. — с сомнением в голосе произнёс Вершин. — По крайней мере, семечко было похоже на грецкий орех.
          — Вот никогда бы не подумала. — покачала головой Оксана. Затем выпалила: — Грецкая принцесса! То-есть, греческая… или… как правильно, пап?
          Семён улыбнулся и развёл руками, мол, трудно сказать, доча, в данном конкретном случае.

          В начале июля над городом стали скапливаться дождевые тучи. Неделю они ходили по кругу, постреливая молниями и роняя, то там, то сям, короткие ливни, но всё их поведение говорило о том, что дело движется к настоящей, серьёзной грозе. И ближе к вечеру в праздник Ивана Купалы это подтвердилось.
          С самого утра Семёну было не по себе. Да и вообще, последнее время он чувствовал себя выбитым из привычной колеи. То и дело возобновлялся надсадный кашель. Напрасно Вершин надеялся, что с течением времени его болезнь сойдёт на нет. Увы, ни весеннее потепление, ни июньская жара не принесли сколь-нибудь ощутимого облегчения. Напротив, становилось ясно, что непонятный процесс в лёгких понемногу переходит в какое-то новое качество.
          «М-да. Как ни крути, а, видимо, придётся отправляться на поклон к медикам... — мрачно подумал Семён уже в который раз. Он меланхолично выглянул в окно, оценил грандиозную мощь нависших туч, немного отвлёкся от грустных мыслей и констатировал: — Ага. Ну вот. Сейча-ас. Разверзнутся хляби небесные!»
          В доме настолько потемнело, что впору было спать ложиться. А чем ещё занять оставшиеся до отбоя пару часов? Телевизор в грозу включать не рекомендуется, Вершин это хорошо знал. Он недовольно поморщился, опустился на диван и тут же подскочил от неожиданности — вслед за ярко блеснувшей молнией ахнул пронзительный раскат грома.
          — Тьфу ты, ёлки-палки! Так и заикой остаться можно!
          Семён снова подошёл к окну и стал смотреть, как тяжёлые капли дождя с маху вбивают себя в землю.
          — Красота!
          Зрелище завораживало. Сколько времени он простоял у окна, Вершин даже не представлял. Потоки воды, низвергавшиеся с небес, постепенно стали ослабевать. Вдруг откуда ни возьмись раздался звук, слегка похожий на отдалённый раскат грома.
          — Ммм? — недоумённо покрутил головой Семён и насторожился.
          «Тра-та-та» повторилось. Кто-то стучал в дверь.
          — А-бал-деть. — нараспев произнёс изумлённый Вершин. — Угадайте с трёх раз, кого это принесло ко мне в гости по такой погоде? Лично я — пас, сдаюсь сразу. Просто не могу себе представить, что понадобился кому-то до такой степени.
          Стук прозвучал в третий раз.
          — Определённо, я пользуюсь успехом. — пробормотал Семён и крикнув: — Иду, иду! — неторопливо пошёл навстречу неизвестности.
          Он включил на веранде свет, открыл дверь и, увидев того, кто стоял на крыльце, едва не выругался от всей души, но вовремя спохватился. Перед ним была девушка. Да не просто так девушка, а девушка в одежде своей далёкой прародительницы Евы. То-есть, совсем без одежды. И как-то сразу Семён догадался обо всём, что с ней недавно произошло. Он судорожно вздохнул и тут же бурно закашлялся. Незнакомка вздрогнула, сделала шаг через порог и с тревогой взглянула ему в глаза.
          — Па? — вопросительно-жалобно произнесла она.
          «Вот это влип так влип! — в растерянности думал Вершин. — Девчонка-то, похоже, подверглась насилию, однако сумела вырваться из рук негодяев. Забежала в первый попавшийся двор. И вот теперь вся эта история сваливается на мою голову. Только этого и не хватало для полного счастья! Но… не выгонять же её, в самом деле.»
          Семён обратил внимание на ноги девушки, что были жутко изляпаны грязью чуть ли не по самые колени.
          «Бежала, в ужасе, не глядя по сторонам. — догадался он. — По канавам, по лужам. Н-да, вот номер так номер.»
          Незнакомка уловила его смятение, опустила глаза вниз и, обнаружив непорядок, вдруг развернулась, выскочила на крыльцо и подставила поочерёдно каждую ногу под струю, бегущую из водостока с крыши.
          — Ага. Молодец. — сказал Вершин и одобрительно кивнул. Затем неловко махнул рукой: — Ты это… проходи-ка вон туда, в комнату. Там, в шкафу, есть и полотенце, и одёжка кое-какая. Дочки моей. Выбери себе чего-нибудь. Халат, например. Не стесняйся.
          Спустя некоторое время оба сидели за столом на кухне, пили чай. Смотреть на гостью Семён старался мимоходом, вскользь. О чём с ней сейчас можно было говорить, он не имел ни малейшего понятия. Не ляпнуть бы сдуру какую-нибудь ерунду. Бедняжку не следовало пугать расспросами. После такого стресса ей лучше всего было бы принять успокоительное и ложиться спать. А завтра видно будет.
          Дождь почти закончился, за окном что-то невнятно бормотал удаляющийся гром.
          — Ну, ты как, вообще? — осторожно поинтересовался Вершин. — Более-менее, в порядке?
          Незнакомка слабо улыбнулась и кивнула. Она очень внимательно, с какой-то непонятной нежностью во взоре, изучала его лицо, словно пытаясь нечто на нём прочесть.
          «Ишь, глазищи какие! — восхитился Семён. — Такая запросто с ума свести способна. За это, кстати, вполне вероятно, и поплатилась.»
          — Меня зовут Семён. — сказал он и улыбнулся. — Промежду прочим.
          — Ме-ня… зо-вут… Ля-на. — ответила девушка с некоторым усилием, точно каждое слово ей надо было сначала вспомнить, а уже потом воспроизвести.
          «Надеюсь, это у неё пройдёт. — с тревогой подумал Вершин. — Похоже, последствия шока.»
          Вдруг Ляна протянула руку и погладила его по щеке.
          — Па-а… — с нежностью произнесла она.
          Семён чуть не свалился со стула.
          «Это что?.. Это она меня отцом, что ли, называет? С какой стати?.. Ой-ё-ёй, кажется, крыша у девчонки совсем сдвинулась. Проблем теперь не оберёшься… Вот влип так влип!»
          Он неловко кашлянул, поймал тонкую руку, слегка развернул и поцеловал запястье. Затем ободряюще улыбнулся:
          — Давай-ка спать ложиться… доча. Та комната, со шкафом, в полном твоём распоряжении. Устраивайся поудобнее, не стесняйся.
          Комната, в общем-то, как раз и была девичьей. Её давно уже облюбовала для себя Оксана и обустроила по своему вкусу. Так что, в этом смысле всё соответствовало моменту.
          Вершин долго не мог уснуть. В доме присутствовал посторонний человек, слух невольно ловил какие-то, по большей части кажущиеся, звуки, мозг продолжал занудливо анализировать ситуацию. Которая была весьма неоднозначна. Всё-таки, что ни говори, а наличие сравнительно взрослой девицы в одном помещении с холостым мужчиной можно трактовать по-разному. К тому же, как поведёт себя Ляна дальше, предугадать было невозможно. Идеально, если поутру она скажет спасибо и исчезнет так же внезапно, как появилась. Но что, если от перенесённого стресса девушка начнёт «чудить»? Да, собственно, уже начала! Называть Семёна папой — разве это нормально? Ох, чует сердце, будут ещё с этой гостьей совсем ненужные хлопоты!
          Где-то, часам к трём ночи Вершин с трудом забылся тревожным сном. А спустя полтора часа вынужден был проснуться — как всегда, под утро, его начал одолевать кашель. Семёну, порядком измученному, ещё удалось ненадолго провалиться в полудрёму, но и ту вскоре окончательно прикончил звонок побудки. Совершенно невыспавшийся Вершин утопил кнопку будильника, тяжело поднялся с постели и хмуро направился «до ветру».
          На акварельно-голубых небесах радостно сияло восходящее солнце. После вчерашней грозы во дворе было очень сыро. Семён протопал по мокрой траве к туалету и, традиционно бросивши взгляд на любимое деревце, остолбенел — никакого деревца возле забора не наблюдалось. Зато на почве наблюдалась цепочка чьих-то размытых следов.
          «Да что же это такое?! — с замиранием сердца подумал Семён. — Ну, нафига было вырывать из земли растение?! Кому оно помешало? Соседу? Или его балбесу-сыну? Что за идиотская выходка!»
          День начинался неожиданно скверно. Да ещё эта девчонка приблудная… Надо на работу идти, а что с ней делать — непонятно. Или плюнуть на работу и заниматься теперь решением новой проблемы?
          Семён ожесточённо умылся во дворе под рукомойником и как раз спрятался в полотенце, когда услышал позади себя лёгкие шаги, и тут же чьи-то руки обхватили его сзади за талию.
          — Па-а… — раздался нежный голосок и у Вершина упало сердце. Он замер, чувствуя, как Ляна приникла к его спине лицом.
          «Что же это такое? — растерянно подумал Семён. — Как вообще я должен на сие реагировать?»
          Он осторожно развернулся, отстранил от себя Ляну и взглянул в её в глаза. И обомлел. Девушка была невероятно хороша. Вчера, в полутьме, в расстроенных чувствах, это как-то не особенно коснулось сознания. Теперь же, при свете утреннего солнца, красота её казалась просто ослепительной. Вершин вдохнул побольше воздуха и хотел было что-то сказать, но внезапно закашлялся. Да так сильно, что голова закружилась. Пришлось сделать несколько шагов и поспешно опуститься на ступеньку крыльца. Встревоженная Ляна присела рядом.
          — Па-а… — протянула она. — Это… очень плохая болячка! Очень!
          — Я немножко догадываюсь. — сделал попытку пошутить Семён, с трудом переводя дух. — А вот раз такое дело, пойду-ка я сейчас в поликлинику! Давно собирался. Как считаешь, пора, наверное, сдаваться докторам? А?
          — Нет. Не надо. — неожиданно произнесла девушка. — Я помогу.
          — Ну да? — с лёгкой иронией удивился Вершин. — Ты учишься в мединституте? На каком курсе? Знаний хватит?
          — Я потомственная ворожея. Ведьма. — вдруг совершенно спокойно ответила Ляна.
          «Вот нифига себе заявленьице!» — ошеломлённо подумал Семён и хотел было рассмеяться, но тут же передумал — глаза Ляны смотрели очень серьёзно.
          «А что, — вдруг уверился он, — такая ослепительная красавица действительно не может быть рядовым человеком, тут явно проглядывает наличие чего-то этакого. Кто её знает, вообще…»
          — Ну, ладно. — проворчал Вершин, стараясь скрыть смущение. — Подчиняюсь грубой силе. Но как же ты намереваешься лечить меня? — он попытался всё же выдержать шутливый тон. — Будешь готовить магический эликсир? Отвар из колдовских трав?
          Ляна откинула со лба прядь роскошных каштановых волос и задумчиво ответила:
          — Нет. Отвар здесь не нужен. Нужен пыльный мешок.
          Семён едва не брякнулся со ступеньки. С изумлением он всматривался в лицо девушки, ища на нём хитринку или затаённую усмешку. Однако, ничего, кроме озабоченности, не обнаружил. Ляна, перехватив его взгляд, медленно пояснила:
          — Болезнь зашла слишком далеко… Это… смерть. Нельзя шутить. Нужен пыльный мешок.
          — Ага. Чтобы стукнуть меня, дурака, из-за угла по голове. — пробормотал себе под нос Семён и растерянно пожал плечами: — Где же я тебе его сейчас возьму? У меня точно нету, я весь подобный хлам в печке спалил давным-давно. Старые тряпки там, и всё такое прочее…
          Тонкий изящный пальчик девушки указал в направлении соседского дома:
          — У него есть… на чердаке. Я видела, как он оттуда доставал.
          — Не-е-е. — судорожно покрутил головою Вершин и скривил губы. — К нему я не пойду. Он, зараза, моё любимое деревце с корнем вырвал вчера… или сегодня ночью. Не хочу иметь с ним теперь никаких дел, обойдусь…
          — Это я! — оборвала Семёна на полуслове Ляна и повторила ещё раз: — Это я.
          — В смысле? — вскинулся он в неописуемом изумлении. — Что значит «я»? Ты вырвала моё деревце? Но зачем?
          Девушка, немного смущённая, взмахнула рукой:
          — Не вырвала… Это я — деревце… Была… А потом перевоплотилась.
          «А разве такое возможно?» — в панике подумал Вершин, внезапно представив себе эту невероятную вроде бы последовательность: череп, грецкий орех, деревце, девушка…
          — То-есть, ты хочешь сказать, что тот череп… тот череп…
          — Принадлежал моей предшественнице. Она тоже была древляна. Много-много лет тому назад она погибла. Люди, видишь ли, боятся нас… ворожей. Хотя и вынуждены прибегать к нашей помощи. Однако, при любой возможности объявляют ведьмами и изгоняют. Или убивают.
          — Ага. — кивнул Семён. — Понятно… То-есть, почти понятно. Хотя, не скрою, в голове это укладывается плохо, и… несколько напрягает совершенно нетипичный способ размножения…
          — Нет никакого размножения. — подняла на него взгляд Ляна. — Существует только последовательное одиночное воплощение.
          — А если бы, например, череп сгорел в огне? Дотла. На каком-нибудь пожаре. Тогда как?
          — Тогда меня просто никогда не было бы. — недрогнувшим голосом ответила девушка. — Но это не беда. Существуют ещё и другие древляны… — она нетерпеливо мотнула копной волос: — Так ты идёшь за мешком, или нет?
          Обалдевший от подобного откровения Вершин машинально поднялся и зашагал в сторону калитки.
          Соседа он застал возле автомобиля, тот как раз намеревался отъезжать на работу.
          — Валера, выручай! — взволнованным голосом обратился к нему Семён. — Привет.  — он протянул руку для пожатия. — Одолжи мешок на некоторое время. Надумал я, понимаешь, поросёнка купить у родича в деревне, хватился, а везти не в чем! — с ходу сочинил более-менее правдоподобную историю Вершин.
          — Мешок? — подняв брови переспросил Валера. — Так. Мешок, мешок… — задумчиво проговорил он. — А где же у нас находятся мешки? Что-то я вспомнить не могу. Хотя, где-то определённо видел…
          — Можно любой. Даже пыльный. — бодро махнул рукой Семён.
          — А! — вспомнил сосед. — Точно! Есть такое дело. Пошли.
          Под его чутким руководством Вершин лично забрался по лестнице на чердак и там из кучи разного тряпья вытащил старенький дырявый мешок.
          — Сойдёт! — сказал он Валере, спустившись вниз.
          — Забирай. — кивнул тот. — Насовсем. У меня где-то ещё есть. Не вопрос.

          Ляна вырезала в мешке три прорехи — для головы и рук. И отныне, каждый вечер, приходя с работы домой, Вершин оказывался в полной власти молоденькой ворожеи. Для начала она рисовала на груди и спине Семёна какой-то специально изготовленной ею краской тёмные пятна — проекции тех мест, где, как было пояснено, располагались пораженные участки больных лёгких. Следом за этим она заставляла надеть мешок и носить до самого отбоя.
          Процедура сия была крайне неприятна. Мешковина страшно кололась, раздражала кожу и оставляла на теле грязные следы. Которые, впрочем, Семён прилежно смывал во дворе, перед тем, как отправиться почивать. Ляна помогала, поливая ему на спину из водопроводного шланга.
          На седьмой вечер этих пыток ворожея приказала Вершину сжечь мешок.
          — Ткань вобрала в себя всю твою болячку. Надо его уничтожить, чем быстрее, тем лучше.
          Что Семён с огромным удовольствием и сделал, ибо ужасно надоело ему за неделю проклятое колючее наказание! Пепел Ляна разметала по земле веником и, демонстративно отряхнув руки, произнесла некое заклинание. Вершин с благоговением выслушал непонятные слова и удовлетворённо кивнул. Ещё бы! Если в первые дни странного лечения у него всё-таки оставались какие-то сомнения, то вскоре, убедившись, что и кашель исчез, как не бывал, и самочувствие резко улучшилось, Семён ощутил огромное доверие к действиям этой удивительной, невероятно красивой девушки.
          Ляна теперь носила джинсы и рубаху, найденные в шкафу у Оксаны, и эта непритязательная одёжка ей очень шла. Размеры у обеих девушек оказались схожими, проблем не возникло. Но Вершин стал подумывать о том, что надо сходить с Ляной в магазин и прикупить что-нибудь ещё. Ворожею следовало приодеть получше, потому как её уникальная способность к исцелению страждущих натолкнула Семёна на идею воспользоваться этим свойством по максимуму.
          «В конце концов, зря, что ли, нынче почти весь народ помешался на частном предпринимательстве? — думал Вершин, поглядывая на Ляну, увлечённо занимавшуюся наведением в доме уюта. — Надо спешно делать деньги, раз представился такой шанс! Как там дальше повернётся дело с этой девицей, сказать трудно. А её удивительный дар — просто золотое дно! Очень глупо будет не воспользоваться благоприятной возможностью зачерпнуть оттуда золотишка.»
          Однако, оставалось ещё у него где-то в глубине души, хотя и лёгкое, но всё же сомнение. Следовало убедиться в возможностях Ляны поосновательней. Требовалось устроить ворожее контрольное испытание. Для этой цели Семён решил задействовать своего приятеля Яшу Ленцова. Бедолага медленно, но верно угасал от коварной неизлечимой болезни. Он изо всех сил цеплялся за жизнь, потребляя неимоверное количество медикаментов и тратя на них столь же неимоверное количество денег, а также строго соблюдая все предписания лечащего врача, благо тот был грамотным специалистом и ерунды не советовал. Надо отдать ему должное, Ленцов держал себя в руках, и внешне выглядел не так прискорбно, как обычно бывает при подобном заболевании. Но сколь долго ещё могла продолжаться его борьба? Вершин чувствовал к Яше самую искреннюю симпатию, поэтому, если Ляна сумеет справиться с такой бедой, то во всяком случае окажется спасён хороший человек!
          Сразу после работы Семён отправился на автобусную остановку и сел в ЛиАЗ маршрута номер 86. Оказавшись в спальном районе Огоньки, он прогулялся до знакомой многоэтажки и вскоре уже стучал в дверь квартиры приятеля. Открыл сам Ленцов.
          — А я нынче дома в гордом одиночестве. — улыбнувшись, ответил он на вопрос Вершина. — Людмила с сыном позавчера отправились в гости к родителям. У неё отпуск начался, вот и решено было воспользоваться моментом. И то сказать, два года уже к ним не ездила.
          — Ну? Так это и к лучшему! — обрадованно воскликнул Семён. — У меня ведь к тебе дельце имеется. На миллион!
          — Да? — засмеялся Яша. — Ну что же, миллион — это неплохо, это совсем даже неплохо. Пойдём-ка на кухню, угощу тебя по такому случаю вишнёвой наливочкой.
          Они устроились за аккуратным деревянным столом, и здесь, под вишнёвую наливочку, Вершин поведал хозяину квартиры о том, что в жизни, оказывается, бывают таки чудеса! Милая, симпатичная девушка Ляна, которая приходится Семёну дальней-дальней родственницей, приехала из Бурятии к дядюшке на каникулы. И вот, однажды выяснилось, что она перенимает мастерство у одного саянского шамана, учится искусству врачевания, и мало того — уже добилась в этом деле просто невероятных успехов! Вершин недавно имел счастье испытать её возможности на себе самом.
          — И вот что я скажу тебе, Яша, — очень серьёзно взглянул он в глаза приятелю, — это не шутки, это уникальный случай, который выпадает человеку только один раз в жизни, если вообще выпадает. За какую-то неделю Ляна привела моё здоровье в полный порядок. А я уже, между прочим, совсем заходился от кашля, и иногда чуть на стену не лез в отчаянье.
          — А к медикам обратиться не пробовал, вместо того, чтобы на стену лезть? — хмуро посмотрел на него Ленцов. — Это тоже бывает невредно.
          — Да, понимаешь, всё тянул, тянул. До последнего.— досадливо отмахнулся рукою Семён. — Всё надеялся, что ну вот-вот, ещё чуть-чуть, и дело пойдёт на поправку. Ан нет. Не пошло. Ну, ты знаешь, как это случается.
          — Знаю. — кивнул Яша. — Обычная история.
          — К тому же, время-то нынче какое! Медицина сама на ладан дышит, и прямо толкает людей в объятия народных целителей да экстрасенсов разных.
          — И ты, стало быть, отведал на собственном примере, какова есть польза от этих объятий. — утвердительно произнёс Яша.
          — Да. — выдохнул Вершин. — Отведал. Мне повезло. Я попал в руки настоящей целительницы. Всего неделя лечебных сеансов, и вот, теперь буквально на крыльях летаю!
          Ленцов недоверчиво покачал головой.
          — Сейчас так много появилось разномастных жуликов… Никому верить нельзя. — пробормотал он, хмуря брови.
          — Но ведь я-то не жулик! — горячо воскликнул Семён. — Мы же друзья-приятели с тобою! Ну, подумай сам, неужели я стал бы предлагать тебе непроверенное средство! Ты меня просто обижаешь, Яша! Я от всей души желаю, чтобы мой друг одолел свою проклятую болезнь. И именно потому, что лично убедился в исключительной действенности этого способа лечения, предлагаю его тебе. Для того и приехал.
          Повисла долгая пауза.
          «Не согласится. — в какой-то момент понял Семён. — Яша, он человек правильный, привык доверять советской медицине. Тем более, этот врач его, мужик толковый, дело своё знает, и претензий к нему нет. Ломать налаженную схему существования Яша не станет, побоится последствий. Жаль. Впрочем, может, оно и к лучшему. Что-то я, глядя на него, тоже вдруг потерял уверенность. Всё-таки, мой пример — не пример для всех. Тем более и болячки у нас разные.»
          — Если б ты знал, — неожиданно глухим тоскливым голосом сказал Ленцов, — как же я устал от всего этого… От этих проклятых лекарств, от врачей, от бесконечных болей… от жизни такой… Мне иногда хочется голову в петлю сунуть… Но… терплю. Ради Людки, ради сына. Одно жаль — сил всё меньше и меньше… — Яша безнадежно посмотрел на Вершина. — Что ж… Давай, Семён. Приводи твою народную целительницу. Я согласен. Только с деньгами у меня стало совсем туго. Сколько ей нужно будет заплатить?
          Вершин замахал руками:
          — Яша, ты же мне друг! Не надо никаких денег! Да Ляна и сама откажется, если ты заговоришь об этом! — Семён чуть не ляпнул, что деньги он собирается брать потом с других, гораздо более богатеньких клиентов. Яше знать об этом было совершенно ни к чему. — В общем, сделаем так. — возбуждённо подытожил Вершин.  — Завтра как раз суббота, мы с Ляной подъедем к тебе, часам к двенадцати. Годится?
          — Годится. — согласился Ленцов.
          — Ну и отлично. Стало быть, до завтра! Настраивайся пока.

          Ляна прожила в квартире Ленцова ровно неделю. Как именно врачевала она Яшу, Семён не знал. Да ему это и не нужно было. Самое главное — чтобы всё получилось.  Если Ляна сумеет справиться со столь серьёзным заболеванием, то… аж дух захватывало от грядущих перспектив!
          Когда в следующую субботу Вершин возник на пороге Яшиной квартиры и увидел лицо приятеля, сердце его невольно дрогнуло, настолько потрясённым и счастливым выглядел тот. На исхудалом лице горели глаза, напоминавшие своей прозрачностью глаза пророка.
          — Слушай, старик, — вполголоса бормотал Ленцов, наклонившись к самому лицу Семёна, — племяшка твоя… или кем она там тебе приходится, не знаю… ну, так вот, она просто сущий ангел! Беспрерывно возилась со мной, как… как санитарка в прифронтовом госпитале. У меня же изо всех отверстий и пор организма четыре дня отвратительная гниль сочилась, и вонища здесь стояла ужас какая! Впрочем… извини, зачем я тебе это говорю... — Яша смущённо кашлянул. — Просто, я и не догадывался, сколько во мне накопилось всякой дряни… Ну, ладно, дело не в этом… Ляна!.. Она и стирала за мной, и полы мыла, и еду мне готовила… правда, я первые дня три вообще есть не мог, только воду пил. Но это неважно! Важно то, что у нас всё получилось! Понимаешь? Получилось! Я так счастлив! Проснулся вчера утром и понял — нет больше никакой болячки! Я в порядке! — глаза Яшины сияли. — Ты понимаешь? — зашептал он в восторге. — Я. Не чувствую. В себе. Болезни. Это удивительно! Это сногсшибательно! Девочка твоя — золото!
          «Действительно, золото. — подумал Семён. — Всё сделала, о чём просил. Отнеслась к Яше, как к моему родному брату.»
          — Ну, то-есть, если я правильно понял, ты доволен? — осторожно проговорил он.
          Ленцов молча пожал плечами и расплылся в такой детской улыбке, что и Вершин не выдержал, рассмеялся.
          — Что и требовалось доказать! — торжественно поднял он вверх указательный палец. — Но вот что мне хотелось бы теперь сказать тебе, друг мой. — Семён понизил голос. — Отныне будь очень осторожен. Твоё невероятное излечение вызовет у людей переполох и множество вопросов. Лучше всего, возьми на работе отпуск и на весь срок умотай куда-нибудь в деревню, к дедушке и бабушке. Тогда, в дальнейшем, народу можно будет хотя бы предложить версию, что чудо произошло исключительно благодаря целебным свойствам сельского воздуха и тамошних натуральных продуктов. Есть смысл также упомянуть о каком-нибудь лесном роднике с якобы целебной водой. Впрочем, — Вершин недовольно поморщился, — все эти отговорки, конечно, слабая защита. Гораздо надёжнее было бы сменить место жительства. Я бы именно так и поступил. Ну, в общем, подумай, Яша, как не попасть в глупую историю, прошу тебя, хорошенько подумай.
          — Ну что ты! Я понимаю!  — согласно закивал головою Ленцов. — В принципе, если разобраться, то что меня вообще в этих краях держит? Да ничего! Страна большая, найду, где устроиться! — он взмахнул руками. — Мне теперь любое море по колено! Семён, это такое ощущение, такое… я не знаю, как выразить… чудо чудное! Фантастика! — Яша снова приблизился и забормотал Вершину в ухо: — А Ляна твоя — самый настоящий уникум! Ты должен беречь её, Семён! И оба будьте крайне осторожны! Такие необыкновенные способности привлекают к себе внимание не только благодарных людей, но и нечистых на руку дельцов, не говоря уже про откровенных мерзавцев.
          — Вот поэтому я и хочу попросить тебя поменьше трепать языком. — тихо ответил Вершин. — А вообще-то, скоро Ляна вернётся обратно в Бурятию, домой, и на этом дело, полагаю, завершится.
          — Ну да, ну да. — пробормотал Яша. — Я болтать о случившемся со мной не стану, будь спокоен. Лично меня излечил здоровый, чистый деревенский воздух и ледяная ключевая вода! Точка.
          На обратном пути, в автобусе, Ляна обхватила Семёна руками и молчала, похоже, совершенно счастливая от того, что наконец-то они снова вместе.
          — Спасибо тебе, кроха. — погладил он её по плечу. — Ты спасла моего друга. Я тебе очень благодарен.
          Ляна ничего не ответила, только ещё плотнее прижалась к нему.

          За прошедшую неделю Семён тоже не тратил время даром и побывал в гостях кое у кого из давних приятелей, стремясь раздобыть информацию определённого характера, в результате чего оказался осведомлён о несчастье крутого бизнесмена Жолтова Алексея Николаевича, чья любимая молодая красавица жена мучилась от последствий травмы, полученной в автокатастрофе. Выяснилось, что поначалу он пытался предпринять всё возможное для скорейшего восстановления её здоровья традиционными методами, однако пришёл тот момент, когда медицинские светила в ответ на конкретные вопросы только печально пожимали плечами и отделывались общими фразами. Тогда безутешный супруг стал в отчаянии обращаться к разным чудодейственным магам и экстрасенсам.
          Поразмыслив на эту тему, Семён пришёл к выводу, что данный случай вполне подходит для старта настоящего лечебного бизнеса. Судя по всему, за реабилитацию своей любимой А. Н. Жолтов беспрекословно выложит кругленькую сумму. А деньги у него имелись, и немалые. Об этом можно было не беспокоиться — люди уверенно называли его одним из самых успешных предпринимателей в городе. Исходя из этого Вершин и вознамерился в самое ближайшее время навестить Алексея Николаевича, и предложить свои услуги.
          — Слушай-ка, Ляна, — озабоченно спросил он девушку, — ты как, способна лечить только терапевтические заболевания, или хирургические проблемы устраняешь тоже? Например, удастся ли тебе поднять с инвалидной коляски пациента, у которого повреждён позвоночник?
          — Человеческие органы поддаются регенерации на любом уровне. — пожала плечами Ляна.
         «Ого!» — с уважением глянул на неё Семён. Словарный запас целительницы рос не по дням, а по часам! Если в начале знакомства с ней нелегко было общаться, поскольку Ляна то и дело запиналась и делала паузы в поисках нужного определения, то теперь девушка вполне свободно вставляла в свою речь довольно сложные элементы.
          — Поддаётся регенерации. Ага. — задумчиво повторил Вершин. — В смысле, можно отрастить потерянную руку или ногу? Так, что ли?
          Ляна улыбнулась.
          — Можно исправить имеющийся дефект. Например, восстановить сустав, повреждённый участок костной ткани. Потерянную руку или ногу я способна только приживить на место. Отрастить же заново… — она покачала головой. — Для этого сейчас нет необходимых условий.
          Семён заинтересованно посмотрел на девушку.
         — То-есть, в принципе, и такое реально?
         — В принципе — да. — кивнула Ляна.
         «Ого. — подумал Вершин. — Это же мы вообще озолотимся. Какие перспективы, боже мой!»
         Да, от грядущих перспектив манометр прямо зашкаливало. Семён заглянул в глаза девушки и проникновенно сказал:
         — Ляна… я, конечно, понимаю, ты, наверное, очень устала, наверное, это не так-то просто — лечить людей. Но… надо постараться ещё для одного хорошего человека. Его жена покалечилась в автокатастрофе. Возьмёмся?
          Нельзя сказать, что предложение Вершина вызвало у неё порыв энтузиазма, тем не менее, Ляна улыбнулась и ответила:
          — Ну, конечно же, па-а. Для чего иначе ты мне помог на белый свет появиться?
          Ещё ни разу Семён не называл её дочкой на полном серьёзе, однако отношения между ними продолжали складываться именно в этом направлении. Девушка однажды объяснила свою позицию предельно просто: земля — это мама, а семечко в неё бросил Вершин, стало быть, он почти что папа. Во всяком случае, заслуживает ровно половинку от этого названия. Что ж, Семёна такой статус вполне устраивал, поскольку иначе со временем можно было додуматься и дойти чёрт знает до каких вещей, всё-таки, сравнительно молодой мужчина и прелестная девушка, находящиеся под одной крышей, — композиция в моральном отношении не слишком-то устойчивая.

          Пока Ляна восстанавливала силы и пару дней отлёживалась в своей комнате на диване, листая какие-то Оксанины журналы, Вершин добрался до коттеджного посёлка Лесная Опушка. По асфальтированной дороге он не спеша приблизился к воротам нужного ему дома и надавил кнопку звонка.
          — Ну и чего надо? — вежливо отозвалось переговорное устройство.  — Ты адресом не ошибся, мужик?
          — Кхм. — прокашлялся Семён. — Мне бы с Алексеем Николаевичем словечком перекинуться.
          — А ты кто вообще такой? — полюбопытствовал неведомый собеседник.
          — Я… я по поводу супруги Алексея Николаевича. — уточнил Вершин. — Я… из медицинского учреждения. Врач.
          — Ага. Вас понял. — согласился голос. — Тогда я — балерина академического театра. Вот, наконец, и познакомились.
          Семён разозлился.
          — Ну да. — иронически воскликнул он. — Извините! У меня же надписи на лбу нету! Трудно сориентироваться, я понимаю.
          Калитка открылась и наружу выглянул здоровенный парень в чёрной форме.
          — Мужик, — сплюнул он на землю, — шутил бы ты где-нибудь в другом месте. Иначе тебе самому врач понадобится.
          — А что, разве супруга Алексея Николаевича уже выздоровела? — наигранно удивился Вершин. — Ей медицинская помощь больше не требуется? Ну, извиняйте. Я же не знал. Ошибочка вышла. Всего хорошего!
          Семён развернулся и, досадуя в душе на тупого охранника, неторопливо зашагал восвояси.
          — Эй, обожди малость. — услышал он вдогонку. — Обидчивый какой. Сейчас свяжусь с шефом, узнаю, есть у него желание и время с тобой общаться, или нет.
          В итоге Вершина сопроводили таки в дом и оставили в небольшой комнате, где кроме круглого стола и трёх кресел ничего больше не было. Он опустился на ближайшее кресло и задумался. Впрочем, Жолтов не заставил себя долго ждать. В комнату стремительно вошёл среднего роста, спортивного телосложения брюнет в льняной рубашке и вельветовых джинсах, и впился в Семёна колючим взглядом серо-стальных глаз.
          — Здравствуйте, Алексей Николаевич. — произнёс, поднимаясь из кресла, Вершин.
          — Здравствуйте… как вас?
          — Семён Юрьевич.
          — Здравствуйте, Семён Юрьевич. — отозвался Жолтов. — Присаживайтесь, присаживайтесь, пожалуйста! — махнул он рукою. — Не будем разводить церемоний, ни к чему это. У вас, кажется, некое важное дело до меня имеется? Прошу вас, излагайте. Я весь внимание.
          Он был очень опасен. Вершин ощутил это сразу же каким-то шестым чувством. И даже пожалел, что вообще сюда явился. Тонкая струнка тревоги заныла где-то в области солнечного сплетения.
          «Леопард. С таким шутить нельзя. И ошибаться нельзя. — подумал Семён. — А я, кажется, уже ошибся, хотя бы в том, что выбрал его в качестве клиента. Нет, никак не производит он впечатление человека, тяжко переживающего трагедию, произошедшую с любимой женщиной, и оттого охотно идущего на контакт, в надежде на помощь. Скорее, он напоминает следователя, который сам готов бесцеремонно вытянуть на белый свет максимум информации, что хранится в памяти собеседника. Н-да. Чует моё сердце, зря я сюда заглянул. Надо было начинать бизнес с кого-нибудь попроще.»
          Однако, сделанного не воротишь.
          — Видите ли в чём дело, Алексей Николаевич, — осторожно заговорил Вершин, — мне стало известно о том, что ваша супруга серьёзно пострадала в автокатастрофе. И современная медицина оказалась бессильна помочь в её полной реабилитации…
          — Так вы, стало быть, представитель не ортодоксального врачебного искусства. — утвердительно произнёс Жолтов и недобро прищурился. — Вы, я так понимаю, народный целитель? Экстрасенс? Маг и волшебник?
          Семёну показалось, что в голосе собеседника помимо иронии сквозит и с трудом сдерживаемое раздражение. Впрочем, ничего удивительного тут не было, нетрадиционные способы лечения тоже вряд ли особенно помогли его жене.
          — Я, если честно сказать, вообще не специалист. — сокрушённо вздохнул Вершин. — Но я…
          — Понятно. — мгновенно среагировал Жолтов. — Вы просто посредник. Вы берёте за услугу свой процент. Кого же вы намерены мне порекомендовать?
          В его глазах тлел недобрый огонь. Семён прокашлялся и постарался говорить максимально убедительно.
          — Есть одна девушка… целительница, как это называется, от Бога. — он стойко выдержал пытливый взгляд собеседника, хотя от волнения даже в горле пересохло. — Я готов предоставить её в распоряжение вашей супруги.
          — Позвольте полюбопытствовать, — спросил после паузы Жолтов, — вы по основной профессии кто будете?
          Вершин досадливо поморщился. Ну, какая ему разница? Впрочем, не будем водить клиента за нос, стесняться тут нечего.
          — Я буду газо- и электросварщик. — пояснил он и добавил: — А ещё, для вашего сведения, я буду тем, кто на своём личном опыте убедился в потрясающих способностях целительницы, про которую веду речь. И вот это гораздо важнее всего того, что я мог бы ещё рассказать вам о себе.
          — Пожалуй, вы правы. — меланхолично кивнул Алексей Николаевич. — От какого же увечья избавились лично вы?
          — От туберкулёза. — Семён немного подумал и присовокупил: — А ещё один человек излечился с её помощью от сахарного диабета.
          Брови Жолтова взметнулись вверх. Но в следующее мгновение он вновь принял невозмутимый вид.
          — Однако… ведь это невозможно. — вкрадчиво произнёс он. — Ну, ладно — туберкулёз. С ним медики, допустим, научились разбираться. Однако, в случае диабета ремиссий не бы-ва-ет!
          «А действительно… не слишком ли я уверовал в магические способности Ляны? — неожиданно подумал Вершин. — Что, если это и впрямь было только временное облегчение? Я же не проверял. Что там будет дальше, через несколько месяцев? А вдруг?! — сердце сжалось. — Нет. Нет! Прочь сомнения! Дело зашло слишком далеко. Надо верить. Надо обязательно верить!»
          — За услугу я потребую с вас пятьдесят тысяч долларов. — с нажимом произнёс Семён. — И половину суммы — сразу! Вот таков будет мой ответ на ваши сомнения.
          Жолтов откинулся на спинку кресла и удивлённо замер. Затем вдруг улыбнулся и кивнул:
          — Достойный ответ. Да. Вполне достойный. — он хлопнул ладонями о подлокотники и поднялся. — В таком случае, я принимаю ваше предложение. И не станем откладывать дело в долгий ящик. Вадим! — крикнул он помощнику, ожидавшему за дверью. — С этой минуты будешь помогать Семёну Юрьевичу. Сейчас доставишь его туда, куда он укажет. Потом привезёшь назад.
          Вадим, стройный гибкий парень, кивнул.
          — Отведёшь гостям комнаты на третьем этаже. Пусть располагаются. Представишь их Ирине Сергеевне. Я вернусь к двадцати трём ноль-ноль. Всё. Действуй.
          Хорошая штука — личный автомобиль. Не прошло и часа, как Ляна была доставлена в коттедж.
          Вадим показал гостям их комнаты, после чего предложил спуститься в сад. Через несколько минут все трое не спеша прогуливались по великолепно устроенному растительному уголку. На дорожке, возле беседки, густо увитой плющом, они встретили симпатичную женщину, сидевшую на инвалидном кресле-каталке.
          — Ирина Сергеевна, — мягко обратился к ней Вадим, — позвольте представить наших посетителей, Семёна Юрьевича и его племянницу Ляну. Они занимаются нетрадиционной медициной и выразили желание помочь вам.
          — Очень приятно познакомиться. — улыбнулась хозяйка коттеджа. — Однако… Алексей Николаевич опять в своём репертуаре! Он всё ещё никак не желает отказаться от намерения поставить меня на ноги. — с грустью попеняла она, обращаясь к гостям. — Хотя уже каждому понятно, что это невозможно…
          — Нет! — вдруг убеждённо произнесла Ляна. — Это возможно. Возможно, поверьте!
          Поначалу вялая, словно бы крайне уставшая, теперь она встрепенулась и очень внимательно присматривалась к своей новой пациентке. С минуту обе молча обменивались взглядами, словно общались посредством телепатии.
          — Мне понадобится крепкая вишнёвая ветка. — вдруг решительно сказала Ляна и спросила у Вадима: — Надеюсь, в этом прекрасном саду найдётся вишнёвый куст?
          — Разумеется. — с улыбкой ответил молодой человек. — Я вас к нему провожу.
          — В доме есть комната, предназначенная для занятий физкультурой? — нетерпеливо поинтересовалась девушка.
          — Да, есть. — кивнул Вадим. — Практически настоящий спортзал.
          — Очень хорошо. — сказала Ляна и повернулась к Ирине Сергеевне. — Давайте встретимся там после того, как вы завершите прогулку.
          Женщине явно понравился уверенный, деловой тон, с каким обращалась к окружающим эта прелестная целительница. Щёки её порозовели, Ирина Сергеевна тихо рассмеялась и ответила, что ровно в 20.00 она предстанет перед Ляной в спортзале.
          Когда девушка собственноручно выламывала из вишнёвого куста гибкую ветку длиною в метр, и при этом Вадим наблюдал за ней весьма недоверчивым взглядом, Семён мысленно произнёс: «Надеюсь, Ляна, ты соображаешь, что делаешь. Потому что я ничего не понимаю. И вообще опасаюсь за нас обоих.»

          Итак, в 20.00 обе представительницы прекрасного пола уединились в спортзале. Вадим и Семён остались ожидать снаружи, в коридорчике. Они уселись в кресла и принялись лениво листать журналы, которых на полке лежало здесь изрядное количество.
          За стеной, между тем, происходило следующее.
          — Во-первых, вам нужно снять платье. — обратилась к хозяйке целительница.
          Ирина Сергеевна пожала плечами и с помощью Ляны избавилась от верхней одежды. Затем девушка помогла ей перебазироваться на лежавший рядом на полу мат.
          Достав из сумки баночку с краской и кисточку, Ляна нарисовала на спине женщины проекцию повреждённых позвонков. После этого девушка некоторое время что-то шептала.
          И Семён, и Вадим дружно вздрогнули, услышав пронзительный вопль, донёсшийся из спортзала. Оба мгновенно подхватились и плечом к плечу вбежали в соседнее помещение, дабы обнаружить там невероятную картину. Ирина Сергеевна, в одних трусиках и лифчике, судорожно ползла по мату, отчаянно вопя, в то время как Ляна ритмично и достаточно сильно хлестала её по спине той самой вишнёвою веткой.
          — Ах ты, сука! — яростно выдохнул воздух моментально озверевший Вадим.
          И Вершин в каком-то неимоверном броске едва успел схватить его за руку. Оба упали на пол и принялись ожесточённо бороться. Впрочем, более гибкий и гораздо лучше подготовленный Вадим вскоре поймал Семёна на болевой приём, и злобно прошипел:
          — Будешь дёргаться — сверну шею! А ну, смирно лежать!
          Он с силой оттолкнул от себя обмякшего Вершина, подскочил на ноги, сделал пару шагов и тут же остановился, в изумлении округлив глаза.
          Ляна продолжала ритмично хлестать подвывающую Ирину Сергеевну по спине, но теперь та не ползла, а пыталась убежать от мучительницы… на четвереньках! Это было совершенно невероятно, однако, её парализованные ноги повиновались своей хозяйке!
          Разинув рот, остолбеневший Вадим заворожённо продолжал смотреть, как Ляна через некоторое время закончила экзекуцию, взяла полотенце и осторожно протёрла спину Ирины Сергеевны, одновременно что-то тихо ей говоря. Затем девушка повернулась к Вадиму и с ледяным спокойствием приказала:
          — Неси хозяйку в постель. Быстро!
          Что и было тотчас беспрекословно исполнено.
         Ближе к полуночи вернувшийся домой Алексей Николаевич тихо вошёл в спальню своей супруги и некоторое время смотрел на спокойное лицо женщины, слабо освещённое лунным светом. Почувствовав его взгляд, Ирина Сергеевна проснулась, и на губах её появилась улыбка.
          — Лёша! — позвала она. — Ты здесь? Лёша… я ощущаю свои ноги… Понимаешь? Они есть! Ты слышишь? — она протянула к нему ладонь.
          Жолтов судорожно вздохнул, упал возле постели на колени и принялся покрывать поцелуями руку жены.
          — Слава Богу. — шептал он с облегчением. — Слава Богу!

          На седьмой вечер экзекуций вишнёвая ветка сломалась. Она высохла до абсолютной хрупкости.
          — Всё, Ирина Сергеевна. — устало улыбаясь произнесла Ляна. — Дальше вам надо просто тренировать мышцы и набираться уверенности.
          Женщина осторожно поднялась и сделала несколько шагов по направлению к целительнице. Они обнялись и расплакались.
          Утром следующего дня Вадим отвёз Семёна и Ляну домой. Оба чувствовали себя неважнецки. Жизнь в неволе, хотя и в прекрасных условиях, вряд ли можно было назвать большим удовольствием. Вершин истомился от вынужденного безделья. Девушка же наоборот затратила очень много нервной энергии, поэтому, оказавшись дома, сразу ушла к себе в комнату и прочно обосновалась на диване. Несколько дней она будет пребывать в меланхолическом настроении, Семён это уже знал.
          Он, в свою очередь, устроился на кухне за столом, достал из сумки и пересчитал деньги. Всё было правильно, Жолтов заплатил обговорённую сумму, пятьдесят тысяч долларов. Семён вспомнил его сухое, но крепкое рукопожатие, и непроницаемую глубину во взгляде.
          «Почему же он ни о чём нас не расспрашивал? — ломал сейчас голову Вершин. — Неужели ему не было любопытно? На его глазах творилось нечто феноменальное, а он… а он только нервно потирал ладонь о ладонь и помалкивал. Может, боялся сглазить, помешать магическому процессу? Да, пожалуй, что так.»
          Но как бы то ни было, а дело выгорело, целительский дуэт обладал  теперь весьма солидным запасом дензнаков. Следовало искать очередного клиента — капитал должен расти! Дурацкая пословица — куй железо, пока горячо, однако, сейчас она была очень даже уместна. На работу отныне можно наплевать с высокой башни. Отныне жизнь пойдёт другим путём. У Семёна Вершина образовался очень серьёзный, доходный бизнес. И пришла пора оформить всё как положено. Ляне срочно нужно изготовить документы, и когда она станет его «официальной родственницей», совместное предприятие можно будет зарегистрировать. А дальше — плати налоги и спи спокойно! Судьба поворачивается к Семёну передом, а к лесу задом.
          «И на что мне теперь все эти гнилые дрова? — обвёл он взглядом родные стены. — Квартиру куплю! Вот поставлю на ноги следующего богатенького клиента и сразу присмотрю себе приличное жилище вместо этих руин.»
          Потрясающая удача пробудила у Семёна угасшие, казалось, окончательно мечты и чаяния разбогатеть. Оказывается, когда сама судьба находится на твоей стороне, можно делать деньги даже не будучи сколь-нибудь гениальным комбинатором, коих в последнее время расплодилось, как собак нерезаных.
          И вот, пока Ляна продолжала тихонько заниматься домашними делами, мало-помалу приходя в себя после энергетического истощения, Вершин ездил по друзьям-приятелям, пытаясь разузнать с их помощью о наличии тяжких недугов у богатых мира сего. В очередную поездку Семёну удалось получить информацию о сыне некоего бизнесмена, которого вскоре должна была свести в могилу неизлечимая болезнь.
          «Отлично! — размышлял по этому поводу Вершин, по привычке возвращаясь домой на маршрутном автобусе. — Как раз то, что надо. За сохранение драгоценной жизни юноши господин Окарев Т. И. согласится выложить на прилавок много-много звонких монеток. А больше нам от него ничего и не требуется. Самое главное теперь — чтобы Ляна поскорее восстановила силы. Ну, девушка она молодая, крепкая, должна быстро прийти в норму.»
          Настроение у Семёна было приподнятое. Жизнь определённо раскрывалась перед ним самой приятной своей стороной. Особенно радовало то, что в бурном море современного предпринимательства он всё-таки оказался на плаву, всё-таки занял своё место! Может, не лучше, однако и не хуже многих других!
          Первая ложка дёгтя в бочку медового настроения была получена на подходе к родному дому. Уже издалека Вершин увидел стоящий у забора знакомый автомобиль. В душе дрогнула и тонко заныла тревожная струнка. Неужели что-то пошло не так? Неужели надежды не оправдались?
          Дверца открылась и навстречу Вершину из машины выбрался Вадим.
          — Здравствуйте, Семён Юрьевич. — деловито сказал он. — Извините, но вынужден вас побеспокоить. Алексей Николаевич желает с вами поговорить. — он открыл заднюю дверцу. — Садитесь, пожалуйста, поедем к нему.
          Вот и вторая ложка дёгтя.
          — Послушайте, это чёрт знает что такое, — недовольно возразил Семён, немного наглея от нахлынувшей тревоги, — я сегодня весь день на ногах, устал, и голоден как собака. Нельзя ли отложить разговор до завтра? Завтра я буду абсолютно свободен.
          — Зато хозяин занят. Он человек дела и время для него — деньги. Не волнуйтесь, у нас и отдохнёте, и поужинаете. А пожелаете — даже сауну для вас нагреем. Будьте любезны.
          Н-да. Жолтов — совсем не тот человек, с коим Вершину хотелось бы портить отношения, поэтому, пусть и без особого восторга, он полез в машину.

          Беседа состоялась в той самой небольшой комнатке на первом этаже. К себе в кабинет Жолтов пригласить Семёна не соизволил. Впрочем, угощаться бутербродами с красной икрой там было бы, скорее всего, неудобно, а в этом непритязательном помещеньице — в самый раз. Вершин, не избалованный деликатесными продуктами, стесняться не стал и с удовольствием принялся дегустировать поставленные перед ним яства. Алексей же Николаевич, тем временем, не спеша повёл свою речь.
          Она была о том, что целительский дар Ляны — воистину уникален. Поэтому девушку следует беречь, как зеницу ока. Но вряд ли Вершин, при всём к нему уважении, сумеет обеспечить ей защиту от нездорового интереса, который уже совсем скоро проявят к ней серьёзные структуры, как властные, так и криминальные. Понимает ли Семён всю шаткость своего положения? Не вскружили ли ему голову первые успехи и полученные в результате деньги? Если говорить откровенно, то Вершин отнюдь не являет собой того человека, который способен грамотно вести бизнес столь деликатного свойства. Раньше ли, позже, но затеянное им предприятие закончится очень печально — однажды Семёна просто устранят с дороги, тем, или иным способом, а девушку элементарно похитят. И это ещё полбеды! Беда в том, что она может попасть в довольно грязные лапы. Что было бы весьма и весьма прискорбно, не так ли? Именно поэтому Жолтов предлагает сделку. Коротко говоря, он желает перекупить бизнес Вершина. Он готов взять на себя все заботы по содержанию целительницы, обязуется уладить социальные проблемы, имеющиеся у Ляны, и твёрдо гарантирует, что с девушкой в дальнейшем ничего плохого не случится. У Семёна же, в этом случае, с плеч упадёт гора ответственности, а в наличии появится солидная сумма денег. Ведь ему, если говорить начистоту, ничего другого и не требуется, верно? Ну, так вот к тому всё дело и сведётся, денежки окажутся на руках без лишних хлопот, знай трать в своё удовольствие! Право слово, это наилучший вариант возможного будущего.
          Пока Жолтов неторопливо и убедительно высказывал свои мысли, Семён планомерно уминал бутерброды с икрой и невольно проникался грядущими заботами, которые так умело раскрывал перед ним хозяин коттеджа.
          «Молодец, однако. — искоса поглядывал он на Алексея Николаевича. — Уже успел про нас с Ляной кое-какую информацию накопать. Впрочем, ничего удивительного. Серьёзный человек. С возможностями, со связями. По большому счёту я для него вообще не представляю ни малейшего интереса, всё равно что муравей, захочет — наступит ногой, и не поморщится. Удивительно, что ещё считается со мною. И вот как после этого прикажете с ним тягаться? Идти за помощью в милицию? Или к другому, такому же, как он? Смешно… — Вершин вздохнул. — А в общем-то, как ни печально, но Жолтов прав. Бизнес, в который я намерен влезть, это не торговлишка в овощном киоске. Даже там можно так влететь, что костей не соберёшь, а уж здесь тем паче! Я ведь и сам об этом думал. Если рискну, могу получить большие деньги, конечно. Но крутиться придётся так, что ой-ё-ёй… А оно мне надо? — Семён поморщил нос. — Может, это и к лучшему, что на моём пути встретился столь добрый самаритянин, как Жолтов? Он-то уж точно Ляну оберегать будет от всех мыслимых бед, как верный пёс, а я, увы, продержусь только до первой серьёзной ошибки… Интересно, сколько же он намерен мне заплатить отступных?»
          Да, надо отдать должное Вершину, при всём том, что грядущее обогащение за счёт Ляны едва ли не вскружило ему голову, окончательно здравого смысла он не потерял. Параллельно с волшебными мечтаниями в мозгу всё время присутствовала мысль о том, насколько тяжело будет осуществить задуманное предприятие и остаться целым-невредимым. Из глубины души то и дело выползал липкий страх. Вершин, конечно, внутренне бодрился и гнал его прочь. Но вот теперь, под воздействием убедительного голоса Алексея Николаевича, страх всплыл на поверхность сознания, и Семён понял — надо выбирать то, что проще, поскольку не с его связями и возможностями заниматься подобным бизнесом. Лучше меньше денег, но сразу, чем больше, но исключительно в перспективе. Ибо где она, та перспектива, в нынешнее-то безумное время! Сколько народу уже полегло в погоне за сладкой мечтою. Нет-нет. Долой все эти фантазии, мы берём деньгами!
          — Предлагаю вам полмиллиона долларов. — вкрадчиво произнёс Жолтов. — Наличными.
          Вначале в голове Вершина закружилась мысль о том, что такую сумму он мог бы содрать с будущих клиентов за каких-нибудь пять-шесть заходов. Не исключено, что сам Алексей Николаевич впоследствии именно так и сделает.
          «Но ведь это Жолтов! — тут же укоротил себя Семён. — С его репутацией и возможностями сие мероприятие пройдёт исключительно чинно и благородно. А вот меня, в процессе реализации плана, в любой момент может поджидать неприятный сюрприз… Да блин! О чём я вообще думаю! Хватит спекулировать на этой теме и топорщиться, как дикобраз, всё уже, по-моему, ясно.»
          — Я согласен. — махнул он рукою.
          — Поверьте мне, — после некоторой паузы проникновенно сказал Алексей Николаевич, — вы сделали правильный выбор. — он откинулся на спинку кресла, вздохнул, и заговорил уже другим тоном. — Ну, ладно, хорошо. Значит, дальше поступим так. Сейчас Вадим отвезёт вас домой. Завтра в 15.00 он заедет за вами обоими. Постарайтесь мягко объяснить Ляне ситуацию. Девушка должна понять, что совсем не в её интересах оставаться с вами. У меня она будет под надёжной защитой. Да, кроме того, и для Ирины Сергеевны Ляна теперь совсем не чужой человек…
          — Нет. — отрицательно покрутил головою Семён. — Простите, но я… кхм… я не смогу говорить с Ляной об этом… Лучше вы сами ей всё объясните. У вас убедительнее получится. Да и вообще… — он хмуро замолчал.
          Алексей Николаевич внимательно посмотрел на Вершина и согласно кивнул.
          — Хорошо. Решим так. Завтра я приглашаю вас обоих на небольшую вечеринку по поводу успешного излечения Ирины Сергеевны. Ну, а домой отсюда вы вернётесь один. С деньгами.

          Встречаться взглядом с Ляной Семёну было тяжело. Полдня он изображал весёлую приподнятость по поводу предстоящей вечеринки, но девушка посматривала на него с грустной улыбкой, и Вершин понимал — она чувствует фальшь в его поведении. Семён и сам не находил себе места. За время общения с Ляной он успел привыкнуть к её присутствию в доме. Благодаря заботам девушки здесь стало уютно, чисто, пахло настоящим жильём, а не застоявшейся сыростью и мышами…
          «Да что мне дался ещё и этот дом! — в конце концов раздражённо подумал Вершин. — Ни дня лишнего здесь не задержусь! Куплю квартиру в центре города и сразу же умотаю туда, только меня и видели! И буду жить без всяких непонятных проблем. Спасибо, конечно, Ляне за всё, однако дальнейшее наше совместное бытие становится слишком рискованным. Надо, в конце концов, вовремя останавливаться. Прав Жолтов — не потяну я этот бизнес. Не потяну! И сам пропаду и девчонку угроблю. К чёрту всё это. К чёрту!»

          Вечеринка в доме Алексея Николаевича получилась на удивление сердечной. Словно давние хорошие друзья собрались за столом. Потихоньку вниманием Ляны завладела Ирина Сергеевна, и спустя некоторое время они вдвоём отправились осматривать новую клумбу цветов, устроенную на днях в саду. Воспользовавшись этим, Семён и Жолтов уединились в кабинете хозяина дома.
         — Ну, что же, — сказал Алексей Николаевич, — вот ваши полмиллиона долларов, как и было условлено. Ещё раз повторюсь — за девушку не беспокойтесь. Более дорогого человека для нас с Ириной на данный момент не существует. Всё будет хорошо, Семён Юрьевич. Можете со спокойной совестью продолжать жить дальше, вы поступили правильно, даже не сомневайтесь, я знаю, о чём говорю.
          — Да, конечно… разумеется. — кисло усмехнулся Вершин. — Какие пустяки. Если не считать, что я предал и продал доверившегося мне человека.
          — Считайте это печальной, но необходимой жертвой с вашей стороны. — возразил Алексей Николаевич. — В ином случае вы погубили бы и её, и себя, не обольщайтесь на этот счёт. Не стройте иллюзий. И не распускайте нюни! — он взглянул на Семёна с прищуром. — Между прочим, вполне вероятно, что именно я первым встал бы поперёк вашего, так сказать, трудового пути. Я слишком хорошо понял цену этой милой девушки. И просто не позволил бы вам рисковать её судьбой.
          «Я примерно так и понял.» — мысленно усмехнулся Вершин.
          — Поэтому, давайте оба будем радоваться достигнутому взаимопониманию. И, по возможности, хранить нашу сделку в тайне. — лицо Жолтова посерьёзнело. — Я способен организовать очень большие проблемы тому человеку, который нарушит договорённость. Но до той поры, пока он придерживается выработанных условий, у меня к нему нет никаких претензий. — хозяин дома протянул руку Семёну. — Итак, наш договор остаётся в силе?
          Вершин пожал твёрдую ладонь и как можно более уверенно ответил:
          — Да.
          — Вот и хорошо. — кивнул Алексей Николаевич. — А теперь, если желаете, давайте вернёмся за праздничный стол. Ну, а коли нет… что ж, всего доброго. Вадим отвезёт вас домой.
          Семён почувствовал, что продолжать притворяться весёлым он больше не сможет. Он не в силах будет смотреть на Ляну так, словно ничего не случилось.
          — Я предпочитаю уйти прямо сейчас. — пробормотал Вершин.
          — В таком случае, прощайте, Семён Юрьевич. — согласился Жолтов.

          Родной дом словно бы мстил Семёну за всё произошедшее. Находиться в нём стало пыткой. Вполне терпимое раньше одиночество теперь камнем давило на плечи. Достаточно оказалось провести наедине с самим собой несколько дней, как Вершин понял — надо бежать, или он просто свихнётся. Это ощущение было до жути реальным. Терпеть такое казалось немыслимым.
          Семён обратился в агентство недвижимости. Поскольку денег он не жалел, риэлторы сработали максимально быстро и вскоре вывели его на продавца трёхкомнатной квартиры в центре города, с которым Вершин сходу нашёл общий язык, поскольку и здесь не стал скупиться. Даже не дожидаясь официального завершения процесса купли-продажи, он начал делать в квартире ремонт. Далее последовало приобретение самой разнообразной мебели, сборка и установка её по комнатам. Все эти хлопоты отвлекали от неприятных воспоминаний, и постепенно Вершин почти полностью проникся атмосферой нового быта. Прошлое, пусть и неохотно, стало отступать на задний план. Ну, а неожиданное, но очень приятное знакомство с симпатичной молодой женщиной по имени Катя весьма поспособствовало процессу забвения вчерашнего дня. Жизнь определённо налаживалась.

          Минуло три года.
          Как-то раз, сентябрьским тёплым вечером, Семён возвращался домой с работы. Автомобиль его находился на ремонте, поэтому сегодня Вершин шагал по тротуару пешком. Он не так часто совершал подобные прогулки, оттого и получал от процесса истинное удовольствие. Семён посматривал по сторонам и то и дело принимался насвистывать легкомысленный мотивчик.
          В какой-то момент он вдруг обратил внимание, что уже некоторое время рядом, по шоссе, параллельным курсом медленно движется тяжёлая чёрная иномарка.
          «Странно. — подумал Семён. — Случайно это, или за мной кто-то следит?»
          Он постарался незаметно осмотреть настойчивый джип. И тут сердце его дрогнуло. Вершин резко остановился. То же самое через секунду сделал автомобиль. Семён повернулся и с трудом переставляя ноги двинулся к иномарке. Сквозь оконное стекло на него смотрели знакомые глаза.
          — Ляна. — негромко позвал он, подойдя к чужой машине.
          Дверца открылась. На заднем сидении Вершин увидел её. Девушка была одета в роскошный тёмно-синий брючный костюм из замши и выглядела просто великолепно.
          Пауза длилась, кажется, целую вечность. Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Неожиданно Семён опустился на колени и хрипло произнёс:
          — Ляна… прости меня… прости…
          У девушки дрогнуло лицо, по щеке сбежала слеза. Она печально улыбнулась, кивнула, и что-то сказала своему водителю. Дверца захлопнулась и джип рванул с места прочь.
          Семён проводил его взглядом, поднялся на ноги.
          «Вот теперь, похоже, история закончена. — опустошённо подумал он. — Гасите софиты. Всё...»