Курточка

          Курточка оказалась так себе, ширпотреб китайский, даром что внешне напоминала замшевую. Говоря откровенно, никакой замшей там вообще не пахло, по сути это было изделие из стопроцентного химволокна, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому уже к концу сентября Коля начал в ней отчаянно мёрзнуть и раздумывать, каким же теперь образом от этого продукта половчее избавиться — просто подарить кому-нибудь из родственников, или знакомых, или всё-таки исхитриться и продать. Никакого проку от подобной одёжки в грядущем октябре ожидать не приходилось. Печально, но факт. Впрочем, критический настрой Коли неожиданно разрушила миловидная соседка Клавдия, как-то раз встретившая его на лестничной площадке.
          — Оу, Климков, — произнесла она своим низким с интимной хрипотцой голосом, — а курточка-то ну прямо на тебя сшита, сидит, как влитая! Идёт тебе, Климков, очень идёт! Просто краса-авчик.
          И озадаченный таким образом Коля внезапно передумал избавляться от непрактичного предмета одежды.
          «В конце концов, можно ведь поддевать под неё плотный свитерок. Делов-то! Зато внешний вид будет оставаться на должном уровне. Клавдия зря говорить не станет, она женщина толковая, со вкусом.»
          Кто бы спорил!
          Шли дни. Постепенно дождливый сентябрь закруглился и плавно перетёк в не менее дождливый октябрь. И вот как раз в октябре-то Климков и был вынужден наконец обратить внимание на некую странность, поначалу отмечавшуюся им лишь краешком сознания, а именно на то, что из карманов пресловутой курточки он постоянно вынимает отнюдь не ту сумму денег, которую по необходимости туда кладёт, а несколько иную. Окончательно вскрылось это дело, когда однажды поутру, в субботу, отправившись в магазин, он взял с собой пятьсот рублей одной бумажкой, а возле кассы обнаружил в кармане курточки — шестьсот. Откуда появилась лишняя сотенная купюра оставалось только гадать.
          Всю обратную дорогу Климков размышлял, вспоминал и сопоставлял похожие моменты, случавшиеся в последнее время, и принимавшиеся им за результат собственной невнимательности.
          «Да нет, — пришёл в конце концов к выводу Коля, — тут явно что-то не так. Или я потихонечку схожу с ума. А вот, кстати, мы прямо сейчас и проверим!»
          Климков недолго думая сунул руку в карман курточки и вынул на свет божий несколько купюр. Исходя из того, что в магазине он потратил восемьдесят два рубля, сдачи у него осталось четыреста восемнадцать, да плюс неизвестного происхождения сотенная бумажка. Значит, в сумме должно было быть пятьсот восемнадцать рубликов…
          — А сколько тут у нас имеется на самом деле? — хмуро пробормотал Коля и невольно остановился, не дойдя до собственного подъезда шагов десять. — Вот это да-а…
          За время его пешей прогулки в кармане снова образовалась лишняя сотня и, стало быть, уходивший из дома с полутысячей рублей, возвращался Коля абсолютным победителем — шестьсот восемнадцать значилось теперь на его счету!
          — Это я удачно смотался за хлебушком! — нервно хохотнул Коля. — Всегда бы так!
          Глубоко задумавшись он, тем не менее, успешно завершил свой путь в родную квартиру. Где, как любой нормальный человек на его месте, Климков, не откладывая проблему в долгий ящик, решил поэкспериментировать. Ибо дело, похоже, того стоило.
          И вот, в результате исследований неопровержимо выяснилось, что никчёмная курточка, приобретённая им не так давно на обычном вещевом рынке, способна творить подлинные чудеса! Хотя по жизни Коля в никакие чудеса не верил, он был очень практичным и здравомыслящим гражданином, но — ёлки палки! — невозможно же не верить собственным глазам, когда волшебство оказывается настолько явственным и ощутимым! Спустя примерно час экспериментов стало понятно следующее: пустые карманы курточки никаких сюрпризов не преподносят, однако, стоит только поместить в любой из них денежную купюру (или несколько) неважно какого номинала, и буквально в течение минуты курточка неведомым образом продуцирует в дополнение к уже имеющимся ещё одну бумажную сотенку, дескать, вот вам, получите — распишитесь!
          Вспотевший от волнения Коля, наконец, закатил глаза и в полном изнеможении откинулся на спинку своего любимого дивана, сидя на коем всё это время и проводил магические манипуляции с дензнаками. По старенькому паласу у его ног в живописном беспорядке валялись сотенные купюры общим количеством что-то около пятидесяти штук.
          «Сунул — вынул, сунул — вынул, — крутился в раскалённом мозгу Климкова максимально элементарный алгоритм получения капитала, — через час шесть тысчонок — как с куста! Через десять часов — шестьдесят тысяч… Через месяц — почти два миллиона! И всего делов-то — сиди на диване, смотри телевизор, да двигай рукой то в карман, то из кармана! Туда — одну купюру, обратно — две, туда — одну, оттуда — две!»
          Подлинное счастье, оказывается, не так-то легко перенести, Коля сейчас буквально задыхался от тяжести свалившегося на него невероятного везения. Надо же, какая-то никчёмная курточка, а ведь благодаря ей вся жизнь воистину переворачивалась с ног на голову! Распиравшие изнутри эмоции требовали выхода. Поэтому следовало самым срочным образом принять меры, а именно — отвлечься на что-нибудь нейтральное.
          Климков усилием воли стёр с лица радостно-идиотическую улыбку, сурово нахмурился, и поднявшись на ноги решительно отправился на кухню. Здесь он привычно вскипятил себе чаю, не торопясь налил его из заварника в кружку, достал коробку овсяного печенья и устроился за столом. Глядя затуманенным взором в окно Коля сосредоточенно принялся поглощать печенье, с шумом прихлёбывая ароматный напиток.
          «И нафига ж ты мне теперь сдался, Михаил свет Васильевич, со всеми твоими вечными затеями? — возникла неожиданная мысль о начальнике стройцеха, под чьим чутким руководством до нынешнего дня работал Коля. — Посылать тебя демонстративно в задницу я, так и быть, не стану, слишком много чести. А вот заявленьице на блюдечке с голубой каёмочкой аккурат в понедельник преподнесу с ба-альшим удовольствием! И ищи-ка ты себе другого техника на побегушки!»
          В самом деле. Имея на руках такие деньжищи, Климков теперь, пожалуй, первый раз в жизни мог выбрать себе занятие исключительно по душе, а не из одной только насущной необходимости! Впрочем… оставался ли отныне вообще хоть какой-то смысл в понятии «занятие»?
          «Ладно. Это я обдумаю на досуге. Совсем без работы, наверно, всё-таки будет скучновато. Но уж работу-то я теперь найду по уму! И никак не иначе! Хватит с меня тягомотины.»
          Колино лицо помимо его желания вновь расплылось в блаженной улыбке. Продолжая глядеть в окно, Климков видел там сейчас отнюдь не промокшие и продрогшие серые деревья, а совсем другую перспективу, можно сказать — иные дали. Самым потрясающим в его теперешних мечтах было то, что на этот раз не просто воздушные замки на песке строились праздным воображением, нет-нет! С такими деньжищами, доступ к которым он получил, даже абстрактные вчера ещё замыслы способны были завтра обернуться вполне реальным воплощением.
          — Ну, вот и ага. Что у нас там, на очереди? — с трудом удерживаясь от счастливого смеха спросил у самого себя Коля. — Автомобиль? Квартира? Жена-красавица? Нет проблем! «Мерседес-Бенц» вас устроит, самой эксклюзивной модели? Устроит. Вот и славненько! Квартирка комнат на пять, в центре, подойдёт? Подойдёт!.. Впрочем, зачем квартирка? Коттедж за городом, в экологически чистом районе! Вот так. И вы это… будьте любезны, заверните, пожалуйста, покупочку поаккуратнее. Ха-ха-ха! — веселился Климков, подпрыгивая на табурете. — С женой-красавицей, правда, дело немного посложнее обстоит. Любовь, говорят, за деньги не купишь… Ну дак вот мы теперь и проверим заодно, насколько верна эта пословица! Ха-ха-ха! А то и вообще, глядишь, моя бывшая заявится, на солидные-то деньги чего не вернуться! И все мои недостатки простит за милую душу, ха-ха-ха!
          С Колей творилось что-то нехорошее. Ему хотелось изо всех сил закричать от безудержной радости, разбить к чёртовой бабушке всю посуду на этой проклятой малогабаритной кухоньке, переломать в комнате мебель и трахнуть об стену телевизор. Пропади оно всё пропадом! Как ему всё здесь надоело! О, боги, вырваться из замкнутого пространства на волю, покинуть затхлый мирок — наконец-то это становится возможным!
          Климков вскочил на ноги и лихорадочно заметался по квартире, не находя себе места. Блистательные перспективы просто распирали его изнутри, лёгкие деньги давили всей массой на психику, от такой нагрузки глаза полуобезумевшего счастливчика уже едва не вылезали из орбит. Назревала, похоже, каталепсия. Благо, сработал инстинкт самосохранения. За какие-то минуты, а то и секунды до самого настоящего умопомешательства Коля вдруг отчаянно вскрикнул и бросился в прихожую. Трясущимися руками поспешно он накинул на плечи старенький плащик, на голову надел кепку, сунул ноги в ботинки и вылетел из квартиры как ошпаренный.
          Пришёл в себя Климков уже метров за двести от родного подъезда. Он чуть ли не бегом двигался по улице куда-то вдаль. Спохватившись, Коля резко сбавил темп и зашагал дальше в обычном прогулочном ритме.
          «Ай-я-яй, приятель, ай-я-яй… Давай-ка тормози машину, нельзя быть таким легковнушаемым. — с горечью попенял он самому себе. — Понятно, что радость твоя неимоверна… но зачем же посуду бить? Экий ты, брат, холерик!»
          День продолжал оставаться пасмурным, с неба сеялся мелкий надоедливый дождь. Но это оказалось даже к лучшему — постепенно Коля остыл и впал в привычный свой по жизни скептицизм.
          «Ишь, как у тебя всё получается просто! — иронизировал теперь над собою Климков. — Прямо-таки, по щучьему велению! Весь мир — в карманах! Ещё чуть-чуть и простился бы со старым бытом, унёсся в несомненно прекрасное завтра! Ну, молодец парень, ну, молодец. — Коля дребезжаще рассмеялся и посмотрел вокруг. Он уже достаточно далеко ушёл от дома, можно было поворачивать обратно. Прогулка освежила и привела его в чувство. — Итак, мой друг, подведём промежуточный итог случившегося. — Коля зашагал назад медленным, раздумчивым шагом. — Описательную часть марлезонского балета можно пропустить, тут всё понятно. Стартуем сразу с анализа. И сразу же придётся сделать философское допущение, никуда не денешься. И вот, стало быть, мы допускаем, что полученные неведомым образом деньги не являются сатанинским наваждением, и к завтрашнему дню не превратятся в листки обыкновенной, нарезанной бумаги. Будем твёрдо считать, что сотенные купюры, с лёгкостью извлекаемые мною из карманов волшебной курточки, представляют из себя совершенно легитимные, абсолютно настоящие денежные знаки. — Климков утверждающе взмахнул сжатой в кулак рукой. — Всё! Принимаем это за основу. Ура, товарищи, я — богач! Но… И ещё раз — но! Возникает вот ведь какой вопросик. Чему нас учит знаменитый закон Ломоносова — Лавуазье? Не помните? Ну, не беда, я вам примитивно растолкую. «Ежели в одном месте что-то появляется, то в другом месте что-то обязательно исчезнет.» — Коля волнообразно двинул ладонью в воздухе, давая понять воображаемому оппоненту, что сформулировать закон в точности, при желании, тот может сам. — Стало быть, существует острая необходимость объяснить следующую ситуацию. Если в моей квартире в данный момент на полу валяются примерно пять тысяч рублей — а они там валяются, смею вас уверить!  — то из какого же это источника они катапультировались? Деньги ведь из воздуха не получаются, их печатают на фабрике, в соответствии с определёнными расчётами. У них есть порядковые номера и серии, и это не просто так, бессмысленные циферки, как кому-то может показаться. Вот отсюда и напрашивается вывод: ежели образовавшиеся у меня в квартире пять тысяч рублей всё-таки возникли напрямую из газообразной смеси, которой мы дышим, то… то это просто-напросто ФАЛЬШИВЫЕ ДЕНЬГИ! А за изготовление и распространение фальшивых банкнот и монет, если я не ошибаюсь, государство обязано обеспечить народному умельцу путёвку в места не столь отдалённые. Как вам такая перспективка?»
          Климков тихонько засмеялся от удовольствия, ему нравилось чувствовать себя настолько логичным и рассудительным человеком. Мысленно он обращался сейчас к некоему недалёкому оппоненту, которому надо было дотошно объяснить самые элементарные понятия, пока тот, по своей глупости, не наломал дров. Оппонент имел козлиную бородку и отсюда удивительное сходство с начальником стройцеха Михаилом свет Васильевичем. Улыбаясь, Коля вёл нить своих рассуждений далее:
          «Ну, разумеется, я знаю ваш очередной ход в данной игре! Вы скажете — эти сотенные купюры, скорее всего, исчезают из банковских сейфов, причём по одной штуке из каждого поочерёдно, так что в целом по стране пропажа оказывается не столь уж заметна. Ну… в принципе, я согласен, это очень логичное допущение. Образно говоря, если каждый из банкиров даст мне по рублю, то от них не убудет. Хотя одним рублём с отдельно взятого банкира дело тут явно не ограничивается, но ладно, пусть так, в целом объяснение вполне приемлемое. Более того, я готов даже пойти ещё дальше по этому пути и предсказать ваш следующий довод, а именно, что пресловутые сотенные купюры могут также исчезать из кошельков моих сограждан. Но трудоспособного населения у нас, наверно, не меньше полста миллионов человек наберётся, и ни один из них, скорее всего, даже не поморщится, потеряв сто рублей, если вообще обратит внимание на такой пустячок. Не правда ли?»
          Как этого и следовало ожидать, вопрос из чисто экономической сферы плавно передвинулся в область морально-этическую и встал ребром  — согласен ли Коля вообще воровать у сограждан, пусть даже понемножку?..
          Понемножку? Понемножку — это если принять на веру допущение о нагрузке, распределённой равномерно на всех! А ведь не исключено, например, что соточки будут извлекаться из кошелька какой-нибудь произвольно выбранной старушки-пенсионерки до полного их у неё исчезновения. А затем то же самое начнёт происходит с очередной жертвой волшебной курточки. И так далее. И так далее. Возможность подобного сценария Климков игнорировать никак не мог.
          Коля стоял на тротуаре напротив собственного подъезда, печально глядя себе под ноги. Чего греха таить, была у него в глубине души надежда, что в результате серьёзных размышлений ему удастся найти достойный выход из положения, и всё-таки воспользоваться предоставленным шансом разбогатеть. Однако, по всему выходило так, что без обмана других людей ничегошеньки не получится.
          «Как оно обычно и бывает. — с досадой констатировал Коля. — Да ну их тогда к чёртовой бабушке, эти лёгкие деньги! Я тут буду, понимаешь, на «мерседесе» раскатывать, жировать, как сволочь, а там какой-нибудь пенсионер, ограбленный мною, последнюю корку хлеба в воде размачивать на обед! Нет уж, дудки! На такую подлость способны только люди, научившиеся договариваться со своей совестью. Я в подобные игры не игрец!..»
          И тут, словно довесочек к уже постигнутой истине, на ум ему пришла до того оригинальная мысль, что Климков даже не удержался и громко хохотнул.
          «Точно. Так оно и было бы! — Коля отчётливо, словно в кинофильме, увидел вдруг дальнейшие события. — Купил бы я коттедж, машину, дачу, и чёрта лысого в придачу. Жил бы и похрюкивал от удовольствия. А потом — раз! — и соответствующие органы поинтересовались бы, откуда, мол, у вас такие доходы, гражданин Климков? Зарплата шиковать вам явно не позволяет, других финансовых источников, вроде бы, не имеете? Или имеете? Тогда почему с них не поступают в госказну налоги? Э, батенька, да вы как минимум шутить с законом изволите! А как максимум вы вообще преступник. — Коля зажмурился от тихого ужаса. — И ка-ак понеслась бы птица-тройка! Ка-ак помчалась бы! И фига с два сумел бы я выпутаться из этой ситуации… Вот и всё вам от нас волшебство. Сижу за решёткой в темнице сырой. Конец фильма!»
          Коля яростно, с досадой, сплюнул себе под ноги и решительно зашагал домой.
          Входную дверь он почему-то открывал с опаской, словно кто-то мог сразу выскочить изнутри и наброситься на него с кулаками. Кроме того, Коле, опять-таки неизвестно почему, казалось, что в квартире его должен ожидать полный разгром. Но не случилось ни того, ни другого. Климков вошёл, скинул плащик, ботинки, и, мимоходом глянув в зеркало, пригладил волосы на голове, после чего направился в комнату.
          Там ничего не изменилось. Сотенные купюры всё так же валялись на паласе, волшебная курточка лежала на диване. Некоторое время Коля стоял и смотрел на этот источник проблем, пока не ощутил вдруг, что в душу его вползает некое странное чувство, похожее на жалость, и что ещё немного — и вся решимость действовать испарится, как не бывало.
          «Она меня гипнотизирует! — ахнул мысленно Коля. — Испытывает на мне своё влияние! Вот это чертовщина так чертовщина!»
          И в то же мгновение он быстро подошёл к дивану, схватил курточку, развернул, и наступив ногой на один из её рукавов, яростно потянул вверх за другой. Раздался треск поддающейся материи, Коля дёрнул разок, потом ещё, и курточка расползлась на два куска. Для пущей надёжности Климков вдобавок оторвал и оба рукава. Сложив получившееся тряпьё в пакет, Коля собрал с паласа деньги и сунул туда же.
          — Спасибо. Чужого мне не надо. — хмуро прокомментировал он содеянное. Затем вышел на лестничную площадку, бросил пакет в мусоропровод, послушал, как он прошуршал, падая по трубе вниз, и вернулся в квартиру.
          — А заявление на увольнение Михаилу свет Васильевичу я всё-таки в понедельник преподнесу! — угрюмо пробормотал себе под нос Коля. — Пусть там не думают, что я сам ни на что не способен!